Тернер осторожно съехал с последнего сугроба на вычищенную от снега улицу и внимательно огляделся.

Улица была тихой и пустынной. Длинные тени лежали поперек дороги и ложились на здания на противоположной стороне. Солнце Деста клонилось на запад и уже касалось горизонта, отчего ночная темнота проступила на теневых сторонах предметов. Ни в одном из домов не было света. На улицах и в окнах не было видно ни души. Тернер ничего не слышал, кроме далекого свиста какой-то птицы, словно она жаловалась на холод.

– Компьютер, – спросил он. – Где все?

– Информации недостаточно.

– Где Флейм?

– Киборг с кодовым обозначением Флейм находится в жилом районе примерно в восьмидесяти метрах к юго-востоку от киборга с кодовым обозначением Слант.

Прежде чем Тернер успел еще что-то спросить, до него донесся пронзительный крик. Он определил, что его источник находится примерно в восьмидесяти метрах от места, где он стоял, за углом, на перпендикулярной улице. Что-то в этом голосе показалось знакомым, но он не мог понять, кому он принадлежит. Однако Тернер был уверен, что это не голос Парры, за что на бегу возблагодарил Всевышнего.

Флейм разглядывала свою последнюю жертву, вжавшуюся в стену от страха перед этим забрызганным кровью призраком. Как и с остальными допрошенными, Флейм не удалось добиться от этой костлявой девчонки-подростка ни слова ни на русском, ни на интерлингве, ни на любом другом языке. Она лишь что-то бормотала на идиотском местном диалекте. Дикий крик киборга, который заставил девочку съежиться от страха, был вызван охватившим его бешенством.

Флейм допрашивала десятки жителей, она даже точной цифры уже не помнила. Примерно половина из них, подобно этой девочке, не могли сказать ни слова.

Остальные, что бы ни предпринимала Флейм, твердили, что Праунс остается верным Древней Земле. Несколько человек скончались во время допроса, многие, вероятно большинство, получили увечья разной степени: ни одна капля крови, заливавшей лицо и скафандр Флейм, не была ее собственной.

Флейм перепробовала все, чтобы добиться признания. Она знала, что весь город лжет, что все они мятежники, что Слант научил их отвечать.

Она пробовала действовать внезапно, без предупреждения врываясь в дома и хватая кто под руку попадется. Она избивала мужчин и женщин до полусмерти, а иногда и до смерти. Чтобы показать силу своего оружия, она уничтожала то, что казалось ей особо дорогим для владельцев, оскорбляла их близких. А однажды голыми руками разнесла целый дом, чтобы продемонстрировать свои возможности. Она пыталась подкупить людей, обещая золото, оружие, власть.

Ничего не сработало. Все, кто мог что-то сказать на интерлингве, твердили, что Дест верен и предан Древней Земле.

Ее удивляло теперь только одно – как она до сих пор не поддалась искушению сровнять селение с землей. Такое самообладание даже вызывало чувство гордости.

Эта гадкая девчонка больше ничего не скажет, решила Флейм. Она повернулась и зашагала по улице.

– Флейм! – позвал ее кто-то.

Она обернулась, держа наготове гранатомет, и увидела появившегося из-за угла человека в овчинной дубленке, бежавшего к ней. Ее пальцы автоматически легли на курок.

Тернер увидел направленное на него дуло и мгновенно среагировал. Он бросился на землю, распластался на ней, создавая телекинетический щит, и беззвучно закричал:

– Компьютер! Останови ее!

Полдюжины снарядов просвистели надето головой. Мгновение спустя стена магазина инструментов словно провалилась в преисподнюю, от страшного грохота шести взрывов заложило уши. По ногам ударили осколки и всякая пыль. Осознав, кто перед ней, Флейм поспешила отпустить курок, громко крича:

– Это ошибка, компьютер! Я его сразу не узнала, я просто увидела, что кто-то бежит на меня, кто-то атакует!

Ее голос потонул в шуме выстрелов и грохоте рушащегося здания, но компьютер понял и спокойно ответил:

– Подтверждение.

Флейм расслабилась и опустила гранатомет.

