Макар привёз Полину в популярный ресторан. Она удивилась, раньше он не выводил её в люди, почти насильно держал в стенах квартиры и никому не показывал.

Он помог снять курточку и отдал её в гардероб. Как всегда, на людях он любезен, предусмотрителен, вежлив. Дежурная обворожительная улыбка на его губах. Она даже не удивилась, когда его рука легко подхватила её под локоток и он осторожно повёл её за официанткой. Можно ничего не бояться, вреда на публике он не причинит. Можно поговорить откровенно, можно попросить отпустить и попытаться договориться. Расправа будет позже… Если будет.

Он выбрал столик, помог сесть Полине, а сам сел напротив. Официантка, подавая меню, мило улыбаясь произнесла:

— Давно вы к нам не заходили. Для вас принести чай сразу, как обычно?

— Да, будьте добры, — проворковал Макар, он в своей стихии. Вторая личина: Макар — ангел… Ангел для окружающих.

— Хорошо, — приняла заказ официантка и быстро ушла, оставляя пару наедине.

— Что будешь есть? — поинтересовался вежливо у Полины Макар. Полина одарила его красноречивым взглядом. Её раздражает этот театр абсурда. Он проигнорировал её убийственный взгляд и предложил:

— Может быть мясо? Ты любишь его.

Губы у Полины на мгновение перекосило от презрения и она, не сдержавшись, съязвила:

— Хочешь сказать, что ты запомнил, что я люблю есть, между засовыванием своего члена в меня и регулярными издевательствами?

Глаза Макара темнеют, но вокруг люди, поэтому наказать её сразу не получится, а внутри уже горит ярость. Мозг воспалённо рисует картины обладания Полиной прямо на столике посреди ресторана.

Он выбирал столик специально в центре, чтобы быть на виду, чтобы был сдерживающий фактор, чтобы они смогли поговорить. По той же самой причине он молчал в автомобиле, пока они ехали. Он боялся сорваться, боялся убить её. И она знала, что сейчас она в безопасности. Его рвёт на части, так хочется ворваться в её плоть, и брать, брать, снова брать, без остановки, получать ни с чем не сравнимое удовольствие снова и снова! Ни одна женщина не вызывала в нём такого безумного желания! Разум затмевали животные инстинкты, хотелось впиться губами в её сладковатую одурманивающую кожу с неповторимым ароматом.

Её природный запах — он никогда не встречал в своей жизни и не мог ни с чем сравнить. Такой тонкий, нежный, сводящий с ума. Он долго искал что-нибудь знакомое в парфюмерии и не нашёл.

— Не груби, пожалуйста, — осипшим голосом просит он. — Это плохо для тебя закончится.

— Ты думаешь я не изменилась? — усмехнулась ему в лицо Полина. — Человек меняется раз и навсегда, испытав насилие над собой, и я изменилась. Я так сильно изменилась, что сама себя не узнаю. На обломках той Полины, которую ты разрушил, возродилась другая Полина и она тебе не понравится.

— Значит, объезжать тебя будет ещё интереснее, — маниакально-зло ответил он. Нехорошие огоньки забегали в его красивых глазах, на губах заиграла садистская улыбка. Макар из недр кармана достал её кольцо. Он положил его на столик перед Полиной, заставляя её внутренне содрогнуться. С нескрываемым омерзением на лице она взяла кольцо пальчиками. Опустив его в ладонь второй руки, стала его внимательно рассматривать, слегка скривив губы в отвращении.

— Я не приму его, я больше не боюсь тебя, — ответила Полина ему и перевела взгляд с кольца на него, встретив его внимательный и лукавый взгляд. Хищник вышел на охоту, жертву ничего хорошего не ждёт.

Официантка принесла чай, поэтому пришлось временно прекратить разговор, чтобы сделать наконец-то заказ.

Как только официантка удалилась, Макар спокойно произнёс:

— Вспоминай, чем закончился твой первый побег. Твоему младшему брату исполнилось двадцать, впереди вся жизнь. Я могу изменить её русло.

Полину захлестнула ненависть, воспоминания поглотили её мгновенно, вырывая сердце из грудной клетки.

* * *

Как только менструация закончилась, всё вернулось на круги своя. Насилие, секс, подарки. Макар с ней не церемонился. Он отслеживал её передвижения установив программу на её телефоне, ограничив время нахождения вне квартиры до трех часов. Приходя с работы, он первым делом брал её. Всё зависело от его настроения, плохое — грубо насиловал, хорошее — насиловал нежно.

