И началось. Егор был прав: Христофор Павлович загрузил их до такой степени, что у них не было ни минуты свободного времени. Даже Рюрик затосковал.

– Нар-роду под нашей кр-рышей пр-рор-рва, а поговор-рить р-решительно не с кем.

Свободна была лишь Белка, но она то и дело уходила на улицу по каким-то своим беличьим делам, являлась лишь к столу и, перекусив, опять исчезала. Ребята же занимались то хозяйством, то учились, то готовили многочисленные домашние задания и к десяти вечера выматывались до такой степени, что камнем валились на кровати и засыпали.

Одна надежда у них была на близкое лето. Христофор Павлович все же не зверь и, наверное, устроит им каникулы. Впрочем, и тут их постигло разочарование. Как выяснилось из разговора с ним, каникулы если и будут, то совсем не длинные, и освободившееся от занятий время они посвятят сбору нового урожая и заготовке запасов на следующую зиму. Сперва начнут поспевать ягоды, грибы, за ними – орехи и яблоки… Словом, отдыха и свободы не предвиделось.

– Это же рабский труд на галерах, – жаловался по вечерам Егор Зое.

– Жизни нет, – полностью соглашалась с ним девочка. – Я даже иногда по Василисе начинаю скучать. Она мне, оказывается, предоставляла полно свободного времени. Я иногда не знала, чем занять его.

– А у меня сколько было свободного времени в нашей Москве, – стонал Егор. – Особенно когда я совсем ничего не видел. Правда, тогда я и делать ничего практически не мог. Даже читать. Кстати…

– Кстати, – перебила Зоя. – Я бы почитала книжечку для удовольствия. Не учебник.

– Я почти о том же, – подхватил мальчик. – Давно хотел у тебя спросить. Помнишь, когда я попал к вам первый раз и прятался в нянином саду, ты приносила свои любимые книжки про приключения звездных сестер. Кто их автор?

– Ты о чем? Никаких я тебе туда книжек не приносила.

– Да вспомни, вспомни, – настаивал мальчик. – Ты еще мне их дала, а я назвал их девчачьим чтением. Но ты обижалась и спорила.

– Ты что-то путаешь, – покачала головой она. – Какие книги? Какое чтение? У нас и времени тогда на это не было. У тебя явно что-то перемешалось в памяти с моим и твоим миром.

– Самое странное, что эти книжки про сестер действительно появились потом в моем мире.

Зоя хихикнула:

– Ну, конечно. Удрали от нас и перебежали к вам.

– Почти, – подтвердил Егор. – Только не книжки, а их автор.

– Бред, – отрезала Зоя. – Кто, интересно, их автор и как ты его у себя узнал, если ты здесь его не знал?

– Да вот как раз его-то я и знал, – снова заговорил Егор. – Но совсем не как автора. А что он автор этих книг, выяснилось уже в моем мире.

Глаза у девочки сузились. Она взирала на Егора с большим подозрением.

– И кто же этот автор? Где, интересно, ты его встретил?

– В сумасшедшем доме, – сообщил он, избегая упоминать имя Крабби.

– Это шутка такая? – нахмурилась девочка. – Решил повеселить меня после тяжелого дня?

– Нет. Это правда, и я говорю совершенно серьезно. – Егор понял: начав, нужно договаривать до конца.

– Понятненько, – протянула девочка. – Вместе с автором, значит, лечились.

– Не остроумно, – насупился Егор.

– Ну, ты, положим, тоже сегодня не блещешь, – не осталась в долгу Зоя.

– Ты лучше дослушай до конца, – продолжил Егор. – Сперва я увидел те самые романы про звездных сестер в книжном магазине. А мой друг Коржик сказал, что знает автора и поможет мне получить у него автограф. Ну мы и пробрались в больницу, где он лечился.

– Егор, – перебила девочка. – Тебе самому не кажется, что это звучит как бред?

– Может, и кажется, только это правда, – не собирался сдаваться он.

Зоя снова нахмурилась:

– Слушай, я этих книжек не помню. Давай закроем тему. Не хочу о них говорить.

Егор все понял: то, что книги исчезли из этого мира вместе с Доктором, было лучшим доказательством его авторства. Белка же «Звездными сестрами» явно не интересовалась и Зое потом о них не напомнила. Вот та и забыла про книги.

