Мать Крушилы последней смирилась с призванием сына, но к середине зимы и она свыклась с этим настолько, что даже позволила Воину перебраться к ним в дом, чтобы старику ради ежедневных занятий с Крушилой не приходилось таскаться по снегу. Таким образом незваный гость, неожиданно задержавшийся в поселении столь надолго, перестал злоупотреблять гостеприимством Старшей жрицы. Белая Роза лучше многих понимала, насколько опасно без нужды напрягать главного сельского переговорщика с леррами. Оба сопровождавших Воина чародея ушли, пробыв в Безумном Дубе всего три дня. После того как они убедились, что Избранный нашел себе наследника, делать в поселении им было совершенно нечего, а в Безумный Дубе не было развлечений для столь важных гостей.

— Призови нас, когда наступит срок, — сказала волшебница и вручила Воину талисман, который тут же исчез в его кармане. Повернувшись к проводнику, она коротко бросила: — А теперь в Зеленые Воды!

После ухода чародеев все поселение целый месяц ожидало того часа, когда Крушила откажется от своей безумной затеи. У сельчан появилось новое развлечение. Большая часть их ежедневно собиралась понаблюдать, как вооруженный тупой палкой старик вгоняет в краску здоровенного юнца, чем бы тот ни отмахивался — палкой, настоящим мечом или любым другим предметом. Раз за разом старый боец демонстрировал, что может поразить Крушилу как палкой, так и мечом в любое время и в какую угодно часть тела.

Но к концу месяца, когда для укола Воину порой стало требоваться две или три попытки, обитатели Безумного Дуба почти перестали спорить о том, как скоро Крушила откажется от мысли занять место среди Избранных героев.

В первые дни занятий некоторые юнцы из Безумного Дуба, видя его беспомощность перед старым путешественником, бросали Крушиле вызов на шутливый поединок. Велико же было их изумление и разочарование, когда неловкий и медлительный, как им казалось, приятель без труда поражал лучшего из своих противников. Через месяц упражнений, когда Крушила уже в первую минуту боя мог шарахнуть палкой по черепу любого противника, поединки прекратились сами собой. Некоторые селяне стали с легкой издевкой величать молодого человека не Крушилой, каким он был для всех вот уже добрый десяток лет, а Юным Воином. Но по мере того как продолжалось обучение, издевательский тон жителей Безумного Дуба начал постепенно сходить на нет. К середине зимы, когда Белая Роза пригласила старого бойца жить у нее в доме на чердаке, новое прозвище ее сына Юный Воин перестало быть шуткой. Впрочем, Старый Воин по-прежнему без особого труда побеждал Юного. Молодой человек, продолжавший называть себя Крушилой, уже мог продержаться в бою с опытным противником несколько минут, но каждый раз схватка неизбежно заканчивалась уколом в сердце или руку, либо иным ударом, означавшим его поражение. Каким бы оружием ни размахивал Юный Воин, оно так ни разу и не коснулось Избранного бойца.

Это выводило Крушилу из себя, но он ничего не мог поделать, несмотря на то, что с каждым днем сражался все лучше и лучше. Прогресс, видимо, пока был недостаточным.

Находясь в более оптимистичном расположение духа, он фантазировал, как в конце концов побьет старого Воина и займет место среди Избранных героев. Крушила пытался представить, как это будет, но у него ничего не получалось — не хватало воображения.

Частенько, покончив с дневными трудами, он расспрашивал старого Воина о жизни Избранных, и получал ответы, варьировавшие в зависимости от настроения старика. Крушила заметил, что чем конкретнее вопрос, тем полнее и содержательнее отвечал старый Воин. Это его, надо сказать, не удивило, поскольку так было всегда и со всеми, независимо от темы разговора.

Крушила пытался придумывать специфические, полезные для дела вопросы, но у него это, надо сказать, получалось далеко не всегда.

— Скажи, во время твоих странствий люди кормят тебя и предоставляют тебе крышу над головой только за то, что ты Избранный Воин?

— Нет, — со смехом ответил пребывавший в хорошем настроении старый боец (на ужин была запеченная свинина под соусом из каштана) и поведал, что иногда его принимают как почетного гостя, иногда приходится отрабатывать содержание, а кое-где — расплачиваться монетами. Оказалось, что есть и такие поселения, из которых его гнали прочь, чтобы он ни делал.

