— Никого?

Два коренастых парня, оба в одинаковых куртках-ветровках, наброшенных поверх пестрых футболок, отрицательно покачали головой. Даже этот жест вышел у них синхронно. Заглянув в каждую комнату, в каждое нежилое помещение на загородной даче, они не обнаружили ни единой живой души. С такими неутешительными результатами ребятки и вернулись в общую комнату первого этажа, где грубым вопросом встретил своих верных исполнителей Мякинец.

Сам Юрий в обыске участия не принимал. Остался в столовой, склонившись, как фельдмаршал над картой, и уперев кулаки в покрытую белой скатертью столешницу.

Последней из комнаты Санчо и Клавдии выплыла Ангелина Виннер. Она, как и Мякинец, была здорово разочарована отсутствием положительных результатов.

— И ничего интересного при беглом осмотре, — коротко бросила она. — Только заприте все, как было.

— Убогонькая хижина у отставного короля, — саркастически заметил Юрий, отходя от стола и направляясь к выходу.

— Здесь другое есть, — подхватила тему разговора Виннер.

— Что?

— Ощущение дома.

Мякинцу показались странными и неестественными в голосе женщины грустные нотки. В душе Ангелины колыхнулось что-то, прежде неведомое ей самой.

— Жилья человеческого.

— Не совсем понял вас…

Юрий шагнул на крыльцо и двинулся вслед за своей боевой подругой к оставленным на тропинке автомобилям. Запирать дачу, в которую они ворвались без всяких стеснений и моральных ограничений, предстояло двум молчаливым подручным.

— Как вам понять, босячкам бездомным?.. — не поворачивая головы, бросила Ангелина. Но уже через секунду к ней вернулось прежнее самообладание, она громко воскликнула: — Опаздываем, ребята! Поторопитесь…

Времени и в самом деле оставалось в обрез. Запланированный совет в «Империи» должен был состояться, что называется, при любой погоде.

«Волга» оказалась пустой. Лавр, едва показался из подъезда многоэтажки, сразу почувствовал внизу живота неприятный холодок. Неужели Касатик обманул его и заготовил такую подлость? Это было очень не похоже на крупного криминального авторитета, которого Федор Павлович знал уже не первый год. Прежде он был верен собственному слову.

Но факт оставался фактом. В машине не было ни водителя Николая, ни, что самое главное, Ивана Кирсанова на заднем сиденье. Рука Лаврикова автоматически нырнула под пиджак, и пальцы сомкнулись на холодной рукоятке огнестрельного оружия. В это мгновение Федор Павлович был готов к любым неожиданностям. Вернее, он так думал до тех пор, пока где-то неподалеку не раздался взрыв хохота. Такого народный избранник явно не ожидал.

Крадучись, он двинулся на голоса и осторожно, опасаясь ловушки со стороны неизвестного неприятеля, выглянул из-за угла дома. Первым, что увидел Федор Павлович, была колоритная фигура Мошкина. Он сидел на высокой лавочке в окружении Николая, Ивана и команды наружного наблюдения Касатика. Мужики громко ржали над какой-то неведомой Лавру шуткой, но уже секунду спустя Федор Павлович совершенно точно знал то, что шутки исходят непосредственно от Санчо. Его верный помощник и веселил толпу. Причем делал он это совершенно неподобающим для административного работника способом. Достаточно было послушать его переполненную воровским сленгом речь. Слышал бы сейчас Александра Кекшиев или кто-нибудь другой из государственного аппарата!

— А она тогда этому бамбуле катит, — продолжал травить очередную байку Мошкин среди обступившей его с разных сторон заинтересованной толпы. — Разунь, мол, чичи! Я не бикса, а ты не бобик! Ты меня, как профуру за пищик, не возьмешь! Забирай, говорит, свое солнце в мешке, паси угол с дуплетом, и наше вам аля-улю!

Очередной взрыв смеха оглушил Федора Павловича. При этом он невольно отметил, что Кирсанов, не понявший, наверное, ни слова из всего монолога Санчо, хохотал громче всех остальных. Лавр выступил из-за угла и в два-три шага приблизился к развеселой шумной компании братков. Скрестил руки на груди.

— В Руанде вулкан опять активизировался, — сухо произнес он, после чего взгляды всей компании устремились на него. — Только что передали. Плюс повстанцы… А у вас все ржач? В нарушение всех правил и приказов?

