Появление косматого мальчишки в залитом солнцем холле на втором этаже, где перед личными апартаментами Федора Павловича на кривоногом диване и приставленных к нему стульях сидели три-четыре человека, вызвало неподдельное удивление у прибывших с визитом криминальных элементов. Все эти люди прекрасно знали друг друга в лицо и по кличкам. Им либо не раз приходилось принимать участие в одном и том же деле, либо кто-то с кем-то сидел. Одним словом, тесный, замкнутый мирок, где все повязаны тонкой ниточкой. Появление в их кругу человека постороннего — уже сам по себе факт удивительный и даже немного настораживающий. Федечка же, напротив, бодро окинул взглядом всех присутствующих здесь угрюмых сорокалетних мужиков и с радостью узрел возле раскрытого настежь окошка уже знакомую ему крупногабаритную фигуру Ессентуки.
— К Лавру можно? — обратился он напрямую к начальнику службы безопасности.
Ессентуки в ответ лишь неопределенно пожал плечами. Дескать, мне без разницы. Но вот собравшиеся в холле гости так не считали. Один из восседавших на диванчике, коротко стриженный блондин с бородкой клинышком, сухо откашлялся и неприязненно зыркнул в сторону юноши.
— Очередь, — жестко заявил он.
— Да, вижу. — Розгин смешно наморщил острый нос. — Но я, как бы сказать… Я — блатной.
Сосед бородатого по дивану, облаченный в зеленый, под цвет глаз, пиджак, лениво зевнул и небрежно бросил через губу:
— Здесь все блатные, — и, подражая своему собрату, веско заключил: — Очередь.
— Ясно, — недовольно буркнул Федечка. — Если что, предупредите, я — за вами…
С этими словами паренек круто развернулся и направился к широкой лестнице, ведущей на первый этаж. Но едва он успел сделать пару шагов, как белоснежная дверь в кабинет Лаврикова резко распахнулась, и в холл выскочил как оголтелый какой-то розовощекий мужик в черном, застегнутом под горло френче. Левую скулу этого почтенного господина украшал косой шрам в форме месяца. Он замер на пороге и сфокусировал взор на Ессентуки. Расплылся в счастливой улыбке идиота.
— Есть добро, Ессентуки, — радостно кивнул красномордый, брызжа слюной. — Достань этого пиццедела!
Шеф секьюрити, будто ждал долгое время этого своего звездного часа, живо отлепился от подоконника и коротко кивнул.
— Хоть что-то, — буркнул он себе под нос и, позабыв обо всем на свете, устремился к лестнице.
Громко топая огромными туфлями по полу и болезненно морщась от причиняемого нестрижеными ногтями на ногах дискомфорта, Ессентуки промчался мимо Федечки и, перескакивая через две ступеньки, заторопился вниз. Но проворному молодому человеку, каковым, вне всяких сомнений, и являлся Федор Розгин, не составило труда настигнуть амбала у подножия лестницы. Парень схватил Ессентуки за руку чуть выше локтя.
— С собой меня возьми, слышь? — последовало непредвиденное предложение.
Ессентуки даже опешил на мгновение от такого неожиданного поворота событий. За многие годы, на протяжении которых он трудился на этой непростой ниве теневого бизнеса, особенно в подчинении у Федора Лаврикова, здоровяк привык жить согласно строгим и беспрекословным инструкциям. То есть по заранее обговоренному распорядку. Нештатных ситуаций Ессентуки принципиально не признавал, да и, честно говоря, в глубине души побаивался их.
— Команды не было, — запротестовал он и попытался выдернуть свою могучую руку из цепких пальцев юноши.
Особой силы он, конечно, не прилагал, но зато Федечка, напротив, интуитивно почувствовав, что наклевывается некое интересное мероприятие, еще больше усилил свою хватку.
— Как не было?! — воскликнул он с откровенным негодованием. — Я в курс дел вхожу! И была команда содействовать.
— Здесь не дело. — Ессентуки заозирался по сторонам в поисках поддержки, но рядом, как назло, никого не оказалось. — Здесь разборочка.
