Полина попыталась слезть с него, но Макар удержал.

— Мне нужно на работу! — возмутилась она и снова повторила попытку высвободиться из его объятий.

— У тебя сегодня выходной. Я ещё вчера в ресторане написал Фесенко по этому поводу, — спокойно ответил Макар, продолжая играть с её волосами, пропуская локоны через пальцы.

Полину неприятно кольнуло в районе груди. Он рассчитал всё, был уверен, что она не взбрыкнёт и не выставит его за двери.

Кот снова заскочил на диван, внимательно понаблюдав за манипуляциями Макара с волосами хозяйки и неожиданно кинулся вцепившись в руку Макара зубами и передними лапами, а также царапая спину Полины задними. Они оба от неожиданности взвыли. Полина резво соскочила, лишаясь нескольких волос из локона и оставив Макара на растерзание пушистику. Кот драл Макара со знанием дела, в кровь, злобно урча.

Макар в несколько приёмов замотал кота в одеяло, оставив на свободе только голову. Кот угрожающе ворчал, в нотках его злобствования просачивались обещания расчленить и сожрать.

— Как зовут котяру? — спросил с уважением Макар, осматривая изодранную руку. Из неглубоких царапин выступила кровь.

— Барсик, — ответила Полина, и зачем-то добавила. — Он был бездомным.

— Надеюсь, перекись у тебя есть. Покажи спину, — попросил он. Полина нехотя повернулась к нему спиной, его пальцы пробежались по коже легким движением, не причиняя боли.

— Пара царапин. Тебе повезло больше, — сделал вывод Макар и поцеловал её обнажённое плечо. Она не сдержалась и вздрогнула со смешанными чувствами, испытывая одновременно и отвращение, и возбуждение. Он обдал её шею теплым дыханием, нежно прошептав в ухо:

— Я так скучал по тебе. Принеси что-нибудь обработать раны.

Полина удивилась, она отвыкла за полгода от его перепадов настроения. Она ответила не сразу:

— Дома ничего нет, кроме обезболивающего, — собравшись с мыслями, сказала она.

— Боль во время месячных так и терзает тебя? — тихо спросил он, мягко касаясь её кожи губами и, не дождавшись ответа, попросил:

— Одолжи чистое полотенце, я схожу в душ.

Полина повернулась к нему лицом с нескрываемым удивлением. Он не оскорблял её! Лечение электрошокером пошло ему на пользу?! Нет?!

Он взял её за подбородок и притягивая к себе поближе, накрыл губы дразнящим соблазнительным поцелуем. Нехотя оторвавшись от её губ, сказал:

— Может вместе пойдём примем ванну?

Полину напугала такая перспектива и она резво подорвалась с дивана и активно начала искать полотенце в недрах шкафа. В руки попалось детское махровое полотенце с собачками. Она когда-то купила его в магазине, ещё будучи в браке с Романом… Не смогла пройти мимо, представив завёрнутого в него ребёнка. Потом сама стала пользоваться им… Давать его Макару было жаль, но другого не было.

— Забавные собачки, — искренне, без издёвки, улыбнулся Макар, подойдя к ней сзади и забрав полотенце из её рук.

— Могу дать полотенце Барсика, если это тебе не по вкусу, — предложила ядовито Полина, за что её сразу же сгребли в объятия и обожгли страстным болезненным поцелуем шею. Его рука заскользила вниз по её животу. Обдавая жаром, он крепко вжимал её в себя, продолжая агрессивный поцелуй. В глазах потемнело, тело тут же среагировало на его жестокую ласку. Она прогнулась в его руках, застонав от удовольствия.

Он тихо засмеялся и отпустил её, ноги подкосились и она схватилась за шкаф, чтобы устоять. Да что за подстава?! Почему она так реагирует на него? Ему ничего особенного и делать не пришлось, чтобы завести её! Полина разозлилась на себя, почувствовав себя игрушкой в его руках.

— Разрешаю тебе пользоваться электрошокером, когда я перегну палку, — произнёс он с соблазняющими нотками в голосе. — Я готов терпеть, чтобы иметь возможность видеть твои оргазмы и твоё возбуждение.

