Это быль иль небылица: По реке челнок плывёт, В небесах летит Жар-птица, Ангел или самолёт… Было то вчера, давно ли? Правда это или ложь? — Всё подвластно Божьей воле, И на сказку мир похож.

Марко был купец богатый — Бороду носил лопатой, Выставлял вперёд живот, Чтобы знали, кто идёт. (У купца, коль нету денег, Бородёнка словно веник, А купец без живота — Это просто нищета!) Все богатым Марко звали: Денег куры не клевали, Что им деньги — клеть полна Золотистого пшена. Дом построив трёхэтажный, Он ходил надутый, важный, Что добился сам всего И богатства своего. Жил купец с женой законной, Посещал исправно храм, И носил крест золочёный Весом чуть не в килограмм. — Тяжек, Господи, твой крест! Говорил он, как поест. Как-то в церкви, В день воскресный, Марко горестно вздохнул, Что, мол, он купец известный, А стоит в толкучке тесной — Лучше бы Отец Небесный К Марко в гости заглянул! И шепнул ему сосед: — Ты бы Богу дал обет Помогать несчастным братьям, Усмирять свой нрав и плоть… И чудесной благодатью Осенит тебя Господь! (Он имел в виду, конечно, Только Божью благодать… Но народ у нас умеет Всё по-своему понять!) — Вот спасибо за совет! Дам я Господу обед, Уж такой приём устрою, Что не видел целый свет! Марко дом свой разукрасил, Благовонных налил масел. А от церкви до ворот Расстелил ковёр… И ждёт. В кухне жарка, в кухне варка. Испечён большой пирог. Ждёт-пождёт богатый Марко… Не идёт чего-то Бог. Вот уже прошёл обед. Стынет всё. А Бога нет. И на ужин не явился. Марко жутко разозлился: Приказал скатать ковёр Да голодным псам на двор Выбросить остатки пищи… Вдруг подходит к дому нищий Старичок — да ко двору Да в лаптях, да по ковру…

Говорит купцу: — Бог в помощь! Звал меня ты как-то, помнишь? Припозднился я слегка… Пустишь на ночь старика? — Задрожал богач от злости: Вместо Бога нищий в гости? Издевается бедняк! И велит спустить собак. А была у Марко дочка. Дочка Настя лет пяти. Просит: — Батюшка, на ночку Старичка-то приюти! — Ладно, доченька, не плачь! — Старца в хлев пустил богач. Только в доме тихо стало, Девочка с кровати встала И, достав из печки хлеб, В темноте пробралась в хлев. Да чего-то вдруг смутилась И за дверью притаилась. Стало вдруг в хлеву светло… И как летний день погожий, Весь сияя, ангел Божий Проникает сквозь стекло.

Крылья белые сложил И с поклоном доложил: — Родился в селе соседнем У крестьянина наследник. Как нам мальчика назвать И какую долю дать? — Вот что, ангел светлокрылый, Имя дай ему Василий. Ну, а в качестве подарка… Дам я все богатства Марко! Ангел низко поклонился И растаял средь небес… А прохожий помолился, Тихо вышел. И исчез. То ли правда, то ли сказки?.. Девочка протёрла глазки И бежит скорей к отцу, Рассказала всё купцу. Он вначале усомнился: Может, дочке сон приснился… Но как только рассвело, Сам поехал в то село. Сразу же к попу явился: — Кто в селе у вас родился? — Поп в ответ: — У бедняка Родила жена сынка. Нарекли его Василий, Но пока что не крестили: Для крещенья малыша В доме нету ни гроша! Марко вынул пачку денег: — Крёстным буду я, священник, Попадья твоя — кумой… Ну-ка, где там крестник мой? Вмиг мальчишку окрестили, Пир в деревне закатили… Прославляли мать, отца И богатого купца. Всё село три дня гудело. А богач надумал дело И к отцу: — Послушай, кум! Вот что мне пришло на ум: У тебя полно детишек, У меня деньжат излишек… Хочешь, крестника возьму, Воспитанье дам ему, А тебе на кров и пищу Дам за это, скажем… тыщу! Тыща?!! Про такие деньги Не слыхали в деревеньке… Вот так счастье беднякам! — По рукам? — По рукам! Да и мать совсем не против: Семь детей сидят напротив… Лучше одного отдать, Чем всем вместе голодать! Драгоценную покупку Положили в лисью шубку. И спешит купец домой. А случилось то зимой. Едут лесом. День морозный… Припустив коней в галоп, Развернул ребёнка крёстный Да и вытряхнул в сугроб. — Там, — сказал он со злорадством, И владей моим богатством! Над землёй кружится снег. Был ребёнок… или нет?