— Выходит, разборка — не дело? — прищурился Розгин, без труда уловив колебания телохранителя.
Начальник службы безопасности свободной от плена рукой озадаченно поскреб свой бритый затылок. Размышления не заняли слишком много времени. Ответ на поставленный вопрос был вполне очевиден.
— Дело, — в итоге вынужден был признать Ессентуки с явной неохотой в голосе.
— Что и требовалось доказать! — радостно заключил Розгин.
Федечка открыто улыбнулся, отпустил руку телохранителя и первым направился к выходу из особняка. Вдвоем они вышли на улицу. В черном джипе, припаркованном на расстоянии не больше двух метров от крыльца, уже расположился знакомый Розгину водитель. Пара крепких ребят из бригады Ессентуки в нетерпении топталась рядышком, ожидая соответствующего распоряжения босса. Ребятки походили друг на друга как сиамские близнецы, и отличить их можно было только по цвету рубашек. У одного она была желтая, у другого — сиреневая. Но Федечка не стал вдаваться в подобные тонкости. Сейчас его интересовало совсем другое.
Ессентуки спрыгнул с крыльца и уверенно взмахнул волосатой ручищей. Это и был тот самый долгожданный сигнал. Боевики восприняли его быстро и правильно. Джип заурчал, а близнецы мигом втиснулись в прохладный салон, плотно сжав по бокам уже успевшего просочиться внутрь и разместиться на заднем сиденье Федечку. Начальник службы безопасности сел рядом с водителем. Металлические ворота, приведенные в действие скрытым механизмом, любезно выпустили с территории отправившуюся на разборки бригаду. В салоне автомобиля сразу установилось гробовое молчание, и в этом состоянии было что-то гнетущее. Никто из присутствующих не пожелал ввести в курс дела молодого любителя разборок. В силу того, что опять же не было соответствующих инструкций.
Но Розгина не устраивала такая постановка вопроса, и он решил взять инициативу в собственные руки.
— Что это за дело? — Парень с трудом выудил свое щуплое тело из тесных объятий сидящих по бокам братков и склонился к Ессентуки. — Почему пиццедел?
Телохранитель Лавра явственно осознал для себя, что просто так от дотошного парнишки ему не отделаться. Придется делиться с ним информацией, а далее, как следствие, привыкать к неотвязному присутствию балласта в лице новичка. Вот и свалился же как снег на голову. Нянчись теперь с ним. Ессентуки тихо и незаметно для окружающих скрипнул зубами.
— Ну, один тип открыл не то чтобы ресторан, а… Ближайшие дома на заказ обслуживает, пацаны уличные по квартирам пиццу таскают, — вяло приступил он к дежурным объяснениям, изображая на лице неподдельную скуку, связанную с тем, что ему, опытному бойцу и профессионалу, приходится втолковывать салаге такие простые и элементарные вещи. Дескать, и сам бы мог догадаться, не маленький. — Кино, одним словом. Клиентурой с ходу оброс. Дома-то новые, публика молодая, жратву стряпать не любит. Только вот с крышей, падла, блефанул. — Начальник службы безопасности презрительно сплюнул в открытое боковое окно и неспешно полез в карман за сигаретами. — А Краснокожий проверил… Краснокожий здесь смотрит… — Ессентуки прервался на полуслове и переключил внимание на своих подчиненных. — Сегодня — просто погромчик, — оповестил он близнецов. — Без мордобоя. Один раз в зубы я сам ему дам, и пока — все. Чисто предупредительное мероприятие.
Братки послушно закачали головами, как китайские болванчики, подтверждая тем самым, что все производственные задачи им вполне ясны. К этому моменту джип уже стремительно подкатил к стеклянному заведению с красочной вывеской, выполненной преимущественно в желтых и красных тонах: «Пицца по телефону». Водитель резко ударил по тормозам, прижимая черный внедорожник к обочине. Один из близнецов, облаченный в сиреневую рубашку, располагавшийся в салоне справа от Розгина, интенсивно повел плечами, разминая застоявшиеся мышцы, и первым покинул салон автомобиля. Вслед за ним на свежий воздух шагнул Ессентуки. Федечка выбрался одновременно со вторым архаровцем в желтой рубашке. Парнишка вовсю старался выглядеть под стать своим спутникам.