Когда наступила тишина и обломки перестали падать, Тернер медленно поднялся, не обращая внимания на то, что к спине прилипли кусочки стекла и штукатурки. Увидев выпачканный кровью комбинезон Флейм, он еще больше насторожился.

– Я слышал крик, – сказал он. – Что случилось? Что здесь произошло?

Флейм недоверчиво смотрела на него.

– Ты давно в селении? – спросила она.

– Только что прибыл. Кто кричал?

– Я. – Беззвучно она добавила: – Компьютер, он говорит правду?

– Подтверждение.

– Ты? Почему ты кричала? – искренне удивился Тернер. Он был убежден, что кричал кто-то из местных. Узнав, что кричала она сама, Тернер пришел в замешательство. – Что-нибудь не так? – спросил он.

– Нет. Все в порядке, – ответила она. – По крайней мере в том, что касается тебя. Я просто разозлилась. Ты отлично поработал со здешними людьми, Слант. Я не смогла найти никого, кто бы признал свою нелояльность.

Тернер постарался сохранить на лице удивленное выражение, надеясь, что выглядит искренним.

– О какой работе ты говоришь? Я только что пришел. Я ничего не делал с этими людьми.

– Я знаю, что говорю, лживый ублюдок, – задохнувшись от ярости, процедила Флейм. – Я не знаю, как тебе удалось, но каким-то образом ты это сделал. Все, кто может изъясняться на интерлингве, клянутся в верности.

– Правда? – Тернер изобразил притворное облегчение. – Я же говорил, что они лояльны.

– Ой, прибереги свою проповедь для священника! Ты не хуже меня знаешь, что за пределами Солнечной системы нет планет, которые сражались на стороне Древней Земли.

– Я и не спорю, – мягко ответил Тернер. – Я сказал, что они лояльны. А о том, что их предки сражались за Древнюю Землю, я не говорил. Эти люди так и не узнали ничего о войне.

Некоторое время Флейм стояла молча, затем спросила:

– Компьютер, ты слышал? Он признает, что они не боролись за Древнюю Землю.

– Подтверждение.

– Они не знали, что идет война, только и всего, – объяснил Тернер. – Кроме того, речь идет о предках этих людей. Они жили триста лет тому назад. А мы говорим о сегодняшнем поколении людей. Они лояльны. Если я правильно тебя понял, они сами сказали тебе об этом.

– Ну, хорошо, они сказали мне об этом. Но это вранье и еще раз вранье. Эта планета никогда не была лояльной. Их предки не участвовали в борьбе. Все они предатели.

Тернер вздохнул.

– Но то были их предки! Неужели тебе не понятна разница?

– Не имеет значения. Если их предки были предателями, значит, они тоже предатели.

– Однако предки их предков – все были с Древней Земли. Если смена поколений не имеет для тебя значения, значит, все эти люди – с Древней Земли и поэтому не могут быть врагами.

Флейм уставилась на него.

– Вздор!

– Такой же вздор, как и твои слова.

Флейм обратилась к компьютеру за окончательным решением:

– Компьютер, они лгут! Они не могут быть лояльны!

– Фактов, доказывающих данное утверждение, нет. Все факты свидетельствуют в пользу того, что население планеты осталось верным Древней Земле и, следовательно, является дружественным. Однако была договоренность о допросе трех разных селений. Запрос: продолжение допросов.

Тернер выжидающе смотрел на Флейм.

Целая гамма чувств отразилась на ее лице: сначала надежда, затем гнев, который сменился работой мысли, и, наконец, отчаяние. Она тяжело опустилась на землю.

– Нет, – с неохотой произнесла Флейм. – Раз уж Слант проделал этот трюк однажды, он вывернется и в следующий раз, то же самое будет и в других городах.

– Я ничего не делал! Все произошло без меня! – произнес Тернер.

– Да делал, делал! – ответила Флейм. – Уж я-то знаю. Но я не могу спорить. Ты победил. По крайней мере сейчас.

– Значит, ты признаешь, что Дест – дружественная планета?

– Нет. Я просто не могу доказать обратное. На твоей стороне целая планета, а в моем распоряжении всего лишь сильно поврежденный компьютер. Он не слушается меня, несмотря на то, что я могу покончить с ним в любую минуту.

