Глава 18

Стеррен, дрожа, стоял рядом с правой пристяжной лошадью и с отчаянием разглядывал костры военного лагеря. От дыхания кобылы поднимались клубы пара, запах ее пота резко бил в ноздри военачальника. Тяжелые капли дождя падали на старую повозку, купленную в Акалле, на укрытые капюшонами головы шести магов и на только что оставленное хозяином место кучера. Четверо верховых семманцев топтались неподалеку.

— Я думал, что они нападут весной, — повторил Стеррен.

— Мы все так считали, — ответила леди Калира. — Раньше они всегда ждали до весны.

Ее голос звучал тускло и безжизненно. Стеррен проклинал себя за то, что отказался купить ветер для парусов, чтобы ускорить путешествие.

— Похоже, один из их военачальников испытывает так же мало почтения к традициям, как и я, — отрешенно заметил он.

— Или, может быть, они прослышали о вашем отсутствии и решили, что это самый благоприятный момент для нападения, — предположил Алдер.

— Скорее всего они прослышали, что он отправился за этими проклятыми магами, и решили захватить замок, прежде чем мы вернемся, — пробормотал Догал.

Стеррен проигнорировал эту реплику. Главное сейчас — решить, что делать дальше.

Сидевший в нем эгоист предложил вернуться назад в Акаллу. Ведь это не его вина, что он отрезан от замка и его защитников. Кто посмеет сказать, что он не исполнил свой долг?

Военачальник бросил взгляд на леди Калиру. Эта посмеет, да и его совесть будет нечиста. Он уезжал, чтобы привезти магов. Теперь он здесь, здесь его маги, здесь война. Война началась немного раньше. Ну и что?

Сейчас нужно придумать, как лучше использовать магов, которых удалось нанять. Дело зашло слишком далеко, следует хотя бы попытаться, уговаривал себя Стеррен.

Если, несмотря на все его старания, замок падет, он сможет бежать с чистой совестью. Даже леди Калира не посмеет упрекнуть его.

Но что можно сделать с шестью жалкими магами?

— Что нам теперь делать? — спросила с повозки Аинара. Вопрос прозвучал эхом его собственных мыслей.

— Вы уверены, что замок осаждают? Может быть, это какое-то местное празднество? — предположил один из волшебников.

Стеррен не знал, кто именно высказал эту нелепую идею — Хамдер или Эдерд (он еще не различал их голоса), — и не стал отвечать. После некоторой паузы военачальник произнес короткую речь:

— Теперь все в ваших руках, друзья! Я пригласил вас для того, чтобы вы сражались в этой глупой войне! Ваша первая задача состоит в том, чтобы снять осаду с замка!

— В такой дождь?! — простонала Шенна из Чатны. Два других волшебника зашикали на нее.

— Не затыкайте мне рот! — завопила она. — Я замерзла и промокла! Мне не нравится это место, и я вообще жалею, что приехала сюда!

Хамдер и Эдерд посмотрели друг на друга с несчастным видом. Затем Эдерд, сидевший сбоку от Шенны, поднял обе руки в странном жесте, как бы обнимая воздух.

Шенна сразу замолкла, но на ее лице сохранилась гримаса неизбывного страдания.

Семманцы в недоумении следили за происходящим. Ни один из них так и не научился хотя бы нескольким этшарским фразам. Маги, в свою очередь, не тратили времени на изучение семмата. Все шестеро предпочитали полагаться на Стеррена, вместо того чтобы попытаться осилить незнакомое наречие. Только теперь он понял мудрость леди Калиры, запретившей использование этшарского во время его первого путешествия на юг. Чтобы быть понятым, Стеррену волей-неволей приходилось учить семмат. Маги же запомнили всего несколько слов — для них это была забава, а не вопрос жизни и смерти.

Вслед за вспышкой Шенны со стороны остальных магов никаких дельных предложений не последовало. Все ждали указаний от него.

Стеррен подавил вздох. Чем он заслужил такую горькую участь? Почему он, собственно, должен руководить? Стеррен некоторое время молча взирал на волшебников, потом сделал знак Хамдеру.

Молодой человек перевалился через край повозки, плюхнулся ногами в грязь и, повинуясь главнокомандующему, зашлепал в направлении заброшенной фермы. Они остановились под прикрытием карниза крыши.

— Волшебники способны читать мысли? — спросил Стеррен.

Несколько замешкавшись, Хамдер неохотно произнес:

— Иногда.

— Прекрасно. Сейчас в двух лигах от нас находится две сотни умов. Мне хотелось бы знать, о чем думают и что планируют некоторые из них. Во-первых, мне надо узнать, кто эти люди. Объединились ли Офкар с Ксиналлионом, или один из них подставил ножку другому? Если это тайное нападение, мы можем попытаться вступить в союз с облапошенным королевством.

Хамдер выглядел несчастным.

— Милорд Стеррен... — начал он.

— Да бросьте вы эти штучки с «милордом», особенно когда мы говорим по-этшарски! — прервал его Стеррен.

— Хорошо, ми... хорошо, сэр. Но вряд ли мне удастся что-то узнать. Я сомневаюсь, чтобы кто-то из этих людей думал на этшарском.

— Думает на этшарском? — уставился на него Стеррен.

— Да, сэр. Ведь люди стремятся думать словами или теми понятиями, которые воплощены в слова.

— Следовательно, вы не можете читать мысли людей, если не знаете их языка?

Хамдер кивнул, но сразу поправил себя, покачав головой:

— Есть исключения. Если находиться вблизи объекта и сосредоточиться, иногда можно уловить общий смысл. Именно поэтому мы, волшебники, очень быстро обучаемся языкам.

— Вы быстро обучаетесь языкам?

— Ну конечно же! Волшебники славятся этим даром!

— Я не слышал, чтобы вы говорили на семмате.

Хамдер открыл рот и произнес:

— Разве мы должны были его учить? Я считал торопиться некуда.

— Вы считали, что мне нравится служить переводчиком? — заметил Стеррен.

— О... — повторил явно смущенный Хамдер. — В таком случае прошу прощения, сэр.

— Чепуха, — отмахнулся Стеррен. — Вы можете рассказать мне что-нибудь о тех, кто сидит сейчас у костров?

— Не знаю, сэр. Боюсь, что с такого расстояния не смогу.

— Я разрешаю вам приблизиться.

Хамдер посмотрел в сторону костров, затем перевел взгляд на Стеррена:

— Нельзя ли отложить дело до утра? Боюсь, что по ночам они нервничают и пребывают настороже...

Стеррен вздохнул:

— На войне люди пребывают в этом состоянии постоянно. Впрочем, не переживайте по крайней мере пока.

Он повернулся, чтобы уйти, но тут же остановился:

— Остальные волшебники... Полагаю, они дадут мне такой же ответ?

— Думаю, что так, сэр, но у каждого из нас своя специализация.

Стеррен кивнул и отпустил Хамдера. Тот затопал по грязи обратно к повозке, а военачальник жестом пригласил Эмнера — своего второго чародея — приблизиться к фермерскому дому.

Эмнер соскользнул с повозки и подошел к Стеррену.

— Вы ведь чародей?

Эмнер выжидающе кивнул.

— Для чародейства возможно практически все, не правда ли?

— В благоприятных условиях при наличии необходимых ингредиентов и правильно выбранном заклинании, — рассудительно ответил Эмнер, — чародейство способно почти на все.

— Но вы лично, я полагаю, ограничены в своих возможностях.

— Да, — незамедлительно ответил Эмнер. — Ограничен и весьма.

Стеррен кивнул и, указав в сторону замка, произнес:

— Вражеская армия осаждает замок, который вы согласно нашему договору обязались защищать. Можете ли вы что-нибудь предпринять?

Эмнер глубоко задумался. Он посмотрел в сторону вражеского лагеря, затем, послюнявив палец, выяснил направление ветра и внимательно изучил восточную сторону горизонта.

— Не знаю, — наконец проговорил чародей. — Мне известны кое-какие заклинания, которые могут оказаться полезными на войне, но я понятия не имею, как ими воспользоваться в данной ситуации. Если бы ветер дул от нас, я бы левитировал в их направлении, прикрывшись снизу магическим щитом на случай, если меня заметят, и посмотрел бы, что там происходит. Однако ветер очень слаб, да и дует он с севера, а мне надо двигаться на восток. Заклинанием для направленного полета я не владею. Мне известно заклинание, способное ввести человека в состояние транса и сделать его более покладистым. Если мы захватим кого-нибудь, я сумею развязать самый упрямый язык, но я не могу придумать, как... хм... — Чародей замолчал.

