Лето на Севере с гулькин нос. В сентябре зарядили дожди, задули холодные ветра с моря. В такую погоду, говаривали в старину, кота из дома рыбой не выманишь.

Котаускас приводил в порядок вахтенный журнал, а Шустер растапливал печь, когда в избу зашёл Афоня:

— Кэп, я хочу взять отпуск! Марианна говорит, что у нас не было медового месяца, и хочет отправиться в свадебное путешествие.

— В свадебное путешествие? — хмыкнул Котаускас, бывший закоренелым холостяком. — Ну, и куда же она хочет?

— В какие-нибудь тёплые края. Может, в Турцию…

— Тогда уж лучше сразу в Африку! — ехидно заметил Котаускас. И совершил непоправимую ошибку.

— Отличная идея, кэп! — закричал Шустер. — Поплывём в Африку!

— Марианна всегда мечтала побывать в Египте, — обрадовался Афоня.

Марианна была художественной натурой. Она расписывала матрёшек, шкатулки, сундуки. Окинув взглядом яхту, она фыркнула:

— Это не парус, а старая простыня! Корпус обшарпан. Краска облупилась. Придётся привести ваш Котобой в порядок.

— Ага, навесим шариков, посадим мишку на бушприт! Будет не лодка, а лимузин. Ёксель-моксель-таксель-брамсель! — выругался Котаускас.

Но Марианна пропустила ругательство мимо ушей.

Через два дня яхта сверкала свежей краской и лаком. Даже Котаускас был вынужден признать, что Котобой выглядит безупречно. Смущал его только новый парус, на котором было изображено солнце.

— А это что за детский рисунок?

— Это древнеегипетский бог солнца Ра. Считалось, что он плывёт по небу в ладье. Иногда его изображали соколом, иногда — котом…

— Ладно, — буркнул капитан.

— Какая у тебя умная жена, — сказал Афоне восхищённый Шустер. И старпом довольно улыбнулся.

Через день Котобой вышел в море и взял курс на северо-запад.

Яхта прошла мимо берегов Норвегии, Дании, Голландии…

С каждым днём становилось теплее. Марианна загорала под зонтиком и делала наброски в блокноте. Афоня ловил на спиннинг макрель: от обязанностей кока его никто не освобождал. А Котаускас возился с новым фотоаппаратом, который приобрёл перед самым отплытием.

Дней через десять они вошли в Ла-Манш. Шустер, решивший изучать иностранные языки, кричал направо-налево: «Хеллоу!» и «Бонжур!»

— Какой ещё Абажур? — не понял Котаускас.

— Это по-французски будет «здравствуйте»! — отвечал мышонок.

Впрочем, вскоре показалась Испания, и он стал листать испанский самоучитель.

У египетского берега мнения по поводу маршрута разделились. Марианна предложила круиз по Нилу:

— На реке Нил находятся все главные достопримечательности!

— И это самая длинная река в мире. Четыре тысячи миль, — поддержал её Шустер.

— Мы моряки, а не речники! — бурчал Котаускас, предлагавший плыть через Суэцкий канал в Красное море.

Афоня поглядел на жену и согласился с большинством.

Первую стоянку сделали в Каире. Шустер остался дежурить. А остальные отправились на экскурсию. Сфотографировались у пирамид. Осмотрели Сфинкса.

— А это ещё что за гибрид? Ёксель-моксель!

— Человеческую голову ему потом приделали. А вначале была большая кошка, — объяснила Марианна. — И вообще, к кошкам у древних египтян было особенно почтительное отношение.

Впечатление от прогулки испортили только назойливые местные коты, пытавшиеся всучить им фальшивые драгоценности. А два подозрительных гида всё время крутились вокруг Марианны и норовили до неё дотронуться. Только когда Афанасий показал кулак, они стали держаться на почтительном расстоянии.

Когда туристы вернулись на судно, Шустер доложил, что дежурство прошло нормально. Но возле яхты вертелись и шептались два странных кота.

— А о чём они шептались?

