Город возник, словно картина в раме. Горы резко оборвались, открыв вид на белоснежную крепость, возвышающуюся на небольшом холме. Большая, величественная, грозная, она закрывала проход к морю, а чуть вдали от нее раскинулся небольшой городок. Небольшой – по меркам Земли. Над смотровой башней развевался зеленый флаг, отчетливо видный с моря. Заметив его, Тур побледнел и бросил на конта жалобный взгляд.

– Это наш герб, – прошептал он и всхлипнул.

Алан положил ладонь на плечо мальчишки.

– Может, ты останешься на «Шустрике»?

Турен отрицательно и зло покачал головой. Виктория только сильнее сжала худое плечо.

Они с Ивертом и Кэпом долго решали, как замаскировать мальчишку. И в итоге поняли, что не стоит ничего менять. Как раб Турен принадлежит господину, и тот, кто осмелится покуситься на него, – бросит вызов его хозяину. Как рассказал капитан, к частной собственности на материке относились с должным уважением. Поэтому сейчас Тур красовался в тонком кожаном ошейнике с биркой, на которой было выведено имя Иверта Урагана. Точно такие же ошейники украшали шеи Маи и Неженки. Только у художника на ошейнике мерцали самоцветы. Смотрелся ошейник на симпатичном рабе как украшение, а не как символ рабства. Это тоже была идея Кэпа, подчеркнуть таким способом особое положение раба, чтобы тот, кто на него позарится, несколько раз подумал, стоит ли связываться со вспыльчивым горцем. Алан же должен был изображать одного из наемников-охранников богатого вождя игушей. Так решили, когда планировали это путешествие.

Они с Ивертом долго уговаривали Маю не надевать ошейник, но девушка настояла на своем.

– Хозяин, у меня было время подумать, и я поняла, что папаша был в курсе моего похищения. А может, и сам его организовал, – беззаботно заявила она утром, когда Кэп застегивал на ее тонкой шейке кожаную полоску. – Понимаешь, мы с ним повздорили перед этим, и я заявила, что смогу сама решить все свои проблемы.

– И он подумал, что стоит тебе показать, как ты беспомощна без него? – догадался Алан.

– Ага. Но он не ожидал, что стражников перекупят, – грустно усмехнулась девушка. – Он потерял меня.

– Думаешь, волнуется?

– Надеюсь на это. Хозяин, ты ведь потребуешь с него выкуп за мое освобождение? – лукаво стрельнула она глазками.

– Огромный! – серьезно заявил Алан и кровожадно усмехнулся.

– Меня срисуют в порту. Там всегда дежурит парочка наших людей. Не успеем мы добраться до постоялого двора, как папочка узнает, что я в городе. И тогда мы с ним поиграем, – не менее кровожадно усмехнулась Мая.

– Поиграешь, если это не будет опасным для вождя, – холодно заметил Иверт и прижал девушку к себе. Она прильнула к нему и затихла, а Виктория непроизвольно потерла ухо…

…Иверт, после того как застал Маю в постели конта, весь день ходил хмурый и бросал на Алана очень недовольные взгляды, в результате Виктория не выдержала и затащила его в какой-то узкий проход между ящиками с солью.

– Дай мне в морду и успокойся.

Честно говоря, она не ожидала, что горец примет ее предложение всерьез, рассчитывала просто поговорить. Но Иверт без лишних слов, коротко размахнувшись, засадил конту в живот и тотчас добавил кулаком в ухо. Не ожидавший этого Алан оступился и упал назад, по закону подлости как раз на доску с торчащим гвоздем.

– Твою мать, – только и успела прошипеть Виктория, осознав, что пронизывающая боль чуть ниже лопатки – не что иное, как вошедший в тело гвоздь.

– Стоять! – Иверта швырнуло на землю, и нож Ворона уперся ему в кадык. – Дернешься, я тебя убью.

– Иверт! – пронзительно закричала Мая и налетела на Ворона, словно маленький торнадо, безостановочно лупя кулаками по спине и плечам послушника.

– Отставить! – гаркнул конт, поднимаясь. – Все вон! – дождавшись, пока все разойдутся, он повернулся к другу: – За что?

– За сестру, о которой ты так быстро забыл, – буркнул Иверт, пряча взгляд.

И кого ты хочешь обмануть, парень?

– Я думал, из-за Маи. – Конт потянул через голову рубашку, чтобы посмотреть, что там с плечом. Стыдно за измену не было, он действительно за эти дни ни разу не вспомнил о Зире. И секс с Маей оказался ничем не хуже, даже веселее и приятнее, потому что он точно знал, что ничего не придется отдавать взамен. Но объяснять это Иверту не собирался.

«Я наконец-то поняла! Все проблемы от баб!» – глубокомысленно заявил внутренний голос.

– Из-за нее тоже, – нехотя признался Иверт. – Мая выбрала тебя. Ты победил, – выдохнул горец. – Повернись, я посмотрю.

– Я проиграл, Иверт, – сообщил Алан, поворачиваясь к горцу спиной. – Она пришла ко мне, но нравишься ей ты. А утром она специально задержалась, чтобы ты ревновал.

– Самый глупый способ привлечь мужчину, ты не считаешь? – усмехнулся горец.

– Это же «подарочек»! Она живет желаниями. Захотела – сделала.

– Ничего, муж ее воспитает.

А вот в этом Виктория очень сомневалась, зная характер Маи. Но она промолчала. Зачем ссориться с другом, с которым только что помирилась? Да и в ухе звенело. Блин, быть мужчиной – это такой геморрой!

Корабль начал медленно разворачиваться, и все пассажиры столпились у левого борта. Виктория с интересом смотрела на приближающуюся пристань, чувствуя, как детская обида заполняет сознание. Это несправедливо! Она ожидала увидеть легкие стремительные парусники, тяжелые груженые галеры, украшенные замысловатыми рисунками ладьи… Откуда такие мысли? Видно, из книг Жюля Верна, которыми зачитывалась Виктория, будучи шестнадцатилетней девочкой. Очевидность же оказалась более прозаичной. К длинным деревянным причалам были пришвартованы два таких же небольших корабля, как и их «Шустрик», и множество разномастных лодок. Сам порт походил на огромный грязный рынок, полный каких-то подозрительных личностей.

Двое рабов спрыгнули на дощатый настил причала, и Кэп бросил им толстый канат, который те начали споро наматывать на приспособление, похожее на огромную катушку.

