Глава I ПРОКЛЯТАЯ МОГИЛА

В половине двенадцатого небо заволокла огромная сизая туча. Над кладбищем воцарилась почти непроглядная тьма.

– Хорошенькое начало, – проворчал Дима.

– Молчи, – ответила Маша.

– Почему это я, интересно, должен молчать? – заспорил брат-близнец.

– Совсем, что ли? – покрутил пальцем у виска коренастый Петька.

Дима затих. Внимание и впрямь привлекать не следовало.

– Пошли, – поторопил Вова.

– Только ты, Димка, не споткнись обо что-нибудь, – предупредила Маша.

– За собой последи, – отозвался тот.

В следующий момент он запутался в какой-то проволоке и упал на покосившуюся ограду могилы. Ограда рухнула. Диму в последний момент спас от падения Петька. Он схватил друга за плечи.

– Говорила же, – не удержалась от колкости сестра.

– Я не виноват, – огрызнулся Дима. – Понакидали всякой дряни.

Он поднял с тропинки, петляющей между могилами, моток ржавой проволоки.

Так и голову сломать можно.

– Терминатор и есть Терминатор, – вспомнилась Петьке тайная кличка друга: он заработал ее за то, что умудрялся каким-то неведомым образом все сокрушать на своем пути.

Дима промолчал и бросил проволоку на поврежденную ограду.

– Зря ты так, – осуждающе покачал головой Вова. – Покойник может обидеться.

– Пока что я на него обиделся, – отозвался Дима. – Я из-за этой ограды чуть голову не сломал.

Стараясь не шуметь, компания медленно двинулась по тропинке. Ребята шли на цыпочках. Однако тишина стояла такая, что каждый их шаг был слышен.

– Здесь, – остановился, наконец, Вова возле какой-то ухоженной могилы.

Повозившись возле ограды, он отворил калитку. Вся компания юркнула внутрь.

– Тут нас и впрямь никто не увидит. – Петька оглядел ограду, со всех сторон засаженную шиповником.

– И не так страшно, – шепотом подхватил Вова. – Мои бабушка с дедушкой при жизни никому зла не делали.

Он взглянул на памятник с двумя портретами.

– Это при жизни, – Дима окинул всю компанию многозначительным взглядом.

– Ты что, моих деда с бабкой не уважаешь? – надулся Вова. – И тебе не стыдно?

– Не обращай внимания, – вмешалась Маша.

– Если моим бабушке с дедушкой не доверяете, зачем у них на могиле сидеть? – не унимался Вова.

– Мы доверяем, – дружески похлопал его по плечу Дима.

Тот мигом успокоился. И уже совсем другим тоном сказал:

– Раз доверяете, то садитесь.

И он указал на скамейку возле ограды. Ребята тут же сели. Теперь их было довольно трудно заметить снаружи.

– Молодец, Вова. Отличное укрытие, – похвалил Петька.

Только как наблюдательный пункт никуда не годится, – не преминул заметить Дима. – Попробуй что-нибудь разгляди сквозь эти кусты.

– Глядеть надо лучше! – Вовка указал на просвет между зарослями.

– Ух, ты! – обрадовался Петька. – Отлично видно.

Сквозь листву виднелась соседняя могила, а за ней – еще одна, на которой возвышался высокий постамент, увенчанный голубем из белого мрамора. Каменная птица распростерла крылья. Казалось, она хочет куда-то улететь, но у нее не хватает сил оторваться от пьедестала. Все это ребята смогли увидеть, даже не поднимаясь со скамейки.

– Сколько натикало? – спросил Вова.

Петька взглянул на светящийся циферблат часов.

Без десяти двенадцать.

– Рано еще, – сказал Петька. – Ждем до полуночи.

– Если вообще дождемся, – Диму охватили сомнения.

– Если не веришь, зачем пришел? – обиделся Вова.

– Не твое дело, – отрезал Дима.

– Прекратите, – шикнул на них Петька. – Нас ведь могут заметить.

Мальчики послушались.

Тишина вокруг стояла пугающая. Старый сельский погост смахивал сейчас на театральную декорацию, окутанную жаром июньской ночи. Ни звука. Ни ветерка. Даже листва на деревьях, и та не шевелилась. И черная низко нависшая туча по-прежнему застилала небо до самого горизонта.

Минут пять друзья находились в полном молчании. Время от времени они поглядывали на могилу. Мраморный голубь белел во тьме, как привидение.

Вдруг тишину прорезали резкие крики, словно где-то над головами ребят заплакал грудной ребенок. Друзья в ужасе уставились друг на друга.

– Филин, – одними губами произнес Вова.

Говорят, эти птицы предсказывают близкую смерть человека, – робко проговорила рыжеволосая Настя.

– И предсказывать нечего, – глухо откликнулся Петька. – Кругом одни покойники.

– Не надо о них, – с мольбой произнес Вова. – Еще беду накликаем.

Леденящие душу крики смолкли. Петька снова посмотрел на часы. Ровно двенадцать ночи. Он повернулся к просвету между зарослями. Остальные, тоже не отрываясь, глядели на могилу с голубем.

Внезапно всех пятерых пробрала дрожь. Возле памятника бесшумно возникла высокая темная человеческая фигура. Ребята заворожено следили за ней. Странный пришелец будто застыл на месте. Ни единый шорох по-прежнему не нарушал тишины кладбища. Друзья инстинктивно пригнули головы, будто страшась, что таинственный пришелец их обнаружит.