– А если тебе тоже чтения не хватает, – продолжила Зоя, – у Христофора Павловича ведь огромная библиотека. Давай попросим. Наверняка хоть что-нибудь интересное для нас найдется.

– Попросишь у него, – проворчал Егор. – Он туда постоянно дверь закрывает. Значит, совсем не рвется предлагать нам свои книги.

– Ну, спросить у нас с тобой язык не отвалится, – придерживалась своего мнения на сей счет девочка.

Спросить про книги ребята решили как бы невзначай на следующем же занятии. Уроки проходили на первом этаже, в большой комнате, за тем же самым столом, где готовили, завтракали, обедали и ужинали. И домашку они делали там же, при свечах и отблесках пламени из камина.

Занятия, при всей их интенсивности, были совсем не скучные. И Зоя, и тем более Егор узнавали много нового. А Христофор Павлович умел интересно рассказывать. Уроки по истории, географии, биологии оба ученика слушали разинув рты. Про каждое событие, страну или животное кудесник говорил так, будто самолично присутствовал при нем, ездил туда или воочию наблюдал за повадками какого-нибудь зверя.

По математике, как оказалось, Егор далеко обогнал Зою. Поэтому у него вообще здесь никаких проблем не возникало. Христофор Павлович расхваливал его на все лады. У Егора, мол, уникальные способности, и их следует развивать.

– Кухонный феномен, – частенько повторял кудесник, – на лету сложнейшие вещи схватывает.

Зоя, корпя над очередной задачкой, лишь возмущенно фыркала. Егор же по поводу собственной одаренности особо не заблуждался. По меркам его мира, у него к математике были вполне заурядные способности. Половина их с Коржиком класса не хуже него справилась бы с задачами, которые давал им Христофор Павлович.

Самыми нудными мальчику представлялись занятия по руссийскому языку. Правила, правда, от русского ничем не отличались, но теории кудесник уделял мало внимания, предпочитая практический подход, а именно – бесконечные диктанты. Зачитывал он им длинные куски из каких-то заумных философских трактатов, полных совершенно незнакомых Егору и Зое слов. Да и расставить знаки препинания было ох как нелегко, ибо смысл написанного часто ускользал от их понимания. Фразы длинные, путаные, изобилующие множеством дополнений, определений, причастных и деепричастных оборотов и вводных предложений, не говоря уже о восклицательных и вопросительных знаках, которыми философы Руссии и Киндии пользовались весьма щедро, иногда ставя их по три за раз.

– Авторская пунктуация, – возражал на все протесты ребят Христофор Павлович. – Неужто сами не чувствуете, каков накал страстей.

– Нам бы еще понять, по какому поводу страсти, – обреченно вздыхала Зоя, выводя в тетрадке очередной вопросительный знак в сочетании с восклицанием и многоточием.

– Пустопор-рожняя тр-рескотня, – комментировал очередную витиеватую фразу ворон.

Ребята, не выдержав, начинали стонать от смеха. Христофор Павлович хмурился:

– Вам бы все хиханьки-хаханьки, а этот трактат пережил века. Создан пятьсот лет назад величайшим ученым, философом и просветителем ныне покоящейся на дне Великого Океана страны. Звали его Апогей Атлантский. Без преувеличения считаю его родоначальником гуманизма.

«Тоже мне, гуманизм, кормить потомков такими жуткими фразами, – возмущался Егор. – Лучше бы устроил нам диктант из какого-нибудь приключенческого романа».

Воспользовавшись поводом, мальчик и спросил:

– А у вас разве в библиотеке нет каких-нибудь по-настоящему интересных книг? Ну, если даже диктовать такое нам не хотите, может, мы хоть прочтем их в свободное время?

Кудесник кинул на него исполненный удивления взгляд.

– Разве то, что я вам диктую, не интересно? На мой взгляд, это увлекательнее любого романа. Мысль, прошедшая через века! Пережившая своего создателя и продолжающая будоражить умы!

– Наверное, мы до великого еще не совсем доросли, – с покаянными интонациями проговорила Зоя. – Нам бы что-нибудь попроще, можно выдуманное. Я даже на сказки согласна.

Христофор Павлович растерялся:

– Девочка, я не держу таких книг. У меня только труды моих близких духовных друзей-философов, историков и разных ученых всех времен и народов. Ну и справочники. Их, наверное, вам совсем скучно будет читать.

