… – Когда власть обкакается, – раздался поучающий голос, – то начинает повсюду измену искать…
– Глобальный! – обрадовался Костя, наклонился и подхватил Колобка на руки.
На них никто не обращал внимания – все столпились вокруг престола. Каждому от князя было чего-то надо – даже Пермяте Васильевичу.
– Наконец-то вы меня нашли, – сказал Костя.
– Тяжело тебе пришлось? – спросил Колобок.
– По-всякому, – честно ответил Костя.
– Сильно испугался?
– Сильно, – сказал отрок. – Потому что не знал в точности – это все настоящее или только так кажется?
– Но ведь выдержал?
– Я старался, – сказал Костя. – Сто пудов старался.
– Не всякий на твоем месте смог бы здесь выжить, – сказал Колобок.
– Ну да, – гордо сказал Костя. – Ребят с мыльного завода тут махом бы опустили: пооттяпали ручки за грабеж. И пошли бы они каликами перехожими. Потому что богатыри, они и сами как бы бандиты, только круче… Но ведь ребята Русь-то реально защищают! Им можно, потому что без них будет еще хуже… А Владимира Святославича теперь уволят за измену? И Людота станет президентом?
– Да кто ж его уволит? Он же былинный. Других князей, кроме него, тут не водится. Негде взять! Кузнецу тоже не дадут сменить профессию. За них будь спокоен! А пришел я вот зачем. Прислала прабабушка твоя, Патрикея Маркидоновна, весточку нерадостну…
– Заболелела? Или дома у меня напряженка? – встревожился Жихарев.
– Бабаня здорова. У родителей порядок, – сказал Колобок. – А вот Малые Улеты в опасности… Хозяин мыльного завода решил на том месте построить для себя палаты белокаменные… Уже всю технику на пароме доставили!
– А стариков куда?
– А стариков твои дружки переселят в старые бараки на Промзоне… У них все справки на руках!
– Надо бате сообщить, – сказал Костя.
– Вот те на, – сказал Колобок. – Бате. А я-то мечтал, что ты тут самостоятельным мужиком стал…
– А, ты вот в каком смысле? – догадался Жихарев. – Хочешь, чтобы я сам разобрался?
– Конечно. Так что давай, заканчивай побыстрей все здешние дела. Я уже обо всем договорился…
Сам тащил-тащил в эти края, а теперь – заканчивай!
– Так, – сказал Костя. – Сначала освободить кузнеца. Ставра пусть сама Василиса из погреба выведет, он сто пудов обрадуется. Вернуть часы и шмотки. А, еще под суд надо сходить! Но… ты же сам говорил, что в той жизни время нас подождет! Куда спешить?
– Время-то подождет, – сказал Колобок. – Только я боюсь даже представить, что скажет мне бабаня. А она скажет: я тебе, дурилка выпечная, доверила недолетка-внучка, а ты вернул мне бородатого мужичка! Подденет меня за бока ухватом – да в печь на переделку!
Костя на всякий случай потрогал подбородок: пожалуй, прав Глобальный! Хоть и жалко, а надо возвращаться…
…Счастлив ласковый князь Владимир! С него все как с гуся вода! Снова сидит он, отмытый, на киевском престоле и суд свой вершит. По бокам стоят телохранители – вернулись, едва узнали, что татары – это наши же переодетые богатыри. И Пермята Васильевич на месте, словно так и надо…
Никакой оправдательной речи Костя говорить не стал. Никаких доказательств у него не было, свидетелей тоже никто не вызывал. Поэтому он просто достал из-за пазухи верный сборник и стал декламировать вслух, стараясь не запинаться:
Костя ожидал, что и богатыри, и бояре, и честной народ киевский закричат, заголосят, потребуют тщательного расследования, но ничего такого не случилось. Не зря сказал Колобок:
– Люди во все времена безоговорочно доверяли написанному или напечатанному слову. Даже нынче встречаются граждане, которые думают, что в газетах написана правда…
И точно поверили! И стали пальцами показывать на судью: вот злодей, одного молодца смертью загубил, другого вместо себя подставил!
Пермята съежился на своем почетном месте, потом вскочил на ноги и завопил:
– Это не я! Это мне велено было! Я один отвечать не собираюсь! Я всю правду скажу…
Но сказать всю правду он не успел: в тощую грудь старого судейского пса вонзился нож, брошенный княжеским телохранителем.
Собрание ахнуло.
– Извиняюсь я, люди добрые, – сказал Красное Солнышко и прижал руку с тому месту, где у добрых людей бывает сердце. – Да ведь тот Чурилушка убиенный, он ведь был мне да как сын родной. Вот и не стерпел я, сорвалась моя десница карающая… Унесите это отсюдова! А безвинно пострадавшему отроку будет от щедрот моих возмещение…
Костя подошел поближе к престолу и сказал:
– Владимир Святославович! Будьте любезны, верните, пожалуйста, украденные у меня швейцарские часы, одежду, головной убор и обувь! Хотя портки теперь можете себе оставить, у меня Святогоровы есть…
И добавил:
– Западло русскому князю краденое скупать да в паленом шмотье ходить!