Лорд Ханнер, едва успев прикрыть голову руками, съежился на пороге лавки горшечника, а над ним, в окружении тучи кухонных ножей, битого стекла и глиняных черепков, пролетела вопящая во всю силу легких женщина в ночной рубашке. Когда она улетела, Ханнер выпрямился и проводил ее взглядом.

Насколько он успел заметить, хоть она и визжала, но ни избита, ни ранена не была; скорее всего просто испугалась, когда случилось... то, что случилось — что бы это ни было. Она выглядела невредимой и вполне способной управлять и своим волшебным полетом, и полетом окружающих ее предметов.

А вот любой, кто не поторопится убраться с ее пути, наверняка пострадает.

«Что же мне делать?» — спросил себя Ханнер, когда ветер, поднятый летящей компанией, улегся. Он — лорд, слуга правителя, ответственный за порядок в Этшаре, а какая бы дикая магия ни погуляла сейчас здесь, порядок она явно нарушала. Эта летающая женщина не была первым знамением вырвавшейся из-под контроля магии, ни вторым, ни даже пятым — как он успел заметить за те четверть часа, что прошли с начала всей этой неразберихи. В городе витали выпущенные на волю чары, и несли они, со всей очевидностью, одну беду.

Пока что он не мог ничего понять: те из встреченных им, кто был захвачен чарами, беседовать с ним не пожелали. Помощь и им, и тем, кто еще продолжал кричать, по-видимому, не требовалась. Люди беспорядочно носились в воздухе; кое-кто из них так и норовил сокрушить все на своем пути.

— Она... улетела? — спросили сзади. Ханнер вздрогнул.

— Кажется, да. — Он обернулся и увидел женщину неопределенных лет, приоткрывшую дверь лавки. Настороженно оглядевшись, она вышла и встала рядом с Ханнером.

— Почему она кричала?

— Не знаю, — признался Ханнер.

— Она волшебница? Она ведь летела, да?

— Летела, — согласился Ханнер. — Но я вовсе не уверен, что она волшебница. Какие-то чары сеют беду. Ей может быть плохо — стоило бы пойти за ней, возможно, нужна будет помощь...

Женщина фыркнула.

— Я за летуном не побегу, уж будьте уверены! Хотите якшаться с магией — ищите мага. А я всего лишь горшечница. — Она посмотрела вдоль Новорыночной улицы. — Еще такие тут есть?

— Тут недавно кричали, но я не...

Звон бьющегося стекла заставил Ханнера замолчать.

— Полагаю, такие тут еще найдутся, — заключил он.

— Тогда я лучше посижу дома, — заявила горшечница. — А ты ступай откуда пришел. — Она вытолкнула Ханнера на улицу, нырнула в лавку и захлопнула дверь.

Ханнер огляделся.

«Ступай откуда пришел», — сказала горшечница. Но куда? Он мог просто пойти домой — хоть следить за порядком и его обязанность, никто не упрекнет его, что он не пожелал вмешиваться во всю эту загадочную магическую неразбериху, не им вызванную.

Но сам он будет себя упрекать. Он и его дядюшка — первые, к кому правитель обращается за советом, если дело касается магии, и долг Ханнера — выяснить, что происходит.

«Хотите якшаться с магией — ищите мага». Что ж, совет очевидный — и явно хороший. А лучшим местом отыскать мага в Этшаре Пряностей был Волшебный квартал.

Скорее всего маги и все остальные уже знают, что происходит, но не повредит, если он убедится в этом и узнает, не нужна ли помощь. Если спуститься по Новому рынку до Восточной улицы, а потом свернуть влево на Рыбацкую...

Несмотря на усталость, Ханнер припустил рысью.

Дорога оказалась не такой легкой, как он рассчитывал, — Рыбацкая улица не доходила до Арены, но все же спустя двадцать минут Ханнер пересек улицу Игр и оказался в Волшебном квартале.

По дороге он насчитал по крайней мере дюжину мест, где погуляла неведомая сила: разоренные лавки, летающие предметы и люди, выбитые окна и двери и удручающее число пожаров. Хотя улицы были по большей части пусты — куда более пусты, чем обычно в такое время, — те немногие люди, которых Ханнер видел, находились под действием чар: то ли пользовались магией, то ли были ею захвачены. Несколько человек при виде Ханнера убежали прочь.

Что до него самого, Ханнер пугаться не желал — он был государственный служащий, городской чиновник, и решил, что будет действовать соответственно долгу. Он продолжал путь, не позволяя вышедшим из-под контроля чарам запутать себя.

Один раз он видел, как женщина идет по улице, а над ней, футах в восьми-девяти, летит кричащий что-то мужчина. Ханнер поколебался, думая, не вмешаться ли — но тут женщина тоже поднялась в воздух и умчалась с мужчиной на буксире.