Стеррен терпеливо ждал, и после долгой паузы Эмнер продолжил:

— Я знаю еще одно заклинание. Никогда не думал, что оно пригодится, но сейчас это может оказаться весьма кстати. Я могу на расстоянии заставить камень или дерево издавать свист. Таким образом я постараюсь выманить кого-нибудь из лагеря, ввести его в транс и хорошенько допросить.

— Вы уверены, что это у вас получится? — спросил Стеррен.

— С достаточной долей вероятности, — поколебавшись, ответил Эмнер.

— Способна ли на такое Аннара?

— Нет, — на сей раз Эмнер не испытывал ни малейших сомнений.

— Но почему? — Стеррена разбирало искреннее любопытство.

Эмнер поморгал и медленно ответил:

— Мне не пристало говорить об этом.

— Оставьте вы эти предрассудки! Выкладывайте все! — потребовал встревоженный Стеррен.

Эмнер помолчал, как бы обдумывая, что сказать, затем медленно произнес:

— Я полагаю, вам известно, что Аннара ночевала на «Площади Ста Футов» и не ела два-три дня до того, как вы нашли ее.

— Это было видно невооруженным взглядом, — признался Стеррен.

— Естественно, я поинтересовался, как она дошла до такой жизни, — продолжал Эмнер, — и Аннара была счастлива обсудить свое положение с коллегой. Она действительно чародейка и прошла требуемый период ученичества. Ее приняли в Гильдию, совершив необходимые таинства и обряды. Однако все, что она знает, — это несколько самых простых заклинаний. Ее учитель был весьма средним чародеем, а Аннара оказалась неспособной ученицей. Заклинания, которые она усвоила, — поймите, они вполне реальны и могут где-то найти применение! — совершенно не ценятся на рынке. На них нет спроса, и, откровенно говоря, я не знаю, какую пользу Аннара сможет принести в данной ситуации.

— Думаю, мне следует поговорить с самой Аннарой. Наверняка все не так трагично, как вы описываете.

Эмнер пожал плечами:

— Возможно. Чтобы улучшить наше положение, мы договорились обменяться заклинаниями. Но, если быть честным, я согласился на это скорее из жалости. Скажите, какую пользу может принести невидимость прозрачных объектов?

— Прозрачных объектов?

— Именно прозрачных. Воды, льда, стекла и так далее.

— Понимаю, что вы хотите сказать, — кивнул Стеррен. — Однако это интересная идея. Заклинание невидимости. А что, если мы сделаем оружие из стекла и наложим на него заклятие?

Эмнер усмехнулся:

— Не знаю, что из этого получится. Трудно парировать удар невидимого стеклянного меча, но разбить его — плевое дело.

— Я думаю о стеклянных стрелах. Вы не увидите направление их полета.

Эмнер кивнул, соглашаясь с главнокомандующим.

— Однако, — продолжил Стеррен после недолгого размышления, — в данный момент от этого заклинания нет никакого толка. Ближайший стеклодув живет в замке. Благодарю за помощь, чародей. Я буду признателен, если вы возвратитесь к повозке и пришлете сюда ворлока.

Через несколько секунд рядом со Стерреном возник ворлок. Он был облачен в тяжелый черный плащ, капюшон которого был низко опущен на лицо. Стеррену казалось, что он смотрит на пустой овал, в котором прячется черный призрак.

— Как вы себя чувствуете? — спросил Стеррен.

— Отвратительно, — сквозь сжатые зубы процедил ворлок.

— О-о?

Ворлок начал жаловаться на головные боли и утомление через три дня после отплытия из Этшара. Сутки напролет он спал в своей подвесной койке и практически ничего не ел. После прибытия в Акаллу его препроводили в повозку еще полусонным, и по пути он дважды едва не вывалился из нее.

«По крайней мере у него нет никаких ночных кошмаров», — подумал Стеррен.

— Мой череп вот-вот разорвется.

— О-о... — издал сочувственный звук Стеррен и спросил:

— Вы знаете о сложившейся ситуации?

— Нет.

Стеррен сделал паузу, ожидая более развернутого ответа.

— А что, мне следует ее знать?

— Думаю, не помешало бы.

— Прекрасно. Так какова же ситуация?

— Вон там, примерно в двух лигах от нас, находится замок Семмы, который мы прибыли защищать. Вокруг него разбит лагерь с кострами, палатками, часовыми, осадными машинами и так далее. Судя по этому брошенному дому и по тому, что мы видели в пути, все крестьяне бежали из своих жилищ. Я предполагаю, что перед нами армии Офкара и Ксиналлиона, осаждающие замок. Правда, я не уверен. Я позвал вас сюда в надежде, что вы сможете помочь мне прояснить этот вопрос.

— Вы хотите узнать, действительно ли перед нами те армии, о которых вы говорите?

— Совершенно верно.

Ворлок иронически фыркнул и поинтересовался:

— Как, к дьяволу, я смогу узнать это?

— Вы ведь ворлок, если не ошибаюсь? — хладнокровно спросил Стеррен.

— Верно. Я ворлок, а не проклятый волшебник, способный читать мысли, и не чародей с его хрустальным магическим шаром, и не теург, которому боги шепчут на ухо, и даже не демонолог с джинном, готовым выполнять любые поручения. Я могу кое-что — по меньшей мере мог там, в Этшаре. Но выяснить, что происходит у замка, я способен не больше, чем вы.

— Разве вы не можете пролететь над лагерем и посмотреть, с кем мы имеем дело?

Ворлок долго молчал, единственными звуками, долетавшими до ушей Стеррена, были шум дождя да пофыркивание лошадей.

— Не знаю, — наконец произнес ворлок. — Я, конечно, умею летать, но здесь я так слаб...

Он отошел на два шага, воздел руки и, сбросив капюшон, обратил лицо к небу.

Его охватила дрожь от головы до забрызганных грязью сапог, плащ затрепетал, хотя ветер был так же слаб, как и за мгновение до этого.

Затем он покачнулся и шлепнулся прямо в лужу.

Стеррен поколебался немного, но руку протягивать не стал.

Ворлок самостоятельно поднялся на ноги, покосился на Стеррена и покачал головой.

— Нет, — сказал он. — Здесь я летать не могу.

— Ладно, оставим это.

Стеррен повернулся лицом к повозке. Маги и семманцы в молчаливом недоумении наблюдали за ворлоком.

— Мы останемся здесь до утра! — объявил Стеррен сначала по-этшарски, а затем на семмате, указывая на брошенный дом.

— А что потом? — спросила леди Калира. Стеррен посмотрел на десятки костров, окружающих замок:

— Потом мы узнаем, кто эти люди.

— А если это враги? — продолжала задавать вопросы леди Калира.

— Если это враги, мы их атакуем! — заявил Стеррен.

 

Глава 19

Вопль Шенны прервал глубокий сон Стеррена. Он сел и недоуменно огляделся по сторонам.

— Стеррен! Шенна говорит, что кто-то рыскал около дома и видел нас! — послышался голос Хамдера.

Не до конца проснувшийся Стеррен все еще не мог соображать как следует.

— Кто это был?

— Не знаю! — ответила Шенна. — Я не видела.

— Тогда откуда тебе известно, что к дому кто-то подходил? — поинтересовалась Аннара.

— Я установила охранители, и он потревожил их!

— А ты своим визгом дала ему знать, что в доме кто-то есть? — заметил Эмнер.

Эдерд и Хамдер нахмурились, услышав эти слова, Шенна предпочла их проигнорировать. Стеррен ничего не сказал, но запомнил на будущее — волшебники и чародеи не очень-то любят друг друга.

— Если кто-то еще установил охранители или наложил охранные заклятия, прошу сказать об этом всем остальным.

— Я даже не знаю, что это за штука такая «охранители», — заявила Аннара.

— Нашла чем хвастаться! — взорвался Эдерд.

Стеррен поднял руку, призывая к тишине, когда леди Калира спросила:

— Что происходит?

— Волшебница... ее магия позволила что-то услышать.

Внимательно наблюдавший за магами Алдер беззвучно подскочил к ближайшему окну и осторожно выглянул в дождливую темноту.

Догал взял на себя противоположное окно.

Алдер перебежал к дверям.

С четвертой стороны находилась стена, отделяющая комнату от кухни. Ворлок, увидев действия семманцев, скользнул через занавешенную дверь, чтобы посмотреть из кухонного окна.

— Кто-то бежит по направлению к замку, — объявил Догал. — Похоже, солдат — на нем красный килт, а на поясе меч.

— Чья армия? — спросил Стеррен.

