История шестая

Сокровища одноглазой акулы

На Севере не воруют. Даже люди. А тем более – коты.

И все же у Котаускаса каждую ночь пропадала рыба, которую они с Шустером сушили на чердаке.

– Ексель-моксель-таксель-брамсель! Узнаю, кто это сделал – уши оборву! – ругался Котаускас.

Сначала подозрение пало на жуликоватого Шлынду. Но тот последнюю неделю отсутствовал: проводил ревизию городских помоек. А рыба продолжала исчезать.

– Нужно поставить мышеловку, – предложил Шустер.

Мышеловку припорошили сеном. А, кроме того, рядом с рыбой повесили тонкую нейлоновую сетку.

Посреди ночи с чердака послышались дикие вопли. Котаускас и Шустер бросились наверх. Они ожидали увидеть кого угодно: хорька, крысу, ворону…

Но в сетях запутался попугай. К тому же, одноногий: на деревянном протезе болталась мышеловка.

– Я гроза морей, Абеллардо Каррибо Альфонсо де Лопес! – орал попугай. – Клянусь всеми каракатицами и осьминогами…

– Если будешь орать – оторву хвост! – пригрозил Котаускас.

Грабитель сразу затих:

– Сдаюсь на милость благородного сеньора!

Попугай признался, что рыбу крал он. В целях пропитания. Потому что неделю назад он бежал из тюрьмы…

– Из какой? – спросил Шустер.

– Из какой?.. Из какой я только не бежал!

Стуча деревянной ногой, попугай ходил по столу и рассказывал, что последние семьдесят лет провел в тюрьме. Точнее, в разных тюрьмах. На Гаити, на Ямайке, в Гонконге, в Китае. Последним местом заключения стал зоомагазин «Четыре лапы», откуда попугай улетел, перекусив стальные прутья клетки.

– А что у тебя с ногой? – спросил Котаускас.

– Меня пытали!

– Зачем?

– Не зачем, а почему. Я знаю, где зарыт пиратский клад…

– Пи-пи-пиратский клад? – разволновался Шустер. – Ты плавал с пи-пи-пиратами?

– С пиратами, контрабандистами и авантюристами всех мастей. Я был доверенным лицом самого капитана Флирта, который перед смертью зарыл сокровища на одном острове… В Карибском море… А больше я вам ничего не скажу! Хоть режьте меня, хоть пытайте меня!

Попугай замолчал и внимательно посмотрел на котобоев. Поняв, что ни резать, ни пытать его не будут, он заметил:

– Впрочем, если бы у вас было хорошее судно и надежная команда, мы могли бы…

– У нас есть отличное судно, – сказал Котаускас.

– А такой команды, как на «Котобое», нет нигде в мире! – уточнил Шустер.

На Афоню знакомство с попугаем и рассказ о сокровищах не произвели никакого впечатления.

– Не очень-то я верю этому одноногому болтуну. Если он знает, где клад, зачем ему мы?

– Он говорит, что не перелетит через океан, – сказал мышонок, успевший подружиться с бывшим пиратом. – А если и доберется до острова, то в одиночку не унесет сокровища. Там их, знаешь сколько!

– И вообще, зачем нам эти сокровища? Живем нормально, рыба есть, – пожал плечами Афоня. – К тому же, я обещал Марианне побелить печку…

– Никогда не женись, Шустер! Обленишься, ляжешь на печи и будешь смотреть море по телевизору, – сказал Котаускас. – Настоящий моряк никогда не откажется от возможности пересечь океан! А сокровища мне как собаке пятая нога, ексель-моксель!

– И мне – таксель-брамсель! – поддержал капитана Шустер.

– А мне – нет, – буркнул Афанасий. – Идти в южные моря и не привезти жемчугов и кораллов?!

Переговоры доверили вести старпому.

– Мы согласны, – сообщил попугаю Афоня. – Четвертая часть сокровищ – твоя.

– Четвертая часть?! Лучше я погибну в этой дикой снежной пустыне, лучше я сгнию в зоомагазине, хомяк мне в глотку…

Попугай отчаянно торговался. Но старпом был непреклонен. И гроза морей Абеллардо-Карибо-и-так-далее, в конце концов, сдался:

– О, кей. Это по – пиратски. Они всегда делили добычу поровну. Ёксель-промоксель!

Как только вскрылся лед, «Котобой» взял курс на Антильские острова. Точнее, на один из островков, отмеченный на карте секретным крестиком.

Дул пронизывающий ледяной ветер. Попугай отчаянно мерз: он почти не вылезал из каюты и требовал рому.

– У нас на судне сухой закон, – строго сказал Котаускас.

– Могу предложить чаю с баранками, – усмехнулся старпом. – А если хочешь согреться, пей рыбий жир!

Гроза морей поначалу отчаянно плевался. Но через пару дней привык. И посасывал рыбий жир из горлышка, говоря, что такой гадости не пил даже капитан Флирт, который пил все, кроме соленой воды.

Абеллардо знал бесконечное множество историй из жизни пиратов. При этом попугай заметно привирал. То рассказывал, что ногу ему отрубили во время боя саблей, то говорил, что ее откусила акула… Наконец, припертый к стенке, он сознался, что попал в китайскую крысоловку, когда крал еду.

– Пришлось перепилить ногу. В Китае за воровство – смертная казнь!

– Если он врал про ногу, то мог выдумать и про клад, – поделился своими сомнениями с капитаном Афоня.

– Поживем-увидим, – сказал Котаускас. – Главное, чтобы он не заморочил голову нашему младшему матросу.

Шустер был без ума от рассказов попугая. Ходил за ним хвостиком. И подыгрывал на губной гармошке, когда тот пел старинную пиратскую песню:

Песня заканчивалась печально. Пират убил пса и закопал его вместе с сокровищами:

Когда «Котобой» вошел в теплые воды Гольфстрима, Абеллардо стал выбираться на палубу. Большую часть времени он проводил в смотровой корзине с Шустером. Такая дружба котам не слишком нравилась. Но благодаря этому обстоятельству судно избежало неминуемой гибели… В густом, как деревенская сметана, тумане попугай вовремя заметил айсберг и поднял тревогу.

Котаускас от лица всей команды выразил ему благодарность. На что Абеллардо лишь усмехнулся:

– У всех попугаев превосходное зрение! А у меня – особенно…

– Почему? – спросил восхищенный Шустер.

– Мой дед выклюнул глаз белой акуле. А по нашим поверьям, съевший акулий глаз, видит опасность за милю!

«Котобой» был в южных водах, когда случилось еще одно происшествие. Рядом с яхтой появилась стая летучих рыбок. Старпом, всегда державший наготове спиннинг, зацепил пару штук и собрался продолжить экзотическую рыбалку. Но Абеллардо вдруг захлопал крыльями и бросился навстречу рыбкам. Стая изменила курс.

– Ты что делаешь? – завопил Афоня.

И тут из воды вылетела огромная рыбина – с острым и длинным, как бушприт, носом. Рыба-меч прошла в трех футах от лодки.

– Хоть ты и старпом, а болван, – сказал попугай Афоне. – Летучие рыбы выскакивают из воды, когда за ними гонится хищник.

– Таксель-брамсель, – пробормотал Котаускас. – Если бы они не свернули, она пропорола бы судно насквозь.

Зато у Шустера мгновенно появилась идея:

– Если наловить таких рыбок штук сто и привязать к лескам, представляете, какую бы скорость мог развить «Котобой»?!

– Хорошая мысль, – кивнул Афоня. – Можно поймать их и разводить в аквариуме…

– В аквариуме? – возмутился вдруг попугай. – Тебя самого надо сдать в зоомагазин! Главное, что есть в жизни, это свобода. И для птицы, и для человека, и для кота…

– Ты прав, – согласился Котаускас.

– Кто не сидел за решеткой, не знает цену свободы. Либердада! – воскликнул бывший пират.

– Что еще за белиберда?! – не понял старпом.

– Может, у вас это и белиберда. А у нас «либердада» означает – Свобода!

Наконец, на горизонте показался остров, весь покрытый зеленью, как хороший французский сыр.

– Каррамбо! Табако! – попугай взмахнул крыльями и устремился к суше.

– Теперь ищи его свищи! – буркнул Афоня.

– Он не видел родину семьдесят лет, – вздохнул Шустер.

Якорь бросили в небольшой уютной бухте и решили исследовать остров, не дожидаясь возвращения Абеллардо.

Старпом взял с собой самый большой кухонный нож:

– Не доверяю я пиратам. Пускай и бывшим!

Пробираясь вглубь джунглей, команда вскоре наткнулась на шумную сходку (хотя правильнее было бы назвать ее слетом!)…

Это было живописное зрелище. На огромной поляне собралось не меньше тысячи попугаев. Все деревья вокруг были обвешаны птицами, как экзотическими цветами и плодами. Попугаи щелкали клювами, хлопали крыльями, свистели, орали.

В центре, на большом камне, стоял Абеллардо. Бывший пират поднял одно крыло, и шум стих.

– Каррамба-Табака-Попугайо-Республикака! – крикнул одноногий попугай.

– Каррамба! – подхватили остальные.

– Ни слова не понимаю! На каком языке они говорят? – шепнул Котаускас.

– На португальско-попугайском, – ответил Шустер. – Мне Абеллардо объяснял…

Договорить он не успел. Котобоев заметили. Шум поднялся такой, будто в курятник забралась лиса.

– Если они нападут, пух из нас полетит, как из трех тополей, – сообщил Афоня, крепко сжимая нож.