Полина промолчала о том, что единственным её желанием является то, чтобы он испарился из её жизни.

Он ушёл в душ.

Полина освободила нервного кота. Накинула халат. Запахивая его, увидела его кровь на своей коже. Он испачкал её во время объятий. Попытавшись стереть её с себя и не добившись желаемого результата, она плюнула и завязала халат.

Его телефон стоял на блокировке, без кода в него не попасть. Впервые в жизни она решила залезть в чужой телефон. Ею руководило отнюдь не любопытство, а скорее желание сохранить себе спокойную жизнь. Её интересовала переписка с Фесенко. Свой телефон она нашла у него в кармане пиджака. Её телефон он выключил.

Тяжело вздохнув, она включила телефон. Было около двадцати сообщений. От мамы и брата, с вопросами, когда она появится в гостях. С работы от коллег по самой работе. И от Фесенко, он спрашивал, нужна ли его помощь.

Помощи у Василия Сергеевича, друга и партнера Макара очень хотелось попросить, но интуиция подсказывала, что делать этого не стоит. Зря она выпросила у него работу. Надо было прятаться дальше.

С Фесенко она познакомилась случайно, когда обедала в кафе одна. Макар пришёл туда вместе с Василием Сергеевичем и, увидев её, они присоединились к обеду. Между делом Макар затащил её в туалет кафе, где быстро и грубо взял, закрывая её рот ладонью.

Она, помучавшись над сообщением и приняв решение, написала ответ, в котором просила пока не вмешиваться. Что она попробует сама разобраться. Тут же прилетело: «Он угрожает?». Не могла же она писать ему прямым текстом, что Макар её шантажирует. Она написала: «Мне нужно время. Я попробую сама».

Макар бесшумно вошёл в комнату, вытирая на ходу волосы полотенцем. Тело было уже сухим. Полина вздрогнула от неожиданности и за секунду удалила переписку с Фесенко. Макару хватило одного взгляда, чтобы понять, что Полина занималась тем, о чем она не расскажет. Он подошёл и ловко вынул телефон из её пальчиков.

Она кисло улыбнулась ему, только бы Фесенко не ответил на последнее сообщение. Макар пробежался взглядом по диалогам и тут прилетел ответ от Фесенко. Содержательное и длинное сообщение, о том, что Полина не должна в одиночку бороться с садизмом Макара и просто обязана воспользоваться предложенной помощью. Что она красивая, умная женщина, должна жить свободно и ничего не бояться.

— Тоже мне, рыцарь! — усмехнулся с издёвкой Макар, и, уже обращаясь к Полине, произнёс гораздо мягче. — Я обещал быть добрым. Иди мойся, я ничего тебе не сделаю, хоть и очень хочется.

Девушка удивлённо приподняла бровь и прихватив полотенце и чистый халат ушла в ванну. Макара ест ревность, он держит зверя в узде. Если он собирается её обыграть, нужно соблюдать хотя бы часть её условий.

Она решилась только на душ, быстро смывая с себя следы бурной ночи. В конце она сняла лейку с душа и вымыла небольшим напором воды из влагалища его сперму, в надежде на то, что сегодняшняя ночь не принесёт ей «киндер-сюрпризов». Перспектива забеременеть именно от него её пугает до тошноты, страх сворачивает кишки узлом.

Он тем временем оделся и пошёл на кухню. Кофе нет, только недорогой чай и пельмени.

И орущий голодный кот, требующим свой корм.

Корм кота не вызвал аппетита, поэтому Макар насыпал его в миску и поставил на пол. Потом сварил пельмени и заварил чай.

Полина зашла в халате, шлепая босыми ногами, волосы были завернуты в полотенце. Макар посмотрел на часы, девушка побила рекорд, управившись за двадцать минут. Она вставала ночью после секса, ходила в душ, явно подмывалась чтобы не залететь от него.

У него другие планы.

Он осторожно притянул её в объятия и посадил на пустой стол. Ему нужно было проверить свою догадку.

Полина с печальным вздохом позволила ему раздвинуть полы халата и колени.