— Я разобрал только одно слово. ИЗИДА. Они повторили его раз сто.

— Изида, — сказала Марианна. — Это одна из самых почитаемых в древнем Египте богинь. Иногда её изображали в виде кошки.

— Может быть, они решили, что ты — богиня! — хмыкнул Котаускас.

Все засмеялись. Но никто не догадывался, насколько он был прав.

Прогулка по Нилу продолжалась. Марианна рисовала. Афоня добывал завтрак, прямо на ходу закидывая спиннинг и срывая с пальм бананы и кокосы. Котаускас записывал что-то в вахтенный журнал. А Шустер изучал иероглифы. И никто не заметил, что за ними, держась на отдалении, плывёт небольшая моторная лодка.

Следующей остановкой были Фивы. На этот раз дежурить остался Котаускас. А молодожёны и мышонок — с утра пораньше, пока всё не заполонили туристы — отправились осматривать достопримечательности.

Шустер изучал брошенную кем-то туристическую карту. Афанасий, задрав голову, бродил между рядами высоченных колонн. А Марианна присела на камень, чтобы сделать наброски. Тут на неё и накинули мешок.

Задремавшего Котаускаса разбудил отчаянный крик Шустера:

— Марианна пропала!

— Как пропала? А где Афоня?

— Бьётся головой о колонны и рвёт на себе шерсть!

Котаускас предусмотрительно спрятал лодку в зарослях камыша:

— Если здесь пропадают кошки, то яхту увести ничего не стоит!

И моряки поспешили на помощь другу.

Афоня был безутешен. Усы у него обвисли, пыльный хвост выглядел так, словно по нему прошёл караван верблюдов.

— Не горюй, котобой! То, что украли — прячут. А то, что прячут — можно найти! — утешил его Котаускас. — В нашем положении важно найти самую высокую точку.

С собой капитан прихватил спиннинг. Используя его как лебёдку, экипаж забрался на одну из колонн.

— Непонятно, — сказал Котаускас, разглядывая окрестности. — Где-то здесь должна быть гробница Тутанхамона. Но ни одной пирамиды я не вижу.

— Марианна говорила, что за тысячи лет их засыпало песком. И теперь они глубоко под землёй, — глубоко вздохнул Афоня.

Солнце уже закатывалось. И тут Котаускас заметил одну странную вещь. Местные коты, прятавшиеся во время жары, — по одному и небольшими группами — потянулись в пустыню. А затем словно проваливались под землю.

— Это в Долине Мёртвых, — сообщил Шустер, тщательно изучивший туристическую карту.

— Тем более, странно. Что в Долине Мёртвых делать живым?

Все кошки отлично видят в темноте. Но когда с Марианны стащили мешок, она ничего не увидела. Будто вокруг стояла вечная ночь. Затем вспыхнул факел. И она узнала двух фальшивых «гидов».

— Где я?

— В старинном храме, богиня Изида. Ты у себя дома, — сказал один.

— Глупость. Меня зовут не Изида, а Марианна.

— У великой богини — тысяча имён!

— Тысяча три, — поправил другой. — Ты — тысяча третье воплощение богини. А мы твои жрецы. Мы будем кормить тебя, приносить тебе жертвы и петь гимны. До тех пор, пока душа твоя не переселится в новое тело…

— Мне и это тело нравится! Немедленно выпустите меня!

Но спорить было бесполезно. С факелами в подземелье спускались всё новые коты. Их было, наверное, не меньше тысячи.

— Собратья, — провозгласил один из жрецов. — Сегодня свершилось великое событие. Богиня вернулась к нам. Она, как и написано в Книге Мёртвых, приплыла с Востока!

— О, Изида! — раздался хор голосов. — О, Изида! Мяу!

— Ненавижу хоровое пение! — заскрипел зубами Афоня, порываясь броситься вниз. Но Котаускас вовремя схватил его за шкирку.

— Пусти меня! — вырывался старпом. — А вдруг её хотят принести в жертву?