Но Абеллардо снова поднял крыло:

– Это руссако-котако-морякако!

Когда сходка закончилась, Абеллардо сообщил морякам:

– У меня две новости. Первая – плохая: я не знаю, где зарыт клад.

– Так я и знал, – хмыкнул Афоня.

– Значит, ты не пират и не плавал с капитаном Флиртом? – разочарованно спросил Шустер.

– С ним плавал мой дед. Его тоже звали Абеллардо Карибо Альфонсо де Лопес. Но его поймали попугаеторговцы, и он не успел сказать мне, где спрятаны сокровища… А вторая новость хорошая. Я точно знаю, что клад на острове, и помогать нам будут все попугаи Табако.

Коты переглянулись:

– Почему они будут нам помогать?

– Потому что, если мы найдем деньги, то организуем борьбу против попугаеторговли и создадим эРэСПэ!

– Что такое эРэСПэ?

– Республика свободных попугаев! – объявил Абеллардо. – Мы готовы искать клад, даже если придется на это потратить всю жизнь.

– Ну, я не готов потратить всю жизнь, – сказал Афанасий. – К тому же, мы не такие долгожители…

Экипаж посовещался и принял решение: если через неделю клад не будет найден, «Котобой» возвращается назад.

Как и обещал Абеллардо, к поискам подключились все попугаи. Тут и там шли переговоры, щелканье и свист, будто одновременно работала тысяча раций. Команда «Котобоя» решила разделиться. Котаускас исследовал берег. Афоня с саперной лопаткой углубился в джунгли. А мышонок, поднявшись на вершину горы, пытался сделать план острова.

Вечером усталые кладоискатели собрались на яхте.

– Должна быть какая-то зацепка. Пираты всегда оставляли метки. Какую-нибудь стрелку или скелет. Дед тебе ничего не говорил? – спросил Шустер попугая.

– Он, вообще, последние дни не разговаривал. Только пел: «И знала лишь собака на острове Табако…»

– Стоп! – крикнул мышонок, выучивший песню наизусть. – Если у этого Флирта была собака, он ее убил, и скелет закопал, и…

– И теперь мы все будем искать кости собаки, которая сдохла двести лет назад, – фыркнул Афоня.

– А что же ты тогда копаешь? – обиделся Шустер.

– Червей, – сказал старпом. – Завтра хочу выйти на рыбалку. Хоть какая-то польза будет!

Весь следующий день Афоня рыбачил.

– Рыбы здесь мало, – сообщил он вечером. – Но я протралил дно, и нашел кое-что получше. Смотрите!

Весь трюм яхты был забит какими-то колючими шарами.

– Что это, ексель-моксель? – Котаускас потянулся к одному из шаров.

– Осторожно, – предупредил Афоня.

– Морские мины?

– Хуже. Морские ежи. Если наступишь на такого или уколешься, неделю будешь прыгать и скакать.

– Они хоть съедобные?

– Нет. Но икра морских ежей считается настоящим деликатесом!

Прошло еще три дня. Поиски на суше результатов не приносили. И команда решила обойти на яхте вокруг острова. Может быть, море даст какую-нибудь подсказку…

Абеллардо присоединился к экипажу, и – как оказалось – не зря.

С южной стороны остров поднимался из воды отвесно.

– Смотрите, – попугай кивнул на две скрещенные, как кости, скалы. Между ними темнело отверстие. – Это похоже на грот!..

За скалами, действительно, был узкий проход. Лодка, задевая стены бортами, прошла его и оказалось в огромной, наполовину залитой водой, пещере…

На берегу лежали бочки, ящики, сундуки. В полумраке поблескивали золотые монеты, рассыпанные по песку.

– Ексель-моксель! Так вот где собака зарыта!

– И не только собака, – хмыкнул Афоня. Вся пещера была усеяна скелетами акул. – Настоящее акулье кладбище!

– Кто их убил? Пи-пираты? – разволновался Шустер.

– Вряд ли, – Абеллардо показал на облепленный водорослями радиоприемник. – У пиратов не было радио. Он появился здесь не так давно.

– Тут кроется какая-то тайна, – прошептал младший матрос.

– Никакой тайны нет, – заявил старпом. – Известно, что акулы неразборчивы в еде. У них в брюхе находят то утюг, то чемодан, а одна даже проглотила кресло-качалку. У нас на рыбокомбинате…

– Сейчас отлив, – сказал Котаускас. – А когда начнется прилив, все это скроется под водой. Давайте заберем сокровища.

– Заберете наши сокррровища?!

Никто не заметил, как в лагуне появилась большая белая акула. Один глаз у нее был перевязан кроваво-красной тряпкой, а другой, черный как ночь, уставился на похитителей:

– Многие поколения акул собирали их и приплывали сюда умирать, – скрежетала зубами акула. – Это наше святилище и хранилище!

– Вздор, – сказал Абеллардо. – Вначале сокровища были собраны пиратами, в том числе, и моим дедом, и мы имеем право на часть драгоценностей.

– Имеете право? – захохотала акула. – Ни один мелкий краб, ни одна рыбешка – никто не вынесет отсюда ни единого пиастра!

Такого внук грозы морей Абеллардо Карибо вытерпеть не мог:

– Правильно мой дед выбил тебе глаз. Это остров Табако. Республика свободных попугаев. И не тебе, акула империализма, распоряжаться нашими богатствами!

Напрасно он это сказал.

– Никто не выйдет отсюда живым. Когда начнется прилив, мои слуги разорвут вас на мелкие клочки, а вашу лодчонку разнесут в щепки. Я бы и сама разбила, да жаль зубов!

Ударив хвостом так, что волна чуть не перевернула яхту, одноглазая хищница выплыла наружу. Все задумались.

– А что такое – Империализма? – спросил попугая Шустер. – Есть Бычьи акулы, есть Тигровые…

– А есть такие, которые все пожирают. И ни с кем не хотят делиться. Их у нас и называют Акулами Империализма!

Всем было ясно, что акулы не выпустят «Котобой» из грота.

– А если выпустят, то атакуют в море и расшибут яхту, – задумался Котаускас. – С нашим двигателем от них не уйти.

– Спастись можно по воздуху, – предложил Абеллардо. – Пять сильных попугаев, думаю, сумеют поднять одного кота. А Шустера я и сам вытащу.

– Вы можете спасаться. Но я не брошу судно, – заявил Котаускас.

Старпом и младший матрос объявили, что остаются с капитаном.

– Ладно, попробую найти хороший двигатель, – сказал Абеллардо и вылетел из пещеры.

Неизвестно, где и как попугай собирался искать двигатель. И не соврал ли в очередной раз. Рассчитывать можно было лишь на собственные силы.

Среди сокровищ обнаружилась пара старинных мушкетов. Но порох, если и был, то за 200 лет точно отсырел.

– Жаль, что мы не браконьеры, – вздохнул Афоня. – Взрывчатку бы им в пасть!

– А лучше – морскую мину, таксель-брамсель!

– Погодите! – осенило вдруг Шустера. – А кто говорил, что у нас есть вещь посильнее взрывчатки?

– Какая вещь?

– Морские ежи.

Из двух больших половников Котаускас соорудил катапульты на пружинах. И разместил их по обоим бортам. Самым сложным оказалось закатывать ежей. Но в хозяйстве у старпома нашлись старые кожаные краги.

– Это называется ежовые рукавицы! – заметил Афоня.

– Главное попасть акуле в нос, а лучше в глаз, – сообщил Шустер. – Это у них самые чувствительные места.

– И откуда ты все знаешь, ексель-моксель?

Ответить младший матрос не успел. Пятнадцать тигровых акул – одна за другой – неторопливо вплывали в грот.

– Огонь, – скомандовал Котаускас. И морской бой начался.

Первой акуле капитан попал в морду, другой – Афанасий влепил ежа в глаз. А когда третья выскочила из воды с раскрытой пастью – туда точно запустили два колючих шара.

– Тигр с левого борта! – кричал Шустер, наблюдавший с мачты за противником. – А теперь – с правого…

Снаряды летели с воем из обоих орудий. Но это был акулий вой!

Среди хищниц началась паника и давка. И они устремились в бегство. А колючие бомбы, продолжали сыпаться, поднимая фонтаны брызг…

Последняя чуть не подбила влетевшего в пещеру Абеллардо.

– Авиация опоздала, – объявил довольный Афоня. – Все враги позорно удрали!

– Не все. Рядом со скалами я видел плавник Одноглазой. Убежден, что как только мы выйдем из грота…

– … шестиметровая белая акула, развивающая скорость до сорока миль в час, разнесет яхту, – кивнул Котаускас.

– И ты не смог найти двигатель? – спросил Шустер.

– Найти – нет. Но я его собрал. Триста попугаев смогут разогнать «Котобой» до приличной скорости. Если у вас найдется крепкая бечевка или леска.

– Найдется, – сказал старпом. – И такая, что кита выдержит!

Лодка вылетела из пещеры, как пробка из бутылки.

Дул попутный ветер. И триста попугаев тянули за веревки. «Котобой» на всех парусах и крыльях летел к бухте. Шустер, сидевший на корме сообщил, что погони нет. Но он смотрел не туда.

– Вон она, – крикнул Котаускас.

Одноглазая акула шла наперерез.

Афоня бросился к гарпунной пушке. Но попугай опередил его:

– У семьи Карибо де Лопес с ней свои счеты!

– У нас только одна попытка. Если промахнешься, нам конец!

– Знаю, – крикнул Абеллардо и нажал на спусковое устройство.

Лыжная палка вонзилась точно в единственный глаз акулы.

