Расправа над знатными лордами и так не принесла Ричарду II любви аристократов, а тут еще в 1398 году он совершил поступок, ставший роковым для его правления. Король отправил Болингбрука в десятилетнюю ссылку за границу. Поводом послужила дуэль, которая должна была состояться между герцогом Херефордским и его бывшим соратником, лордом-апеллянтом Томасом Моубреем, ставшим к тому времени герцогом Норфолкским. Лорды обвиняли друг друга в измене короне, и после чисто формального разбирательства их обоих приговорили к изгнанию из страны. Поступок, надо сказать, совершенно логичный — Ричард II хотел удалить из Англии потенциального претендента на престол, так как лояльность Болингбрука не могла внушать ему доверия.

 

Генри IV. Крещенский заговор

Стиснув зубы, Генри Болингбрук, один из самых могущественных дворян Англии, отправился в изгнание. В это время скончался его отец — Джон Гонтский 1-й герцог Ланкастерский. Король решил окончательно уничтожить могущество рода Ланкастеров. Он лишил изгнанника наследства, конфисковав все его владения в пользу короны. Неудивительно, что такое откровенное беззаконие вызвало гнев Болингбрука и желание отстаивать свои права любой ценой.

Он был не одинок в своем недовольстве. Английские лорды также начали всерьез опасаться за свои привилегии. Они подозревали короля в намерениях ограничить влияние и богатство знати. Случай с Болингбруком наглядно продемонстрировал им, что это не пустые страхи. Ричард II сильно стеснял не только знать, но и прелатов. Он боролся против влияния Церкви, негласно поддерживая движение лоллардов, возглавляемое Джоном Уиклифом. Уиклиф выступал за секуляризацию церковных земель, поскольку считал Церковь лишним промежуточным звеном между человеком и Богом. Ричард II, обладая к концу своего правления практически абсолютной властью, вынашивал в общем-то правильные идеи, направленные на укрепление центральной власти и порядка в стране, но проводил в жизнь свои решения недостаточно дипломатично.

Цели внешней политики Ричарда II также были вполне разумными, но их реализация не приносила успеха. По несчастной случайности, все происходило как раз наоборот. Пытаясь защитить от шотландских набегов северные марки, он отправил против шотландцев войска, которые в 1388 году потерпели поражение в битве при Оттерберне. Демонстрируя свое желание покончить со Столетней войной, Ричард II пошел на сближение с королем Франции Шарлем VI Безумным. В результате в 1396 году он заключил в Париже в высшей степени невыгодное для Англии перемирие на 28 лет, причем возвратил герцогу Бретонскому Брест, а королю Наваррскому — Шербур из состава английских территорий на континенте.

В 1399 году Ричард II отправился в военный поход на Ирландию. Воспользовавшись отсутствием короля, Болингбрук с небольшой группой последователей высадился у Равенспура в Йоркшире. К нему стали стекаться недовольные королем бароны со своими отрядами, и прежде всех — могущественный северный лорд Генри Перси 1-й граф Нортумберлендский. Захватить трон Болингбруку не составило никакого труда. Сначала он хотел объявить себя королем по праву завоевания, но вовремя прислушался к мудрому совету своего сторонника Томаса Эрандела, которого Ричард II в свое время лишил сана архиепископа Кентерберийского и выслал из страны. Болингбрук предпочел получить корону по решению Парламента, обойдя таким образом сразу две скользкие темы: свержение законного сюзерена и шаткость своих династических прав на престол.

Вступив на трон под именем Генри IV, узурпатор приказал заточить Ричарда II в замок Понтефракт, избавившись от очень серьезного потенциального противника и от живого укора своей совести. Но оставалась еще одна угроза власти Болингбрука: перед отбытием в Ирландию бездетный Ричард II объявил своим наследником Эдмунда Мортимера 5-го графа Марчского. Мортимер был потомком по женской линии Лайонела Антверпенского герцога Кларенсского, второго сына Эдуарда III. Болингбрук немедленно позаботился о нем — восьмилетнего Эдмунда и его младшего брата Роджера отправили под надзор в Виндзорский замок.

Генри IV Болингбрук, король Англии

Несмотря на явное стремление Генри IV наладить отношения со своими лордами, уже в первые годы своего правления он столкнулся с серьезным недовольством части знати. В самом начале 1400 года была предпринята попытка восстановить на престоле Ричарда II. Во главе заговора встал бывший советник свергнутого короля Томас Холланд 3-й граф Кентский. К нему присоединились Джон Холланд 1-й граф Хантингдонский и Томас Ле Деспенсер 2-й лорд Ле Деспенсер. Все трое в свое время были доверенными лицами Ричарда II и оказывали ему активное содействие при аресте лордов-апеллянтов — герцога Глостерского и графа Эранделского. В качестве вознаграждения они получили имущество казненных и титулы: Томас Холланд стал герцогом Саррейским, Джон Холланд — герцогом Эксетерским, Томас Ле Деспенсер — графом Глостерским. После захвата трона король Генри IV конфисковал у них все новые титулы.

Заговор охотно поддержали Джон Монтакьют 3-й граф Солсберийский, Эдуард Нориджский граф Ратлендский и Ральф Ламли 1-й лорд Ламли. И вот что интересно: потомки большинства заговорщиков встали впоследствии на сторону йоркистов, а Эдуард Нориджский вообще приходился родным дядей Ричарду 3-му герцогу Йоркскому, первому из династии Йорков, кто открыто вступил в борьбу за корону Англии. Английская знать разделилась на две группировки задолго до начала Войн Роз, и причиной этого раскола стало в первую очередь отношение к лордам со стороны Генри IV. Репрессии, во многом вынужденные, на которые ему пришлось пойти, отозвались бедой для его преемников.

Заговорщики собирались схватить Генри IV во время турнира в Виндзоре, убить его и восстановить на троне Ричарда II. Однако Эдуард Нориджский предал своих сообщников королю. О мотивах такого поступка можно лишь догадываться. Скорее всего, дело тут в кровном родстве (король приходился ему двоюродным братом) и феодальной чести, подразумевавшей верность сюзерену при любых обстоятельствах. Недаром Эдуард Нориджский, ставший после смерти отца 2-м герцогом Йоркским, затем верно служил королям династии Ланкастеров и героически погиб в 1415 году, сражаясь вместе с Генри V во Франции, в битве при Азенкуре.

Получив предупреждение, Генри IV не поехал в Виндзор, а начал собирать войска в Лондоне. Заговорщики бежали в западные графства и подняли там знамя восстания. Им не удалось заручиться сколь-либо серьезной поддержкой. Лорд Ламли попытался захватить Чичестер и погиб во время короткой, но яростной стычки с горожанами. Графов Солсберийского и Кентского задержали местные власти. В заключении они пробыли недолго, так как были казнены без суда 7 января 1400 года. Томас Ле Деспенсер попал в руки возмущенной толпы в Бристоле и 13 января был обезглавлен, а Хантингдона поймали в Плеши и казнили 16 января 1400 года. Оба лорда были обвинены в государственной измене и приговорены к аттинктуре, их собственность подверглась конфискации. Впрочем, король впоследствии восстановил родовые титулы для сыновей Томаса Холланда, Джона Монтакьюта и Джона Холланда. Внутренняя связь Крещенского заговора с Войнами Роз проявилась в еще одном примечательном факте — в 1461 году первый же йоркистский Парламент формально оправдал мятежников.

Одним из важных последствий заговора стала смерть 17 февраля 1400 года низложенного Ричарда в замке Понтефракт при подозрительных обстоятельствах. Ходили слухи, что его уморили голодом. Точные обстоятельства смерти неизвестны, но сама дата гибели наводит на мысль, что бывшего короля убили по приказу Генри IV. Он был слишком опасен для узурпатора даже в заключении, поскольку являлся и знаменем, и оправданием любых мятежей против трона.

 

Генри IV. Мятеж Перси

Разгром Крещенского заговора не образумил лордов, недовольных правлением первого Ланкастера. Могущественный северный род нортумберлендских Перси всегда отличался склонностью к бунтам, поскольку неизменно ставил свои региональные интересы выше общегосударственных интересов короны. В свое время они поддерживали Ричарда И, получив от короля за службу высокие придворные должности. Однако их безраздельное господство в Нортумбрии закончилось, когда Ральф де Невилл 4-й лорд Невилл Рэбийский получил титул графа Уэстморлендского и земли в северном графстве Уэстморленд, располагавшемся к юго-западу от Нортумберленда. Совершенно логично Перси рассудили, что король утрачивает к ним доверие и пытается сделать ставку на альтернативную фигуру. Вместе с ослаблением монопольного положения стала стремительно ослабевать их верность трону.

В 1393 году Генри Перси 1-й граф Нортумберлендский по королевскому поручению вел переговоры о мире с шотландцами. Ричард II заподозрил его в измене и приказал немедленно явиться ко двору для расследования, но граф предпочел скрыться в Шотландии. То ли он действительно был замешан в чем-то предосудительном с точки зрения власти, то ли понимал, что королю нужен лишь предлог, чтобы подвергнуть его опале. Нортумберленд одним из первых перешел на сторону Гепри Болингбрука и получил от узурпатора щедрое вознаграждение. Он стал лордом-верховным констеблем Англии и королем Манна (королевства, расположенного на острове Мэн и представлявшего собой один из английских феодальных ленов). Его сын Генри Перси по прозвищу Гарри Горячая Шпора Севера был назначен хранителем восточного участка Шотландской марки и юстициарием Северного Уэльса. Брат графа Нортумберлендского Томас Перси 1-й граф Вустерский получил должности адмирала и лорда-камергера Англии.

Какое-то время Перси верно служили королю Генри IV, охраняя неспокойную границу с Шотландией. Сэр Генри Перси отважно сражался с восставшими валлийцами Оуайна Глиндура в Уэльсе, причем содержание своего войска оплачивал из собственных средств. Горячая Шпора отбил у мятежников неприступные замки Мерионет, Конви и Кэрнарвон, но не смог окончательно подавить сопротивление повстанцев. В конце концов ему пришлось объявить амнистию всем валлийским сепаратистам, которые согласились покориться власти английского короля. Амнистия не распространялась лишь на самого Оуайна Глиндура, а также его кузенов Риса и Гвилима, сыновей Тюдура ап Горонва — предка (кого бы вы думали?) Генри VII Тюдора.

Затем сэр Генри вернулся на шотландскую границу. В 1402 году вместе с отцом он нанес шотландским войскам поражение в битве при Хомилдон-Хилле и захватил вражеского командующего — знаменитого Арчибалда Дугласа 4-го графа Душасского. Победу омрачило известие, что в это же самое время в битве при Грин-Гласе попал в плен к Глиндуру сэр Эдмунд Мортимер, на сестре которого был женат Горячая Шпора.

Тут король Генри IV предпринял несколько шагов, которые рассорили его с Перси. Во-первых, он отказался возместить этой семье средства, затраченные на ведение боевых действий в Уэльсе. Казначейство также не выплатило в полном объеме деньги, причитавшиеся за службу по защите северных границ.

Во-вторых, король передал командование замком Роксбург Ральфу Невиллу 1-му графу Уэстморлендскому, старому врагу рода Перси. В-третьих, Генри IV запретил принимать выкуп за графа Дугласского, поскольку хотел оставить его в плену вместе с прочими захваченными шотландскими рыцарями для усиления собственных позиций на переговорах с шотландцами. И наконец, король отказался выплатить Глиндуру выкуп за Мортимера: не в его интересах было освобождать из плена представителя семьи, имевшей неоспоримо больше прав на трон, чем он сам.

Все это до крайности возмутило графа Нортумберлендского, а еще больше его вспыльчивого сына Горячую Шпору. По законам войны того времени они имели полное право на выкуп за всех, кого лично взяли в плен во время сражения. Перси расценили поведение короля как прямое покушение на феодальные свободы. Передача Роксбурга в руки Невиллов доказывала с несомненностью, что отношение короля к Перси изменилось, что он перестал им доверять, и в ответ они перестали доверять королю. Перси заявили, что король не ценит их помощь по возведению его на трон, которая, заметим, действительно сыграла значительную, если не решающую роль в успехе узурпации престола. Горячая Шпора демонстративно освободил Арчибалда Дугласа без выкупа. Король за это объявил сэра Генри изменником и приказал явиться ко двору, чтобы ответить за непокорность.

Разумеется, Перси и на этот раз не пожелали предстать перед королем. Они решили выступить против Генри IV с оружием в руках и свергнуть его с трона. Во главе заговора встали граф Нортумберлендский, его брат граф Вустерский и сэр Гарри Горячая Шпора. Мятежники заручились поддержкой своего бывшего пленника графа Дугласского, а также вошли в союз с валлийским бунтовщиком Оуайном Глиндуром. Глиндур в свою очередь отпустил на свободу сэра Эдмунда Мортимера, женившегося на его дочери Кэтрин и также присоединившегося к восстанию.

У мятежников было много сторонников по всему королевству, в том числе и в самом Виндзорском замке. Им удалось организовать побег Эдмунда Мортимера 5-го графа Марчского и его брата. Беглецов предполагалось укрыть в Уэльсе, в замке Кэрфилли, которым управляла Констанция Йоркская — дочь Эдмунда Лэнгли герцога Йоркского и вдова Томаса Ле Деспенсера лорда Ле Деспенсера, участника Крещенского заговора. Если Эдмунд Нориджский, глава клана Йорков, решил сохранять лояльность королю, то остальные члены семьи не собирались мириться с узурпатором. Впрочем, оба Мортимера были перехвачены еще до того, как смогли пересечь границу с Уэльсом. Их отдали под надзор наследнику престола Генри принцу Уэльскому.

Мятеж Перси знаменателен тем, что впервые прозвучал призыв вернуть корону законной династии Мортимеров, поддержанный вооруженной силой. Мятежники объявили, что хотят возвести на престол Эдмунда Мортимера графа Марчского, законного наследника в соответствии с прижизненной волей короля Ричарда II. В июне 1403 года Горячая Шпора опубликовал в Честере манифест, где излагал причины восстания. Он заявлял, что летом 1399 года в Донкастере Перси обещали Генри Болингбруку помощь лишь в возвращении родового герцогства Ланкастерского, ни о каком захвате трона тогда не было и речи. Сэр Генри обвинял короля в том, что тот перестал собирать Парламент и в нарушение своих обещаний единолично устанавливал налоги, не советуясь с лордами.

Мятежники планировали совершить быстрый марш на Шрусбери, где они надеялись застать врасплох и схватить наследника престола Генри принца Уэльского, а заодно заполучить в свои ряды обоих Мортимеров. Там же, у Шрусбери, сэр Генри Перси и граф Вустерский должны были соединиться с войсками Глиндура, стоявшего в Шропшире, а также с отрядами графа Нортумберлендского, идущими с севера.

Поле битвы при Шрусбери. Вид с обзорного холма

Известие о мятеже застало короля 12 июля в Ноттингеме, когда он проходил через город с войсками, направляясь к шотландской границе. Такое развитие событий стало для него полной неожиданностью, хотя до Лондона доходили слухи о волнениях на севере и раздававшихся там публичных обвинениях в том, что король не держит своих обещаний, данных при вступлении на престол. Среди офицеров королевской армии был шотландский ренегат Джордж Данбар 10-й граф Марчский (в Шотландии), который принес вассальную присягу английскому королю и получил от него титул лорда Сомертона в Линкольншире. Данбар посоветовал Генри IV не мешкая выступать на Шрусбери.

Король последовал совету шотландца. Уже 20 июля он показался в виду города со всей своей армией. Стремительный маневр позволил ему предстать перед Горячей Шпорой до того, как Глиндур и граф Нортумберлендский успели прибыть на помощь. Генри IV попытался уладить дело без кровопролития, но восставшие отказались вступать в переговоры. По некоторым сведениям, Горячая Шпора был готов к миру, но граф Вустерский намеренно передал ему предложения короля в искаженном виде.

Последовала ожесточенная битва. Арчибалд Дуглас собственноручно убил Эдмунда Стаффорда 5-го графа Стаффордского. Отдельные группы бойцов сражались до самой темноты. Сэр Генри Перси пал в бою: стрела вонзилась ему в рот, когда он приоткрыл забрало шлема. Графы Дугласский и Вустерский попали в плен. К утру следующего дня войско мятежников полностью рассеялось. Потери с обеих сторон оценивались современниками в 2000 рыцарей и 6000 ратников, но это явное преувеличение. Сомнительно, чтобы общее число павших превысило 2000, даже если принять весьма оптимистичную оценку численности королевской армии в 14 000, а мятежников — в 10 000 человек. Неоспоримо одно — основная часть потерь пришлась на долю восставших.

Пленников судили. Граф Вустерский и несколько других видных бунтовщиков были обезглавлены в Шрусбери. Тело сэра Гарри Горячей Шпоры поначалу предали земле. Однако вскоре распространился слух, что неутомимый воитель остался жив. Тогда тело эксгумировали, насадили на копье и выставили на всеобщее обозрение в Шрусбери. Затем его разрубили на четыре части и отослали их в разные города Англии, а голову водрузили на воротах Йорка.

Граф Нортумберлендский опоздал к битве и решил не вступать в бой с окрыленными победой войсками противника, к тому же превосходящими его числом. Бытует мнение, что он нарочно притворился больным, чтобы не участвовать в сражении. Но невозможно поверить в то, что Нортумберленд трусливо отправил на верную гибель родного сына. Граф доблестно сражался во Франции, где командовал отрядами в 1359, 1368, 1371 годах, затем отважно защищал северные границы Англии. В 1366 году он был посвящен в рыцари ордена Подвязки, где трусам места не было. Старый вояка не мог испугаться боя, тем более что впоследствии он выступил против короля при гораздо меньших шансах на успех. Скорее всего, граф действительно или тяжело болел, или просто опоздал.

Видя поражение мятежа, Нортумберленд решил сдаться на милость короля. Он прибыл в Йорк, где находился королевский двор, и был посажен под стражу. Его лишили должностей лорда-констебля и хранителя марки, которые перешли к Ральфу де Невиллу графу Уэстморлендскому. Собравшийся Парламент принял к сведению, что граф Нортумберлендский прямо не замешан в вооруженном выступлении против короля, улики против него были признаны недостаточными для обвинения в измене. Его оправдали и выпустили на свободу.

Интересно, что во время следствия Нортумберленд отрицал перед лордами королевства причастность к восстанию Томаса Эрандела архиепископа Кентерберийского и Эдуарда Нориджского герцога Йоркского. Почему вообще возник этот вопрос, если Томас и Эдуард вроде бы никак не проявили себя во время мятежа? Сторонники короля не без основания полагали, что круг заговорщиков был гораздо шире, чем выявило расследование. Упрочив свое положение, Генри IV не жаловал всех, кто помог ему добыть корону. Это касалось в первую очередь Перси, но могло относиться и к верному соратнику короля Томасу Эранделу. Что касается герцога Йоркского, то в глазах многих сама принадлежность к династии Йорков делала его главным подозреваемым в любых выступлениях против власти узурпатора.

Опасения приверженцев короля оправдались в том смысле, что корни заговора не были окончательно уничтожены, хотя подозрения в адрес архиепископа Кентерберийского и герцога Йоркского вновь прямо не подтвердились. В 1405 году вспыхнуло новое восстание. Глиндур захватил замки Харлех и Эберистуит и установил контроль над большей частью Западного и Северного Уэльса. Он объявил себя суверенным князем Уэльса и получил признание в качестве такового у Франции, которая даже оказала ему военную помощь. В Уэльс прибыл французский экспедиционный отряд под командованием Жана де Ангеста. Сэр Эдмунд Мортимер по-прежнему находился со своим тестем.

Оуайн поддерживал связь с графом Нортумберлендским через двух валлийских епископов, своих сторонников — Джона Тревора II Сент-Асафского и Льюиса Бифорда Бангорского. 28 февраля было заключено знаменитое «Трехстороннее соглашение». В нем предусматривалось, что после свержения Генри IV владения Уэльса расширятся до рек Северн и Мерси и охватят большую часть Чешира, Шропшира и Херефордшира. Мортимерам отойдет Южная и Западная Англия, а граф Нортумберлендский получит весь север. Многие ученые сомневаются в формальном существовании этого соглашения, но планы мятежников наверняка были именно такими, независимо от того, получили они воплощение на бумаге или нет. Реальная сила находилась в руках Перси и Глиндура, и они не слишком-то церемонились с будущей королевской властью в лице Мортимера, который был нужен им в первую очередь для легитимизации своих амбиций.

К восстанию присоединились новые лица. Среди них был Ричард Ле Скруп архиепископ Йоркский, происходивший из знатной семьи Скрупов Месемских, связанной с родом Перси многочисленными родственными узами. В мятеже принял участие Томас Моубрей 4-й граф Норфолкский — сын того самого Томаса Моубрея герцога Норфолкского, который собирался драться на дуэли с Генри Болингбруком и был осужден Ричардом II на пожизненное изгнание. В рядах восставших находились Томас Бардольф 5-й лорд Бардольф, его зять сэр Уильям де Клиффорд, констебль нортумберлендского замка Уоркворт, а также сэр Джон Фоконберг.

Архиепископ Йоркский обнародовал в Йорке манифест, где перечислял вины короля: плохое управление страной, высокие налоги, тяжким грузом давящие на духовенство, мирян и торговцев, неспособность защитить побережье Англии от французских рейдов. Во втором манифесте восставшие обвинили Генри IV в узурпации трона, смерти Ричарда II, убийстве верных друзей короны, в том числе Гарри Горячей Шпоры, и в обнищании страны.

Расстановка сил в битве при Шрусбери

Активные военные действия велись главным образом валлийцами при поддержке французского отряда, которые дошли до самых ворот Вустера. Однако к 1406 году французы покинули Уэльс. На севере планы восставших потерпели полный крах. Отряды графа Нортумберлендского были разбиты при Топклиффе. Войска графа Норфолкского, архиепископа Йоркского и его племянника сэра Уильяма Пламптона встретились с армией Ральфа де Невилла графа Уэстморлендского у Шиптон-Мура. Командующие враждующих сторон вступили в переговоры, и архиепископ пал жертвой обмана. Уэстморленд предложил одновременно распустить обе армии, мятежники распустили свои войска, но королевские солдаты не покинули строя. Вожди восставших были арестованы и казнены в Йорке. Сэра Джона Фоконберга схватили и казнили 20 июля 1405 года в Дареме. Граф Нортумберлендский и лорд Бардольф сначала скрылись в Берике. Убедившись, что замок не устоит против королевской артиллерии, они бежали дальше, в Шотландию. За ними последовал и Клиффорд.

В 1406 году граф Нортумберлендский и лорд Бардольф перебрались в Уэльс к Глиндуру, оттуда они направились во Францию к Луи д’Орлеапу герцогу Орлеанскому, надеясь получить у него поддержку. Вернувшись в Шотландию с французской помощью, мятежники предприняли в 1408 году последнюю попытку захватить власть и были разбиты в битве при Брамэм-Муре королевскими войсками под командованием шерифа Йоркшира. Оба лорда пали в бою. Голова графа Нортумберлендского была выставлена на Лондонском мосту.

Когда основные силы восставших потерпели поражение, Генри принц Уэльский начал постепенно отвоевывать территории в Уэльсе, используя в качестве опорных пунктов замки, оставшиеся в руках англичан. Осенью ему сдался замок Эберистуит. В 1409 году в осажденном Харлехе умер сэр Эдмунд Мортимер, возможно от чумы.

Расправляясь с оппозиционной частью могущественной аристократии, Генри IV одновременно старался завоевать расположение простых англичан. Он начал преследовать лоллардов как еретиков. Назначения королевских министров утверждались Парламентом, привилегии которого король последовательно защищал. Гепри IV постарался свести к минимуму подтасовки на выборах в Палату общин, постановив, что представляемые шерифами кандидатуры выбранных должны были заверены выборщиками. Он возобновил активные военные действия на континенте. В 1411 году англо-бургундские войска после кровопролитного сражения вошли в Париж.

Церковь, возведенная на поле битвы при Шрусбери в память о павших в бою

В 1412 году отряды его второго сына Томаса герцога Кларенсского высадились в Нормандии и прошли опустошительным рейдом по Мэну, Вермандуа и Берри.

Тем не менее шотландцы продолжали свои разорительные набеги на приграничные английские области, а французские пираты беспрепятственно орудовали в водах Ла-Манша. Оуайн Глиндур вплоть до 1412 года вел партизанскую войну в валлийских горах. Денег на вознаграждение сторонников, на содержание двора и чиновников, а также на оборонные нужды катастрофически не хватало, хотя общий доход короны за год с учетом поступлений от герцогств Ланкастерского и Корнуоллского, графства Честерского, а также таможенных сборов, субсидий и прочего составлял около 100 000 фунтов. Но надо отдать должное Генри IV: несмотря на все трудности, он передал своему сыну государство, в котором царил гражданский мир.

 

Генри V. Саутгемптонский заговор

Здоровье Генри IV заметно пошатнулось к концу его правления. Он страдал какой-то кожной болезнью, был подвержен приступам эпилепсии, во время которых лишался сознания. Один из таких приступов в 1413 году свел короля в могилу.

На трон Англии вступил его старший сын Генри V Монмутский. Решительный и деятельный, новый король сделал очень много для укрепления легитимности Ланкастеров. Сам он уже не считался откровенным узурпатором, поскольку законно наследовал своему отцу, но права династии на трон оставались весьма спорными. Этот вопрос серьезно беспокоил Генри V, поскольку противники Ланкастеров в Англии не собирались складывать оружие.

К тому времени объединились две оставшиеся линии потомков короля Эдуарда Ш. Ричард Конисбургский 3-й граф Кембриджский, второй сын Эдмунда Лэнгли, женился на Энн Мортимер, старшей сестре Эдмунда Мортимера 5-го графа Марчского, правнучке Лайонела Антверпенского. В 1411 году у них родился сын Ричард. Поскольку и граф Марчский, и Эдуард Нориджский, старший брат Ричарда Конисбургского, были бездетными, маленький Ричард становился условным наследником обеих линий. С этих пор у Йорков появились еще более веские причины под держивать претензии Мортимеров на корону.

Ричард Конисбургский начал в 1415 году планировать заговор, ставивший своей целью возведение на трон Эдмунда де Мортимера графа Марчского. В составе его участников прослеживается определенная преемственность с мятежом Перси. Среди ключевых фигур заговора можно назвать сэра Томаса Грея Хитонского — одного из рыцарей Генри Перси графа Нортумберлендского, а также Генри Ле Скрупа 3-го лорда Скрупа Месемского — племянника архиепископа Йоркского, казненного за участие в восстании 1405 года. Заговорщики безуспешно пытались привлечь в свои ряды также Джона де Клиффорда 7-го лорда де Клиффорда, на сестре которого Ричард Конисбургский был женат вторым браком и который приходился племянником Уильяму де Клиффорду, также участвовавшему в восстании Перси.

По наиболее распространенной версии, заговорщики планировали убить короля и его братьев в Саутгемптоне, где английская армия готовилась к отправке во Францию. Одновременно предполагалось поднять восстание лоллардов под руководством сэра Джона Олдкасла в западных графствах и мятеж сторонников Перси на севере в защиту прав Мортимеров на коропу. Эта версия основана на пунктах обвинений, которые реально предъявлялись руководителям заговора на судебном процессе перед пэрами Англии. Но есть большие сомнения в том, что план был именно таким — основной целью обвинителей было подвести заговорщиков под смертную казнь, а не скрупулезно вскрывать их намерения. Их нимало не смутило, что убийство популярного короля и трех высших сановников королевской крови в городе, наводненном королевскими войсками, — предприятие само по себе достаточно безумное.

Мы считаем, что намерения графа Кембриджского были другими. Пользуясь отплытием короля во Францию, граф Марчский должен был отправиться в Уэльс, где большая часть валлийцев Глиндура все еще не сложила оружия. Среди них Мортимер мог поднять знамя восстания, объявить себя законным наследником короля Ричарда II и потребовать корону Англии. В то время в английском плену находился Мардок Стюарт, сын регента Шотландии Роберта Стюарта герцога Олбанийского. Заговорщикам предстояло похитить его из места заключения и обменять на наследника графов Нортумберлендских Гепри Перси, пребывавшего в Шотландии то ли в роли беженца, то ли пленника. Это с большой долей вероятности обеспечивало поддержку большинства старых соратников Нортумберленда, участвовавших в мятежах Перси.

Но каким бы ни был план в действительности, он с треском провалился еще до начала его реализации. Номинальный глава заговорщиков Эдмунд Мортимер граф Марчский сам выдал своих товарищей королю. Сложно сказать, какие мотивы им двигали. Возможно — элементарная трусость. Возможно — дружеские чувства, который возникли между Мортимером и Генри еще в те времена, когда король был принцем Уэльским, а Мортимеры находились под его надзором. В результате предательства граф Кембриджский, лорд Скруп и сэр Томас Грей были схвачены. Им предъявили обвинение в организации заговора с целью убийства короля и приговорили к смерти. Сэр Томас 3 августа был повешен, выпотрошен и четвертован, а обоих лордов 5 августа обезглавили.

Эдуард Нориджский герцог Йоркский и Эдмунд Мортимер граф Марчский отплыли 11 августа во Францию с войском короля и верно ему служили, сражаясь с французами. Герцог Йоркский героически погиб в 1415 году в битве при Азенкуре, а Мортимер благополучно вернулся в Англию и умер в 1425 году от чумы на посту наместника Ирландии.

Генри V провел блестящую кампанию во Франции, разгромив в битве при Азенкуре значительно превосходящую по численности армию противника. Он очистил Ла-Манш от французского и генуэзского флотов. В 1419 году английские войска захватили Руан, а в 1420 году был подписан мирный договор в Труа. По его условиям Генри V брал в жены Катрин де Валуа, дочь короля Франции Шарля VI Безумного, и становился наследником французской короны в ущерб правам дофина (будущего короля Шарля VII), которого объявили незаконнорожденным. До смерти Шарля VI английский король назначался регентом Франции.

Битва при Азенкуре

Внешнеполитические успехи Генри V привели к тому, что власть Ланкастеров и легитимность их правления перестали подвергаться сомнению. Кто мог попрекнуть короля, объединившего под своей рукой Англию и Францию, узурпацией трона? Владения английского монарха простирались от Шотландии до Средиземного моря, размеры державы превзошли знаменитую Анжуйскую империю его предка Гепри II Короткой Мантии.

Король смог, наконец, наладить функционирование государственного аппарата. Хотя подобные посулы давались во всех коронационных речах, Генри V был первым, кому удалось выполнить свои обещания. Короля окружали могущественные родственники и соратники. У него был законный наследник. Казалось, ничто не угрожало ланкастерскому трону.

 

Генри VI. Малолетний король

В 1422 году Генри V Монмутский скоропостижно скончался. Его смело можно назвать самым способным правителем, когда-либо занимавшим английский трон. Но наследие блестящего правления было мрачным. Честолюбивую завоевательную войну во Франции, которую Генри V развязал в 1415 году, он не успел закончить: значительная часть Франции по-прежнему оставалась вне контроля англичан. Военные действия на континенте обременили английскую корону тяжелыми долгами.

Другое великолепное достижение короля — титул наследника трона Франции — также оказалось под большим вопросом. Кто мог предположить, что слабый здоровьем, терзаемый приступами сумасшествия Шарль VI переживет своего официального преемника, который к тому же был младше на 18 лет? Но Генри V скончался 21 августа, а Шарль VI — только 21 октября того же года. Таким образом, английский король не смог реализовать своего права на французский трон, что дало возможность французской знати отказать его сыну в наследовании, а договор в Труа посчитать недействительным.

Генри VI унаследовал корону Англии, когда ему не исполнилось еще и года. При малолетнем короле страной управлял Регентский совет. В него вошли дядья короля Джон 1-й герцог Бедфордский и Хамфри 1-й герцог Глостерский, ближайшие родственники Эдмунд Мортимер 5-й граф Марчский, Генри Бофорт епископ Уинчестерский и Томас Бофорт 1-й герцог Эксетерский, а также самые могущественные лорды Англии-всего 18 человек. Все члены Совета считались на постоянной государственной службе и получали за это немалые деньги. В Совете не был представлен только дом Йорков, поскольку единственному его представителю Ричарду было в то время всего 11 лет.

Герцог Бедфордский стал регентом Франции, герцог Глостерский — протектором Англии. Графа Марчского назначили наместником Ирландии, куда он незамедлительно отбыл и умер там в 1425 году от чумы. С этого момента наследником линий Мортимеров и Йорков стал единственный человек — 14-летний Ричард. Перед Регентским советом в полный рост встала серьезная проблема: разрешить ему наследовать титулы дядьев или нет. Нерешительность членов Совета вполне понятна: вместе с титулами Мортимеров юный герцог получал также их претензии на корону Англии. Если дом самих Йорков стоял дальше от трона, чем династия Ланкастеров, то Мортимеры бесспорно имели преимущественные права.

Колебания советников усиливались тем, что существовала относительно законная возможность вообще не вводить Ричарда в права наследства: его отец был осужден за измепу и приговорен к аттинктуре. С другой стороны, над Эдмундом Мортимером графом Марчским не тяготело обвинений в государственной измене, и здесь никаких препятствий к передаче титулов наследнику не просматривалось, а именно наследие Мортимеров и вызывало основные опасения Совета.

В конце концов, было решено, что введение Ричарда в права собственности будет меньшим из двух зол. Безосновательное лишение наследства самого знатного рода Англии могло вызвать недовольство лордов. Совет, вероятно, надеялся, что Ричард последует примеру последних Мортимеров и будет вести себя конформистски, выказывая полную лояльность правящей династии Ланкастеров, тем более что с момента узурпации прошло 20 с лишним лет, на троне совершенно законным образом сменилось уже два короля. И вот Ричард стал 3-м герцогом Йоркским, 4-м графом Кембриджским, 6-м графом Марчским и 8-м графом Ольстерским.

Ричард Йоркский был сиротой. До его совершеннолетия все принадлежавшие ему земли в Линкольншире, Нортхемптоншире, Йоркшире, Уилтшире, Глостершире, Уэльсе и в Уэльской марке отходили под управление короны. Доходами с них также распоряжался король, который назначил мальчику опекуна — Ральфа Невилла 1-го графа Уэстморлендского. Уэстморленд быстро сообразил, что в ближайшем будущем его подопечный станет богатейшим лордом Англии, и в 1424 году устроил помолвку Ричарда со своей дочерью Сесили. В основание фундамента будущей партии йоркистов лег первый, самый важный камень. До поры до времени родственные связи Невиллов позволяли им не занимать недвусмысленную позицию — граф Уэстморлендский был женат на Джоанне, родной сестре кардинала Гепри Бофорта. Но брак с Гордой Цис, как современники прозвали Сесили Невилл, впоследствии сыграл огромную роль в судьбах Англии.

Между тем аристократический Регентский совет управлял Англией достаточно успешно. Джон герцог Бедфордский, уравновешенный политик, способный администратор и неплохой генерал, в основном посвятил себя французским делам. Он продолжал дело короля Генри V, нанес ряд серьезных поражений французам и расширил английское влияние на новые территории. Однако в 1429 году разразился кризис. На континенте вспыхнуло ожесточенное сопротивление власти англичан. Французы выиграли несколько битв и сняли осаду с Орлеана. В том же году Шарль VII короновался в Реймсе. В ответ герцог Бедфордский короновал в 1431 году Генри VI в Париже. Ему с большим трудом удалось на время стабилизировать военную ситуацию во Франции.

Одновременно на плечи Бедфорда тяжелым грузом легла забота об умиротворении яростного соперничества между Хамфри герцогом Глостерским и Генри Бофортом епископом Уинчестерским. В основе их разногласий в первую очередь лежали вопросы войны и мира. «Добрый герцог» Глостер-покровитель искусств и наук, любимец лондонцев — был воинственным принцем, приверженцем продолжения войны до победного конца. Он проявил определенные таланты в военном деле, но политиком, бесспорно, был недалеким и весьма импульсивным. В марте 1423 года герцог Глостерский решил расширить свои владения и жениться на Якобе фон Виттсльсбах графине Голландской и Геннегауской. Основываясь на правах своей жены, он потребовал себе Фландрию. Его претензии не привели ни к чему, кроме испорченных отношений между Англией и ее союзником Филиппом III Добрым герцогом Бургундским. С этого момента влияние Хамфри в Совете стало падать, а Бофорта-расти.

Нельзя однозначно заявлять, что Бофорт так же последовательно выступал за мир с Францией, как Глостер — за войну. Епископ Уинчестерский поддерживал военные действия, пока успех сопутствовал Англии. Он даже предоставлял правительству займы на военные цели, когда казна была пуста. Но как только Англия потерпела несколько серьезных поражений во время Луарской кампании, Бофорт стал ратовать за мир. Сам он не стяжал лавров на военном поприще. Единственный раз ему выдалось командовать войсками, отрабатывая кардинальский сан и должность папского легата в Германии, Венгрии и Богемии, пожалованные папой Мартином V. Бофорт возглавил один из крестовых походов против гуситов и потерпел сокрушительное поражение.

В 1431 году епископ Уинчестерский смог провести в состав Совета Уильяма де Ла Поля 4-го графа Саффолкского, своего сторонника. Саффолк также не продемонстрировал особых талантов на поле боя, несмотря на то, что был отважным воином и участвовал в нескольких французских кампаниях. Во время его командования англичане сняли осаду с Орлеана, под его началом английские войска потерпели поражение при Буссиньере и Жаржо. К партии Бофорта присоединился еще один прелат — Джон Кемп архиепископ Йоркский. Объединенными усилиями они противостояли в Совете герцогу Глостерскому, который, в отличие от них, неплохо зарекомендовал себя во время походов Генри V — например, при осаде Онфлёра, взятии Байё и Шербура.

Вероятно, мирная дипломатия имела смысл для Англии начала 1430-х годов, если бы она ставила своей целью восстановление финансовой устойчивости государства и предотвращение огромных затрат на ведение войны. В случае заключения мирного соглашения или обеспечения длительного периода перемирия можно было сохранить территории, завоеванные Генри V Монмутским, и навести порядок внутри страны. Но возникает серьезное подозрение, что мирные инициативы выдвигались сторонниками Бофорта по большей части для завоевания расположения короля и нейтрализации влияния герцога Глостерского, а в финансовом плане их больше заботило собственное благосостояние. По крайней мере, об этом свидетельствуют реальные результаты политики, проводимой при непосредственном участии соратников кардинала: титулы, владения и новые епархии — с одной стороны, унизительные условия перемирия — с другой.

Несмотря на неудачи, которые Англия терпела в войне, любые мирные инициативы были весьма непопулярны среди большей части населения Англии. Тем не менее влияние партии войны во главе с герцогом Глостерским окончательно сошло на нет, поскольку миролюбивый Генри VI поддержал Бофорта и его друга графа Саффолкского, ставшего правой рукой короля. В 1435 году умер герцог Бедфордский — единственный, кто был способен примирять враждебные силы внутри страны и отстаивать ее интересы на международной арене. Одновременно с этим могущественный союзник Англии герцог Бургундский переметнулся на сторону Франции. Англичане были вынуждены уйти на континенте в глухую оборону. Партия мира настаивала на немедленном прекращении военных действий. В этой непростой ситуации 24-летний Ричард герцог Йоркский получил свою первую официальную должность: в мае 1436 года он был назначен английским наместником Франции.

 

Генри VI. Совершеннолетие

В ноябре 1437 года Генри VI объявил о своем совершеннолетии и твердом намерении отныне править от собственного имени. На тот момент ни одна из проблем, стоявших перед Англией, не являлась непреодолимой. Если бы молодой король был хоть вполовину таким правителем, как его отец, то всех последовавших бедствий можно было избежать. Но, к сожалению, Генри VI оказался человеком, не способным эффективно решать серьезные государственные вопросы.

Составить объективное представление о характере и способностях Гепри VI в наше время чрезвычайно трудно. Личность этого короля с трудом угадывается сквозь слой преднамеренных пропагандистских искажений, возникших благодаря многолетним трудам йоркистских и тюдоровских хронистов и литераторов, в том числе Полидора Вергилия и Уильяма Шекспира. Первый выставил Генри VI простаком, попавшим в полную зависимость от «алчного Совета», второй — бесхитростным святым. Оба описания прекрасно подходят к тем безжизненным чертам, которые мы видим на портретах короля. Кстати, нелишним будет обратить внимание на то, что эти портреты выполнены как бы по одному трафарету и все написаны после 1485 года.

Записи современников о характере Генри VI, сделанные до начала правления Йорков в 1461 году, весьма скудны. Из них можно понять лишь то, что король действительно был человеком невеликих умственных способностей и находился под сильным влиянием своего окружения. Джон Уитхемпстидский аббат Сент-Олбенса, вероятно, оставил самое верное описание, когда охарактеризовал Генри VI как простого и честного человека, который не мог сопротивляться друзьям, подталкивавшим его к неблагоразумным решениям и расточительной щедрости.

Король был, вне всякого сомнения, миролюбивым правителем — его милосердие особенно ярко выделялось на фоне жестоких характеров большинства современников. Он делал все, что было в его силах, для прекращения вражды между великими лордами. Генри VI представлял собой образец преданного мужа и любящего отца. Неспособный самостоятельно определить, кто прав, а кто не прав во фракционной борьбе, он придавал слишком большое значение мнению своей энергичной, решительной и безжалостной жены Маргариты д’Анжу. Генри VI сохранял искреннюю преданность друзьям, но даже это превосходное качество превратилось в проблему для страны. Он был крайне религиозным и покровительствовал образованию. Все свои силы король предпочитал отдавать основанию Итонского колледжа и Королевского колледжа в Кембридже, редко интересуясь менее увлекательными вопросами управления государством.

Генри VI, король Англии

Картина идиллическая, но она, скорее, характеризует более поздний период правления Генри VI, который поначалу вовсе не был простаком, полностью самоустранившимся от принятия государственных решений. В первые годы царствования многие бедствия в Англии порождались именно его поступками, а отнюдь не бездействием. В период между 1437 и 1448 годами он постоянно вмешивался в работу правительства, что каждый раз приводило к катастрофическим результатам, особенно в сфере внешней политики. Король серьезно ослаблял финансовое положение государства и подрывал репутацию короны беспрецедентно щедрой раздачей титулов, должностей, пенсий своим друзьям. Результатом такой политики стало образование сильной придворной партии, объединенной единой целью — перекрывать доступ к венценосному благодетелю всем противникам и просто сторонним людям, независимо от их талантов и общественного положения. И в 50-х годах XV века Генри VI действительно перестал оказывать какое-либо серьезное влияние на происходящие в стране процессы: к тому времени он попал под полный контроль своих фаворитов-советников и жены-француженки.

Но вернемся в 1436 год. Положение англичан во Франции было тяжелым, поскольку их давний союзник Филипп герцог Бургундский перешел на сторону Франции и признал королем Шарля VII. Тем не менее Ричард герцог Йоркский на посту наместника добился немалых успехов. Он совершил опустошительный рейд по Фландрии, отбил несколько захваченных французами и бургундцами городов в Нормандии и Мэне, взял Понтуаз, Фекан, укрепил позиции в Иль-де-Франсе. Его отряды совершали набеги, докатывавшиеся до стен самого Парижа. Он смог восстановить порядок и английскую власть в Нормандии, жестоко подавив вспыхнувшее там восстание. Однако титанические усилия Йорка не находили должной поддержки со стороны правительства. Казна практически не отпускала средств на содержание войска, и ему приходилось оплачивать большинство расходов за собственный счет, что не могло не вызывать у него справедливого возмущения.

Несмотря на вполне успешную деятельность, достойную памяти его предшественника Джона герцога Бедфордского, по окончании положенного срока полномочия Йорка в качестве наместника не были продлены. В 1439 году он вернулся в Англию. Циничная кампания по его травле продолжилась: невзирая на принадлежность Ричарда к королевской фамилии и положение первого герцога Англии, Генри VI не включил Йорка в состав Королевского совета, что могло быть расценено только как намеренное оскорбление. В том же году начались мирные переговоры с Францией, которые также шли без участия Йорка. Впрочем, положение Англии казалось настолько невыгодным, что трудно было ожидать их успешного исхода, вне зависимости от того, кто стоял во главе переговорщиков. И тем не менее бывший наместник мог ожидать, что его опытом и знаниями местной специфики воспользуются.

В июле 1440 года Йорка снова назначили наместником Франции. Как и в прошлый срок, он крайне нуждался в деньгах и солдатах для укрепления границ Нормандии. Ричард постоянно обращался к королю с просьбами прислать средства, жизненно необходимые для ведения войны, однако не получил ни гроша. Зато в 1443 году Генри VI послал во Францию своего любимца Джона Бофорта, только что получившего титул 1-го герцога Сомерсетского, во главе армии в 8000 человек с приказом отвоевать Гасконь. Назначение Сомерсета капитаном Гиени фактически превратило Йорка из наместника всей английской Франции в губернатора Нормандии.