Смех мгновенно угас. Санчо поднялся с лавочки и выступил навстречу боссу. В первое мгновение он смутился, засуетившись, как провинившийся школьник под строгим взглядом классного руководителя, но почти сразу сумел взять себя в руки.

— А чего такого, Лавруша? — обезоруживающе улыбнулся Александр, поправляя свой съехавший набок галстук. Понемногу он начинал привыкать к необходимости одеваться как респектабельный бизнесмен. — Я на бомбисте подкатил, гляжу: всюду родные, знакомые лица, голубоглазые в большинстве. — Он обернулся и дружески подмигнул подручным Касатика, осуществлявшим для своего шефа внешнее наблюдение за домом. — И все скучают. Ну и…

Лавр уловил в лице соратника то, что другим было не под силу. Мошкин балагурил здесь не по собственной прихоти. Отвлекал людей Касатика на случай, если что-то в их беседе с Федором Павловичем не заладится. Подстраховывался, так сказать.

— Поехали. — Лавриков хлопнул по плечу Николая и вновь обратился к Санчо: — Звони Федечке — где он? И с чем он?..

Уяснив для себя, что встреча Лавра и Касатика прошла благополучно, Мошкин на скорую руку попрощался с братками и двинулся к «Волге» вслед за остальными. Спустя пару минут вся компания уже двинулась в путь. Санчо привычно занял место на переднем сиденье рядом с водителем, а Лавр и Иван расположились сзади так же, как и до приезда к дому Касатика. По пути Александр, согласно полученным инструкциям, вызвонил Федечку и договорился о встрече возле одной из станций метро. Николай заверил босса, что домчит до этого места за пять минут. Максимум — за шесть. Федор Павлович сверился со своими наручными часами и с удовлетворением отметил, что пока они не выбиваются из намеченного утром графика.

Машина прижалась к обочине. Ждущий у метро Федечка быстро подошел к ней и уселся третьим на заднее сиденье.

— Триста метров вперед, — с ходу проинформировал юноша членов «зондеркоманды».

Лавриков недовольно покосился на него и на зажатую в правой руке сына небольшую стопку бумаг.

— Надеюсь, ты не собираешься трясти оригиналами? — высказал он закравшиеся в душу опасения.

Федечка только хмыкнул.

— С точки зрения генетики таким вопросом, папенька, ты обижаешь сам себя, — витиевато загнул он.

— Слова по-простому не скажет!..

Лавр отвернулся к противоположному окну, и «Волга» тронулась с места. Ни Санчо, ни Кирсанов не приняли участия в развернувшейся между родственниками дискуссии. Важность предстоящих событий на всех действовала напрягающе.

Путь Лавра и его приближенных лежал в «Империю».

За длинным столом, располагавшемся в головном офисе «Империи», собралось около десяти человек, среди которых были все директора филиалов и пышногрудая тетка с кипой бухгалтерских бумаг. Был здесь и еще кое-кто рангом пониже. Председательствовал на совете Андрей Семирядин. Находилась в офисе и госпожа Виннер, успевшая к началу заседания, но она держалась несколько обособленно, занимая скромное место в кресле возле окна. Прямо напротив сейфа.

— Три дня прошло. Из них два — выходные, — вещал Семирядин. Он не вставал с кресла, откинув голову на спинку, и был на удивление трезв. — Но всякое случалось за этот срок. Некоторые странные шаги Владимира Леонидовича… Странные — это по меньшей мере… Они грозят нам полнейшим хаосом. Например, все оборотные средства переведены им на новый счет и блокированы. Просочилось это или нет, но акции при открытии биржи упали на тридцать-сорок пунктов. По-моему, не без вашего участия, господа. И напрасно, — укорил Андрей Матвеевич собравшихся. — Логика бегущей крысы не всегда оправдывается. Час назад падение остановилось. Спасибо, в торги включилась международная корпорация «Глобал миат». И она же открыла нам кредит на текущие продуктовые поставки. Непроясненной остается ситуация с официальным переходом управления и личными активами нашего бывшего президента. Никаких письменных указаний на сей счет не оставлено. Поэтому госпожа Виннер уже к вечеру обратится в суд, чтобы разблокировать финансы и решить вопрос материальной компенсации родственникам. — Семирядин слегка скосил взгляд на Ангелину. — Я правильно говорю?

