Крушила проснулся в собственной кровати, что стало для него приятным сюрпризом, поскольку он напрочь не помнил, как возвращался из павильона домой.

Однако большая часть вечера в его памяти сохранилась. Он помнил чародеев и старого Воина, помнил, как старшая сестра Арфа выговаривала ему во время перерыва в танцах за то, что он согласился даже подумать о странном предложении. Крушила помнил, как Пивовар постучал костяшками пальцев по последнему бочонку, демонстрируя собравшимся, что тот пуст. Он запомнил даже то, что Шутник весь вечер вел себя необычайно тихо. Помнил, что пел вместе со всеми «Балладу Избранных» или по крайней мере повторял те слова, которые знал. Принял он участие и в хоровом исполнении старинной песни о том, как Лорд-Чародей из Высокого Редута выловил трех убийц. Затем он отплясывал с Кудряшками, с Маленькой Ткачихой и даже с Глиняным Пирожком, но у него все время было такое чувство, что Старшая жрица внимательно за ним следит.

Однако все, что произошло после танцев, полностью исчезло из памяти, утонув в летнем пиве.

Крушила с трудом принял сидячее положение. После таких вечеров у него иногда болела голова, да и потроха давали о себе знать. Но на сей раз лерры оказались к нему добры — он чувствовал себя просто великолепно. Бьющие в окно солнечные лучи были чуть розоватыми, и это означало, что дневное светило еще стоит низко на востоке и что он не сильно проспал, несмотря на пиво и танцы.

Итак, урожай ячменя на месте. Теперь Пивовар и его помощники будут трудиться несколько дней не покладая рук, готовя новую партию сусла. Кто-то наверняка займется уборкой павильона. Однако Крушила не входил ни в одну из этих групп. Прежде чем начать подготовку к зиме, он мог позволить себе пару дней приятного ничегонеделания.

С другой стороны, он мог бы найти путников и спросить, насколько серьезно они предлагали ему стать лучшим в мире воином, одним из Избранных, одним из восьми героев, призванных держать Лорда-Чародея в узде.

Впрочем, ничто пока не указывало на то, что настала пора обуздать действующего Лорда-Чародея. Он находился у власти уже несколько лет, и до Крушилы не доходило ни малейших слухов о недостойном поведении правителя. Погода регулировалась, как обычно — летнюю жару облегчали редкие облака и легкий ветерок. Умеренные дожди шли только по ночам. И так далее, и тому подобное. О появлении в Долгой Долине сбившихся с пути истинного колдунов никто ничего не слышал. Хищные звери оставались в своих берлогах и не сожрали ни одного путешественника. Одним словом, в Барокане царила полная благодать.

Крушила посмотрел на залитое солнечным светом окно и попытался прикинуть, сколько лет находится у власти действующий Лорд-Чародей и когда весть об уходе на покой его предшественника пришла в Безумный Дуб.

Он помнил, что тогда, несмотря на нежный возраст, он осознал значение этого известия и принялся приставать с вопросами к родителям. Когда отцу и матери отпрыск надоел, они отослали его донимать Старшую жрицу. Он помнил, что это случилось весной. Жрица бродила по полям, беседуя со своими леррами и убеждая их помочь с урожаем, а он тащился за ней следом и приставал с бессмысленными вопросами о чародеях, об истинных именах и об Избранных Героях. Но жрица умело сменила тему, и разговор пошел о том времени, когда он начнет трудиться в поле и, перестав быть на посылках или собирать колоски, будет приносить людям много пользы.

Тогда ему нескольких месяцев не хватало до двенадцатого дня рождения — следовательно, это было восемь лет назад.

Но если Лорд-Чародей все эти восемь лет вел себя вполне прилично и мудро правил страной, то маловероятно, что он вдруг обратится ко злу.

Крушила вообще не понимал, с какой стати любой Лорд-Чародей мог стать настолько скверным, чтобы его требовалось уничтожить. Лорд-Чародей избирается на свой пост всеми чародеями Барокана и обладает огромной властью. Спрашивается, зачем рисковать, нарушая какие-то правила, если ты распоряжаешься жизнями людей и волшебников, владеешь половиной магии мира, держишь в узде не только диких зверей, но и погоду? Зачем ставить себя под удар, если ты можешь отправиться куда угодно и делать почти все, что пожелаешь?

