… мир рухнул. Разлетелись адские зеркала и багровые сумерки обрушились на оседавшую в моих руках Лину. Кровь выступила из под стального жала и я увидел, как стремительно бледнеет её лицо. Она слабо охватила меня руками и прошептала:

— Больно…

Визг и рёв раздирали мою несчастную голову, и я закричал, видя, как закрылись её глаза и на ресницах застыла слезинка. Вокруг бесновались и корчились в неистовой радости багровые демоны. К нам тянулись скрюченные судорогой руки, покрытые запёкшейся кровью. Черные протуберанцы разбрызгивали уродливых карликов, тут же умиравших в пароксизме отвратительного смеха на шевелившихся чугунных плитах…

Мир рушился…

В нарастающем визге, вперив в нас пустые холодные глазницы, хохоча, шло Безумие и на груди его пылало бездонным пламенем мёртвое лицо Гвалаука.

— Жертва, жертва, жертва! — визжали карлики, и омерзительный вопль перекрыл их голоса, проскрежетав:

— ЖЕРТВА ПРИНЕСЕНА!

… тело Лины напряглось… и вдруг обмякло на моих руках.