В доме кочергинского дьячка все было вымыто и убрано; зажженная перед образом лампадка озаряла на столе белую скатерть.
Декалов, в новой рубашке, сидел с матерью и бабушкой на печке, при свете ночника; там же, в углу, стояла кадка с пирожным тестом. Дьячок, расчесывая свои волосы, сидел на лавке.
– Ох-ма, хма, хма!.. – проговорила дьячиха, выслушав несколько рассказов сына об училище.
Все молчали. По свежей соломе, устилавшей пол, тихонько кралась кошка; под печкой ворковали голуби…
– Матушка! – сказала дьячиха, – не посмотреть ли нам, как всходят пироги?
Старуха и дьячиха осветили на печи кадочку и, глядя в нее, говорили:
– Кажись, хорошо всходят… дрожжи бесподобные… Закрой. Господь с ними…
– А у нас хотят заказать новый колокол, – сказал дьячок сыну.
– Да, да! – подхватила дьячиха, – пудов в шестьдесят, что ли?
– Заказали в шестьдесят… что говорить! Колокол будет городской… – отвечал дьячок.
– А не пора ли нам затоплять печку?
– Погоди, маменька, – сказала старуха, – а вот нешто принеси из амбара мясное да потроха… не тронь, пока оттаят в избе…
Дьячиха оделась в шубу и принесла из амбара гусиные лапки и головки, поросенка, двух кур и часть свинины. Все эти предметы хозяйка разложила на лавке.
– А студень-то не пора вынимать?
– Теперь пора.
Дьячиха вынула из печи чугун и начала разливать студень в деревянные чашки, вынимая оттуда ложкой бабки, которые старуха отдавала внуку.
Дьячок, чтобы не мешать бабам, отправился на печку.
– Ванюша, не забудь завтра сходить к отцу крестному – Христа прославить! – сказала дьячиха.
– Бабушка, – спросил Декалов, – что же, вы не видали Петю Лаврухина?
– И! Да уж он про тебя спрашивал бесперечь… он, верно, еще не знает, что ты приехал. А что я вспомнила? – вполголоса сказала старуха дьячихе, – не помазать ли Ване спину гусиным салом?
– Когда я ждал тебя домой, – сказал дьячок, – я написал речь… Если бы ты ее выучил, завтра от помещика получил бы что-нибудь… Я тебе ее прочту: мудрена покажется или нет?
Дьячок достал речь и прочитал. – Что, мудрено, Ваня? – спросил дьячок. Декалов немного подумал, желая угодить отцу; наконец, сказал:
– Мудрено, тятенька!
– Мудрено-то мудрено! – сознался дьячок.
– Ванюша, – сказала старуха, – поди-ка ляг спать… тебе и так надоела эта учеба…
Дьячок отправился на полати, а Декалов полез под печку к голубям.
Почуяв его приближение, один голубь заворковал и щипнул его за руку.
Падавший с лавки свет сквозь дощатые треугольники тускло озарял стадо спавших голубей, которые, запустив носы в крылья, поглядывали одним глазом на Декалова; в стороне от них одиноко сидела галка: видно было, что голуби преследовали ее и она жила с ними по необходимости.