На следующее утро Маллед проснулся поздно. А к тому времени, когда он собрал необходимые вещи и вышел из дома, солнце уже успело одолеть половину дневного пути и теперь застряло где-то между узким полумесяцем Баэла и парой небольших темных лун, названия которых Маллед не знал.

Когда-нибудь, думал кузнец, глядя вверх, он выучит имена всех богов и всех лун и сможет указывать их местонахождение на небе. Он знал, что лун несколько больше сотни, но точное их число ему было не известно, а уж все их названия — и подавно.

Однако луну Баэла он распознавал безошибочно даже при ярком свете дня, когда она казалась лишь едва заметным пятном. Во-первых, она была крупнее остальных и, во-вторых, выделялась своим красным цветом. Интересно, не является ли присутствие Баэла прямо над головой в тот день, когда он отправляется к жрецам, каким-то особым предзнаменованием?

Он надеялся, что это все же не так. Баэл мог слыть наиболее могущественным в небесном сонме, но, как бог войны и раздоров, он был далеко не самым милостивым и, уж конечно, не самым любимым.

У порога он задержался, чтобы на прощание обнять и поцеловать Анву. Хоть она и не улыбнулась, глаза её оставались сухими. Маллед закинул дорожный мешок за спину, помахал рукой жене и детям и тронулся в путь.

Заблудиться он не боялся, ему приходилось хаживать в Бьекдау не раз, так что дорога была знакома. Кроме того, она нигде не раздваивалась, если не считать нескольких заросших травой ответвлений к близлежащим фермам. Но спутать эти проселки с главной дорогой было невозможно. Поэтому он мог наслаждаться прекрасным днем и размышлять о чем угодно.

Пройдя половину пути, он уже почти начал жалеть о том, что не вышел из дому раньше. Тогда он добрался бы до Бьекдау ещё до пика дневной жары. Но, с другой стороны, это означало бы короткий сон и более раннее расставание с Анвой. Ни сном, ни временем, проведенным в обществе супруги, Маллед жертвовать не хотел. Что ж, за удовольствия надо расплачиваться.

По обеим сторонам дороги зеленели хлеба. Зелень была уже блеклой, чуть желтоватой — именно такую приобретают колосья перед самой уборкой урожая. Когда начнется страда, дорога будет не столь пустынной — фермеры повезут зерно на рынок, а торговцы начнут сновать между Бьекдау и Йелдау, совершая сделки с земледельцами.

А сейчас дорога была пустынна, если не считать редких змей, греющихся в пыли на солнцепеке, да птиц, кружащих над кромкой поля. Маллед слышал жужжание среди колосьев и надеялся, что это в основном пчелы и им подобные, а не те козявки, что сжирают урожай на корню. Время от времени издали доносились чьи-то голоса и посвистывание работающих в поле фермеров, но слов кузнец расслышать не мог, а видел среди хлебов лишь согнутые спины да широкополые соломенные шляпы. Из окон и дверей домов, мимо которых он проходил, никто не высовывался — создавалось впечатление, будто весь мир принадлежит только ему, так как боги стерли с лица земли всех остальных.

Боги… Маллед задумался о богах.

Когда он был ребенком, мать рассказывала ему о них множество историй. Маллед знал, при выполнении своего долга наиболее могущественными богами начиналась жара и наступало лето, а не столь великие луножители приносили холода и зиму.

Дремегер, бог кузнечного мастерства, прямой хозяин Малледа, таким образом, вставал на вахту поздней осенью, что ясно указывало на его место в божественной иерархии.

Самым могущественным из всех был Баэл, и именно он поддерживал огонь в топке в День летнего солнцестояния, когда появился на свет Маллед. Но в этом году его триада только что миновала, и на дежурство заступила Ведал, богиня земли; это она вскармливает хлеба, растущие вдоль дороги. Солнце было горячим и палило немилосердно. Конечно, Ведал — божество, не считаться с которым нельзя. С другой стороны, припомнил Маллед, она не осталась небесной Королевой потому, что, оказавшись чересчур мягкосердечной, вскармливала своих врагов до тех пор, пока они не подросли и не свергли её с престола.

Шагая, он размышлял о том, что Империя Домдар была создана богами по их общему согласию — не только с целью положить конец бесконечным войнам на земле, но и для того, чтобы перестать использовать смертных в качестве оружия в собственных небесных сварах.

Маллед не был уверен в правдивости последнего обстоятельства.

А впрочем, все это не имело никакого значения. Суть дела состояла в том, что боги решили — Домдар должен править миром, и в течение восьми сотен лет армии Домдара шли вперед, подчиняя себе все и вся. Часто случалось, целые государства сдавались на милость Домдара без боя, считая бессмысленным сопротивление тому, за кем стоят боги. Их поражение было неизбежно, так что борьба означала лишь отдаление этой неизбежности ценой многих жизней и тяжелых страданий. Возникновение Империи Домдар было предопределено небесами.

Но в таком случае как этот черный маг с востока осмелился бросить вызов Домдару? И почему боги не поразили его насмерть за подобную наглость?

Неужели все боги уподобились Ведал и стали мягкосердечными до идиотизма? Неужели теперь обыкновенные мужчины и женщины должны снова умирать только потому, что у богов исчезло желание вмешиваться?

А может быть, они стали похожи на Самардаса, бога мудрости, который не сумел стать Королем только потому, что был полностью погружен в свои мысли и не заметил заговора против себя? Неужели боги ничего не замечают?

Отказ оракулов отвечать на вопросы скорее подтверждал вторую версию. Складывалось впечатление, что боги изолировались от людей. Их голоса не были слышны, они перестали советовать, как поступать. И даже сейчас, когда их приказ о подчинении всего мира Империи Домдар грубо нарушается, они ничего не предпринимают.

Но солнце продолжало сиять, хлеба на полях зрели, и луны по-прежнему плавали в небесах. Следовательно, боги все ещё оставались там и продолжали поддерживать жизнь на земле.

Может быть, они отстранились не от всего, что существует под Сотней Лун, а лишь от людей? Может быть, вдоволь насытившись человеческой глупостью и грехами, они сохранили интерес к остальным явлениям природы?

А если это так, то что сталось с избранным ими Заступником? Да и существует ли он сейчас, этот Заступник?

Допустим, Заступник есть. Но в таком случае возникает очередной вопрос: является ли он, Маллед, этим самым Заступником?

За последние годы Маллед, лежа в постели или обрабатывая раскаленное железо, много раз задавал себе эти вопросы, но так и не смог прийти к определенному выводу.

Его размышления по дороге в Бьекдау новизной не отличались. Когда он увидел купол храма, каких бы то ни было откровений у него не возникло, зато вопросов стало значительно больше.