Из легенд, которые ему довелось услышать, Крушила знал, что некоторые Лорды-Чародеи лишались рассудка или становились настолько скверными, что Избранные были вынуждены их убивать. Но все это казалось Крушиле страшной глупостью. Может быть, первый из таких негодяев и уверовал, что ему удастся остаться безнаказанным, но другие, выходит, были просто дураками.

Однако в большинстве легенд и рассказов Лорды-Чародеи выступали как герои, защищающие людей от чудовищ или злобных колдунов и преследующие преступников там, где их не могли настигнуть жрецы. Все же в истории сохранились имена нескольких Лордов-Чародеев, которые вдруг стали плохими, и Избранным пришлось их прикончить. Но среди множества чародеев, ставших правителями, таких отщепенцев была лишь ничтожная горстка.

Как сказал старый Воин, за последнюю сотню лет ничего подобного не случалось. Избранные на всякий случай еще были нужны, но им ничего не приходилось делать. Они были похожи на сторожей погребов. Пока сторож на месте, никто не рискует залезть в погреб, хотя охранник ничего не делает.

Поэтому быть Воином или кем-то еще из Избранных вовсе не означает, что тебе придется убивать. Надо только быть готовым к этому, зная, что твоя готовность не позволяет Лорду-Чародею злоупотреблять властью.

Интересно, сможет ли он, став Воином, увидеть других Избранных? Нельзя сказать, что он страстно желал встречи с Вожаком или Вором, но повидаться с Красавицей — против этого Крушила не возражал. Встреча с Ведуном тоже представлялась ему интересной. Ведь этот человек так много знает!

Но пока Избранных не призывают для расправы с Лордом-Чародеем, они могут находиться в разных концах Барокана.

А как их в случае необходимости призывают? Когда он несколько лет назад спросил об этом у Старшей жрицы, та точного ответа не знала, но предположила, что с помощью магии.

Пришлые чародеи или старый Воин наверняка знают ответ, и Крушила имел все основания их спросить. Ведь как-никак он раздумывал, не занять ли ему самому место одного из Избранных.

Крушила пока не знал, насколько серьезно хочет стать Воином, но ему в любом случае очень хотелось снова потолковать с этой троицей и на сей раз без столь обширной аудитории.

Он встал с кровати, влез в штаны и отправился в кухню осведомиться о завтраке.

Когда он вошел, мать раскатывала тесто. Она не подняла глаза и не сказала ни слова. Крушила потоптался в дверях, зная, что мать знает о его появлении — слух у нее был отличный, и постукивание скалки не могло заглушить его шагов. В обычный день она непременно взглянула бы на него и пожелала доброго утра.

Две его младшие сестры, Непоседа и Паучок, молча сидели за столом и во все глаза пялились на брата.

— Что я такого сделал? — с тяжелым вздохом спросил он. — Или, вернее, не сделал?

Скалка прекратила свое движение.

— Арфа рассказала мне о незнакомцах, — ответила мать.

Эти слова пробудили у Крушилы некоторые воспоминания. Его родители не присутствовали на празднестве. Отец сказался больным, что с ним случалось частенько, а мама осталась с ним, дабы убедиться, что болезнь не очень серьезна. Эту новость принесла в павильон Непоседа, попросив Старшую жрицу заглянуть к отцу по пути домой или послать к нему лерра.

— Как папа? — спросил Крушила.

— Не пытайся сменить тему! — заявила мать.

— Я не… может быть, и пытаюсь, но только потому, что хочу знать.

— Старшая сказала, что он, как обычно, съел что-то такое, что есть не следовало. Отец скоро будет в полном порядке. А вот ты, как мне кажется, решил погубить свою жизнь.

— Я пока ничего не решил. Но я действительно размышляю, не стать ли Избранным Воином. И как, по-твоему, это может погубить мою жизнь?

— Тебе в любой момент могут приказать отправиться на другой конец света, чтобы убить Лорда-Чародея! И ты убьешь человека, который хранит урожай, посылает весенние дожди и ловит убийц. А если тебя призовут в разгар жатвы или сева, ты все равно уйдешь, даже если это означает гибель всего урожая. Но может случиться так, что он убьет тебя — такое, как ты знаешь, бывало. Не все Избранные выживают. Как мне рассказывал мой дед, первый Темный Лорд перебил чуть ли не половину.

— Это случилось, если вообще случилось, тысячу лет назад. С тех пор, мама, все изменилось.

— Не тысячу лет назад, а всего лишь шестьсот или семьсот. И кто сказал, что все эти изменения к лучшему? Может быть, Лорды-Чародеи с тех пор поумнели и теперь могут обойти все препятствия!