— Наклонись назад и приподними колени, — попросил он, стоя у неё между ног. Девушка выполнила просьбу, открывая ему доступ к себе. Он спокойно ввёл два пальца внутрь, стараясь проникнуть как можно глубже.

— Мы играем в гинекологию? — с ехидцей поинтересовалась она.

— Почти, — согласился он и вытащил пальцы. — Можешь сесть нормально.

Полина села, но ноги свести она не смогла, поскольку ей мешал Макар. Осмотрев свои пальцы, он хмыкнул и спросил:

— Ты вымыла всё из влагалища?

— Ну да. А в чем дело, собственно? — спросила, недоумевая, Полина. Подумаешь… Что в этом такого? Макар подтянул её поближе за талию, снимая полотенце с волос. Они рассыпаются по плечам. Его пальцы скользят по её скуле, он поднимает её лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Немного подумав, он проникновенно сказал:

— Меня возбуждает, когда я знаю, что часть меня в тебе. Поэтому, предохраняться мы не будет. Я метил тебя и буду метить, как свою женщину. Если ты снова забеременеешь, ты обязана сказать мне сразу.

— Зачем? — не дала договорить она ему. Её не пробирает его откровенность.

— Затем, что я полностью стерилен. Я не могу иметь детей, мне не поможет даже ЭКО, поэтому я всё ещё не женат и детей у меня нет. Ты забеременела от меня тогда, прямое доказательство этого чуда — анализ ДНК. Я потом пересдавал анализы несколько раз, я как был стерилен, так и остался.

Полина с ужасом представила себе перспективы своего будущего, если она забеременеет. Ей невозможно будет вырваться из отношений, воняющих за километр дичью и садизмом. Беременеть нельзя, ни в коем случае!

— Никаких резинок, таблеток, и других способов предохранения не будет! — предупредил он её. — Я хочу от тебя ребёнка. Ты меня услышала?

— Да! — ядовито прошипела Полина в ответ, теперь её ещё будут использовать в качестве племенной тёлки, способной произвести на свет наследника для Макара. Он с нежностью целует её в губы и, не разрывая поцелуя, ставит её на пол.

Она ест молча, приготовленные пельмени, запивая чаем, не обращая внимания на разговор Макара по телефону с кем-то из сотрудников. Полностью абстрагировавшись от окружающего мира, чувствуя только кота, тарахтящего на её коленях.

Въевшиеся воспоминания всплыли на поверхность.

* * *

Теперь ей стала понятна его ярость в больнице, он думал, что она нагуляла ребенка. Анализ ДНК должны были сделать не раньше, чем через десять дней.

Как ему в голову вообще такое пришло! С кем она могла встречаться? Вся в укусах, с ноющей промежностью, издёрганная, нервная. Другой мужчина! Да ей в голову даже не приходила такая мысль! Она мечтала о блаженном спокойствии. Со сменой телефона, она забыла поставить себе метки на отслеживании менструации, да и вообще, на нервной почве она стала теряться и забываться.

Последняя показательная порка и удавка на шее напугали Полину сильнее, чем кровь на пальцах. Из страха за жизнь свою и близких она отказалась от своих слов о насилии.

Плакать она не смогла, узнав о потере ребёнка. Нутро содрогнулось от боли, но слезы не потекли. Внутри сломался рубильник, включающий поток эмоций и слёз. Она попыталась выдавить из себя слезу, ничего не вышло.

Отупение…

Пустота…

Словно в теле нет души…

Зачерствела…

Умерла…

Высохла…

После ухода Макара, её перевели в отдельную палату. Двигаться было больно. Болели места побоев, болел живот, горло, запястья. Вечером ей удалось вымыться с помощью медсестры. Женщина ненамного старше её, по имени Мария, аккуратно помогала принимать душ.

— Он ведь это специально сделал? — спросила Мария, осторожно вытирая кожу полотенцем. — Зачем отказались от обвинения?

— Он расправится со мной, если я буду упорствовать, — шёпотом ответила Полина, надевая трусики с помощью Марии. Медсестра помогла ей с прокладкой, кровь всё ещё немного шла.