За год Бофорт не добился никаких результатов, только зря погубил войска, которые были столь необходимы Йорку на севере. Незадачливый полководец верпулся в Нормандию, где и умер. В 1444 году возобновились мирные переговоры. Английская делегация под руководством Уильяма де Ла Поля графа Саффолкского обсудила условия англо-французского перемирия, которые затем были включены в Турский договор. Стороны обязались не вести военных действий на суше и на море в течение 18 месяцев (впоследствии перемирие было продлено до 1449 года). Мирное соглашение сопровождалось двумя пунктами, которые никак нельзя назвать выгодными для Англии: король Генри VI женился на Маргарите д’Анжу, а англичане уходили из Мэна.

Без сомнения, Королевский совет согласился на эти обязательства, хотя никаких документальных подтверждений тому не существует. Впрочем, это неудивительно: открыто выступить в поддержку столь непопулярного договора никто бы не осмелился. Косвенным подтверждением того, что английские верхи представляли себе возможное направление развития переговоров и одобряли его, служит королевская грамота, полученная графом Саффолкским 20 февраля 1444 года. В ней заранее заявлялось о полном его прощении и одобрении всех мер, которые он мог предпринять в Туре. Эта грамота была подтверждена в июне 1445 года Парламентом. Саффолк понимал, что заключение мира и организация королевского брака станут очередными ступенями в его карьере. При этом он постарался принять все возможные меры предосторожности, так как ступени эти были очень скользкими, чем могли воспользоваться его недоброжелатели.

В то время как советники короля хранили одобрительное молчание, громко раздавались голоса их противников: Хамфри герцог Глостерский и Ричард герцог Йоркский во всеуслышание осуждали сдачу Мэна. Да и брак на француженке казался им не слишком выгодным и совсем не почетным: невеста приходилась Шарлю VII седьмой водой на киселе — она была всего-навсего дочерью Рене д’Анжу, троюродного брата короля. Своими выступлениями оба герцога заслужили непреходящую ненависть королевы Маргариты, не отличавшейся мягким и добродушным характером. В своей борьбе с врагами, осмелившимися выступить против ее брака, она нашла верных союзников — Уильяма де Ла Поля графа Саффолкского и семейство Бофортов.

В 1445 году закончился очередной срок полномочий Йорка во Франции. Хотя он не достиг особых успехов за время своего наместничества (что совершенно неудивительно, если принять в расчет все помехи, которые ему чинили), но герцог не допустил и серьезных промахов, что в той сложнейшей ситуации само по себе было достижением. Поэтому Ричард имел все основания надеяться, что он останется управлять английскими территориями во Франции на следующие пять лет. Даже Королевский совет не возражал против его кандидатуры. Однако король пренебрег решением своего Совета. Йорку пришлось вернуться в Англию, а на его место отправился Эдмунд Бофорт 1-й герцог Сомерсетский — младший брат неудачливого покорителя Гиени, — что вскоре привело к катастрофическим последствиям для английского владычества на континенте.

Между тем Хамфри герцог Глостерский своим яростным противодействием браку короля окончательно испортил отношения не только с Маргаритой д’Анжу, но и с самим Генри VI. Ближайшее окружение короля постоянно нашептывало монарху о зловещих умыслах герцога, обвиняя того в стремлениях захватить корону. Поскольку на тот момент Глостер являлся условным наследником английского трона, эти пересуды не могли не насторожить легковерного короля. Герцога перестали призывать на заседания Совета. В феврале 1447 года, когда он приехал в Бери на заседание Парламента, его арестовали по обвинению в подготовке восстания в Уэльсе. Никаких доказательств Глостеру предъявлено не было. Находясь под стражей во время следствия, герцог заболел и 23 февраля умер. Ходили слухи, что его отравили по приказу Уильяма де Ла Поля графа Саффолкского. Эти подозрения не основывались на реальных фактах, тем более что Глостер действительно страдал болезнью печени, но слухи верно определили, кому эта смерть была на руку.

Через месяц скончался кардинал Генри Бофорт — «бархатная шляпа, прикрывавшая Англию от бурь», однако две смерти не уравновесили друг друга: партия Бофортов и королевы по-прежнему сохраняла свое влияние. Последний ее серьезный противник Ричард герцог Йоркский получил назначение наместником в Ирландию. Конечно, с формальной точки зрения ирландское наместничество являлось его родовым постом как графа Ольстерского. Впрочем, придворной кликой вряд ли двигали именно эти соображения. Советники короля хотели лишить герцога всякой возможности влиять на принятие государственных решений, поскольку по своей должности он должен был находиться далеко от Англии и поэтому не мог входить в Совет. Они даже не настаивали на его немедленном отбытии к месту службы, и Йорк продолжал участвовать в заседаниях Парламента, хотя большую часть времени проводил в своих имениях в Уэльской марке. Наконец, в июле 1449 года он отплыл в Ирландию.

В Ирландии Ричард столкнулся с теми же проблемами, что и во Франции. Ему катастрофически не хватало ресурсов — денег и войск — для защиты английских владений на острове. За два года наместничества лично он также не получил никакого вознаграждения. Его расходы не были компенсированы и впоследствии, если не считать пожалованного на один год права поставлять беспошлинно шерсть в Кале. Финансовое положение Йорка сильно пошатнулось, поскольку ему пришлось одолжить короне почти 40 000 фунтов.

Отсутствие финансов к тому времени перешло из разряда методов политического давления в хроническую болезнь короны. Те же сложности испытывал и Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский, наместник Франции. Плата английским гарнизонам в Нормандии регулярно задерживалась, солдат было трудно удерживать в повиновении, предотвращать насилие и грабежи. И вот в марте 1449 года английский отряд предпринял грабительский рейд через бретонскую границу на Фужер в нарушение условий Турского перемирия, после чего французы в ответ также открыли военные действия. Герцог Сомерсетский не смог остановить французское наступление, он сдавал один опорный пункт за другим, в том числе шесть крепостей и город Руан.

Потеря Мэна и Нормандии была слишком большим потрясением для страны, и всеобщему возмущению нужно было найти выход. Гнев Парламента пал на Уильяма де Ла Поля, который к тому времени получил титул 1-го герцога Саффолкского. На него взвалили ответственность за все несчастья и обвинили в измене. Список преступлений включал в себя продажу английских секретов французам и тайные умышления против английского трона: герцог якобы планировал убийство короля, женитьбу своего сына на Маргарет Бофорт и ее коронацию. Обвинения надуманные, это видно невооруженным тазом, однако добиться казни высокопоставленного вельможи можно было только под предлогом покушения на жизнь монарха. Заодно противники придворной партии сочли небесполезным очернить род ненавистных Бофортов, тем более что переговоры о подобном браке действительно шли полным ходом.

Саффолк защищался вполне успешно и с большим достоинством. Он требовал открытого суда лордов с привлечением свидетелей и изучением свидетельских показаний. Но такой судебный процесс мог вскрыть тщательно охраняемые тайны последних лет и поставить корону в весьма неудобное положение. Саффолк решил отдать себя на милость короля, который осудил его на пятилетнее изгнание за пределы королевства. Возможно, герцог склонился к мысли, что такой путь будет наиболее безопасным для него самого, а заодно это убережет корону от разоблачений.

Герцог Саффолкский спокойно уладил свои дела, составил прощальное письмо, которое должен был прочесть его семилетний сын по достижении совершеннолетия, и 30 апреля 1450 года отбыл за грапину. По пути его корабль был перехвачен судном «Николас Тауэрский», приписанным к службе констебля Лондонского Тауэра, а вовсе не пиратами, как принято считать. Саффолка схватили и 2 мая убили в виду Дувра.

 

Генри VI. Восстание Джека Кейда

Растущее недовольство советниками короля в Парламенте привело к осуждению Уильяма де Ла Поля герцога Саффолкского. Но дело этим не закончилось, поскольку раздражение распространилось на более широкие слои общества. Во время парламентского процесса начался бунт, лидером которого стал некий человек по прозвищу Синяя Борода. Этот мятеж был быстро подавлен, но уже в мае 1450 года на юго-востоке страны вспыхнуло восстание Джека Кейда, или Кентское восстание.

Кентское восстание было куда более серьезным. Его возглавила темная личность, о которой известно крайне мало. По наиболее распространенной версии, это был ирландец, которого звали Джек Кейд. Сам он выдавал себя за Джона Мортимера, намекая при этом на свое родство с Эдмундом Мортимером 5-м графом Марчским. Вокруг Кейда собралось множество народа. Основную массу восставших составляли крестьяне, но считать восстание чисто крестьянским было бы неверно, поскольку в рядах повстанцев находилось немало дворян, торговцев и ремесленников. В отличие от крестьянского бунта 1381 года, известного у нас как восстание Уота Тайлера, его вызвали не экономические или социальные обиды. Главные требования были политическими, касавшимися управления страной, в особенности выказывалось недовольство советниками, которым так доверял Генри VI.

Восставшие издали манифест «Жалоба бедного простого народа Кентского», где перечисляли все свои претензии. Их возмущение вызывали высокие налоги и штрафы, расточительство двора, не обращавшего внимания на оскудевшую казну, коррупция и бездействие представителей местной власти, неправедность ведения судебных дел, связанных с земельными владениями, незаконное давление на выборщиков в Парламент и другие злоупотребления.

Также закон ничему не служит в наши дни, только неправде, поскольку он почти ничего не вершит, только несправедливые дела под предлогом законности для оправдания взяточничества, запугивания и протекции… Также мы заявляем, что наш повелитель и господин должен понять, что его неправедный Совет забыл его закон, его товары потеряны, его простой люд разорен, море потеряно, Франция потеряна; сам король в таком состоянии, что он не может платить за свое мясо и питье, и он должен больше, чем когда-либо другой английский король был должен, поскольку ежедневно предатели вокруг него, когда по его праву что-то должно поступить к нему, тотчас же выманивают это у него.

Восставшие требовали устранения всех указанных зол, возвращения королю расхищенных его окружением королевских поместий. Они настаивали на отмене действия «Статута о рабочих», принятого еще в 1351 году и запрещавшего платить крестьянам и ремесленникам заработную плату выше определенного уровня. Одним из примечательных требований было смещение непопулярных королевских советников, возвращение из фактической ссылки в Ирландии Ричарда герцога Йоркского и введение его в состав Королевского совета.

Во главе 5000 мятежников Кейд двинулся на Лондон и разбил лагерь у одного из городских предместий — Блэкхита. Король Генри VI со своими войсками выступил против восставших. Мятежники отошли в лес у Севеноукса, где устроили засаду. По совету королевы отряд под командованием сэра Хамфри Стаффорда был отправлен, чтобы очистить лес от бунтовщиков. Однако сэр Хамфри потерпел поражение и погиб в стычке. Кейд вновь занял Блэкхит, а королевская армия отступила.

Джон Кемп архиепископ Йоркский и Хамфри Стаффорд 1-й герцог Бакингсмский отправились на переговоры с повстанцами, которые окончились полным провалом. Для большинства англичан, даже из придворной среды, было очевидно, что требования восставших справедливы. Но близкое окружение короля, включая королеву Маргариту, не могло согласиться с ними по нескольким причинам. Во-первых, снисходительность и справедливость — это прерогативы сильной власти. Слабая власть боится показать свою несостоятельность. О каком удовлетворении требований восставших, хотя бы и частичном, можно тут говорить? Во-вторых, совершенно непереносимой была даже сама мысль о том, что Ричард Йоркский обретет влияние при дворе.

Король со своим двором предпочел удалиться в замок Кенилуорт в Уорикшире, бросив Лондон на милость мятежников. Лондонские власти не имели военной силы для сопротивления и были вынуждены впустить восставших в город. В Лондонском Тауэре заперлись командир его гарнизона Томас де Скейлз 7-й лорд Скейлз и ветеран французских войн сэр Мэтью Гоф со своими солдатами. Кейд, облаченный в доспехи убитого сэра Хамфри Стаффорда, ударил по Лондонскому Камню своим мечом и провозгласил: «Теперь Мортимер — господин этого города!» Восставшие предали казни особо ненавистного им лорда-казначея Джеймса Фиеннза 1-го барона Сей и Сил, которого они считали главным виновником установления разорительных налогов, а также помощника кентского шерифа Уильяма Кроумера.

Поначалу армия повстанцев соблюдала порядок. Но постепенно начались грабежи и разбой. Напуганные разраставшимися беспорядками, горожане во главе с лорд-мэром взялись за оружие и с помощью гарнизона, вышедшего из Лондонского Тауэра, вытеснили восставших за пределы города. Всю ночь на Лондонском мосту продолжался кровавый бой. Лорд Скейлз и сэр Мэтью Гоф заняли его, но сэр Мэтью погиб в сражении.

Утром к бунтовщикам прибыл Уильям Уэйнфлитский епископ Уинчестерский. Он пообещал, что король рассмотрит их требования и дарует прощение тем, кто сложит оружие. Напуганные яростью ночного боя, мятежники приняли эти условия.

Епископ выдал около 2000 помилований, в том числе и Джеку Кейду — на имя Мортимера. С помилованием на чужое имя в кармане Кейд отступил от Лондона и попытался пополнить свою армию новыми силами, но властям удалось этому воспрепятствовать. Кейд был выслежен в Сассексе и убит.

Широко распространено мнение, что правительство учинило над восставшими страшную расправу, оставшуюся в народной памяти как «жатва голов». На деле король в очередной раз проявил свой миролюбивый характер и повел себя достаточно милосердно, придав казни лишь самых отъявленных бунтовщиков.

Слабая, бездарная власть породила в то время, помимо восстания Кейда, множество локальных бунтов. Даже священнослужители не избегли гнева простонародья. В Эддингтоне 20 июня 1450 года от рук собственных арендаторов погиб Уильям Эйскоф епископ Солсберийский, в свое время венчавший Генри VI и Маргариту д’Анжу. После окончания мессы толпа стащила его с алтаря, сорвала стихарь, убила и обобрала труп. За шесть месяцев до этого погиб хранитель малой королевской печати Эдам де Молейнз епископ Чичестерский. Он был убит в Портсмуте солдатами, когда привез им деньги, которые казна задолжала за экспедицию сэра Томаса Кириела в Нормандию. На Уильяма Бута епископа Личфилдского и Уолтера Ле Харта епископа Нориджского напали в их собственных епархиях, они чудом остались в живых.

 

Генри VI. Йорк против Сомерсета

В июне 1450 года Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский сдался французским войскам в Кане со своей 4-тысячной армией. Окончательно потеряв всю Нормандию, он с позором вернулся в Англию. Но Сомерсет не понес никакого наказания за свою провальную деятельность во Франции, его карьера по-прежнему шла в гору. После смерти герцога Саффолкского он стал главным советником Генри VI, all сентября 1450 года был назначен лордом-верховным констеблем Англии. По мнению аббата Джона Уитхемпстидского, это и стало «подлинной причиной начала Войн Роз».

К тому времени Маргарита сумела окончательно подчинить себе мужа. Благодаря ее влиянию Йорк был отстранен от участия в Совете и отправлен в Ирландию. Очевидно, она настояла и на назначении лордом-констеблем Сомерсета, в преданности которого не сомневалась. В руках Эдмунда Бофорта сосредоточилось командование всеми вооруженными силами Англии. Отказать Маргарите в предусмотрительности сложно: дом Бофортов был лишен права наследования престола, детей у королевской четы пока не было. После смерти Хамфри Глостерского условным наследником короны стал Ричард Йоркский, который и так имел гораздо больше прав на корону, чем Генри VI. Конечно, Маргарита была корыстолюбива. Но при этом она в первую очередь заботилась о своем муже и семье; она четко представляла себе, кто ее друг, а кто — враг.

Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский был в то время сорокашестилетним мужчиной, красивым, с учтивыми манерами, искренне преданным королю Генри VI. Не обладая большими военными способностями, он проявил личную храбрость и способность к самопожертвованию. Его подозревали в стяжательстве, но прямых доказательств финансовой нечистоплотности герцога не существует. Например, Ричард Йоркский в акте 1453 года обвинил Сомерсета в присвоении 72 000 франков, которые французское правительство передало в качестве компенсации англичанам за потерю Анжу и Мэна. Эти обвинения в целом поддерживал французский историк того времени Тома Базен епископ Лизьеский.

Однако полный беспорядок, в котором находились при Ланкастерах счета по внутренним и зарубежным операциям, давал большую свободу для самых разных спекуляций. Например, содержание войскам выплачивалось с опозданием, и военачальник погашал долг солдатам за счет своих личных средств. После поступления жалованья от казны он, конечно же, мог на законном основании возместить свои убытки. При хорошо поставленной бухгалтерии такие действия не вызвали бы вопросов. Но неразбериха с финансовой отчетностью делала трудноразличимой грань между законным возмещением потраченных средств и явной растратой. В пользу Сомерсета говорит тот факт, что на должности капитана Кале с 1451 по 1453 год он действительно оплачивал из своего кармана содержание гарнизона, потратив на это 21 648 фунтов. Парламент в 1453 году постановил возместить герцогу его расходы.

По контрасту с герцогом Сомерсетским отношение к Ричарду Йоркскому было практически повсеместно благожелательным. Он показал себя способным государственным мужем и толковым военачальником. Во Франции и Ирландии Ричард, конечно, не совершил ничего выдающегося, но его действия были вполне успешными и демонстрировали такие качества, как твердость и умение управлять территориями, отданными под его начало. Люди ему верили. Пребывание Ричарда на посту наместника Ирландии оставило по себе такую память среди англо-ирландского населения, что эта территория оставалась верной династии Йорков в течение многих десятилетий.

Возвращение герцога Йоркского к активной политической деятельности в 1450 году диктовалось одновременно личными и общественными интересами. Несмотря на королевскую кровь, текущую в его жилах, он был практически исключен из участия в Королевских советах. Йорка сместили с поста верховного английского полководца во Франции и отдали эту должность королевскому фавориту Эдмунду Бофорту герцогу Сомерсетскому. В конце концов он был отправлен в фактическую ссылку в Ирландию.

Йорк выступал в качестве политического наследника Хамфри герцога Глостерского, сторонника продолжения агрессивной французской политики времен короля Геири V Монмутского. Он был взбешен потерей французских территорий и, кроме того, действительно стремился восстановить принципы разумного управления страной. В общем, он понял, что пришло время действовать.

В начале сентября 1450 года Ричард герцог Йоркский отплыл из Ирландии в замок Бомарис на острове Энглси у побережья Северного Уэльса. Королевские чиновники тщетно пытались воспрепятствовать его высадке. Оттуда он добрался до своих владений в Уэльской марке, а затем отправился в Лондон. С дороги герцог Йоркский послал королю декларацию, в которой объявлял себя «верным вассалом и слугой короля». Генри VI направил ему письменный ответ, в котором называл Ричарда «верным подданным и верным кузеном». Король был прекрасно осведомлен о причинах, побудивших Йорка покинуть вверенные его управлению территории, а также о его намерениях. Поэтому во втором письме Генри VI обещал собрать ответственный Совет с более широкими, чем раньше, полномочиями и включить в него герцога Йоркского. Он также заверял, что соберет Парламент для обсуждения реформ. Но слова словами, а на деле все обстояло совсем не так идиллически: окружение короля не горело желанием видеть Ричарда в Лондоне. Королевские слуги продолжали чинить ему всевозможные препоны на пути. Насколько нелегким было путешествие герцога, можно судить по тому, что в самом конце пути ему пришлось собственноручно выбить копья из рук стражи Вестминстерского дворца, чтобы войти внутрь. Йорк прибыл в Лондон где-то в конце сентября 1450 года.

Опасения придворной партии оказались не напрасными. Герцог Йоркский немедленно включился в процесс созыва Парламента. Несмотря на то, что он пользовался любовью в народе, выборы не были пущены им на самотек. Ричард использовал все те же приемы, которые давно вошли в обиход его противников, — подкуп и силовое давление. Так, в графстве Норфолк он, вместе со своим сторонником Джоном Моубреем 3-м герцогом Норфолкским фактически назначил двух представителей, которых нужно было избрать. Правда, в Палату общин попал только один из них, но и другой рыцарь, по-видимому, устраивал Йорка.

Парламент собрался 6 ноября. Спикером Общин избрали сэра Уильяма Олдхолла, одного из наиболее активных сторонников герцога Йоркского. На открытии лорд-канцлер объявил главные темы сессии: защита королевства, защита королевских подданных в Гиени и урегулирование внутренних беспорядков. Поскольку речь шла о проблемах английской власти во Франции, то неизбежно началось расследование действий герцога Сомерсетского в войне на континенте. На время расследования по просьбе Общин Сомерсет был помещен под охрану в свой дом в Блэкфрайерс.

Лондонцы опасались, что король в очередной раз закроет глаза на вины своего фаворита. Они вломились в дом, где содержался Сомерсет, и тому пришлось бежать. Спасая жизнь, он скрылся в лодке своего зятя Томаса Кортенея 13-го графа Девонского. Герцог Йоркский немедленно открестился от причастности к организации беспорядков и приказал объявить по всему городу, что участие в них будет караться смертью. Порядок был быстро восстановлен. Демонстрируя согласие, воцарившееся в верхах, король и лорды прошествовали через Лондон единой величественной процессией.

Все еще надеясь замять разбирательство по делу Сомерсета, король прервал 18 декабря работу Парламента под предлогом наступления рождественских праздников. Он назначил своего любимца капитаном Кале и отослал из Англии на континент, не без оснований считая, что английский политический климат не пойдет тому на пользу. При этом Эдмунд Бофорт сохранял за собой должность лорда-камергера.

Парламент вернулся к работе 20 января и вновь поднял вопрос о непоцулярных советниках. Петиция явно была подготовлена сторонниками герцога Йоркского. Короля просили удалить от двора тридцать наиболее одиозных фигур, в их число входили Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский, вдова покойного Уильяма герцога Саффолкского Элис, Уильям Бут епископ Личфилдский (через два года ставший архиепископом Йоркским), Реджинальд Булерс аббат Глостерский и Джон Саттон 1-й лорд Дадли. Генри VI согласился удалить от себя самых незначительных советников из этого списка, но не лишил своего доверия герцога Сомерсетского.

Затем Томас Янг, член Парламента от Бристоля, указал присутствующим на то, что король все еще не имел детей. Он предложил объявить условным наследником герцога Йоркского как лорда, ближе всех находившегося к трону согласно правилам престолонаследия. Это предложение казалось невинным лишь на первый взгляд. Генри VI попал в ловушку. Если он отвергал предложение Янга, то тем самым открыто демонстрировал свое пренебрежение законными правами Йорка. Кроме того, на него падало подозрение, что он хочет всеми правдами и неправдами сделать преемником герцога Сомерсетского, линия которого находилась в близком родстве с королевской династией, но была лишена, как мы помним, права наследования трона по причине незаконнорожденности. Если же Генри VI уступал Общинам, то герцог Йоркский на правах официально признанного условного наследника получал неограниченное влияние на государственные дела, и ни одну из его претензий было бы невозможно игнорировать. Первое решение было опасным, второе — невозможным.

Генри VI сделал свой выбор и отказался удовлетворить петицию Янга. Несомненно, он действовал в своем праве. Ему было всего 29 лет, а его супруге Маргарите д’Анжу — 20, у них было достаточно времени для того, чтобы обзавестись наследником. Король именно так и ответил Парламенту, публично назвав петицию преждевременной и ненужной.

После роснуска Парламента, который выступал на стороне герцога Йоркского, тот потерял все рычаги воздействия на корону и Совет. Все в королевстве шло как и прежде. Сомерсет оставался правой рукой короля, советники и чиновники на местах действовали не более эффективно, чем раньше. С трудом собирались налоги, тянулись бесконечные делопроизводства по земельным искам, сильные мира сего попирали законы и во всем поддерживали своих преданных сторонников. Гасконские крепости, сохранявшие верность Англии, одна за другой сдавались Шарлю УП Французскому, город Кале находился под ударом.

Чтобы продемонстрировать всем свою власть, король приказал арестовать дерзкого Томаса Янга и заточить его в Лондонский Тауэр — арест был абсолютно незаконным, поскольку Янг не сделал ничего такого, что ему можно было бы поставить в вину. Ричард Йоркский вернулся в свои владения в Уэльской марке и до конца 1451 года жил неподалеку от Ладлоу.

 

Ричард 3-й герцог Йоркский был человеком по тем временам вполне справедливым и не кровожадным. Но, несмотря на это, а может быть, наоборот, благодаря этому, он не мог смириться со своим положением. Самый знатный из лордов королевства, Ричард постоянно подвергался притеснениям и унижениям со стороны королевских фаворитов. Ему чинили препятствия во всех начинаниях, не доцускали до участия в государственных делах, лишали почетных и влиятельных постов. Имея неотъемлемое право заседать в Королевском совете в качестве ближайшего родственника короля и условного наследника трона, он либо не получал приглашений на заседания, либо был принужден довольствоваться ролью статиста.

Герцог Йоркский честно пытался заслужить уважение и признание своими делами, а не только громким титулом. Он прекрасно проявил себя на службе короне во Франции. Йорк искренне хотел исправить те недостатки в управлении государством, которые с очевидностью бросались в глаза всякому. Однако это не помогло ему занять то место, на которое он с полным правом рассчитывал. Напротив, герцога отправили подальше от столицы — в дикую Ирландию.

Отчаявшись добиться справедливости от тех, кто составлял узкий круг королевских советников, Йорк обратился за поддержкой к более широким слоям английского общества — рыцарству, торговым людям, горожанам — и получил ее. Парламент без колебаний выступил на стороне Ричарда. Однако герцог не обладал харизмой того же Хамфри Глостерского, в общении он был человеком тяжелым и надменным. Найти друзей среди лордов ему так и не удалось. После роспуска Парламента его снова отодвинули на задний план, не дав никаких властных полномочий. Причиной тому были и ненависть королевы Маргариты, и опасения короля за престол, и боязнь королевских советников потерять свои огромные богатства.

Йорк все еще не призывал к свержению короля с трона, хотя нельзя однозначно отвергать предположение, что такие мысли давно зрели в его голове. Он не мог испытывать никаких добрых чувств к правящей династии, не мог простить Ланкастерам казнь отца, Ричарда Конисбургского графа Кембриджского, благодаря чему он в четыре года остался круглым сиротой — его мать Энн Мортимер умерла родами.

Но сильных сторонников при дворе у Йорка было немного. Генри VI получил свой трон от отца на законных основаниях, и было крайне тяжело поднять лордов на открытый мятеж, заставить их преступить феодальную клятву верности. Первоочередной задачей Йорка, таким образом, оставалось возвратиться ко двору и зарекомендовать себя в глазах лордов и народа сильным и способным государственным деятелем. Что касается трона, то своих детей у короля пока не было, а слабое здоровье суверена давало основания считать, что их и не будет. Йорк мог позволить себе подождать, пока власть сама упадет ему в руки. Однако мирный путь, которым Ричард шел к своей цели, лишь осложнил его положение: из-за той поддержки, которую он получил у Парламента, королевская партия стала опасаться его еще больше.

 

Лондонский поход

Находясь в своих имениях на границе с Уэльсом, Ричард герцог Йоркский каждую минуту ожидал обвинений в государственной измене. Он знал, что король им недоволен, что при дворе о нем распространялась самая гнусная клевета, и 9 января 1452 года герцог направил Генри VI письмо, где называл себя «верным вассалом», а короля — своим «высоким господином». Йорк передал через Реджинальда Булерса епископа Херефордского и Джона Толбота графа Шрусберийского, что готов принести священную клятву верности. Но король никак не отреагировал на послания Ричарда. Вместо королевского ответа в Ладлоу прибыл простой придворный клерк, передавший герцогу приказ прибыть в Ковентри и предстать перед Советом.

Тогда 3 февраля Йорк обратился к жителям расположенного на границе с Уэльсом города Шрусбери. Он говорил об унижении Англии во французской войне, о военных и политических провалах Эдмунда Бофорта герцога Сомерсетского и об опасениях за собственную жизнь из-за происков Сомерсета, который

…упорно добивается от Его королевского высочества моего падения, чтобы портить мне кровь и лишить меня, моих потомков и моих сторонников наследственных прав… Видя, что указанный герцог все более и более господствует и властвует над особой короля, а посему земля наша на грани разорения, [я] со всей возможной поспешностью выступаю против него с помощью моих слуг и товарищей… чтобы обеспечить спокойствие, мир, порядок и защиту всей этой земле… не нарушая своей вассальной верности.

Не стоит придавать большого значения красивым словам Йорка о верности и благородстве целей. В свое время королева Изабелла Французская Волчица с помощью Роджера Мортимера 3-го лорда Мортимера Уигморского свергла с престола мужа, короля Эдуарда II Кэрнарвонского, высадившись в 1326 году с войсками в Англии. Мятеж оправдывался необходимостью защитить короля и королевство от беззаконий и разорения, которые чинили фавориты — Хью Ле Деспенсер Старший 1-й граф Уинчестерский и Хью Ле Деспенсер Младший 1-й лорд Ле Деспенсер. Точно так же в 1399 году Генри Болингбрук герцог Херефордский выступил с войском против короля Ричарда II Бордоского. Он заявлял, что хочет лишь вернуть незаконно отобранные наследственные владения, а в результате сверг короля с трона. Вряд ли Ричард Йоркский начисто отрицал для себя возможность подобного развития событий.

Йорк превратил Шрусбери в свою базу, где пытался собрать своих приверженцев — баронов и рыцарей, арендаторов и слуг со всех частей Англии. Однако мало кто из лордов откликнулся на его призыв. Это не остановило герцога, которого побуждали к действиям неопределенность ситуации и прозябание в безвестности. Йорку удалось собрать войско из профессиональных солдат, имевшее на вооружении даже артиллерию, с которым он двинулся на Лондон.

На западе страны также начались волнения. Томас Кортеней граф Девонский готовился присоединиться к герцогу Йоркскому с оружием в руках. Король 16 февраля выехал из Лондона на северо-запад, чтобы собрать там верных лордов и перехватить Ричарда на пути к Лондону, если тот пойдет, как предполагалось, из Ладлоу через Мидлендс. 22–23 февраля Генри VI находился в Нортхемптоне, где держал совет со своими сторонниками. Затем он вернулся в Лондон. По пути к нему присоединились герцоги Эксетерский и Бакингемский, графы Солсберийский, Шрусберийский, Вустерский и Уилтширский, виконты Бомонт и Лайл, лорды Клиффорд, Эгремонт, Хангерфорд, Стортон и Бошам. По их совету король направил к герцогу Йоркскому Уильяма Уэйнфлитского епископа Уинчестерского, виконта Буршье и лорда Стортона с письмом, предостерегавшим от дальнейших мятежных действий. Йорк отказался повиноваться, и 24 февраля Гепри VI отдал приказ лорд-мэру, олдерменам и общинам Лондона, запрещавший впускать в город мятежного герцога.

Узнав о действиях короля, Йорк пошел другим путем — через южный Мидлендс, чтобы избежать встречи с королевскими войсками и соединиться со своими южными союзниками графом Девонским и лордом Кобэмом. Он переправился на южный берег Темзы в Кингстоне, где оставался в течение трех дней, ожидая подкрепления. Королевская армия тем временем разместилась в Саутуарке, на северо-западе от Лондона. Ричард не стал прорываться силой оружия в город, затворивший перед ним ворота. Он отошел в Кент, надеясь набрать в этом богатом и лояльном к нему графстве пополнение, однако просчитался. Кентцы не примкнули к герцогу, армия которого по-прежнему оставалась как минимум на треть меньше королевской. 29 февраля герцог Йоркский прибыл в Дартфорд. Там мятежники стали готовиться к бою. Йорк командовал центральной баталией, Девон — южной, а Кобэм — северной, стоявшей у самой реки. Позиции йоркистов были хорошо укреплены.

Королевская армия 1 марта встала у Блэкхита всего в 13 километрах от противника. Казалось, дело шло к большому сражению, но битва так и не состоялась. Генри VI, располагая численным преимуществом, предложил герцогу Йоркскому переговоры. Он отрядил в стан неприятеля послов, пользовавшихся доверием Йорка: Уильяма Уэйнфлитского епископа Уинчестерского, Томаса Буршье епископа Илийского, двух Невиллов — Ричарда графа Солсберийского и его сына Ричарда графа Уорикского, а также Генри Буршье 1-го виконта Буршье и Ральфа Ботелера 6-го лорда Садли. Кандидатуры были подобраны умело: впоследствии все они стали йоркистами. Генри VI обещал нрощение за мятеж. Он заверял, что все обвинения, выдвинутые против герцога Сомерсетского, будут тщательно рассмотрены.

Герцог Йоркский не получил ожидаемой поддержки от кентцев, а в лагере короля было слишком много могущественных лордов, и в их числе самый знаменитый на тот день полководец Джон Толбот граф Шрусберийский, который через год погиб в битве при Кастийоне. Йорк принял предлагаемые условия и явился 2 марта в Блэкхитский лагерь безоружным, с непокрытой головой. Сдавшись королю, он получил помилование и распустил свою армию.

Этот эпизод достаточно туманен. Так, свидетель событий аббат Джон Уитхемпстидский утверждает, что Йорк раснустил войска еще до того, как получил прощение. В это верится с трудом: зачем тогда четыре лорда и два прелата отправлялись с посольством в стал врага и зачем было давать какие-то обещания, хотя бы и устные, в отношении герцога Сомерсетского? Впрочем, можно понять зачем передергивались факты. Если не было предварительных переговоров — не было и взаимных обязательств. А ведь разбирательство по делу Эдмунда Бофорта так и не началось. Герцог Йоркский с полным основанием мог считать, что его обманули.

Поражение Йорка было обусловлено провалом избранной им стратегии. Ему не удалось объединить отдельные мятежи, вспыхивавшие на юге страны, в единое движение. Он действовал нерешительно, избегая схватки с противником, что дало время королю собрать большие силы. Источники того времени оценивают численность йоркистской армии как минимум в 10 000 солдат, а бургундские документы говорят даже о 20 000. Король Гепри VI готовился встретить мятежного герцога у стен столицы с 30-тысячной (как нас уверяет аббат Джон Уитхемпстидский) армией.

Есть все основания сомневаться в этих цифрах. Йорк мог собрать под свои знамена лишь своих непосредственных вассалов. Из лордов к нему примкнули только двое: Эдуард Брук 6-й лорд Кобэм и Томас Кортеней 13-й граф Девонский, эгоистичный авантюрист, состоявший в феодальной вражде с приближенными и друзьями покойного графа Саффолкского — Джеймсом Батлером 1-м графом Уилтширским и Уильямом Бонвиллом 1-м лордом Бонвиллом. Могущественный граф-маршал Англии Джон Моубрей 3-й герцог Норфолкский поддерживал претензии Ричарда Йоркского, но к его армии, по- видимому, не присоединился. Остальные лорды, в том числе дружественно настроенные по отношению к Йорку, не хотели гражданской войны и предпочли встать в ряды королевского войска. Определить истинную численность армий не представляется возможным, хотя вряд ли она превышала 5000–8000 человек с каждой стороны. Скорее всего, верно передано лишь общее соотношение сил — йоркисты значительно уступали королевским войскам.

10 марта Ричард Йоркский принес в соборе Святого Павла торжественную клятву не возмущать в будущем спокойствия королевства и решать все споры с подданными короля только законным путем. Затем он удалился к себе в Ладлоу. Генри VI даровал прощение участникам мятежа (за небольшим исключением), обратившимся к лорду-канцлеру за помилованием. Официальные грамоты о прощении тогда получили более 3000 человек, включая герцогов Йоркского и Норфолкского.

Но кто знает, чем бы окончился поход Йорка на Лондон, если бы ему сопутствовала удача…

 

Первый протекторат Йорка

Год 1453-й выдался несчастливым для Англии. Англичане окончательно проиграли Столетнюю войну, потерпев тяжелейшее поражение 17 июля в битве при Кастийоне. Король Генри VI не выдержал очередного удара судьбы, и 10 августа его сразил приступ безумия. Он впал в детство, мог только есть, пить и сидеть в кресле, бездумно глядя по сторонам. Король не ходил, не понимал, что происходит вокруг него, не узнавал никого из близких, включая королеву. Долгих 15 месяцев монарх пребывал в растительном состоянии, и отступила болезнь только в декабре 1454 года.

Слабое здоровье короля имело корни в плохой наследственности. Его дед по отцу Генри IV Болингбрук страдал множеством заболеваний, включая какую-то кожную болезнь и эпилепсию. Дед по материнской линии Шарль VI Безумный король Франции испытывал периодические приступы буйного помешательства. Жанна де Бурбон, мать Шарля VI, также страдала подобным недугом. Многие члены дома Валуа, к которому принадлежала мать короля Генри VI, демонстрировали разного рода психические отклонения, симптомами которых чаще всего становились галлюцинации и эротомания-в частности, это проявлялось у Луи герцога Орлеанского и королевы Изабо Баварской.

Недееспособность короля безусловно влекла за собой установление регентства (или в английском варианте — протектората). Обязанность по учреждению этого института лежала на Палате пэров, а точнее, на еще более узком кругу лордов — на Королевском совете. Однако в течение целых двух месяцев не предпринималось никаких действий в этом направлении. Советники отговаривались тем, что король вот-вот придет в себя, и нет причин торопить события. Оно и понятно: протектором Англии при недееспособном короле мог стать либо близкий родственник (предпочтительно совершеннолетний безусловный или условный наследник, которым на тот момент являлся Ричард герцог Йоркский), либо королева, мать несовершеннолетнего наследника. Конечно, у Королевского совета не могло возникнуть и мысли, чтобы передать всю власть в руки Ричарда Йоркского, а детей у венценосной четы пока не было. Пока…

13 октября 1453 года королева Маргарита д’Анжу родила сына, которого назвала Эдуардом. В течение восьми лет брака король не мог обзавестись наследником — и вот на тебе! Логика развития событий неуклонно подталкивала Йорка к продолжению борьбы за власть с максимально полным использованием всех сил и средств. Уильям Стаббс по этому поводу заметил:

Окончательная потеря Гиени уничтожила всякое уважение к власти правительства; болезнь короля столкнула королеву и герцога Йоркского в открытой борьбе за регентство, рождение наследника Ланкастера лишило герцога надежды на мирный процесс правопреемства короны в случае смерти Генри VI.

Хотя разум к королю не возвращался, правительство продолжало работать, старательно делая вид, что монарх по-прежнему активно руководит делами государства. Однако так долго продолжаться не могло, необходимо было решаться и выбирать наконец протектора королевства. А выбор тут был невелик: королева Маргарита, Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский или Ричард герцог Йоркский. В этот момент Йорк снова перешел в наступление. Он возбудил дело в Суде казначейства против Томаса Торпа, спикера последнего Парламента и своего ярого противника. Основанием послужило следующее. В свое время Торп, исполняя обязанности судьи Суда казначейства, наложил арест в лондонском доме епископа Даремского на оружие, принадлежавшее герцогу Йоркскому. Было изъятие имущества герцога законным или нет — неизвестно, однако суд постановил возместить Йорку убытки в размере 1000 фунтов. Торпа отправили в тюрьму Флит до тех пор, пока он не выплатит сумму ущерба.

Парламент, прервавший свою работу 2 июля, вновь собрался 12 ноября 1453 года в Рединге. Поскольку состояние короля не улучшилось, Парламент распустили до февраля. Для разрешения кризиса была созвана старая феодальная ассамблея — Великий совет баронов королевства. Поначалу королевская партия активно пыталась не допустить на ассамблею герцога Йоркского. Но это было очевидно незаконно, и все старания врагов герцога провалились. Тогда они постарались отстранить от участия в Совете всех явных сторонников Ричарда. Герцог, естественно, выразил свое возмущение столь неприкрытым интриганством, лично прибыв на Великий совет в Вестминстер.

Правая рука Йорка, Джон Моубрей герцог Норфолкский выдвинул новые обвинения против Эдмунда Бофорта герцога Сомерсетского, который предпочел не появляться на заседании. Норфолк между прочим заявил, что предъявленные ранее претензии вполне подтвердились делами Сомерсета и результатами той политики, которой тот продолжал следовать. Он потребовал возобновить разбирательства в связи с потерей Гиени. На этот раз королеве не удалось отстоять своего любимца: герцог Сомерсетский в начале декабря был арестован и помещен в Лондонский Тауэр.

Королевская партия, обеспокоенная стремительным ростом влияния Йорка, стала собирать силы. Джеймс Батлер 1-й граф Уилтширский и Уильям Бонвилл 1-й лорд Бонвилл в Сомерсетшире, Генри Холланд 3-й герцог Эксетерский в Западном Райдинге Йоркшира приводили в боевую готовность свои отряды. Даже 74-летний кардинал Джон Кемп, к тому времени ставший архиепископом Кентерберийским, повелел всем слугам своим быть наготове с луками и стрелами, мечами и копьями, и арбалетами, и всем прочим военным снаряжением.

Томас Торп, сидя в заточении, работал над обвинительным актом, направленным против герцога Йоркского.

Королева Маргарита д’Анжу направила Совету «Билль пяти статей», в котором требовала, чтобы ей были предоставлены чрезвычайные привилегии. Она добивалась назначения королевской семье значительного денежного содержания, передачи в ее руки всего управления страной, права назначать канцлера и высших должностных лиц государства, права распределять епархии и приходы. Информацией о пятой статье билля мы не располагаем, но и четырех оставшихся достаточно, чтобы понять: королева стремилась к регентству и к такой власти, которой не обладал ни один король династии Ланкастеров.

Однако йоркисты были весьма сильны, они уже получили значительное представительство в Королевском совете. Именно герцог Йоркский получил право от имени короля открыть заседание Парламента в Вестминстере 14 февраля 1454 года. Все грозные маневры ланкастриан пропали втуне. Торп остался в заключении, новым спикером Общин был избран Томас Чарлтон, а 23 марта умер лорд-канцлер Джон Кемп архиепископ Кентерберийский — преданный сторонник Ланкастеров. Поверженные советники пытались добиться хоть какого-нибудь знака от невменяемого короля, который можно было бы истолковать как просветление рассудка, но безрезультатно. 27 марта лорды сделали неизбежный шаг, избрав герцога Йоркского лордом-протектором королевства. Претензии королевы Маргариты на регентство и вызывающе наглый «Билль пяти статей» они предпочли обойти молчанием.

Маргарита д’Анжу

Ситуация изменилась в пользу Йорка не в последнюю очередь из-за того, что он заручился поддержкой Невиллов — сильной и многочисленной аристократической семьи в Англии XV века, политические симпатии которой в 1452 году кардинально изменились. Основатель могущества рода — Ральф Невилл 1-й граф Уэстморленд был женат на Джоанне Бофорт, дочери Джона Гонтского 1-го герцога Ланкастерского. Большинство из его двенадцати детей чрезвычайно удачно вступило в брак. Старший сын Ричард стал мужем Элис Монтакьют, наследницы титула и состояния графов Солсберийских. Еще трое сыновей женились на наследницах баронских фамилий Фоконбергов, Лэтимеров и Бергавенни, а четвертый стал князем-епископом Даремским, чья власть над палатинатом Дарем равнялась королевской. Их сестра Сесили Невилл по прозвищу Гордая Цис стала женой Ричарда герцога Йоркского. Внук Уэстморленда Ричард еще больше увеличил состояние семьи посредством своего брака с наследницей Ричарда Бошама 13-го графа Уорикского.

До 1452 года благодаря родственным связям с Бофортами и близости ко двору Невиллы поддерживали правительство. Их растущее влияние на северо-западе Англии вызвало вражду с родом Перси, традиционно доминировавшим в тех краях. В 1453–1454 годах эта враждебность вылилась в частную феодальную войну. Генри Перси 2-й граф Нортумберлендский, как и его друзья, вроде жестокого и недалекого Генри Холланда 3-го герцога Эксетерского, присоединился к придворной фракции, вынуждая Невиллов встать на сторону Йорка. Одновременно Ричард Невилл граф Уорикский вступил в конфликт с герцогом Сомерсетским уже по собственным мотивам: король отдал графство Гламорган, входившее в наследство Бошамов, своему любимцу, но Ричард Невилл, который прославился в веках как Делатель Королей, вознамерился удержать это валлийское владение своей жены силой.

Королевский совет назначил Йорка на семилетний срок капитаном Кале, сместив с поста герцога Сомерсетского. Лорд-протектор таким образом объединил в своих руках власть и над островной территорией, и над тем жалким остатком, который все еще удерживали англичане на континенте. Должности, освободившиеся после смерти Джона Кемпа, он раздал своим сторонникам: Ричард Невилл граф Солсберийский стал лорд-канцлером Англии, Томас Буршье епископ Илийский-архиепископом Кентерберийским, а Ральф де Кромвелл 3-й лорд Кромвелл, старинный враг герцога Эксетерского, — лордом-камергером двора.

Во время первого протектората Йорка Англия жила относительно спокойно. Страна так долго страдала из-за полного отсутствия отлаженных механизмов управления, что влиятельный человек, обладавший всеми властными полномочиями, просто не мог не добиться положительных результатов. Правление Йорка было, как всегда, не выдающимся, но вполне успешным, тем более что Англии требовалось совсем немного — гражданский мир и порядок. Именно внутреннее спокойствие в стране герцог постарался обеспечить первым делом.

