После полудня третьего дня пути мы увидели стены приближающегося поселения. Издали оно выглядело, как небольшой не в меру провинциальный городок. Наконец-то, нормальная еда и человеческий отдых! К вечеру мы уже должны быть там. Ну что ж, осталось не долго.

Вдруг мое внимание привлекли три высоченных деревянных столба, стоящие вдоль дороги в полукилометре от деревни. Один из них казался немного выше двух остальных. Вершины столбов были вырезаны в виде людских голов и непропорциональных по отношению к ним тел. Головы имели явные признаки мужчин, или, если точнее сказать, так называемых мудрых старцев. Они были похожи между собой, но в тоже время и отличались. Я даже засмотрелся на их глубокие таинственные черты. Мои глаза скользили по прямым правильным носам, по чётко прорисованным бородам, по непропорционально маленьким рукам. Кстати, о руках. Они были слегка изогнуты. Ладони, выступающие за пределы столба, сложены вместе на подобии лодочки. Смотря на эти фигуры, складывалось впечатление, что эти ладони что-то держали. Но «лодочки» были пусты.

– Теперь они пусты, – грустно замети Стефания, словно прочитав мои мысли.

– Что это за фигуры?

– Это древние боги. Тот, что самый высокий Перун, повелитель солнца, неба и гроз. Его еще называют громовержцем. Если его прогневать, вся земля дрожать будет. Он строгий, но справедливый правитель. Перун везет солнце на своей колеснице, и поэтому день сменяет ночь.

Спорить было бесполезно. Присмотревшись, я действительно заметил у него некоторые властные черты. Он казался самым грозным из всех трех богов.

– А кто справа от него?

Я указал на старика с немного грустным, но в тоже время добрым выражением лица.

– Справа от него Велес, покровитель сельского хозяйства. Он любит искусство и поэзию. Когда Род и Сварог сотворили мир, именно Велес привел его в движение. День сменяет ночь, за зимой неизбежно следует весна, лето и осень, и после печали всегда идет радость – это всё благодаря Велесу. Он научил людей преодолевать трудности и ценить счастье, благодаря Великой Любови, помогающей в любых испытаниях.

– А третий кто?

– Третий – это Даждьбог. Бог плодородия и солнечного тепла. Он одаряет нас благами, если мы, конечно, этого заслуживаем.

– Значит, чтобы мне повышали зарплату, я должен молиться Даждьбогу?

Стефания не поняла моей шутки. Видимо, у нее никогда не было зарплаты.

– Когда-то давно эти великие боги держали камни, хранящие их силу.

– Так камни лежали здесь?

– Да. Каждый из Богов хранил свой камень.

– Ну не мудрено, что их украли. Давно известно, что нельзя оставлять такие ценности на виду.

Стефания уничтожающе посмотрела на меня. И в этом взгляде я прочёл всё её презрение к существующим нравам и людям, живущим с ними. Острый укол обиды пронзил мое сердце, но я сдержался.

– Камни лежали здесь не одну тысячу лет, и никто за всё это время не покушался на них. Только Басарг, со своей необъемлемой злобой и жаждой власти, захотел владеть этими силами. Но и он, в конце концов, заплатит за свои грехи.

Может быть, она в чём-то права, но я всё равно не могу представить, чтобы за тысячелетие никто не залез на эти столбы и не присвоил себе плохо лежащий камушек. Ну, не могут люди быть такими честными! Уж поверьте мне!

Стоп! Подождите! Кажется, я нашел слабое место. Теперь она уже не отвертится своими пустыми легендами. Пусть сама разок задумается, может, пора усомниться в доктринах.

– Ты говоришь, эти столбы простояли здесь несколько тысяч лет?

– Да.

– Но они же деревянные! Что это за дерево, которое не разрушается? Я, вот, таких не знаю.

Стефания лишь грустно посмотрела на меня. Её взгляд говорил нечто следующее: «Я очень сочувствую твоему скудоумию, друг мой, но ничем тебе помочь не могу». На деле же она ответила:

– Многие тысячелетия назад эти статуи были вырезаны божественными мастерами из трех исполинских деревьев, росших еще большие тысячелетия назад в роще, где живут Боги. Это сами Боги вырезали себя и сами установили здесь. То, что сделано бессмертными, смерти иметь не может.

Что за бред! По ее логике люди тоже должны быть бессмертными. Держись, Олег, держись!

Но вот уже и деревянные идолы остались позади. Еще немного и мы окажемся в цивилизованном людском обществе. Я, наконец, выпью что-нибудь более приятное, чем родниковая вода, и съем что-нибудь более существенное, чем сырые корешки. В этой деревне мы должны были провести ночь, а затем двигаться дальше. Счастье – оно всегда такое недолговечное.