– Сир, через полрыски вы сможете сойти на берег, – крикнул капитан. – Я заплачу пошлины и свяжусь с купцами, чтобы сдать им товар, соль им в глотку!

– Кэп, я буду ждать новостей в «Лисьей норе». У меня там завтра назначена встреча. – Дождавшись отмашки капитана, Алан повернулся к остальным. – Все помнят, о чем мы говорили? Иверт – богатый вождь, прибывший, чтобы купить рабов. Мы все наемники, его охрана. – Пятеро ветеранов маркиза, снявшие одинаковую форму и обвешанные оружием, словно новогодняя елка игрушками, серьезно кивнули. Их предводитель Хват повернулся к Мае и оскалил щербатый рот в волчьей усмешке, чем вызвал у девушки смех. Алан погрозил ей пальцем и продолжил: – Ворон и Лис присоединились к горцу для собственной безопасности. Кстати, вы собираетесь посетить местный храм? – Лис кивнул. – Отлично. Леонардо, держись возле Иверта. Мая, ты наш проводник, от меня ни на шаг! Турен, идешь рядом с Бертом и Лисом. – Он обвел взглядом серьезные лица. – Сейчас мы ступим на землю моего врага. Будьте бдительны!

Виктория посмотрела на безмятежное лицо Маи, на испуганного Неженку и взволнованного Тура и про себя прокляла тех, кто загнал этих троих в переделку.

Она тоже волновалась, но изо всех сил старалась скрыть собственные эмоции. Больше всего ее тревожил приказ Учителей отправить с контом Тура и Неженку. И если мысли Длани и старых интриганов насчет юного герцога были ей понятны, то какая роль во всем этом отводилась художнику, она догадаться не могла, и это очень сильно напрягало. Неженка не помнил никого из покупателей, приезжавших к его бывшему хозяину, он не знал, к кому его везли, и, как ни старался, не мог помочь конту. От этого парень чувствовал себя виноватым, еще больше замыкался в себе, и только Мае иногда удавалось растормошить его.

Они последний раз проверили оружие, деньги, снаряжение. Алан повязал на голову красную линялую бандану, спрятал под ней черные волосы. Он серьезно подумывал побриться налысо, но Виктория не смогла поднять руку на густую черную гриву жестких волос. Длинные волосы всегда были ее слабостью.

«Шустрик» качнуло, и рабы сбросили на причал сходни.

– Прячьтесь все, шут идет, горца за собой ведет! – завопил Оська и первым сбежал по деревянному настилу.

– С богом. – Перекрестилась Виктория и шагнула на импровизированную лестницу, ведя за руку Маю.

В конце причала их ждал худой высокий мужчина в черных одеждах. Он стоял возле столика, на котором лежали пачка бумаг и письменный прибор. Мужчина окинул компанию цепким взглядом и явно сделал правильные выводы. За его спиной маячили двое стражников. Виктория оценила их новую форму, качественные кожаные кирасы, короткие мечи и бесстрастные выражения лиц. Был бы это ее родной мир, она бы сказала, что это военные, но не полиция.

– Добро пожаловать во владения герцога Вас’Хантера, – скучающим голосом произнес худой и поклонился Иверту, безошибочно вычленив его из толпы. – Ваше имя и цель прибытия?

– Вождь Иверт Ураган, – высокомерно и презрительно процедил Иверт с явным акцентом, которого у него до этого не было. – Мне нужны рабы. Много рабов.

– Разве игуши стали использовать труд невольников? – чуть улыбнулся худой, делая запись на верхнем листе бумаги.

– Игуши всегда торговали равнинниками, это хорошие деньги, – слегка пожал плечами горец.

– Шесть наемников, слуга, три раба и…

– Шут! Оська Великий! – вылез вперед Оська и, сунув нос в бумаги, ткнул пальцем. – Так и запиши, вас посетил самый великий в мире шут! Ой, а что это за картинки? А мой портрет тоже есть? – с интересом воскликнул он, но, получив от Иверта подзатыльник, быстро отбежал за спину Хвата и оттуда показал горцу язык.

– В наш город прибывает разный люд, иногда беглые рабы или разыскиваемые преступники, вот их портреты и раздают всем портовым мастерам, – спокойно разъяснил чиновник, ставя напротив имени Иверта цифру «пять». – Вы можете находиться в нашем городе пять дней, затем вам придется навестить герцога и продлить разрешение. – Он выдал Иверту квитанцию и отступил в сторону. – Где вы планируете остановиться?

– Я еще не решил, – холодно бросил горец. – А что ты посоветуешь?

– Обычно горцы останавливаются в «Бычьем сердце».

– Куда мне уплатить пошлину?

– Пошлину уплатит капитан корабля, на котором вы прибыли, – произнес худой и повернулся к послушникам: – Приветствую вас во владениях герцога Вас’Хантера, братья. Вам следует отметиться в Храме, в канцелярии вашего Ордена.

– А мне не нужно отметиться в Храме? – опять влез Оська, старательно держась подальше от горца.

– Если только попросить у Ирия немного мозгов, – процедил Иверт и, обняв Неженку за плечи, направился в сторону ворот, отделяющих порт от города.

– Постарайтесь, чтобы ваши наемники не устроили у нас резню, герцог этого очень не любит, – бросил им вслед худой, закупоривая бутылочку с чернилами. – И будьте осторожны, на улицах много разного сброда.

– Интересно, куда смотрят власти? – тихо буркнул Хват, и Виктория была с ним согласна.

Дождавшись, пока гости скроются за забором, мастер покопался в бумагах, вытащил несколько портретов, долго всматривался в черты нарисованных там юношей, затем отложил один в сторону, а второй протянул одному из воинов.

– Это он. Передайте киру Мару, что его раб прибыл в город как собственность игуша.

Видно, хорошо вооруженный отряд не выглядел легкой добычей, поэтому они без приключений выбрались с территории порта.

– Добро пожаловать в Средневековье, Викушка, – пробормотал под нос Алан, осматриваясь по сторонам.

– Нам вверх по улице Ткачей до второго перекрестка, потом пройдем через площадь, и там сразу будет постоялый двор «Лисья нора». Он самый дорогой в городе. Там останавливаются те, кто побогаче, – махнула рукой Мая, настороженно оглядываясь по сторонам. – Ага, вон Сало сидит, – удовлетворенно произнесла она и кивнула на худого нищего, раскачивающегося у дверей какой-то забегаловки. – Значит, папуля скоро узнает, что я в городе.