— В некоторых случаях демонстрация трюков с клинком и шляпа по кругу полностью обеспечивают расходы на существование, — сказал он. — Тебе придется освоить пару-тройку фокусов. Публике, к примеру, очень нравится, когда я разрубаю мечом горящие свечи, не загасив пламени.

— Как это?

Воин фыркнул, обнажил меч и одним ударом разрубил прекрасную восковую свечу пополам так, что верхняя часть осталась стоять на месте, а пламя лишь слегка дрогнуло.

— Еще! — заверещала Непоседа.

— Завтра, — ответил Старый Воин, и с этого момента ежевечерняя демонстрация одного из трюков стала к вящему восторгу Паучка и Непоседы традицией. Старик подбрасывал в воздух яблоко и разрубал его в полете на три части. Он безошибочно вонзал острие клинка в нужную виноградину — единственную красную среди дюжины брошенных в его сторону зеленых. В арсенале его трюков имелся и такой: Воин так быстро махал над разостланной на столе тканью, что та от движения воздуха чуть-чуть приподнималась над столешницей, и тогда он вонзал клинок в пространство между тканью и столом, не повредив поверхности стола, не порезав ткани и не позволяя ей обмотаться вокруг лезвия…

Его репертуар был весьма впечатляющим, но все эти фокусы довольно скоро перестали развлекать Крушилу, поскольку на следующий день он был обязан попытаться их воспроизвести. Некоторые из трюков оказались значительно легче, чем выглядели со стороны, но большинство были весьма сложными. Это никоим образом не сказывалось на требованиях учителя, однако сильно обескураживало ученика.

— У тебя нет магической поддержки, — сказал Воин после очередного провала Крушилы.

— А ты смог бы сделать это без магии? — спросил молодой человек.

— Не знаю, — ответил Избранный Воин. — Возможно, и смог бы. Ведь я занимаюсь этим уже много-много лет.

Крушила скорчил недовольную рожу.

Его вопросам не было конца.

— А как выглядят другие Избранные? — спросил он в один особенно холодный вечер, когда вся семья сгрудилась у очага. Сделал это он для того, чтобы положить конец ворчанию отца на ниспосланную Лордом-Чародеем леденящую погоду. Впрочем, ему и правда было интересно.

— Я встречался не со всеми, — сказал Воин.

Этот ответ изумил Крушилу, и он, отведя взгляд от огня, посмотрел на собеседника.

— Правда?

— Именно так, — сказал старик, потирая руки. — Я никогда не видел Красавицу и Вора. Насколько мне известно, они стараются избегать всякого общения.

Все три сестры Крушилы навострили уши, родители продолжали смотреть в огонь.

— Почему? — спросила Непоседа.

— Точно не знаю, — ответил Воин, — но если хорошенько подумать, воры вообще не стремятся привлекать к себе внимания. Что же касается новой Красавицы, то она обитает в Зимовье, где женщины живут в полном уединении. Я там был лишь раз, и ее не встретил. Мне это место не по вкусу. Поселение расположено прямо под утесами. Там ты ощущаешь себя словно в замкнутом пространстве, и кажется, будто на тебя вот-вот обрушится полнеба. Да и все общественное устройство в Зимовье выглядит весьма странным. Население там делится на гостеприимцев и верхнеземцев, и Зимовье полгода кишит людьми, а полгода остается полупустым. Это не слишком уютно. Мне, во всяком случае, там было не по себе.

— И ты говоришь, что там живет новая Красавица, — продолжил тему Крушила.

— Я так сказал? — фыркнул Воин. — Надо же брякнуть такую глупость! На самом деле она выступает в качестве Красавицы вот уже двадцать лет. Не знаю, сколько она еще может протянуть. Так что ее вряд ли можно считать новой. Я хотел лишь сказать, что был знаком с той Красавицей, которая добровольно уступила свой пост этой, после того как ее предполагаемый супруг воспылал ревностью. Она решила, что семья важнее, чем служба у Совета Бессмертных. А когда я только-только стал Избранным, в роли Красавицы выступала еще одна девица, но ее я тоже не видел.

— Расскажи мне обо всех!