Тот стоял в прежней позе. Так длилось с минуту. Затем до ребят донесся не то писк, не то скрип. И почти тут же мраморный голубь словно бы ожил. Крылья задвигались. Клюв изогнулся, как у хищной птицы. И голубь стал медленно поворачиваться туда, где за зарослями прятались пятеро друзей…

А началось все в тот день, когда Петька, Настя и Дима с Машей, сдав утомительные экзамены за девятый класс, наконец, приехали в подмосковный дачный поселок Красные Горы, Петьку привезли утром. Дима и Маша подоспели к двум часам дня. А Настя, живущая с ними по соседству, прибыла в три и, даже не заходя, домой, побежала к близнецам. А потом они втроем отправились к Петьке. Тот к их приходу уже успел восстановить шалаш, или, как называли это сооружение четверо друзей, летний штаб «Братства кленового листа». Словом, когда друзья пришли на дачу Мироновых, шалаш выглядел так, будто прошлое лето, минуя осень, зиму и весну, перешло в нынешнее.

Войдя в шалаш, друзья расселись на старых диванных подушках.

– Ну, наконец-то! – весело воскликнула Настя. – Я думала, эти экзамены никогда не кончатся.

– А я вообще дошел до ручки, – мрачно отозвался тощий Дима.

– Димочка у нас решил всех перехитрить, – фыркнула Маша. – У нас три экзамена было обязательных, а еще два по выбору. Их можно было сдавать устно или досрочно в виде теста. Только за тест изволь платить денежки.

– У нас то же самое! – хором воскликнули Петька и Настя.

– Ну вот, – насмешливо посмотрев на брата, продолжала Маша. – Мой умненький братик отчего-то вообразил себя большим знатоком русского языка и истории. Я его честно отговаривала. Но он мне сказал, что я дура…

– А ты-то сама что сдавала? – поинтересовалась Настя.

– Я один тест взяла по биологии, а устным экзаменом выбрала английский, – ответила Маша. – Мы-то, в отличие от некоторых, соображаем, что делать, – вновь покосилась она на брата.

– Изворотливость – это еще не ум, – немедленно отреагировал Дима.

– При чем тут изворотливость? – удивилась Маша.

– Идешь по линии наименьшего сопротивления, – назидательно проговорил брат. – Каждый дурак в нашем классе знает, что у тебя биология и английский любимые предметы.

– Зато Димочка у нас сопротивлялся за двоих, – продолжала Маша. – Оба теста он написал на двойки. И пришлось ему русский и историю сдавать как устные экзамены. А там по тридцать билетов. В каждом по два вопроса.

– Бедный! – вырвалось у Насти.

– Хоть один чуткий человек нашелся, – с благодарностью поглядел на девочку Дима. – Представьте себе, она гуляла целыми днями, – повернулся он к сестре, – а я билеты учил.

– Ну да, – нисколько не смутилась Maшa. – А кто мне твердил, что экзамены сдаст вперед меня?

– Я не виноват, что тесты попались какие-то идиотские, – проворчал Дима. – Мне вообще теперь кажется, что в них были ошибки. Но разве учителя признаются?

– Короче, ты у нас жертва несправедливости! – захохотал Петька.

– У тебя-то как все прошло? – поинтересовалась у него Настя.

– Нормально, – ответил тот.

– Я тоже легко отделалась, – сказала Настя.

– Теперь отдыхать будем, – вмешался Дима. – Эх, искупаться бы…

– А кто нам мешает? – поддержал его Петька.

Остальные тоже не возражали.

– Сбегаем за купальными принадлежностями, а потом встретимся возле дачи Ковровой-Водкиной, – предложила Маша.

– Зачем? – возразил Петька. – Я сейчас сбегаю в дом и переоденусь, а потом вместе отправимся к вам.

Десять минут спустя все четверо, выйдя за ворота дачи Мироновых, достигли угла улицы, свернули на соседнюю и пустились по раскаленной от июньского зноя асфальтовой дороге к участкам Адамовых и Серебряковых.

Поселок Красные Горы, в котором, как ни странно, не было ни одной горы и даже пригорка, возник в середине тридцатых годов. Огромные двух и даже трехэтажные дачи, стоящие на необъятных участках. Множество улиц, переулков, тупичков… На каждой даче телефон и прочие блага цивилизации. Тогда это был поселок, там жили видные ученые, военачальники, деятели искусств. С годами состав жителей Красных Гор становился все более разнообразным. Старожилы умирали. Многим из их обедневших потомков уже не под силу было содержать огромные дачи. Особенно заметно разбавилось население поселка в последние годы. Дачи одну за другой скупали «новые русские». Они в большинстве своем тут же сносили старые деревянные дома. На их месте возводились монументальные особняки из кирпича или камня. Коренное население Красных Гор относилось к подобным новшествам неодобрительно.

Дима и Маша Серебряковы и Петька Миронов представляли третье поколение старожилов. Настя Адамова появилась в поселке лишь два года назад, однако сразу же вписалась в их компанию.

Больше всего эта красивая яркая девочка с рыжими волосами и огромными зелеными глазами понравилась Петьке. Стремясь обратить на себя ее внимание, он и предложил создать тайное детективное «Братство кленового листа». Идея всем очень понравилась. Правда, Дима немедленно заявил, что где-где, а в Красных Горах детективному «Братству» делать совершенно нечего.

В поселке и впрямь царила безмятежная жизнь. Правда, бдительный сторож Иван Степанович, с гордостью называвший себя бывшим заслуженным работником органов правопорядка, нес усиленную охрану вверенной ему территории, однако весь криминал пока ограничивался расхищением яблок и прочих фруктов из садов дачников.

Стоило, однако, четверым друзьям написать устав детективного «Братства» и принять клятву, как в Красных Горах и окрестностях стали происходить самые настоящие преступления. Тайное «Братство кленового листа» начало действовать, и к концу прошлого лета ребята могли похвастаться пятью блестяще проведенными расследованиями.