Лицо у девочки удрученно вытянулось, а Егор решил из всех возможных скучностей выбрать наименьшую:

– Может, у вас по истории что найдется? Там ведь много хоть и не вымышленных, но все-таки приключений.

Христофор Павлович озадачился:

– Прямо и не знаю, что тебе предложить. Есть монография по Эллипсоидной войне. Да, да! – оживился он. – Это, наверное, тебе будет близко! Там юный князь Океании, совсем немного постарше, чем ты, вел войска в бой. Хотя нет. Даже на мой вкус суховато написано, хоть тема, конечно, захватывающая.

– Можно я все же попробую? – не отступал Егор. – Вдруг мне понравится.

– Твоя любознательность меня вдохновляет. – И Егор услышал, как кудесник бормочет себе под нос: «Надо же, какие пытливые умы рождаются порой на кухне».

Зоя, тоже расслышав, прыснула. Мальчик показал ей кулак. Это, в свою очередь, не укрылось от взгляда Христофора Павловича, и он, покачав головой, сказал:

– Воспитывать вас, молодой человек, еще и воспитывать. Нельзя так обращаться с девочкой, а тем более с дофиной!

– Простите, больше не буду, – торопливо покаялся Егор. – Книжку-то можно прямо сейчас получить? У нас же все равно переменка.

– Пойдемте, пожалуй, – не слишком охотно согласился кудесник; он крайне трепетно и ревниво относился к своей библиотеке и книгам.

– Я тоже попробую что-нибудь для себя присмотреть, – воспользовалась моментом Зоя.

– Конечно, изволь, – уже окончательно сдался Христофор Павлович и провел их в библиотеку.

– Ох, сколько же у вас тут книг! – воскликнул Егор, глядя на тесные ряды старинных стеллажей, припорошенных толстым слоем пыли.

– Эту библиотеку начал собирать еще мой дедушка, – с гордостью произнес кудесник. – Продолжил отец. Ну и ваш покорный слуга внес свой посильный скромный вклад.

Книги были действительно очень разные. Сильнее всего впечатлили Егора огромные фолианты с деревянными обложками, перетянутыми кожаными ремнями и запертыми на маленькие висячие замочки.

– Это что-то секретное? – вырвалось у него.

– Да нет, – улыбнулся Христофор Павлович. – Вполне обычные и ничем особым не примечательные трактаты. Однако в эпоху, когда они создавались, не всем было разрешено читать. Вот и запирали их на замок. – Он выразительно кашлянул. – Самое в этом курьезное, что обычно те, кому запрещалось чтение, вообще читать не умели. То было время почти тотальной неграмотности. И запирать от них книги было совершенно излишне.

– Может, там есть картинки какие-нибудь, из-за которых и запирали? – предположил Егор.

– Не помню я в них никаких картинок, – чуть поразмыслив, ответил кудесник. – Но ты молодец, навел меня на мысль, которая мне самому в голову как-то не приходила. Надо будет проверить. Если так, эта тема, пожалуй, тянет на диссертацию по истории.

Он потянулся было к одному из запертых фолиантов, однако в последний момент передумал:

– Займусь на досуге.

«Не хотел нам показывать, – заподозрил Егор. – Там точно что-то есть. Ну, ничего. Потом попробую сам пробраться и посмотрю. Замок мне Лягух откроет. А то он совсем здесь обленился без дела. Толстый стал».

– Квак! – уловив его мысли, тихо возмутился Лягух.

Егор украдкой погладил его по розовой спинке.

– Ой, а у вас здесь еще какая-то дверь! – первой заметила Зоя. – Еще одна комната? Прямо как в сказке!

По виду кудесника было ясно: открытие девочки совершенно его не обрадовало.

– Туда лучше не заходить. Это кладовка, и очень опасная, – бросил скороговоркой он. – Давно пора ее ремонтировать. Потолок обвалиться в любую секунду может.

«Кудесник, а врать совсем не умеет». Егор тут же почувствовал: хозяин дома что-то от них скрывает. Наверное, как раз там у него и оборудована лаборатория. Варит какие-нибудь свои зелья.

Впрочем, Зою дверь уже не интересовала. Она упоенно рылась на полке стеллажа, извлекая оттуда книгу за книгой.