Всё подвластно воле Божьей. Через день дорогой той же Мчались весело купцы. Заливались бубенцы. Удалая тройка скачет, За санями вьётся снег… Слышат: в чаще кто-то плачет. Зверь ли, птица, человек? Бес ли дразнит их, шутя? Вьюга ль стонет, как дитя? Тут и кони сами встали… Ямщика купцы послали, Тот в овраг сошёл, и вдруг Перед ним — зелёный луг: На поляне — без пелёнок Голый маленький ребёнок, Из цветов его постель… А вокруг шумит метель, С неба валит снег обильный — Удивляется посыльный: То ли лето, то ль зима, То ли он сошёл с ума! Вслед за ним купцы спустились. Молча все перекрестились: Сам Господь послал с небес Это чудо из чудес!

Вмиг ребёнка завернули И пустились дальше в путь, Да дорогой завернули К Марко — старый долг вернуть! Пьют купцы с мороза водку И болтают про находку: — …Едем зимним лесом, значит, На поляне — голый мальчик Окружён гирляндой роз… А вокруг трещит мороз!.. Струсил Марко не на шутку: — Покажите мне малютку! — Смотрит: точно, мальчик тот… Дочку Настеньку зовёт: — На, возьми его понянчить! — И к купцам: — Чудесный мальчик! Я у вас его куплю, Очень я детей люблю… Говорят купцы: — Не можем Мы расстаться с даром Божьим! — Только Марко — старый волк И в торговле знает толк: Божий дар, не Божий дар… А на свете всё — товар! Он простил им долг старинный, Дал по шубе соболиной, Ситцев надарил для жён Да и выпроводил вон. — Много ль проку в Божьей воле Против шубы да собольей?! — Усмехнулся богатей. — Ну-ка, что там у детей? Настя мальчика качает, В нём души она не чает, Песенки поёт ему, Словно братцу своему Ночь. Уснуло всё на свете. Спят, обнявшись крепко, дети. Лишь один купец не спит, Злобой чёрною кипит. Положил он на подушку, Вместо мальчика игрушку, Чтобы не проснулась дочь, И унёс младенца в ночь. — Вот твоя кроватка, мальчик! — Сунул он ребёнка в ящик И отнёс его к реке, Что текла невдалеке. — Там, на дне, — сказал злодей, — Всем богатством и владей! Над водой поплыл рассвет. Был ли ящик… или нет?

Всё подвластно Божьей воле: И земля, и лес, и поле, И летучи облака, И могучая река… Не пошёл ко дну Василий. Волны ящик подхватили, И неведомо куда Понесла его вода. Словно мать у колыбели, Струи ласковые пели, И баюкала река На груди своей сынка. Ящик плыл по речке синей В край суровый и пустынный. Там в трудах и Божьем страхе Жили издавна монахи: Скит стоял на пустыре. И однажды на заре… В небе радуга повисла, Как цветное коромысло. Вышел по воду монах, Видит — ящик на волнах! Из реки достал он ящик. Открывает: — Чудо!.. Мальчик!

