Сознание волнами возвращалось из кромешной тьмы, в голове гудело как в трансформаторной будке на сорокаградусном холоде. К тому моменту, когда я совсем пришла в себя, я уже знала, что вишу, привязанная за запястья, едва касаясь пальчиками ног пола. Пол каменный, цвета стали. Вишу, судя по боли в руках, давно, жутко замёрзла. С меня сняли верхнюю одежду, оставив только нижнее бельё, волосы свисают вниз, закрывая лицо. Но, на всякий случай, глаз не открываю, слушаю разговор лже-Денграсси и старухи.

Я ловила её мельком, когда приоткрывала слегка глаза приходя в себя: жутко страшная старуха, в язвах, струпьях и бородавках, с седыми всклоченными волосами, засушенное как у мумии тело, в рванье, со скрипучим глухим старушечьим голосом. Баба-Яга в худшем её описании. Она скользила по моей коже своими кривыми пальцами на последних стадиях артрита, царапая кожу длинными грязными ногтями. От ядрёных впечатлений я радостно теряла сознание снова, желая очнуться в районе Мальдивов на Земле.

Теперь надо потерпеть, не выдавая себя, послушать разговор и самое главное вырваться из казематов местного зла. Моя магия молчит, Олег молчит, выхухоля нет, Денграсси, наверное, застрелился сам, если учесть, что его чудо-двойник жив.

— Хочешь сказать, что она слилась с моей магией, но продолжает сопротивляться? — голос второго Денграсси звучит властно и пугающе. Таким голосом зачитывают смертный приговор, отправляют на смерть в бою, говорят спокойно о ненависти в лицо. По телу пробежались отвратительные мерзкие мурашки, захотелось застонать от боли. Надо продолжать строить из себя обморочную, пока не пойму, что будет дальше.

— Её лучше убить, хозяин, — скрипит старуха. — Она другая. Она чистая. Принадлежит тьме, но чиста душой.

— Все когда-нибудь портятся, — усмехается злой Денграсси. — Она женщина, такая же как тысячи других. К ней тоже можно найти подход.

«Подход он хочет найти», — иронизирую мысленно я. — «Испортить хочет… Я уже знакома с твоим оригиналом. После него у меня ко всему остальному иммунитет!»

— Очнулась, — какой у него холодный жуткий голос всё-таки. — Анастасия, не так ли? — спрашивает он меня, подходя ко мне поближе. Меня берут за волосы и рывком поднимают голову. Морщусь от боли и заряжаю коленом по подошедшему. Попадаю по ноге выше колена, мужчина вздрагивает, но волосы не выпускает.

— Простите, рефлекс, — извиняюсь язвительно я осипшим голосом, глядя в разноцветные холодные глаза. На губах злого Денграсси расплывается опасная ядовитая усмешка и он показывает мне жуткие острые зубы.

Мы находимся в достаточно большой камере. Вишу посередине, подвешенная на цепи. В углу стоит стол с инструментами для пыток. Весело. Хорошо, что старуха свалила из камеры.

— Такая необычная, — произносит он. — Может, договоримся? Готов тебе дать всё, что попросишь, если ты добровольно подаришь мне свою душу.

— Я — чёрная-пречёрная, просто чернющая ведьма, — ехидничаю я. — Какая душа? Ты ошибся тушкой! И вообще, я замуж за светлого инквизитора вышла, так что, и с мозгами у меня тоже проблемы.

— Я могу просто убить тебя, мне это ничего не стоит. Кстати, интересно, почему ты вышла за него замуж? — на его губах кривая неживая усмешка. Ему ещё что-то интересно в этом мире? Такое чувство что он умер несколько тысяч лет назад и никак не может упокоиться.

— Когда я схватилась рукой за его задницу сразу поняла, что он моя судьба, — смеюсь я в лицо своей смерти.

— Шутки шутишь, — делает вывод зло, его лицо не меняет выражение. — Я знаю, что твои руки ломит, что ты замёрзла, что всё тело болит после того, как тебя протащило по порталу без сознания и приложило об пол.

— У меня чувство самосохранения отсутствует, — отчаянно делаю вид, что я вполне сносно себя чувствую. Теперь понятно, почему болит весь правый бок — неудачно выпала из портала.

— А если я начну тебя пытать? — спрашивает загадочно местный бог Зла. — Сдавались даже самые сильные.

Так, вот каким образом он заполучил столько душ? Он их пытал! Злой Денграсси окончательно меня разочаровывает и я пинаю его в ногу. Сильно не получается, тело практически не подчиняется после долгого зависания над полом.

— Судорога, — объясняю невинно я.

