Глава 1

Игральные кости ударились о бортик доски, заскользили и замерли. Семнадцать. Ошибки быть не могло.

Пузатый фермер в засаленной серой блузе несколько секунд тупо смотрел на костяшки, затем вздернул голову и подозрительно уставился на своего партнера.

— Не нравится мне это, парень. По-моему, ты мухлюешь. — Едва он открыл рот, тесная ниша в зале таверны, где игроки сидели на корточках, наполнилась густым запахом винного перегара.

Тощий молодой человек в заштопанной, но опрятной куртке из потертого синего бархата бросил сгребать монеты. Его глаза раскрылись так широко, что при желании толстяк мог увидеть его безгрешную душу.

— Я? — спросил он. — Я мухлюю? Абран, дружище, ты меня обижаешь.

Он отодвинул выигрыш в сторону и улыбнулся:

— Еще один бросок?

Абран утвердительно кивнул:

— Бросай. Я назову свою ставку потом.

Молодой человек хотел возразить, однако правила позволяли проигравшему увидеть очередной результат, прежде чем ставить деньги.

Да, видимо, игра подходит к концу.

Молодой игрок пожал плечами и кинул кости. На первой выпало шесть очков. Вторая, побалансировав на ребре, тоже показала шестерку, третья, отскочив от бортика, перевернулась в воздухе и упала, явив играющим пятерку.

Узрев такое, Абран отвернулся и с отвращением плюнул на грязный пол.

— Опять семнадцать? — прорычал он. — Послушай-ка, парень! Стеррен, или как там тебя еще. Я не знаю, как тебе это удается. Может, ты действительно такой счастливчик, а может, просто ловкач-чародей. Но как бы то ни было, на сегодня ты заграбастал достаточно. Надеюсь, мы никогда больше не встретимся

Кряхтя и поскрипывая суставами, фермер поднялся на ноги и направился к выходу.

Всего час назад его кошель раздувался от выручки за неплохой урожай, теперь в нем одиноко позвякивало несколько монет.

Стеррен молча проводил его взглядом и поспешно опустил монеты из последней ставки в свой кошелек, который за тот же час значительно прибавил в весе.

Когда фермер скрылся из виду, молодой человек позволил себе широко улыбнуться:

— На редкость удачный вечер! Бедный старый дурень держался до последнего. — Такого азартного партнера Стеррен не встречал уже несколько лет.

Кроме того, когда играют двое, к ним время от времени присоединяются зрители. Помимо несчастного Абрана еще десяток человек внесли свой вклад в кошелек Стеррена.

Он задал себе вопрос, который задавал уже, наверное, тысячу раз: жульничает он или нет? Стеррен совершенно искренне не знал этого. Бесспорно, он не пользовался костями со смещенным центром тяжести и не прибегал к такому банальному приему, как нашептывание заклинаний во время броска. Однако существуют виды магии, не требующие особых формул. В свое время ему пришлось побывать в учении у ворлока — правда, недолго, всего три дня, пока учитель не прогнал ученика из-за полной неспособности последнего. Мастер пытался научить его подключаться к источнику энергии, дающей силу ворлокам, но ничего не получилось, а если и получилось, то в настолько мизерной степени, что ни учитель, ни ученик этого не заметили.

Ворлоки обладали способностью передвигать предметы при помощи силы воли, и им не составляло никакого труда провести махинацию с игральными костями. Чтобы повлиять на такой маленький предмет, особой мощи не требуется. Как говорили, ворлока может обнаружить только другой ворлок, поэтому, наверное, ни чародеи, ни волшебники, с которыми приходилось играть Стеррену, не могли ничего заподозрить.

Не могло ли случиться так, что, сам того не ведая, он контролирует кости? Может быть, сила ворлока проявляется даже при непроизвольном мысленном пожелании?

С другой стороны, думал Стеррен, нельзя исключать простое везение. Ведь он не всегда остается в выигрыше. Вдруг кто-то из богов неожиданно повернулся к нему лицом, или он родился под счастливой звездой? Хотя последнее вряд ли. Кроме успешной игры в кости, иных благостей на него не снизошло.

Он поднялся на ноги, сунул кости в карман и отряхнул потертые бархатные штаны. Ночь еще только начинается. Возможно, ему посчастливится встретить еще одного лоха.

Стеррен оглядел тускло освещенный зал. Ничего интересного. Большая часть уже изрядно упившихся посетителей принадлежала к постоянным клиентам, которые прекрасно его знали. По-настоящему легкие жертвы — захолустные фермеры в этот час либо уже храпели в своих постелях, либо обретались далеко за пределами городских стен. Найти их сейчас на улице было невозможно.

Другие серьезные игроки собрались сейчас на Игорной улице поблизости от Лагерного городка. Появляться там Стеррен не осмеливался: рядом с лагерем околачивалось слишком много стражников. Встречаться с этими грубыми людьми ему не хотелось — они отличались крайней подозрительностью и чуть что незамедлительно приступали к действиям.

Потенциальные жертвы можно было найти у Западных ворот или чуть дальше в новом Торговом квартале. В крайнем случае оставалась Гавань или Городок пряностей, которые он обычно старался избегать. Но в любом случае, чтобы найти партнера, следовало пуститься в отвратительное путешествие по грязным тавернам. Правда, был еще один выход — сидеть и ждать, пока рыбка сама не пожалует в его сети.

По правде говоря, ни один из возможных вариантов не вызывал у юноши энтузиазма. Может быть, остаток ночи просто отдохнуть? Впрочем, это зависит от финансов. Если собрано достаточно, чтобы отстегнуть трактирщику за невмешательство, уплатить за комнату и погасить изрядно просроченный долг за выпивку, можно позволить себе немного расслабиться.

Он задернул тяжелую серую занавесь, скрывающую нишу от посторонних глаз, и высыпал содержимое кошелька на грязный пол.

Минут десять спустя, когда он изучал медную монету, пытаясь установить, обрезана она или нет, со стороны зала до него донесся какой-то тревожный шум. Вряд ли это касается меня, сказал себе Стеррен, но на всякий случай ссыпал деньги в кошелек. Обрезанная монета — если, конечно, она обрезана, — не играла никакой роли. И без нее положение оказалось намного лучше, чем можно было ожидать. После уплаты долгов у него даже кое-что останется.

Правда, очень мало. Не хватит даже на пристойный ужин. Но во всяком случае, он сможет начать жизнь с чистой страницы.

Шум в зале не затихал. До Стеррена доносились громкие голоса, кто-то почти кричал на незнакомом варварском наречии. Он решил, что ситуация заслуживает изучения, и осторожно выглянул из-за занавеси.

Хозяин таверны препирался с какой-то весьма странной компанией из четырех человек. Таких занимательных типов Стеррен еще никогда не видел. Двое представляли собой утесообразные туши, облаченные в кожаные со стальными пластинами туники и кроваво-красные килты варварского покроя. На черноволосые головы были нахлобучены простые стальные шлемы без всяких украшений, а на широких поясах висели мечи. Вне всякого сомнения, иностранцы и скорее всего солдаты. Темно-коричневый загар на лицах обоих мужчин говорил о том, что они происходят из южных земель — скорее всего из Малых Королевств.

Третий мужчина был невысоким и коренастым. Простая холщовая куртка и синий шерстяной килт выдавали моряка. Этот человек и производил основной шум. Одной рукой он ухватил хозяина таверны за воротник, другую вздернул ввысь в жесте, видимо, магическом, так как с выпрямленного указательного пальца неторопливо стекали вниз розоватые искры.

Последним членом группы была женщина, облаченная в одеяние из зеленого бархата, богато расшитого золотом. Эта претенциозная вышивка, прическа, вышедшая из моды лет пять назад, и смуглый цвет лица говорили о том, что благородная дама происходит из той же варварской страны, что и солдаты.

— Где он? — донесся до — ушей Стеррена утробный рев моряка.

Вместо ответа хозяин ткнул дрожащим пальцем в сторону ниши.

Вот так штука! Значит, эта компания явилась сюда по его душу? Никого из них Стеррен не знал. Может быть, они родственники какого-нибудь ободранного им недотепы и желают постоять за фамильную честь?

Он попытался припомнить, не играл ли в последнее время с варварами. Вроде бы нет — варвары, по слухам, обладали необузданным нравом, а в Мире и без них полно покладистых и доверчивых игроков. Последний раз это было на народном гулянье, а кто станет мстить за случившееся во время гуляний, если, конечно, это не прямое насилие?

Тогда не исключено, что перед ним наемники. В любом случае встречаться с ними нежелательно.

Стеррен нырнул обратно за занавеску и продумал возможные варианты бегства.

Увы, три серые каменные стены, занавеска, дощатый пол, тяжелые стропила потолка, наверняка служившего полом для верхней комнаты, — ни окон, ни дверей, через которые можно было бы выскользнуть. В зале спрятаться тоже негде, вся меблировка состояла из нескольких деревянных столов и стульев. Коптящие масляные лампы, заливая помещение неярким светом, распространяли мощный аромат рыбьего жира, который, смешиваясь с запахом кислого эля, создавал специфическое зловоние таверны. Помощи ему ждать неоткуда. На посетителей надежды нет. Стеррен в этих краях популярностью не пользовался. Игроки, которым часто везет, редко бывают любимцами публики, особенно если их ставки недостаточно велики, чтобы угостить завсегдатаев.

Придется положиться на свою сообразительность. Хорошо зная себя, Стеррен предпочел бы этого никогда не делать.

Однако выбора не было. Высунувшись из-за занавеси и указывая на дверь, юноша заголосил:

— Он уходит! Уходит! Хватайте его!

Только двое из загадочной четверки отреагировали на этот вопль. На миг они отвлеклись, бросив тревожные взгляды на дверь. Что касается двух утесообразных солдат, то те, похоже, просто его не слышали. Увидев Стеррена, они тяжелой поступью направились к нише. Их медленное, но неумолимое приближение напомнило юноше мощный прилив, постепенно затапливающий причалы.

Оставшаяся пара — моряк и иностранная аристократка — двинулась вслед за солдатами. Моряк опустил руку, и поток искр иссяк.

Стеррен не пытался сопротивляться. Он просто стоял и ждал.

Его вопль оказался хилой уловкой, но ничего лучшего он придумать не мог. В прошлом подобные шутки иногда срабатывали, так что попытаться стоило.

Теперь он решил открытой грудью встретить то, что несут ему эти люди. Если их послали кредиторы, он даже оплатит долг — если ему предоставят такую возможность, прежде чем свернут шею. Более того, он может заплатить с процентами. Сейчас его средства превышали размеры любого отдельно взятого долга.

У занавеси все четверо остановились. Один солдат вы ступил вперед и полностью отдернул занавесь.

Моряк осмотрел голые стены, перевел взгляд на удачливого игрока и произнес совершенно обыденным тоном:

— Это была абсолютно идиотская выходка.

В его этшарском чувствовался явный привкус порта.

— Вы — Стеррен сын Келдера?

Стеррен осторожно ответил:

— Не исключено, что я знаю человека с таким именем.

Он заметил, как немногие оставшиеся посетители, осторожно оглядываясь, один за другим потянулись к выходу.

Моряк обменялся с разодетой дамой несколькими словами на каком-то варварском наречии. Дама бросила короткую фразу солдатам, и огромные стальные клешни захватили руки Стеррена. В ноздри юноше ударил острый запах пота. Крайне неприятный запах.

— Так вы Стеррен сын Келдера или нет? — вновь спросил моряк.

— Зачем вам это? — не очень уверенным тоном, но все же глядя прямо в глаза собеседника, поинтересовался Стеррен.

Моряк помолчал и, почти улыбаясь, видимо, восхищенный отвагой молодого человека, задал вопрос:

— Так да или нет?

Стеррен покосился на неподвижные глыбы, захватившие его руки, вздохнул и произнес:

— Меня зовут Стеррен из Этшара, а отца моего называли Келдер Младший.

— Прекрасно, — бросил моряк и сказал два непонятных слова, обращаясь к женщине.

Та ответила длинной речью. Моряк внимательно выслушал и вновь повернулся к Стеррену:

— Видимо, вы тот, кто нам нужен. Однако леди Калира желает убедиться и просит меня задать вам еще несколько вопросов.

Стеррен пожал плечами, насколько позволили ему захваченные руки:

— Валяйте. Мне скрывать нечего.

Скорее всего, решил он, это какое-то семейное дело. В противном случае не имело бы никакого смысла устанавливать его личность. Если повезет, он отболтается и выскользнет на свободу.

— Являетесь ли вы старшим сыном своего отца?

Такого вопроса он не ожидал. Вдруг у этих варваров существует чудовищная традиция умерщвлять первенцев и основных наследников? Или, по их обычаям, старший в семье несет ответственность за деяния всех членов клана? Последнее было не важно, так как у Стеррена не оставалось в живых ни одного родственника, во всяком случае, хоть сколько-нибудь близкого.

После недолгого колебания он ответил:

— Да.

— Но вы носите другое имя, отличное от имени отца.

— Ну и что? Повторение имен — глупейший обычай. Отец считал, что Келдеров и так расплодилось чересчур много.

— Ваш отец был старшим сыном у своей матери?

Для Стеррена этот вопрос не имел вообще никакого смысла.

— Да, — в изумлении ответил он.

— Ваш отец умер?

— Уже как шестнадцать лет. Он повстречался...

— Не важно. Нам достаточно ваших слов.

Направление допроса беспокоило Стеррена все больше и больше. Может быть, эти люди явились сюда, чтобы отомстить ему за дурные поступки отца? Что он, собственно, знал о старике? Лишь то, что он был торговцем и погиб от рук обезумевшего колдуна.

Великие боги, как же глупо и несправедливо погибать из-за чьих-то старых грехов, когда своих собственных хоть отбавляй!

Стеррен подумал, уж не является ли этот моряк с розовыми искрами тем самым безумным колдуном, но тут же прогнал эту идею как полностью лишенную смысла. Скорее всего розовый искропад был частью купленного в лавке чародея готового заклинания. Не исключено, что он должен был произвести впечатление на даму или кого-то еще.

— Кто была его мать и ваша бабка? — спросил моряк.

Бабка? Стеррен изумился еще больше. Ему было семь лет, когда она умерла. Он помнил только ее ласковое морщинистое лицо и голос, рассказывающий невероятные истории. Дед, который воспитывал внука, страшно тосковал без нее и частенько вспоминал, как привез, свою жену из крошечного королевства на самом краю земли и как прекрасно она уживалась с соседями, если те поступали в соответствии с ее желаниями.

— Ее звали, Танисса Упрямая. Она родом откуда-то из Малых Королевств.

Так же как и эти люди, или, вернее, трое из них, подумал он. Вопросы неожиданно начали обретать смысл. Неужели бабуля что-нибудь украла или совершила другое гнусное преступление, и соотечественники наконец напали на ее след.

Надо признать, что они не очень-то торопились. Какой смысл мстить третьему поколению!

— Она умерла, — с некоторой надеждой добавил Стеррен.

— Называли ли ее когда-нибудь Танисса из Семмы?

— Не знаю, никогда не слыхал.

Последовал еще один диалог на непонятном языке, в котором упоминались имена Стеррена и его бабушки. К концу диалога женщина уже улыбалась и казалась немного взволнованной.

Ее улыбка вовсе не была мстительной, но это не утешало. Что бы там бабушка ни натворила, это произошло полвека назад, и благородная дама никак не могла быть тому свидетельницей. Следовательно, ее послал на охоту кто-то другой. Возможно, отец или мать аристократки пострадали от его бабушки, и теперь она радуется, что справилась с работой. Во всяком случае, у нее нет причины лично недолюбливать Стеррена.

Взгляд, брошенный им в обе стороны, показал, что солдаты никак не реагируют на события. По-видимому, они ничего не поняли.

Переводчик, каковым, по всей вероятности, и являлся моряк, повернулся к Стеррену:

— У вас есть семья?

— Нет. — Он решил, что врать не имеет смысла.

— Не женаты?

Стеррен отрицательно покачал головой.

— Что случилось с вашей матерью?

— Она скончалась при моем рождении, — может быть, они пожалеют его, узнав, что перед ними сиротка.

— Ага, значит, братьев-сестер у вас нет. А как насчет Келдера Старшего — вашего деда?

С некоторым опозданием до Стеррена дошло, что он лишает себя возможности, с одной стороны, припугнуть их родней, а с другой — равномерно распределить бремя бабушкиной вины на плечи нескольких людей. Но было уже поздно.

— Он умер три года назад. В глубокой старости.

— Дяди, тети?

— Не имею.

— Другие дед и бабка?

— Скончались до моего рождения. Отравились скверной водой.

— Прекрасно! — с улыбкой произнес моряк. — В таком случае ничто не мешает вам отбыть немедленно.

— Что?! — воскликнул Стеррен. — Куда отбыть? Я никуда не собираюсь! — Он даже не пытался скрыть свое удивление и негодование.

— Но почему же? — поинтересовался моряк. — Вы, надеюсь, не ходите в учениках?

— А что, если хожу? Куда вы меня тащите? Да кто вы такие, наконец?

Его самоуверенность развеялась как дым. Конечно, эти люди не осмелятся убить его прямо в Этшаре. Но если им удастся вытащить его из города... За пределами городских стен законов нет, по крайней мере Стеррен о таких не слыхивал.

— Я всего-навсего переводчик... — начал моряк.

— А что это были за искры? — перебил его Стеррен. Моряк небрежно махнул рукой:

— Ничего особенного. Я купил несложное заклинание в Квартале Чародеев, чтобы было легче вас отыскать. На самом деле я только переводчик, и мне вы не нужны.

— В таком случае, кто эти трое и что им от меня надо?

— Леди Калира забирает вас в Семму.

— Черта с два! — заявил Стеррен. — Я не оставлю город!

Его охватила паника. Перед глазами встали картины медленной и мучительной смерти.

— Боюсь, вам придется ехать независимо от желания, — со вздохом произнес моряк.

— Но почему? — спросил Стеррен, подпустив в голос панические нотки, пытаясь вызвать жалость. В ответ переводчик только усмехнулся:

— Вы обращаетесь не по адресу. Они наняли меня в Акалле Алмазном, чтобы я доставил их в Этшар и помог отыскать вас. Меня не касается то, что они намерены сделать с вами.

— Зато касается меня! — заявил Стеррен. Он попытался освободиться, но солдаты, по-видимому, даже не заметили его усилий. — По крайней мере вы могли бы спросить у них.

— Хорошо, я поинтересуюсь у леди Калиры, — согласился моряк.

Этот малый относился к судьбе Стеррена с отвратительным равнодушием.

— Ну так спросите! — взвизгнул Стеррен.

Моряк отвернулся и что-то произнес.

Высокая дама ничего не ответила. Вместо этого она шагнула вперед и, обращаясь к Стеррену, произнесла очень медленно и очень внятно:

— О'ри Стеррен, Енне Карнаи т'Семма.

— Во имя всех демонов, что это означает? — спросил Стеррен.

Он хотел кое-что добавить, но вдруг почувствовал, как оба варвара отпустили его руки. Он поднял глаза и увидел, как по их необъятным лицам расползлись широкие улыбки. Один протянул свою огромную лапищу и энергично затряс руку Стеррена, сжав ее до боли.

Последний, совершенно смешавшись, обратился к моряку:

— Так что же она сказала?

— Не знаю. Это был семмат, а не наречие торговцев. Я не говорю по-семматски.

Леди Калира, заметив растерянность Стеррена, произнесла:

— Од'ная семмат? — уяснив, что он опять ничего не понял, леди добавила с ужасным произношением:

— Этшарский плохой.

Несколько мгновений Стеррен тупо пялился на нее, затем повернулся к моряку и воинственно поинтересовался:

— Да как она смеет утверждать, что мой родной язык никуда не годится? Это что, своеобразный варварский ритуал? — теперь Стеррен пребывал в еще большей растерянности, чем раньше.

— Нет, нет, нет, — торопливо ответил моряк. — Она имеет в виду, что плохо говорит по-этшарски. Думаю, она знает не больше десятка слов, да и те, по совести говоря, узнала от меня по пути сюда.

Аристократка из Семмы, очевидно, отказалась от попыток вступить в прямой контакт со своим пленником и произнесла длинную речь, обращаясь к переводчику.

Моряк внимательно выслушал ее и повернулся к молодому человеку:

— Она говорит, что король Фенвел Третий разыскивает наследника брата вашей бабки — Восьмого Военачальника Семмы, умершего четыре месяца назад. Она советовалась с каким-то магом, и тот назвал вас. Она должна доставить вас в Семму, чтобы вы приступили к своим наследственным обязанностям в качестве нового военачальника. Вы теперь «Энне Карнаи» — Девятый Военачальник Семмы.

— Но это же глупость, — заверил его Стеррен.

— Так она сказала, — пожал плечами моряк.

— А что, если я не поеду? Наследство — это, конечно, мило, но наследственные обязанности — совсем другое дело. — Он не желал иметь ничего общего ни с войнами, ни с военачальниками. Кроме того, кто захочет жить среди варваров, которые даже не говорят по-этшарски?

Вся эта затея была абсолютно нелепой.

Переводчик обратился с вопросом к леди Калире, и радость на ее лице мгновенно увяла. Она произнесла что-то суровым тоном, и моряк после некоторого колебания перевел:

— В ее стране отказ от выполнения наследственных обязанностей считается изменой, а измена карается смертной казнью на месте.

— Смертной казнью? — наследство стало выглядеть еще менее привлекательным.

Леди Калира произнесла что-то по-семматски, и руки солдат словно по команде упали на рукоятки мечей.

— Но Семма не моя страна! — запротестовал Стеррен. — Я родился и вырос в Этшаре, мои родители — этшарцы!

Взгляд его метался между леди Калирой и переводчиком. Моряк пожал плечами, этот жест действовал Стеррену на нервы.

Леди Калира произнесла на ломаном этшарском:

— Вы наследовать.

Стеррен с отчаянием посмотрел на солдат. Тот, что стоял слева, как бы предупреждая, на несколько дюймов обнажил клинок.

— Эй! — закричал хозяин. — Только не в моем заведении! Выведите его вначале!

В глубине души Стеррен надеялся, что хозяин кликнет городскую стражу.

Уповать на появление стражников! Для него это что-то новенькое!

Но стражники вряд ли успеют явиться вовремя. Выхода не было. Выдавив из себя кривую ухмылку, Стеррен произнес:

— Что же. В таком случае я, видимо, отправлюсь в Семму.

Леди Калира самодовольно улыбнулась.

 

Глава 2

Стеррен уныло взирал на испепеленный солнцем крохотный городишко. Акалла Алмазный. Малые Королевства полностью соответствовали его самым мрачным представлениям.

Юноша ничего не знал о том, что ждет его впереди. Варвары вытащили своего пленника из таверны, собрали его немногочисленные пожитки в комнате на улице Баргин и, невзирая на отчаянные протесты, препроводили на арендованный корабль.

Сбежать так и не удалось. В последнюю секунду он от отчаяния прыгнул с пирса. Но его тут же выудили из грязной воды и постыдно втащили на борт судна.

После этого несчастный оставил мысли о бегстве, тем более что пловец он был никудышный.

На корабле варвары изолировали его от переводчика и дали понять, что ждут от него успехов в изучении их варварского языка, именуемого семматом. Стеррен повиновался, понимая, что иначе он лишает себя возможности получать полезные сведения.

Тем не менее, когда через десять дней судно вошло в порт Акалла Алмазного, молодой человек не сильно преуспел в своих занятиях. С тех пор как они покинули Этшар Пряностей, стояла жаркая безветренная погода. Все эти десять дней ушли на то, чтобы пересечь Восточный залив и добраться до Южного побережья. Один из гигантов — солдат Алдер д'Иун на языке знаков с привлечением примитивного семмата объяснил Стеррену, что путешествие в Этшар заняло у них всего четыре дня, потому что судно постоянно бежало впереди шторма — очень дорогого шторма, специально заказанного для этой цели.

По мнению Алдера, расстояние между Этшаром и Акаллой не превышало ста лиг. Эта цифра привела Стеррена в недоумение: он считал, что Малые Королевства лежат на противоположном побережье океана, а сто лиг — это сравнительно неширокий заливчик.

Правда, юноша не был уверен, что правильно понял Алдера. Он уже сносно считал на семмате, однако слова «день» и «лига» вполне мог перепутать. Проверить услышанное у переводчика не удалось, леди Калира (на семмате «Айа Калира») прямо и четко запретила моряку говорить со Стерреном на этшарском. Сумма, которую она пообещала заплатить за эту услугу, была достаточно высокой и тот вовсе не хотел ее потерять.

Более того, предусмотрительная леди заплатила всем членам команды, говорящим по-этшарски, чтобы они не разговаривали со Стерреном и обращались к нему только в случае крайней необходимости. Таким образом, юноше оставалось либо учить семмат, либо вообще молчать.

Однако, каким бы ни было истинное расстояние, на десятый день после полудня судно вошло в гавань и вступило, в тень унылого, каменного сооружения, именуемого на семмате «Карнаи Акалла». Стеррен решил, что «карнаи» означает замок, но и в этом случае не был уверен в правильности своей догадки. Замков он никогда не видел, а невзрачный вид припортового укрепления не вызывал желания внимательно изучать побережье.

Он сообразил, что Семма лежит где-то в глубине континента, и Акалла Алмазный — ближайший от нее морской порт. Является ли Акалла независимой державой или завоеванной провинцией, Стеррен не знал. По совести говоря, ему было совершенно наплевать, поскольку это не имело никакого отношения к его планам бегства в Этшар.

Похоже, что на Акаллу Алмазный плевать хотело большинство человечества. Городишко состоял из трех-четырех улиц, вытянувшихся у самой воды и с обеих сторон замыкающихся зазубренными утесами.

Дома в городе были сооружены из крупных желтоватых блоков. Все швы кладки проросли блеклым зеленым мхом или серым лишайником. Едва живой плющ карабкался на стены. Тучи мух с жужжанием клубились в пыли, а немногочисленные городские обитатели, сидевшие на порогах лавок, казалось, спали, свернувшись клубочком под грязными белыми накидками. В воздухе витал запах сухого тлена.

Более сильное впечатление производил замок, но и он, покрытый умирающей растительностью, казался совсем безжизненным.

Наблюдая, как матросы швартуют корабль, Стеррен поинтересовался у стоящего рядом солдата — товарища Алдера по имени Догал д’Тра — далеко ли от Акаллы до Семмы.

Вернее, он попытался спросить об этом, исходя из своего скудного словарного запаса:

— Сколько лиг есть Семма?

Наверное, он так и сказал, если предположить, что слово «лига» было произнесено правильно, а грамматика изувечена не до конца.

Этот, казалось бы, простой вопрос заставил стражника глубоко задуматься. Он долго что-то бормотал себе под нос на семмате:

— ...Акалла... может быть, один; ...Скайя... четыре или пять; ...Офкар... хм-м-м...

Наконец после сложных подсчетов он произнес:

— Двенадцать, тринадцать, а может быть, и четырнадцать лиг.

Стеррен хорошо усвоил числительные до двадцати, однако на всякий случай продемонстрировал десять пальцев и произнес:

— Два, три, больше?

— Да.

Потрясенный Стеррен уставился вдаль. Тринадцать лиг? Этшар Пряностей из конца в конец простирался не более чем на лигу. Чтобы пройти от Западных ворот до Арены, требовался целый час. Значит, чтобы добраться до Семмы, придется прошагать целую ночь!

Однако, к радости Стеррена, идти до Семмы пешком никто не собирался. Когда на берег был спущен трап, компания направилась в гостиницу рядом с портом.

Переводчик остался на судне, он выполнил свою работу и сопровождать их далее не собирался.

Узнав об этом, юноша пожалел, что недостаточно прилежно занимался проклятым варварским языком. Теперь, даже в чрезвычайных обстоятельствах, ему придется обходиться своими ограниченными познаниями семмата.

Войдя в гостиницу, Стеррен огляделся, и его мнение об Акалле чуть-чуть повысилось. Помещение было удобно спланировано: в нескольких нишах уютно расположились столы, напротив входа вдоль стены выстроились бочонки, а лестница в дальнем углу зала вела на галерею, в которую выходили двери спальных комнат.