Тернер улыбнулся и перешел на внутреннюю связь:

– Слышишь, компьютер? Она признает, что больше не может предоставить доказательств враждебности планеты, в то время как я и все другие люди говорим, что она дружественна. Что ты скажешь?

– Вывод: киборг с кодовым обозначением Флейм в основном выразил согласие по главным пунктам. Любые другие возражения несущественны. Население планеты дружественно.

– Значит, ты не можешь подвергнуть нас ядерному удару, правильно? И не позволишь Флейм убивать или калечить людей, за исключением случаев самообороны?

– Подтверждение.

Только теперь Тернер позволил себе расслабиться. И тут же его охватило любопытство.

– Что же вы намерены предпринять? – полюбопытствовал он.

Флейм, изучавшая замерзшую грязь под ногами, подняла голову.

– Мы улетаем.

– Подтверждение, – согласился компьютер. – АРК нечего делать на дружественной планете. Он запрограммирован на поиск и уничтожение враждебных сил и популяций. Миссия продолжится до получения сигнала о возвращении или освобождающего кода. Поэтому АРК должен немедленно покинуть дружественную территорию.

– А я?

– АРК не имеет власти над мирными гражданами, за исключением случаев войны.

– То есть вы оставляете меня здесь, улетаете и никогда не вернетесь? Вы оставите Дест в покое?

– Подтверждение.

Тернер знал, что должен испытывать счастье. Это все, чего он хотел от АРК 247. Его родина спасена. Он может вернуться домой, к детям, к жене и чувствовать себя в безопасности. Он не захватил корабль для магов Праунса, но какое это имеет значение?

И все же что-то тревожило его.

– Флейм, – позвал он. – Ты этого хочешь?

Она взглянула на него.

– Какого черта тебе нужно?

– Дело не во мне. Ты хочешь этого – вернуться на корабль и до самой смерти летать в одиночестве?

– Нет, черт возьми, я не этого хочу. – Ее лицо исказила горькая усмешка. – Все, чего я хочу, это превратить вашу мерзкую планету в радиоактивную пыль. Но, как видишь, не могу этого сделать. Но я найду другие планеты. Мы как раз направлялись к одной такой, когда получили твое сообщение. Думаю, мы доберемся туда примерно через два года субъективного времени, и я разбомблю их. А если и после этого у нас останутся ракеты, мы найдем еще одну планету, потом еще и еще. Когда ракеты кончатся, мы пустим в ход лучевое оружие, после этого я приземлюсь и израсходую весь бортовой арсенал, а потом буду убивать людей вручную, пока не умру в преклонном возрасте. А когда это случится, дело продолжит компьютер, пока мой термит не съест его мозги. Возможно, после этого термит будет продолжать жить, этого я не знаю. Тебе не остановить меня, Слант. Ты спас эту планету, но я найду другие, и уж они-то заплатят за все, что произошло со мной.

Обойдя Тернера, она двинулась к кораблю.

– Компьютер, – обратился Тернер. – Это правда? – Упоминание о термите прошло мимо его сознания.

– Подтверждение.

Тернер медленно произнес:

– Я не могу это допустить.

– Киборг с кодовым обозначением Слант не имеет полномочий вмешиваться в военные действия.

– Уж не собираешься ли ты убить меня? – язвительно спросила Флейм.

Тернер попытался достать снарк, но увидел, что рука Флейм двинулась по стволу гранатомета, и остановился.

– Компьютер, – спросил он. – Если Флейм будет убита гражданским лицом в личной ссоре, что ты предпримешь?

У него не было желания жертвовать собой, но он знал, что никогда не простит себе, если позволит АРК 247 и дальше уничтожать народы только потому, что их предки улетели с Древней Земли. Если даже эти планеты и присоединились к восставшим, это было слишком давно. Месть спустя столько столетий бессмысленна, бездарна и преступна.

– Программа в подобных случаях предусматривает немедленный доклад ближайшим гражданским и военным властям. Однако в исключительных обстоятельствах возможны прямые действия. Если киборг с кодовым обозначением Слант выведет из строя киборга с кодовым обозначением Флейм, все полученные данные о планете будут пересмотрены.