Лорд-протектор стремился по возможности управлять страной через аппарат, в котором были бы представлены все партии, чтобы избежать раздоров между аристократами в Совете. Он отправился на беспокойный север Англии, чтобы прекратить вражду между Невиллами и Перси. Генри Холланд герцог Эксетерский, сторонник Перси и один из самых энергичных противников Йорка, доставил новой власти массу неприятностей, но в конце концов был водворен под охрану в королевский замок Понтефракт, что еще больше укрепило дружеские связи герцога Йоркского с Ральфом лордом Кромвеллом. В Йоркшир были посланы судьи, в том числе главный судья Суда общегражданских исков, для тщательного разбора всех накопившихся там уголовных дел. Можно сказать, что рука закона дотянулась до самых беспокойных областей Англии.

Томас Кортеней граф Девонский, участник похода Йорка на Лондон в 1452 году, решил воспользоваться тем, что ему показалось улыбкой судьбы — ведь его покровитель достиг вершин власти. Он возобновил частную войну против Уильяма Бонвилла лорда Бонвилла. Однако его действия не нашли поддержки у Йорка, который стремился прежде всего к миру и прекращению распрей. Лорд-протекгор отправил Девона, преданности которого он вообще не очень доверял, в заключение. Это побудило Кортенея переметнуться на сторону королевы Маргариты, что в свою очередь заставило лорда Бонвилла примкнуть к йоркистам.

Другой сподвижник Ричарда по походу на Лондон, Эдуард Брук лорд Кобэм в то время находился под арестом, причем именно из-за участия в том самом походе. Герцог Йоркский не стал освобождать его своей властью. Он предпочел не нарушать законного хода судебного процесса, так как у Кобэма была королевская грамота о помиловании, и наказание ему не грозило. Эдмупд Бофорт герцог Сомерсетский, правда, находился в Лондонском Тауэре безо всякого суда. Но, учитывая тяжесть обвинений и всеобщую к нему ненависть, он должен был благодарить Йорка за то, что его дело не передавалось в суд. Возможно, именно это помогло ему сохранить жизнь.

Некоторыми успехами была отмечена и внешнеполитическая деятельность герцога Йоркского. Англичане отогнали французский флот от Джерси и Гернси, причем защитники островов убили или взяли в плен как минимум 500 вражеских солдат. По французскому пиратству в окружающих Англию морях был нанесен серьезный удар.

 

Первая битва при Сент-Олбенсе

Полномочия лорда-протектора прекращались только в двух случаях — при выздоровлении короля или по достижении наследником трона совершеннолетия. На Рождество 1454 года неожиданно для всех Генри VI пришел в себя. Король с сожалением узнал о смерти архиепископа Джона Кемпа и с радостью — о рождении сына. Уильям Уэйнфлитский епископ Уинчестерский и Роберт Ботил, рыцарь ордена Святого Иоанна и приор Англии, имели в январе 1455 года разговор с королем и подтвердили, что монарх полностью оправился от болезни.

Первым делом Генри VI занялся перестановками в среде высших сановников. Он освободил 7 февраля 1455 года из Лондонского Тауэра Эдмунда Бофорта герцога Сомерсетского и через месяц назначил его капитаном Кале, несмотря на то, что эту обязанность до 1461 года должен был исполнять Йорк. Ричард Невилл граф Солсберийский лишился должности лорда-канцлера, перешедшей к Томасу Буршье архиепископу Кентерберийскому. Джон Типтофт 1-й граф Вустерский потерял пост лорда-казначея Англии, а его место получил Джеймс Батлер граф Уилтширский.

Тяжба между Йорком и Сомерсетом была передана на рассмотрение лордов, которым предстояло вынести судебное решение в течение двух месяцев. Оба герцога выдали письменные обязательства на сумму в 20 000 марок в качестве залога, что они согласятся с вердиктом. Герцог Йоркский не испытывал никаких иллюзий по поводу того, каким будет решение лордов, поскольку король быстро привел Совет в то состояние, которое царило там до его болезни: Йорка отстранили от участия в делах, его сторонники лишились должностей, а фавориты короля вновь оказались на коне.

За этими политически провокационными действиями Генри VI угадывалась тень его жены Маргариты д’Анжу. Она уже давно превратилась в самого яростного и бескомпромиссного врага герцога Йоркского. Умственное расстройство мужа и малолетство сына заставляли ее беспокоиться за династическую судьбу Ланкастеров. Конечно же, Маргарита не испытала воодушевления, когда лорды назначили протектором королевства Ричарда, оставив без внимания ее собственные требования. С тех пор уничтожение Йорков стало ее основной целью, для достижения которой она вступила в союз с наиболее одиозными фигурами двора, личными врагами герцога.

На 21 мая 1455 года король назначил открытие Великого совета в Лестере. Герцог Йоркский также получил приглашение. Он справедливо рассудил, что речь пойдет не о примирении старых недругов, но о его, Йорка, осуждении. Конечно, события могли разворачиваться и по другому сценарию, поскольку многие лорды были искренне готовы к поиску компромисса, а миролюбивый король не отказался бы взять на себя инициативу по примирению сторон. Но Гепри VI не мог вырваться из-под контроля жены, а Сомерсет к тому времени получил полный контроль над Королевским советом.

Герцог Йоркский не верил в мирное развитие событий. Он спешно отбыл на север, где встретился с Невиллами — графами Солсберийским и Уорикским. Лорды решили, что у них не осталось иного пути, кроме вооруженного сопротивления. Они собрали свои войска. Сэр Роберт Огл, вассал графа Солсберийского, привел им на помощь отряд в 600 лучников из Уэльской марки. Объединенные силы лордов насчитывали около 3000 человек.

21 мая Йорк, находясь в городе Вэр в Хартфордшире, обратился к Гепри VI с посланием. Он заверял монарха в своей верности и просил его не доверять наветам врагов, но удостоить йоркистов личной встречи. Послание так и не дошло до короля, поскольку его перехватил Эдмунд Бофорт герцог Сомерсетский. Второе письмо было направлено архиепископу Кентерберийскому. В нем Йорк сообщал, что взял в руки оружие вынужденно, опасаясь несправедливого преследования со стороны королевских советников.

Гепри VI уже покинул Вестминстер и находился 21 мая у Уотфорда. На следующий день его войско вошло в Сент-Олбенс и укрепилось в черте города. Герцог Йоркский со своей армией подошел к Ки-Филду, расположенному недалеко от Сент-Олбенса, у реки Вер.

Город Сент-Олбенс, один из самых древних городов Англии, не имел ни стен, ни других фортификационных сооружений. Король держал свой штандарт на улице Святого Петра. По одним оценкам, его армия насчитывала 3000, по другим — 2000 воинов. Все въездные дороги в город были забаррикадированы и удерживались королевскими отрядами. Противники выжидали с семи до десяти часов утра. Король попытался договориться с мятежным герцогом мирно и послал к нему Хамфри Стаффорда 1-го герцога Бакингемского, но эта попытка разбилась о требование Йорка выдать ему Сомерсета, чего Генри VI, естественно, сделать не захотел.

Часовая башня на рыночной площади Сент-Олбенса

Решение укрепиться в городе, вместо того, чтобы встретить неприятеля в чистом поле, было принято под нажимом герцога Бакингемского. Он посчитал, что городские позиции дадут дополнительное прикрытие армии, уступавшей по численности врагу, и позволят продержаться до подхода подкреплений. В случае неблагоприятного развития событий Бакингем предполагал отступить к Барнету или Хатфилду. Однако он не учел, что ланкастрианам придется защищать весь растянутый городской периметр и что в городе сложно организовать четкую координацию действий по обороне.

Между одиннадцатью и двенадцатью часами йоркисты начали атаку на город, но Томас де Клиффорд 8-й лорд де Клиффорд стойко удерживал главные баррикады возле церкви Святого Петра, и наступавшим никак не удавалось проникнуть в город. Пока войска герцога Йоркского атаковали защитников с фронта, приковывая к себе большую часть их сил, сэр Роберт Огл пробился к рыночной площади, а граф Уорикский со своим отрядом пробрался через сады между Ки-Инном и Чекер-Инном, расположенными на улице Холвелл (или Холивелл). Проникнув в город, солдаты издали боевой клич «Уорик! Уорик! Уорик!», служивший сигналом для отрядов Йорка, которые усилили натиск, в то время как граф Уорикский атаковал де Клиффорда с тыла. Ланкастриане не устояли, и через пол-часа битва закончилась. Королевские солдаты в общей своей массе сражались не слишком самоотверженно, иначе сражение могло продлиться гораздо дольше: оборонявшиеся в узких улочках и городских домах имели явное позиционное преимущество. Жители города также не выказали особой решимости биться за короля до последнего вздоха. Как только стало ясно, что йоркисты побеждают, часть ланкастриан обратилась в бегство.

Автор «Хроники Бенета» предполагает, что в бою пало всего около 100 человек. Красавец Джеймс Батлер граф Уилтширский бежал вместе с Томасом Торпом, бросив свои доспехи. Но остальные ланкастрианские лорды стояли насмерть. В битве погибли Эдмунд Бофорт 1-й герцог Сомерсетский, Генри Перси 2-й граф Нортумберлендский, Томас де Клиффорд 7-й лорд де Клиффорд. Хамфри Стаффорд 1-й герцог Бакингемский был ранен стрелой в лицо и нашел убежище в аббатстве Сент-Олбенс. Его сыну лорду Хамфри Стаффорду стрела попала в руку. Генри Бофорт граф Дорсетский, старший сын герцога Сомерсетского, получил такие тяжелые раны, что его пришлось увозить с поля боя на повозке. Сам король оставался у своего штандарта на улице Святого Петра и долгое время отказывался отступить перед лицом неминуемого поражения. Он был также ранен стрелой в шею: лучники сэра Роберта Огла с валлийской границы сослужили в этой битве хорошую службу йоркистам. Наконец, король укрылся в доме какого-то мелкого торговца, где его обнаружил герцог Йоркский.

Йоркисты также понесли потери: погиб сэр Джон де Клинтон Амингтонский. Войска победителей разграбили город. Тела Сомерсета, Нортумберленда и Клиффорда лежали на улице, пока Джон Уитхемпстидский, аббат Сент-Олбенса, не получил у герцога Йоркского позволение похоронить их.

Аббатство Сент-Олбенс

Йорк предстал перед королем и в очередной раз заверил своего сюзерена, что является верным вассалом короны, что готов доказать в любое время вместе со всеми своими людьми. Йорк заявил, что смерть предателя герцога Сомерсетского вселила радость в сердца всех подданных английского монарха. Затем он почтительно сопроводил Генри VI в специально отведенные покои. С этого момента король стал пленником герцога.

На следующий день Ричард Йоркский и Генри VI отправились в Лондон, где для короля были приготовлены апартаменты в доме епископа Лондонского. Король содержался там, пока не миновал праздник Святой Троицы. Сент-Олбенс стал серьезной победой герцога Йоркского, который поставил на кон свое будущее и выиграл. Поскольку сам факт победы опровергнуть невозможно, предпринимаются попытки хотя бы принизить ее. Так, в последнее время получила распространение точка зрения, что Первой битвы при Сент-Олбенсе как таковой не было. Просто три самых могущественных лорда Англии во главе огромного войска атаковали на улицах Сент-Олбенса свиту короля, мирно ехавшего на Совет в Лестер. Заговорщики захватили Генри VI и убили двух пэров — своих персональных врагов, совершив самый заурядный военный переворот.

Главная цель этой гипотезы ясна — показать, что Войны Роз представляли собой всего лишь продолжение феодальной вражды между Невиллами и Перси. Но ее авторы не учитывают некоторых важных моментов. Ведь retinue или retainers (англ. свита, слуги) означает отнюдь не домашних слуг. Это вооруженный отряд, состоявший из мелкопоместных дворян и свободных воинов, которые постоянно находились на службе у лорда за деньги или за покровительство, а также арендаторов. Все вместе они составляли небольшую частную армию. Генри VI и его лорды прибыли в Сент-Олбенс именно с такими «свитами», равно как и Йорк со своими союзниками, и вряд ли здесь уместно говорить о нападении огромной армии на беззащитных домашних слуг короля. Войска с обеих сторон были примерно равны по численности, причем ланкастриане занимали лучшее стратегическое положение, а подкрепления к мятежникам подошли только на следующий день, уже после окончания битвы. Их привели Джон Моубрей герцог Норфолкский, Ральф де Кромвелл лорд Кромвелл и сэр Томас Стэнли.

Ни о каком вероломном нападении также не может идти речи. Намерения Йорка были очевидны еще до сражения, разгоревшегося 22 мая. Йоркистские лорды не имели никакого желания идти в Лестер на Великий совет. Как только было объявлено о созыве этой феодальной ассамблеи, они начали собирать войска и готовиться к вооруженной борьбе. Сэр Роберт Огл привел отряд в 600 солдат из Уэльской марки, проделав по меньшей мере 200 километров. Не заметить такой отряд было сложно. Также невозможно скрытно провести 280-километровым маршем 3000 воинов из Йорка в город Уэйр, а затем спрятать их там, всего в 39 километрах от Вестминстера, где находился король. Да и устраивать засаду в городе, лежавшем в стороне от дороги из Лондона в Лестер, несколько странно.

Город Сент-Олбенс, Касл-Инн на улице Виктории. Табличка на доме установлена в память о Первой битве при Сент-Олбенсе

Достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться — Йорк вообще не шел в Лестер, поскольку он давно миновал его на своем пути в Уэйр, пройдя лишних 133 километра к юго-востоку от места заседания Совета. Сам король, по всей видимости, тоже не сильно торопился в Лестер: в день открытия ассамблеи он находился в городе Уотфорд, который расположен в 131 километре от Лестера, но всего лишь в 12 километрах от Вестминстера. Генри VI со своими сподвижниками явно «запаздывал». Похоже, битва при Сент-Олбенсе была все-таки запланированным сражением между двумя армиями, а не случайной уличной потасовкой, которую завязали слуги, или коварной засадой.

 

Второй протекторат Йорка

На Троицу 25 мая в соборе Святого Павла прошла церемония демонстрации лояльности йоркистов короне, но это были всего лишь формальные танцы. Еще не закончились торжества, а победившая партия уже начала делить высшие государственные посты. Йорк стал лордом-верховным констеблем Англии, граф Уорикский-капитаном Кале. Должность лорда-казначея Англии получил Генри Буршье виконт Буршье.

9 июля собрался Парламент, спикером Общин избрали видного йоркиста сэра Джона Уэнлока. В задачи Парламента не в последнюю очередь входило оправдание победителей и возложение всей вины на плечи проигравших ланкастриан — погибшего герцога Сомерсетского и пребывающего в заключении Торпа. Парламент посмертно очистил от обвинений в измене Хамфри герцога Глостерского — главу партии, выступавшей в свое время за продолжение французской войны. Лорды также попытались провести реформы в области контроля над государственными расходами.

Вскоре король опять пал жертвой приступа болезни. В августе 1455 года начался второй протекторат Йорка. Однако на этот раз ему не удалось сосредоточить в своих руках полноту власти. Он столкнулся с активным сопротивлением противников-ланкастриан, сплотившихся вокруг королевы Маргариты. Сент-Олбенс радикально обострил фракционную борьбу. Формирование двух противоборствующих лагерей фактически завершилось. К политическим и экономическим разногласиям прибавилась смертельная вражда, в основе которой лежала жажда кровной мести, поселившаяся в сердцах тех лордов, чьи отцы погибли в Первой битве при Сент-Олбенсе.

Получила дальнейшее развитие феодальная война графа Девонского с лордом Бонвиллом. Сын графа поджег дом Николаса Рэдфорда, одного из сторошшков Бонвилла, а самого его убил.

Затем оба лорда встретились в битве у Эксетера. Неизвестно, чем закончилось сражение, но, по-видимому, граф Девонский одержал верх, поскольку затем он разграбил Эксетерский собор.

12 ноября 1455 года вновь собрался Парламент, который подтвердил полномочия Йорка в качестве лорда-протектора королевства. И снова Общины выказали гораздо больше рвения при назначении герцога, чем Лорды. Йорк правил страной совсем недолго: в феврале 1456 года к королю вернулся рассудок. Стремясь сохранить с таким трудом поддерживаемое спокойствие в стране, Генри VI предложил герцогу Йоркскому остаться при нем в роли «главного советника и помощника», однако королева Маргарита приложила все силы, чтобы этого не произошло. В результате Ричард вообще не сохранил никакого официального поста.

Англия замерла в неуверенном ожидании, периодически нарушаемом то столкновениями между лондонскими и ломбардскими торговцами, то междоусобными войнами лордов. Враждующие партии внимательно наблюдали друг за другом. Король жил то в Лондоне, то в Ковентри. Герцог Йоркский удалился в свой замок Сандал в Западном Райдинге Йоркшира. Королева с сыном отбыла в замок Татбери в Стаффордшире, затем перебралась в Честер. Ричард граф Уорикский не поехал в Кале, куда он был назначен капитаном, но оставался в течение мая-июня в своем замке Уорик, вооружившись и приготовившись к любого рода неожиданностям. В Лондоне, открыто демонстрировавшем свои йоркистские симпатии, постоянно находились лишь граф Солсберийский и два брата Буршье — канцлер и казначей.

Королева Маргарита совершила путешествие в те места, где она рассчитывала заручиться поддержкой: в Кенилуорт, Ковентри и Честер. Йоркистский хронист писал:

Она установила тесные связи со всеми рыцарями и сквайрами Чешира, чтобы заручиться их благосклонностью, и держала открытый двор для них; и заставила своего сына, именуемого Принцем, раздать ливреи с лебедем (эмблема Маргариты д’Аижу. — Примеч. авт.) всем дворянам в области и многим другим по всей стране… Королева с теми, кто был ей близок, управляла королевством, как ей было по нраву, собрав неисчислимое богатство… В королевстве совершенно отсутствовало хорошее управление.

Маргарита собрала вокруг себя большое число непримиримых врагов герцога Йоркского. Среди них были Джон Толбот 2-й граф Шрусберийский и Джеймс Батлер 1-й граф Уилтширский, единоутробные братья короля Джаспер Тюдор граф Пембрукский и Эдмунд Тюдор граф Ричмондский, а также сыновья лордов, убитых йоркистами при Сент-Олбенсе.

В середине августа 1456 года Генри VI покинул Лондон и встретился с королевой, после чего двор отправился в вояж по Мидлендсу. Прибыв в Ковентри, король призвал туда лордов на Совет, открытие которого он назначил на 8 октября. В числе других получил приглашение и герцог Йоркский. Там он впервые столкнулся лицом к лицу с Генри Бофортом 2-м герцогом Сомерсетским, сыном своего покойного врага. Совет произвел некоторые перестановки в высших эшелонах власти: Уильям Уэйнфлитский епископ Уинчестерский сменил архиепископа Буршье на посту канцлера, а Джон Толбот граф Шрусберийский стал казначеем вместо Генри Буршье виконта Буршье.

Эти перемены были неприкрытым выпадом против Йорка: два его сторонника потеряли свои должности, а на их место пришел как минимум один явный ланкастрианин — граф Шрусберийский. Пока Совет заседал, на улицах города произошла стычка между воинами герцога Сомерсетского и городскими стражами Ковентри. Дело могло принять очень серьезный оборот, но герцог Бакингемский, пользовавшийся у горожан большим влиянием, поспешил вмешаться, успокоить и примирить обе стороны.

В феврале 1457 года в Ковентри прошел еще один Великий совет, на котором был заключен мир между герцогом Сомерсетским, с одной стороны, и графами Солсберийским и Уорикским — с другой. Этих лордов разделяла не только фамильная вражда из-за владений в Уэльской марке, но и кровь Эдмунда 1-го герцога Сомерсетского, павшего в битве при Сент-Олбенсе. Несмотря на некоторые признаки примирения партий, на деле все обстояло совсем не так утешительно.

Королева Маргарита прилагала массу усилий для дестабилизации обстановки. Англия более не являлась хозяйкой положения в Ла-Манше, и французы организовывали налеты на побережье Кента. Маргарита поддерживала тесные связи с французскими рейдерами. 28 августа 1457 года сенешаль Нормандии Пьер де Брезе сеньор де Ла Варенн, вместе с бальи Эвре Робером де Флоке совершили нападение на Сандвич. При этом они заявляли, что прибыли по приглашению королевы. Рейдеры отплыли из Арфлера вместе с другими нормандскими сеньорами 25 августа, имея на борту 4000 солдат и сильную артиллерию. Они курсировали вдоль побережья Сассекса и Кента, пока не нашли удобное место для высадки в 9,5 километра от Сандвича. В воскресенье 28 августа в шесть часов утра сенешаль высадился там с отрядом в 800 человек. Он разделил их на три группы и выступил в направлении города. Французы ворвались в Сандвич, но встретили сопротивление горожан на улицах. К вечеру они отступили, захватив в городской гавани три военных корабля, и отплыли назад в Арфлер.

В атмосфере напряженности, возникшей не в последнюю очередь благодаря действиям королевы, Генри VI пытался окончательно уладить вражду, порожденную Сент-Олбенсом. Но эти намерения были, по сути своей, самообманом. За фасадом публичных заверений в дружбе обе партии продолжали вооружаться.

Король решил собрать 26 января очередной Великий совет в Лондоне и там добиться примирения ланкастриан и йоркистов. Один за другим лорды начали прибывать в Лондон. Никто не доверял никому, каждый привел с собой сотню-другую проверенных бойцов. Герцог Йоркский явился на Совет в сопровождении конного отряда в 140 всадников. Эскорт графа Солсберийского состоял из 80 рыцарей и оруженосцев и 400 всадников. Уорик вообще остался в Кале, где его задержала неблагоприятная погода.

Ланкастриане также приехали на Совет без особого энтузиазма. Генри Бофорт герцог Сомерсетский запоздал почти на неделю, Генри Холланд герцог Эксетерский — на две. Генри Перси 3-й граф Нортумберлендский и его брат Томас лорд Эгремонт захватили с собой сильные отряды. Улицы Лондона заполнили несколько тысяч воинов. Однако лорд-мэр Джеффри Болейн и городские власти знали, как себя обезопасить. Они организовали эффективно действующее ополчение для поддержания порядка. Лордам-йоркистам отвели жилье в Блэкфрайерс, ланкастрианам — в Уайтфрайерс, условия примирения они вырабатывали порознь.

Итоговое соглашение было опубликовано 24 марта 1458 года. Лорды объявили о достижении мира, любви и согласия и об аннулировании старых счетов. В качестве компенсации за Сент-Олбенс йоркисты обязались выплачивать ежегодно 45 фунтов Сент-Олбенсскому монастырю на поминальные мессы по герцогу Сомерсетскому, графу Нортумберлендскому и лорду де Клиффорду, которые были там похоронены. Герцог Йоркский выплачивал 5000 марок вдовствующей герцогине Сомерсетской и ее сыну, упаследовавшему герцогский титул. Граф Уорикский обязался выплатить 1000 марок Джону де Клиффорду 9-му лорду де Клиффорду, а граф Солсберийский должен был вернуть графу Нортумберлендскому 8000 марок, которые получил от последнего согласно решению суда в графстве Йоркшир. Обе партии вносили огромный залог в казначейство в качестве гарантии соблюдения мира.

На следующий день в знак примирения лорды вместе отправились в собор Святого Павла. Король ехал во главе процессии, за ним по двое следовали лорды в порядке знатности. Первую пару составили королева Маргарита и Ричард Йоркский. Это было уже второе торжественное примирение в соборе Святого Павла со времен Лондонского похода 1452 года. Идиллическое шествие смотрелось несколько ненатурально на фоне угрожающих физиономий нескольких сотен воинов, созерцавших процессию из боковых улочек.

Некоторые историки пытаются оправдать королеву, подвергая сомнению ее ключевую роль в разжигании страстей между партиями. То, что Маргарита д’Анжу создала придворную партию и всеми силами боролась с влиянием Йорка, они объявляют йоркистской пропагандой. По их мнению, королева, наоборот, стремилась примирить йоркистов с их врагами, и только осенью 1458 года решительно выступила против Йорка. Но это противоречит всем известным фактам, особенно если принять во внимание миролюбивость и слабоволие короля. Даже папа Пий II говорил, что Генри VI был

…человеком более робким, чем женщина, совершенно лишенным силы духа, который передал все дела в руки жены.

В 1458 году граф Уорикский был назначен адмиралом вместо Генри Холланда герцога Эксетерского, который получил компенсацию за отставку в сумме 1000 фунтов. Новый адмирал взялся за дело энергично. Кале находился под постоянной угрозой осады со стороны французов или герцога Бургундского. Снабжение города было организовано отвратительно, и Уорик постарался исправить положение. Он предпринял успешную вылазку в Булоннэ с отрядом в 800 человек и захватил на французских судах груз гасконских вин. 28 мая 1458 года адмирал отплыл из гавани Кале с эскадрой из 12 судов — 5 больших кораблей, 3 каравелл и 4 пинасов — чтобы встретить замеченный неподалеку испанский флот из 28 судов, включавший 16 больших кораблей. Бой произошел на следующий день. Джон Джернингем, один из офицеров Уорика, с 23 солдатами взял на абордаж 300-тонный испанский корабль. Затем он сам попал в плен, а через шесть часов был отбит англичанами. Испанцы потерпели поражение, потеряв шесть судов, 240 человек убитыми и 500 ранеными. Англичане потеряли 80 человек убитыми и 200 ранеными. Эта битва в некоторой степени восстановила контроль Англии над Ла-Маншем и укрепила авторитет графа Уорикского как военачальника и капитана Кале.

 

Битва при Блор-Хите

В 1458 году Ричард Невилл граф Уорикский прибыл в Вестминстер на Великий совет, где должен был дать отчет о своих морских подвигах. Когда он вышел из дворца и направился к своей лодке, завязалась якобы случайная ссора между одним из его сопровождающих и каким-то придворным. Она вылилась в настоящее сражение между свитами Уорика и короля. С большим трудом граф и его люди пробились к лодке. Ричард Невилл заподозрил, что драка была затеяна преднамеренно ланкастрианскими лидерами для того, чтобы его устранить. Он не чувствовал себя в безопасности, пока не добрался до своей крепости Кале.

Лидеры йоркистов последовали его примеру. Герцог Йоркский отправился в свой мощный замок Ладлоу, граф Солсберийский — в Миддлхэм в Йоркшире. Они поддерживали постоянную связь друг с другом и собирали войска. На Великий совет в Ковентри, который был созван 24 июня 1459 года, ни Йорка, ни его сторонников демонстративно не пригласили. Совет принял несколько актов, направленных против них. Дело вновь шло к открытому противостоянию.

Поле битвы при Блор-Хите. Вид на запад, по направлению к йоркистским позициям

В начале сентября граф Солсберийский двинулся на юг из Миддлхэма с 3-тысячной армией, чтобы присоединиться в Ладлоу к герцогу Йоркскому. В это время король собирал войска в Мидлендсе, а королева Маргарита — в Чешире. Джеймс Туше 5-й лорд Одли, имея на руках королевский приказ об аресте Солсбери, с 8-тысячной армией должен был перехватить графа до того, как тот успеет соединиться с основными силами йоркистов.

 

Расстановка сил в битве при Блор-Хите

Расстановка сил в битве при Блор-Хите

Одли поджидал войско графа Солсберийского в местечке Блор-Хит в Стаффордшире, в трех километрах восточнее города Маркет-Дрейтона, перекрыв дорогу, по которой двигались йоркисты. Утром 23 сентября 1459 года разведчики Солсбери заметили неприятеля. Граф немедленно выстроил свои войска в боевой порядок. Йоркисты уступали противнику в соотношении один к трем (хронист Грегори вообще утверждает, что у йоркистов было 500 воинов против 5000 у неприятеля), но они заняли выгодную позицию: один фланг был защищен лесом, а другой прикрыт баррикадой из повозок и обоза, по фронту вкопаны колья. Некоторые воины целовали землю в полной уверенности, что встретят тут свою смерть.

Крест Одли на месте битвы при Блор-Хите

Армии разделяло около 300 метров — чуть больше, чем расстояние выстрела из лука. Между ними протекал ручей. Солсбери понимал, что атака на позиции противника будет для него самоубийством. Поэтому в час дня он притворился, что отступает. Ланкастриане бросились в кавалерийскую атаку. Когда они пересекали ручей, отступавшие отряды Солсбери развернулись и ударили по врагу. Атака захлебнулась, наступающие понесли тяжелы; потери. Тем не менее лорд Одли приказал вторично атаковать позиции йоркистов, надеясь на свое численное преимущество. В этот раз ланкастрианам удалось перебраться через ручей. Ожесточенное сражение шло с переменных: успехом, пока не пал лорд Одли. Командование перешло к Джону Саттону 1-му лорду Дадли. Он предпринял еще одну атаку, которая также потерпела неудачу. Иоркисты перешли в контрнаступление, и к пяти часам дня ланкастриане были разбиты. По некоторым сведениям, в бою погибло до 3000 человек, причем как минимум 2000 из них были воинами лорда Одли.

Положение йоркистов оставалось весьма опасным — победа дала им лишь временную отсрочку. Свежая армия королевы стояла совсем неподалеку в Эклсхолле — всего в 8 километрах к юго-востоку, а король с остальными войсками — в 16 километрах от Блор-Хита. Граф Солсберийский не мог расположиться на ночлег возле поля боя, поскольку утром его потрепанная армия была бы неминуемо уничтожена превосходящими силами противника. Отправиться прямо в Ладлоу он также не мог, поскольку ланкастриане начали бы преследование и йоркисты оказались бы в еще более невыгодной ситуации.

Солсбери решил отступить на север. Чтобы скрыть свой маневр, он оставил в лагере монаха-августинца, который периодически стрелял из пушки. Враги были уверены, что граф по-прежнему находится на месте. Утром 24 сентября войска ланкастриан вышли к Блор-Хиту и обнаружили, что лагерь пуст. Они схватили монаха и потребовали от него объяснений. Монах не без юмора заявил, что оставался в лагере, поскольку боялся разгуливать ночью в одиночку по незнакомой местности.

 

Битва при Ладфорд-Бридже

Между тем граф Солсберийский со своей армией совершил обходной марш и благополучно добрался до Ладлоу. Вскоре туда же прибыл его сын граф Уорикский, оставивший вместо себя в Кале своего дядю Уильяма Невилла лорда Фоконберга. Уорик привел с 200 копейщиков и 400 лучников. Он высадился на побережье графства Кент, прошел через Лондон и весь Мидлендс мимо Ковентри на Колсхилл. В это время в Ковентри находился герцог Сомерсетский с воинским отрядом, но враги по случайному стечению обстоятельств не встретились. Уорик продолжил свой путь к Ладлоу, где присоединился к отцу и герцогу Йоркскому.

Ладфорд-Бридж

Король Геири VI, располагавший сильным войском, не хотел продолжения гражданской войны. Он послал Ричарда Бошама епископа Солсберийского с традиционным предложением прощения и мира йоркистам. Но те уже убедились в бесполезности таких «помилований», ведь результаты мирных договоренностей затем сводились к нулю советниками короля. Лидеры йоркистов заявили, что не верят в добрые намерения ланкастриан. Они напомнили королю о том, что их последовательно отстраняют от участия в Совете, и о том, как граф Уорикский, прибывший на ассамблею в Вестминстере, чудом спас свою жизнь. В заключение они также традиционно подтвердили свое уважение к особе короля.

Столкнувшись с такой реакцией на свое чистосердечное предложение, Гепри VI не скрывал недовольства. Он немедленно выступил на врага. Когда королевская армия приблизилась к Ладлоу, то с герольдмейстером ордена Подвязки прибыло еще одно послание от йоркистов. Они вновь заявляли о своей преданности суверену и писали о нежелании подвергать его опасностям сражения. Выражая надежду на то, что дело еще можно кончить миром, йоркисты однозначно давали понять, что не считают себя в безопасности и не могут распустить армию до тех пор, пока король оказывает доверие их личным врагам — герцогу Сомерсетскому, графу Уилтширскому и герцогу Эксетерскому. Конечно, Гепри VI отверг ультиматум мятежных лордов, хотя и облеченный в верноподданническую форму.

Герцог Йоркский возвел укрепленный лагерь в местечке Ладфорд, на берегу реки Тим у города Ладлоу. Он приказал вырыть ров, который наполнялся водой из реки, и укрепить его рядом повозок и кольями. Позади укреплений расположилась артиллерия, готовая отразить атаку королевских войск. 12 октября 1459 года две армии выстроились друг напротив друга, ланкастриане снова намного превосходили йоркистов численностью. Но сражение в тот день не состоялось: король решил воздействовать на чувства простых солдат, раз у него ничего не вышло с лордами. Гепри VI объявил, что дарует помилование всем, кто придет к нему с мольбой о прощении.

Новость быстро распространилась по лагерю йоркистов. Ночью Эндрю Троллоп — один из командиров, пришедших с Уориком из Кале, — перебежал к ланкастрианам с большей частью своего отряда. После этого герцог Йоркский понял, что у него не осталось никаких шансов на победу. По недостоверной информации современников, в королевской армии было как минимум 30 000 солдат, а у Йорка после дезертирства Троллопа вряд ли оставалось больше 4000–5000. Под покровом темноты йоркисты покинули лагерь. Утром ланкастриане узнали, что враг бежал. Они разграбили город Ладлоу, после чего ушли в Вустер. Король решил собрать в Ковентри Парламент для обсуждения мер, которые следовало принять в связи с последним мятежом.

Тем временем лидеры йоркистов покинули страну. Герцог Йоркский с небольшим отрядом и со своим вторым сыном Эдмундом графом Ратлендским отступил через Уэльс, разрушив за собой все мосты. Он направился в Ирландию, где его хорошо помнили с тех времен, когда он был там королевским наместником. В Пейле герцога встретили с благоговением и любовью. Графы Уорик и Солсбери, а также старший сын Йорка Эдуард граф Марчский и сэр Джон Уэнлок отправились на юг в Девоншир, в надежде перебраться в Кале. В Девоне йоркист Джон Динан лорд Динан помог им приобрести небольшое судно и нанять нескольких матросов. Однако выяснилось, что моряки ходили только в каботажные рейсы. Видя растерянность своих товарищей, Уорик заявил, что с помощью святого Георгия сам приведет судно в безопасный порт. Встав за румпель, он отдал приказ поднять парус. Дул попутный ветер, и беглецы благополучно добрались до острова Гернси. Там они дождались, когда ветер сменит направление, и через восемь дней высадились в Кале, где их встретил лорд Фоконберг.

Парламент, получивший название «Парламент Дьяволов», собрался в Ковентри. Многие йоркисты не участвовали в вооруженном выступлении и поэтому присутствовали на сессии. Среди них, в частности, были Джон Моубрей 3-й герцог Норфолкский, Уильям Бонвилл 1-й лорд Бонвилл и Джон Стортон 1-й барон Стортон, но они составляли меньшинство. В Палате общин подавляющее число депутатов-рыцарей от графств было просто назначено ланкастрианами. Парламент находился под полным контролем королевской партии.

Герцог Йоркский, граф Солсберийский со своими детьми Ричардом графом Уорикским, Джоном и Томасом, двое сыновей лорда Буршье, Джон Клинтон 5-й лорд Клинтон, Ричард Грей 1-й лорд Грей Поуисский, несколько рыцарей-йоркистов и Элис Монтакьют графиня Солсберийская были признаны изменниками, их имущество конфисковано. По оглашении вердикта король, ссылаясь на свое право помилования, отказался утвердить смертные приговоры. Сесили Невилл герцогиня Йоркская, отдавшая себя на милость короля, была помещена под надзор Хамфри Стаффорда 1-го герцога Бакингемского, чья жена приходилась ей родной сестрой.

Эта кампания не сопровождалась хладнокровными расправами, характерными для последующих сражений. Главные преступники оказались вне досягаемости королевской власти, а второстепенные явились к королю с повинной и сохранили свои жизни. Перед тем как распустить Парламент, король принял от собравшихся духовных и светских лордов присягу на верность и клятву защищать права на престол его сына и наследника принца Эдуарда Вестминстерского.

 

Йоркисты в изгнании

Чуть более восьми месяцев лидеры йоркистов находились в изгнании. Впрочем, в некотором смысле они оставались дома, то есть в английских владениях. От самой Англии их отделяли лишь неширокие проливы. Они управляли своими провинциями и получали все выгоды от правления. Стратегически позиция беглецов была превосходной. Ричард герцог Йоркский держал Английский пейл — территории, принадлежавшие англичанам вокруг Дублина; Ричард граф Уорикский полновластно распоряжался в Кале и на большей части английских земель вокруг города. Флот йоркистов господствовал в море и контролировал торговые пути.

Герцог Йоркский имел глубокие личные связи с Ирландией, которая лишь формально подчинялась английской короне. Его мать Энн, наследница дома Мортимеров, приходилась правнучкой Элизабет де Бург графине Ольстерской. Ричард Йоркский, таким образом, был не только великим английским, но и великим ирландским лордом. Он прибыл в Дублин в середине октября 1459 года и был принят всеми англичанами Пейл а как законный господин и губернатор, невзирая на королевскую аттинктуру.

На сторону герцога встали те, кто находился в состоянии вражды с ланкастрианскими лордами. Одним из могущественных приверженцев королевской партии был Джеймс Батлер 5-й граф Ормондский в Ирландии и 1-й граф Уилтширский в Англии, в 1458 году назначенный на пост лорда-казначея Англии. Его присутствие в рядах ланкастриан обеспечило Йорку поддержку влиятельного иберно-нормандского рода ФитцДжералдов графов Десмондских, которые вели древнюю феодальную распрю с Батлерами. Восьмимесячное пребывание в Ирландии весьма укрепило позиции Ричарда на острове. Ведь король не придумал ничего лучшего, как обратиться к вождям ирландских кланов, не признававших власти англичан, и призвать их пойти войной на Пейл! До крайности глупая политика натравливания смертельных врагов на собственных англо-ирландских подданных, само собой, не принесла ланкастрианам любви местного населения. За одно герцог Йоркский получил шанс доказать, что он вполне может защитить Пейл от воинственных соседей.

Граф Уорикский не менее успешно управлял Кале, последним континентальным владением Англии. Его площадь составляла около 50 квадратных километров, оно было надежно защищено мощными крепостями Кале и Гина, а также сетью каналов, с помощью которых можно было уничтожить любую армию вторжения, открыв шлюзы и затопив окружающую местность. С суши Кале прикрывали мощные башни и стены, с моря подходы защищались естественными препятствиями и сильными укреплениями гавани.

Уорик оставался полновластным правителем Кале, несмотря на то, что король назначил на этот пост наместника Генри Бофорта 2-го герцога Сомерсетского. Сомерсет попытался привести Кале в повиновение короне. Он снарядил небольшую эскадру и по совету ладфордского изменника Эндрю Троллопа решил напасть на Гин. Однако сильный ветер разметал его корабли, и к Виссанту он прибыл лишь с командой своего судна. Герцог подошел к Гину по суше и остановился в городе, под крепкими стенами замка. Эндрю Троллоп был хорошо известен гарнизону по тем временам, когда занимал высокую должность в Кале. Он объявил защитникам замка о том, что король назначил капитаном Кале и Гина герцога Сомерсетского вместо изменника графа Уорикского. Констебль Гина поверил Троллопу и признал полномочия нового губернатора.

Но несчастья сыпались на Сомерсета одно за другим. Не успел он обосноваться в замке, как до него дошла весть о захвате остальных кораблей его эскадры. Груженные военными припасами и продовольствием суда прибыли в Кале. На борту одного из них находился Джон Туше 6-й лорд Одли, чей отец погиб в битве при Блор-Хите. Граф Уорикский приказал разгрузить корабли, весь груз перенести в город, а экипажи арестовать. Пленных разделили на две группы. В первую вошли те, кто раньше служил Уорику и приносил ему клятву верности. Во вторую — те, кто не имел никаких обязательств по отношению к графу. Этих последних отнустили с напутствием верно служить королю. Бывших слуг графа на ночь поместили в тюрьму, а утром казнили. Узнав о том, как обошлись йоркисты с его людьми, герцог Сомерсетский пришел в ярость и поклялся отомстить. Он вывел свои отряды и начал нападать на солдат Уорика повсюду — от Кале до Гина.

К концу года граф Уорикский все еще не был побежден. Напротив, он установил тесные связи с самой Англией. В Кенте у него были многочисленные сторонники. В начале января 1460 года Ричард Вудвилл 1-й барон Риверс, его сын Энтони и сэр Джарвис Клифтон отправились с отрядом воинов в Сандвич, чтобы освободить город от сторонников Уорика. Лорд Риверс легко взял под контроль город и порт. Уорик тут же узнал об этом от одного дворянина, принадлежавшего к свите Риверса и прибывшего в Кале на небольшом судне для разведки.

Этот дворянин также сообщил графу, что Вудвилла можно захватить врасплох и без труда отбить город, поскольку жители Сандвича никогда не поднимут оружия против солдат Уорика. Экспедиция из 300 воинов под командованием Джона лорда Динана, который помог в свое время побегу Уорика из Англии, отплыла к Сандвичу. Дождавшись прилива, йоркисты вошли в гавань, переодетые торговцами лесом. Когда Динан и его люди высадились, в городе началось волнение. Сэр Энтони Вудвилл торопился из своего дома к отцу, неся доспехи в руках, и внезапно подвергся нападению двенадцати солдат, которые нанесли ему удар, чуть не ставший смертельным. Сэр Энтони и лорд Риверс были схвачены и доставлены в Кале. Вудвиллов заточили в замок Эммиз, где уже томился лорд Одли.

Графы Уорик, Солсбери и Марч были настроены против обоих Вудвиллов, приложивших немало сил для осуждения йоркистов как изменников. Пленникам пришлось подвергнуться весьма неджентльменскому обращению. Граф Солсберийский обругал Риверса сыном лакея, граф Уорикский назвал его сквайром, возвысившимся только благодаря милостям короля и поднявшимся из низов с помощью брака. Уорику вторил Эдуард граф Марчский. После этого йоркисты в том же духе «побеседовали» с сэром Энтони. По иронии судьбы спустя всего несколько лет Эдуард граф Марчский станет королем Англии и с удовольствием женится на дочери того самого графа Риверса, о происхождении которого он так брезгливо отзывался.

Позиции Уорика в Кале укреплялись с каждым днем. Его корабли, бороздившие Ла-Манш, доставляли богатую добычу. Правда, герцог Сомерсетский по-прежнему беспокоил Невилла из Гина, мешая подвозу продовольствия в Кале. Но Уорику удалось договориться с Филиппом герцогом Бургундским о поставках по твердым ценам. Искатели приключений со всей Англии стекались под знамена Ричарда Невилла. Короне приходилось прибегать к исключительным мерам. В феврале 1460 года были повешены восемь лондонских торговцев, которые пытались перевезти в Кале тетивы для луков и стрелы. Их головы выставили на Лондонском мосту, а разрубленные части тел — на городских воротах.

Герцог Сомерсетский 23 апреля потерпел серьезное поражение у Ньюнхэмского моста. Не имея возможности победить Уорика, он решил предложить Кале бургундскому наследнику Шарлю графу де Шароле. Но отец графа, герцог Филипп Добрый, приказал сыну прервать переговоры.

В середине весны 1460 года Ричард граф Уорикский отправился в Ирландию к герцогу Йоркскому, оставив Марча, Солсбери и Фоконберга защищать Кале. На совете руководители йоркистов решили, что пришло время попытать счастья и возобновить вооруженную борьбу в самой Англии. Уорик должен был отплыть из Франции и высадиться в графстве Кент. Герцог Йоркский собирался прибыть на север Уэльса и двигаться на Мидлендс. За несколько дней до Пасхи Уорик вернулся в Кале. Эскадра адмирала Генри Холланда герцога Эксетерского попыталась его перехватить, но безуспешно.

Между тем Лондон решил помочь наконец герцогу Сомерсетскому. На континент было отправлено 500 солдат под командой опытного офицера Осберта Маунтфорда, служившего во французских войнах. В июне Маунтфорд прибыл в Сандвич, откуда собирался переправиться через пролив. Однако лорд Динан и сэр Джон Уэнлок пересекли с отборным отрядом Ла-Манш, ворвались в Сандвич, разогнали королевские войска и взяли Маунтфорда в плен. В бою Динан был тяжело ранен пушечным ядром в ногу. Пленника доставили в Кале, и 25 июня Маунтфорд был обезглавлен в форте Рисбснк, расположенном на противоположной от Кале стороне гавани.

Ланкастриане теряли почву под ногами. Ирландия и Кале были в руках изгнанников. Экспедиции, которые они посылали для восстановления власти короны в обоих Пейлах, не смогли даже покинуть территорию Англии. Ожидая атаки с двух сторон, король и королева собрали верные отряды в центральных графствах. Они разослали по всей стране комиссаров с предупреждением, чтобы все подданные были готовы вооружиться для защиты трона по первому зову короля.