— Юридически коряво, но по сути — да, — откликнулась со своего места женщина. — Наша задача — добиться, чтобы судебным решением как можно скорее была установлена опека над пакетом акций прямых наследников умершего, так как никто из них в настоящее время не дееспособен. Это минимум. А по максимуму — полное управление этим пакетом.

Один из присутствующих в офисе мужчин, модно одетый молодой человек с щеголеватой ниточкой усов над верхней губой, достаточно громко усмехнулся, чем привлек всеобщее внимание. Сфокусировали на нем свои взгляды и Виннер с Семирядиным.

— Кидаем родню, если по-русски? — уточнил молодой человек.

Такая формулировка слегка покоробила Андрея Матвеевича, ибо она во многом отражала истинное положение вещей, но внешне он ничем не выдал неудовольствия. Неторопливо прикурил сигарету от золоченой зажигалки и пустил мощную струю дыма под потолок.

— А ты что хочешь, Денис? — обратился Семирядин к модно одетому щеголю. — Выдернуть из фирмы больше трети? Тогда этот дом рухнет, ты и по лестнице спуститься не успеешь. Этого тебе хочется?

— Не хочется, Андрей, — тут же открестился тот. — Я просто констатирую.

Семирядин подался вперед. Сцепленные в замок пальцы легли на гладкую поверхность стола. Табачный дым застилал опухшее лицо без пяти минут нового президента компании.

— Лучше звони своему брокеру, — посоветовал Андрей. — Пусть кончает сбывать «Империю» по кусочкам.

— He волнуйся. — Молодой человек продемонстрировал Андрею Матвеевичу зажатый в руке мобильник. — Он уже сорок минут как покупает.

— А как с зарубежными счетами? — подал голос еще один директор филиала. — Что с капиталовложениями в строительство сети магазинов по стране?

Он обращался к Семирядину, но вместо него ответила Ангелина. Вернее, даже не ответила, а фактически продолжила начатые ранее разъяснения.

— Я ведь не закончила, господа. — Виннер поднялась на ноги и шагнула к общему длинному столу. — Меня перебили…

Семирядин не стал ей мешать. Пусть сыграет роль первой скрипки, если ей так хочется. К тому же кто, как не Ангелина, сумеет обрисовать ситуацию в целом? Андрей Матвеевич произвел целую серию энергичных затяжек, наполняя легкие едким табачным дымом.

Грохот, пальба, звериные стоны и еще бог знает какие звуки целиком заполонили собой нижнее фойе служебного входа в «Империю». Сегодня здесь вместо обычных камуфляжных охранников расположилась парочка ребят из бригады Юрия Мякинца. Те самые коренастые крепыши, которые часом ранее проводили под руководством своего шефа обыск на даче Федора Павловича. Сейчас же у парней имелось более интересное занятие. Так сказать, для души.

На экране ноутбука велась игра в «стрелялку». В клочья разлетались одни монстры, но на их месте тут же возникали другие. Развернувшиеся графические баталии захватили братков, однако хлопок реальной двери привел их в чувство и заставил оторваться от компьютерных ужасов. Парни резво поднялись на ноги и живо преградили дорогу ворвавшейся в служебное помещение четверке, в которую входили Лавр, Санчо, Федечка и Иван. Навстречу парочке боевиков грозно выступил Мошкин, в любую секунду готовый сразиться не на жизнь, а на смерть. Но ребята Мякинца тоже были не робкого десятка, под стать своему шефу.

— Эй, куда топаем? — грубо обратился к незваным гостям один из них, по виду явно бывший боксер, о чем ярко свидетельствовал его когда-то сломанный нос.

Санчо уже приготовился припомнить годы своей бурной юности и ударом кулака развернуть переносицу паренька в противоположную сторону, но в наметившуюся дискуссию благоразумно вмешался Лавр.

— Вань, покажи этим недорослям, как разговаривают благовоспитанные юноши у вас в Лондоне, — обратился Федор Павлович к Кирсанову, обнимая его за плечи.

Иван открыто улыбнулся коренастым браткам.

— Добрый день, джентльмены, — вежливо начал он. — Позвольте пройти на совет акционеров, где наше присутствие наверняка сочтут целесообразным.

Парни немного растерялись. К ним еще ни разу в жизни никто не обращался подобным образом. А слово «джентльмены», по их мнению, вообще было ругательное. Они синхронно переглянулись.

