Юля переоделась, взяла необходимые вещи, позвонила Франсуа, но его телефон не отвечал. В его каморке не ловила мобильная сеть, Юля решила, что он там. «Будет сюрприз!» — и она пошла к нему.

До университета добралась быстро, но каморка Франсуа была закрыта, и Юля открыла дверь своим ключом.

Бледная лампочка слабо освещала чулан. Франсуа сидел в наушниках, слегка покачивая головой в ритме музыки. Он не слышал, как девушка вошла, наклонился над ноутбуком, и провёл головой, словно вдыхая что-то.

Юля подошла ближе. На гладкой поверхности ноутбука была дорожка белого порошка, а рядом в небольшой жестяной коробке лежали шприцы, маленькие пакетики с таблетками.

Увиденная картина поразила Юлю и привела в ужас.

Она резко сдернула наушники с Франсуа. У него на лице отразился не меньший ужас, он явно испугался её появления. Быстро закрыл коробку, но потом обессилено опустил глаза, понимая, что Юля всё видела.

— Франсуа, что это?! — строго и громко спросила Юля, хотя по испугу, растерянности в глазах Франсуа, по его молчанию догадывалась, что самое страшное её предположение было правдой.

Юля попятилась назад, не желая верить, что это может быть правдой: «Нет! Не может быть! Франсуа, как так?! Ты же невероятно талантливый, романтичный, яркий, необычный… И наркоман?!»

— Господи, Франсуа! — непроизвольно вырвалось у Юли на русском языке, и с болью смотрела на Франсуа. — Зачем?!

— Прости, — отчаяние застыло у него в глазах. Франсуа молчал, он понимал всю безысходность его положения. — Юлия, ты ведь об этом никому не скажешь? — уточнил он. — Пожалуйста.

Юля молчала, находясь в шоке. На её лице застыл ужас. Первое желание, которое у нее мелькнуло: сбежать, спрятаться и больше его не видеть. Но она его подавила, внутренний порыв помочь Франсуа остановил её.

— Франсуа, зачем?! Зачем тебе это нужно?! — Юля говорила громко с возмущением и отчаянием в голосе.

Он вздохнул.

— Эта цена моей жизни. Ты не уйдёшь? — уточнил он.

Он встал и хотел подойти к Юле, но она попятилась. Франсуа вздохнул, отошёл назад и вновь сел к тумбочке. Он забыл сложить в свою коробку один пакетик с маленькими круглыми таблетками. Высыпал их на ноутбук и стал трепетно выстраивать в ряд, сосредоточив на этом всё своё внимание, и будто забыл про Юлю.

Девушке было не по себе, но уходить она не собиралась. Юля сердилась, наблюдая за ним: не понимая и не принимая его действий.

— Франсуа, я не уйду, — строго сказала Юля. — Пока ты не расскажешь мне всё! Всё о себе. Какая цена? Зачем тебе это? Давно ты принимаешь наркотики?

Лишь выстроив все таблетки в один ровный ряд, он обернулся к Юле.

— Иногда мне нужно посмотреть на этот мир как нормальный человек, — спокойно и тихо говорил он. Франсуа стал совсем другой. Юля не узнавала его, как будто перед ней был незнакомец. Его голос, взгляд были тверды, но выражали отчаяние. — Пока мы ставили пьесу, я только один раз сорвался, прости. Юлия, я знаю, о чём ты думаешь, поверь, у меня нет зависимости, но иногда мне это нужно, чтобы продолжать жить.

— Франсуа, ты меня пугаешь! Ты ведь убиваешь себя, ты понимаешь это?! — разволновалась Юля. — Тебе нужна помощь!

— Прости, я не хотел тебя напугать. Я не знал, что ты придёшь. Юлия, мне не нужна помощь, поверь. Однажды мне уже помогли, — ответил он с холодом в голосе. — Теперь я вынужден спасаться этим. Я понимаю, что делаю, это меня не убивает, а помогает жить.

— Разве можно убивать себя, чтобы жить? Франсуа, я тебя не понимаю, — Юля всё ещё стояла и не решалась подойти.

— Юлия, иди сюда, не стой. Я тебе всё расскажу, — он подозвал её к себе. Девушка села рядом, и тогда Франсуа спокойно продолжил. — Юлия, я другой и всегда был другим для всех, только в детстве я этого не понимал. Не помню себя ребенком, но лет с пяти осознал, что умею всё, к чему бы ни прикасался. Я видел мир в деталях, и я хотел всем рассказать, какой он прекрасный, но меня никто не слышал, — Франсуа поджал губы и вздохнул.

Юля внимательно слушала, была напряжена и хмурилась, не до конца понимая, о чём говорит Франсуа.