В зале довольно много народа. Под потолком плавал табачный дым, звякали кружки, журчали дружелюбные голоса. Туда и сюда с деловым видом сновали улыбающиеся официантки.

Леди Калира, не обращая внимания на суету, безошибочно вычислила хозяина заведения и потребовала у него две комнаты — одну для себя и вторую для Стеррена, Алдера и Догала.

Перспектива находиться под постоянным надзором и полное отсутствие людей, изъясняющихся по-этшарски, повергли молодого человека в уныние.

Однако выбора не было, и он собрался извлечь максимальное удовольствие из создавшегося положения. Пока Догал относил наверх багаж, а леди Калира торговалась с хозяином, Стеррен решил поупражняться в семмате, завязав беседу с самой хорошенькой официанткой.

Девица внимательно выслушала его, улыбнулась и, прощебетав что-то непонятное, засеменила прочь.

Юноша в изумлении смотрел ей вслед.

— Что это... — начал он по-этшарски, но, спохватившись, тут же перешел на семмат.

— Что это есть? — спросил он Алдера.

— Что есть что?

— Что она... сказать?

— Не знаю, — ответил Алдер, пожимая плечами. — Она говорит на акаллане.

— Акаллан? Еще... язык?

— Естественно, — невозмутимо бросил Алдер.

Стеррен дико завращал головой, прислушиваясь к разговорам вокруг себя. Леди Калира и хозяин, как он понял, объяснялись на Торговом наречии. Пара за соседним столом шепталась на странном свистящем языке, совершенно ни на что не похожем. До его ушей доносились и другие незнакомые диалекты.

— Великие боги, — произнес Стеррен, — как они вообще здесь друг друга понимают?

— Что? — спросил Алдер.

Стеррен понял, что опять говорит по-этшарскн, и ему захотелось зарыдать или закричать. Прислушавшись к своему внутреннему голосу, несчастный решил — без выпивки здесь не обойтись. Он тяжело опустился на ближайший стул и, прибегнув к понятному повсеместно языку жестов, поднял руку с вытянутым вверх пальцем и бросил на стол монету.

Это сработало — официантка с улыбкой поставила перед ним полную кружку. Стеррен слегка повеселел.

В конце концов, напомнил он себе, это — порт и, естественно, люди здесь говорят на самых разнообразных языках.

— В Семме, — обратился он к Алдеру, — все говорить один язык?

Вопрос звучал неуклюже, но лучше сказать он не мог.

— Естественно, — ответил Алдер, подсаживаясь за столик к Стеррену. — В Семме все говорят на семмате. Почти все — там, наверное, сейчас есть несколько иностранцев, которые не знают языка.

Стеррен изо всех сил пытался уловить смысл сказанного. Теперь он по-настоящему желал усвоить язык как можно быстрее. Как ни постыдно изучать варварское наречие из-под палки, стыд этот не идет ни в какое сравнение с угрозой изоляции и неспособностью объяснить свои потребности.

Похоже, в обозримом будущем ему придется торчать в Семме. Тринадцать лиг в глубине континента! У него просто не будет возможности покрыть это расстояние и не быть схваченным, особенно если семманцы прибегнут к магии. А это они обязательно сделают.

Если уж бежать, то сегодня ночью. Ему надо тайно проникнуть на борт корабля, отправляющегося в Этшар.

Но как это сделать, если во всем Акалле Алмазном невозможно отыскать хотя бы трех людей, говорящих на понятном ему языке? Как он сможет узнать, куда направляется судно? Как сможет отработать дорогу домой, не понимая команд? Как он сможет выиграть (если завяжется игра), не понимая ни слова и не зная правил?

Нет, эта затея безнадежна. Он обречен отправиться в Семму — страну, из которой пятьдесят лет назад сбежала бабушка, наплевав на свой статус аристократки.

Что же, раз он обречен прозябать в Семме, надо попытаться извлечь из этого максимальную пользу. В конце концов он найдет способ приспособиться к ситуации.

Но прежде всего следует выучить язык.

— Алдер, — сказал он. — Я хотеть учить семмат хорошо... Быстро.

Солдат сделал большой глоток пива и кивнул.

— Прекрасно. Что вы хотите узнать прежде всего?

 

Глава 3

Узнав, что ему не придется топать пешком тринадцать лиг, Стеррен повеселел. Однако уже через час пребывания в седле настроение его безнадежно испортилось. Он глубоко сожалел, что так и не решился бежать прошлой ночью. Великие боги, ну кто бы подумал, что ехать верхом такое мучение! Ему всегда казалось, что главное — забраться на лошадь (что было нетрудно с помощью двух могучих солдат) и преспокойно усесться.

Он и представить не мог, как трудно удержаться в дергающемся вверх и вниз седле. Очень скоро Стеррен почувствовал, что в кровь стер себе весь зад. Каждое движение причиняло теперь острую боль.

Он был весьма удивлен, когда между скачками заметил, что отряд движется не по дороге, а по выжженной солнцем равнине, простирающейся во все стороны до самого горизонта. Стеррен не представлял, каким образом его спутники ориентируются. Но предпочел не задавать лишних вопросов.

Он отложил на время все свои волнения по поводу войн, военачальников, жизни среди варваров и занялся более близкими ему проблемами или, если быть точным, проблемами, близкими его седалищу.

Когда отряд остановился у крохотного ручейка, чтобы передохнуть и подкрепиться, высокая башня «карнака» Акаллы уже давно скрылась из виду. Горло Стеррена пересохло, руки затекли, спину ломило от безуспешных попыток держаться прямо. О том, что творится ниже, несчастный старался не думать. Как только лошади встали, он мешком свалился на землю и долго лежал без движения на колючей траве.

Алдер и Догал вежливо притворились, что ничего не замечают, однако леди Калира оказалась менее милосердной.

— Неужели вы никогда раньше не ездили верхом? — без всякого вступления спросила она.

— Нет.

Предположение, что уличный игрок из Этшара может быть первоклассным наездником, просто требовало комментариев, однако состояние здоровья не позволило Стеррену продемонстрировать свое остроумие.

— Вам следовало сказать мне об этом в гостинице, — продолжала дама. — Я могла раздобыть фургон. На худой конец мы немного подучили бы вас.

Стеррен попытался пожать плечами, но мышцы спины отказывались повиноваться:

— Я... Это быть... Это не быть...

Проклятие! Он не мог вспомнить слова «казалось», «представлялось» или «выглядело». Прежде чем кто-то из семманцев пришел к нему на помощь, он выпалил:

— Я видеть это неплохо, но ошибиться.

— Вы хотите сказать, что это казалось вам легким делом?

— Похоже, что так, — кивнул Стеррен.

— Военачальник должен уметь держаться в седле, — заметила леди Калира.

— Я не военачальник.

— Вы — Стеррен, Девятый Военачальник Семмы.

— Я — Стеррен из Этшара, игрок в кости, — не сдавался Стеррен.

Услыхав эти слова, благородная дама слегка отпрянула.

— Знаете, вам не следует упоминать об этом, когда мы прибудем в Семму.

— Это почему же? — поинтересовался Стеррен.

— Да потому, что вы — военачальник! Вы занимаете важный государственный пост. Мы не можем допустить сплетен о том, что вы зарабатывали на жизнь, шельмуя в игре.

Смысла всей речи Стеррен не уловил, но ключевое слово дошло до него в контексте.

— Я не шельмовать! — заорал он, но тут же умолк — острая боль хлестнула его по ягодицам.

— Тогда каким же образом вам удавалось выигрывать?

— Мне везло, — не очень убедительно пробормотал юноша.

— Ха! — ответила аристократка. — Как будто чародею может не везти!

— Ворлоку, — поправил ее Стеррен. Леди Калира не поняла и сменила тему.

— В седле следует расслабиться, — сказала она и проиллюстрировала свои слова, свободно бросив вниз руки. — Двигайтесь вместе с лошадью. Не сопротивляйтесь.

Стеррен покорно кивнул, хотя в глубине души сомневался, что с его стертой задницей это возможно.

— Кроме того, мы сделаем вам мягкую подстилку и для отдыха иногда будем идти пешком.

На этот раз Стеррен кивнул с чуть большим энтузиазмом.

К вечеру благодаря подстилке и периодическим спешиванием, когда боль в потертостях становилась невыносимой, он настолько улучшил технику своей верховой езды, что, несмотря на боль во всем теле, оказался способен поддерживать подобие беседы со своими спутниками.

Стеррен начал с того, что, ткнув пальцем во все стороны света, осведомился, что там находится. Семманцы видели вокруг только песок и траву. Следовательно, военачальника интересовало то, что находится за горизонтом.

Впереди по курсу лежала Семма, позади — Акалла Алмазный.

— Скайя, — ответил Догал, показывая на север. Стеррену это слово ничего не сказало. Когда юноша вытянул руку в противоположном направлении, ответ оказался более интересным:

— Там ничего нет, — произнес Догал.

— Ничего?

Южная сторона горизонта казалась размытой и слегка желтоватой.

— Практически ничего. Пара лиг песков; и затем край Мира. Если вы привстанете на стременах и хорошенько всмотритесь, то увидите его.

От предложения приподняться в стременах Стеррена бросило в дрожь, и он предпочел не любоваться видами.

Тем не менее идея близости края Мира заворожила его. Подумать только, он находится рядом с оконечностью всего сущего!

Через некоторое время Догал прервал его размышления.

— Сейчас к северу от нас находится Офкар, — заметил он. — Скайя не велика. Больше Семмы или Акаллы, но меньше Офкара.

— Семма граничит с Офкаром? — осведомился Стеррен.

— Именно. — Догал утвердительно кивнул. — Ваше произношение, лорд Стеррен, значительно улучшилось. Примите мои поздравления.

Стеррен промолчал, но в душе возгордился собой. Он изо всех сил старался правильно произносить варварские слова, и ему было приятно слышать, что он преуспел в этом деле.

Следовало, конечно, раньше догадаться, что Акалла, Скайя и Офкар были независимыми королевствами, втиснутыми в тринадцать лиг между Семмой и побережьем. Он всегда знал, что все эти королевства — малые, но, чтобы настолько...

В какую же неприятную авантюру его втянули! Если эти королевства так тесно прижались друг к другу, то наверняка между ними частенько возникают конфликты. Неудивительно, что они испытывают острую нужду в военачальниках.

— Что есть Семма... — произнес он, будучи не в силах составить фразу: «Расскажите мне о Семме».

— Королевство, — пожал плечами Догал.

— И много там городов?

— Городов в Семме нет.

Стеррен не знал слова «поселение», поэтому спросил:

— Много замков?

«Карнак» и в самом деле означало «замок», он проверил это еще в гостинице.

— Всего один — замок Семма. Туда мы и направляемся.

Н-да, парень просто кладезь информации. Стеррен подъехал поближе к Алдеру.

— Привет, — произнес он.

— Приветствую вас, лорд Стеррен, — вежливым поклоном ответил солдат.

Стеррен вздохнул. Поскорее бы привыкнуть к этому напыщенному обращению.

— Что есть Семма?

Алдер с любопытством взглянул на молодого человека:

— Что вы хотите знать?

— Что это... Как это... Как там.

— Иными словами, что она собой представляет?

Стеррен с благодарностью вцепился в фразу, которую никак не мог составить.

— Да, что она собой представляет?

— Мне трудно объяснить это, лорд Стеррен, потому что кроме Эть-шара я нигде не бывал.

— Не Эть-шар, а Этшар, — небрежно произнес Стеррен, радуясь тому, что и он может поправить чье-то произношение.

— Эть-шар. — Алдер старательно попытался выговорить непривычное звукосочетание и даже плюнул в сердцах, когда из этого ничего не вышло.

— Там много людей?

— Точно не знаю. Замок просто кишит людьми.

— Я иметь в виду не замок.

— Но там живут все, за исключением крестьян.

Странно. Юноша задумался. Может, он все же неверно понимает слово «карнак».

— Что такое «крестьяне»? — это слово Стеррен еще не слышал.

— Простые люди. Фермеры, — пояснил Алдер.

Стеррен радостно закивал головой. Ну конечно же! Прежняя легкая добыча, жертвы его таланта.

— Крестьян много?

— Полагаю, да.

— Вы — крестьянин?

— Я — солдат, лорд Стеррен, — в тоне Алдера явно слышалась укоризна.

— Вы родились не солдат, — заметил Стеррен, гордясь своим стремительно растущим словарным запасом.

— Верно. Я родился крестьянином.

— Что уж тут плохого, — поспешно добавил Стеррен, заметив, что ненароком обидел спутника. — Я тоже родился крестьянином.

Конечно, это была ложь. Стеррен родился в торговом сословии. Но он хотел подчеркнуть, что тоже принадлежит к простым людям.

Изумленный Алдер поправил его:

— Нет, лорд Стеррен, вы появились на свет благородным.

— Но я не знал об этом.

Поразмышляв немного, солдат улыбнулся:

— Верно.

Довольно долго молодой человек ехал молча, погруженный в собственные мысли,

По крайней мере в Семме есть замок. Опасения, что он окажется в забытой богами, утонувшей в грязи деревушке, оказались безосновательными. Замок, конечно, не город, но на определенный уровень цивилизации рассчитывать можно.

Всю оставшуюся часть дня и даже сидя у ночного костра. Стеррен непрерывно расспрашивал солдат, стараясь понять, что представляет собой Семма. Беседа значительно расширила его языковые возможности, обогатив лексикон.

Семма была крошечным, тихим королевством, большинство населения которого составляли крестьяне, живущие на семейных фермах. Крестьяне выращивали на песчаных почвах апельсины, лимоны, финики, инжир, оливки и кукурузу, разводили овец, коз, а то и крупный рогатый скот. В свое время некоторые из них производили на экспорт пряности, но Семма потеряла внешнеторговые связи после того, как Офкар временно перерезал транспортные пути к морю, и рынок переориентировался на более надежные источники снабжения.

В самом центре королевства стоял замок Семма, рядом с которым расположилось единственное городское поселение, которым могла похвастать держава. Замок служил жилищем примерно сотне аристократов, чему Стеррен поначалу просто отказывался верить, однако Алдер и Догал настаивали на своем. Стеррен легко мог представить себе сотню человек, вынужденных тесниться в одном доме (в родном городе он видел и не такое), но чтобы люди, именующие себя аристократами, жили как сельди в бочке...

Алдер, заметив его недоверие, пояснил;

— Это — включая детей. Кроме того, большинство обитателей — не высшая аристократия, а замок достаточно велик. Вы увидите сами.

Пока Стеррен переваривал сказанное, леди Калира воспользовалась моментом и преподнесла ему целебный бальзам для ран, полученных в седле.

— В дороге я всегда держу это снадобье под рукой, — сказала она, — хотя использую его для других частей тела.

Стеррен поблагодарил и в поисках укрытия отполз от костра. Дама деликатно отвернулась, этшарит спустил штаны и обильно намазал бальзамом пораженные места.

Покончив с этой процедурой, Стеррен присоединился к остальным. Он только-только начал интересоваться состоянием армии, которой ему придется командовать, когда леди Калира объявила, что всем пора заткнуться и отходить ко сну.

Стеррен безропотно повиновался. Военные проблемы остались на утро.

 

Глава 4

Центральную башню замка они заметили ранним утром. Прошло меньше часа с тех пор, как был погашен костер, и отряд тронулся в путь.

Пустынным прериям пришел конец, фермы — небольшие желтые домики, окруженные фруктовыми деревьями и полями высокой кукурузы, — тянулись одна за другой. На открытых выгонах паслась разнообразная живность, выедая местные травы до корня. Многочисленные обитатели ферм, погруженные в собственные заботы, как один игнорировали появление всадников.

Теперь равнина выглядела не такой унылой и плоской. Отряд то и дело преодолевал нечто похожее на подъемы и спуски, но до настоящих холмов этим неровностям почвы было еще очень далеко.

От своих спутников Стеррен узнал, что Семма приблизительно имела форму треугольника. На юго-востоке она граничила с пустыней, простирающейся до края Мира, на севере — со сравнительно крупным и могущественным королевством Ксиналлион, и на западе — с Офкаром. За последние двести — триста лет Семма несколько раз воевала со своими соседями, и в первую очередь с Ксиналлионом.

Однако при Седьмом и Восьмом Военачальниках мир держался на удивление долго. На памяти Догала и Алдера войн не было вообще. Однако дедушка Алдера по Материнской линии сражался лет пятьдесят назад в Шестой Ксиналлионской Войне. Стеррен терпеливо слушал истории об отваге предков, когда в поле зрения появился замок.

От ворот навстречу путникам двигалось небольшое облачко пыли. Оно росло и постепенно из него вынырнула дюжина всадников.

Все они были крупными смуглыми мужчинами, одетыми в точности, как Алдер с Догалом. Но их коней украшали красные с золотом попоны, и леди Калира объявила, что перед ними почетный эскорт, присланный для того, чтобы сопроводить вновь обретенного военачальника в замок.

Всадники замерли, не доезжая нескольких шагов до их группы.

Последовал краткий обмен приветствиями между старым и новым эскортами. Стеррен ничего не понял и терпеливо ждал, когда беседа закончится.

Наконец прибывший отряд развернулся, образовал кольцо вокруг Стеррена, леди Калиры, обоих солдат и замер в ожидании.

Юноша удивленно огляделся и заметил, как благородная дама слегка наклонила голову. Его осенило: сейчас командует он, отряд выслан в его честь, и теперь все ждут, когда он соизволит отправиться в путь.

Стеррен неохотно тронул лошадь, и весь отряд двинулся в сторону замка.

Стеррен так и не успел расспросить Алдера с Догалом об армии. Теперь в присутствии дюжины незнакомцев подобные вопросы были неуместны. Он пожал плечами и молча смирился с ситуацией. В конце концов он все скоро увидит собственными глазами.

У ворот замка путников оглушил нестройный рев труб — один трубач постоянно отставал на такт, время от времени из общего хора выбивалась фальшивая нота. Но Стеррену подобная встреча казалась весьма и весьма впечатляющей — до сих пор в его честь никто никогда не играл. Ему вообще редко приходилось слышать приветствия в свой адрес. Насчитав десяток трубачей, размещенных вдоль стены, польщенный юноша, выпятив грудь, постарался держаться в седле как можно прямее, чтобы больше соответствовать роли военачальника.

Несомненно, его наследная должность имеет положительные стороны и может приносить удовольствие, если, конечно, не ввязываться ни в какие войны. К сожалению, с последними наверняка возникнут проблемы — Малые Королевства были печально знамениты своей драчливостью и умением затевать свары по малейшему, самому идиотскому поводу.

С другой стороны, Алдер и Догал утверждали, что Семма не воевала уже лет сорок. Вдруг этот мир продержится еще...

Стараясь, несмотря на потертые штаны, держаться с достоинством, Стеррен внимательно изучал обстановку.

Замок стоял на небольшом возвышении, окруженный двумя-тремя дюжинами домов и лавок. Все сооружения были того же желто-унылого цвета, как и фермерские домики. Их стены отличались удивительной толщиной, а редкие окошки были прорублены под самыми крышами, да к тому же еще закрывались тяжелыми железными ставнями. Большинство дверей прикрывали пестро раскрашенные тенты; и прямо под ними на открытом воздухе шла оживленная торговля. Улицы поселения были проложены без всякой системы, дома разбегались от замка во всех направлениях.

За пределами поселения там и сям виднелись фермерские хозяйства, в беспорядке разбросанные по равнине.

Сам замок резко контрастировал с окружающими его жалкими строениями. Это было огромное и грозное в своей неприступности сооружение из темно-красного камня. Внешняя стена с обитыми железом зубцами возвышалась не менее чем на пятнадцать футов. В ней не было никаких проходов, кроме единственных ворот, в которые и вступил отряд.

Когда они въехали под свод, Стеррен увидел, что стены имеют футов в двадцать толщину, а сам въезд закрывается тремя рядами тяжелых ворот и остроконечной подъемной решеткой. В своде были прорезаны люки, через которые защитники замка могли поражать незваных гостей.

Сам замок по конфигурации отдаленно напоминал пирамиду. Крылья здания высотой всего в два этажа простирались в обе стороны от центральной шестиэтажной громады, в середине которой возвышалась стофутовая смотровая башня. На первом этаже окон не было, но их число, так же как и размеры, возрастали с высотой — от узких амбразур на втором этаже до широченных застекленных окон на шестом.

Сразу за воротами начинался замковый сад. Стеррен был несколько удивлен, не обнаружив внутренней линии обороны. В Этшаре Пряностей пространство между стеной и ближайшей улицей тщательно очищали от деревьев и не застраивали, чтобы иметь возможность развернуть войска и боевые машины во время осады или штурма. В мирное время, продолжавшееся вот уже два века, у городских стен селились городские преступники и бродяги. Иными словами, эквивалента печально знаменитой «Площади Ста Футов» Семма не имела.

Однако времени любоваться садами не было. Как только последний всадник миновал внешние ворота, трубы, взвыв на прощание, умолкли, стража сомкнула тяжелые створки, а к прибывшим подбежали слуги в красных и желтых ливреях. Чьи-то руки быстро вынули Стеррена из седла и осторожно опустили на землю, его лошадь тотчас увели через внутренние ворота замка.

Эта помощь оказалась весьма кстати — военачальник подозревал, что после длительного пребывания в седле он вряд ли смог самостоятельно и, главное, изящно спуститься на благословенную землю.

Главный вход в замок, как и внешние ворота, был хорошо приспособлен к обороне. Однако теперь, сойдя на землю, юноша обратил внимание на пробивающуюся из стен зелень и заметил другие признаки запустения: ржавчину на петлях, паутину под сводом арки. Сорок лет мира, подумал он, не могли не пройти бесследно.

Оказавшись внутри, отряд замаршировал по широкому, отделанному мрамором центральному коридору. Солдаты все время старались держать военачальника в самом центре группы.

— Куда мы идем? — спросил Стеррен на семмате.

Леди Калира обернулась к командиру почетного эскорта и что-то прошептала. Солдат утвердительно кивнул:

— Король ждет встречи с вами.

— Король? — Стеррен не знал, правильно ли он расслышал.

— Да, Его Величество Фенвел Третий, король Семмы по праву наследования.

— О... — Стеррену никогда не приходилось встречаться с королями, и он не знал, как реагировать на слова леди Калиры.

Распахнулись тяжелые золоченые створки дверей, и Стеррен очутился в огромном зале. Широкая ковровая дорожка вела от дверей к основанию подиума и поднималась на три ступени к ногам осанистого, дородного мужчины в алой мантии, восседавшего в огромном черном кресле. По обе стороны ковра топтались небольшие группы хорошо одетых людей.

Леди Калира остановилась в футе от подиума, солдаты замерли и изящно расступились в обе стороны. На ковре остались лишь Алдер и Догал, прикрывавшие арьергард.

Стеррен, не понимая, что происходит, сделал еще пару шагов вперед и почти уперся в спину леди Калиры.

Рука благородной дамы незаметно скользнула назад и, ухватив полу его куртки, потянула вниз. Калира, преклонив колено перед своим сувереном, совершила глубокий поклон. Стеррен неуклюже скопировал ее действия.

Зрители в зале тихонько перешептывались.

— Ваше Величество, — начала леди Калира, — позвольте мне представить вам вашего верного слугу Стеррена, Девятого Военачальника Семмы. — Она отступила в сторону, повернувшись так, чтобы оказаться на краю ковра спиной к придворным. Теперь благородная дама могла обращаться как к монарху, так и к главнокомандующему.

Решив, что от него, видимо, ожидают каких-то действий, Стеррен опять поклонился. Великие боги, почему никто не удосужился подготовить его к аудиенции?

— Привет, — произнес король.

— Приветствую вас, — несколько нервозно ответил Стеррен.

Он попытался определить возраст короля и решил, что тому перевалило за сорок, но до шестидесяти Его Величеству еще далеко.

— Ты действительно внук Таниссы Упрямой?

Стеррену потребовалось время, чтобы понять смысл королевских слов и составить ответ. Он совсем не ожидал такого вопроса во время официальной аудиенции.

— Да. Я... Да, Ваше Величество, внук, — наконец ответил Стеррен.

Хорошо еще, что леди Калира подсказала ему правильную форму обращения к монарху.

— Мне не пришлось встретиться с твоей бабкой, — сказал король, — но мальчишкой я много слышал о ней от ее брата, твоего двоюродного деда — старого военачальника. Она сбежала со своим торговцем за пару лет до моего рождения.

Стеррен покраснел.

— Не надо смущаться, дружок, — улыбаясь продолжил король. — Ведь в конце концов мы все здесь родственники.

— Неужели? — спросил заинтригованный Стеррен.

— Ну конечно. Ты — мой кузен в седьмой степени. Я проверил. А эти, — он энергично махнул рукой в сторону придворных, — избранные аристократы Семмы. И все произошли от Тендела Первого — первого короля Семмы.

— И я?

— Ну естественно. Я наследую по прямой линии, а твой род идет от младшего сына Тендела Второго и пары дочерей Тендела Первого — по традиции, аристократы сочетаются браком внутри семьи.

Эти слова повергли Стеррена в шок. Один из его предков — король? И все эти аристократы — его родственники? Его, уличного игрока, шулера? Однако не станет же король врать!

— О... — Только и смог произнести он.

— Поэтому мы немедленно хотели видеть тебя. Нашего давно потерянного кузена.

— О... — тупо повторил Стеррен.

Ситуация казалась ему совершенно нереальной. Нет, замок был настоящим, так же как и люди вокруг, — он видел их, слышал, даже чувствовал их запах. Но мысль о том, что он принадлежит к правящему классу одного из Малых Королевств, казалась совершенно абсурдной. Легче было поверить в то, что он жертва какого-то чудовищного розыгрыша.

Пауза затянулась, но здесь на выручку пришла леди Калира.

— Ваше Величество, — сказала она, — я думаю, наш новый военачальник утомлен путешествием и потрясен встречей с вами. Кроме того, он с самого рассвета ничего не ел.

Благородная дама кривила душой — их отряд расправился с завтраком довольно поздно, но Стеррен был рад любому предлогу, лишь бы убраться из тронного зала.

— Да, конечно, — согласился король. — Конечно. Проводите нашего военачальника в его апартаменты и дайте возможность прийти в себя. Мы поговорим с ним позже. Когда он отдохнет и поест.

Эти слова сопровождались мановением руки, означающим конец аудиенции.

Леди Калира поклонилась и, поманив за собой Стеррена, направилась к выходу. Догал и Алдер, стараясь не привлекать внимания, двинулись следом.

Они вышли в коридор, повернули налево и оказались перед крутой винтовой лестницей. Гудевшие от усталости ноги Стеррена запротестовали, но он заставил их повиноваться и зашагал по ступеням.

Миновали второй этаж, затем третий.

На четвертом юноша вознамерился спросить, долго ли им еще карабкаться, но не нашел нужных слов на семмате.

На пятом говорить он уже не мог.

На шестом он облегченно вздохнул, но леди Калира пересекла коридор и подошла к лестнице, ведущей на башню.

Алдер и Догал шагали не останавливаясь, и Стеррену пришлось двигаться дальше.

Наконец, на седьмом этаже, преодолев еще один пролет, они остановились перед окованной железом дверью.

Леди Калира повернула большой черный ключ, торчавший в замочной скважине.

— Вот ваша комната, военачальник, — объявила она и отступила в сторону. — Почти два десятилетия она принадлежала вашему двоюродному деду, а до этого пятьдесят лет его отцу — вашему прадеду.

Стеррен осторожно шагнул через порог и, оказавшись в светлой просторной палате, огляделся по сторонам. Напротив двери — окно во всю стену, слегка поблекшие, но все еще прекрасные ковры на полу. Высокая с балдахином кровать. У ее изголовья с каждой стороны примостились столики. Рядом с левым возвышался гардероб, с правым — комод. Напротив кровати стоял секретер или скорее рабочий стол, по бокам которого находились книжные шкафы, забитые многочисленными книгами и документами. В каждом углу ютилось по креслу.