— Как доложить, дж… — Браток все-таки невольно споткнулся на этом слове. — Джентльмены?

Санчо широким движением руки отстранил парня, загораживавшего проход. Второй подручный Мякинца, коротко стриженный блондин со свиноподобными щеками, стоял немного левее, возле стола с ноутбуком.

— Наследный принц «Империи» в докладах не нуждается, — важно провозгласил Мошкин с таким видом, будто ему большую часть жизни приходилось сопровождать титулованных особ.

Коротко стриженный шагнул к своему напарнику и тихо вполголоса произнес:

— Мальчик и правда сын. Вчера его возили…

Бывший боксер оборвал товарища на полуслове, предупредительно вскинув руку. Болтать лишнего не стоило. Суровый взгляд братка пробежался по лицам Санчо, Лавра и стоящего дальше всех Федечки.

— А вы? — небрежно поинтересовался он.

— Мы — его свита… — продолжал куражиться Александр, видимо воображая себя при этом великим князем или кем-то еще в этом роде. — Отойди ж ты, наконец, а то лекарства дорогие, да и больничный тебе не оплатят!..

Парни решили не связываться с этой странной компанией. Во всяком случае, до особого распоряжения со стороны шефа. Поэтому они молча отступили в сторону, давая дорогу. Процессия из четырех человек двинулась дальше вверх по лестнице. Иван показывал дорогу. Ему уже доводилось бывать здесь прежде, еще до своего отъезда в Лондон. Нужная дверь обнаружилась на втором этаже здания. Изнутри доносились чьи-то голоса, но разобрать отдельные слова не представлялось возможным.

Теперь инициативу лидера взял на себя Лавриков. Он толкнул от себя дверь, и та широко распахнулась. Вся компания во главе с Федором Павловичем решительно переступила порог головного офиса «Империи». Голоса тут же смолкли, и все присутствующие на совете директоров автоматически повернули голову на вошедших. Лавр открыто улыбнулся.

— Извините, опоздали. — Он нарочито любезно расшаркался.

Затем его взгляд встретился со взглядом Семирядина, и Лавриков все с той же холодной улыбкой недовольно покачал головой. В кабинете повисла гнетущая тишина. Санчо, Иван и Федечка смело выступили из-за спины депутата и выстроились в линию. Никто из них также не произносил ни слова, отчего пауза откровенно затягивалась. Андрей Матвеевич, поначалу испугавшийся этой улыбки Лавра, как ни удивительно, первым взял себя в руки. Он пружинисто поднялся с «командирского» кресла и засеменил навстречу гостям, нелепо переваливаясь. Широко раскинул руки.

— Как хорошо, что вы привели мальчика, Федор Павлович… — буквально возликовал Семирядин. — Ванюша, подойди сюда, — но он уже сам к этому моменту оказался рядом с мальчиком и присел перед ним на корточки. Дружески заглянул в лицо. — Хочешь сесть на место своего папы?

Иван вопросительно посмотрел на своих друзей и в первую очередь, естественно, на Лавра, лидерство которого в этой компании никто оспаривать не собирался. Федор Павлович одобрительно кивнул.

— Иди, не бойся, — сказал он Кирсанову. — Займи свое место.

Переборов свое детское смущение, Иван пошел вдоль длинного офисного стола, дробно постукивая по паркету подошвами. Семирядин сопровождал его. Директора филиалов, сидящие на стульях, поворачивали голову, а иные даже вставали и провожали мальчика взглядом. Достигнув «главного» кресла, Иван снова в нерешительности остановился. Что-то смутило его, и он растерянно оглянулся.

— Тебе помочь? — Андрей подхватил Кирсанова под локоть.

— Спасибо. Я сам.

Иван грубо выдернул руку и, стараясь не быть смешным, забрался в кресло, совсем недавно принадлежавшее его отцу. Над высоким столом виднелись только его голова и плечи. Но мальчик, максимально выпрямившись, выложил на столешницу еще и руки. Он чувствовал себя крайне неуютно, но виду не подавал. Держался с достоинством.

— Удобно? — осведомился Семирядин.

— Это не мой размер… — ответил Иван и тут же добавил неожиданно жестким тоном: — Пока не мой.

Семирядин почувствовал в его последней поправке скрытый вызов и поспешил изобразить на своем лице безраздельное радушие и предупредительность.

