Элегантно одетый молодой человек сидел за столиком уютного кафе. Журчала легкая музыка, на столике лежал букет недорогих цветов. Тяжелые портьеры на окнах создавали полумрак, необходимый для уюта. Со стороны Соколовский, а это был именно он, выглядел как влюбленный, с трепетом ожидающий свою пассию. Он вздыхал, смотрел на часы, теребил бахрому салфетки — короче, делал все, чтобы убить время.

В кафе вошла высокая красивая девушка справильными чертами смугловатого лица, ярко-алой раной рта и тяжелой копной темных волос наголове. Она не глядя сбросила шубу на руки подбежавшего гардеробщика и, осматриваясь, прошла вдоль столиков. Все мужчины в кафе как по команде повернули головы. Кое-кто вздохнул: надо же, какая стильная особа! Соколовский же только равнодушно скользнул беглым взглядом и отвернулся — не узнал. Между тем девушка села к нему за столик и, улыбаясь, проговорила низким бархатным голосом, который вызывал стойкие ассоциации с экранными дивами:

— Привет! Давно ждешь?

Некоторое время Леня оторопело смотрел на нее, пока наконец до него не дошло, кто перед ним сидит.

— Светка! Ливанова! Ты ли это? — От избытка удивления Леня встал и поцеловал руку девушке. — А я тебя и не узнал. Какая ты стала! Кто бы мог подумать… — растерянно бормотал он, и ему сразу стало неудобно за скромное кафе, две чашки остывшего кофе и пару несвежих пирожных. Такая роскошная женщина требовала дорогого обрамления.

— А я тебя сразу узнала, — проговорила Ливанова своим бархатным голосом. — Чего это ты решил старых знакомых вспомнить?

— Таких старых знакомых невозможно забыть, — галантно журчал Леня. — И где были мои глаза, не понимаю… Такую девушку не разглядел!

Чтобы сгладить некоторую образовавшуюся неловкость, он заказал шампанское. Изящно потягивая вино из бокала, девушка спросила:

— Ты меня пригласил, чтобы наговорить мне комплиментов или чтобы детство вспомнить?

— Ни то, ни другое… — От воспоминаний пришлось вернуться к делам. — Вот что меня интересует. Я слышал, что ты с Феофановым встречалась, на работу хотела к нему устроиться. Не расскажешь, какой он, и вообще что и как?

— И это все? А я-то думала… Слушай, а зачем тебе? Гнилой мужик, лучше не связывайся. Да что я говорю, ты же сам все это знаешь!

— Считай, что меня просто попросили об этом узнать. Не хочешь сделать любезность другу детства?

— Охотно. Так что тебя интересует?

— Для начала, где располагается его контора и как называется?

Ливанова достала записную книжку, полистала ее, перебирая исписанные страницы длинными пальцами, и протянула собеседнику:

— Записывай. «Август ЛТД», вот адрес. Заместитель генерального директора, то есть своей жены.

— Это я знаю. Ты была у него?

— Естественно. Я хотела к нему устроиться на работу, а он вместо работы предложил мне встретиться в свободное от служебных обязанностей время.

— Интересно… — Соколовский даже оторвался от записной книжки. — А ты что?

— Послала его к черту. На кой мне этот старый хрен сдался? Я с детства помню его козлиный голос: «Светочка, детка, поцелуй дядю Толю». — Девушка достала длинную сигарету и элегантно закурила. — Ну, ты же помнишь его, какими маслеными глазками он на всех женщин смотрел. Противный старичок.

— Не, не помню, — задумчиво протянул Леня. — Меня это раньше мало интересовало. А скажи, он тебе предлагал постоянные встречи или как?

— Короче, говоря русским языком, он предложил мне стать его постоянной любовницей с твердым месячным содержанием. Я отказалась. Ну, ты понимаешь почему.

«Сведения что надо, — размышлял Леня. — Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит».

— Слушай, Светка, у меня гениальная идея. Она может тебе не понравиться, но ты не обижайся… Я надеюсь, все останется между нами, если тебя что-либо не устроит…

— Колись, — сказала Ливанова, стряхивая пепел в блюдечко. — Я вся обратилась во внимание.

— Как ты считаешь, у нашего дяди Толи денежки водятся?

Девушка кивнула головой:

— Не без того.

— Вот я и предлагаю тебе пощипать его немного. Короче, идея такая. Ты ему звонишь, говоришь, что, мол, одумалась, согласна, тяжелые обстоятельства вынуждают. Вы встречаетесь, я снимаю вашу встречу на пленку, это все довольно легко сделать. Потом мы ему говорим: «Плати, дядя Толя, «зелеными», если не хочешь, чтобы тетя Вика полюбовалась на твои проделки». Я думаю, он заплатит. А деньги пополам. Идет?