– Тут про правительницу Конкордию Третью! Такое было интересное время!

Христофор Павлович покраснел, смущенно закашлялся и выхватил книгу из Зоиных рук.

– Это чтение не для столь юных глаз, – категорически объявил он. – Тем более в изложении Августа Полонезия. – Данный экземпляр нашел приют на моей книжной полке лишь по причине своей уникальности. Весь тираж был предан огню по приказу Конкордии Четвертой. Да и самого Полонезия сожгли на костре.

– За книжку? – вытаращился Егор.

– Формально – да. В те времена, мой юный друг, и за меньшее на костры отправляли.

«Впрочем, и у нас тоже. – Егор кое-что знал о европейском Средневековье. – Миры вроде разные, а похожего масса».

Зоя, проводив сожалеющим взглядом жизнеописание Конкордии Третьей, которую Христофор Павлович, не поленившись взобраться на лестницу, запихал в недра самой высокой полки, продолжила поиск.

– Что бы мне такое интересное взять? – тихонько мурлыкала она себе под нос. – Пещерные люди? Да ну их. – Книга отправилась обратно. – Мне бы лучше про дворцовые перевороты. Либо что-нибудь про Евпраксию Отравительницу.

– Это еще кто такая? – поинтересовался Егор.

– Великая Верховная Правительница Межвековья. Но при этом еще и великая отравительница. Всех, кто мешал ей или вызывал ее подозрения, не колеблясь, отправляла на тот свет разными хитроумными способами. В основном виртуозно пользовалась ядами. Могла вроде врага поцеловать, и он падал замертво, а ей хоть бы хны. Она яд наносила на губы, предварительно приняв противоядие.

– Это апокриф, то есть легенда, – покровительственно заметил Христофор Павлович. – В реальности подобный трюк практически неосуществим. Уж поверьте, друзья, старому ученому отшельнику.

– Ну и пусть легенда, – выпятила пухлые губы Зоя. – Зато читать интересно.

– Меня пугает твоя кровожадность, – покачал головой кудесник. – По-моему, среди наших Верховных Правителей были люди, гораздо больше достойные подражания.

– Нужно мне очень ей подражать! – вскипела Зоя. – За кого вы меня принимаете! Просто прочесть интересно. Захватывающая история. О! – выхватила она томик в сафьяновом переплете. – Легенды Ранневековья. Тоже ведь жутко интересно! Рыцари всякие! Их прекрасные дамы! – Щеки ее раскраснелись. Глаза заблестели. – Романтика! – продолжала она.

– Дай посмотреть, – вцепился в книжку Егор.

– Сперва сама посмотрю, а потом уж ты. – Зое не хотелось сразу лишаться находки. – Тебе обещали про Эллипсоидные войны, вот и читай. А эту я сама себе нашла и имею право прочесть ее первой.

Зоя дернула книжку обратно, и оба одновременно выпустили ее из рук. Грохнувшись на пол, она со стуком раскрылась, явив ребятам красивую цветную гравюру на мелованной бумаге. Наклонившись за книгой, мальчик в оторопи замер. С гравюры на него взирал… человеколев!

Больше Егор разглядеть ничего не успел. Книгу выхватил у него из-под носа Христофор Павлович. Оттащив лестницу подальше, кудесник запихнул томик наверх.

– Это тоже чтение не для вас, – заявил он.

– Христофор Павлович! – взмолилась девочка. – Ну почему? Там же просто красивые легенды.

Кудесник, однако, проявил твердость.

– Я нашел тебе книгу гораздо более подходящую. Про Катерину Воительницу. Позднее Межвековье. Тебе понравится.

– Терпеть не могу войны! – топнула ногой Зоя.

– Но тут и про дворцовые интриги, – настаивал на своем выборе кудесник. – Про Катерининых фавориток и фаворитов. Пышное, красивое и романтичное время. Хотя одновременно и очень жестокое.

– Ладно, – сдалась девочка. – Только тогда истории про войну я пропущу.

– Твоя воля, – не возражал Христофор Павлович. – Это ведь чтение не для занятий, а для развлечения. А ты, Егор, вот держи трактат про Эллипсоидные войны, – достал он с другой полки толстенную увесистую книжищу со щитом и двумя скрещенными мечами на обложке.