Старик, к великому удивлению Крушилы, откликнулся на просьбу — хотя и не сразу. Рассказ он начал лишь после того, как Паучка и Непоседу отправили спать.

Задача Красавицы главным образом состоит в том, чтобы отвлекать внимание, пояснил он. Если Избранный Воин по определению лучший боец в Барокане, то Избранная Красавица — по определению самая красивая женщина страны. Иногда бывает достаточно одного ее появления, чтобы зрелые мужи, теряя голову, забывали обо всем. Ее обязанность состояла и состоит в том, чтобы своим видом заставить слуг и охранников Лорда-Чародея — а возможно, и самого Лорда — забыть о долге, чтобы остальные Избранные встретили как можно меньше сопротивления.

Красавица в отличие от Воина не нуждается ни в каких тренировках. Ей даже не надо специально следить за внешностью. Лерры хранят ее красоту без каких-либо усилий с ее стороны. Это вовсе не означает, что Красавице не приходится платить определенную цену. Она постоянно находится в центре внимания мужчин и вызывает бесконечную зависть у других женщин. Как Избранная Красавица справляется с этими проблемами, зависит от ее характера, но на каждую это накладывает свой отпечаток. Избранные Воины находились на посту и по сорок четыре года, но ни одна из прежних Избранных Красавиц не могла продержаться так долго. И впредь никогда не продержится. До сих пор остается открытым вопрос, способна ли магия оберегать женскую красоту несколько десятков лет, и, похоже, в ближайшем будущем ответа не появится.

— Мне мало что известно о женщине, которая была Красавицей в то время, когда я стал Избранным, — произнес старый воин. — Она занимала этот пост около двух десятков лет и, как мне кажется, была сыта по горло. Красавица перестала путешествовать по Барокану и подала в отставку еще до того, как я получил возможность с нею встретиться. Ее наследница, однако, не пожалела сил, чтобы найти меня и уложить в постель. В то время я был юным красавцем, а не той старой развалиной, что сейчас перед вами.

— Уложила тебя в постель? — изумленно переспросила Арфа.

— Именно. И ты глубоко заблуждаешься, если полагаешь, будто это могло вызвать какие-либо осложнения в команде Избранных. Не забывай, что самая красивая женщина Барокана не имеет права показаться на людях в положении. Поэтому лерры ее талисмана никогда не позволят ей зачать ребенка. Это — составляющая часть ее магии. Кстати, именно поэтому она чуть позже добровольно оставила свой пост.

— Неужели… она преследовала тебя, чтобы затащить в постель? — не успокаивалась Арфа. — Ведь она тебя даже не знала.

— Хм-м… Возможно, она была несколько странной. Но кроме того, ей хотелось завладеть мужчиной, неподвластным ее магии. Мне кажется, Красавица желала доказать, что способна соблазнить кого угодно и без помощи магии. Должен сказать, ей не пришлось особенно стараться.

— И ее магия на тебя не действовала? — спросил Крушила.

— Естественно, нет. Разве я тебе об этом не говорил?

— Нет.

— Ах, вот как… — слегка смутился старый Воин. — Это одна из особенностей Избранных. Нельзя сказать, что мы неподвластны магии. Правильнее сказать — почти неподвластны. Наша магия на других Избранных совсем не действует, да и Лорд-Чародей не способен навредить нам напрямую при помощи своих магических сил. От действия волшебства каждого Избранного охраняют особые лерры. Ты, наверное, заметил, что я прибыл в ваш Безумный Дуб без перьев арра на шляпе и плаще?

— Да, я обратил на это внимание. Я и раньше слышал, что у Избранных своя защита от магии, которая далеко превосходит перья арра. Но я не знал, что на вас не действует волшебная сила коллег.

— Не действует. Заправила имеет громадный дар убеждения, но он не может приказать нам совершить что-либо самоубийственное. Красавица и для нас, естественно, красавица, но не более. Мы ее чарам в отличие от других мужчин вполне способны противостоять. И так далее.

— Заправила?

— Вожак. Прозвища других Избранных могут меняться, но Вожак всегда зовется Заправилой. Во всяком случае, к тем двоим, что я знал, обращались так.

— Ты знал двоих?

