Давным-давно жил пастушок. Был у него мешок. В мешке лежали восемь нот И маленький рожок. И подпевала вся земля, Когда рожок ему Пел: ДО, РЕ, МИ и ФА, СОЛЬ, ЛЯ… И ЛЯ, и СИ, и МУ! Уснул однажды пастушок И уронил мешок, И восемь новых звонких нот Упали на лужок. И раскатились, как фасоль, Все ноты по нему: И ДО, РЕ, МИ, и ФА, и СОЛЬ, И ЛЯ, и СИ, и МУ!

Пастух обшарил свой мешок. Он обыскал весь луг. Нашёл семь нот, но не найдёт Восьмой пропавший звук. И тут корова подошла Задумчиво к нему, И к небу морду подняла, И замычала: «МУ!» Рожок теперь совсем не тот. И звук не тот совсем: Ведь раньше было восемь нот, А их осталось семь.

Понятно каждому без слов, Куда девался звук, И почему у всех коров Му-музыкальный слух?

Весёлая мышка в рояле жила. Она музыкальною мышкой была. И часто под звуки рояля Пищала она: тра-ля-ля-ля! Хозяин рояля о мышке не знал. Он топал ногой и по крышке стучал, Когда начинало в рояле Фальшиво звучать: тра-ля-ля-ля! Но вот знаменитый настройщик пришёл И сразу дефект у рояля нашёл… — Ах, вот, — он воскликнул, — в чём дело?! — И мышь от стыда покраснела. А мастер из сумки достал инструмент И правильно мышку настроил в момент. И вот она вместе с роялем Отлично поёт: тра-ля-ля-ля! Поют композитор, настройщик и мышь. Зовут всех троих на гастроли в Париж. А если там нету рояля, Им все подпоют: тра-ля-ля-ля!

Трубач любил свою Трубу. А Трубочист — свою. Трубач играл в свою Трубу, А Трубочист — в свою. А вечерами Трубочист Звал в гости Трубача: Они сидели на трубе Они играли на трубе, И, громко хлопая себе, Плясали «Ча-ча-ча».

Когда всё Стихает в ночи, Сверчок Сверчит у печи. Шлёт за Сигналом Сигнал, Выставив к небу антенны… А может быть, ищут Сверчки Разумную жизнь во вселенной? И летит Сверчиный запрос До Самых высоких звёзд: — СвеРРРчки! Отвечайте, СвеРРРчки! — В эфире одни щелчки. — СвеРРРчки! ГовоРРРит СвеРРРчок! — Но нет на Сигналы ответа… Звёзды ли далеки, Или другие Сверчки Не живут на Соседних планетах? И мне не Спалось в ночи. Я встал. Подошёл к печи. Сказал ему: — ЗДРАВСТВУЙ, СВЕРЧОК! А он замолчал, дурачок.

Гуляла за городом Божья коровка, По веткам травинок карабкалась ловко, Глядела, как в небе плывут облака… И вдруг опустилась Большая Рука. И мирно гулявшую Божью коровку Засунула в спичечную коробку. Коровка ужасно сердилась сначала, Мычала и в стены коробки стучала… Но тщетно! Забыли о ней в коробке, Закрыли Коровку в шкафу, в пиджаке. Ах, как тосковала в коробке бедняжка! Ей снились лужайка, и клевер, и кашка… Неужто в неволе остаться навек?! Коровка решила готовить побег.

Три дня и три ночи рвалась она к цели. И вот, наконец, вылезает из щели… Но где же деревья, цветы, облака? Коровка попала в карман пиджака. Однако она, не теряя надежды, Бежит на свободу из душной одежды: Там солнце, и ветер, и запахи трав… Но вместо свободы увидела шкаф! Тоскливо и страшно Божьей коровке. Опять она в тёмной пустынной коробке. Вдруг видит: вверху, где вставляется ключ, Сквозь щёлочку в шкаф пробивается луч! Скорее на волю! Коровка отважно, Зажмурясь, штурмует замочную скважину… И вновь оказалась в глухом коробке С огромною люстрой на потолке. Однако Коровка на редкость упряма: Нашла, где неплотно захлопнута рама… И вот вылезает она из окна — Ура! Наконец на свободе она!

И вновь на знакомой лужайке букашка. Под нею, как прежде, колышется кашка, Над нею плывут в вышине облака… Но смотрит на мир осторожно Коровка: А вдруг это тоже Большая коробка, Где солнце и небо внутри коробка?!