– Веди, – приказал ей конт, кивком головы показывая направление.

Город как город. Этакий небольшой райцентр. Тротуаров нет, зато есть широкая утрамбованная дорога. Один раз мимо них проехала телега, груженная дровами. Вдоль дороги возвышались каменные и деревянные двухэтажные дома, почти в каждом на первом этаже находилось какое-то заведение. Судя по вывескам – магазинчики, ресторанчики, мастерские. Несколько раз попадались постоялые дворы. От широкой улицы Ткачей в разные стороны разбегались узкие проулки и переулочки. Людей было мало, а те, что встречались, не выглядели богатеями. В основном рабы с кошелками и сумками да горожане, своей одеждой мало отличавшиеся от селян фронтира.

– Припортовый район. Днем здесь тихо и чинно, – пояснила Мая, крепко держась за руку Алана. – А вечером я не советовала бы соваться сюда без хорошей охраны. Смотри, видишь вывеску «Платья Изольды»? Это самый популярный бордель в городе. Днем здесь продают одежду, а ночью тела. У Изи можно найти все, что только придумает твой извращенный ум.

– И что стражники?

– Для них скидки, – усмехнулась Мая. – А герцогу все равно, лишь бы в казну шли налоги. Изя платит исправно. И золотом, и услугами.

– Мая, ты знаешь герцога?

– Видела пару раз, – посмурнела девушка. – Сволочь он. Но красивый…

– Красивей меня? – пошутил Алан, внимательно следя за пробегающими мимо босоногими мальчишками.

Мая на мгновение задумалась.

– Он красивее тебя, но хуже Леонардо, – наконец честно ответила девушка. – Ты тоже симпатичный, но ты мужественный и загадочный. – Последняя фраза прозвучала то ли как комплимент, то ли как сочувствие.

– Леонардо у нас вообще красавчик, – усмехнулся Алан, бросая взгляд на раба.

Художник шел рядом с Ивертом, вцепившись ему в руку и крутя головой по сторонам. На лице румянец, громадные глаза распахнуты, словно он пытался запомнить все, что видит. Красив. Очень красив. Но для Виктории слишком нежен, слишком женственен, слишком неуверен в себе… Ей никогда не нравились такие субтильные, хрупкие белокурые мальчики с невинными глазками и губками бантиком. Природа слишком щедро одарила Неженку красотой. Но красота эта, по-видимому, предназначалась девушке, да вот только что-то в мироздании пошло не так, и досталась она парню. Проклятие, а не счастье.

Местность постепенно менялась, дорога пошла в гору, все чаще стали появляться каменные дома в обрамлении садов, несколько раз мимо отряда пронеслись верховые, встречные были одеты богаче, чем в припортовом районе. Они свернули на боковую улицу. И Виктория словно попала в старый Таллин.

– Леонардо, обрати внимание на этот дом. – Алан поравнялся с художником и кивнул в сторону утопающего в глубине парка белоснежного особняка. – Я хочу, чтобы мой дом в Виктограде располагался точно так же. В глубине парка, парадным входом на центральную улицу.

Мимо опять пробежали дети, выкрикивая разными голосами:

– Каракат! Каракат!

Виктория повернулась к Турену:

– Что означает это слово?

– Ну ты и глупый, Алан-балан! – проскакал мимо на одной ножке Оська. – Это когда на площади выступают шуты и лицедеи!

«Балаган», – перевела для себя Виктория.

– Я побегу, посмотрю! – Не успели и глазом моргнуть, как Оська сорвался с места и рванул вслед за детьми.

Издали слышался гул, как обычно бывает, когда одновременно кричат, смеются и топочут много людей.

Они вышли на площадь.

– Вон «Лисья нора». – Мая вытянула вперед руку, указывая на трехэтажное каменное здание на противоположной стороне. – Ты заметил, что нас пасут?

– Еще у порта, – тихо ответил Ворон. – Двое.

Виктория не заметила. Она просто смотрела по сторонам, отмечая детали, архитектуру, наличие колодцев, закрытых крышками, сточных канав, тротуаров. Ей все было интересно. Все, кроме того, что творится за спиной. Раззява!

На площади выступали бродячие артисты. Прямо на помосте с виселицей разыгрывалось какое-то веселое представление.

Их небольшой отряд обогнул толпу, прошел мимо теток, торговавших с лотков пирожками, и поравнялся с клеткой, в которой неподвижно лежал худой грязный подросток. На клетке висела табличка: «Сын предателя и самозванца». Виктория хотела остановиться, но Иверт толкнул конта в спину.

– Он мертв. Не привлекай к нам внимания, Бешеный Алан.

Проклятье! Рядом с клеткой веселилась толпа, звучала музыка, люди ели, хохотали, и никому не было дела до умершего от голода ребенка. Правду говорят: человек добр, но люди злы.

Их догнал Оська.

– Кузнечик! Я денежку заработал! – и он протянул ладонь, на которой блестела пара медяков. – Как думаешь, на блудницу хватит?

– Оська, ты будешь самым желанным клиентом в заведении Изи! – со смехом воскликнула Мая. И тут же со всех сторон на Оську посыпались советы, один скабрезнее другого.

Виктория хмуро осмотрела своих людей. Похоже, никого из них не шокировал вид мертвого мальчишки. Только Неженка побледнел, в голубых глазах стояли слезы. Да, ей тоже никогда не привыкнуть к этому миру. Никогда.

– Милости просим! – Здоровенный вышибала распахнул перед ними двери постоялого двора.

Первыми вошли Хват и Рыжий, следом вбежал Оська, и только за ними последовали Иверт и все остальные.

Они увидели очень большой зал, залитый солнечным светом, проникавшим в помещение через пять больших окон. Вдоль стен стояли длинные деревянные столы с лавками, в центре зала столы поменьше – на четыре – шесть человек, вокруг них добротные деревянные стулья. Широкий прилавок отгораживал бочки и шкафы с посудой, через открытую дверь виднелась кухня, где суетились женщины в белых косынках и передниках. Чисто, опрятно и немноголюдно. За центральным столом обедала немолодая пара, четверо мужчин, судя по одежде – купцов, что-то тихо обсуждали возле окна, да за длинным столом у стены группа наемников шумно праздновала удачную сделку.

– Чего желает вождь? – К ним подошел лысый широкоплечий мужчина, больше похожий на воина, чем на корчмаря. – Покушать или остановиться на ночлег? – Он внимательно осмотрел разношерстную компанию и чуть дольше, чем это требовалось, задержал взгляд на Мае.