— А сколько он должен? — деловито осведомился потомок Лавра.
— По штуке, кажется, в месяц. — Ессентуки сунул в рот сигарету и неспешно прикурил ее от инкрустированной драгоценными камнями зажигалки. — Для начала.
— Всего-то? — презрительно скривился Федечка и, отстранив ладонью шагнувшего было вперед решительно настроенного близнеца, внес собственную корректировку в планы бригады. — Я первым начну.
— Чего? — не сразу уловил его мысль Ессентуки.
— Базар, — коротко проинформировал его паренек, но, заметив, с каким недоверием уставился на него начальник службы безопасности, посчитал необходимым более детально разъяснить ему и остальным заодно план предстоящей операции: — Разговор начну я. Понятно?.. Не получится у меня — займетесь… своей стоматологией.
— Чем? — не понял Ессентуки.
— Вариантом «в зубы».
Ессентуки нервно сглотнул. Спорить с парнем, по его мнению, было бессмысленной и непродуктивной тратой времени. Все равно не отступится. Не заталкивать же его силой в машину? Босс не поймет этого порыва. Похожие друг на друга как две капли воды братки молча ожидали распоряжений своего непосредственного начальника. Ессентуки колебался недолго. Секунд десять. Молча кивнул в знак согласия, и, следуя этому безмолвному приказу, сиреневый близнец шагнул вперед. Ударил ногой по двери стекляшки и отступил в сторону, пропуская вперед Розгина. Федечка решительно вошел в помещение. Искать личные апартаменты владельца данного заведения долго не пришлось. Не такой уж и обширной была площадь. Рабочий кабинет зарвавшегося бизнесмена находился прямо напротив центрального входа.
Хозяином пиццерии оказался еще достаточно молодой человек лет тридцати, с маленьким хвостиком. Стройный, сухощавый, с длинными, как плети, ухоженными руками. Огромные карие глаза на бледном узком лице нисколько не сочетались с маленьким носом-кнопочкой и тонкой линией губ, почти полностью скрытых от постороннего взора широкими висячими усами. На остром подбородке и впалых щеках хозяина пиццерии проступила трехдневная щетина. Заметив, кто пожаловал в его заведение с визитом, парень побледнел еще больше, предпринял отчаянную попытку подняться из-за черного офисного столика, но не смог. Безвольно опустился на прежнее место.
Ессентуки входить в кабинет не стал. Что касается двоих его подручных, то оба амбала картинно замерли в дверном проеме, подпирая своими широкими спинами косяки. Всем своим видом они просто подчеркивали серьезность положения. Федечка уверенно приблизился к столу владельца и опустился в кресло напротив. Пару минут или чуть больше в помещении сохранялась гнетущая тишина. Розгин не спешил начинать беседу. Внимательно изучал потенциального собеседника из-под прищуренных век, мысленно прикидывал что-то. Пауза для владельца пиццерии с каждой секундой становилась все более невыносимой. Слишком велико оказалось психологическое давление. Парень сломался. Он нашел в себе остатки внутренних сил и порывисто вскочил на ноги. Карие глаза на бледном лице сверкнули, но Федечка заметил, что это была всего лишь маскировка чисто человеческого страха, предательски захватившего душу.
— Я кишками наружу вывернуться не могу! — закричал пиццедел без всяких предисловий, из личного опыта зная, что вести душещипательные и разъяснительные беседы с братвой — дело дохлое и заведомо неблагодарное. Желаемого результата все равно не будет. До сознания бритоголовых не достучишься. — Вчера санэпидстанция в десятый раз была! Пожнадзор, менты! — В итоге его голос сорвался на фальцет.