– Ого-го, – принял у него из рук тяжелую ношу Егор. – Сколько же этих войн-то было?

– Пять штук, невежда, – объявила Зоя.

– Вообще-то, точнее, пять с половиной, – поправил ее Христофор Павлович. – Официальный отсчет начинается с первой, разразившейся на грани Ранневековья и Межвековья. Но существует мнение, что до этого имела место еще одна война, только из-за разночтений в датировках не все историки признают ее Эллипсоидной.

Егор ничего не понял, однако от вопросов воздержался, решив сперва посоветоваться с Зоей. Иначе вдруг получится, что он не знает чего-нибудь очевидного, что в этом мире известно каждому кухонному мальчику.

– Почерпнешь множество интересного, – напутствовал его Христофор Павлович. – Написано, может, местами и суховато, зато это самое полное из известных мне исследований Эллипсоидных войн. А я и сам много времени отдал их изучению.

«Вот попал, – запоздало сокрушался по поводу своего опрометчивого выбора Егор. – Теперь хочешь не хочешь, придется читать внимательно. Вполне вероятно, кудесник захочет со мной обсудить на досуге, раз сам увлекался этим сюжетом».

Вечером, когда со всеми обязанностями было покончено, ребята устроились за столом и при свете большого серебряного канделябра на восемь свечей каждый уткнулся в свою книгу.

Егор пробирался через ученый труд не без усилий, с каждой страницей все отчетливей убеждаясь, что чтения ему хватит очень надолго. Зато он сразу выяснил, что такое Эллипсоидные войны и отчего они так назывались. Название не имело никакого отношения к территориям, на которых они происходили. Все дело было в Луне. Каждая из войн начиналась, когда ночное светило вступало в фазу эллипса, чему способствовали не слишком ясные мальчику физические законы. Происходило это раз в четыре года. Что-то вроде нашего двадцать девятого февраля, сделал вывод мальчик, чем пока и ограничился, не углубляясь в детали. В противном случае пришлось бы задавать вопросы Христофору Павловичу, а Егор сперва хотел проконсультироваться с Зоей, которая сейчас увлеченно поглощала историю о Катерине Воительнице.

Пять Эллипсоидных баталий случились одна за другой, вспыхивая каждые четыре года. Война начиналась, заканчивалась, но едва Луна принимала форму эллипса, наступал черед следующей. Чтобы узнать, из-за чего их вели, нужно было одолеть весь том, а не только первую, вводную, главу, с трудом осилив которую мальчик ужасно захотел спать.

Зою, в отличие от него, оторвать от чтения не было никакой возможности. Поэтому Егор решил перенести разговоры на завтра и досрочно поплелся к себе наверх. Лягух тут же устроился на подушке, а мальчик вытянулся на узком матрасе.

Странно: когда он лег, сон слетел. Снова спуститься вниз и продолжить чтение? Совсем неохота. Да и какое ему, в конце концов, дело до истории Океании? Он и современную-то ее в глаза не видел, да и увидит ли когда-нибудь? Мало ли что они там творили? И результат известен: бились, бились за свою независимость, а все равно стали частью Руссии и Киндии. И правит ими сейчас тот же Константин.

Лучше бы ему, Егору, почитать легенды Ранневековья. Может, выяснил бы наконец, что это за человеколев, постоянно здесь возникающий у него на пути. И зачем Христофор Павлович так поспешно спрятал от них эту книгу, стоило Егору лишь кинуть взгляд на гравюру. Словно в ней таилось что-то запретное.

Егор заметил и постарался запомнить, на какую полку кудесник убрал легенды. Надо бы попытаться проникнуть в библиотеку. Возьмет, почитает, а после по-тихому вернет на место. Христофор Павлович и не хватится. Собственно, Егору и требовалось-то лишь выяснить про человекольва.

«Может, совершить набег на библиотеку с утра, пока кудесник возится с козами? – возник план у мальчика. – Подговорю Зою, чтобы покараулила у входа в дом. А сам в темпе достану книгу и припрячу у себя в комнате. Вечером почитаю, на следующее утро верну».

