У нас были полевые занятия. Мы вышли рано. Я очень люблю утро, а тем более на берегу Чёрного моря.

По одну сторону — спокойное морс, над которым белым облаком навис прозрачный туман, а по другую — покрытые кудрявым лесом высокие горы. Где-то за горами рождается солнце; его лучи сверкающим веером раскинулись вверху, в синеве неба.

Мы шли тропинкой, по обеим сторонам которой цвели ромашки и лилии.

Впереди шагал лейтенант. Мы с песней следовали за ним, выстроившись попарно.

На опушке леса, у небольшого холма, лейтенант объявил привал. Мы расположились на лугу.

После десятиминутного отдыха лейтенант снова нас выстроил.

— На предыдущем занятии, — напомнил он, — я вам объяснил, как пользоваться азимутом в лесу или во время ночного похода. Теперь я назначу одного из вас старшим по группе и дам ориентир. Старший, пользуясь компасом, должен привести свою группу к назначенному ориентиру.

Когда я услышал эти слова, у меня чуть душа не ушла в пятки: я понятия не имел, что такое азимут. На уроке, когда лейтенант нам объяснял это, я рисовал коня и ничего не слышал, Я не хвастаюсь, но должен сказать, что, когда я брался за ученье с охотой, некоторые вопросы мне удавалось понять без объяснений учителя, прямо из учебника. И вот, надеясь на это, я думал сам прочесть в свободное время, что это за штука азимут. Но как-то так случилось, что вчера я забыл взяться за книгу, а сегодня утром не успел. Возможно, что и успел бы, но, говоря правду, я не очень-то старался.

«К чему торопиться? — размышлял я. — Не сегодня, так завтра прочту, не завтра, так послезавтра. Что за спешка!»

И вдруг, как говорится в басне о стрекозе: «оглянуться не успела, как зима катит в глаза». Так случилось и со мной.

«Наверняка меня назначат старшим по группе», — подумал я.

И действительно, не успел я это подумать, как лейтенант повернулся ко мне и спросил:

— Суворовец Паичадзе, видите вот там, у опушки леса, высокую иву?

Ну конечно, я её видел. Ива отчётливо выделялась среди окружавших её деревьев.

— Вижу, товарищ лейтенант! — скороговоркой ответил я.

Наверно, вы и не догадываетесь, что я обрадовался. А знаете, почему? Ива стояла недалеко от тригонометрической точки, к которой вела узкая тропинка. По этой тропинке мы не раз ходили. Идя параллельно ей, я наверняка пришёл бы к тригонометрической точке. Правда, ива постепенно скрывалась из глаз, но, свернув влево, я легко бы мог её найти.

— Суворовец Паичадзе, старшим по группе назначаю вас. Пользуясь компасом, доставьте свою группу к иве.

— Слушаю! — ответил я и начал вертеть в руках компас, глядя одним глазом на Смирнова, чтобы узнать, как он измеряет азимут.

Но узнать мне так и не удалось. Тогда я украдкой раскрыл книгу, которую держал в руках, чтобы прочесть про азимут, но ничего не понял. Иначе и быть не могло. Будь даже семи пядей во лбу, разве можно, прочтя всего-навсего один раз, понять, что такое азимут! Покрутив в руках компас, я с беспечным видом обратился к суворовцам:

— Группа, слушай мою команду!

Трубку визиря я поставил на 00 градусов, так как ива стояла на северной стороне.

— Группа, следуй за мной! — скомандовал я и двинулся в путь.

Я шел твердым и решительным шагом, и все поверили, что я умею пользоваться компасом. Скоро мы подошли к тригонометрической точке. Я чуть не запел от радости.

«Ну, — думаю, — теперь уж мне нетрудно будет найти иву», — и уверенно свернул вправо. Почему вправо, а не влево, я и сейчас понять не могу!

По моим расчётам, отсюда до ивы должно было быть всего шагов сто — сто двадцать. Пройдя это расстояние, я остановился и начал оглядываться по сторонам. Вокруг стояли ёлки, ивы нигде не было видно. Прошёл ещё небольшое расстояние, но найти иву так и не сумел.

Долго смотрел на меня лейтенант. Наконец махнул рукой и сказал:

— Суворовец Паичадзе, совершенно ясно, что вы не знаете, что такое азимут.

— Дайте мне ещё немного времени, товарищ лейтенант.

— Я-то дам вам время, но вот в бою враг дожидаться не будет. Допустим, он отступает. Наша задача состоит в том, чтобы как можно быстрее догнать и уничтожить его. Как вы думаете, сумеем мы выполнить боевую задачу, если собьёмся с пути?

Я сдаваться не хотел и продолжал упорно смотреть на компас, но, как ни старался, ничего не мог понять.

«Должно быть, проворонил иву», — подумал я и вернулся назад. Но ива как в воду канула.

Какой-то суворовец громко кашлянул, другой что-то буркнул. Я отчётливо расслышал его голос, но уши, впрочем, не только уши, а и всё тело, от головы до пяток, так у меня горело, что я не разобрал слов.

Наконец суворовцы не выдержали и начали посмеиваться. Понятно, они смеялись над моим незнанием. Задыхаясь от злости, я снова пошёл вперед, потом вернулся, но иву никак не мог найти.

— Товарищ Паичадзе, достаточно! Вы понятия не имеете, что такое азимут, — сказал мне лейтенант, потеряв терпение.

— Как не имею понятия, товарищ лейтенант! Вы не думайте, что я хочу оправдаться, но меня сбил с толку этот проклятый компас.

— Случается, — с иронией проговорил лейтенант и, немного помолчав, спросил — Вы теперь-то хоть поняли, какое значение имеет в бою азимут?

— Как не понять! Понял.

Товарищам я тоже сказал, что меня подвёл этот самый компас..

Мне никто не возражал, но по улыбкам было видно, что доводы мои «не доходят».

На другой день у нас был поход. Как всегда, лейтенант шёл впереди, а мы следовали за ним. Мы очутились у болота, а рядом, по берегу, вилась узкая тропинка. Мы все думали, что пойдём по тропинке. Но наше предположение не оправдалось. Лейтенант шагнул прямо в болото, приказав нам идти следом. Попробуй-ка ослушаться и не выполнить приказ — лейтенант смотрит вперёд, но видит решительно всё, что происходит за его спиной. Мы увязали в чавкающей грязи, с трудом передвигались, нащупывая ногами кочки, а он как ни в чем не бывало шёл вперёд, ускоряя темп, не оглядываясь и всё время приговаривая:

— Шире шаг, не отставать!

Кое-как выбрались мы на берег. Я решил, что теперь уж конец нашим мучениям, можно передохнуть. Но лейтенант скомандовал:

— Бегом марш! — и мигом сорвался с места, словно соревнуясь в кем-то в беге.

Я бежал, но что со мной было! В ботинках хлюпала вода, одежда промокла насквозь, тело ныло от усталости. Мы долго шли по лесу, переправились вброд через две реки и наконец по скалам взобрались на вершину высокой горы.

На привале я всё-таки не удержался и спросил:

— Товарищ лейтенант, разве не лучше было бы пойти нам от заболоченного места по тропинке? Скорее бы пришли, не вымокли и не устали бы.

— Ну конечно, — ответил лейтенант.

— Так для чего же нам было лезть туда? — воскликнул кто-то из суворовцев.

— Пока я вам отвечу, вы постарайтесь вспомнить, чьи слова: «Трудно в ученье — легко в бою».

— Суворова! — одновременно ответило несколько голосов.

— Так вот вам трудность в ученье.