Обернув ребёнка платьем, Он бежит скорее к братьям: — Бог послал нам чудо!.. Вот Что я вытащил из вод! — Снова мальчика крестили, Нарекли опять — Василий. Приютили сироту И оставили в скиту. Мальчик рос по воле Божьей И смышлёный и пригожий. Полюбили все его, Словно сына своего. Был он братьями обучен, Счёту-грамоте научен, А Писанье и Закон Знал чуть не с пелёнок он. Всё подвластно воле Божьей. И земное время тоже: Где — колёсиком в часах, Где — кукушкою в лесах. Пронеслось пятнадцать лет.

Марко жил, не зная бед, Но и радости не зная: У купца ведь жизнь какая? То — купить, то — продать, Да притом — не прогадать… Тут сегодня будет сделка, Там везут старинный долг. Время крутится, как белка, И бежит, как серый волк. Вот на север, в край суровый, Марко едет в путь торговый. Видит: там, где был пустырь, Процветает монастырь. Гостя знатного встречают, Хлебом-солью привечают Настоятель, весь седой, С ним послушник молодой. Завязалася беседа Про дела, про то, про это… Рассказал купцу монах И про ящик на волнах. У купца мороз по коже: Вот кто юноша пригожий?! Вывел старца он во двор: — Есть серьёзный разговор… Нужен мне в мой дом торговый Управляющий толковый, Скажем, как послушник ваш… Может, мне его отдашь? — Что ты, что ты! Этот отрок Нам, как чудо Божье, дорог! — Дорог? — Марко — старый волк. И в торговле знает толк: — А почём сей отрок дорог? Золота пудов так сорок За него монастырю Я на кровлю подарю, Да ещё на два умножу… И тогда во славу Божью Засверкает храм святой Новой кровлей золотой!

Уступил святой отец… Усмехнулся вновь купец: Много ль проку в Божьей воле Против золочёной кровли? И с Василием тотчас Шлёт жене такой наказ: «…Покажи хозяйство парню, Первым делом — мыловарню, Как останетесь одни, Ты в котёл его столкни. Обнимаю и люблю, А не выполнишь — убью!» Юноша перекрестился, С настоятелем простился И в далёкий путь спешит… На груди письмо лежит. Вечер. Звёзды словно свечи. Вдруг идёт ему навстречу Божий странник, старичок: — Покажи письмо, внучок! — Не могу! — сказал Василий. Передать конверт просили В руки Марковой жене… — То, вестимо, внучек, мне. Да письмо-то ведь с ошибкой! Старичок вздохнул с улыбкой, И тотчас к нему письмо В руки прыгнуло само! Дунул старец на конверт: — Вот теперь ошибки нет! Ну, прощай, Василий, что ли, И доверься Божьей воле. Бог не выдаст, зверь не съест, — Молвил странник и исчез. Было это или снится? Тихо поле колосится: То ль пшеница, то ли рожь… В темноте не разберёшь.

Вот с письмом пришёл Василий. И жена наказ прочла: «Как прибудет в дом посыльный, Передай ему дела. Да без всякой проволочки Пожени на нашей дочке… Обнимаю и люблю, А не выполнишь — убью!» Был Василий в тот же вечер, С милой Настенькой обвенчан. Стали жить да поживать, Да папашу поджидать. Как богач вернулся в дом, Чуть не тронулся умом: Не писал таких он строчек, А печать его и почерк… «Ладно, — думает купец, — Погоди-ка, молодец!» Вызвал зятя: — Есть заданье. Отнеси моё посланье В Тридесятую страну, К Людоеду-Вешуну. Задолжал он денег кучу… Да узнай, как долг получишь, Про двенадцать кораблей, Что пропали средь морей, И без них не возвращайся — Ну, иди с женой прощайся! — Зарыдала горько Настя: — Не видать нам больше счастья! На тот свет послал отец… — Ладно, — молвил молодец. — Всё подвластно воле Божьей, И тот свет, наверно, тоже… Что напрасно горевать — Нам судьбы не миновать!