— А мы как раз обсуждали, как сделать так, чтобы ты и твоя мама ни в чем не нуждались, — известил он Кирсанова.

— И как это сделать? — На первый взгляд вопрос был вполне простодушным и наивным.

Семирядин прочистил горло и коротко переглянулся с Ангелиной Виннер.

— Пока мама не может ответить, решай сам, — улыбнулся Андрей Матвеевич. — Как мужчина. Или сразу получить много-много денег, или получать поменьше, но каждый месяц. Ну, нечто вроде пенсии.

В офисе снова повисла пауза. Кирсанов размышлял о чем-то, и никто не торопил его в этом процессе. Наконец мальчик откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы в замок. Теперь он не чувствовал себя скованно. Скорее наоборот. Привыкал к положению человека, голос которого является решающим.

— Дядя Андрей, — неспешно произнес Иван. — Я знаю, пенсию получают старые люди. Лиза, например. Она называет ее «смешной».

Семирядин снова откашлялся и, подхватив один из пустующих стульев, придвинул его поближе к креслу Ивана. Сел.

— Ваша пенсия будет совсем не смешной, а серьезной. — Андрей многозначительно покачал головой. — Весьма.

— Но я же не старый, — упорствовал Кирсанов. — И мама не старая.

— Да, ты молод, — согласился Андрей Матвеевич и грустно добавил к уже сказанному: — К сожалению, слишком молод.

Иван развел руками.

— Поэтому никакой пенсии и не надо, — гордо и величественно отказался он с таким видом, будто только сейчас принял это окончательное и бесповоротное решение. — Мне сейчас объяснили. Да я и сам знаю… Нашей семье принадлежит больше третьей части всего, что есть в «Империи». И я — наследник.

— Кто тебе это сказал? — Семирядин занервничал. Даже его правое веко едва заметно задергалось.

— Вон, Федечка стоит… — Кирсанов указал на своего друга, все еще скромно отиравшегося в тени своего отца, и Андрей Матвеевич машинально обернулся. — Сегодня есть я и мама. А потом у меня родятся дети, потом внуки. Вы им тоже будете давать пенсию? Но вдруг вы умрете к тому времени… — Иван пожал плечами. — Все ведь умирают. Что тогда?

Андрей Матвеевич уже начинал покусывать нижнюю губу. Сейчас ему больше всего хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда и выпить. Но внимание всех присутствующих сконцентрировалось именно на нем. Даже улизнуть незаметно не получится.

— Твой друг Федечка не слишком в курсе дел… — начал было он, но его перебила Ангелина. Не выдержав, она поднялась на ноги, и Семирядин облегченно вздохнул. Вот пусть эта стерва и отдувается теперь.

— У нас нет лишних минут для этих заигрываний балаганных и сюсюканья! — жестко провозгласила госпожа Виннер и, развернувшись лицом к Лавру и его компании, почти официально проинформировала незваных гостей: — Если отбросить личное имущество Кирсановых, при отсутствии завещания не может быть и речи ни о каких наследственных половинах и иных долях в капиталах «Империи»!

Лавриков понял, что настала и его пора. Древнегреческая трагедия дошла до того кульминационного момента, когда появляется «божество из машины».

— А кто вам сказал, добрая женщина, что завещание отсутствует? — негромко, но с нажимом произнес он.

— Я вам говорю!

Лавр улыбнулся:

— Но вы не есть истина в последней инстанции…

Теперь уже объектами всеобщего внимания стали эти двое. Федор Павлович и Ангелина. Взоры присутствующих обратились в их сторону, и директора филиалов ловили каждое произнесенное слово. Почти все они были уверены, что именно сегодня, сейчас все и прояснится. Встанет на свои места, так сказать.

— Поэтому я уверяю вас, — продолжил Лавриков, — что завещание не отсутствует, а присутствует. И содержание его вполне однозначно, в нем нечего трактовать или подвергать сомнению, что подтвердит любая судебная инстанция — от микрорайонной до самой верховной.

— Вы можете предъявить и огласить его? — с ироничной улыбкой осведомилась Ангелина, предварительно оглянувшись на Семирядина, но не поймав его глаз.

Теперь уже вперед шагнул Федечка. Гости будто передавали друг другу эстафету. Один оратор сменял другого, что своего рода тоже было грамотной тактикой. Смена оппонентов в споре причиняла дополнительный дискомфорт.