22 июня 1460 года в Сент-Олбенсе был убит Джон Джадд, руководивший по приказу Генри VI установкой пушек в крепостях и обеспечением их боеприпасами. 26 июня графы Уорикский, Марчский и Солсберийский отплыли из Кале с 2000 солдат. С ними отправился и лорд Одли, перешедший на сторону йоркистов. Флот герцога Эксетерского испытывал огромные трудности с финансированием и не смог помешать вторжению. Прежде чем покшгуть Кале, лорды послали архиепископу Кентерберийскому письмо с перечнем причин, подтолкнувших их на вооруженный мятеж, указывая на явную недееспособность государственного аппарата, тяжелое положение Церкви в Англии, непропорциональное распределение налогов, изгнание лучших мужей из Королевского совета, незащищенность страны от иностранных рейдов. Йоркисты беспрепятственно высадились в Сандвиче, который все еще удерживался отрядом, разгромившим ланкастрианское войско Осберта Маунтфорда.

 

Битва при Нортхемптоне

Три графа ступили на английскую землю в сопровождении Франческо Коппини епископа Тернийского, легата папы Пия И. Незадолго до этого епископ прибыл в Англию, чтобы убедить Генри VI послать английских представителей в Мантую на Вселенский собор, посвященный борьбе с экспансией турок в Европе. От короля легату не удалось получить никакого ответа, и он отправился было в обратный путь, но на континенте встретился с йоркистами и вернулся с графом Уорикским в Лиглию. Чего хотел таким способом добиться Коппини, не совсем ясно, но сторонники Йорка могли теперь ссылаться на поддержку Римской церкви. Пока войско двигалось через Кент — из Сандвича в Кентербери, из Кентербери в Рочестер, — к нему присоединялись местные жители. К Блэкхиту численность армии выросла многократно.

Поле битвы при Нортхемптте; вид на восток со склонов Хардингстонского холма, где стояла армия йоркистов

Английская церковь открыто выказала свое расположение к йоркистам. Около Саутуарка их встретили Уильям Грей епископ Илийский и Джордж Невилл епископ Эксетерский, имевшие большое влияние на лондонцев. В столице йоркистов приветствовали Томас Буршье архиепископ Кентерберийский, а также епископы Томас Кемп Лондонский, Джон Чедуорт Линкольнский и Ричард Бошам Солсберийский. Весь Лондон оказался под контролем сторонников Йорка, за исключением Лондонского Тауэра, в котором засели ланкастриане Томас де Скейлз 7-й лорд Скейлз, Жан де Фуа граф Кендалский, Ричард Уэст 7-й лорд Уэст, Джон Ловелл 8-й лорд Ловелл, Генри Бромфлит 1-й лорд Весси, Роберт Хангерфорд 3-й лорд Хангерфорд и Томас Торп. Уорик не хотел тратить время на осаду Тауэра, поскольку к Лондону через Мидлендс шла сильная королевская армия.

На совещании с лорд-мэром и олдерменами лидеры мятежников решили разделить силы. Граф Солсберийский, Эдуард Брук 6-й лорд Кобэм и сэр Джон Уэнлок оставались под цитаделью с городскими ополченцами. Уэнлок с отрядом местных жителей под предводительством торговца тканями Джона Хароу расположился в районе Святой Екатерины. Лорд Кобэм с другим отрядом под командованием шерифов встал к северу от Тауэра, где разместил и артиллерию. Гарнизон Тауэра также имел пушки, и артиллерийская перестрелка привела к ощутимым потерям с обеих сторон. Осаждающие патрулировали реку, чтобы пресекать любые внешние контакты гарнизона.

Ричард граф Уорикский с сильной армией отправился навстречу королю главной дорогой на север. По пути в нее вливались все новые отряды. В Сент-Олбенсе, в частности, к войску примкнуло 400 ланкаширских лучников. Королевская армия расположилась лагерем на поле к югу от Нортхемптона, недалеко от аббатства Делапре. Уорик послал епископа Солсберийского на переговоры с королем, хотя эта затея была обречена на провал изначально, но йоркисты продолжали демонстрировать, что они преданы суверену и берутся за оружие только для того, чтобы защититься от своих врагов. Как и следовало ожидать, епископу не удалось даже получить аудиенцию у короля.

10 июля 1460 года, в четверг, Уорик начал наступление. Численность обеих армий неизвестна. Хронистами приводятся самые разные цифры — от 20 000 до 40 000 у ланкастриан и от 30 000 до 60 000 у йоркистов. Ввиду их сомнительности мы можем сделать единственный вывод, что войско Уорика превосходило королевскую армию примерно на треть. При этом мы точно знаем, что в нем было много лордов: Генри виконт Буршье, Эдуард Невилл барон Бергавенни, Джон Туше лорд Одли, Уильям Невилл лорд Фоконберг, Уильям Фиеннз барон Сей и Сил, Джон лорд Скруп Болтонский и, возможно, Джон лорд Клинтон. Ланкастриане занимали сильную позицию. Она располагалась на Ньюфилдском лугу, на южном берегу реки Нен, окружавшей ее с трех сторон. По фронту позиция была укреплена рвом и кольями. Перед началом боя Уорик отдал приказ щадить простых солдат, возложив полную ответственность за войну только на лордов, рыцарей и сквайров, которых и следовали истреблять.

Расстановка сил в битве при Нортхемптоне

Армия йоркистов атаковала тремя баталиями под командованием Эдуарда графа Марчского, Уорика и лорда Фоконберга. Они напали на врага одновременно с трех направлений. Проливной дождь помешал королевской артиллерии проявить себя в полную силу, но затруднил и продвижение йоркистов по вязкой и скользкой грязи. Когда штурмующие отряды подошли к лагерю противника, они остановились в замешательстве, поскольку не решались пересечь ров. В этот критический момент Эдмунд Грей 4-й лорд Грей Ратинский, командовавший правым участком обороны, показался наверху насыпи и открыл йоркистам дорогу внутрь укреплений. Ворвавшись в лагерь, йоркисты мгновенно смяли тех немногих солдат, которые решили оказать сопротивление. Королевская армия не могла сдержать напора атакующих, и предательство лорда Грея решило исход сражения.

Несмотря на полную победу йоркистов, с обеих сторон погибло всего 300 человек. Частью они были убиты во время боя, частью утонули во рву и реке при бегстве. Среди жертв сражения оказались командующий королевской армией Хамфри Стаффорд 1-й герцог Бакингемский, Джон Толбот 2-й граф Шрусберийский, Джон де Бомонт 1-й виконт Бомонт и Томас Перси 1-й барон Эгремонт.

Аббатство Делапре, располагавшееся на северном краю поля боя

После окончания битвы лорды Уорик, Марч и Фоконберг приблизились к королевской палатке, где обнаружили одиноко сидящего короля, который не принимал активного участия в сражении и не пытался бежать. Взяв с собой Генри VI, они отправились в Нортхемптон, а затем выехали в Лондон, где короля торжественно встретили горожане и духовенство. Как и в 1455 году после битвы при Сент-Олбенсе, его сначала поселили в доме епископа Лондонского, а затем перевели в Элтем и Гринвич, чтобы он мог развлекаться охотой до начала заседания Парламента.

Однако в сражении при Нортхемптоне не участвовали главные противники йоркистов — Генри Бофорт герцог Сомерсетский, Джеймс Батлер граф Уилтширский, Генри Перси граф Нортумберлендский, Джон де Клиффорд лорд де Клиффорд и Джон Невилл 1-й лорд Невилл. Королева и юный принц Уэльский находились в Эклсхолле, в Стаффордшире. Получив известие о разгроме своих сторонников, они бежали в Честер. Некий Джон Клегер, слуга лорда Стэнли, попытался перехватить их по дороге, но беглецам удалось ускользнуть, хотя при этом пришлось бросить все вещи и драгоценности. Королева с сыном нашла пристанище в Уэльсе, в замке Денби у Джаспера Тюдора графа Пембрукского. Там они оставались всю осень, собирая своих сторонников — ланкастрианских лордов, среди которых был герцог Эксетерский. В конце года Маргарита отправилась в Шотландию, где была тепло принята королевской семьей. Королева не погнушалась пообещать шотландцам город и крепость Берик в обмен на помощь против йоркистов.

От этого креста Элеоноры, поставленного в конце XIII в., за битвой при Нортхемптоне наблюдал Томас Буршье архиепископ Кентерберийский

18 июля лорд Скейлз приказал отворить ворота Лондонского Тауэра и сдался, поставив условием, что ему и другим лордам сохранят свободу. Все остальные защитники Тауэра предстали перед судом. Семеро из них, сос тоявшие на службе у герцога Эксетерского, были осуждены присяжными и обезглавлены на Тайберне. Томас Торп, бывший ланкастрианский спикер Парламента, вернулся в Тауэр, но уже в качестве заключенного. Он пытался бежать, был схвачен, обрит наголо и снова водворен в темницу.

20 июля лорд Скейлз отплыл на лодке из Тауэра вверх по Темзе в Вестминстер, где надеялся найти надежное убежище. По пути его перехватили слуги графов Уорикского и Марчского. Скейлза вытащили на берег и убили прямо под стенами дома епископа Уинчестерского. Хронист Уильям Вустерский своими глазами видел тело, валявшееся на кладбище возле крыльца церкви Святой Марии Оврейской в Саутуарке, с которого сорвали все одежды. Труп Скейлза пролежал так несколько часов, пока по приказу графов Марчского и Уорикского его не предали земле. Уорик тотчас поскакал в Тауэр и приказал объявить по всему городу, что убийства и грабежи будут караться смертью. Однако это заявление несколько опоздало, поскольку Скейлз уже погиб, хотя сдавался он, понадеявшись на обещание сохранить ему жизнь и свободу.

Йоркисты полностью захватили власть в стране. Герцог Йоркский еще находился в Ирландии, но в столице от его имени действовал энергичный граф Уорикский. Лордом-канцлером стал Джордж Невилл епископ Эксетерский, а лордом-казначеем — Генри Буршье 1-й виконт Буршье.

 

Йорк — наследник трона

Герцог Йоркский вернулся в Англию, высадившись в Ланкашире 2 сентября 1460 года. Королева Маргарита нашла приют у Джеймса II Шотландского, который под предлогом помощи изгнанникам осадил замок Роксбург, принадлежавший англичанам. Хотя 3 августа он был убит разорвавшейся пушкой, тем не менее шотландские лорды закончили осаду и взяли замок.

Сомерсет какое-то время еще оставался в Гине, но 5 августа Генри VI официально восстановил графа Уорикского в должности капитана Кале. Уорик прибыл на континент и встретился с Сомерсетом. Лорды поцеловались в знак примирения, и Сомерсет, оставив Гин, отправился в Дьепп. Там он провел два месяца в поисках способа перебраться в Уэльс, где обосновался Генри Холланд герцог Эксетерский. Еще один ланкастрианин, граф Уилтширский, нашел убежище в Оттерийском монастыре. Граф Нортумберлендский, лорды Клиффорд и Невилл оставались в своих владениях на севере Англии.

7 октября собрался Парламент. Палата общин ждала от герцога Йоркского активных действий по умиротворению страны и наведению элементарного порядка. Ланкастрианские лорды не рискнули прибыть в столицу на заседание, зато бароны-йоркисты явились в Парламент в полном составе. На стороне йоркистов были многие духовные пэры — в частности, архиепископ Кентерберийский, епископы Солсберийский, Эксетерский и Илийский. Герцога Йоркского поддерживал также Франческо Коппини своим авторитетом папского легата.

Из Ланкашира Ричард Йоркский двинулся в свой замок Ладлоу. Оттуда с эскортом из 500 воинов он отправился в Лондон. По пути к нему присоединились его жена и старший сын Эдуард граф Марчский. Находясь в Абингдоне, около Оксфорда, герцог приказал, чтобы отряд двигался дальше с развернутыми штандартами, на которых был изображен королевский герб Англии. Под звуки труб торжествующий Йорк вступил 10 октября в Вестминстер, спустя три дня после открытия Парламента. Он немедленно явился в Палату лордов и, подойдя к пустовавшему трону, возложил руку на его подушку, как будто примериваясь к этому символу власти. На вопрос, хочет ли он увидеть короля, герцог ответил:

Я не припомню никого в этом королевстве, кому было бы зазорно самому явиться ко мне, чтобы увидеть мою особу, вместо того, чтобы мне посещать его.

С такой резкой отповедью архиепископ Кентерберийский и отправился в комнаты королевы, которые занимал король. Герцог Йоркский, в свою очередь, поселился в апартаментах короля.

Через шесть дней последовал следующий шаг. 16 октября герцог явился в Палату лордов и вручил лорду-канцлеру свои претензии на престол Англии в письменном виде. Его требования основывалась на генеалогических исследованиях и других доказательствах того, что линия Мортимеров-Йорков имеет больше прав на трон, чем дом Ланкастеров. Герцог заявлял, что во власти Парламента, узаконившего в свое время официальным актом захват трона Генри IV Болингбруком и исключившего Мортимеров из порядка наследования, провести реституцию и с согласия действующего короля передать трон династии Йорков. Сначала Ричард Йоркский обратился к юристам, но те побоялись вынести экспертное заключение по данному вопросу, сославшись на недостаток своих полномочий.

Тогда герцог передал документ на рассмотрение лордов королевства, которые обсудили проблему и составили итоговый меморандум, в полной мере отразивший всю сложность и щекотливость ситуации. С одной стороны, правомочность претензий герцога Йоркского трудно было оспорить, тем более что большинство Палаты составляли йоркисты. С другой стороны, Генри VI получил корону законным путем, и все лорды принесли ему клятву верности. Тем не менее компромиссное решение было найдено и оглашено 25 октября. Клятва верности королю Генри VI оставалась в силе, поэтому он сохранял трон пожизненно. Парламентский акт о правах дома Ланкастеров на престол отменялся, и единственным законным наследником царствующего короля объявлялся герцог Йоркский. Генри VI 31 октября 1460 года утвердил решение Палаты.

Юридически изменение линии наследования было оформлено безупречно. Конечно, можно возразить, что король находился в полной власти герцога Йоркского, на него оказывалось давление скрытой угрозой насилия. Но первый Ланкастер сам получил трон, угрожая Ричарду II неприкрыто и требуя его немедленного отречения. И вероятно, на совести Генри Болингбрука лежит убийство свергнутого короля. Герцог Йоркский, напротив, остался верен своей обычной умеренности и справедливости. Он не требовал отречения Генри VI, чтобы расчистить себе дорогу к трону.

 

Битва при Уэйкфилде

Ричард герцог Йоркский достиг высшей власти. Он, правда, не получил еще короны, но зато подвел мощную юридическую базу под свои права в качестве наследника, формально исключив возможность перехода трона к принцу Эдуарду, сыну Генри VI. Королевский совет полностью контролировался йоркистами, их враги вынуждены были скрываться по окраинам страны. Персона Йорка приобрела сакральность, и любая попытка выступить против официального наследника квалифицировалась как государственная измена. Его ждало назначение лордом-протектором королевства, возведение в титулы принца Уэльского и графа Честерского. Ему был определен годовой доход в 10 000 марок для поддержания нового статуса и достоинства.

Вызов Йорку бросали только ланкастриане, не пожелавшие сложить оружия. Ему бы не медлить, а нанести мощный удар по немногочисленным и ослабленным врагам. Однако Йорк не стремился к новому кровопролитию, он вполне удовлетворился фактическим признанием своих прав. И недостаток жестокости в его характере привел к катастрофическим последствиям.

Граф Нортумберлендский, лорды Клиффорд и Дакр, которых оставили в покое, собрались на совещание в Йорке и решили поднять свои войска. Они разослали отряды воинов, опустошивших в Йоркшире поместья, принадлежавшие герцогу Йоркскому и графу Солсберийскому. Герцог Сомерсетский и Эндрю Троллоп с воинами, пришедшими за ними из Гина, укрепились в замке Корф. Там Сомерсет получил послание от королевы Маргариты с приказом собрать арендаторов и двигаться в Йоркшир на соединение с северными лордами. Такое же распоряжение было направлено Томасу Кортенею 14-му графу Девонскому. Пока йоркисты почивали на лаврах в Лондоне, герцог Сомерсетский и граф Девонский проследовали с войсками через Бат, Чичестер, Эвершам и Ковентри в Йоркшир. Ланкастриане стремились к реваншу.

Битва при Уэйкфилде

Хотя подготовка к восстанию велась в глубоком секрете, скрыть свою военную активность сторонникам королевской партии не удалось. Но к тому времени, как герцог Йоркский начал действовать, ланкастриане уже собрали под свои знамена внушительную силу. Хронисты говорят о 15 000 солдат, но, как всегда, этой цифре вряд ли можно доверять. 9 декабря на север выступили с войском герцог Йоркский, его второй сын Эдмунд граф Ратлендский и Ричард Невилл граф Солсберийский. У них было королевское предписание подавить вспыхнувший мятеж. Армия йоркистов состояла из рыцарей и сквайров, а также лондонского ополчения под командованием Джона Хароу, отличившегося при осаде Лондонского Тауэра. Ее общую численность современники определяли в 6000 человек. Граф Уорикский остался в Лондоне присматривать за королем, а старший сын герцога Йоркского Эдуард граф Марчский отправился на валлийскую границу в Шрусбери для усмирения ланкастриан Северного Уэльса, развивших опасную активность под руководством Джаспера Тюдора графа Пембрукского.

Армия герцога Йоркского двигалась на север. У города Уорксопа где-то 16 декабря ее авангард столкнулся с отрядом герцога Сомерсетского. В начавшейся перестрелке йоркисты были уничтожены практически полностью. Главные силы Йорка прибыли 21 декабря в замок Сандал — одну из его резиденций, расположенную в трех километрах от Уэйкфилда. Армия ланкастриан стояла в замке Понтефракт. При ней находились Генри Бофорт герцог Сомерсетский, Генри Холланд герцог Эксетерский, Томас Кортеней граф Девонский, Генри Перси граф Нортумберлендский, Джон лорд де Клиффорд, Генри лорд ФитцХью, Ральф лорд Грейсток, Джон лорд Невилл и Томас лорд де Рос. Оба войска мирно отпраздновали Рождество, а пять дней спустя, 30 декабря 1460 года, состоялась битва при Уэйкфилде.

Мнения современников относительно этого сражения крайне противоречивы. Французский хронист де Варен косвенно дал понять, что ланкастриане пошли на хитрость. Они сумели внедрить 400 отборных солдат в гарнизон Йорка под видом подкрепления, пришедшего из соседнего Ланкашира. На рассвете ланкастрианский отряд под командованием Эндрю Троллопа сыграл роль еще одного подкрепления, войдя в лагерь противника под штандартом с изображением «суковатого посоха» графа Уорикского. Эти «подкрепления» поддержали атаку основных сил, ударив с тыла. О соотношении сил де Варен не сообщал ничего. Такое изложение событий ничем не подтверждено, кроме свидетельства самого де Варена, который находился очень далеко от места событий. Сомнительно, чтобы йоркисты, находясь в непосредственной близости от армии противника, так доверчиво впускали в свой лагерь вооруженные отряды, не потрудившись тщательно проверить, друзья это или враги.

Другую картину рисует в своем письме от 9 января 1461 года миланский посланник Джакопо Антонио делла Торре, опираясь на слухи, циркулировавшие в Лондоне. Он писал, что Йорк и Солсбери имели трехкратное превосходство над противником, но проиграли из-за полного отсутствия дисциплины в своих войсках, поскольку позволили большей части солдат разбрестись по окрестностям для грабежей и поиска продовольствия. Подобная беспечность перед лицом сильного врага также выглядит не особенно достоверной.

Аббат Джон Уитхемпстидский предлагает свою, наиболее стройную версию, и ему вторят еще четыре источника. Он говорит о том, что армия ланкастриан была намного сильнее. Йоркисты затворились в Сандале и ожидали подкреплений. Они действительно разошлись из замка в поисках фуража и не принимали особых мер предосторожности потому, что было заключено перемирие на определенный срок. Ланкастриане вероломно нарушили договор и напали на рассеянного противника. Важную роль в победе сыграл отряд в 400 человек под командованием Эндрю Троллопа, поднявший штандарт Уорика и в общей неразберихе нанесший серьезный ущерб йоркистам.

Гибель Ричарда 3-го герцога Йоркского в битве при Уэйкфилде

Сражение длилось недолго. Потери йоркистов были гораздо тяжелее, чем у врага. По некоторым сведениям, они составили около 2500 убитыми, а у ланкастриан — всего 200 человек: командиры победителей не отдавали приказа щадить жизни простых солдат, как это сделал Уорик перед битвой при Нортхемптоне. В битве пали сам Ричард 3-й герцог Йоркский, сэр Томас Невилл, сэр Томас Харингтон, сэр Эдуард Буршье, сэр Джеймс Пикеринг, Джон Хароу и другие. Эдмунд граф Ратлендский, которому было всего восемнадцать лет, попытался скрыться, смешавшись с солдатами из отряда лорда Клиффорда, преследовавшего бегущих к Уэйкфилду йоркистов. Однако Клиффорд узнал молодого человека на Уэйкфилдском мосту. Эдмунд молил врага о пощаде, но Клиффорд убил молодого человека ударом кинжала в сердце, воскликнув:

Клянусь кровью Господа! Твой отец убил моего отца, и я так же поступлю с тобой и всеми твоими родными!

Ричарду графу Солсберийскому удалось добраться до Уэйкфилда, однако ночью его схватили воины Эндрю Троллопа и отвезли в Понтефракт. Там на следующий день он был убит Томасом бастардом Эксетерским, незаконнорожденным сыном Джона Холланда 2-го герцога Эксетерского (а не 3-го герцога Эксетерского, и тем более не герцога Бакингемского, как часто пишут). Головы Йорка, Ратленда и Солсбери, а также шести других йоркистских лидеров были выставлены на всеобщее обозрение в городе Йорке. Ланкастриане добились колоссального успеха во многом благодаря энергии королевы Маргариты, сумевшей собрать такие силы.

В Войнах Роз наступил психологический перелом. Случаи казни или убийства лордов после сражений стали обычным делом, что порождало новые поводы для кровной мести. Снисхождение к побежденным вышло из моды вместе с гибелью герцога Йоркского. На сцену выходили совершенно другие люди, с другими представлениями о том, какие средства допустимы в борьбе за власть.

 

Битва при Мортимерс-Кроссе

Катастрофа при Уэйкфилде не похоронила дела йоркистов: она лишила их признанного вождя, но не присутствия духа. К тому времени вражда между партиями, как политическая, так и персональная, разгорелась слишком сильно. После гибели главы йоркистов, казалось бы, настало время ланкастриан — можно было ожидать, что теперь они сформируют свое правительство, а на долю повержешюго противника останутся лишь репрессии. Однако мгновенное возрождение военной силы йоркистов показало, насколько сильно было в стране недовольство ланкастрианами. Сторонники династии Йорков действительно пользовались молчаливой поддержкой большей части нации.

Поле битвы при Мортимере-Кроса. Здесь, вероятно, находился центр сражения

Эдуард Марчский, ставший после гибели отца герцогом Йоркским, находился в Шрусбери, когда до него дошла весть о поражении при Уэйкфилде и о марше ланкастриан на Лондон. Он немедленно оставил марку и со всей возможной скоростью поспешил в Мидлендс, чтобы там соединиться с войсками графа Уорикского. Объединенными силами они могли бросить неприятелю вызов, встав на его пути к столице. По дороге Эдуард узнал, что Джаспер Тюдор граф Пембрукский и Джеймс Батлер граф Уилтширский с большой армией из валлийцев, французов, бретонцев и ирландцев также покинули Уэльс и ступили на английскую территорию. Эдуард немедленно повернул из Херефорда на север и перехватил противника у Мортимерс-Кросса, примерно на полпути от Херефорда к Ладлоу.

Расстановка сил в битве при Мортимерс-Кроссе

Сражение произошло 2 февраля 1461 года. Йоркисты, в рядах которых были Джон Туше лорд О дли, Реджинальд лорд Грей Уилтонский, Джон Рэтклифф Этшбороский лорд ФитцУолтер, сэр Уильям Херберт, сэр Уолтер Девере и сэр Уильям Хастингс, располагали численным превосходством. По преданию, перед битвой солдаты стали свидетелями необычного атмосферного явления: диск утреннего солнца неожиданно растроился, а затем вновь слился воедино. Эдуард счел это благоприятным знамением. Он опустился на колени и вознес благодарственную молитву Господу, после чего йоркисты атаковали неприятеля и обратили его в бегство. Ланкастриане потеряли убитыми 3000 человек. Пембруку и Уилтширу удалось ускользнуть и бежать из страны.

Победа йоркистов была полной. Эдуард сразу же показал, что в нем yет мягкосердечия его отца и в жестокости он вполне может соперничать с ланкастрианами. Он приказал казнить всех важных пленников, в числе которых оказался и Оуайн ап Маредид ап Тюдур, основатель дома Тюдоров. Оуайна обезглавили на торговой площади Херефорда, а голову выставили на рыночном кресте. До самого последнего момента он не мог поверить, что его казнят, пока своими глазами не увидел топор и плаху. Тюдур ожидал прощения и милости, но вот палач сорвал с его красного бархатного камзола воротник. Он лишь смог промолвить:

Голова, которая привыкла покоиться на коленях у королевы, должна теперь лечь в корзину палача.

 

Вторая битва при Сент-Олбенсе

Эдуард дал краткий отдых своим войскам и продолжил марш через Мидлендс на соединение с Уориком. Но прежде чем вожди успели объединить силы, армия графа Уорикского потерпела сокрушительное поражение на том самом месте, где йоркисты впервые разгромили войска ланкастриан, — у Сент-Олбенса.

Королева Маргарита вернулась из Шотландии и после битвы при Уэйкфилде присоединилась к войскам своих сторонников в Йорке. Военачальники собрались на совет. Они решили немедленно выступать на Лондон, чтобы вырвать короля из рук йоркистов. Армия, в которую влились шотландцы, валлийцы, а также дворяне английского Севера, пересекла Трент и двинулась на юг. С ней шел весь цвет ланкастрианской аристократии: герцог Генри Бофорт герцог Сомерсетский, Генри Холланд герцог Эксетерский, Томас Кортеней граф Девонский, Генри Перси граф Нортумберлендский, Джон Толбот граф Шрусберийский, Джон лорд де Клиффорд, Генри лорд ФитцХью, Генри лорд Грей Коднорский, Ральф лорд Грейсток, Джон лорд Невилл, Томас лорд де Рос, Лайонел лорд Уэллз и Ричард Уэллз лорд Уиллуби де Эрсби. Это была одна из немногих кампаний, когда стране действительно причинили некоторый ущерб: позади себя армия оставляла разграбленные и сожженные городки — Грантэм, Стэмфорд, Питерборо, Хантингдон, Мелбурн, Ройстон. 16 февраля в Данстэбле произошла стычка с отрядом йоркистов, который был разбит наголову.

Уорик привел в Сент-Олбепс большое войско, в основном набранное в Лондоне и Кенте. С ним были Джон Моубрей герцог Норфолкский, Уильям ФитцАлан граф Эранделский, Джон Буршье лорд Бернере и Уильям Бонвилл лорд Бонвилл. Король Генри VI, которого йоркисты не решились оставить в Лондоне без присмотра, также находился при армии. Когда Сомерсет подошел к городу, Уорик уже укрепился в лагере на поле Барнет-Хит в северной части города, ожидая атаки противника с северо-востока. Вокруг рыночного креста на центральной площади он разместил отряды лучников. Из Фландрии к нему прибыл отряд бургундских «мушкетеров», вооруженных ручными бомбардами — тяжелым, неуклюжим оружием, нередко наносящим раны самому стрелку, а не врагам. (Собственно, так и произошло в бою: восемнадцать солдат было убито собственными бомбардами.) Лагерь йоркистов был хорошо укреплен, на подходах защищен калтропами (шипы в форме тетраэдра), сетями с вплетенными шипами, а также павезами (щиты с прорезями для стрелков).

Битва началась во второй половине дня 17 февраля. С каждой стороны в ней участвовало около 5000 человек. Армию ланкастриан составляли в основном феодальные свиты северных лордов. Авангардом командовал ветеран Эндрю Троллоп. Йоркисты были застигнуты врасплох. Их разведчики и передовые посты вовремя не предупредили о появлении неприятеля. Но лучникам у рыночного креста удалось отбросить нападающих к западным окраинам. Ланкастриане обошли центр города по переулку, который вывел их к с северному концу улицы Святого Петра, ведущей в тыл главной позиции йоркистов, и разбили вражеский арьергард. Пока шли эти незначительные стычки, Уорик узнал о том, что враг напал с юга, а не с севера. В суматохе и смятении защитники не сумели эффективно использовать артиллерию. Командиры пытались на ходу перестроить боевые порядки, но в самый критический момент, когда старое построение было сломано, а новое еще не организовано, ударили ланкастриане. Исход боя решило дезертирство отряда кентского капитана Лавлейса. В разгар сражения королю удалось бежать при попустительстве кого-то из близкого окружения Уорика. Граф Уорикский и герцог Норфолкский попытались с оставшимися войсками прорваться через город, чтобы выбраться на Лондонскую дорогу, но были отброшены. Тогда, спасая жизни уцелевших солдат, они решили отступить. Лорды Бернере и Бонвилл, а также брат Уорика сэр Джон Невилл попали в плен.

Король воссоединился с семьей и праздновал победу. Он посвятил в рыцари своего сына Эдуарда принца Уэльского, которому на тот момент еще не исполнилось и восьми лет, а также старого вояку Эндрю Троллопа. Тяжело раненный в ногу, сэр Эндрю едва мог передвигаться, но нашел в себе силы пошутить:

Милорд, я не заслужил этого, я убил всего пятнадцать человек, но я стоял на одном месте, и они сами приходили ко мне, и их тела до сих пор у меня.

Затем, в присутствии королевы и принца Эдуарда началась казнь пленников. Слова рокового приговора произнес юный принц. Среди прочих, от руки палача погиб Уильям лорд Бонвилл.

Путь на Лондон ланкастрианам был открыт. Симпатии жителей столицы полностью находились на стороне Йорков, и вопреки своему обычаю, лондонцы были готовы оказать вооруженное сопротивление королевской армии, прибытие которой ожидалось с часу на час. Сторонники йоркистов среди прелатов — Томас Буршье архиепископ Кентерберийский и Джордж Невилл епископ Эксетерский — благоразумно оставались в Кентербери, ожидая дальнейшего развития событий. Лондонцы тем временем задержали обоз с хлебом и другой провизией, а также некоторую сумму денег, которые мэр и олдермены послали в лагерь ланкастриан, чтобы умилостивить королеву. Отряд под командованием шерифа Девоншира сэра Болдуина Фулфорда, отправленный Маргаритой для установления контроля над Вестминстерским аббатством, был окружен лондонцами, которые не дали ему дойти до места.

Неожиданно ланкастриане отошли из Сент-Олбенса в Данстэбл. Сами они объяснили этот невнятный маневр тем, что король и королева хотели оградить горожан от насилия со стороны своих воинов. На это лондонский хронист совершенно резонно заметил, что король просто не осмелился войти в столицу. Ланкастриане знали, что армия Эдуарда Йоркского приближалась к городу. Положение Генри VI в Лондоне было бы весьма опасным — с недовольными горожанами под боком и перед лицом победоносной армии, пылавшей жаждой мести. Поэтому королевские войска предпочли отступить к Йорку, сведя на нет все преимущества, полученные после победы при Сент-Олбенсе, и потеряв стратегическую инициативу.

 

Битва при Феррибридже

Эдуард герцог Йоркский вошел в Лондон 26 февраля. До этого неделю он провел в родовом замке Байнардс, и все время между йоркистскими лордами и лондонскими горожанами не прекращались активные переговоры. Ни о каком соглашении с королем, вернувшим себе свободу действий, но находившимся под полным контролем Маргариты д’Анжу, не могло быть и речи. В глазах мстительной королевы все йоркисты равно выглядели изменниками и мятежниками, не заслуживавшими снисхождения.

В первое же воскресенье после прибытия Эдуарда в город на поле за Клеркенуэллом собралась ассамблея жителей и солдат, куда пришло в общей сложности от 3000 до 4000 человек. Лорд-канцлер Англии Джордж Невилл епископ Эксетерский огласил права Эдуарда на коропу Англии и Франции. В среду 3 марта самые влиятельные лорды собрались на Совет в замке Байнардс. Там присутствовали архиепископ Кентерберийский, епископ Солсберийский, епископ Эксетерский, Джон Моубрей герцог Норфолкский, Ричард Невилл граф Уорикский, Джон Рэтклифф лорд ФитцУолтер, Уолтер Девере лорд Феррере Чартлейский, сэр Уильям Херберт, а также ряд менее известных людей. Они единогласно выступили за немедленную коронацию Эдуарда.

На следующий день Эдуард вступил в Вестминстер и завладел короной и скипетром. Хотя официальной коронации пришлось ждать еще три месяца, а признание титула Парламентом состоялось еще четыре месяца спустя, его фактическое правление началось именно 4 марта 1461 года.

Ланкастриане все еще располагали мощной армией, которая после долгих колебаний отошла на север. Англия как бы разделилась на два королевства: к югу от Трента правил «новый король», а к северу — «старый». Эдуард IV последовал за ланкастрианами. Он выступил из Лондона 13 марта 1461 года на Йоркшир через Восточпую Англию. По самым умеренным оценкам хронистов, численность армий составляла 20 000 человек с каждой стороны, но вполне вероятна общая цифра в 50 000 и даже 75 000 воинов. Наиболее часто встречается оценка численности йоркистов в 36 000 и ланкастриан — в 42 000.

28 марта, в канун Вербного воскресенья, авангард йоркистов под командованием лорда ФитцУолтера встретился с врагом у Феррибриджа на реке Эр. Основные силы Эдуарда IV находились в Понтефракте, в трех километрах позади передовых отрядов. Река была широкой и достаточно глубокой. Приняв разумные меры предосторожности, защитники могли легко пресечь любые попытки по ее форсированию.

Граф Уорикский и лорд ФитцУолтер с авангардом попытались силой прорваться через Феррибридж, за которым располагался мост через реку. Ланкастриане под командованием Джона де Клиффорда 9-го лорда де Клиффорда отбили первую атаку. Лорд ФитцУолтер был убит, а Уорик ранен стрелой в ногу. Из Понтефракта подошли свежие силы, которые отбросили ланкастриан на северный берег, но последним удалось разрушить часть моста. Йоркисты соорудили понтонную переправу, но неприятель захватил ее. Только после шести часов упорной борьбы йоркисты сломили сопротивление врага. Удачному завершению операции помог небольшой отряд под командованием лорда Фоконберга, который форсировал реку у Каслфорда, в 6,5 километра выше по течению. Между Феррибриджем и Каслфордом река делает изгиб, и отряду пришлось пройти на самом деле около 11 километров. Обходным маневром Фоконберг вышел в тыл защитникам моста. В завязавшемся сражении погиб лорд де Клиффорд. Он снял свой латный воротник, который сковывал свободу его движений, и в незащищенное горло попала стрела. В перестрелке был убит также Роберт Холланд бастард Эксетерский. В ту же ночь вся армия йоркистов переправилась через захваченный мост и расположилась на северном берегу, дожидаясь утра. Стоял сильный мороз, и шел снег.

 

Битва при Таутоне

Стычка при Феррибридже была лишь прелюдией к большому сражению. Оно состоялось на следующий день, в Вербное воскресенье 29 марта 1461 года. Его принято называть битвой при Таутоне — по имени местечка в четырех километрах к югу от города Тадкастера. Иногда встречается и другое название — битва при Шербурне, поскольку происходила она близ городка Шербурн-ин-Элмет. Ланкастриане заняли оборону на равнине между Таутоном и Сакстоном, в 14 километрах к северу от переправы у Феррибриджа. С запада поле боя ограничивала дорога Сакстон — Таутон, с востока — большой тракт Феррибридж — Тадкастер. В тылу позиций протекала речка Кок. Между ланкастрианами и подошедшими йоркистами лежала небольшая живописная долина Динтингдейл.

Тадкастерский мост через реку Варф

Сражение началось в девять часов утра. Армия йоркистов была традиционно разделена на три баталии. Лорд Фоконберг командовал сильным передовым отрядом лучников, Эдуард IV и граф Уорикский находились с основными силами, а сэр Джон Уэнлок и Джон лорд Динан возглавляли арьергард. Перед началом атаки Эдуард IV приказал пленных не брать. Такой же приказ получили ланкастриане. Их авангардом, расположенным в центре позиций, командовали граф Нортумберлендский и сэр Эндрю Троллоп. Генри VI и герцог Сомерсетскин находились на правом фланге, а герцог Эксетерский — на левом. В рядах обороняющейся армии находились также Томас Кортеней граф Девонский, Генри лорд Грей Коднорский, Томас лорд де Рос, Лайонел Уэллз лорд Уэллз и его сын Ричард Уэллз лорд Уиллуби де Эрсби.

Авангард лорда Фоконберга атаковал. Ветер швырял ланкастрианам мокрый снег в лицо. Фоконберг приказал лучникам сделать один залп, когда они приблизятся на расстояние выстрела, и затем замереть. Ланкастриане не смогли верно оценить расстояние до неприятеля из-за снега — они решили, что враг находится достаточно близко, и стали стрелять наугад. Встречный ветер мешал полету стрел, и они падали, не долетая до йоркистов, которые подбирали их, пополняя свои запасы. Когда ланкастриане опустошили колчаны, Фоконберг приказал своим лучникам возобновить обстрел. Истратив все стрелы — и свои, и подобранные на поле боя, — авангард бросился на неприятеля с топорами, мечами и булавами. Одновременно в бой вступила вся йоркистская армия. Передовой отряд ланкастриан под командованием Сомерсета, Эксетера и Риверса атаковал кавалерию Эдуарда IV и начал теснить ее, надеясь на поддержку основных сил под командованием графа Нортумберлендского. Однако тот замешкался, и йоркистам удалось спасти ситуацию.

Расстановка сил в битве при Таутоне

Десять часов длилась жестокая битва. Ланкастриане сопротивлялись отчаянно, но после того, как на помощь йоркистам подоспели отряды Джона Моубрея герцога Норфолкского, они бросились бежать в направлении Тадкастера. На Тадкастерском мосту возникла страшная давка. Множество ланкастриан было убито во время преследования, многие утонули в узком, но глубоком Коке или в реке Варф. Бойня была настолько ужасна, что в одном месте Кок можно было перейти вброд — столько там скопилось трупов. Части беглецов удалось переправиться на другую сторопу по этой страшной «дамбе». Вода ниже Таутона была красной от крови. В битве погибло много знати. Гепри Перси 3-й граф Нортумберлендский, Джон Невилл 1-й лорд Невилл, Лайонел Уэллз 6-й лорд Уэллз, Джон Клиффорд 9-й лорд Клиффорд, Ральф Дакр 1-й лорд Дакр Гилсландский, сэр Ральф Бигод Сеттрингтонский и его сын сэр Джон Бигод Сеттрингтонский, а также сэр Эндрю Троллоп были убиты. Несмотря на приказ не давать пощады, более сорока рыцарей попало в плен. Всех их вскоре предали казни. В числе казненных оказались молодой Томас Кортеней 14-й граф Девонский и Томас Холланд бастард Эксетерский, три месяца назад своей рукой отрубивший голову графу Солсберийскому после битвы при Уэйкфилде.

Отреставрированный средневековый крест стоит на вершине холма недалеко от места, где располагались ланкастрианские войска

Потери со стороны йоркистов также были велики, но никто из лордов не погиб.

Битва при Таутоне стала решающим сражением кампании, в ней были уничтожены главные силы ланкастриан.

Генри VI, королева Маргарита, герцоги Сомсрсстский и Эксет ерский смогли бежать.

Они нашли убежище в замках своих сторонников, но их уничтожение или изгнание из Англии казалось неизбежным.

После битвы Эдуард IV отправился в Йорк. Он вошел в город без сопротивления и принял клятву верности от жителей. Эдуард приказал снять с городской стены голову отца, которая висела там с момента рокового поражения при Уэйкфилде, и водрузить на ее место головы казненных ланкастрианских лордов. Он оставался в Йорке три недели и отпраздновал там Пасху. Из Йорка Эдуард отправился дальше на север через графство Дарем в Нортумберленд. В начале мая йоркисты вошли в Ньюкасл. Там был схвачен и обезглавлен Джеймс Батлер 1-й граф Уилтширский и 5-й граф Ормондский. Большинство северных замков сдалось Эдуарду IV на его обратном пути на юг. Армия прошла через Ланкашир и Чешир в Ковентри и, наконец, прибыла в Лондон. Граф Уорикский и лорд Фоконберг остались с войсками на севере страны для подавления последних очагов сопротивления ланкастриан.

 

Коронация Эдуарда IV

14 июня 1461 года Эдуард вступил в столицу и остановился в своей резиденции Ламбет, готовясь к официальной коронации. Церемония состоялась 28 июня в Вестминстере. Она была проведена согласно древним традициям и ознаменовалась посвящением нескольких верных слуг дома Йорков в достоинство лордов. Брат Эдуарда IV Джордж стал герцогом Кларенсским, второй брат, Ричард, — герцогом Глостерским. Генри 1-й виконт Буршье и 5-й лорд Буршье получил титул 1-го графа Эссексского, сэр Хамфри Буршье, его младший сын, — 1-го лорда Кромвелла, а Уильям Невилл лорд Фоконберг — 1-го графа Кентского.

Король объявил о намерении собрать Парламент в июле, но потом решил отложить сессию из-за шотландской угрозы: воспользовавшись династической войной в Англии, северные соседи осадили Карлайл. Джон Невилл лорд Монтегю, брат графа Уорикского, отогнал врага от крепости — опасность оказалось не такой уж серьезной, и Эдуард IV не поехал на север, доверив ведение всех операций графу Уорикскому. Сам король обратил свое внимание на другие части королевства и отправился в традиционную поездку по стране. Это была древняя и почетная обязанность монарха.

Эдуард IV посетил юго-восточные земли — Кент и Сассекс, затем повернул на запад к Бристолю. По пути он проводил судебные заседания, разбирая жалобы и споры своих подданных, верша королевский суд и восстанавливая королевский мир, поскольку в стране по-прежнему было неспокойно, а закон часто действовал избирательно. Затем король проследовал через Глостершир и Херефордшир в Ладлоу. В Уэльсе и Уэльской марке у свергнутого короля Генри VI оставалось много сторонников, готовых предоставить ему убежище в своих замках, а Джаспер Тюдор активно собирал тех, кто оставался верен партии Ланкастеров. Эдуард IV принудил к сдаче все уэльские замки, кроме Харлеха, Тюдор скрылся в горах. Затем король двинулся через Мидлендс к Лондону.

Эдуард IV, король Англии

Он вернулся в столицу в начале октября.

4 ноября 1461 года наконец собрался Парламент. Конечно же, он был полностью йоркистским. Лидеры духовных лордов — Томас Буршье архиепископ Кентерберийский и Уильям Уэйнфлитский епископ Уинчестерский — демонстрировали полную лояльность Эдуарду IV и обеспечивали ему поддержку большинства епископов. Светские члены Палаты лордов были также сторонниками йоркской династии, поскольку приглашений ланкастрианам попросту не направлялось. Общины вообще традиционно испытывали симпатию к Йоркам: депутаты от городов ожидали восстановления порядка как на суше, так и на море, что положительно сказалось бы на развитии торговли, а рыцари избирались в графствах под строгим присмотром шерифов и местных лордов, признавших Эдуарда IV.

Сессию открыл лорд-канцлер Англии Джордж Невилл епископ Эксетерский. Он прочел проповедь на тему «Исправьте пути ваши и даяния ваши» (Иер., VII, 3). На сессию были приглашены 44 светских пэра, что примерно соответствует средней посещаемости верхней палаты в XV веке. Спикер сэр Джеймс Стрейнджуэйз, йоркширский рыцарь, представил от лица Общин петицию с требованием подтвердить законность претензий Эдуарда IV на корону. Парламент принял акт, в котором рассматривал период правления Ланкастеров как временную узурпацию трона. Ланкастерские короли упоминались в нем лишь как вышеупомянутый король Генри VI, сын Генри, сына означенного Генри, последнего графа Дерби, сына Джона Гонтского.

За некоторым исключением, все судебные акты, хартии, патенты последних царствований сохранили свою силу.

Поскольку страной йоркисты управляли уже давно, никаких значимых перемещений на высших должностях не произошло. Был издан «Билль об измене», направленный против ланкастриан. Список изменников открывали сам Генри VI, его жена Маргарита д’Анжу и принц Эдуард Вестминстерский, за ними следовали 14 лордов, некоторые из которых были еще живы — как, например, герцоги Сомерсетский и Эксетерский, — а другие уже отошли в мир иной. Их имения конфисковывались в пользу короны. На закрытии Парламента 21 декабря Эдуард IV произнес речь, в которой обещал посвятить себя служению народу. Королю в тот момент было всего девятнадцать лет.