Участковый милиционер, капитан Алексей Борисович Шмельков, был очень благодарен тайному «Братству» за помощь. Совсем по-иному воспринимал их деятельность Иван Степанович. Дело в том, что он сам давно хотел тряхнуть стариной. Как только в Красных Горах стали совершаться преступления, Степаныч, облачившись в видавший виды милицейский китель и водрузив на коротко стриженную седую голову, выгоревшую форменную фуражку, начал самостоятельные расследования. Во-первых, доблестному сторожу давно уже хотелось доказать «зеленому», по его словам, капитану Шмелькову, кто тут «настоящий опытный сыскарь». А во-вторых, задержав и обезвредив преступников, Степаныч поднял бы свой авторитет в глазах дачников.

Впрочем, все это оставалось мечтами. «Братство кленового листа» неизменно опережало бывшего заслуженного работника органов правопорядка. Степаныч кипел от возмущения и проникался все большей неприязнью к «нахальной и невоспитанной подростковой компании». Именно так сторож поселка Красные Горы именовал про себя четверых неразлучных друзей. О Степаныче ребята и вспомнили по пути от Петьки к даче Адамовых.

– Он все такой же! – звонко расхохоталась Настя. – Когда открывал нам шлагбаум, у него лицо так и перекосилось.

– Наверное, бедный, надеялся, что мы сюда больше никогда не приедем, – скривила губы в усмешке Маша.

– Я вообще, когда мы въезжали в поселок, пригнулся, – подхватил Дима. – Чего Степаныча понапрасну расстраивать!

– Димочка у нас гуманист, – покачала головой сестра. – Не хотел портить настроение пожилому человеку.

– В таком случае зря старался, – подмигнул ему Петька. – Я Степанычу с самого раннего утра испортил настроение.

– Чем? – хором поинтересовались друзья.

– Сам не знаю, – пожал плечами Петька. – Я просто вылез из машины и очень вежливо с ним поздоровался. А он повернулся к нам с папой спиной. И удалился к себе в сторожку. Даже шлагбаум, когда мы проехали, забыл опустить.

– Значит, снова все лето будет нас доставать, – вздохнул Дима.

Они поравнялись с воротами Адамовых. Настя побежала к даче.

– Возьмешь все и заходи за нами, – хором сказали ей близнецы.

– Договорились, – крикнула на ходу она.

Дойдя до следующих ворот, Дима, Маша и Петька пошли по длинной аллее к даче Серебряковых. Кроны старых деревьев, росших по обе стороны дороги, смыкались, образуя густую спасительную тень.

– Единственное место, где нормально себя чувствуешь в такую жару, – выдохнул Дима.

– Мальчику, наверное, голову напекло, – не замедлила с колкостью Маша.

Петька усмехнулся, в который раз, за их многолетнюю дружбу отмечая несходство близнецов. Внешне-то они очень похожи. Оба светловолосые, голубоглазые, рослые и стройные. А вот характеры… Ироничная Маша всегда уверена в себе. Решения принимает мгновенно. Диме больше свойственны рассеянность и мечтательность, которые причудливым образом сочетаются у него с чрезмерной торопливостью. Тайно ото всех Дима пишет стихи, которые никогда никому не показывает. Кроме того, он очень мнителен. И страшно печется о собственном здоровье.

Маша очень похожа на бабушку – пожилую ученую даму Анну Константиновну Серебрякову. Дима же, по словам старожилов поселка, вылитый дедушка. Покойный академик Серебряков был точно таким же. Рассеянность его не знала границ. Поговаривали, что на вручение какой-то крупной международной премии он явился в изысканной фрачной паре и стоптанных домашних шлепанцах. А несколько позже, делая доклад на представительном форуме, где собрались крупнейшие биологи со всего мира, настолько увлекся, что свалился вместе с трибуной в партер. От покойного дедушки Дима унаследовал и склонность к простудам. И у того и у другого насморк прекращался только летом, да и то ненадолго.

– Ты зайдешь? – вывела Петьку из задумчивости Маша.

Они стояли перед дверью огромной серебряковской дачи.

– На улице постою, – покачал головой мальчик. – Лучше давайте скорей.

Дверь отворилась, и на крыльцо вышла Анна Константиновна.

– Петруша! – обрадовалась она. – Ты все больше становишься, похож на отца.

Петькиного папу, Валерия Петровича, она знала с пеленок и до сих пор называла «замечательным мальчиком». Хотя вообще-то Миронову-старшему перевалило за сорок, и ныне он возглавлял довольно крупную фирму, производящую электронное оборудование.

– Заходи, заходи, – пригласила Петьку в дом Анна Константиновна.

– Да мы, вообще-то, купаться собрались, – объяснил тот.

– Только не сразу, – возразила Анна Константиновна. – Придется вам сначала навестить несчастную старуху.

Петька едва сдержал улыбку. «Несчастной старухой» Анна Константиновна называла свою приятельницу Наталью Владимировну Коврову-Водкину, которая считалась одной из достопримечательностей Красных Гор.

– Зачем нам нужно к несчастной старухе? – спросила Маша – они с Димой, переодевшись, как раз спустились со второго этажа.

– Потому что я к ней сегодня идти не в состоянии, – ответила Анна Константиновна. – Визит у меня отнимет как минимум два часа. А я приступила сегодня к очень важному фрагменту своих мемуаров. Описываю, как Борису Пастернаку присудили Нобелевскую премию.

Ребята украдкой переглянулись. Анна Константиновна то и дело повторяла, что просто не вправе уйти в мир иной, пока не завершит работу над мемуарами. Мол, жизнь ее сталкивала со столькими величайшими личностями! И теперь она просто обязана поделиться впечатлениями с потомками.

Написав очередной «кардинальный фрагмент», Анна Константиновна испытывала его на домашних. Летом чаще всего отдувались близнецы, так как родители их приезжали на дачу лишь по субботам и воскресеньям, да и то не каждую неделю.

– А ты, бабушка, скоро про Пастернака закончишь? – вкрадчиво произнес Дима.

– Нет, – покачала головой Анна Константиновна. – Это очень сложная история. И мне нужно довести ее до потомков в малейших нюансах. Работы не меньше, чем на две недели.