Молодец с женой простился И в далёкий путь пустился. Прошагал он сто дорог, Износил сто пар сапог. Видит — дуб стоит старинный — И вздремнуть под ним прилёг. — Эй, Василий, — слышит он То ли голос, то ли стон… Оглянулся — никого. Не поймёт, кто звал его? Тихо зреет в поле колос. Вновь раздался странный голос: — Это дуб тебя зовёт…

Дуб открыл дупло, как рот: — Вот уже тысячелетье Я живу на белом свете… Сколько так ещё стоять — Ни расти, ни умирать? В Тридесятой стороне Ты не спросишь обо мне? Отвечал Василий: — Ладно, Коли я вернусь обратно… — Дуб старинный замолчал, Лишь ветвями закачал. Вновь Василий в путь идёт Мимо гор, озёр, болот. Где тропинкой, где дорогой Вышел он к реке широкой. Видит — едет по реке Перевозчик в челноке. Голова бела как снег. Молвит: — Добрый человек! Сорок лет как Божьей карой Я прикован к лодке старой… В Тридесятой стороне Вспомни, милый, обо мне. Ты не мог бы там спросить, Сколько мне ещё возить? Отвечал Василий: — Ладно, Коли я вернусь обратно… — Перевозчик замолчал, Головою покачал. Вновь Василий в путь спешит: Долгий путь ему лежит. Вскоре… или же не вскоре Вышел он на берег моря. Через море Рыба-Сом Перекинута мостом. Ну и рыба! Вот так чудо! Море ей мало, как блюдо: Ус один — длиной в версту… Парень подошёл к мосту.

Только взялся за перила, Рыба-Сом заговорила: — В Тридесятой стороне Ты не спросишь обо мне?.. Я лежу уж тут три года, Тьма бессчётная народа — Кто пешком, а кто конём Топчут рёбра день за днём, Спину в клочья рвут копыта, Да в бока перила вбиты… Долго ль мне ещё лежать, Этот тяжкий груз держать? — Что ж, — сказал Василий. — Ладно, Коли я вернусь обратно… День шагал он до хвоста, Наконец, сошёл с моста: Перед ним лежит она — Тридесятая страна! Ни селенья, ни деревни, Всюду кости, черепа… Да за чёрные деревья Вьётся узкая тропа. Шёл недолго он тропою: Видит путник пред собою Частокол из ста колов, А на кольях сто голов. Все глазищами вращают, Голосищами стращают Да живьём грозятся съесть, Если смогут с кольев слезть. Вышла из дому жена Людоеда-Вещуна. — Ты зачем пришёл, несчастный? — Тихо ахнула она.

— Я по Маркову заданью Послан к Вещуну за данью! — Молвит юноша в ответ. Вскрыла женщина конверт. — Не за данью, а за смертью! — Порвала письмо она. — Слава Богу, ты не встретил По дороге Вещуна! — Сделалась хозяйка грустной: — О родной сторонке русской Расскажи, Василий, мне… В Тридесятой-то стране Перемолвить не с кем слова: Никого вокруг живого Не видала десять лет… Ведь супруг мой — людоед! Рассказал Василий ей, Что он слышал меж людей, Да про дуб, и перевоз, Вспомнил и Сома вопрос. Вдруг поднялся ветер сильный. — Лезь скорей в сундук, Василий! Только он залез в сундук… Людоед-Вещун влетает, Гривой спутанной мотает: — Чую в доме русский дух!