Вся стена у двери была увешана и уставлена оружием: мечами, кинжалами, копьями, секирами, алебардами и другими орудиями убийства, названия которых он не знал даже по-этшарски. Интересно, подумал Стеррен, не придется ли ему как главнокомандующему учиться пользоваться всем этим разнообразием.

Оружие покрывал толстый слой пыли. В воздухе стоял сухой запах запустения, говоривший о том, что в последнее время апартаментами никто не пользовался.

Стеррен подошел к окну. «Если судить по положению солнца, — подумал он, — сейчас я смотрю почти строго на север».

Крыша замка заслоняла от него внешнюю стену и большую часть поселения. Дальше расстилалась необозримая равнина с пятнами домов, хозяйственных построек и садов. Живые изгороди разделяли частные владения. Однако дорог видно не было. Неужели в Семме принято путешествовать прямо по целине? Справа, почти на линии горизонта, плодородные земли превращались в песчаную пустыню, а чуть слева виднелись белые вершины гор.

Стеррен повернулся и увидел, что леди Калира и оба солдата все еще стоят в коридоре. Ему показалось, что они вот-вот захлопнут дверь и запрут его одного в этой пыльной комнате.

— Почему вы не входите? — спросил он.

Леди Калира послушно переступила порог.

— Чего вы ждали?

— Я не могу войти в ваши личные покои без приглашения, лорд Стеррен.

Это заявление поставило Стеррена в тупик. Неужели он действительно обладает какой-то властью? Алдер и Догал по-прежнему оставались в коридоре. Юноша задумчиво посмотрел на них и опять перевел взгляд на леди Калиру. Та оглянулась, но солдат, казалось, не заметила.

— Вы разрешите мне сесть?

— Садитесь, — ответил Стеррен по-этшарски. Его поразила почтительность, с которой обращалась к нему аристократка.

Он повторил приглашение на семмате, припомнив, как эскорт ждал его указаний на равнине.

Может быть, они серьезно величают его лордом?

Леди Калира выдвинула из угла кресло и уселась. Стеррен, немного поколебавшись, устроился за столом.

Целебный бальзам, нанесенный на раны, действовал. Сидя в мягком кресле, военачальник испытывал лишь легкое неудобство.

— У вас, наверное, множество вопросов, — сказала леди Калира. — Теперь, когда вы благополучно добрались домой, я частично смогу удовлетворить ваше любопытство.

Стеррен молча смотрел на нее некоторое время, затем криво улыбнулся.

— Очень надеюсь на это.

 

Глава 5

— В этой комнате все принадлежит вам, — сказала леди Калира. — Вы унаследовали это вместе с должностью военачальника от вашего двоюродного деда Стеррена.

Юноша, с трудом уловив смысл сказанного, некоторое время подбирал слова для ответной фразы.

— Как он мог оставить мне что-нибудь? Как он знал... я живой, если не видел бабушку так долго?

— О, он даже не подозревал о вашем существовании, но выбора у него не было, — ответила леди Калира, небрежно махнув рукой. — В Семме существуют четкие правила о порядке наследования. Эта комната и ее содержимое принадлежали вашему деду как должностному лицу — военачальнику, поэтому он не имел права решать, — кто после его смерти получит вещи и унаследует должность. Если позволить людям влиять на вопросы наследования, то не оберешься интриг, — а их, по совести говоря, и без этого здесь более чем достаточно.

— Наследование? Интриги?

Леди Калира объяснила, как могла, значение этих слов, и Стеррен в конце концов начал кое-что понимать.

— Но почему именно я? — спросил он. — Нет никого здесь, кто быть военачальник?

Аристократка фыркнула, услышав такое нелепое предположение.

— Ваши предки позволяли себе непростительное легкомыслие в деле производства наследников. В какой-то мере это можно объяснить тем, что военачальники иногда гибнут совсем молодыми.

Это заявление после разъяснения незнакомых терминов вызвало у Стеррена легкую дрожь. Однако от комментариев он воздержался.

— После вас наследницей военачальника является его кузина в третьей степени — для вас кузина второй степени. В целом это седьмая степень кровного родства. Вы же в кровном родстве идете третьим. Это огромная разница. Кроме того, вы молоды и сильны...

Дама откровенно льстила. Стеррен знал, что он обыкновенный худосочный юнец.

— Этой кузине за пятьдесят. Если бы у нее был сын, это оказалось бы восьмой степенью. В крайнем случае подошло бы и это, но, к сожалению, у нее одна-единственная дочь. Да еще и не замужем. В любом случае у нас запрещено наследование по праву брака.

На этот раз все попытки объяснить значение незнакомых слов завершились полным провалом. Отчаявшись, Калира подбежала к рабочему столу и, схватив листок бумаги, принялась вычерчивать генеалогическое древо.

Стеррен с интересом следил, как она шагала через историю девяти поколений военачальников Семмы.

Первый, Тендел, был младшим братом короля Райела Второго и появился на свет почти двести лет назад. Ему наследовал сын — тоже Тендел. За ним внук, естественно, Тендел. Но этот Тендел неосмотрительно позволил убить себя в ходе Третьей Ксиналлионской Войны, прежде чем успел жениться и произвести отпрысков. Его брат Стеррен унаследовал пост Четвертого Военачальника только для того, чтобы погибнуть тремя годами позже все в той же Третьей Ксиналлионской Войне.

Первый Стеррен оказался настолько любезен, что родил пятерых детей, правда, сыновей у него было только двое. Младший умер, не оставив потомства, а старший стал Пятым Военачальником Семмы. Его единственный сын — Шестым. История Шестого Военачальника была трагичной — еле-еле успев родить одного сына, будущего Седьмого Военачальника, он встретил ужасный конец, проиграв войну.

Стеррену Седьмому был всего двадцать один год, когда он унаследовал пост своего отца. Этот военачальник превратился в своего рода легенду. Он нарушил традицию и, вместо того чтобы сочетаться браком с одной из родственниц, женился на этшарке, которую отыскал неизвестно где.

У этой пары было трое детей: старший сын — Стеррен стал Восьмым Военачальником, младший — Деррет умер во младенчестве, а их сестра — Танисса Упрямая сбежала с торговцем из Этшара в 5169 году. С тех пор о ней не было ни слуху ни духу.

Она-то и оказалась бабкой Стеррена. Ее брат остался холостяком, что автоматически превращало Стеррена в Девятого Военачальника Семмы.

Еще одну возможную наследницу звали Нерра Счастливая, она была внучкой старшей дочери Четвертого Военачальника. Но дама вряд ли могла рассчитывать на этот пост.

Леди Калира отодвинула рисунок и продолжала объяснения. Стеррен внимательно слушал, изо всех сил стараясь уловить смысл незнакомых слов.

Когда стало ясно, что старый Стеррен умирает, королевский эксперт по генеалогии, не зная о существовании сына и внука Таниссы, потратил целое шестиночье для определения потенциального наследника.

Ему на глаза попалось сообщение о тайном бегстве дочери Стеррена Седьмого, и он сообщил об этом королю, присовокупив к рассказу свои рекомендации. После продолжительных дебатов к Его Величеству призвали Агора — придворного теурга, который, обратившись к богам, выяснил, что, хотя Танисса умерла, ее внук жив и здравствует.

По решению королевского совета на поиски Девятого Военачальника была немедленно отправлена леди Калира. Она ни с какого бока не могла претендовать на наследство Военачальника и получила это задание только потому, что является наследницей своей кузины Инрии, Седьмого Торговца Семмы. Инрии давно уже стукнуло восемьдесят и отправлять старушку в такое далекое путешествие было бы негуманно. Когда благородная дама закончила свои рассказ, Стеррен сказал:

— Вы великолепно справились с возложенной на вас миссией. Что прикажете мне делать теперь?

— Полагаю, это очевидно. Вы принимаете командование армией и приступаете к защите Семмы.

— От кого?

— От врагов.

— Каких?

— Всех!

— Разве Семма имеет врагов?

— Конечно, имеет, идиот! Во-первых, Ксиналлион, во-вторых, Офкар.

До последнего момента Стеррен лелеял надежду, что навязанная должность обернется синекурой с титулом. С большим трудом ему удалось подавить вздох разочарования.

— И как вы думаете... война скоро?

Леди Калира скривила личико:

— Судя по тому, что я недавно видела в казармах, и тому, что я вижу перед собой сейчас, — даже слишком скоро!

Если бы Стеррен в совершенстве владел семматом, то тут же ответил бы, что, если у нее на примете есть лучшая кандидатура, он готов немедленно оставить пост, которого вовсе не домогался.

Вместо этого он спросил:

— Что делать сейчас? Сегодня.

— Я бы начала с уборки, — сказала леди Калира, оглядывая комнату. — Я распоряжусь, чтобы Догал принес воды и чего-нибудь поесть, по-моему, вы не способны спуститься вниз к ленчу. Ужинаете вы, само собой разумеется, за верхним столом. Его Величество хочет представить вас некоторым принцам и принцессам. Но все это — вечером. А пока я рекомендую вам получше изучить ситуацию. Поговорите с вашими офицерами, осмотрите казармы... Вы же военачальник и лучше меня знаете, с чего начинать.

Потрясенный Стеррен не сдержался:

— Я не могу стать военачальником в одно мгновение!

— У вас это должно быть в крови.

— Никогда не замечал.

Эти слова леди Калира проигнорировала и, повернувшись в сторону дверей, распорядилась:

— Догал, спустись в кухню, принеси лорду Стеррену воды и что-нибудь подкрепиться.

Догал вздернул подбородок, четко ответил:

— Слушаюсь, миледи! — и незамедлительно отбыл.

— Алдер, если желаете, поможет вам распаковать багаж.

Стеррен машинально кивнул. Алдер вошел в комнату, неся узелок с вещами, которые главнокомандующий успел собрать в своей комнатенке на улице Баргин.

— Вы сказали, мои офицеры... — задумчиво произнес Стеррен.

«Его офицеры». Это, пожалуй, звучит. В юноше неожиданно шевельнулся интерес.

— Да, конечно, — ответила леди Калира. — Думаю, мне следует с ними поговорить.

— Естественно.

В его памяти всплыли бесчисленные ступени винтовой лестницы:

— Вы могли бы прислать их сюда?

— Слушаюсь, лорд Стеррен, — благородная дама поклонилась.

Такой ответ привел Стеррена в совершенное замешательство. Заметив его смущение, леди Калира пояснила:

— Лорд Стеррен, унаследовав пост военачальника, вы вошли в узкий круг высшей аристократии Семмы и теперь уступаете по положению лишь королю и членам его семьи. Остальные: эконом, казначей, торговец — короче говоря, все — ниже вас.

— Так вы не шутите?

— Ничуть.

Стеррен задумался. Интересно, чем чревато столь высокое положение в смысле ответственности? Он почти забыл о присутствии леди Калиры, но благородная дама напомнила о себе.

— Милорд, — произнесла она.

— Да, — вздрогнул Стеррен. — Слушаю.

— Я тоже устала и голодна. Могу ли я удалиться, если у вас не осталось вопросов?

Не в силах скрыть потрясения Стеррен кивнул;

— Да... конечно!

Леди Калира сделала реверанс и повернулась к двери.

— Пришлите моих офицеров, — напомнил Стеррен. — После еды.

Стеррен был уверен, что дама его слышала. Однако она выскользнула из комнаты, не проронив ни слова.

Некоторое время он смотрел ей вслед.

Превращение леди Калиры из сурового тюремщика в подобострастного подчиненного странным образом действовало на нервы. Юноша не привык к подобному обращению. Все эти поклоны и реверансы откровенно смущали и раздражали его.

Но с другой стороны, было нечто заманчивое в том, что женщина не имеет права покинуть его комнату без разрешения. Конечно, такая зануда, как леди Калира, не могла соблазнить Стеррена, но обладание подобной властью само по себе выглядело весьма привлекательно.

Однако все это было приложением к должности военачальника, полной неизвестных опасностей и неприятных обязанностей. Война означала мечи и кровь, смерть и убийства. Ничего подобного он не хотел.

Может быть, ему как-нибудь удастся защитить королевство без войны, как это удалось его двоюродному дедушке, о существовании которого он никогда раньше не подозревал.

— Милорд, — сказал Алдер, неожиданно прервав путаные мысли Стеррена. — Могу ли я повесить это в гардероб?

Он держал в руках изрядно поношенную куртку военачальника.

— Да, — ответил Стеррен,

Неожиданно в нем проснулся интерес к собственности. Он хотел, чтобы каждый предмет занимал предназначенное ему место и чтобы в комнате был должный порядок. Совершенно ясно, если не возникнет непредвиденных обстоятельств, ему придется застрять здесь надолго.

 

Глава 6

Он отодвинул тарелку и встал из-за стола. Алдер поднял глаза:

— Милорд...

— Можете продолжать, — раздраженно бросил Стеррен. Молодому человеку уже надоело это странное, постоянно оказываемое ему почтение. Алдер только-только приступил к еде, но, очевидно, был готов без промедления броситься исполнять любые приказы, которые соизволит отдать его военачальник.

Но военачальник не соизволил. Военачальник чувствовал себя не в своей тарелке. Последние два часа его настроение постоянно переходило из одной крайности в другую. Обладание комнатой, титулом, должностью само по себе не было лишено приятности и могло, наверное, принести много удовольствия.

Но все эти блага всучили ему насильно и от них при всем желании невозможно было отказаться. Ясно, что, несмотря на самоуничижительные жесты со стороны Алдера и леди Калиры, он по-прежнему остается пленником. Стеррен был абсолютно уверен, что, если он захочет отправиться в Этшар, Алдер или Догал, а скорее всего они оба, бросятся следом и остановят его, прежде чем он успеет выйти за пределы поселения.

Юноше порядком надоели его охранники.

Хорошо, что хотя бы леди Калира исчезла с глаз долой, и скоро он увидит другие лица.

В этом, конечно, тоже были свои положительные и отрицательные стороны. Семманцы — варвары и наверняка представляли себе Девятого Военачальника совсем иначе. Как они отреагируют на его многочисленные недостатки? Перспектива казни на месте, о которой упоминалось в Этшаре, постоянно маячила на задворках его сознания.

Пока военачальник с Алдером насыщались, Догал охранял дверь, вынуждая уже явившихся офицеров Стеррена ждать в коридоре.

— Догал, — распорядился Стеррен, — скажите, что они могут войти.

Стражник сделал шаг в сторону, пропуская трех офицеров, стоящих за дверью.

Каждый из них, входя в комнату, кланялся, представлялся и отступал, чтобы пропустить следующего.

— Андурон из Семмы, лорд Стеррен, — объявил первый с изящным поклоном, сопровождаемым легким звоном висящих на шее драгоценностей.

Это был высокий мужчина лет тридцати — во всяком случае, значительно старше Стеррена. Андурона облегали роскошные одежды из синего шелка, и как каждый семманец он был черноволос и покрыт ровным загаром. Стеррену показалось, что между этим офицером и королем имеется некоторое фамильное сходство.

Он также уловил тонкое благоухание — кажется, нечто цветочное.

— Арл Крепкая Рука, — представился второй, наклонив голову.

Он был короче Андурона раза в два, но по весу вряд ли уступал изящному офицеру. По прикидке Стеррена, Крепкой Руке тоже было лет тридцать. На нем был алый килт и желтая с красной вышивкой куртка. Арл источал запах кожи и пота.

— Шемдер Смелый, — без всяких церемоний сказал третий. Он был жилист, сух и казался моложе первых двух офицеров. Его килт и куртку украшала изящная вышивка.

Все трое более или менее выразили свою почтительность главнокомандующему, но было ясно, что их истинные чувства не соответствуют внешним проявлениям.

Леди Калира демонстрировала свое презрение значительно тоньше.

— Я — Стеррен из Этшара, — представился юноша, в свою очередь кланяясь.

Он произнес слово «Этшар» правильно, отказываясь следовать произношению семманцев, пасующих перед сочетанием букв «тш».

— Прошу прощения, милорд, — сказал Андурон, — но не будет ли правильнее именовать себя «Стеррен, Девятый Военачальник Семмы»?

Слова легко текли из уст Андурона, и Стеррену очень хотелось ответить соответствующим образом. Однако скудное знание языка вынудило его ограничиться короткими фразами, сопровожденными не очень убедительной улыбкой.

— Думаю, вы правы. Я еще не привык.

Позади него Алдер поспешно заталкивал в рот последние куски хлеба.

Три офицера некоторое время стояли в напряженном ожидании. Наконец Шемдер произнес:

— Вы посылали за нами, лорд Стеррен?

— Да, — спохватился Стеррен. — Конечно. Садитесь.

Он указал на кресла, а сам, чтобы не столкнуться с пришедшими, несколько поколебавшись, присел на край кровати.

Офицеры повиновались, расположившись полукругом. Стеррен тяжело вздохнул и произнес речь, состоящую из двух самых длинных за все время его пребывания в Семме фраз:

— Я послал за вами, потому что мне сказали: я теперь военачальник, нравится мне или нет. Я хочу знать, что это значит и что я должен делать.

Офицеры продолжали молча пялиться на него.

— Вы не делаете мне легче, — растерянно произнес Стеррен.

— Милорд, — заметил Шемдер, — вы так и не сообщили, что вам угодно от нас.

— Мне угодно от вас знать, — ответил Стеррен, — что мне — вашему военачальнику — надо делать. Что от меня ждут. Вы трое мне скажете.

Офицеры переглянулись, и слово опять взял Шемдер.

— Милорд, будет крайне неуместно, если мы начнем указывать, что вам надлежит делать. Указывать — это ваш долг, наш долг — повиноваться.

Стеррен подавил вздох. Либо эти люди отказываются признать чужака своим начальником, либо по-своему испытывают его, либо они просто-напросто тупы, упрямы и начисто лишены воображения. Короче говоря, помощи от этой троицы ждать не приходится. Но кое-что объяснить им все же придется.

— Лорд Шемдер... — начал он.

— Я не лорд, — прервал его Шемдер. Стеррен кивком головы признал свою ошибку и продолжил:

— Тогда, Шемдер, расскажите мне о ваших обязанностях.

— В настоящий момент, лорд Стеррен?

— Естественно.

Он надеялся, что использовал подходящее слово.

— В настоящий момент у меня, милорд, нет обязанностей. Я не какой-нибудь часовой, я командую кавалерией Семмы.

— Кавалерией? — слово было незнакомым. Стеррен взглянул на Алдера, который тут же пояснил:

— Солдаты на лошадях.

Стеррен кивнул, зафиксировав слово в памяти.

— Прекрасно. Вы командуете кавалерией Семмы. Есть ли у вас специальный титул? Мне называть вас милорд или командир?

— Капитан, милорд, — мрачно ответил Шемдер. — Называйте меня капитаном.

— Благодарю вас, капитан Шемдер. И капитан Арл, не так ли?

— Да, лорд Стеррен.

В то время как Шемдер явно не выносил своего нового командующего, слова Арла дышали покорной безысходностью.

— Капитан чего?

— Пехоты, милорд. Это солдаты, которые дерутся стоя на ногах.

Стеррен оценил любезность Арла, который объяснил новое слово, не вынуждая военачальника задавать вопрос.

— И капитан Андурон?

— Лорд Андурон, милорд. По старшинству я следую за вами и являюсь вашим заместителем. В моем подчинении находятся лучники и гарнизон замка. Я решаю вопросы снабжения и тому подобное.

Он говорил с подчеркнутым безразличием, удобно развалившись в кресле.

— О!

Это звучало весьма многообещающе, особенно после того, как Алдер и лорд Андурон совместно объяснили ему незнакомые слова. Стеррен подумал, не сможет ли он свалить на них все обязанности и наслаждаться своим положением, лишь номинально пребывая в должности военачальника. В лорде чувствовалась холодная уверенность, которая, как надеялся Стеррен, не была напускной.

— Сколько же у нас лучников?

Ответ Андурона мгновенно развеял мечты и надежды Стеррена:

— В настоящее время ни одного.

— Ни одного?

— Ни единого. Семма не воевала уже сорок лет. Старый Стеррен, хм... ваш достойный предшественник Восьмой Военачальник разрешил всем лучникам выйти в отставку и поручил моему отцу, а затем и мне подыскать им замену. Мы не сочли нужным сделать это. Лучники не производят особенного впечатления на парадах, да и дерево для луков стоит дорого. Но я уверен, что, если потребуется, мы найдем нужных людей и быстро их обучим.

— Вот как! — Стеррен не понял некоторых слов, но для него было ясно, что подготовка умелого лучника требует гораздо больше времени и усилий, чем полагает лорд Андурон — особенно, если не осталось первоклассных стрелков, способных стать учителями.

— А что... гарнизон? Это правильное слово?

— Милорд говорит на семмате как уроженец королевства, — проговорил лорд Андурон.

Стеррен стоически переварил издевательское подобострастие леди Калиры, подчеркнутое почтение Алдера и Догала, но это было уже чересчур. Юноша чуть не умер со смеху, когда до него дошел смысл последней фразы. С большим трудом ему удалось взять себя в руки. Офицер одарил его ледяным взглядом и продолжил:

— Гарнизон замка, милорд, состоит из тех, кто окажется в его стенах в момент нападения.

— Понимаю. Благородные лорды, слуги и так далее?

— Конечно, нет, лорд Стеррен! Трудно ждать от аристократа, что тот согласится закрывать ворота, опускать решетки или швырять вниз камни. Что касается слуг, то у них имеются свои прямые обязанности. Я имею в виду жителей поселения и фермеров, которые вовремя успеют найти убежище за стенами замка.

Стеррен некоторое время молча взирал на лорда Андурона и решил, что спором делу не поможешь, особенно на его убогом семмате. Вместо этого он повернулся и спросил:

— Капитан Шемдер, сколько у вас людей и лошадей?

— Двадцать человек, милорд, и двенадцать лошадей, — незамедлительно и с нескрываемой гордостью сообщил Шемдер.

Стеррен понял, что в замок его сопровождала вся кавалерия Семмы. Это повергло военачальника в шок.

— Капитан Арл?

— В настоящее время, лорд Стеррен, под моим командованием находится шестьдесят мужчин и юношей, полностью вооруженных, хорошо обученных и готовых на все.

Стеррен сильно сомневался, что инфантерия Семмы вообще к чему-либо готова. Интересно, что бы они стали делать, если бы на них напал правитель Этшара Пряностей? Одна городская стража Азрада VII насчитывала десять тысяч человек. Он мог захватить Семму с десятой частью своих регулярных вооруженных сил, не прибегая к помощи внутренних войск, флота, чародеев и поддержки других триумвиратов Гегемонии Этшар.

Но это были Малые Королевства, и дела здесь обстояли иначе.

Офицеры держались очень уверенно. Они наверняка лучше разбирались в ситуации, нежели он — иностранец.

Но даже если это и так, то восьмидесяти пяти солдат и горстки испуганных фермеров все равно недостаточно для защиты такого большого замка, как Семма.

— Лорд Андурон, — спросил Стеррен, — а как насчет магии?

Молодой аристократ, казалось, был озадачен.

— Что насчет магии, милорд?

— Какие маги состоят под вашей командой?

— Никаких, милорд, зачем они мне нужны?

— Значит, они в пехоте или кавалерии?

— Нет, — сказал Арл, а Шемдер отрицательно покачал головой.

— Неужели в замке нет ни одного мага? — спросил уже по-настоящему испуганный Стеррен.

Три офицера в недоумении уставились друг на друга.

— Думаю, один-два найдутся, — заговорил наконец Андурон. — Королева Ашасса держит теурга, которого зовут Агор, и я слышал, как слуги болтали о якобы имеющемся среди них чародее. В поселении, кажется, живут гербалист и ведьма. Простите, лорд Стеррен, но почему вы спрашиваете?

— Вы не пользуетесь магией?.. Да это же... — нет, он еще не знает, как сказать это по-семматски.

Стеррен сделал глубокий вдох и начал снова:

— В Этшаре лорд Азрад держит при себе лучших чародеев. Он использует их... их чародейство, когда на город нападают враги. На кораблях есть чародеи для защиты от... от других кораблей. Никто не осмелится начать большую... драку без магической поддержки.

Он проклинал себя и всю Семму за то, что не смог найти правильного эквивалента слов «заклинание», «пират» и «битва».

Несколько бесконечных секунд в помещении висела мертвая тишина. Затем Шемдер коротко бросил какое-то слово, которое Стеррену ранее слышать не доводилось.

— Лорд Стеррен, у нас не принято использовать магию в военных целях.

В тоне лорда Андурона Стеррен услышал окончательный приговор, однако удержаться от вопроса он не мог:

— Но почему?

В глубине его души вопрос, заданный по-этшарски, звучал куда сочнее.

— У нас это не принято.

Стеррен опустил глаза:

— Понимаю. Простите меня. Я устал и мне надо отдохнуть.

По правде говоря, ему требовалось время, чтобы переварить услышанное.

— Идите. Продолжим после ужина. Мне надо будет... посмотреть на солдат.

— Проинспектировать войска? — предложил свой вариант Арл.

— Именно. — Стеррен кивнул и поднялся с кресла.

Остальные немедленно вскочили и, поклонившись, оставили комнату.

Лорд Андурон сделал глубокий поклон и изящно скользнул к двери; Арл переломился пополам, выпрямился и замаршировал к выходу; Шемдер наклонил голову и крадущейся походкой вышел в коридор.

Стеррен посмотрел им вслед и выпалил по-этшарски:

— Сборище идиотов!

Численность и готовность войск к боевым операциям — это еще куда ни шло. Но отказываться от магической поддержки военных действий просто чудовищно! Кто оградит их от предательства? Кто разузнает планы врагов? Кто излечит их раны? Настоящее варварство — посылать солдат в бой, вооружив их только мечами.

Интересно, а что, если им попадется противник, который не столь щепетилен и придерживается иных правил ведения войны?

Они же обречены на поражение! Скорое и полное.

Остается надеяться, что, пока он будет военачальником, ничего страшного не произойдет. По словам леди Калиры, его долг — защита Семмы. Но есть вещи, которые по своей природе не могут быть защищены.

Из уст военачальника вырвалось непристойное ругательство на родном этшарском языке.

— Милорд? — обратился к нему Алдер, пораженный столь бурным взрывом эмоций.

— Ничего, — ответил Стеррен, — ничего.

Постепенно юноша успокоился, и в его голове возник другой вопрос:

— Что сказал Шемдер об использовании магии в войне?

Алдер замялся:

— Вы имеете в виду слово «гахар»?

— Именно.

Стеррен заметил смущение солдата, но продолжал внимательно смотреть ему в глаза.

— Это означает... — неохотно протянул Алдер. — Это означает лицо, не имеющее культуры, лицо, которое не может находиться среди обычных людей.

Стеррен немного подумал и взглянул на дверь, через которую исчез Шемдер Смелый.

Ситуация была настолько комичной, что юноша не выдержал и расхохотался. Великие боги, житель Малого Королевства назвал коренного этшарца варваром!

Алдер смотрел на веселящегося Стеррена с удивленной улыбкой. Похоже, он не был разочарован своим новым главнокомандующим.

 

Глава 7

Вся одежда из гардероба бывшего военачальника сидела на нем отвратительно. Стеррен Восьмой не был таким гигантом, как Алдер или Догал, но все же по всем параметрам на несколько дюймов превосходил своего внучатого племянника.

Несмотря на это, Стеррен решил надеть что-нибудь из платья предшественника и затянуться потуже. Ему предстоял ужин в обществе короля за верхним столом, а у него не осталось ни одной целой куртки.

Более того, покрой его одежды совершенно не соответствовал господствующей в Семме моде, предусматривающей широкие рукава и обязательно яркую вышивку.

Стеррен выбрал нечто элегантное, отдаленно напоминающее тунику из черного шелка с золотым рисунком и черные кожаные штаны. Черный цвет господствовал в гардеробе бывшего военачальника. Видимо, это имело какое-то отношение к тому посту, который занимал владелец одежды.

С другой стороны, не исключено, что двоюродный дедушка просто-напросто тяготел к драматическим, может быть, даже несколько болезненно-мрачноватым эффектам.