Флейм смотрела на него не отрываясь.

– Если я ее убью, а ты в ответ убьешь меня, но при этом останешься при мнении, что Дест дружественная планета, – как ты поступишь?

– Миссия будет продолжена. Комплекс немедленно покинет дружественную территорию. Комплекс запрограммирован на поиск и уничтожение враждебных сил и популяций. Миссия продолжится до получения сигнала о возвращении или освобождающего кода. Следовательно, комплекс покинет дружественную территорию для поиска вражеских сил и популяций. В случае смерти киборга программа требует от корабля продолжения миссии как можно дольше, определяя лояльность потенциальных объектов уничтожения путем допроса через определитель-код Командования или звуковые передатчики. Сложившаяся ситуация требует действий, предотвращающих гибель комплекса до конца программы.

Программа его собственного компьютера была другой. СКК АРК 205 не мог продолжать поиск объектов после смерти киборга, а у СКК АРК 247 таких ограничений не было.

Фраза о «сложившейся ситуации» звучала бессмысленно, но Тернер объяснил это неисправностями компьютера и пропустил мимо ушей. Он не стал сопоставлять ссылки Флейм на лимит времени и термитов. Его корабль никогда не сталкивался с размножающимися ракетами-миногами и кибернетическими термитами.

Не имело смысла жертвовать собой. Все равно корабль будет продолжать свое дьявольское дело.

– Я только спросил, – сказал Сэм, делая вид, что отказывается от своих намерений. – Из чистого любопытства. Я и не думал причинять зло твоему киборгу.

Что же делать? Он знал, что не может позволить АРК 247 продолжать в том же духе, но как остановить его? Сейчас он один. И, насколько ему известно, поблизости нет магов, способных прийти на помощь. В одиночку не лишить звездолет энергии или еще как-то повредить ему.

Сэм знал, что маги должны собраться здесь вскоре, но к тому времени корабль улетит. Он должен остановить его один, своими силами. Но как? Как?

Безумный АРК 247 будет и дальше обрушивать одну за другой все свои тридцать четыре ядерные боеголовки на беззащитные планеты. Чудовищно!

С искаженной улыбкой, наслаждаясь мыслью, что Тернер не может праздновать победу, Флейм прошла мимо него. Она знала, что если умрет, то корабль никогда не доберется до другой цели, поскольку термит уничтожит его, но не собиралась сообщать об этом Тернеру. Пусть мучится.

Сжимая в кармане снарк, Тернер следил за ней и проклинал свою беспомощность. Он был киборгом и магом – редкое сочетание для человека.

Это, бесспорно, превратило его в самое могущественное существо на планете, и все же он не может придумать, как остановить корабль.

Но ведь он покончил с собственным компьютером. Почему же он не может остановить пришельца? Теперь он маг и более могуществен, чем прежде.

Сэм остановился и заново проанализировал цепочку своих рассуждений.

Он вышел из-под контроля своего бортового компьютера, назвав ему свой освобождающий код, и через некоторое время компьютер сам прекратил работу.

Тернер не знает освобождающий код АРК 247, и никакое сообщение Командования, записанное на случай бедствия, не подскажет его. Но он маг и найдет код. Тернер быстро наметил план действии.

– Компьютер, – заговорил он торопливо, когда Флейм исчезла за углом.

– Можно поговорить с тобой без Флейм?

Шаги невидимой за углом Флейм вдруг замерли.

– Запрос: причина просьбы.

– Я скажу это только тебе, если ты прервешь с ней связь.

Компьютер раздумывал целую секунду.

– Подтверждение, – произнес он наконец.

Раздался голос Флейм:

– Давай, Слант, испробуй на нем свои штучки! Мне теперь все равно. Если компьютер не будет повиноваться мне, он умрет, и ему известно это. – Она двинулась дальше.

Тернер не ответил, хотя отметил последние слова о власти над компьютером. Он перешел на внутреннюю связь.

– Я не хочу, чтобы Флейм слышала меня, потому что не хочу ее тревожить. Дело в том, что на Десте имеются необычные местные болезни.