Полина стала теряться в этом безумии, к страху стало присоединяться безразличие и тоска. Глубокая, разъедающая, уничтожающая, невыносимая тоска. Зная, что ей попадет (Макар настрого запретил отслеживать жизнь бывшего мужа), она зашла на страницу в соцсетях своего Романа.

Роман был на фотографиях не один…

Они были счастливы…

Он был счастлив с другой…

Их фотографии у океана, в их квартире, в их машине…

Он подарил ей её автомобиль…

Она моложе, она красивее, они пишут оба, что любят друг друга…

Любят давно…

Любят сильно…

Они преодолели все преграды…

Преградой была она, сама Полина, как минимум, последние два года. Одна из фотографий была из поездки, в которую Роман ездил один два года назад.

Невидимый палач взмахнул топором и всадил его в душу, глубоко, раздробив лезвием кости и разорвав плоть превращая всё в кровавую кашу. Рыдая, она поползла по стене на кухню, царапая её ногтями. Она шла за ножом. Прекратить ад внутри хотелось немедленно, сейчас же… Навсегда.

Найдя нож с острым лезвием, она села за стол, положила руку на стол и занесла нож над запястьем. И остановилась. Рыдать прекратила так же неожиданно. Словно щёлкнул выключатель и эмоции ушли в другое русло.

Осторожно положив нож на стол, она встала и вернулась к телефону в комнату. Она снова зашла на страницу бывшего мужа, красочно написала, что он мудак. Сразу полегчало. И потом она ещё час измывалась, комментируя самые откровенные фотографии парочки, с пожеланиями чистой взаимной любви и бесконечных сексуальных подвигов. Возможно, она была не права, кто знает, но ей становилось всё легче и легче. И с каждым новым вдохновенным постом её отпускало.

Впереди замаячила свобода.

Роман больше не в опасности, да и вообще ей теперь глубоко фиолетово убьют ли её бывшего мужа или оставят в живых. Самое главное, руки у неё теперь развязаны.

Она не рабыня!!!

На фоне сильного потрясения она, на удивление, испытывала глубокое чувство эйфории, не было больше вины перед Романом. Она свободна!!!

Мозг лихорадочно заработал. Уйти в открытую она не может.

Собрав в квартире все банковский карты и пин-коды к ним. Прихватив всё необходимое, свои документы, и оставив телефон на столе рядом с ножом Полина ушла, громко хлопнув дверью.

С трёх карт она успела снять достаточно денег, чтобы успешно скрываться от Макара в течение года. Остальное он немедленно заблокировал. У неё ещё при себе оставались его подарки. Дорогие, эксклюзивные, которые, в случае чего, можно было бы продать.

Перекрасив волосы в недорогой парикмахерской, и одевшись в неприметную дешёвую одежду и, нацепив уродующие её очки с обычными линзами, она превратилась в заморенную тридцатипятилетнюю непривлекательную женщину, давно находящуюся замужем и имеющую пятерых детей. Полина принялась выбираться из города на попутках. И у неё получилось!

Находясь от Макара в двух тысячах километров, она всё-таки позвонила матери с чужого телефона и сообщила, что с ней всё в порядке, и чтобы её не искали. И потом снова смена имиджа и превращение в пацанку в тёмных очках. И снова в путь.

Путешествие заживляло внутренние раны, оставались лишь только рубцы на её душе, рубцы из воспоминаний. Она знакомилась с людьми, она была разной, Машей, Аленой, Александрой, Надеждой, Верой, Любовью. Так здорово надевать чужую личину и быть не собой. Быть другой — счастливой.

С юга она двинулась на север. За всё время она ни разу не пользовалась своими документами. Она знакомилась с замечательными людьми, они помогали бескорыстно, подвозили, подсказывали, разрешали переночевать. Полине сказочно везло!

Да, она была по-настоящему счастлива. Возможно, впервые с того момента, как перестала быть ребёнком.

Она смогла убежать не только от Макара. Она сбежала от самой себя.

Полина собиралась осесть на севере, где-нибудь в глубинке, где тихо и спокойно и никаких олигархов с их причудами, а ещё лучше, вообще, никаких мужчин. Одиночество во всей его красе! Свобода! Безмятежная жизнь!

В одном из городов, она, как обычно, нашла по объявлению квартиру посуточно. Шла третья неделя её путешествия, на улице осень играла красками.

Она вымылась и оделась. Хотелось погулять немного по городу. Прикидывая, как лучше уложить испорченные несколькими перекрашиваниями ярко-красные волосы, она строила рожицы зеркалу. На лице был яркий макияж. Не узнать. Легко и спокойно, как в далёком детстве.

Все кошмары позади!

В дверь постучали.

— Откройте! — раздался женский голос за дверью. — Вы нас топите!