 

В поисках иностранной помощи

После поражения при Таутоне Генри VI и Маргарита некоторое время еще оставались в Англии. 18 апреля сэр Роберт Огл и сэр Джон Коньерс Хорнбийский попытались захватить их в Йоркшире, когда они остановились в одном из замков своих сторонников. Впрочем, это был вовсе не замок, а просто укрепленный манор. Йоркисты разбили пришедший на помощь осажденным отряд, собранный слугами нортумберлендских Перси, но, пока шла стычка, Генри VI с его семьей удалось бежать через заднюю дверь. Генри, Маргарита и принц Эдуард отправились в Берик — большую приграничную крепость, находившуюся до тех пор в руках англичан, хотя и принадлежащих к лагерю ланкастриан. Однако беглецы быстро «исправили» положение дел, сдав крепость шотландцам, а затем продолжили свой путь к Эдинбургу. Сдача Берика была платой, давно обещанной Маргаритой за шотландскую помощь и предоставление убежища в Шотландии.

Кроме вполне ощутимого профита в виде мощной крепости, королеве-матери Марии Гельдернской и Джеймсу Кеннеди епископу Сент-Эндрюсскому, правившим при малолетнем шотландском короле Джеймсе III, вообще были на руку гражданские неурядицы в Англии. Поэтому они всячески поддерживали ланкастриан. В июне 1461 года Маргарита, ее сын принц Эдуард, Генри Холланд герцог Эксетерский, Эдмунд Грей 1-й барон Ричмаунт-Грей, сэр Хамфри Дакр, сэр Эдмунд Хэмпден, сэр Роберт Уиттингем, сэр Генри Беллингем и сэр Ричард Танстолл с военной помощью шотландцев осадили Карлайл и сожгли его предместья, но были отброшены от города Джоном Невиллом лордом Монтегю, одним из хранителей Шотландской марки.

Поражение не ослабило решимости ланкастриан укрепиться на севере. Уже 26 июля, получив подкрепления, Генри VI, лорды де Рос и Ричмаунт-Грей, сэр Хамфри Дакр, сэр Джон Фортескыо, сэр Уильям Тейлбойз, сэр Эдмупд Монфорт, Томас и Хамфри Невиллы двинулись на Дарем. Поход провалился, поскольку дорогу ланкастрианам преградили отряды Лоуренса Бута князя-епископа Даремского, а также Невиллы-йоркисты.

Планы Маргариты д’Анжу не ограничивались вовлечением в борьбу Шотландии. Она направила трех своих верных сторонников — Гепри Бофорта герцога Сомерсетского, Роберта лорда Хангерфорда и сэра Роберта Уиттингема — ко двору своего дальнего родственника Шарля VII Французского. Счастливо избежав встречи с флотом Эдуарда IV, патрулировавшим прибрежные воды, посольство высадилось в Дьеппе. На беду посланников Маргариты, как раз в это время скончался король Шарль VII, а его преемник Луи XI был слишком осторожен и хитер, чтобы ввязываться в дело с неясным исходом. Ланкастрианам оказали внешне теплый прием, хотя вся их переписка перехватывалась и доставлялась французскому королю. В конце концов, послы вернулись в Шотландию, так и не сумев заручиться обещанием реальной помощи.

Эдуард IV в свою очередь также направил свое посольство на континент. Миссию возглавили Джон лорд Уэнлок и сэр Джон Клей. При посредничестве Филиппа III Доброго герцога Бургундского йоркистам удалось договориться о мире между Францией и Англией хотя бы на некоторое время.

В феврале 1462 года Эдуард IV устроил показательный процесс. Фигурантами дела выступали Джон де Вер 12-й граф Оксфордский, его сын Обри, сэр Томас Тадденхем, в течение многих лет терроризировавший Норфолк, и еще два рыцаря. Им было предъявлено обвинение в подготовке вооруженной помощи Маргарите д’Анжу. Дело рассматривал Суд лорда-верховного констебля Англии. В то время должность констебля занимал Джон Типтофт 1-й граф Вустерский, прозванный Мясником Англии, и приговор не отличался мягкостью — обвиняемые были признаны виновными в государственной измене и казнены на Тауэрском холме.

После провала миссии при дворе французского короля герцог Сомерсетский отправился с точно таким же дипломатическим поручением во Фландрию. Оттуда он вернулся в Шотландию, также не добившись ни малейшего успеха. Тут уж из Киркубри в Бретань отплыла в сопровождении четырех кораблей сама Маргарита д’Анжу. Она благополучно прибыла в порт назначения 16 апреля 1462 года, ее радушно встретил Франсуа II герцог Бретонский. Он передал королеве 12 000 крон на военные нужды. Из Бретани Маргарита отправилась в Анжу, где встретилась со своим отцом Рене герцогом Анжуйским, титульным королем Сицилии. Однако Рене был не в состоянии ей помочь, у него просто не было в распоряжении нужных военных и финансовых ресурсов. В августе Маргарита появилась при дворе Луи XI Французского.

До этих пор Луи XI придерживался нейтралитета по отношению к обеим враждующим английским династиям. В визите Маргариты он увидел шанс вырвать из рук англичан Кале: свергнутой королеве-француженке по происхождению-никогда не было свойственно бережное отношение к английским владениям, примером чему уже стал Берик. И действительно, в обмен на деньги и войско она согласилась сдать французам последний форпост Англии на континенте.

Ланкастрианская экспедиция собиралась высадиться в Северной Англии. Там ее должны были поддержать скоординированными выступлениями шотландцы. Но Ричард граф Уорикский упредил королеву. В апреле, как только Маргарита д’Анжу покинула Шотландию, он встретился с Марией Гельдернской в Дамфрисе и добился ее нейтралитета в грядущем конфликте. Вполне вероятно, что он обещал устроить брак Марии с королем Эдуардом IV Английским.

 

Осада Нортумберлендских замков

Тем не менее Маргарита д’Анжу продолжала готовить вторжение в Англию. Войск, полученных от Луи XI, хватало только на захват небольшого плац дарма на севере страны. Она собиралась использовать эту территорию в качестве оперативной базы и руководить оттуда всеобщим восстанием северных графств. Королева покинула Булонь в конце сентября — начале октября с тремя кораблями, на которых находились 800 французских солдат под командованием Пьера де Брезе сеньора де Варенна, запомнившегося англичанам тем, что в 1457 году он командовал набегом на Сандвич. Одновременно Луи XI должен был атаковать Кале, но эта часть плана так и не была осуществлена.

Флот Эдуарда IV опять не смог перехватить маленькую эскадру королевы Маргариты, и она высадилась 24 октября 1462 года в Нортумберленде, неподалеку от замка Бамбург. Вопреки надеждам ланкастриан, страна не восстала. Только мощные северные твердыни лояльных Ланкастерам баронов — Бамбург, Анник, Данстенбург — открыли перед ними свои ворота. Маргарита поручила лорду Хангерфорду командовать Анником, а герцогу Сомерсетскому и сэру Ральфу Перси — Бамбургом. Констеблем Данстенбурга был назначен сэр Ричард Танстолл. В конце октября к своей воинственной жене присоединился Гепри VI, приехавший из Шотландии.

Вскоре стало известно, что Эдуард IV собирает армию. Войско ланкастриан было малочисленным, и подкреплений ждать было неоткуда. Королева снова бежала в Шотландию. По пути флотилия попала в шторм, и четыре корабля, включая ее собственный, потерпели крушение у Святого острова (иначе — Линдисфарна). Генри VI плыл на другом корабле, и его жизнь опасности не подверглась. Маргарите же пришлось бросить судно со всем своим имуществом и добираться до Берика на небольшой шлюпке. Пьер де Брезе также смог доплыть до города в рыбацкой лодке. Многие солдаты с затонувших кораблей укрылись в Линдисфарнской обители, но были атакованы отрядом, собранным дворянами-йоркистами — бастардом Оглским и Джоном Мэннерсом, сыном шерифа Нортумберлендского. Большая часть спасшихся из пучины погибла или попала в плен. Тем не менее в руках ланкастриан оставались три замка, откуда они могли свободно сноситься с Шотиандией.

Святой остров и расположенный на нем Линдисфарнский монастырь

Эдуард IV собрал под свои знамена всех великих лордов королевства. На его зов явились с отрядами два герцога (Норфолкский и Саффолкский), семь графов (Уорикский, Эранделский, Шрусберийский, Вустерский, Кентский, Уэстморлендский, Эссексский), множество лордов и рыцарей. Король отправил морем в Ньюкасл внушительный парк осадной артиллерии, а сам выступил 3 ноября 1462 года с армией из Лондона. Дойдя до Дарема, он был вынужден оставить войско, поскольку тяжело заболел.

Королевские капитаны 11 декабря осадили замки, где находились герцог Сомерсетский, Джаспер Тюдор, лорд де Рос и сэр Ральф Перси. Под Бамбургом стояли лорд Монтегю и лорд Огл. Анник осаждали граф Кентский и лорд Скейлз, Данстенбург — граф Вустерский и сэр Ральф Грей. Граф Уорикский на время болезни короля осуществлял общее командование всеми операциями. Он разместил свой штаб в замке Уоркворт, в 16 километрах от Анника, и каждый день объезжал все осадные лагеря. Организация снабжения была поручена герцогу Норфолкскому. Продовольствие и боеприпасы доставлялись из Ньюкасла в Уоркворт, где граф Уорикский сам распределял их по лагерям. В Ньюкасле также находился воинский резерв.

Артиллерия йоркистов наносила огромный ущерб стенам замков, и ланкастриане не смогли оказать достойного сопротивления. Все три осады были закончены в течение месяца. Бамбург и Данстенбург сдались в кануп Рождества. Король Эдуард проявил удивительное милосердие: герцогу Сомерсетскому и сэру Ральфу Перси не просто вернули свободу; после принесения присяги верности их восстановили в правах владения всеми имениями. Больше того, Перси было поручено попечение об обоих замках. Впрочем, он немедленно злоупотребил королевским доверием. Джасперу Тюдору и лорду де Росу, не пожелавшим примириться с Эдуардом IV, дали возможность удалиться в Шотландию.

Лорд Хангерфорд и сэр Ричард Танстолл все еще удерживали Анник, надеясь на помощь шотландской армии, которую Маргарита д’Анжу и Пьер де Брезе вели из Берика. Хотя эта армия была небольшой, но по численности она превышала войска Уорика. Шотландцы подошли к Аннику 5 января. Гарнизон замка предпринял вылазку и соединился с ними. Уорик занял оборонительную позицию между замком и болотом, расположенным неподалеку. На военном совете обсуждалась возможность отступления. Герцог Сомерсетский, доказывая свою верность недавно принесенной присяге, настоял на том, чтобы остаться на месте и защищать лагерь. Увидев, что йоркисты собираются оказывать сопротивление, шотландцы не стали атаковать и ушли восвояси. Эдуард IV по достоинству оценил услугу, оказанную Сомерсетом, и наградил герцога еженедельным пенсионом в 20 марок в качестве возмещения расходов. Отступление шотландской армии, на которую возлагались такие надежды, вынудило Анник сдаться на следующий день. Фиаско, которое потерпела франко-шотландская операция, вызвало у ланкастриан сильную разочарованность в Маргарите и де Брезе. Непокоренным во всей стране оставался один-единственный замок Харлех в Уэльсе.

Прошло всего несколько месяцев, и всю грязную работу пришлось делать заново: в мае 1463 года сэр Ральф Перси впустил шотландцев в замок Бамбург. Примерно в то же время короля предал сэр Ральф Грей, который был крайне разочарован тем, что король не назначил его констеблем Анника, отдав предпочтение сэру Джону Эшли. В Аннике и Бамбурге вновь засели англо-франко-шотландские гарнизоны ланкастриаи. Армия Генри VI и Маргариты д’Анжу осадила мощный замок Норэм, расположенный на правом берегу Твида в 13 километрах к юго-западу от Берика. Но только завидев приближавшиеся войска графа Уорикского и лорда Монтегю, осаждавшие в спешке отступили, побросав в лагере все свое снаряжение. Лишь один музыкант из свиты королевы Маргариты бесстрашно встретил армию йоркистов, стоя на холме с барабаном и волынкой. Граф Уорикский оценил мужество воина и зачислил его в свою свиту, приобретя тем самым верного слугу.

Маргарита и Генри VI с остатком своих сторонников разными дорогами добрались до Бамбурга. Без внешней помощи делу ланкастриан грозила неминуемая гибель, их ресурсы были на исходе. Но королева не собиралась сдаваться, пока оставался хотя бы призрачный шанс на успех. В конце июля 1463 года она отплыла во Фландрию, а Генри VI бежал в Шотландию — ему больше не суждено было увидеть свою горячо любимую жену.

 

Ланкастриане в изгнании

Маргарита высадилась во фламандском порту Слейс, расположенном в 10 километрах к северо-востоку от Брюгге. Ее сопровождали друзья, сохранившие верность династии: Генри Холланд герцог Эксетерский, сэр Джон Фортескью, сэр Эдмунд Мандфорд, сэр Генри де Рос, сэр Томас Ормонд, сэр Роберт Уиттингем, доктора богословия Джон Мортон и Роберт Макерел, а также главный советник Пьер де Брезе. Всего свита насчитывала 200 человек. Маргарита направилась в Бургундию. Весь ее гардероб состоял из платья, которое было одето на ней. От Слейса беглецов сопровождал почетный эскорт, предоставленный Шарлем графом де Шароле, сыном и наследником герцога Филиппа III Доброго. Граф де Шароле открыто поддерживал ланкастриан в пику своему отцу, который был союзником Йорков.

Герцог Бургундский не мог отказаться от встречи со свергнутой королевой, как бы того ему ни хотелось. Он пригласил ее приехать для переговоров в город Сен-Поль. Маргарита оставила принца Эдуарда в безопасном Брюгге и отправилась к герцогу. Во время ночлега в Бетюне ее чуть было не захватил отряд йоркистов, предпринявших вылазку из Кале. Встреча с Филиппом принесла ей сплошные разочарования. Герцог Бургундский был весьма любезен, он даже подарил Маргарите алмаз и 2000 крон. Подарки также получили сопровождавшие ее дамы и Пьер де Брезе. Однако никакой реальной помощи от Филиппа добиться не удалось.

Из Сен-Поля Маргарита с сильным эскортом выехала назад в Брюгге. Там ее встретили со всеми почестями: Шарль де Шароле демонстративно относился к ней как к правящей королеве, а к принцу Эдуарду — как к наследнику могучей державы. Из Брюгге она направилась в Лотарингию, в герцогство Барское к своему отцу Рене. Пьер де Брезе вернулся во Францию ко двору короля Луи XI.

В конце октября 1463 года послы короля Эдуарда IV подписали мирные договоры с Францией и Бургундией. Примеру континентальных стран последовала Шотландия: в декабре в Йорке было заключено перемирие сроком на один год. Эдуард IV лишил Маргариту всяких надежд вернуться к власти с иностранной военной помощью. Ей предстояло провести почти семь лет в Сен-Мишель-ан-Барруа, прежде чем она вновь смогла поднять оружие в защиту дела Ланкастеров.

Генри Бофорт герцог Сомерсетский по-прежнему пребывал в фаворе. Вместе с королем и 200 воинами он отправился на север. Однако у англичан этот вельможа не пользовался особым расположением. Жители Нортхемптона, увидев ненавистного лорда, чуть его не растерзали прямо на улице. Чтобы сохранить герцогу жизнь, Эдуард IV был вынужден отослать его в замок Холт в Денбишире. Видимо, Сомерсет расценил это как опалу или даже заточение — а может быть, это и была опала под благовидным предлогом. Он тайно покинул Холт и быстро пересек Йоркшир и Дарем, намереваясь укрепиться в Ньюкасле, гарнизон которого состоял большей частью из его бывших воинов. В Дареме Сомерсет был опознан йоркистами и чудом не попал к ним в руки во время сна. Герцог бежал полуодетый и босой, его солдаты попытались тайно оставить Ньюкасл, чтобы присоединиться к своему господину, но часть их была схвачена и обезглавлена.

В первые четыре месяца 1464 года Сомерсет и его сторонники держались на севере, опираясь на нортумберлендские замки Анник и Бамбург, которые находились в руках сэра Ральфа Перси и сэра Ральфа Грея. Ланкастрианам сопутствовал некоторый успех, и они смогли захватить также замки Норэм и Скиптон-ин-Крейвен. Вероятно, не обошлось без помощи изменников из числа солдат гарнизонов.

В марте советники рекомендовали Генри VI покинуть Шотландию и присоединиться к войскам ланкастриан в Бамбурге. Видя, что шотландцы склонялись к заключению с Англией прочного мира вместо временного перемирия, Гепри последовал этому совету.

 

Битва при Хеджли-Муре

К Пасхе в Йорк прибыли уполномоченные Эдуарда IV для проведения мирных переговоров с шотландцами. Комиссию возглавляли трое братьев Невиллов — епископ Эксетерский, граф Уорикский и лорд Монтегю. Занимая пост хранителя Шотландской марки, Монтегю с небольшим отрядом отправился к границе, чтобы там встретить шотландскую делегацию и проводить ее к месту встречи.

Герцог Сомерсетский с отрядом в восемьдесят копий и луков подстерегал лорда Монтегю в лесу, неподалеку от Ньюкасла. Однако йоркисты узнали о засаде и пошли другой дорогой, благополучно прибыв в город. Из Ньюкасла они двинулись к Норэму. У Хеджли-Мура, в 12 километрах к северо-западу от Анника, Монтегю снова натолкнулся на Сомерсета, к которому уже успели присоединиться лорды Хангерфорд и де Рос, а также сэр Ральф Перси. По словам лондонского хрониста, численность ланкастриан составляла 5000 человек, что кажется совершенно невероятным: Монтегю вел с собой небольшой отряд, да и у самого Сомерсета совсем недавно было лишь 80 солдат. Ланкастриане никак не могли за такой короткий срок собрать сильное войско. А если каким-то чудом им и удалось бы это сделать, то немногочисленные йоркисты были бы сметены в мгновение ока, невзирая ни на какую доблесть в бою. Так что с каждой стороны при Хеджли-Муре сражалось в лучшем случае по нескольку сотен воинов.

Стычка произошла 25 апреля 1464 года, и Сомерсет был наголову разбит. В бою погиб сэр Ральф Перси, который сражался, пока не пал мертвым. «Я сохранил птицу в моей душе», — сказал он перед смертью. Видимо, рыцарь хотел сказать этим, что, несмотря на временную слабость и переход на сторону врага, в конце концов он остался верен присяге, данной им королю Генри VI, и кровью смыл с себя позор предательства. Смерть сэра Ральфа стала серьезным ударом для ланкастриан. Монтегю без дальнейших проблем дошел до Норэма, а затем вернулся с шотландскими уполномоченными в Йорк, где между Англией и Шотландией был подписан мир на 15 лет.

 

Битва при Хексаме

После северной кампании 1462–1463 годов побежденным ланкастрианским лордам было оказано большое снисхождение. Однако вместо благодарности это породило лишь новые заговоры и мятежи. Король Эдуард IV решил навсегда утихомирить беспокойные приграничные земли.

14 мая 1464 года лорд Монтегю выступил из Ньюкасла. Разведка донесла ему, что ланкастрианская армия, при которой находился и Генри VI, расположилась в четырех километрах от Хексама, на берегу реки Девилз-Уотер. 15 мая произошло сражение. Часть воинов дезертировала из лагеря ланкастриан еще до боя. Силы йоркистов составляли примерно 4000 человек, хотя эта цифра может быть преувеличена. Сражение длилось недолго. Отряды Монтегю окружили врага и взяли в плен почти всех его командиров. Лорд де Рос скрылся с поля боя, но был схвачен на следующий день в лесу возле Хексама. Генри VI во время битвы находился в замке Бивелл, расположенном неподалеку. Он бежал до того, как замок открыл ворота перед йоркистами, потеряв в спешке свой шлем.

Казнь Генри Бофорта 2-го герцога Сомерсетского в Хексаме

В тот же день Генри Бофорт 2-й герцог Сомерсетский был обезглавлен в Хексаме вместе с четырьмя слугами. 17 мая в Ньюкасле были преданы казни Роберт 3-й лорд Хангерфорд, Томас 10-й лорд де Рос и четверо ланкастриан. 18 мая сэра Филипа Уэнтуорта и шестерых мятежников казнили в Миддлхэме — замке графа Уорикского в Северном Райдинге Йоркшира. 26 мая сэр Томас Хасси и 13 человек преданы казни в Йорке, а 28 мая там же обезглавлены еще четыре человека. Примерно в это же время сэру Уильяму Тейлбойзу, de jure 7-му лорду Кайму и так называемому графу Каймскому, отрубили голову в Ньюкасле. Тейлбойз был видным ланкастрианином, приговоренным к аттинктуре еще в 1461 году после битвы при Таутоне. Вполне вероятно, что он получил свой «графский» титул от свергнутого Генри VI. Сэр Уильям спрятался в угольной яме недалеко от Ньюкасла, где и был обнаружен. При нем нашли 3000 марок, которые он вез для выплаты войскам ланкастриан. Эти деньги были распределены среди воинов лорда Монтегю.

Разочаровавшиеся в результатах своих прошлых милосердных поступков, йоркистские вожди решили выжечь мятеж каленым железом. Достоверно известно лишь об одном случае помилования после битвы при Хексаме: счастливчиком оказался некий Джон Нейлор, ранее служивший чиновником в канцелярии Генри VI. Его осудили, как и всех остальных, но затем пощадили благодаря заступничеству лорда-канцлера Джорджа Невилла епископа Эксетерского.

Энергия и решительность Джона Невилла лорда Монтегю быстро привела войну на севере к завершению. Его верная служба, а в особенности захват герцога Сомерсетского, была оценена по заслугам — он получил от короля Эдуарда IV титул графа Нортумберлендского, ранее принадлежавший ланкастрианину Генри Перси, а также все его владения. Могущество семьи Невиллов достигло своего пика, когда в сентябре того же года скончался Уильям Бут архиепископ Йоркский и его место занял Джордж Невилл, бывший епископом Эксетерским.

Казнь пленных ланкастриан после битвы при Хексаме

Скиптон-ин-Крейвен сдался сразу после битвы при Хексаме. Король Эдуард IV послал графа Уорикского и новоиспеченного графа Нортумберлендского покорять Анник, Бамбург и Данстенбург. Сначала йоркисты взяли Анник, который открыл ворота на условиях сохранения жизни гарнизону. Точно так же пал Данстенбург. Наконец, братья Невиллы направили все свои силы против Бамбурга, в котором укрепился сэр Ральф Грей, бывший йоркист. Для этой осады Уорик стянул к цитадели большое количество осадной артиллерии, с помощью которой он частично разрушил стены замка. Сэр Ральф Грей был ранен, его люди сдались на тех же условиях, что и гарнизоны других замков. Но в договор не был включен сам сэр Ральф, выданный королю как «позорный предатель». Его доставили в Донкастер, где предали казни. Во второй раз после 1483 года все замки Англии оказались в руках йоркистов, за исключением все того же Харлеха. Первая Война Роз закончилась их полной победой.

Генри VI скрывался на севере страны еще в течение года. Шотландия более не могла стать для него убежищем. Странно, что ланкастриане не попытались переправить его морем во Фландрию. Свергнутый король скитался по домам своих сторонников в Уэстморленде и Ланкашире. 29 июня 1465 года он был схвачен в округе Фернесс благодаря информации, предоставленной монахом Абингдонского монастыря. Генри VI привезли в Лондон под сильным конвоем. У Ислингтона к охране присоединился граф Уорикский, по приказу которого ноги Генри привязали к стременам. 24 июля пленника водворили в Лондонский Тауэр. Убивать лишенного трона короля не было никакого смысла, поскольку в случае его смерти ланкастрианские претензии на корону перешли бы к принцу Эдуарду Вестминстерскому — молодому, здоровому и отважному, да к тому же находящемуся в безопасной Франции.

 

Несомненно, своим успехом в подавлении сопротивления ланкастриан Эдуард IV во многом обязан талантам братьев Невиллов — Ричарда графа Уорикского, Джона графа Нортумберлендского и Джорджа архиепископа Йоркского. Бесспорно также и то, что Невиллы получили большое влияние, даже некоторую власть над молодым королем. Это его тяготило и раздражало. Эдуард IV не желал мириться с таким положением вещей.

Однажды он уже попытался в 1463 году обзавестись противовесом в лице герцога Сомерсетского, но опыт оказался неудачным: герцог не пользовался любовью народа, а кроме того, тут же изменил своему новому господину. Первым признаком того, что король решил всерьез бороться с влиянием Невиллов, стала его женитьба на Элизабет Вудвилл. Обстоятельства этого бракосочетания были весьма странными, что впоследствии негативно отразилось на судьбе всей династии Йорков.

В конце апреля 1464 года король со своим двором выехал на север, где готовилась заключительная операция по уничтожению ланкастриан. 12 мая они прибыли в Стоуни-Стратфорд. Эдуард IV, в одиночку или с одним-двумя слугами, тайно отправился в Графтон, расположенный в 8 километрах к северу. Там жили Ричард Вудвилл 1-й лорд Риверс со своей женой Жакеттой Люксембургской — вдовой Джона Ланкастерского герцога Бедфордского. Сам лорд Риверс был когда-то простым сквайром, сыном камергера герцога Бедфордского. Он женился на вдове своего господина тайным браком, но дело получило огласку, и счастливая пара была оштрафована. Их дочь Элизабет успела побывать замужем за сэром Джоном Греем Гробийским, который сражался на стороне ланкастриан и погиб во Второй битве при Сент-Олбенсе.

Церемония бракосочетания Эдуарда IV и Элизабет была совершена в Графтоне в лучших традициях семьи Вудвиллов — тайно, в присутствии всего нескольких свидетелей и без предварительного оглашения. Из-под венца король сразу же вернулся ко двору в Стоуни-Стратфорд. В течение следующей недели он несколько раз виделся с женой без ведома придворных, делая вид, что охотится в Вичвудском лесу. Брак был оглашен публично лишь 29 сентября 1464 года. Да неужели такой союз нужен был династии, только-только обосновавшейся на троне, разве мог он укрепить влияние и легитимность Йорков внутри страны и на международной арене? Этот импульсивный брак по любым оценкам являлся откровенным мезальянсом, совершенно неприемлемым политически для короля.

 

Разлад в лагере йоркистов

Бракосочетание Эдуарда IV и Элизабет Вудвшш нанесло серьезный удар по позициям графа Уорикского, который надеялся связать Йорков династическими узами с королевской семьей Франции. Таким образом достигались как минимум две важные цели: йоркистская Англия получала мощного союзника на континенте, и одновременно нейтрализовались возможности Маргариты д’Анжу по манипуляции ее родственными связями. Уорик предпочел смириться с уже состоявшимся фактом, чтобы не ставить под угрозу свои отношения с королем. Скрепя сердце признали Элизабет королевой все остальные лорды, крайне скандализированные тем, что королевским тестем стал парвеню, человек безродный. 26 мая 1465 года Томас Буршье архиепископ Кентерберийский провел церемонию коронации Элизабет Вудвилл.

Эдуард IV не обращал внимания на недовольство знати и продолжал упорно отстаивать свою независимость от недавних преданных соратников. Он устроил брак своего двадцатилетнего шурина Джона Вудвилла с Кэтрин Невилл, вдовствующей герцогиней Норфолкской. «Дьявольский брак», — заметил по этому поводу хронист Уильям Вустерский. Даме исполнилось уже 68 лет, она трижды была замужем и приходилась бабушкой Джону Моубрею, носившему тогда титул 4-го герцога Норфолкского. Этот союз породил всеобщую ненависть к жадному семейству Вудвиллов, а также крайне возмутил графа Уорикского, который был племянником «новобрачной» и не без оснований надеялся на богатое наследство.

В течете следующих четырех лет в стране было относительно спокойно. Конечно, окончательно искоренить случаи пренебрежения законом со стороны сильных мира сего не удавалось, но внутренний порядок в Англии заметно укрепился. Королевские чиновники действовали строго, даже жестоко, что демонстрировало решимость короля упрочить мир в королевстве.

В 1466 году королева разрешилась от бремени дочерью, которую назвали Элизабет. Граф Уорикский стал ее крестным отцом. Но он уже не был самым могущественным лордом королевства. Эдуард IV всеми силами укреплял семью своей жены. Он устроил великолепные браки для трех ее сестер: одна вышла замуж за Уильяма Буршье, сына и наследника Генри 1-го графа Эссексского, вторая — за Уильяма Херберта, наследника Уильяма 1-го графа Пембрукского, третья — за Генри Стаффорда 2-го герцога Бакингемского. Четвертая сестра еще в октябре 1464 года стала невестой Томаса ФитцАлана, наследника Уильяма 16-го графа Эранделского.

В марте 1466 года отец королевы, лорд Риверс, был назначен королевским казначеем вместо Уолтера Блаунта лорда Маунтджоя. На Пасху король преподнес тестю подарок, возведя его в графское достоинство, а в следующем году новоявленный граф Риверс получил пост лорда-констебля Англии. В октябре 1466 года Томас Грей, сын королевы Элизабет от первого брака, женился на Энн Холланд, единственной дочери Генри 3-го герцога Эксетерского. Ричард граф Уорикский воспринял это как самый тяжелый удар, поскольку сам хотел выдать за наследницу Холландов своего племянника. Таким образом, семья королевы сосредоточила в своих руках восемь отдельных пэрств: отца, пятерых сестер, сына от первого брака и брата Энтони, женатого на наследнице баронии Скейлз.

3 июня 1467 года собрался Парламент. Лорд-канцлер Джордж Невилл архиепископ Йоркский был болен и временно не мог исполнять свои обязанности. Король Эдуард IV воспользовался этим предлогом и бесцеремонно освободил его от должности. Лордом-канцлером стал Роберт Стиллингтон епископ Батский.

Пропасть между королем и Невиллами все больше расширялась. Уорик вполне здраво полагал, что в интересах короны надо сближаться со старинным недругом — могучей Францией. Луи XI также желал этого союза. Но Эдуард IV, наущаемый Вудвиллами, выступил за возобновление традиционного альянса с Фландрией — то есть с герцогом Бургундским.

10 мая 1467 года по приглашению Эдуарда IV в Лондон приехал Антуан бастард Бургундский, который оставался в Англии до лета. А в это же самое время Уорик вел в Руане непростые переговоры с Луи XI о мире, которые закончились 18 июня. Стороны договорились заключить союз против бургундцев, передать вопрос о признании нормандского и аквитанского титулов английского короля на рассмотрение римского папы с тем, чтобы окончательно урегулировать его в течение четырех лет. До этого времени Франция обязалась выплачивать Эдуарду IV ежегодно 4000 марок. Французское посольство прибыло в Англию, чтобы официально оформить выработанное соглашение.

Послы пробыли в Лондоне месяц, ожидая ответа от Эдуарда IV, но вернулись домой ни с чем. Король воспользовался возможностью еще раз унизить Уорика, а также продемонстрировать Луи XI, как мало его заботили отношения с Францией. Он спешно готовил альянс с бургундцами, предлагая наследнику герцогства Шарлю де Шароле в жены свою сестру Маргарет.

В мае 1468 года Эдуард IV объявил Парламенту о своем намерении на следующий год лично возглавить экспедицию против Франции. Перед лицом свершившегося брака сестры Эдуарда IV и Шарля Смелого, ставшего к тому времени герцогом Бургундским, а также серьезных приготовлений английского короля к военному вторжению Луи XI счел целесообразным подкинуть дров в затухающий огонь гражданской войны. При его поддержке Маргарита д’Анжу оживила дело ланкастриан.

Стали поступать тревожные сигналы. В Уэльсе был схвачен гонец изгнанной королевы, который вез письма гарнизопу Харлеха, до сих пор не сложившему оружия. Когда курьера доставили в Лондон, он обвинил графа Уорикского в заигрывании с ланкастрианской партией. Король впал в гаев. Уорику удалось достаточно легко оправдаться, но официальное примирите между Ричардом Невиллом и Эдуардом IV состоялось только после Рождества, что стоило Джорджу Невиллу архиепископу Йоркскому больших усилий. Да и вряд ли оно было искренним.

В начале июня в Куинборо задержали еще одного тайного посланника королевы, при котором нашли важные письма. Этот курьер, простой сапожник, был заточен в Лондонский Тауэр, где под пыткой рассказал все, что знал о заговоре ланкастриан. Заговорщиками оказались по большей части люди незнатные, но среди них гонец назвал слугу Джона Уэнлока 1-го лорда Уэнлока, считавшегося верным йоркистом. Судьи, в числе которых были лорд-верховный судья Англии сэр Джон Маркэм, Джордж герцог Кларенсский и Ричард граф Уорикский, признали слугу виновным в государственной измене. Казнь состоялась так быстро, что он не успел ничего рассказать об участии в заговоре своего хозяина.

В конце июня 1468 года Джаспер Тюдор (граф Пембрукский, как его называли ланкастриане, несмотря на конфискацию титула) прибыл в Северный Уэльс на трех французских судах с отрядом в пятьдесят воинов и некоторым количеством денег. Он высадился около Харлеха. Замок, осажденный войсками лорда Херберта, испытывал нужду буквально во всем. Тюдор не мог снять осаду, но попытался отвлечь внимание противника. При поддержке мятежных валлийцев он разграбил и сжег королевский город Депби. Лорд Херберт с частью своей армии перехватил мятежников, рассеял валлийские отряды и обратил их в бегство. Потеряв последнюю надежду на помощь извне, командир гарнизона Дэвид Эйбенон 24 августа сдал Харлех. В плен попало пятьдесят солдат, которые, как выяснилось, и защищали замок. Среди пленников находился двенадцатилетний племянник Джаспера Тюдора, ставший впоследствии королем Генри VII. Их доставили в Лондон, но вновь обошлись с ними на удивление мягко: к казни были приговорены только двое. Уильям лорд Херберт за взятие последнего оплота ланкастриан получил титул 1-го графа Пембрукского. Даже здесь король умудрился наступить на больную мозоль графу Уорикскому, который сам претендовал на этот титул.

 

Мятеж графа Уорикского

Хотя король Эдуард IV был хорошо осведомлен через своих шпионов о заговорах ланкастриан, главная угроза трону таилась совсем в другой стороне. Весной 1469 года граф Уорикский отправился в Кале, чтобы взять в свои руки управление английской территорией на континенте. Там он начал разрабатывать планы по возвращению к власти. При этом Уорик по-прежнему делал вид, что действует в рамках политики, определенной королем. Он встречался с герцогом Бургундским и вроде бы прилагал все усилия для укрепления дружеских отношений между двумя странами.

В начале июля в Кале прибыли Джордж Невилл архиепископ Йоркский и шурин Уорика ярый ланкастрианин Джон де Вер 13-й граф Оксфордский — они были приглашены на церемонию бракосочетания Джорджа Йоркского герцога Кларенсского и Изабели Невилл, старшей дочери Уорика. Надо сказать, что Эдуард IV наложил королевский запрет на этот брак, но Кларенс был человеком слабым, нерешительным и ненадежным, хотя очень амбициозным. Он быстро подпал под влияние графа Уорикского и согласился примкнуть к оппозиции, дав согласие жениться на Изабели. Такой сторонник пришелся очень кстати Ричарду Невиллу, поскольку король был все еще бездетен и Кларенс являлся условным наследником трона. На следующий день после церемонии бракосочетания, 12 июля 1469 года, Уорик и Кларенс огласили петицию, содержавшую перечень жалоб на правительство Эдуарда IV.

Между тем начались волнения на севере Англии. В конце мая в Йоркшире вспыхнул мятеж некоего Робина из Редесдейла, под личиной которого скрывался, как многие полагают, сэр Джон Коньерс Хорнбийский — доверенный офицер Уорика, женатый на его кузине. Повстанцы первоначально выступали против взыскания с фермеров налога в «25 снопов хлеба» монастырем Святого Леонарда. Постепенно их претензии выросли до обвинений правительства в жестокости и бездействии, как это было во времена Генри VI. Главное недовольство вызывали приверженность короля Эдуарда своим фаворитам из числа семьи Вудвиллов, отсутствие правопорядка и судебной справедливости, а также чрезмерно тяжелое налогообложение. В рядах последователей Робина из Редесдейла были не только крестьяне, но и дворяне ланкастрианской ориентации, а также последователи графа Уорикского.

Одновременно в Восточном Райдинге Йоркшира вспыхнуло другое восстание под руководством Робина из Холдернесса. Он требовал от Невиллов возвращения роду Перси всех владений, в том числе и титула графа Нортумберлендского. Ясно, что носивший тогда этот титул Джон Невилл не испытывал никаких симпатий к этому движению. С небольшим войском он встретил повстанцев у ворот Йорка, обратил их в бегство, схватил Робина из Холдернесса и обезглавил его. Но Невилл палец о палец не ударил для подавления мятежа Робина из Редесдейла, который со всеми своими силами двинулся на юг.

Король Эдуард IV понял, что ему самому придется успокаивать север. Бездействие графа Нортумберлендского настораживало так же, как беспокоили приготовления Уорика и Кларенса в Кале. В июле король послал им приказ вернуться в Англию, захватив с собой архиепископа Йоркского — он еще не знал о браке Кларенса и Изабели Невилл.

 

Битва при Эджкоут-Муре

Граф Уорикский, без сомнения, был связан с Робином из Редесдейла и координировал с ним все свои действия. Он высадился в Сандвиче и двинулся на Лондон, развязав вторую Войну Роз. В столицу Ричард Невилл вошел без сопротивления. В это время Эдуард IV находился в Ноттингеме с небольшой армией, поджидая валлийское ополчение, которое вел ему на помощь с запада Уильям Херберт граф Пембрукский. Восставшие с севера двигались на юг, граф Уорикский шел на север из Лондона. Эдуард IV оказался зажатым между двух огней. Ричард Вудвилл граф Риверс и его сын Джон, зная о своей крайней непопулярности, бежали в Монмутшир, где затворились в замке Чепстоу. Энтони Вудвилл укрылся в Норфолке.

По дороге из Уэльса к армии Пембрука присоединился Хамфри Стаффорд 1-й граф Девонский с сильным отрядом. Однако военачальники не смогли договориться между собой, рассорились и разошлись. Прежде чем граф Пембрукский смог добраться до места встречи с королевскими войсками, восставшие северяне 25 июля столкнулись с его небольшой армией.

Предположительно, на этом поле состоялась битва при Эджкоут-Муре

Сражение произошло утром 26 июля у Эджкоута, нортхемптонширской деревушки в 6,5 километра от Банбери. У Пембрука было, вероятно, около 2000–3000 человек, столько же — у стоявшего неподалеку Девона. Численность мятежников неизвестна, но они обладали явным превосходством. Поскольку основная часть лучников находилась в отряде Девона, йоркисты оказались в очень невыгодном положении. Первая атака Робина из Редесдейла заставила Пембрука оставить позицию и отойти. На новом месте он успешно противостоял второй атаке, дожидаясь Девона, который уже спешил на помощь. Вполне возможно, что йоркисты смогли бы выиграть битву, но исход дела решил случай. К мятежникам подошли подкрепления — то ли резерв северян, то ли авангард армии графа Уорикского. Увидев значки Уорика, солдаты Пембрука решили, что прибыло все его войско. Их охватила паника, и они побежали, несмотря на приближение к полю боя отряда Девона.

Уильям Херберт граф Пембрукский с братьями сэром Ричардом Колбрукским и Джоном были казнены безо всякого суда. Остается неясным, участвовали в битве Уорик и Кларенс или нет. По их приказу свершилась казнь йоркистских лидеров или они прибыли на место действия уже после этого злодеяния — также неизвестно. Ричарда Вудвилла 1-го графа Риверса и его сына Джона схватили в Чепстоу, судили и 12 августа обезглавили в Кенилуорте. Хамфри Стаффорду графу Девонскому удалось ускользнуть с поля боя, но через две недели он попался в руки разъяренной толпе в Бриджуотере и 17 августа также был казнен.

Король Эдуард остался без сторонников и без вооруженной поддержки. Он отправился на встречу с братом и графом Уорикским, организованную между городами Уорик и Ковентри. Лорды заявили, что не планировали измену, в их намерения входило совершенно другое — оградить короля от пагубного влияния недостойных советников. После встречи его поселили сначала в замке Уорик, затем перевели в Миддлхэм в Йоркшире. Граф Уорикский вновь вернул себе всю полноту власти и влияния на государственные дела. Оба короля — свергнутый Генри VI и пленный Эдуард IV — находились в его руках.

Расстановка сил в битве при Эджкоут-Муре

Северные мятежники получили королевское прощение и повеление разойтись по домам. Однако среди соратников Робина из Редесдейла было много ланкастриан, которые не захотели «успокаиваться» по приказу Уорика. Сэр Хамфри Невилл, дальний родственник графа Уорикского и его политический противник, поднял новое восстание в Шотландской марке. Влияния и военных ресурсов графа не хватало, чтобы покончить с мятежом. Ему пришлось в начале сентября освободить короля Эдуарда IV. Под знаменем законного монарха повстанцев удалось быстро разгромить. Эдуард IV вернулся в Лондон, а Уорик остался на севере. Хотя сам король цублично назвал Джорджа герцога Кларенсского, Ричарда Невилла графа Уорикского и Джорджа Невилла архиепископа Йоркского своими лучшими друзьями, но прежнего единодушия и взаимной приязни между ними уже быть не могло.

Эдуард IV довольно быстро смог восстановить свою власть при под держке брата Ричарда герцога Глостерского (будущего короля Ричарда III). Таким образом, Уорик вновь оказался в том же положении, что и до мятежа. Его снова отстранили от всякого участия в принятии важных государственных решений. Выход властолюбивому графу оставался только один — опять окунуться в пучину интриг и заговоров.

 

Битва при Эмпингеме

В начале 1470 года возникли волнения в Линкольншире. Жители возмущались реквизициями, которые проводились по приказу королевских чиновников и местного лендлорда. Ланкастриане не преминули воспользоваться народным недовольством и обратить его себе на пользу. Во главе повстанцев вскоре оказался Роберт Уэллз 8-й барон Уиллуби де Эрсби, сын Ричарда Уэллза 7-го лорда Уэллза, сражавшегося в рядах войска Робина из Редесдейла. Он начал распространять слухи, что помилованных участников битвы при Эджкоут-Муре собираются предать пристрастному суду. Эдуард IV имел очень веские основания подозревать, что восстанием закулисно руководил граф Уорикский, но никаких доказательств того у короля пока не было.

Весной Эдуард IV решительно выступил против мятежников, лично возглавив армию. Он послал приглашение Уорику и Кларенсу присоединиться к нему, но те предпочли остаться в стороне. Король быстрым маршем повел свое войско навстречу повстанцам. Он прибыл в замок Фотерингей 11 марта, где узнал, что мятежники находятся менее чем в 65 километрах оттуда, к югу от Грантэма, и движутся на юго-запад к Лестеру, надеясь соединиться с войсками графа Уорикского. План восставших был следующим — пропустить короля на север, отрезать ему путь к отступлению, а затем окружить его армию с помощью союзников-северян, в частности йоркширских диссидентов. Однако Уэллз решил неожиданно напасть на Эдуарда IV, чтобы освободить своего отца, томившегося в королевском плену, и бросился наперерез королевской армии. 12 марта противники встретились у Эмпингема в Ратлендшире. Огонь королевской артиллерии сломал ряды противника. Мятежники бежали, побросав на поле боя одежду с гербами дома Уэллзов. По легенде, именно из-за этих брошенных мундиров сражение получило второе ироническое название — «Битва на поле потерянных курток» (англ. Battle of Losecoat Field). Лидер восставших Роберт Уэллз 8-й барон Уиллуби де Эрсби был схвачен и обезглавлен, но король помиловал остальных, «проявив милость и благосклонность к невежественному и безвинному большинству». Перед казнью Роберт признал, что организатором восстания был Уорик, который намеревался в случае успеха короновать Джорджа герцога Кларенсского. Но это уже было очевидно любому, поскольку во время сражения мятежники использовали боевой клич «Кларенс! Уорик!».

Увидев, что все их планы провалились, а тайные замыслы раскрыты, Уорик и Кларенс бежали на север. Сначала они отправились в Честерфилд, затем в Манчестер, надеясь на помощь ланкаширцев, а в особенности на непостоянных в своих политических симпатиях баронов Стэнли. Эдуард IV преследовал их по пятам. Чтобы стряхнуть со своих плеч королевскую армию, мятежники изменили направление и кинулись на юг. Но Эдуард больше не шел за ними, остановившись в Йорке. Беглецы добрались, наконец, до Дартмута. Там они купили несколько небольших судов и отплыли со своими слугами в Кале.

После такого откровенного проявления нелояльности со стороны рода Невиллов Эдуард IV не пожелал оставить Джону Невиллу титул графа Нортумберлендского. Конечно, Джон лично не принимал участия в восстаниях Робина из Редесдейла и сэра Роберта Уэллза, но он ничем в трудную минуту не помог королю на севере, хотя это и входило в его прямые обязанности. 25 марта 1470 года графство Нортумберлендское было возвращено роду Перси. Джон Невилл в качестве утешения получил титул маркиза Монтегю, причем без подобающих маркизату земельных владений — не очень щедрая компенсация за потерю богатейшего старинного пэрства.