– Запрос: природа местных болезней.

– Сейчас объясню. Но сперва, после того как ты признал, что Дест – дружественная планета, я хочу убедиться: ты понимаешь, что псионика не является результатом действия вражеского оружия?

– Подтверждение.

– Тогда можно я проведу псионическое обследование Флейм? Я хочу быть уверен, что она не заразилась ни одним из местных заболеваний. Я гарантирую, что эта проверка ничем не повредит ей.

– Запрос: киборг с кодовым обозначением Слант обладает псионическими способностями?

– Да. Это искусственно вызванная мутация. Можно провести обследование?

– Запрос: природа местных болезней.

– Это целый ряд дегенеративных нервных болезней, носителями которых являются бактерии, – увлеченно лгал Сэм. – Со временем у местных жителей выработался иммунитет, но пришельцы вроде Флейм могут быть восприимчивы к ним. Болезнь можно остановить на ранней стадии при помощи больших доз антибиотиков. Так могу я ее обследовать?

И снова компьютеру потребовалось время, прежде чем он принял решение и ответил:

– Подтверждение.

Тернер с трудом скрыл огромное чувство облегчения. Он знал, что идет на смертельный риск, открыто признавая свои магические способности, но в течение последних дней он пришел к выводу, что повреждения компьютера носят специфический характер: он соглашается почти на все, если говорить с ним вежливо и если при этом никто не мешает. Тернер был уверен, что лишь его личное присутствие и настойчивые возражения, помешали АРК 247 взорвать Праунс сразу же после прибытия. Компьютер наверняка спасовал бы перед Флейм, каковы бы ни были факты.

Возможно, извращенные взгляды Флейм как-то повлияли и на представления компьютера о том, кому и чему доверять.

Что бы там ни было, а компьютер дал согласие. У Тернера не было времени радоваться – он взлетел и направился по воздуху прямо к кораблю.

Он нашел Флейм идущей по одной из улиц, псионически настроился и почувствовал ее ауру, стараясь с ней слиться.

В полете это было трудно, но ему удалось справиться. Сначала Сэм нащупал ее поверхностные эмоции – сумбур, в котором была гордость оттого, что она покидает Дест невредимой, и чувство стыда, что потерпела поражение. Пробиваясь сквозь этот, первый слой, Тернер продолжил обследование.

Горечь, жгучая, бесконечная горечь от сознания того, что погубила жизнь, добровольно согласившись участвовать в АРК-программе, что не может отступить, не может уничтожить Дест, что обречена на долгое бесполезное существование, что смерть придет еще не скоро. Она предпочла бы смерть.

Гордость, гордая уверенность в том, что никогда не отступит, что не сойдет с ума от одиночества, не впадет в отчаяние, что еще не умерла, что будет продолжать, что не умрет, пока у нее есть ее миссия.

Ее обманом превратили в киборга АРК, но, став им, она гордилась этим и была полна решимости продолжать миссию. Марс уничтожен. Древняя Земля уничтожена, компьютер Сланта уничтожен, все, кто боролся против мятежников, потерпели поражение. Но она – другое дело. Она понимала, что миссия потеряла смысл, но это единственное, что у нее осталось. И есть ли в ней смысл или нет – это ее дело, и она будет делать его хорошо.

Ненависть, злоба, странное и страшное смирение, краткое воспоминание о термитной ловушке, которое явилось новостью для Тернера. Наконец он миновал ее основную персоналию.

Тернер быстро обследовал "я"-коммандос, который представлял собой небольшую запутанную совокупность ситуаций типа «если... то» – без лишних мыслей и эмоций.

Пилот-персоналию невозможно было, описать словами. Она вся состояла из образов и абстрактных идей, для передачи которых слов не существует.

Промелькнули защитные личности-прикрытия, неясные и неживые, как во сне. Двойник-диверсант был чем-то похож на пилот-персоналию, а чем-то – на боевую личность. Персоналия-соблазнительница, которая, по его мнению, должна была соответствовать его собственной давным-давно исчезнувшей аналогичной персоналии, представляла собой жуткую смесь холодного расчета и необузданной сексуальности, которая казалась совсем не на месте в непривлекательном теле и холодно-агрессивном разуме Флейм.