— Сядьте, — спокойно отреагировал на этот эмоциональный всплеск юноша. — И не вопите. Паяльник в кишку вам пока не вставили, чтоб наружу выворачиваться.
— Вставили! — не унимался тот. — Уже вставили! С ним живу!
Федечка открыто и добродушно улыбнулся. Он был отнюдь не глуп и прекрасно понимал все душевные переживания загнанного в угол бизнесмена. Утешало только одно, что находящийся перед ним тип был не одинок со своими проблемами. Всем дельцам приходится пройти через это. Закон жизни. Диалектика.
— Но не включили ведь паяльник, — резонно заметил Розгин.
Хозяин испуганно покосился на двух замерших в дверном проеме мордоворотов и буквально обрушился на хлипкий скрипучий стул позади себя. Дрожащие от волнения пальцы с трудом подхватили пачку «Честерфилда» и выудили из нее одну сигарету. Усатый господин с большими глазами пристроил эту отраву в правом уголке рта и зашарил в карманах в поисках спичек.
— За чем, за чем, а за этим дело не станет! Стране электричества не хватает, но на мою жопу всегда киловатт найдется! — Он по-прежнему вел беседу на повышенных тонах. — Паяльник, удавка — это называется «господдержка малого бизнеса»!
— Да не ори ты, в самом-то деле! — раздраженно осадил Федечка, вдоволь наслушавшись причитаний бизнесмена средней руки.
Тот мгновенно умолк и опять зыркнул на молчаливых близнецов за спиной сидевшего перед ним юноши. Розгин повернулся в том же направлении. Бесстрастные лица архаровцев Ессентуки выглядели пострашнее самой свирепой гримасы. Настоящие хладнокровные мясники.
— Дверь закройте! — сурово приказал им лавровский отпрыск.
Ребята синхронно переглянулись, но ослушаться приказа юноши, которому, как они видели, не перечил даже их непосредственный шеф, не посмели. Оба шагнули назад, и дверь плавно затворилась. Бизнесмен облегченно вздохнул, оставшись наедине с молодым человеком. Этот не казался особенно грозным. Федечка же развернулся к нему лицом и навалился корпусом на черную столешницу.
— А чего постоянных клиентов так мало? — Мальчишеский палец ткнулся в направлении лежащего на столе листа бумаги.
— Где ж мало? — искренне удивился собеседник. — За сотню!
— Мог бы больше? — уточнил Розгин.
— А то! — Бизнесмен гордо вскинул кверху свой заостренный волевой подбородок. — Район спальный, один другому по-соседски рекомендует. А я рецептуру держу. Только клиентами заниматься некогда, — враз помрачнел он. Злосчастные спички наконец-то отыскались в левом кармане серого пиджака, и владелец пиццерии с удовольствием закурил. — Братва, санэпид…
— Погоди! — оборвал его Федечка на полуслове. — Решим с этой станцией раз и навсегда!
Хозяин заведения удивленно замер в нелепой позе, забыв погасить спичку. Та немедленно напомнила о себе, облизав кончики пальцев оранжевым огоньком. Бизнесмен грубо чертыхнулся и уронил спичку на стол. Пододвинул к себе пепельницу. Совершив целую серию энергичных затяжек, он полностью окутался сизыми клубами дыма, из-за которых теперь и разглядывал своего молодого собеседника. В карих глазах отразилось сомнение и недоверие к юному рэкетиру.
— А ты кто? — с интересом в голосе вопросил пиццедел, разгоняя рукой табачный дым.
— Я? — Розгин самодовольно осклабился. — Допустим, помощник крестного папы. Не видно, что ли?
— Видно… — не очень уверенно выдавил собеседник.
— Вот и давай. — Федечка энергично хлопнул ладонью по столешнице.
— Нету! — машинально парировал бизнесмен.
— Да не бабки! — огорошил его очередным ответом странный визитер. — Подготовь мне расчеты. До послезавтра хорошо бы. Сколько оборудование стоит, персонал, ремонт.