Остановиться на ночлег мы решили в гостинице, носящей любопытное название: «Под сенью ивы». Впрочем, ни ивы, ни какого-либо другого дерева я рядом не увидел. Почему мы выбрали именно эту гостиницу, спросите вы? Да по тому, что это единственная гостиница в этом захудалом городке. Вообще, городок этот «городом» я бы назвал только в сильном приближении. Скорее он был похож на затерявшееся в глубоком средневековье поселение. Дома все были приземисты. Самым высоким оказалось двух этажное здание нашей гостиницы. Улицы были вымощены каким-то бурым булыжником. Возле домов росла пожухлая сорняковая трава. Все было как-то серо и неприглядно. Даже люди казались какими-то средневековыми. Их одежда не походила на ту разноцветную радугу, которую я видел каждый день в своем родном городе. Здесь же, как я уже говорил, все было серо: и улицы, и дома, и одежда и даже лица местных жителей.

Мы прошли через узкие подгнившие снизу деревянные двери гостиницы. Внутри царила обычная для этих мест атмосфера пьяного дорожного напряжения. Правда, не у всех дорожного, но почти у всех пьяного. Всюду слышался шум разговоров, который, сливаясь с разных сторон в единый поток, становился похожим на жужжание пчел. Весь нижний этаж гостиницы был превращен в пивнушку, а на втором этаже располагались комнаты.

– Хорошо же выспишься при таком шуме, – проворчал я.

Мы подошли к барной стойке, которая одновременно являлась и столом управляющего. За ним стояла сама хозяйка. Она была худа и как будто измучена. Темные круги под глазами выдавали бессонную ночь. А желтоватый цвет кожи подсказывал, что этих ночей было много. Мы не торопливо взяли ключи от своего номера и отправились отдыхать. Стефания настаивала на одном номере, но почему-то обязательно с двумя кроватями. Я никак не мог сообразить, какой в этом смысл, но сопротивляться не стал. Спорить с этой девушкой также бесполезно, как уговаривать слона перепрыгнуть через ручеёк.

Как только мы отошли от хозяйки гостиницы, моя спутница принялась что-то бормотать. Я не мог понять, что именно (а мне было очень любопытно), и поэтому переспросил:

– Что-то случилось?

– К ней ходит Уж, – бросила она мне в ответ.

– Кто к ней ходит?!

Я уже немного привык к странности Стефании, но причём здесь маленький черный гад? Неужели моя храбрая спутница боится змей? Что-то не очень на нее похоже.

Заметив мое смешанное с любопытством смущение, девушка передернула плечами и отвернулась, буркнув:

– Тебе этого не понять. Да и не нужно понимать.

Вроде бы ничего обидного в этих словах не прозвучало, но я вдруг возмутился. Мне надоела эта ее высокомерная самостоятельность. Если мы делаем одно дело, значит должны если не подружиться, то хотя бы уважать друг друга!

– Почему это мне не понять? Думаешь, ты самая внимательная? Думаешь, ты одна боишься змей?

Я заметно разгорячился. Она же удивленно уставилась на меня, но потом, поняв ход моих мыслей, улыбнулась и закатила глаза, давая мне понять, что я идиот. Выслушав безмолвно, весь изливающийся из меня поток недовольств, она вкрадчиво ответила:

– Олег, ты живешь в мире, который не признает ничего, что не может объяснить. Маленький змей, про которого ты подумал, на самом деле дьявольский оборотень, причиняющий огромные страдания. Если он повадился ходить к человеку, так не отстанет от него, пока не замучает до смерти.

– И как же он мучает? – едва скрывая сарказм, поинтересовался я. Глупо верить в оборотней и прочую нечисть. Это пережиток прошлого. Моя спутница либо обладает хорошей фантазией, либо она совершенно не образованна. Хотя, может быть, у нее всего понемногу.

Стефания не заметила моего сарказма или же только сделала вид, что не заметила. Но это, впрочем, не особо важно. Она пустилась в объяснения деятельности этого «Ужа».

– Уж обращается в умершего недавно мужа и мучает женщину. Она верит, что он настоящий. А, тем временем, Уж крадет ее жизненную силу. Женщина тает на глазах и умирает. Она никогда не сможет сама избавиться от своего гостя. Хозяйке этой гостиницы осталось жить не больше недели.

– Что за глупости! – возмутился я. – Ты в первый раз ее видишь. Может, она, вообще, никогда мужа не имела? От этого и чахнет.

Моя спутница покачала головой и ускорила шаг, давая мне понять, что я безнадежен.

Я догнал ее только, когда она уже вошла в наш номер. Если, конечно, эту комнатушку можно было назвать гостиничным номером. Даже чулан в моем доме больше! Это была комнатка, в которой едва поместились две малюсенькие кроватки, между которыми был втиснут такой же маленький стол. Стула не было. Да и куда его ставить? Из прочей мебели в комнату поместился только коврик перед дверью. И то не превышающий размерами всего остального.