Вариант казался беспроигрышным. Зою идея тоже вполне увлекла. Правда, она внесла в его план некоторые коррективы:

– Посторожить согласна, но с одним условием. Свистнешь у Христофора не только свои легенды, на них я, кстати, особо не претендую, но и историю Конкордии Третьей. Умираю, хочу прочитать. Тем более что это почему-то нельзя. Значит, жутко интересно.

– Не умирай. Постараюсь. Только ведь я могу ее не найти.

– Кто ищет, тот всегда найдет, – таким непререкаемым тоном произнесла Зоя, будто уже была Верховной Правительницей.

– Белку на помощь будем привлекать? – спросил мальчик.

– Чем меньше сторонних знают, тем надежнее дело, – отрезала Зоя. – У Белки, знаешь, в самый неподходящий момент вдруг возникают ненужные принципы. Полагаю, справимся и вдвоем. Большое дело – увести две книги из библиотеки. Тем более что не насовсем, а временно. Да Христофор Павлович, наоборот, должен быть рад, что мы просвещаемся.

– Тогда я пошел, а ты следи повнимательней. Если вдруг Христофор возникнет на горизонте, кричи.

– Уж можешь не сомневаться, – заверила Зоя.

Первая попытка с треском провалилась. Едва Егор схватился за ручку библиотечной двери, в комнату, будто почуяв неладное, влетел Рюрик:

– Пр-ривет. Я с пр-роменада. Встр-ретил тр-рясогузку. Совер-ршенная дур-ра.

– Логично, – кивнул Егор. – Она же все время хвостом трясет, и от этого у нее, наверное, перманентное сотрясение мозга.

Ворон презрительно каркнул:

– Сотр-рясать нечего. У тр-рясогузок вр-рожденная атр-рофия мозгов. Пр-ровер-ренный факт. То ли дело ор-рел. Кр-рылья р-раскинет, и кр-расотища.

«Поэт, – подумал Егор. – Но мне-то в библиотеку надо. Как бы его отсюда спровадить?»

Зоя напряженно пыталась решить ту же проблему, но Рюрик, похоже, спроваживаться не хотел. Он с комфортом обустроился на своей любимой жердочке рядом с диваном.

«Караулит, хитрец, – догадался Егор. – Наверняка кудесник велел осуществлять надсмотр». От этой мысли желание заполучить книгу переросло в настоящую жажду. Все тело зудело от предвкушения.

В то утро так ничего и не вышло. Ни Зоя, ни Егор не смогли изобрести ни единого отвлекающего маневра, с помощью которого можно было правдоподобно и ненавязчиво выманить Рюрика из комнаты, и им пришлось слушать его болтовню до самого возвращения Христофора Павловича. Чародей, улыбаясь, как показалось ребятам, весьма ехидно, поставил на стол крынку свежего козьего молока.

Все уроки Егор думал только о книге. Она прямо маячила у него перед глазами. Ноздри чувствовали запах кожаного переплета и пожелтевших от времени страниц. И дверь зазывно манила. Он ведь как назло сидел лицом к ней и не мог отвести жадных глаз от заветной цели.

Несколько шагов, и он оказался бы там! Но с равным успехом его могла отделять от легенд Ранневековья бездонная пропасть. Короткое расстояние было пока непреодолимо.

Христофор Павлович несколько раз делал ему замечания:

– Что с тобой? У тебя сегодня совершенно рассеяно внимание. Ни на один вопрос толком ответить не можешь. Не заболел ли случаем?

– Совершенно здоров. – На какое-то время Егор старательно включался в занятия, но потом его вновь одолевали мысли о таинственной книге, а взгляд приклеивался к двери.

После пятого выговора кудесник добавил:

– Вечером заварю тебе травок. Выпьешь на ночь, утром проснешься как новенький. Диагноз мне ясен: весенний авитаминоз. Кстати, и Зое невредно попить. Для профилактики.

Ох и проклинала его потом на все лады девочка:

– Из-за тебя теперь эту горечь приходится пить! Меня от нее тошнит.

– Вылей, – посоветовал мальчик.

– Не могу, – покачала головой Зоя и шепотом добавила: – Видишь, Рюрик как зыркает на меня.

И она, давясь и зажимая нос, влила в себя остатки бурой жидкости из кружки. Егор тоже угостился снадобьем и ощутил себя после этого совсем скверно. В голове шумело, в животе урчало. Подташнивало. Даже про книжку думать совсем не хотелось.