— В жертву?.. Отлично! — обрадовался Шустер. — У меня есть план…

Это был очень рискованный план. Пока коты орали «О, Изида!», мышонок незаметно шмыгнул вниз и забрался на пустой алтарь, возвышавшийся в центре зала.

— Эй, вы, придурки! — крикнул он. — Я пришёл осквернить ваш алтарь!

Услышав это, тысяча разъяренных котов бросилась к нему. Нахальный мышонок был бы разорван на тысячу частей. Если бы не тоненькая леска, привязанная к штанишкам…

Афоня дёрнул спиннинг — и Шустер, взмыв над толпой котов, оказался наверху.

Марианна, о которой на время забыли, устремилась по каменным ступеням наверх, к своим. Один из жрецов бросился за ней, но встретил могучий кулак Котаускаса. Жрец покатился по лестнице, сбивая своих последователей. Факел упал. И раздались вопли…

— Кажется, здесь пахнет палёным! Пора сматываться!

Через минуту котобои бежали по пустыне в сторону Нила, отбрасывая длинные тени.

Вскоре лодка быстро скользила по тёмным водам великой африканской реки. Все неприятности остались позади. Но капитан Котаускас совершил непростительную ошибку. В суматохе он направил яхту вверх по течению.

— Теперь, если повернуть назад, нас будет поджидать засада…

— А если плыть дальше, — продолжил мысль Афоня, — то рано или поздно Нил закончится, и мы никогда не вернёмся.

— К тому же у нас нет лоцманских карт, и мы в любую минуту можем сесть на мель или разбиться о пороги, — сообщил Шустер.

Неожиданно бревно, плывшее рядом с яхтой, приподнялось:

— Приветствую отважных путешественников! Я случайно услышал ваш разговор. И готов стать вашим проводником, гидом, лоцманом и кем угодно!

Все вздрогнули. А Котаускас на всякий случай переместился поближе к гарпунной пушке.

Крокодил обнажил ряд ослепительных зубов:

— Простите, я не представился. Меня зовут Роки. Я вижу, вы рыбаки, и готов показать вам самые рыбные места! Впрочем, сейчас уже поздно…

Роки взглянул на часы, на лапе блеснул золотой браслет:

— У одного туриста… выменял. Встретимся утром!

Ещё раз широко улыбнувшись, крокодил исчез.

— Мне его улыбка не понравилась, — сказала Марианна. — По-моему, нужно быть начеку.

На рассвете Котаускас поднял всех по тревоге. И справа и слева по течению собирались стаи крокодилов.

— Если они нападут на лодку, нам конец! А если мы выберемся на берег, то через два-три дня погибнем в пустыне без воды. Что будем делать?

— Воду можно набрать в матрёшки, — задумался Афоня. — Но далеко мы их не укатим…

— А их и не надо катить, они сами покатятся, — сказал вдруг Шустер. — Котобой по льду ходил, и по пустыне поплывёт.

Марианна с недоумением посмотрела на него, но Котаускас и Афоня в одну секунду поняли младшего матроса и принялись за работу. Сделать из половинок матрёшек колёса и приладить их к судну — задача совсем непростая. Тем более, на плаву…

Крокодилы равнодушно наблюдали за странной суетой на яхте. Они не торопились — деваться глупым туристам было всё равно некуда:

— Спорим, я разобью это корыто с двух ударов!

— А я с одного!

— А я…

И только, когда на яхте раскрылся парус, и она медленно выкатилась на берег, крокодилы поняли, что произошло, и от удивления раскрыли пасти.

— Улыбайтесь шире! — помахала им на прощание Марианна.

Впереди тянулась бескрайняя пустыня. Она была похожа на море. Барханы напоминали огромные застывшие волны, по которым Котобой то взбирался вверх, то спускался вниз.

Обычные колёса увязли бы, но матрёшки легко катились по песку…

— Великая вещь — русская матрёшка, — сказал Котаускас. — Хочешь — рыбу соли, хочешь — катись, а хочешь — любуйся!