Юноша со вздохом подумал, что ему придется потратить уйму времени, подгоняя себе гардероб дедушки.

Нет, не придется, тут же поправил себя Стеррен, и его лицо просветлело. Теперь он аристократ! Для такой нудной работы, как шитье, можно найти слугу. В замке наверняка есть портной.

Он натянул выбранный костюм через голову и взглянул в пожелтевшее зеркало с растрескивающейся амальгамой.

Великие боги, ну и картина! Туника доходила ему почти до колен. Штаны висели мешком. Он выглядел маленьким мальчиком, вырядившимся в одежду своего отца.

Стеррен поспешно принялся приспосабливать ремни и части костюма.

Задрав пояс штанов почти под мышки и подвернув штанины, он добился более или менее приемлемого результата. Туника долго сопротивлялась, но военачальник победил, приспособив один над другим два поясных ремня и загнав под них лишнюю ткань. Покрытые вышивкой рукава пришлось закатать.

Когда он критически изучал свою внешность в зеркале, в дверь кто-то постучал.

— Кто там?

— Принцесса Лура, лорд Стеррен, — ответил голос Алдера.

Принцесса? Стеррен еще раз внимательно оглядел себя. Н-да, выглядит он преглупо, но так или иначе встретиться с людьми придется. Он поджал губы, решив не откладывать неизбежное:

— Входите!

Дверь распахнулась, но Стеррен никого не увидел. Юноша в растерянности опустил глаза.

— Привет, — сказала принцесса, улыбаясь и глядя на него снизу вверх. — Ты выглядишь ужасно смешным в этом наряде. У тебя нет другого, который сидит получше?

Стеррен не любил детей, но Лура, которой он не дал бы больше девяти, обладала совершенно неотразимой улыбкой. Кроме того, она ведь была принцессой.

— Нет, — ответил он. — Боюсь, что нет. Одежда, которую я привез, износилась.

— Разве ты не мог купить новую? — спросила девочка.

— У меня не было времени.

— Да, думаю, что действительно не было.

Она помолчала и несколько смущенно призналась:

— Я хотела посмотреть на тебя. Никогда не видела человека из Этшара.

Стеррен обратил внимание, что Лура правильно произносит слово «Этшар», даже на семмате, и одобрительно кивнул.

— Я понимаю, — сказал он. — Я должен казаться... выглядеть...

Небогатый словарный запас опять подвел Стеррена, но, поднатужившись, он произнес:

— Я никогда раньше не видел принцесс.

— Даже в Этшаре?

— Даже в Этшаре. Там только одна принцесса, я никогда ее не встречал.

Строго говоря, принцесс в Этшаре не было вообще. Но сестра Азрада VII — Ирма Неудачливая стояла где-то близко к этому титулу. Стеррен не имел ни малейшего представления, кем бы она была в Семме: по-этшарски же ее называли просто леди Ирма.

— А у нас здесь ужасно много принцесс! — гордо объявила Лура. — Ну, во-первых, я. Затем мои сестры. Ашасса живет в Калитоне со своим мужем — принцем Табаром. Но здесь остаются Ниссита и Ширрин. Кроме того, есть моя тетя Санда. Всего — четыре, не считая Ашассы.

— Четыре, мне кажется, хорошее число, — отозвался Стеррен с глуповатой ухмылкой.

Лура наморщила лоб.

— Я вовсе не маленькая, — заявила она, — и ты не должен мне постоянно поддакивать.

— Прошу прощения, — ответил Стеррен, придав лицу серьезное выражение. — Я не хотел... Сколько принцессе лет?

Он внимательно всмотрелся в лицо девочки. Определить возраст было трудно, однако сильное сходство с отцом-королем бросалось в глаза.

— Семь, — ответила она. — Восемь исполнится в месяц Льдов — в девятый день.

— А я родился восьмого числа месяца Оттепелей.

Лура кивнула и наступило напряженное молчание. Они стояли, то глядя друг на друга, то осматривая комнату, пока доведенный до отчаяния Стеррен не произнес:

— Итак, меня хотелось увидеть, потому что я из Этшара?

— Да, в основном поэтому. Кроме того, военачальник, я думаю, очень важная персона. Все остальные тоже хотят вас увидеть, но они остались внизу. Ширрин боится, а Ниссита заявляет, что у нее нет времени на подобные глупости. Она все время старается вести себя как взрослая. Ей двадцать один год, а она даже не помолвлена. Не понимаю, почему она так сильно воображает о себе!

Стеррен кивнул. Крошка-принцесса, очевидно, любила поговорить, — еще одно сходство с отцом, подумал он. Интересно, не расскажет ли ему это существо что-нибудь интересное о замке и его обитателях. Лура явно не была скрытной особой.

С другой стороны, что она могла знать по существу? Сплетни о сестрах — одно, а обязанности военачальника — совсем другое.

— Значит, ты настоящий военачальник? — спросила она, нарушая ход его размышлений.

— Так мне сказали.

— Ты убил много людей?

Стеррен содрогнулся и, подчеркивая каждое слово, ответил:

— Я никого не убивал.

— О... — Лура явно была разочарована. Однако разочарование длилось недолго.

— Как там в Этшаре? — поинтересовалась она.

Стеррен непроизвольно посмотрел сквозь широкое окно на бесконечную, простирающуюся к северу равнину:

— Очень тесно. Много людей. — Указав на окно, он продолжил: — Представим, мы — на вершине башни у Западных ворот и смотрим через весь город. Восточная стена окажется на половине пути к... месту, где восходит солнце. И все это пространство заполнено улицами, лавками и домами. Все это внутри стен.

Он не знал слова «горизонт» и надеялся, что Лура поймет его объяснение.

Принцесса взглянула в окно и спросила:

— А где же фермы?

— За стенами.

Она скептически скривила личико, но Стеррен спорить не собирался:

— Был вопрос, был ответ.

Она пожала плечами:

— Ты прав. Я действительно спросила. Когда ты спустишься вниз? Все с нетерпением ждут тебя.

— Неужели?

— Ну конечно же, глупый! Ширрин умирает, хочет с тобой познакомиться.

— Ах, она даже умирает?

Припомнив, кто такая Ширрин, он не мог понять, с какой стати принцесса так жаждет увидеть его.

— Да, да! Ширрин очень хочет на тебя посмотреть!

Стеррен беспомощно огляделся. Конечно, по положению, Лура выше его. Но позволяет ли ее нежный возраст распоряжаться Девятым Военачальником Семмы?

Все еще сомневаясь, юноша неохотно последовал за принцессой, когда та выбежала из комнаты.

Спустившись на первый этаж, они свернули в короткий коридор и, проскользнув через неприметную дверь из резного дуба, оказались в просторной прихожей. Стены здесь были обшиты деревянными панелями, в оконных нишах стояли обтянутые бархатом скамьи. Лура протащила Стеррена за руку через все помещение к другой двери.

Они вошли в небольшую залитую солнцем гостиную. Лура все еще держала Стеррена за руку. При их появлении все, кто находился в комнате, вскочили со своих мест.

Стеррен оказался лицом к лицу с двумя женщинами и девочкой, наверное, чуть моложе его самого. Все трое взирали на него с недоумением.

— Ширрин! Ты только посмотри, кого я нашла! — объявила Лура.

Лицо девочки залила яркая краска, она поспешно оглянулась, словно искала, где можно спрятаться. Не найдя ничего подходящего, она с вызовом посмотрела на Стеррена. Щеки ее пылали.

Старшая дама с неодобрением взглянула на маленькую принцессу:

— Лура, следи за своим поведением.

Девица постарше сверлила Стеррена взглядом. Было ясно, что юная леди заметила его наряд, и у нее сложилось не слишком высокое мнение о его обладателе.

Впрочем, не исключено, что такое мнение возникло бы у нее в любом случае. Он был убежден, что девица фыркнула бы от презрения, если бы фырканье не было признаком дурного тона.

Стеррен вежливо улыбнулся.

— Приветствую вас, — произнес он. — Я Стеррен из Этшара, или, как меня здесь называют, — Стеррен, Девятый Военачальник Семмы.

— Милорд Стеррен, — заговорила старшая дама, — мы рады видеть вас! Я Ашасса, когда-то из Танории, а это мои дочери — Ниссита (последовал кивок в сторону девицы постарше) и Ширрин. — Кивок в сторону пылающей девочки. — С Лурой, насколько я понимаю, вы уже знакомы.

— Да, — ответил Стеррен. — Она представилась сама.

Он понял, что беседует с королевой Семмы и, видимо, без приглашения вторгся в семейные апартаменты короля.

От этой мысли у юноши засосало под ложечкой. Он быстро огляделся.

На вид комната казалась довольно приятной. Каменный пол устилали яркие ковры. Стены с трех сторон были выкрашены в белый цвет, четвертая сплошь состояла из окон-витражей в форме цветов с красными и белыми лепестками. Несколько низких диванов, крытых красным бархатом, и такое же количество столиков из кованого чугуна с мраморными столешницами размещались там и сям по всему помещению.

Н-да! Роскошью это не назовешь! Стеррену еще не приходилось видеть помещений, выдержанных в таком странном стиле.

Королева улыбнулась:

— Порой Лура бывает чрезмерно импульсивной, но, конечно, мы все с нетерпением ждали встречи с вами. С нашим давно потерянным родственником.

— Довольно далеким, по правде говоря, — вставила Ниссита, многозначительно поглядывая на штаны Стеррена.

— Лура сказала, что вы хотели немедленно видеть меня и что Ширрин очень хочет со мной познакомиться, хотя я не понимаю...

Его речь прервал возмущенный вопль принцессы Ширрин. Ее лицо, успевшее приобрести почти нормальный цвет, побагровело. Девушка повернулась и бросилась вон из гостиной.

Стеррен, ничего не понимая, смотрел ей вслед.

Лура громко хихикала. Ниссита бросила на младшую сестру полный отвращения взгляд. Глаза королевы сверкнули гневом.

— Я сказал что-то не то? — спросил Стеррен, обращаясь к королеве.

— Нет, нет, — заверила его Ашасса. — Во всяком случае, ничего страшного. Это все проделки Луры. Конечно, Ширрин ведет себя довольно глупо. Но ей тринадцать лет — очень впечатлительный возраст, а Лура делает все, чтобы смутить ее. Так что не беспокойтесь. — Она повернулась к Луре и жестко сказала: — Лура, ступай и извинись перед сестрой.

Хихиканье сразу же умолкло.

— За что? — спросила девочка. — Я же ничего не сделала!

— Поступай, как тебе сказано!

Осознав, что далее спорить опасно, очаровательная крошка отправилась вслед за Ширрин.

— Прошу извинить нас, милорд, — произнесла королева, когда дверь за Лурой закрылась. — Эти девчонки обожают поддразнивать друг друга. С тех пор как наш теург Агор впервые сообщил о вас, Ширрин просто живет романтическими историями об Этшаре, военачальниках и утерянных наследниках, а Лура делает из сестры посмешище.

— Глупости эти романтические истории, — заявила Ниссита. — Много шума из ничего!

Стеррен ничего не ответил, и королева продолжила:

— Но коль скоро вы уж здесь, милорд, я должна сознаться, что Лура не так далека от истины. Нам действительно натерпелось увидеть вас и побеседовать с вами. Никто из нас не удалялся от этого замка более чем на несколько лиг. Этшар представляется нам необычайно экзотическим местом. Присаживайтесь и расскажите что-нибудь о нем.

Стеррен с неохотой уселся на бархатный диванчик. Королева Ашасса и Ниссита расположились напротив.

— Что вы хотели бы услышать? — спросил Стеррен.

По выражению лица принцессы было ясно, что она не хочет слышать ничего; однако Ашасса казалась искренне заинтересованной.

— Это правда, что Этшар Пряностей очень велик и его невозможно охватить взглядом от края до края?

— Что же, — начал Стеррен, переварив вопрос, — это зависит от того, где встать. Я думаю, что с... с башни замка правителя можно увидеть стены с обеих сторон. Но в целом это — правда.

Королева задавала и задавала вопросы, и Стеррен, как мог, старался на них ответить. Постепенно тема беседы сместилась к началу правления Азрада VII, к чародеям и другим представителям магического искусства. Стеррен расслабился, успокоился и начал получать от беседы огромное удовольствие. Ашасса, несмотря на монарший титул, оказалась весьма приятной особой.

Принцесса Ниссита, напротив, не произнесла ни слова и в конце концов удалилась с надменным видом.

Через некоторое время бесшумно появился слуга и объявил, что к ужину все готово. Королева Ашасса поднялась, и Стеррен на какое-то мгновение подумал, что она предложит ему руку, чтобы он сопроводил ее к столу. Он видел, что именно так поступали леди в Этшаре.

Но либо правила этикета здесь были иными, либо различие в положении между королевой и военачальником было слишком велико. Ашасса пошла одна, и Стеррену ничего не оставалось как следовать за ней.

В трапезную был превращен тронный зал, в котором утром король принимал Стеррена. Столы на козлах были покрыты белоснежными скатертями. Вдоль столов выстроились принесенные откуда-то стулья. Королевский трон убрали. Вместо него на подиуме возвышался стол для семьи и приближенных Фенвела Третьего.

Королева Ашасса поднялась по ступенькам, а Стеррен направился к одному из свободных стульев у длиннющего нижнего стола.

Слуга притронулся к его локтю и прошептал на ухо:

— Милорд, ваше место — справа от короля.

С этими словами он указал на кресло за верхним столом, всего через два места от королевы.

При мысли о том, что ему придется сидеть и принимать пищу на глазах десятков, а может быть, сотен людей, Стеррена охватил ужас. Он в своем плохо сидящем костюме с простыми этшарскими манерами будет наверняка выглядеть чужим среди этих разряженных варваров с их аристократическими замашками. Слуга осторожно взял Стеррена за локоть и, преодолевая сопротивление, осторожно повел к короткой лестнице на подиум.

На последней ступеньке Стеррен справился с волнением и далее проследовал с достоинством и вполне самостоятельно.

Принцессы, с которыми он был уже знаком, заняли кресла рядом с королевой. Справа, через два места от военачальника, уселся молодой человек примерно его возраста и очень похожий на короля. Рядом с ним, на одно место дальше, — еще более молодой человек с теми же фамильными признаками. Помещение заполнял ровный гул голосов, но Стеррен, плохо зная семмат, так и не смог уловить, о чем беседуют гости.

Затем в сопровождении солдат и нескольких придворных появился король. Воцарилась тишина. Те, кто успел сесть, поднялись, Стеррен с небольшим запозданием последовал общему примеру. По мере того как группа продвигалась по залу, придворные по одному отделялись от нее и оставались стоять рядом с предназначенными для них стульями.

Король Фенвел проследовал до своего кресла и уселся, в то время как его телохранители выстроились вдоль стены. Его величество вежливо кивнул, и все гости тоже заняли свои места.

Тихий говор тут же возобновился и вскоре перерос в изрядный шум, сквозь который время от времени доносился стук ножей и вилок.

«Как в изрядно заполненной посетителями этшарской таверне», — подумал Стеррен. Он почему-то ожидал, что аристократы станут вкушать в полной достоинства тишине.

Глупейшее предположение! Люди остаются людьми, невзирая на титулы.

Мужчина средних лет уселся справа от него и с улыбкой произнес:

— Приветствую вас. Я Алгарвен, Восьмой Кайтахе.

— Восьмой, кто? — выпалил Стеррен, прежде чем успел себя сдержать.

— Кайтахе... о... Вы, видимо, не знаете слова. Позвольте подумать.

Мужчина поморгал, нахмурил лоб, затем улыбнулся и произнес по-этшарски:

— Эконом!

— Вы говорите по-этшарски? — радостно спросил Стеррен.

— Всего несколько слов.

— О... — Военачальник был ужасно разочарован.

Однако он тут же вспомнил о вежливости и представился.

— Мы все здесь знаем, кто вы, — заверил его Алгарвен.

Несмотря на это, Стеррен не ощутил никакой гордости за себя.

— А сейчас позвольте мне рассказать кто есть кто за этим столом, — сказал Алгарвен и начал показывать.

— Короля и королеву вы знаете. Слева от королевы сидит казначей. Его зовут Адреан.

Адреан оказался пухлым мужчиной под пятьдесят в одеянии отвратительного багрового цвета. Его толстую шею украшала тяжелая золотая цепь.

— За ним — старая Инрия, наш торговец. Если бы не годы, она сама отправилась бы на ваши поиски.

Инрия была древней беззубой каргой, затянутой в черный бархат. Злобно ухмыляясь, старуха оглядывала зал.

— Далее три принцессы — Ниссита, Ширрин и Лура...

— Я сегодня встречался с ними, — заметил Стеррен.

— Вот как! Знакомы ли вы с принцами?

Алгарвен повернулся в другую сторону и указал на четырех представителей королевской семьи, старшему из которых было лет восемнадцать, а младшему — десять-одиннадцать.

— Пока нет, — ответил Стеррен.

— Итак, здесь мы имеем — Фенвела Младшего, наследника престола и его братьев: Тендела, Райела и Дерета.

— Прекрасная семья, — заметил военачальник.

— Король явно не манкировал своими обязанностями, поставляя наследников. Его отец тоже потрудился на славу. За первым столом ближе к краю сидят братья Его Величества — принц Райел и принц Алдер, а также сестра — принцесса Санда. Еще один брат Тендел Старший опрометчиво позволил убить себя на дуэли два года назад.

— А... — Стеррен не мог придумать, что бы еще сказать.

От дальнейших мук его избавило появление слуг с подносами, полными мяса, хлеба, фруктов и сыров.

После этого торжественная трапеза превратилась в обычный ужин. Проголодавшийся Стеррен тут же забыл, что он сидит на виду у всех и с удовольствием принялся набивать живот.

Это не мешало ему поддерживать вежливую беседу с экономом Алгарвеном и с королем Фенвелом. Беседа эта в основном состояла из простых вопросов, односложных ответов и не требовала большого умственного напряжения. Каждый раз, не находя нужных слов, юноша просто тянулся за очередным апельсином или начинал намазывать масло на булочку.

К концу ужина он уже чувствовал себя вполне раскованно в обществе короля и своих сотоварищей — лордов. Ведь в конце концов они, несмотря на все свои титулы, были просто людьми, и он — один из них.

Когда ему в голову пришла эта мысль, он нимало подивился ей. Быстро же он адаптировался в новой, совершенно непривычной для него ситуации.

 

Глава 8

Казармы у ворот замка находились в относительном порядке. Однако слово «чистые» к ним было неприменимо. Трещины в полу забивала многослойная грязь, в углах висела не истребленная при уборках паутина. Выбеленные стены украшали пятна. Некоторые, особенно вблизи пола, выглядели особенно неаппетитно.

В жизни Стеррену доводилось видеть и худшие помещения — его собственная комната на улице Баргин была немногим лучше.

В животе ощущалась приятная сытость, в голове немного плыло, и новоиспеченный военачальник решил не придираться к мелочам.

Из трапезной он направился прямо в казармы, чтобы покончить на сегодня со всеми делами. Стеррен напомнил себе, что главное — это взглянуть на людей, которыми ему придется командовать, а вовсе не критиковать сложившийся порядок.

И все же ему казалось, что уважающие себя солдаты должны содержать свое жилище в более пристойном виде.

Стеррен не стал заглядывать в солдатские мешки или под узкие кровати. Во-первых, он не имел представления, что там искать, а во-вторых, это представлялось ему вторжением в личную жизнь подчиненных. Он бросил взгляд на койки. Одно одеяло служило покрывалом, расстеленным без единой морщинки, второе, туго свернутое — подушкой. Стеррен не видел ничего, что заслуживало бы замечания.

Он проследовал в оружейную, где образцы орудий убийства стояли вдоль стен или были закреплены на многочисленных стеллажах. Стеррен подошел к одному из них и вытащил первый попавшийся меч. Клинок вышел с трудом, оставив на деревянных прорезях следы ржавчины. Скрытая в гнезде часть клинка совсем заржавела, а пересохшее кожаное покрытие рукоятки растрескалось в руке. Поднялся клуб серой пыли, и Стеррен чихнул.

Он услышал, как позади некоторые солдаты смущенно переминаются с ноги на ногу. Стеррен осторожно вернул меч на прежнее место.

Военачальник чувствовал, что следует сделать выговор, но не знал, к кому обратить свое гневное замечание. Более того, он едва вышел из юношеского возраста и не очень внушителен по габаритам. Все солдаты были значительно старше и крупнее его. Конечно, пост дает ему право бранить подчиненных, невзирая на их подавляющее превосходство в силе, Стеррен не нашел в себе мужества проверить теорию практикой

Позже, сказал себе военачальник, когда он немного осмотрится, надо будет предпринять что-то в этом отношении.

Несмотря на все оправдания, он немного стыдился своей трусости.

— Милорд, — раздался чей-то голос. — Для боевой подготовки мы пользуемся вон тем оружием. — Говорящий ткнул пальцем в сторону двери.

Стеррен извлек меч из указанного стеллажа. Совсем другое дело — никакой ржавчины, рукоятка мягкая, эластичная. Сам клинок, однако, изрядно затуплен.

Что ж, это все-таки учебное оружие. Он молча кивнул и вернул меч на место.

Как жалко, что он так мало знает о мечах. Юноша понятия не имел, что следует проверять. Ржавчина, однако, весьма дурной знак. Главнокомандующий повернулся лицом к солдатам. Н-да! Конечно, нельзя было ожидать, что все они окажутся горами мышц, как его личные телохранители Алдер и Догал, но такое... Строго говоря, все солдаты были несколько пузатыми и чересчур жирными. Мысленно Стеррен сравнил их с городскими стражниками Этшара.

Королевская армия Семмы существенно проигрывала по всем статьям. «Кучка мягкотелых переростков», — подумал юноша. Конечно, среди стражников тоже встречались толстяки, но они никогда не были мягкотелы. Несмотря на толщину, в них чувствовалась жесткость и решительность, необходимые для наведения порядка в самом большом, самом богатом и самом буйном городе Мира.

Алдер сказал, что Семма не воевала уже сорок лет. Остается надеяться, что в этом отношении ничего не изменится.

А если начнется сражение и ему придется стать во главе этих жалких вояк... Что же, Семма — не его отечество. Капитулировать никогда не поздно.

Надо только узнать, как в этих краях поступают с военнопленными.

Стеррен вернулся в казарму. Что такое? Этого он не заметил. Одну из коек двигали. Расстояние между ней и соседней кроватью вдвое превышало расстояние между всеми остальными. Пол на освобожденном пространстве был чище и светлее, чем в остальном помещении.

Стеррена одолело любопытство.

— Вот вы, — сказал он, обращаясь к одному из солдат, — отодвиньте-ка кровать от стены.

Солдат беспомощно оглянулся на товарищей, которые почему-то дружно отвели глаза.

— Ну живее! — скомандовал Стеррен, вспомнив, как леди Калира понукала лошадь.

Солдат медленно, словно надеясь на чудесное спасение, подвинул койку.

Пол у стены был аккуратно расчерчен мелом. Стеррен широко ухмыльнулся. Кто бы подумал, что у него и этих варваров найдется нечто общее.

— Три кости? — спросил он по-этшарски.

Все молча уставились на него. Стеррен исхитрился повторить это на семмате.

Один из солдат отрицательно покачал головой:

— Нет, двойной флэш.

Кто-то двинулся, чтобы заставить его замолчать, но было поздно. Повисла напряженная тишина.

— Какие ставки? — поинтересовался военачальник, знаком показав, что опасаться нечего. — Пасс объявляется после первого проигрыша или после второго?

Как хорошо, что Догал просветил его по поводу игровой терминологии во время путешествия!

Любимая игра. Вот чего не хватало ему, чтобы почувствовать себя здесь как дома.

Он получше узнает своих людей и заработает немного деньжат. Последнее будет очень кстати, если ему все-таки вздумается бежать.

Стеррен нащупал на поясе кошель и вытащил монету:

— Ставлю один сребреник.

Солдаты неуверенно переглянулись, послышалось чье-то осторожное покашливание. Наконец один решился:

— Но, милорд...

— Во время игры можете звать меня просто Стерреном.

— Хорошо, милорд... м-м-м... Стеррен. Мы обычно играем по медяку.

— Великолепно. Может, кто-нибудь разменять сребреник? И у кого кости?

Через мгновение Стеррен и три солдата уже делали ставки, бросая медные монеты в начерченные квадраты. Об инспекции было забыто.

Когда кости покатились по полу, в груди Стеррена разлилось знакомое тепло, однако на сей раз состояние полного единства с маленькими кубиками почему-то отсутствовало.

Он отнес это на счет незнакомого окружения и выбросил двойку, пропустив, таким образом, очередной бросок.

Было глубоко за полночь, когда Стеррен, прислушиваясь к печальному звону нескольких оставшихся в кошельке монет, устало вскарабкался в свою комнату на башне. Невезение преследовало его весь вечер.

Способности или магия, которые неизменно сопутствовали ему в тавернах Этшара, здесь на чужбине не действовали.

«Что со мной, — размышлял он, взбираясь по тускло освещенным ступеням. — Что случилось? Если так пойдет и дальше, от игры в кости придется отказаться».

Идея эта ужасала его.

Однако печальные мысли улетучились, когда он добрался до места и увидел у дверей стоящего на посту Алдера. Проходя по короткому коридору, Стеррен воскресил в памяти события прошедшего дня.

Бесспорно, денек выдался суетливым. Оставалось надеяться, что второго такого не будет.

Алдер распахнул дверь и вошел следом за военачальником. Пока Стеррен зевал, солдат зажег свечу и замер в ожидании новых распоряжений.

 

Глава 9

Стеррен потянулся, немного подумал и выставил Алдера из комнаты. Когда дверь за спиной солдата захлопнулась, он удостоверился, что легко сможет найти свои пожитки, и улегся на бескрайнюю кровать.

Суматошный день, аристократические родственники, азартная игра, неожиданно крупный проигрыш... Кровь сильно стучала у него в висках.

Сон не шел.

Стеррен все еще лежал, открыв глаза, когда в дверь еле слышно постучали.

— Что такое?

Дверь скрипнула, и в образовавшуюся щель просунулась голова Алдера.

— Один человек хочет вас видеть, — извиняющимся тоном произнес страж. — Говорит, по важному делу.

— В такой час?

— Он уже несколько раз приходил, но вас не было, — пояснил Алдер.

Справедливо, подумал Стеррен и сказал:

— Хорошо. Какого рода дело?

— Он не говорит. По-моему, речь идет о долгах вашего двоюродного деда.

— О долгах? — такое известие не вдохновляло. — Кто этот человек?

Поразмыслив немного, Алдер ответил:

— Я думаю, бродячий торговец. Продает всякую пустяковину. Не знаю его имени, но раньше я с ним встречался. Он действительно вел дела со старым военачальником.

— А чем он все-таки торгует?

— Да, разной мелочью, — пояснил Алдер.

Первым движением Стеррена было приказать солдату прогнать незваного посетителя прочь, но любопытство все же взяло верх. Интересно, какие дела вел его предшественник с бродячим торговцем пустяковиной? Почему торговец так настаивал на встрече, да еще в такое неурочное время?

— Впустите его.

Алдер нырнул в темноту и через секунду в комнату проскользнул другой человек. Дверь за ним бесшумно закрылась.

Пришелец был невысок, с черными, чуть тронутыми сединой волосами. Складки на лице и под подбородком свидетельствовали о том, что в последнее время он жил впроголодь. Грязная коричневая рубаха болталась на нем как на вешалке, еще более грязные серые штаны подпоясывала потрепанная веревка, его сапоги неожиданно хорошего покроя были основательно поношены и тоже заляпаны грязью. Однако когда мужчина приблизился, Стеррен заметил, что его тщательно расчесанные волосы блестят, а лицо и руки чисто вымыты.

Очутившись в комнате, гость тщательно проверил дверную защелку, затем повернулся и вежливо, но в то же время немного небрежно поклонился.

— Приветствую вас, лорд Стеррен, — сказал он. — Разрешите представиться. Лар сын Самбера, торгую всякой всячиной, а иногда приворотным зельем и даже ядами.