— Мама, в Барокане уже больше сотни лет не было Темных Лордов. Воин, с которым я говорил, не встречал таковых, так же как и тот, кто занимал этот пост до него. Избирающие Лорда волшебники стали умнее, и скверного человека они теперь не выберут.

— Почему ты в этом так уверен? А если так, зачем им вообще нужны Избранные?

— Просто как мера предосторожности. И, думаю, как дань традиции.

— И они ничего тебе не станут платить. Разве нет? Тебе по-прежнему придется зарабатывать на жизнь трудом на ячменных полях или какой-то другой обыденной работой. А в свободное время ты будешь размахивать этим дурацким мечом.

— Наверное, ты права, — сказал Крушила, который, по правде говоря, вовсе не думал об этой стороне дела; лишь очень немногие обитатели Безумного Дуба изредка пользовались деньгами, и ему в голову не пришло заботиться о будущем заработке.

— В таком случае почему ты хочешь им стать? Звание Воина означает лишь дополнительные тяготы и грозит опасностью.

— Не знаю, — признался Крушила. — Это просто… просто… Одним словом, я стану знаменитым. Я смогу путешествовать. И это может произвести впечатление на девчонок. Разве ты не хочешь, чтобы я нашел себе хорошую жену и наплодил для тебя кучу внуков?

— Не знаю, на какую дуру может произвести впечатление подобная глупость, — презрительно фыркнула мать.

Крушила подумал, что таких девиц будет предостаточно, но вслух ничего не сказал.

— Это необходимо, мама, и кто-то должен быть Воином.

— Даже если и так — в чем, надо сказать, я вовсе не убеждена, почему этим кем-то должен стать ты?

— Потому что… потому что… Не знаю… Да потому, что хочу — вот и все.

Мать подняла глаза, отложила в сторону скалку, скрестила руки на груди и произнесла ровным и, как знал Крушила, смертельно опасным тоном:

— Выходит, ты хочешь стать убийцей?

— Ничего подобного! Я вовсе не хочу становиться убийцей, — ответил Крушила, — почему ты так решила?

— Да потому, что работа Воина и весь смысл его пребывания в числе Избранных состоит в том, чтобы убить Темного Лорда и тех, кто помешает Избранным сделать это. Если ты станешь Избранным Воином, ты согласишься взять на себя эту роль. Ты согласишься убивать людей. Ты поклянешься вонзить свой большой нож в чью-то грудь. Ты этого хочешь?

— Но мне не придется никого убивать! Темных Лордов в мире больше нет.

— Однако ты согласен это сделать, если Темный Лорд вдруг появится.

— Да, это так, но…

— И ты станешь убийцей.

— Я стану Избранным героем, и да — это означает, что мне, может, и придется кого-то убить. Но этот человек будет заслуживать подобной участи.

Мать некоторое время молча смотрела ему в глаза. Затем воздела руки к потолку и, выдавив нечто похожее на «Ооооох!», вышла из кухни.

Крушила смотрел ей вслед с искренним изумлением. Да, Воин и другие Избранные убивали людей, когда это было необходимо, но они были героями, и убийство было частью их работы. Мать знала это и сама поведала ему множество историй о героях, приканчивавших людей и чудовищ направо и налево. Она с огромным воодушевлением рассказывала сыну легенды об ужасном мщении, которое Лорд-Чародей обрушивал на головы сбившихся с пути истинного волшебников и бежавших от правосудия преступников. Ее рассказы были полны страшных подробностей, и она, похоже, никогда не считала, что в этих подвигах было что-то недостойное.

Ныне же разница состояла в том, что ее сын сам решил стать Воином.

Оглянувшись, он увидел, что Непоседа и Паучок не сводят с него глаз.

— Заткнитесь, — сказал он.

— Я не сказала ни слова! — возмутилась Непоседа.

— Я тоже! — подхватила ее сестра. — Это были не мы. Наверное, с тобой говорили лерры.

— Не может такого быть! — заявил Крушила. — Ведь я не жрец и не чародей.

— А ты станешь жрецом или чародеем, если будешь Воином?

Крушила хотел сказать было «нет», но передумал.

— Не знаю, — признался он.

— А ты и вправду станешь убивать людей?

— Только плохих чародеев, — успокоил сестру Крушила. — Не настоящих людей. Во всяком случае, никого из Безумного Дуба.

Паучок торжественно кивнула, принимая объяснение брата. Непоседа выглядела не столь умиротворенной, но Крушила, прекратив дискуссию, принялся рыться в буфете в поисках пищи.