Что бы ни случилось, это явно не ограничивалось Новым рынком и Рыбачьей слободой; на глазах Ханнера люди — и вещи — летали и в Старом городе, и в Новом, и рядом с Ареной. Интересно, подумалось ему, как широко распространяется таинственное влияние, вышло ли оно за стены Этшара Пряностей? Задеты ли им другие города Гегемонии? А Малые Королевства? А земли севернее и западнее Этшара?..

Но это же чушь. Кому под силу заклинание, способное подействовать на столь огромный район?

Разумеется, чем на большую область падает заклятие, тем меньше вероятность, что его действие сохранится долго. Вполне возможно, что чары, каковы бы они ни были и кто бы их ни навел, скоро развеются, и его ночная пробежка через полгорода окажется ненужной.

Тем не менее он уже здесь — и не он один. Впереди уже звучали сердитые голоса.

Ханнер надеялся, что безумие не охватило никого из волшебников и прочих магов — это могло быть по-настоящему опасно. Он заставил себя прибавить скорости.

Он завернул за угол улицы Волшебников — и увидел толпу.

Оставался еще примерно час до полуночи, но в отличие от других мест, где побывал Ханнер, улица была полна народу. Фонари и факелы, обычно к этому часу погашенные, сейчас ярко горели. Окна и двери стояли нараспашку, и дюжины, возможно, сотни людей с возбужденным гомоном толпились вокруг. На некоторых были обычные туники, юбки, штаны; на других — мантии магов; а кое-кто явно прибежал сюда прямиком из постели — в ночных рубашках или наброшенных второпях халатах. Люди выглядели испуганными, в лучшем случае нервными.

Пока никто явно не взял на себя руководство; толпа распадалась на группки, в каждой из которых шли ожесточенные споры. Кое-кто растерянно переходил от одной группы к другой. Ханнер понял, что это те, кто, смущенные и напуганные не меньше его самого, пришли сюда, как и он, в надежде на помощь городских магов.

Однако судя по обрывкам разговоров и споров, долетавших до Ханнера, удовлетворительного ответа не знал никто.

Вслушиваясь, Ханнер двигался в глубь квартала, но не слышал ничего, что указывало бы на понимание происходящего.

Впрочем, здесь были почти исключительно волшебники, и Ханнер подумал, не могут ли другие представители магических профессий знать больше. В конце квартала он повернул налево, потом направо и рысью помчался на Ведьмину аллею. Здесь было спокойнее — ведьмовство вообще более тихий вид магии, чем волшебство, и ведьмы, как и те, кто прибегал к их услугам, были народ нешумный. Однако и здесь на улицах и в дверях, обсуждая происходящее, роились люди. И здесь тоже одеты они были во что попало; Ханнер заприметил даже одного в желтой тунике и красном килте городской стражи.

Разглядев наконец знакомое лицо — его-то он и рассчитывал увидеть, — Ханнер окликнул:

— Матушка Перреа!

Пожилая женщина в центре одной из групп обернулась.

— Лорд Ханнер! — Она поманила его, и он, забыв о боли в ногах, подбежал к кучке людей вокруг нее, пыхтя и отдуваясь.

— Правитель прислал вас, милорд, или ваш дядя? — спросила тем временем ведьма.

— Ни тот, ни другой, — помотал головой Ханнер. — Я пришел сам.

— Вы пришли задавать вопросы или отвечать на них?

— Боюсь, что задавать, — сказал Ханнер. — Хотя готов ответить на любые, на какие смогу.

— Тогда позвольте мне сразу ответить на самый очевидный и сказать, что мы не знаем, кто или что в ответе за этот всплеск магического безумства.

Лицо Ханнера вытянулось. Насмотревшись на то, что творилось на улице Волшебников, он говорил себе, что такой ответ наиболее вероятен, но все же продолжал надеяться.

— Но хоть что-нибудь вам известно? Не неудачное ли это заклятие волшебников — вроде как легендарная Башня Пламени?

Перреа махнула рукой.

— Мы не знаем, что это, — проговорила она, — но зато знаем, чем это не является.

— Все лучше, чем ничего, — пробормотал Ханнер.

— Это не магия вообще, — продолжала ведьма. — Понятия не имею, выяснили ли это уже сами волшебники, но уверяю вас — это не они. Ощущение совершенно иное.

Ханнер удивился; он не думал, что что-нибудь, кроме волшебства, может оказать настолько мощное хаотическое воздействие.

— Тогда ведьмовство?

— Больше похоже на него, да. Но это и не ведьмовство. Ни у одной ведьмы недостанет сил сотворить то, что мы видели. Это также и не колдовство, и не дело рук жрецов — некоторые из них обращались к Унниэль и Абиму, их ответ: нет.

