Как небо ночное украшено яркими звездами, так земля наша украшена славными подвижниками. Особенно много всегда их было на русском Севере. Ни близость студеного Белого моря, ни лютые зимы, ни бесплодные земли, ни непроходимые леса, ни топкие болота, ни дикие звери не пугали иноков, искавших здесь уединенного жития.

Одним из таких благочестивых пустынников был старец Виталий, живший с чернецом Корнилием на реке Выг.

Как архимандрит Спиридон, боярыня Морозова, Иов Льговский и инокиня Девора, Виталий происходил из знатного боярского рода. Некогда он жил в Москве, был славным витязем и храбрым воином. Служил царям Михаилу Федоровичу и Алексею Михайловичу и во многих сражениях получил многие раны.

В 1654 году на Руси свирепствовало страшное моровое поветрие — чума, унесшая тысячи жизней. Мор совпал с началом церковных преобразований Никона. В это время грек Арсений взялся за «справу» русских богослужебных книг.

Люди увидели в чуме кару Господню и объяснили ее так:

— Держит у себя патриарх известного еретика, старца Арсения, во всем ему дал волю и велел быть у справки печатных книг. И тот чернец многие книги перепортил.

Во время мора в Москве умерли все домашние Виталия — жена, дети, родственники и слуги. Смелый воин испугался смерти и дал обет принять иночество, если останется жив. Когда чума отступила, он сдержал обет — принял постриг в одном из столичных монастырей.

Но, увидев, что Никон дерзновенно отрекся от древнего благочестия и отеческой веры, Виталий покинул Москву и ушел на север. Здесь он жил в разных местах, никому не открывая своего благородного происхождения, прячась от гонителей и разбойников.

Когда чернец жил на реке Свирь, злодеи напали на него, сожгли его убогую келью и разграбили запасы. Виталий убежал в лес и пошел к Машозеру, где тогда существовал небольшой монастырь. Его настоятель, сочувствовавший старой вере, принял беглеца и разрешил ему жить в заброшенных кельях, о которых ходила дурная слава. Говорили, что тех, кто осмелился жить в них, убивали бесы.

Виталий провел в этих кельях несколько лет. Сперва бесы вредили иноку, стращали и пакостили, но он изгнал их и зажил один, терпя голод и холод. За хлебом он ходил в окрестные села и скиты. Людей поражала его нищета — даже зимой, в лютый мороз он носил одну латаную-перелатаную рясу из толстого сукна.

Христолюбцы жалели чернеца и давали ему одежду и пищу. Если его приглашали в дом, он с благодарностью ел, но только самую грубую пищу. Если же не приглашали, не ел по два-три дня и не просил. Если ему давали деньги, не принимал. И никогда ничего не брал про запас.

Все имущество пустынника состояло из одной книги — маленькой Псалтыри со святцами. Он всегда носил ее в заплечном мешке. Иногда инок клал в мешок тяжелые камни или сырые чурки, взваливал на спину и так ходил на дальние расстояния.

Если же по дороге ему встречался кто-нибудь на лошади и предлагал проехаться верхом или довезти мешок, старец всегда отказывался. Зимой он ходил на лыжах, а летом — пешком, в лаптях или босой.

Особенно любил Виталий посещать Троицкую пустынь на реке Суне. Но более всего старец любил уединение. Если оказывался у кого-нибудь в доме, то уходил в чулан и молился там по Псалтыри. Молился он молча и вообще мало разговаривал, поэтому многие считали его немым.

Но если он высказывался, то всегда веско и кратко. Например, если слышал, что кто-то неблагочестиво живет или говорит, то только вздыхал:

— То дело не наше, не к нам пришло. Тогда надобно смотреть, когда наше к нам и придет.

В марте 1687 года Виталий ушел с Машозера в очередное странствие. Но по дороге его встретили крестьяне и рассказали, что видели в окрестностях царские войска — 500 стрельцов с пушками и оружием, посланные против непокорных староверов.

Чернец испугался, побежал в ближайшую деревню и спрятался в соломе на гумне. Восемь дней и ночей он просидел без воды и пищи, не смея вылезти. А в ту весну были жестокие холода, и Виталий отморозил ноги по колено.

Икона XVIII в. «Никола Чудотворец» из Выговской пустыни. Фотография 1912 г.

Крестьянин Исаакий, хозяин гумна, нашел инока, пожалел и перенес к себе в избу. Затем сообщил о нем староверам из Троицкой пустыни, и те забрали Виталия к себе. Там он долгое время болел, да так сильно, что на ногах отвалились отмороженные пальцы.

В 1692 году Виталий с провожатым пришел на реку Выг, к келье старца Корнилия, который жил тут уже пять лет. Виталий рассказал все о себе, и Корнилий, видя, что чернец увечен и нищ, пустил его в свою избушку.

В это же время на Выг стали приходить люди, желающие жить вдали не только от суетного мира, но и от царской власти. Среди них был юноша Андрей Денисов (1674–1730), отпрыск захудалого рода князей Мышецких.

Это был человек удивительный, благочестивый и образованный, отличавшийся житейским здравомыслием. Впоследствии, когда возникла Выговская пустынь, Андрей стал ее настоятелем. Его блестящие способности пригодились при обустройстве обители. Годы настоятельства Андрея стали временем ее наивысшего расцвета.

Столь же удивителен был Семен Денисов (1682–1740) — младший брат и незаменимый помощник Андрея, знаменитый старообрядческий писатель. Его перу принадлежит более ста сочинений. Важнейшими из них являются «Виноград российский» и «История об отцах и страдальцах соловецких» — повести о святых мучениках, пострадавших за старую веру…

Только два года Виталий и Корнилий прожили вместе. Жили они по строгому иноческому уставу. Питались только редькой, мелко порубленной, посоленной и залитой квасом. Изредка ели рыбу.

В 1694 году Виталий заболел и скончался. Перед смертью он оставил свою мантию на память Андрею Денисову.

Через год преставился Корнилий. Перед кончиной он призвал Андрея и сказал ему:

— Будь судьей и правителем Выговской пустыни и всей братии.

Корнилий был похоронен возле Виталия. Позднее над их могилами были сооружены надгробия, покрытые черным сукном, и поставлена часовня.

Вплоть до середины XIX века невдалеке от часовни, на берегу Выга сохранялась келья старцев. В летнее время здесь постоянно собирались для молитвы окрестные староверы. Но при разорении Выговской пустыни эта достопамятность была уничтожена.