Раджпутский герой, великий воин, называется «вир». В этом слове явно соответствие латинскому слову «vir», которое означает «муж, настоящий мужчина, мужественный человек, воин». Героическая жизнь раджпутского воина, удивительное поведение героя в битве и вообще на войне — предмет особого внимания всей раджпутской героической и исторической литературы. Есть даже целый жанр лирической поэзии — «вир-кавья», т. е. «стихи о воинах». В раджпутской литературе и традиционной идеологии воин предстает как на деле доказавший свои качества или потенциальный герой, которым могут гордиться его род, потомки и предки, потому что он всегда выполняет свой долг.

Раджпут исполняет свой долг лучше всего и полнее всего тогда, когда он участвует в военных действиях. Битва в раджпутской идеологии — это жертвоприношение богам. Если дело дошло уже до сражения, то истинный кшатрий не имеет права от него отказаться. Каждый раджпут в классическую эпоху воспитывался в убеждении, что он полнее всего соблюдает свою дхарму, если погибает на поле боя. Это представление формулируется так: расставание со своим телом в битве — закон для кшатрия. Воин, солдат, который погибает в бою, проходит путь «виргати» во время верного исполнения своих обязанностей, своей дхармы — по воззрениям раджпутов, и есть тот единственный, кто избегает тем самым неприятностей последующих перерождений, попадая сразу в рай «Вайкунтх».

 

Идеология боя

Эмоциональные описания битв, в которых принимали участие героические раджпуты, составляют основное содержание раджпутской литературы. Чувства, слова, душевные переживания участников сражения представлены очень выразительно. Но именно поэтому мало внимания уделялось рассказу о последовательности событий в сражении. Так, например, про встречу махараны Пратапа с его врагом в поэме, сочиненной на родине Пратапа, рассказывается так: «Там, где потерявший голову от страха смерти Рамдас Ратхор выбрал место битвы, Пратап остановился. И мечи стали здороваться с саблями. А там пусть хоть Ауна наполнится жаром огня, хоть Солнце охладится, океан перестанет течь и застынет или Ганга пересохнет — но герой победит в этой битве». Можно быть уверенной, что в поэме, сочиненной про подвиги Ратхоров, Пратап будет назван «потерявшим голову». Воины сравниваются с вепрями, тиграми и львами. Рассказывается, что «олени, с их длинными рогами, бегут битвы. Только вепри своими мощными клыками ранят и убивают врага. Раджа Джасвант — как вепрь, ранит и преследует один пятьсот врагов».

Раджпутские баллады и поэмы очень проникновенно описывают, как герои готовятся к битве. Эти приготовления носят ритуальный очистительный и умилостивительный характер. Воин совершает омовение. В походных условиях он окропляет себя водой священной Ранги, которая хранится у него для важных обрядов в особом сосуде. Затем совершает жертвоприношения и почитания богов Ганеша, Рамы, Шивы Нилкантха или Махадева, его супруги Деви и своей «кул-деви» — богине — хранительнице своего клана. Этой последней прежде всего он приносит главную жертву — свое участие в войне и битве. Кул-деви не всегда защищает отдельного воина; ее функция — защита интересов всего клана, и если для них нужно пожертвовать отдельным человеком, она без сожалений принимает такую жертву. Более того, в случаях, когда клан плохо понимает свою цель, богиня кул-деви иногда, как рассказывают легенды, является перед кем-нибудь из подопечных и требует принести ей жертву жизнями членов клана, говоря при этом, что она голодна, и может насытиться только кровью. Уверяют, что она может назвать точное число жертв, которое позволит решить проблему.

После почитания божеств, очищения души, воин готовит себя, свое тело к битве и возможной последней жертве. Он растирает сандаловую пасту, натирает ею лоб и руки до плеча и сосредоточивает свое внимание на предстоящем. В действительности эти масляные растирания, непременный элемент индуистского очистительного ритуала, имели и гигиеническое значение; они во всех смыслах аналогичны обычаю русских воинов мыться и надевать чистую рубаху перед боем. Духовное сосредоточение, характерное в индийской культуре, изобилующей различными вариантами и режимами психотехники, в данном случае тоже имело вполне материально измеряемый смысл — морально подготовленный воин мог лучше пройти через испытания, в том числе и ранения. В раджпутских балладах эти приготовления воспеваются очень поэтично — как приготовления воина к встрече с небесными девами «апсарами» в царстве Индры, в раю. «Герой надевает свои доспехи, и апсары, зная, что скоро появятся герои, украшают себя, натираются небесными ароматами. Он надевает свой шлем, а они надевают свои нежные одежды; он надевает на коня упряжь, они украшают руки и лодыжки браслетами с колокольцами; он надевает на тюрбан железную сеточку, они украшают свои косы цветами и драгоценностями; воин начищает свой меч, они сурьмят глаза; герой острит кинжал — она рисует тику на лбу; он надевает защитные нарукавники из меди, она красит свои ладони хной; он берет в руки «тигриные когти» — они надевают кольца и браслеты; он надевает оберег из травы тулси, они украшают себя жемчужными ожерельями; он примеряется к копью — и они приготовили гирлянды, которые наденут на тех, кого встречают у себя на небе. Он в последний раз проверяет тетиву лука — они уже проверяют силу своего убивающего наповал взгляда. Вот он готов — но и они уже готовы на своих небесных колесницах» (79, 1, 492). И погибшие воины, оказываясь на небесах, видят себя в колеснице рядом с апсарами, которые везут их прямо в рай Индры — Вайкунтх.

Раджпуты отличались большим вниманием ко всевозможным приметам и предсказаниям, особенно перед битвой. Счастливые и зловещие приметы просчитываются всегда, и их описания многочисленны. Знамения могут явиться в том числе и во сне. Плохая примета перед битвой — увидеть во сне бешеного слона. Плохо, если в природе происходит нечто зловещее — с неба льется кровавый дождь, поднимаются воздушные и песчаные вихри, происходят землетрясения, слышатся трубные звуки слонов и неспокойное ржание коней, вой шакалов. От этого всего сердце воина приходило в уныние. Немало было предвещающих счастье примет. Прежде всего замечали все, что происходит с правой стороны от идущего в поход войска. Правая сторона считается благоприятной. Поэтому появление предвещающих удачу зверей и птиц справа было очень счастливым предзнаменованием — клики павлинов, журавлей и гусей, появление сусликов и т. п. Очень внимательно смотрели, как пройдет жертвоприношение богам в огне; если дым отклоняется вправо, а топленое масло при возлияниях горит ровно и не коптит, то это очень хороший знак. Хорошие приметы — скисшее в доме молоко, увидеть сосуд с водой до краев, корову, священную траву и множество других.

Перед выступлением в битву раджпуты совершали обряды почитания своего оружия. Каждый вид оружия находился под покровительством того или иного божества, к которому взывали с мольбой дать ему особую силу и возможность защитить владельца. Очень возрастали шансы счастливо пройти испытание битвой у тех, кто уже совершал подвиги, носил на себе следы прежних ранений.

Многие наиболее экспрессивные моменты в поэмах и героических песнях связаны с последними мгновениями жизни раджпутских героев. Так, например, в балладах об Алхе рассказывается такая история: в разгар битвы герой погиб, враг ударом меча снес ему голову, но тело героя «продолжает вращаться вокруг своего меча и разить врагов»; это леденящее кровь зрелище продолжается до тех пор, пока кто-то не набросил «знамя голубого цвета», и тогда погибший рухнул безжизненно (50, 46). В Притхвирадж-расо рассказывается о сыне сподвижника Притхвираджа Паджвана — Балбхадре, которому в битве отсекли голову, но руки его продолжали держать меч и губить врагов; лишь через две «гхари» (мера времени, 24 минуты) тело его упало. Подобные свидетельства многочисленны и продолжают поражать воображение слушателей. Речь в них идет об особом типе раджпутского героя, который называется «джамджхар» (слово происходит от корней «бог смерти Яма» и «течь, струиться» и означает, по-видимому, неодномоментную смерть). С этим связана целая философия. Раджпуты считают, что смерть через отсечение головы — унизительна и лишает погибшего воина его «раджпута». Обезглавленный джамджхар очищает свою раджпута тем, что сам за себя мстит врагам, и таким образом преодолевает бесчестье смерти через отсечение головы. Такой воин, кроме того, демонстрирует особую раджпутскую горячность в бою и доблесть. Многие раджпутские семьи до сих пор хранят легенды и предания о предках — джамджхарах. Джамджхары стали персонажами культа предков для своего клана, и их почитают во время праздников и в памятные дни клана.

Вариант относительно неблагоприятной в ритуальном смысле гибели на поле боя — тот, при котором погибший был скальпирован. Такая смерть тоже считается нарушением «раджпута», позором. Существовало поверье, что так бывало, если жена воина была ему неверна, «нечиста», потому что, как отмечают исследователи, в ритуальном смысле скальпирование является символом утраты мужских достоинств в физиологическом смысле, кастрации. Поэтому считалось, что нанесший такое ранение противник должен быть непременно убит — по законам кровной мести, как нарушитель чести всего клана, а не только самого убитого.

Считалось также, что если погибающий в битве раджпутский князь, упав, в предсмертных конвульсиях цеплялся за землю — то это знак, что даже по своей смерти он продолжает держать родную землю; это, как отмечается, производит на врагов большое впечатление, и они не могут быть спокойны относительно своих завоеваний.

 

Традиционная воинская организация

Древнее кшатрийское воинство было организовано по правилам древнеиндийской военной науки. Армия состояла из четырех видов войск: слоны, колесницы, конница, пехота. Иногда к ним добавлялись повозки и верблюды. В распоряжении военачальника могло быть несколько армий, своеобразных дивизий, и каждая из них состояла из отрядов всех четырех видов войск. Классическое соотношение видов войск было 1: 10; одной колеснице соответствовали 10 слонов, по 10 коней на каждого слона и на каждого коня по 10 пеших воинов. Исследователи считают, что кшатрийская военная колесница — изобретение арийских народов; ее не знают кочевники с их преимущественно кавалерийскими отрядами. В Индии культура колесницы действительно очень древняя, многократно воспетая, без нее немыслимы никакие подвиги богов и героев индийской древности и сама их жизнь. И хотя использование колесниц в последний раз было документально зафиксировано, судя по всему, при вторжении в Индию Александра Македонского (327 г до н. э.), значение боевой колесницы в истории культуры Индии столь велико, что о ней необходимо вкратце рассказать. Боевая колесница кшатриев называлась «ратха»; она имела два колеса, была запряжена четырьмя лошадьми и несла возницу и воина. Не всегда, но бывало на колеснице по три и даже четыре воина и два возницы. Кони были запряжены, для лучшей маневренности и усиления защиты колесницы, следующим образом: два впереди и два по бокам. Возница сидел на специальном сиденье впереди. Колесницы были сделаны из дерева, защищены металлическими пластинами и богато украшены накладными металлическими и рисованными изображениями зверей, птиц, рыб, цветов, даже драгоценными каменьями и шкурами животных. Колесница несла знамена и регалии. В колеснице сидел обычно сам правитель. Воин на колеснице назывался «ратхин» и был вооружен луком и другим оружием метательного типа. Возница, которого называли «сута», — был обычно представителем особой касты, хотя в Махабхарате, как известно, сам божественный Кришна выступает колесничим Арджуны. Роль возничих была очень велика. От них зависели безопасность и военные успехи повелителя. Они были главными «штурманами» боевого средства и первыми помощниками самого воина. Положение колесничих было очень почтенным, они относились к привилегированной варне кшатриев. Гибель возничего означала катастрофу для ездока. Возница оказывал первую помощь раненому ратхину. Колесничие были хорошо подготовлены для роли медицинского персонала — они умели многое, знали травы и снадобья, и всегда возили с собой в колеснице все необходимое. Возничий должен был срочно вывезти раненого с поля боя, если тот был без сознания. По окончании сражений возничие как главные свидетели подвигов ратхинов рассказывали о них всем, воспевая героизм правителя в стихах и поэмах. Колесницы были хорошо оснащены вооружением, в том числе и таким, которое было просто тяжелым для отдельного человека, — огромные колчаны со стрелами или металлические сети и путы. В них помещали также запасные части для срочного ремонта — деревянные оси, колеса.

Раджпутское войско в период средневековья и нового времени состояло из кавалерии, конной и на верблюдах, и небольшого количества пехоты. Кроме того, раджпуты использовали боевых слонов.

БОЕВЫЕ СЛОНЫ — это самый индийский вид вооруженных сил. Он пришел из глубокой древности и используется даже в наши дни в торжественно-парадных ситуациях. Индийская литература описывает слона как самое грациозное животное, поступь которого можно сравнить только с походкой красавицы. Классическое зрелище — индийский раджа на слоне, и действительно, во время торжественных процессий и во время сражений правители, командующие войсками, восседали во всем блеске своего облачения и вооружения именно на слоне. Боевой слон — символ высокого статуса его владельца. В средние века в традиционной индийской армии, в том числе и в раджпутском войске, слоны были элитным видом вооруженных сил. Боевой слон — очень могучий и полезный воин. Его роль может быть сравнима со значением современного танка, и слон, как животное высокоинтеллектуальное, был чрезвычайно эффективен в бою. В древности боевой слон нес до семи вооруженных людей на себе, лучников, вооруженных пиками и боевыми топорами. Понятно, что ездоки на слоне могли использовать только метательное оружие. Но и сам слон мог нанести большие поражения вражескому войску. Боевые слоны — дорогой вид вооруженных сил; не всякий мог позволить себе заиметь вооруженного слона; обращение с этими животными требовало специальных знаний. Слонов приучали к боевой работе профессионалы, погонщики — махауты. Они же вели слона в бой. Главное орудие погонщика — «анкуш», острый крюк на рукояти, которым он понукает слона. Этот анкуш сам по себе мощное оружие — тип боевого топора, если его использовать сверху, что погонщики и делали для своей защиты от нападавших. Слонов требовалось много, и их приходилось в больших количествах отлавливать в лесах, причем даже совсем маленьких, и воспитывать у них специальные навыки. Сохранились очень выразительные средневековые миниатюры с изображениями сцен охоты на слонов.

Строго говоря, боевой слон — высший вид вооружения в средневековой индийской армии, не только раджпутской. Слоны были практически во всех армиях индийских правителей — у кургов, маратхов, в Майсоре, в Бенгалии, в южных султанатах. Раджпуты не были исключением. До принятия на вооружение артиллерии и огнестрельного оружия слоны оставались самым мощным и эффективным средством воздействия на противника. И морального тоже. Известно, что многие завоеватели, в том числе арабские в VIII в., были потрясены зрелищем боевых слонов. Первые европейцы испытали большое удивление и страх, но быстро поняли, что против пороха слон устоять не в силах. Боевой слон был защищен особыми металлическими щитками, они были на голове, прикрывали сверху хобот, шею и бока слона. Боковые щитки бывали оснащены шипами, что повышало их защитные свойства. Вооруженному слону были не страшны ни стрелы, ни удары копий и мечей. Единственное по-настоящему уязвимое место слона — его «лицо». Во время сражений немного подпиленные бивни защищали специально надетыми металлическими колпаками, но это снижало чувствительность и ориентировку слона. И, конечно, кончик хобота и глаза слона трудно было защитить от ранения. В Индии даже существовал своеобразный тест на мощь удара воина — тот, кто мог перерубить бивень слона одним махом, признавался как очень могучий воин. Известно, что в битве при Халдигхати махарана Пратап применил следующий прием: его знаменитая боевая лошадь Четак сумела встать передними копытами на голову слона могольского полководца Ман Сингха, и слон от такой наглости и неожиданности сначала ошалел, а придя в себя, возопил и бросился бежать. Сам Пратап тем временем успел отрубить руки погонщику вражеского слона; Ман Сингх ухитрился перескочить на коня. Это был без сомнения один из самых драматических моментов сражения, поскольку в поединке участвовали лично полководцы.

Боевой слон получал «в руки», т. е. в хобот, особое оружие. Это могла быть тяжелая металлическая цепь. Но чаще всего в боевых условиях применялся тип огромного кистеня — два соединенных цепью тяжелых металлических шара, утыканных шипами и ножами. Этим кистенем или цепью он расчищал путь перед собою, расшвыривая и раня всех, кто попадался на пути. Пребывание в обстановке сражения, среди толкотни, крови, летящих стрел и других ужасов битвы чрезвычайно возбуждало обычно флегматичного и рассудительного слона, он приходил в неистовство и сражался «бешено». Индийцы считают, что такое поведение слона бывает только еще во время течки, поэтому в поэмах боевых слонов сравнивают с влюбленными слонами. Иногда говорят, что перед битвой слона поили патокой, опийным настоем или пальмовым вином, но это все-таки представляется не очень разумным, учитывая, что он несет ответственность за жизнь многих людей или даже самого правителя или военачальника. Надо полагать, что часто встречающиеся описания воина, в том числе и слона-воина, как неуправляемого, опьяненного битвой — это своеобразная формула комплимента, указание на «гибельный восторг», отчаянную доблесть героя, и не должны пониматься буквально.