— Демонология?.. — Ничего больше предположить Ханнер не мог. Было совершенно невероятно, чтобы виновниками происшедшего оказался кто-нибудь вроде гербалистов.

— Тут у нас уверенности нет, хотя никаких подтверждений пока не найдено. — Перреа указала на человека в черном в нескольких футах от них. — Это Аббен Черный, великолепный демонолог, ему можно верить не меньше, чем любому из них...

— Не слишком надежная рекомендация, а? — перебил ее Ханнер.

Перреа улыбнулась.

— Пожалуй, так. Но он заверил меня, что подобными чарами демонологи не владеют, и говорил вполне искренне. Мой дар позволяет различать, когда человек искренен, а когда — нет, и хотя с демонологами это срабатывает не всегда, ему я верю.

Прежде чем Ханнер успел задать следующий вопрос, его прервали:

— Ты пришел из дворца правителя?

Ханнер почти не обращал внимания на окружающих, но теперь взглянул на спросившую и лицо его вспыхнуло. Гибкая, сильно накрашенная, чуть ниже среднего роста женщина была одета в ярко-алую, расшитую золотом тунику с очень глубоким декольте и бордовую юбку с разрезом почти до бедра. Ее длинные густые волосы были огненно-рыжими — совершенно необычного цвета, хотя Ханнер слышал, что в отдаленных краях вроде Тинталлиона или Мероа такие встречаются. Было совершенно ясно, чем она занимается, и Ханнер не был достаточно искушенным, чтобы скрыть, что он это понял. Он не привык встречать уличных девок в Волшебном квартале — да и вообще нигде, где бывал часто. Обычно они крутились возле ворот, доков или у казарм, куда Ханнер обычно не ходил.

— Не совсем, — поспешно ответил он, пытаясь скрыть замешательство. — Я был на Новом рынке, когда все началось, и побежал сразу сюда.

— Значит, и на Новом рынке то же самое? — спросил мужчина в серой домотканой одежде.

— И на рынке, и в Старом городе, и у Арены — всюду, где я видел.

— Но что делается во дворце, ты не знаешь? — настойчиво переспросила шлюха.

— Не из первых рук, — признал Ханнер.

— Сперва мы думали, это коснулось только района Казарм, — проговорил мужчина в сером. — А теперь оказывается — оно везде.

— Мы сначала решили, что это нападение на солдат, — добавила рыжая. — Несколько исчезло прямо из лагеря — улетели, и не похоже, что по своей воле. Вот я и подумала, не случилось ли чего с правителем.

Такая возможность Ханнеру в голову не приходила.

— Не знаю, — смущенно признался он. — На рынке народ ломился в дома и лавки, летал и вопил, и я подумал... Kтo-то сказал, надо обратиться к магу. В был смысл, вот я и помчался сюда.

— И мы тоже, — сказала шлюха.

— Рудира моя постоянная клиентка. — пояснила Перреа.

— Она предложила спросить совета у матушки Перреа, — сказал человек в сером, — так что мы явились сюда вшестером.

Названной шестерки Ханнер, однако, не заметил: беседу вели матушка Перреа, женщина в красном, человек в домотканой одежде и он сам, а подле мялась парочка молчаливых юнцов.

— Когда я не помогла, остальные ушли, — объяснила Перреа, заметив выражение его лица.

— Со мной пришел Йорн. — Рудира показала на растерянно переминавшегося с ноги на ногу в сторонке стражника. — И вон еще тот; сказал, его зовут Элькен. — Человек, на кого она кивнула, был одет в лохмотья; с совершенно ошеломленным видом он сидел, привалившись к стене. Волосы и борода у него были настолько длинные и спутанные, что почти скрывали лицо, и понять, сколько ему лет, Ханнер не смог.

Сведя брови, Ханнер старался сообразить, что ему теперь делать и какие вопросы задавать. Взгляд его привлекла желтая тупика солдата.

— Этот стражник, — сказал он. — Он в форме. Он что, стоял на часах, когда все началось? Он оставил свой пост, чтобы прийти сюда, или его прислали?

— Думаю, он пришел сам, — сказала Рудира.

— Ему следовало дождаться приказа своего капитана. Стража должна поддерживать порядок.

— Полагаю, он перетрусил, — заметил человек в сером.

— Стража не должна трусить.

— Летать страж тоже не должен, — возразила Руднра.

Ханнер обернулся.

— Он... что?!

— Ну, не совсем летал, — проговорила Перреа. — Я, во всяком случае, не видела.