Во время еды Непоседа и Паучок ухитрялись хранить несвойственное им молчание. Мать не появлялась, и Крушила, едва заморив червячка, решил, что она не вернется, пока он торчит в кухне.

Он по-прежнему не мог понять причины ее гнева, но знал, что лучше не пытаться ее переубедить. Когда мама пребывала в подобном нестроении, сделать это ему никогда не удавалось. Отец и Арфа иногда могли в этом преуспеть, и Крушила никогда не понимал, как у них получается. Что касается его, то он предпочитал быть в другом месте до тех пор, пока гнев матери не рассосется сам собой. Поэтому, как только в животе перестало бурчать, он помахал сестричкам, вышел из дома и направился в павильон.

Лорд-Чародей обеспечил им сухую ночь и приятный прохладный день. Солнце едва успело выглянуть из-за далеких восточных утесов, и клочья утреннего тумана еще висели на деревьях и над полями. У Крушилы не было никаких причин спешить. Неторопливо прошагав мимо кузни и плотницкой мастерской, он пошел по центральной тропе, ведущей к подножию террасы, на которой стоял павильон. Проходя в тени навеса мимо дверей пивного подвала, Крушила поздоровался с Пивоваром и Младшей жрицей. Из темноты подвала до него долетали непонятные звуки: жрица, видимо, убеждала лерров на их языке позаботиться о качестве новой партии пива.

На его приветствие никто не ответил. Крушилу это нисколько не удивило — люди заняты делом. Он вышел из тени на солнце и стал подниматься в павильон по южным ступеням. Поднявшись, сделал еще один поворот и оказался в самом павильоне.

Оставшийся после вчерашнего веселья мусор был почти убран, пол уже успели подмести. Крушилу занимал вопрос, сделали это поднявшиеся с раннего утра обитатели поселения или Старшей жрице удалось уговорить пару-тройку лерров.

Заметив рядом с главным очагом, в котором еще теплился огонек, старую женщину, Крушила решил, что уборкой с помощью своей магии занимались чародеи.

Но магия чародеев, как и магия жриц, зависела от лерров. Разница состояла лишь в том, что чародеи использовали других лерров, тех, что не привязаны к определенному месту. Жрец мог призвать духов земли и деревьев, полей и вод, корней и ветвей, словом, тех духов, которые привязаны к своему уголку мира, в то время как чародей управлял духами ветра и огня, света и тьмы, духами, которые вольны перемещаться, куда им заблагорассудится, или туда, куда их направит повеление чародея.

И жрецы, конечно, просили лерров об одолжении и торговались с ними об условиях, в то время как чародеи, по слухам, связывая лерров со своей личностью определенными заклятиями, вынуждали их действовать.

Старшая жрица могла призвать на помощь лерров самого павильона — духов досок и камней, обитавших в здании. Она могла обратиться и к леррам произраставших вокруг павильона деревьев. Ей могли помочь лерры мышей и насекомых, живших под полом. Чародеи, чтобы произвести уборку, могли призвать себе в помощь половину ветров мира, чтобы те унесли весь мусор и могучими порывами сдули пролитое гуляками пиво. Как бы то ни было, но пол был подметен.

Пока Крушила стоял, размышляя над этой важной проблемой, старая чародейка подняла глаза и, увидев его, сказала:

— А, юноша. Не хочешь подойти ближе?

Крушила растерялся. Подобно большинству своих земляков он избегал чужих, а эта женщина была не только чужой, но к тому же еще и чародейкой. Она, не зная местных порядков, могла невольно рассердить лерров, или им просто могло не понравиться ее присутствие. Но она имела под рукой собственных лерров — чужих лерров, не привязанных к Безумному Дубу или к окружающей местности.

В силу хотя бы одного этого грубить старухе не стоило, а если он собирался стать лучшим в мире воином, одним из Избранных, одним из героев, призванных защитить Барокан, когда у Лорда-Чародея поедет крыша, то ему постоянно придется иметь дело с незнакомцами и даже с чародеями. А значит, надо побороть нежелание с ними общаться. Крушила расправил плечи и решительно зашагал к старухе.

Чародейка показала на свободный стул, он сел.

Некоторое время они молча, разглядывали друг друга, стараясь при этом не казаться невежливыми. Первой нарушила молчание чародейка.

— Мне известно, что в Безумном Дубе не пользуются настоящими именами, поэтому скажи, как тебя здесь именуют?