– Это что комната лилипутов? – я не хотел опять спорить, но эти слова вырвались сами собой.

– Если не нравится, можешь идти ночевать в конюшню.

Я промолчал. Ночь в конюшне не показалась мне особо перспективной. Я плюхнулся на свободную кровать. О чудо! Вопреки моим ожиданиям, она подошла мне по росту, правда, была очень узкой. Но все же это терпимо. Моя спутница сидела на другой кровати и, размышляя о чем-то, смотрела в единственное окошко. Я тайком наблюдал за ней. Стефании очень шло это слегка взволнованное выражение лица. Как замечательно сейчас изогнуты ее черные брови. Меня давно привлекала их четкая, словно прорисованная рукой мастера, форма. Поймав себя на этой мысли, я быстро отвернулся к стене. Тоже мне нашел на кого любоваться! Она же сумасшедшая.

Тем временем, не говоря мне ни слова, Стефания вышла. Я полежал еще немного, не собираясь вставать. Мне вспомнилась хозяйка гостиницы. Она действительно выглядит нездорово. А работает одна. Да, еще в таком шумном и опасном месте. Вон как это пьяное мужичье смотрело на Стефанию, когда мы входили. Оголодавшие мужики, что в них хорошего! Они бы на бедняжку набросились, если бы я не шел рядом.

Тут острая, как нож, мысль пронзила мой мозг. Я поднялся с кровати и с опаской направился в тот шумный зал при входе. Внутри у меня все дрожало, но я старался убедить самого себя, что спускаюсь туда только потому, что проголодался.

Войдя в зал, огляделся. Людей заметно прибавилось. Как-никак, а уже вечер. Время постоянных клиентов и неожиданных гостей. Я присел за единственный почти свободный столик. Почти свободным он был по тому, что хорошо принявший на грудь горожанин, громогласно храпя, завалился на него всей своей грузной верхней половиной. Снова оглядел помещение. Стефании нигде не было видно. Ко мне подошла миловидная барышня. Она поинтересовалась, буду ли я что-нибудь заказывать. Похоже, все-таки у хозяйки гостиницы есть кое-какой персонал. Я заказал запечную птицу и самого лучшего, какое у них только могло бы найтись, пив. Девушка удалилась, предоставив меня единственному развлечению – обозревать посетителей. А они, надо сказать, были не очень любопытной картиной.

Спустя минут десять открылась небольшая деревянная дверца за барной стойкой. Я вскользь увидел небольшую, но хорошо обставленную комнату. Оттуда в сопровождении хозяйки гостиницы вышла Стефания. Я не смог удержаться от вздоха облегчения. Девушка что-то сказала хозяйке. Та только отстраненно кивнула и приступила к своим обязанностям. Стефания же, не замечая меня, направилась в наш номер.

Что могла Стефания обсуждать с хозяйкой гостиницы? Да еще и тайком! Эта мысль воспалила мое любопытство, но голод все-таки взял над ним верх. Я дождался своего заказа и с удовольствием съел птицу, даже не смотря на храп и другие не особенно приятные звуки, которые издавал мой сосед. Птица оказалась не дурна, чего, правда, нельзя было сказать о пиве. Лимонная кислота, разведенная в воде, и то будет приятнее сего напитка.

После своей скромной трапезы я вернулся в номер. Стефания уже спала. Как мне было не жаль, но любопытство пришлось успокоить до завтра. Я плюхнулся на кровать и тоже заснул. Всю ночь мне снилась пирушка чертей в аду, а во главе их стола восседал человек с руками и ногами похожими на змеиные хвосты.

С утра я проснулся не отдохнувшим. Солнце уже вовсю светило в наше крохотное окошко. Я открыл глаза и с удивлением заметил, что Стефании нет в комнате. Опять она ушла, не предупредив меня! Надо будет, когда найду ее, выказать ей свое недовольство. Я не торопливо спустился в так называемый «ресторан». Сейчас там было пусто. Чистые столики, вымытый пол. Только изредка глаз натыкался на посетителей, но они так утомились за ночь, что не поднимали головы от поверхности стола.

Кстати сказать, за одним из столиков я заметил и Стефанию. Она сидела в компании хозяйки гостиницы. Женщина держала за руки мою спутницу и что-то ей вдохновенно говорила. Я не ожидал увидеть ее такой восторженной. Вчерашний образ хозяйки заметно отличался от сегодняшнего. Она была вроде той же. Те же слегка седеющие волосы, вот только сегодня они аккуратно причесаны. То же худое лицо, только будто бы отдохнувшее и даже чуть-чуть разрумянившееся. Все то же самое, но как-то по-другому. Понять эту перемену мне было не под силу.