Внук облегченно перевел дух. Значит, в ближайшие две недели можно свободно располагать своим временем и не бояться, что бабушка заставит их с Машей полдня сидеть дома и слушать отрывки из своих мемуаров.

– А почему ты спрашиваешь? – внимательно поглядела на него бабушка.

– Ему интересно послушать, – немедленно нашлась Маша.

– Как закончу, так обязательно прочту, – обрадовалась пожилая ученая дама. – И Петруша может присоединиться, – добавила она.

– Обязательно, – пообещал вежливый Петька.

– Хоть не одним мучиться, – тихо пробормотал Дима.

– Что-что? – не расслышала бабушка.

– Это он радуется, – снова вмешалась Маша.

Петька мигом опустил голову. В отличие от Анны Константиновны, до его слуха отчетливо донеслось тихое бормотание Димы.

– Эй, вы готовы? – появилась в передней Настя.

– Сейчас, – хором ответили ей близнецы.

Маша повернулась к бабушке:

– Для чего нам навещать Коврову-Водкину?

– Несчастной старухе понадобилась соломенная шляпа, – вздохнула Анна Константиновна. – Она уверяет, что ей вчера явился призрак покойного Аполлинария.

– Опять? – в один голос воскликнули внуки.

Наталье Владимировне постоянно являлись разнообразные пришельцы из потустороннего мира. А чаще всех призрак супруга философа-мистика Аполлинария Коврова, публиковавшего свои труды под псевдонимом Аполлон Парнасский. Коврова-Водкина всегда ему очень радовалась и уверяла, что «пламень их чувств до сих пор не угас».

– Опять, – подтвердила Анна Константиновна.

– И, конечно, Аполлинарий дал Наталье Владимировне руководящие указания, как жить дальше? – насмешливо спросила Маша.

– Нехорошо смеяться над старостью, – нахмурила брови Анна Константиновна.

– Все там будем, – с философским видом произнес Дима.

– Где? – решила уточнить Настя. – Там, где Коврова-Водкина, или там, где Аполлинарий?

– Сперва там, где она, а потом там, где он, – загробным голосом отозвался Дима.

Маша фыркнула.

– Вы меня будете слушать? – строго спросила бабушка. – Это совсем не смешно, – очень серьезным тоном продолжала она, но глаза у нее как-то странно блестели. – Несчастная старуха уверяет, что призрак Аполлинария велел ей ходить в светлой соломенной шляпе. Таким образом, видите ли, удастся отогнать сглаз, который на нее напустили тайные недоброжелатели. Короче говоря, умоляю вас, отнесите ей эту шляпу!

И Анна Константиновна сняла с полки над вешалкой допотопный головной убор из белой соломки.

Схватив шляпу, ребята выбежали на улицу.

– Не торопитесь, – напутствовала их Анна Константиновна. – У вас до вечера еще масса времени. Только к ужину прошу не опаздывать!

Но четверо друзей ее не услышали. Они уже вовсю спешили к воротам.

– Тащись теперь по жаре к этой Наталье Владимировне, – выходя из калитки, брюзжал Дима.

– А я по ней даже соскучилась, – ответила Настя.

– Я тоже, – подхватил Петька.

– А я больше по Филимоновне, – усмехнулась Маша.

– Сейчас тебе Филимоновна покажет, – пообещал Дима.

Все в Красных Горах знали, что Филимоновна, приходящая домработница Ковровой-Водкиной, во время войны была снайпером и встретила победу над фашизмом в Берлине. С наступлением мира жизнь Татьяны Филимоновны стала гораздо бедней на события. Устроившись на работу к Наталье Владимировне, она бдительно охраняла имущество и жизнь любимой хозяйки, видя почти в каждом посетителе вора или бандита. Особенно опасной для окружающих Филимоновна стала с той поры, как обзавелась газовым пистолетом. По любому, кто казался ей подозрительным, Филимоновна без предупреждения открывала шквальный огонь. Кое-кто из чересчур легкомысленных обитателей Красных Гор уже стал жертвой массированной газовой атаки.

Вот почему, едва взойдя на крыльцо дачи Ковровой-Водкиной, четверо друзей не только позвонили, но и громко крикнули в раскрытое окно кухни:

– Татьяна Филимоновна! Это мы!

К их удивлению, Филимоновна даже не выглянула. Лишь вяло откликнулась:

– Мне-то что? Тут теперича проходной двор устроили.

– Что это с ней? – прошептала Настя.

– Не шепчи. Я все слышу. Кажись, не глухая, – отозвалась Филимоновна.

Ребята хмыкнули. Глухой была не она, а ее хозяйка. Проблемы со слухом сильно мешали и без того эксцентричной Наталье Владимировне правильно воспринимать окружающую действительность.

– Чего встали? Заходите, раз уж пришли. Не заперто.

Это было еще удивительней. Обычно Татьяна Филимоновна, во избежание внезапного нападения врага, запирала дверь на два замка и еще на железный засов.

Ребята вошли. Дверь в кухню была распахнута. За рабочим столом восседала с понурым видом Татьяна Филимоновна. Перед ней лежала закрытая книга. На обложке крупными буквами было написано: «Орлиный клекот».

– Про войну роман, – немедленно пояснила домработница-снайпер.

– Ясно. – Ребята кивнули.

В кухне повисло молчание.

– Что-нибудь случилось? – заботливо спросила Настя.

– Я человек маленький и в дела хозяйки не вмешиваюсь, – последовал ответ.

– Теперь всем одна Людовна распоряжается.

И Филимоновна сморщилась так, словно ей влили в рот изрядную порцию горького лекарства.

– Какая Людовна? – спросил Петька.

– Сами сейчас увидите, какая, – с еще большей неприязнью проговорила приходящая домработница. – Смотреть противно. Сейчас ужин сготовлю, и только меня и видели.