– Звук был такой, что гудок океанского парохода и рев стада белуг показались бы тихой музыкой, – рассказывал землякам Афоня. Но это было потом…

А в тот день «Котобой» перевез сокровища на сушу. Золота и драгоценностей вышло пятнадцать сундуков.

– На четыре части не делится, – почесал в затылке старпом.

– Зато делится на троих, – сказал Шустер. – Я от своей доли отказываюсь. Пусть она пойдет на борьбу за создание Республики Свободных Попугаев!

– Ексель-моксель, – воскликнул Котаускас. – Тогда я тоже отказываюсь.

– Пятнадцать на двоих тоже делится плохо, – почесал в затылке Афоня. – Получается семь с половиной. Чего мелочиться? Свобода так свобода!

У тысячи попугаев отвисли клювы. А потом все дружно заорали:

– Каррамба-руссако-котако-морякако!

– Крик был такой, что по сравнению с ним рев ослепшей белой акулы показался бы тихой музыкой! – говорил позднее старпом.

Впрочем, от подарков моряки отказываться не стали. Котаускасу подарили старинный золотой компас. Афоня для любимой Марианны взял скромное колье из черного жемчуга и коралловые бусы. А Шустера привел в восторг настоящий пиратский кортик.

Потом был прощальный ужин: с речами, попугайскими песнями и плясками. Абеллардо без конца сыпал анекдотами и шутками. Особенно запомнилась всем одна…

– Моряко-свинака-ле-ныряка! – без конца повторяли попугаи и падали с веток от смеха.

– Что это значит? – спросили коты у Шустера, почти освоившего попугайско-португальский язык.

– Морские свинки не умеют плавать!

Когда «Котобой» отошел от острова, провожать его поднялись все попугаи Табако. И над морем появилась удивительная радуга, которую было видно за много миль.

– Смотри, – сказал мальчик, вышедший со стариком в море на ловлю рыбы. – Дождя давно не было. Откуда же взялась радуга?

– Не знаю, – ответил старик. – Но это хороший знак. Говорят, Бог послал ее всем живущим как знак спасения и надежды!

 

История седьмая

Найти деда Мороза!

Один котенок не котенок, два котенка – полкотенка, три котенка – семья. Так раньше говорили в Котьме.

В конце лета у Марианны родилась тройня. Девочка и два мальчика.

– Все в меня, – с гордостью произнес старпом. – Особенно, этот.

У одного из мальчиков на мордочке было черное пятно, как у Афони.

– А этот на меня похож, – сказал Шустер. Второй котенок был серенький, с тоненьким хвостом.

Детей назвали: Сима, Тима и Котя. В честь капитана Котаускаса.

Котята быстро подрастали. Они царапали мебель, рвали занавески, и донимали взрослых вопросами:

– Как рыбы могут плавать, если у них нет ног?

– Зачем дядя Котаускас курит трубку?

– Почему Шустер такой маленький?.. Или он в детстве не ел манную кашу?

Малыши всюду совали любопытные носы, забирались то на дерево, то на крышу, а однажды свалились в трубу… Хорошо, в тот день не успели растопить печь.

Когда Марианна жаловалась, Афоня только пожимал плечами:

– Мои дети. Все в меня!

Впрочем, художественный талант Марианны тоже не пропал. Котята таскали у матери краски и ходили перепачканными, будто упали с радуги. Младший, Котя, уже в два месяца нарисовал на себе полоски.

– Моряк растет, ексель-моксель, – довольно хмыкнул Котаускас.

Приближался Новый год. Малыши стали требовать, чтобы к ним пришел дед Мороз с подарками.

– В доме дети растут, – сказала Марианна Афоне. – Нужно им праздник устроить. С елкой. И с Дедом Морозом!

– С дедом Морозом?!!

Дед Мороз не появлялся в деревне с тех пор, как уехали люди. Год назад кто-то из котов написал ему письмо и бросил в почтовый ящик. Но бородатый волшебник так и не приехал.

– Где же я его возьму? – растерялся Афоня.

– Твои дети – ты и думай!

Афоня отправился за советом к Котаускасу.

Капитан Котаускас знал, где водится камбала, как выловить самую жирную селедку, треску и семгу… Но где и как ловить деда Мороза?!!

– Можно, конечно, снова на Северный полюс отправиться, – почесал он за ухом.

– А я слышал, что дед Мороз живет в Лапландии, – сказал Шустер.

За спиной неожиданно возник соседский кот Шлында.

– Деда Мороза ищете? Да вон он полетел!..

Котобои обернулись и увидели летящую вдоль берега ворону.

Афоня рассвирепел:

– Ты у меня сейчас полетишь, знаешь куда?

– Да пошутил я, – поджал хвост Шлында. – А если хочешь увидеть деда Мороза – дуй в город. Там этих дедов – как собак нерезаных: у каждого магазина стоят, подарки рекламируют. И елки – везде. Я вон гирлянду спер. Фирменную!

Афоня решил последовать совету Шлынды и отправиться в город. Но друзья воспротивились.

– Одного мы тебя не отпустим. В городе машин – как собак нерезаных… Ексель-моксель!

– И как ты елку тридцать верст по снегу тащить будешь? – поддержал капитана Шустер.

– Верно мыслишь. Негоже моряку барахтаться в сугробах.

Зима была теплой. Море еще не замерзло. И на следующий день «Котобой» вышел в море.

Шли вдоль берега. Шустер с мачты высматривал елку. Но Афоне все они не нравились. Та некрасивая, та однобокая, та слишком мелкая.

Наконец, нашли подходящую. И красивую, и большую.

– Даже слишком, – сказал Котаускас. – С какого борта ни положи, может яхту перевернуть!

– А если ее к мачте привязать? – подал идею Шустер.

Так и сделали. Елку спилили, подтянули лебедкой и веревками примотали к мачте.

– Красавица, – по-детски радовался старпом. – Под таким парусом и деда Мороза прокатить не стыдно!

Дул встречный ветер. Красавица-елка тоже не добавляла ходу. До города «Котобой» добрался только к вечеру. Шустер остался на вахте, а коты отправились в город.

Прав был Шлында. Деды Морозы встречались на каждом шагу. Но узнав, что нужно тащиться в какую-то деревню за тридцать верст, все как один отказывались.

Магазины закрылись. Улицы обезлюдели.

– И где мы ночью этого деда Мороза искать будем, ексель-моксель?

Усталые и продрогшие, коты вернулись в порт.

– Привет, ребята! Чего ищете?

У пристани на деревянном ящике сидел старик в ветхом полушубке. Рядом стоял большой мешок из-под картошки.

– Нам нужен дед Мороз, – вздохнул Афоня. – Срочно.

– Я – Мороз.

– Не очень-то похож, – пробормотал Котаускас, рассматривая потертый полушубок и холщевый мешок.

– Не верите? – старик достал из кармана паспорт. – Вот. Читайте, ежели грамотные…

– Мороз Степан Иванович, – прочитал Котаускас и помотал головой.

– Нам нужен дед Мороз, – уточнил Афоня.

– А я, по-вашему, кто – мальчик что ли?

Коты в растерянности молчали.

– А что у вас в мешке? Подарки? – спросил подоспевший Шустер.

– В самую точку, – старик развязал мешок и стал доставать игрушки: резную птицу счастья, лошадку-качалку, берестяные шкатулочки и деревянные фигурки.

– Красота!

– Вот и я говорю, красота. Да только теперь такие не нужны. Нынче все из пластмассы делают. За день продал только одну шкатулку…

Старик рассказал, что раньше работал в порту плотником. А теперь его на пенсию отправили. Вот он и стал делать игрушки. Кормиться-то как-то надо. Живет он один…

– Послушайте, Степан Иванович, – сказал Афоня. – У меня к вам деловое предложение… Заплатим рыбой! На всю зиму обеспечим!

«Котобой» вместе с дедом Морозом и подарочным мешком прибыл в Котьму под утро. Старика поселили в избе Котаускаса и договорились держать все в тайне. Иначе сюрприза не получится.

– Ну, сюрприз, так сюрприз!

Афоня стащил у жены краски. И команда принялась за работу. Старый полушубок и мешок покрасили в красный цвет. На сапоги красной краски не хватило. Поэтому их выкрасили в синий.

– Что это у тебя лапы синие? – подозрительно спросила Афоню Марианна.

– Деду Морозу… письмо писал, – нашелся старпом.

– А почему нос красный?

– Потому что елку вам привез!

– Ура! – закричали дети и бросились на улицу смотреть елку.

В избу красавица-елка не влезала. Поэтому решили поставить ее перед домом. Марианна с детьми стали вырезать из бумаги снежинки и фонарики. Вскоре к ним присоединились соседи. Кто-то принес серебряную фольгу, кто-то нашел старые игрушки, оставленные бывшими хозяевами.

Даже Шлында притащил свою фирменную городскую гирлянду:

– Забирайте! Все равно не загорится!

Месяц назад снегопад оборвал провода, и света в деревне не было.

Степан Иванович Мороз тоже не сидел без дела. Старик оказался мастером на все руки: отремонтировал расшатавшиеся стулья в избе Котаускаса, подправил печку, которая в последнее время дымила. А узнав, что деревня уже месяц живет без света, взялся восстановить электричество.

– Вот только кошек нету, а без них мне на столб не залезть. Возраст не тот.

– Это у нас нету кошек? – хмыкнул Афоня. – Да у нас полная деревня котов!

– И не только, – уточнил Шустер. – Если нужно залезть на столб, обращайтесь ко мне…

– Ты куда на ночь глядя собрался? – спросила мужа Марианна.