Все персоналии в данный момент были подавлены, и только одна, защитная, в образе русскоговорящего технического работника, сохранила кое-какие воспоминания. Тернер был удивлен, узнав, что с тех пор, как на Марсе ее мозг был расщеплен на восемнадцать частей, и до прибытия на Дест у Флейм всегда доминировала основная личность, за исключением тех коротких случаев, когда использовался пилот-персоналия. Он был свидетелем того, как появлялся боевой двойник или русский инженер, но оказалось, что это было впервые.

Неудивительно, что она не в себе. Для нее реально существовал только внутренний мир, и, имея дело с чем-нибудь извне, она воспринимала события исключительно с точки зрения этой внутренней реальности. Все, что противоречило установленному восприятию мира, тут же отвергалось или игнорировалось. Флейм подгоняла факты под свои убеждения, а не наоборот.

А убеждения ее состояли в том, что вся Вселенная, весь окружающий мир враждебны.

Когда-то, очень давно, причем одинаково давно и по субъективному времени, и по другому исчислению, Тернер изучал психологию и сейчас понял, что перед ним случай параноидальной шизофрении.

Похоже, другие функциональные личности Флейм не затронуты сумасшествием, но при их пассивном состоянии ничего нельзя знать наверняка.

Границы между персоналиями были обозначены четко и ясно, но по мере того, как он продолжал изучать увиденное, а Флейм приближалась к кораблю, Сэм обнаружил тонкие, зыбкие скопления мыслей, воспоминаний и образов, которые собирались между ними.

Тернер проник туда, и они понесли его в глубины прошлого Флейм, в воспоминания, которые были подавлены Командованием и недоступны даже ей саман.

В глазах Флейм он увидел, как маленькую восьмилетнюю девочку дразнит старший брат, держа высоко над головой и не желая отдавать ее нового котенка. Когда же он сжалился и вернул ее любимца, перепуганное животное расцарапало девочке лицо и в панике сбежало.

Царапина загноилась, и родители повезли ее в больницу, ругая за то, что она дразнила котенка, и не слушая объяснений относительно брата. Отец объявил, что злую кошку надо убить, чтобы она больше не могла царапаться, и на глазах у дочери покончил с нею. Он объяснил это желанием помочь и был неприятно поражен, когда дочь залилась слезами.

Одетые в белое врачи тихо и спокойно поговорили с родителями, потом один из них повернулся к девочке и громко сказал: «Ну, Валентина, успокойся, ты ведь хорошая девочка». Она сжалась от стыда и боли.

Валентина, повторил про себя Тернер. Вот как ее зовут. Валентина... А дальше?

Из случая с котенком ничего нового извлечь не удалось. В этом отрезке времени больше ничего не просматривалось, все ушло за пределы досягаемости.

Флейм пересекла рыночную площадь, направляясь к входному трапу и не подозревая, что происходит в недрах ее собственного мозга.

Ее переполняли эмоции, и она не замечала своеобразного электрического звона в ушах, а компьютер, занятый постоянной борьбой с собственной запутанной и поврежденной программой, не удосужился доложить о тернеровском маленьком псионическом обследовании. Тернер, до предела мобилизовав все свои магические способности, наблюдал за ее поверхностными мыслями, в то же время готовый среагировать, если она обнаружит применение магии. Он завис в воздухе над кораблем, но она его не замечала. Она думала, что он там, на улицах Киллалаха.

Когда ей было семнадцать, парень пригласил ее поехать к озеру. Она лежала на траве, расслабившись. Он протянул руку и дотронулся до нее.

Она чувствовала себя умиротворенной, в гармонии с миром, и не хотела выходить из этого состояния. Тогда она еще была девственницей, и приставания парня пугали ее. Она оттолкнула его руку и ответила:

– Не сейчас.

– А когда?

– Потом. Сейчас я хочу отдохнуть.

Тогда парень, передразнивая ее отца, напустил на себя суровость и спросил:

– Отдохнуть, говоришь, Валентина Михайловна? Это от чего же ты так устала?