Друзья в который раз с изумлением переглянулись. Обычно Филимоновна делила все трапезы с хозяйкой и в свой одинокий домик, который находился в деревне Борки, возвращалась лишь поздним вечером. А часто и вовсе ночевала на даче Ковровой-Водкиной. Теперь, видимо, их отношения дали трещину. Но при чем тут какая-то загадочная Людовна?

Петька хотел продолжить расспросы, когда на кухне появилась величественная Наталья Владимировна. Поговаривали, что она происходит, чуть ли не из царского рода. Это отразилось на ее внешности. Горделивая осанка. Седые волосы неизменно подсинены. Орлиный профиль. Длинное белое платье. И очки на золотой цепочке.

– О-о! Молодежь! – воскликнула она хорошо поставленным голосом.

В юные годы Наталья Владимировна была актрисой. Правда, длилось это недолго. Вскоре она, по ее собственному выражению, «пожертвовала собой во имя пламенной любви к Аполлинарию». Как подсчитали ребята, этот пылкий возлюбленный был старше ее лет на пятьдесят. Впрочем, и счастье молодоженов длилось недолго. Философ-мистик довольно быстро отошел в мир иной.

– Татьяна Филимоновна! – повернулась хозяйка к домработнице. – Почему вы держите моих юных друзей на кухне?

– Я не держу, они сами стоят, – ответила Филимоновна.

– Как это не хотят? – не расслышала Коврова-Водкина.

– Я говорю: стоят! – повысила голос Филимоновна.

– Вас, моя милая, не поймешь, – рассердилась хозяйка. – То хотят, то не хотят.

– И, с досадой отвернувшись от Филимоновны, она царственным жестом указала в сторону гостиной.

– Пойдемте, друзья мои! Я познакомлю вас с замечательным человеком. А вы, Татьяна Филимоновна, подайте, пожалуйста, чай!

– Идите-идите, – проворчала в ответ Филимоновна. – Сейчас увидите, кто здесь теперь руководит.

Коврова-Водкина, к счастью, этого не расслышала. Она уже двигалась впереди ребят в сторону просторной гостиной. Войдя туда, Наталья Владимировна доверительно сообщила членам тайного «Братства»:

– Что-то с моей Филимоновной делается. Она глохнет и одновременно впадает в маразм. Я ужасно расстроена.

Друзья едва удержались от смеха.

Внезапно дверь одной из комнат, которые выходили в гостиную, отворилась. Ребятам предстала смуглая женщина лет пятидесяти с ярко выраженными негроидными чертами лица.

– Знакомьтесь, друзья мои! – торжественно провозгласила Коврова-Водкина. – Серафима Людвиговна! Воспитанница покойной сестры моего покойного Аполлинария.

– Как-как? – совершенно запутался Дима в обилии покойных родственников Натальи Владимировны.

– Молчи, – шикнула на него Маша. – Потом разберемся.

– Нет. Я хочу сейчас, – заупрямился Дима.

– Квас? Мой юный друг хочет кваса? – любезно осведомилась Наталья Владимировна. – А что? Это правильно. Я в такую жару тоже бы выпила. Татьяна Филимоновна! – закричала она.

В гостиную, печатая по-военному шаг, вошла Филимоновна.

– Чего нужно? – хмуро взглянула она на хозяйку.

– Мы все хотим кваса, – опускаясь в мягкое кресло, ответила та.

– Очень полезный напиток в жару! – подобострастно прощебетала смуглая женщина.

– Вот ты пойди и купи! – рявкнула на нее Филимоновна. – Нет кваса! А у меня ноги не казенные в такую жару за квасом ходить.

– Татьяна Филимоновна! Я же просила квас! – громче прежнего воскликнула Коврова-Водкина.

– Лимонад у нас есть, – еще раз объяснила домработница. – А квасу нету.

– Господи! – в сердцах хлопнула себя по колену хозяйка. – Не хочу я котлету. Что за противоречия! – Она оглядела присутствующих. – Просишь пить, а она есть предлагает.

– Ах, ты, – крякнула от досады Филимоновна. – Вот ведь умная женщина и даже великая, а слух совсем никуда.

– Что у вас мыши съели? – немедленно подтвердила ее слова Коврова-Водкина.

Четверо друзей были уже на пределе. Еще немного, и они взорвутся от хохота. Но в это время Татьяна Филимоновна, хлопнув дверью, удалилась на кухню.

– Невозможный у нее стал характер, – вновь принялась жаловаться Коврова-Водкина.

– Вы совершенно правы, тетя Наташа, – немедленно согласилась смуглая женщина.

– Конечно, права, – на сей раз все расслышала Коврова-Водкина. – Вот, друзья мои, – простерла она руку к смуглой женщине. – Представляю вам воспитанницу покойной сестры покойного Аполлинария. У нее удивительная судьба.

– Кажется, это надолго, – шепнула Настя на ухо Маше. – На пруд-то мы попадем?

– Это уж как повезет, – вздохнула Маша.

– Мы только шляпу занесли, – бестактно объявил Дима.

К немалому изумлению ребят, Наталья Владимировна, сразу же забыв об удивительной судьбе смуглой женщины, воскликнула:

– Да! Да! Давайте сюда скорее!

И, выхватив из рук Маши соломенную шляпу, она немедленно водрузила ее на голову.

– Вот теперь и гулять можно, – обратилась она к смуглой женщине.

– Конечно-конечно, тетя Наташенька! – суетливо проговорила та. – И как вам идет! Прямо хоть сейчас на подиум!

– Я, между прочим, в молодости демонстрировала модели одного известного кутюрье, – с многозначительным видом отозвалась хозяйка дома.

Ребята про себя отметили, что слова смуглой женщины Наталья Владимировна, похоже, слышит великолепно.