— Просто я говорил с помощью музыки, играл на скрипке, родители улыбались — им нравилось, я думал, что приношу людям радость, думал, что они слышат мелодию моей души. Когда скрипка всем надоела, я стал играть на других инструментах и считал, что у меня получилось музыкой рассказывать, какой замечательный этот мир, я был счастлив. Но вместо этого меня отправили в больницу. Мама тогда много плакала, а я не понимал почему, им же нравилась моя игра. Они не слышали меня и принялись лечить, — Франсуа грустно усмехнулся. — Потом отправили в школу. Мама попросила учиться, и я выучился за один год, это казалось пустой тратой времени. Я закончил школу в десять, чтобы быстрее вернуться к музыке. Мне хотелось говорить нотами, я играл душой и только хотел, чтобы хоть кто-нибудь меня услышал. Записался в оркестр, брал и играл по очереди на разных музыкальных инструментах, но меня никто не слышал. У меня не было друзей, все считали меня странным. Они постоянно твердили, что я болен, даже моя семья.

Франсуа говорил с холодом, он нахмурился. Встал и налил из-под крана воды в кружку и пил большими глотками. Юля не смела его прервать, он впервые делился подробностями своей жизни.

— Я долго играл в оркестре, мне нравилось. В пятнадцать самостоятельно получил высшее образование опять по просьбе мамы. Родители считали меня каким-то самородком, хотели, чтобы я не тратил время впустую и стал ученым, — Франсуа поморщился. — Я сам тогда не знал, что обладаю фотографической памятью: мне достаточно пролистать книгу, чтобы знать её наизусть, я не думал, что это что-то уникальное. Семья не разделяла мои увлечения, и меня опять отправили в больницу. Надолго. Три года меня там тестировали, убеждая, что я чем-то болен. Но чем больше они меня лечили, тем меньше мне хотелось жить. Именно тогда я понял, что другой, и меня никто никогда не услышит, захотел стать нормальным, чтобы они вылечили, но вместо этого врачи меня убили, — он снова вздохнул и посмотрел на Юлю.

Девушка, прищурившись, вглядываясь в Франсуа. Он всегда казался ей странным, но уж точно не сумасшедшим. Франсуа молчал, и Юля нарушила тишину:

— В смысле убили? — не понимала она.

— Убили тот прекрасным мир, что я видел и желание рассказывать об этом. Я был пуст, не желал играть, хотел умереть — это стало главной моей целью, — Франсуа опустил глаза. — Только мне не позволили. Родственники упрятали меня в больницу ещё на год, но потом я сбежал, наконец-то понял, как обмануть их, научился притворяться. Уехал в Париж, где встретился с Даниэлем, он на улице бренчал на гитаре и пел. Я стоял и слушал. Мне впервые, спустя пять лет, вновь захотелось играть. Он тогда протянул мне гитару, предложил сыграть, и услышал меня! Дэни был мечтателем, как и ты, Юлия, — сейчас в глазах Франсуа появилась теплота, он улыбнулся и обвёл каморку глазами. — Это его дом, его гитара, его мечты. Он всё время мечтал, делился планами и научил меня, как выжить и приспособиться. Показал мне, как выглядит реальный мир, правда, через наркотики. — Франсуа отвёл взгляд. — Но благодаря ему я стал нормальным, научился общаться с людьми, быть таким, каким меня хотят видеть. Дэни научил меня многому: петь, играть, танцевать. Не бояться, не прятаться, а просто жить. Мы мечтали собрать группу, играть в театре, поставить мюзикл, купили с ним одинаковые толстовки, сделали одинаковые татуировки. Пели и играли на улицах. Учили людей танцевать. Дэни был неугомонным, — Франсуа усмехнулся и вдруг резко затих, сник и вздохнул.

Он так резко оборвал фразу, что Юля не решалась спросить, что случилось с Даниэлем, но чувствовала, что Франсуа больно. Он опустил глаза и не смотрел на неё. Юля анализировала всё сказанное, но до сих не понимала его. Вопросов появилось ещё больше.

— Юлия, а знаешь, что самое печальное во всей этой истории? — Франсуа преобразился, его глаза изменились, потускнели. Юля нахмурилась. — Что я больше не могу ничего создавать сам, есть возможности, но я могу лишь копировать. Я копия Дэни, он научил меня быть собой, играть эту роль. Я не думал, что смогу встретить ещё кого-то, кто сможет услышать меня. Ты меня напугала тогда в зале. Я спел для тебя, а ты услышала, — на лице у Франсуа появилась странная тоскливая улыбка.

Юля отодвинулась от него, под действием наркотиков он преображался ещё сильнее.

— Ты мне очень не нравишься такой! — Юля хмурилась. — Франсуа, наркотики тебе не нужны.

— Прости меня. Юлия, если бы я только знал, что ты придёшь, — с досадой проговорил Франсуа. — Когда ты рядом, не нужно ничего. Ты сильнее всех наркотиков, — он потянулся к ней, но Юля отстранилась.

— Ты должен с этим завязать! — сказала она и встала. — Франсуа, пообещай мне, что больше никогда не будешь принимать наркотики.

— Только если ты не покинешь меня, — Франсуа встал рядом с Юлей и хотел обнять её, но она снова вырвалась.

— Не хочу видеть тебя в таком виде, — она снова нахмурилась, глядя в его странные глаза. — Лучше пойду домой.

— Прости, — он опустил взгляд. — Я тебя провожу.

— Не провожай! — оборвала Юля. — Поговорим завтра, я приду к тебе.

— Юлия. Прости, — Франсуа лишь вздохнул.