Капитан жалел только об одном — что они выбрались на правый берег, а не левый. Там до моря оставалось всего миль двести. А теперь им предстояло пересечь почти всю Африку поперёк.

— Зато какое приключение, — радовался Шустер. — Говорят, что верблюды — корабли пустыни… Ерунда! Настоящий корабль пустыни — наш Котобой!

Жара стояла нестерпимая. Афоня, решивший добыть на завтрак страусиное яйцо, обжёг себе пятки.

— Зато самовар кипятить не надо! Вода сама закипает, — оптимистично заявлял он. Но через неделю вода закончилась. И началась настоящая пытка.

Особенно мучили всех миражи. Марианна видела то дворцы, то караваны летающих верблюдов, то озёра с розовыми фламинго. Но в действительности ничего этого не было. Только пески до самого горизонта.

С Шустером несколько раз случались обмороки. И мышонку запретили подниматься в корзину. Лучше всех держался Котаускас. Но и у него в один прекрасный день начались видения:

— Вижу матросов! Ёксель-моксель…

— Какие матросы в пустыне? — вздрогнул Афоня.

— Не знаю. Но их много. И они в тельняшках!

К счастью, это была не галлюцинация: капитан увидел вдали стадо зебр…

Пустыня закончилась — началась саванна.

Пополнив запасы воды, Котобой продолжил путь на запад. Все чувствовали себя прекрасно. Марианна рисовала. Афоня пытался разнообразить рацион солёными финиками и бананами. Котаускас, доверив младшему матросу свой бинокль, фотографировал антилоп и жирафов.

Случались и безветренные дни. В один из них Шустер заметил львов. Прячась за кустами, они подкрадывались к пасшимся неподалёку антилопам гну.

Капитан объявил срочную тревогу.

— А нам-то чего опасаться? — пожала плечами Марианна. — Они не на нас охотятся. И притом это большие кошки, наши африканские родственники…

— Только они этого, в отличие от нас, не знают, — нахмурился Котаускас.

Котобои были готовы ко всему. Но только не к тому, что стадо гну помчит в их сторону. Выбор у путешественников был невелик: или их разорвут львы, или растопчут гну.

Но гну оказались умнее, чем думали коты. Стадо огибало лодку…

И тут у Афони сработал инстинкт: он выстрелил из лыжного гарпуна. Гарпун зацепился за рога вожака. Яхта рывком рванула с места и помчалась за стадом антилоп. Львы пробежали ещё метров сто и отстали.

Наконец, яхта добралась до океана. Никогда ещё моряки так не радовались, увидев берег. Только Марианна выглядела печальной:

— Жаль, что мы не встретили слонов. Я так мечтала прокатиться на слоне!

— Откуда же я его возьму? — растерялся Афоня, оглядывая пустой берег.

— Ждите меня! Ёксель-моксель-таксель-брамсель! — приказал Котаускас и исчез. Неизвестно, где он был и что делал. Это так и осталось тайной. Но вернулся он не один…

Слона звали Соломон. Молодожёны прокатились на нём несколько раз. И на фотографии получились очень счастливыми, особенно — Марианна.

Шустер сначала тоже хотел прокатиться, но отказался.

— Говорят, что слоны боятся мышей. Я боюсь… испугать слона!

Котаускас никогда в жизни так не смеялся:

— Наконец-то я вижу, что наш младший матрос хоть чего-то боится!

На обратном пути ничего необычного не произошло.

Когда Котобой, гружёный кокосами и ананасами, причалил к родной пристани, начиналась полярная ночь. С неба сыпались кружевные снежинки, и Котьма была покрыта снегом, как невеста — фатой.

— Красота какая! — ахнули все.

Распростившись, путешественники отправились по домам.

— Конечно, красота, — бурчал себе под нос Котаускас. — Можно было и не уплывать…

— Кэп, — не удержался Шустер, — а когда ты женишься, мы куда отправимся в свадебное путешествие?

Морская корова

Рубену Варшамову —

мореману и человеку