Произнося эти слова, Розгин с деловым видом продолжал изучать лежащие перед ним документы. С ходу сориентировавшись в ситуации, он уже знал, какую политику выбрать в отношении пиццерии и ее законного владельца. Однако, просчитав все в уме, юноша хотел бы лицезреть проект и на бумаге. Так сказать, для сверки.
— Ремонт чего? — С каждой секундой удивление усатого господина только росло.
— У тебя пацаны местные бегают? — спросил Федечка.
— Бегают, — кивнул тот.
— Через них найди еще три-четыре помещения пригодных. Для начала. Я погляжу, прикину. — Розгин оставил в покое документы, вальяжно откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Если клиентов много потенциальных, может, есть смысл сеть создать.
— Кому есть смысл?
— Нам.
— Кому «нам»?! — Бизнесмен все еще находился в некоторой прострации.
Федечка тяжело вздохнул. Ему показалось странным, что такие туго соображающие люди вообще способны создать что-либо стоящее. Нельзя же, в конце концов, разжевывать этому господину каждое слово. Пора бы ему было включить и собственные мозги. Розгин сокрушенно покачал косматой головой.
— Тебе, — вымолвил он спустя минуту. — И моей фирме. Бизнес-план составлю, — мы, глядишь, в долю войдем. Сеть всегда рентабельней одной точки. — Удивительно, что юному еще парнишке приходилось рассказывать уже состоявшемуся бизнесмену столь непреложные истины. — А там — акционерное общество закрытого типа. Улавливаешь?
— Улавливаю. — Тонкие губы хозяина пиццерии, скрытые под усами, тронула робкая улыбка.
— Что ты улавливаешь? — решил на всякий пожарный случай уточнить Федечка.
Но пиццедел не ответил на его прямой вопрос. Мысли его уже двинулись совсем в ином направлении. Чего там говорить? Не каждый день встретишь такого помощника крестного отца, который приходит к тебе не с угрозами и требованием немедленных денежных выплат, а с предложением о взаимовыгодном сотрудничестве. Бизнесмен выпустил дым через ноздри и закатил глаза к потолку.
— Чудны дела твои, Господи! — только и произнес он.
Дорога в обратном направлении не была уже такой стремительной. Скорее она напоминала траурное шествие. Ребятки Ессентуки, которым по Федечкиной вине так и не дали сегодня поработать застоявшимися мышцами, чувствовали себя отнюдь не на высоте. Хмурые, недовольные лица свидетельствовали о том, что сегодняшний день у них явно не задался. Во всяком случае, они провели его не так, как планировали пару часов назад. Раздосадованным выглядел и сам начальник службы безопасности Федора Павловича. Достигнутый консенсус в ходе переговоров Розгина с бизнесменом нисколько не устроил Ессентуки. Куда продуктивнее, на его взгляд, было бы похлопать пиццедела кулаком по лицу. И с бабками бы вернулись, без сомнения, и похвалу со стороны босса заслужили бы. Вот это вариант. А мальчишка со своими идеями расширения какой-то сети пустил все коту под хвост.
Искурив пару сигарет, шеф секьюрити развернулся корпусом назад, облокотившись на спинку сиденья, и пристально вгляделся в лицо паренька, как и прежде стиснутого с двух сторон широкоплечими амбалами.
— С Лавром сам объясняться будешь, — сурово предупредил он Розгина, надеясь таким образом и тому испортить настроение.
— Само собой, мои проблемы, — беспечно ответил тот, но тут же добавил с ехидной усмешкой на устах: — Нет, не только мои. Только последние идиоты бьют по зубам цыпленка, который вскорости яйца золотые нести начнет.
Ессентуки хотел отреагировать на это высказывание какой-нибудь присущей ему грубостью или, что и того лучше, врезать обидчику в челюсть, но благоразумно сдержал этот нежелательный порыв. Массивные скулы заиграли на лице начальника службы безопасности, и рельефно обозначились тугие желваки. Подчиненные Ессентуки прекрасно знали, что подобная физиономическая метаморфоза свидетельствует о крайне дурном расположении духа их шефа.