Напоминание об отце напрочь лишило ее хорошего настроения. Она разозлилась, но ее точный ответ не сохранился.

На секунду Тернеру показалось, что он узнал ее полное имя, но он быстро сообразил, что Михайловна – отчество, а не фамилия. Как у всех русских, у Флейм было три имени, которые использовались в разных комбинациях в зависимости от степени знакомства. Надо было выяснить фамилию.

Тернер быстро пробежал по ее воспоминаниям, вернулся в детство, затем снова стал перебирать события жизни: страстное увлечение видеозвездами, нудную учебу в провинциальном городе на Урале, первый поцелуй, последний... Увидел братьев, мать, отца, друзей, массу друзей, никто из которых не стал ей близким: ни с кем она не дружила более двух лет. Увидел учителей, родственников, военных командиров.

Вот она стоит перед сержантом. Ей восемнадцать, она дежурная, она боится, но изо всех сил старается скрыть это.

– Есенина В.М., – говорит она громко и ясно. Ее голос звучит ровно и совсем не дрожит. Она горда своим самообладанием.

Есенина... Вот ее фамилия. Тернер прервал телепатическую связь и осмотрелся, возвращаясь к реальности.

Флейм – Валентина Михайловна Есенина – взбиралась на крыло корабля.

Тернер начал спускаться, стараясь делать это медленно, чтобы она не испугалась.

Открылся люк шлюза, и она исчезла внутри быстрее, чем он ожидал. Он спустился на крыло как раз в тот момент, когда панель закрылась.

– Предупреждение, – сказал компьютер. – Освободите взлетное пространство.

Сэм видел, как аккуратно посадила Флейм корабль посреди рынка. Но повторить это ей не удастся, при взлете она дотла сожжет близлежащие дома.

Он разозлился, но подавил свои чувства, чтобы не отвлекаться от задуманного.

– Дайте мне войти, – сказал он. – Мне надо сообщить вам нечто очень важное. – Он знал, что освобождающий код может прозвучать только на частоте Командования либо через бортовую аудиосистему. Существуют и внешние датчики аудиосистемы, но во время подготовки к взлету они работают слабо.

– Опровержение, – ответил компьютер. – Никто из гражданских лиц не уполномочен подниматься на борт корабля.

– Это срочно!

– Ни одно гражданское лицо ни при каких обстоятельствах не уполномочено взойти на корабль. Просьба очистить взлетное пространство.

– Вы не можете взлететь сейчас!

– Подтверждение. На момент старта киборг с кодовым обозначением Флейм должен находиться в кресле ускорения.

– Я не то имел в виду. Послушай, дай мне поговорить с Флейм!

После секундного молчания он услышал по внутренней связи:

– Какого черта тебе нужно, предатель?

– Флейм, мне нужно поговорить с тобой вслух. Включи внешнюю аудиосистему.

– Зачем? И не подумаю. Хватит с меня твоих штучек. – И она отключилась.

Корабль слегка задрожал. Пси-силы Тернера уловили внезапные волны энергии, и он понял, что начался предстартовый обогрев. В отчаянии он сунул руку в карман и нащупал там снарк, в котором оставался семидесятипроцентный заряд.

Сэм вытащил его, перевел на полную мощность и на самый широкий диапазон луча и выстрелил прямо в тамбурный люк.

В неясном свете уходящего дня тускло сверкнула металлическая пыль, а мгновение спустя из свежего отверстия хлынул поток ослепительного света.

После выстрела энергетическая мощность снарка упала до «нуля», и Тернер выбросил ненужное оружие. Он вплотную приблизил лицо к дыре и произнес:

– Валентина Михайловна Есенина. – В рот попала металлическая пыль, и он закашлялся. У Флейм такое длинное имя!

Тернер сглотнул и попробовал снова:

– Валентина Михайловна Есенина, Валентина Михайловна Есенина, Валентина Михайловна Есенина! – На последнем слове он опять задохнулся.

– Подтверждение, – ответил ему изнутри приятный голос. – Получен освобождающий код. Каковы дальнейшие указания?

Слова говорящего потонули в нечеловеческом крике Флейм.