Ливанова, опустив длинные ресницы, рассматривала свои огненно-красные ногти и краешком рта задумчиво выпускала дым. Помолчав, она с растяжкой сказала:

— Ты не учел одного обстоятельства. Мне это все не надо.

— Тебе не нужны деньги? — удивленно спросил Леня.

— Можно сказать, что нет. Во всяком случае, не от такого человека и не таким способом. Грязновато это все.

Леня только развел руками:

— За чистую работу мало платят. Кроме того, мне хочется его немножко потрепать. Не все коту масленица.

— А, романтическая кровная месть… Теперь понятно. Но есть еще одно «но». Я выхожу замуж, и пачкаться перед свадьбой мне нет резона. И мотив мести мне совершенно не близок. Так что извини.

— Понятно, — разочарованно протянул Леня. — Ну, нет так нет. Мне эта идея только что в голову пришла. Может быть, она не совсем удачная. Не обижаешься?

— Да нет, — сказала девушка, собираясь уходить и складывая зажигалку и сигареты в сумочку и подводя губы. — Так вот чем ты занимаешься, друг детства… Ну ладно, мне пора. Цветы, очевидно, предназначались мне?

— Да-да, бери, — рассеянно проговорил Леня. — А чем фирма его занимается?

— По-моему, торговля лесом. Но ты классно все-таки придумал. Если его жена узнает про что-нибудь подобное, ему точно каюк. Она ему устроит вырванные годы. Он там никто, я видела, как он перед ней стелется. Боится. А ей, кажется, надоели его закидоны… Она там всем заправляет. И меня она на работу не взяла именно поэтому… Да мне, ты знаешь, плевать, не очень-то и хотелось. Ну, пока, Ленечка, маме и папе привет. Не бойся, этот разговор останется между нами. До встречи.

Ливанова чмокнула друга в щеку и ушла, помахивая цветами и слегка покачиваясь на каблуках, как яхта, выходящая из гавани. Леня сидел в задумчивости и теребил край салфетки. Значит, все так, как он и предполагал. Дядя Толя, несмотря на возраст, все еще неравнодушен к хорошеньким женщинам. А жена его все так же ревнива, а кроме того, у нее в руках еще и вся полнота власти. Значит, задача обрела более-менее ясные очертания. Надо или самому спровоцировать Феофанова на любовную встречу, или выследить его. Возможно, у него уже есть любовница или даже любовницы. А нет — так будут. Да, если бы Светка согласилась, все пошло бы как по маслу. Тем более он ее хорошо знает, выкрутасов от нее ждать не приходится. Если сказала — значит, сделает. С ней было бы легко. Может быть, стоит поискать партнершу для этого дела — главное, чтобы у нее не было доисторических моральных принципов. Принципы в этом деле только помешают. Елена? Нет, она не согласится. Хотя от нее потребовалось бы лишь несколько встреч в ресторане и романтическая прогулка по набережной — большего бы ей он и сам не позволил.

«Надо поговорить с ней, вдруг согласится», — решился Леня и подозвал официанта, чтобы расплатиться.

На душе у него было очень легко. Не смущала даже неудача с Ливановой. Что ж, отрицательный результат — это тоже результат. Задача наконец была определена, условие написано, оставалось только ее решить. Но вот только какой метод решения следует выбрать, чтобы не ошибиться?

Леня шел по улице и насвистывал: «Ну, держись, дядя Толя, ты у меня попляшешь!»

К разговору с Еленой Леня долго не отваживался приступить. Он не мог решить, какой тон ему выбрать и чем мотивировать свою просьбу. Между тем Елена замечала, что все мысли ее друга заняты чем-то потусторонним, не относящимся к их совместной жизни, но на разговор не шла, предпочитая ждать, когда Леня сам все расскажет.

А пока Соколовский не спеша, осторожно выяснил, что Феофанов живет все там же и даже номер телефона у него не изменился. Ездит он на подержанной «девятке», а у его жены новенький блестящий «БМВ» и шофер. Дом Феофанова был довольно удобен для наблюдения. В центре, в плотно застроенных кварталах, здания стояли близко друг к другу, и, не выходя из подъезда соседнего дома, можно было обозревать весь двор.

Сыщик выяснил, что Виктория Александровна, как настоящая деловая женщина, уезжает на работу уже в восемь, однако сам Феофанов не торопится начать рабочий день. Он выходит из дому когда в десять, когда в одиннадцать, да и то не всегда. И возвращается рано. По вечерам иногда где-то бывает — с женой (тогда они возвращаются домой вместе) или без жены.