— А так он продолжит издеваться, — вздохнула Мария, накидывая ей на голову ночную рубашку и помогая просунуть руки в рукава.

— Он не отпустит, — ответила Полина и внезапно начала рассказывать, её прорвало… Она говорила и говорила, рассказывая мелкие детали, которые особо сильно врезались в память с момента знакомства с Макаром.

Медсестра, не перебивала, она внимательно слушала девушку, расчесывая ей волосы и укладывая в постель. У Полины было странное ощущение, что женщина, помогающая ей, необычна, она способна на большее, чем просто выслушать.

Когда рассказ закончился, Мария задумчиво сказала:

— Может, попробовать прикинуться сумасшедшей? И повод есть. Я сейчас книгу принесу про шизофрению.

Они вдвоем долго изучали трактат по расстройствам личности. И выбирали способ поведения. Мария созвонилась по утру со своим знакомым психиатром и договорилась о помощи. Правда, за деньги, но Полину это не испугало. В авантюру пришлось втянуть заведующего отделением.

Днём пришёл Макар, но Полина его проигнорировала. Уставившись в потолок невидящим взглядом, она лежала молча, не реагируя на происходящее. Получалось у неё хорошо, правдоподобно. Попытавшись с ней безрезультатно договориться, Макар в ярости ушёл.

На следующий день Денис Яковлевич отпустил её с Марией. У медсестры оказалось на удивление много связей! Удалось оформить несколько кредитов так, чтобы об этом не узнал Макар. В кредитных данных использовались «липовые» данные о работе, чужой номер телефона и ещё ей повезло в том, что в паспорте осталась прописка в квартире Романа.

Теперь у неё были деньги, чтобы оплатить спектакль с сумасшествием, она оставила их своей матери. Родители были предупреждены о готовящемся дурдоме, они хоть и не приветствовали всё это, но дочери не отказали.

Они нашли старую, ещё советскую куклу с выжженными глазами, без верхней части головы, где должны быть волосы, без рук, но с ногами и завернули её в старенькое детское клетчатое одеялко.

С этим жутким предметом они вернулись в больницу. Полина инсценировала попытку суицида, стоя на подоконнике и укачивая одеяло. На глазах нескольких невольных свидетелей её стащили оттуда. Она же продолжала шёпотом петь: «Баю, баю, баю, бай…», пугая окружающих.

Макар примчался мгновенно.

Он в был шоке, он не верил своим глазам! Его Полина ходит по палате, качает обезображенную куклу, завернутую в драное одеяло, и поёт колыбельную!

— Где она её взяла? — спросил Макар у заведующего.

— Первый раз она сбежала утром, поймали у помойки уже с куклой. Вернули, вкололи успокоительное, куклу отобрать не смогли, — мрачно ответил Денис Яковлевич. — Потом сняли с подоконника в коридоре. Надо вызывать психиатра, нужно согласие родственников.

— Полиночка, — нежно попросил её Макар. — Отдай мне куклу.

— Не советую забирать, она звереет, — ответил заведующий.

Полина прижимая кулёк к себе сильнее, слегка склонившись подошла к Макару и безумным взглядом посмотрела на него (бессонная ночь и большая потеря крови сделали своё дело). А потом вдруг лихорадочно зашептала:

— Моя дочка Аллочка… Хочешь, покажу?… Она красивая… Мне ангел её принес… — всхлипнула она. — Ангел придёт снова… Они нас видят… Видят… — прошипела она, глядя в окно.

Потом резко потеряв к Макару интерес, снова начала ходить мелкими шажками, напевая шёпотом колыбельную и покачиваясь.

— Бред какой-то… — задумчиво сказал Макар, не веря в происходящее.

Она, словно в доказательство, положила кулёк на кровать, развернула и начала гладить неуверенными, рваными движениями обезображенную куклу, нашёптывая нежные слова. Она вошла в роль, ей нравится эта роль. Роль сумасшедшей. Безумие нельзя контролировать. Она безумна! Безумна!!!

Да здравствует БЕЗУМИЕ!!!