Прежде чем Стеррен успел что-то сказать, Лар продолжил:

— Думаю, вам очень хочется знать, что могло быть общего между мной и старым Стерреном и какой счет я пришел уладить. По правде говоря, дело не в расчетах. Товар, который я предлагаю, весьма особый. Ваш двоюродный дед был единственным моим покупателем.

Он замолчал, поглядывая на Стеррена. Его лицо оставалось на удивление неподвижным. Никаких эмоций.

Стеррен заинтересованно кивнул:

— Продолжайте.

— Но я вас совсем не знаю.

— Я тоже вас не знаю.

Лар медленно кивнул:

— Справедливо. Кроме того, у меня тоже нет выбора. — Торговец немного помялся и вдруг торопливо выпалил: — Я ваш главный шпион. Торгую информацией. Это — тайна, которую ваш дед тщательно оберегал. До настоящего времени никто в Семме не знал о моем существовании. Рассказав все это, я вручил вам свою жизнь, милорд.

Маска холодного безразличия на лице ночного гостя никак не вязалась со смыслом сказанных им слов. Его крайнее волнение выдала только эта торопливая скороговорка.

Стеррен потратил некоторое время на осмысление слова «шпион», затем улыбнулся и показал на кресло:

— Садитесь и расскажите поподробнее.

Выражение лица Лара не изменилось, однако Стеррен понял, что торговец пустяковиной испытал огромное облегчение.

Он и сам обрадовался, — приятно услышать, что его предшественник использовал шпионов, не полагаясь на своих офицеров и их людей.

Неожиданно в голову Стеррену пришла мысль, а что, если... ведь Лар много путешествует и торгует информацией.

— Вы говорите по-этшарски?

Лар, удивленный подобным вопросом, ответил не сразу:

— Немного. В основном я владею офкаритом, ксиналлионским, танорианским и Торговым наречием.

Стеррену никогда не доводилось слыхивать о танорианском языке, но сейчас это было не важно. Он выпалил несколько вопросов на родном этшарском.

Лару пришлось неоднократно просить Стеррена говорить помедленнее, несколько раз они переходили на семмат, иногда отчаянно жестикулировали, но тем не менее юноша мог общаться с главным шпионом так свободно, как он уже давно ни с кем не общался.

К сожалению, то, что поведал Лар, вызывало тревогу.

Офкар и Ксиналлион планировали совместное нападение на Семму.

Хотя Стеррен все время пытался убедить себя, что война маловероятна, услышанное сообщение не удивило его.

Намного удивительнее оказалось то, что предстоящее вторжение ни для кого не являлось тайной. Именно подозрения о планируемом нападении вынудили леди Калиру столь спешно отбыть в Этшар. Аристократы были уверены, что переживут войну, если заблаговременно обзаведутся военачальником.

Лар, однако, не ограничился заявлением о приближении войны. Он в деталях обрисовал ситуацию в королевстве и объяснил, почему кровь еще не пролилась.

Основная причина войны лежала на поверхности. Как Офкар, так и Ксиналлион хотели захватить земли и богатства Семмы. В течение трех веков эти два довольно сильных государства оставались заклятыми врагами и шесть раз воевали друг с другом. В первой войне Офкар сумел присоединить к себе Семму — бывшую провинцию Ксиналлиона, а во второй — Ксиналлион отвоевал ее обратно. Во время Третьей Офкаро-Ксиналлионской Войны, а именно в 5002 году, Семма под предводительством Тендела Великого восстала против жестокого ига Ксиналлиона и добилась независимости. Новое государство выступило на стороне Офкара, обеспечив его победу.

Пять лет спустя, когда умер Тендел, Офкар вторгся в Семму и сделал попытку ее аннексировать. Семма выжила, призвав на помощь Ксиналлион.

С тех пор политика Семмы заключалась, во-первых, в сбалансировании сил между Офкаром и Ксиналлионом путем заключения союза с тем из них, кто на данный момент оказывался слабее, и, во-вторых, в постоянном стравливании этих государств друг с другом. Сын и наследник Тендела Райел Упорный прекрасно понимал все преимущества такой политики, и лишь когда он постарел, ослаб и полностью потерял контроль над ситуацией, между Ксиналлионом и Семмой в 5026 году вспыхнула война. Его преемник Тендел II, известный под именем Тендел Кроткий, правил двадцать два года, не позволяя вышеупомянутому балансу сил нарушиться.

Ему наследовал Райел Глупый, правивший девять лет, шесть из которых он воевал с Офкаром. Война, естественно, была проиграна.

Его сын Фенвел I, именуемый также Фенвелом Жирным, преуспел гораздо больше. За двадцать один год его пребывания на троне не случилось ни одной войны.

Идея баланса сил начала постепенно размываться по мере того, как короли Семмы стали забывать о неустойчивости своего положения. Фенвел II, он же Фенвел Воитель, сражался с Офкаром семь лет. Надо сказать, что он победил — единственный раз Семме в одиночку удалось одолеть Офкар, но семь лет войны удовольствия никому не доставили. В народе до сих пор ходили истории об ужасах Третьей Семмо-Офкарской Войны.

Ослабленность Семмы привела к победе врага в Третьей Семмо-Ксиналлионской Войне во время правления Райела III. Он получил прозвище Райела Терпеливого, так как одиннадцать лет накапливал силы, ожидая подходящего момента, чтобы взять реванш. Четвертая Семмо-Ксиналлионская Война закончилась полной победой семманцев.

Не исключено, что эта победа была ошибкой, так как она проложила путь к грандиозному поражению Райела IV в Пятой Семмо-Ксиналлионской Войне в 5150 году. Только угроза Офкара выступить на стороне Семмы не позволила Ксиналлиону немедленно аннексировать королевство.

Райелу IV наследовал Райел V — Райел Красавчик, которому удалось договорным путем установить теперешние границы Семмы, воспользовавшись тем, что Шестая Семмо-Ксиналлионская Война совпала с Шестой Офкаро-Ксиналлионской.

Тендела III, сменившего на троне Красавчика, прозвали Тенделом Дипломатом за его удивительную способность сталкивать лбами Офкар и Ксиналлион. За свое двадцатичетырехлетнее правление он сумел отговориться от нескольких войн и восстановить против своих исторических врагов их ближайших соседей: Скайю, Танорию, Энмуринон, Калитон и даже крошечное королевство Нушасла, расположенное к северу от Ксиналлиона. Ни одно из этих государств не граничило с Семмой, но угроза войны на два фронта понравиться никому не могла. Офкар не желал ссориться с Энмуриноном и Скайей, а Ксиналлион предпочитал мир с Калитоном и Нушаслой. Портить отношения с Танорией было опасно всем.

Но Тендел Дипломат почил в 5199 году, и на трон взошел его сын Фенвел Третий.

Здесь Лар забормотал что-то невнятное о «кровосмешении» и «иных интересах», но Стеррен понял, что торговец считает короля законченным идиотом.

К счастью, Фенвелу Третьему продолжали служить люди, которые идиотами не были, и среди них Седьмой и Восьмой Военачальники Семмы. Отец и сын, занимая свои посты при дворе, использовали все средства — дипломатию, угрозы и даже шантаж — для того, чтобы сохранить мир.

Король Фенвел неимоверно осложнял их задачу, постоянно оскорбляя своих соседей. Когда принц Элкин из Офкара попросил руки принцессы Ашассы Младшей, Фенвел тут же выдал ее замуж за принца Табара из Калитона. Когда король Коринал II Ксиналлионский предложил заключить договор о торговых путях, Фенвел ничего не ответил и направил миссию в Офкар выяснить, не сделают ли там более выгодного предложения. Когда из Офкара тайно прибыл посланник, чтобы обсудить возможности войны с Ксиналлионом, Фенвел публично разгласил секрет. После того как Офкар выразил протест, а Ксиналлион, в свою очередь, предложил заключить союз, Фенвел отмахнулся от предложения как от глупой шутки.

И вот теперь впервые за триста лет Офкар и Ксиналлион образовали союз, направленный против Семмы. Фенвел Третий стал их общим врагом.

Со смертью Восьмого Военачальника вся сложная система взаимных договоров рухнула. Энмуринон, Калитон, Скайя, Танория и Нушасла отошли в сторону. Несмотря на многочисленные брачные союзы, связывающие эти Малые Королевства с Семмой, поддержки ждать было неоткуда — Фенвел каким-то образом исхитрился поссориться со всеми своими зарубежными родственниками.

В конце повествования Стеррен совершенно пал духом.

— Почему армии Офкара и Ксиналлиона до сих пор не осадили Семму? — спросил он.

Лар вздохнул. Единственная причина состоит в том, что союзники еще не решили, как поделить добычу и захваченную территорию. Лар и ему подобные — он сам нанимал несколько человек и был уверен, что у Восьмого Военачальника несколько тайных агентов — делали все возможное, чтобы оттянуть вторжение. Они мешали врагам сговориться, выискивали мнимые сложности, перехватывали переписку и так далее. Приближающийся сезон зимних дождей, возможно, предоставит еще одну короткую отсрочку, но весной обе армии двинутся на Семму. В этом можно не сомневаться.

Стеррену надо было либо удержать врагов от вторжения, либо нанести им решающий удар.

— Интересно, как я смогу это сделать? — спросил Стеррен.

— Мне тоже хотелось бы это знать, — пожал плечами Лар. — Очень хотелось бы.

 

Глава 10

Свободные от дежурства солдаты как обычно играли в кости. При виде этой картины Стеррену оставалось лишь недовольно вздохнуть.

Это неудовольствие частично проистекало из того, что отчаянные попытки военачальника произносить зажигательные речи и проводить отеческие беседы о священном долге защитников Семмы не возымели никакого действия.

С другой стороны, юношу раздражало то, что сам он не мог присоединиться к играющим. Его знаменитое в трущобах Этшара везение начисто улетучилось.

Теперь Стеррен неизменно оказывался в проигрыше.

Оставалось утешаться тем, что за время своего краткого ученичества он все же приобрел мизерную часть искусства ворлока: другого объяснения его головокружительным успехам в Этшаре не было. Чародеи и волшебники, попадавшиеся ему на крючок, не могли схватить нечестного игрока за руку, — ни первые, ни вторые ничего не понимали в ворлокстве.

Немного странным выглядело то, что его не разоблачили сами ворлоки, но, возможно, они испытывали чувство жалости к несчастному собрату, вынужденному зарабатывать себе на жизнь таким недостойным способом.

Несомненно, успех в Этшаре связан с его магическими возможностями, поскольку ни один вид магии не зависел в такой степени от местонахождения мага, как ворлокство. Чародейство, волшебство, колдовство, теургия, демонология и гербализм прекрасно действовали почти повсеместно. Правда, некоторые жаловались, что в Этшаре Пряностей использовалось столько магических сил, что их остатки засоряли окружающую среду и ослабляли действие более поздних заклинаний.

С ворлокством дело обстояло иначе. Мощь ворлока зависела от того, насколько близко он находился от таинственного Источника Силы, из которого черпал свое могущество.

Никто точно не знал, где находится Источник и что он собой представляет. Никто из отправившихся на его поиски назад не вернулся. Известно было только то, что он расположен где-то в холмах Алдагмора, неподалеку от границы между Баронством Сардирон и Гегемонией Этшар. Источник таинственным образом притягивал к себе ворлоков, ставших достаточно могущественными, чтобы услышать его Зов и откликнуться на него. Поскольку ворлоки, как и все остальные маги с практикой, совершенствовались в мастерстве, то рано или поздно они все начинали слышать Зов Источника и в конечном итоге или уходили в Алдагмор, или спешно бежали на юг. Зов неизбежно сопровождался ужасными видениями, ночными кошмарами и иными странными явлениями. Ворлоки никогда не обсуждали этот предмет с чужаками, — Зов пугал их, а признать, что ворлок чего-то боится, означало поставить под удар весь цех. Стеррен узнал об этом только потому, что бывший учитель, стараясь отвратить его от желания стать ворлоком, обрисовал все ужасы Зова в живописных подробностях.

Загадка Алдагмора уже лет пятнадцать будоражила умы ученых Этшара.

Одни утверждали, что именно в этом месте лежит центр Мира и что Сила является даром богов. Другие, что Источник был порожден вне Мира и представляет собой таинственное нечто, упавшее с небес в Ночь Безумия в 5202 году. Именно тогда и появилось ворлокство. Стеррен был еще младенцем, когда однажды ночью примерно половина населения Этшара с воплем проснулась от кошмарного сновидения, суть которого так никто и не понял. После этой ночи один из тысячи этшарцев неожиданно и навсегда трансформировался в ворлока, приобретя способность перемещать объекты, не прикасаясь к ним, воспламенять их взглядом, убивать при помощи мысли.

Однако чем бы ни был Источник, Стеррен сумел почерпнуть из него лишь жалкие крохи, от которых здесь, на южной оконечности Мира, не осталось и следа.

Более того, после двух шестиночий тщательных расследований юноша обнаружил, что местные жители ничего не слышали ни о Ночи Безумия, ни о ворлокстве. На семмате даже не было такого слова — «ворлок».

После нескольких крупных проигрышей от игры в кости пришлось отказаться.

Наблюдая, как солдаты бросают монеты, не обращая никакого внимания на своего главнокомандующего, Стеррен окончательно убедился, что с этими героями ему ни за что не удастся защитить королевство от объединенной армии Офкара и Ксиналлиона.

Прошлой ночью от Лара поступило новое донесение: Офкар собрал под свои знамена две сотни человек, а Ксиналлион — двести пятьдесят.

Семме путем титанических усилий удалось наскрести девяносто шесть. Стеррен даже бросил призыв к населению. Однако из всех добровольцев лишь полтора десятка отнеслись к делу серьезно. Остальные считали, что долг солдата состоит в том, чтобы пить и таскаться за девками в награду за несколько часов маршировки и упражнений с оружием.

Создавалось впечатление, что, кроме Стеррена, Лара, леди Калиры и дюжины аристократов, приближающаяся война никого не волнует.

Принцесса Ширрин, очевидно, считала, что война неизбежна. Но она находила битву делом волнительным и славным. Стеррен — ее отважный лорд спасет королевство, единолично сокрушив всех врагов точно так, как это делал легендарный герой Валдер Магический Меч. Об этом Стеррену доверительно сообщила принцесса Лура. Ширрин до сей поры не могла произнести больше десятка слов в присутствии военачальника.

Однако убегать от него она перестала. Несколько раз Стеррен замечал, как девушка наблюдает за ним из окна или из-за угла замка.

Принцесса Ниссита время от времени удостаивала его парой слов, не скрывая при этом своего превосходства над чужеземцем.

Стеррен вздохнул. Даже врагу такую жизнь не пожелаешь.

Однажды вечером военачальник осторожно затронул проблему возможного поражения, когда они с леди Калирой расположились на кухне замка, чтобы немного выпить.

— Даже не думайте об этом, — решительно заявила дама.

— Это почему же? — поинтересовался он.

— Да потому, что, если вы проиграете войну, вас убьют.

— Вы считаете, что армия должна биться до последней капли крови... — насмешливо начал он.

— Конечно нет, глупый этшарец.

Она смерила его сердитым взглядом.

— Что же вы в таком случае хотите сказать?

— Я хочу сказать, что у победителей в этих краях последние лет двести существует замечательная традиция казнить военачальника проигравшей стороны. Королей убивать нельзя — это, согласитесь, дурной пример для подданных. Бессмысленно убивать кого-нибудь действительно полезного, будь он даже последним крестьянином. Но от проигравшего войну военачальника пользы нет никакой. Кроме того, он может попытаться начать плести заговоры, чтобы взять реванш. Поэтому его обезглавливают. Или вешают. Или сжигают на костре. Или что-нибудь в этом роде. — Она хихикнула. — Вашего прапрадеда — Шестого Военачальника в 5150 году утопили и четвертовали.

Стеррен, до этого неторопливо поцеживающий вино, залпом прикончил первую бутылку и следом немедленно осушил вторую.

Так, значит, в любом случае конец его будет очень скорым и очень печальным. Вариантов было немного: бежать или сражаться. Но бежать из Семмы просто не представлялось возможным — его дверь постоянно охранялась, и каждый раз, когда он выходил за пределы замка, его сопровождал телохранитель.

Даже если удастся избавиться от сопровождения и бежать, его скорее всего поймают и вернут, прежде чем он сумеет добраться до Акаллы Алмазного. Ведь идти придется по целине, без дорог, карт, проводников или ориентиров.

Так что шансы добраться до Этшара ничтожны, а шансы быть казненным за государственную измену слишком высоки. Нет, это совершенно неоправданный риск.

С другой стороны, вести на неизбежную гибель вызывающее жалость войско семманцев просто глупо. Войну он неизбежно проиграет, и даже если не падет на поле брани, его едино казнят победители.

Правда, высовываться за стены замка вообще не имело смысла. Чисто оборонительная война продлится дольше, по крайней мере пару месяцев. Однако длительная осада не прибавит захватчикам жалости, а у Семмы нет союзников, которые могли бы явиться на помощь. Никакой надежды пересидеть врага за стенами у Стеррена не было.

Вот если бы на стороне Семмы выступил бы родной Этшар... Десяти тысячам стражников Азрада не составило бы никакого труда разметать нелепое крошечное войско Офкара и Ксиналлиона.

Но пришедший год назад к власти Азрад Седьмой унаследовал от отца — Азрада Шестого традиционную (со времен Азрада Первого) политику невмешательства в склоки Малых Королевств. Когда армии Ламума, Перги или других крошечных владений забредали через границу в Гегемонию, их тут же истребляли. Однако войска этшарцев ни при каких условиях никогда не вступали на территорию Малых Королевств.

Стеррен прислонился к выбеленной стене казармы и решил, что спасти его сможет только чудо.

Что же, каждый этшарец знает, что чудо вполне возможно, если за него хорошо заплатить.

Правда, ближе Квартала Чародеев такого товара не сыщешь.

В Семме единственным представителем магического искусства был Агор — королевский теург, живущий в замке. Кроме этого ужасно застенчивого парня, Стеррен так и не встретил ни одного человека, хотя бы отдаленно напоминавшего чародея, волшебника или на крайний случай колдуна.

Правда, возможности поискать как следует у него не было. Отчаянные попытки превратить «армию» в нечто стоящее занимали все время военачальника.

Нельзя исключать того, что какой-нибудь эксцентричный чародей-отшельник, достаточно могущественный, чтобы уничтожить армию противников, соорудил поблизости свою хижину. Но даже если таковой и существует, как его найти?

А каким образом семманцы нашли его, когда им понадобился военачальник?

Естественно, обратились к Агору.

Вдруг Агор действительно неплохой теург и сможет сотворить необходимое сейчас чудо?

Стеррен еще раз посмотрел на игроков, на неубранные постели, на разбросанные мечи, и решил, что настал час переговорить с Агором. Он пытался действовать как военачальник и ничего не достиг. Теперь, начав думать как этшарец, Стеррен понял, что самое время прибегнуть к магий. Когда ничего не помогает — нанимай мага! Таков девиз истинного этшарца!

Резко повернувшись, он направился к дверям казармы.

Наконец-то он знает, куда и зачем идет. Принцесса Лура уже показала ему дверь кельи теурга. Агор обосновался в одной из башенок высоко над казармами, но все же на несколько уровней ниже апартаментов самого Стеррена.

Военачальник постоял пару минут перед дверью, набираясь храбрости, и постучал.

— Войдите, — раздался голос.

Стеррен повернул ручку и переступил порог.

Все четыре стены кельи Агора — от пола до потолка — были задрапированы белой тканью. Только узкие окна-амбразуры под самым потолком оставались открытыми. В воздухе стоял сладковатый запах. Неужели парень обкуривает себя ладаном?!

Несколько белых, украшенных серебром сундуков расположились у стен. Один угол занимала роскошная пуховая постель, естественно, белая.

В центре комнаты на сероватой (некогда, видимо, белоснежной) бараньей шкуре восседал Агор — ужасно костлявый человек лет тридцати, с бледным встревоженным лицом.

Как и следовало ожидать, он был облачен во все белое. На полу перед ним лежал развернутый свиток.

— Чем могу быть полезен? — спросил он, в недоумении глядя на посетителя.

— Я Стеррен, Девятый Военачальник, — представился Стеррен. — А вы — Агор, теург?

— Да, я — Агор. Прошу вас, — теург приветственно взмахнул рукой.

Поскольку ни кресел, ни стульев в келье не было, Стеррен неуверенно уселся на каменный пол.

— Итак, вы Стеррен, — начал Агор. — Очень рад с вами познакомиться. Знаете, я испытываю к вам особый интерес, ведь именно мне удалось вас отыскать. — Он неуверенно улыбнулся.

— Я знаю, — ответил Стеррен, пытаясь понять, на что, собственно, намекает теург, говоря об особом интересе. За все двенадцатидневное пребывание военачальника в замке Агор не удосужился перекинуться с ним хотя бы словом. Более того, он даже не удосужился как следует рассмотреть свою находку — когда Стеррен вошел в келью, теург его не узнал.

Однако сейчас все это было не важно. Стеррен не знал, как начать разговор о чуде, и молчание затягивалось. Он судорожно подбирал слова, когда теург довольно нервно произнес:

— Чем я могу быть вам полезен, милорд?

Стеррен решил без утайки рассказать Агору о создавшемся положении и посмотреть, куда повернет беседа. Не исключено, что маг и сам выскажется о затруднительном положении, в котором оказался военачальник.

— Вы должны обещать мне, что все сказанное здесь останется между нами, — произнес Стеррен.

— Если вы так желаете, милорд.

— Да, я так желаю. М-м-м... скажите, вы интересовались военным положением Семмы?

— Нет, — без промедления ответил теург. — Почему я должен им интересоваться?

Такой ответ выбил Стеррена из колеи.

Он сделал паузу, глубоко вздохнул и начал все с начала:

— Я хочу спросить. Знаете ли вы, что Семма находится в очень опасном положении?

— Нет, — спокойно ответил Агор. — Неужели?

— Да! — Стеррен мобилизовал все свои языковые возможности и продолжил:

— Будет война с Ксиналлионом и Офкаром. Очень скоро. Весной, когда высохнет грязь. У нас нет шансов победить. Их больше в четыре раза. Наша армия в ужасном состоянии. Я — военачальник, и я не знаю, как вести эту проклятую войну! Не могу заставить солдат серьезно относиться к делу!

— А-а... — произнес теург с ничего не говорящим выражением лица. — Так вы хотите, чтобы я получил благословение богов для нашего войска? Что ж, это не будет нарушением запрета на использование магии в войнах.

Стеррен хмыкнул:

— Вы серьезно думаете, благословение богов может чем-то помочь?

— Конечно, нет, — ни секунды не колеблясь, ответил Агор. — Боги не одобряют войн и не желают иметь с ними ничего общего. Они не встают на чью-либо сторону.

— Но я тоже не одобряю войну! Может быть, они учтут, что на нас напали! Мы не хотим воевать!

— Это не имеет значения. Боги поклялись не участвовать в войнах после того, как двести лет назад уничтожили Северную империю. Боги не меняют так часто своих решений. Кроме того... — теург заметно смешался, но в конце концов закончил, немного понизив голос: — Кроме того, можете ли вы, положа руку на сердце, сказать, что мы сами не спровоцировали нападение?

Стеррен припомнил рассказы Лара о «мудрой» политике короля Фенвела Третьего:

— Нет.

— Значит, боги не помогут. Во всяком случае, прямо.

Это напомнило Стеррену о первоначальной причине визита, и он спросил:

— А не прямо?

— Бесспорно. Может быть, мои слова звучат кощунственно, но боги иногда совершенно не думают о последствиях своих поступков. От них можно получить массу полезных советов, если вопросы прямо не связаны с ведением войны.

Поиск могущественного чародея никак не был связан с прямыми военными действиями, но Стеррен решил прощупать и другие возможности.

— Не могли бы они предотвратить нападение Офкара и Ксиналлиона, наслав на них... чуму? Или что-то в этом роде?

Агор был откровенно шокирован:

— Чума? Как вы можете думать о таких ужасах, милорд?

— Способны они на это? — стоял на своем Стеррен.

— Нет! Конечно, нет! Милорд Стеррен, я теург, а не демонолог! Боги милостивы и добры. Они не творят зла! Чума — дело демонов!

Цинизм уличного игрока в кости неожиданно вылез наружу:

— Так-таки и не творят? — саркастически поинтересовался Стеррен, припомнив, что смертная казнь угрожает ему исключительно в результате вмешательства богов.

— Прямо никогда, — сказал Агор. — В некоторых случаях их действия могут иметь неблагоприятные последствия для отдельных лиц.

Стеррен помолчал.

Видимо, Агор прав. Ведь он в конце концов теург. Конечно, боги великодушны, не одобряют разрушение и беспорядок, а все зло в Мире проистекает от человеческих грехов и деятельности демонов.

А даже если это и не так, он, Стеррен из Этшара, все равно не сможет убедить богов выступить в войне с Офкаром и Ксиналлионом на его стороне.

— Хорошо, — сказал он. — Забудем об этом. Но не могли бы боги защитить нас от неприятеля? Предотвратить войну, например? Или снабдить нас всем необходимым, чтобы мы смогли выдержать осаду? Вы говорите, что боги не любят войн. Почему бы им не остановить эту?

— Прошу прощения, милорд, но существует запрет на ведение войн с помощью магических средств.

— Да плевать я хотел на все запреты! — терпение Стеррена лопнуло окончательно. — Меня убьют, если война будет проиграна! Я не семманец и считаю эту вашу традицию идиотской!

— А... — кивая произнес теург, — ...понимаю.

— Неужели вас так беспокоит нарушение запрета?

— По правде говоря, нет. Это не мое дело.

— В таком случае скажите мне, могут ли боги хоть что-нибудь сделать для предотвращения этой войны?

Агор задумчиво пожевал губами:

— Может быть...

— Может быть? А конкретнее?

Агор виновато отвел глаза и заерзал на бараньей шкуре.

— Так что же? — настойчиво спросил Стеррен.

— Некоторые из богов, милорд, были бы счастливы свершить нечто подобное, но...

— Но что?

— Но... — Агор набрал полную грудь воздуха и решительно произнес: — Я не знаю, как вступить с ними в контакт.

 

Глава 11

Стеррен неподвижно уставился на костлявого теурга:

— Что значит, не знаете? Разве вы не королевский теург?

Тот ответил военачальнику жалостливым взглядом.

— Значит, вы — шарлатан?

— Нет, — в голосе Агора зазвучали нотки уязвленной гордости. — Я не шарлатан. Я всего-навсего не очень хороший теург.

— Ах не очень хороший?

— Да... Вы разбираетесь в теургии?

— Как любой нормальный человек, — грубовато ответил Стеррен.

— Но вы знаете, как она функционирует на деле?

— Конечно, нет!

Агор, удовлетворенный ответом Стеррена, кивнул:

— Наше искусство примерно состоит в следующем. Теург — человек с природным даром к молитвам, который специально учится возносить их, чтобы быть услышанным.

— Это мне известно, — резко оборвал его Стеррен.

— Естественно, молиться может каждый, но боги наверняка его не услышат или не ответят. Вы не задумывались, милорд, почему боги прислушиваются именно к теургам?

— Нет, — решительно ответил Стеррен. Он не хотел, чтобы разговор уходил в сторону.

— Все дело в молитвах, которые мы используем. Боги — высшие существа, у них нет времени для того, чтобы всех выслушивать. Однако имеются особые молитвы, которые привлекают их внимание так же, как определенный звук доносится до вашего уха даже в самом шумном месте. Стук игральных костей, например.

Так, значит, Агор действительно интересовался его персоной. Столь удачный пример вряд ли мог быть простым совпадением.

— Продолжайте, — потребовал Стеррен.

— У некоторых теургов одни молитвы получаются лучше, чем другие. Я не знаю, с чем это связано, но это так.

«Это связано со способностями, — мрачно подумал Стеррен, припомнив свое ученичество. — Один талантлив, у другого — способности, а третьего легче убить, чем научить чему-нибудь путному».