Удивленный вопросом, Догал ответил:

— Откуда я знаю.

Стеррен никак не мог вспомнить, как будет на семмате «опознать» или «идентифицировать», поэтому после минуты умственных спотыканий спросил:

— Какая униформа? — Будучи военачальником, он, естественно, сумел прекрасно запомнить это слово.

— Во всяком случае, униформа не семманская.

Алдер во время этого разговора подошел к окну и внимательно посмотрел вслед убегающей фигуре.

— Мне кажется — ксиналлионская, — сказал он.

Леди Калира кивнула, подтверждая слова солдата.

Стеррен вздохнул:

— В таком случае лучше будет, если мы уберемся отсюда.

Через пять минут вся группа, собрав пожитки, вышла на веранду, около которой ждали лошади.

Еще через пять минут семманцы были в седлах, а Стеррен и маги разместились в повозке. Все чувствовали себя несчастными, покинув убежище и оказавшись под мелким утренним дождиком.

— Куда направляемся? — поинтересовался Хамдер. «Да, — подумал Стеррен, — это действительно хороший вопрос». Пожав плечами, он показал на север и добавил:

— Туда.

Примерно через полчаса военачальник придержал упряжку и поднял руку, сигнализируя всадникам. Они приблизились и сгрудились вокруг повозки, остановившейся в центре бывшего пастбища, которое превратилось сейчас в море грязи.

Стеррен молчал, не зная, что сказать.

— Что же, — наконец проговорил он по-этшарски, — вот мы и в Семме. Перед нами армия Ксиналлиона, не исключено, что и Офкара тоже. Ваш долг изгнать их из Семмы. Действуйте.

Маги посмотрели друг на друга, затем перевели взгляд на Стеррена. Прошло довольно много времени, прежде чем Хамдер поинтересовался:

— Каким образом?

— Не знаю, — раздраженно произнес Стеррен. — Вы маги, и у вас должны быть свои соображения.

— Но вы — военачальник, — заметила Аннара, — вот и говорите, что надо делать.

Самые ужасные опасения Стеррена оправдались.

— Я понятия не имею, что надо делать, — произнес он. — Меня вынудили стать военачальником, и мои познания в военном деле на нуле.

— В таком случае, — сказал Хамдер, — мы попали в весьма неприятную ситуацию.

— Почему бы нам просто не отправиться домой? — спросила Шенна. — Мы ничего не сможем сделать! Вы только взгляните на них!

С пастбища осаждающей армии видно не было, однако никто не удосужился поправить Шенну. Стеррен еще на борту корабля сказал, что им будет противостоять войско из четырехсот пятидесяти человек.

— Ни один вражеский солдат врага не имеет никакого представления о магии, — предпринял новую попытку Стеррен. — Ни один! В этой части мира магия встречается так же часто, как рыбий мех!

— Среди нас нет Фендела Великого, — возразила Аннара.

— Тем не менее вы все — маги и согласились приехать сюда, чтобы вести войну. Так ведите же ее! Вот вы, Эмнер, вчера вечером говорили мне, что умеете левитировать, обладаете каким-то щитом и способны вводить людей в транс.

— «Первое Гипнотическое Заклинание Фелшена», — ответил Эмнер. — «Левитация Трасела» и «Элементарная Защита Фендела». Но как я один буду сражаться против целой армии? Этими заклинаниями не убьешь ни единого вражеского солдата. Попугать их можно, но...

— Никаких «но»! — остановил его Стеррен. — Вы забываете о том, как упадет воинский дух врагов, когда их атакует чародей! Никто здесь даже не помышлял использовать магию в военных целях. Вы повергнете их в ужас!

На лице Эмнера читалось большое сомнение.

Стеррен начал впадать в отчаяние.

— Слушайте! Я не жду, что вы за одну ночь уничтожите целую армию. Но вы согласились приехать сюда, чтобы воевать! Ради этого, мы кормим вас, оплатили дорогу, а некоторых даже приодели!

У Аннары была только потрепанная алая мантия, и леди Калира еще на корабле дала ей пристойное платье, а также нитки и иглу, чтобы чародейка залатала свою одежду.

— Наверняка все окажется не так сложно, как вам представляется. За стенами замка находится наша собственная армия, возглавляемая тремя прекрасными офицерами. Они воспользуются первой же возможностью выступить вместе с нами.

В последнем Стеррен совершенно не был уверен. Его прекрасные офицеры могли упустить любую возможность.

— Подумайте о сотнях несчастных, нашедших убежище в замке! Среди них десятки невинных женщин и детей! Мы — их последняя надежда!

Это была сущая правда. Он ясно видел принцессу Ширрин, стоящую у окна замка и ожидающую возвращения своего героя — военачальника. Правда, девочка скорее всего рассчитывает увидеть его гарцующим на белоснежном скакуне под развевающимися знаменами, а вовсе не с вожжами в руках на разбитой крестьянской повозке.

— Я могла бы сооружать ловушки, — нехотя призналась Аннара. — По крайней мере пока у меня есть ингредиенты. Кроме того, потребуются воск и пергамент.

— Отлично! — воскликнул Стеррен. — Вот это уже похоже на дело!

Он выжидательно посмотрел на остальных.

— Если один из волшебников или ворлок дадут мне первоначальный толчок, я поднимусь в воздух и посмотрю, что происходит в лагере или передам послание осажденным, — сказал Эмнер.

Волшебники вопросительно посмотрели друг на друга, но тут выступил ворлок:

— Это-то я еще способен сделать. Вы ведь невесомы, когда левитируете?

— При заклинании Трасела не полностью, — сказал Эмнер. — Левитацию, при которой вы невесомы, я так и не усвоил.

— Я все же попытаюсь, — бросил ворлок.

— Возможно, и мы сможем помочь, — вмешался Хамдер, — пока вы находитесь в пределах видимости.

— Почему бы нам не провести испытательный полет? — заметил Стеррен.

Это замечание вызвало всеобщее одобрение.

— Мы могли бы... я мог бы душить вражеских солдат на расстоянии, если бы удалось выманить их из лагеря, — сказал Эдерд.

— Можно сбрасывать им на голову камни, — добавил Хамдер.

Шенна с отвращением сморщила носик, но все же произнесла:

— Я могла бы отравить их воду. Не касаясь ее. — Она помолчала немного и добавила: — Правда, значительно легче было бы испортить пищевые запасы, если они не запечатаны и если точно знать, где они находятся.

Все взоры обратились на ворлока. Тот пожал плечами и сказал:

— Не знаю, на что я здесь способен, но сделаю все, что смогу. Удушение на расстоянии... вполне в моих силах. Но все же мне проще останавливать сердца.

После этого заявления на время воцарилось тревожное молчание.

Первым его нарушил Стеррен:

— Прекрасно! Теперь вы видите? Все не так страшно! Мы способны на многое, а они не только не смогут противостоять нам, но даже и не поймут, что происходит!

Возражений не последовало. Но энтузиазма никто не проявил.

Стеррен решил удовлетвориться достигнутым. Достаточно уже того, что он сломил их сопротивление. Можно начинать.

— Что происходит? — спросила на семмате леди Калира.

Стеррен вздохнул и принялся рассказывать.

 

Глава 20

Двумя днями позже в амбаре, стоящем примерно в полуторах милях к северо-западу от замка Семмы, Стеррен, семманцы, чародеи и ворлок следили за каждым движением двух волшебников, впавших в транс. Семманцы и маги с нетерпением ждали, что вот-вот что-то произойдет. Стеррен сидел спокойно, так как был уверен, что не узнает ничего конкретного, пока ему не скажут.

Волшебники вдруг встрепенулись. В этом не было ничего нового. Находясь в трансе восприятия, они частенько реагировали на невидимые для остальных явления.

Но даже после этого предупреждения донесшийся до амбара звук взрыва явился для военачальника полным сюрпризом. Стеррен был уверен, что ничего не услышит.

Честно говоря, он не надеялся, что заклинание сработает. Аннара была настроена весьма пессимистично, и Стеррен полностью разуверился в возможностях чародейки.

— Боги, — прошептала Аннара. — Я делала его как можно больше, но он вышел поистине огромным.

Стеррен был вынужден согласиться. Если верить тому, что волшебники прочитали в умах проходящих неподалеку солдат, военачальник и его отряд находились почти в миле от палатки командующего армией Офкара. Именно туда был направлен фальшивый пакет. Взрыв, который можно было услышать за милю, был явно сильнее, чем ожидалось.