На спине боевого слона, ближе к шее, укреплялся специальный паланкин, башенка — «хоуда», или, как говорил Афанасий Никитин, «городок». В ней именно под балдахином или без него сидели те, кого слон вез. Перед нею, прямо на шее слона, сидел погонщик-махаут. Хоуда раджи, командующего войском, была снабжена знаменами, зонтом — знаком царской власти, и другими регалиями. Эта башенка имела восьмиугольную форму, была хорошо защищена маталлическими пластинами, и седок выглядывал из нее только выше уровня груди. В наши дни в чем-то подобном в Раджастхане возят туристов; надо сказать, что непривычному человеку сидение на спине идущего слона представляется делом весьма непростым: тебя качает постоянно и с очень большой амплитудой по высоте. Причем не из стороны в сторону, а по каким-то более сложным траекториям, с четырех горок одновременно, и ты цепко держишься за края сиденья, чтобы только не вывалиться. Можно представить себе, что для воина требовалась особая выучка и сноровка и в этом деле. Хоуда бывала изумительно красиво украшена; отделка бархатом, вышивкой, росписью, каменьями и жемчугами не была чем-то невиданным. Металлические пластины бывали гравированные и часто медные, блестели как золото. Иногда особо осторожные ездоки применяли полностью металлическую хоуда. Особенно этим славились мусульманские военачальники, которые познакомились с боевыми слонами только в Индии. Раджпуты, когда видели такое, очень потешались, обзывали подобного героя «сидящим в клетке» и считали ниже своего достоинства даже глядеть на него, не то что воевать с ним. Напомню, что у них существовал принцип боя — равный на равного. В их культуре чрезмерная забота о собственной персоне — нарушение «раджпута», позор.

Очень часто и успешно боевой слон использовался как таран. В раджпутских обстоятельствах, при осаде крепостей, это было главное орудие для проламывания ворот и тяжелых дверей. В таком случае слонам надевали на голову особо прочные щитки. Ворота всех раджпутских крепостей защищены от подобной атаки: на уровне роста слона на створках ворот укрепляются шипы и острые костыли, ворота упрочиваются толстыми металлическими пластинами. Бывали случаи в военной истории раджпутов, когда во время осады слоны, безуспешно бьющиеся в стену, приходили в отчаяние и кидались на своих хозяев, раня и губя многих. Раненый слон, как говорят, представляет большую опасность, он сносит на пути все без разбору, пытаясь спастись от боли и ужаса битвы бегством. Обращение с боевым слоном требовало большого умения.

Вражеских слонов победители брали в плен, приучали и использовали по назначению. Потеря слона в битве — большая трагедия; ее не так-то легко возместить. В больших раджпутских княжествах махараджи держали специальные слоновники, в которых жили десятки, сотни слонов; из их числа махараджа выбирал слона в подарок особо отмеченному им человеку или возмещал потерю какому-нибудь радже или равату.

Боевой слон, как и всякий иной прирученный в Индии слон, имел имя. Очень часто слона называли «Красавчик» (Махасундар), или, например, «Победитель» (Виджай). Многие знаменитые люди Индии очень любили слонов, понимали в них толк, имели по многу этих красивых и умных животных, выезжали с ними на охоту, просто кататься и покрасоваться на людях. Всем известно также, что слоны широко используются в традиционном хозяйстве в Индии; но боевые слоны никогда не бывали унижены хозяйственными работами. При Моголах, в их разношерстной армии, в частности, они широко использовались в обозах, перевозили на себе гаремы правителей и военачальников и весь их скарб во время передвижения армий, а с развитием артиллерии использовались как тягловая сила для гигантских пушек и мортир.

КАВАЛЕРИЯ. Самый многочисленный и самый мобильный вид вооруженных сил у раджпутов. Раджпутская кавалерия — воспетый в поэмах и песнях вид их вооруженных сил, без сомнения, главный. Раджпуты очень ценили и любили лошадей; они до сих пор умеют с ними обращаться, практически в каждой раджпутской усадьбе содержат лошадей. Конь для раджпута — не только предмет любви и заботы как боевой друг и помощник в хозяйстве (боевые кони в хозяйстве, понятно, не использовались), но и объект почитания в различных обрядах, связанных с военными традициями раджпутов. Кони и лошади в Индии всегда представляли большую ценность, но «культура лошади», да и умение с ними обращаться, по большому счету, для Индии нехарактерны. Даже если арии были кочевниками и пришли в Индию в кибитках и на лошадях, в традиции они прочно связаны с почитанием коровы, а культура коневодства была утрачена. У раджпутов дело обстояло иначе. Для коней они строили в своих усадьбах, дворцах и крепостях конюшни, давали коням поэтические клички и много времени уделяли уходу за ними, водили коней на водопой к прудам вдалеке от дома. Они прекрасно разбирались в породах лошадей и особенно высоко ценили иракских и среднеазиатских, видимо, ахалтекинских, скакунов. У раджпутских правителей бывали специальные конюшие и выезжавшие лошадей жокеи; в семьях попроще за конем ухаживал хозяин и его дети. Все это свидетельствует о том, что раджпуты сохранили многое из кочевнической культуры своих далеких предков. У исследователей европейского рыцарства, Ф. Кардини, например, есть мнение, что германцы были прямыми наследниками военно-кавалерийской техники и искусства иранских племен, и что ирано-германский комплекс стал своеобразной основой для развития конного воинства Европы и для средневекового рыцарства. Этот процесс связывают с влиянием готов на судьбы европейской цивилизации в раннем средневековье. Такого же мнения держался Дж. Тод, который не сомневался в генетической связи готов и раджпутов, а в культуре их видел много общего.

В поэмах с большим вниманием к деталям описываются стать, масти, повадки, имена (не клички, а именно имена) коней. Например, лошадь Панч Кальян, чье имя означает «Пять Благоприятных [Примет]» — это гнедая лошадь, у которой все ноги и звездочка во лбу — белого цвета. Раджпутские военнообязанные мужчины должны были иметь полностью вооруженного и экипированного коня, чтобы по первому зову клана и правителя иметь возможность выступить в военный поход. Боевые кони, как и слоны, должны были быть заклеймлены тазром хозяина, чтобы было понятно, с чьей они стороны. Очень много разнообразных примет было связано с поведением коня перед битвой. Так, например, ржание коня в момент, когда воин садится на него, считалось предвестником беды, гибели в битве.

В поэмах описывается особый обряд почитания коня перед битвой. Обряд совершает сам воин или мать, или жена его. В настоящее время этот обряд совершается во время раджпутской свадьбы перед отправлением жениха за невестой в ее дом, и проводит обряд мать жениха. Состоит обряд в следующем. Коней ведут на водопой и купание к водоему. Затем дома коня наряжают — его накрывают особо роскошной попоной пурпурного, зеленого или оранжевого (шафранового) цветов. Затем также торжественно под чтение мантр закрепляется седло — шелковой подпругой с золотыми пряжками, грива коня украшается жемчугом (пусть вас не удивляет обилие красивых и драгоценных вещей — в индийской культуре они рассматриваются как благопожелательные символы и не считаются принадлежностью только женского обихода). Затем, нацедив в чашу сок растений хны, добавляют туда шафранового настоя, и этим составом окрашивают хвост и копыта лошадей, окуная их в полученный краситель. Затем красной пастой на лоб коня ставится тика. Все эти предприятия призваны были охранить коня, а значит, и его хозяина, от поражения и неудач в бою. Затем жена или мать совершала «аратти» — обряд обнесения светильником головы почитаемого таким образом человека. Светильник устанавливался на поднос и обносился вокруг головы семь раз в знак приветствия и благопожелания, а также как символ высшей степени женского почтения перед мужчиной. Обряд «аратти» не является специфически раджпутским, он широко известен во всей индуистской культуре.

Раджпутский всадник был вооружен луком и стрелами, щитом и саблей, копьем, кинжалами.

ВЕРБЛЮДЫ в раджпутских войсках имели немалое значение. До сих пор во время военных парадов в Дели можно увидеть знаменитый Джайсалмер Рисала, полк раджпутской верблюжьей кавалерии, который приходит к параду из пустыни Тар, где он расквартирован в окрестностях города Джайсалмера. Известно, что верблюды широко используются как средство передвижения по пескам Раджастхана: посыльные и нарочные с донесениями и вестями всегда отправлялись именно на них, и добирались до места отменно быстро; впрочем, и в наши дни верблюды часто являются единственным надежным транспортным средством в Раджастхане. В поздние средние века в армии они использовались как «лафеты» для артиллерийских батарей: при этом пушки и мушкеты со спины верблюда, как говорят, стреляли только назад, чтобы не повредить верблюду шею (выбирался самый флегматичный верблюд). Поэтому стрелять могли лишь стоя на месте. Говорят также, что в прежние времена на верблюде сидело по два воина, лицом в разные стороны (вперед-назад), и что верблюды «очень удобны при отступлении». Похоже, что использование верблюдов в качестве передвижного средства для пушек было их главным военным назначением, если речь не шла о пустынных западных районах и княжествах Раджастхана. В пустыне верблюжья кавалерия — аналог коннице, и бывает очень эффективной. Надо ли говорить, насколько экзотично и эффектно она смотрится.

ПЕХОТА. В раджпутской армии пехоты было очень немного, не столько, сколько предписывалось древней военной наукой Индии для кшатрийского войска. Раджпуты считали ниже своего достоинства воевать «пешком» на земле. У них существовало стойкое убеждение, что уважающий себя раджпут должен вообще как можно меньше касаться ногами земли — рассказывают о раджах, которые никогда за всю жизнь не касались стопами почвы. Но все-таки пешие воины, в число которых входили не столько раджпуты, сколько представители племен (бхилы) и низших разрядов раджпутов (из внебрачных детей от служанок и низкокастовых наложниц — дарога), были нужны и в раджпутской армии. Главное их предназначение было, как можно понять из описаний, — защищать ноги боевых слонов. Раджпуты до прихода Моголов и европейцев в Индию не знали пороха, и пехота была вооружена луками, копьями и мечами.

Интересно, что горные, пригималайские раджпутские раджи и их военные отряды были хорошо подготовлены для ведения боевых операций в горах. Позднее в могольской армии они использовались как альпийские стрелки. Считалось, что этим умением в полной мере обладают маратхи, но горные раджпуты сумели противопоставить им свою собственную эффективную тактику ведения боевых действий в специфических условиях гор.

 

Организация и тактика

Раджпутская армия комплектовалась по патриархальному принципу. Мы уже знаем, что практически все мужчины-раджпуты были по определению военнообязанными. Каждый клан мог выставить в случае необходимости военный отряд, состоявший из всех способных носить оружие мужчин клана. В раджпутском княжестве собиралось из этих отрядов значительное по численности войско.

Раджпутские раджи, признавшие сюзеренитет Моголов (что принимало форму породнения с ними через брачные союзы), предоставляли свои военные ресурсы новым родственникам. Это привело к тому, что со второй половины XVII в. раджпутские военные отряды постоянно входили в состав могольской армии, в которой они заняли весьма заметное место. Когда раджпутские военные отряды поступили на службу Моголам, то в могольской армии они узнали, что такое артиллерия и стрелковое оружие, и освоили их. Могольская армия состояла из разнородных отрядов, в том числе из наемников. Известно, что в ней служили выходцы из Средней Азии, Кандагара, Хорасана, Мултана, рохиллы (прижившиеся в Индии афганцы), константинопольские турки, даже европейские авантюристы и беглые матросы. Раджпутские военные подразделения всегда сохраняли свою целостность, руководили ими только раджпутские же раджи и предводители кланов. Многие раджпутские военачальники показали себя настолько способными и умелыми специалистами военного дела, что выдвинулись на первые роли в могольской военной иерархии.

Армия эта была устроена на началах своеобразной контрактации. В ней была введена система «мансабдари», при которой владетельные люди Индии или государственные чиновники получали от падишаха «мансаб» — специальный ранг в государственной иерархии. Этот ранг был основанием для получения материального вознаграждения (в виде поместья, большого района «на прокорм»), но и требовал от его владельца выставить определенное количество вооруженных людей — кавалерии и пехоты; мансабдар должен был лично участвовать в военных операциях и походах падишаха с этим своим отрядом. Чем выше был ранг, тем больше был военный отряд (до 8000 всадников для принцев крови), и тем выше влияние. Гражданские чиновники империи войск не водили, но должны были выставить полностью экипированные воинские подразделения. Так появлялись наемники. Система не была простой и четкой, всякий случай рассматривался лично падишахом, бывали отступления и уточнения, но в целом система работала успешно, и армия комплектовалась по весьма сходным с раджпутской патриархальной системой принципам.

Старинная кшатрийская идеология содержала вполне рациональное представление о роли и значении военачальника. Похоже, что древние кшатрии избирали предводителя войска — в случае, если по какой-то причине правитель не мог сам вести войско в бой. Считалось, что на эту роль подходил не просто могучий и неустрашимый воин; претендент должен был обнаружить понимание теории военного дела. В частности, от него требовалось умение подготовить войска к походу; знать правила походного передвижения; естественно, необходимой считалась способность успешно провести сражение и — что весьма любопытно — твердость в стремлении сохранить уже достигнутые успехи и добычу. И «тогда враги, словно скот, почуявший запах льва, побегут от него, как от огня». Так, в Махабхарате, в гл. 153 Удьогапарвы, например, написано: «Без верховного военачальника даже могучее войско, вступив в битву, бывает уничтожено подобно муравейнику. Ведь у двух людей ум никогда не может быть одинаковым. Также и между двумя военачальниками происходит взаимное соперничество в доблести… Своих врагов в битве всегда побеждают те, кто назначает себе опытного, храброго и честного военачальника, преданного благу своего войска» (11, 306). Военачальник строит свою тактику в том числе и на сведениях, полученных от разведчиков и шпионов — «людей, достаточно смышленых, чтобы следить за поступками и действиями» противника.

В раджпутском отряде руководителем был глава клана, и рядовые воины подчинялись только его указаниям. Считалось, что он во всех обстоятельствах знает, что должны делать все остальные. Как подчиненные своего родственника-предводителя, они вместе с ним помогали в военных делах родственным и руководящим кланам в княжестве. Так собиралсь войско раджпутского княжества. И хотя считалось, что войском руководит раджа, глава владетельного клана княжества, воины из других кланов не думали, что их клан ниже или хуже, не любили воинской иерархии (признавали только традиционную иерархию) и демонстративно подчинялись только указаниям предводителя своего клана. Авторитет вождя не своего клана был для них незначительным. Раджпутский раджа мог руководить клановыми воинскими подразделениями, а не войском в строгом смысле слова. Все указания и команды транслировались только через промежуточных весьма амбициозных начальников. Индийские историки видят в этом обстоятельстве корень бед раджпутов, считая, что из-за амбиций этих предводителей не удавалось создать надежную и крепкую раджпутскую армию. Выдающиеся раджпутские военачальники, великие раджи тем и знамениты, что, преодолев сопротивление системы, сумели создать очень боеспособные армии, и это приносило большие военные успехи и достижения в случае столкновения с традиционными противниками.

Действительно, раджпуты полагались прежде всего на личную удаль и доблесть каждого воина и плохо умели вести согласованные действия. Раджпутская тактика — поединки, сидение в крепостях и стремительные вылазки, кавалерийские набеги из крепостей. Поединки «клан на клан» часто успешно решали возникшие между соседними кланами и княжествами (и вообще в раджпутской среде) проблемы. Сидение в крепостях в иных случаях заканчивалось джаухаром и «шака», последней отчаянной битвой защитников крепости, которая велась, судя по всему, по сценарию, который диктовал противник; раджпуты видели перед собой одну задачу — погибнуть с честью. Очень редко сходились в битве значительные раджпутские силы. И в таком случае раджпуты проводили одну, решительную битву, и не вели долгих изнурительных боевых кампаний. Раджпутское сражение — это большое количество поединков, проведенных по правилам, последовательно, при наблюдателях, даже зрителях. После этой подготовки вступает в бой кавалерия, но и ее сражение заканчивается тем, что всадники спешиваются, и ведут рукопашный бой до победы. Представления о чести требовали вести бой до конца — до победы или гибели на поле боя. Так было до появления мусульманских завоевателей в Индии. При правителях Делийского Султаната, которые не занимались созданием своей государственной системы, а интересовались в основном добычей, появлялись в Раджпутане, Гуджарате и Мальве набегами и скоро уходили обратно, обстоятельства складывались во вполне привычном для раджпутов русле. Они в основном держали осаду крепостей. Только столкнувшись с тем, что противник навязывает им боевые действия вне крепостей, лицом к лицу с огромной армией, вооруженной артиллерией и огнестрельным оружием, в конце XVII в., раджпуты осознали важность пехоты как самого массового вида войск в новых обстоятельствах (пехоты у них практически не было, и пороха они не знали). Вот тогда раджпутские историки и сделали свой знаменитый вывод: «порох погубил рыцарей». И они стали, усвоив новые методы, просто хорошими, умелыми, выносливыми и храбрыми солдатами, что в полной мере оценили англичане. С тех пор раджпуты служили и служат во всех государственных армиях Индии, и авторитет их и умения ни у кого не вызывают сомнений.

Раджпуты исходили из убеждения, что война «за свое» — это справедливая война. «Свое» — это максимально широко понимаемые интересы клана. В том числе и имущественные. Эти представления о «жизненных интересах» заносили раджпутов весьма далеко от родного дома. Но раджпуты никогда не ходили в походы большими массами. Их тактика — стремительные набеги мобильными группами. При передвижениях, когда возникала необходимость стать на привал, строго следили, чтобы лагерь был разбит на ровном месте, где есть трава, вода и сухое топливо. И люди, и кони должны были хорошо отдохнуть. Но это не должно быть место ритуально значимое — обители отшельников, святилища, кладбища и места кремации и т. п. Обозы были очень немногочисленные. Брали с собой только несколько способных провести ремонт ремесленников и врачевателей.