— Богов очень много, милорд, — продолжил Агор. — Мне известны имена девятнадцати, и я знаю, какую молитву предпочитает каждый. Это все, чему мой учитель смог научить меня. Девятнадцать — это более чем достаточно, поверьте. Многие теурги знают всего двенадцать специальных молитв, и я не слышал, чтобы кто-то знал более тридцати, если, конечно, не добавлял сюда что-нибудь из демонологии. Но там, строго говоря, молитв нет, только инвокации — вызовы.

— Итак, вы можете попросить о помощи девятнадцать богов, и ни богом больше?

— Да. Но, видите ли в чем дело, во-первых, как я уже сказал, некоторым теургам одни молитвы удаются лучше других, а во-вторых, с высшими существами очень трудно разговаривать. Я знаю девятнадцать имен и молитв, но не могу добиться, чтобы все девятнадцать богов меня слушали. До сих пор, во всяком случае, не удавалось. Может быть, я не правильно произношу какой-нибудь слог, а может быть, я им просто не нравлюсь.

До Стеррена наконец дошло, к чему клонит теург.

— Сколько же богов вас слышит?

— Обычно три.

Стеррен даже присвистнул от изумления:

— Три? Из девятнадцати?

— Вам же было сказано, что я не очень хороший теург. — В голосе Агора начали проскальзывать воинственные нотки.

— Как же вам удалось стать королевским магом?

— Магом при дворе Его Величества Фенвела Третьего? Короля Семмы? Милорд, вы из Этшара и лучше меня понимаете, что это такое. Хороший теург ни за что не остался бы в этой дыре!

— Я понимаю, — согласился Стеррен.

— Я родился в Семме, но убежал из дома, когда мне было двенадцать. Обучался в Лумете Башен. Но заработать там себе на жизнь я не смог. Когда мне надоело голодать, я вернулся домой, где нет никакой конкуренции. Здесь никому не важно, что я общаюсь лишь с Унниель, Коннедом и Моррном, потому что ни один человек в Семме не может общаться с богами. Ни один, — в голосе Агора прозвучали нотки гордости.

— Унн... Повторите, пожалуйста, как их зовут.

— Унниель, Коннед и Моррн. Унниель Распознающая — богиня теургической информации, Коннед — бог света и тепла, а Моррн Хранитель — бог генеалогии.

— Никогда о таких не слышал.

— А о каких вы слышали?

Повисла неловкая пауза.

Мирян никогда не интересовали такие тонкости. Они обращали свои молитвы к целым когортам богов или просто к тем, которые бодрствовали и могли их услышать. Это увеличивало шансы молящихся на внимание небес.

Стеррен понял, что он не только не может назвать ни одного имени, но и не в состоянии правильно выговаривать те, которые только что узнал от Агора. Коннед получался, хотя и с трудом, дифтонг в имени Унниель почему-то сипел, о сдвоенное "р" у Моррна юноша только зря ломал язык.

— А кто из этой троицы может прийти к нам на помощь?

— Да в общем-то никто, — спокойно ответил Агор. — Моррн совершенно бесполезен, он умеет только отслеживать генеалогическое древо. Вот если бы вы хотели узнать детское прозвище вашей прапрабабки или дату рождения троюродного брата, — это, пожалуйста. Аристократия Семмы, одержимая своей семейной историей, часто пользуется его услугами. Но война совершенно не входит в его компетенцию.

— А Коннед? — спросил Стеррен, не решаясь произнести имени Унниель.

— Если вы регулярно приносите ему жертвы, он обеспечит вас по ночам сверхъестественно ярким светом и согреет холодной зимой. Правда, в Семме даже зимой трудно замерзнуть.

— И...

— Думаю, что Унниель — наша единственная надежда. Она постоянно поддерживает связь с другими богами, и иногда ее можно уговорить передать им просьбу. Я нашел вас только потому, что упросил Унниель связать меня с ее братом Айбемом. Я знаю молитву, обращенную к нему, но она почему-то не работает, поэтому в особых случаях приходится действовать через Унниель. Айбем — бог информации. Нет вещей, которых он бы не знал. Но вытащить из него необходимые сведения так же сложно, как поймать черную кошку в темной комнате. Кстати, Унниель умеет разговаривать с мертвыми — не со всеми, но с некоторыми.

— Боги информации? Не могли бы Унн... Унниель или Айбем сказать нам, как избежать войны?

— Не знаю, — пожал плечами Агор. — Возможно. Ужасно обидно, что мне никогда не удаётся получить ответа от Пискор Великодушной. Она дает советы, снабжает водой и пищей. Эта богиня незаменимая помощница для осажденных.

— Бесспорно, — согласился Стеррен.

Оба замолчали, погрузившись в унылые размышления.

Стеррен обдумал услышанное и решил, что к богам обращаться не стоит.

Единственное, что ему осталось, — это попытаться найти действительно могущественного мага и купить у него нужное чудо. Агор для этого решительно не подходит.

— Скажите, Агор, — осторожно начал Стеррен, — есть ли в Семме другие теурги?

— Нет и это очень плохо, потому что мне не с кем обсудить профессиональные вопросы.

— А как насчет представителей иных магических школ? Вам что-нибудь известно?

— Конечно! Получив эту работу, я, естественно, стал искать потенциальных конкурентов. Оказалось, что беспокоиться нечего.

Услыхав это, Стеррен с трудом подавил стон. Теург между тем продолжал:

— В Семме есть несколько гербалистов и парочка местных шаманов, которые здорово смахивают на шарлатанов. Есть два чародея: один — помощник на королевской кухне, другой живет в деревне на востоке. Тот, который в замке, кажется, был учеником деревенского. — Немного помолчав, Агор добавил: — Сколько здесь ведьм, точно не помню. Возможно, четыре или пять. Все они живут в деревнях.

— Как насчет колдунов, демонологов, ворлоков или... других?

— Демонология, естественно, запрещена. Колдовство тоже — его активно использовали северяне во время Великой Войны. Убежден, что колдунов в Семме нет.

— А ворлоки?

Теург недоуменно взглянул на военачальника:

— А что такое ворлоки?

— Еще одна разновидность магов, — объяснил Стеррен. — В Этшаре они существуют уже двадцать лет.

Агор усмехнулся:

— Даже не слышал о таких.

Это полностью подтвердило подозрения Стеррена. Алдагмор слишком далеко. Кроме того, эти постоянные проигрыши в кости...

— И больше никого? — спросил он.

— Никого. Поверьте, я очень тщательно проверил.

Стеррен кивнул. Значит, никаких таинственных отшельников. Однако уточнить не мешает:

— Вы совершенно уверены, что никого не упустили?

— Я мог упустить демонолога и, может быть, одного из, как это... ворлоков, о которых вы упомянули.

— Насколько хороши здешние чародеи и ведьмы?

— Мой дорогой лорд Стеррен, младший чародей работает помощником в замковой кухне. Он разжигает огонь и развлекает поваров. Насколько он может быть хорош, по вашему мнению? И вы знаете, как говорят, — об учителе судят по ученикам.

Стеррен не верил в эту поговорку, но все же признал, что старший чародей вряд ли способен на чудеса.

— А как насчет ведьм?

— Ни одна из них даже не попыталась получить место при дворе. Это говорит о многом.

И вновь Стеррен был вынужден согласиться. Он уставился на серебряное украшение ближайшего сундука, размышляя, что бы еще спросить.

— Милорд Стеррен, — начал Агор после некоторой паузы, — вы действительно хотите использовать магию в надвигающейся войне?

Стеррена взорвало.

— Естественно, хочу! — заорал он. — Как иначе я смогу выбраться из нее живым?

— В таком случае вам в принципе не подходят маги, живущие в Семме. Они ни за что не нарушат запрет на использование магии в военных целях. Не будет ли лучше, если вы поищете магическую поддержку в другом месте?

— Но где?

— В Этшаре, естественно.

— «Естественно», — саркастически повторил военачальник. — Особенно если учесть, что мне не позволено туда возвращаться.

— Тогда пошлите кого-нибудь. Правда, я не понимаю, почему вы так уверены, что не можете поехать сами?

Стеррен открыл рот. Потом закрыл его.

Конечно, его насильно приволокли сюда, но речи о том, что ему запрещается покидать Семму, не было. Никто ничего подобного не говорил. Бесспорно, в Квартале Чародеев в Этшаре Пряностей можно найти любых магов.

Вряд ли они радостно попрутся в Семму для того, чтобы поучаствовать в грызне между Малыми Королевствами. Здесь необходим мощный стимул.

Например, золото.

В сокровищнице Семмы этого добра хранилось изрядно Военачальник, как уверяли его офицеры, имеет туда свободный доступ для покрытия текущих военных расходов. Ему даже не требуется согласие казначея, так как военачальник значительно выше по положению.

Однако для трат, выходящих за рамки обычного, требовалось разрешение короля.

Стеррен понял, что разговора с Фенвелом Третьим ему не избежать.

 

Глава 12

Его Величество Фенвел Третий определенно скучал, однако Стеррен продолжал свою заранее подготовленную речь, стараясь не спотыкаться на незнакомых словах. С помощью Агора и Лара он составил несколько галантных фраз и не хотел портить эффект не правильным произношением.

— Ваше Величество, — говорил он, — славная Семма выиграла множество войн. И ни предательский Офкар, ни вероломный Ксиналлион не прибегали к помощи магии, чтобы повергнуть нас. Из этого, со всей очевидностью, вытекает — в Офкаре и Ксиналлионе просто нет магов. Если бы дело обстояло иначе; они воспользовались бы услугами магических сил и ни за что не признали бы себя побежденными! В силу данного обстоятельства они окажутся неспособными противостоять той магической поддержке, к которой мы прибегнем. Один хороший чародей сможет повергнуть ход решающего сражения в пользу славной Семмы. Компетентный демонолог может оказаться еще полезнее, если, конечно, кто-то решится обратиться за помощью к темным силам...

— Никаких демонов, — прервал его король.

— Ваше Величество...

— Ни демонов, ни демонологов, — сказал Фенвел Третий, подчеркивая каждое слово движением указательного пальца. — И никаких колдунов. Мы используем добрую, чистую магию или не используем никакой.

— Нам обязательно потребуется магическая помощь, — поспешно ответил Стеррен. — Клянусь, моя неопытность вкупе с плачевным состоянием, в котором оставил армию мой двоюродный дедушка, не дают нам иного выбора.

Он слегка пожалел, что приходится оговаривать покойного родственника. Но выбора не было, кроме того, армия действительно находилась в жалком состоянии.

— Хорошо, — бросил король. — Но никакой демонологии и никакого колдовства. Ясно?

— О да, Ваше Величество!

Стеррен широко улыбнулся, почувствовав огромное облегчение. До последнего момента он не был уверен, слушает ли его король, и если слушает, то не отвергнет ли с ходу всю идею.

— Подлинная магия сможет нас даже несколько развлечь, — произнес Фенвел. — Агор очень хорош со всеми его голосами и светом, но мне хотелось бы чего-нибудь новенького. Постарайтесь найти мага, умеющего летать. Я слышал, что некоторым из них такое удается. Это правда?

— О да, Ваше Величество, — уверил его Стеррен. — Я сам это видел.

Он хотел было рассказать, как чародеи левитировали во время представления на Арене, но ему не хватало слов. Кстати, его учитель — ворлок тоже мог летать, больших способностей для этого не требовалось.

— Прекрасно. Тогда найдите мага, умеющего летать.

Стеррен кивнул. Он понимал, что лучше не спорить.

— Хорошо, Ваше Величество. В таком случае мне потребуется аккредитив, обеспеченный казначейством, чтобы я смог...

— Никаких аккредитивов! — выпалил Фенвел. — Я не дурак и не позволю вам так сорить деньгами. Я выдам вам фунт золота и несколько драгоценных камней. Чародеи обожают драгоценности.

У Стеррена упало сердце, но спорить он не осмелился. Король мог передумать и вообще зарубить проект.

За фунт золота в Этшаре можно было купить всего одно смертельное заклинание. О чем-то серьезном за такие деньги не могло быть и речи. Могущественные чародеи стоят гораздо дороже, чем жалкие гербалисты или деревенские ведьмы.

Придется забыть о намерении пригласить команду отчаянных головорезов из Квартала Чародеев! Ему повезет, если за эти деньги он сможет найти хотя бы одного приличного чародея. Скорее всего придется довольствоваться несколькими недоучками.

— Мне нравится идея заполучить сюда нескольких новых магов, — бубнил Фенвел. — Но никаких колдунов или демонологов, даже самых крошечных.

Стеррен молча кивнул. Он уже слышал, как дворцовые острословы, пытаясь перещеголять друг друга, издевались над привычкой повторяться. Никто из них, однако, не осмеливался указать королю на эту слабость, так что он повторялся постоянно.

Стеррен пытался сложить изящную фразу с просьбой разрешить ему удалиться, когда Фенвел произнес:

— Вам, естественно, потребуется сопровождение. Надеюсь, леди Калира согласится составить вам компанию. Вас это устраивает?

— Безусловно, Ваше Величество, — соврал Стеррен.

С самого начала в его мозгу подспудно сидела мысль воспользоваться представившейся возможностью и раствориться в толпе на улицах Этшара. Сопровождение значительно осложнит эту задачу, но приобретение услуг могущественного мага за фунт золота и горстку каких-то камешков выглядит еще нереальнее.

По-видимому, он все же обречен.

Что ж, по крайней мере ему удастся перед смертью побывать на родной земле. Последние два-три дня, когда появилась возможность посетить Этшар, юноша особенно сильно тосковал по дому.

— Прекрасно, — сказал король. — Вы можете удалиться. Желаю безопасного путешествия.

Стеррен отвесил поклон и, пятясь, покинул зал аудиенций.

В коридоре он выпрямился, одернул свою уже укороченную черную куртку и долго, не отрываясь, смотрел на закрытую дверь.

Что теперь следует предпринять? Просто повернуться и уйти? Каким образом он сможет получить золото и драгоценные камни или найти леди Калиру? Кто должен выбирать для него сопровождающих?

Короли не интересуются деталями, подумал Стеррен. Если не будет других указаний, он сам организует экспедицию.

Юноша огляделся. Кроме него, единственными людьми в коридоре были два стражника из королевской охраны.

Даже военачальник не смог бы заставить ни одного из них покинуть свой пост.

Личных слуг у Стеррена не было, а перед придворными лакеями он всегда испытывал некоторое смущение. Однако он был главнокомандующим армией Семмы, и все солдаты находились в полном его распоряжении. Придется этим лентяям побегать и растрясти жирок! Военачальник решительно, направился в казарму.

Как обычно в дальнем углу полдюжины солдат играли в кости.

— Эй, вы! — закричал он.

Двое игроков неторопливо оглянулись.

— Заканчивайте игру. Немедленно.

Солдаты непонимающе посмотрели друг на друга.

— Быстро! — взревел Стеррен.

Неохотно прекратив игру, шестеро солдат лениво приняли подобающую позу, обратившись лицом к главнокомандующему.

— Хорошо! Вы, Катер, найдите леди Калиру и скажите ей, что мне надо как можно скорее с ней переговорить. Дело очень срочное.

Катер, хлопая глазами, топтался на месте.

— Отправляйтесь!

— Слушаюсь, милорд, — солдат неторопливой трусцой двинулся к выходу.

— Вы, Террен, — обратился Стеррен к следующему, — разыщите лорда Казначея. Скажите ему, что сегодня и ни днем позже мне потребуется фунт золота и дюжина самых лучших драгоценных камней из его сокровищницы. Это приказ короля. Если у него возникнут сомнения, приведите его ко мне.

Террен, усвоив урок Катера, отвесил короткий поклон:

— Как вам будет угодно, милорд.

Стеррен оглядел оставшуюся четверку. Лоботрясы! Стоят с таким видом, будто делают ему одолжение.

— Грор, — начал он, выбрав самого приличного из группы. — Мне надо собрать отряд для путешествия в Этшар. Кого бы вы могли предложить?

— М-м-м... — Грор беспомощно заморгал. — Милорд, я... я не знаю.

— Вы могли бы вызвать добровольцев, — посоветовал солдат по имени Аздарам.

— Вполне разумно, — согласился Стеррен.

Он сразу увидел недостатки этой идеи, но отказываться от нее не спешил.

Вызваться ехать в Этшар могли люди, преследующие одну цель — избавиться от унылого солдатского существования в Семме. Скорее всего некоторые добровольцы при первой же возможности...

Здесь он прервал свои размышления и дал обратный ход.

Итак, они могут дезертировать. Его охрана, вместо того чтобы следить за ним, сбежит сама.

Стеррен усмехнулся. Для него их бегство окажется даром небес — он легко затеряется на улицах города, предоставив возможность Семме защищаться самостоятельно.

Да и какая польза от него этому несчастному королевству! Разве может он что-нибудь изменить?

Стеррен попытался представить, что произойдет после того, как сбежит охрана, а потом исчезнет и он сам.

Что будет делать леди Калира? Как поведут себя король, королева, принцессы, его офицеры и солдаты и даже Агор-теург?

Что же, офицеры и солдаты, наверное, выйдут на битву и проиграют ее. Некоторые погибнут, остальные капитулируют. Семма будет поделена между Офкаром и Ксиналлионом, королевскую семью отправят в ссылку, Агор без труда подыщет себе новое место.

Разве все это так ужасно? Нескольких солдат убьют в любом случае, беспокоиться по этому поводу ему нечего.

Фенвел Третий так и так никудышный правитель и может выжить только в том случае, если у его подданных не будет другого выбора, кроме как служить ему.

Принцесса Ширрин наверняка найдет ссылку ужасно романтичной, принцесса Лура — забавной, а принцесса Ниссита примется смирять гордыню. Королева Ашасса отнесется к своему новому положению легко и спокойно.

О возможной реакции принцев Стеррен мог только догадываться. У него были серьезные подозрения, что смена обстановки их только обрадует.

Что касается раздела Семмы, то это расстроит только аристократов. За время своего пребывания в королевстве Стеррен понял, что населению глубоко безразлично, какому королю платить налоги.

Однако бегство в Этшаре рождало кучу проблем. Леди Калира наверняка постарается его выследить. Возможно, она своего добьется, но война к этому времени будет уже проиграна.

Что же тогда его ожидает?

По законам Семмы, он окажется виновным в государственной измене, и любой аристократ при встрече попытается убить его.

Конечно, это не очень приятная перспектива. Но кто сказал, что он обязан постоянно оставаться в Этшаре Пряностей? Можно будет двинуться в Этшар-на-Песках или в Этшар-на-Утесах, в крайнем случае в Сардирон. Маловероятно, что аристократы Семмы разыщут его — Мир велик.

Кроме того, он сменит имя. Имя... Стеррен похолодел. Любой более или менее приличный чародей легко установит местонахождение человека по его имени. Теург — тоже.

Именно с помощью теургии семманцам удалось разыскать своего военачальника в первый раз.

Значит, если аристократы твердо решат выследить его и догадаются нанять магов, они своего добьются.

Постепенно идея дезертирства представлялась ему все менее и менее привлекательной.

С другой стороны, семманцы непривычны к магии, и если удастся прихватить с собой золото и драгоценности, то в Квартале Чародеев он купит надежную магическую защиту.

Интересно, можно ли изменить подлинное имя?

Прозвучавший рядом смешок вернул Стеррена к действительности.

Оказалось, он в упор разглядывает Аздарама вытаращенными глазами и нечленораздельно бормочет себе под нос. Размышления пришлось резко прервать.

— Прекрасно. Я вызываю добровольцев. Среди вас четверых есть желающие отправиться в Этшар?

Солдаты переглянулись:

— Нет.

— Нет, милорд.

— Не думаю.

— Нет. Не доверяю я этим кораблям.

Других ответов Стеррен и не ожидал:

— Хорошо. В таком случае отправляйтесь на поиски остальных солдат. Поговорите со всеми и найдите добровольцев. Если таковых не окажется, я возьму с собой вас четверых. Понятно?

— Да, милорд, — ответил нестройный хор голосов.

Один за другим они побрели прочь выполнять неприятный приказ.

Стеррен смотрел им вслед, делая вид, что не слышит недовольного ворчания, которое поднялось, лишь только солдаты повернулись к нему стеной.

Оставшись один, он плюхнулся на ближайшую койку и принялся взвешивать различные варианты.

Удастся ли ему ускользнуть на улицах Этшара?

Хочет ли он этого?

Что лучше: командовать обреченной армией и быть казненным победителями или прожить в постоянном страхе несколько лет, и в конце концов быть пойманным и убитым как дезертир?

Это был самый трудный вопрос, и его следовало обстоятельно обдумать.

Для этого у него была масса времени. Пока экспедиция доберется до Акаллы и переплывет через Восточный залив, он успеет принять решение и разработать соответствующий план.

 

Глава 13

Стеррен, облокотившись на фальшборт, жадными глазами смотрел на медленно приближающиеся крыши Этшара. Легкий ветерок доносил до него знакомый запах родного города — запах дыма и пряностей, запах, по которому он, оказывается, так соскучился. Юноша вдыхал его полной грудью и радостно улыбался. Только сейчас он понял, что ароматы соленых океанских брызг или пересохших трав Семмы так и остались для него совершенно чужими.

Стоящий слева от Стеррена Догал д'Гра громко чихнул. Алдер д'Иун, стоящий справа, быстро произнес:

— Да хранят тебя боги!

Вместо ответа Догал фыркнул, вытер нос тыльной стороной ладони и сплюнул за борт.

Алдер понял это как знак неодобрения и сказал:

— По крайней мере мы наконец добрались до места. Еще немного, и мы сойдем с этой треклятой посудины.

— Чтобы потом вернуться и плыть опять, — пробурчал Догал.

— На обратном пути нам будет помогать попутный ветер, — заметил Алдер.

Стеррен, через голову которого они переговаривались, подумал, что попутный ветер действительно был бы им очень кстати. Теперь он понял, почему во время своего предыдущего путешествия в Этшар леди Калира купила в Акалле Алмазном шторм и почему на этот раз она была готова потратить на тот же шторм две трети его жалких сокровищ. Справедливости ради следовало сказать, что на свои деньги благородная дама наняла такое судно, где к семманцам относились с большим почтением. Кроме того, она желала лично определять время отплытия и не зависеть от воли капитана.

Стеррен категорически запретил тратить наградные деньги на шторм. Он не желал слушать доводы леди Калиры, и когда она особенно докучала ему, просто отказывался думать на семмате, тогда все ее слова превращались в бессмысленный шум. Он твердо решил не допускать лишних трат — золота и так могло не хватить.

Правда, пускаясь в путь, Стеррен не учел, что в это время года на море дуют северо-западные ветры, и им потребовался ровно месяц, чтобы пересечь Восточный залив и добраться до Этшара Пряностей. Преодолевая встречный ветер, судно шло широкими галсами, совершая зигзаги от одного берега залива до другого. Единственный положительный результат задержки состоял в том, что Стеррен значительно улучшил свой семмат.

Скученная жизнь, скудная еда, постоянная корабельная качка — все это действовало ему на нервы. Ноги так и просились пройтись по твердой земле.

Ожидание прибытия в порт было невыносимым еще и потому, что приближающийся город был его родиной. Вдруг у него действительно появится возможность ускользнуть. На людной рыночной площади, в тесных кривых переулках, в хорошо знакомых ему проходных дворах...

Правда, в любом случае это будет непросто. Узнав об экспедиции, леди Калира заручилась поддержкой короля и настояла на участии в ней двух солдат, которым полностью доверяла, — Алдера и Догала. Стеррену ничего не оставалось, кроме как уступить.

Он знал, что Алдер и Догал, может быть, и симпатизируют ему, но наверняка пресекут любую попытку дезертирства.

Комизм ситуации, по мнению Стеррена, состоял в том, что остальные четверо охранников вполне могли дезертировать сами. Кендрик, Алар, Зандер и Берн были добровольцами и ни один из них не произвел на главнокомандующего хоть сколько-то приятное впечатление.

Типы, подобные Кендрику, в свое время щедро поставляли Стеррену средства к существованию. Правда, проигрывать с достоинством такие люди не умели, и с ними всегда было много хлопот. Доброволец Кендрик искренне верил в свои умственные способности и считал, что, если ему представится настоящая возможность, он тут же разбогатеет и прославится. В Семме «настоящих» возможностей не было, но Стеррен подозревал, что Кендрик не найдет их и в Этшаре, — он был далеко не таким умным и хитрым, каким казался самому себе.

Алар, судя по всему, вызвался поехать только за компанию. Он был покладист, неумен и легко подпадал под чужое влияние. Стеррен подозревал, что если Алар и дезертирует, то тоже только за компанию, а когда опомнится, будет уже слишком поздно.

Если бы не постоянный надзор Алдера и Догала, он и сам бы предложил Алару бежать. Правда, на берегу у него еще будет возможность потолковать с солдатом на эту тему. Пока же Стеррен держал Алара поближе к себе. Таких типов вообще полезно иметь под рукой — их можно уговорить выполнить любое неприятное задание, которое неохота делать самому.

Зандер вступил в армию только для того, чтобы избавиться от однообразия и скуки фермерской жизни. А к экспедиции присоединился, чтобы избавиться от скуки и однообразия жизни в казарме. Этшар, несмотря на все его недостатки, наверняка покажется Зандеру забавным и интересным, и солдат скорее всего решит не возвращаться.

Кстати, Зандер, по мнению Стеррена, был ужасным занудой.

Берн оставался для военачальника загадкой. За все время путешествия он не произнес ни слова, кроме нескольких неизбежных вежливых фраз. Стеррен совершенно не представлял, чего ожидать от этого солдата — дезертирства, лояльности или приступа безумия.

Алдер и Догал, само собой, добровольцами не являлись. Догал был по горло сыт первым путешествием. Он наверняка предпочел бы остаться дома и не беспокоиться по поводу морской болезни, иностранных языков и обычаев. А самое главное, у него возникло весьма тесное взаимопонимание с одной из самых привлекательных помощниц повара, и оставлять свою пассию без присмотра ему, разумеется, не хотелось.

Алдер был более склонен к авантюрам, и ему почему-то искренне нравился Стеррен. Юноша подозревал, что эти чувства были сродни тем, которые человек испытывает к подобранному щенку. Ведь не кто иной, как Алдер нашел Стеррена, учил его семмату и помогал утвердиться в положении военачальника.

Леди Калира ни при каких обстоятельствах не вызвалась бы добровольно участвовать в экспедиции. Во время предыдущего путешествия она с удивлением обнаружила, что ненавидит как море, так и Этшар. Ее романтические представления о путешествии разбились о суровую правду жизни. В рассказах, которые она слышала, ничего не говорилось о морской болезни, грубых матросах, смердящих толпах и иных неприятностях, неизбежно встречающихся в пути. Кроме того, сама идея использования магии в войне представлялась ей отвратительной. Однако благородная дама обладала мощнейшим чувством долга, и этим без зазрения совести пользовались при дворе.

Калира наверняка слышала крик впередсмотрящего, но проигнорировала его и на палубу не вышла.

В некоторой степени Стеррен сочувствовал достойной леди, однако у него при виде встающего из моря огромного города сжалось сердце и глаза наполнились слезами.

Он сглотнул и, чтобы отвлечься, окликнул впередсмотрящего:

— Эй, там! Где мы швартуемся?

— У Чайных Пирсов, — прокричал в ответ матрос, — около Нового канала!

Стеррен понятия не имел, где расположены Чайные Пирсы, но он знал, что Новому каналу, несмотря на название, по крайней мере лет сорок, и новым он является только в сравнении с Большим каналом, который существовал уже несколько столетий. Впрочем, теперь Большой канал вовсе не казался большим.

Новый канал отделял район Пряностей от района Гавань в северо-западной части города, а Квартал Чародеев принадлежал к юго-восточному округу. Отряду Стеррена предстояло изрядно пошагать.

Что ж, в конце концов это не так уж и страшно. Кроме того, по пути можно попробовать сбежать. Например, у Арены, где всегда толчется толпа. Улица Арены — единственная дорога к Кварталу Чародеев как из района Пряностей, так и из района Гавань.