– Прямо сейчас и пойдем на прогулку, – решительно поднялась из кресла Коврова-Водкина. – А вы, друзья мои, давно приехали? – спросила она у ребят.

– Только сегодня, – ответила Маша.

– Из Польши? Сегодня? – всплеснула руками хозяйка дома. – Мой незабвенный покойный Аполлинарий провел молодые годы в Польше. А теперь, видите, Симочка, – повернулась она к смуглой женщине, – школьников посылают на стажировку.

– Прекрасно! Великолепно! На стажировку в Польшу! – не стала оспаривать домыслов хозяйки Симочка.

В комнату вошла Филимоновна с огромным кувшином.

– Квасу нет! – вновь объявила она. – Если охота пить, дуйте лимонад.

И она с грохотом опустила поднос на журнальный столик.

Ребята быстро выпили лимонад и, сославшись на неотложные дела, поторопились улизнуть.

На улице они, наконец, смогли вволю насмеяться.

– Ничего себе у Ковровой-Водкиной обстановочка! – хохотал Петька.

– По-моему, скоро Филимоновна эту Симочку пристрелит из газового пистолета! – подхватила Настя.

Или Коврову-Водкину задушит из ревности, как Дездемону, – сказал Дима.

Представив себе Татьяну Филимоновну в роли Отелло, ребята снова зашлись от хохота.

– А эта Симочка, значит, у них в роли Яго? – игриво подмигнула друзьям Маша.

– Вообще-то она больше похожа на Отелло, – вспомнилось Петьке Симочкино смуглое лицо с африканскими чертами. – Но характер, конечно, не тот.

– Естественно, – согласилась Настя. – Она же любой глупости Ковровой-Водкиной поддакивает.

– На стажировку в Польшу! – умело воспроизвела Маша льстивую интонацию Симочки.

– По-моему, она хочет Филимоновну выжить из дома Натальи Владимировны, – предположила Маша.

– И откуда только она тут возникла? – пожала плечами Настя.

– От покойной сестры покойного Аполлинария, – фыркнула Маша.

Миновав шлагбаум, перекрывающий въезд в Красные Горы, друзья выбрались на шоссе и вскоре вышли к старой дамбе, слева от которой располагался огромный проточный пруд. Ребята двинулись по тенистому берегу. У них давно уже было облюбовано свое место в ложбинке. Старая плакучая ива отбрасывала тень, создавая прохладу даже в самые знойные дни.

Однако любимое место ребят оказалось занято. Там лежал на спине какой-то белобрысый мальчик. Услышав шаги, он поднял голову.

– Вовка! – разом воскликнули четверо друзей.

– Вы? – в свою очередь возликовал Вова. Вскочив на ноги, он выпалил на одном дыхании: – А я думал, не приедете! Вот!.. Заходил!.. Она говорит, у вас еще экзамены…

– Ты, я вижу, с прошлого лета не изменился! – засмеялась Настя.

– Нет. Изменился, – запротестовал Вова. – Мне уже тринадцать.

Вова был местным жителем. Его дом стоял на другом берегу пруда, где раскинулась на косогоре деревня Борки. С юными детективами он познакомился два года назад. Именно благодаря Вове они напали на след трех опасных преступлений. Кроме того, он себя очень неплохо проявил в деле. И однажды уберег членов «Братства» от серьезной опасности.

– Ну, как ты? – полюбопытствовал Петька. – Ничего нового не разнюхал?

– А что разнюхаешь? – затараторил Вова. – Жара такая. Преступников, видно, разморило. На автоматах играю. Все просадил.

– Ты по-прежнему надеешься? – скептически посмотрел на мальчика Дима.

– А то! – выкрикнул Вова.

Друзья улыбнулись. Вова уже два года пытался сорвать банк в зале игровых автоматов на станции Задоры. Он был натурой азартной.

– Ладно! Пошли купаться! – Настя первой бросилась в воду.

Остальные последовали ее примеру. Полчаса они плескались в воде, которая, несмотря на жару, оказалась довольно холодной. В этом не было ничего удивительного: на дне пруда было много холодных ключей. К концу купания ребята даже продрогли.

– Ой! – едва оказавшись на берегу, спохватился Вова. – Мне же надо бежать!

– Куда? – спросили ребята.

– Мать велела ограду покрасить на могиле бабушки с дедушкой: – И Вова указал на куст, под которым стояло ведерко с краской.

А это что? – ужаснулся Дима: взгляд его упал на стоявшую рядом с ведерком стеклянную банку, кишевшую тараканами.

– Как что? – отозвался Вова. – Отборные беговые тараканы. Тренирую.

– Гадость, какая, – поморщилась Маша.

– Ничего не гадость, – обиделся Вова. – Они денег мне, знаете, сколько принесут?

– Каким образом? – заинтересовался Петька.

– Пошли со мной! – Вова подхватил банку с тараканами, ведерко с краской и кисточку. – Пока буду красить, расскажу.

Ребята поспешили за ним.

Они двинулись по берегу пруда к старому сельскому кладбищу. С этими местами было связано множество местных легенд.

Пруд был частью бывшего имения князей Борских. Как гласило одно из преданий, юная дочь предпоследнего князя утопилась в нем от несчастной любви. В память об этой трагедии убитый горем отец приказал засадить берега пруда плакучими ивами. За полтора столетия деревья разрослись и впрямь настраивали на меланхолический лад.

Согласно второй легенде, усадьбу князей Борских сожгли во время революции крестьяне. С тех пор развалины дома много раз пытались восстановить, но дело так и не двигалось с места. Старожилы объясняли это тем, что Борский проклял отнятые у него земли.

А еще поговаривали, что в лунные летние ночи призраки бывших владельцев являются то на берегах пруда, то в развалинах усадьбы, то возле заброшенной часовни и стонут до самого рассвета. Впрочем, сейчас ярко светило солнце, и призраков можно было не бояться.