Эдерд неожиданно вышел из транса и без всякой преамбулы начал:

— Мы только что убили генеральского секретаря — я хочу сказать секретаря их военачальника. Сам военачальник невредим.

— Убили? — пискнула Аннара.

Эдерд утвердительно кивнул:

— Я уверен, что он мертв. Больше никого не зацепило. Искры так и сыпались, но палатка не занялась.

Стеррен с уважением посмотрел на Аннару:

— Отлично сработано.

— Но «Взрывчатая Печать» не должна убивать! — запротестовала она. — В худшем случае печать... отрывает руки. Обычно же она всего-навсего вызывает небольшие ожоги.

— Может быть, вы сделали что-то не так? — предположил Стеррен.

— Не думаю, — ответил Эдерд. — Секретарь поднес пергамент к лицу, изучая печать. Похоже, он что-то заподозрил.

— О... — Динара выглядела так, словно ее сейчас стошнит.

— Что происходит? — спросил Алдер.

— Мы только что убили... помощника военачальника Офкара.

— Неплохо для начала, — заметил, широко улыбаясь, солдат.

— Слава богам! От этой магии все-таки есть какая-никакая польза, — неохотно процедил Догал.

Стеррен кивнул. Как жаль, что этот трюк с печатью не удастся повторить. Враг предупрежден.

Может быть, удастся найти другие способы использовать «Взрывчатую Печать»? Может быть, пристроить ее на полог палатки или к седлам лошадей?

И сможет ли враг полностью игнорировать опечатанные послания?

Это они не проигнорировали. Волшебство Хамдера позволило ему пробраться в лагерь врага. Несмотря на отсутствие военной формы и знания офкарского языка, часовые поверили, что он курьер из Офкара. Их не насторожило даже то, что курьер явился пешком и с противоположного направления. Хотя Хамдер знал всего несколько слов, прочитанных в головах часовых, он ухитрился убедить вражеских солдат, что пергамент в его руках не что иное, как срочное послание короля Офкара, и его немедленно следует передать военачальнику.

Трюк удался блестяще, а Стеррен позаботился о том, чтобы Хамдер узнал, насколько все потрясены его успехом.

Оставалось надеяться, что у Эмнера дело пройдет столь же успешно.

Едва он успел подумать об этом, как Шенна вышла из транса и объявила:

— Хамдер возвращает чародея, но я не знаю почему.

— Спасибо. Я пойду спрошу, — ответил Стеррен.

Поднявшись с пола, он отряхнул одежду и взобрался по лестнице, ведущей на сеновал.

Хамдер сидел, скрестив ноги неподалеку от входа. Его взгляд был устремлен в сторону замка. Стеррен заглянул через плечо волшебника и увидел вдали темное пятнышко, которое становилось все больше и больше.

— Что происходит? — спросил Стеррен.

Волшебник не ответил. Стеррен посмотрел на Хамдера в тот самый момент, когда из груди молодого человека с шумом вырвался задержанный воздух, а сам он рухнул на бок в сено.

— Больше не могу... — выдавил Хамдер задыхающимся шепотом.

Только сейчас Стеррен понял, что волшебник израсходовал все свои силы. Он наклонился вперед и посмотрел на отдаленную фигуру Эмнера, беспомощно плавающую над вражеским лагерем:

— Ворлок сможет его вернуть?

У Хамдера не было сил ответить, и он ограничился слабым кивком.

Стеррен повернулся и, скатившись по лестнице, направился в самый темный угол, где последний раз видел ворлока.

Укутанный в черную мантию этшарит, сгорбившись, сидел на полу и что-то бормотал себе под нос. На военачальника ворлок даже не поднял глаз.

— У нас проблемы, — сказал Стеррен. — Эмнер завис над лагерем, а у Хамдера совсем не осталось сил.

Ворлок зажмурился и покрутил головой. Это означало, что на него обрушился очередной приступ головной боли.

— Обратитесь к другим волшебникам, — ответил он. — Я провел эксперимент и выяснил, что не способен перемещать такие тяжелые предметы, как человек, даже если он левитирует.

— Они заняты. А вы уверены, что не сможете?

Ворлок посмотрел на Стеррена исподлобья, поднялся на ноги и спросил:

— У вас есть какая-нибудь бечевка?

— Вряд ли, — ответил Стеррен. — А зачем она вам?

— Я поднял бы один конец к Эмнеру, и он самостоятельно подтянулся бы к амбару. Я знаю, на что способен, и уверен, что не смогу подвинуть чародея. Вам все-таки придется обратиться к одному из волшебников.

Стеррен вздохнул и отправился к волшебникам.

Однако замечание о бечевке он запомнил. Этот трюк может еще пригодиться.

Военачальник вздохнул еще раз, припомнив, какие большие надежды он возлагал на этого человека. Сейчас на ворлока было жалко смотреть. Он мог поднять в воздух всего несколько фунтов, был способен зажигать огонь и вскрывать замки. И все. Кроме того, его почти постоянно мучили головные боли.

Болезнь ворлока беспокоила Стеррена. Ему не приходилось слыхивать о ворлоках, страдающих головной болью. Обычно само слово «ворлок» являлось аналогом понятий «здоровье» и «энергичность». Ворлоки были способны излечивать себя Силой Источника, по крайней мере до тех пор, пока у них не начинались кошмары. Но даже и после этого они оставались физически здоровыми, если не считать утомления из-за постоянного недосыпания. У его ворлока кошмары прекратились, однако головные боли могут оказаться похлеще. С тех пор как они начались, в волосах страдальца прибавилось седины.

Шенна вернулась в состояние транса, но Эдерд отдыхал, откинувшись на кучу соломы.

— Эдерд, — обратился Стеррен к волшебнику, — вы должны взять на себя Эмнера. Хамдер обессилел.

— Но с ним все в порядке?

Стеррен не понял, кого он имеет в виду — Эмнера или Хамдера. Однако это было не важно.

— Полагаю, да, — ответил он.

Эдерд уже карабкался по лестнице.

Стеррен оглядел внутреннее помещение амбара.

Алдер и Догал пристроились у стены и негромко болтали на семмате. Неподалеку от них беседовали леди Калира и Алар. Шенна, скрестив ноги, восседала в самом центре, а ворлок скрючился в своем углу, опершись спиной о стену. Напротив Аннара производила какие-то манипуляции со своим ритуальным кинжалом и ведром. Эдерд и Хамдер были наверху на сеновале, пытаясь вернуть Эмнера из его разведывательного поиска.

Очень скверно, что Эмнер не знает семмата, и его нельзя использовать для связи с осажденными. Никто, кроме чародея, не мог левитировать на такое расстояние. Ворлок оказался не способен приподнять себя более чем на дюйм.

Стеррена вдруг осенило. Можно наладить с замком обмен письменными посланиями! Его семмата для этого недостаточно, но леди Калира прекрасно владеет как разговорным, так и письменным языком.

Это надо запомнить и подумать о содержании послания. Кстати, Хамдер едва не убил себя, возвращая Эмнера из разведки; доставка чародея в замок и возвращение его оттуда могут оказаться чрезвычайно сложным делом.

Вся затея ведения войны с помощью магов оказалась более трудоемкой, чем можно было предположить. Приглашенные им специалисты совершенно не способны к самостоятельным действиям, и каждый очередной шаг им надо подсказывать. Поначалу Стеррен надеялся, что, пустив в дело магов, он сам спокойно усядется в стороне. Вместо этого военачальник по уши погрузился в дела, обдумывая и планируя операции.

Иногда он и сам удивлялся — почему, собственно, он так волнуется? Что мешает ему теперь упаковать пожитки и отправиться в Этшар.

Конечно, леди Калира и трое солдат будут против. Но Стеррен не сомневался, что если бы он очень захотел, то смог бы ускользнуть, забрав лошадь — или лошадей. Во-первых, чтобы предотвратить преследование, и, во-вторых, чтобы, продав их в Акалле, оплатить обратный путь.

Чем дольше он здесь остается, тем больше у него шансов быть убитым или плененным захватчиками. В конце концов Семме от него никакой пользы. За два дня убит один вражеский солдат!

В замке, правда, оставались люди, судьба которых ему небезразлична. Но чем он мог им помочь?

Взвесив все «за» и «против», Стеррен решил, что попробует убежать через денек-другой.

 

Глава 21

К двадцать первому числу месяца Середины зимы 5220 года он все еще не убежал. За два шестиночья Стеррен и его маленький отряд привыкли к рутине военных будней. Военачальник и маги ежедневно беспокоили противника, используя всевозможные трюки и приспособления, а семманцы рыскали по округе в поисках очередного убежища. Стеррен полагал, что проводить две ночи кряду в одном месте небезопасно, кроме того, это позволяло семманцам ощущать свою полезность.