— Ну, ладно, пусть не Йорн, — сдалась Рудира. — Но многие солдаты летали, и большинство их улетели и не вернулись. С Йорном этого не случилось, потому-то он и пришел со мной сюда — он тоже получил силу, правда, не такую большую. Он считает, это ловушка или проклятие, и пришел за советом.

— Но с ума он ведь не сошел?

Рудира уперла руки в бока.

— Я тоже не сошла, — сказала она.

Рот Ханнера приоткрылся — и тут же захлопнулся.

— Смотрите, — сказала Рудира. Она подняла руки и тихонько поплыла примерно в футе над землей, потом опустилась. — Почему бы еще я пришла?

— Э-э... узнать, что происходит, — растерянно предположил Ханнер.

— Да, разумеется, — согласилась Рудира, — но какое мне было бы дело, если оно не коснулось меня?

Ханнер сказал:

— Я подумал, может, кто из этих сумасшедших напал на тебя... или ограбил.

— Случись так, я была бы уже мертва, — заметила Рудира. — По пути сюда я наткнулась по меньшей мере на два трупа.

Ханнер закрыл глаза и сглотнул. Ему казалось, что он и сам прошел самое малое мимо одного, но останавливаться и приглядываться повнимательнее не стал.

Тут до него дошло, что только что проделала Рудира.

— Ты можешь подчинить эту силу? — спросил он.

— Разумеется, — отозвалась она. — Я могу... ну, вроде почувствовать ее, заставить уняться... — Она нахмурилась. — Нет у меня слов, чтоб это описать.

— Я понимаю, — кивнул Ханнер. — Ты же никогда раньше этого не делала. Ты не владеешь магией.

— До нынешней ночи не владела, — заметила Перреа. — Сейчас я не была бы так уверена.

— Ты думаешь, это может остаться навсегда? — спросил Ханнер. Такая мысль поразила его так же, как открытие, что не все, кого затронула неведомая сила, превратились в безумных чудищ.

— Вполне возможно, — сказала Перреа. — Я же говорю, нам почти ничего не известно. Мы можем только гадать. Это немного похоже на то, что я читала про времена Великой Войны — что ведьмы тогда могли, в случае необходимости, отдавать всю свою силу кому-нибудь одному. Такого рода магия в конце концов иссякала: некоторые участницы умирали от изнеможения прямо в кресле, если тот, кто действовал, использовал слишком много сил, — но чародей, который использовал их, не уставал и не терял могущества, пока последняя из ведьм не умирала.

— Так ты думаешь, кто-то где-то снабжает магической силой всю эту компанию? — спросил Ханнер. — И все закончится, когда источник иссякнет?

Перреа пожала плечами.

— Кто знает? Я же говорю, можно только гадать.

— А пока мы гадаем, люди умирают, — бросил Ханнер. — По всему городу пожары, разрушения, грабежи. Мы должны что-то сделать. — Он взглянул на Рудиру. — Возьмите Йорна и кого-нибудь еще, кто пришел с вами и может владеть своей силой. Хочешь якшаться с магией — найди мага, сказали мне; ну что ж, похоже, обычным магам эти чары не по зубам — так, может, с ними справитесь вы? — Он глубоко вздохнул и продолжил: — От имени Азрада, правителя Этшара Пряностей, я требую от вас, чтобы вы сопровождали меня и помогали мне, и клянусь, что служба ваша будет вознаграждена.

Произнося это, Ханнер думал о другом. Он всегда говорил не то, что следовало, он жаловался на это Мави всего несколько часов назад. Неужто и сейчас он ошибся?

Но должен же хоть кто-то что-нибудь сделать!

Рудира обвела взглядом расшитый шелк на плечах Ханнера, значок в форме лаврового листа у него на груди.

— Он может требовать от нас такое? — обратилась она к Перреа.

— Он лорд и слуга правителя, так что имеет на это право, — Перреа была слегка озадачена, — хотя от лорда Ханнера я подобного и не ожидала. Он рискует. Если он ошибся с этой силой, он ответит головой — но решать это правителю, не вам. Вам же закон велит отныне повиноваться ему.

Ханнер содрогнулся, подумав о возможном исходе; однако теперь он был совершенно уверен, что поступает правильно, и дядюшка и старый Азрад одобрили бы его.

— Зови Йорна и остальных, — велел он Рудире и громко объявил, так что его услышали все, кто находился на улице: — Ото всех, кто может пользоваться этой новой силой, я именем правителя требую: сопровождать меня и помогать мне!

Гул голосов смолк, и полсотни лиц повернулись к нему.

— Ваша помощь будет оплачена, — сказал Ханнер. — А неповиновение — наказано.

Хотя как сможет он заставить подчиняться себе людей, способных летать и перемещать предметы, не прикасаясь к ним, Ханнер понятия не имел.