— Крушила, — ответил молодой человек.

— И что же ты крушишь? — недовольно поморщившись, спросила она. — Не головы, надеюсь?

— Нет, — улыбнулся Крушила. — Мамины тарелки, подпорки для бобов и все такое. В детстве я был страшно неуклюжим. Отец говорил, это потому, что я расту слишком быстро, и мое тело не успевает приспособиться.

— Это ничуть не лучше, — сказала чародейка. — Взрывной нрав не слишком полезная черта для Воина, но неуклюжий Воин… Что может быть хуже?

— Теперь-то меня нельзя назвать неуклюжим, — ответил Крушила. — Можешь спросить Маленькую Ткачиху или Кудряшки.

— А кто это?

— Девчонки, с которыми я танцевал вчера вечером. Они тебе скажут, что с возрастом я исправился.

— Значит, ты помнишь вчерашний вечер?

— Во всяком случае, большую его часть.

— И пиво не смыло воспоминания? Ты помнишь, как танцевал. А помнишь ли ты разговор с моими спутниками до того, как заиграла музыка?

— О том, чтобы стать Воином? Да, помню.

— И ты по-прежнему хочешь занять этот пост?

Крушила не знал, что сказать. Он еще не забыл слова мамы и ее сердитое лицо.

— Теперь я ни в чем не уверен, — ответил он наконец. — Я не хочу становиться убийцей.

— Тогда все в порядке, — сказала волшебница. — Мы вовсе не желаем, чтобы ты сходу воткнул меч в Лорда-Чародея. Убийство человека — дело непростое. Убийство волшебника — затея еще более сложная. А об убийстве Лорда-Чародея и вообще говорить не приходится. Нам нужен Воин, который не будет действовать сгоряча и который даст шанс даже самому скверному Лорду-Чародею мирно оставить свой пост. Но в то же время наш Избранный Воин должен быть всегда готов исполнить свой долг, если в этом возникнет необходимость.

— Мирно оставить свой пост? — недоуменно моргая, переспросил Крушила. — Неужели такое возможно?

— Конечно! — улыбнулась волшебница, и Крушила заметил, что у нее нет одного зуба. — Как только сбившийся с пути Лорд-Чародей оставляет свой пост, он перестает кого-либо интересовать. За все многовековое правление Лордов-Чародеев пять из них были убиты Избранными, а три ушли по собственной воле, чтобы не стать жертвами героев. Они передали свои талисманы Совету Бессмертных, отказались от всех клятв и без сопротивления позволили новому Лорду-Чародею принять бразды правления.

Крушила долго молча смотрел на чародейку, а затем сказал:

— Прости, я думал, что разобрался в системе и знал обо всех Темных Лордах, но выходит, я ошибался. Восемь Темных Лордов? Я слышал только о четырех. И что — или кто — этот самый Совет Бессмертных? О нем упоминали и вчера вечером, но должен, увы, признаться, что ничего о нем не знаю. Я начинаю опасаться, что слишком поторопился, заявив, что хочу стать Избранным Воином.

Чародейка перестала улыбаться.

— Все это уходит корнями в историю, — сказала она. — За долгие годы накопилось множество разных правил. Все начиналось очень просто, однако вечно простым оставаться не могло.

— Но почему?

— Да потому, что любая система создается людьми. А мы, к сожалению, ничего не можем оставить в покое. Мы все постоянно исправляем, приспосабливаем и отлаживаем. — Волшебница выпрямилась на стуле. — Итак, Крушила, что ты знаешь о Лорде-Чародее и об Избранных героях?

Крушила задумался. Он слышал разные истории ребенком в изложении для детей, и сейчас ему не хотелось, чтобы его слова звучали по-детски. Женщина, судя по всему, относилась к нему как к взрослому. Что же, он попробует пересказать ей то, что слышал, но не обязательно в тех же выражениях.

— Более шестисот лет назад, — начал он, — группа чародеев решила, что Барокан станет более счастливым, если всеми землями от Восточных Утесов до Западных Островов будет управлять один человек. Это должно было положить конец губительным спорам между чародеями. Злые колдуны, их бесконечные магические поединки привели к запустению обширных земель и гибели множества невинных людей, поэтому все согласились, что с этим надо покончить, и лучшим способом — решила группа чародеев — будет избрание одного правителя. Они выбрали одного человека из группы, передали ему значительную часть своих магических сил, приковали к нему самых могущественных лерров, включая тех, что повелевают небесами и ветрами. Так появился первый Лорд-Чародей.