Тем временем Стефания заметила меня. Ласковый взгляд, с которым она смотрела на хозяйку, мгновенно стал серьезным. Я расценил это, как приглашение к их столику.

– Можно полюбопытствовать, о чем столь прекрасные дамы могут щебетать таким чудесным утром? – спросил я, располагаясь рядом с ними.

Я заметил, как Стефания смутилась и опустила глаза. Но ее новая знакомая оказалась куда более разговорчивой.

– Ваша супруга просто добрый посланец богов какой-то! – воскликнула женщина, переключая свои восторженные речи на меня.

– Она мне не супруга, – поправил я хозяйку, хотя ее ошибка мне даже немного польстила. – Но чем же она заслужила такой великолепный титул?

Стефания замотала головой, приказывая хозяйке молчать. Но женщина совершенно не смотрела на мою подругу. Она принялась рассказывать мне все, что так бурлило у нее внутри.

– Она спасла меня!

Я с любопытством приподнял бровь и попросил рассказать поподробнее.

– Полгода назад у меня умер муж. Я горько по нему плакала. Сильно страдала. Мне говорили, что нельзя звать покойника, но я не могла остановиться. Так сильна была моя боль. Прошло два месяца, и я потихоньку успокоилась. Но тут, месяц назад, он стал ко мне приходить. Ну, вы понимаете, приходить с того света.

Она кивнула мне, желая получить подтверждение, что я ее понимаю. Я кивнул в ответ, хотя совершенно ее не понимал.

– Так вот, – удовлетворенно продолжила хозяйка гостиницы, – он стал ко мне ходить каждую ночь. Я и понимаю, что это не хорошо, а прогнать его не могу. Вот и мучил он меня столько времени. Думала, уже никогда от него не избавлюсь, но эта милая девушка помогла мне.

– Интересно как же?

Я не смог скрыть сарказм, когда задавал свой вопрос. Стефания негодующе посмотрела на меня, но ничего не ответила.

– Она дала мне совет. А я его в точности исполнила.

– Что за совет?

– Я должна была ночью (в то время, когда он обычно приходит) сесть на пороге и, расчесывая волосы, жевать зерна конопли.

Тут я не выдержал и засмеялся. Так они тут еще и наркотиками увлекаются! Ну, тогда все ясно!

Стефания обожгла меня таким ядовитым взглядом, что решил лучшим сейчас промолчать.

– Да, наверное, это выглядит немного смешно, – обиженно пробормотала хозяйка гостиницы, собираясь удалиться.

– Нет, нет, – Я удержал ее за руки. – Я не хотел вас обидеть, просто меня немного удивил ваш выбор зерен. Почему именно конопля?

Тут уже вмешалась Стефания.

– Олег, я уже много раз тебе говорила, что мир, в котором ты живешь, совершенно отличается от нашего. Если у вас конопля – это запрещенное растение. То в нашем мире это вполне обычное растение. Мы не делаем из него ничего такого, от чего появляются галлюцинации.

– Но зачем же тогда ее жевать?

– Зерна конопли имеют черный цвет, они небольшие и при раскусывании дают характерный щелчок.

– Но зачем это?

– Расскажите ему, что произошло, когда пришел Уж, – обратилась Стефания к хозяйке.

– Я сидела на пороге и расчесывала волосы, пожевывая зерна. Через некоторое время приходит ко мне муж мой. Такой же, как и всегда. У меня сердце сжалось, но я терплю. Муж меня спрашивает: «Что ты делаешь?». Я ему в ответ: «Вшей ем». А зернышки у меня во рту так и лопаются, словно вши, кода их давишь. Муж слышит это и снова спрашивает: «А разве можно вшей есть?». А я ему: «А разве можно мертвецу к живой ходить?». Тут он закричал, что у меня уши заложило, да и исчез.

– И это все? – уточнил я.

– Да.

Я посмотрел на Стефанию. Она, задумавшись, смотрела в окно.

– Ну, допустим, вы его обманули, но он же может в другой раз прийти.

– Не придет, – перебила меня Стефания, – Он понял, что вмешался посторонний, что его раскрыли. А заданный вопрос будет его мучить. Он точно не придет пока не найдет на него положительного ответа. А такого ответа он не найдет.

Такой ответ меня не вполне успокоил. Хотя, какая мне разница! Пусть женщины тешатся, как хотят.

Плотно позавтракав, мы снова отправились в путь. До следующего нормального приема пищи двое суток пути. Я хотел было взять с собой в дорогу хотя бы какой-нибудь сносный провиант, но Стефания запретила мне что-то мясное. Девушка была убежденной вегетарианкой. Поэтому пришлось ограничиться хлебом и фруктами. Ну что же, будем терпеть до следующей полноценной стоянки.