— Я могу огласить, — заявил молодой человек. — Пожалуйста, вот копия… — С этими словами он выбросил вперед правую руку, в которой были зажаты несколько листов бумаги.

Ангелина презрительно скривилась.

— Копии подобного рода документов не имеют силы, — ехидно заявила она. — Знать надо бы, юноша.

Но госпожу Виннер ожидал новый удар судьбы.

— Копия снята часа два тому назад с оригинала, оформленного в полном соответствии с текущим законодательством России, — сухо отчеканил Федечка. — Оригинал, если потребуется, будет предъявлен в суде.

— Блеф! — Женщина вздрогнула, как от звонкой пощечины.

— Мне читать или своими словами можно?

— Читай! — раздались нестройные возгласы от стола заседаний. — Давай, парень, основные пункты!..

Федечка открыл было рот, но Ангелина требовательно вскинула руку, останавливая процесс оглашения завещания. Она лихорадочно искала выход из сложившегося неприятного положения, но не находила. Госпоже Виннер требовался тайм-аут, а его в такой ситуации получить было делом крайне сложным. Если не сказать — невозможным. Она хваталась за несуществующую соломинку.

— Стоп!.. Кто вы такие, собственно, чтобы вмешиваться в ход закрытого собрания акционеров?

— Свита принца, мадам! — Санчо капитально вжился в свою роль.

Ангелина уткнулась взором в его гордо выкаченную колесом грудь.

— Я вижу клоунов, — грубо бросила она.

Смутить Лаврикова подобным незначительным уколом было невозможно. Он даже не выказал признаков неудовольствия. Вроде как не отрицал обидных слов женщины.

— Шут — ключевая фигура в свите любого владыки… — только и ответил Федор Павлович. — В общем, господа мальчики-девочки, читальни сейчас не будет. Копию мы вам оставим. Я только хочу донести до вашего сознания простенькую мысль. Обманом, подлогом либо юридическим забалтыванием никто из вас не сможет ущемить права беззащитного ребенка и еще более беззащитной женщины. А если кто-то попытается — будет иметь дело не только с судебными инстанциями, но и непосредственно со мной, — уже более жестко заключил он.

Ангелина порывисто шагнула навстречу Лавру и оказалась с ним едва ли не нос к носу.

— Я снова спрашиваю: кто вы такой? — повторила она, повышая голос.

Внешний вид Федора Павловича был весьма смиренным. В диссонанс вступали только его глаза, смотревшие на госпожу Виннер прямо и жестко.

— Меня зовут Робин Гуд, — спокойно произнес он. — Я почти всю жизнь отбирал деньги у богатых и иногда раздавал их бедным. Не верите — запросите соответствующий отдел МВД. — Лавр выдержал паузу и, заметив, что пока никто более не собирается ему перечить или задавать новых наводящих вопросов, повернул голову к сидящему возле Ивана Семирядину. — Андрей Матвеевич, нам надо бы поговорить с глазу на глаз. Ваша визитка сохранилась, так что созвонимся и увидимся. Только без этой… доброй женщины, — очередная змеиная улыбка в адрес Виннер.

Кирсанов проворно соскочил с кресла и, понимая, что разбор полетов на сегодня завершен, торопливо вернулся в общество своих друзей и защитников.

Модно одетый молодой человек тем временем снова активизировал свой мобильный телефон и шепотом вещал в трубку:

— Начинай продавать, пока цена хорошая…

Многие из собравшихся за столом последовали его примеру, и никто не обратил внимания на поднявшегося во весь рост Семирядина. Андрея Матвеевича слегка штормило от пережитого волнения, и он оперся кулаком о столешницу.

— В связи с новыми обстоятельствами предлагаю сейчас прервать совет, — как можно громче обратился он к директорам филиалов. — Мы продолжим его, скажем, в среду, после консультации с компанией-донором.

Четверка гостей к этому моменту уже двинулась к выходу. Шествие замыкал Федечка, и, когда Лавр, Санчо и Иван покинули пределы офиса, парень буквально на одну лишнюю секунду задержался на пороге и оглянулся назад. Гул голосов все возрастал.

— У этого донора мясо — от бешеных коров! — крикнул Розгин, перекрывая общий шум. — Кушайте на здоровье!..

Затем, выскочив в коридор, он быстренько захлопнул за собой дверь. Этот мальчишеский поступок заметно поднял Федечке настроение.