Лорд-Чародей обладал таким могуществом, что ему никто не мог противостоять. Во всех землях, от утесов до моря, воцарились мир и покой. Первый Лорд-Чародей правил много лет. Он преследовал и убивал чародеев, которые губили невинных людей, он выступал арбитром в спорах, чтобы предотвратить магические поединки. Когда первый Лорд-Чародей состарился и устал, он сложил свои полномочия, назначил преемника и удалился от мира. Второй Лорд-Чародей, до того как уйти на покой, тоже правил долго и успешно.

Однако у третьего Лорда-Чародея сердце оказалось черным, хотя он до избрания и прикидывался человеком справедливым. Получив власть, он стал убивать своих недругов и прибирать к рукам все, на что клал глаз. Третий Лорд-Чародей принялся преследовать и истреблять всех других чародеев, чтобы никто не мог угрожать его правлению. Но оставшиеся в живых, хотя и не могли напрямую противостоять его мощи, придумали, как сместить злодея. Они выбрали несколько обычных людей и наделили их магическими способностями, которым Лорд-Чародей противостоять не мог. Избранные герои выступили против Лорда-Чародея и убили его. Однако в этой борьбе большая часть Избранных погибла. Когда злодея не стало, чародеи избрали из своей среды нового Лорда. Но выжившие герои так же избрали наследников и для себя, и на место погибших товарищей. С тех пор все знают, что любой Лорд-Чародей, нарушивший закон и обманувший доверие, будет убит так, как был убит третий Лорд, ныне известный как Темный Лорд из Среднеземья.

Тем не менее иногда случается, что Лорд-Чародей вдруг решает, что изобрел способ победить Избранных и избежать возмездия, или он сходит с ума, или им овладевают силы зла. Словом, еще трижды Избранным пришлось бросить свои дела, чтобы пробраться в донжон правителя, где бы тот ни находился, и убить злодея. Последний раз это произошло чуть больше ста лет назад, когда Темный Лорд из Голн-Влейя был сражен восемью Избранными — Воином, Красавицей, Вожаком, Ведуном, Вором, Ясновидцем… и… я забыл, кем еще.

— Лучником и Говоруном.

— Верно. Как бы то ни было, но Избранных по-прежнему восемь — они более века ничего не делают, но остаются наготове. Наш действующий Лорд-Чародей — добрый, избранный по делу правитель.

— Да, именно на это мы всегда и надеемся.

— Но я ничего не знаю о Совете Бессмертных.

— О нет, ты знаешь. Ты о нас упоминал. Тебе просто неизвестно наше название.

— О чем ты? — нахмурился Крушила.

— О группе магов, которая избрала первого Лорда-Чародея. Эта группа — мы, Совет Бессмертных.

Крушила некоторое время молчал, уставившись на собеседницу, а затем спросил:

— Неужели ты хочешь сказать, что тебе шестьсот лет?

Крушила знал, что жрецы и маги могут творить удивительные дела, но поверить в то, что услышал, не мог — женщина была действительно стара, но чтобы шестьсот лет!

— Нет-нет, — улыбнулась чародейка. — Мы не бессмертны в буквальном смысле. И я, поверь, была рождена через несколько столетий после избрания первого Лорда-Чародея. Но группа, которая выбрала Лорда-Чародея и назначила Избранных, вовсе не прекратила своего существования. На место умерших старых магов принимались новые, включая тех Лордов-Чародеев, которые с честью пронесли бремя власти. Отставные властители продолжали служить Барокану, не сводя глаз с того, что происходит за сценой. Этот Совет Бессмертных избирает нового Лорда-Чародея, назначает Избранных и иногда отправляет их устранить властителя, если тот становится опасным и отказывается добровольно уйти на покой.

Крушила помолчал, переваривая услышанное.

— Выходит, Лорд-Чародей по-настоящему не управляет Бароканом и является марионеткой Совета? — наконец спросил он.

— Ни в коем случае! — воскликнула чародейка, энергично тряся головой. — Мы ничем не управляем. Правит Лорд-Чародей. Он владеет магической мощью восьми талисманов. Он регулирует погоду и повелевает дикими зверями. Он имеет право преследовать и уничтожать любого сбившегося с пути праведного мага — любого, кто нарушает мир и покой, будь он даже членом Совета Бессмертных. Мы всего лишь избираем правителя и принимаем в случае необходимости решение о его смещении. Для того чтобы отдать приказ Избранным — а за последние несколько столетий это делалось всего лишь несколько раз, — требуется почти единогласное решение. Если хотя бы трое из нас считают, что Лорд-Чародей, несмотря на все свои прегрешения, не заслуживает смерти, Избранных не призывают.