– Сюрприз! – загадочно ответил Афанасий, надевая рукавицы.

– Какой еще сюрприз?

– Поеду деда Мороза встречать.

– И мы – тоже… Мы с тобой! – запищали дети.

– Нет, – сказал Афоня. – Дед Мороз приходит только к послушным котятам!

Ночью команда «Котобоя» отправилась за деревню, и под руководством Степана Ивановича Мороза электричество в Котьме было восстановлено.

Правда, никому об этом друзья не сообщили.

Наступило 31 декабря.

Слух о том, что к Афоне придет Дед Мороз, разлетелся по деревне, как пух из порванной перины.

– Дед Мороз! Дед Мороз! Сказки это и сплошное надувательство, – хмыкал Шлында. – Видел я в городе этих дедов морозов…

Котята ждали деда Мороза уже с обеда. И выбегали на двор каждую минуту.

– Избу выстудите! – сердилась Марианна. – И где ваш отец пропадает? Вернется, я ему устрою сюрприз!

Стало темнеть. И вдруг из темноты появился дед Мороз. В красной шубе и с большим подарочным мешком. Под его синими сапогами поскрипывал снег.

Потрясенные котята молчали. Молчали и собравшиеся у елки соседские коты – взрослые и малыши.

– Здравствуйте, ребятки! Славные котятки! Вы меня ждали?

– Да, – радостно завопили Сима, Тима и Котя.

– И вы хорошо себя вели?

– Да!!!

– Значит, все получат подарки. А сейчас давайте вместе скажем: «Раз, два, три. Елочка, гори!»

– Ага, – буркнул Шлында. – «Гори!» Электричества-то нет! И волшебства нет!

Но дед Мороз взмахнул посохом. И гирлянда загорелась.

Все ахнули:

– Волшебник!.. Настоящий!

А дед Мороз развязал мешок и вручил котятам подарки: Симе – птицу счастья, Тиме – лошадку-качалку, а младшему Коте – деревянный кораблик.

– Папа, смотри, что мне дед Мороз подарил, – запищал Котя. – Ой!.. А где папа?

И только тут все сообразили, что нет ни Афони, ни других членов команды.

– Может, у вас есть еще заветные желания? – спросил Дед Мороз.

– У нас папа пропал! Верни нам папу! – запищали котята. – И Котаускаса!.. И Шустера!

– Хорошо, – Дед Мороз поколдовал над мешком. И – раз, два, три! – одного за другим достал оттуда весь экипаж «Котобоя».

– Ура! – котята бросились обнимать отца.

– Знаем мы эти фокусы… Кот в мешке, – пробурчал Шлында. И тут же получил от старого кота Тимофея Тимофеича подзатыльник:

– Будешь мешать, попросим засунуть тебя в мешок и отправить в собачий питомник!

Получили от деда подарки и другие деревенские котята.

А потом началось гуляние. Все водили вокруг елки хороводы и пели «В лесу родилась елочка». Дед Мороз дирижировал суковатым посохом, а Шустер забрался к нему на плечо и аккомпанировал на губной гармошке.

Марианна вынесла из дома здоровенный поднос с заливным из палтуса и стала угощать гостей.

– Отличная заливная рыба! – похвалил дед. – Я такой не пробовал даже в ресторане!

Коты недолюбливали людей – с тех пор, как те уехали из Котьмы. Но все очень обрадовались, узнав, что Мороз останется у них ночевать, и всей деревней провожали его до избы Котаускаса.

Котята долго не могли уснуть, о чем-то шептались на печке и, наконец, спросили:

– А дед Мороз, он человек или нет?

– Человек, – сказал Афоня. – Только самый лучший.

Наутро «Котобой» должен был отвезти деда Мороза в город. На яхте его уже ждал красный подарочный мешок, полный копченой рыбы. А у пристани собрались все деревенские коты. Поэт Васькин ночью сочинил стихи и воткнул в сугроб плакат:

– Спасибо, – сказал старик. – Думаю, это был лучший Новый год в моей жизни.

И тут к нему подбежали Сима, Тима и Котя и вцепились в шубу:

– Дедушка, оставайся жить с нами…

Мороз растерялся. Остальные коты дружно зашумели:

– И правда… В деревне три свободные избы… Выбирай любую.

– Хорошее предложение, Степан Иванович, – кивнул Котаускас. – Что вам в городе на пенсии делать?

– Если захотите рыбачить, мы вам лодку подберем и отремонтируем – предложил Афоня.

– А я могу игрушки расписывать, – добавила Марианна. – Оставайтесь. А то мое заливное никто не хвалит!

Даже Шлында вставил свое слово:

– А если тебе чего надо будет, только скажи – я в городе стащу…

Мороз заулыбался:

– Хорошо, я подумаю.

Когда «Котобой» вернулся в деревню, на берегу его встречал большой красочный снеговик и Марианна с детьми.

– Ну, как, дед Мороз подумал? – закричали с пристани котята.

– Подумал, – сказал Котаускас. – Как только дела в городе закончит, приедет к нам.

– Летом, – уточнил Шустер.

А старпом добавил:

– Если вы будете себя хорошо вести!

– Ура! Дед Мороз будет делать нам игрушки. И сказки рассказывать!

И котята помчались в деревню – сообщить всем эту новость.

– До чего у нас нахальные дети! – вздохнула Марианна.

– Все в меня, – с гордостью произнес Афоня.

 

История восьмая

Коты спасают мир!

– Тыр-дыр-дыр! Тыр-дыр-дыр! – этого звука в Котьме не слышали с тех пор, как люди перебрались в город. Коты высыпали из домов.

По улице гордо рулил Шлында на мини-тракторе.

– Эй, Шлында, где трактор украл?

– Не украл, а приобрел… Тыр-дыр-дыр!.. Могу распахать огород!.. Тыр-дыр-дыр!.. Недорого!

– Почем?

– Две бутылки рыбьего жира. Или одну молока… Тыр-дыр-дыр!

Молоко появилось в деревне недавно, когда к старой Марфе приблудилась коза.

– Кажется, жизнь налаживается, – подумал Котаускас. – У кого – куры, у кого – коза, вон и Шлында обзавелся трактором…

«Котобой» готовился к выходу в море.

– Афанасий, ты там поаккуратней, – предупредила старпома Марфа. – Вчера в новостях опять говорили про этот самый… Бермутный треугольник. Исчезли два катера. Один обнаружили, а на нем – никого. Только кастрюля с кашей дымится!

– Чего только люди не придумают, – хмыкнул Афоня. – Делать им нечего, вот и сочиняют всякие глупости. Если этот Бермудский треугольник где-то и есть, то не у нас на Белом море.

– Может и так, – сказала соседка. – Только нет дыма без огня…

Младший матрос Шустер заканчивал драить палубу, когда к пристани подрулил Шлында:

– Тыр-дыр-дыр! Слышал, новые банки собираетесь искать?

– Верно, – сказал Шустер.

– Зачем новые? Тыр-дыр-дыр. Я вам старых притащу: меняю три пустых на одну с рыбой. Идет?

– Да не стеклянные банки, – объяснил мышонок. – Мы хотим пару новых мест разведать…

Банками моряки называли глубокие места, где собиралась рыба. Но в последнее время там скапливалось столько судов, что неизвестно было, чего больше – рыбаков или рыбы?

– А-а, так бы сразу и сказали! – разочарованный Шлында развернул трактор. – Тыр-дыр-дыр! Тыр-дыр-дыр!..

Моряки нашли славное местечко и отлично порыбачили, когда увидели идущий навстречу сухогруз.

По морским правилам встречные суда приветствуют друг друга гудками. Труба на «Котобое» была только самоварная. И Шустер в таких случаях дул в свою губную гармошку.

«Светлый путь» – так назывался сухогруз – не откликнулся. На борту не было видно ни одного члена экипажа.

– Странно, – сказал Котаускас. – Подойдем поближе…

По веревочной лестнице команда вскарабкалась на палубу и обследовала судно.

– Пусто, – развел лапами Шустер. – Ни одного человека.

– Более того, исчезли все припасы, – доложил Афоня, первым делом проверивший камбуз.

– Нужно связаться по рации с портом, – нахмурился Котаускас.

– Зачем? – спросил старпом. – С людьми связываться – себе дороже.

– А затем, что если судно налетит на скалы, то разольется топливо. Будет мазутное пятно в пол Баренцева моря. И пятно на нашей репутации.

– Ты прав, – кивнул Афоня. – Не люблю «Селедку в мазуте».

Котаускас зашел в радиорубку и передал координаты судна.

– Кто говорит? – спросили его.

– Капитан Котаускас. Яхта «Котобой», – сказал Котаускас и отключил связь.

На обратном пути решили зайти на остров Моржовый. Там при небольшой рыбачьей артели жил кот Виссарион. Иногда моряки заглядывали к нему – перекинуться парой слов, обменяться новостями.

Обычно кот встречал их еще на берегу. Но на этот раз его нигде не было видно. Дверь в избе была нараспашку, и ходила туда-сюда, поскрипывая от ветра.

– Это на Виссариона непохоже, – удивился Афоня.

Котобои заглянули внутрь.

– Ексель-моксель! – пробормотал Котаускас. Разгром был такой, будто в дом ворвалось стадо диких кабанов.

– Виссарион, ты где? – крикнул Афоня.

В печи зашуршало. И оттуда выглянул – черный от сажи, со свалянной, как старая сапожная щетка, шерстью – Виссарион.