– Мне нужны комнаты, – бросил ему Иверт, принюхиваясь.

– Постояльцев много, свободны только большие… – начал хозяин заведения, но его перебила Мая:

– Это ты нашему шуту можешь рассказывать, дядя Кирим, что у тебя нет комнат, – звонко произнес «подарок». – Еще десятидневье до большой ярмарки, людей в городе мало, так что приготовь хозяину две большие комнаты да общую для наемников и слуги. И комнату для братьев. – Она весело подмигнула нахмурившемуся Кириму. – А если у тебя нет комнат, то папенька узнает, где меня поймали…

– Мати, ты несносна! – покачал головой корчмарь. – Но я рад, что ты жива. Вождь, не продашь ли мне эту говорливую девицу?

– По ее весу в золоте, – белозубо улыбаясь, ответил Иверт. – И забирай хоть сейчас, милый человек, эту болтливую женщину.

– Прости, хозяин, свою рабыню, – потупила глазки девушка. – Ради тебя стараюсь. О тебе забочусь!

Иверт только глаза поднял к небу, вокруг засмеялись воины, даже Неженка робко улыбнулся. И только Турен, по-прежнему бросающий по сторонам напряженные взгляды, крепче прижался к Ворону.

Кирим сам провел их на второй этаж, где находились гостевые комнаты. Виктория заметила, что он все время пытался оказаться рядом с Маей и даже один раз успел что-то шепнуть девушке. Она уже хотела вмешаться, но Хват ее опередил:

– Хозяин, ты на рабыню господина не пялься, коли не хочешь без глаз остаться. И язык за зубами держи, иначе быстро его лишишься. Понял?

– Чего же не понять, – оглянулся на окруживших его воинов Кирим. – Чай, не дурак.

– Дядька Кирим, ты не волнуйся, – потрепала его по руке Мая. – Меня не обижают. Ты папке пока ничего не сообщай.

– Да он уже знает, что ты здесь. Небось еще от порта проследили.

– Вот и хорошо, – зловеще произнес Иверт и, впихнув Маю в комнату, зашел за нею следом. – Кузнечик, художник и мальчик будут спать с тобой. – И захлопнул дверь перед носом растерявшегося от неожиданности конта.

Ну и наглая рожа! А ведь ничего не скажешь. Не пристало наемнику спорить со своим нанимателем. Но гад! Ничего, не все время Алану изображать из себя наемника, когда-то и его советник огребет счастья по полной! Ну а пока осталось лишь скрипнуть зубами и последовать по коридору дальше за хохочущим Оськой, распевающим похабные куплеты песенки про шамана и девицу.

– Вот общая комната для воинов, – повозившись с ключами, Кирим наконец-то распахнул очередную дверь.

Виктория с любопытством заглянула внутрь. Большая комната с маленьким окном, вдоль стен пять двухъярусных деревянных кроватей, застеленных вязаными одеялами. Стол посредине, четыре табурета, печка в углу. Скромно, но чисто.

– Насекомые есть? – деловито уточнил Рыжий, проходя в комнату и бросая котомку на одну из кроватей.

– А в морду? – хмуро поинтересовался корчмарь. – У меня сам кир советник останавливается.

– Значит, нету, – флегматично произнес Хват, следя, как его воины заходят внутрь. – Мыльня где?

– Сразу за конюшней, по медяку с морды. Если бабу хотите и браги, еще по два.

– Там и разберемся, – хохотнул один из воинов. – Оська, тебе бабу надо?

– Вот еще! – Оська уже забрался на верхнюю кровать возле окошка и теперь весело болтал коротенькими ножками. – Себе баб берите, а мне деву подавай. Чтоб глазища и груди были большие и невинные!

Слова шута заглушил дружный смех. Дальше Виктория слушать не стала. Их комната была как раз между комнатой наемников и юных ксенов.

– Мы можем взять мальчика к себе. – Лис кивнул на Турена. Послушник вертел в руке ключи и, прищурившись, следил за корчмарем.

– А может, вы возьмете к себе Леонардо? – ехидно поинтересовался Алан, отодвигаясь в сторону, пока Кирим открывал дверь.

– Опасно, – безэмоционально произнес Ворон, отбирая у Кирима ключ. – Спасибо, дальше мы сами. Через четверть рыски накрой обед на пятерых.

– Как прикажете, брат Искореняющий, – буркнул корчмарь, чуть поклонился и, тяжело ступая по скрипучему полу, направился к лестнице.

– Ни черта себе, – присвистнул Алан, оглядывая свои хоромы. – У Иверта тоже такая комната?

– В зеркальном отражении, – кивнул Лис, заглядывая в окно. – Выходит во двор.

– Ждем вас на обед. – Ворон подхватил друга под руку, и они исчезли.

Номер напомнил Виктории пятизвездочный отель с отделкой под старину. Огромная кровать под балдахином, ковер на полу, узкие скамьи, столик у кровати, стол у стены и даже шкаф с полками.

– Можно я останусь здесь?

Турен впервые с тех пор, как они ступили на землю герцогства, подал голос. Ешкин кот! Какая же она бессердечная скотина! Возмущалась жестокостью местных жителей, а сама совершенно не подумала, каково это Туру – вернуться домой. В город, где его предали, где убили его отца!

– Иди сюда. – Алан прижал к себе Тура. – Прости меня, мальчик, – прошептал он по-русски.

Паренек уткнулся ему в бок и тихо задрожал плечами в беззвучном плаче. Подождав, пока он успокоится, Алан посмотрел на забившегося в угол художника.

– Леонардо, ты пойдешь обедать? – Неженка испуганно затряс головой. – Значит, сидите в комнате, я приставлю к вам охрану. И ни шагу за порог! Горшок под кроватью! Еду вам принесут.

Алан вышел и, заперев дверь на ключ, спустился вниз. В обеденном зале прибавилось людей. Возле одного стола на коленях стояли две девушки в рабских ошейниках. Его передернуло от возмущения. Когда конт спустился в зал, его встретили настороженные, любопытные и откровенно презрительные взгляды. Наемники явно не пользовались здесь авторитетом.

– Чем кормят? – Валлид сел на скамью рядом с Вороном, напротив Лиса.

– Мясом. – Лис подвинул Алану тарелку. – Сзади трое. Сидят давно. Профи. Когда вы пришли, один встал и вышел.

– Подождем.