Время от времени отряд натыкался на крестьян, которые нашли убежище у родственников и друзей. Теперь они иногда появлялись вблизи своего жилья, чтобы проверить обстановку, и тут же убегали, убедившись, что вражеские армии по-прежнему стоят у замка. Ни один из них не вызвался помочь Стеррену и его команде.

Из этих случайных встреч Стеррен понял, что для большинства крестьян, ютившихся в поселении и на близлежащих фермах, эта война была делом аристократов. Они отказывались принимать в ней участие.

Леди Калира заклеймила их как непатриотичных трусов. Но Стеррен и трое солдат оказались более снисходительными. Какую помощь могла оказать им горстка невооруженных крестьян?

Все военные действия по-прежнему вели маги.

Аннара превратилась в настоящего специалиста по производству «Взрывчатых Печатей» и успешно минировала книги, пологи палаток, а в одном случае даже пару сапог.

Она накладывала печать не на сам полог палатки, а на его кожаные завязки. Волшебники обнаружили, что в этом случае открыть или закрыть палатку, не нарушив печати, практически невозможно.

Заминировать седла ей неудалось, так как лошади отказывались стоять спокойно.

Это заклинание обладало четырьмя существенными недостатками.

Во-первых, для его свершения требовалось полчаса и, как утверждала Динара, любое вмешательство в процесс могло иметь ужасающие последствия. Девушка должна была вершить заклинание в полном одиночестве, и это означало, что в случае возникновения непредвиденных обстоятельств ее нельзя было срочно вывезти. Пока такой необходимости не возникало, но Стеррен каждый раз беспокоился.

Во-вторых, объект, на который накладывалась печать, должен был находиться непосредственно перед чародейкой. То есть первоначально его следовало похитить у врага и позже вернуть на место. Эмнер и волшебники проделывали это, используя левитационные возможности Эмнера или способности волшебников влиять на восприятие. Однако операция оставалась весьма рискованной, особенно когда приходилось возвращать завязки на палатку.

В-третьих, на каждую печать уходила капля драконьей крови, а у Аннары имелся всего лишь крошечный флакончик этого вещества. Эмнер помочь не мог. Когда его спросили, он ответил:

— В жизни не использовал эту штуку. Для моих заклинаний кровь дракона не нужна, и вдобавок она страшно дорогая.

Стеррен знал, сколько стоит этот ингредиент, и удивился, почему Аннара давным-давно не продала его. Но девушка объяснила:

— Пока у меня есть ингредиенты, я — чародейка и могу вершить заклинания. Без них я превращаюсь в еще одного шарлатана. Кроме того, если бы вы объявились немного позже, я бы продала кровь. Просто к моменту вашего появления я еще не окончательно дошла до ручки.

В-четвертых, печать была видимой. Она получалась либо красной, либо черной. Аннара не понимала, почему менялся цвет. Никакой закономерности в этом, по-видимому, не было.

Сама печать изготавливалась из воска, на который Аннара налагала заклятие Уменьшенной видимости. Но даже когда сам воск становился почти прозрачным, капля крови оставалась заметной. Она образовывала причудливый рунический знак, который невозможно было устранить.

Правда, это не помогло владельцу сапог, который принялся натягивать их в темноте и в результате лишился правой руки и правой ноги.

Не помогло это и лейтенанту, открывшему томик стихов со странной виньеткой на переплете. Бедняга утратил глаз, три пальца и, само собой разумеется, книгу. Первая печать, взорвавшаяся в палатке, обожгла одному солдату руку от кончиков пальцев до плеча.

Хозяин второй заминированной палатки оказался более осторожным и побоялся дотрагиваться до странной руны. Он выполз из палатки на брюхе, перенес ее подальше от людей и ткнул в зачарованную печать длинной палкой.

В результате взрыва палатка превратилась в пепел, но никто не пострадал.

После этого случая способ применения «Взрывчатой Печати» пришлось несколько изменить. Вместо того чтобы поражать живую силу, Аннара начала помещать печать там, где она могла произвести максимум шума и привлечь внимание.

В то время как все три волшебника, стоя на страже, убеждали редких ночных прохожих, что Аннары здесь нет, или, напротив, что она имеет полное право находиться в лагере, девушка приладила печать к ступице колеса цистерны с водой. Взрыв оторвал колесо и привел в ужас лошадей, которые помчались по стану врага, круша все на своем пути.

На следующий день таинственная руна была обнаружена на финансовых документах ксиналлионской армии, в результате чего пришлось отправлять посыльных в столицу за другой копией, — неизбежный взрыв испепелил бы бумаги.

Были минированы еще две палатки. Врагам ничего не оставалось, как снять их и уничтожить.

В целом Аннара вполне отрабатывала свой хлеб, так же как и помогающие ей волшебники.

Эмнер, регулярно левитируя, доставлял прекрасные разведывательные данные. Он определил месторасположение штабных палаток и произвел подсчет наличной живой силы противника. Оказалось, что армия вторжения насчитывает примерно три сотни человек, а не четыреста пятьдесят, как предполагалось ранее. Чародей ввел в транс часовых, когда волшебникам потребовалась помощь, и отравил существование всему лагерю, заставив таракана несколько часов подряд громко и фальшиво распевать старую матросскую песню «Пряности в трюме». Песнопение закончилось только после того, как кто-то из солдат скорее по чистому везению, чем специально, наступил на несчастное насекомое.

Гибель таракана, как пояснил Эмнер, не влияет на действие «Песенного Заклинания Галгера». Просто малейшее прикосновение к объекту означает приказ остановиться. Если кто-нибудь вновь наступит на дохлого таракана, он возобновит концерт.

К сожалению, на покойника так никто и не наступил.

Помогая чародеям, волшебники время от времени проделывали самостоятельные трюки. Шенна испортила большой груз мяса и фургон овощей. В итоге осаждающие несколько дней питались хуже, чем осажденные. У часовых появилась дурная привычка исчезать и объявляться мертвыми в совсем других местах. В результате лагерь не охранялся три ночи.

Но воду удалось испортить только в одной цистерне. Шенна сказала, что сделать это оказалось значительно труднее, чем она рассчитывала. Вода приобрела гнусный запах и отвратительный вкус. Пытавшиеся утолить жажду немедленно выплевывали отраву.

Ворлок действовал в одиночку. Он предпочитал таиться в засаде, выбирая случайные жертвы среди вражеских солдат. В отличие от волшебников ему не обязательно было находиться с врагами один на один. Кроме того, если объекты нападения волшебников были заколоты или задушены, жертвы ворлока без всякого предупреждения падали замертво, находясь в окружении товарищей. Причем на трупах не обнаруживали никаких следов.

В стане врага начиналась паника. Волшебникам удалось уловить обрывки разговоров о проклятиях и демонах.

К сожалению, офицеры не позволили ситуации выйти из-под контроля. Они начали пропагандистскую кампанию, утверждая, что вмешательство демонов указывает на то, что король Семмы есть воплощение Зла, что он вступил в союз с силами тьмы, и это чудовище следует остановить, пока оно не стало более могущественным.

Успех этой пропаганды вызывал сомнения, однако армия вторжения все еще держалась. Стеррен не получал никаких сведений о массовом дезертирстве или мятежах.

Утешением служило то, что враг все же нес потери. По оценке Стеррена, в результате усилий магов сорок один солдат был убит и семь ранено. Со своей стороны он не потерял ни одного человека! Иногда часовые замечали его воинов, но тем пока удавалось скрыться.

Была налажена постоянная связь с замком Семмы. Хотя ворлок не мог переместить человека на такое большое расстояние, с листками пергамента он справлялся отлично. Послания проплывали над редутами врага и благополучно приземлялись во внутреннем дворе замка.

В ответ осажденные поднимали на западной стене замка зеленое знамя и прикрепляли к нему свое письмо. Ворлоку удавалось доставлять его Стеррену практически без проблем.

Таким образом, военачальник узнал, что жизнь защитников Семмы была очень далека от комфорта. Замок, и без того плотно заселенный, оказался совершенно забит людьми, так как за его стенами нашли убежище сотни крестьян. Пищевые припасы стремительно уменьшались.

Осаждающие при помощи метательных машин частенько забрасывали через стены связки горящего хвороста и тяжелые камни, которые пробивали не только окна, но и крыши. В одну из ночей, когда часовой задремал на посту, дотла сгорели конюшни в западной части двора. Всего было разбито двенадцать окон, а крыша оказалась продырявленной в трех местах. Пять человек было убито на месте и несколько ранено. В замке было много больных. Изолировать их не представлялось возможным, и разнообразные хвори выходили из-под контроля. Основное беспокойство доставляли вши.