В родных горах они часто прибегали к партизанской тактике ведения боевых действий. Особенно это развилось при тех притеснениях, которые развели Моголы. Раджпутские кланы селились в горных труднодоступных местах, и на этой базе жили и женщины, и дети, и отдыхали сами военные отряды. Оттуда они наносили молниеносные визиты на места расположения противника, причиняя разрушения, убивая солдат, добывая оружие, провизию и все необходимое. Сами они называли это «земля горит под ногами» у врага. Местные крестьяне горячо поддерживали борющихся, а часто и вовсе уходили со своим скарбом и скотом в горы, потому что могли рассчитывать на защиту только у раджпутов. Моголы в горные базы не совались. Как известно, эта тактика оказалась очень эффективной в борьбе Мевара, и махарана Пратап довел ее до совершенства. Про него рассказывают, что сам он никогда не расставался с походным снаряжением. Он был одет так, чтобы в любой момент вскочить на коня, его «сухой паек» был завернут в ткань и привязан к поясу, а вооружение он вообще не снимал. При малейшей возможности раджпуты Сисодия делали противнику что-нибудь неприятное. Находясь в почти походных условиях в горах, раджпуты занимались военной подготовкой, обучали юных бойцов и тренировались, выезжали коней, и никаких послаблений в своих привычных занятиях не допускали — понимая, что от этого зависит боеспособность и сама жизнь целого общества. Это позволяло раджпутам отвоевывать целые районы и возвращаться домой, когда могольские войска уходили из Раджастхана. Прочной власти без согласия самих раджпутов Моголы не получали никогда.

ПОЕДИНОК. По раджпутским представлениям, поединок — самое «правильное» сражение. В нем участвуют два воина-солдата или двд полководца, за которыми стоят армии; в последнем случае геройство правителя позволяло сохранить жизнь подданным. Требование «побеждать врагов в честном бою» относилось прежде всего к поединку. Общее правило такое: в поединке воины используют оружие «от низших видов к высшим», т. е. копье или пику, дротики, лук и стрелы, меч. Важный принцип — соответствие видов оружия у обоих противников. Поединок продолжается до тех пор, пока кто-нибудь не отбросит оружие или, увы, не погибнет. Ранение не считалось достаточным основанием для прекращения поединка; в случае фактической невозможности продолжать противостояние, если раненый терял сознание, требовалось решение наблюдателей о прекращении боя. Стоящие невдалеке доброжелатели, болельщики, могут остановить поединок, проведя переговоры. Они же утешают, помогают, прикасаясь «прохладными руками» в паузах поединка.

РУКОПАШНЫЙ БОЙ. Во время него использовали те умения и приемы, которые воины приобрели, занимаясь вольной борьбой как спортом. Раджпутскому воину предписывалось, имея в виду всегдашнюю опасность оказаться в рукопашной схватке, не иметь длинных волос, но иметь достаточно отросшие ногти, чтобы царапать своего противника. Если схватка была между раджпутом и нераджпутом, то раджпут имел право защищаться соответственно степени нападения. История сохранила рассказы о подобных схватках противников, не отличавшихся чувством чести. Тогда борцы впивали друг в друга «тигриные когти» («тигриную лапу») или просто припрятанный кинжал «скорпионье жало», например; раджпутская честь состояла в том, чтобы не быть первым нарушителем, а лишь действовать в ответ. По правилам, однако, считалось, что можно сыпать в глаза и рот противнику песок — буквально из-под ног, чтобы защитить себя. В случаях, когда точно знали, что предстоит рукопашная, брали с собой коробочку со специальным вредоносным порошком: в его состав входила негашеная известь, ядовитые растительные и минеральные добавки; при использовании он раздражал кожу, глаза, лицо, дыхательные пути противника. Умельцы-химики не перевелись и по сию пору. Автор этих строк, к несчастью, на себе испытала действие подобного «вооружения» — может быть, от рук индуистских фанатиков в священном городе Бенаресе. На железнодорожном вокзале мне буквально за шиворот насыпали нечто, весьма похожее на толченое стекло. Я была уверена, что пришел конец — настолько это было болезненно. Оказалось, впрочем, что лечится эта беда чрезвычайно просто — вокзальный фельдшер, охотно сообщивший, что через его руки каждый день проходят десятки таких, как я, осторожно протер пропитанной маслом ватой мою спину, получил плату и остался весьма доволен. Дело очень давнее, можно сказать, что в тот момент, когда я выдавала деньги, грешным делом подумала, увидев выражение его лица, что они с таинственным помощником изобрели такой хитроумный бизнес на недотепах-иностранцах.

Раджпуты умели оказывать первую медицинскую помощь раненым уже в ходе сражения. Это была обязанность оруженосцев и специальных врачевателей, но и сами воины понимали в ранах. Так, не все ранения от стрел оказывались смертельными. Во многих случаях воин продолжал сражение, как это явствует из описаний битв. Опасными считались ранения от стрелы в лоб, в грудь, между ключицами, на груди в области плеча. Для экстренной помощи раненым применялись: (древесная) зола или пепел священных в индуизме выделений коровы — ими посыпали раны, и они хорошо приставали к смазанному маслом перед битвой телу, что прекращало доступ к ране всякой грязи и останавливало кровотечение; использовалась толченая высушенная целебная смола растений. Считалось также, что выполненный перед сражением обет воздержания от пищи и плотских удовольствий помогает организму легче справиться с ранением.

Великие поэты древности так прочувствованно и проникновенно повествовали о битвах богов и героев, что не остается сомнений — они хорошо знали, как происходят сражения. Так, психологически очень точными выглядят описания видений в битве. В Махабхарате их множество. «Кауравы все, которые стояли рядом со мною, желая посмотреть на битву (поединок. — Е. У.), были охвачены великим горем при виде падения моего. И вот, когда я лежал поверженный, я увидел восьмерых? брахманов, блеском подобных солнцу или огню. Они стояли, окружив меня со всех сторон на поле битвы и поддерживая меня руками своими. И бережно поддерживаемый теми брахманами, я не касался земли. Ибо благодаря брахманам, которые как друзья (поддерживали меня), я держался в воздухе. И будто парящего спящим в воздухе, они окропляли меня каплями воды. И поддерживая меня так, о царь, те брахманы все затем сказали не раз: «Не бойся! Благополучие да будет с тобою!»» (11, 356). Изумительные по силе эмоций и по мудрости мысли вещи можно прочесть в раджпутской литературе.

Часто повторяется мысль: когда враги убивают близкого уцелевшему воину человека, победа ему уже не важна. Те, кто храбр, но и умеет сострадать, кто отличается скромностью и благородством, те как раз и гибнут в бою, «а самый низкий спасается». Одна из поэм так описывает битву, в которой участвовали воины махараны Пратапа: «Бывали битвы между богами и асурами, Пандавами и Кауравами, между Рамой и Раваной, как же не быть им в наше время. Войско Пратапа — слоны и конница, двигались в таких количествах, как будто это были тучи, готовые пролиться ужасным ливнем, таким, какой бывает в шестом месяце (август-сентябрь, пик муссона. — Е. У.). У воинов на поясе висят мечи и сабли, в руках пики и палицы. С красивым оружием и украшенные гирляндами, они с криками радости начинают свой поход. Отряды героев прощаются с женами; на дороге стоят другие женщины, и они тоже приветствуют героев торжественными и радостными песнями, воспевают их славу. Торжественно и грозно вышло войско на большое поле. Слышен боевой клич, похожий на львиные рыки, гремят литавры и барабаны, слышны трубные звуки раковин. В жилах воинов вскипает героизм… Плотными рядами идет войско; там, где образуются прорехи, встают воины из запасного отряда. Битва была такая, что дрожали и горы, и море. Кони падали раненые. Но на кончике копья Пратапа поселилась сама богиня Кали, и рука его не знала промаха». Богиня Кали, как считается, всегда присутствует на поле боя, где много крови и гибнут люди.

Иноземцы, столкнувшиеся в битве с индийцами, не раз писали о поразившем их «странном» поведении на поле боя, имея в виду как раз неорганизованность процесса сражения, отсутствие сценария боя. Бабур, например, сам предпочитал знать, что будет делать при том или ином повороте дела. Поэтому иноземные завоеватели иногда могли навязать сценарий сражения и поставить индийцев в наименее выгодное положение. Другая имевшая тяжелые последствия особенность индийской армии состояла в том, что воины чувствовали себя уверенно и понимали, что все идет как надо до тех пор, пока могли видеть сидящего на слоне своего военачальника. Но если случалось, что раджа или командующий армией был ранен или случайно каким-то образом исчезал из поля зрения, войско теряло управление и рассеивалось. Поэтому всегда одной из первых задач сражения было — вывести из строя военачальника, и к этому стремились лучшие солдаты с той и другой стороны. Здесь можно усмотреть перенесение идеи поединка на общее сражение. Иногда сражение начиналось и заканчивалось этим символическим поединком: чей предводитель раньше исчезал, тот и проигрывал битву. В классическую эпоху, когда сражения велись по традиционным парадигмам, относительно неспешно и могли состоять из нескольких актов, была возможна перегруппировка сил и назначение нового командира. В условиях бескомпромиссной агрессии мусульманских завоевателей и, позже, англичан, никаких традиций уже не удавалось соблюсти. Приходилось буквально спасаться от резни. Раджпутское войско тоже страдало этой слабостью. Но поскольку войска в строгом смысле слова они не имели, их кавалерийские отряды, рассеявшись, могли вновь собраться и провести операцию-набег, что оказывалось в их случае гораздо более эффективным, чем участие в военных порядках больших армий на поле. Их девизом также могло быть «быстрота, глазомер, натиск».

Вершиной личной отваги в бою считался кавалерийский прием спешивания, так называемый «угара». Считается, что это специфическая раджпутская тактика, свидетельствующая о высоком уровне воинской подготовки. В критический момент битвы кавалеристы спешиваются, и бой с противником продолжается уже на земле. Расчет делался в основном на психологический шок у противника — ведь такое безрассудное поведение во время битвы могло привести к верной гибели. Когда битвы происходили между раджпутами, «угара» с одной стороны вызывала такое же поведение и у другой, и бой принимал форму многочисленных поединков. Иноземцы приходили в замешательство, но в сражение «на равных» не вступали, у них была пехота. Для раджпутов высший смысл «угара» как раз и сосгоял в том, чтобы, во-первых, если так суждено, погибнуть самому, не губя при этом коня, и, во-вторых, не иметь соблазна спастись бегством с поля боя, не выполнив последний долг воина. В одной из поэм подобный эпизод боя описан так. Герой вдруг «увидел своего младшего брата Вирама, который никогда в жизни не ходил по земле пешком, сражающимся с врагами на земле, без коня. Очень взволнованный этим, Рав Хаммир воскликнул: «Почему я остаюсь в седле?» И тоже боролся на земле. Его ноги были разбиты в кровь об острые камни…» (51, 55). Действительно, раджпутскому радже не полагалось ходить по земле пешком — он пользовался паланкином, когда не сидел на коне. Этот Хаммир, Чаухан из Рантхамбхора, в конце битвы сам себе отрубил голову мечом — чтобы не сдаваться врагу. Некоторые авторы пишут, что спешившиеся раджпутские конники связывали полы своих одежд так, что образовывались целые цепи воинов; якобы это повышало эффективность действий. Не могу заставить себя поверить в это, хотя отрицать, что подобные свидетельства в литературе встречаются, не могу. Надо только знать, что обычно так описывали раджпутов персидские всадники, которые очень чванились, считали себя лучшими в мире вояками, презирали всех остальных и критиковали любые действия противника. И кони были не те, и солдаты плохи, и погода неудобная. Надо признать, что они имели основания гордиться собой, и все же… Сам Бабур, хоть и не перс, отличался подобным отношением к своим противникам. Он писал: «Индийский воин знает, как надо умирать, но не знает, как надо воевать».

Вот как описывается одна из битв в «Балладах об Алхе» — правда, нужно иметь в виду, что в балладу явно внесены поздние добавления, потому что упоминаются ружья и пушки, которых на самом деле в это время еще не было. Сначала предводители сторон выезжают каждый перед своим строем и начинают переговариваться, поддевая друг друга. Один кричит: «Мое сердце покрыто волосами», т. е. имеет в виду «Я очень храбрый»! Другой «Если я отвернусь от лица моего врага, то нарушу мою «раджпути»!» И постепенно сгущая накал страстей, доходят до «гневного состояния», так что «белки глаз покраснели, как уголь». Затем вступают в бой лучники как сказано в тексте, «пули, стрелы, дым застилают все вокруг». Никто «не уступает врагу и не оставляет места, где стоит», потому что все истинные раджпуты. «Уже луки ослабели, уже ружья разогрелись, руки лучников стерты в кровь». Подошли ближе друг к другу с пиками и копьями, и начали пускать дротики. И никто не уступал, пока копья не поломались, стрелы не погнулись. Паланкины на спинах слонов, где сидят эти лучники, «утонули в вязкой крови. Тогда каждый воин обнажил свой клинок, и ряд обрушился на ряд — всадники на всадников, пешие воины — на пеших. Бивень к бивню столкнулись слоны. Очень много прекрасных юных воинов пролили свою кровь. На каждом шагу лежали раненые». Погибшие лошади и слоны «как лепешки навоза на крестьянском поле лежали на поле боя». «Кровь текла, как красная река, и тюрбаны были в ней, словно лотосы, словно черепахи — щиты и как змеи — ружья; одежды колыхались в этой реке, как водоросли». И раненые стонали — об отце или сыне, о жене, которая станет скоро вдовой, о старой матери, по которой некому будет совершить погребальные обряды. «Вода была там дороже золота, но негде было взять ее…» (50, 105–106). В решающий момент битвы Удан говорит своим воинам, пришпорив коня перед строем: «Вы не слуги мои, вы братья мне. Моя честь зависит от вашей. Тот, чья нога отступит назад от передней линии, погубит свою карму — семь жизней его имя будет в забвении. Создания на земле имеют много рождений, но редки рождения в качестве человека, используйте этот час — увядший цветок не может соединиться со своим растением вновь. Песнями и легендами будет прославлена эта битва в будущем! Тот, кто умирает дома в своей постели, зря растратил свою «раджпути»!» (50, 78).

Мы уже знаем, что раджпуты никогда не сдавались на милость победителя. Но в одной из поэм удалось найти описание того, как это могло бы выглядеть. Речь в легенде идет о том, что любящий дядя, младший брат отца, потерял в пути своего дорогого, очень любимого маленького племянника. Настолько любимого, что дядя всегда кормил его до того, как поест сам. Молодой человек не знал, что ребенок украден с помощью волшебных средств, и чувствует себя виновником трагедии. Он приходит к отцу ребенка, своему старшему брату, без тюрбана на голове, со связанными руками и держа во рту пучок травы. Все это символизирует крайнюю степень униженности и подчинения. Брат привязывает его к шесту и принимается бить бамбуковыми палками, что тоже может быть проделано только с рабом. Наказываемый не сопротивляется, и в отчаянии говорит себе, что надо терпеть, что возражать старшему брату — означает нарушать «раджпути». В военной истории раджпутов сцены унижения не описаны — они до такого не доживали.

 

Битва при Халдигхати

Одна из самых великих в раджпутской истории битв — битва при Халдигхати. Она состоялась между армиями меварского махараны Пратапа Сисодия и могольской армией во главе с Ман Сингхом Каччва. Этот Ман Сингх состоял на службе Акбара и стал одним из самых значительных военных специалистов в его армии. Акбар много лет стремился подчинить Мевар и лично Пратапа своей власти, но безуспешно. Битва при Халдигхати была одним из этапов этого противостояния. В народной традиции, однако, причины, вызвавшие битву, объясняются очень интересно. Известно, что Ман Сингх приезжал к махаране Пратапу и пытался уговорить его «по-хорошему». Принимая гостя у себя, махарана проявил немало радушия. Но за один стол с Ман Сингхом не сел — не стал унижать себя столь тесным общением с человеком, которого считал предателем. Этот факт вызвал восхищение раджпутов, которые и без того испытывали к махаране Пратапу огромное уважение. Они говорят: «Не разделил трапезу с Ман Сингхом, который нарушил свою «раджпути», показал ему его место». А когда гость ушел из дома Пратапа, то дом окропили священной водой Ганги, снова промазали очистительной смесью земли и коровьего навоза, выбросили всю глиняную посуду и утварь, бывшую в нем, чтобы очистить скверну, нанесенную присутствием недостойного. А Ман Сингх якобы узнал об этом от своих шпионов, оскорбился и пришел с армией — наказать Пратапа.