Догадываясь, что граф Уорикский направится в Кале, Эдуард IV отдал специальное распоряжение наместнику города Джону лорду Уэнлоку воспрепятствовать высадке мятежников. Лорд Уэнлок не решился ослушаться прямого королевского приказа, хотя и был старым соратником Уорика. Граф, которому отказали в разрешении войти в город, попытался силой проложить себе путь и подверг порт бомбардировке. Потерпев неудачу, он отплыл в Нормандию, захватывая по пути все фламандские и английские купеческие суда, грабя их и бросая их экипажи за борт. Уорик высадился в Арфлере 6 мая.

 

Реванш Ланкастриан

Все шло к союзу между одним из признанных лидеров йоркистов и главой ланкастрианской партии. Этому во многом способствовали интересы Франции — самого унорного врага Англии на протяжении последних 150 лет. Именно Луи XI подтолкнул бывших противников в объятия друг к другу, поскольку он обязан был любым путем разрушить союз Англии и Бургундии, направленный против него. Граф Уорикский и Маргарита д’Анжу договорились о совместных действиях. Союз был скреплен браком Энн, младшей дочери Уорика, и принца Эдуарда Вестминстерского, сына Маргариты. Договор подразумевал восстановление Гепри VI на английском престоле, а принца Эдуарда — в правах наследника короны.

Новые союзники немедленно начали готовить военную экспедицию. Король Эдуард IV достаточно вяло реагировал на тревожные известия, которые слал ему с континента Шарль Смелый герцог Бургундский. Он ограничился тем, что отправил на патрулирование Ла-Манша флот под командованием Энтони Вудвилла 2-го графа Риверса. Бургундцы также послали свою эскадру, которая некоторое время блокировала устье Сены и мешала отплытию экспедиции Уорика. Сентябрьский шторм заставил бургундцев на время прекратить дозор, и ланкастриане выскользнули в море. Королева Маргарита с семьей осталась во Франции, дожидаясь результатов похода. Граф Уорикский пересек Ла-Манш и высадился в Дартмуте в графстве Девоншир, не встретив сопротивления со стороны местных жителей. Маркиз Монтегю в Понтефракте параллельно плел заговор, целью которого было похищение короля Эдуарда.

Эдуард IV оказался не готов к такому развитию событий. Он стоял в Йоркшире с небольшим войском. Узнав о высадке Уорика, король решил бежать. Со всей возможной поспешностью король устремился в Кингс-Линн в графстве Норфолк, где стояло его судно и два военных корабля. Без багажа и денег 3 октября 1470 года он отплыл в Бургундию. Ланкастриане одержали легкую победу: Англии поднадоела междоусобная распря, и англичане были абсолютно безучастны к делу противоборствующих партий. Корабли Эдуарда IV бросили якорь в порту Алкмаар во Фрисландии, оттуда король добрался до Гааги и послал весть о своем прибытии герцогу Бургундскому. Он был любезно принят губернатором Голландии Луи де Брюгге сеньором де ла Грютхузе, который помог выплатить причитавшееся шкиперам вознаграждение, за что впоследствии получил от благодарного Эдуарда титул графа Уинчестерского.

Тем временем Уорик 6 октября вошел в Лондон, освободил Генри VI из Тауэра и восстановил его на престоле. Королева Маргарита и ее сын принц Эдуард не спешили перебираться в Англию. На протяжении всего краткого периода реставрации Ланкастеров они оставались во Франции при дворе короля Луи XI. Но Генри VI понимал, что присутствие в Англии наследного принца укрепит его власть или хотя бы воодушевит народ, поскольку сам он в силу своих личных качеств и состояния здоровья годился лишь на роль местоблюстителя престола. В феврале 1471 года Ланкастер послал за своей супругой и сыном, но они по каким-то причинам так и не прибыли к нему.

Фактическим наместником королевства стал граф Уорикский, что полностью соответствовало его устремлениям. Новое правительство показало себя достаточно милосердным, поскольку общество спокойно восприняло смену династий и не было необходимости запугивать его репрессиями. Исключением стала казнь 18 октября лорда-констебля Джона Типтофта 1-го графа Вустерского, прозванного Мясником Англии. Как и все йоркисты, он затаился до лучших времен, но был схвачен в окрестностях Уэйбриджа.

2 ноября 1470 года собрался Парламент. На его открытии Джордж Невилл архиепископ Йоркский, которому был возвращен пост лорда-канцлера, произнес проповедь на тему «Возвратитесь, дети-отступники» (Иер. III, 22). Парламент в очередной раз поменял порядок наследования трона на случай, если династия Ланкастеров пресечется. В этом случае наследником становился герцог Кларенсский. Все акты, осуждавшие измену ланкастриан, были отменены. Эдмунд Бофорт 3-й герцог Сомерсетский и другие противники йоркистов смогли вернуться домой.

 

Вторжение Эдуарда IV в Англию

Весной 1471 года разнесся слух, что Эдуард IV готов высадиться на восточном побережье страны. Со времени своего поспешного бегства он ни на минуту не прекращал подготовки к возвращению. Поначалу его дела шли не слишком хорошо. Даже единственный союзник на континенте — Шарль Смелый — не полностью освободился от своих юношеских ланкастрианских симпатий. Герцог Бургундский решился оказать поддержку Йорку только после того, как Филипп де Коммин раскрыл ему некоторые пункты договора Уорика с Францией. В частности, англичане обещали направить в Кале 4-тысячный контингент для войны против Бургундии. Не афишируя публично своей помощи, Шарль Смелый втайне передал Эдуарду 50 000 гульденов и предоставил три или четыре больших судна. Эдуард IV также заключил мир с могущественной торговой конфедерацией, известной как Ганзейский союз, с которой его правительство находилось с 1468 года в состоянии вражды, и обещал восстановить привилегии германских торговцев по возвращении трона. Ганза снабдила его четырнадцатью хорошо вооруженными кораблями для переброски армии в Англию.

Войско Эдуарда IV погрузилось на суда в Флиссингене. Оно насчитывало всего 1200 солдат, в основном англичан и немного фламандцев. Им командовали Ричард герцог Глостерский, Энтони Вудвилл граф Риверс и Уильям Хастингс лорд Хастингс. Дождавшись попутного ветра, эскадра направилась к побережью Норфолка и 12 марта прибыла к деревушке Кромер. Разведка донесла, что местное население поддерживает графа Уорикского. Йоркисты поплыли дальше на север, и после сильного шторма высадились 14 марта в окрестностях небольшого порта Равенспур на Холдернесском побережье, в эстуарии реки Хамбер. Отсюда же 70 годами ранее начался другой поход на Лондон, приведший на трон Генри IV Болингбрука. Сегодня этого знаменитого городка, к сожалению, уже не существует — он был уничтожен в начале XIX века береговой эррозией. На следующий день Эдуард IV двинулся на Йорк. По обыкновению всех претендентов на английский трон той эпохи, он заявил, что его цель — отстоять законные права на герцогство Йоркское, не более того. Не встречая сопротивления, йоркисты прошли через Халл и Беверли и 18 марта прибыли в столицу Севера.

Здесь Эдуарда ожидало жестокое разочарование: город отказался открыть ворота перед войском. Только ему самому и пятнадцати воинам сопровождения было позволено войти. Йоркистов встречали громкие крики «Да здравствует король Генри!», перемежавшиеся, правда, криками «Да здравствует благородный герцог Йоркский!». Наутро войско оставило негостеприимный город и двинулось по дороге на Тадкастер, а затем на Уэйкфилд в обход замка Понтефракт, принадлежавшего маркизу Монтегю. Эдуарду IV сильно помогла незатухающая вражда Невиллов и Перси. Генри VI доверил охрану Севера маркизу Монтегю и графу Нортумберлендскому, но Перси намеренно не препятствовал продвижению йоркистов, а Невилл был слишком слаб, чтобы противостоять им в одиночку.

От Уэйкфилда войско пошло на Донкастер и Ноттингем. В Ноттингеме к Эдуарду IV прибыло первое серьезное подкрепление из 600 хорошо вооруженных воинов под командованием двух местных рыцарей. Здесь же он получил точные сведения о планах противника. Его шпионы сообщили, что Генри Холланд 3-й герцог Эксетерский и Джон де Вер 13-й граф Оксфордский стоят у него в тылу в Ньюарке, в 29 километрах к северо-востоку от Ноттингема, с 4-тысячным войском, набранным в Восточной Англии. Однако угроза быстро растаяла — ланкастриане испугались вступать в боевые действия и поспешно покинули Ньюарк.

Эдуард IV продолжил движение на юг, надеясь дать решительное сражение графу Уорикскому, который спешно набирал отряды в Уорикшире. В Лестершире к йоркистам присоединились еще 3000 воинов. Уорик заперся в Ковентри с 7-тысячной армией, не решаясь принять вызов. Когда Эдуард IV подошел 30 марта к городу, его силы немного уступали ланкастрианам, но граф продолжал отсиживаться за городскими стенами. Возможно, он ждал подкреплений от маркиза Монтегю, герцога Эксетерского и герцога Кларенсского. Эдуард решил не топтаться бесцельно под закрытой дверью, обошел Ковентри и занял город Уорик. Теперь он находился между войском графа и Лондоном.

Баланс сил в этот момент решал Кларенс, который вел 4-тысячную армию, набранную в Глостершире и Уилтшире. Герцог тяготился своим положением при дворе: ланкастрианская знать не скрывала своего презрения к брату йоркистского короля. Эдуард IV же, находясь еще во Фландрии, пытался с ним примириться. Джордж Кларенсский сделал свой выбор и повел армию на помощь Йорку. Объединенное войско вернулось к Ковентри. Начались бесплодные переговоры. Когда стало ясно, что они ни к чему не приведут, Эдуард IV вновь предложил сразиться у стен города. Уорик предпочел промолчать, и йоркисты пошли прямо на Лондон. Эдуард IV вступил в столицу 11 апреля, его приветствовали лорд-мэр, олдермены, горожане. Между встречающими находился и Джордж Невилл архиепископ Йоркский, который предпочел договориться с королем, когда стало ясно, что город не удержать. Впрочем, нерешительные попытки организовать оборону все-таки предпринимались: за два дня до подхода йоркистского войска архиепископ Йоркский собрал совет в соборе Святого Павла, а король Геири VI проехал по Лондону во главе отряда вооруженных всадников. Однако всех этих воинственных демонстраций оказалось недостаточно, чтобы воодушевить лондонцев и поднять их против Эдуарда IV.

 

Битва при Барнете

13 марта 1471 года армия йоркистов, прихватив с собой вновь захваченного в плен Генри VI, выступила навстречу графу Уорикскому, подходившему к Лондону. С Эдуардом IV шли его братья, а также Генри Буршье граф Эссексский с братом Джоном лордом Бернерсом и сыном Хамфри лордом Кромвеллом, Уильям барон Хастингс и Уильям Фиеннз барон Сей и Сил. Ланкастриане осмелели, поскольку получили подкрепления: к ним присоединился маркиз Монтегю с северянами, герцог Эксетерский и граф Оксфордский с отрядами из Восточной Англии, а также Уильям лорд Бомонт. Все современники согласны в том, что по численности они превосходили йоркистов. Так, хронист Уоркворт полагал, что в армии Уорика было 20 000 солдат, а у короля — 7000. Неизвестный автор хроники «История прибытия Эдуарда IV в Англию и окончательное возвращение его королевства от Генри VI» называет цифры в 30 000 и 9000 соответственно. Современные историки придерживаются мнения, что численность противников составляла где-то 15 000 и 10 000 человек.

Расстановка сил в битве при Барнете

Передовой отряд Уорика занял Барнет, но авангард йоркистов выбил его оттуда. Эдуард IV не стал останавливаться на ночлег в городе, узкие улочки которого представляли собой настоящую мышеловку. Он приказал пройти через Барнет и разбить лагерь за его пределами. Артиллерия ланкастриан всю ночь обстреливала позиции противника. Правда, в темноте артиллеристы взяли неправильный прицел, поскольку йоркисты подошли ближе, чем рассчитали ланкастриане.

На следующее утро 14 апреля, между пятью и шестью часами утра, Эдуард IV расположил свое войско в боевом порядке, несмотря на сильный туман. Обе армии выстроились в три баталии, расположенные по фронту. Но в тумане противники заняли места не точно друг напротив друга. Правый, восточный фланг йоркистов выступал за левый фланг ланкастриан, а правое крыло ланкастриан нависало над левым крылом йоркистов. Армии сошлись врукопашную. Правый фланг ланкастриан под командованием графа Оксфордского обошел левое крыло йоркистов. Атакованные с фланга войска дрогнули, часть солдат обратилась в бегство, ринувшись в Лондон с вестью о поражении. В это время Эдуард IV вел свой центр против центра врага, которым командовал граф Уорикский. Братья короля Глостер и Кларенс на правом фланге обошли и опрокинули левое крыло ланкастриан.

В результате этих маневров линия фронта развернулась на 90° к ее первоначальному положению. 800 воинов отряда Оксфорда, вернувшись из преследования, наткнулись на своих там, где не ожидали. Ланкастриане, приняв значки Оксфорда с изображением звезды за сияющее солнце Эдуарда IV, открыли по ним огонь. Атакованный отряд был разбит и бежал с поля боя с криками: «Измена! Измена!»

Упорная четырехчасовая битва закончилась разгромом ланкастриан. Оба войска сражались в пешем строю. Видя неминуемое поражение, Уорик пытался спастись. Но пока ему нашли коня, пока он выбрался из свалки, время было упущено.

Битва при Барнете Йоркисты настигли графа и убили его в лесу неподалеку от поля боя.

Вероятно, на этой возвышенности состоялась битва при Барнете

Кроме Ричарда Невилла 16-го графа Уорикского, погибли ланкастрианин Джон Невилл 1-й маркиз Монтегю и йоркист Хамфри Буршье 1-й лорд Кромвелл. Генри Холланд 3-й герцог Эксетерский ранен настолько тяжело, что немногим отличался от мертвого. Король Эдуард IV сожалел о гибели Уорика — когда-то самого ценного из всех соратников, волей судеб оказавшегося по другую сторону линии фронта. Число убитых с обеих сторон составило более тысячи человек. Некоторые источники говорят о 4000 погибших, но это явное преувеличение.

Памятник, установленный на месте битвы при Барнете

Останки Уорика и Монтегю в течение двух дней выставлялись в соборе Святого Павла, чтобы все убедились, что оба Невилла действительно мертвы. Затем тела предали земле, похоронив в родовой усыпальнице графов Солсберийских — в Биоемском аббатстве на Темзе близ Марлоу.

По злой иронии точно в день битвы при Барнете высадилась в Уэймуте Маргарита д’Анжу. Несколько недель она активно собирала на континенте силы для помощи своему мужу и графу Уорикскому. 24 марта ее войско собралось в Арфлере, готовое к отплытию. Штормовая погода до 13 апреля удерживала корабли в порту.

14 апреля Маргарита прибыла в сопровождении сына Эдуарда, графини Уорикской и Джона Уэнлока лорда Уэнлока в бенедиктинское аббатство Серн, расположенное в 11 километрах к северу от Дорчестера. Там она встретились с Эдмундом Бофортом герцогом Сомерсетским и Джоном Кортенеем графом Девонским. В распоряжении ланкастриан оказалась сильная армия. Они были уже готовы выступить на соединение с Уориком, когда получили известие о страшном разгроме при Барнете. Хотя граф Уорикский погиб, а Генри VI вновь находился в плену, ситуация не казалась им безнадежной. Ланкастриане имели вооруженных сторонников в Дорсетшире и в Уэльсе, возглавляемых Джаспером Тюдором, а также на севере страны. В море Томас Невилл бастард Фоконбергский командовал ланкастрианским флотом, угрожая Лондону десантом. Королева двинулась со всеми своими силами в Эксетер, к границе с Уэльсом.

 

Битва при Тьюксбери

Эдуард IV узнал о высадке королевы Маргариты 16 апреля 1471 года, когда вернулся в Лондон. Король дал несколько дней отдыха своей армии после Барнета и пополнил ее ряды свежими отрядами. Отпраздновав День святого Георгия 23 апреля, он отправился на поиски ланкастриан.

Войска Маргариты уже покинули Эксетер и направлялись к Гластонбери, а оттуда на Бат. Под ее штандарт стекались все новые и новые приверженцы. Ланкастрианам надо было выйти на перенраву через реку Северн и соединиться с валлийскими войсками Джаспера Тюдора. Король Эдуард IV хотел перехватить их до этого момента, дав бой у Глостера. Неожиданно для йоркистов ланкастриане резко свернули на Бристоль, где их ждали сильные подкрепления, деньги и артиллерия, и только потом двинулись к Глостеру. Это дало небольшой выигрыш во времени йоркистам.

Битва при Тьюксбери

Вероятное поле битвы при Тьюксбери. Вид на север, с позиций йоркистов на лагерь Маргариты д'Анжу

Эдуард IV послал одного из своих офицеров, Ричарда Бошама, сына Джона 1-го барона Бошама Повикского, с отрядом тяжеловооруженных всадников занять город и удерживать его любой ценой против ланкастриан в течение нескольких часов до подхода основных сил. Бошам подоспел к месту быстрее, чем большая армия Маргариты, и организовал оборину. Когда ланкастриане в десять часов утра 3 мая подошли форсированным маршем к Глостеру, то обнаружили что опоздали. Они продолжили движение вдоль Северна в поисках другой переправы и к пяти часам прибыли к Тьюксбери, где также не нашли моста через реку. Солдаты смертельно устали и не могли двигаться дальше.

Эдуард IV шел параллельно ланкастрианам. В Челтенхеме он получил известие, что противник стоит у Тьюксбери. Йоркисты находились всего в 8 километрах от врага, когда ночь заставила их расположиться на ночлег. Отдых нужен был обеим сторонам, особенно измотанным ланкастрианам. Как обычно, до нас не дошло никакой достоверной информации о численности армий. Вероятно, силы были примерно равны.

На рассвете субботы 4 мая Эдуард IV под звуки труб начал наступление. Эдмунд герцог Сомерсетский занял превосходную позицию в полутора километрах от города Тьюксбери на возвышенности между ручьем Суиллгейт и рекой Эйвон, оставив аббатство и город в тылу. С фронта позиции прикрывались изгородями, кустами и канавами. Сомерсет командовал правым флангом, граф Девонский — левым, а лорд Уэнлок и принц Эдуард — центром. Йоркисты также выстроились в три баталии: Эдуард IV — в центре, Глостер — на правом крыле, Хастингс — на левом. За левым флангом йоркисты расположили резерв. Король мог положиться на своих капитанов: Глостер был способен справиться с любой задачей, а лорд Хастингс был тверд и стоек, хотя не проявлял себя блестящим командиром.

Йоркисты начали атаку смертоносным обстрелом из луков и пушек позиций противника, который также открыл ответный огонь. Если бы ланкастриане оставались на месте, йоркистам было бы очень тяжело приблизиться к ним. Но герцог Сомерсетский повел своих рыцарей и тяжеловооруженных всадников в атаку на наступающего противника и обрушился слева на центр йоркистов. Король Эдуард IV вовремя заметил опасность и, сомкнув ряды, стойко выдержал первый удар. В этот критический момент с тыла на герцога Сомерсетского напал резервный отряд из 200 копейщиков. Рыцари Сомерсета не выдержали и отступили, а люди короля смогли ворваться в укрепления ланкастриан. Разбив правый фланг врага, Эдуард IV развернул своих людей против центра, где отчаянно защищалась баталия принца Эдуарда.

Расстановка сип в битве при Тьюксбери

Исход сражения уже не вызывал сомнений. Центр вскоре также обратился в бегство. Потери ланкастриан были тяжелыми. Их позиция, хотя и выгодная для обороны, не позволяла быстро отступить. Герцог Сомерсетский бежал в Тьюксберийское аббатство, но перед этим топором раскроил голову лорду Учил оку. Он счел его изменником, предавшимся йоркистам, поскольку отряды центра не поддержали атаку, оставшись на своих позициях. Но лорд Уэнлок был невиновен — просто он понимал преимущества защищенной позиции, в то время как атака Сомерсета была бессмысленной авантюрой, ставшей в результате причиной поражения Джон Кортсней 15-й граф Девонский и Джон Бофорт маркиз Дорсетский пали в сражении. Принц Эдуард Вестминстерский был убит, когда пытался скрыться с поля боя. Эдмунда Бофорта 3-го герцога Сомерсетского обнаружили в аббатстве и обезглавили вместе с сэром Джарвисом Клифтоном 6 мая, через два дня после битвы. Остальных ланкастриан помиловали по приказу короля Эдуарда IV. Тела всех погибших и казненных лордов предали земле в аббатстве.

Тьюксберийское аббатство, возведенное на поле боя в память о павших в битве

Бофорта 3-го герцога Сомерсетского обнаружили в аббатстве и обезглавили вместе с сэром Джарвисом Клифтоном 6 мая, через два дня после битвы. Остальных ланкастриан помиловали по приказу короля Эдуарда IV. Тела всех погибших и казненных лордов предали земле в аббатстве.

Королева Маргарита была схвачена в монастыре недалеко от места сражения, взята под стражу и доставлена в Лондон. Власть Эдуарда IV теперь некому было оспаривать, хотя некоторые области страны какое-то время оставались неспокойными. Джаспер Тюдор продолжал вооруженное сопротивление в Южном Уэльсе. В Йоркшире вспыхнуло восстание. Лондону угрожал бастард Фоконбергский, который пересек Ла-Манш с солдатами из гарнизона Кале и высадился в Сандвиче. Но эти проблемы были устранены одна за другой. Мятеж в Йоркшире подавил от имени короля Генри Перси, недавно восстановленный в титуле графа Нортумберлендского. Эдуард IV повел свою армию против бастарда Фоконбергского.

 

Битва на Лондонском мосту

Томас Невилл бастард Фоконбергский был натурой романтичной, авантюристской и отважной. Его переполняло донкихотское стремление отомстить за гибель своего кузена и покровителя Ричарда Невилла графа Уорикского в битве при Барнете и освободить короля Генри VI из Лондонского Тауэра, пока войска йоркистов заняты войной на западе страны. Он смог убедить часть гарнизона Кале последовать за ним в Англию и высадился 5 мая на побережье Кента.

Графа Уорикского почитали в Кенте при жизни, население графства негодовало по поводу его убийства. Мэр Кентербери Николас Фонт призвал кентцев принять сторону бастарда Фоконбергского. Не потребовалось долго уговаривать присоединиться к походу и мужчин Эссекса. Несомненно, дело было вовсе не в симпатиях к Ланкастерам и во многом не в любви к Уорику. Простолюдины стремились запустить руки в «казпу богатеев»; лондонская беднота также не отказалась бы присоединиться к ним, появись такая возможность.

Мятежникам не повезло, что гарнизоном Лондонского Тауэра в тот момент командовал Энтони Вудвилл граф Риверс. Вместе с лорд-мэром и олдерменами он решил оказать сопротивление. 12 мая 1471 года бастард Фоконбергский объявился в Саутуарке, у южного конца Лондонского моста, и увидел перед собой запертые ворота. Он понял, что лондонцы не примут его сторону добровольно, и решил штурмовать город с северного берега. Томас повел свою толпу вдоль Темзы к Кингстону, чтобы там переправиться через мост. Этот маневр был пресечен графом Риверсом, солдаты которого в лодках двигались по реке параллельно мятежникам. Одновременно подошли королевские отряды. Томас отказался от своей идеи и вернулся в Саутуарк, но уверенности в себе не потерял. Сняв пушки со своих судов, он начал обстрел Саутуаркских ворот. Его орудия были подавлены городской артиллерией, но успели разбить ворота.

14 и 15 мая шли ожесточенные бои. Мятежники бастарда Фоконбергского прорывались к середине Лондонского моста, в то время как подошедшие отряды из Эссекса штурмовали городскую стену на северном берегу, в районе Бишопсгейт. Генри Буршье 1-й граф Эссексский рассеял толпу, атаковавшую городские стены, а граф Риверс во главе гарнизона оттеснил кентцев с Лондонского моста. Томас Невилл ушел в Шутерс-Хилл. Его людям порядочно досталось, и они разошлись по домам, не слушая призывов к продолжению борьбы. Томас укрылся на своих кораблях в Сандвиче и взмолился о пощаде.

Король Эдуард IV с триумфом вошел в Лондон 21 мая 1471 года в сопровождении пленной Маргариты д’Анжу. Он не был склонен прощать Томаса и направил против него Ричарда герцога Глостерского. Бастард Фоконбергский попытался скрыться, выйдя в море, но вскоре был задержан у побережья графства Эссекс. В качестве предупреждения прочим бунтовщикам Ричард провез пленного Томаса Невилла через несколько портовых городов и затем казнил в Мидцлхэме вместе с Николасом Фонтом. Головы казненных мятежников, обращенные в сторону Кента, украсили Лондонский мост. Эдуард IV ввел войска в Кент, где жестоко подавил остатки волнений. Многие зачинщики были повешены, многие принуждены покупать себе помилование за деньги.

Генри VI скончался в Лондонском Тауэре 21 мая, в день вступления победоносного короля Эдуарда IV в Лондон. Йоркисты заявили, что он умер от тяжелого нервного расстройства, вызванного разгромом его сторонников при Тьюксбери и гибелью единственного сына. Тюдоровские историки утверждают, что король был убит Ричардом герцогом Глостерским. Это, конечно, превосходно укладывается в общую тенденцию обвинять Ричарда III во всех смертных грехах, но маловероятно.

И все же Генри VI почти наверняка был убит. В 1910 году король Джордж V разрешил эксгумацию его останков. Скелет оказался расчлененным, некоторых костей не хватало. На остатках волос, покрывавших череп, обнаружили следы крови. Но виновником его смерти был, скорее, Эдуард IV, которому после гибели принца Эдуарда Вестминстерского не было никакого смысла оставлять Генри VI в живых. Поэтому он мог отдать приказ об устранении этой досадной помехи своему правлению, и династия Ланкастеров пресеклась.

Оба Тюдора — Джаспер и его племянник Генри — все еще скрывались в Пембрукшире, отказываясь признать Эдуарда IV королем. Они оставались в Южном Уэльсе еще три месяца. В сентябре им пришлось оставить безнадежные попытки противостоять новой власти и отплыть в Бретань. Так окончилась вторая и последняя Война Роз.

Ричард герцог Глостерский убивает Генри VI, короля Англии

 

Король Эдуард IV заложил основы многих принципов, которыми впоследствии руководствовались Тюдоры, явившиеся скорее продолжателями политики Эдуарда, чем творцами «новой» Англии. Его строгое, даже безжалостное правление принесло стране долгожданный внутренний порядок. Первый король династии Йорков вел себя автократично, но с согласия своих подданных.

Прежде всего Эдуард IV постарался сбалансировать расходы и доходы государства. Ланкастерам никогда не удавалось жить по средствам. Эдуард построил гораздо более эффективную систему. Налоги при Йорках не были тяжелыми, государственные расходы поддерживались на невысоком уровне. Субсидии и пенсия, полученные от Луи XI по условиям договора 1475 года в Пикиньи, пополняли казну. Эдуард всеми возможными способами поощрял торговлю — в частности, стабильными таможенными пошлинами. Конечно, время от времени они повышались, но без резких скачков. Коронные земли расширились за счет конфискации владений у тех, кто был объявлен изменником. Король редко требовал финансовой помощи от Парламента: чрезвычайные расходы покрывались за счет «добровольных» пожертвований, которыми облагалось сравнительно небольшое число богатых людей. При всей своей непопулярности, эта мера не вызывала массового недовольства. Ежегодный доход королевства в период с 1472 по 1483 год в среднем составлял 95 000 фунтов. Это, конечно, не так уж и много, но при умеренных расходах вполне достаточно. После смерти Эдуард IV оставил государственных долгов всего на 29 000 фунтов.

Король восстановил власть закона. Местные суды боролись со всеми проявлениями региональной феодальной вольницы, которая была главной бедой страны при Ланкастерах. Методы применялись жестокие, но очень действенные. Широкими полномочиями обладали экстерриториальные трибуналы, не испытывавшие давления со стороны местных властей и лендлордов. Одним из таких трибуналов стал, например, Суд лорда-верховного констебля, в ведение которого король передал все дела, касавшиеся государственной измены, и которому следовало работать без проволочек, открыто, без ненужного шума и показных процедур, основываясь на строгом исследовании представленных фактов.

Суд Звездной палаты также создал вовсе не король Генри VII, как почему-то считается. Он был учрежден в царствование Эдуарда IV, когда региональные судебные органы были слабыми, а местные лорды — могущественными.

В результате судебных реформ только в диком Уэльсе сохранилась практика содержания лордами частных военных отрядов. Но даже в этой отсталой области Йорки предвосхитили действия Тюдоров: Эдуард IV создал Совет Уэльса, на который была возложена обязанность вершить суд.

В международных делах верх одержали мирные тенденции: Англия стремилась добиваться своих целей главным образом дипломатическими путями, хотя усилия дипломатов подкрепляла боеспособная армия. Эдуард IV предпочитал финансовую выгоду военной славе. В конце концов, он окончательно смирился с поражением в Столетней войне и решился признать тот очевидный факт, что Англия — островное королевство. Отпала необходимость поддерживать дорогостоящие зарубежные авантюры. Контролируя северные торговые пути, Англия становилась великой державой, опираясь на договора, в которых равно заинтересованными сторонами были Фландрия, Бургундия, Франция и Испания. Генри VII Тюдор и тут принял на вооружение методы Эдуарда IV.

Король любил музыку, живопись, он поддерживал усилия своих соратников, направленные на развитие искусств. Энтони Вудвилл граф Риверс привез в Англию известного книгопечатника Уильяма Кекстона, а в 1474 году свет увидела первая печатная книга — «Собрание повествований о Трое». Вскоре за ней последовали «Игра в шахматы» и «Изречения философов», переведенные с французского тем же графом Риверсом.

Но при всех положительных тенденциях правление Эдуарда IV было отнюдь не безоблачным. Наследие Ланкастеров и его собственный авторитаризм, доходивший до самодурства, не давали внутренним конфликтам угаснуть окончательно.

 

Эдуард IV. Осада горы Святого Михаила

В мае 1471 года король произвел назначения на ключевые должности: Генри Буршье граф Эссексский получил пост лорда-казначея Англии, Роберт Стиллингтон епископ Батский и Уэллзский — лорда-канцлера, Томас Ротерхем епископ Рочестерский — лорда-хранителя малой королевской печати. Уильям лорд Хастингс стал капитаном Кале. Ричарда герцога Глостерского король отправил на умиротворение Северо-Запада, для чего передал в его распоряжение мощные крепости в Миддлхэме, Пенрите и Шериф-Хотоне, когда-то принадлежавшие Невиллам. Глостер также был назначен юстициарием Северного и Южного Уэльса, однако вскоре отказался от этих должностей в пользу Уильяма Херберта 2-го графа Пембрукского и Джона Толбота 3-го графа Шрусберийского. Хранителем архивов стал Джон Мортон, бывший ранее ярым ланкастрианином.

К 1471 году Эдуард IV еще не пользовался всеобщей и безоговорочной поддержкой аристократов. Его популярности сильно вредил безнравственный образ жизни, не в лучшую сторону отличавший короля от набожных Ланкастеров. Некоторые ланкастриане отказались признать владычество Йорка, хотя и непонятно, на что они надеялись. Вероятнее всего, им просто нечего было терять. Джордж Невилл архиепископ Йоркский был обвинен в связях с изгнанником графом Оксфордским и заточен в Тауэр. В апреле 1472 года его перевели в замок Эммиз в Кале. После своего освобождения в 1475 году он прожил всего несколько месяцев.

Сам Джон де Вер граф Оксфордский, имевший большое влияние в Восточной Англии, с весны 1473 года занялся пиратством, захватывая бургундские и английские корабли, а затем продавая их шотландцам. 30 сентября 1473 года, после шести месяцев успешной карьеры морского разбойника, он захватил гору Святого Михаила — скалу неподалеку от побережья Корпуолла. Отбить ее назад было нелегко: скала казалась неприступной, поскольку была окружена морем и соединена с материковой Англией единственной дамбой, большую часть времени скрытой под водой. Небольшой отряд мог удержать ее против сильной армии.

Королевскими войсками командовал шериф Корнуолла Джон Фортескью, которому интересы его графства, очевидно, были гораздо ближе, чем политические проблемы далекого Лондона. Второй командир — сэр Джон Эрандел — также не стремился к активным боевым действиям: убежденный ланкастрианин, он был обложен тяжелыми штрафами за поддержку Ланкастеров. Третий военачальник — сэр Генри Бодрагэн — являл собой один из самых отвратительных типов феодального лорда. На протяжении многих лет он бесчинствовал по всему Корнуоллу, на него нескончаемой чередой шли жалобы и обвинения в убийствах, изнасилованиях, поджогах, захватах собственности и тому подобных «подвигах».

Неудивительно, что осада велась без энтузиазма. Командиры проводили время в охоте и буйном веселье. Король послал им в помощь артиллерию, но они не потрудились использовать ее сколь-либо эффективно. В конце концов Эдуард IV устал от медлительности своих военачальников, вызвал Фортескью в Лондон и имел с ним весьма резкий разговор. Шериф вернулся к горе Святого Михаила изрядно напуганным и с чистыми бланками помилований.

К тому времени многие солдаты графа Оксфордского покинули его, поскольку жизнь в рядах бандитов Бодрагэна казалась им веселее и прибыльнее. Остальные опасались, что их бросят на произвол судьбы. Они с радостью приняли королевское прощение. Оксфорд отправил своего брата Ричарда к Луи XI Французскому просить помощи, но Луи отказался ее предоставить, так как не верил в успех предприятия. Когда защитников осталось всего восемь человек, Оксфорд сдался. Это произошло 15 февраля 1474 года. Хронист Джон Уоркворт заметил по этому поводу, что граф вынужден был капитулировать, иначе его собственные солдаты сдали бы своего командира врагам.

Джон де Вер 13-й граф Оксфордский и три его брата Джордж, Томас и Ричард, а также Уильям Бомонт 2-й виконт Бомонт сохранили жизни, но не свободу. Они были отправлены в замок Эммиз в Кале, где составили компанию Джорджу Невиллу архиепископу Йоркскому. Правда, по некоторым сведениям, виконту Бомонту удалось бежать и спастись от темницы.

 

Эдуард IV. Французская экспедиция

В 1474 году Эдуард IV заключил договор с Шарлем Смелым герцогом Бургундским о совместных действиях против Франции. В случае успеха Англия получала Нормандию и Аквитанию, сам Эдуард IV — коропу Франции. Шарль Бургундский претендовал на Бар, Шампань, Нивернэ, Ретель, Э, Гиз, Дуэ, Турнэ, Лангр и Пикиньи. Военные действия планировалось начать в июле 1475 года.

Чтобы обезопасить свой тыл, Эдуард договорился с королем Джеймсом III Шотландским о перемирии до 1519 года. В середине июля 1475 года он объявил войпу Франции. Высадившись на континент, английский король двинулся навстречу бургундскому герцогу. Он был неприятно удивлен тем, что не обнаружил никаких союзнических войск. Шарль Смелый отговорился тем, что его армия находится в Лотарингии, но уже выступает на Лан и англичанам нужно также двигаться туда. Эдуард IV согласился, несмотря на возражения своих офицеров. Однако сюрпризы продолжались: ворота Перрона оказались закрытыми, а на подходе к Сен-Квентину авангард английский армии подвергся обстрелу, в результате чего несколько солдат погибло. Герцог Бургундский предоставил англичанам в одиночку сражаться за переправу через реку Сомму с французской армией.

Эдуард IV заподозрил союзника в ведении двойной игры, в намерениях заманить англичан в глубь страны и втянуть их в германскую авантюру. Король считал, что бургундская армия понесла в битве при Нойсе серьезные потери, подорвавшие ее способность вести боевые действия наравне с Англией. Англичане были вполне способны разгромить французское войско, но завоевать страпу без поддержки союзников они не надеялись, трезво оценивая свои возможности. Поэтому когда Луи XI прислал герольда с предложением вступить в переговоры, Эдуард IV охотно согласился на встречу. Стороны быстро пришли к взаимовыгодному компромиссу: Луи XI не уступил ни пяди французской территории, а Эдуард IV получил 75 000 крон единовременно и обязательство по выплате 50 000 крон ежегодно. На этих условиях Англия и Франция подписали семилетнее перемирие.

Луи XI, всесторонне подстраховываясь, позаботился подкупить тех английских лордов, которые настаивали на продолжении войны: Уильям 1-й лорд Хастингс получил ежегодный пенсион в размере 2000 крон, крупные денежные выплаты были произведены также Джопу Хауэрду 1-му лорду Хауэрду и сэру Томасу Монтгомери. Самому яростному противнику мира Ричарду герцогу Глостерскому французский король послал в подарок посребренный доспех и превосходного коня. Всем английским солдатам французы устроили в Амьене праздник, угощали их пирогами с олениной и выставили столько вина, сколько те смогли выпить. Английская армия вернулась в Дувр и была распущена. На обратном пути через Ла-Манш упал за борт и утонул бывший ланкастрианин Генри Холланд 3-й герцог Эксетерский. Ходили слухи, что его утопили по приказу Эдуарда IV.

 

Эдуард IV. Осуждение герцога Кларенсского

Брат короля Джордж герцог Кларенсский был человеком недалеким, но при этом очень амбициозным, склонным к интригам и предательству. Воцарение Йорков на троне Англии не обеспечило ему того положения, на которое он рассчитывал, будучи ближайшим родственником монарха. Он неподдельно возмущался необходимостью разделить наследство Ричарда Невилла графа Уорикского с третьим братом — Ричардом Глостерским. Джордж упрекал Ричарда в алчности, на что получил в ответ недвусмысленное обвинение в нелояльности.

Его ненависть вызывал также весь клан родственников королевы — Вудвиллов: они пользовались тем влиянием, которое по праву должно было достаться Кларенсу, и присваивали богатства, на которые он имел, как ему казалось, больше прав. Когда 21 декабря 1476 года умерла в родах его жена Изабель Невилл, он захотел вторично жениться на Мари, наследнице Шарля герцога Бургундского. Но Эдуард IV не дал своего согласия на этот брак. Джордж оскорбился еще больше и решил отомстить разом и королю, и ненавистным Вудвиллам. Он открыто обвинил королеву в колдовстве и отравлении Изабели Невилл.

Но до Элизабет Вудвилл добраться было нелегко даже королевскому брату, и тогда Кларенс попытался бросить на нее тень, схватив одпу из служанок королевы. Он доставил ее в Уорик, где она была осуждена за колдовство и убийство. Королева пыталась спасти свою служанку, истребовав дело для рассмотрения в лондонском суде, однако опоздала — в апреле 1477 года несчастная была повешена.

Элизабет тут же нанесла ответный удар в той же самой манере. Некоего Джона Стейси, жителя Оксфорда, обвинили в колдовстве. Под пытками он выдал своего сообщника — Томаса Бардета, одного из ближайших друзей герцога Кларенсского. Заговорщики признались, что покушались на жизнь короля с помощью чар. Оба они предстали перед судом в Вестминстере, осуждены и повешены 20 мая 1477 года. Джордж также попытался спасти своих сторонников от петли и также опоздал — он смог представить на рассмотрение Совета петицию об их невиновности только 21 мая.

Потерпев неудачу, герцог Кларенсский решил зайти с другой стороны и начал распускать слухи о незаконнорожденности короля, а также о незаконности его брака с Элизабет Вудвилл. Это переполнило чашу терпения Эдуарда IV, который 4 августа 1477 года в присутствии лорда-мэра и лондонских олдерменов приказал арестовать интригана. Джордж был заточен в Лондонский Тауэр. На сессии Парламента в январе 1478 года король припомнил брату все его прошлые измены: Кларенсу вменили в вину участие в заговоре Стейси-Бардета и подготовке вместе с Маргаритой д’Анжу свержения Эдуарда IV. Герцог Кларенсский защищал себя сам, сохраняя поразительное присутствие духа. В защиту Джорджа выступили брат Ричард герцог Глостерский, мать Сесили Невилл и сестра Маргарет, вдовствующая герцогиня Бургундская. Тем не менее король остался непреклонен. Герцога признали виновным в государственной измене. Эдуард IV подписал приговор, хотя и оговорил, что казнь не будет публичной.

Джордж герцог Кларенсский умер в Лондонском Тауэре при невыясненных обстоятельствах предположительно 18 февраля 1478 года. Среди современников бытовало мнение, что он был утоплен в бочке с мальвазией, но вряд ли его кончина была именно такой. Скорее, в основе слухов лежала некая аллегория, основанная на разгульном образе жизни и пьянстве Кларенса. Несмотря на предельную ясность ситуации — признание виновным — приговор — непубличная казнь, — спекуляции вокруг смерти герцога не утихают до сих пор. Повелось это, как всегда, с тюдоровских приверженцев, которые и тут не изменили себе. Они обвинили Ричарда герцога Глостерского в убийстве брата, нимало не смущаясь тем фактом, что Ричард открыто протестовал против казни и убеждал короля проявить снисходительность. Бессмысленность этого убийства для Глостера очевидна — он ровным счетом ничего не выигрывал от смерти брата. Сам Ричард Глостерский не скрывал своей убежденности в том, что Кларенс пал жертвой Вудвиллов, отомстивших ему таким образом за казнь в 1469 году Ричарда Вудвилла графа Риверса и Джона Вудвилла. Вряд ли стоит сомневаться в наиболее простой и очевидной версии: Кларенса казнили во исполнение приговора по приказу короля, который затеял этот нроцесс и не согласился пощадить брата, хотя и мог отправить его, например, в изгнание.

 

Эдуард IV. Война с Шотландией

2 мая 1482 года к английскому двору прибыл Александр Стюарт 1-й герцог Олбанийский, младший сын короля Джеймса II, с просьбой о помощи. Несмотря на то что между Англией и Шотландией был подписан мирный договор, Эдуард IV не мог пренебречь подвернувшейся возможностью развязать войну с северным соседом. Во-первых, благодаря безответственной политике Маргариты д’Анжу под властью шотландцев находились земли, которые англичане считали своими. Это был шанс вернуть мощную крепость Берик — стратегически важное приграничное укрепление. Во-вторых, Эдуарду IV не давало покоя воспоминание о том времени, когда Шотландия признавала сюзеренитет английского монарха.

Эдуард IV охотно воспользовался открывавшимися перед ним перспективами. В замке Фотерингей он встретился с герцогом Олбанийским для переговоров и постарался извлечь максимум выгод из создавшегося положения. Эдуард обещал Александру Стюарту военную помощь для захвата трона. В обмен он потребовал принесения вассальной присяги за Шотландию и возврата Берика. Герцогу Олбанийскому цена за власть не показалась слишком высокой.

Командующим английским войском был назначен Ричард герцог Глостерский. Кроме ополчения, набранного в северных областях страны, армию пополнили отряды из Мидлендса и южных графств. К середине июля 1482 года формирование экспедиционных сил было закончено, и Ричард двинулся из Йорка к шотландской границе. С ним в поход отправились Гепри Перси 4-й граф Нортумберлендский, Томас Грей 1-й маркиз Дорсетский, Ричард ФитцХью 7-й лорд ФитцХью, Ральф Грейсток 5-й лорд Грейсток Грейстокский, Френсис Ловелл 9-й лорд Ловелл Тичмаршский, Томас Стэнли 2-й барон Стэнли и Джордж Невилл 4-й барон Бергавенни.

Шотландцам было прекрасно известно о приготовлениях англичан. Они также собрали армию и в середине июля выступили из Эдинбурга на юг. Не пройдя и 50 километров, шотландские лорды перессорились между собой. Король Джеймс III был арестован и заключен в Эдинбургский замок, его фавориты также взяты под стражу. Некоторых выслали из страны, некоторых казнили.

Пока шотландцы занимались междоусобными раздорами, армия Ричарда Глостерского стремительно наступала. Она взяла город Берик, хотя сам замок не сдался. Ричард шел по шотландской территории, разрушая все на своем пути. У Хеддингтона он встретил армию шотландцев, временно отложивших свои распри. Один взгляд на боевые порядки англичан внушил им страх и желание решить все мирным путем. К тому времени Глостер уже разобрался в личности Александра Стюарта — это был тщеславный и ненадежный человек, не имевший никаких данных для исполнения роли монарха. Поэтому Ричард сосредоточил все свое внимание на возвращении земель, которые Англия считала своими. Условия были приняты, и английская армия торжественно вступила в Эдинбург, где провела несколько дней.

На обратной дороге домой герцог Глостерский осадил непокорный замок Берик. Комендант цитадели сэр Патрик Хепберн понял, что на помощь соотечественников ему рассчитывать не приходится, и 24 августа 1482 года сдал замок. Шотландская кампания продлилась 6 недель и завершилась полным успехом, хотя и не позволила Ричарду в полной мере проявить свои полководческие таланты. Скорее, он зарекомендовал себя искусным дипломатом и доказал, что неплохо разбирается в людях.