Конт нанизал на вилку большой кусок мяса. Господи, как же это вкусно! И главное – никаких модифицированных продуктов!

Они допивали вино, когда Лис, сидящий лицом к залу, положил на стол обе руки, что было сигналом.

– Вождь? – прозвучал за спиной приятный мягкий голос.

Алан медленно повернулся. Невысокий худощавый господин с тонкими усиками над припухшими, как у ребенка, губами, мягкие черты лица, ухоженные руки. Сходство с Маей было явным. Такие же глаза, такой же слегка рыжеватый цвет волос и такая же чуть заметная россыпь веснушек. Только взгляд строгий, внимательный, изучающий.

– Ты меня ни с кем не перепутал?

Неприятно кольнуло то, что он знает, кто такой Алан.

– Я отец Мати. И я знаю, как выглядит владелец «Шустрика». Но я не воевать пришел, а пригласить в гости, – улыбнулся одними губами мужчина. К нему подошли и стали сзади трое мордоворотов.

– А если я откажусь, устроим маленькую драку? – Виктории отец «подарочка» понравился. Этакий почти интеллигентный привет из девяностых. И она решила, что примет его приглашение. Тем более что Хват их подстраховал, оставив несколько человек наблюдать на улице.

– Зачем? Если то, что мне о вас докладывали – правда, то мы вполне можем договориться.

– Что же, я принимаю твое приглашение… – Алан вопросительно приподнял бровь.

– Мэтью. Кир Мэтью.

– Ты из благородных?

– Барон, – скривился мужчина, словно титул барона был чем-то позорным.

– Веди, кир Мэтью, – Алан встал.

– Карета ждет. Ваши спутники к нам присоединятся?

– Пусть тебя это не волнует, ба-рон, – с едва уловимым презрением в голосе заявил Лис.

Их действительно ждала карета. Настоящая, такая же ездила по ее родному городу в праздничные дни, за несколько рублей на ней катались все, желающие окунуться в старину. В черные гривы лошадей были вплетены алые ленты. Симпатично. Лис примостился рядом с кучером, а Ворон первым поднялся в карету.

– У вас выученные слуги, – произнес Мэтью, садясь напротив Алана.

– Это телохранители, а не слуги, – чуть заметно улыбнулся конт, изучая обстановку, пока один из мордоворотов убирал ступени и закрывал дверцу. Рядом хмыкнул Ворон, и Виктория про себя порадовалась, парни наконец-то начали хоть изредка проявлять эмоции и уже не походили на бесчувственных кукол, как в первые дни их знакомства.

Карета мягко тронулась с места. Судя по плавному ходу, у нее были рессоры. Прогресс.

– Как вам наш город? – прервал тишину Мэтью.

– Я ожидал большего оживления на улицах.

– Вы шли по улице Ткачей, а на ней вся жизнь начинается после заката, – улыбнулся король преступников. – Мне жаль, но в целях вашей безопасности я не рекомендую открывать шторы на окнах. – Ворон согласно кивнул. – Приношу свои извинения за то, что не могу послужить вам сегодня…

Последнего слова Виктория не знала.

– Это человек, который показывает город гостям, – флегматично пояснил Ворон, который уже привык, что некоторых слов его подопечный не знает.

Виктория повторила слово, вопросительно глядя на послушника, он кивнул, показывая, что она произнесла его правильно.

– После болезни я учусь разговаривать заново, – пояснил Алан удивленному Мэтью.

– Да, я слышал, – задумчиво произнес барон. – Но думал, что это преувеличение.

– Так о чем ты хотел говорить?

– Нет, нет, все вопросы обсудим дома.

Алан кивнул, и больше они не произнесли ни слова.

Ехали недолго, по внутренним часам Виктории не больше пятнадцати минут. Скоро раздался вой-плач тау, и карета остановилась. Все тот же охранник открыл дверцу и опустил ступени. Первым выпрыгнул из кареты Мэтью. Виктория с любопытством огляделась. Небольшой каменный дом с узкими окнами-бойницами, часть которых была закрыта массивными деревянными ставнями, со всех сторон был окружен зеленым ухоженным садом. Сквозь деревья белел высокий каменный забор. Кроме сопровождающих их охранников людей видно не было.

Их ждали. На крыльце стояла миловидная женщина в темно-коричневом строгом платье, вокруг ее талии оборачивался красивый цветной пояс.

– Все в порядке? – спросил у нее хозяин дома.

– Да, – лаконично ответила женщина, бросая на гостей внимательный взгляд.

– Это Сати, моя домоправительница. Она прекрасно владеет длинными ножами, – представил женщину Мэтью.

– Пусть даже не думает показывать свое мастерство, – спокойно произнес Лис, – иначе здесь будет два трупа.

– А чей второй? – с любопытством поинтересовался хозяин дома.

– Твой, – ответил за друга Ворон.

– Сати, они мои гости, – быстро проговорил отец Маи. – Мы будем в кабинете.

Виктория шла и думала, что, пожалуй, она не ошиблась в «папике». Обстановка в доме была скромной и функциональной. Ничего лишнего. Минимум вещей, но все добротные и видно, что дорогие. Если бы ей пришлось обставлять свой дом, она бы выбрала такой стиль. Кабинет тоже был обставлен с изысканной строгостью. Большой стол, два кресла и книжный шкаф от стены до стены.

– Итак, приступим.

Алан сел в кресло, Лис встал рядом, а Ворон занял место у двери, опершись о стену и обхватив правой рукой запястье левой. Насколько успела узнать Виктория, из этой позы он мог действовать молниеносно.

Мэтью прошел по кабинету и остановился у окна.

– О том, что Мати моя дочь, знают всего несколько человек.

«Правильно, дочь – это очень соблазнительно для шантажиста».

– Последнее время у нас с ней возникли… разногласия. Мы поссорились, и она сбежала. Через несколько дней я узнал, что ее продали в рабство и увезли на Юг.

– Ты хочешь сказать, что не причастен к этому? – иронично поинтересовался Алан, закидывая ногу на ногу. – И это не ты подкупил стражников, чтобы ее поймали?

– А что мне оставалось делать? Девчонка ни в какую не хотела выслушать меня! – Мэтью повернулся к конту. – Я хотел только припугнуть, показать, что без поддержки семьи она пропадет. Стражники должны были посадить ее на несколько дней в тюрьму, а затем я бы ее выкупил. Ей пришлось бы говорить со мной!

– В общем-то план неплохой. И что же пошло не так? – зная упрямство Маи, Виктория понимала ее отца.