— Тормози у тира! — жестко обратился главный телохранитель Лавра к водителю джипа и для пущей убедительности указал необходимое место на дороге при помощи устремленного вдаль пальца. — Там!
— Что еще? — невинно полюбопытствовал Федечка.
— Пострелять хочется. — Ессентуки ощерил зубы в кровожадной ухмылке. — Как последнему идиоту. Хотя бы по мишеням.
— Адреналин… — Розгин понимающе покачал головой.
Но шеф секьюрити уже не слышал его саркастических интонаций. Внедорожник остановился, и бравые ребятки проворно повыскакивали из автомобиля. На этот раз в салоне не остался даже водитель. Дружной компанией вся четверка и вновь увязавшийся за ними Федечка направились к скромному полуподвальному помещению, расположенному на углу улиц Макарова и Лермонтова. Спустились вниз по небольшой бетонной лестнице и оказались в тускло освещенном помещении.
Народу в тире при оружейном магазине, куда частенько любили наведываться лавровские боевики, в этот час не было. Федечка встал немного в стороне и беспристрастно наблюдал за тем, как Ессентуки и его подручные неспешно выудили пистолеты из-под пиджаков, проверили их боеготовность и уже после этого со знанием дела приступили к приятному, на их взгляд, времяпрепровождению.
Палили братки самозабвенно, высунув языки от удовольствия и азартно сверкая глазами. Накопившееся напряжение наконец-то отыскало для себя наиболее подходящий выход. Гулкая канонада смолкла, и парни приступили к перезарядке оружия. Все их движения были четкими, грамотно выверенными. Профессионалы.
Ессентуки счастливо обернулся на притихшего поодаль юношу. Былой обиды на Розгина у него уже не было.
— А ты? — радушно предложил шеф секьюрити.
— Я не умею, — честно признался Федечка.
— Сейчас научим. — Ессентуки уверенно шагнул к прилавку и по-свойски обратился к продавцу оружия, упитанному мужику лет пятидесяти, с перебитой переносицей: — Гриша, дай юноше что-нибудь для первой затяжки.
— Гладкое? — уточнил тот, краем глаза покосившись на паренька, будто прицениваясь к нему и его физическим данным. — Или в нарезку?
— Нарезка, конечно, — живо отреагировал Ессентуки.
— Момент. — Упитанный продавец нырнул под прилавок и, скрывшись с головой, зашарил где-то внизу. — Поищем красивое…
Начальник службы безопасности круто развернулся. Федечка уже подошел к нему вплотную и с куда большим любопытством изучал не оружие, а светящееся от радости лицо Ессентуки. Однако, как же мало нужно человеку, чтобы в полной мере ощутить себя счастливым. Пару громких хлопков из пистолета, и все. Барометр внутреннего настроения показывал уже совсем иные результаты. Точно так же выглядели и трое подручных первого телохранителя Лавра. Следуя заведенному ранее распорядку, они не приступали к новой пальбе по мишеням, а покорно ждали, когда к ним присоединится шеф и даст соответствующую отмашку. Стволы в настоящий момент скромно потупились, уставившись в пол.
— Ты понюхай воздух, понюхай, — посоветовал Федечке Ессентуки, вдыхая полной грудью.
— Нюхаю. — Парень действительно пару раз нарочито повел носом, но уловить что-либо существенное, что могло бы вызвать у него столь неподдельный восторг, как у четырех здоровых мужиков, так и не смог.
— И как? — не отставал от него шеф секьюрити.
— Густо пахнет.
— Да, запахи… — Ессентуки мечтательно закатил глаза. — Смазка, металл… Кайф!
Голова продавца вновь появилась над прилавком, а вслед за ней выплыло и тучное тело. Мужчина с достоинством положил выбранный им пистолет на прилавок.
— Пожалуйте, — произнес он. — Почти без отдачи.
— Бери, — осклабился Ессентуки, подмигивая пареньку. — Я тебе покажу, как этой игрушкой играют.
— Не, я не буду, — совершенно неожиданно отреагировал тот.
— Что не будешь?
— Брать, стрелять. Не буду.