 

Эдуард IV. Конец царствования

В начале весны 1483 года король Эдуард IV заболел и 30 марта слег в постель. Поначалу казалось, что его болезнь не опасна, но король чувствовал себя все хуже и хуже, и вскоре стало ясно, что он умирает. Причины болезни до сих пор не ясны, поскольку средневековые описания ее симптомов безнадежно противоречат друг другу. По одной версии, Эдуард сильно простудился во время рыбалки на Темзе. Хронист Эдуард Холл, живший в начале XVI века, считал, что король подхватил вялотекущую лихорадку во время военной экспедиции во Францию в 1475 году. «Кройландская хроника» прозрачно намекала, что его свела в могилу распутная жизнь. Коммин был уверен, что Эдуард IV умер от разочарования, когда Луи XI Французский перехитрил его в политический игре, или, попросту говоря, обманул, перестав выплачивать обещанные деньги. А по мнению сэра Уинстона Черчилля, практически нашего современника, король умер от воспаления аппендицита.

Чувствуя приближение конца, Эдуард IV отдал свои последние распоряжения. Подлинный текст завещания до нас не дошел. Вернее, существует первоначальный его вариант, где король поручал заботу о сыне и наследнике «дорогой супруге королеве». Между тем достоверно известно, что на смертном одре он внес изменения в свою последнюю волю, касавшиеся именно опекунов сына и протектората. Возможно, Эдуард IV понял, наконец, до какой степени непопулярными были Вудвиллы. Доменико Манчини утверждал, что распорядителем королевства и опекуном принцев король назначил Ричарда герцога Глостерского. На это указывает также проект речи лорда-канцлера, подготовленный для открытия первого Парламента нового царствования.

Эдуард IV скончался в Вестминстерском дворце 9 апреля 1483 года на 41-м году жизни. Что бы ни явилось причиной его смерти, она произошла совсем не вовремя для династии Йорков. С одной стороны, король оставил после себя двоих сыновей: наследника престола Эдуарда принца Уэльского двенадцати лет и Ричарда Шрусберийского герцога Йоркского восьми или девяти лет от роду. С другой стороны, как уже неоднократно говорилось, малолетние короли были бедствием для Англии, поскольку провоцировали борьбу феодальных клик за государственное кормило.

В своем правлении Эдуард IV после 1471 года все больше опирался на узкий круг доверенных лиц, наделенных широкими властными полномочиями в тех регионах, которыми они управляли: Энтони Вудвилл граф Риверс — в Уэльсе и Уэльской марке, Ричард герцог Глостерский — на севере и северо-востоке, Томас Стэнли лорд Стэнли — в Ланкашире и Чешире, Уильям Хастингс барон Хастингс — в центральных областях и родственник Вудвиллов Томас Грей маркиз Дорсетский — на юго-западе. Они достаточно мирно уживались друг с другом, сдерживаемые сильной рукой Эдуарда IV. Однако под внешним спокойствием таились серьезные противоречия.

Гепри Стаффорд герцог Бакингемский не пользовался любовью покойного короля и не допускался в круг его соратников. Его интересы в Уэльсе значительно ущемил граф Риверс, а в Мидлендсе — лорд Хастингс. Не испытывая особой приязни к королю, он откровенно ненавидел этих двух лордов. Хастингс и Риверс недолюбливали друг друга, поскольку оба претендовали на должность капитана Кале. Маркиз Дорсетский не мог поделить с лордом Хастингсом бывшую королевскую пассию Джейн Шор. Ричард Глостерский, в свою очередь, был недоволен тем, какую власть забрали безродные родственники королевы — Вудвиллы. Его раздражало, что юный наследник престола долгое время находился под их опекой. Он прекрасно понимал: присутствие этого семейства в ближнем окружении нового короля поставит под удар и его влияние, и его состояние, особенно в части достаточно спорного наследства Невиллов. Такой была расстановка основных игроков на политическом поле Англии.

 

Эдуард V. Протекторат Ричарда Глостерского

Ричард находился в Мидцлхэме, когда получил известие о смерти короля от гонца, присланного Генри Стаффордом герцогом Бакингемским. Два лорда оказались естественными союзниками, поскольку оба равно опасались того, что Вудвиллы и Греи сосредоточат всю власть в своих руках, а королева-мать Элизабет Вудвилл станет регентшей при малолетнем короле. Ни при каких обстоятельствах этот сплоченный клан не допустил бы протектората Ричарда, несмотря на предсмертную волю Эдуарда IV.

Страх за собственную безопасность явился причиной последующих действий герцога Глостерского. Нет никаких оснований считать, что у него уже тогда существовал детально продуманный план по захвату трона или же что он действовал под влиянием своих природных злодейских наклонностей, которые упорно приписывали ему тюдоровская традиция и Шекспир. Поначалу Ричард вряд ли задумывался о короне — ему было жизненно необходимо помешать Вудвиллам получить полный контроль над юным королем, взять власть в свои руки и навсегда удалить алчный клан с политической арены. Это было не только его желание, но и неотъемлемое право: никто не мог отстранить с первых ролей единственного королевского кровного родственника, достигшего зрелого возраста. Больше того, по всем писаным и неписаным канонам он должен был стать протектором Англии, поскольку в истории страны никогда этот пост не занимала вдовствующая королева.

Но соблазн перейти от борьбы за протекторат к борьбе за трон был велик, даже если Глостер и не планировал ничего подобного. Многие лорды не желали правления короля-мальчика, и общественное мнение в принципе было готово к изменению порядка престолонаследия. В письме от 19 апреля 1483 года Джон Джигар, управляющий Татгершеллского колледжа в Линкольншире, писал своему покровителю Уильяму Уэйнфлитскому епископу Уинчестерскому:

…скончался наш повелитель господин король, и мы не знаем ни того, кто станет нашим господином, ни того, кто будет править нами…

В Лондоне собрался Совет, на котором Уильям барон Хастингс высказался за то, чтобы утвердить Ричарда Глостерского лордом-протектором на период несовершеннолетия молодого короля, поскольку таково было желание покойного Эдуарда IV. Это предложение натолкнулось на серьезное противодействие: кроме Вудвиллов, против высказались Томас Ротерхем архиепископ Йоркский и большинство епископов. Лорды духовные и лорды светские были готовы отвести Ричарду роль председателя Регентского совета, но только как равному среди равных.

Ситуация требовала чрезвычайных мер и решительных действий — ведь враги не сидели сложа руки. Вудвиллы настаивали на срочной коронации, которая позволила бы избежать введения института протектората. Дата торжественной церемонии была назначена на 4 мая 1483 года. В Ладлоу, где проживал под опекой Энтони Вудвилла графа Риверса юный король, поскакал гонец с инструкцией, которая предписывала Риверсу доставить Эдуарда V в Лондон к 1 мая 1483 года. Со своей стороны, барон Хастингс также отправил гонца, но уже к герцогу Глостерскому. Получив подробную информацию о ситуации в столице, Ричард со свитой спешно двинулся на юг. Остановившись в Йорке, он принес клятву верности юному королю и привел к присяге своих слуг.

24 апреля 1483 года Энтони Вудвилл и король Эдуард V отправились из Ладлоу в Лондон. В это же время Ричард герцог Глостерский шел к Нортхемптону, где должен был встретиться с Гепри Стаффордом герцогом Бакингемским. В Стоуни-Стратфорде 30 апреля вооруженная свита двух герцогов перехватила королевский конвой. Энтони Вудвилл граф Риверс, его племянник сэр Ричард Грей, сэр Томас Воган и кентский рыцарь сэр Ричард От были арестованы по обвинению в заговоре против короля и подготовке покушения на жизнь герцога Глостерского. Вудвиллам и Греям также вменялось в вину, во-первых, то, что они ускорили кончину Эдуарда IV, потакая его приверженности разным излишествам, и, во-вторых, что они нарушили волю покойного короля, не допустив Ричарда Глостерского до исполнения обязанностей протектора. Эдуард V был передан новому конвою, составленному из слуг обоих герцогов, и доставлен сначала в Нортхемптон, а затем в Лондон. Арестованных же Ричард разослал под охраной в свои северные замки.

Герцог Глостерский нанес по Вудвиллам сильный удар. Королева и ее сын Томас Грей маркиз Дорсетский поспешили укрыться в святилище Вестминстерского аббатства, взяв с собой принцесс. Они также прихватили из Лондонского Тауэра сокровища короны на огромную сумму. Сэр Ричард Вудвилл бежал во Францию. Сэр Эдуард Вудвилл находился с флотом в море; правда, вскоре капитаны кораблей один за другим покинули своего командира, опасаясь выступать против решений Великого совета.

Королевский кортеж прибыл к воротам Лондона 4 мая во второй половине дня. Эдуарда V поселили в епископском дворце Сен-Поль. Великий совет единогласно подтвердил полномочия Ричарда Глостерского в качестве лорда-протектора королевства, как сообщает «Кройландская хроника»,

…с властью приказывать и отказывать по любому вопросу так же, как пристало королю, и в соответствии с необходимостью, которая может быть востребована текущими событиями…

Коронация Эдуарда V была назначена на 24 июня 1483 года, затем перенесена на 22 июня.

Неожиданно 9 июня 1483 года на заседании Совета выступил Роберт Стиллингтон епископ Батский и Уэллзский. Он представил доказательства существования предварительного брачного контракта между Эдуардом IV и некоей вдовой Элеонорой Ботелер (Толбот), дочерью графа Шрусберийского, подкрепленные документами и свидетельскими показаниями. Коронацию было решено отложить.

До нас не дошло никаких письменных подтверждений заявления Стиллингтона, поскольку все материалы, касающиеся незаконнорожденности детей Эдуарда IV, были уничтожены позднее по приказу короля Генри VII Тюдора. Сэр Томас Мор, упоминая об этом инциденте, вообще называет женщину, послужившую причиной скандала, Элизабет Люси. Такая дама действительно существовала, и она даже родила Эдуарду IV бастарда, но никогда не заявляла о каких-либо нарушениях брачных обязательств. Сэр Томас Мор был вообще большим путаником — в своих работах он неправильно указывал имена таких известных деятелей, как Генри герцог Бакингемский и Уильям барон Хастингс:

Такими и другими подобными речами и письмами герцог Глостер скоро сумел раздуть огонь в тех, кто и сам уже горел, особенно же в двоих — в Эдуарде герцоге Бакингеме и в Ричарде лорде Гастингсе и королевском чемберлене.

Обсуждать правдивость заявления епископа Батского не имеет смысла. Брак Эдуарда IV с Элизабет Вудвилл в течение многих лет признавался de facto всеми лордами королевства, хотя и неохотно. Если бы единственным препятствием на пути Эдуарда V к трону была предполагаемая незаконнорожденность, то Парламент имел полную власть своим актом объявить его законным наследником. Так, собственно, произошло 75 лет спустя, когда на престол вступила королева Бесс — Элизабет I.

Суть проблемы состоит в том, что лорд-протектор Ричард Глостерский не желал, чтобы 12-летний Эдуард стал королем, и поэтому не вынес вопрос на рассмотрение Парламента. Вместо этого он вызвал верные воинские отряды с севера, а герцог Бакингемский послал за подмогой в Уэльскую марку. Одно из писем Ричарда к мэру, олдерменам и общинам города Йорка, датированное 10 июня 1483 года, гласит:

Мы просим вас прибыть в Лондон со всем возможным старанием как можно быстрее по получении сего письма, с возможно большим отрядом, чтобы помочь и поддержать нас против королевы, ее кровавых приверженцев и родственников, которые пытались и ежедневно пытаются, намереваются убить и совершенно истребить нас и нашего кузена герцога Бакингемского, и древнюю королевскую кровь этого королевства… и также окончательно уничтожить и лишить наследства вас и всех остальных наследников и мужей чести как на севере, так и в других частях страны, которые принадлежат нам… и хотя вы можете не успеть вовремя, но поторопитесь сюда.

Затем произошел весьма темный и малопонятный эпизод.

13 июня лорд Хастингс был обвинен Ричардом в измене прямо во время заседания Совета в Лондонском Тауэре. Лорд-протектор заявил, что Хастингс вместе с Вудвиллами замешан в заговоре против короля, и своей властью приказал казнить его немедленно без суда. Попытки некоторых ученых, в частности Элисон Ханэм, доказать, что казнь состоялась лишь 20 июня и судебные процедуры были проведены должным образом, не убеждают даже ричардианцев. Кроме того, виновность в государственной измене неизбежно приводила к аттинктуре, а тут наследство и титулы перешли сначала к вдове казненного и через нес — к их сыну Эдуарду, который беспрепятственно стал 2-м бароном Хастингсом.

Существуют два взаимоисключающих объяснения, почему был казнен Хастингс. Первое гласит, что барон был лучшим другом и преданным сторонником Ричарда, пока не понял, каким чудовищем является лорд-протекгор (вариант — пока не понял, что в новом правительстве он не получит достойного места). Тогда он примкнул к заговору Вудвиллов против герцога Глостерского. В числе мятежников также были Джейн Шор и вдовствующая королева Элизабет. Узнав о заговоре, Ричард приказал схватить и немедленно казнить изменника. По другой версии, Хастингс не участвовал ни в каких комплотах. Казнь была превентивной мерой: злодей Ричард был уверен, что порядочность Хастингса заставит барона воспротивиться захвату трона, запланированному Глостером.

Каждый волен трактовать ситуацию по-своему, поскольку достоверной информации нет, и мы никогда не узнаем, как все происходило на самом деле. Но все же заметим, что вторая версия выглядит по меньшей мере инфантильно, а первая слишком психологична на фоне полного отсутствия сведений об истинных характерах главных героев. Поэтому, а также по ряду других причин мы не можем с доверием отнестись ни к одной из них. Попробуем подойти к этой истории более рационально и непредвзято.

Прежде всего непонятно, почему исследователи считают Хастингса верной опорой и горячим сторонником Ричарда Глостерского. Уильям Хастингс 1-й барон Хастингс преданно служил династии Йорков в лице Эдуарда IV, который возвысил его из рыцарского сословия, сделав лордом. После смерти своего короля Хастингс продолжил службу дому Йорков — то есть детям Эдуарда IV. Поначалу он действительно помогал Ричарду — выступил на Совете с предложением назначить его лордом-протектором королевства, а затем послал ему сообщение, в котором поведал о ходе заседания и принятом решении. Но разве это было свидетельством искренней дружбы? Нет, Хастингс просто исполнял свой долг по отношению к памяти Эдуарда IV, стремясь добиться точного исполнения завещания. После заявления епископа Батского и Уэллзского стало совершенно очевидно, что Ричард Глостерский собирается захватить корону, и барон примкнул к заговору Вудвиллов, ничуть не изменив своей позиции — он по-прежнему отстаивал права детей Эдуарда IV. Перейти на сторону бывших врагов ему было тем более легко, что Ричарда поддерживал старый недруг Хастингса — герцог Бакингемский.

Несомненно, Глостер действовал жестко и не очень законно, но вполне в духе того времени, постаравшись полностью нейтрализовать реальную угрозу своей жизни и власти со стороны клана Вудвиллов. Томаса Ротерхема архиепископа Йоркского и Джона Мортона епископа Илийского из уважения к их сану заточили в разные замки Уэльса. Обладая королевскими полномочиями, 13 июня Ричард своей властью приказал казнить барона Хастингса. Далее, 25 июня в замке Понтефракт был казнен Энтони Вудвилл 2-й граф Риверс. Да, оба они имели право на суд равных — суд лордов. Но внесудебные расправы хоть и были редкостью для Англии того времени, но все же случались. Так, Гепри IV Болингбрук, основатель династии Ланкастеров, приказал казнить в 1399 году Уильяма Ле Скрупа 1-го графа Уилтширского, а в 1400 году — Томаса Холланда 3-го графа Кентского и Джона Монтакьюта 3-го графа Солсберийского, сохранивших верность свергнутому королю Ричарду II Бордоскому.

Все эти события никак не повлияли на подготовку к коронации, которая шла полным ходом. Юный Эдуард V, проживавший во дворце епископа Лондонского, был переведен в Лондонский Тауэр, поскольку именно оттуда согласно древней традиции короли следовали в Вестминстер в коронационной процессии. Эдуард V занял апартаменты, располагавшиеся между Белым Тауэром, Кровавой башней (известной тогда как Садовая башня) и Фонарной башней. Вскоре к нему присоединился его брат Ричард Шрусберийский, которого мать согласилась отдать на попечение лорда-протектора. Коронационные одежды были пошиты, яства для пира приготовлены. Если герцог Глостерский собирался возложить венец на свое чело, то откладывать следующий ход было некуда.

В воскресенье 22 июня, в день коронации, лондонцы собрались послушать проповедь доктора Ральфа Ша, брата лорда-мэра Лондона, на тему «Прелюбодейные отрасли не дадут корней в глубину» (Книга Премудрости Соломона, глава IV). В своей речи многоученый муж неожиданно объявил, что король Эдуард IV не являлся законнорожденным сыном Ричарда 3-го герцога Йоркского. Такие речи вызвали возмущение у народа, и атаки с этой стороны было решено не продолжать.

24 июня перед лорд-мэром Лондона и олдерменами Генри Стаффорд герцог Бакингемский заявил, что следующим королем должен стать Ричард герцог Глостерский. 25 июня Бакингем повторил это заявление в соборе Святого Павла на Великом совете. Помимо пэров там присутствовало множество дворян и священнослужителей. Вопрос о незаконнорожденности короля Эдуарда IV больше не поднимался, но вновь прозвучало заявление о том, что юные принцы — бастарды. Брак между королем Эдуардом IV и Элизабет, заключенный в 1464 году, ассамблея лордов объявила недействительным по двум причинам: ему не предшествовало обязательное оглашение, и мешало обручение с Элеонорой Ботелер.

Несомненно, любой из этих пунктов отрицал законность брака, а детей, в нем рожденных, превращал в бастардов. Теоретически все выглядело правильно, но формальности вновь были нарушены. Решение о незаконности или законности супружеских уз подлежало юрисдикции Церкви, на рассмотрение которой это дело передать не удосужились. Основанием же для изменения порядка наследования или для лишения принцев их кровных прав являлось только решение Парламента. Но ближайший Парламент собрался лишь в 1484 году, когда коронация Ричарда давно стала свершившимся фактом.

Ричард III получил трон с согласия баронской ассамблеи — Великого совета. Он узурпировал власть при полном согласии знати и простолюдинов, которым совсем не улыбалось получить короля-мальчика, опекаемого жадной сворой родственников по материнской линии. Стоит лишний раз отметить, что узурпация трона также не свидетельствует о том, что Ричард III был патологическим злодеем и убийцей. Напротив, он взошел на престол именно потому, что пользовался всеобщим уважением как государственный деятель, военачальник и, наконец, как человек.

 

Ричард III. Мятеж Бакингема

Итак, в какой-то степени законность была все же соблюдена. Ричард III получил трон с согласия ассамблеи баронов. Все старшие ветви оказались отстранены от наследования: дети Эдуарда IV были объявлены незаконнорожденными, хотя и без соблюдения необходимых процедур, а сыновья Джорджа герцога Кларенсского находились под аттинктурой из-за государственной измены своего отца. Английская корона перешла к следующему по порядку претенденту.

В королевском одеянии Ричард III вступил в Вестминстер в четверг, 26 июня 1483 года. С этого дня началось его правление. Церемония коронации была назначена на воскресенье 6 июля. Не дожидаясь ее, король поспешил расставить на важнейшие посты нужных людей. Джон Расселл епископ Линкольнский стал 27 июня лордом-канцлером королевства. На следующий день Генри Стаффорд герцог Бакингемский вступил в должность лорда-камергера. Сэра Джона Хауэрда Ричард III возвел в достоинство 1-го герцога Норфолкского и назначил граф-маршалом Англии, а его сына сэра Томаса сделал графом Саррейским. Уильям 1-й виконт Баркли получил титул графа Ноттингемского.

Тауэрские принцы, как принято называть сыновей Эдуарда IV, на момент коронации были живы, поскольку их время от времени видели играющими во дворе Лондонского Тауэра. Дальнейшая судьба детей неизвестна, хотя мы и попытаемся пролить свет на эту трагедию в отдельной главе.

Король со свитой отправился в путешествие по стране из Виндзора 22 или 23 июля, назначив перед отъездом герцога Бакингемского лордом-констеблем Англии. Герцог не сопровождал Ричарда III в поездке. Король проследовал через Виндзор, Оксфорд, Глостер, Тьюксбери, Ковентри и, наконец, добрался до Йорка. Там он остановился надолго, давая роскошные банкеты в честь своей коронации и празднуя возведение сына Эдуарда в титул принца Уэльского.

В это время в южных и западных графствах подняли голову те, кто был недоволен новым королем. Они готовились освободить принцев из Лондонского Тауэра. В начале августа в своем замке Брекнок в Уэльсе объявился герцог Бакингемский. Он возглавил мятеж против Ричарда III, объединившись со своим поднадзорным пленником Джоном Мортоном. Одновременно по стране поползли слухи о том, что принцы в Тауэре «умерли насильственной смертью, но неясно, каким образом».

Современники терялись в догадках: что могло побудить Бакингема выступить против короля, у которого он находился в большой милости? Герцог мог обидеться на короля, не отдавшего ему обширнейшие владения рода Боханов и отказавшегося выдать своего сына за дочь Бакингема. Возможно, он сам лелеял надежду занять престол, так как происхождение ему это позволяло. Опытный интриган и заговорщик Джон Мортон, зная слабые места герцога, успешно сыграл на жадности и честолюбии своего тюремщика и предрек ему славу нового Делателя Королей. Но всего этого мало для того, чтобы отказаться от высших постов в государстве, от славы и почета и рискнуть своей жизнью, примкнув к мятежникам. Конечно, Бакингем был человеком очень недалеким, высокомерным и алчным, но тут надо искать более серьезные основания. Не мог ли герцог переусердствовать в своем желании угодить королю, попытаться связать своего повелителя общим преступлением, чтобы добиться от него вожделенного наследства Боханов? Он совершил на свой страх и риск поступок, который, к его удивлению, Ричард III резко не одобрил. Вполне вероятно, что это было убийство Тауэрских принцев. Опасаясь гнева Ричарда III и сурового возмездия, он переметнулся на сторону заговорщиков, благо в его собственном замке содержался один из их вождей.

Мятежники немедленно послали сообщение в Бретань, где находился в изгнании Генри Тюдор, призывая его поторопиться с прибытием в Англию. План заговорщиков был таков: Генри силой захватывает трон, а для легитимизации своего положения женится на Элизабет Йоркской, старшей дочери Эдуарда IV. Вдова покойного короля одобрила идею такого брака.

К концу сентября 1483 года к мятежникам присоединилось большое число сторонников. В их числе была мать Генри Тюдора — леди Маргарет Бофорт, к тому времени вышедшая очередным браком за Томаса Стэнли 1-го графа Дерби. В День святого Луки 18 октября 1483 года бунтовщики собирались поднять кентцев на Лондон, чтобы отвлечь внимание Ричарда III. Одновременно планировалось возбудить волнения в графствах Уилтшир, Беркшир и на западе страны. Тем временем Бакингем с валлийской армией переходил через реку Северн и встречался с бретонскими отрядами Генри Тюдора в Девоншире. В марте объединенные силы наносили основной удар по Лондону.

Ричард III, король Англии

Такой сложный план не мог не дать сбой. 11 октября Ричард находился в Линкольне. Он начал стягивать свои войска к Лестеру, призвав сторонников с севера и из Уэльской марки. Совершенно правильно оценив, что главный источник опасности находится на западе, он двинулся туда. Мятеж начался точно в намеченный срок 18 октября 1483 года — вспыхнули бунты в графствах Кепт, Сарри, Беркшир, Уилтшир и Девоншир. Однако погода нарушила все планы восставших. В течение 10 дней в Уэльской марке лил дождь. Река Северн вышла из берегов, и армия Бакингема не смогла перебраться в Англию. Многие утонули при попытке форсировать реку, остальные в массовом порядке начали дезертировать. Армия развалилась. Джон Мортон епископ Илийский переоделся монахом и скрылся в Фенланде — болотистой местности между городами Или и Питерсборо. Переждав, пока волнения улягутся, он бежал на корабле из Кингс-Линна во Фландрию и поселился в Антверпене. Сам Бакингем бежал в Шрусбери, где спрятался в доме одного из своих сторонников, Ральфа Банастра под видом его наемного работника. Банастр выдал своего господина, соблазнившись высокой наградой, обещанной за голову герцога.

Генри Тюдор, задержанный штормами, высадился на английском берегу, когда все было уже кончено. Он благоразумно повернул назад во Францию. Герцог Бакингемский был доставлен в Солсбери, куда 1 ноября 1483 года прибыл Ричард с сильной армией. Бакингем умолял короля о личном свидании, но тот отказался встречаться с предателем и слушать его оправдания. Генри Стаффорду 2-му герцогу Бакингемскому отрубили голову на рыночной площади Солсбери на следующий день, несмотря на то, что это было воскресенье. В Бриджуотере королевские солдаты схватили еще одного участника заговора — Томаса Сент-Леджера, второго мужа Энн Йоркской, сестры Ричарда. Его также обезглавили.

Прибыв в Эксетер, Ричард III продолжил расследование. Выяснилось, что в мятеж были вовлечены Уолтер Девере лорд Феррере Чартлейский, хранитель острова Уайт сэр Уильям Баркли Бивестонский, управляющий замком Райзинг сэр Уильям Нивет, сэр Томас Буршье и даже сам кардинал Томас Буршье архиепископ Кентерберийский. Вскрылось и активное участие в заговоре леди Маргарет Бофорт, но ее не отправили на плаху. Казнить или истязать женщин было не в обычаях Йорков, для этого Англии пришлось дождаться правления Тюдоров. Ричард III ограничился тем, что вызвал в себе ее мужа Томаса Стэнли графа Дербийского и напомнил, что тот несет полную ответственность за свою жену. Графу Дербийскому удалось доказать свою непричастность к заговору и полную лояльность. Король назначил его лордом-констеблем Англии и приказал держать жену-бунтовщицу в одном из северных замков, принадлежавших Стэнли, в полной изоляции. Впрочем, Маргарет продолжала сноситься со своим сыном Генри Тюдором через духовника Кристофера Арсуика. Тот передавал на континент ее сообщения, а иногда даже письма.

 

Ричард III. Внутренняя и внешняя политика

23 января 1484 года, наконец, собрался Парламент — первый с момента смерти Эдуарда IV. Спикером был избран Уильям Кэтсби, один из наиболее доверенных королевских слуг. Ричарду III необходимо было узаконить свое положение, несмотря на то что он восемь месяцев de facto правил страной. Парламент признал его королем и ратифицировал все решения Великого совета от 25 июня 1483 года. Был принят акт «О королевском титуле» (лат. Titulus Regius), официально объявлявший детей Эдуарда IV и Элизабет Вудвилл бастардами.

По настоянию короля Парламент уделил большое внимание законодательству. Он объявил незаконными «добровольные» пожертвования: людей больше нельзя было принуждать давать займы или подарки сильным мира сего против своей воли. Были запрещены тайные передачи земельных владений. По этой практике, в частности, земли на время участия их владельца в мятеже передавались в другие руки, чтобы защитить их от возможной конфискации. Парламент принял первый закон об исковой давности, который гласил, что судебный иск должен подаваться в течение пяти лет с момента причинения ущерба. Судьи получили право единолично решать вопрос об освобождении под залог, в то время как ранее это мог сделать только суд в полном составе. Был принят ряд мер, направленных на защиту английской торговли и товаров.

Ричард III направил все свои усилия на улучшение системы управления страной. Он защищал права Церкви, стремился оградить своих подданных от угроз физической расправы, от угнетений и вымогательств. Король обеспечил судам возможность делать свою работу, не опасаясь постороннего вмешательства. Он боролся с грабежами и другими серьезными преступлениями, уничтожал бандитизм на дорогах. Все подданные, независимо от их положения и состояния, получили право на прямую королевскую защиту, и многие проблемы простых людей Ричард III действительно решал очень оперативно. Шерифы следили за порядком, местные лорды обязаны были оказывать им всемерную поддержку.

В 1484 году Ричард III предпринял еще одну попытку посадить на шотландский трон Александра Стюарта герцога Олбанийского. Попытка вторжения в Шотландию провалилась, но он смог все-таки извлечь выгоду даже из своей неудачи. В июле 1484 года Ричард III подписал договор с королем Джеймсом III о трехлетием перемирии. Стороны, кроме того, договорились о совместной борьбе с пиратством, подрывавшим морскую торговлю, и о взаимном прекращении приграничных набегов.

В апреле 1484 года скоропостижно скончался Эдуард Миддлхэмский, единственный сын и наследник Ричарда III. Королева Энн Невилл за восемь лет брака смогла родить только этого болезненного мальчика, поэтому казалось маловероятным, что она сможет дать жизнь еще одному ребенку. Ричард избрал условным наследником Эдуарда графа Уорикского, сына Джорджа Кларенсского, поддавшись на уговоры жены: Эдуард был психически неполноценным, но он приходился родным племянником королеве. Энн Невилл скончалась 16 марта 1485 года. Тюдоровские историки не упустили возможности обвинить Ричарда III и в этой смерти, хотя она умерла от туберкулеза. Король немедленно изменил завещание и назначил условным наследником Джона де Ла Поля графа Линкольнского, сына своей сестры Элизабет и Джона де Ла Поля 2-го герцога Саффолкского.

Ричард III мог жениться еще раз. Его недруги стали активно распространять злонамеренный слух, что король выбрал в жены родную племянницу — Элизабет Йоркскую, дочь Эдуарда IV, ту самую, на которой хотел жениться Генри Тюдор. Принимать всерьез это невероятное обвинение невозможно хотя бы потому, что Святой престол никогда не дал бы своего согласия на брак между столь близкими родственниками. Однако слух настолько встревожил умы современников, что королю пришлось давать объяснения перед Королевским советом и заверять лордов, что у него и в мыслях не было подобных планов.

Между тем постепенно налаживались отношения Ричарда III с Бретанью. В августе 1484 года Англия пообещала герцогу Бретонскому военную помощь против Франции в обмен на выдачу Генри Тюдора и его приверженцев. Бретонцы согласились, и в сентябре сэр Джеймс Тиррелл отправился в Бретань, чтобы обсудить детали договора. Член Королевского совета Томас Стэнли граф Дербийский предупредил свою жену Маргарет Бофорт, а та послала Кристофера Арсуика в Антверпен к Джону Мортону. Генри Тюдор немедленно покинул Бретань: Анна де Божё, сестра короля Франции и регентша, согласилась принять Гепри в своей стране и даже выслала ему денег на дорогу.

До конца 1484 года Генри Тюдор держал свой двор в Монаржи, куца стекались беглецы из Бретани и Англии, Там собралась теплая компания: Джаспер Тюдор бывший граф Пембрукский, Томас Грей маркиз Дорсетский, сэр Эдуард Вудвилл, сэр Эдуард Пойнингс, будущий епископ Уинчестерский Ричард Фокс. Вскоре к ним присоединился Джон де Вер 13-й граф Оксфордский, просидевший в замке Эммиз в Кале целое десятилетие. Он уговорил своего тюремщика, коменданта Эммиза сэра Джеймса Блаунта, вместе бежать в Монаржи.

Ричард III был убежден, что Гепри Тюдор рано или поздно предпримет новую попытку вторжения. Он сделал своей резиденцией Ноттингемский замок, который находился в стратегическом центре Англии и позволял контролировать любую точку побережья, где могли высадиться мятежники.

 

Ричард III. Битва на Босуортском поле

Вечером 7 августа 1485 года Генри Тюдор с небольшой армией сошел на берег в местечке Дейл, расположенном недалеко от Милфорд-Хейвен в Уэльсе. Утром он двшгулся по направлению к английской границе. Его дядя Джаспер Тюдор обещал привести на помощь пембрукширцев; Рис ап Томас, великий вождь Южного Уэльса, и сэр Джон Сэвидж также поклялись привести подкрепления. Однако вместо подкреплений до мятежников дошли слухи, что навстречу им идет сэр Уолтер Херберт с большим королевским войском. Впрочем, известия оказались ложными.

В Кардигане к Тюдору, наконец, начали присоединяться добровольцы. Привел свой отряд Рис ап Томас, надеявшийся после победы стать наместником Уэльса. В Ньютауне подошли сэр Джон Сэвидж, сэр Гилберт Толбот и Джон ап Маредид. Братья Стэнли — Томас граф Дербийский и сэр Уильям — прислали сообщение, что окажут помощь, «когда придет время»: в руках Ричарда III в качестве заложника их лояльного поведения находился Джордж Стэнли, сын графа.

Армия мятежников 12 августа беспрепятственно вошла в Шрусбери. Это время в Лестере собирались королевские войска. Свои отряды привели Джон Хауэрд герцог Норфолкский и его сын Томас граф Саррейский, Френсис виконт Ловелл, сэр Ричард Рэтклифф, сэр Роберт Брекенбери. С большой неохотой явился Генри Перси граф Нортумберлендский. 15 августа пришло послание от Томаса Стэнли графа Дербийского, в котором он ссылался на мучившую его лихорадку и выражал сомнение, что сможет прибыть вовремя. Король покинул замок Ноттингем 19 августа и также подошел в Лестер с сильным мидлендским войском.

Место битвы на Босуортском поле, вид на север с холма на поле боя

Разведчики донесли Ричарду III, что войско графа Дербийского стоит в Сток-Голдинге, отряды его брата сэра Уильяма Стэнли — в Шентоне и армия Генри Тюдора — у Этерстоуна. Ночью 21 августа королевская армия расположилась на холме у Саттон-Чейни. Авангард был выслан на сопку, расположенную перед лагерем, с приказом удерживать ее всеми силами, если противник попытается атаковать ночью. На следующий день Ричард хотел занять позицию на Амбионском холме, оставив на месте ночной стоянки графа Нортумберлендского с резервом.

С рассветом 22 августа отряды графа Норфолкского двинулись к вершинам Амбионского холма. За ними шли войска короля. Отряд Нортумберленда остался на месте в качестве арьергарда. Королевская армия заняла намеченные позиции на Амбионском холме, откуда открывался обзор на многие километры вокруг. Отряд Норфолка не слезал с коней: спешиться воины должны были перед самым сражением. Такой же приказ получили солдаты короля, только сам Ричард III и 80 его рыцарей оставались верхами в течение всего боя. Артиллерию король расположил на южном левом фланге, прикрытом болотом.

Ночью войска сэра Уильяма Стэнли пересекли равнину и выстроились в полумиле от королевской армии, под прямым углом к ее порядкам. За ними второй линией расположились отряды графа Дербийского. Король отправил гонца к братьям Стэнли с приказом встать на правом фланге и встретить врага лицом к лицу. Никакого движения войск Стэнли не последовало. Подозрение Ричарда III, что братья ему изменили, окрепло, тем более что Джону герцогу Норфолкскому ночью в палатку подбросили предупреждение:

Расстановка сил в битве на Босуортском поле

Центром армии Тюдора командовал Джон де Вер 13-й граф Оксфордский, правым крылом — сэр Гилберт Толбот, дядя Джорджа Толбота 4-го графа Шрусберийского, а левым — сэр Джон Сэвидж, женатый на Кэтрин Стэнли, сестре братьев-изменников. В тылу размещался небольшой конный резерв, исполнявший также роль личной охраны Генри Тюдора. У мятежников была сильная артиллерия, которую они частично привезли с собой из Франции, а частично реквизировали по пути к месту сражения. Предположительно армия Тюдора насчитывала 5000 человек, войска Стэнли — до 3000, а королевская армия вместе с отрядом Нортумберленда — 10 000 солдат. Шансы мятежников на победу были невелики. Почти никто из великих лордов не поддержал их; Ричард III имел значительное численное преимущество на поле боя, но судьбу королевства решили предательство и трагическая случайность.

Битва на Босуортском поле

Армия Тюдора начала наступление, но была вынуждена отклониться к северу, чтобы обойти болото. Затем мятежники возобновили атаку на Амбионский холм. Началась артиллерийская перестрелка. Армии вот-вот должны были сойтись на расстояние выстрела из лука. В этот момент от Стэнли вернулся королевский гонец. По преданию, он привез дерзкий ответ. Граф Дербийский передавал королю, что у него много сыновей. Это был намек на то, что судьба Джорджа его не волнует. Ричард отдал приказ казнить заложника, но его так и не успели выполнить.

Вступили в бой лучники, но армия Тюдора продолжала наступать вверх по склону. Тяжеловооруженные всадники Норфолка ринулись в атаку. Фланги мятежников сдвинулись к центру, образовав трапецию, вершиной направленную на противника. Оксфорд приказал солдатам не удаляться от штандарта своих офицеров более чем на 10 шагов и запретил очертя голову бросаться в преследование. Герцог Норфолкский начал отводить свои отряды для перегруппировки, но в этот момент был убит. Командование перешло к его сыну Томасу графу Саррейскому. Ричард III потребовал от Нортумберленда присоединиться к новой атаке, но тот отказался сдвинуться с места. Свой отказ он мотивировал тем, что ему необходимо оставаться на месте, чтобы удерживать Стэнли от каких-либо враждебных действий. Верный Кэтсби пытался уговорить короля покинуть поле боя, поскольку проигранная битва не означала конца всей войны, но Ричард отказался последовать его совету.

Церковь в Саттон-Чейни, на месте битвы на Босуортском поле

Небольшой отряд из резерва во главе с Генри Тюдором направился к боевым порядкам братьев Стэнли, вероятно, чтобы склонить их вступить в бой на своей стороне. Решив закончить бой одним ударом, Ричард III схватил секиру и повел ему наперерез 80 своих рыцарей, среди которых были сэр Роберт Брекенбери, сэр Ричард Рэтклифф, сэр Мармадьюк Констебл, Френсис лорд Ловелл, сэр Джеймс Харингтон, сэр Ральф Эштон, сэр Томас Пилкингтон, сэр Роберт Перси, Уильям Сапкот, сэр Хамфри и Томас Стаффорды, Джон Кендалл. Тяжеловооруженные всадпики обогнули правый, северный фланг королевской армии, устремились вниз по склону и столкнулись с отрядом Тюдора. В завязавшейся схватке Ричард III был сбит с коня и зарублен. Вместе с ним погибли сэр Роберт Брекенбери и сэр Ричард Рэтклифф. Войска Стэнли вышли из состояния неподвижности и ударили по королевской армии, которая предпочла сложить оружие. Братьям Стаффордам и Френсису лорду Ловеллу удалось бежать. Генри Перси граф Нортумберлендский и Томас Хауэрд граф Саррейский сдались Тюдору и были заключены в Лондонский Тауэр. Уильяма Кэтсби схватили позже и обезглавили в Лестере.

Амбионский холм принимается большинством историков как истинное место битвы. Однако некоторые считают, что основное столкновение произошло на равнине, в километре на запад от холма. Это могло иметь смысл, если бы Ричард III планировал атаковать. Но он не был твердо уверен даже в войсках Нортумберленда, не говоря уже о Стэнли, и вряд ли собирался вести активные наступательные действия.

 

Генри VII. Коронация

Согласно легенде, после окончания сражения сэр Уильям Стэнли нашел золотую корону Ричарда III в зарослях ежевики и водрузил ее на голову Генри Тюдора. Обнаженное тело Ричарда, покрытое кровью из множества ран, было доставлено в Лестер. Два дня оно лежало в монастыре, выставленное на всеобщее обозрение, пока монахи, наконец, не получили разрешения похоронить его.

Одним из первых своих распоряжений Генри Тюдор провозгласил себя королем с 21 августа, то есть со дня, предшествовавшего битве на Босуортском поле. Таким образом он присвоил себе право объявить всех, сражавшихся против него, государственными изменниками. Через несколько дней Генри Тюдор издал воззвание, в котором провозглашалось помилование простым солдатам.

Гепри VII короновался в Вестминстере 30 октября 1485 года. Парламент, собравшийся 7 ноября, столкнулся с трудной проблемой. Наверное, со времен короля Стивена в Англии не было претендента на трон, имевшего столь мало законных к тому оснований. При этом Генри требовал, чтобы Парламент признал его королем не только по праву завоевания, но и по праву наследования:

…как по справедливому наследованию титула, так и согласно несомненному решению Господню, проявившемуся в том, что мне была дарована победа на поле боя над моим врагом.

При всей поразительной покладистости Парламентов XV века на этот раз ни Лорды, ни Общины не решились на столь наглое попрание законности. Ведь Тюдор не мог считаться наследником ни по линии отца, ни по линии матери. Свадьбу с Элизабет Йоркской он оттягивал как мог, но даже этот брак не спасал положения: по праву жены стать королем в Англии того времени было невозможно. Парламент решил просто признать сложившееся положение вещей, ни словом не упомянув о преемственности или каких-либо других основаниях, оправдывающих переход короны к Тюдору. Принятый Парламентом «Акт о престолонаследии» гласил:

Генри, милостью Божьей король Англии и Франции и лорд Ирландии, в Парламенте, собравшемся в Вестминстере седьмого дня ноября, на первом году правления короля Генри VII после Завоевания. Во славу Господа всемогущего, во имя богатства, процветания, и безопасности нашего королевства Англии, и особенно для умиротворения всех подданных короля того же [королевства], дабы избежать всяческой неопределенности и сомнений: да будет предписано, установлено и принято властью этого действующего Парламента, что наследование корон королевств Англии и Франции, со всеми королевскими прерогативами и титулами, к ним прилагающимися, а также всех прочих сеньорий, принадлежащих королю за морем, со всем, что к ним по зрелом размышлении следует или относится — существует, остается и пребывает в благороднейшей персоне нашего нынешнего верховного господина, короля Генри VII, и в наследниках от его плоти, законно появившихся, и так будет продолжаться с Божьей милостью бессрочно, и никак иначе.

18 января 1486 года Генри VII выполнил, наконец, свое обещание и женился на Элизабет. За этим последовал еще один парламентский акт, который отменял Titulus Regius. Король приказал уничтожить сам документ, признававший детей Эдуарда IV незаконнорожденными, а также все бумаги, с ним так или иначе связанные. Больше того, парламентский акт, аннулировавший Titulus Regius, тоже подлежал уничтожению. В результате до нас случайно дошла лишь небольшая выдержка из этого документа:

… тот упомянутый билль, акт и отчет, должен быть аннулирован и полностью уничтожен; и той же самой властью предписывается, что этот самый акт и отчет должен быть изъят из парламентских архивов, и должен быть отменен и сожжен, и предан бессрочному забвению…

В роду Генри VII и так было слишком много бастардов — он не мог позволить, чтобы на его супруге лежала хоть тень подозрения в незаконнорожденности.

 

Генри VII. Восстание Стаффордов и Ловелла

Весной 1486 года король Генри VII по традиции отправился в королевское путешествие. Он решил посетить северные графства страны, жители которых по-прежнему испытывали сильные симпатии к дому Йорков и особенно были преданы памяти Ричарда III. Он доехал до Линкольна и остановился там, чтобы отпраздновать Пасху.

В это время Френсис виконт Ловелл, сэр Хамфри Стаффорд и Томас Стаффорд, нашедшие убежище в Колчестере после разгрома на Босуортском поле, решили действовать. Ловелл отправился на север, а Стаффорды — в западные графства. Сэр Хамфри Стаффорд, находясь под аттинктурой, испытывал затруднения с набором войска. Поэтому он раснустил по окрестностям слухи, что король его помиловал, и даже показывал сфабрикованное королевское прощение. Королю сообщили эти тревожные известия, но он пренебрег ими и продолжил свое путешествие. В Йорке Генри VII получил более определенную информацию — о том, что лорд Ловелл находится неподалеку с большими силами, а Стаффорды подняли знамя восстания в Вустершире и захватили город Вустер. Король поспешно собрал около 3000 человек, в основном плохо вооруженных, и отправил их против Ловелла вместе с частью своей свиты под командованием Джаспера Тюдора герцога Бедфордского.

Перед началом сражения, 22 апреля 1486 года, Бедфорд объявил, что король помилует тех, кто перейдет на его сторону. Ловелл, и так не очень доверявший своим людям, после предложения королевской амнистии бежал в Ланкашир, где некоторое время скрывался у сэра Томаса Браутона. Затем он перебрался морем во Фландрию к Маргарет герцогине Бургундской, дочери Ричарда 3-го герцога Йоркского. Его солдаты, брошенные командиром, сдались Джасперу Тюдору.

Братья Стаффорды возлагали большие надежды на Ловелла. Услышав о его позорном бегстве, они впали в отчаяние, а их войско рассеялось. Братья укрылись в убежище Колнхема, деревни близ Эбингдона, однако сэр Джон Сэвидж 13 мая во главе отряда из 60 солдат ворвался в Колнхем и захватил Стаффордов. Суд королевской скамьи, рассмотрев привилегии этого места, не счел его пригодным служить святым убежищем для предателей. Сэра Хамфри 5 июля 1486 года приговорили к смерти и казнили в Тайберне, а Томас получил прощение: судьи решили, что он лишь следовал примеру своего старшего брата. После этого случая папа Иннокентий VIII получил несколько петиций, в которых выражалось возмущение действиями Гепри VII, нарушившего неприкосновенность убежища. Папе пришлось издать специальную буллу, в которой он полностью отменил привилегии святых мест по укрывательству государственных изменников.