В доме бродит Домовой. В речке ходит Водяной. Леший водится в лесах. А Небесный — в небесах. Прямо в небе голубом У него просторный дом, И растут в его садах Сны цветные в облаках. Птиц Небесный кормит с рук, Поливает лес и луг, Или чистит небосвод, Или облако зашьёт. Светлым днём и в час ночной Он беседует со мной, А в ненастье в вышине Вдруг зажжёт звезду в окне… И настанет день чудесный: По тропинке голубой С неба спустится Небесный И возьмёт меня с собой!

Анютины Глазки Раскрылись, как в сказке. И им улыбнулись — смотри! Весёлый и хитрый Глазок У Картошки И круглый Глазок У Двери. Анютины Глазки Сияли от ласки. И как было им не сиять! Глазок У Двери И Глазок У Картошки Им начали дружно мигать. И вдруг потемнело, Нахмурилось небо, Кругом загремела Гроза… Глазок У Двери И Глазок У Картошки, А также Анютины Глазки немножко В испуге закрыли Глаза. Гремело в округе. Заснули в испуге И спали до самой зари: Анютины Глазки, Глазок У Картошки И круглый Глазок у Двери.

Дождик лил как из ведра. Я открыл калитку И увидел средь двора Глупую Улитку. Говорю ей: — Посмотри Ты ведь мокнешь в луже… А она мне изнутри: — Это ведь снаружи! А внутри меня весна, День стоит чудесный! — Отвечала мне она Из скорлупки тесной. Говорю: — Повсюду мрак Не спастись от стужи! — А она в ответ: — Пустяк. Это ведь снаружи! А внутри меня уют: Расцветают розы, Птицы дивные поют И блестят стрекозы! — Что ж, сиди сама с собой Я сказал с улыбкой И простился со смешной Глупенькой Улиткой… Дождь закончился давно. Солнце — на полмира… А внутри меня темно, Холодно и сыро.

Сколько костюмов у Хамелеона? Может быть, два, может, три миллиона. Что ни минута — меняется цвет: Красный, Оранжевый, Жёлтый, Зелёный, Голубой, Синий И цвет-Фиолет. Жёлтый костюм У него для пустыни. Выйдет к воде — Одевается в синий. Ходит по клумбе — Прямо букет — Красный, Оранжевый, Жёлтый, Зелёный, Голубой, Синий И цвет-Фиолет. То он вишнёвый То он лимонный — В общем, какой-то Хамелеонный… И не опишешь точный портрет: Красный? Оранжевый? Жёлтый? Зелёный? Голубой? Синий? Цвет-Фиолет?

Зелёного крокодила Зелёная мама учила: — Можешь ты быть учёным, Конструктором или поэтом, Главное — быть зелёным! Запомни, пожалуйста, это! Пузатого гиппопотама Учила пузатая мама: — Можешь ты стать акробатом, Конструктором или поэтом, Главное — быть пузатым. Счастье, сынок, в этом! А серая мама-мышиха Мышонка учила тихо: — Можешь ты быть инженером, Учёным или поэтом, Главное — быть серым, Маленьким и незаметным!

В цирке, всем на удивленье, Представление дают: Выступает на арене Дрессированный верблюд! Стать непросто акробатом, Если с детства был горбатым. Но упорству нет преград, Даже если ты горбат! После долгой тренировки Он шагает по верёвке И подбрасывает ловко Сорок разноцветных блюд… На горбу их крутит быстро — Блюда вверх летят, как искры… Настоящего артиста Из верблюда сделал труд!

Три брата-акробата Пошли однажды в парк: Один — с зонтом, Другой — с котом, А третий — просто так. Вдруг хлынул дождь… Скорей под зонт! Но мало проку в том: Втроём никак не влезть под зонт, Тем более — с котом. И всё же братья под дождём Пришли домой сухими: Один — с зонтом, Другой — с котом, А третий — с остальными!

Гаснет свет. Окончен бал… Человек ботинки снял. Снял цилиндр, фрак, живот — Он ему немного жмёт. Отцепил свои часы, Уши, бороду, усы. И улыбку до ушей Спрятал в ящик от мышей. Снял копну густых волос. Положил на полку нос. И, вздыхая, лёг в кровать… Завтра снова надевать!