Битва состоялась 18 июня 1576 г. Халдигхати — узкий горный проход в горах Восточного Раджастхана. Невдалеке от него противники встретились на относительно ровной долине, изобиловавшей валунами и кустарником. В битве участвовало в общей сложности около 8000 человек и столько же слонов и лошадей; из них около 3000 тысяч — армия раны Пратапа. Армия Моголов не могла пройти за перевал и не смогла затащить в горы свою артиллерию, что лишало ее всем известных преимуществ, и поэтому сражение прошло под диктовку раджпутов. Они сумели использовать все свои тактические приемы и наработки, которыми так славился махарана Пратап. Армии построились друг против друга: могольская имела передовой ряд стрелков, авангард из двух частей, основное построение в виде центра и двух флангов и запасные отряды; раджпутская имела передовой отряд, основное войско, два боковых отряда и стоявший позади, преграждая доступ в ущелье, отряд пехоты, набранной из племени бхилов, вооруженных луками, в количестве 500 человек. Раджпутская конница нанесла решительный удар по передовым построениям моголов и смяла их почти мгновенно. Затем Пратап выслал вперед боевых слонов, стремясь смять центр противника и проделать брешь для прохода своего войска через построения Ман Сингха. Затем, по раджпутскому обычаю, должна была прорваться в тыл врага двумя мощными колоннами, отсекая фланги, кавалерия. Это должно было привести к полному нарушению построения, что раджпуты считали поводом перейти к поединкам, которые могли закончиться даже и рукопашной схваткой. В могольской армии тоже были слоны. Первыми вступили в поединок слон Лона со стороны Сисодия и могольский слон Гаджмукта. Но погонщик Лоны был ранен пулей, и слон не смог одолеть противника. Тогда выпустили на поединок знаменитого Рам Прасада, самого великолепного слона махараны, слона, завладеть которым Акбар мечтал много лет. Но его махаут был убит стрелой, а могольский погонщик, сидевший на противнике Рам Прасада Мадаре, исхитрился перепрыгнуть со своего слона на спину Рам Прасада. Таким образом, слон достался моголам. Традиционный сценарий дал сбой. После этого отряды сошлись вплотную — кавалерийского наскока не получилось. И начались поединки между врагами. Махарана Пратап лично на своей лошади участвовал в этой атаке. Он приблизился к Ман Сингху. Тогда именно его Четак напугала слона Ман Сингха, прыгнув на его голову «как голодный тигр». Сам махарана метнул копье в выступы на голове слона и ранил махаута. Но поразить самого Ман Сингха не удалось. Тогда махарана принял бой с Мадхо Сингхом Каччва, получил несколько ранений от стрел и копья, но смог обратить противника в бегство. И, как говорят раджпутские историки, все шло очень хорошо, моголы начали уставать, слабеть. И тут командир могольского резерва, крича, что на поле боя появился сам падишах Акбар, ринулся со своим отрядом в бой. Никакого Акбара не было и в помине, но эта хитрость воодушевила могольские войска и расстроила раджпутские — у них резервов не было. Именно в это время махарана Пратап потерял сознание от ран, и товарищи вывезли его с поля боя. Один из раджпутов схватил царский зонтик махараны, чтобы создать видимость присутствия Пратапа на поле боя (это было чрезвычайно важно, как мы уже говорили — без командира войско теряло волю и управление). Но герой вскоре погиб, и все стало стихать и успокаиваться. Полуденный зной довершал дело. «Воздух был раскален, как в топке, и мозги закипали в черепе». Моголы тоже «не могли шевелиться». Войска махараны отошли за перевал, а моголы не имели сил их преследовать. Как говорят, битва угасла как-то сама собой. В ней не было явного победителя, и результатов она не принесла. Просто показала, на что способны противники. Махарана не лишился своих владений, не подчинился Акбару, ничего не потерял в стратегическом плане. Моголы это понимали, но объявили себя победителями потому, что довели махарану Пратапа до того, что он потерял сознание и был унесен с поля боя; надо полагать, это Ман Сингх Каччва, будучи раджпутом, воспринял битву традиционно, по-раджпутски, как поединок военачальников. Уцелев в сражении, он мог считать себя победителем. В битве раджпуты потеряли около 500 человек убитыми и ранеными. Моголы — около 150 убитых и 300 раненых. Битва длилась с 8 ч утра до полудня. Действо, как можно понять, было весьма статичным. Махарана Пратап сделал вывод — больше он не станет выводить свои отряды на резню. Отныне он перешел к тактике партизанского сопротивления, которая многие десятилетия сдерживала Моголов в Раджастхане.

 

Исконно индийское оружие соответствует — и это естественно — классической воинской идеологии. Оригинальные методы и способы ведения военных действий, боевая тактика вызвали к жизни разработку различных типов метательного оружия, которое можно назвать «бесконтактным», и оружия ближнего боя (типа штыков), которое применялось при обороне. Достаточное развитие получили средства защиты воина. Особое значение имеют и средства вооружения боевых животных: те, которые можно назвать пассивными — типа защитных щитков, усиленных ранящими противника шипами, и те, которые активно использовались, например, боевыми слонами.

Возможно, при разработке теории применения оружия учитывались идеи ритуальной чистоты и нечистоты, ритуального осквернения, представления о «хорошем» и «дурном» действии. Последнее представление связано с теорией кармического воздаяния за хорошие и плохие деяния. Речь, конечно, не шла о прекраснодушии индийских солдат. В Индии тоже изобрели удивительно изощренные орудия и даже методы убийства. Так, например, в прошлом веке англичане были повержены в психологический шок действиями секты душителей — тугов, прославившимися ритуальными убийствами без пролития крови. Разнообразие видов смертоносного оружия почти не поддается строгой классификации. Но тем не менее проследить соотнесенность традиционной идеологии, военной теории и инженерной стороны вооружений и способов их применения все же очень заманчиво. Что мы и попытаемся сделать — в отношении раджпутов.

Весь набор вооружения раджпутского воина — меч, кинжал, пика, копье, боевой топор, чакра, лук со стрелами — подчеркивает главенствующее значение кавалерии и поединка воинов и соответствует им. Раджпутские воины в истории показали себя не менее храбрыми и подготовленными солдатами, чем мусульманские завоеватели, но у них были иные представления о способах и методах ведения войны. Они не владели тактикой ведения крупных войсковых операций, не знали больших армий, не знали жизни «в орде», в походах и шатрах, как это практиковали Моголы, весь двор и государственная машина которых вместе со своими женами и домочадцами, с невероятными обозами, проводили в военных походах многие месяцы; Моголы годами жили в ставках. Моголы умели строить армии, организовывать сражения между большими массами людей, у них была многочисленная пехота и тысячные отряды кавалерии, и они в начале XVII в. уже начали осваивать не только использование, но и производство артиллерии. Всем этим современным методам раджпуты, у которых за толстыми стенами крепостей время текло совсем иначе, могли противопоставить только свою старинную рыцарскую храбрость и честь. Момент истины для них настал именно с приходом Моголов. Они оказались вполне на высоте положения каждый лично, но сама система военного профессионализма раджпутов оказалась не соотвествующей требованиям нового времени, неадекватной уровню развития военного дела.

Известно, что чуть ли не до XIII в. оригинальное, собственное оружие индийцев было таким же, как во времена вед и эпоса. Вместе с тем, воинская традиция завоевателей — еще со времен арабов, и особенно с XII в., оказала огромное влияние на представления индийцев в этой области. Различные виды вооружения имеют с тех пор исконно индийские и «мусульманские», могольско-персидские виды и варианты.

В глубокой древности для кшатриев индийские мыслители разработали науку оружия. Согласно традиционной классификации, оружие могло относиться к одной из следующих категорий. «Амукта» — «то, что держат, несвободное»; «мукта» — «то, что отпускают, бросают, свободное»; и «мукта-самдхарита» — «то, что бросают и возвращают», например, метательный нож на цепи. Выделяли и такое оружие, которое «запускалось машинами» — камни и всевозможные горящие снаряды. Использование метательного оружия как средства выбора — очень важная идея древнеиндийской военной науки. Такое оружие позволяло «бесконтактно» поражать противника, и опосредованный, непрямой удар летящим копьем, дротиком, чакрой имел особое значение с философской точки зрения. Применение подобного оружия против врага могло считаться не убийством, а именно использованием оружия, а уж кто и насколько от него пострадал — это проблема кармической судьбы пострадавшего. Считалось также, что наиболее предпочтительным со всех точек зрения (наивысшим) является метательное оружие типа лука и стрел, затем — ниже классом — метательные снаряды, затем мечи, и самое худшее — собственные руки в рукопашной схватке. Древняя наука оружия предписывала освоить следующие методики обращения с оружием: заклинание оружия с помошью мантр; искусство упражнений с оружием; метание оружия; магические средства его возвращения.

Древние индийцы считали, что существуют различные виды сверхъестественного оружия, очень эффективного. Но используют его только боги, помогающие праведной битве воинов. Рассказы о действии такого оружия выглядят как мечта, сказка, гораздо более смелая, чем мечта о ковре-самолете. Различные виды такого оружия вызывают якобы оцепенение всех живых существ на поле боя («шука»), или повергают всех в сон («прасвапана»), или превращают всех в бессмысленно дергающихся, расслабленных, пока не погибнут («нартана»), или все, дрожа от страха, будут изливать мочу и другие выделения (последнее оружие называется «устрашающее», «срасана» — ах, санскрит!). Мифических видов оружия индийцы знали огромное множество. Описания подобных мифических средств поражения противника, часто массового, привело к появлению слухов о том, что древние индийцы изобрели и реактивные снаряды, и минометы, и ядерное оружие, и космические летательные аппараты, и умели использовать эффекты инфразвука. Будучи рационалистами и материалистами, мы должны отрицать такую возможность, но дошедшие до нас (в эпосе, например) описания эффектов действия мифического оружия производят сильное впечатление и действительно наводят на мысль о знакомстве с отмеченными физическими явлениями и инженерными технологиями. Но это отступление не имеет отношения к раджпутам, разве только к кшатриям.

 

Наступательное оружие

Современные классификации, как известно, выделяют оружие наступательное и оборонительное. Раджпутское вооружение вполне поддается классификации по этому принципу. Раджпутская кавалерия была вооружена многими видами оружия. Это мечи и щиты, пики, копья, лук и стрелы, боевые топоры, кинжалы. Раджпуты не имели артиллерии, кремневых ружей и другого огнестрельного оружия — все это появилось в позднюю эпоху как заимствования от Моголов и европейцев. Все виды традиционного оружия не могли быть в руках одного человека, но на поле боя можно было увидеть все вышеперечисленное. Изменилось, по сравнению с древней эпохой, представление о низших и высших видах оружия; высшими стали считаться боевые клинки и позже — артиллерия.

ЛУК и СТРЕЛЫ. Самое распространенное и любимое индийское оружие до появления огнестрельного. Древние индийцы сочинили «Дханурведу» (буквально — «луковедение»), науку об оружии, т. е. о луке прежде всего. В древнеиндийском эпосе описываются знаменитые невероятно мощные луки; например, великий лучник Арджуна в Махабхарате владел луком, который назывался Гандива, «носящий имя носорога», что означает, что он или был сделан из рога носорога, или издает низкий, подобный реву носорога, звук. Раджпуты говорят, что их великий герой Притхвирадж Чаухан был каким-то совершенно невероятным специалистом стрельбы из лука; его называют «Шабдабхеда», букв, «тютелька в тютельку», в наше время бы сказали «миллиметровщик». Считается, что оружие это хорошо тем, что стрелы летят предательски бесшумно и поражают незаметно. Исследователи пишут, что еще в середине XIX в. лук и стрелы широко использовались индийцами. Аук чаще всего делали из дерева, бамбука или тростника. Особенно охотно использовали бамбук, он достаточно прочный и хорошо гнется, и материал недорогой. Персидский (парфянский) лук, который принесли с собой мусульманские завоеватели, — с двумя изгибами, бывал составным, с использованием роговых пластин и металла: железа, меди, даже золота и серебра. Иногда использовалась слоновая кость. Персидский лук сразу понравился индийцам — очень мощный, действительно страшный — и по дальности полета стрелы, и по силе удара. У него была тугая тетива. Тетива луков изготовлялась из жил животных и сыромятной кожи, конопляной или шелковой нити, сложенной в вервие, и даже бамбуковой щепы. Классическая литература говорит о «страшном звуке тетивы от удара о кожаные нарукавники». Раджпутский классический лук имел особую гибкость — он, как говорят, практически замыкался в кольцо и, распрямляясь при выстреле, давал мощный полет стрелы и сильный удар. Похоже, что он изготавливался из металла, дерева и роговых пластин по композитной технологии. Он мог быть полукруглый, с двумя или с тремя изгибами. Это мог быть лук из цельных рогов буйвола, и тогда получался с двойным изгибом. Считалось, что хороший лук имеет большие размеры, лучше всего длиной в четыре локтя, около 1,8 м.

Классический древний индийский эпитет для стрелы — «пьющая кровь». Существовало большое разнообразие стрел. И их назначение диктовало форму, размер и материалы. Так, например, полностью металлическая стрела использовалась против слона. Форма наконечников стрел была строго функциональной. Серповидный (полукруглый в горизонтальной плоскости) — срезает тетиву лука или его загнутый конец, к которому крепится тетива. Стрела с наконечником в виде полумесяца (в вертикальной плоскости) рассекала стрелы врага в полете или обращала их полет вспять. Прямые наконечники без особенностей — самые обычные, против человека. Стрелы, наконечники которых были в виде трезубцев, витые, с заусеницами, наносили глубокие и рваные раны. Были наконечники раздвоенные, в виде сплошного металлического круга, в виде креста, в виде листа растения, шипа, крюка и даже вовсе без наконечника. Эти последние использовались для доставки посланий в стан противника, особенно для перебрасывания писем с предложением сдаться в осажденную крепость. Были специальные стрелы для тренировочных стрельб по земляным целям: такие имели наконечники цилиндрической формы, заостренные на конце. Оперение стрел делалось из перьев цапли. Существовали и другие особые виды стрел: зажигательные, отравленные, горящие. Колчан для стрел изготавливался из дерева и красиво украшался расписной кожей, вышитым бархатом, и т. п. Он крепился на спине воина. Предельная скорость стрельбы из лука, когда они летят непрерывной линией. Существовала целая наука стрельбы из лука, методика тренировок и правила для лучника — все это подробно описано в специальных книгах-наставлениях. И всякий уважающий себя состоятельный раджпут имел подобные книги и читал их на досуге; они сохранились в старинных библиотеках. По этим книгам раджпуты любили гадать, открывая наудачу; читали, что будет.

Экипировка лучника дополнялась необходимыми для защиты самого стрелка предметами: кожаными нарукавниками и специальным кольцом на большой палец руки, защищавшими руки стрелка. Лук натягивался «к уху». Лук и стрелы считались великолепным подарком воину.

ИДЕОЛОГИЯ МЕЧА. Боевой клинок — символ особой социальной роли воина. Меч, щит, доспехи всегда были и оружием, и знаком статуса владельца, воина. Боевой клинок считается вместилищем фаллической энергии мужчины-воина и придает ему агрессивную силу и мощь. И так было не только в Индии. В воинской культуре Индии боевой клинок имеет сакральный характер и считается олицетворением мистической силы, имеющей двойственную — и мужскую, и женскую природу. В частности, предания гласят, что меч возник из светящегося небесного метеора, созданного богом Брахмой, для победы над демонами-асурами. Но легенды гласят также, что земная принцесса Джая («Победа») придумала способы применения и изготовления меча, и наука оружейного дела началась с нее. Искусство изготовления холодного (белого) оружия в Индии одно заслуживает целой книги; наша задача — рассказать, каким оружием пользовались раджпуты.

Индийское клинковое оружие представляет собой большое разнообразие типов и конструкций, отличающихся по способу нанесения удара, по методам применения, по технологическим особенностям изготовления, месту происхождения и т. д. Раджпутские боевые клинки относятся к наиболее совершенным и интересным из них.

У раджпутов существовал обычай: воинам, отправлявшимся на битву, меч всегда вручала женщина — мать или жена. На раджпутских клинках часто изображены символы женской божественной силы — «шакти». В соединении с сакральной силой воина-героя рождается абсолютная мощь оружия. Про Шиваджи говорят, что свой удивительно удачливый меч (типа «тальвар») он получил от своей покровительницы — богини Бхавани. Сегодня существуют в разных местах аж пять мечей Шиваджи, и один из них помещен в храме, где является объектом культа.

В воинской культуре возникла целая система символов, связанных с боевыми клинками. Меч был предметом поклонения. Клятва на мече — самая сильная, нерушимая клятва воина. Меч или кинжал никогда не вынимали из ножен без повода. Если такое случалось, воин должен был порезать себе палец, чтобы окропить клинок кровью, прежде чем убрать его обратно. В воинских ритуалах поклонения мечу его окунали в смесь из крови жертвенных животных, топленого масла, кобыльего, коровьего или слоновьего молока; смесь именовалась «састрапана», «питье для оружия» — это было жертвоприношение ему. Раджпуты, чья идеология требовала от женщин особого поведения во время войны, пошли еще дальше. В тех случаях, когда воин не мог лично присутствовать на свадьбе из-за затянувшихся сражений, а невеста хотела стать его женой, чтобы иметь возможность последовать за погибшим воином на погребальный костер, проводился особый свадебный обряд, при котором меч или кинжал раджпутского воина заменял его самого. После такой свадьбы раджпутский воин и его невеста становились полноправными супругами. В трагические периоды раджпутской истории, когда побеждал враг, и раджпутским женщинам приходилось совершать массовое самосожжение на костре (жертву «джаухар»), чтобы не достаться врагу, невесты воинов, желая встретиться со своими сужеными на небесах, восходя на костер, брали с собой меч своего любимого, и это означало, что брак молодых людей совершился, что они отныне неразлучны — раджпут-воин и его героическая жена.

Раджпутский воин всегда жил и умирал со своим мечом. Боевому другу-мечу давали имя. В бою воин использует несколько видов и типов клинков. Считалось, что воин ни при каких обстоятельствах не должен терять свой меч. Убивать чужим мечом — нарушение «раджпута». Когда воин умирает, его личный меч кладут на левую часть его тела, и оружие попадает вместе с ним на погребальный костер.

Индийцы создали науку обращения с боевым клинковым оружием. Двадцать два способа его применения должен был освоить раджпутский воин. Говорили, что могучий воин может вогнать свой меч в землю по самую рукоять. Свое искусство в обращении с оружием они демонстрировали во время многочисленных соревнований, при тренировочных «сборах» всех мужчин клана и дружеских коллективов, а также для покорения сердец раджпутских красавиц. Поединки претендентов на руку прекрасной принцессы были часты в классический раджпутский период. Даже про Гаутаму Будду говорят, что когда он был еще просто принцем Шакьямуни и кшатрием, он добился руки принцессы Яшодхары в поединке со своим двоюродным братом и соперником Девадаттой.