Миновав развалины дома, вся компания пошла сквозь смешанный лес, который когда-то, при князьях Борских, был прекраснейшим парком. Об этом юные детективы год назад прочитали в одной старинной книге, посвященной знаменитым усадьбам Подмосковья.

– Ну! Рассказывай про своих тараканов, – потребовал Дима.

– Про праздник «МК» в Лужниках, небось, слышали? – отозвался Вова.

– Естественно, – подтвердили ребята.

– Он двадцать девятого будет, – уточнил Петька. – В воскресенье.

– Правильно, – продолжал Вова. – А на празднике тараканьи бега. Победителям призы выдадут.

Приходить надо со своими тараканами. Вот я и набрал. Теперь тренирую.

– Как же ты их различаешь? – озадачился Дима.

– Очень просто, – невозмутимо откликнулся Вова. – Они у меня и внешностью различаются, и по характеру. Я некоторым даже имена дал. Вот этот – Качок, – указал он на особо крупного таракана. – А этот Тузик.

Ребята заинтересовались. До сих пор им как-то не приходило в голову рассматривать тараканов с такой точки зрения.

– Если хотите, поехали вместе, – предложил Вова.

– А что? – оживилась Настя. – Я бы поехала.

Остальные тоже были не против. Всем четверым давно уже хотелось попасть на праздник «МК», но в прошлые годы это у них не выходило.

– Тогда заметано, – обрадовался Вова.

Они уже шли по кладбищу, на котором каким-то чудом сохранился старинный фамильный склеп князей Борских. Миновав его, друзья остановились возле ухоженной могилы.

– Пришли, – сообщил им Вова.

Минуту спустя он уже вовсю орудовал кистью, покрывая прутья ограды ядовито-зеленой краской. Остальные ребята лениво озирались по сторонам.

– Ой! А это что такое? – Настя указала на причудливый памятник на одной из могил. – В прошлом году его здесь не было.

– Действительно, – подхватила Маша. – Какой красивый! Пошли поближе посмотрим.

Девочки двинулись по направлению к мраморному голубю.

– Стойте! – окликнул их Вова.

– Ты чего? – Девочки обернулись.

– Даже не вздумайте подходить, – мрачно ответил Вова. – Эта могила проклята.

 

Глава II ЗАГАДОЧНАЯ «ЛЮДОВНА»

– Как проклята? – Настя и Маша замерли на месте.

– Кем проклята? – уставился на Вову Дима.

– Ею самой, – отвечал Вова.

– Погоди-погоди, – с изумлением изрек Петька. – Ты хочешь сказать, что могила сама себя прокляла?

– Какая могила! – закричал Вова. – Неужели не понимаете? Покойница прокляла, которая в ней лежит.

– Чушь собачья, – пожал плечами Петька.

– Ничего не чушь, – настаивал на своем Вова. – Моей матери жена сторожа рассказала.

– Какого сторожа? – не дошло до Петьки.

– Кладбищенского. Какого еще. Савелия Игнатьевича. Он тут всем кладбищем заправляет. И могилы копает. И за всем приглядывает.

– И что же жена твоего Игнатьевича рассказала? – хором спросили девочки.

– Сложная история, – обвел многозначительным взглядом всю компанию Вова.

– Если сложная, тогда расскажи, – потребовал Дима.

– Я и рассказываю, – затараторил Вова. – Она в Москве. Он ушел. Она…

– Стоп! – взмахом руки остановил его Петька. – Помедленней. И по порядку.

– Ясно, – кивнул тот. – Так вот жена Савелия Игнатьевича говорит, что покойница из Москвы.

– Подумаешь, – вмешался Дима. – Мы тоже из Москвы, но это не значит…

– Мы пока что еще не покойники, – перебила Маша. – Не мешай Вовке рассказывать.

– Вот именно, – подхватил Вова. – Она, значит, из Москвы. И этот, которого она любила, тоже.

– Тоже из Москвы или тоже умер? – снова вмешался Дима.

– Если ты у нас такой умный, то сам и рассказывай, – сердито воззрился на него Вова.

– Действительно, Димка, – урезонил старого друга Петька.

– Уж и спросить нельзя, – обиженно пробормотал тот.

– Вот вырастешь, станешь милиционером, тогда и спрашивай, – с издевкой произнес Вова.

– Не собираюсь я становиться милиционером, – обиделся Дима.

– Я что-то не пойму, – весело проговорила Настя. – Мы про покойницу из Москвы слушаем или для Димки профессию выбираем?

– Точно, – поддержал ее Дима, которому не нравилось, когда над ним начинали подтрунивать.

– Давай, Вовка, дальше, – поторопил Петька. – Кто у тебя там из Москвы?

– У меня никто, – ответил тот. – А вот она, которая тут лежит, из Москвы.

– И как ее зовут? – решила выяснить Настя.

– Там имен и фамилий нет, – объяснил Вова. – Только про одну голубку написано.

– Про какую голубку? – Ребята опять ничего не поняли.

– «Спи спокойно, моя голубка», – процитировал Вова текст эпитафии на памятнике. – Можете сами прочесть. Только близко лучше не подходите.

– Почему? – В один голос спросили юные детективы.

– Потому что могила проклята, – в который раз за последние полчаса повторил Вова.

– Ладно. Потом прочтем, – махнул рукой Петька. – Ты лучше нам объясни, чтобы мы поняли.

А что непонятного? – удивился Вова. – Она из Москвы, и он…

– Мы когда-нибудь дальше продвинемся? – спросила Маша.

– Вы сами мне не даете! – Вова вновь принялся красить ограду.

– Про Москву нам вроде все ясно, – усмехнулся Петька. – Ты давай теперь самую суть излагай.

– Ну, они сначала любили друг друга, а после он изменил, – затараторил Вова. – Она его прокляла. Он ошибку понял. Вернулся. Но поздно. Она померла.