На лице здоровенного амбала отобразилось искреннее недоумение. Он часто заморгал глазами и растерянно покосился на продавца. Тот только пожал плечами.
— Во дает! — ошарашенно воскликнул Ессентуки. — Да любой пацан!.. Я в твоем возрасте забалдел бы!
— Не надо мне этого, Ессентуки. — Юноша обезоруживающе улыбнулся. — Мне это не надо.
Взоры всех присутствующих в тире в этот момент были устремлены на Розгина. Ессентуки сокрушенно покачал коротко стриженной головой. В данную секунду он был полон неподдельного сочувствия.
— У тебя, мальчик, психика больная, — вынес он окончательный медицинский диагноз.
— Я думал — наоборот, — небрежно бросил Федечка.
Ессентуки усмехнулся, но при этом непроизвольно отвел взгляд от честных и открытых глаз юноши. В душе появилась какая-то неведомая доселе неловкость.
— Обижаешь, — хмуро заявил он, качнув головой. — Три раза обидел. А это… — начальник службы безопасности кивнул на пистолет, к которому парнишка даже не удосужился притронуться, — это разрядка. Самоуважение.
— Можно иначе, — вполне добродушно, сглаживая предыдущие трения, обратился к телохранителю Розгин.
— Как?
В холодных глазах Ессентуки мелькнула заинтересованность.
— Пасуй мне! — дико орал обритый наголо двухметровый детина с квадратной челюстью.
— Куда, придурок?! — гаркнул мгновением спустя коренастый качок, могучие мышцы которого рельефно проступали сквозь белоснежную рубашку с короткими рукавами. Узел галстука ослаблен, по щекам струится пот, в наплечной кобуре небрежно болтается грозное, но в настоящий момент бесполезное оружие.
— Болт, слева заходи! — раздухарился и несущийся во весь опор по импровизированному футбольному полю Ессентуки, стильные брюки которого, особенно в районе колен, уже напоминали одеяние вывалявшегося на помойке бомжа.
Братки с легкой Фединой руки действительно уже час как гоняли мяч по площадке между домом Лавра и стальными въездными воротами. Игра, которой, судя по всему, ребята были лишены долгие годы, увлекла их с головой. Именно это и имел в виду Федечка, когда говорил шефу секьюрити об ином, наиболее приятном способе разрядки. Парнишка не ошибся в прогнозах. Давно уже Ессентуки не чувствовал себя таким безмерно счастливым. Особенно в те моменты, когда ему удавалось удачно направить мяч в составленный из кирпичей проем, выполнявший функции футбольных ворот. Братва галдела и улюлюкала, как стайка резвых первоклассников на большой перемене или на занятиях по физкультуре.
Бритоголовый амбал, окрещенный Ессентуки Болтом, проворно обошел по левому флангу оголенного по пояс мордоворота с красочными татуировками по всему телу и лихо поддел мяч носком ботинка. Удар пришелся немного вкось, и вместо импровизированных ворот Болт поразил стоящую сбоку старенькую «Чайку» Лавра. Мяч отскочил от железного корпуса, и его тут же, подпрыгнув на месте, поймал волосатыми ручищами еще один боевик.
— Нельзя руками! — отчаянно завопил мужчина с красочными татуировками.
— Можно! — не согласился с ним оппонент. — Вне поля!
Игроки, увлеченные давно забытым процессом, не заметили, как на крыльце особняка появились Санчо и Лавр. Оба замерли на месте с раскрытыми ртами и минут пять обескураженно наблюдали за происходящим на территории. Глаза Мошкина вылезли из орбит, и он еще сильнее, чем обычно, зашмыгал своим мясистым носом. Лавр покосился на примолкшего в недоумении соратника, который еще несколько минут назад самозабвенно предавался присущим ему нравоучениям.
— Это что такое?! — зычно спросил Лавриков, так и не дождавшись моральной поддержки от Александра.