Подчиненные Стеррену офицеры оказались не способны организовать приличную оборону, а идея о вылазке была отвергнута после того, как достойные воины не смогли решить, кто должен ее возглавить.

Последнее почему-то совершенно не удивило Стеррена.

И наконец, враг пытался произвести подкоп, а защитники понятия не имели, что можно предпринять. Горстка поспешно обученных лучников постоянно дежурила на стенах, но захватчики, разжившись в поселении досками, сколотили широкие деревянные галереи и передвигались по ним, не подставляя себя под стрелы.

Учитывая все это, в двадцать первый день месяца Середины зимы Стеррен решил — настало время заняться осадными машинами врага. Саперы, конечно, более серьезная угроза, но напасть на машины значительно легче, а кроме того, они особенно докучают осажденным, снижая их боевой дух.

На этот раз отряд укрылся в полусожженном фермерском доме к северо-востоку от замка. Рассадив вокруг себя свое войско, Стеррен сказал:

— Эмнер, расскажите мне об осадных машинах.

— Что можно о них сказать? — пожал плечами Эмнер. — Машины как машины.

Стеррен рассвирепел:

— Сколько их? Какого они типа? Где расположены?

Эмнер смущенно кашлянул:

— Хорошо. Всего их примерно полдюжины. Главным образом, катапульты и один подвесной таран. Таран находится в поселении, остальные машины равномерно размещены вокруг замка.

— Что представляет собой катапульта? — поинтересовалась Аннара.

Стеррен был очень доволен, что ему самому не придется задавать этот вопрос, демонстрируя полное отсутствие знаний в военной области.

— Она похожа на большой рычаг, укрепленный на раме. К одному концу рычага крепится груз — обычно ящик с камнями, к другому — площадка для метательного снаряда. К площадке привязан канат, за который ее притягивают к земле. Вы грузите на площадку, например, камень, отпускаете канат и... бах! Площадка взлетает вверх, вышвыривая заряд. Катапульта может перебросить через стены замка фунтов триста с расстояния, недосягаемого для лучников. Если вес заряда увеличить, рама может не выдержать.

Стеррен кивнул. Каковы бы ни были недостатки Эмнера, рассказывал он превосходно. Стеррен получил полную картину действия катапульты. Правда, это не означало, что он понял, как будет разделываться с этим оружием:

— Можно ли их сжечь?

Волшебники переглянулись, а Аннара и Эмнер, недоуменно поморгав, пожали плечами.

— Из какого дерева они сделаны? — поинтересовался Хамдер.

— Хм... Скорее всего из дуба. Что-то очень твердое и крепкое, — ответил Эмнер.

— Прошу прощения, но этого мне не запалить, — заметила Шенна.

— Я тоже не смогу, — сказал Эдерд.

Хамдер молча покачал головой.

Стеррен вопросительно взглянул на Аннару.

— Вряд ли мне это удастся, — ответила та. — Драконьей крови осталось совсем немного — на одну маленькую печать.

Это была неприятная новость. Стеррен повернулся к четырем притулившимся у стены семманцам. На их лицах была написана скука.

— Кто-нибудь в замке, — начал он на семмате, — имеет животное, которое... которое дышит огнем?..

Подыскивая слова, он заметил, что волшебники и Эмнер о чем-то перешептываются.

— Дракона? — спросила леди Калира. — В горах к северу от Лумета Башен водятся драконы. Но они никогда не спускаются так далеко на юг.

— Нужен не целый дракон и эта... как ее? Такая красная. Она внутри.

— Кровь? — спросил Алдер.

— Да, да! Кровь дракона.

Семманцы недоуменно переглянулись, затем посмотрели на Стеррена.

— Извините, чего нет, того нет, — ответил за всех Алдер.

Стеррен вздохнул и вновь перешел на этшарский:

— Так что там с этими катапультами?

— Из описания Эмнера ясно, что они очень тяжелые, и мы не сможем их подвинуть, — сказал Хамдер. — Особенно, если это действительно дуб.

— Нельзя ли их как-нибудь разрушить?

Хамдер и Шенна переглянулись, но Эдерд ответил сразу:

— Нет, если они такие прочные, как говорит Эмнер.

Эмнер пожал плечами и извиняющимся тоном произнес:

— Они должны быть прочными, чтобы бросать такие большие камни.

— Ладно. Волшебники ничего не смогут сделать. А как вы, Эмнер?

— Я только могу заставить их свистеть или петь. Прошу прощения.

Он беспомощно развел руками.

Стеррен повернулся к Аннаре, но прежде чем он успел открыть рот, чародейка сказала:

— Без крови дракона — нет.

Остался один ворлок.

— Не знаю, — сказал он. — В моем теперешнем состоянии я не смогу поджечь или сломать раму, но, может быть, мне удастся надорвать канаты или причинить другой ущерб. Например, сделать в дереве трещину.

— Трещину? — задумчиво протянул Эмнер. — Если вам удастся надломить главный рычаг в момент подготовки к броску, вся машина рассыплется от напряжения.

— Это было бы превосходно, — бросил Стеррен.

Ворлок пожал плечами:

— Я могу попытаться.

— Прекрасно, — ответил Стеррен. — Вы обязательно попытаетесь!

 

Глава 22

— Этого достаточно? — спросил Стеррен.

Ворлок подполз поближе:

— Вполне. Я прекрасно ее вижу.

— Ну и ладно, — удовлетворенно кивнул Стеррен. Ближе нам все равно ничего не найти.

Ворлок покосился на него:

— Зачем вы пошли со мной? Это же опасно?

Стеррен и сам не знал. Пожав плечами, он ответил:

— Мне надоело выслушивать донесения, и я решил сам поучаствовать в деле.

Больше он не желал распространяться на эту тему. Ситуация была действительно опасной. Они примостились на крыше дома в каких-то ста ярдах от вражеского лагеря. Военачальник предпочел сменить тему.

— Как сегодня ваша голова?

— Лучше. — Ворлок помолчал и неуверенно произнес:

— Может быть, я просто привык к боли.

Стеррен отметил, что его таинственный, облаченный в черное спутник сегодня необычно разговорчив, и решил воспользоваться этим, чтобы получить ответы на некоторые давно волнующие его вопросы.

— Знаете, — начал он, — я никогда не слышал, чтобы ворлоки страдали от головных болей.

— Я тоже, — усмехнулся ворлок.

— Видимо, это каким-то образом связано с вашей магической силой? — спросил Стеррен.

— Полагаю, что да. — После недолгого колебания маг в свою очередь задал вопрос: — А вы сами — ворлок? В Этшаре мне казалось, я улавливаю это, но здесь на далеком юге я утратил способность к тонкому восприятию.

— Не совсем, — признался Стеррен. — Я не выдержал ученичества.

— О, тогда все понятно! Прошло много времени, прежде чем я решил, что вы один из нас — ваше поведение было нетипично для ворлока, но вы много знали о ворлокстве. Кроме того, в вас ощущалось присутствие Силы. Я решил, что вы по каким-то причинам скрываете это.

— Нет, — ответил Стеррен, — возможно, во мне и есть следы Силы, но я — не ворлок. В Этшаре я выигрывал в кости чаще, чем положено, но это все.

Ворлок посмотрел ему в глаза:

— Значит, вам незнакомо это чувство?

— Какое?

— Очень трудно объяснить. Кажется, что-то — именно что-то, а не кто-то — шепчет прямо в вашем мозгу. Понять шепот невозможно, мы даже не уверены, что он состоит из слов. Вы впитываете звук шепота и перевоплощаете его в Силу, способную влиять на внешний мир. Вы понимаете меня?

Стеррену показалось, что он понял.

— Постепенно этот шепот начинает звучать в вас постоянно, независимо от того, прислушиваетесь вы или нет, используете Силу или нет, спите или бодрствуете. Он создает постоянный шумовой фон, который усиливается по мере того, как вы черпаете из него Силу. Вы догадываетесь, что вам хотят что-то сообщить, но вы не понимаете — что. — После паузы он добавил: — Вы, конечно, знаете о кошмарах.

Это не было вопросом, но Стеррен утвердительно кивнул.

— Кошмары появляются после того, как шепот начинает обретать смысл. Вы еще не слышите отдельных слов, еще не понимаете, что вам пытаются сказать, что нашептывают, но вы уже кое-что улавливаете, перед вами проносятся обрывки каких-то образов. Отключиться невозможно, шепот звучит все громче, а непонятные картины постепенно вторгаются в ваш мозг.