– Им предложили больше, и эти покойники продали ее, а мне соврали, что она сбежала. Я даже поверил. Моя дочь вполне могла сбежать от этих увальней. Но через день в порту нашли двух купцов, торгующих рабами. Один из них был выпотрошен как свинья, а второй задохнулся собственными гениталиями. Все, кто мог это сделать, клялись Вадием, что не убивали их. И тогда я еще раз навестил своих друзей-стражников. В конце концов они во всем признались. Мати была одета как мальчишка, а я им не говорил, что это девушка, только назвал имя и место, где она пряталась.

– И что ты с ними сделал?

Мэтью посмотрел на конта с легкой укоризной, и Виктория смутилась, действительно, что за дурацкие вопросы она задает.

– Трактирщик сказал, что у купцов были рабы, но ни одного не нашли. Мы перевернули весь город, а потом портовый нищий сообщил, что видел, как на «Шустрик» грузили спящего паренька. Я дождался, когда Кэп приведет корабль в город, и лично посетил его.

– А с этого места подробнее. – Алан напрягся. Не хотелось разочаровываться в капитане.

– Он сказал, что доставил подарок новому хозяину «Шустрика». Раба. И подтвердил, что документы на собственность были оформлены по всем правилам и заверены личной печатью герцога. А когда я попытался на него надавить, сказал, что владельца корабля боится больше, чем меня, и пошел я в задницу. – Мэтью усмехнулся. – Выяснить, кто грохнул прежних хозяина и капитана «Шустрика», труда не составило, купцы, водящие обозы на фронтир, всегда готовы поделиться сплетнями и новостями, как и отвезти письмо.

– Так ты переписывался с Маей?

– Она передала мне устный ответ: «Папа, ты ур-род». Кто такой «ур-род»?

Лис бросил на конта вопросительный взгляд, и тот кивнул, разрешив пояснить.

– Глупый, самонадеянный, некрасивый и не очень умный человек, – услужливо перевел для Мэтью рыжий.

Виктория расхохоталась.

– Мая просто прелесть! Я ее обожаю, – сквозь смех проговорил Алан. – И так быстро все схватывает. Неудивительно, что она сдружилась с Оськой.

Ворон согласно кивнул и чуть улыбнулся, а Лис со смешком в голосе добавил:

– Урагану будет сложно заставить ее быть покладистой.

Вот с этим Виктория была согласна на все сто процентов.

– Урагану? – Мэтью повернулся к Алану, но тот только улыбнулся в ответ. – То, что Мати рассказала вам, чья она дочь, я понял, поскольку мое появление не стало для вас неожиданностью. А раз она рассказала, значит, доверяет вам.

– И? – Виктория ждала, пока ей предложат то, чего она хотела.

– Я хочу выкупить дочь, вождь.

– Ты знаешь, кто я?

– Граф Алан Валлид, вождь Бешеный Кузнечик, король нового государства горцев Игушетия.

– Граф? – Алан удивленно поднял брови.

– Конт – титул, принятый только на фронтире, – просветил его Ворон. – Во всех храмовых документах вы проходите как граф Валлид.

– Ну что же, с графом я согласен, а вот король… – горько усмехнулся Алан. Марионетка в руках Учителей, цели которых до сих пор загадка. – Пожалуй, так можно сказать, но вождь мне нравится больше. Почему ты думаешь, что я захочу отпустить свой «подарок»? Мне она самому очень симпатична.

– Потому что вы не захотите, чтобы герцог Вас’Хантер узнал, кто прибыл в его владения под маской простого наемника. И не захотите, чтобы кое-кто узнал, что вместе с вами прибыл один очень красивый раб.

– Убить? – хладнокровно поинтересовался Ворон.

– А что мы скажем Мае? – обратил на него взор Алан.

– Правду. Что ее отец оказался слишком глупым, чтобы занимать пост теневого правителя города.

– Согласен. Думаю, Ураган сможет утешить нашу маленькую принцессу. Убей его.

Мэтью растерянно улыбнулся и перевел взгляд на Ворона, но тот даже не шевельнулся. Что сделал Лис, Виктория поняла не сразу, а когда поняла и подумала, что послушники очень многое скрывают от окружающих, Мэтью уже лежал на животе, придавленный коленом, а вокруг его горла обвивалась тонкая веревка.

– Остановитесь!

Дверь книжного шкафа отъехала в сторону, и в комнату вошел еще один Мэтью. Только этот оказался старше, коренастее и массивнее, и глаза у него были другие. Глаза опытного, уверенного в себе человека. Внимательные, знающие, слегка усталые. Такой взгляд был у последнего президента страны, в которой когда-то жила Виктория. С этим играть нужно на равных. Виктория подобралась.

– Отпустите его.

Лис перевел вопросительный взгляд на Алана, тот кивнул.

– Последний раз я тебя подменяю, – прохрипел лже-Мэтью, поднимаясь и потирая шею.

– Я тебе за это очень хорошо плачу, – жестко произнес вошедший.

– Я понял. Ухожу. Не могу сказать, что мне приятно было с вами познакомиться. Особенно с этими ксенами.

Ворон посторонился, позволяя двойнику покинуть помещение.

– Как вы поняли – я Мэтью Гарнер, отец Матильды. Все, что вам рассказал мой помощник – правда.

– Это он? – спросил у Ворона Лис.

– Пусть покажет правую руку.

– Хотелось бы мне знать, откуда такая осведомленность? – холодно поинтересовался Мэтью, расстегивая рубаху и оголяя правую сторону.

– Это он, – повернулся к Алану рыжий.

От локтя до плеча белую кожу барона украшала поблекшая татуировка виноградной лозы.

– Искореняющие бывшими не бывают, – ответил Ворон, глядя на хозяина с нескрываемым презрением.

– Ты слишком молод, чтобы судить об этом, – тихо заметила Виктория.

– Я ушел из Ордена тридцать лет назад и ни разу не пожалел, – спокойно ответил послушнику Мэтью, застегивая рубашку.

– Понимаю, – еще тише произнесла Виктория. Она действительно понимала. Свободолюбивых и творческих людей жесткие рамки ограничений губят.

Тем временем Гарнер открыл дверь и коротко приказал:

– Горячий напиток.

Спустя минуту в дверь постучали, и Ворон принял от Сати поднос с чайником и двумя чашками.

– Я люблю Мати, что бы она себе ни воображала. Так что вы хотите за нее, кир Алан?

– Герцогство.