– Они уплыли? – с дрожью в голосе спросил он.

– Кто?

– Крысы!

Виссарион выбрался наружу и рассказал, что на рассвете к берегу подошла лодка, полная здоровенных черных крыс. Крысы разграбили весь дом, забрали продукты, рыбу. К счастью, кот успел спрятаться в печной трубе.

– Откуда они пришли? – спросил Котаускас.

– Не знаю. Но это не единственная лодка…

Виссарион подслушал, что у крыс где-то есть база. Кажется, на Новой Земле. Они называют себя дикой флотилией и движутся на запад, грабя все, что попадется по пути…

– И еще был разговор, что их адмирал Черный Морган очистил сухогруз, в котором было 50 тонн зерна.

– Как назывался сухогруз?

– Я не расслышал. Они говорили по рации.

Всю дорогу домой экипаж обсуждал происшедшее.

– Видел я парочку крыс, когда жил на рыбокомбинате, – сказал Афоня. – Довольно хитрые и ловкие твари. Но управлять лодкой, разговаривать по рации, и нападать на людей среди бела дня… это уже не крысы, а какие-то мутанты!

– Пи-пираты, – волнуясь, уточнил Шустер.

О случившемся договорились никому не рассказывать. Но через неделю Шлында принес известие: в одной из соседних деревень появился кот, бежавший из дальнего дачного поселка, куда ворвались полчища крыс, разграбили его и подожгли.

Шлынде соседи не очень-то верили: вечно у него – то блохи, то слухи!

Но котобои отнеслась к известию серьезно. Достали карты: от этого поселка до Котьмы было всего километров сто пятьдесят.

– Если они движутся с такой скоростью, то через неделю будут здесь, – прикинул Котаускас.

Решили посоветоваться с Тимофеем Тимофеичем. Это был самый старый кот в деревне. Котобои относились к нему с уважением и всегда подбрасывали свежей рыбки.

Выслушав их, Тимофей Тимофеич почесал лысую голову:

– Думаю, Афанасий прав. Это не обычные крысы, а мутанты!

– Почему вы так думаете? – спросил Котаускас.

– Мой дедушка был с Новой Земли. Он говорил, что люди проводили там какие-то испытания, после которых почти никто не выжил. Дедушку спасло то, что он забрался в холодильник за сливками, а дверь захлопнулась. Потом его увезли на большую землю, но через год он облысел. Вот почему у всех в нашем роду лысина…

– А все, кто не уехали, погибли? – спросил Шустер.

– Как видите, не все. Крысы выжили и приспособились…

– Ну, и жили бы себе на Новой земле!

Старый кот покачал головой:

– Рыба ищет, где глубже, а крыса – где лучше! На Новой земле условия самые неподходящие. Птицы не поют, деревья не растут. Камни, снег, морозы до минус шестидесяти. Потому они и двинулись сюда.

– Нужно сообщить об этом людям, – сказал Котаускас. – Они найдут способ остановить крыс.

– Не думаю, что это хороший выход. Люди что сделают? Насыплют кругом отравленного зерна. Но крысы умны. Одна-две сдохнут – и всё! Зато погибнут зайцы, белки, птицы. И воду нельзя будет пить. Самое разумное – перебраться в город…

– Бросить хозяйство, избы, огороды, лодки?! И побираться у городских помоек?! – возмутился Афоня. – Нет, я буду драться!

– А о детях ты подумал? – спросил Тимофей Тимофеевич. – Нас мало. Если пара сотен крыс нападет на деревню, никто не уцелеет.

– Значит, будем драться в море, – сказал Котаускас. – Нельзя допустить, чтобы они оказались на берегу. И нужно найти их до того, как они приплывут сюда.

– Не пустим мутантов в Котьму! – поддержала его команда.

В Белом море тысячи островов. На то, чтобы найти базу крыс, требовалась уйма времени, которого у моряков не было.

Капитан Котаускас бродил по берегу в раздумье, когда неподалеку опустилась большая белая чайка. Чайку звали Альберт.

Обычно чайки селятся огромными колониями на островах. Но некоторые не любят птичьих базаров и организуют небольшие поселения. Такая колония – в десять семей – жила на берегу неподалеку от деревни.

– Привет, Котаускас, – сказал Альберт. – Хочу попрощаться. Завтра мы с Бертой улетаем.

– Куда?

– На запад. Куда-нибудь, где поспокойнее. В Голландию. Или в Канаду. Мы еще не решили.

– Это из-за крыс? – спросил Котаускас. Альберт кивнул:

– Здесь становится опасно. А нам птенцов высиживать!

По его сведениям, к большим птичьим базарам крысы пока не приближались. Но уже разорили несколько береговых колоний.

– В Голландии, конечно, хорошо. Но если крыс не остановить, они рано или поздно доберутся и до Голландии, и до Канады.

– И что ты предлагаешь?

– Нам нужна помощь. Воздушная разведка. Мы хотим найти базу пиратов и дать им бой.

– Хорошо, – сказал Альберт. – Я поговорю с остальными.

На следующий день двадцать чаек вылетели на разведку.

«Котобой» готовился к своему – может быть, последнему – походу. На носу и корме были установлены две большие рогатки, а в трюме стоял ящик бутылок с зажигательной смесью.

Прощаясь с женой, Афоня сказал:

– Дверь на ночь закрывай. Если через неделю мы не вернемся, или увидишь у берега чужую лодку, бери детей и беги в город.

– Что значит, не вернешься? – нахмурилась Марианна. – Чтобы через неделю был к ужину!

– Хорошее напутствие, – оценил Котаускас.

Яхта держала курс на северо-восток. Капитан инструктировал экипаж, как пользоваться бутылками с зажигательной смесью:

– Берете бутылку, поджигаете бумажный фитиль и стреляете. Снаряд разбивается о неприятельскую палубу, начинается пожар и…

– И жаркое из крысиных хвостов готово, – хмыкнул Афоня.

– Главное – не поджарить самого себя, таксель-брамсель!

К вечеру второго дня на палубу опустился Альберт:

– Мы нашли их базу. До нее полдня лету, или день пути.

– Сколько их?

– Около десяти лодок. И большая океанская яхта.

Альберт улетел, пообещав вернуться на следующий день. А команда стала совещаться. Силы были явно неравными.

– У нас есть два преимущества, – сказал Котаускас. – Нам известны здесь все подводные камни и мели. И мы знаем о противнике, а он о нас – нет!

– Пожалуй, внезапность – наше главное оружие, – согласился Афоня.

– И еще – мы команда «Котобоя!» – добавил Шустер.

Но прозвучало это не слишком убедительно.

К вечеру, огибая один из островков, «Котобой» нос к носу столкнулся с пиратской лодкой. На мачте болтался черный флаг с перечеркнутым рыбьим скелетом. А на борту было, по меньшей мере, полсотни крыс.

– На абордаж! – закричала здоровенная крыса в бандане и с серьгой в ухе.

Афоня успел сделать два выстрела из кормовой рогатки. Но у одной бутылки погас фитиль, а вторая хоть и загорелась, однако ее тут же погасили из огнетушителя.

– Нужно уходить, – Котаускас резко развернул яхту. Крысы устремилась в погоню.

– Эй, барсики-мурзики! – улюлюкали они. – Что, струсили?

Ход у «Котобоя» был лучше, и преследователи стали отставать. Но у старпома появилась идея:

– Подпустим их поближе…Нужно взять языка.

Афоня приготовил спиннинг и, когда расстояние сократилось до пятидесяти метров, сделал заброс. Тройник впился в загривок крысе в бандане. Рывок – и та полетела в воду…

«Котобой» снова прибавил ходу.

Вскоре неприятельская лодка маячила далеко за кормой. А пойманная крыса болталась на леске, перекинутой через гафель:

– Я капитан Золотой зуб, – вопила она. – И если вы меня не отпустите, с вас снимут ваши жалкие шкурки…

– Сперва подумай о своей, – отрезал Котаускас.

Допрос показал, что крысы нападали на суда только по ночам. Вот почему их до сих пор не обнаружили.

– А что вы сделали с командой сухогруза? – спросил Шустер.

– Съели, – оскалил желтые зубы пират. – Всю команду: и капитана, и кока… А ты, предатель, будешь следующим!

На вопрос о том, сколько у них судов, Золотой зуб заявил, что их тысячи и тысячи, и что скоро они завоюют весь мир: Азию, Европу, а потом доберутся до Америки.

– Боюсь, больше мы от него ничего не узнаем, – сказал Котаускас.

– Ты требовал, чтобы тебя отпустили. Хоть и жаль блесну, но я тебя отпускаю, – Афоня перерезал леску – и крыса полетела в воду.

Через секунду она вынырнула и стала грести от «Котобоя».

– Не знал, что они умеют плавать, – виновато пробормотал Афоня. – Если он доберется до своего судна и расскажет…

– Крысы плохо плавают, – утешил его Шустер.

– А, кроме того, о нас и так уже знают, – сказал Котаускас. – Внезапного нападения не получится.

Было ясно, что в открытом бою с пиратами не справиться. Афоня предложил заманить вражескую эскадру на рифы:

– У «Котобоя» – высокая посадка, а груженые крысами лодки пропорют брюхо и пойдут ко дну…

– План хороший, – кивнул Котаускас. – Но как только первая налетит на скалы, остальные тут же развернутся…

– Должны же у них быть слабые места, – не сдавался старпом. – Я слышал историю о том, как палочка и семь дырочек погубили целое крысиное войско.

– Что за палочка и семь дырочек?