Он содрогнулся.

— А когда вы перебираетесь на юг? — подсказал Стеррен.

— Когда я приехал на юг, шепот прекратился, — сказал ворлок. — Кошмары тоже. Но когда мы двинулись в глубину континента, я начал слышать гул.

Стеррен удивленно посмотрел на ворлока и переспросил:

— Гул?

— Гул, гудение, жужжание, что-то в этом роде. Немного похоже на шепот, но в нем отсутствует даже подобие смысла. Это — как бездумное жужжание шмеля или гудение каменных жерновов. И... вам приходилось жить, постоянно слушая громкий неприятный звук? Он вызывает головную боль. — Ворлок вздохнул: — Но через некоторое время к нему привыкаешь и даже перестаешь замечать. Я думаю, что в итоге так произойдет и со мной. Сейчас этот гул еще слышен, но головная боль уже исчезла.

Стеррен сочувственно покачал головой.

Ему показалось, что он понял как аналогию, приведенную ворлоком, так и чувства, которые тот испытывал. «Интересно, — подумал юноша, — что может служить источником этого таинственного гула».

Ведь долгое время никто не подозревал о существовании Источника Алдагмора. А что, если возле Семмы тоже существует источник, но этот источник не создал магов, как сделал в 5202 году Алдагмор. Что, если ворлок способен воспринимать и его?

— Если это, как вы говорите, похоже на Источник, — спокойно произнес Стеррен, — то почему бы вам не попытаться почерпнуть из него Силу?

Ворлок изумленно посмотрел на военачальника и пробормотал:

— Мне это как-то не приходило в голову. Не подумал... Этот Источник не предлагает Силу так, как Алдагмор. Но он... я, право, не знаю...

Ворлок проглотил конец фразы и замолчал. Стеррен решил больше не давить. Он выглянул за гребень крыши и произнес:

— Кажется, они заряжают. Похоже, на сей раз это смола. Большой комок. Думаю, перед выстрелом они его зажгут.

— Похоже на то, — ответил ворлок.

— Не могли бы вы надломить рычаг?

Ворлок не ответил.

Стеррен посмотрел на мага и увидел, что тот стиснул зубы и прищурил глаза. Юноша перевел взгляд на катапульту. Неужели ее метательный рычаг прогнулся чуть больше, чем следует? Неожиданно прогремел взрыв. Огромный огненный шар взметнулся в небо.

Когда рассеялся дым и улеглась пыль, глазам Стеррена открылось странное зрелище. Катапульта исчезла. Только что она была здесь, со слегка изогнутым рычагом и куском смолы на метательной площадке, а в следующее мгновение исчезла. Разлетелась вдребезги. В воздухе еще плавали отдельные горящие обломки. Огромная деревянная, груженная камнями бадья рухнула на землю и рассыпалась, ком смолы полыхнул и покатился на обслугу, которая только что загрузила его для метания. Земля вздрогнула, и юноша услышал громовой раскат.

Дом закачался.

Стеррен почувствовал запах гари и начал быстро скользить вниз по скату.

На самом краю крыши он задержался и посмотрел вверх.

— Боги, — закричал юноша. — Что случилось?!

Ворлок не сдвинулся с места. Он оглянулся и посмотрел на военачальника.

— А вы не догадываетесь? Ведь это была ваша идея.

Стеррен непонимающе покачал головой.

— Я подключился к новому Источнику и черпаю из него энергию. Я теперь могуществен, как никогда!

С этими словами ворлок взмыл в небо. Черная мантия развевалась у него за спиной словно гигантские крылья.

— Стеррен! — закричал он. — Никаких голосов нет! Это — Сила! Сила в ее чистом виде!

Он расхохотался, и над Семмой прокатились раскаты грома.

Ворлок взглянул вверх и туда, где только что стояла катапульта, ударила странная красно-оранжевая молния.

Молния ворлока. Стеррен слыхал о таких, но сам никогда не видел.

Еще одна точно такая же молния ударила левее, разрушив следующую катапульту, затем последовала третья, четвертая и пятая. Вражеский арсенал дальнобойных орудий был полностью уничтожен.

Поднялся сильный ветер, и Стеррен решил, что крыша не самое лучшее место для укрытия. Он заскользил вниз, пока его ноги не коснулись лестницы, и кубарем скатился по ступеням.

Вновь загремел гром, напоминающий громкий, раскатистый хохот.

В нем слышался голос ворлока.

Стеррен выбежал из-за угла дома как раз вовремя, чтобы увидеть, как ураган поднимает вражеских солдат в воздух и распластывает их по земле.

Когда ветер стих и отважные ксиналлионцы (Стеррен наконец научился различать их форму) начали подниматься на ноги, раздался громовой голос. На этот раз слова доносились вполне отчетливо:

— Расходитесь по домам! Эта земля находится под покровительством Вонда Ворлока! Остаться здесь — означает смерть!

И над равниной покатился нечеловеческий хохот. Стеррен видел, как враги вначале растерянно топтались на месте. Затем какой-то конный офицер развернулся и помчался в сторону Ксиналлиона.

Паника среди осаждающих распространялась как лесной пожар. Вскоре она охватила всю армию, которая обратилась в беспорядочное бегство.

Дух войска падал уже много дней. Таинственные смерти, разбросанные там и сям взрывающиеся ловушки, плавающие по небу странные, неуязвимые для стрел фигуры. Сверхъестественный ураган и голос, напоминающий голос разъяренных богов, выдержать было уже невозможно. По-одиночке и группами солдаты бросились бежать к своим домам.

Стеррен со счастливой улыбкой наблюдал, как ураган, завернув за угол, разгоняет армию осаждающих у противоположной стороны замка Семмы.

Итак, он выиграл войну. Военачальник и шесть магов сумели одолеть целую армию. Казнь не грозила ему ни с какой стороны. Более того, теперь он станет героем для всех семманцев.

Стеррен взглянул на парящего в воздухе ворлока. Огромные черные крылья мантии делали его похожим на ястреба. Военачальник победно помахал ему рукой.

Вонд, как назвал себя ворлок, ответил приветственным жестом. Над ним погромыхивал гром и начали собираться черные, готовые взорваться огнем тучи.

Стеррен перевел взгляд на замок. Его обитателей ожидало празднество. Они были спасены.

По крайней мере, поправил себя Стеррен, они спасены от Офкара и Ксиналлиона. Но им, видимо, придется иметь дело с Вондом, который захочет остаться здесь навсегда, чтобы избавиться от шепота Алдагмора. Такой могущественный ворлок, как Вонд, способен существенно изменить установленный здесь порядок вещей. Вдруг он не удовлетворится обещанной горсткой золота и драгоценных камней?

«Но это уже не моя проблема», — подумал Стеррен, и широкая улыбка разлилась по его лицу.

Он вспомнил крестьян, которых заботило только окончание войны и которые хотели как можно быстрее вернуться в свои дома независимо от того, кто выйдет победителем. Им скорее всего до Вонда не будет никакого дела.

Вот у короля Фенвела проблемы появятся. Кстати, у некоторых других обитателей замка тоже.

Но сейчас Стеррен чувствовал себя так, как будто для него лично все вопросы были уже решены.

Наверное, такие же чувства испытывает и Вонд, подумал военачальник, но где-то на задворках его ума, как булавка, осталась торчать неприятная мысль.

Если ворлок полагает, что все его трудности позади, то он ошибается. В действительности очень скоро ему придется разрешить весьма важную проблему.

Стеррен посмотрел вверх. Интересно, догадывается ли об этом сам ворлок.

Неожиданно началась гроза. Сверкающий голубыми искрами дождь хлынул на землю. Стеррен мгновенно промок до нитки. Он поднял глаза и увидел Вонда. Повиснув высоко в небе, раскинув руки и запрокинув голову, ворлок радостно хохотал, а струи дождя расступались, оставляя его совершенно сухим.

 

Глава 23

В конце концов Вонд приземлился. Стеррен ждал его в маленьком фермерском домике, безуспешно пытаясь просохнуть. Время от времени юноша поглядывал в окно в надежде, что ворлоку уже надоело играть с грозой.

Когда тучи полностью освободились от влаги, Вонд долго гонял ветер в разные стороны, вздымая там и сям фонтаны песка и камней. Осаждающие армии давно исчезли из виду, бросив все свое добро на произвол судьбы. От военного лагеря остались лишь горы мусора посреди моря грязи.