Клинок — лучший и самый дорогой подарок подчиненному воину, и раджи и падишахи всегда дарили своим отличившимся подданным клинки, если позволял их статус.

В Индии с глубокой древности было известно кузнечное и сталелитейное дело. Индийские мастера издревле знали секрет булатной стали; изготовленные из нее мечи и кинжалы принесли славу индийскому клинковому оружию. Они также умели дамасцировать сталь — после закалки клинков для протравливания применялся состав из рыбьей желчи, пальмовой смолы, кобыльего и козьего молока. Остывая, такой клинок покрывался рисунком кристаллической решетки стали. Считается, что хороший клинок должен быть легким, звенящим, длинным, острым, упругим и гибким. Хороший клинок не должен ломаться от удара по железу и камню. В литературе упоминаются способы проверки качества клинка, например, по муаровому рисунку на булатном клинке (когда «металл играет»), по чистоте «воды» для обычного клинка; использовалась такая проба: возможно ли расщепить им волос или хлопковую нить.

В Индии существовал обычай наносить на клинки изображения-обереги: надписи из священных текстов, символы богини-покровительницы. По ним часто можно определить, каково происхождение клинка. Нередко встречаются клинки, на которых проставлены клеймо мастера или имя владельца. Изображения эти обычно занимают минимальное пространство около места прикрепления клинка к рукояти — считалось, что излишние украшения могут нанести ущерб стали боевого клинка. Обильнее украшались клинки парадного оружия, которое раджпуты высокого ранга любили и широко применяли в своем обиходе. Эфесы и гарды клинкового оружия обычно украшены с максимальной степенью возможности.

Индийские предметы вооружения — клинковое оружие, щиты, шлемы, доспехи, боевые топоры и позднее ружья — поражают чрезвычайным богатством и красотой убранства.

Общее правило декорирования оружия такое: чем выше статус его владельца, тем более сложный и богатый декор предмета вооружения. В украшении преобладают растительные мотивы, геометрический орнамент. Для декорирования предметов вооружения могут использоваться художественная работа по металлу, техника перегородчатой эмали, инкрустация драгоценными и полудрагоценными камнями, перламутром и слоновой костью. Для изготовления и украшения рукоятей и ножен используются неметаллические материалы: слоновая кость, нефрит, рог носорога, дерево, ткани и т. п.

В Индии разработано несколько способов художественной обработки металла. Это прежде всего гравировка и чеканка; но на стальных изделиях эти технологии практически не применяются, нужны более мягкие сплавы. Кроме того, индийцы любили украшать стальные изделия благородными металлами. Простейшая технология состоит в приклеивании специальными составами золотых или серебряных накладок к стальной основе самого клинка или рукояти. Иногда для прикрепления декоративных элементов использовалась пайка. Оба эти вида крепления непрочные и для боевого оружия не использовались; так украшали ритуальное и декоративное оружие, имевшее в Индии большое распространение. Использовались технологии золочения и серебрения с помощью амальгам (смеси благородного металла со ртутью). Клинок смазывается амальгамой, нагревается до испарения ртути, и тончайший слой золота или серебра остается на поверхности изделия. Получается красиво, но недостаточно долговечно. Самое большое распространение в Индии получила насечка — очень прочный и чрезвычайно эффектный способ украшения стальных предметов вооружения. Индийская насечка — это особый вид инкрустации драгоценными металлами по стали, который называется «кофтгари», или «куфти». Наука говорит, что родился он в Персии еще в XV в., но очень скоро стал известен и в Индии; великолепные индийские мастера не только овладели этим искусством, но и усовершенствовали его. На стальной поверхности изделия с помощью специальных резцов и гравировальных игл делаются прорези и канавки, затем в них вбивается тонкая золотая, серебряная, реже бронзовая или медная проволока. После сложной технологии обработки и закрепления этой инкрустации получаются либо отполированные заподлицо, либо слегка рельефные сложные орнаментальные картины из тонких линий, звездочек и точек, густо покрывающие поверхность изделия. Именно такая работа является характерной для раджпутского и вообще индийского стиля украшения воинского вооружения. Ею особенно славились мастера Альвара, Джайпура, Удайпура, Датии и Лахора.

Существует технология истинной инкрустации драгоценными металлами по стали — «тах-и-нишан», или «зарнишан», по происхождению тоже персидская. Она позволяет создавать целые многофигурные композиции и картины на поверхности изделия. На изделиях, выполненных в этой технике, изображаются растительные мотивы, боги и богини индийского пантеона, герои Махабхараты и Рамаяны, сцены охоты, цветы, райские птицы и т. п. предметные изображения. Покрытые сложными узорами изделия в этой технике стоили невероятно дорого и встречаются реже остальных.

МЕЧ. Классический индийский меч называется «кханда» и имеет широкий прямой или расширяющийся к острию тяжелый обоюдоострый клинрк. Рукоять его представляет собой прямой черен, расходящийся на конце на две стороны как усики насекомого, может иметь крестовик и не имеет дужки. Кханда — очень древний вид вооружения индийского воина, широко распространен на всей территории Индии и у большинства воинских сообществ — у сикхов, маратхов, на Декане. Этот меч — символ царского достоинства. Кханда — рубящее оружие. В классический раджпутский период использовался не очень часто, в основном как символический или ритуальный меч. Но, например, известно, что Ман Сингх Каччва предпочитал в качестве боевого оружия именно кханда, и он теперь хранится в Джайпурском Музее. Может статься, что кханда был удобнее для тех воинов, кто сражался на слоне, а не на коне.

Раджпутские клинки, те, что в просторечии именуются «меч», в основном подпадают под научное определение сабли, однолезого кавалерийского оружия. Это прежде всего «тальвар» — оружие рубящего и колющего действия, сабля по всем типовым признакам этого клинка. Тальвар имеет в сечении плоский или округлый (овальный), сравнительно узкий длинный клинок, с различной степенью кривизны (вплоть до полного ее отсутствия) и плавным изгибом, с лезвием на выпуклой стороне и заостренным на несколько сантиметров от острия участком на вогнутой (т. е. на обухе). Тальвар имеет эфес традиционного индийского типа — зонтичный с шишкой, есть и дужка. Тальвар — самый распространенный тип раджпутского оружия вообще. Более широкий клинок этого типа называется «тегха» и особенно популярен у сикхов.

Персидский кавалерийский клинок «шамшер» весьма похож на тальвар, но часто имеет более широкое лезвие, меньшую кривизну, своеобразный эфес и иной тип декора, с кораническими надписями и персидскими клеймами. В позднее время персидские клинки попадали к раджпутам. Некоторые исследователи считают, что тальвар — индийская разновидность шамшера.

Раджпутская сабля «сирохи», называемая так по месту производства — княжеству Сирохи, имеет относительно прямой клинок с довольно резко загнутым вниз концом, причем затачивается вогнутая его сторона. Подобный тип клинка называется по-персидски «лист лилии — Сассун-патта». Сабля сирохи отличается чрезвычайно высоким качеством булатной стали. Про сирохи говорили, что ею можно разрубить человека от макушки до талии и полностью перерубить, если удар пришелся сбоку. Весьма распространенный тип вооружения раджпутского воина.

Очень эффектно выглядят индийские мечи типа «нагина» — змеевидные, с изогнутым в обе стороны, подобно телу движущейся змеи, обоюдоострым клинком. Такие мечи могли наносить глубокие и обширные поражения.

В раджпутской культуре мечи этого типа используются нечасто. Рукоять меча «нагина» имеет характерную форму — ее называют «пистолетная», за сходство с ручкой пистолета. Эта форма рукояти считается собственно индийской, часто встречается на богато украшенном насечкой и драгоценностями декоративном или церемониальном оружии и изредка на мече кханда. Раджпуты носят свои мечи на поясе. Пояса эти довольно широкие, обычно сделаны из нескольких слоев ткани и богато вышиты или украшены парчовой выделкой.

КИНЖАЛЫ и НОЖИ. Ножи и кинжалы — универсальное средство защиты и нападения; благодаря небольшим размерам они использовались в том числе и женщинами. Ножи, естественно, могли использовать не только представители воинских каст, но и все остальные. У профессиональных воинов кинжалы и ножи служили дополнительным вооружением и иногда были предназначены специально для менее занятой левой руки. Они обычно вкладывались в добавочные карманы на ножнах большого оружия. Они считались оборонительным оружием, применялись в ближнем бою или при неожиданном нападении. Большой популярностью пользовался нож «пешкабз» (буквально «ударяющий спереди») — довольно длинный узкий прямой нож с прямой рукоятью без гарды.

Древние индийцы называли кинжал «асика» — «дочь меча». Индийские кинжалы представлены большим разнообразием видов. Исследователи относят к категории толчковых кинжалов наиболее характерное раджпутское оружие — так называемый «катар». Он представляет собой оригинальный индийский штык и, судя по всему, является раджпутским «ноу-хау».

Название его происходит от корня «кат» — резать, колоть. Катар — колющее оружие. Он получил широкое распространение во всей Северной и Северо-Западной Индии, но у раджпутов был самым неотъемлемым элементом вооружения. Клинок и рукоять катара — стальные. Обоюдоострый клинок треугольной формы с ребрами и желобами для стока крови прикован к перпендикулярной ему П-образной, с поперечной перекладиной, рукояти. Такая конфигурация рукояти позволяет чрезвычайно твердо держать кинжал и одновременно защищает руку воина от ударов сбоку. Вся конструкция предельно жесткая; физические свойства ее явно работают на силу удара. Сам клинок имеет форму высокого треугольника, с утолщениями ближе к вершине; он может быть длиннее или короче, шире или уже, может иметь змеевидную форму, но представляет собой неизменно прочный штык, наносящий предельно опасные ранения. Очень распространены были катары, которые имели мощный пружинный зажим посредине разделявшегося на две части клинка (их называли «джамадхар»). Такой катар раскрывался в ране, как ножницы, и мог буквально разорвать внутренности. В музеях Раджастхана можно увидеть большое разнообразие образцов творческого применения идеи катара. Так, например, есть катары с двумя лезвиями на одной рукояти; лезвия эти, как говорят, отстоят друг от друга как раз на ширину расстояния между глазами человека. Иногда катар устроен так, что представляет собой два вложенных друг в друга, как в ножны, катара — один больше, другой меньше. Катар носили в деревянных обшитых красным бархатом ножнах, заткнутым под пояс, всегда под рукой; на всех портретах раджпутских деятелей можно увидеть тот или иной образец катара.

Изогнутые — пламеневидные, тонкие, часто раздвоенные на конце клинки, имели кинжалы «бичхва», т. е. «скорпион». Они считались потайным оружием и применялись в условиях неожиданного нападения.

Большой популярностью пользовались многоклинковые конструкции с одной общей рукоятью: два, три клинка, торчащие в противоположные от перехвата стороны. Такое оружие использовалось для маневрирования в свалке и толпе. Иногда вместо клинков на рукояти крепились острые рога антилопы, усиленные железными наконечниками.

Маленькие острые лезвия составляли функциональную часть оружия «тигриная лапа». Эти металлические «когти» на стальной пластине либо привязывались ремнями к ладони снизу — как кастет, либо надевались на пальцы, как кольца.

Дж. Тод писал в двадцатые годы XIX в.: «У любого раджпутского князя обязательно есть особая комната, где он хранит свое оружие и где проводит долгие часы, любуясь своим оружием и ухаживая за ним. Каждая вещь — меч, копье, кинжал, лук, мушкет — называется по-особому и даже имеет свое имя. Хранитель оружия — один из наиболее преданных радже людей. Оружие великолепно выполнено, оно очень дорогое.

Самый излюбленный вид сабли — так называемая «сирохи», со слегка изогнутым клинком, напоминающая дамасскую саблю. В большом ходу… «кханда», обоюдоострый меч. Мушкеты — как лахорские, так и местные — очень часто великолепно украшены инкрустацией перламутром и золотой насечкой; лучшими считаются сделанные в Бунди. Щиты изготовляются из шкуры носорога и прекрасно защищают воинов от ударов, и также эффектно украшаются золотом, серебром и нарисованными изображениями животных. Аук делается из рогов буйвола, а стрелы — из тростника с наконечниками самых различных конфигураций — в виде креста, трезубца, змеиного жала и т. п.» (79, 1, 512–513).

БОЕВАЯ ПАЛИЦА, ДУБИНКА. Несмотря на то, что оружие это очень древнее и считается примитивным, оно широко использовалось еще и в XIX в. Классика индийской литературы непременно вооружает героя палицей, и он, «кружа палицей, сокрушает головы слонов и воинов». Намазанная липким составом дубинка считалась отличным средством для волос противника; так достигается позорная смерть через скальпирование. Дубинками вооружались и непрофессиональные воины. Раджпуты любили палицы, представляющие собой подвижные на цепях два-три металлических шара на общей рукояти. Другой популярный тип палицы, напоминающий ваджру: два шара на концах палки-рукояти. Шары эти бывали и шипованные, и наборные: из полукруглых очень острых лезвий, собранных в шар. Их любили, потому что бытовало убеждение, что пользоваться палицей может только очень могучий человек; это делало палицу престижной. С древних времен существовала особая наука о том, как управляться с палицей; в ней выделяли до 20 боевых приемов.

КОПЬЯ, ПИКИ, ДРОТИКИ, ЧАКРА. Копье было особенно полезным для воинов на конях и на слонах. Конструкция простая — более или менее длинная палка с металлическим наконечником. Существовала особая кавалерийская тактика в бою: ряды конницы выступали плотным строем, ощетинившись копьями и пиками, и пройти сквозь такой ряд было очень сложно.

Пика была более легкой и использовалась конниками. Но маратхи и раджпуты любили особый индийский тип пики («бирчха»), которая была полностью металлической; будучи тяжелой, такая пика считалась оружием для пехоты.

Дротики — наиболее короткие метательные снаряды, но их наконечники наносили весьма серьезные увечья. В частности, они могли иметь сложную форму и состоять из нескольких лезвий, могли быть отравленными.

Особый вид индийского метательного оружия — чакра, дисковый нож. Зто древнейшее изобретение индийцев. Чакра, с точки зрения военно-инженерного искусства, представляет собой совершенный боевой снаряд. Плоское кольцо или диск с очень острым внешним краем раскручивался в горизонтальной плоскости на металлическом пруте, или на пальце с помощью специального перстня и направлялся на врагов, поражая незащищенные участки лица, шеи, разрубая руки. При другом способе метания чакра бросалась вертикально вверх и вдаль, и, буквально падая с неба на врагов, при удачном броске могла разрубать тела. Это страшное оружие было очень популярно в древности, и два наиболее любимых индуистских божества — Вишну (Кришна) и Кали изображаются с этим метательным снарядом в руках. В историческую эпоху это оружие не пользовалось большой популярностью, но считается очень правильным и часто упоминается в эпосе и исторической литературе. Очень правильное оно с точки зрения воинской этики, его применение хорошо согласуется с теорией непричинения зла насилием и является нравственно наиболее приемлемой бесконтактной «технологией» поражения противника. Раджпутские воины в ранний период средневековья и сикхские в поздний превосходно владели чакрой. Особенно это относится к представителям аскетических воинских религиозных сект — госаин и акали соответственно.

БОЕВЫЕ ТОПОРЫ. Раджпутские воины использовали боевые топоры. Это всем известные тип секиры и тип «вороний клюв», топор, острые края к: орого представляли собою два или три острых клыкообразных металлических и-струмента. Этот последний тип использовался для разрывания кольчужной защиты. Раджпуты крепили боевой топор к седлу своего коня.

ЛАССО и СЕТИ. Раджпутская конница использовала лассо и сети. Лассо могли быть изготовлены из растительных волокон или хлопковой нити и усиливались свинцовыми гирьками. Но часто они представляли собою гибкую металлическую цепь сложного плетения, и на ней были привязаны «тигриные когти», небольшие ножи, крючья и т. п. Такое приспособление использовалось против одиночных конников и часто употреблялось при штурме высоких стен. Широко распространены были металлические сети и покрывала: ими опутывали целые отряды противников, чем лишали тех возможности сопротивляться. Этим пользовались защитники крепостей — сверху, со стен.

СПЕЦИФИЧЕСКИЕ ВИДЫ ВООРУЖЕНИЯ К ним относятся снаряды особой природы, использовавшиеся против врага на поле боя. Это корзинки или глиняные коробочки с ядовитыми змеями, глиняные банки с горячим растительным маслом или кипящей липкой патокой, сосуды с легко воспламеняющимися смесями. Их применение вызывает замешательство в рядах врага и небольшие, но верные поражения. Раджпуты особенно любили коробочки со змеями, которые иногда использовали для самоубийства на поле боя. Говорят также, что раджпутские женщины дисциплинировали своих мужчин тем, что при их плохом поведении угрожали воспользоваться кинжалом или подобной коробочкой и убить себя, чтоб он знал, как обижать жену.

 

Оборонительное оружие

Оружие оборонительного типа — это всевозможные виды самозащиты воина, его щиты, доспехи и защитное одеяние.