– Дудка. Однажды сын рыбака стал играть на дудочке. А крысы так любили музыку, что поплыли за ним и утонули.

– Сказки! – буркнул Котаускас. – Эти мутанты сами кого хочешь утопят!

– А мне кажется, в этом что-то есть, – Шустер задумался и вдруг воскликнул. – Идея! Но дырочек должно быть не семь, а больше. И это не дудка, а другой инструмент…

– Губная гармошка?

– Шуруповерт!

Идея Шустера состояла в том, чтобы пробраться на пиратскую базу, просверлить в судах дырки чуть выше ватерлинии, а затем выманить флотилию в море. Когда крысы погрузятся, суда осядут, вода хлынет в трюм, и они утонут.

– Возможно, – задумался Котаускас. – Но нужен точный план базы: сколько там судов, где и как они располагаются…

– Я могу составить такой план, – заявил Шустер.

– Как?

– Верхом на Альберте.

Выслушав просьбу моряков, Альберт задумчиво посмотрел на мышонка. Младший матрос по-своему расценил этот взгляд:

– Я сегодня даже не завтракал!

Чайка рассмеялась:

– А ты не свалишься?

– Не, я ловкий, – Шустер мигом вскарабкался на спину птице с блокнотом и огрызком карандаша. – Ну, как – летим?

– Времена меняются, – заметил Афоня, проводив их взглядом.

– Что ты имеешь в виду?

– Говорят, раньше на чайках каталось только правительство!

Воздушные разведчики сделали над пиратской базой несколько кругов. Кроме большой океанской яхты в бухте стояли двенадцать лодок и баркасов. Шустер составил подробную карту, не забыв отметить и те места, где были поставлены часовые.

Коты уже начали волноваться, когда чайка снова появилась на горизонте.

– Если бы я не был матросом, то хотел бы стать летчиком, – сказал довольный мышонок, спрыгивая на палубу.

В деталях обсудив операцию, моряки взяли курс на Крысиный остров.

Ночь была темной, как тюлений глаз. «Котобой» остановился метрах в трехстах от берега. Ближе подходить было опасно. На воде плясали отблески пиратского костра. К тому же их могли заметить дежурившие на судах дозорные.

Шустер остался на яхте. А Котаускас и Афоня в небольшой кадке подгребли к одному из баркасов. Старпом начал сверлить…

– Эй, это ты жужжишь? – спросил один из вахтенных.

Коты замерли.

– Где жужжит? Это у тебя после двух бутылок в голове жужжит, – отозвался второй и заголосил вместе с остальными:

– Солярку пьют… Мутанты! – шепнул Афоня и снова взялся за сверло. Работали коты по очереди. Но успели просверлить только десять дыр. Начало светать, и их могли заметить.

Капитан и старпом вернулись на «Котобой».

– Ну, как? – спросил Шустер.

– Жаль, до флагмана не добрались! – переживал Афоня. – Сверло старое!

– Ну, что ж, даже если десять из тринадцати судов потонут, не так плохо, ёксель-моксель!

Расчет у Котаускаса был такой. На рассвете эскадра выйдет с базы и двинется на запад. Вот тут-то их и встретит «Котобой» – и заманит их к месту, которое на карте именовалось Трезубец. Место это было заметное. Из моря торчали две скалы. А под водой – скрывался еще один зубец, который называли Чертовым Пальцем.

Еще не рассеялся утренний туман, когда моряки увидели неприятеля. Впереди шла флагманская яхта, а за ней – как выводок утят за уткой – двенадцать лодок под черными флагами.

Эскадра проходила мимо. То ли яхту не заметили в тумане, то ли пиратов не заинтересовало мелкое рыбацкое суденышко.

– Ексель-моксель! Если они уйдут, наш план рухнул!

– Погибать, так с музыкой! – Шустер схватил губную гармошку и заиграл: «Вставайте, товарищи, все по местам!»

Эскадра сменила курс и двинулась в их сторону…

Котаускас всегда гордился быстроходностью «Котобоя». Но что такое лодка с самодельным парусом и стареньким мотором против современной океанской яхты?!

Пиратский флагман стремительно приближался. На носу стоял главарь – в треуголке, напяленной поверх шляпы:

– Эй, котобои! Я – адмирал дикой флотилии Черный Морган. Если не сдадитесь, я обобью вашими шкурками стены своей каюты!

В ответ Афоня запустил бутылку с горючей смесью, но промахнулся.

Крысы, облепившие яхту, как мухи кусок сахара, уже приготовили абордажные крюки.

И тут «Котобой» подошел к Трезубцу. Легкое суденышко прошло между скалами. А адмиральская яхта со всего размаху налетела на Чертов палец. От удара крысы посыпались в воду.

Первым покинув тонущее судно, адмирал вскарабкался на один из зубцов. Тех, кто полез за ним, он сталкивал обратно и пытался вызвать по рации подкрепление.

Но следовавшие за флагманом десять лодок флотилии медленно погружались в волну. На плаву остались только два баркаса. Крысы с тонущих судов бросились к ним, ища спасения.

И тут произошло то, что не входило в план капитана Котаускаса. В воздухе появилась стая чаек. Летели они низко: в клювах и лапах у птиц были камни…

На головы пиратам посыпался град булыжников, и началась паника. Крысы метались с одного борта на другой. В результате, оба судна перевернулись.

Вскоре на поверхности не осталось ни одной лодки. Только черное пятно барахтающихся крыс относило в сторону ветром.

– До ближайшего островка миль двадцать. Но если даже они туда и доберутся, то просто пожрут друг друга, – сказал Альберт, усевшись на мачту «Котобоя».

Остальные чайки развлекались тем, что атаковали на бреющем полете Черного Моргана. Сначала с него сбрили треуголку, затем – шляпу, и, напоследок, сбили со скалы самого адмирала.

– Ну, нам пора! – попрощался Альберт. – Полетим устраивать гнезда.

Вдалеке показался небольшой погрузчик. Как обычно, дал гудок. И прошел мимо.

– Всех прошу к столу, – объявил Афоня, приготовивший в честь победы праздничный обед. – Сегодня у нас палтус в брусничном соусе.

– Спасибо, что-то не хочется, – грустно сказал Шустер.

– Что это с тобой? – удивился старпом.

– Да так, – вздохнул мышонок. – Просто мы спасли мир, а никто…

– А никто этого не заметил? – улыбнулся Котаускас. – Не горюй, матрос! Такова судьба всех настоящих героев… Ексель-моксель-таксель-брамсель!

 

История девятая

«Котобой» идет в бой!

Когда «Котобой» возвращался из плавания, встречать его выбегала вся деревня. Моряки привозили не только свежую рыбу, но и новости. Без угощения тоже, разумеется, не обходилось.

Однако на этот раз причал был пуст. Не было даже Марианны с котятами, неизменно ждавшими старпома у пристани.

– Никого, – сообщил Шустер с мачты.

– Странно, куда все подевались? – нахмурился Афоня.

– Готовь швартовы, – скомандовал Котаускас. – Куда б ни подевались, а судно разгружать надо, таксель-брамсель!

– Тсс! – из кустов вынырнул Шлында.

Сначала моряки его не признали: грязно-бурый Шлында был белым от кончиков усов до хвоста.

– Что это с тобой? – удивился Котаускас. – К окрашенному забору прислонился?

– Тише, – зашипел кот. – Пока вас не было, столько всего произошло, что и поседеть недолго. Я, можно сказать, жизнью рисковал, чтобы вас предупредить…

Страшным шепотом Шлында сообщил, что несколько дней назад, в деревню въехали три машины. В одной из них был новый русский…

– Почем ты знаешь, что новый русский? – спросил Афоня.

– Потому что он был во всем новом: новая машина, новый костюм, часы, носки, ботинки и все такое. Я подошел к нему поздороваться, а он мне как заехал новым ботинком: я летел метров двадцать – и прямо в ведро с побелкой…

Котобои переглянулись.

– Не верите? – с обидой сказал Шлында. – Вот и остальные не поверили. Обрадовались: люди приехали!.. Да разве это люди? Хуже собак. Кстати, собаки у них тоже есть. А у коменданта – пистолет. И он на следующий день стал по нам пулять: у ихнего босса, видите ли, на кошек аллергия… Поэтому все прячутся по домам. А на улицу никто и носа не кажет.

Из деревни послышался собачий лай.

– Ну, пока, – и Шлында шмыгнул обратно в кусты.

– Отчаливаем, – приказал Котаускас. – Даже если половина из того, что он наплел, правда, лодку здесь оставлять нельзя!

«Котобой» спрятали за старым маяком. И огородами пробрались в деревню.

Марианна поджидала Афоню у калитки:

– Я хотела тебя встретить, но побоялась оставить детей одних… А вы, – сказала она Котаускусу и Шустеру, – заночуете у нас.

– Это еще зачем? – не понял Котаускас.

– В вашей избе поселился комендант.

– И у него пистолет, – на крыльцо выскочили Тима и Котя.

– А ну, брысь в дом! – строго сказала Марианна.

Шлында не соврал. В Котьме появились люди: охранники с собаками и бригада рабочих.

– И что они здесь забыли? – буркнул Афоня.

– Точно неизвестно, – ответила Марианна. – Не то яхт-клуб, не то комплекс туристический будут строить. Уже пригнали технику. Начали забор ставить. Пристань новую…

– Пристань – это, конечно, хорошо, – сказал Котаускас. – Но зачем занимать чужие дома?!

– Говорят, они всю нашу деревню выкупили у старых хозяев – и дома и землю.