Дети их, два двадцатипятилетних оболтуса, жили отдельно от родителей и появлялись у них редко. Соколовский едва узнал своих давних приятелей в этих откормленных, разодетых, что называется — «навороченных» парнях, лениво подкатывавших к дому на собственных тачках. «Я тут в подъезде торчу, как дурак, косые взгляды жильцов коллекционирую, — нерадостно размышлял он, — а эти закоренелые тунеядцы живут в свое удовольствие. А ведь все могло бы быть по-другому, если бы не…» И Леня, тяжело вздыхая, смотрел на окна своей бывшей квартиры, из которой им пришлось уехать более восьми лет назад.

В страстном стремлении побольше разузнать о жизни своего нового объекта наблюдения ему удалось даже проникнуть в офис акционерного общества, воспользовавшись ротозейством охранника. Он бродил по коридорам, отыскивая кабинет заместителя, и с трудом нашел его в каком-то закутке. На дверях висела черная с золотом табличка. Леня заглянул в приемную и увидел там некрасивую пожилую секретаршу в очках, болтавшую по телефону и одновременно вязавшую что-то похожее на носок. Самого заместителя директора на месте не было.

Результаты осмотра его удовлетворили. По всей видимости, здесь и правда крутились большие деньги. «Лицо» фирмы вполне соответствовало последним представлениям деловой Москвы о красоте и комфорте: искусственные пальмы и поглощающие звук ковровые покрытия, компьютеры везде, чуть ли не в туалете, мягко освещенные коридоры просматриваются видеокамерами, которые чуть слышно жужжат, поворачивая свои головки под самым потолком.

Клиент все больше нравился сыщику. Тем более что при любом исходе Леня не был в проигрыше. Даже если Феофанов не найдет деньги, что весьма маловероятно, или откажется платить, что тоже вряд ли случится, его жена получит массу удовольствия, а шантажист — чувство глубокого морального удовлетворения. А это, если вдуматься, тоже не так уж плохо.

Итак, тянуть дальше незачем, надо подключать к делу женщину.

— Как ты относишься к приключениям? — как бы между прочим спросил Леня Елену тихим зимним вечером.

— Отрицательно, если они происходят со мной, — ответила Елена, почти не задумываясь. — Ты хочешь предложить мне путешествие на байдарках по рекам Алтая? Я не умею плавать.

— Нет, кое-что поинтереснее. Ты знаешь, я тут по делам редакции как-то был в одном офисе… Помнишь про Феофанова? Так вот, это его контора была.

— Да-а? — удивилась Елена. — Ну и как, он тебя узнал?

— Нет, его там не было, но не в этом дело. Жирует человек, прямо лоснится жиром. Это вызывает во мне вполне законное раздражение. — Леня замолк, давая ей время осмыслить сказанное. — И вот мне в голову пришла одна идея. Идея, конечно, не слишком, но для ее воплощения нужна красивая женщина. У меня есть только одна такая знакомая. Это ты. Только, ради Бога, не возмущайся и не говори, что это непорядочно, грязно и так далее. Я сам все это понимаю. Ты, главное, выслушай.

Леня вкратце изложил свой план, опуская такую немаловажную деталь, как процесс получения денег. Он мотивировал свою идею благородным желанием отомстить.

— Я, конечно, понимаю тебя, Леонид. Но что-нибудь другое ты не можешь придумать? Мне почему-то не хочется лезть с головой в эту грязь.

— Да тебе ничего и не придется делать, — объяснял ей Леня. — Ты только позвонишь и встретишься с ним пару раз, а я позабочусь об остальном. Я же всегда буду рядом.

— А если он будет приставать? — с опаской спросила Елена.

— Конечно, будет, на это-то и весь расчет. Ты даже сама должна дать ему понять, что не прочь с ним иметь дело, что согласна… А как дело дойдет до решительного момента, тут появляюсь я и…

— Неужели тебе так хочется отомстить за своего отца? — вяло спросила Елена. — Столько лет прошло…

— Еще как хочется! Ты бы видела этого откормленного борова и его деток, с которыми я учился в одном классе… Зло должно быть наказуемо. Пусть я буду орудием отмщения, если Господу Богу некогда… Понимаешь, я бы сам все сделал, но он же сразу увидит, что я не женщина. А в отношении тебя, надеюсь, у него сомнений не возникнет.

— Теоретически я согласна, — с сомнением проговорила Елена, — а практически ты еще подумай; может, что-нибудь другое изобретешь? И что тебя тянет на всякие авантюры…

— Ты не волнуйся, я тебя в обиду не дам, — уверял Леня. — Я уже все продумал до мелочей. Завтра ты позвонишь ему и скажешь, что тебе твоя подруга Ливанова Света сказала, что он ищет секретаря. Он обязательно клюнет, вот увидишь. Я эту породу знаю…