Стеррен поймал себя на том, что рассуждает как человек, твердо решившийся бежать. Однако даже после месяца дебатов с самим собой он так ни к чему и не пришел.

Поначалу все казалось простым и ясным. Жизнь беглеца в родной стране была гораздо предпочтительнее верной смерти в чужом крошечном королевстве. Но каждый раз, когда он думал об этом, перед его мысленным взором вставали люди, с которыми он познакомился в Семме. Что их ждет, если замок захватят? Не умрет ли от голода маленькая Лура? Не надругаются ли победители над Нисситой и Ширрин? Не погибнут ли в бессмысленной схватке Алдер, Догал и те солдаты, с которыми он бросал кости?

Стеррен убеждал себя, что он не может нести за это ответственность — ведь он не напрашивался в военачальники.

Но с другой стороны, бросить Семму на произвол судьбы просто подло.

Может быть, все-таки вначале нанять магов, а уж потом затеряться на улицах города? Семма выиграет свою глупую войну, а он останется на свободе и дома. Конечно, его так и так обвинят в государственной измене, но в случае победы наверняка никто не станет утруждать себя его поисками.

Если же маги войны не выиграют (а, учитывая его покупательную способность, такой исход наиболее вероятен), можно будет считать, что как военачальник он предпринял честную попытку спасти положение. Ситуация будет точно такой же, какая возникла бы, если бы он бежал прежде, чем рекрутировал магов.

Короче говоря, в любом случае его совесть будет чиста — он сделал все, что в его силах.

Такой подход пришелся Стеррену по душе. Он выполнит обещание и наймет самых лучших магов и затем, если представится возможность, скроется на пути к кораблю.

Юноша улыбнулся и поморгал, прогоняя слезы радости. Никуда он больше не уедет из своего родного города!

Но как нанять магов за такие мизерные деньги? И вообще — с чего начинать?

Одно дело, если ему понадобилось бы купить приворотное зелье, заклинание для выведения угрей или узнать будущее. В таком случае Стеррен взял бы деньги и спокойно отправился в Квартал Чародеев, читая вывески.

Но кто же напишет у себя на двери: «Выигрываем сражения!» Как узнать, к какому магу можно подступиться? В Квартале Чародеев обитали сотни представителей магических профессий, чтобы обойти каждого, потребуется целый год.

Нет, действовать надо иначе. Он слышал, что ловцы охотников до разного рода авантюр обычно работают на городских рынках. Они выкрикивали свои предложения, обращаясь к толпе, состоящей в основном из искателей приключений, и те выбирали занятие по вкусу. Ближайший к Кварталу Чародеев настоящий рынок расположился у Южных ворот, но Стеррен туда никогда не забредал. Игорное дело в этом районе носило организованный характер, и свободные художники вроде него не приветствовались.

Рынок у Резервуара немного в стороне. Стеррен однажды был там и никаких вербовщиков не заметил.

Оставались: рынок у Восточных ворот, рынок у Конопляного Поля и Новый рынок. Все они находились достаточно далеко от Квартала Чародеев и рекрутирование там никогда не производилось. В этом Стеррен не сомневался — таверны вблизи вышеперечисленных рынков были когда-то его законными охотничьими угодьями.

Впервые в жизни Стеррен пожалел, что его родной город такой огромный.

Он повздыхал, покрутил головой и принялся размышлять дальше.

В первую очередь следует заняться Портовым рынком. Он рядом с Чайными Пирсами и скорее всего именно там производится набор любителей морских путешествий. Кстати, этот рынок был всегда заполнен людьми, и Стеррен знал там множество мест, где можно укрыться.

Но найдутся ли маги вблизи Портового рынка?

Площадь Арены намного ближе к Кварталу Чародеев. Юноша припомнил, что видел там большую доску, на которой вывешивались самые разнообразные объявления. Еще одна возможность, которую не следует упускать.

Расспросы в Квартале Чародеев также могут принести кое-какие результаты. Прежде всего следует справляться о честолюбивых молодых людях, только что закончивших обучение, и о безработных представителях магического искусства. Маги наверняка сплетничают в своей среде и знают, кто из них сейчас находится на мели и согласится на любую авантюру.

Стеррен улыбнулся. Они надолго задержатся в Этшаре. Придется обойти Портовый рынок и площадь Арены — очень людные места. А в Квартале Чародеев масса темных закоулков и проходов, потеряться там не составит никакого труда.

Все это выглядело весьма многообещающе, но по мере того как до боли знакомый город становился все ближе и ближе, намерение Стеррена найти магов и только потом сбежать постепенно испарялось.

В юноше проснулся уличный игрок, спокойно воспринимающий то, что посылают ему боги удачи. И неожиданно в голове у него возник грандиозный план. Он испытает судьбу еще раз. Если ему повезет, семманцы потеряют своего военачальника еще в порту, нет — он разыщет нужных магов и добровольно вернется на корабль.

«Все, — с облегчением подумал Стеррен, — на этом и остановимся. Решение окончательное и обжалованию не подлежит».

Тем временем судно направилось к трем причалам, расположенным в нескольких футах от Нового канала в районе Пряностей. Стеррен догадался, что это и есть Чайные Пирсы.

Рынка там никакого не было, и торговля велась прямо на палубах кораблей. Значит, придется перебираться через канал и топать несколько кварталов.

Стеррен глубоко вздохнул и подумал, что экспедиция, которую он возглавляет, может оказаться даже забавной.

 

Глава 14

Стеррен остановился и громко, стараясь перекричать шум ветра, пояснил:

— Это Новый канал, на противоположном берегу Портовый рынок. Оттуда мы и начнем поиски.

Леди Калира подозрительно осмотрела видневшиеся впереди ряды лавок:

— Не вижу там никакого рынка.

— Он немного дальше, в нескольких кварталах от берега.

По правде говоря, Стеррен не знал, как далеко расположен рынок, ему никогда не приходилось добираться туда из района Пряностей.

— Может быть, вначале найдем подходящую гостиницу и перекусим? — спросил он.

— Мы можем ночевать на корабле, — сердито ответила леди Калира, — и питаться там же. Итак, где же ваш рынок?

— Как мы переправимся на другую сторону? — поинтересовался Алдер. — Здесь есть мост?

Стеррен немного подумал:

— Есть, на Верхнем канале, а может быть, и на Новом. Я не совсем уверен.

— Лодки, — сказал Кендрик. — Здесь должна быть лодочная переправа.

— Ну конечно, — подхватил Стеррен. Оглядевшись, он заметил маленькую плоскодонную лодку, привязанную к небольшому причалу на противоположном берегу. Несколько гнилых фруктов, покачиваясь на волнах, мягко стучали в ее борт. На веслах дремал мужчина в синем матросском килте. Точно такой же причал тянулся вдоль берега, на котором они стояли.

— Это паром, — добавил юноша и первым пошел вниз.

Спускаясь по вымощенному булыжником склону, Стеррен надеялся, что это действительно переправа, в противном случае он будет выглядеть дурак дураком.

— Не понимаю, зачем нам нужно туда переправляться? — бормотал Зандер, следуя за своим военачальником.

— Потому что именно в Портовом рынке ищут людей для заграничных авантюр. И по-моему, я это уже говорил, — ответил Стеррен, ступая на дощатый настил пристани.

Однако Зандер не успокоился.

— Ну что за мерзкая погода! Здесь всегда так холодно? — поинтересовался он, плотнее запахивая куртку.

— Нет, — одновременно рявкнули Стеррен и леди Калира.

Холод, ветер и нытье Зандера доводили Стеррена до белого каления. Ну кто из его охранников решится дезертировать в таких условиях? Рожденный в Этшаре Пряностей, Стеррен поначалу не оценил, насколько пугающим казался этот город чужаку, явившемуся с широких полей далекой Семмы и неожиданно втиснутому в бесконечный каменный лабиринт.

Даже специфический запах улиц, который коренной этшарец находил столь восхитительным, наверняка представлялся семманцам отвратительной незнакомой вонью.

«Да, вряд ли его волонтеры дезертируют в полном составе. Но если сбежит хотя бы один, он пошлет остальных на его поиски, а сам останется с леди Калирой. Не все еще потеряно», — утешал себя Стеррен.

Он приблизился к краю пристани и помахал рукой:

— Эй, там, на лодке!

Человек в плоскодонке поднял голову, повел сонными глазами и заметил группу на противоположном берегу. Задумчиво поизучав их несколько минут, он неторопливо подобрал весло с длинной рукояткой и оттолкнулся от берега.

Стеррен чувствовал, как растет раздражение леди Калиры, наблюдающей за действиями лодочника. На лице благородной дамы было написано явное желание подогнать этого увальня хлыстом.

Наконец лодка подплыла достаточно близко, паромщик перестал грести, извлек из-под банки сложенную витками веревку и, размахнувшись, метнул швартовочный конец в сторону пристани.

Алдер с восхитительным спокойствием поймал его и принялся подтягивать плоскодонку к берегу.

Через несколько секунд она ткнулась носом в пристань.

— Еще одна шайка варваров на мою голову, — пробормотал по-этшарски перевозчик и тут же громко добавил:

— Всех разом переправить не могу!

Солдаты посмотрели на Стеррена и толпой двинулись к лодке.

— Подождите! — закричал юноша. — Не все, не все... вы... вы... — Он не мог вспомнить, как на семмате будет «опрокинетесь» или «утонете».

Однако слов не потребовалось. Солдаты все поняли и остановились.

Стеррен обратился к лодочнику:

— Вы правы, это кучка варваров, но я с ними крепко связан. Сколько возьмете за перевоз?

— Сколько вас? — спросил перевозчик, глядя на небольшую толпу.

Стеррен быстро пересчитал всех по головам:

— Восемь.

Паромщик раскинул мозгами:

— За один раз я смогу взять четверых. Следовательно, два рейса. Вам так и быть делаю скидку — шесть монет за партию.

Стеррен сильно сомневался насчет скидки, но спорить не стал. Наконец-то, слава богам, появилась возможность расколоть группу. Он повернулся к леди Калире:

— Лодочник говорит, что за один раз может взять только четверых. Первым двинусь я с Зандером, Аларом и Берном, все остальные — во вторую очередь.

— Ну уж нет! — ответила аристократка. — Первыми переправятся вы, я, Алдер и Догал.

— Моя дорогая леди, должен напомнить вам, что командую здесь я. Это мой город, и я — ваш военачальник...

— Абсолютно с вами согласна, — прервала его леди Калира, — и именно поэтому я переправлюсь только вместе с вами.

Стеррен открыл рот, чтобы возразить, но заметил странное выражение на физиономии Алдера.

Это выражение не поддавалось описанию: преданность, беспокойство, сомнение и отчужденность одновременно. Стеррен понял, что Алдер доверяет ему не больше, чем леди Калира. Рот пришлось закрыть.

— Хорошо, — произнес он после короткой паузы. — Мы переправимся первыми.

Стеррен протолкался между солдатами, вошел в лодку и протянул руку:

— Позвольте вам помочь, моя дорогая леди.

Леди Калира шагнула в плоскодонку и устроилась на носовой банке.

За ней прошли Догал и Алдер. Стеррен, повинуясь сигналу перевозчика, усадил их посередине лодки, а сам примостился рядом с леди Калирой.

— С каждой стороны есть по веслу, — сказал перевозчик, стоя на корме.

Стеррен перевел, и лодочник оттолкнулся от пристани.

Прошла целая минута, прежде чем семманцы справились с веслами, — грести они совершенно не умели. Сидящие у них за спиной Стеррен и леди Калира оказались с головы до ног облиты холодной морской водой. К счастью, на этот раз переправа заняла гораздо меньше времени.

Когда лодка подошла к берегу, пассажиры поспешили высадиться.

Убедившись, что все они находятся на пристани, перевозчик сказал:

— С вас шесть монет. Я не тронусь с места, пока не увижу деньги.

Стеррен молча достал медяки и кинул их лодочнику. Тот поймал деньги с ловкостью фокусника.

Когда плоскодонка причалила к противоположному берегу, оставшиеся солдаты уже нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Только сейчас до леди Калиры дошло, что ни один из них не говорит по-этшарски и не владеет Торговым наречием.

Перевозчик, размахивая руками, старался что-то втолковать солдатам на обоих языках. Его отчаянные вопли достигали противоположного берега — но прошло очень много времени, прежде чем семманцы расселись по местам, и лодка успешно отчалила.

С севера дул ледяной ветер, и к тому времени, когда отряд оказался в сборе, Догал уже трясся от холода. Да и сам Стеррен изрядно промерз.

— Сюда, — сказал он, совершенно не представляя, куда показывает. Военачальнику просто хотелось как можно скорее укрыться от ветра.

Пройдя по круто изгибающейся улице мимо двух трехсторонних перекрестков, юноша остановился.

Они явно находились в порту. Большинство людей на улицах были одеты в синие килты и белые куртки моряков. Неподалеку виднелись две свечные лавки и бондарная мастерская. На балконе близлежащего борделя восседала крупная рыжая девица, кутавшаяся в большую яркую шаль. Увидев красные килты варваров, она немедленно забыла о холоде и, продемонстрировав всем свои достоинства, крикнула что-то низким хрипатым голосом. Кендрик не мог оторвать от нее похотливого взгляда.

Стеррен растерялся. Поначалу он хотел спросить дорогу у какого-нибудь прохожего, но сразу же отказался от этой идеи, не желая так быстро признать, что заблудился в родном городе. Откуда-то слева сквозь свист ветра ему послышался шум голосов:

— Туда.

Семманцы последовали за ним. Алдер и Догал едва не наступали ему на пятки. Леди Калира семенила следом, а остальные тащились позади.

На ближайшем перекрестке они повернули налево и в конце улицы увидели рыночную площадь.

Эту улицу Стеррен знал отлично. Она называлась улицей Восточных Причалов.

— Пожалуйста, — произнес он, взмахнув рукой, — перед вами Портовый рынок.

Он был страшно горд тем, что сумел провести свой отряд через незнакомую часть города. Но на семманцев столь выдающееся достижение не произвело никакого впечатления.

«Интересно, — подумал Стеррен, — дошло ли до них вообще, что город настолько велик, что один человек не в состоянии одинаково хорошо знать все его районы?»

— Прекрасно, — выпалила леди Калира. — Давайте наймем чародея и вернемся на корабль, пока мы совсем не замерзли.

— Почему именно чародея... — начал Стеррен, но взгляд леди Калиры положил конец его дальнейшим разглагольствованиям.

На рынке из-за скверной погоды было очень мало народу. Ветры, дувшие с побережья, задержали корабли с товарами и с экипажами, которым требовалось доукомплектование. Холод заставил всех любопытствующих остаться дома. По оценке Стеррена, на площади топталось не больше сотни людей.

Однако среди них, несомненно, была одна чародейка. Из толпы ее выделяли алая мантия и неисчислимое количество плотно набитых сумок и мешочков, прикрепленных к поясу.

Неожиданно Стеррен понял, что у него нет никакого желания появляться на рынке. И зачем только он ввязался в эту историю с магами? Сейчас военачальнику хотелось одного — чтобы его оставили в покое. Он остановился.

— Пойдем, — нетерпеливо произнесла леди Калира, а Алдер осторожно прикоснулся к локтю главнокомандующего.

Стеррен проследовал на площадь, нашел тихое место и остановился.

— В чем дело? — сурово спросила леди Калира.

Военачальником овладел необъяснимый ужас — типичный мандраж перед выходом на сцену. Стеррен понимал, что наступило время бросить призывный клич, но не мог заставить свой голос повиноваться. Вдруг его осенило.

— Вы скажете им, что нам надо, — заявил юноша, обращаясь к леди Калире.

— Я?

— Да, вы. Как военачальник я приказываю вам сделать это!

— Но, милорд, я же не знаю языка!

В панике Стеррен совсем забыл, что никто из его спутников не понимает по-этшарски.

Он быстро оценил ситуацию, и прежде чем на него опять навалился страх и отказали нервы, он воздел руки и завопил:

— Народ Этшара! Эти варвары захватили меня в качестве пленника и удерживают против моей воли! Прошу вас позвать сюда городскую стражу!

— Постойте, — воскликнула леди Калира, потянув его за руку. — Что вы сказали?

— Я сказал...

— Я слышала, что вы упомянули городскую стражу.

Стеррен заметил, что во взгляде Алдера опять зажегся огонек сомнения. Рука гиганта легла на рукоять меча. Он прокашлялся и пояснил:

— Я разминался.

На площади никто не обратил на его вопли никакого внимания. Несколько равнодушных лиц повернулись в сторону варваров и тут же отвернулись.

Стеррен осмотрел свой отряд. Так он и знал, Кендрик исчез!

Военачальник улыбнулся. Панику поднимать не стоит.

Во всяком случае, пока.

Сейчас безопаснее вести себя прилично и серьезно попытаться найти магов. Возможность сбежать у него еще будет.

Повернувшись лицом к центру площади, он закричал по-этшарски:

— Требуются маги! Требуются маги! Я представляю Его Величество короля Семмы Фенвела Третьего! Работа для магов всех школ! Помощь королевской армии Семмы!

— Так-то лучше, — буркнула леди Калира, услыхав знакомые имена.

Какой-то молодой человек с невероятно тонкой шеей остановился, чтобы полюбоваться Стерреном. Тот продолжал:

— Прекрасная плата! Комфортабельное жилище! Возможность обрести славу и честь в борьбе за правое дело! Требуются маги всех специальностей!

К нему наконец явилось соответствующее случаю настроение. Стеррен вспомнил, как совсем недавно он заманивал в свои сети разных недотеп и уговаривал проигравших не прибегать к насилию.

— И вы серьезно считаете, что вам удастся найти здесь приличных магов в это время года? — ухмыляясь, поинтересовался тонкошеий.

— Заткнись, идиот! — небрежно бросил Стеррен и завопил с новой силой: — Маги!!!

Вокруг постепенно собиралась толпа.

— Требуются маги! Оплата золотом и драгоценными камнями! Все расходы компенсируются из королевской сокровищницы!

К Стеррену приблизилась чародейка в красной мантии. За ней протолкался высокий бледный мужчина, одетый во все черное.

— Вот вы! Вы, чародейка, согласны ли вы отбыть в Семму — жемчужину Малых Королевств?

Криво ухмыльнувшись, чародейка отвернулась.

— Я мог бы, — заявил мужчина в черном.

— Вы маг, сэр?

Черный человек поднял руку. Смерч пыли, игнорируя порывы ветра, пронесся по площади и, собравшись в плотный комок, вознесся к обращенной вниз ладони. Повисев некоторое время в воздухе, пыль рассыпалась и исчезла, унесенная ветром.

— Я — ворлок, — сказал незнакомец в черном.

 

Глава 15

Через час Стеррен охрип и сдался. Все это время ворлок терпеливо стоял рядом. Он так и не дал согласия отправиться в Семму, но и не отказался. Он даже не требовал дальнейших пояснений, а просто стоял и ждал.

Черноволосая женщина в красной мантии объявилась снова, сказав, что она чародейка, согласилась принять участие в экспедиции. Лет ей было примерно столько же, сколько Стеррену, а грязный алый плащ наводил на мысль о том, что его хозяйка ночует на Площади Ста Футов. Чародейку, по-видимому, больше всего заинтересовало то, что, по заверениям Стеррена, во время пребывания в Семме ее будут кормить. О характере работы и даже об оплате девица ничего не спросила.

— Вы не считаете, что пора подкрепиться, — осведомился Стеррен у леди Калиры.

— Пора, — согласилась та.

Большую часть времени дама прослонялась по рынку, присматриваясь к выставленным товарам, но так ничего и не купила. Вначале Стеррен решил, что она застеснялась своего плохого этшарского, но потом вспомнил, что местные торговцы говорят на Торговом наречии, которое Калира знала в совершенстве.

Так что языковой барьер не играл никакой роли — у нее просто-напросто было мало денег.

Пока Стеррен надрывал горло, Алдер и Догал не отходили от него ни на шаг. Гиганты как будто чувствовали, что, даже не прекращая кричать, он изыскивает возможности для побега. Но возможность так и не представилась.

Этого нельзя было сказать об Аларе, Зандере и Берне, которые все время бродили по рынку. Зандер и Берн вернулись, Алар — еще нет. От Кендрика не было ни слуху ни духу.

Стеррен перешел на этшарский и обратился к ворлоку:

— Не хотите присоединиться к нам, чтобы поужинать и обсудить детали будущей работы?

Ворлок небрежно кивнул:

— А есть здесь местечко, где можно спокойно посидеть?

— Я плохо ориентируюсь в этой части города, — ответил человек в черном.

Стеррен немного подумал и повернулся к чародейке. Прежде чем он успел заговорить, девица указала ему таверну на углу улицы Наводнений. На вывеске виднелся изрядно потускневший золотой дракон.

— Приемлемо, — объявил Стеррен и двинулся первым.

— Подождите, — запротестовала леди Калира. — А как же Кендрик и Алар?

Стеррен остановился и сказал:

— Моя дорогая леди, Кендрик дезертировал, прежде чем мы дошли до рынка. Последний раз я видел его у... у... — Он подумал немного и использовал этшарские слова: — ...У борделя в восточной части Причальной улицы. — Переключившись на семмат, Стеррен продолжил: — Алар болтался поблизости еще несколько минут назад. Я не имею ни малейшего представления, куда он провалился, и не желаю ни искать его, ни ждать здесь его возвращения.

— Но вы должны вернуть их!

— Прежде всего я должен что-нибудь выпить и подкрепиться.

Выражение, появившееся на лице леди Калиры, подсказало ему, что такого рода заявления явно недостаточно.

— Что же, — проговорил он, капитулируя в очередной раз, — Зандер и вы, Берн, отправляйтесь на поиски Кендрика и Алара. Затем присоединяйтесь к нам вон в той таверне. — Он показал на «Золотой Дракон». — Если нас там не будет, возвращайтесь на корабль. Он стоит у...

Стеррен замолчал. Если они заблудятся, никто в Этшаре Пряностей не сможет показать им дорогу.

— Чайные Пирсы, — произнес он по-этшарски и, перейдя на семмат, обратился к Зандеру: — Вы можете это повторить?

— С какой стати я должен ломать язык? — пробубнил тот.

— На тот случай, если вы заблудитесь.

Посмотрев на каменный лабиринт улиц, солдат вздрогнул и втянул голову в плечи...

— Чайные Пирсы, — повторил Стеррен. — Попытайтесь.

Зандер мучительно сглотнул и промычал что-то абсолютно неузнаваемое.

— Берн?

— Чай-ные Пир-сы, — с акцентом, но довольно внятно произнес Берн.

Удивленный Стеррен подозрительно посмотрел на него:

— Вы говорите по-этшарски?

— Нет, милорд, — ответил солдат.

— Зандер, попытайтесь еще разок. Чайные Пирсы.

На сей раз Зандер ухитрился воспроизвести нечто потребное.

— Хорошо. Повторяйте эти слова, когда будете охотиться за своими товарищами.

Солдаты развернулись и влились в рыночную толпу.

Стеррен молча смотрел им вслед. Вернутся ли они? Впрочем, ему было наплевать.

— За мной, — сказал он, поворачиваясь к «Золотому Дракону».

Таверна оказалась полупустой, и они без труда нашли свободный стол. Усевшись между Алдером и Догалом спиной к залу (чтобы в случае чего легче было ускользнуть), Стеррен воспользовался возможностью получше рассмотреть своих рекрутов.

Оба оказались невероятно тощими, но если худоба чародейки являлась результатом недоедания, то ворлок, по-видимому, был так сложен. Вьющиеся волосы девушки доходили ей до середины спины и были невероятно грязны. Ее невыразительное лицо украшал красный распухший нос, а во взгляде сквозило голодное нетерпение. Если бы она была умыта, более упитана и улыбалась, подумал Стеррен, ее можно было бы назвать привлекательной или даже красивой.

Чародейка засопела и вытерла мокрый нос грязным рукавом.

Ворлок, напротив, так и сиял чистотой. Было видно, что он прекрасно питается и следит за своей внешностью. Но и он не улыбался. Его прорезанное морщинами худое бледное лицо напоминало восковую маску. Стеррен дал ему немного за сорок и решил, что в свое время ворлок, видимо, был весьма привлекательным мужчиной, да и сейчас, пожалуй, еще притягивает женские взгляды.

После небольшой паузы ворлок обратился к Стеррену:

— Из вашего часового спича я так и не понял, для какой работы вам требуются маги.

Захваченный врасплох, Стеррен был вынужден согласиться:

— Да, о работе я ничего не говорил.

Чародейка голодными глазами следила за приближающейся официанткой, и Стеррен воспользовался моментом, чтобы сменить тему.

— Дорогая леди, — сказал он на семмате, — что мы закажем и за чей счет?

— Вы нас сюда привели, — ответила леди Калира, — вы и должны платить. Вы хотели поужинать, вот и заказывайте ваш ужин. Что сказал человек в черном?

— Интересовался характером работы. Вы не возражаете против вина? — обратился Стеррен к чародейке.

Официантка подошла к столу. Она услышала последние слова Стеррена и увидела согласный кивок девушки.

— У нас есть несколько сортов отборных вин, — в ее тоне угадывался вопрос.

Стеррен ответил по-этшарски:

— Эти варвары все равно его не оценят, кроме того, это для нас слишком дорогое удовольствие. Надеюсь, мои гости извинят меня, если я закажу самое обычное красное. Подайте нам что-нибудь попроще, никаких деликатесов не надо. Для всех шестерых одинаково, если, конечно... — Он вопросительно взглянул на ворлока.

Тот жестом выразил свое согласие.

— ...для всех шестерых.

Официантка отошла.

— Итак, о характере возможной работы, — напомнил ворлок.

Стеррен, чтобы не отпугнуть потенциальных претендентов, сознательно избегал деталей во время своих громогласных призывов на рыночной площади. Сейчас молодой человек понял, что пора рассказать правду. Глубоко вздохнув, он начал:

— Я — наследственный военачальник одного из Малых Королевств — крошечного южного государства, именуемого Семмой. Я этого поста не желал, но влип в историю и теперь не могу от него избавиться. Семма находится на грани войны со своими соседями и обречена на поражение. Ее армия находится в плачевном состоянии, к тому же значительно уступает противнику в численности. В Малых Королевствах, по крайней мере у соседей Семмы, магия в военных целях не используется. Это считается бесчестным, чем-то сродни мошенничеству. Я готов пойти на любое жульничество, ибо в случае поражения меня просто убьют. Поэтому ищу магов, способных помочь Семме выиграть войну. Много усилий, видимо, не потребуется, — солдатам Малых Королевств никогда не приходилось сталкиваться с магами.

— Война? — задумчиво протянул ворлок.

Стеррен утвердительно кивнул, обрадовавшись, что идею не отмели с порога, и посмотрел на чародейку.

Но та, похоже, вообще не слушала. Внимание красноносой девицы целиком сосредоточилось на дверях кухни. Это, бесспорно, была замечательная дверь. Над ней, образуя верхнюю часть наличника, был прикреплен череп небольшого дракона. Нижняя челюсть волшебной твари служила дверной ручкой; однако Стеррен подозревал, что несчастную интересует вовсе не декор.

Чародейка почувствовала обращенный на нее взгляд и повернулась к Стеррену:

— Мне абсолютно безразлично, какая будет работа. — Она шмыгнула носом и отбросила выбившийся локон. — Я согласна на все, если меня с ходу не убьют, а плата будет произведена золотом.

— Я твердо надеюсь, что первого не произойдет, — проговорил Стеррен. — Если мы победим, это абсолютно исключено, а если проиграем, вы сможете спастись бегством. Убежать там вовсе не сложно. Это открытые прерии, а королевства настолько малы, что вы без труда достигнете границ, прежде чем вас схватят.

Ворлок кивнул и спросил:

— Так вы говорите, Семма — далеко на юге?

— Южнее быть не может. С самой высокой башни замка в ясный день можно увидеть край Мира. Я сам его видел.

Юноша внимательно посмотрел на ворлока, и в глубине души у него возникло подозрение.