– Но нас-то не купи-пили, – возмутился Шустер.

– Ладно, завтра я с ними поговорю, – помрачнел Котаускас.

На следующее утро капитан Котаускас надел новую тельняшку, начистил трубку и отправился на переговоры.

Комендант – в штанах с лампасами и майке – сидел на крыльце избы Котаускаса, пил пиво и закусывал сушеной камбалой.

«Ексель-моксель-таксель-брамсель! – внутри у Котаускаса все забурлило и заклокотало. – Мало того, что этот наглец поселился в его доме, так еще без спроса ест его рыбу!»

Увидев Котаускаса, комендант нахмурился:

– Ну, до чего настырные коты в этой деревне! Что, рыбки захотел? – и швырнул в него обглоданный скелет.

Такого моряк стерпеть не мог и запустил скелет обратно…

Бросок оказался точным: бутылка опрокинулась, и пиво полилось на штаны с лампасами. Комендант, вскочив, заревел как белуха:

– Я же приказал уничтожить всех котов!!!

Услышав рев, из соседнего дома выскочили двое охранников, а за ними – две собаки, бульдог и бультерьер.

Никогда в жизни Котаускас не бегал с такой скоростью. Но злобные псины мчались еще быстрее. Поняв, что ему не уйти, Котаускас белкой взлетел на ближайшую сосну…

– Тебе конец, – прорычал снизу бульдог. А бультерьер с хрустом перегрыз пополам оброненную капитаном трубку.

Комендант ушел в дом и вернулся с пистолетом:

– А сейчас будем развлекаться!

Первая пуля попала в нижнюю ветку. Вторая – просвистела совсем рядом. Третья – отколола щепку, которая рассекла кожу на лбу Котаускаса…

Положение было безнадежным. Афоня, вместе с Шустером наблюдавший эту сцену из-под забора, понял, что нужно спасать капитана. И выскочив из укрытия, заорал:

– Эй, бобики, а меня поймаете?

Собаки кинулись к нему.

Но, как говорили в Котьме, за двумя котами погонишься, ни одного не поймаешь. Афоня перескочил через забор и был таков. А Котаускас спрыгнул с дерева и бросился в другую сторону…

Шустер, вернувшийся позже остальных, сообщил, что комендант был в ярости и велел устроить облаву.

– А здорово его Котаускас замочил! – хихикнул Котя.

– Что значит – замочил? Откуда такие выражения? – сердито сказала Марианна.

– И откуда ты это знаешь? – Афоня пристально посмотрел на котенка. – Вам строго-настрого запрещено выходить из дома!

– Ладно, оставь его. У нас есть дела поважнее, – Котаускас поправил марлевую повязку, которую наложила ему на лоб Марианна. В ней капитан «Котобоя» напоминал раненого командира партизанского отряда.

Вечером в бане у Афони собралось все взрослое население.

– Нам объявили войну. Но это наша деревня. И я не собираюсь сдаваться, – сказал Котаускас. Афоня и Шустер поддержали его.

– Даже если бы мы были людьми, нас бы все равно отсюда выселили, – заметил рассудительный кот Черныш. – У них есть бумаги, и по закону…

– А где такой закон, чтобы выселить кота из родного дома?! – выкрикнул кто-то.

– Верно! – зашумели все. – Сначала нас бросили, потом – продали, теперь – выселяют.

– Людей не победить, – покачал лысой головой Тимофей Тимофеич. – Прогоним этих – придут другие, и новых собак привезут, и пулемет, если потребуется… Надо уходить отсюда!

Но большинство поддержало Котаускаса. Решено было:

Начать партизанскую войну. А всех малых, старых и больных на это время отправить в соседнюю деревню.

Отплытие «Котобоя» назначили на следующее утро.

– Мы не маленькие, нам почти год, – возмущались Сима, Тима и Котя. Но их, разумеется, никто не слушал.

И еще отказывалась уезжать старая Марфа:

– Я свою Машку не оставлю, – категорически заявила она. – Кто ее доить будет?!

– Что-нибудь придумаем, – успокоил соседку старпом.

На рассвете лодка, груженая тридцатью котами и козой, отчалила от родного берега. Коза жалобно заблеяла.

– Увижу ли я родную деревню, – вздыхал Тимофей Тимофеич.

– Увидишь, обещаю, дедушка, – сказал Котаускас.

По возвращении состоялся военный совет. Командиром отряда был выбран Котаускас, начальником штаба – Афоня, а главным разведчиком – Шустер.

– Какие будут предложения? – спросил Афанасий.

– Предлагаю взорвать противника, – вскочил Шлында. – Я могу утащить взрывчатку со стройки. Рванем так, что полдеревни разворотит. Сразу разбегутся как тараканы.

– Они-то разбегутся, – зашумели все. – А мы где будем жить?

Местный поэт Васькин предложил расклеивать на заборах листовки: «Смерть – оккупантам!».

– Насчет смерти это, пожалуй, перебор. Но устроить психологическую атаку неплохо, – согласился Котаускас.

– А еще оставить их без продовольствия, – высказался толстый кот Глобус, в доме которого поселились охранники.

К вечеру план военных действий был готов.

Оккупанты, как их обозвал Васькин, занимали четыре избы: в одной – жил комендант, в соседней – охранники, еще в двух домах поселилась бригада рабочих.

– Ох, и повеселимся, – сказал Афоня, потирая лапы.

Когда стемнело, коты забрались на крыши. И полночи выли и вопили в свое удовольствие. Охрана то и дело выбегала на улицу. Собаки бесились, но ничего не могли поделать.

Это было только начало. Когда не выспавшиеся рабочие пришли на обед, выяснилось, что из домов пропали все продукты. Исчезло продовольствие и у охранников.

О происшествии доложили коменданту:

– Люди говорят, что в деревне водится нечистая сила…

– Какая нечистая сила?! Это – мыши, или бомжи!

Коменданту пришлось ехать в город за продуктами. А пока он ездил, исчезла не только рыба с чердака, но и все пиво.

– Хорошо живут оккупанты, – сказал Шлында, косясь на пиво.

– А партизаны – еще лучше! – добавил Афоня, открыв банку с немецкой ветчиной.

Вернувшийся из разведки Шустер сообщил, что среди рабочих ходят разговоры о привидениях.

– Это нам на руку, – кивнул Котаускас.

Всю следующую ночь коты продолжали выть. А наутро строители обнаружили прибитый к двери листок.

Васькин не пожалел клюквенного варенья, чтобы послание выглядело как можно более устрашающим.

Продовольственные диверсанты тоже не дремали. И закупленные накануне продукты снова исчезли. Охранники клялись, что мимо них мышь бы не проскочила.

Но, по мнению Шустера, это было явным преувеличением.

Лето было прохладное. Коты растапливать печь не решались, чтобы не привлекать внимания. А приезжие жгли дрова почем зря.

У Афони в голове нарисовался план:

– Давайте выкурим их из домов!

– Подожжем? – обрадовался Шлында.

– Нет, у меня идея получше. Нужны четыре тазика.

Вечером, когда в домах растопили печи, коты накрыли трубы тазами. Результат не заставил себя ждать…

Оккупанты повыскакивали на улицу – кто в чем был. Из распахнутых дверей валили клубы дыма…

– Жаль, не зима, – хмыкнул Афоня. – А то было бы еще веселее!

– Надеюсь, зимой их здесь не будет, ексель-моксель. А теперь запускай привидение!

Старпом рванул спиннинг – с соседней крыши взлетела прицепленная к леске простыня… Коты завыли с удвоенной силой.

Наутро перепуганные строители собрали свои вещи и укатили, несмотря на угрозы коменданта.

Тот долго орал на кого-то по телефону, а затем собрался в город за продовольствием и новой бригадой. Но машину завести не мог… Шустер забрался под капот и перекусил провода.

Эвакуатор пришел только к обеду. И комендант уехал, пообещав вернуться на следующий день.

– А теперь займемся собаками, – сказал Котаускас.

– Самое время, – обрадовался Васькин, уже приготовивший плакат: «Собакам – собачья смерть!»

Голодные бульдог и бультерьер, рыскали по деревне, пытаясь отыскать хоть что-нибудь съедобное, когда заметили Афоню. Старпом сидел под сосной и ел трофейные консервы.

– Эй, бобики, – крикнул им Афоня. – Если станцуете «Собачий вальс», так и быть, дам вам по сосиске!

Собаки, озверев от такой наглости, бросились на кота. Но в последний момент, старпом ловко забрался на дерево…

А псы попались в раскинутую под деревом сеть.

Через минуту они висели над землей. И были со всех сторон окружены котами, вооруженными кто – кочергой, кто – топором.

– А ну, выпустите нас, – прорычал бульдог.

Но его ткнули вилами. И пес замолк.

– Что будем с ними делать? – задумался Котаускас.

– Утопить, и концы в воду, – предложил Шлынла.

– Очень поэтично, – сказал Васькин. – Был бульдог, а будет буль-буль-бульдог…Был бультерьер, а станет буль-бультерьер!

Коты засмеялись.

– Нам приказали!.. – буркнул бульдог.

– Нас за это кормят, – добавил бультерьер.

– То-то вы растолстели, – ехидно сказал Глобус.

– Обещаем больше никого не трогать, – взмолились псы.

– Если их отпустить, они обо всем разболтают хозяевам…

– Ни слова, честное собачье! – мрачно сказал бульдог.

Котаускас приказал развязать веревки:

– Но если хоть кто-то от вас пострадает, будет вам полный таксель-брамсель!

– Сосиски можете доесть, – сказал Афоня. – И помните нашу доброту.