 

Генри VII. Восстание Ламберта Симнела

Прибежищем противников династии Тюдоров стала Бургундия. Маргарет Йоркская, вдовствующая герцогиня Бургундская, ненавидела узурпатора английского трона и располагала ресурсами, чтобы поддерживать недовольных. При ее дворе нашли убежище Фрэнсис виконт Ловелл — близкий соратник Ричарда III и Джон де Ла Поль граф Линкольнский — официально признанный наследник трона. Маргарет Йоркская поддержала восстание йоркистов, знаменем которого стал Ламберт Симнел — десятилетний сын оксфордского плотника, принявший имя Эдуарда графа Уорикского, сына Джорджа Кларенса.

Вряд ли этот обман мог ввести кого-либо в заблуждение: настоящий граф Уорикский томился в Лондонском Тауэре, и Генри VII мог в любую минуту показать его народу. Но угроза трону Тюдора таилась в другом. Заговор поддерживали могущественные силы. Герцогиня Бургундская предоставила мятежникам корабли и сильный отряд немецких наемников под командованием капитана Мартина Шварца. Граф Линкольнский и виконт Ловелл присоединились к восставшим.

Ламберт был коронован 24 мая 1487 года в Крайстчерчском соборе в Дублине под именем Эдуарда VI. В его армию влилось множество храбрых, хотя и плохо обученных ирландцев под предводительством сэра Томаса ФитцДжералда. Мятежники высадились в Ланкашире 4 июня. Они объявили, что пришли вернуть трон юному Эдуарду VI. Но восставшие не смогли заручиться поддержкой северян — ланкаширцев и йоркширцев. Стэнли также сохранили верность королю.

Возможно, на этом месте произошла битва при Стоук-Филде. Вид на Фискертон

Сражение произошло недалеко от Стоука 16 июня 1487 года. Королевскими отрядами командовали опытные воины Джон де Вер 13-й граф Оксфордский и Джордж Стэнли лорд Стрейндж Нокинский. Восставшие под командованием графа Линкольнского и виконта Ловелла заняли выгодную позицию на вершине холма, расположенного к юго-западу от деревни Ист-Стоук в Ноттингемшире. В девять часов утра подошел авангард королевских войск во главе с графом Оксфордским, проделавший 12-километровый марш от Рэтклиффа. Мятежники бросились в атаку. Ирландцы сражались отчаянно, но им не хватило умения и выдержки, чтобы сломить стойкое сопротивление врага. В результате они отступили. Немецкий двухтысячный отряд, составлявший ядро армии восставших, держался стойко. Значительно уступая в численности королевским войскам, он чуть было не изменил ход боя, но в конечном счете был разбит. Большая часть захваченных в плен англичан и ирландцев была казнена, иностранным наемникам дали возможность уйти. Симнел также попал в плен, но Генри VII помиловал его и определил на свою кухню помощником повара. Джон де Ла Поль граф Линкольнский погиб в битве.

Расстановка сил в битве при Стоук-Филде

Еще долго Тюдорам пришлось отстаивать свое право на трон от различных претендентов. Но, как бы ни была серьезна угроза их правлению, они сумели укрепить свои позиции. Йорки сошли с исторической сцены, и династический конфликт, длившийся почти век, закончился.

 

Генри VII. Законные наследники трона

Генри VII Тюдор, как, впрочем, и его преемник Генри VIII, не отличался особым мягкосердечием. Будучи узурпатором, он ревностно следил за всеми, кто по праву рождения стоял ближе к трону. Каждый их нромах использовался королем, немедленно устранявшим соперников.

Джон де Ла Поль 1-й граф Линкольнский был самым опасным претендентом на корону и по праву рождения, и как официально назначенный королем Ричардом III условный наследник. Он участвовал в восстании самозванца Ламберта Симнела и погиб в битве при Стоук-Филде в 1487 году. В ноябре 1487 года Джон де Ла Поль был посмертно обвинен в государственной измене и лишен всех титулов. Заботы о поддержании претензий рода на трон перешли к его брату Эдмунду де Ла Полю 3-му герцогу Саффолкскому. В 1501 году он покинул Англию, чтобы заручиться поддержкой Максимилиана I императора Священной Римской империи. Вместо этого в 1506 году сын императора Филипп IV герцог Бургундский выдал Саффолка королю Генри VII с условием, что мятежнику сохранят жизнь. Тюдор не нарушил договоренности и ограничился тем, что заключил де Ла Поля в тюрьму. Однако Генри VIII, следующий король, не посчитал себя связанным какими-либо обязательствами и в 1513 году приказал казнить заключенного.

Еще один из братьев, сэр Уильям де Ла Поль, был заключен в 1502 году в Лондонский Тауэр, где провел 37 лет и скончался в 1539 году. Права на трон перешли к младшему брату Ричарду, который был лишен всех титулов, но, несмотря на это, самочинно объявил себя графом Саффолкским. Он погиб 24 февраля 1525 года в битве при Павии. На нем прервалась самая опасная для Тюдоров линия претендентов.

Однако де Ла Поли были не единственными, кто действовал на нервы королям новой династии. Эдуард 17-й граф Уорикский, сын Джорджа Кларенса, с детства страдал слабоумием и мало годился для трона. Но Генри VII помнил, что на короткое время он был назначен Ричардом III условным наследником, и не мог оставить это без внимания. Он заточил 10-летнего подростка в Лондонский Тауэр, где тот оставался в заключении до 1499 года, когда потерпел неудачу мятеж Перкина Уорбека. Эдуард Уорикский был обезглавлен по обвинению в государственной измене, хотя и не принимал никакого участия в мятеже, находясь в тюрьме.

Эдуард Стаффорд 3-й герцог Бакингемский был внуком Маргарет Бофорт (тезки и двоюродной сестры другой Маргарет Бофорт — матери Генри VII). Но в отличие от короля по отцу его род восходил не к безвестному валлийскому бастарду, а к дочери Томаса Вудстокского 1-го герцога Глостерского, пятого сына короля Эдуарда III. Долгое время герцог Бакингемский пользовался расположением королей Генри VII и Генри VIII. Однако в 1520 году на него пало подозрение в государственной измене. В 1521 году он был арестован и заключен в Лондонский Тауэр. По настоянию Генри VIII суд пэров признал его виновным в распространении пророчеств о скорой смерти короля и подготовке убийства монарха. Герцог был казнен 17 мая 1521 года на Тауэр-Хилле — холме, расположенном к северо-западу от Тауэра.

Дочь Джорджа герцога Кларенсского и сестра Эдуарда 17-го графа Уорикского Маргарет вышла замуж за сэра Ричарда Поула. У них родилось пятеро детей, причем четверо из них — мальчики. В 1513 году она наследовала титул 8-й графини Солсберийской. В 1538 году ее старший сын Генри Поул 1-й барон Монтегю был арестован по обвинению в измене и казнен. Второй сын сэр Джеффри Поул обвинен в государственный измене и отправлен в изгнание. Сама леди Солсбери, несмотря на преклонный возраст (ей к тому времени исполнилось 65 лет), также была арестована. Ее подвергли допросам с пристрастием, но не добились никаких признаний. Тем не менее Парламент признал леди Маргарет виновной в государственной измене. Два года она провела в заточении в Лондонском Тауэре в ужасных условиях. В апреле 1541 года без каких-либо дополнительных процедур ее приговорили к казни. Неопытный палач нанес леди Маргарет десять ударов, прежде чем смог отрубить ей голову. В 1886 году Маргарет Поул была причислена к лику блаженных папой Львом XIII.

Генри Кортеней 1-й маркиз Эксетерский был сыном Кэтрин Йоркской, дочери короля Эдуарда IV. В начале ноября 1538 года маркиза Эксетерского, его жену и их сына Эдуарда арестовали и заключили в Лондонский Тауэр. 3 декабря 1538 года Кортепей предстал перед судом в Вестминстер-Холле. Серьезных доказательств существования так называемого заговора Эксетера не обнаружилось. Однако 9 января 1539 года Генри Кортеней был обезглавлен за государственную измену. Его жена и сын лишились титулов и состояний.

Генри Буршье 2-й граф Эссексский приходился внуком Изабели, дочери Ричарда Конисбургского 3-го графа Кембриджского. По отцу его род восходил к Томасу Вудстокскому 1-му герцогу Глостерскому, пятому сыну короля Эдуарда III. Граф Эссексский любезно избавил доброго короля Генри VIII Тюдора от хлопот, упав в 1540 году с коня и сломав себе шею.

Закончим этот весьма красноречивый список Джоном бастардом Глостерским — незаконнорожденным сыном Ричарда III. Король Генри VII казнил его в 1491 году, хотя Джон заведомо не имел никаких прав на престол. Но Тюдор посчитал, видимо, что лишняя предосторожность не повредит.

Вот так первые два короля династии Тюдоров методично уничтожили всех, в чьих жилах текла благородная кровь Плантагенетов. Нам кажется, что после всего этого настаивать на законности их восшествия на трон по меньшей мере кощунственно. Впрочем, наши выводы не в силах повлиять на исторические реалии: Парламент 1485 года утвердил власть узурпатора над Англией.

 

Трагическая судьба двух сыновей Эдуарда IV — некоронованного короля Эдуарда V и его младшего брата Ричарда Шрусберийского герцога Йоркского — не относится напрямую к теме этой книги, поскольку не укладывается в рамки конфликтов Ланкастеры-Йорки или Йорки-Тюдоры. Тем не менее косвенно она оказала серьезное влияние на исход противостояния Ричарда III и Генри Тюдора и заслужила более пристальное внимание, чем какой-то ординарный эпизод времен правления последнего короля Йорков.

Во всемирной истории есть загадки, которые никогда, вероятно, не будут разгаданы, — к ним относится, например, тайна Железной Маски. С полным правом к числу неразрешимых головоломок, оставленных нам ушедшими поколениями, можно отнести и судьбу Тауэрских принцев, или правильнее — Принцев в Тауэре (от англ. The Princes in the Tower). Что случилось с ними на самом деле, кто был виновником их смерти? Однозначный ответ на этот вопрос дать невозможно из-за полного отсутствия достоверных фактов, необходимых для анализа, из-за крайней скудости косвенной информации и из-за многовекового пристрастного отношения к королю Ричарду III и его роли в истории с принцами. Самое обидное, что в обозримом будущем вряд ли удастся серьезно продвинуться в понимании подоплеки этих событий, поскольку сомнительно, что будут обнаружены какие-то новые важные свидетельства, а все письменные источники уже изучены, все археологические открытия уже сделаны. Остается лишь надеяться, что когда-нибудь появятся новые исторические инструменты и методы анализа, которые прольют свет на то, что происходило в стенах Лондонского Тауэра в 1483–1485 годах.

Мы же попытаемся просто поразмышлять о вероятностях и отделить семена истины от плевел домыслов. Человек в принципе существо алогичное и импульсивное. Минутный душевный порыв часто заглушает голос разума и приводит к поступкам, которые невозможно объяснить, опираясь лишь на логику. Безупречный герой может совершить злодеяние, а закоренелый негодяй неожиданно продемонстрировать благородство; умный сделать откровенную глупость, а полный болван случайно угадать единственно правильное решение. Да что там, не так-то просто разобраться с характерами людей, отделенных от нас пятью с лишним столетиями и руководствовавшихся моральными принципами, несколько отличными от наших, при том, что нам порой не под силу проникнуть в помыслы своих современников.

 

Краткая история принцев

Детство оба принца провели в замке Ладлоу, в Уэльской марке, опекаемые братом королевы, Энтони Вудвиллом 2-м графом Риверсом. Их отец Эдуард IV скончался 9 апреля 1483 года.

Тауэрские принцы

В завещании, составленном еще в 1475 году, он поручал заботу о детях своей дорогой супруге-королеве. Но перед смертью король изменил завещание, назначив лордом-протектором Англии и опекуном принцев своего младшего брата Ричарда герцога Глостерского. Несмотря на то, что все копии нового завещания были уничтожены стараниями Вудвиллов, можно все же с уверенностью говорить о его существовании, поскольку тому имеется множество прямых и косвенных свидетельств. Доменико Манчини, находившийся при английском дворе с конца 1482 года до середины лета 1483 года, совершенно определенно указывал, что король назначил распорядителем королевства и опекуном принцев своего брата Ричарда. Намеки на новое завещание содержатся в проекте речи лорда-канцлера, которую он собирался произнести на открытии первого Парламента нового царствования. Уильям лорд Хастингс, выступая на Совете, также апеллировал к предсмертной воле Эдуарда IV, предлагая утвердить Ричарда Глостерского на посту лорда-протектора.

Дату коронации Эдуарда V назначили на 4 мая 1483 года. В Ладлоу полетела тайная инструкция от вдовствующей королевы, согласно которой граф Риверс должен был привезти юного короля в Лондон не позднее 1 мая. Герцог Глостерский находился в Миддлхэме, когда получил известие о смерти венценосного брата. Он немедленно отправился со своей свитой на юг. Остановившись в Йорке, Ричард принес клятву верности новому монарху и привел к присяге своих слуг.

24 апреля 1483 года Энтони Вудвилл граф Риверс и молодой король выехали из Ладлоу в Лондон. В это же время герцог Глостерский двигался к Нортхемптону, где должен был встретиться с герцогом Бакингемским. В Стоуни-Стратфорде 30 апреля вооруженная свита двух герцогов перехватила конвой Эдуарда V. Энтони Вудвилл граф Риверс, его племянник сэр Ричард Грей, сэр Томас Воган и кентский рыцарь сэр От были арестованы по обвинению в организации заговора против юного короля и умышлении на жизнь герцога Глостерского. Конвой Эдуарда V был заменен на слуг Глостера и Бакингема. Короля доставили сначала в Нортхемптон, а затем в Лондон, где поселили в епископском дворце Сен-Поль. Великий совет единогласно подтвердил полномочия Ричарда Глостерского в качестве лорда-протектора Англии.

Коронация Эдуарда V была назначена на 24 июня 1483 года, затем перенесена на 22 июня. На заседании Совета 9 июня 1483 года неожиданно выступил Роберт Стиллингтон епископ Батский и Уэллзский. Он представил доказательства существования предварительного брачного контракта между Эдуардом IV и некоей вдовой Элеонорой Ботелер (Толбот), дочерью графа Шрусберийского, подкрепленные документами и свидетельскими показаниями. В свете выяснившихся обстоятельств коронацию было решено отложить. После заявления епископа Батского и Уэллзского стало совершенно очевидно, что Ричард Глостерский собирается захватить трон: решение о незаконности или законности супружеских уз подлежало юрисдикции Церкви, на рассмотрение которой это дело передать не удосужились, а основанием для лишения принцев их наследственных прав являлось только решение Парламента. Но ближайший Парламент собрался лишь в 1484 году.

Тем не менее подготовка к коронации продолжалась. Эдуард V был переведен в Лондонский Тауэр согласно древней традиции. Вскоре к нему присоединился его брат Ричард Шрусберийский, поскольку его присутствие рядом с юным королем являлось важным элементом торжественной процессии. В этот момент лорд-протектор вызвал верные воинские отряды с севера страны, а герцог Бакингемский — из Уэльской марки.

24 июня перед лордом-мэром Лондона и олдерменами Генри Стаффорд заявил, что корона должна перейти вовсе не к Эдуарду V, а к Ричарду герцогу Глостерскому. 25 июня Бакингем повторил свое заявление в соборе Святого Павла на Великом совете. Основанием для изменения порядка наследования он представил незаконнорожденность принцев.

Брак между королем Эдуардом IV и Элизабет Вудвилл, заключенный в 1464 году, был объявлен баронами недействительным, а Ричард III сел на трон по решению Великого совета. В четверг 26 июня 1483 года началось его правление. Коронацию назначили на воскресенье 6 июля. Тауэрские принцы на момент церемонии были живы, поскольку их время от времени видели играющими во дворе Лондонского Тауэра или за окнами апартаментов. Правда, врач Эдуарда V Джон Арджентайн рассказывал Доменико Манчини, что его подопечный находился в крайне подавленном состоянии и много времени проводил в молитвах.

И с тех пор дети как в воду канули: дальнейшая судьба сыновей Эдуарда IV покрыта мраком неизвестности. Таким образом, достоверно известен лишь один факт: принцы были живы в начале июля 1483 года.

Теперь посмотрим, что представлял собой Лондонский Тауэр в XV веке. Несомненно, он являлся государственной тюрьмой с казематами и камерами для заключенных. Однако было бы неправильным сводить функции этого старинного замка только к пенитенциарным. Он выполнял важную церемониальную роль, олицетворяя королевскую власть и все еще служа королевской резиденцией: строительные работы по обустройству жилых покоев в Тауэре велись даже при Генри VII. Тюдор расширил апартаменты Фонарной башни, возвел новые палаты и библиотеку, к которым пристроил длинную галерею. Кроме того, в замке находилась королевская казна, размещались сокровищница и государственный архив. В Лондонском Тауэре располагался арсенал, где хранились пушки и оружие, а в XIV–XV веках замок являлся одним из центров производства пороха.

Таким образом, Тауэр был достаточно населенным местом. В нем обитали не только гарнизон и тюремщики, но также королевская охрана, немалое число правительственных клерков и обслуживающего персонала. У принцев был личный врач Джон Арджентайн, им наверняка прислуживал личный повар — сложно представить, что наследнику престола готовили еду на общей кухне и кормили вместе с солдатами. Из этого можно сделать вывод, что исчезновение принцев не могло пройти незамеченным. Масса людей заметила бы это, и слухи немедленно распространились бы по Лондону: Тауэр не был закрытым объектом вроде парижской Бастилии XVII века, и большая часть его служащих жила в городе. Поэтому очень показательно, что молва о смерти принцев пошла в августе-сентябре 1483 года, как свидетельствует «Кройландская хроника»:

В это время… два вышеуказанных сына короля Эдуарда оставались в Лондонском Тауэре, на попечении тех особ, которым это было поручено. Чтобы освободить их из заключения народ южных и западных частей королевства начал роптать, собираться вместе и тайно сговариваться… было публично объявлено, что Генри герцог Бакингемский, находившийся в то время в Брекноке в Уэльсе, раскаялся в своем поведении и стал главным организатором попытки [заговора], одновременно распространился слух, что вышеупомянутые сыновья короля Эдуарда умерли насильственной смертью, но неясно, каким образом.

Загадочные обстоятельства исчезновения принцев породили множество теорий, построенных на том, что детям удалось спастись. То ли их выкрали из Тауэра и спрятали в некоем отдаленном английском замке, то ли вывезли за пределы страны. Но особы такого ранга и такого воспитания не могли затеряться бесследно на просторах Европы. Не говоря уже о том, что им не удалось бы долгое время притворяться простолюдинами, европейские монархи приложили бы все усилия, чтобы обнаружить их и использовать в своих личных целях. Между тем имя Ричарда герцога Йоркского всплыло в последующие годы единственный раз — в связи с мятежом Перкина Уорбека, который выдавал себя за младшего из Тауэрских принцев. Но даже современники не очень верили в их тождественность, а с тех пор обратное было уже доказано достаточно убедительно.

Что касается останков, найденных в Тауэре и якобы принадлежавших принцам, то стопроцентно этого утверждать нельзя: анализ ДНК не проводился. Да, в 1674 году в Белом Тауэре действительно нашли ящик, содержавший два человеческих скелета и обрывки бархатных тканей. Кости были приняты за останки принцев и захоронены в Вестминстерском аббатстве.

Убийство Тауэрских принцев

В 1933 году с разрешения короля Джорджа V урну вскрыли для изучения. Ученые пришли к выводу, что скелеты принадлежат двум подросткам, возможно, мальчикам, в возрасте 12–13 лет и 9-10 лет, что примерно соответствует возрасту принцев, если они погибли в 1483 году. На нижней челюсти скелета, принадлежавшего старшему ребенку, обнаружены следы болезни, вероятно, остеомиелита.

Приходится признать, что совпадение было бы поистине чудесным: тот же возраст детей, то же место и то же время захоронения. Намеренную подмену тел приходится исключить, поскольку люди XV столетия вряд ли задумывались о проблемах археологов будущего, а в то время останков так и не обнаружили.

Несомненно, принцы были убиты. Однако современников-англичан мало заботила судьба несчастных детей. Они мешали практически всем: королю Ричарду III, знати, простолюдинам, Генри Тюдору. Единственными, юго был заинтересован в их судьбе, были родственники королевы-матери, Вуцвиллы. Но весь их клан очень быстро и эффективно устранили с политической арепы, предав казни.

 

Подозревается Ричард III

Вне всякого сомнения, у короля Ричарда был самый серьезный мотив, а также самые широкие возможности, чтобы избавиться от принцев, вне зависимости от того, находился он рядом с ними или вдалеке. Все ссылки на то, что ему не было необходимости убивать племянников, ибо они были объявлены незаконнорожденными, выключены из системы наследования и не имели влиятельных сторонников, несостоятельны. Вспомним — король Ричард II был свергнут Генри Болингбруком, которого Парламент признал законным королем. После этого низложенный Ричард был убит. Эдуард II под давлением Лордов и Общин отрекся от престола, передав его своему собственному сыну Эдуарду III, после чего также был убит. Свергнутый с трона король Генри VI Ланкастер был безвольным, не вполне здоровым психически, его сторонники потерпели сокрушительное поражение. Тем не менее и он был убит.

Мешали или не мешали Ричарду III принцы, но без них ему было однозначно спокойнее. Другое дело, что убийство детей создавало королю массу ненужных сложностей и давало крупные козыри в руки врагам. Поэтому для Ричарда III разумнее всего было бы тайно убить принцев и тщательно спрятать концы в воду: в то время существовали способы расправиться с человеком так, чтобы не осталось никаких внешних признаков насилия. Самое глупое, что можно было придумать, — задушить их подушкой, а затем зарыть трупы под лестницей Лондонского Тауэра. Явное «неумение» замести следы, свидетельствует, скорее, в пользу Ричарда III. Но слухи приписывали убийство принцев именно королю, что совсем неудивительно: дети исчезли во время его правления, в его королевской резиденции. На кого же еще должен лечь весь груз ответственности?

Наиболее авторитетный источник — «Кройландская хроника» — противоречит сама себе. В конце 1483 года она сообщает лишь, что принцы погибли «неясно, каким образом». Но уже в 1486 году хронист цитирует произведение неизвестного автора:

То есть через два года автор хроники неожиданно «прозрел», что дает нам представление об истоках этого «чуда просветления» — элементарное желание придать фактам окраску, угодную правящему королю Генри VII Тюдору.

Что еще интересно: в 1483 — начале 1484 года о причастности Ричарда III к убийству сообщали только источники на континенте, где пребывал в изгнании Генри Тюдор. Доменико Манчини говорил об этом в своих работах, написанных в конце 1483 года — а ведь его не было в Англии в момент предположительной гибели принцев. Филипп де Коммин заявил то же самое в январе 1484 года на заседании Генеральных штатов в Туре. При этом в самой Англии обвинительные голоса в адрес короля начали раздаваться только к весне 1484 года, то есть молва распространялась не от центра событий, как это должно происходить, а в прямо противоположном направлении. Уж не окружение ли Тюдора распускало эти слухи?

После вступления на трон Генри VII Тюдора Англия непонятно почему продолжала хранить молчание. Зато континент периодически прорывало: Фернандо II Арагонский и Изабелла I Кастильская получили 1 марта 1486 года письмо от испанского писателя Диего де Валера, который высказывал в нем твердое убеждение в виновности Ричарда III. Бургундский придворный хронист Жан Молине также возлагал на последнего из Йорков ответственность за это злодейство. А взошедший на трон узурпатор, обвинивший предшественника во всех возможных и невозможных грехах, ни словом не обмолвился об убийстве принцев. Все это свидетельствует о том, что у Тюдора, при всей его ненависти к Ричарду, либо не было достаточных улик, либо он знал правду и имел серьезные основания не ворошить прошлое.

Первые конкретные, «доказательные» обвинения появляются только в работах великого гуманиста сэра Томаса Мора, который лично не был свидетелем событий и опирался на сведения, предоставленные ему злейшим врагом короля Ричарда III епископом Джоном Мортоном, а также на исповедь сэра Джеймса Тиррелла. Об этой исповеди стоит поговорить отдельно.

Сэр Джеймс, преданный слуга короля Ричарда III, не участвовал в битве на Босуортском поле, поскольку находился на службе во Франции, где занимал в 1485 году пост губернатора Гина. Поэтому по возвращении в 1486 году в Англию он получил полное прощение от короля Генри VII Тюдора, подтвердившего его полномочия как губернатора. В 1501 году Тиррелл, на свою беду, оказал поддержку Эдмунду де Ла Полю 3-му герцогу Саффолкскому, законному претенденту на английский престол. Генри VII отозвал сэра Джеймса в Англию, где тот был арестован и обвинен в государственной измене.

Вина подсудимого доказана, обвиняемый признал факт измены. Оставалось лишь вынести приговор — аттинктура и смертная казнь или в самом мягком случае изгнание. Но вместо этого сэра Джеймса подвергли дополнительной пытке, и он, не выдержав мучений, сознался в том, что 18 (!) лет назад по приказу короля Ричарда III убил принцев и спрятал их тела под лестницей в Белой башне Лондонского Тауэра. История прямо как в книге «Очарованный принц» Леонида Соловьёва:

После полуторагодового безвыходного сидения в подземной тюрьме пешаверцам недавно пришлось на короткий срок выйти в пыточную башню для дачи новых показаний, таких же мутных, как и первые: о какой-то женщине, где-то, кем-то и когда-то обращенной чародейным способом в рабство, о каком-то человеке, не пожелавшем ее выкупить, или, наоборот, о человеке в рабстве и о женщине, не пожелавшей выкупить, или о них обоих в рабстве… и еще кто-то сотворил чародейство над каким-то старым военачальником, превратив его в персияпку, по имени Шарафат, — словом, в головах у пешаверцев все это перепуталось и они вернулись в подземелье с угрюмым безразличием к дальнейшему, зная с уверенностью только одно — что уже теперь-то, после второго допроса, от плахи им не уйти!

Спрашивается, на каком основании через столько лет король Генри УП вдруг озаботился поисками правды о принцах, до этого совершенно не выказывая видимого интереса к сему вопросу? Почему признание пришлось вырывать под пыткой у человека, находящегося под подозрением в совершении другого преступления? Да потому, что обвинен был невиновный. Получив требуемую исповедь, король приказал обезглавить сэра Джеймса, что и было исполнено 6 мая 1502 года: мавр сделал свое дело, мавр может уйти.

Вкратце суть признания сводилась к следующему. Тиррелл 30 августа отбыл из Йорка в Лондон. В качестве подручного он взял с собой некоего Джона Дайтона. Злодеи подкупили Майлза Форреста, охранника мальчиков. Тиррелл стоял на страже у дверей спальни, Форрест и Дайтон вошли внутрь и задушили спящих принцев подушками. Тела положили в ящик, который зарыли под лестницей, ведущей из Королевских апартаментов в часовню в Белом Тауэре. Позже останки жертв были перезахоронены, но куда — Тиррелл не знал. Джон Дайтон полностью подтвердил эту историю. Опять вспоминается Л. Соловьёв:

— …Вот, о повелитель, что показали на допросе пешаверцы — оба, и причем одними и теми же словами.

— У тебя на допросах все показывают одними и теми же словами, — заметил хан, сумрачно усмехнувшись… Что-то весьма не чисто у тебя, как я вижу…

Как минимум три момента в исповеди заставляют сомневаться в ее правдивости. Во-первых, Тиррелл приезжал с королевским поручением в Лондон в начале сентября, когда принцы, по нашему мнению, были уже мертвы. Во-вторых, никто, включая самого сэра Томаса Мора, не знает ничего о судьбе Дайтона, и никаких записей о нем как о заключенном Лондонского Тауэра в то время не существует. Похоже, это был либо провокатор, либо просто вымышленный персонаж. В-третьих, именно на месте, указанном Тирреллом, в 1674 году рабочие нашли ящик с детскими скелетами. Почему же этого не сделал сам Гепри VII — разве не в его интересах было подтвердить фактами слухи о жестокости своего предшественника? Видимо, у него были другие цели.

Неизбежно возникает вопрос: откуда Тиррелл знал место захоронения, если не принимал участия в убийстве? Но, может быть, это королевские дознаватели знали, где спрятаны тела принцев, и в исповедь эти сведения попали с их помощью? Впрочем, об этом мы поговорим чуть позже.

В любом случае Тиррелла надо было убрать хотя бы потому, что по прошествии времени он мог подзабыть детали той стройной легенды, которую якобы сам рассказал, и не суметь повторить ее перед заинтересованными лицами. Записи исповеди тут же бесследно исчезли, и сам Полидор Вергилий — историограф короля Генри VII — ни словом не упоминает о ее существовании. Нам известно об этом документе только со слов Томаса Мора, которого никак нельзя упрекнуть в беспристрастном отношении к королю Ричарду III. В общем, ото всей этой истории ощутимо попахивает фальсификатом. У нас нет никаких сомнений, что исповедь была умело состряпанной ложью, а может быть, ее и вовсе не существовало.

Вернемся во времена правления Ричарда III. Какую цель мог преследовать король, убивая принцев? Естественно, укрепление своей власти и легитимности. Для этого ему нужно было сделать всего три вещи: выбрать подходящий момент, устранить принцев так, чтобы их смерть ни у кого не вызвала подозрений, а затем официально объявить о кончине, причем заручиться такими свидетелями, которые бы однозначно доказывали его непричастность к этому делу. Все слухи об «исчезновении» принцев, их «чудесном спасении» или «воскрешении» должны были сурово пресекаться. Располагал Ричард III реальными возможностями провести в жизнь подобный план? Несомненно.

Вместо этого он повел себя довольно странно — крайне неудачно выбрал время и место для расправы, хотя спешить ему не было никакой надобности, а затем никак не реагировал на обвинения в убийстве. Тем самым он одновременно брал на себя все худшее из обеих, диаметрально противоположных ситуаций. Если принцы к тому времени были мертвы, то они по-прежнему могли служить знаменем для мятежей против короля: ведь никто не знал, умерли они в действительности или нет. Если принцы все-таки были живы, то Ричард III попусту губил свою репутацию, продолжая скрывать их в Тауэре. Это свидетельствует либо о крайней глупости короля и его советников, либо о том, что он стал жертвой какого-то рокового стечения обстоятельств.

Последнее предположение гораздо вероятнее. Оно объясняет, в частности, почему вдовствующая королева-мать Элизабет Вудвилл 1 марта 1484 года вместе с дочерями покинула убежище в Вестминстере, где скрывалась в течение целого года, и появилась при дворе. Она не могла не знать о гибели своих детей и вряд ли простила бы Ричарда III, если в ее глазах он был виновен в этом злодеянии. Вероятно, эта перемена в ее позиции объяснялась договором, заключенным с Ричардом III: поскольку принцы были мертвы, а король не был к этому причастен, то они оба решили смириться с данностью, не будоражить общественное мнение.

Так что же могло произойти, чтобы король, будучи невиновным в смерти принцев, оказался тем не менее вынужден хранить молчание и скрывать имя преступников, рискуя собственной репутацией? Вот тут на сцену выходит фигура Генри Стаффорда герцога Бакингемского.

 

Подозревается герцог Бакингемский

Генри Стаффорд 2-й герцог Бакингемский был верным сподвижником короля Ричарда III во время борьбы за корону и в первый месяц его правления. Стаффорд получил щедрую награду за свою службу — два высших поста в Английском королевстве. Его назначили лордом-верховным камергером Англии 28 июня, а менее чем через месяц — лордом-верховным констеблем Англии. Но была у Бакингема одна мечта, исполнения которой он страстно добивался: ему очень хотелось получить наследство богатейшей аристократической семьи Боханов графов Херефордских, Эссексских и Нортхемптонских, род которых пресекся, а все имущество и владения отошли короне. Но именно в этом вопросе король не склонен был удовлетворить непомерные аппетиты своего соратника и ответил ему резким отказом. Причины тому называются разные, но суть не в них.

Тогда герцог решил сменить тактику и все-таки принудить Ричарда III пойти навстречу своим желаниям если не по доброй воле, то по необходимости. Он решил оказать монарху непрошеную услугу, которая связала бы их двоих кровавой тайной. Герцог рассчитывал, что тогда король не сможет отказать ему в просьбе — да, небольшой изящный шантаж. Устранение с пути Ричарда III потенциальных претендентов на трон — что могло подойти лучше для этих целей?

Удобный момент подвернулся очень скоро. Король отправился 22 или 23 июля в путешествие по стране, назначив герцога Бакингемского лордом-констеблем. Следовательно, Бакингем не мог 22 июля находиться в своем замке Брекнок, как утверждает, например, сэр Томас Мор, поскольку принимал назначение в Лондоне. В путешествие с Ричардом III он также не уехал: регистр колледжа Магдалины, где королевский кортеж останавливался на ночь с 23 на 24 июля, не упоминает его имени в списке постояльцев. Принцы оказались в полной власти герцога.

Некоторые исследователи сомневаются в том, что Генри Стаффорд герцог Бакингемский имел возможность осуществить убийство, аргументируя это следующим образом. В компетенцию лорда-констебля Англии входили только чисто военные вопросы, а во всех других отношениях Лондонский Тауэр находился в ведении собственного констебля — сэра Роберта Брекенбери, который подчинялся только королевским приказам. Такая система якобы исключала возможность освободить заключенного, удрать с королевской казной или ограбить арсенал: посетители, прибывающие по делам, имели доступ лишь в те помещения, куца их приводило дело.

Странно предполагать, что лорд-копстебль мог ограбить сокровищницу, а комендант замка (именно эта должность в данном случае подразумевается под словом «констебль», которое никоим образом не делает командира Тауэрского гарнизона ровней одному из высших сановников королевства) априори обладал иммунитетом от всякого рода подозрений. Кстати, никакие констебли Тауэра не смогли помешать вдовствующей королеве и Томасу Грею маркизу Дорсету в апреле 1483 года вынести оттуда всю казну и скрыться с ней в убежище Вестминстерского аббатства.

Далее, как мы помним, в Англии не было постоянной армии. Службу в мирное время нес только отряд королевских телохранителей и гарнизоны нескольких замков, в том числе Лондонского Тауэра. Если они были выведены из подчинения лорда-констебля, то какими, собственно, вооруженными ершами тот командовал?

Следуя логике защитников Бакингема, не только лорд-констебль, по также мастер артиллерии, хранитель архивов (старший клерк канцлерского суда) и лорд-верховный казначей (третий по старшинству государственный чин Англии), чьи офисы находились в Лондонском Тауэре, должны были согласовывать маршруты своего передвижения внутри замка с рыцарем сэром Робертом Брекенбери… Поверить в это сложно. Мы готовы согласиться, что констебль Тауэра нес персональную ответственность за королевских заключенных, но принцы-то ни в коем случае официально ими не считались. И проживали они не в каземате, а в королевских апартаментах, куда лорд-верховный констебль Англии, ближайший сподвижник короля, точно имел свободный доступ без необходимости каждый раз отправляться предварительно на поклон к командиру гарнизона. А уж что касается надзора за преступниками, так именно заботам Бакингема был поручен Джон Мортон, который содержался под стражей в родовом замке герцога.

Если предположить, что этот вельможа действительно приказал убить принцев в угоду, как он считал, тайным желаниям короля, то все становится на свои места. Даже будучи лордом-верховным констеблем Англии, герцог Бакингемский не был так свободен в своих действиях, как король, и не смог тщательно подготовить убийство. Ему пришлось действовать быстро, пользуясь подвернувшимся случаем. Ибо если он мог ходить, где ему вздумается, то запретить другим должностным лицам заниматься своими делами было не в его власти, а значит, существовал шанс, что кто-то случайно натолкнется на подручных герцога во время исполнения гнусного плана.

Совершив злодеяние, Бакингем в прекрасном расположении духа догнал в Глостере медленно двигавшийся королевский кортеж, и там между ним и королем произошел ужасный скандал. Это произошло в самом конце июля, как и рассказывает сэр Томас Мор. Ричард не оценил усилий своего преданного слуги и высказал ему все, что думал по этому поводу, не стесняясь в выражениях. Понятно, что никаких репрессий по отношению к своему бестолковому «помощнику», совершившему колоссальную политическую ошибку, король применить не мог, так как сам невольно оказался по уши втянутым в грязную историю. Но и на милости монарха герцогу с тех пор рассчитывать не приходилось. В расстроенных чувствах он вскочил на коня и устремился в свой замок Брекнок, где «томился» в плену Джон Мортон.

Ричард III был вынужден молчать. Открыто бросить Бакингему обвинение в убийстве и привлечь его к суду становилось равносильно признанию собственной вины: никто бы не поверил, что ближайший сподвижник короля пошел на такое преступление по собственному почину. Скорее, Ричарду поставили бы в вину то, что он избавляется от верных слуг, сыгравших отведенную им роль. Предъявить трупы детей с естественным объяснением причин их гибели король также не мог, поскольку убийство не было как следует подготовлено и следы насилия любой мог увидеть невооруженным глазом. Ричард III решил, что все уляжется само собой, тем более что судьбой принцев особо никто не интересовался.

Совершенно неожиданно для современников, но следуя понятной нам логике событий, первый вельможа королевства превратился в главаря мятежников, а бывший государственный пленник — в его союзника и наставника. Бакингем объявил о своем участии в восстании против Ричарда III, и тут же поползли слухи о кончине принцев. Восставшие недолго оставались без знамени — их переориентировали на поддержку Генри Тюдора, никому дотоле не известного. Бакингем послал депешу в Бретань, где находился в изгнании Генри Тюдор, призывая его примкнуть к заговору и поторопиться с прибытием в Англию. На свет появился хитрый план, по которому валлиец должен был жениться на сестре принцев Элизабет, чтобы таким образом укрепить свои претензии на трон. Вдова покойного короля Элизабет Вудвилл одобрила идею такого брака.

Ввязываясь в подобную авантюру, Тюдор должен был стопроцентно верить в смерть принцев, поскольку собирался заставить Парламент отменить акт о признании детей Эдуарда IV незаконнорожденными ради своей будущей жены. Но ведь этот акт возрождал и права принцев, что никак не могло устроить Тюдора. Достоверной же информацией о судьбе детей могли располагать только король, благодаря своему положению имевший точные сведения обо всем, что творилось в королевстве, или сам убийца. Король вряд ли простер свою любезность настолько далеко, чтобы делиться информацией с Тюдором, но это вполне мог сделать убийца — герцог Бакингемский, который представил претенденту неоспоримые свидетельства того, что принцы долее не пребывают среди живых.

Нужно отметить и еще один стимул, который мог подвигнуть герцога на измену: он сам имел права на трон, причем более основательные, чем Тюдор. В начинавшейся заварушке вполне мог погибнуть кто-то из соперников — либо Гепри, либо Ричард III, и Бакингем выигрывал в любом случае, подбираясь на один шаг ближе к трону.

Собственно, так и случилось — Ричард III пал в 1485 году в битве на Босуортском поле. Но герцог не смог извлечь из этого никакой выгоды: его восстание потерпело крах задолго до этого, в конце октября 1483 года, а 2 ноября 1483 года король казнил Бакингема, даже не удостоив предателя аудиенции, о которой тот умолял. Официально его обвинили в государственной измене и участии в заговоре, умолчав, понятное дело, о другом, более тяжком преступлении.

Теория о виновности Генри Стаффорда 2-го герцога Бакингемского кажется нам наиболее логичной и обоснованной, а главное, объясняющей большинство темных мест в истории с убийством Тауэрских принцев. Американский академик Пол Мюррей Кендалл также считал герцога виновником гибели мальчиков. Ученый донускал, что Бакингем мог действовать с ведома короля, но все же склонялся к мысли о том, что тот отважился на преступление по собственной инициативе. Подобно всякой другой попытке снять груз вины с Ричарда III, работа Кендалла вызвала массовое возмущение в стане противников последнего Йорка: писательница Элисон Вейр и историк Десмонд Сьюард заявили, что аргументы американца несостоятельны. Однако сами они так и не смогли предложить более внятного объяснения событий лета-осени 1483 года.

 

Подозревается Генри VII Тюдор

Генри Тюдор, находившийся в изгнании на континенте, никак не мог убить принцев до того момента, как он примерил корону Англии на Босуортском поле 22 августа 1485 года. Таким образом, если скелеты, найденные в Тауэре, действительно принадлежат принцам, то валлиец прямо не причастен к этому преступлению. Но из троих подозреваемых его мотивы надо признать наиболее обоснованными. Принцы представляли самую серьезную угрозу именно для него, поскольку права Тюдора на трон были самыми спорными и уязвимыми. Однозначно отметать его кандидатуру на роль убийцы было бы неправильно.

Если мальчики не были убиты в 1483 году, то они могли дожить до вступления на трон Генри VII. Одержав победу на Босуортском поле, новый король должен был приказать устранить принцев, однозначно более законных, чем он сам, несмотря на все парламентские акты, объявлявшие их бастардами. И сделать Тюдору это было нужно до 18 января 1486 года, когда он женился на сестре принцев: свадьба сопровождалась парламентским актом, отменявшим Titulus Regius, так что Эдуард V вновь становился полностью легитимным королем! В этом случае совершенно объяснимо нежелание Гепри VII ворошить историю с принцами сразу после вступления на престол, поскольку даже при современном ему развитии медицины очевидно различие между останками только что убитых жертв и тех, что пролежали в земле два года. Зато в 1502 году король мог себе позволить открыть место захоронения — по прошествии 17 лет с момента убийства. Однако и тут он ограничился тем, что провел имитацию поисков, и ничего не нашел на том самом месте, где скелеты обнаружились в конце XVII века.

Этой версии, по многим причинам весьма привлекательной, противоречат несколько фактов. Во-первых, слухи об исчезновении принцев и об их убийстве получили распространение в Англии в 1483–1484 годах, и с тех пор не было предпринято ни единой попытки их опровергнуть. Во-вторых, Генри VII несомненно знал о смерти мальчиков, когда выдвигал свои претензии на трон и одобрял план, включавший в себя брак с принцессой Элизабет, которая представлялась единственной законной наследницей дома Йорков. Достоверно узнать о том, что принцы погибли, он мог только от непосредственного убийцы — герцога Бакингемского, перебежавшего на его сторону. Мать принцессы и принцев — Элизабет Вудвилл — полностью одобрила этот план. Вряд ли она согласилась бы собственными руками лишить своих детей надежды на трон в угоду безродному валлийцу. Так что вдовствующая королева тоже наверняка знала о гибели сыновей.

Свергнув Ричарда III с трона, Генри VII даже не подумал обвинить своего противника в убийстве детей, хотя тот уже не мог ничего опровергнуть. Тюдор не стал искать останки: его положение и без того было достаточно двусмысленным, как у любого узурпатора. И зачем ему лишние проблемы, связанные с этой старой трагедией? Не дай Бог недоброжелатели, которых у валлийца хватало, начали бы обсуждать, кто на самом деле приложил руку к убийству: Генри VII не только имел весомые мотивы, но и был союзником герцога Бакингемского, поведение которого в конце лета — начале осени 1483 года было, мягко скажем, подозрительным.

По прошествии многих лет Тюдору подвернулся удобный случай, который он не захотел упускать. По обвинению в государственной измене и участии в заговоре Эдмунда де Ла Поля 3-го герцога Саффолкского был арестован сэр Джеймс Тиррелл. Он идеально подходил для маленькой комбинации, задуманной Генри VII: не аристократического рода, верный слуга короля Ричарда III. Под пыткой королевские палачи выбили из Тиррелла признание в убийстве принцев. Как Тиррелл, не принимавший участия в этом злодеянии, мог точно указать место захоронения мальчиков? Очень просто — о нем знал Генри VII от герцога Бакингемского. Исповедь, если она вообще существовала, была без лишнего шума положена в архив рядом с другими бумагами государственной важности для потомков.

Впрочем, бумаги недолго пролежали в бездействии. Не прошло и десяти лет, как их «обнаружил» сэр Томас Мор. Великий гуманист и без того был настроен весьма негативно по отношению в Ричарду III, чему способствовали уроки его учителя Джона Мортона архиепископа Кентерберийского, злейшего врага Йорка при жизни и последовательного очернителя его памяти после смерти. У Мортона были свои резоны распространять слухи о виновности Ричарда. Ведь именно он стал главным союзником Бакингема после того, как герцог переметнулся на сторону мятежников. Они вместе разработали тот план захвата трона, который не удался в 1483 году, но увенчался успехом в 1485 году. И сэр Томас Мор стал основателем легенды о Ричарде-детоубийце, взяв за основу либо исповедь Тиррелла, либо историю, рассказанную Джоном Мортоном.