Соня сидела перед тарелкой с овсяной кашей и думала о том, как в её жизни мало удовольствий.

«Очень странные эти люди, — думала она. — Картошку, или щи, или кашу едят помногу, а всякие вкусные вещи, например колбаску, варенье или шоколадные конфетки, — помалу.

Это неправильно, — думала умная собачка Соня. — Правильно, это когда наоборот: вкусного — помногу, а невкусного — по чуть-чуть».

Хозяин Иваны Иваныч был такой же, как и все: он бросал в большую миску каши маленький кусочек масла, а на толстый кусок хлеба клал тонюсенький ломтик колбасы.

Соня на его месте делала бы иначе: она клала бы в большую тарелку масла маленький кусочек каши, а колбасу или варенье вообще бы ела без хлеба!

Соня вспоминала все вкусные вещи, которые пробовала в своей жизни, и облизывалась.

«А ведь есть, наверное, и ещё что-нибудь очень-очень вкусное, чего я не пробовала, — подумала вдруг она. Что-нибудь такое, что едят совсем понемножку (ведь чем вкуснее вещь, тем едят её меньше)…»

И тут умная Соня вспомнила: горчица!

— Ах-ах! — обрадовалась она. — Как же я сразу не догадалась!

Иван Иваныч доставал горчицу совсем по чуть-чуть — на самом кончике ножа, затем осторожно намазывал на хлеб — и, зажмурившись, отправлял в рот. Потом он говорил: «А-а-а…» — и, от удовольствия мотая головой, набрасывался на кислые щи и другие невкусные вещи, как будто они были шоколадно-мармеладные.

Соня достала из холодильника зелёную баночку, открутила крышку и, зачерпнув полную большую ложку горчицы, решительно сунула ее в рот.

— А-а-а, — зажмурившись сказала Соня. И тут же почувствовала, что проглотила ежа, ядовитую змею и горячий утюг сразу…

— Ой-ой-ой! — закричала она и принялась носиться по квартире, опрокидывая все на своем пути.

Во рту у неё всё горело и полыхало.

«Может, я превратилась в огнедышащего дракона?» — с ужасом подумала Соня.

Она хотела посмотреть на себя в зеркало, но проносилась мимо с такой быстротой, что успевала заметить в нём только кончик хвоста.

«Надо срочно чем-нибудь затушить!» — догадалась вдруг Соня. И бросилась к тарелке с водой.

Сначала она выпила всю воду. Потом принялась тушить кашей. Потом вчерашней картошкой. Потом она проглотила остатки кислых щей и полбуханки черного хлеба…

Наконец огонь погас.

Высунув распухший язык, Соня сидела перед зеркалом и думала о несчастном Иван Иваныче. Теперь она знала, для чего он ест эту ужасную горчицу.

«После такой гадости, — думала собачка Соня, — и самые кислые в мире щи кажутся вкуснее вишнёвого варенья!»