— Судорога, — повторяет он за мной, чувствую, как его вторая рука ложится мне на талию, из пальцев появляются когти, и он царапает меня до крови. — Совсем меня не боишься, ведьмочка, — делает вывод хозяин бездны. — Бесстрашная, красивая, сладкая.

Он подносит свой окровавленный палец к своим губам и слизывает мою кровь.

— Нектар! — произносит возбуждённо он. Меня начинает подташнивать, царапины саднят. Чудовище наклоняется к моему лицу и касается моих губ своими. Ледяные, сухие губы сминают мои в безжизненном, пугающем до икоты поцелуе. Начинаю дёргаться, чтобы освободиться от навязанного поцелуя, в ярости обвиваю ногами его талию и (какое счастье!) подтягиваюсь на цепях вверх. Зло не замечает этого, отпуская мои волосы и с удовольствием прижимая меня за талию к себе, рассчитывая явно на интересное окончание нашего поцелуя.

С трудом удаётся приподняться ещё выше, пальцы практически ничего не чувствуют, руки нещадно ломит.

Жить хочу, давай же! Кричу я себе, заставляя себя совершить невозможное.

И мне удаётся сделать чудо для самой себя, я перескакиваю с талии разгоряченного позой Зла на его шею. Мы встречаемся глазами, лже-Денграсси восхищенно впивается в меня взглядом, находясь головой между моих ног, радуюсь, что на мне не стринги. Красочно сломать ему шею у меня не получилось, и поэтому я начинаю сжимать бедрами его шею. Он даже не сопротивляется, придерживая меня за пятую точку, чтобы мне было поудобнее его душить. Подстава полнейшая!

Жаль… Как в кино, всё-таки, не получается. Попытка удавить местное Зло безуспешна, зато руки стали приходить в себя, а с ними и магия.

Не успеваю разорвать цепи магией. В камеру влетает настоящий Денграсси из портала с ружьём и мачете на перевес. Он видит сцену удушения своего двойника и громко ругается грязными местными оборотами. Следом из портала неудачно вываливается братец-дракон и выхухоль. Наконец-то, явились борцы со злом, а то я его никак удавить не могу, да и удавление ему похоже очень нравится… Яблоко от яблони, короче, ещё один маньячило.

Инквизиторский маг вскидывает ружьё и грозно требует:

— Отойди от неё, тварь!!!

— Мы с ней только подружились, Денграсси. Ты не вовремя, — воркует наигранно-разочарованно Зло, и легко снимает меня со своей шеи, не даю себе повиснуть снова, вцепляясь в цепи и разрушая их магией. Тут же падаю вниз на каменный пол, немного неудачно, ударяюсь пятками, на руках остались широкие ремни с прикреплёнными к ним звеньями цепей.

— Бей гада! — ору я, подстёгивая бешенного инквизитора на расправу с нехорошим двойником. Мой маньячило срывается с места, размахивая мачете и пару раз стреляя на ходу в злого Денграсси. Зло отбрасывает к стене выстрелами. Светлый маг подбегает и отрубает голову ранее бессмертному Злу, и начинает вопить, что-то дико на своём «инквизиторском». У меня аж зубы застучали от ужаса. Или, может быть, от холода… Или от потрясения. Но, похоже, от всего вместе.

К нам вбегает, распахивая дверь камеры, прапрапрапрапра… Интересно, сколько раз «пра-»? Короче, бабка Зла с дикими визгами. Михаль стреляет в неё из ружья, выхухоль плюёт в неё огнём. Старуха вспыхивает синим факелом (хороший каламбур!), а следом за ней начинает буйно полыхать тело Зла белым огнём. Инквизитор продолжает блажить смертоубийственное заклинание, переходя почти на крик. Горящая голова Зла открывает глаза и как в самом жутком фильме ужасов громко произносит:

— Я вернусь!!!

Впервые пожалела, что в другой мир я не взяла туалетной бумаги.

Новая вспышка огня и всё осыпается пеплом. Осыпаются пеплом стены камеры, пол под ногами… Медленно, но верно, рассыпается весь иллюзорный мир Зла.

Маг падает на колени в траву, в зелёную пушистую траву, свежая зелень пробивается везде вокруг. Над головой голубое прекрасное светлое небо. В голове оживает Олег:

— А ему удалось победить его! — раздаётся довольный голос дракона. — Только он не учёл, что ты впитала в себя его чёрную магию.

Ладно, с этим позже разберёмся, что там за магия и с чем её едят.

Кидаюсь к Денграсси и перехватываю его в падении лицом в уже буйно растущую зелень. Он в полуобмороке, цепляется за меня, и мы оба всё-таки заваливаемся. Сил удержать его мне не хватило, после длительного зависания в цепях.

— Интимная сцена в камере меня доконала, — прохрипел он мне на ухо, прежде чем потерять сознание прямо на мне.