— Крушила, — вздохнул Старый Воин, — я был знаком по крайней мере с двумя из каждых Избранных. Я на десяток лет старше самого старого из восьмерки. За мной идет Ясновидец, а за ним Всезнайка.

— Всезнайка?

— Действующий ныне Ведун. Старика — его предшественника называли Сказочником. Не знаю, что Сказочник делал после ухода на покой, но думаю, что он давным-давно помер. Впрочем, я, кажется, ошибся. По старшинству третьей была Красавица. Она выпала у меня из памяти, поскольку я никогда ее не видел. Итак, это были: Ясновидец, Красавица, Всезнайка, за которыми, как мне кажется, следовал Вор.

— А у Вора есть прозвище, как, например, Заправила или Всезнайка?

— У Вора? Не знаю. Я же сказал, что никогда ее не встречал.

— Ее?

— Да. Сейчас это женщина. До нее был мужчина.

— И как долго она занимает этот пост? — спросил Крушила.

— Довольно давно. Но она стала Избранной еще совсем девчонкой, — ответил Воин и вздохнул: — Следующей по возрасту должна быть Говорунья — бедная, маленькая Болтунья! За ней следует новый Заправила, а за ним — Лучник. Кличка у него простая — Тетива. До него был парень по прозвищу Стрела. Я встречался с Тетивой только раз. Молодой человек не поленился разыскать старика, чтобы продемонстрировать свое искусство. Это случилось несколько лет назад. Тетива способен творить чудеса со своим оружием, так же как я с мечом, но не могу сказать, что он как личность произвел на меня сильное впечатление.

— Расскажи мне подробнее обо всех.

Старик тяжело вздохнул, но рассказ продолжил.

После этого почти каждый вечер, когда Паучок и Непоседа отправлялись спать, Воин рассказывал Крушиле, а иногда и Арфе, все то, что знал об Избранных. Не гнушался он делиться слухами и сплетнями о нравах и жизни членов Восьмерки. Крушила много узнал и о чародеях, с которыми, имея дело с Советом Бессмертных, сталкивался Избранный Воин. Не оставил он в стороне и Лордов-Чародеев, как действующего, так и двух его предшественников. Старый Воин, похоже, видел в своих россказнях лишь пустую болтовню, но Крушила относился к ним более чем серьезно и оправдывал свою любознательность тем, что ему когда-нибудь придется вступить в контакт с семеркой Избранных, консультироваться с членами Совета Бессмертных, и даже, возможно, сойтись лицом к лицу с Лордом-Чародеем. Чем больше он будет знать об этих людях, тем больше у него будет шансов на гармоничное с ними сотрудничество.

Арфа даже и не пыталась найти оправданий своему любопытству. Она просто-напросто считала, что долгими зимними вечерами больше нечего делать, кроме как слушать россказни старика. Тем более что замерзшие пальцы не позволяли как следует играть на любимом инструменте.

Крушилу особенно интересовали слова Избранного Воина о правящем Лорде-Чародее. В них он искал подтверждение того, что правитель — существо доброе, пребывающее в здравом уме, и что Избранных не призовут его устранять.

Но действующий Лорд-Чародей, был, увы, кем-то вроде отшельника, и Избранный Воин встречался с ним лишь раз, да и то много лет назад. Создавалось впечатление, что о нем толком никто ничего не знал. Родом Лорд был с юга и, по слухам, проводил почти все время в башне на холмах Гэлбек, в стороне от ближайшего поселения. Старый Воин не знал, чем это вызвано. Вполне возможно, что Лорд-Чародей не хотел никого тревожить своим присутствием, но нельзя было исключать и того, что он искал уединения, дабы без помех творить свои заклятия. Предыдущий Лорд-Чародей был дружелюбным, веселым и всеми любимым человеком. Обитал он в особняке средь шума и гама стоящего в Среднеземье торгового города под названием Опрокинутая Корзина. Анекдотами об этом правителе Избранный Воин развлекал Крушилу и Арфу несколько вечеров. Лорд Опрокинутой Корзины, судя по всему, обладал завидным чувством юмора и обостренной тягой к справедливости, и некоторые наказания, которые он налагал на преступников, казались весьма забавными. К насильникам вдруг начинали пылать похотью огромные вепри, а у воров всю одежду регулярно похищали еноты.