ЩИТЫ. С самой глубокой древности и до восстания 1857 г. индийские воины были вооружены щитами. Щит неразрывно связан в воинской культуре с мечом и тоже является регалией и символом военного статуса его носителя. Говорят, что лучники не имели возможности пользоваться щитом, но я не знаю, как это утверждение проверить. Хороший щит защищал от стрел, мечей, кинжалов, копий, дротиков, от ударов булавой и даже от несовершенного огнестрельного оружия. Щиты имели самую разную форму — круглые, прямоугольные, овальные. Ратджпутский традиционный щит, как правило, круглый. Его выпуклая поверхность бывает своеобразно, по-раджпутски, оформлена. Во всяком случае, весьма часто раджпутский щит имел изображение Солнца — в виде мужского лица с черными усами, челочкой волос, томными глазами с поволокой, с тикой, в серьгах и короне. И по всему полю радиантами расходятся золотые солнечные лучи. Это типичный щит раджпутского воина из Солнечной Линии, и те или иные варианты солярного дизайна встречаются в Раджпутане часто. Украшения на щитах имели не только эстетическую, но и защитную магическую функцию. Так, павлин — излюбленный мотив при украшении щита, а павлиньи перья — для тюрбана и шлема раджпутского воина. Это объясняется тем, что павлин — «вахана», на которой восседает бог войны Сканда (Карттикея). В воинском быту щиты находили самое разнообразное применение. В частности, выработалось правило укладывать в щиты военную добычу, что позже привело к обычаю именно в щитах преподносить подарки правителям и переносить приданое раджпутских девушек в их новый дом. Каждый раджпутский княжеский клан имел свой герб, который изображался, естественно, на щите. Глава клана во время военных действий прикреплял его к луке своего седла. Большой честью считалось обагрить такой щит кровью своей и врагов.

Щит обычно держали в левой руке. Он должен быть прочным, надежным и достаточно легким. Наилучшими материалами считались шкура носорога, металлы, панцирь черепахи, шкуры диких животных, дерево, бамбук и даже многослойный (40–50 слоев) пласт из шелка — для тех, кто не мог брать в руки шкуру животного из опасения ритуального осквернения. Хорошим материалом считалась сыромятная воловья кожа, но по понятным причинам она плохо подходила индуистам. Лучшим во всех отношениях материалом была шкура носорога, и из-за этой надобности носороги безжалостно истреблялись. Из нее получались легкие, прочные и очень красивые щиты; шкуру для этого вываривали или вымачивали в масле, расписывали, украшали и сушили, после чего она становилась прочной как роговая пластина. Большой популярностью пользовались металлические щиты.

Особое значение придавалось выпуклости щита. Если щит имел удачную форму, то от него отскакивали стрелы, удар копья сильно ослаблялся, и иногда даже пули не могли его пробить. Индийский воин носил свой щит на спине, когда он не был нужен.

Любой щит имел крепления для ремней и петель; эти характерные четыре клепки на его поверхности обыгрывались в украшении щита. Чаще всего раджпутские щиты несут изображения цветочных орнаментов, диких животных, сцен из эпоса, сцен охоты, на них есть надписи и солярные символические мотивы. Носороговые и кожаные щиты украшались тиснением и росписью, металлическими накладками и лакированней. Металлические щиты чаще всего декорированы в технике золотой и серебряной насечки «кофтгари», гравировки, перегородчатой эмали, инкрустации (в том числе и драгоценными камнями), и золотыми или серебряными накладками. Недорогие деревянные щиты для прочности и красоты укреплялись металлическими деталями. Внутренняя поверхность щита изготовлялась из красивой ткани на мягкой подкладке и часто была расшита цветными нитями.

ДОСПЕХИ ВОИНА состояли из шлемов и металлических щитков для защиты тела. Очень важным считалось сохранить свободу движений. Индийские авторы часто подчеркивают, что воины носили защитные одежды, несмотря на то, что в них было очень жарко. Индийские военачальники той поры, как можно понять из литературы, строго следили, чтобы солдаты имели защитные приспособления и специальную одежду. Позднее европейские авантюристы, попавшие неисповедимыми путями на службу в индийские войска, жаловались, что их, как и всех остальных, военачальники заставляют надевать защитные приспособления «как положено», а им жарко и не хочется.

Раджпутские воины защищали голову прежде всего тюрбанами. Под многослойный матерчатый тюрбан они прятали бумагу с переписанным священным текстом — отрывком из Бхагавадгиты, например; это классический оберег. В процессе наматывания тюрбана под него запрятывалась металлическая сеточка, которая должна была защитить голову воина от прямого удара. Подобная защита часто считалась вполне достаточной — может быть потому, что в традиционной раджпутской воинской культуре существовал негласный запрет на удары по голове противника — что выражается в представлении о нарушающей «раджпута» смерти через обезглавливание. Но у них существовали и металлические шлемы — очень дорогой предмет вооружения для самых драгоценных воинов. Эти шлемы обычно представляют собой великолепные образцы работы по металлу, очень красивой и очень тонкой. Существуют две модели, два фасона раджпутских шлемов. Первая модель повторяет очертания характерного раджпутского тюрбана для классической прически: она имеет средней высоты тулью, над нею невысокую овальную широкую, чуть скошенную назад, основную часть, решетку над глазами и подвижное забрало для нижней части лица. Второй фасон — классический, шлемообразный, с наносником. В обеих моделях шлемов используются металлические сеточки — для того, чтобы закрывать сзади и с боков шею и плечи.

Считается, что самым раджпутским видом защитного вооружения является одеяние, состоявшее из плотного кафтана до колен и штанов, изготовленное из многослойной ткани и армированное тысячами металлических заклепок. Историки подчеркивают, что его могли позволить себе не многие, в основном высокопоставленные воины и раджи. Часто упоминаются известные нам кольчуги плотного плетения и цельнометаллические доспехи, которые раджпуты широко использовали.

Раджпуты применяли кольчужный плащ — накидку, закрывающую одновременно голову и туловище. Индийские мастера умеют изготовлять удивительно подвижные, плотные и прочные цепи и кольчужные полотна. Такая накидка имела подкладку из хлопковой материи и надевалась практически поверх нательной рубахи, которая во всех случаях была хлопковая или шелковая. Поверх кольчуги надевался длиннополый стеганый «восточный» халат. Кольчужная рубаха с рукавами, которая позволяла большую свободу движений, надевалась поверх плотного кожаного жилета. Сверху надевался длиннополый восточный халат с поясом, на котором крепились сабли и т. п.

Во множестве сохранились целые комплекты цельнометаллических пластин для защиты туловища — доспехи. Они не моделировались по форме тела и часто имеют форму слегка выпуклых прямоугольников разного размера. Комплект подобных доспехов для воина назывался поэтически «четыре зеркала», потому что представлял собой блестящие пластины для груди, спины и боков. Пластины эти крепились на туловище ремнями и соединялись друг с другом с помощью ремешков, что позволяло достичь хорошей защиты всей верхней половины тела воина, хотя плечи они не закрывали. В Индии эти доспехи могли быть не только стальные, но и стальные с золотой насечкой и даже медные.

Иноземцы, особенно европейцы, впервые увидев индийское войско, бывали изумлены тем, что многие воины были для защиты от стрел буквально укутаны как коконы в многослойные или подбитые ватой стеганые хлопчатобумажные одежды. Такое впечатление создавали надетые на них халаты, тюрбаны и намотки на шее. Поражались тому, как можно это вытерпеть при индийской-то жаре. Во-первых, индуистские правила ритуальной чистоты для высоких каст, каковой являются раджпуты, требуют не использовать в одежде кожу животных; и многие не могут преступить этот запрет. Отсюда популярность кольчуги и надетого поверх нее халата. Во-вторых, считается, что подобное одеяние защищает человека от жары тем, что изолирует организм от внешней среды. Именно в подбитом ватой халате, как известно, комфортнее всего чувствуют себя при летней жаре многие среднеазиатские мужчины. В военных условиях толстый ватный халат неплохо защищал от ударов стрел, дротиков, даже пик и сабель. Но зато было придумано особое оружие — в виде скрюченной растопыренной пятерни на длинной рукоятке, чтобы цеплять этот халат где-нибудь со спины и стаскивать незадачливого вояку с коня. Существовали различные модели этих защитных халатов, различавшиеся по длине и по ширине; различались они и по материалам; наиболее надежные из них были подбиты и простеганы с применением шелка-сырца. Многослойные простеганные халаты ценились выше, чем подбитые ватой. Раджпутские конники надевали плотные стеганые штаны, и поверх них металлические щитки для защиты бедер и голеней. Что именно было надето на ноги, не совсем ясно. В литературе упоминаются сапожки с загнутыми носками, но непонятно, из какого материала они изготовлялись, и носили ли их раджпуты. На миниатюрах они изображаются в туфлях с загнутыми носами, но без задников. Руки раджпутского воина были защищены довольно хорошо. Если он пользовался луком, то непременно надевал специальные нарукавники до локтя из толстой кожи, защищавшие от возвратного удара тетивы. Ладонь и пальцы защищали рукояти мечей, сабель, катаров.

ЗАЩИТНОЕ ВООРУЖЕНИЕ БОЕВЫХ ЛОШАДЕЙ и СЛОНОВ. В Индии было широко распространено защитное вооружение для боевых лошадей и слонов. Говорят, что полностью вооруженный слон выглядит как бронированная башня. Металлические щитки крепились веревками и канатами поверх плотной, иногда ковровой, попоны; задняя часть крупа слона накрывалась кольчужным покрывалом. Боевым коням надевались на спину и бока стеганые попоны и кольчужные покрывала поверх. Голова коня защищалась металлическими щитками.

Особо надо сказать о военных знаменах и штандартах. Они были разными у различных кланов и, соответственно, государств. Это было в обычае с глубокой древности. Большое знамя Мевара несло изображение золотого Солнца на пурпурном поле. На знамени Чанди — на серебряном поле, был изображен стоящий на задних лапах лев. Амберский правящий дом имел знамя «панчранга», т. е. пятицветное. Излюбленным символом на знаменах и щитах раджуптов были трезубцы «тришула», атрибут бога Шивы. Эмблемы на знаменах имели мифологические корни, исторические легенды объясняли происхождение тех или иных символов. Штандарты князей несли на себе изображения кинжалов и других видов вооружения. Знамена укреплялись на пиках и специальных древках, их несли особые люди — знаменосцы; обычно они окружали слона правителя, а также выступали в передних рядах военного строя. Битва обычно начиналась с боевого клича «Победа, слава», и следовало имя родового божества клана.

 

Описание крепостей

Раджпутские крепостные сооружения поражают воображение всех, кто их видел. В разных частях Северной Индии, но особенно в Раджпутане и Мальве, сохранилось множество грандиозных крепостей, построенных во времена раджпутского «золотого века». Путешественники говорят, что здесь они чувствуют себя, как в средневековом королевстве. Сама природа Раджпутаны делала эту землю недоступной для завоевателей — каменистая полупустыня и горы составляют характерный ландшафт этих краев. Но раджпуты считали нужным строить оборонительные сооружения, а сидение в крепостях и набеги на враждебных соседей и на войска завоевателей оттуда же были типичными тактическими приемами воинственных наследников кшатриев.

Горы Аравалли в Раджастхане состоят из многочисленных параллельных невысоких скалистых хребтов; здесь много скал с отвесными краями, которые вырастают неожиданно там и тут на равнине; многие такие скалы имеют форму стола. Именно на этих скалах раджпуты строили свои крепости и дворцы, стены которых буквально продолжают скалистые обрывы, и трудно определить, где начинается построенное человеком. Исследователи пишут, что практически каждая скала в горной гряде Аравалли украшена крепостью, которая стоит на ее макушке или заключает макушку горы в себе.

Раджпутские крепости действительно очень хорошо подготовлены для организации долговременной защиты от осады. Но не менее важным считалось и то, что они производят на врага огромное впечатление одним своим видом. Они должны также представлять зримо силу и мощь, влияние того клана, которому принадлежат, и на это работают высокие и толстые стены, «видящие все» сторожевые и дозорные башни с сигнальными огнями, очень мощные ворота.

Мы уже знаем, что каждый раджпутский клан стремился обустроить для себя удобную, хорошо укрепленную усадьбу; крепость-замок и крепость-город в социологическом смысле тоже являются усадьбой одного раджпутского клана, Если клан не владетельный, то чаще всего его укрепленная усадьба имела высокие глинобитные стены, хорошо защищавшие от любого вторжения извне, в том числе и от диких зверей. Известно, что англичане при завоевании населенных раджпутами районов Северной Индии столкнулись с большими проблемами, когда оказалось, что повсюду стоят эти «форты», и взять их можно было только приступом. Исследователи описывают эти стены в подробностях: оказывается, на самом деле они являются запасом сухого сена и соломы для животных; стога расположены по границе владения сплошной линией и покрыты толстым слоем глиняной обмазки; эта штукатурка возобновляется после каждого сезона дождей, который в Раджастхане бывает скорее символическим, дождей выпадает мало. С каждым годом стена становится все крепче. Но интересно и то, что в очень голодные и неудачные годы, когда из-за засухи нечем кормить скот, эти стены разбираются, и оказывается, что сено внутри прекрасно сохранилось, скот поедает эти запасы, а потом при первой возможности все восстанавливается в прежнем виде.

Даже в наши дни раджпутская большая семья живет в усадьбе, построенной на самом высоком в деревне месте. Это требование традиционного раджпутского понятия о чести, связанное со статусом, который они имеют в обществе: никто не должен «ходить над головой» раджпута. Раджпутские жилые постройки по этой же причине самые высокие в округе и наиболее вместительные.

В Раджастхане много строительного камня. Уже много веков добывают в Марваре мрамор, и практически все роскошные мраморные здания в столичных городах Дели и Агре были построены из привезенного из Марвара камня. В окрестностях Джодхпура и Джайсалмера находятся крупные карьеры и каменоломни, где добывается песчаник, а известняк есть в изобилии повсюду. Плодородный слой почвы очень тонкий, и под ним везде выходят к поверхности прочные каменные породы.

Исследователи выделили характерные технические особенности раджпутских крепостей. Раджпутские крепости — горные, они расположены на отдельно стоящих скалах или на одной из вершин горной гряды; этому способствуют особенности природного ландшафта Раджастхана. Стены крепостей возводятся из каменных блоков безо всякого цементирующего состава; обычно стена бывает двойной с земляной засыпкой между двумя рядами каменной кладки. Иногда стена представляет собою две стоящие близко друг к другу стены; внутренняя стена выше наружной. Между стенами может быть устроен ров с водой или крытая галерея для военных нужд. На отдельных участках может быть несколько рядов стен или могут быть возведены перпендикулярные к основной стене линии дополнительных стен. Многие раджпутские крепости, стоящие на и без того неприступных скалах или заключавшие в своих стенах вершину горы, бывали еще окружены несколькими рядами стен, рвами, наполняемыми водой из реки при необходимости создать дополнительный оборонительный рубеж. На подходах к крепости устраивали ямы и траншеи, в которых втыкали рядами пики и копья острием вверх, и они становились непреодолимыми; их еще и маскировали кустарником.

По всему периметру стен в определенных местах располагаются крепостные башни, в том числе и главная. Стены испещрены двумя ярусами бойниц-амбразур. Эти окна в стене часто имели один и тот же диаметр по всей толщине стены. Важный элемент раджпутского крепостного сооружения — тяжелые ворота в стенах и на подъездной дороге. Обычно их бывало семь на всем протяжении подъездной дороги, идущей серпантином по склону горы и между всеми рядами стен. Ворота считались важными оборонительными рубежами на подходе к крепости. Ворота представляли собою очень мощные хорошо укрепленные башни, в которых не только устраивались собственно ворота (двери), но и располагались помещения для охраны, склады вооружения, а в верхней части размещались дозорные башенки и крытые галереи, где находились защитники крепости и ворот. Оттуда они контролировали ситуацию: наблюдали за передвижениями, а в случае надобности поливали нападающих раскаленным маслом и засыпали камнями. Иногда эти службы располагались в башенках и галереях сбоку от ворот — все зависело от их конструкции и расположения относительно крепостной стены. Двустворчатые двери в воротах делались из очень прочного негниющего массивного тикового дерева и усиливались железными крепежными деталями, полосами и пластинами металла. Поскольку подобные ворота атаковали неприятельские слоны — как тараны — на воротах крепились прочные железные остроконечные костыли и шипы. Эти «занозы» иногда имели крючкообразно загнутый конец, напоминающий гарпун — чтобы раненый слон не мог сорваться с крюка. Крепостные ворота бывали обычно очень эффектно украшены — часто резными изображениями божеств индуистского пантеона и могучих слонов, в виде отдельно стоящих скульптур; предполагалось, что все это надежные обереги.

Важнейший элемент обеспечения живучести крепости — это хорошо организованная система водоснабжения, предусматривающая в том числе и варианты для чрезвычайных ситуаций. Использовались колодцы различных конструкций, родники, большие и глубокие резервуары, высеченные в твердой скалистой породе для удержания дождевой воды. Существовали сложные в инженерном отношении водопроводные системы, в том числе и для подъема воды с более низкого на более высокий уровень. Раджпутская эстетика требовала, чтобы в крепостях рядом с дворцами обязательно были сады и фонтаны, каскады водяных струй и другие подобные красоты, очень освежающие микроклимат в знойный летний день. Вода для них требовалась в больших количествах. Но это не считалось пустой тратой сил и средств.

В крепостях устраивались подземные хранилища буквально всего, что может потребоваться при автономном режиме существования. Обычно раджпутские крепости выдерживали долговременные осады без особого ущерба для жизнеобеспечения жителей.

К своим крепостям-гархам раджпуты относились с огромным пиететом. У них было принято говорить о них поэтично: крепость, которую ни разу не захватил враг, называлась «дева-кумари». Разрушенный Читтор называется «вдова-крепость», и, пока она находилась в руках врага и не была отвоевана, раджпуты клана Сисодия носили по ней траур. Раджпуты давали своим крепостям прекрасные, исполненные смысла названия.

Лучше всего можно составить представление о том, что такое раджпутская крепость, из описания некоторых из них.