«Просек кудесник о наших планах и отвлекает», – заподозрил он. Поднявшись к себе, он заснул, едва коснувшись головой подушки. А утром его растрясла Зоя:

– Быстро лезь в библиотеку! Я спровадила ворона, но не знаю, надолго ли.

– Куда ты его спровадила? – не понял Егор.

– Сказала, что над нашим домом летает подозрительная птица. Он очень заволновался. Да шевелись ты! Активизируйся! Вернется – больше чем на пять минут задержать его не сумею.

Егор кинулся в библиотеку. Новое препятствие: на двери обнаружился замок, и он был заперт.

– Лягушечек, миленький, открой, пожалуйста, и как можно быстрее! – взмолился мальчик.

Растолстевший Лягух с трудом втек в скважину и, кряхтя, заворочался там. Егору показалось, что прошла вечность, прежде чем раздался тихий щелчок. Замок отомкнулся, а Лягух вытек наружу. Квак его прозвучал не столько победно, сколько устало.

– Вот я и говорю: тренироваться почаще надо.

Егор запихнул обратно за пазуху еще не успевший обрести привычную форму розовый комок и, схватив со стола загодя зажженную Зоей свечу, стремглав кинулся в темную библиотеку.

Стеллаж, на вершину которого лазал кудесник, он нашел сразу. Но где же книга? Он перерыл всю полку, затем перебрался этажом ниже. После чего обшарил соседний стеллаж. Ни намека!

– Что ты там копаешься? – донесся до него встревоженный голос Зои.

– Сейчас. – Передвинув лестницу, он без труда отыскал книжку про Конкордию.

– Рюрик летит! Сейчас будет здесь! – прокричала девочка.

Уже выбегая наружу, Егор заметил: дверь в дальнюю комнату приоткрыта. Увы, времени заглянуть туда не оставалось. Он лишь успел запихнуть Лягуха в скважину. Зоя схватила «Жизнеописание Конкордии Третьей» и помчалась к себе в комнату. Лягух вытек из замка. Едва Егор спрятал его, в комнату влетел Рюрик.

– Отвр-ратительная инфор-рмация! Интер-рвенция постор-ронней сор-роки! С тр-рудом пр-рогнал. Подозр-реваю пр-ровокацию.

Оставшуюся часть дня Егор не переставал думать о «Легендах» и о приоткрытой двери в дальнюю комнату. Христофор Павлович не позволил взять две книги. Но повествование про Конкордию Третью почему-то не перепрятал, а «Легенды» бесследно исчезли. Выходит, они представляют какую-то важность, и именно их читать нельзя. По какой причине? Куда они подевались? Может, кудесник перепрятал их в дальнюю комнату? И вообще, что находится в ней? Слишком много загадок, и ни одной отгадки.

Христофор Павлович вновь отчитал Егора за рассеянность. Впрочем, он вскоре сам стал рассеянным. Рюрик вернулся после очередного облета окрестностей, уже третьего за сегодняшний день.

– Пр-роклятая сор-рока. Возвр-ращается и возвр-ращается. Не нр-равится мне. Стр-рашно подозр-рительно.

К удивлению ребят, кудесник заметно встревожился.

– Ты считаешь, в ней есть что-то необычное?

– Кр-райне нестандар-ртная, – объяснил Рюрик. – И кр-ричит, кр-ричит над нашей кр-рышей. Так и нор-ровит ныр-рнуть в окно. Пр-реследовал – вер-рнулась.

Кудесник нервно подергал себя за редкую бородку.

– Неужели вычислили? Ребята, ни в коем случае не выходите сегодня за территорию.

– Да мы и так почти не выходим, – ответил Егор. – Скоро в детей подземелья превратимся.

– Вообще не высовывайтесь, даже во двор, – сказал кудесник. – Очень надеюсь, что эта сорока просто случайность.

– Все р-равно отпр-равляюсь патр-рулир-ровать пр-ространство.

Зоя уже сидела землисто-бледная и кусала губы.

– Считаете, нас нашли и меня могут вернуть обратно в Башню?

– Ничего исключать не могу, – честно ответил Христофор Павлович. – Но ты не волнуйся. Мы за тебя еще поборемся. Правда, Егор?

Мальчик молча кивнул в ответ. У него на душе тоже было совсем не спокойно.