Так проходили вечера, а днем Крушиле приходилось выполнять работу по дому — приносить и растапливать лед, запасать дрова, убирать жилье и, конечно, час в день заниматься фехтованием.

В течение часа Крушила получал удары и мучился от того, что в ответ никак не может поразить своего противника.

В один холодный день, получив за пару секунд удар по уху и укол в грудь. Юный Воин бросил палку на утоптанный снег и возопил:

— Ничего не выходит! Я еще ни разу не победил тебя!

— Верно, — сказал старик, немного удивившись вспышке ученика. — И не победишь до тех пор, пока не будешь готов занять мое место. Если ты запамятовал, то я не просто хороший боец, я лучший боец в мире, чье могущество гарантируют все лерры стали и мускулов. Меня по определению невозможно победить в четной схватке.

— В таком случае какой толк от этих бесконечных учебных боев?

— Во-первых, — спокойно ответил Избранный Воин, — тебе известно, что я обязан практиковаться по часу каждый день. И ты будешь заниматься тем же, как только займешь мое место. В конце концов это станет для тебя жизненной привычкой. Поверь, сражаться с живым противником гораздо веселее, чем колошматить манекен или дерево. Во-вторых, парень, ты меня в конечном итоге побьешь, и как только ты прольешь мою первую кровь настоящим клинком, мои магические силы можно будет передать от меня к тебе, после чего ты уже не сможешь изменить свое решение стать Избранным. Ты быстро обучаешься и сражаешься все лучше и лучше. Обучение идет настолько успешно, что здесь, как мне кажется, не обходится без магического вмешательства. Хотя я не знаю, что или кто за этим стоит — чародеи, лерры или нечто такое, что заключено в тебе самом.

— Но коль скоро ты величайший в мире боец, то как я смогу тебя победить? Твоя магия мне этого не позволит!

— Но зато я позволю. Я же сказал, что меня невозможно победить в честной схватке, но кто говорит, что мы станем сражаться честно?

— Тогда почему бы тебе не позволить мне победить сейчас и не покончить со всей это тягомотиной? Мне до смерти надоело, что ты меня постоянно публично унижаешь.

Избранный Воин склонил голову набок и внимательно посмотрел на своего ученика. Затем огляделся по сторонам. Примыкающие к месту схватки улицы были совершенно безлюдны, поскольку все, кто имел хотя бы крупицу здравого смысла, сидели, спасаясь от холода, по домам.

— Насколько публично это происходит, ты можешь судить сам, — заметил Старый Воин. — А что касается унижения, то я не думаю, что кто-то считает тебя униженным, после того как они убедились, на что ты способен, сражаясь с противником, не являющимся лучшим в мире воином.

— Я сам считаю себя униженным, — ответил Юный Воин. — Меня не столько трогает мнение других, сколько степень собственного самоуважения, которое падает всякий раз, когда я получаю очередной удар, на который не могу ответить. И это длится уже три месяца.

Старый Воин еще раз задумчиво посмотрел на ученика.

— Возможно, в твоих словах есть какой-то смысл, — протянул он.

— Ты говорил, что непобедимым тебя делают магические силы, и чтобы я смог тебя победить, нам придется жульничать, — сказал Крушила. — Так зачем же нам ждать? К чему продолжать эти учебные бои? Позволь мне победить, и ты сможешь продолжать жизнь так, как тебе заблагорассудится.

Избранный Воин ответил не сразу.

— Ну, во-первых, ты должен быть настолько хорошим бойцом, чтобы твоя победа выглядела убедительной. Лерры должны поверить, что я проиграл по правилам. Когда мы начали обучение, нам не удалось бы их обмануть ни при каких обстоятельствах. Да и сейчас непросто. Это — самый простой ответ. Но простой ответ не всегда самый лучший. Я по-прежнему как боец раз в десять лучше тебя даже без помощи магии. Для того чтобы до конца овладеть клинком, нужны годы. Но тебе за короткий срок удалось пройти на удивление огромный путь. Так что, возможно, ты достаточно готов.

— По-моему, я готов целиком и полностью.

— Кто бы сомневался, — фыркнул старик. — Итак, ты полагаешь, что мы уже можем вызвать чародеев и объявить им, что ты готов бросить мне вызов на поединок за титул лучшего в мире воина?