— Но вы в любой момент можете принять решение о его устранении.

— Да.

— Значит, высшей властью все же являетесь вы.

— Как группа, пожалуй, да. Но мы этой властью не пользуемся.

На сей раз Крушила размышлял довольно долго. Затем он спросил:

— Но почему? Зачем тратить время и силы на то, чтобы контролировать Лорда-Чародея? Не проще ли было бы, если бы Совет Бессмертных сам управлял Бароканом?

— Мы его не контролируем, — поморщилась чародейка. — Я уже тебе говорила.

— У вас есть власть убить его…

— Только в том случае, если почти все мы с этим согласны. И поверь мне, парень, мы очень редко приходим к согласию. По всем вопросам.

— Но почему вы — или ваши предшественники — учредили такую сложную систему? Почему не стали управлять Бароканом самостоятельно? Почему не управляете сейчас?

— Да потому, что не хотим. Как ты этого не понимаешь? Мы — потомки тех скверных чародеев, о которых тебе рассказывала мама, когда ты еще сидел у нее на коленях. И большинство этих рассказов, Крушила, — сущая правда. Ты слышал когда-нибудь об осаде Синего Цветка?

— Я знаю песню…

— Слова песни, Крушила, соответствуют истине. Все это действительно происходило. Если не будет силы, способной держать нас в узде, мы, чародеи, примемся неистовствовать по всем землям Барокана, мы будем грабить и разрушать все, что захотим, и начнем уничтожать друг друга. Ты должен был слышать о том, как в старые времена магические войны приводили к полному опустошению многих земель. Ты сказал, что подобное происходило, и я пришла к заключению, что ты знаешь об этом. Лорд-Чародей — единственная сила, способная предотвратить хаос. И в этом заключается причина того, что силой, способной уничтожить Лорда-Чародея, мы одарили простых мужчин и женщин, не оставив этого права за собой. Мы знаем, что нам доверять нельзя.

Крушила задумался. Он, естественно, знал о прославленной в песнях и легендах осаде Синего Цветка. Согласно этим легендам, три сбившихся с пути истинного мага объединили свои силы с целью поработить целый город и приказали всем мужчинам города защищать их от Лорда-Чародея. В случае же отказа мужчин сражаться до последнего злые колдуны угрожали замучить до смерти их жен и дочерей.

Мужчины сражались честно, но Лорд-Чародей из жалости к ним делал все, чтобы ни они, ни их любимые не погибли. Три последние строфы песни были скорбным повествованием о том, как победивший Лорд-Чародей и свободные от рабства обитатели города нашли в цитадели крепости десятки изуродованных тел молодых женщин и юных дев. В песне говорилось и о том, как рыдал Лорд-Чародей из-за того, что не сумел спасти всех обитателей Синего Цветка.

Это случилось пятьсот лет назад, но чародейка только что призналась, что является наследницей троицы злодеев.

— Почему же в таком случае Лорд-Чародей не истребил вас всех, чтобы некому было сбиваться с пути? Кроме того, вы тогда не могли бы спускать с цепи Избранных.

— Да потому, что это призвало бы Избранных. Избранные имеют указание убить Лорда-Чародея, если Совет Бессмертных не сможет дать им обязательное ежегодное заверение в том, что все идет как надо. У наших предков не было склонности к самоубийству, да и потом нам нравится быть чародеями, хотя мы знаем, что нам доверять нельзя.

— Выходит, Лорд-Чародей должен защищать Барокан от чародеев и защищать чародеев от самих себя, не приканчивая при этом вас всех? А Избранные, значит, существуют для того, чтобы система работала?

— Да.

— Все это ужасно сложно.

— Верно. Я тебе говорила, что все очень непросто. Мы не утверждаем, что имеем дело с идеальной системой. Просто это лучшее, что смогли придумать наши предки. Система с тех пор работает настолько хорошо, что мы не делаем попыток серьезно ее изменить. Более того, мы ее усложнили, добавив несколько новых правил и увеличив число Избранных. Поскольку нам не приходилось убивать Лордов-Чародеев вот уже сто лет, система, как мне кажется, работает.

— Похоже на то.

— И теперь у тебя появился шанс стать одной из ее важнейших частей.

— Пообещав убить Лорда-Чародея, если он… что? Вызовет ваше недовольство.