— Что ты, — говорит жена, — Я весь день сижу одна, Сам по миру налетался, Разных запахов набрался… А ещё набрался блох — Посмотри-ка сколько… Ох! — Это всё от скверной пищи. Раньше люди были чище, Как ни полечу на Русь, Всякой дряни наберусь… Эх, — зевает людоед. — Портится наш белый свет! — Ты устал, приляг в кроватке, — Говорит ему жена, — Да ответь на три загадки, Снились ночью мне три сна. В первом сне я шла долиной. Дуб спросил меня старинный: Долго ль так ему стоять — Ни расти, ни помирать?! Людоед зевает сладко: — У загадки есть разгадка: Если кто-нибудь толкнёт Дуб былинный на восход, Он и вывернется с корнем И навек в земле уснёт. А его толкнувший смертный Клад под ним найдёт несметный… — А второй был сон такой: Я стою перед рекой… Перевозчик старый-старый Говорит мне: «Божьей карой Я прикован сорок лет… Будет смена мне иль нет?» — Тут разгадка ещё проще — С первым встречным перевозчик Пусть челнок свой оттолкнёт… И тогда домой пойдёт! Людоед клюёт уж носом, А жена опять с вопросом: — Снился мне гигантский Сом, Что лежит в воде мостом… Долго ль так ему лежать, Через море мост держать? Людоед ворчит сквозь сон: — Сам виновен этот Сом: Проглотил среди морей Он двенадцать кораблей. Только Сом их отрыгнёт — Как тотчас на дно пойдёт! Захрапел Вещун. Хозяйка Шепчет Васе: — Вылезай-ка И беги из этих мест… Если муж проснётся — съест! С ней Василий распростился И в обратный путь пустился По тропе, да по мосту, Да на сторону на ту. Лишь сошёл с моста Василий, Шевельнулся Сом: — Спросил Ты, Василий, обо мне В Тридесятой стороне? Был ответ без промедленья. Крякнул Сом от удивленья: Проглотил он целый флот? Сом открыл громадный рот… И под всеми парусами Меж сомовьими усами Побежали корабли К берегам родной земли… Распрямилась Чудо-рыба: — За совет тебе спасибо! Если б знал я, так давно… — Булькнул Сом и лёг на дно. Подошёл к реке Василий. Ждёт старик его: — Спросил ли Ты, голубчик, обо мне В Тридесятой стороне? Отвечал Василий деду: — Расскажу, как перееду! — …И уже на берегу Всё поведал старику.

— Значит, скоро выйдет срок? Вот спасибо, голубок! — Прослезился перевозчик. — Знать, грехи простил мне Бог! Молодец спешит долиной. Машет дуб ему старинный: — Не спросил ли обо мне В Тридесятой стороне? — Вот ответ! — сказал Василий И толкнул его в пол силы… Дуб «спасибо» прошептал, Зашатался и упал. А под старыми корнями — Драгоценностей гора Засияла, словно пламя Разноцветного костра: Жемчуг, золото, каменья, А рубины как поленья. Наверху — размером с таз — Блещет сказочный алмаз! Сел Василий бедный рядом. Что же делать с этим кладом? Ни котомкой, ни ведром Не утащишь всемером!

Лишь подумал — как вдали Показались корабли: Все двенадцать, те, что к Марко Из морей далёких шли. Молодец глазам не верит: Сходит с первого на берег Божий странник, старичок: — Вот и свиделись, внучок! Я тебе не нужен боле! Не забудь о Божьей воле Да с людьми всегда живи По закону и любви! И исчез… Взлетела птица. Тихо поле колосится. То ль пшеница, то ли рожь… В суете не разберёшь.

Шум и гам. Спускают трапы. И здоровые, как шкапы, Моряки на корабли Мигом клад перенесли. Быстро флот рекой плывёт. А молва бежит вперёд. Марко вскоре доложили, Что живой плывёт Василий И сокровищами он На том свете награждён. Наш богач, узнав про это, Белого невзвидел света: Сам помчался к Вещуну В Тридесятую страну. Вот к реке он подъезжает. Дед с почтением сажает Гостя знатного в челнок, А потом ногою — толк… Марко страшно разозлился: Чем он деду ни грозился, Ни сулил каких наград… Не вернулся тот назад. И богач бесчеловечный По медлительной реке До сих пор, я слышал, вечный Срок мотает в челноке. А Василий и Настасья Прожили в любви и счастье Ровно сто счастливых лет… То ли правда, то ли нет.

Тихо поле колосится. По реке челнок плывёт. В небесах парит Жар-птица, Ангел или самолёт… Всё подвластно воле Божьей: И стихи, и сказки тоже… С Божьей помощью как раз Мы и кончим наш рассказ.