Знаменитые раджпутские крепости — на местном наречии они называются «гарх», или еще по-английски «форт» — Рантхамбхор, Читторгарх, Тарагарх, форты в Амбере, Джодхпуре, Джайсалмере, а также Кангра, Гвалиор, Калинджар и многие другие хранят в веках славу раджпутов.

За крепостными стенами находятся дворцы, храмы, пруды, башни и сады, жилые дома, мастерские ремесленников. Чтобы достойно описать раджпутскую крепость, я думаю, нужны талант поэта и инженерное образование одновременно. Раджпутские крепости восхищали и Р. Киплинга, и потрясали воображение самого безыскусного туриста. Попробую и я рассказать о том, что видела.

Стоя на крепостной стене Читторгарха, возвышающегося действительно как корабль над всем и вся в округе, я поняла, почему люди поклонялись небу. Там, в древней раджпутской крепости, как нигде, можно было чувствовать себя защищенной от всех и всяческих бурь и невзгод, и даже от самой жизни с ее превратностями. Раджпутская крепость не могла бы защитить только от судьбы. Только небо было выше, и только оно решало, чему быть. Читтор уже давно полуразрушен, но мощь его стен и сооружений, его колоссальные размеры — внутри крепости помещается целый город — ни на минуту не дают появиться чувству жалости: Читтор горд в своем страдании, это «крепость-вдова», как говорят раджпуты. Читтор был окружен несколькими рядами стен; внизу протекает река, и в отдалении, внизу, раскинулся современный городок. В крепостных стенах семь огромных ворот; на восток смотрят главные Ворота Солнца, а в южную, неблагоприятную, сторону, сделан один небольшой проем, через который сбрасывали со стены преступников и предателей. Около стен на подходах к крепости много памятных мест, где пали в бою древние герои, защищавшие крепость; они отмечены каменными стелами или зонтиковыми павильончиками.

Внутри крепости Читторгарх находятся дворцы, храмы, пруды и источники воды. Кроме дворцов здесь расположены жилые постройки попроще и разные хозяйственно-интендантские сооружения. Отмечены места кремации правителей Читтора. И, конечно, здесь устроен целый подземный город — как во всякой раджпутской крепости. Под землей, т. е. в толще самой скалы, на которой возвышается крепость, находились тайники и склады, подземные ходы, даже жилые помещения для людей, где было предусмотрено для жизни все необходимое. Там же находились хранилища для документов, книг и других ценностей государства. В раджпутской крепости было предусмотрено все не только для жизни. И для смерти тоже. Именно под землей находятся помещения, где рани Читтора со своими соплеменницами три раза совершали «джаухар». Эти обрядовые камеры — низкие каменные безо всяких украшений залы, пещеры, куда ведет небольшой вход; главная рани заходила туда последней, вход замуровывался, и Великая Жертва совершалась. Историки говорят, что в джаухарах Читтора погибло не менее 56 тысяч человек. Сейчас это священное для раджпутов и для всех индийцев место.

В крепости Читтора стоят две знаменитые многоярусные башни — памятники. Башня Славы Киртти Стамбха высотой 23 м более древняя. Она построена в двенадцатом веке, и вся изукрашена многочисленными рядами джайнских скульптур. Башня Победы Джая Стамбха была построена раной Кумбхой в честь победы над султаном Мальвы Махмудом Хильджи в шестидесятые годы XV века. Она возвышается на 37 м, девятиярусная, внутри нее находится лестница в 157 ступеней, по которой туристы теперь взбираются на самый верх обозреть окрестности «с высоты птичьего полета», а когда-то в прошлом на открытых верхних площадках обеих башен разводили сигнальные и праздничные огни. Все ярусы башни украшены окнами на все четыре стороны света, колоннами, портиками. Вся Джая Стамбха и снаружи, и внутри (в том числе и стены внутри, и лестница) покрыта скульптурными изображениями индуистских богов. Рана Кумбха был самым увлеченным и плодовитым строителем в истории Читтора. Основные сооружения крепости были возведены в XIII в. и при ране Кумбхе в XV в.

Из дворцов Читтора самый, конечно, знаменитый, дворец рани Падмини, той самой, которую, по легенде, хотел заполучить в жены Ала-уд-дин Хильджи, и поэтому осадил и в конце концов взял и разрушил город, а сама рани и другие раджпутские жены с маленькими детьми совершили джаухар. Дворец стоит на берегу пруда. Он полуразрушен, но впечатляет своим полным соответствием и романтической легенде, и трагическому финалу этой жизненной истории.

Читтор считается образцовой по водоснабжению крепостью. В скале, на которой он расположен, бьют несколько мощных источников кисловатой минеральной воды. Они забраны в трубы и оформлены как места поклонения — в виде коровьей пасти «го-мукх» и пруда с водой около него. Рядом с крепостью под скалой протекает река Гамбхери.

Огромная крепость удлиненной, как корабль, формы, на покрытой зеленью отдельно стоящей столовой горе видна за несколько километров. Высота этой скалы около 170 м. Протяженность с севера на юг — 5,3 км, ширина — в среднем 800 м. В центре эта площадка шире всего, к югу сужается особенно сильно. Вся гора покрыта зарослями, где, как говорят, водятся олени и кабаны, столь любимые раджпутами во время охоты.

Легенды гласят, что построен Читтор уже в VII в. н. э. С VIII в. название этой крепости связано с кланом Гухилот. Именно ее отнял у местного правителя Баппа Равал. До 1567 г. Читтор был столицей клана Сисодия и всего Мевара. Читтор представляет собою более редкий тип раджпутской крепости — такой, который целиком включал в себя весь город со всеми необходимыми постройками и службами. Уже в современную эпоху у подножия крепости вырос новый городок. В классическое время в окрестностях Читтора были расположены небольшие деревни, от которых город зависел в вопросах снабжения продовольствием и жители которых могли рассчитывать на помощь и защиту в крепости во время военной опасности. Читтор был отлично укреплен и хорошо приспособлен для жизни. Наибольшие разрушения крепость испытала от рук могольских завоевателей при Акбаре. От них крепость полностью не оправилась — сначала Моголы запрещали восстанавливать ее, а потом и сами раджпуты оставили «крепость-вдову» как памятник ее героям, а столицу перенесли в новый город Удайпур. Но и сейчас в ней сохранилось множество прекрасных зданий. Историки отмечают, что некогда в Читторе жили представители 18 ремесленных каст, и всем находилась работа.

Читтор окружен зубчатой мощной стеной; подходы к крепости возможны с севера, востока и запада; последний — главный. Главную дорогу длиной в 1,5 км защищают семь ворот. Поскольку дорога эта поднимается серпантином, для усиления защиты поперек этого серпантина устроены три сквозные стены перпендикулярно главной крепостной стене, до которой они и тянутся. Поэтому создается впечатление, что весь путь к крепости состоит из поворотов, тупиков и ворот. Ворота выполняют в крепости очень важную роль сторожевых и защитных башен, с них полностью контролировались прямые участки дороги. Самые главные первые входные ворота называются Ворота Рамы, они полуразрушены, но очевидно, что они некогда были богато украшены резьбой. Выстроены из больших каменных блоков. Поверх них были некогда две угловые башни и крытая галерея между ними; разрушены. Проход (проезд) возможен через деревянную двустворчатую дверь. Позади ворот по обеим сторонам тесно примыкают помещения для охраны — они были крытые на столбах, разрушены. На северной дороге одни ворота, на восточной — четыре, из них главные — Ворота Солнца. Они считались главнейшим оборонительным рубежом.

Сама зубчатая крепостная стена возведена из громадных резных блоков дикого камня, она двойная; между рядами стен имелась галерея для прохода вдоль нее и бруствер. Зубчатый верхний край внешней стены опирается на каменный сплошной пояс, испещренный амбразурами. Амбразуры наклонные книзу кнаружи, расширяющиеся к внешней стороне и имеют форму лопаты. Это позволяло атаковать врага и непосредственно под стенами, и вдалеке. Зубцы двойные, с петлеобразными отверстиями посередине, которые, напротив, сужаются кнаружи и расширяются с внутренней стороны, что позволяло незаметно вести боковую стрельбу.

Главные защитные конструкции самой крепости относятся к XIII в.

Вторая великая крепость Мевара — Кумбхалгарх, построенная тем же раной Кумбхой в XV в. и ныне полуразрушенная. Это был защитный комплекс, состоявший из крепостной зубчатой стены вокруг верхней части горы и расположенных на вершине ее укрепленных дворцов и башен. Природные отвесные стены горы тоже служат как надежная защита. Крепость расположена на холме в горах Аравалли и особенно знаменита тем, что ее стена имеет периметр в 36 км, являясь будто бы второй в мире по протяженности после Великой Китайской. Ширина этой стены такова, что по ней могли рядом проехать две колесницы, восемь коней бок о бок. На самой вершине горы, на высоте более тысячи метров над уровнем моря, располагался Облако-Дворец. Его стены были оштукатурены специальным составом из молока и молотой скорлупы яиц, и он выглядел как мраморный, блестел и сиял под яркими лучами солнца. В комнатах дворца была устроена совершенная система вентиляции, что было очень важно в жарком климате и высоко ценилось — о прохладных залах дворца до сих пор ходят легенды. Как впрочем, и легенды о том, что в женской части дворца была предусмотрена такая удивительная акустика, что правитель в своих покоях мог слышать все, что говорилось в дамских комнатах. Во дворце часто проводили время правители Мевара, приезжавшие сюда из Читтора отдохнуть в более благоприятном горном микроклимате; здесь же жили «параллельные» правители в период смуты XVI века. К крепости ведет единственная дорога, окруженная стенами и башнями ворот, которых было, как всегда, семь. Внизу покрытая лесом горная долина и вершины Аравалли. Крепость Кумбхалгарх считалась в свое время непревзойденной по своим техническим решениям и почти неприступной. До сих пор на развалинах крепости сохранилась маленькая памятная часовенка в честь воина-раджпута, который согласился принести себя в качестве кровавого жертвоприношения богине Дурге при закладке крепости и был ритуально обезглавлен. Легенда гласит, что жертвоприношение было совершено на вершине горы, и голова скатилась вниз по склону, и там, где она упала, и стоит каменная часовенка (41, 108). Это было сделано в соответствии с раджпутским поверьем, для того, чтобы обеспечить неприступность крепости. Другая легенда гласит, что рана Кумбха получил предсказание, что сможет построить такую крепость, если назовет ее своим именем и если отрубит голову тому предсказателю-отшельнику, который навел его на мысль построить Кумбхалгарх. Здесь мы опять встречаемся с реминисценцией древнего поверья и, видимо, обычая человеческих жертвоприношений при закладке раджпутских крепостей. Только однажды за всю историю в крепость вошел враг — Акбар; но после могольских разрушений она уже не была восстановлена во всей полноте.

Много раджпутских крепостей стоят по сей день в Гималаях. Самая из них знаменитая была форт в Кангре, который, однако, был полностью разрушен землетрясением в 1910 г. Само слово «Кангра» означает «зубчатая крепостная стена». При Джахангире она выдержала осаду продолжительностью в пять лет, и ни разу ее не смог взять враг. Но не устояла перед землетрясением.

В Чамбе, в Гималаях, есть знаменитая крепость Тарагарх — «Звезда-крепость», название очень часто встречающееся. Она была построена нурпурским раджей Джагат Сингхом около 1625–1630 г. Существует легенда, что «этот форт получил свое название по имени крестьянина Тара, который был заживо замурован в основание крепости — в качестве жертвы — чтобы обеспечить ей неприступность и надежность, в соответствии с обычаем, распространенным в Индии в прежние времена» (29, 2, 55). Подобные факты приводят и другие исследователи (65, 3, 317).

Амбер. Древний город, который процветал уже в X в. н. э. Был столицей княжества клана Каччва до 1728 г. когда столица была перенесена в новопостроенный город Джайпур в 8 км на юго-восток.

Амбер — дворцы и крепость от XVII в. Старый город лежит у подножия одной из самых высоких вершин расположенной здесь гряды укрепленных защитными сооружениями холмов. Зубчатые крепостные стены с башнями, повторяющие очертания горы, и сама крепость расположены в верхней части гор; напротив, на другой стороне долины, стоит крепость Рамгарх. Этот мощный и протяженный защитный комплекс производит неизгладимое впечатление на оказавшегося тут чужеземца, чего и добивались раджпуты. Защитные стены и крепость сверху контролировали ситуацию в городе и защищали расположенный выше город, но ниже вершины и крепости дворцовый комплекс. Все это чудо фортификационной науки раджпутов представляет собою один из двух основных типов раджпутских крепостей и может быть охарактеризован как «крепость над городом». Кроме него существует еще тот, который представлен Читторгархом — «город в крепости». Дворцы Амбера тоже укреплены и построены на одной трети пути к вершине горы на фоне заросшего лесом холма высотой 120 м. Белокаменные здания отражаются в воде искусственного озера, лежащего у подножия горы у входа в ущелье. Наверху, на длинном и плоском навершии горы находится крепость. Крепость вместе с дворцами составляет единый комплекс. Мощное и большое крепостное сооружение со стенами и башнями повторяет очертания горы и защищает город и дворцы внизу. В крепости искали прибежища в случае опасности жители окрестностей. Дорога ко дворцу из нижнего города вымощена гранитом и окружена стенами, она вьется серпантином. На дороге расположены трое ворот, а петли дороги соединены между собою перпендикулярными стенами. Тут же имеется сокращенный вариант дороги, более отвесный, с двумя воротами на нем. Ворота, как и везде, представляют собою очень мощные защитные башни, на верху которых расположены высокая защитная стена и помещения для защитников. Все ворота построены по одному плану. Проходы широкие и высокие (в них свободно проходит слон с хоуда на нем), они закрыты двустворчатыми дверями, а все изгибы дороги хорошо просматриваются с ворот. Дворцы расположены террасами. В нижний двор можно попасть через Ворота Солнца; здесь много места для защитников и охраны, а из него уже по широкой мраморной лестнице с высокими ступенями для слона пройти во дворцы и службы верхней части дворцового комплекса, тоже укрытые высокой зубчатой стеной. Главное препятствие на этом этапе пути — Львиные Ворота. Они двойные, с правым поворотом между двумя пролетами; охрана может укрыться за брустверами (крытыми галереями), которые расположены в два яруса и позволяют сзади контролировать подход по дороге, ведущей к ним же. Крытые галереи для защитников изящны по своей архитектуре: они расположены в два яруса и каждая имеет по три характерных раджпутских арки. Здания и конструкции верхней части дворцового комплекса так красивы и настолько совершенны в своей архитектуре и убранстве, что Амбер называют «очарованным замком». В первом верхнем дворе расположен Зал для общих аудиенций — «Диван-е-ам». Это, как обычно, приподнятая над землей, открытая с трех сторон веранда, на которую можно попасть по ступенчатому входу. По периметру ее расположены два ряда колонн с капителями в виде слонов. В центральной части зала ряд мраморных колонн поддерживает сводчатую крышу. Сверху крыша плоская, и на ней устроено как бы помещение для сна в жаркую летнюю ночь: крыша окружена со всех сторон галереей с резными мраморными кружевными решетками. В этой части дворца находится очень известный Храм Кали, знаменитый своими ежедневными кровавыми жертвоприношениями. В Храме Кали находится изображение Шила-мата, куло-деви клана Каччва.

В следующую часть дворца можно попасть через украшенные мозаикой и резьбой Ворота Ганеши, которые отличаются изяществом отделки, хотя сохраняют все особенности защитной башни. Здесь расположен второй верхний двор, сад с фонтанами и каскадами струй, и личные покои махараджи. Залы и павильоны отличаются особой тщательностью отделки — резными мраморными решетками, мозаикой, лепниной, инкрустацией полудрагоценными и драгоценными камнями по мрамору. Двери здесь резные и инкрустированные слоновой костью и сандаловым деревом, стены расписаны фресками. Здесь находится знаменитый «Шиш Махал» — «Стеклянный Дворец», который представляет собою чудо раджпутского искусства: его потолок выложен мозаикой из выпуклых стеклянных (зеркальных) деталей; в прохладном полумраке дворца в этих стеклышках отражается огонь светильников, и это напоминает мерцание огромных индийских звезд на небе.

Из этой части дворца с углового балкона можно увидеть весь Амбер и долину и стоящие на гребне гор защитные сооружения Джайпура. За стенами дворцового комплекса можно заметить, как повсюду в раджпутских землях, зонтиковые беседки и павильончики — ими отмечены места гибели раджпутских героев.

Бунди. Жемчужина раджпутского искусства и архитектуры, которая до сих пор сохраняет романтический дух раджпутского средневековья и его изысканную эстетику. Город на востоке Раджастхана, прежняя столица клана Хара Чаухан из Огненной Линии. Расположен, как в колыбельке, в узкой долине в окружении гор Аравалли. Защитные сооружения Бунди представляют собою тип «крепость над городом». По гребню гор снаружи город Бунди окружен высокими стенами крепости, которая называется Тарагарх — «Звезда-крепость». На полпути от города к вершине горы, на очень живописном склоне, расположен дворцовый комплекс Бунди. Природа здесь очень красивая и благодатная. В округе много лесов, в них процветают многочисленные виды птиц и диких зверей, в прошлом водились тигры. Река, как говорят, и сейчас кишит крокодилами.

Крепость Бунди Тарагарх построена в 1377 г. и считается непобедимой. В ней четыре больших водохранилища, что делает ее независимой от внешних источников воды.