Крики и гомон братков на площадке мгновенно стихли. Невзирая на отсутствие полной амуниции, бритоголовые вытянулись по стойке «смирно», а пятнистый мяч так и остался в руках нарушившего правила боевика. Из толпы вынырнул Федечка и, тяжело дыша, приблизился к криминальному авторитету. Он тоже здорово вспотел от беготни, и его тугие косички местами прилипли к черепу.
— Это называется футбол, Лавр, — доходчиво объяснил он хозяину. — С легкой примесью регби и мордобоя. Застоялись ребята… — Он улыбнулся во весь рот и продолжал бесстрашно взирать на хозяина.
Взгляд авторитета вновь переместился в направлении Санчо. Очень хотелось, чтобы хоть он сказал свое веское слово обо всем только что увиденном. Сам Федор Павлович пребывал в полной растерянности. Никогда прежде ему не доводилось видеть ничего подобного.
— Вообще-то футбол без вратаря не бывает, — резонно заметил Мошкин, и его маленькие, поросячьи глазки азартно загорелись. — Я могу встать…
Он уже ринулся было вперед, но Лавр перехватил его за руку.
— Нет уж! — охладил он боевой пыл своего верного помощника. — Стой, где стоишь!
Санчо покорно замер, но его действия еще больше приободрили Розгина. Он с гордостью оглянулся через плечо на свою импровизированную футбольную команду и доверительно сообщил авторитету с лучезарной улыбкой на устах, понижая голос почти до шепота:
— Не доиграли в детстве…
Лавр подозрительно прищурился.
— Мячик откуда взялся? — строго спросил он.
— Купил, — признался парнишка и тут же добавил зачем-то: — За свои.
Однако Лаврикову такое невинное объяснение пришлось не по душе. Он даже насупился еще больше.
— Твои деньги предназначены для твоих нужд! — веско, вполне по-отцовски произнес он. — А мячик предназначен… — Федор Павлович запнулся, не в силах продолжить собственной глубокой мысли об истинной цели футбольного мяча в судьбе человечества. — Ладно, черт с ним! — Небрежно махнув рукой, он тут же поспешил перескочить на новую тему для нареканий: — Ответь лучше, что ты с пиццеделом учудил?
— Пока ничего. — Федечка смахнул пот со лба тыльной стороной ладони. — Общаковская касса мертвым грузом лежит? Лежит. А так мы ее запускаем во вполне легальное акционерное общество, и через полтора месяца касса начинает вполне законно плодиться и размножаться. Пойдемте, я по порядку объясню.
Парень поднялся на крыльцо и первым направился внутрь дома. Из беспечного пацана, только что гонявшего мячик по полю, он мгновенно превратился в делового, серьезного человека, знающего цену каждому произносимому им слову. Санчо невольно причмокнул языком и покосился на Лавра.
— Пойдем. — Тот коротко кивнул соратнику на дверь. — Он объяснит по порядку.
Мошкин послушно затопал в указанном направлении, болезненно задетый за живое тем фактом, что босс не позволил ему воплотить в жизнь неосуществившуюся мечту детства и показать ребяткам Ессентуки, на что он еще мог бы быть способен в роли голкипера. Не забыл про резвившихся телохранителей и Федор Павлович. На мгновение он задержался на крыльце особняка, хмурым взором изучая разгоряченные и раскрасневшиеся от напряжения морды архаровцев. Потупив глаза, в общей массе стоял в ожидании сурового наказания и Ессентуки. Лавр коротко хмыкнул.
— Играйте, раз не доиграли! — милостиво разрешил он. — Только как быть, если выяснится, что вы сиську не дососали?
С этими словами он устремился вслед за скрывшимися из поля зрения Федечкой и Санчо. Братки еще пару минут стояли без движения под палящими солнечными лучами, не решаясь вернуться к понравившемуся им времяпрепровождению, пока Ессентуки громко не заорал на всю территорию:
— Мяч руками не трогать, Завьял!
Тот послушно разжал пальцы, и мячик упал на изумрудную траву. Игра мгновенно возобновилась. Братков даже не смутило уже отсутствие зачинщика мероприятия в лице Розгина.