Чародейка безнадежно вздохнула:

— Больше чем недовольство. Прежде чем мы призовем Избранных, он должен начать убивать, насиловать или грабить невинных людей — и при этом, заметь, не одного или двух. Мы призываем Избранных и в том случае, когда он нарушает правила.

— Вот видишь? Установленные вами правила.

— Крушила, эти правила призваны не допустить любых попыток Лорда-Чародея разрушить систему или сделать себя неуязвимым. Правила в основном сводятся к тому, что он не имеет права убивать Избранных, вмешиваться в их дела или каким-то иным способом устранять то, что ограничивает его власть. Правила гласят, что он не вправе использовать магию, способную нанести поражение Избранным. Все остальное Лорд-Чародей делать может. Он может убивать членов Совета, и мы скорее всего не станем ему в этом препятствовать. Если, конечно, для убийства имеются веские основания. Суть в том, что Лорд-Чародей должен держать в узде всех других чародеев, включая нас. Запомни, что мы не контролируем Избранных, хотя и можем сказать им, что желаем видеть Лорда-Чародея мертвым. При этом мы обязаны объяснить им причины нашего желания. Если они найдут наши аргументы недостаточно убедительными, они не станут убивать.

— И вы не можете их заставить? — изумленно моргая, спросил Крушила.

— Если бы чародеи могли их принуждать, то сама суть деятельности Избранных потеряла бы смысл. Разумеется, чародеи не могут контролировать Избранных героев!

До этого момента Крушила убеждал себя, что система в принципе порочна, что ему и всем его знакомым врали о том, как управляется Барокан. Он уже полностью уверился в том, что как Избранные, так и Лорд-Чародей были орудием в руках какого-то таинственного совета и что мама была права — ему не следовало соглашаться стать одним из Героев. И вдруг в один миг все изменилось…

Если, конечно, все, что он сейчас услышал, правда.

Но если это правда, то по существу верховная власть в Барокане — Избранные. Получается, что ему вручают высшую власть, а вовсе не облекают формальными полномочиями с некоторыми магическими возможностями, используя которые он мог бы поражать воображение девиц. Он получал власть… над чем? Да практически над всем. Он станет одним из тех, кто принимает решение о судьбе Лорда-Чародея. Да, считается, что Воин обязан повиноваться Вожаку и прислушиваться как к словам остальных Избранных, так и к мнению Совета Бессмертных, названия которого он до вчерашнего дня не знал, но все, однако, уверены, что ставшего на путь преступления Лорда-Чародея должен убить именно Воин. И он будет сам решать, как поступить. Да, он готов принимать решения! Он, Крушила из Безумного Дуба, станет определять ход истории.

— А что будет, если Избранные решат действовать самостоятельно, без побуждения со стороны Совета Бессмертных?

— Они станут действовать, — пожала плечами волшебница. — У них есть на это право. Более того, они обязаны действовать, ибо в некоторых случаях Ясновидец знает нечто такое, что неизвестно нам. Его магия позволяет узнавать о Лорде-Чародее то, что неизвестно другим. Короче, то, о чем ты спрашиваешь, может случиться. Если Вожак и Ясновидец решат, что Лорд-Чародей должен быть устранен, его устраняют.

— Даже если Совет не согласен?

Она снова пожала плечами:

— Мы не смогли бы остановить их. По крайней мере я так считаю. Но почему такое должно случиться? Если Лорд-Чародей становится настолько скверным, что Избранные готовы рискнуть жизнью для его устранения, то Совет Бессмертных скорее всего был бы рад этому решению и, возможно, подтолкнул бы их к его принятию.

— А что случилось бы, если бы вас вдруг не стало? Если бы Лорд-Чародей сумел каким-то образом вас уничтожить?

— Это еще одна причина, по которой мы не контролируем Избранных. Да, они могут действовать самостоятельно.

— В таком случае я согласен, — заявил Крушила, поднимаясь со стула. — Пускай в дело свое заклинание.

Чародейка с изумлением посмотрела на него, поскребла пальцем перо арра, которое носила в волосах, и сказала:

— Все не так просто.

— Так я и думал, — вздохнул Крушила. — Что же я должен сделать, чтобы стать Избранным?

— Поговори с Воином, — ответила чародейка. — По крайней мере так ты начнешь процесс.

Крушила попытался выудить у нее дополнительные сведения и, ничего не добившись, вежливо поклонился. После этого он ушел, не забыв отвесить еще один поклон — леррам павильона.