— Да! — воскликнул Юный Воин, но его энтузиазм тут же угас. — Да, я так думаю… Но как ты собираешься обмануть чародеев?

— Лучше всего оступиться или споткнуться, открыв часть тела для удара. Кроме того, я смогу в самый неподходящий момент сломать клинок. Мы будем биться мечами, а не палками. Мечи, правда, могут быть как стальными, так и деревянными. Но они должны обязательно иметь острие и заточенный с двух сторон клинок. Магия требует, чтобы мы дрались до первой крови (или даже больше), но в сражении до смерти одного из бойцов я отнюдь не заинтересован. Мне вовсе не хочется проиграть подобную схватку и, смею надеяться, что у тебя тоже нет желания пасть на поле битвы. Стальным клинком, конечно, проще пролить первую кровь, но при этом возникает опасность нанести противнику серьезную рану.

— О… — протянул молодой человек.

— Придется уговорить лерров стали и мускулов прекратить оказывать мне помощь, но это довольно легко, особенно учитывая, что за схваткой будут наблюдать два-три чародея.

— А не могли бы мы обойтись без зрителей?

— Ты знаешь, я толком в этом деле не разбираюсь, — после недолгого раздумья ответил Избранный Воин. — Традиция такого рода действительно существует. Когда я бился за титул, за нашей схваткой наблюдала толпа. И довольно большая. Но чародей обязательно потребуется, чтобы перевести на тебя могущество талисмана, только я не…

— Перевести что?

— Приковать силу талисмана к тебе.

Крушила не стал задавать вопросов, но выражение его лица говорило о том, что он ждет дальнейших объяснений.

— Разве я об этом ничего не говорил?

— Насколько я помню — нет.

— Тогда слушай. Существует талисман, в котором заключена вся магия Избранного Воина.

— Я и раньше знал, что имеются талисманы.

— Да, но один из них — самый главный. Тот, что содержит в себе лерров боевого искусства. Есть несколько других талисманов, однако все они имеют второстепенное значение. Главный талисман связан с моей душой, и эту связь надо порвать, чтобы перенести ее на твою душу. Чародеи обязательно захотят убедиться в том, что установлена надежная связь твоего талисмана с соответствующим Великим талисманом.

— Вот это я не совсем понимаю. Какая еще связь?

— Связь, не позволяющая Лорду-Чародею прикончить меня, если я пойду против него. Мой талисман, который зовут талисманом Клинка, связан с одним из талисманов Лорда-Чародея, именуемым талисманом Силы. Талисман Силы — один из восьми талисманов Лорда-Чародея, наделяющих его волшебным могуществом. Если он меня убьет, связь моей души с талисманом прервется, и лерры моего талисмана мгновенно сообщат об этом соответствующим леррам Великого талисмана, что освободит тех от всех клятв верности. Лорд-Чародей таким образом утратит восьмую часть своего могущества. Каждый из Избранных владеет этой восьмой частью. Если он убьет нас всех, то превратится в заурядного чародея, с которым вполне способны справиться даже заштатные жрецы, не говоря уж о Совете Бессмертных.

Крушила довольно долго думал, а затем проговорил:

— Возможно, я не так готов, как мне казалось. Мне было известно, что существует какой-то талисман, который не без помощи магии должен перейти ко мне, но я понятия не имел ни о том, что он будет прикован к моей душе, ни о том, что при помощи ряда талисманов я окажусь связанным с самим Лордом-Чародеем… — И он содрогнулся всем телом.

— Ты хочешь сказать, что можешь вообще отказаться от поста?

Крушила глубоко вздохнул.

— Нет. Я очень хочу стать Избранным. Просто мне надо лучше усвоить то, что я услышал. Если ты призовешь чародеев, то как скоро можно ожидать их прибытия?

— Кто знает? — пожал плечами Старый Воин. — Ведь они же чародеи.

— Зови, — решительно бросил Крушила. — К тому времени, когда они явятся, я, наверное, буду готов.

— Хорошо, — ответил старик. — Очень хорошо. — Он с некоторой тревогой посмотрел на молодого человека, потрепал его по плечу и проговорил: — На сегодня достаточно. Теперь давай поищем теплое место.