Беломраморные дворцы Бунди были построены в основном в первой половине XVII в. Раджа Чхатрасал построил дворец Чхатра Махал, «Башенный Дворец». Дворец расположен у озера, на озере небольшие островки с храмами. В этом дворце в соответствии с пристрастиями правителя была устроена очень хорошая, оснащенная лучшими инструментами астрономическая обсерватория: отсюда раджа наблюдал за движениями светил на небе. Дворец богато украшен настенной фресковой живописью, которой вообще знаменит Бунди. В княжестве Бунди выработалась своя, особенная, школа раджпутской живописи — миниатюра Бунди. Дворец Облаков «Бадал Махал» — резиденция княгинь Бунди. Он тоже украшен миниатюрами и фресковой настенной росписью. Знаменит своими живописными настенными панелями Читра Махал — Картинный дворец. На всемирно известных раджпутских картинах во дворцах Бунди изображены дворцовая жизнь, торжественные процессии и встречи влюбленных. Есть иллюстрации к эпосу.

В Бунди много красивых беседок и павильонов — для отдыха на природе, есть построенные в отдалении, у горных озер, летние домики и павильоны. Город производит менее суровое впечатление, чем многие другие раджпутские крепости, благодаря своей природе и уникальному месторасположению. Он действительно — воплощенный в камне романтический дух раджпутов.

В Джодхпуре, столице княжества Марвар, в каменистой полупустыне, втором по величине городе Раджастхана, расположена могучая крепость Маюрджвадждург, возвышающаяся над городом на одинокой с отвесными склонами скале высотой около 200 м. Та самая, которая была построена в 1459 г. на указанном отшельником месте и оказалась безводной. В крепости есть колодец глубиной около 130 м (но вода в нем бывает только в сезон дождей), а также несколько прудов-резервуаров для дождевой воды. На серпантинной дороге в крепость устроены семь башен-ворот, в самой крепости помещаются элегантные дворцы и другие жилые постройки. Один из дворцов стоит на южной, самой отвесной и неприступной оконечности скалы на высоте около 120 м. В этом дворце собрана коллекция старинных пушек могольского периода, в том числе французской и португальской работы, таких, какие в свое время поразили воображение раджпутов, и различное раджпутское оружие. Дворцы Джодхпура строились в разное время разными правителями, которые хотели оставить по себе память чем-то особенным; в результате получилось, что дворцы эти лепятся тесно друг к другу и даже один во дворе другого. Дворики крепости расположены террасами.

Город Джодхпур знаменит резьбой по камню, забранными мраморными решетками, балкончиками и беседками. Теперь он также знаменит своими музеями, где сохранились блестящие образцы раджпутского искусства.

Древняя столица Марвара Мандор тоже была знаменита своей крепостью, ныне лежащей в руинах. Но до сих пор у подножия крепости сохранился знаменитый, как его называют иностранцы, Храм 300 миллионов индуистских богов. На территории этого комплекса есть крытая галерея, примыкающая к нижней части скалы, крыша ее поддерживается тремя рядами колонн. В этом длинном зале стоят в ряд, как войско на марше, некогда раскрашенные скульптурные изображения раджпутских героев, раджей и их верных оруженосцев, высеченные в скале, размерами крупнее, чем в жизни, — на конях, в полном воинском облачении; эти скульптуры имеют, видимо, портретное сходство с прототипами. Каждый раджпут вооружен пикой, мечом, круглым щитом, имеет лук и колчан со стрелами, а за пояс у него заткнут катар. Это галерея ушедших на небеса, в рай, воинов клана Ратхор — правителей Марвара, его столицы Мандора, правителей соседней Мерты, Джодхпура. Во главе процессии стоит раджа Малинатх верхом на белом коне, держащий прикрепленный к пике флаг на плече, и его супруга Падмавати, приветствующая его, возвращающегося из похода, блюдом, полным еды; известно, что он погиб в битве, а она совершила тогда же сати. Там же статуя Пабуджи, великого ратхорского героя. Далее стоит Рамдео Ратхор, великая историческая личность этой земли. Здесь же изображены Гуга Чаухан, великий раджпутский воин, и сорок семь его сыновей — все они погибли, защищая родину от мусульманских завоевателей. Всех этих и многих других героев раджпуты сделали объектом религиозного почитания. В начале этой галереи и в соседней расположены скульптурные изображения индуистских богов, которых особенно почитали Ратхоры, среди них: Ганеша, Кали, попирающая демона, Брахма, Сурья на колеснице, ведомой семиглавой лошадью, Хануман, Рама и Сита, Кришна и его пастушки, а также Шива Махадев. Этот удивительный памятник лучше всего свидетельствует о душевной тонкости самых суровых воинов раджпутской земли.

Не только в Раджастхане, но и в Мальве, и в других областях Северной Индии сохранились прекрасные раджпутские крепости и города. Отметим, что даже раджпутский княжеский дворец сам по себе представляет тип защитного сооружения — с толстыми стенами, с бастионами, с входными воротами-башнями, с помещениями для конюшен и для гвардии, а также с собственно жилыми помещениями. Эти последние обычно двухэтажные, раздельные для женщин и мужчин.

 

Осада и защита крепостей

Исследователи вопроса часто ссылаются на слова знаменитого английского генерала Лэйка, покорителя Северной Индии при английском завоевании, который считал, что индийские горные крепости были абсолютно неприступными — их невозможно было штурмовать, можно было только попытаться изнурить защитников длительной осадой. Но раджпуты и сами это хорошо знали и готовились именно к осадам.

Длительную осаду могла устроить только хорошо оснащенная достаточно большая армия неприятеля. В своей истории раджпуты нечасто сталкивались с подобным противником. Обычно они имели дело с такими же, как у них самих, вооруженными отрядами раджпутских кланов, которые твердо знали, что крепости берутся не штурмом, а только измором. Всевозможные подкопы и уж тем более минирование у не знавших пороха раджпутов поэтому были не развиты. Это пришло с мусульманскими завоевателями, которые старались победить раджпутов в их крепостях с помощью своих методов, не зная, что раджпуты считают их бесполезными. И поэтому иногда добивались успеха. Это стало особенно заметно при Делийских Султанах, прежде всего при Ала-уд-дине Хильджи, который настолько старался завладеть богатствами раджпутских раджей, что не давал им никакого покоя и «засел в печенки» раджпутам на века. Мусульманские правители Гуджарата и Мальвы тоже часто досаждали раджпутам в их крепостях. А позже Моголы долгие годы вели войны с раджпутами на уничтожение. И они выработали свои методы взятия раджпутских крепостей. Мусульманские противники раджпутов пытались также применить переговоры с предателями внутри крепости. Но с этим злом раджпуты, жившие на виду друг у друга, прекрасно умели бороться, сбрасывая таких со стены «к своим».

Защитники крепости полагались на мощь стен своей крепости и свою готовность встретить подошедшего неприятеля градом стрел, камней и других несущих смерть снарядов. Чтобы противник не мог приблизиться к крепости, они устраивали ряды внешних заграждений. Рвы, наполненные водой или кишащие змеями, строились довольно часто. Траншеи, в которых были устроены ловушки и натыканы пики и дреколье, использовались в тех-случаях, когда естественная ландшафтная защита была совершенно недостаточной. Хотя надо признать, что у раджпутов было не в чести подобное обращение с матерью-землей: они гордились тем, что не ранили ее грудь железными орудиями. Строили подобные инженерные сооружения нераджпуты по касте, но дело даже не в этом, а в традиционной идеологической установке. Раджпуты защищают землю даже ценой своей жизни, а не наоборот. А уж если врагу удавалось вплотную приблизиться к крепости, то, как мы помним, в ход шла боевая и физическая мощь слонов, которые должны были проломить ворота. Отмечу, что нигде не встретила описаний успешного взятия раджпутской крепости с помощью только выламывания ворот. Но порох продолжал исправно губить рыцарей. Мусульмане сравнительно легко научились брать ворота: они стали выжигать деревянные их части своими снарядами. Именно тогда начали происходить определенные изменения в оборонительной тактике: известно, что при опасных осадах раджпуты могли временно замуровать свои ворота и опять сделать их неприступными.

Раджпуты умели совершать опасные для осаждавших диверсионные вылазки под покровом ночи. Они ухитрялись даже добыть ружья у могольских солдат. Но громадные крепости и личная отвага раджпутских воинов больше не могли гарантированно защитить индийскую землю от неприятеля. Раджпутская старинная боевая наука была бессильной перед мощью радикально нового для раджпутов способа ведения войны с использованием действия артиллерии.

Традиционно раджпуты чрезвычайно хорошо были подготовлены к длительной осаде. В крепости всегда было продумано аварийное водоснабжение, всегда содержались в подземных хранилищах достаточные запасы зерна, бобовых, масла и; других съестных припасов; в городе было достаточно ремесленников, и вооружение всегда было в боеспособном состоянии. В городе даже соблюдалась общественная гигиена: индийская кастовая система с ее понятиями ритуальной чистоты и осквернения объективно отражает стихийно понятые в индийском обществе опасности существования больших человеческих коллективов в условиях агрессивного тропического климата. Что я имею в виду? Например, строгие ритуализованные правила обращения с водными источниками, которые (источники) вообще в индуизме объявлены священными. Это возведенные в ранг религиозной обязанности повышенные требования к личной гигиене. Это, например, требование кастовой системы не принимать из рук представителей других, чем твоя собственная и выше, каст, пищу «качча» (буквально, «сырую»), т. е. приготовленную на воде. Но можно принимать обжаренную в масле и на открытом пламени. Реально подобная ситуация бывает, когда человек оказывается вне дома. И тогда он может поесть только что вынутые из кипящего масла продукты. Чем плохо при индийской-то жаре? И еще множество подобных иногда очень полезных для общественного здоровья ритуальных предписаний. Идеологические противники кастовой системы не принимают логичности подобных научных рассуждений, но и они не могут не признать, что если бы не правила ритуальной чистоты в индуизме, индийское общество уже давно бы пострадало самым печальным образом от тропического климата и агрессивных пандемий. Хорошо знающие предмет историки военного дела в Индии У. Ирвин, Р. Фитцкларенс пишут, что индийские защитники крепостей сражаются отчаянно, даже в тех случаях, когда противнику все же удается пробить брешь в крепостной стене, и практически никогда не дают врагу проникнуть внутрь таким способом. Во-первых, они всеми силами стараются предотвратить попадание вражеских солдат в крепость, мечами и кинжалами, горящими факелами встречают их в схватке у стены, одновременно поливая тех со всех возможных позиций горящей смолой и камнями, а во-вторых, очень стараются залатать разрушения — за ночь практически полностью.

В раджпутских крепостях была хорошо поставлена разведка. Они понимали толк в шпионах и их ремесле. Специалисты своего дела совершали ночные вылазки, устраивали диверсии и добывали «языков», вели наблюдения в телескопы и подзорные трубы — они хорошо знали астрономию и умели пользоваться знаниями и инструментами, стояли на дозорных башнях и контролировали дальние подходы, наконец, они, прикладывая ухо к земле, прослушивали отдаленные отголоски приближающейся вражеской конницы. Можно думать, что не все военные специальности годились для раджпутов (например, им не полагается ползти по земле), но кастовый состав крепости был достаточно широким, чтобы можно было подобрать подходящую кандидатуру. В случае, когда было точно известно, что, например, войско соседнего князя приближается, раджпуты могли совершить стремительный марш-бросок, чтобы застать его врасплох, и сильно потрепать. Это было в раджпутских правилах.

Осадные башни. Их тоже принесли мусульмане. Они умели при осаде крепости строить перед нею высокие деревянные башни-платформы, куда затаскивали свои пушки. Высота была такой, чтобы можно было по возможности заглянуть за стену, видеть, что там делается и иметь возможность успешно использовать свою артиллерию, стреляя прямо внутрь крепости. Индийцы не имели средств, которые можно было бы успешно противопоставить этой, как они считали, наглости. Раджпутские крепости нечасто это видели — все-таки их стены поднимались на высоту более 100–150 м. Но в других районах страны укрепленные города и селения брались именно таким способом.

Осадные машины. Метательные машины — катапульты, самострелы — запускали камни, бревна, заостренные с одного конца, горящие и воспламеняющиеся при падении снаряды. Чтобы спровоцировать эпидемии, забрасывали трупы лошадей и собак и вообще всякую опасную дрянь и гниль.

Стенобитные машины. Были, по-видимому, вполне универсального вида и способа действия. Их тоже применяли Моголы, а сами раджпуты стены соседских крепостей не проламывали, даже не пытались.

Исследователи говорят, что индийцы изобрели и такие собственные методы: например, Ала-уд-дин Хильджи, когда он возвращался из очередного похода в столичный город Дели, чтобы задобрить толпу, с помощью метательной машины рассыпал в толпе встречающих серебряные и золотые монеты (81, 9). И расправлялись с ненавистными врагами с помощью метательных машин, запуская их тела в огонь, забрасывая в крепость снаружи и т. п. «новшества».

Гарнизон осаждаемой крепости имел много способов защиты: они бросали сверху факелы — охапки хлопкового волокна, пропитанные горящими смесями, составленными на основе нефти и растительных смол; лили расплавленный вар, бросали кожаные бурдюки, полные воспламеняющихся составов, камни, керамические сосуды, наполненные воспламеняющимися смесями и просто горящие соломенные маты. Они иногда предварительно обкладывали подходы к крепости соломенными матами, и когда противники стояли под стеной, могли зажечь эту солому. Защитники крепости изнутри тоже использовали катапульты для метания камней. Говорят, что Ала-уд-дин Хильджи, пока лично не увидел, как был смертельно ранен его военачальник камнем, выпущенным катапультой, при осаде раджпутского Рантхамбхора, не знал, по это такое. А потом велел все крепости оснастить метательными машинами. Раджпуты делали метательные машины с помощью пружин, ремней, канатов или с использованием противовесов. Они запускали огромные каменные глыбы. Баллисты запускали сравнительно некрупные камни. Катапульты опускали мелкие камни, копья, дротики и горящие факелы. К концу XII в. эти машины были уже очень совершенными.

Известно, что Акбар при осаде Читтора использовал следующие методы. Во-первых, длинные и глубокие траншеи (вынутая земля выкладывается по бокам, что увеличивает защиту), высотой в человеческий рост, доходящие от его лагеря до стен крепости — чтобы могольские солдаты подошли незамеченными. Во-вторых, он использовал заграждения из высоких в человеческий рост деревянных щитов для тех, кто не мог спрятаться в окопе; моголы выстроили высокую осадную башню для артиллерии. Акбар готовил все это целый месяц. А потом пошел на штурм с использованием артиллерии, метательных машин, лестниц. Он осаждал Читтор несколько месяцев. Известно, что при защите Читтора у раджпутов уже было около 1000 мушкетов и кремневых ружей, но пушек у них не было. Раджпуты сопротивлялись спокойно, по своим технологиям, отвечая только на вызов и почти не предпринимая превентивных мер, но реально Акбару помогла тайная трагедия города — уход из города раджи Удая и его отказ от защиты своего родового гнезда. Мы знаем, как много значило для индийцев личное присутствие военачальника, каковым по определению является раджа, предводитель правящего клана. Читтор выстоял и тут: с уходом раджи военные силы лишились управления, но это обстоятельство не деморализовало раджпутов. Могольский порох погубил многих защитников крепости, в том числе и выбранных ими руководителей. И, наконец, настал момент, когда раджпуты Читтора вышли на битву «шака» и совершили «джаухар». Но Акбар не мог гордиться такой «нечестной» победой. Вся война с Моголами не была «честной», потому что и речи не было о паритете сил и средств, а равенство противников в вооружении всегда было основным принципом военных поединков раджпутских рыцарей. Вся война для них была поединок — армий, военачальников, отдельных видов войск, отдельных солдат. Могольская армия пришла со своими правилами войны, и могла их навязывать.

Позднее англичане никак не могли понять «непоследовательных» индийцев. Например, У. Ирвин пишет, ссылаясь на генерала Лэйка: «Среди многих противоречий характера индийцев есть такое: в то время как они сдают совершенно неприступные крепости без единого выстрела, они не только защищают свои просто окруженные стенами города, но достойно держат осаду даже уже тогда, когда стена проломана. Любопытный обычай: часто случалось так, что гарнизон отражал атаку самым бесстрашным образом и с большими потерями. Но на следующую ночь они совершенно молча вдруг покидали место, которое защищали столь храбро и успешно. Естественно, европейцы удивлялись и хотели узнать причину этого. Причина, видимо, не в том, чтобы отвлечь внимание атакующих от каких-то действительно опасных предприятий защитников. Их уход всегда был сам по себе и каким-то отчаянным. Тогда почему бы не уйти отсюда сразу, или не начать переговоры об условиях сдачи? Похоже, что считается делом чести у них испытать свою силу, и только доказав свою доблесть, они могут отступить» (45, 284). Генерал Лейк видел крепости Мальвы, Южной Индии, Хиндустана, Панджаба, но не брал раджпутских крепостей в Раджпутане, а иначе он бы удивился еще больше.

Раджпутские крепости всегда имели свои символические (реальные тоже) ключи. Символические были золотые или серебряные. Передача ключа — знак подчинения и передачи крепости новому владельцу. У раджпутов эти ключи передавались новому правителю крепости как один из символов его власти, например, при коронации. В войне раджпуты не кладут их к ногам победителя. Они своих ключей предпочитали не сдавать. В случае действительного поражения, они просто распахивали ворота и выходили все в чистое поле на битву «шака», а в крепости происходила великая жертва самосожжения «джаухар». И если после этого у кого-то хватало неблагородства войти туда — это была его кармическая ошибка. Раджпуты сделали все, что могли. Не их вина, что мусульмане не понимали святости той жертвы, которую приносили раджпутские женщины в джаухаре, а мужчины в шака. Это не меняло их решения.