В Семме ворлокство абсолютно неизвестно, и Стеррен не сомневался, что это магическое искусство не будет там столь эффективным, как в Этшаре. В силу этого вербовка ворлока ставилась под вопрос.

С другой стороны, ворлок явно заинтересован в путешествии на юг.

Вероятно, он уже получил предупреждение в виде первых ночных кошмаров и желал убраться как можно дальше от Источника Силы в Алдагморе.

Насколько Стеррен помнил, мощь ворлока была обратно пропорциональна квадрату расстояния от Источника, а мастерство ворлока росло по мере его практического применения. Любое магическое действо, произведенное ворлоком, немного расширяло его возможности. Со временем маги этой школы становились практически всемогущими.

Но границы все же существовали. Когда могущество ворлока достигало определенного уровня, у него начинались ночные кошмары. И с каждым последующим магическим действием они становились все более и более невыносимыми.

В конечном итоге каждый ворлок, достигший данной стадии, либо умирал, либо отправлялся на север в сторону Алдагмора, откуда никто из них уже не возвращался.

Такое явление называлось Зов, и некоторые утверждали, что это кара богов, устраняющих ворлока, ставшего достаточно могущественным, чтобы изменить их предначертания.

Большинство ворлоков при появлений первых кошмаров бежали на юг или полностью отказывались от практики. Наиболее сметливые и предусмотрительные требовали за свои услуги сверхвысокие гонорары, чтобы позже удалиться отдел и жить в комфорте.

Стеррен догадывался, что этот ворлок, видимо, перегнул палку, и кошмары преследуют его уже еженощно.

Но если какой-то ворлок и сможет быть полезен в Семме, так это именно тот, который испытал кошмары и вот-вот услышит Зов.

Конечно, он существенно ослабеет, но все равно явится той силой, с которой ни Офкару, ни Ксиналлиону ранее встречаться не приходилось.

— Кошмары? — спокойно спросил Стеррен.

Лицо ворлока несколько оживилось, в глазах промелькнуло удивление, и он медленно кивнул.

Стеррен сдержанно улыбнулся. Зов более действенный стимул для передвижения на юг, чем фунт золота.

Значит, ворлок скорее всего согласится работать совсем задешево:

— Следовательно, вы едете?

Ворлок снова ответил утвердительным кивком.

— А вы? — Стеррен перевел глаза на чародейку.

— Какова оплата и предусматривается ли пропитание? — ее голос немного дрогнул. Девушка внимательно посмотрела на Стеррена и еще раз вытерла нос рукавом.

В этот момент вернувшаяся официантка водрузила на стол поднос, заставленный тарелками с тушеными овощами, слегка приукрашенными намеком на баранину. Там же оказалась бутылка красного вина и полдюжины сложенных друг в друга стаканов.

Стеррен и солдаты распределили тарелки, а ворлок по воздуху переправил каждому стакан. По мановению его руки пробка выскочила из бутылки, а сама бутылка плавно пролетела через стол и опустилась перед леди Калирой.

Та в изумлении взяла ее в руки и после некоторого колебания разлила вино.

Стеррен бросил на ворлока удивленный взгляд. Разве тот не понимает, что, если он достиг порога, за которым начинаются кошмары, каждое новое магическое действо только усиливает опасность?

Ворлок поймал взгляд Стеррена и слегка улыбнулся.

— За наше неизбежное отправление на юг, — произнес он, поднимая стакан.

Из всех присутствующих только Стеррен понял значение этих слов. После того как ворлок держал свою силу в узде — часы, дни, шестиночья или даже месяцы, — он позволил себе немного расслабиться, будучи уверен, что скоро окажется вдали от неизвестной угрозы, исходящей из долин Алдагмора.

Стеррен выбросил проблемы ворлока из головы и обратился к чародейке:

— Оплата включает питание, подвесную койку на корабле и комнату в замке Семмы — комнату, возможно, придется делить с другими, но собственная постель вам гарантирована. Если мы выиграем войну, то маги получат фунт золота и дюжину прекрасных драгоценных камней. Я покажу вам их позже, в таверне этого делать не стоит. Как будет распределяться плата, еще предстоит решить. Либо маги сами поделят ее между собой, либо король Фенвел распределит ее так, как сочтет справедливым. Вас все это устраивает?

Чародейка кивнула, оглушительно шмыгнув носом.

— Можно поинтересоваться, какого рода магией вы владеете? — спросил Стеррен. Одно ему было уже ясно — заклинаний, избавляющих от простуды, девица не знала.

— Чародейством, естественно.

Такой ответ его не удивил, но Стеррен знал, что чародеи существенно отличаются друг от друга по мастерству и могуществу.

— М-м... И много у вас чародейского умения? — поинтересовался юноша.

— Ну... — девица явно колебалась с ответом, но, догадавшись, что ее грязный наряд и пустой желудок дают исчерпывающую картину, протянула: — Нет, не очень. Всего несколько заклинаний.

— Надеюсь, не фокусов?

— Нет, нет! Самые что ни на есть настоящие заклинания! — выпалила чародейка. — Меня зовут Аннара из Крукволла, я член Гильдии чародеев. Я пробыла ученицей шесть лет и усвоила все, чему мой учитель мог обучить меня.

Эта неожиданная вспышка угасла столь же быстро, как и возникла.

— Правда, я знаю не очень много, — нервно призналась она, отводя упавшие на лицо волосы.

Ничего удивительного.

Стеррен кивнул и наполнил свой стакан.

Во время еды ворлок и семманцы не произнесли ни слова, а Стеррен и Аннара вели вежливую беседу о пустяках. Стеррен поинтересовался ее ученичеством в Крукволле, а она, в свою очередь, спросила о Семме и выразила изумление, что он родился в районе Западных ворот.

Когда с овощами было покончено, Стеррен откинулся на спинку стула и, глядя на леди Калиру, предался размышлениям.

— Итак, милорд, — сказала дама, заметив его пристальный взгляд, — у вас уже есть пара магов, не так ли?

Стеррен кивнул.

— Вам этого достаточно?

Стеррен посмотрел на Динару, которая так и не рассказала о своих возможностях, заметив лишь о «нескольких заклинаниях», затем на ворлока, даже не назвавшего своего имени. Вполне возможно, что в Семме этот человек окажется совершенно бесполезным.

— Нет, — быстро ответил он, так и не успев взвесить новые варианты побега. — Эти двое могут оказаться полезными, но ни один из них не гарантирует нам победы.

— Следовательно, вы планируете нанять еще несколько человек?

Стеррен молча кивнул.

— Милорд, вы уверены, что у вас нет других намерений?

Он воспользовался ее словами, чтобы задать встречный вопрос:

— О каких других намерениях может идти речь? — Стеррен внимательно следил за выражением ее лица.

— Возможно, затяжка времени.

— С какой стати мне затягивать время?

— Не знаю, милорд. Но вначале вы отказались купить ветер для наших парусов, теперь утверждаете, что помощи двух магов нам недостаточно. И то и другое наводит на мысль, что вы не торопитесь завершить это глупое и недостойное приличных людей дело.

— Это недостойное дело, моя дорогая леди, может спасти Семму.

— Не спасет, если вы продолжите тянуть время.

— Я не тяну! Откуда вы это взяли?

— Хорошо, милорд, я скажу. У меня есть подозрение, что вы надеетесь продлить свое паломничество на родину в надежде, что к нашему возвращению война закончится и вы опять вернетесь сюда в спокойную ссылку.

Стеррен внимательно посмотрел на леди Калиру. Благородная дама подкинула ему замечательную идею.

Он покосился на обоих солдат — единственных, кто мог понять содержание разговора на семмате.

Алдер заметно огорчился, Догал казался спокойнее, но взирал на Стеррена с подозрением.

— Я не тяну времени, — стоял на своем Стеррен.

— В таком случае поделитесь со мной, милорд, как долго мы останемся в Этшаре и сколько магов вы намерены нанять.

— Моя дорогая леди Калира, я только начал! Час на... на одном рынке — это меньше, чем ничего. У нас нет денег, чтобы нанять могущественного мага. Думаю, его прекрасно заменят полдюжины слабых. Но как их найти — я не знаю, так же как не знаю, сколько времени на это потребуется.

Леди Калира тяжело вздохнула и произнесла:

— Милорд Стеррен, будем говорить откровенно. Несмотря на ваше высокое положение, я послана сюда в качестве стража, обязанного обеспечить ваше возвращение в Семму до наступления весны, когда вторжение станет неизбежным.

Стеррен заметил, как Алдер удивленно посмотрел на леди Калиру. Солдат, наверное, думал, что Стеррен находится под наблюдением только у него и Догала. Очевидно, он не знал и о неизбежности войны.

— Вы ухитрились избавиться от четырех сопровождающих...

— Они еще могут вернуться!

— Да, могут. Но сейчас их нет. Позвольте мне продолжить.

— Продолжайте, — буркнул Стеррен.

— Как я уже сказала, вы весьма ловко избавились от двух третей вашего эскорта и наняли эту парочку. Не исключено, что вы сделали это с целью ввести в заблуждение оставшихся солдат. Мы не Знаем, о чем вы говорили с магами во время еды, но нельзя исключать, что вы составляли план бегства из-под самого нашего носа.

Стеррен пожалел, что у него не хватило смелости сделать так, как она говорит:

— Сейчас вы требуете предоставить вам возможность свободно передвигаться по городу, который мы совершенно не знаем и где у вас будет тысяча возможностей ускользнуть. Прошу извинить, но, как ваш страж, я не могу допустить подобного. Давайте установим срок, по истечении которого мы немедленно направимся домой со всей возможной скоростью. Предлагаю завтра в полдень отправиться в путь.

Стеррен небрежно откинулся на спинку стула и задумчиво поковырял в зубах.

— Моя дорогая леди, — наконец проговорил он, — я понимаю вашу озабоченность, действительно понимаю. Но вряд ли вы поверите мне, если я дам слово чести, что не сбегу и не попытаюсь затянуть время.

К своему изумлению, он понял, что действительно готов дать слово чести. По совести говоря, Семма была не так уж и плоха, кроме того, его удручала мысль о неизбежной гибели королевской армии. Стеррен был уверен, что, если найдет нужных магов, обязательно выиграет войну. Это был вызов, своего рода азартная игра, и он хотел вступить в нее с высоко поднятой головой. Ему хотелось собственными глазами убедиться в том, что небольшая порция магии может превратить неизбежное поражение в победу.

Когда все закончится, он, возможно, и дезертирует.

— Нет, милорд, — сказала леди Калира, — я не могу принять вашего слова. Несмотря на ваших благородных предков и ваши, наверное, добрые намерения, вы все же отродье торговца, привыкшее обманывать, зарабатывая на жизнь игрой в кости. Много ли в вас чести?

Стеррен криво ухмыльнулся, стараясь не показать, насколько его задела клинически точная характеристика леди Калиры.

— Больше, чем вы думаете, — заметил он. — Однако в любом случае до полудня времени слишком мало. Если вы можете дать мне три дня...

Он оставил конец фразы висеть в воздухе.

— Три дня? — Теперь наступило ее время откинуться на спинку стула и подумать.

— Сегодня двадцать первый день месяца Снегопадов, — проговорила леди Калира. — Вы согласны, что к вечеру двадцать четвертого мы все должны быть на борту корабля и отплыть с ближайшим приливом?

— Согласен, — ответил Стеррен.

— И вы обещаете, что не попытаетесь бежать?

— Вы сами сказали, что не примите моего честного слова, тем не менее я даю вам его. Я не сделаю попытки бежать до вечера двадцать четвертого числа месяца Снегопадов.

— Прекрасно, — проговорила леди Калира. — Через три дня мы затаскиваем вас на борт корабля.

 

Глава 16

К утру месяц Снегопадов полностью оправдал свое название. Валил сильнейший снег, и Стеррен решил, что идти на Портовый рынок еще раз не имеет смысла. В предрассветном сумраке он, леди Калира, Догал и Алдер, оставив Аннару и ворлока на корабле, отправились в Квартал Чародеев.

Ни один из четырех исчезнувших солдат пока не объявился, и леди Калира пребывала в весьма дурном расположении духа. Стеррен, не делая попыток завязать разговор, повел свой отряд по улице Складов, через Короткую аллею к Северной улице и уже оттуда в район Пряностей.

Когда они подходили к Большому каналу, впереди показался дворец правителя. Стеррен заметил, с каким вниманием рассматривают это величественное здание жители захолустной Семмы.

Однако они не настолько увлеклись, чтобы можно было рискнуть бежать. Кроме того, он дал слово.

— Правда красиво? — осмелился заметить Стеррен.

— Здесь живут чародеи? — сухо спросила леди Калира.

— Что вы, конечно, нет! — ответил пораженный ее наивностью военачальник. — Это замок лорда Азрада.

— Сколько же нам еще идти?

— Недалеко отсюда развилка. Мы пойдем налево. Потом по Дворцовой площади выйдем на улицу Арены. А оттуда до самой Арены останется шагать не больше мили.

— Вы, наверное, шутите!

— Нет, не шучу

— Никогда не смогу почувствовать размеров этого города, — сказала леди Калира, обращаясь не к Стеррену, а скорее к самой себе. — Чудовищно!

Стеррен не считал свой родной город чудовищным, однако предпочел промолчать.

Улицы из-за снегопада практически обезлюдели, обычные городские ароматы были приглушены толстым белым одеялом, лежащим на крышах домов и тротуарах, но запах пряностей и дыма горящих поленьев чувствовался достаточно сильно Молчаливые особняки в новом городе выглядели весьма элегантно — снег припорошил раны, нанесенные им временем. Даже трущобы вокруг Арены в такую погоду казались тихими и совсем не опасными.

Они миновали Лагерную улицу, затем саму Арену и вышли на площадь.

Там, справа от рампы, находилось место для объявлений — сколоченная из грубых, посеревших досок стенка высотой шесть футов. Вся ее поверхность была заклеена выцветшими обрывками бумаги, пергамента и ткани.

Стеррен еще прошлым вечером написал объявление, и сейчас, нанизав свою бумагу на торчащие шляпки старых гвоздей, отступил на шаг, любуясь своим творением

На самом верху листка крупными буквами было написано «МАГИ!!!» и ниже более мелким почерком: «Работа для магов различных школ и направлений. Королевство Семма приглашает магов на государственную службу. Срок от нескольких месяцев до одного года. Жилище, полный пансион и транспортировка в обе стороны. Плата золотом и драгоценными камнями. За дополнительной информацией обращаться к Стеррену, Девятому Военачальнику Семмы на борт корабля „Южный Ветер“. Судно пришвартовано у Чайных Пирсов в районе Пряностей. Заявки должны быть поданы до вечера 24-го месяца Снегопадов, 5221 года».

Стеррен посмотрел на другие объявления. Одно тут же привлекло его внимание.

«Дипломированный престидижитатор ищет работу на неполный рабочий день. Предложения передавать Торуму Магу на улице Чародеев».

Стеррен не знал, что такое престидижитатор — наверняка какая-нибудь разновидность магов. Неполный рабочий день. Конечно, это не то, что он может предложить, но почему бы не попытаться? Торум Маг, улица Чародеев, повторил про себя Стеррен. Найти будет не сложно.

Он уже шарил глазами в поисках объявлений других магов, когда вспомнил о своих спутниках. Невеселая троица переминалась с ноги на ногу в талом снегу.

— Эй, охрана, — сказал он, — подойдите поближе и помогите мне читать объявления! Некоторые развешаны ищущими работу магами. Мне следовало сразу прийти сюда, а не мучиться на Портовом рынке.

Догал покачал головой:

— Я не умею читать.

Леди Калира и Алдер двинулись было вперед, но тотчас остановились:

— Они же написаны по-этшарски.

— Конечно, на каком другом языке они...

Стеррен оборвал фразу, сообразив, что из присутствующих он единственный может читать по-этшарски. Плюнув в сердцах, военачальник повернулся к семманцам спиной.

Два часа спустя он уже обстоятельно изучил всю стену. Алдер с Догалом не отходили от него ни на шаг, леди Калира спряталась от снега под аркой Арены.

— Эта штука перестанет когда-нибудь сыпаться? — спросил Догал.

— Естественно, перестанет! — резко ответил Стеррен, инстинктивно вставая на защиту родного города.

— А что происходит потом? — поинтересовался Алдер. — Что люди делают с этим белым мусором?

— Вы что, с луны оба свалились? Снег тает сам по себе. Это не Сардирон, где сугробы растут всю зиму.

— Откуда нам это знать?! — сердито ответил Алдер. От длительного ожидания его настроение явно испортилось. — Мы этого снега в глаза не видели!

Пришла очередь изумиться Стеррену:

— Значит, вы хотите сказать, что в Семме такой вещи не бывает?

— Нет.

— И зимой с неба не падает, как сейчас?

— Зимой в Семме идут дожди. В соседнем королевстве тоже.

Стеррен, устыдившийся своей вспышки, сменил тему разговора:

— Хорошо. Я нашел примерно дюжину объявлений ищущих работу магов и хочу пройти по адресам. В путь.

Пройдя пять кварталов, они достигли улицы Игроков, разделяющей район Арены и Квартал Чародеев, а спустя несколько минут уже читали и вывески многочисленных представителей магических искусств. «Тана Великая» гласил щит рядом с угловым домом. «Чародейства на все случаи жизни. Основная специальность — приворотное зелье». Странные ароматы просачивались здесь из-под каждой двери. Квартал Чародеев благоухал по-своему. В этом благоухании были и запахи пряностей и травы, и что-то странное, совсем незнакомое.

Через два дома справа виднелась вывеска с короткой надписью: «Торум Маг». Это было одно из имен, которое запомнил Стеррен. Он решительно направился к этой вывеске.

Двумя часами позже они сделали перерыв, чтобы подкрепиться, и купили запеченную в тесте говядину с открытого прилавка на улице Игроков. Они молча жевали, прислонившись к стене, ветер стрелял в них снежными зарядами, впрочем, не мешая Стеррену размышлять о том, что ему удалось достичь.

Во-первых, теперь он знал, что престидижитатор и шарлатан суть одно и то же.

Во-вторых, оказалось, что значительная часть магических услуг — обыкновенное надувательство.

В-третьих, подлинная магия существовала, но была исключительно дорога.

Предложение Стеррена отвергли две волшебницы, два теурга, чародей, ворлок и некто, именовавший себя томатургом. Стеррен столкнулся с ним у Торума Мага, приятного старичка, который благодаря удачному расположению своего дома за дополнительную плату выступал в качестве информационного центра для всего квартала.

Со своей стороны, юноша отверг престидижитатора, иллюзиониста, гербалиста и колдуна. Таланты последнего не вызывали сомнений, но совершенно не подходили к данному случаю.

Таким образом, утро было потрачено впустую. Стеррен прожевал последний кусок теста, запахнул воротник и сквозь снег жадно уставился на игроков в кости, сидящих у окна в таверне на противоположной стороне улицы.

Как он хотел присоединиться к играющим и думать только на родном языке. С каким наслаждением он выбросил бы из головы мысли о войне, чародеях, ворлоках, своих наследственных обязанностях и казни на месте за государственную измену. Забыл бы о существовании Семмы и о встрече с обитателями этого нелепого крошечного королевства.

Искушение присоединиться к игре в таверне, напротив, было огромно, но единственный взгляд, брошенный на кислое лицо леди Калиры, убедил Стеррена даже не пытаться просить разрешения отлучиться на несколько минут, чтобы улучшить их финансовое положение.

Он вздохнул:

— Пошли.

Трое семманцев непонимающе уставились на него.

— Надо идти, — повторил Стеррен на семмате. И они двинулись дальше.

 

Глава 17

Вторая половина дня прошла гораздо успешнее. Во-первых, снег прекратился, и леди Калира немного повеселела.

Во-вторых, соседская система связи начала действовать, и, когда они вернулись к Торуму, их ждала молодая волшебница, готовая отправиться за тридевять земель, чтобы работать там за небольшое вознаграждение.

Через некоторое время они повстречали еще одного молодого, готового на сотрудничество волшебника, а чуть позже колдуна по имени Кодар. Несколько талисманов из его коллекции имели военное значение, и Стеррену повезло, что ввиду низкого уровня спроса на подобное добро они стоили недорого. Одним словом, Кодар со своими талисманами тоже принял предложение отправиться в Семму.

Новым рекрутам было предложено явиться на борт зафрахтованного корабля «Южный Ветер» не позже полудня двадцать четвертого.

По поводу кандидатуры следующего претендента или скорее претендентки разгорелся серьезный спор. Женщина была не прочь отправиться в путь, однако леди Калира заметила эмблему, висевшую на шее этой представительницы магического искусства.

— Она демонолог! — заявила дама. — Мы не можем нанять демонолога!

— Это почему же? — нелюбезно осведомился Стеррен. — Она способна помочь нам больше всех остальных вместе взятых! Демоны обожают войну! Они ее создали!

— Использовать демонов слишком опасно! — воскликнула аристократка из Семмы.

— Но это же нелепо!

— Это не... — вскричала было леди Калира, но, взяв себя в руки, с подчеркнутым спокойствием продолжила:

— Милорд Стеррен, аргументы здесь не играют никакой роли. Если вы позволите, я напомню вам, что Его Величество запретил использование колдунов и демонологов. Неужели вы осмелитесь нарушить королевский эдикт? Позвольте мне так же напомнить, что наказание за подобное деяние определяется самим королем. Для аристократа все это может кончиться обезглавливанием.

Стеррен уже открыл рот, чтобы возразить, но одумался. Его Величество Фенвел Третий глуп и капризен. От такого короля можно ожидать что угодно. К тому же он действительно запретил использовать демонологов и колдунов.

— Проклятие!

Стеррен совсем забыл об этом глупом запрете, когда нанимал Кодара — Кодара Колдуна.

Пришлось принести извинение демонологу — женщине по имени Аманелла из Триссы — и подняться на второй этаж к Кодару.

После того как эта маленькая проблема была решена, Стеррен продолжил поиски.

Когда солнце опустилось за крыши домов и лавочники начали зажигать факелы у входа в свои заведения, он объявил об окончании рабочего дня и направился в сторону района Пряностей. Семманцы устало тянулись следом.

Юноша даже не помышлял о побеге. Поиски магов оказались на редкость увлекательным занятием.

Весь следующий день был посвящен подбору новых рекрутов. Известие о предложениях семманцев широко распространилось, и Стеррену оставалось лишь сидеть в конторе Торума, и, потягивая со стариком дешевый эль, потешаться над варварами, с которыми его связала судьба. Претенденты тем временем шли чередой.

Семманцы томились без дела, удивляясь, почему так веселятся военачальник и старый чародей.

Стало значительно теплее, и к середине дня снег растаял.

Даже малознакомая дорога на корабль на сей раз показалась легче, особенно после того, как Стеррен благоразумно решил пуститься в путь задолго до наступления темноты. Леди Калира значительно подобрела, обнаружив на борту судна вернувшегося Алара. Солдат принес самые искренние извинения за свое длительное отсутствие и за то, что не смог напасть на след Кендрика, Берна и Зандера.

Стеррен подумал, что возвращение солдата было глупостью. Однако вслух этого не произнес.

На следующий день он вообще не сходил на берег и начал подготовку к путешествию назад в Акаллу Алмазный.

Ему так и не представилась возможность ускользнуть незамеченным. Впрочем, он не был уверен, что воспользовался бы подвернувшимся шансом. Перед его мысленным взором стояла улыбка Луры и смущенное лицо принцессы Ширрин. Стеррен не хотел оставлять этих девочек без защиты.

Когда с вечерним приливом судно вышло в море, на его борту из первоначальной группы осталось пять человек: Стеррен, леди Калира, Алдер, Догал и Алар. Остальные трое так и не объявились. Стеррен надеялся, что дезертиры сумеют приспособиться к существованию в чужом городе, в чужой им стране, языка и обычаев которой они не знали. Возможно, Алар не такой дурак, каким кажется, раз понял, что жизнь в Этшаре гораздо сложнее, чем незамысловатое существование в Семме.

Вдобавок к Стеррену и четырем семманцам «Южный Ветер» имел на борту ворлока, который так и не сообщил своего имени, Аннару — дипломированную чародейку, трех волшебников — Шенну из Чатны, Эдерда из Истворка, Хамдера сына Хамдера и еще одного чародея, назвавшего себя Эмнером из Ламума. Все, кроме ворлока, были очень молодыми, начинающими и пока еще не нашли своего места в жизни.

Стеррену пришлось отвергнуть услуги множества самозванцев и шарлатанов, уступить в ряде случаев предубеждению короля против демонологов и колдунов. Теурги как один отказались участвовать в таком богопротивном деле, как война. Ворлоки, узнав о размерах жалованья, тоже (первый был исключением). Объявилось несколько представителей менее известных и не очень популярных направлений магического искусства. Среди них оказались оней-романсеры и гербалисты. Однако после переговоров со Стерреном все они отказались ехать.

Несмотря на это, под рукой военачальника находилось полдюжины разношерстных магов и он надеялся, что этого будет достаточно.

Как жаль, что ему так мало известно о магии.

Ребенком он проявлял большой интерес к тайным искусствам.

За время своего недолгого ученичества ему удалось несколько больше узнать о ворлокстве. Оказалось, что ворлоки не используют ни заклинания, ни вызовы, а полагаются лишь на свою волю, чтобы придать нужные формы и направление черпаемой из внешнего Источника Силе. Разница в возможностях того или иного ворлока зависела только от их воображения и опыта. Это означало, что ворлок Стеррена прекрасно сможет воевать.

Другие разновидности магии действовали совершенно иначе. Теурги и демонологи, например, как объяснил Агор, использовали для вызова сверхчеловеческих существ заученные формулы. Кроме того, эти существа, наделенные личностными качествами, обладали узкой специализацией.

Чародеи, с другой стороны, достигли совершенства в использовании формулировок. Но если теурги и демонологи просто исполняли ритуальные песнопения, то чародеям для свершения заклинаний требовались невероятно разнообразные ингредиенты — кровь дракона, слезы девственницы и тому подобное. Чародейство, похоже, вообще не несло в себе никакой логики.

Стеррен соответственно не знал, на что способны его чародеи. У Аннары была с собой небольшая сумка ингредиентов, Эмнер же тащил с собой целый мешок, набитый пузырьками и коробочками. Однако они не сочли нужным сообщить, какие специфические заклинания им известны.

Волшебники пребывали где-то посередине. Они прибегали к ритуалам, песнопениям и впаданию в транс, но в то же время были способны и сымпровизировать при помощи волевых усилий. Волшебникам не требовалось никаких ингредиентов для свершения своих таинственных заклинаний, которые они могли свободно модифицировать, однако набор таких заклинаний был существенно ограничен. Волшебники также обладали специализацией, но почти каждый из них мог действовать практически во всех сферах этого искусства — хотя в своей области, естественно, превосходили остальных.

Волшебство считалось достаточно гибким искусством, но оно позволяло вершить потрясающие воображение действия. Ни один волшебник никогда не передвигал горы и не сравнивал с землей города, а чародеи, как утверждали, делали то и другое, если находили нужное заклинание. Ворлоки могли вызывать ураганы, рушить стены, убивать взглядом и даже заставить гореть саму землю. Волшебник тоже может мгновенно зажечь огонь, но только на горючем материале. Волшебник способен открыть запертую дверь, но не в силах разбить ее вдребезги. Волшебник может предсказать бурю, но не обладает способностью вызвать ее.

Стеррен не знал, какую пользу смогут принести в сражении его волшебники, но был уверен, что они в любом случае окажутся лучше обыкновенных воинов.

Колдуны с их таинственными талисманами очень походили на чародеев, хотя, может быть, и не были столь впечатляющими. Интересно, что имеет против них Фенвел?

Гербалисты могли исцелять раны и отравлять водные источники противника. Остальные магические специальности представлялись Стеррену чересчур узкими. Какую пользу мог принести, например, онейромансер, даже если ему и удастся истолковать сны противника?

Итак, в распоряжении военачальника были три волшебника, два чародея, безымянный ворлок и девяносто три воина.

Он наделся, что этого будет достаточно.

Ведь на кон поставлена его жизнь.