В один мезозойский погожий денёк В семействе драконов родился сынок, Ужасно пригожий Дракошка, Вот только капризный немножко. Дракоша никак не хотел засыпать. Полночи с Дракошей промучилась мать. Качала малютку, качала. И нежно над люлькой рычала: — Баю-бай, баю-бай, Спи, Дракоша, засыпай! Ревела мамаша, как буря в грозу. А сна у сынка ни в едином глазу. От этого дикого рыка Малютка зашёлся от крика. Средь ночи проснулся взбешённый отец: — Когда ж ты, Дракоша, уснёшь, наконец Родители у колыбели Протяжно вдвоём заревели: — Баю-бай, баю-бай, Спи, Дракоша, засыпай! Мамаша рычит и папаша рычит. Дракоша от страха сильнее кричит. Ревела семейка так жутко — Описался бедный малютка. Что делать? Собрался семейный совет. Примчались из Азии бабка и дед. А следом четырнадцать тёток Завыли в четырнадцать глоток: — Баю-бай, баю-бай, Спи, Дракоша, засыпай! Младенец тоскует, малютка вопит. Вся Африка четверо суток не спит. И вот убаюкивать чадо Притопало целое стадо: — Баю-бай, баю-бай, Спи, Дракоша, засыпай! Уснул наконец-то горластый малец. Спокойно вздохнули и мать и отец. Но вскоре от страшного храпа Вскочили и мама и папа. Примчалась обратно драконья родня: — Да что ж он храпит среди белого дня? Мороз продирает по коже… — Тут все завопили Дракоше: — АЙ-АЙ-АЙ, АЙ-АЙ-АЙ… ХВАТИТ, КРОШКА, СПАТЬ, ВСТАВАЙ!!!

Ужасный и чёрный, В квартире одной Жил страшно учёный Матрац надувной. Великим учёным Считался Матрац, Он знал одно слово ужасное: БАЦ! Матраца смертельно Боялся весь дом, Никто не скакал И не прыгал на нём. Пугали детей: — Вот проснётся Матрац… И всем нам устроит порядочный БАЦ! Но как-то Ужасный Учёный Матрац Увидела Страшно Голодная Мышь…

И все услыхали ужасное: БАЦ! А следом за этим обычное: ПШ-Ш-ш-ш-ш…

Мы сидели на Сиделке, И свистели в две Свистелки, И глядели в небосвод… Вдруг глядим — летит Леталка, То ли муха, то ли галка, То ли целый самолёт!

Мы решили сбить Леталку, Запустили в воздух палку… Может, палка попадёт В неизвестную Леталку, То ли в муху, то ли в галку, То ли в целый самолёт! Не попали мы в Леталку, И ни в муху, и ни в галку… А навстречу из ворот Выезжала Проезжалка, И попала наша палка С жутким грохотом в капот: БАХ!

Мы бежать во все Бежалки, А водитель Проезжалки Как в Оралку заорёт, Что открутит нам Бежалки, Оторвёт Соображалки И Сиделки надерёт! Укатила Проезжалка. Улетела вдаль Леталка. Грелка по небу плывёт… Мы сидели на Сиделке И свистели в две Свистелки: Может, Гавкалка пройдёт?!

Упал — Буль-буль, Упал — Буль-буль, Упал бульдозер в озеро… И нет — Буль-буль, И нет — Буль-буль, И нет Буль-Буль — Бульдозера!

Шла по улице машина С очень мощным кузовом. А навстречу шёл мужчина С очень толстым Пузовом. Налетела та машина На мужчину с Пузовом. И рассыпалась машина Вместе с мощным кузовом. А мужчина посмотрел На остатки кузова… Ну, и Пузово своё Почесал конфузово. Отправляясь в дальний путь С разным ценным грузовом, Ты, водитель, не забудь Этот случай с Пузовом!

С утра, перед дорогою, Пятнадцать раз подряд Ворона — мама строгая Учила воронят: — Пока вы не освоите Как следует полёт, Как следует запомните Дорожный переход: Дорога не тропинка, Дорога не канава, Сперва смотри налево, Потом смотри направо. Налево гляди, И направо гляди, И — если летать не умеешь — Иди! — Дорога — вещь опасная! — Учил детишек крот. — Под ней копаю часто я Подземный переход. Покуда вы как следует Не можете копать, Запомните, как следует Вам, дети, поступать: Дорога не тропинка, Дорога не канава, Сперва смотри налево, Потом смотри направо. Налево гляди, И направо гляди, И — если копать не умеешь — Иди!

А в травке, за обочиной, Занятья по прыжкам… Кузнечик озабоченный Твердит своим сынкам: — Дорогу вы не сможете Пока перескочить И правила дорожные Обязаны учить: Дорога не тропинка, Дорога не канава, Сперва смотри налево, Потом смотри направо. Налево гляди, И направо гляди, И — если скакать не умеешь — Иди! Сказать мне больше нечего. Для всех один закон — Для кошек и кузнечиков, Людей, кротов, ворон: Быть очень осторожными, Чтоб нас не огорчить! И правила дорожные Как следует учить: Дорога не тропинка, Дорога не канава, Сперва смотри налево, Потом смотри направо. Налево гляди, И направо гляди, И — если машин не увидишь — Иди!