Мэтью поднес к губам чашку и медленно отпил несколько глотков.

– Зачем оно вам?

– Лис, карту. – Послушник вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо карту. Ту, на которой не были обозначены поселения горцев и владения опальных дворян. Алан подождал, пока рыжий расстелет карту на столе, и ткнул пальцем в точку возле небольшой бухты. – Здесь мы строим город. Столицу Игушетии – Виктоград, а здесь есть проход между скал, который ведет на территорию герцогства. Часть пути идет по ущелью, часть через узкий тоннель, контролируемый одним из племен. Тоннель настолько узок, что пройти через него можно только пешком, но если его расширить, то от вашего города до моего можно будет проводить обозы за три дня. Это во-первых. Во-вторых, у меня на носу война, а проход в Игушетию возможен только в одном месте – здесь. – Палец уперся в небольшой отрезок дороги, а Виктория, глянув на свои ногти, в который раз вздохнула о том, что здесь еще не изобрели маникюрных ножниц. – Это территория герцогства, а Вас’Хантер – союзник Наместника, он пропустит войска через свои земли. Мне это не нужно. И, в-третьих, у меня личные счеты к герцогу.

– Могу я узнать какие?

– Не можешь. Считай, что это месть.

– Чтобы законно сменить династию, нужно законно сесть на трон герцогства. Для этого вы должны либо объявить войну и завоевать Белую крепость, либо жениться на дочери герцога, а ему устроить несчастный случай, либо оказаться кровным родичем герцога и объявить его самозванцем. Но, насколько я знаю, единственный человек, который мог бы претендовать на трон, умер сегодня утром в клетке на центральной площади.

– Этот мальчишка? – Алан нахмурил брови. Жалость собралась в ком и неприятно задрожала в желудке.

– Да. – В голосе Мэтью проскользнуло сожаление. – Турена Ли поймали чуть больше десятницы назад. Все сходилось – отрезанный язык, татуировка на затылке, возраст и сходство с пропавшим маркизом. Герцог устроил показательный суд, произнес высокопарную речь о предателях и врагах и напомнил людям, что каждого, сочувствующего семье прежнего владетеля, ждет смерть.

– Значит, маркиз мертв…

Интересно, знал ли герцог, что Турен – ненастоящий? Или ему просто нужно было показать, что он не оставляет врагов за спиной? В этой операции явно чувствовалась рука Алвиса, он бы смог хладнокровно отправить на смерть невинного ребенка, если бы считал, что это поможет осуществлению его планов.

– И что, никто не попытался помочь несчастному?

– Почему же, пытались, – жестко усмехнулся Мэтью. – Вам повезло, что вчера убрали разлагающиеся трупы, которыми наш милый герцог украсил площадь по кругу. Приезжие купцы начали спешно покидать «Лисью нору», Кирим стал терять деньги, пришлось надавить на кое-кого. Так какой вариант вы выберете, чтобы получить территории?

– Война отпадает, я к ней не готов. Жениться я тоже не планирую. Остается третий вариант, – чуть склонил набок голову Алан, глядя на Мэтью с легкой заинтересованностью.

Отец Маи задумался.

– Значит, мальчишка жив, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес он. – Не могу сказать, что меня это радует. При нынешнем владетеле мне живется лучше, чем при отце Турена Ли. Тот был слишком честным, принципиальным и независимым, я так и не успел найти у него слабое место, которым можно было бы воспользоваться.

– А нынешний?

– Дурак.

– Исчерпывающая характеристика, – криво усмехнулся конт. – Подведем итоги. Мне нужна информация, тебе нужна Мая.

– Есть еще один вариант: вы не выйдете из этого дома, пока не подпишете документы об освобождении Мати, – серьезно глядя в глаза конту, произнес Гарнер. – В настоящий момент вы все находитесь под наблюдением, и каждое неверное движение будет служить сигналом стрелкам. Арбалетный болт в голову – не очень приятное ощущение.

– Двое за дверцами шкафа, один за стеной, – произнес Лис.

– Седьмая ступень? – горько усмехнулся Мэтью. – Потратить жизнь, подчиняясь чужим приказам, потерять себя, испытать бесконечную боль, похоронить друзей и никогда не обрести семью… Стоит ли оно того?

Виктория не вмешивалась. Честно говоря, она ожидала чего-то подобного от главы преступного синдиката, но не смогла вычислить, где находятся наблюдатели.

– Не тебе судить об этом. Ты бросил все, дойдя лишь до четвертой, как ты можешь знать, что будет дальше? – процедил Ворон.

– Я знаю… но это ваш выбор, и не мне вас разубеждать, – не стал ничего доказывать Мэтью. Однако в его взгляде Виктория успела заметить что-то, похожее на сожаление.

В дверь постучали, и Ворон открыл. В комнату медленно вошла Сати с идеально ровной спиной и крепко сжатыми губами. Виктория напряглась.

Из-за спины женщины выглянул довольный Оська и взмахнул левой рукой с зажатым в ней метательным ножом.

– Алан-балан, я опять спас тебя! Папик, не вздумай дергаться, а то я сделаю дырку в спине твой подружки, а Ураган сделает ребеночка твой дочурке! Эй, вороненок-чернобровик, тюкни тетку по голове, а то я не достаю!

Ворон, коротко размахнувшись, ударил Сати в висок и, подхватив тело, аккуратно усадил его в кресло. Лис набросил на шею женщины удавку и замер рядом.

– Вождь! Я достоин того, чтобы быть воспетым в балладах? Достоин? Меня Хват через забор перекинул! Вах – и я уже тут! Я был отвлекающим ма-нев-ром, вот! А они там уже повязали всю охрану! Знатная драчка вышла, я даже не успел испугаться! А это папик Майки? Старый какой-то. О, напиток! Из Мирии?

Выдав эту бессвязную тираду и дождавшись кивка Мэтью, Оська нагло уселся в кресло, налил себе еще горячего напитка в чистую чашку и, прищурившись, как сытый и довольный кот, начал пить, явно получая от процесса удовольствие.

– Мои люди живы? – отведя взгляд от Сати, поинтересовался Мэтью у шута.

– Алан-балан, ты просто обязан купить этот сбор домой! – проигнорировал его вопрос Оська и подлил себе еще.

– Кто-нибудь остался охранять художника и секретаря? – Виктория начала волноваться, если все воины пришли сюда, то кто остался с парнями?

