Поздно вечером кто-то постучал три раза в окно. Лаврен в одной рубахе выскочил во двор. Василинку удивило, что не ее послали отворить калитку. Федора с наступлением сумерек отправили в город отвезти дрова на продажу. В будний день… Любопытно, кто же там приехал? Может, какой-нибудь родственник?

Ни одна из женщин не поднялась с места, лишь остановили свои прялки. Тогда Лаврен приказал:

— Марш в другую хату! В другую половину!

Василинка подалась следом за бабами.

Старый Халимон, который лег спать еще с курами, немедля встал со скрипучей кровати, набросил на плечи кожух и вышел на кухню. Хозяйки за прялки не сели, быстро разделись и забрались под одеяло.

— Ложись и ты, пастушка, — велела старуха.

Василинка лежала на своем постоянном месте, неподалеку от голландки, на полу у дверей и долго не могла уснуть. За дверями громко разговаривали, вроде спорили, только о чем, разобрать было невозможно. Пожалуй, немного еще повертевшись, Василинка заснула бы, да помешал кот Злодей. Ему настоятельно понадобилось побывать в трехстенной пристройке. Злодей подошел к порогу, выгнул спину, блеснул глазами и бесшумно протиснулся в дверь. Сейчас сквозь щель падала узкая полоска света. Василинка прислушалась к незнакомому глухому простуженному голосу.

— А? Что? Не слышу, — отозвался старый хозяин. Василинка представила, как старый Халимон прижал ладонь к левому уху и наклонился к гостю. Когда еще Василинка жила в городе, она читала в одной сказке о том, как Иван-царевич, приложив ухо к земле, услышал, что за ним издалека мчится погоня. Отбросив армяк, она прижалась ухом к холодной половице.

— Вы тут сидите, как мыши под веником, — сквозь кашель выговаривал гость. — Не достучаться до вас. Не знаете, что делается на свете. Думаете, дадут вам большевики богатством обрастать? Отберут землицу в коммунию, заведут скотину в общий хлев. И баб ваших в коммунию, и все добро.

— Не бывать этому! — заскрипел зубами Лаврен. — Не отдадим своим горбом нажитое!

— Не отдадим, не отдадим! — передразнил незнакомец. — Как же — спросят тебя! Разве не видишь за озером, в панском имении коммунию? Спасаться надо с умом. Чтоб не застали вас врасплох, всех примечай, бери на заметку каждого, кто зарится на чужое.

— Да уж, да уж, — поддакнул старый Халимон.

Не обращая на него внимания, тот же глухой незнакомый голос точно диктовал Лаврену строгий приказ:

— Согласие между голодранцами — точно нож острый нам в спину. Пусть грызутся, ругаются друг с другом, пусть сами себя хватают за горло. Тогда и о своей коммунии позабудут.

Заливистый, острый кашель прервал разговор. Гость долго бухал словно в бочку, пока немного успокоился.

— Воды! — глухо произнес он.

— Может, чего-нибудь другого? — льстиво предложил Лаврен.

— Погоди, перво-наперво о деле поговорим, — остановил Лаврена незнакомец.

Отдышавшись и глотнув воды, он продолжал свои наставления.

— Не спускай глаз с подстрекателей. Если что, то их под ноготь. Смотри, не проворонь!

— Есть тут у нас бобыль, Василием зовут, — вставил Лаврен. — Сказывают, в царской армии по принуждению служил, а в Красной по собственной охоте, добровольцем. Вот он сельчан и мутит. Газетки читает. В активистах ходит, все новости из сельсовета приносит. Видно, недаром его уполномоченным какого-то товарищества взаимопомощи выдвинули…

— Займись им, — зло бросил гость.

Леденея от ужаса, Василинка затаила дыхание. О ком это они?

— Его голыми руками не возьмешь. Хитер Василий Ковальчук!

Услышав имя и фамилию отчима, Василинка едва не закричала, но успела зажать рот кулаком.

— А зачем голыми? То, что когда-то закапывали, в порядке?

— Недавно глядел, все целое.

— А ты говоришь, голыми руками…

— Оно понятно, только как же?

— Мокрая курица! «Как же, как же», — и незнакомец сплюнул.

— Пойдет он в лес, мало ли что там может с ним случиться. Может, деревом прибьет. Только гляди, чтоб шито-крыто и концы в воду.

— А может, лучше петуха красного пустить? — предложил Халимон.

— Смотри по обстоятельствах. А сейчас неси чего-нибудь погреться с дороги.

Лаврен пихнул двери из трехстенка во вторую хату, едва не зацепив ногой Василинку. Поднял крышку окованного железом ларя, покопался там и вышел на кухню, плотно прикрыв за собой двери.

Расстроенная Василинка долго ворочалась с боку на бок, пока не сморил ее сон. Не слышала, как обеих хозяек поднял Лаврен и выгнал в трехстенок, где недавно велся разговор. Гостю постлали на кровати, под невесткиным пологом. Молодой хозяин храпел на весь дом под окном на лавке, а Халимон никак не мог улечься на своей скрипучей кровати.

Проснулась Василинка от злых слов старой хозяйки:

— Вставай, соплячка городская, никак тебя не добудиться. Тебе только бы спать да спать, так и проспишь царство небесное.