Если ночью раздаётся в доме вой — Это песню распевает Домовой. Только слов я что-то в песне не пойму: А-А-А, да О-О-О, да У-У-У! Домовой как заскрипит, как запоёт, Что никто уже полночи не заснёт. И летят во тьму ужасные слова: О-О-О, да У-У-У, да А-А-А! Он, наверно, распевает в тишине Песнь чудесную о звёздах и луне… А выходит почему-то у него: У-У-У, да А-А-А, да О-О-О! Если в доме раздаётся жуткий вой, Ты не бойся: это вышел Домовой… Ты подпой тогда тихонечко ему: А-А-А, да О-О-О, да У-У-У!

Эй, бабушки и дедушки, Чего дрожать от старости?! Давайте-ка побегаем, Попрыгаем от радости. Когда вы боты снимете И приметесь скакать, Вы вместе с ними скинете, Годков по двадцать пять. Давайте-ка попрыгаем, Попрыгаем, попрыгаем! И ручками уставшими Подвигаем, подвигаем! И ножками озябшими Потопаем, потопаем! И ушками холодными Похлопаем, похлопаем!

В сугроб ныряет бабушка Вся скрюченная, с палочкой — Обратно скачет бабушка, Как внучка, со скакалочкой. За ней ныряет дедушка С седою бородой — Обратно скачет дедушка, Как козлик молодой… Давайте-ка попрыгаем, Попрыгаем, попрыгаем! И ручками уставшими Подвигаем, подвигаем! И ножками озябшими Потопаем, потопаем! И ушками холодными Похлопаем, похлопаем! Когда б скакали бабушки, Когда б скакали дедушки, Они бы стали юноши, Они бы стали девушки. Земля летит в движении Пять миллиардов лет… И в том омоложения Таинственный секрет! Давай, Земля, попрыгаем…

Вышел вечером Афоня, Сел на лавку у ворот. — Что ль сыграть? — сказал Афоня И гармошку достаёт. Пробежался раз-другой, Развернул гармонь дугой, Как рванёт двухрядку — Пошёл народ вприсядку!

Пляшут девки с пареньками. Пляшут бабы с мужиками. А за ними петухом Скачет дедушка Пахом! Пыль — столбом. Мелькают пятки Две старушки топчут грядки: Топ! Топ! Топ! Топ! Пропадай ты, наш укроп! Вот гармошка! Ну, гармонь! Пляшет кошка, пляшет конь! Пляшет бык, и пляшет гусь.. Пляшет вся честная Русь! Пляшут звери во лесах. Пляшут звёзды в небесах. Афанасий прибавляет На верхах да на басах… И гармонь — глядит народ — Развернулась до ворот И пошла,        пошла,             пошла… До соседнего села! Руки — следом за мехами, Кнопки — следом за руками, Растянулась, развернулась И обратно не вернулась. Вместе с левою рукой Скрылась где-то за рекой, Закатилась с правою За дальнею дубравою. С перебором,           с перебором Хорошо пошла гармонь, По полям да косогорам, По кривой да по прямой…

Развернулась до столицы. Переехала границы: Повело гармонию Из Индии в Японию! Тут пошли такие танцы — Заскакали иностранцы: Скок! Скок! Скок! Скок! Пляшут с пятки на носок Да с носка на пятку, Пляшут Запад и Восток, Америка — вприсядку! Эх, раз! Ещё раз! Вся земля пустилась в пляс: Пляшут чукчи на Аляске, Пляшет в джунглях папуас. Народ кричит: — Заканчивай! Гармонь свою сворачивай! Ты же всех загонишь в гроб… Топ-топ-топ-топ! Пляшут горы, пирамиды, Пляшут льды у Антарктиды Надвигается потоп… Топ! Топ! Топ! Топ! Сто-о-о-о-о-о-п!

А Афоня на гармони Шпарит, словно заводной, И уже своей гармонью Обнимает шар земной: Удивляется Афоня: — Тормозит моя гармоня! Как он ни старается, Дальше не играется — На другом конце Земли Руки упираются… Встал Афоня у ворот, Дал гармони задний ход И, свернув гармонию, Закончил филармонию. А потом взглянул на руки, Оглядел притихший люд. — Эх, — сказал он, — что за руки!.. Развернуться не дают!