– Собаки нейтрализованы. Теперь очередь охраны, – командир поглядел на Шлынду. – Ты бульдозер сможешь угнать?

– Попробую, – обрадовался Шлында, который до этого ездил только на краденом минитракторе. – Но мне нужны помощники…

Добровольцами вызвались сразу пять котов.

Охранники прогуливались по улице, когда оставленный строителями бульдозер вдруг сам завелся и поехал прямо на них…

Конечно, управляла бульдозером команда котов. Но снаружи их не было видно. Охранники в ужасе бросились бежать.

Взбесившаяся техника преследовала их до самого дома…

Еще мгновение – и от избы осталась бы груда бревен. Но кто-то вовремя дернул Шлынду за хвост – и машина дала задний ход.

Бедняги всю ночь просидели в доме. А когда наутро захотели выйти, дверь оказалась заперта.

Один из них решил вылезти через окно – и ему на голову опрокинулось ведро с зеленой краской.

Второй был умнее. Он посмотрел наверх, не увидел ничего подозрительного и попал в поставленный под окном капкан.

Через полчаса оба – зеленый и хромой – позорно бежали из Котьмы. Собаки молча трусили за ними.

Коты ликовали. Кто-то предложил сплавать за остальными жителями деревни. Но Котасукас решил обождать.

И поступил разумно. Вечером приехал комендант. А с ним – новая бригада строителей, и двое охранников с ротвейлерами.

– Прав был Тимофей Тимофеич, – сказал Черныш. – Даже если мы выгоним этих, приедут новые. Надо уходить отсюда…

Ближе к ночи Шустер принес совсем плохую новость:

– Я подслушал переговоры коменданта. Завтра в Котьму на яхте приплывает господин Митрофанов.

– Кто такой господин Митрофанов?

– Тот, кто купил нашу деревню. И собирается устроить здесь «Митро-фан-яхт-клуб»

– Отличная новость, – обрадовался Котаускас.

Все с недоумением посмотрели на него.

– Мы потопим яхту. А без босса…

– Никто сюда не сунет носа! – в рифму закончил Васькин.

Новенькая океанская яхта подошла к причалу.

– Хороша, – присвистнул Афоня. – Такую даже топить жалко!

Опустился трап. И на берег сошел сам господин Митрофанов, а за ним – мальчик с удочкой и девочка в розовой шляпке.

– Таксель-брамсель, – выругался Котаускас. – Операция отменяется!

– Почему? – удивился кто-то.

– Я с детьми не воюю.

– Дети ничем не лучше взрослых, – фыркнул Шлында. – Они нам консервные банки к хвосту привязывают, а мы…

– Топить детей – то же, что топить котят! – поддержал капитана многодетный Афоня.

– Значит, сдаемся?

– Поживем-увидим, – буркнул Котаускас.

Господин Митрофанов в сопровождении коменданта и охранников по-хозяйски обходил свои владения. Мальчик с удочкой стоял на пристани. А девочка ходила по берегу и собирала ракушки… И тут случилось то, чего никто не ожидал.

– Ексель-моксель! – выругался Котаускас, наблюдавший за берегом в бинокль. – Старпом, погляди сюда!

Вдоль моря шел Котя. Вразвалочку. Словно подражая матросской походке. Но на самом деле котенка качало от усталости: за ночь младший сын старпома проделал около 30 км пешком.

– Удрал, подлец! – ахнул Афоня.

Но Котю заметили не только свои.

– Ой, смотрите, котенок! – закричала девочка. – Кис-кис, иди сюда! Ты как оказался в нашей деревне?

– Во-первых, не кис-кис, – презрительно фыркнул Котя. – А во-вторых, это не ваша деревня, а наша!!

Девочка растерялась:

– А ты что, разговаривать умеешь?

– А ты что, тоже разговаривать умеешь? – передразнил ее котенок. – И близко не подходи. Оцарапаю!

Неизвестно, чем бы закончился их разговор. Но в этот момент на берег вышел господин Митрофанов с сопровождающими лицами. Увидев котенка, комендант решил выслужиться и крикнул:

– Кошка! Фас!

Ротвейлеры ринулись вперед. Бежать котенку было некуда. Котя присел на песок, выставил свои коготки и зашипел…

Еще пара секунд, и он был бы разорван в клочки. Но в последний момент девочка бросилась к котенку и закрыла его собой.

Собаки со злобным лаем носились кругами.

– Уберите собак! – закричал бледный отец. – Они же на детей бросаются. Бешенные!

Охранники отозвали собак.

– Вы же сказали, что у вас аллергия на кошек, – пытался оправдаться комендант. – Вот я и подумал…

– У меня аллергия на идиотов. Ты уволен, – господин Митрофанов прижал к себе дочь. – Как ты, сильно испугалась?

– Я не очень… А где котенок? – девочка огляделась.

Но котенка уже не было: увидев, что на него не обращают внимания, Котя тут же дал стрекача.

Дома юный партизан получил такую порку, что подумывал – лучше бы его разорвали собаки, и он погиб как герой:

– Ой, папа! Я больше не буду. Ой! Честное матросское!..

– Я тебе покажу, честное матросское…

– Ладно, старпом, хватит, – в дверь вошли Котаускас и Шустер.

– Сегодня же отправлю его к матери. Марианна, наверное, с ума сходит.

– А мы возлагаем на твоего сына большие надежды…

Старпом и сын от удивления открыли рты.

– Мы с Шустером подумали, он мог бы начать переговоры…

– Какие переговоры? С кем переговоры?

– С детьми.

Брат и сестра сидели на берегу. Мальчик уныло смотрел на удочку: рыба не клевала.

– Ну, честное слово! – убеждала его сестра. – Он разговаривал!

– Ерунда, – отвечал брат. – Коты не разговаривают. Папа сказал, что у тебя было нервное потрясение…

– Привет! – поздоровался Котя. – Вас как зовут?

– Ва-ся, – пробормотал мальчик и выпустил удочку из рук.

– А меня – Катя, – девочка повернулась к брату. – Вот видишь, а ты не верил!

– Я – Котя. И у меня к вам серьезный разговор…

Дети, ничего не знавшие о Котьме и ее обитателях, слушали котенка, раскрыв рты.

– Это наша деревня, и вы должны уехать отсюда, – подвел итог парламентер. – Или мы будем драться, не щадя когтей и живота! И пусть мы погибнем…

– Ну, это ты уж слишком, таксель-брамсель! – из кустов появилась команда «Котобоя»: Котаускас с биноклем, Афоня в бескозырке и Шустер, тащивший за собой пиратский кортик.

– Мы не против людей, – сказал Котаускас. – В деревне есть еще два свободных дома. И если вы надумаете приезжать сюда – милости просим…

– Но только без собак, и без оружия, – уточнил Шустер.

– А если захотите, – добавил Афоня, – мы вас на рыбалку свозим.

– Правда? – глаза у Васи загорелись.

Рыбак рыбака видит издалека. Через полчаса «Котобой» вышел в море. Мальчик и Афоня ловили камбалу. А Катя болтала с котенком.

– Хорошие дети, – сказал Шустеру Котаускас. – Может, из этого что-нибудь и получится!

Новые ботинки господина Митрофанова были в глине, а костюм – в деревенских репьях.

– Вы где были? Я всю деревню обыскал!

– Мы плавали на лодке, таксель-брамсель, ловили рыбу. Вот, – Вася показал отцу полное ведро камбалы.

– На какой еще лодке «Таксель-брамсель»? С кем?!

– Папа, у нас к тебе важный разговор, – сказал мальчик.

– Очень, – уточнила Катя.

Господин Митрофанов был жесток к конкурентам, безжалостен к подчиненным, брезглив к животным. У него была только одна слабость – собственные дети.

– Допустим, что все это правда. Но я не понимаю, почему я должен отказаться от своей собственности из-за полсотни каких-то жалких котов?! Я для кого стараюсь? Для вас. Для своих детей… И эта деревня, между прочим, записана на вас, понимаете?

Но дети были настроены решительно.

– Если это наша собственность, папа, мы хотим, чтобы все здесь осталось как есть…

На следующий день рабочие увезли технику. Охранники с собаками уехали на машине. Яхта господина Митрофанова готовилась к выходу в море.

Перед отплытием дети пришли попрощаться с котами. Вася принес Котаускасу трубку, которую выпросил у капитана яхты.

Кот был очень тронут:

– Спасибо. Даже и не знаю, как отблагодарить…

– Я знаю, – Шустер притащил старинный пиратский кортик. – Он мне все равно великоват.

– Приезжай – порыбачим, – подмигнул Афоня мальчику. А Кате протянул расписанную Марианной шкатулку:

– Это не какая-то хохлома!

Но самым великодушным оказался Котя:

– Ладно, – сказал он девочке. – Можешь меня погладить. Я царапаться не буду.

Когда яхта отплыла, коты вышли на берег. Катя помахала им розовой шляпкой. А Вася поднял над головой кортик, и солнечные зайчики запрыгали по морским барашкам.

– Скатертью дорога, – буркнул Шлында.

– Болван ты, – вздохнул Афоня. – Если бы не дети, нам не на что было бы надеяться.

– Это пока они маленькие. А когда вырастут, станут похожими на своих родителей… Вот увидите!

– Может, станут. А может, и нет, – пожал плечами Котаускас. – А ты что думаешь, Шустер?

– Думаю, у нас растет достойная смена, ексель-моксель-таксель-брамсель! – сказал мышонок и посмотрел на Котю.

КОНЕЦ