Стеррен обратил внимание, что большая часть поселения вокруг замка Семмы разрушена. Солидные, построенные надолго дома лежали в руинах. Обломки бревен и горы битого кирпича перегородили улицы, от лавок на рыночной площади не осталось и следа. Ворлок соизволил спуститься на землю только после того, как солнце уже село.

— Эй! — закричал Стеррен из своего убежища. — Поздравляю!

Вонд обернулся и, заметив в окне военачальника, отвесил поклон.

— Благодарю вас, милорд, — улыбаясь, произнес он. — Боги, до чего же хорошо я себя чувствую! Возможность вновь стать самим собой, сколько угодно использовать Силу, не боясь этих проклятых кошмаров! Что может быть прекраснее?

Стеррен посчитал излишним тратить время на выход через дверь и начал вылезать в окно. Но в тот момент, когда он хотел спрыгнуть на землю, какая-то невидимая сила подхватила его и оторвала от рамы.

Описав невообразимую дугу, Стеррен оказался висящим в воздухе перед лицом ворлока.

— Приветствую вас, — произнес Стеррен.

— Привет, — широко улыбнулся Вонд.

— Что произошло?

— Я и сам до конца не понимаю, — задумчиво произнес Вонд. — Но мне каким-то образом удалось подключиться к этому гулу и тут же получить всю необходимую Силу.

Он обвел рукой поле битвы, демонстрируя результат. Стеррен кивнул, подумав о бессмысленных разрушениях.

— Значит, вы больше не боитесь кошмаров? — спросил он. — А что, если в конечном итоге этот Источник окажется таким же, как в Алдагморе?

Во время грозы Стеррен размышлял над возможными последствиями случившегося и не мог не сказать Вонду о многочисленных опасностях, порожденных новой ситуацией.

Вонд отрицательно покачал головой:

— Не боюсь. Их не должно быть. Я сразу почувствовал бы.

Стеррен ничего не ответил, но ворлок заметил сомнение, промелькнувшее на его лице.

— Вы полагаете, что я действовал безрассудно? Не волнуйтесь, Стеррен, это совсем не так. Я же сказал: новый Источник совсем не похож на старый. Алдагмор обладает сознанием, или им управляет имеющее сознание нечто. Я знал об этом со времени моего ученичества. Ворлоки постоянно ощущают себя в слабом контакте с кем-то или с чем-то. Употребляя силу, мы чувствуем эту связь. Кроме того, кошмары и Зов уйти в Алдагмор исходят от этого нечто.

Стеррен кивнул. Пока ему нечего было возразить.

— А этот Источник, — продолжил Вонд, — сознания не имеет и является просто грубой Силой в ее первозданном виде. Используя Алдагмор, я как бы прислушивался к шепоту, прислушивался, не улавливая смысла. В новом источнике я слышу только жужжание пчелы — никаких слов. Просто звук. Впрочем, я уже говорил об этом.

— Но если вы правы, почему здесь нет ворлоков? — спросил Стеррен. — На семмате даже нет слова «ворлок».

Вонд выразительно взмахнул рукой:

— Как вам, наверное, известно, мой дорогой Стеррен, ворлокство впервые появилось в 5202 году в Ночь Безумия. Тогда Источник только возник и разом породил сотни и сотни ворлоков. Это было... это было похоже на крик, который издало нечто. Затем крик сменился невнятным шепотом. А местный Источник никаких криков не издавал. Неизвестно, что он собой представляет или как долго существует. Но для ворлока он открывает новую эру, ибо, не обладая сознанием, не способен вызвать кошмары или Зов. Вы согласны?

— Не знаю, — ответил Стеррен. — Может быть, нечто, просто спит. Может быть, Источник в Алдагморе тоже дремал, а в 5002 году просто пробудился. Не исключено, что завтра проснется и этот.

— Или проспит еще тысячу лет, — подхватил Вонд. — Но ваша гипотеза неверна. Я чувствую, что новый Источник не может спать. Он никогда не был живым и полностью лишен разума.

— Вонд, рискуете вы, а не я, поэтому это не мое дело. Но на вашем месте я не был бы столь уверен. Чувства нельзя принимать на веру, они могут обмануть.

Ворлок отрицательно покачал головой:

— Сила сама сообщает мне, в каком состоянии находится — жива ли она, мертва, или просто спит. Эта же лишена сознания, как... как бегущий поток, или вращающиеся мельничные жернова.

Стеррен не видел смысла в продолжении спора. Вонд явно не желал принимать во внимание возможные отрицательные последствия.

— Надеюсь, что вы правы, — сказал он.

— Я знаю, что прав, — ответил Вонд.

— Если это так, — произнес раздраженный самоуверенностью ворлока Стеррен, — то почему никто еще не обнаружил новый Источник? Даже если он в отличие от Алдагмора и не породил собственных ворлоков, то вы наверняка не первый, кто отправился на юг. Ворлокство существует уже двадцать лет.

— Я могу быть первым, кто продвинулся так далеко к югу, — ответил Вонд.

Обдумав эти слова, Стеррен хотел возразить.

— Но... — начал он.

Вонд не дал ему закончить.

— Возможно, я чем-то отличаюсь от других. Возможно, я — уникальный, единственный ворлок, способный черпать Силу из этого Источника. И даже я... даже я не догадался бы прибегнуть к нему, если бы не ваша подсказка.

— А раньше вы замечали в себе какие-нибудь особенности?

— Нет, ничего. Бесспорно, я становился очень могущественным. В прошлом году лорд Азрад пригласил меня очистить и углубить порт, я сделал это собственноручно. После этого шепот в моей голове перешел в бормотание... и...

— Начались кошмары, — подсказал Стеррен.

— В конечном итоге — да. Но появились вы, и я оказался в Семме.

Стеррен решил прекратить выискивать недостатки в теории Вонда, Припомнив, с какой легкостью его вытащили из окна, военачальник решил даже не упоминать о самой серьезной, но несколько отдаленной во времени проблеме. Его беспокоило возросшее могущество ворлока, и, возможно, будет полезно, если в будущем эта проблема возникнет. Вслух же Стеррен, улыбаясь, произнес:

— Итак, вы обладаете новым Источником Силы. Примите мои поздравления!

Собеседники посмотрели друг на друга, затем окинули взглядом опустошенную ураганом равнину и одновременно открыли рты. Стеррен жестом пригласил Вонда высказаться первым.

— Я хотел сказать, что война выиграна, — сказал ворлок. — Что теперь?

— Теперь нам следует отправиться в замок и получить заслуженное вознаграждение.

— Прекрасная идея, — кивнул Вонд.

— Надо только собрать остальных, — заметил Стеррен.

— Никаких проблем, — бросил ворлок. — Сейчас я их притащу.

С этими словами он поднялся в воздух и поплыл в сторону замка Семмы.

Стеррен без всяких усилий со своей стороны полетел следом. Оглянувшись, он убедился, остальные следуют сзади тем же способом. Военачальник узнал Аннару по ее алой мантии, леди Калиру — по роскошному красному наряду, а Алдера с Догалом по размерам. Остальные пятеро поначалу выглядели маленькими черными пятнышками.

Вскоре все они уже стояли у ворот замка, выстроившись в две ровные шеренги. Победители были окружены сотворенным ворлоком сиянием, которое не только привлекало внимание, но и заливало всю округу потоками золотого света.

Из-за зубца стены с опаской выглянул часовой.

— Эй! — закричал Стеррен, в последнюю секунду вспомнив, что надо говорить на семмате: — Я Стеррен, Девятый Военачальник, а это мои боевые друзья! Открывайте ворота!

Солдат растерялся.

— Но, милорд, — начал он, — захватчики...

— Враги бежали, — ответил Стеррен. — Война закончена!

Подозрительно оглядев руины поселения, где буря вызванная Вондом, начисто уничтожила основную часть сооружений, часовой спросил:

— Они действительно ушли?

— Все до единого, — заверил его Стеррен. — Мы победили.

— Стеррен, — произнес Вонд по-этшарски, — я мог бы выломать ворота.

— Знаю, — ответил на том же языке Стеррен. — Но будем терпеливыми. Дадим им еще пять минут.

— Хорошо, но не больше пяти.

Стеррен переключился на семмат:

— Маг, вызвавший ураган, теряет терпение. Он говорит, что, если через пять минут ворота не откроются, он разнесет их вдребезги.

Часовой отреагировал мгновенно:

— Хорошо, милорд. Открываю.

Прошло всего полторы минуты, и створки ворот распахнулись. Когда отряд вступил под арку, Стеррен заметил, как на лице ворлока промелькнула гримаса разочарования.