— Топлю?! — изумилась Полина своему отражению и, забыв про осторожность, открыла дверь.

В квартиру ворвались мужчины в камуфляже, её скрутили, одели наручники, волоком перетащили на кухню и закинули на стул.

Полицейские обыскали квартиру, в её сумке нашли дорогие подарки от Макара, пачки денег и пакет с наркотиками.

Полина ничего не понимала. Какие ещё наркотики? У неё был шок от происходящего. Её допрашивали несколько часов, заставляя подписать признательные показания.

Смешные… Она жила с Макаром, их способы давления её не пугают, её страшило другое. Теперь он знает, где она. Её обвинили в краже драгоценностей, а заявление о краже написал он сам.

Потом была камера… Снова допрос… Опять камера… Допрос… Камера… Допрос… Она ни в чём не сознавалась. Наркотики она видела впервые, драгоценности — это подарок, деньги — накопленные средства на путешествие.

За два дня она поняла, что ей грозит огромный срок. Из тюрьмы она выйдет уже на пенсии.

Прощай тайга и спокойная жизнь…

И она не плакала. Она не плакала, хотя сердце кровоточит, но она не плакала. Она разучилась плакать. Полина попыталась выдавить из себя слезу… Хотя бы одну… Хотя бы потому, что так надо… Другие плачут, другие боятся… А она не может… И ей не страшно… Она стала равнодушна к происходящему.

Она лишилась свободы, она подарит свою единственную жизнь тюрьме. И её это не трогало.

Её опять зовут на допрос. У следователя похоже шило в одном месте, так не терпится вырвать признательные показания.

«Хрен им всем, не подпишу!» — зло думала Полина.

Её встретил Макар. Он сидел, откинувшись на спинку стула, в своем безупречном костюме, на абсолютно пустом столе лежали только две папки.

— Садись! — холодно приказал Макар.

Полина молча села, конвоир ушёл. Полина нахально посмотрела на Макара. «Попробуй достань меня из камеры предварительного следствия!» — хохотала мысленно Полина. Ядом разливается в крови желание мстить.

— А теперь, слушай меня, животное! — хлестанул её словами Макар. — Ты, тупая скотина, скажи спасибо, что не убил, как последнюю шваль! Я могу упечь тебя за решётку до конца твоих дней! Но у меня к тебе предложение. На столе две папки. В одной — экспертиза о том, что порошок в твоей сумке — чистый героин. В другой — стиральный порошок. Если ты согласишься жить со мной и дальше, то папка со стиральным порошок станет основной в деле и тебя выпустят. Если не согласишься, то лет двадцать я тебе точно обеспечу. И не забывай, кем работает твой отец! Во что ты превратишь его жизнь, попав за решётку. Он в преддверии пенсии потеряет работу. Хочешь ли ты этого?

Отец! Как она могла забыть! Отец лишится должности, он лишится работы, на которой работает уже больше двадцати пяти лет! Он потеряет часть своей жизни. Полина забыла, как дышать. Пол плывет, она вцепилась в стул, как утопленник в круг спасения.

— Да, я буду жить с тобой, — она не узнает своего голоса.

— Ты не просто будешь жить со мной. Ты будешь моей самой лучшей сучкой, не так ли? — добивает он её.

— Да, — тихо шепчет Полина. — Я буду твоей сучкой.

Слёз нет, источник иссяк, в душе пустыня. Все выгорело… Дотла…

— А теперь иди сюда и отсоси, я скучал! — оскалился в предвкушающей улыбке Макар.

Девушка встала, обошла стол и, с совершенным равнодушием, опустилась на колени перед ним и заученным движением расстегнула на нём ремень и брюки.

— Смотри мне в глаза! — сказал он ей.

Она, не сводя с него взгляда, опустила губы на его член и мягко возбуждающе поцеловала. Она помнит, как нравится ему, её язык начал скользить по его плоти. Она начала играть с ним.

Сознание находится где-то в параллельной вселенной. Здесь просто тело, оно искусно выполняет свои функции.

Его запах, приятный, будоражащий, воспаляющий сознание, не касается её мыслей.

Он проникает в её рот.

Макар запустил руки в её волосы. Он контролировал движение её головы, увеличивая спектр своих ощущений.

— Волосы, сучка, себе испортила! — с хрипотцой произнёс он, и дыхание у него сбилось.

Он заставил её двигать ртом активней и быстро кончил.

Полина отстранилась, хватая ртом воздух, он не заботился о её дыхании. В бешенстве выплюнула его сперму на пол. Макар тут же больно схватил её за волосы, прижав лицом к паху и потребовал:

— Забыла, как мне нравится?! Теперь вылижи всё до блеска!