– Обижаешь! Мы вчетвером пришли. Рыжий проследил, куда вы поехали, и мы отправились спасать твою задницу. Даже в мыльню не сходили! Кстати, те трое, что прятались за стенкой и держали вас на мушках арбалетов, приставленных к дырочкам в стене, уже сидят связанные.

– Всего четверо воинов смогли обезвредить моих людей? – Мэтью покачал головой.

– Ветераны, – пояснил Алан. – Это не стражники и не наемники, это настоящие воины. Личная гвардия генерала Генри Рамана.

– Гвардия?

– Военная элита. Это новое слово, ты мог его еще не слышать.

– Мая передавала тебе привет и буську, Алан-балан. Сказала, чтобы ты торговался и брал подороже, но папу не обижал, – сообщил Оська. – Ну я пошел? Тут в саду такие яблочки!

– Мародерство на завоеванных территориях – это право победителя, – совершенно серьезно поддержал его Алан.

Виктория едва удерживала на лице невозмутимое выражение. Приход Хвата был для нее полной неожиданностью. А она еще сомневалась в выучке воинов маркиза и отказывалась, когда генерал навязывал конту охрану! Глупая. Спасибо тебе, Генри, где бы ты сейчас ни находился!

– Я ожидал от вождя, сумевшего заставить горцев объединиться, чего-то подобного. – Мэтью склонил голову и, подойдя к шкафу, открыл небольшим ключиком одну дверку. Перед Аланом легла папка с завязками. На ней не хватало только надписи «Дело», и был бы привет из советского прошлого. – Герцог – самовлюбленный, жестокий дурак. Его не интересует ничего, кроме молодых девок, мирийского вина и южных воскурений. Опасность представляет его советник, кир Мар Марган. Фактически он правит герцогством. Но у него есть слабое место…

Виктория положила на папку ладонь и задумалась. Она смотрела на Мэтью и пыталась вспомнить, что ее насторожило в этом разговоре. Что-то проскользнуло раньше, что-то очень важное.

– У Маргана есть одна страсть, он одержим красивыми людьми. Если вы богаты, умны, но у вас длинный нос, он не станет с вами разговаривать. Он считает себя знатоком и ценителем идеальных человеческих тел. А еще он считает себя исследователем и врачевателем… – Мэтью брезгливо поморщился.

Вот! Вот оно! Слова лже-Мэтью «вы не захотите, чтобы кое-кто узнал, что вместе с вами прибыл один очень красивый раб». Так вот кто жаждал заполучить Неженку в свою коллекцию. Мразь!

– Иверт достаточно хорош, чтобы он стал с ним разговаривать? – спросил Алан, постукивая по папке пальцами. В тихой мелодии Виктория явственно слышала похоронный марш. Герцог дурак, его умный советник одержим красотой… Мрак. Хотя, если вспомнить свое недавнее прошлое и работу с одним депутатом…

Мэтью задумчиво кивнул.

– Я думаю, что, если вы преподнесете в подарок советнику своего раба, он не заметит никого вокруг. Только…

– Только?

– Не хочу вас оскорбить, но надеюсь, вы не оставили на теле раба никаких отметин?

– Нет, – отрицательно качнул головой Алан, чувствуя, как к скулам приливает кровь. Не хватало еще покраснеть, словно он в чем-то виноват!

– Марган любит идеальные тела.

– Многих ты ему подарил?

– Многих, – жестко посмотрел в глаза конту Гарнер, и Виктория подумала, что ничего человеческого в этих глазах нет. Волчьи глаза. – Поэтому задам вопрос. Что вы можете предложить взамен моих услуг? Кроме моей дочери.

Виктория задумалась. Она не знала, поэтому ответила очень осторожно, взвешивая каждое слово.

– Мая останется у меня как залог твоей лояльности… э-э-э… не знаю, как это звучит… верности. И, как бы она мне ни была дорога, я прикажу отрезать от нее кусочки и присылать тебе как напоминание о твоих обещаниях, если решу, что ты недостаточно верен. Я не планирую уничтожать твою организацию. Возможно, предложу другие варианты работы. Но на твою территорию не полезу. Единственное, о чем я тебя предупреждаю сразу, – если я найду в борделях хоть одного ребенка, я посажу тебя на кол. Все ясно?

– На кол?

– Поверь мне, это очень болезненная и унизительная казнь. Ты будешь умирать медленно и долго.

– Не стоит мне угрожать. – Голос Мэтью стал ледяным, он впервые за время разговора позволил себе убрать из голоса мягкую добросердечность и чуть-чуть приоткрыть свою истинную сущность – безжалостного, жестокого и хладнокровного убийцы. – Нельзя копаться в навозе и не запачкаться. Но я запомню ваше предупреждение. Если вы придете к власти…

– Когда я возьму трон.

Они, не мигая, смотрели в глаза друг другу, и Виктория чувствовала, что начинает проигрывать эту битву взглядов. Она не была уверена в том, что говорила. Решение устранить герцога пришло спонтанно. Необдуманное, глупое и очень опасное решение. Да и Мэтью может предать в любой момент, решит, что его сытая и спокойная жизнь дороже, чем свобода дочери, и сообщит советнику о кучке заговорщиков. Черт! Когда она начнет мыслить, а не поддаваться эмоциям? Когда уже мозг поймет, что нет возврата к женскому, и примет расчетливый и логический мужской ум?

Они отвели взгляды одновременно.

– Что я должен сделать? – Мэтью посмотрел в окно.

– Организовать встречу Иверта с герцогом.

– Через день в замке прием в честь большой ярмарки. Владетель будет встречаться с купцами. Я достану вам приглашение.

– Я хочу, чтобы по городу поползли слухи, что наследник жив, что казнили не того мальчишку. Думаю, дальше люди сами придумают.

– Когда я смогу увидеться с Мати?

– В любое время.

– Он солжет. Убейте его сейчас, иначе потом пожалеете, – тихим и ровным голосом произнесла Сати. Лис чуть затянул удавку на ее шее, но она даже не пошевелилась. – Я не верю ему.

– Посмотрим, – задумчиво произнес Мэтью и повернулся к вставшему Алану: – У вас Мая, а что у меня?

– Мое честное слово.

– Я не верю словам, вождь. Завтра я принесу вам приглашение, а вы постарайтесь предложить мне то, что заставит меня идти за вами.

– Посмотрим, – повторил Алан его слова и направился к двери.

«Похоже, ты в очередной раз вляпалась в дерьмо, – проснулся внутренний голос. – Зато весело!»

Оптимист!