– Что? – разом выдохнули ребята.

– Я, по-моему, сейчас с ума сойду, – простонал Петька.

– А он потом тоже помер? – скривила губы в усмешке Маша.

– Не помер, – покачал головой Вова. – Он ее прошлой осенью здесь похоронил. В сентябре. Памятник поставил. А после его, голубчика, взорвали.

– Как взорвали? – Петьку заинтересовала трагическая история любви.

– Обыкновенно, – будничным голосом отозвался Вова. – В машине собственной и взорвали. Жена сторожа по ящику «Дорожный патруль» смотрела. И узнала лицо этого мужика. А потом ее родственник на могилу пожаловал.

– Чей? – спросила Настя. – Жены сторожа?

– Да нет, – отмахнулся Вова. – Голубки.

– Каменной? – с глупым видом полюбопытствовал Дима.

– Ты дурак или только прикидываешься? – покрутил пальцем у виска Вова. – Тебе русским языком говорят: родственник той, которая покоится под каменной голубкой. Вот, значит, он приезжает, родственник этот. И говорит, что того, который ее любил, нет в живых.

Вова с чувством выполненного долга умолк.

– История интересная, – чуть помолчав, сказал Петька. – Но почему могила-то проклятая?

– Потому что этим дело не кончилось, – снова принялся объяснять Вова, по весне сюда еще один тип пожаловал. Пару раз на могилку цветочки привез. Потом вдруг пропал. А неделю спустя наш капитан Шмельков в овраге его обнаружил. С пробитой головой. Тогда-то жена Игнатьевича смекнула, что это каменная голубка его в голову клювом тюкнула. А старые люди в нашей деревне сказали: все оттого, что покойница перед смертью не простила обиды. Мол, когда умирают со злобой в сердце, душе на том свете покоя нету. И могила становится проклятой.

– Я тоже такое слышала, – подтвердила Настя.

– И я, – согласился Петька. – Привидения-то откуда являются?

– Хорошенькое привидение, – Дима старался теперь не смотреть на проклятую могилу.

– Голубка-киллер, – усмехнулась Маша, однако и ей сейчас стало не по себе.

– Киллер не киллер, – снова заговорил Вова, – а все наши теперь это место стороной обходят. Даже мама моя реже стала ходить на могилу бабушки с дедушкой. И я сегодня один идти не хотел, – честно признался он. – Хорошо, вы встретились.

– Это еще неизвестно, хорошо или нет. – Диме совсем не понравилась история белой голубки.

– Случай, конечно, странный, – задумчиво произнес Петька. – А что Шмельков говорит, не знаешь?

– По его словам, получается, что этот второй мужик просто оступился и раскроил себе голову о какой-то камень на дне оврага. Только ведь там и камней таких острых нету.

– Еще интереснее! – У Петьки заблестели глаза.

– Надо потом к Шмелькову наведаться, – предложила Настя.

– Правильно, – согласился Петька. – Расспросим его осторожненько, что к чему.

– По-моему, нам пора ужинать, – посмотрел на часы Дима, которому хотелось скорее уйти с этого неприятного места.

– Погодите. Я хоть ограду докрашу, – взмолился Вова.

– Тогда крась скорей, – распорядился Дима.

Вова усиленно заработал кистью.

– Надо ему помочь, – сказала Настя.

– Не получится, – покачал головой Вова. – Второй кисти у меня нет. Да и мне уже осталось чуть-чуть.

И он заработал еще быстрее. Дожидаясь его, ребята лениво оглядывались по сторонам. Солнце по-прежнему неумолимо пекло. Над старым кладбищем плавало знойное марево. Кажется, ребята были совсем одни. Да и кому охота тащиться сюда в такую жару?

– Сейчас-сейчас, – разбрызгивая по сторонам краску, бубнил Вова. – Еще половина последней решетки, и бежим.

– По-моему, это никогда не кончится, – разворчался Дима. – И краска у тебя какая-то вонючая. У меня от нее голова болит.

– Мы люди простые, – обиженно отвечал ему Вова. – И красок не выбираем. Какую папаша со склада принес, такой и работаю.

Папа у Вовы работал в Москве кладовщиком в какой-то фирме. Зарплату им часто задерживали и компенсировали задолженность товарами народного потребления. Последний раз им почему-то выдали финскую краску. Большая часть ее ушла на ремонт дома. А остаток использовали для могильной ограды.

Вова уже красил ржавый засов на калитке, когда Настя вдруг тихо воскликнула:

– Там кто-то ходит.

– Где? – всполошились остальные.

– Смотрите сами! – Настя указала на тропинку, которая вилась между дальними могилами.

Ребята сперва ничего не заметили. Эта часть кладбища была очень старой. Она заросла высокими деревьями и густым кустарником.

– Тебе померещилось, – сказал Петька.

– Нет, – покачала головой Настя. – Там действительно кто-то прячется.

В это время на тропинке показалась женщина. Остановившись, она испуганно озиралась по сторонам.

– Это же Людовна, – первой узнала женщину Маша.

– Точно, – кивнул Петька.

– Что ей-то здесь понадобилось? – удивленно по смотрел на друзей Дима.

– А ты пойди к ней и узнай, – фыркнула Маша.

В этот момент воспитанница покойной сестры покойного Аполлинария заметила, что на нее смотрят. Ребята уже хотели ее окликнуть, но она повела себя очень странно: еще раз воровато оглядевшись, юркнула в густой кустарник и скрылась из вида.

– Странная женщина, – ошеломленно проговорила Маша.

– Пошли лучше домой, – завел свое Дима. – Есть жутко хочется. А заодно у бабушки за ужином разузнаем, что за птица поселилась у Ковровой-Водкиной.

– Это не птица, а подарок из Африки, – фыркнула Маша.

– Вот и надо разобраться с этим подарком, – продолжал Дима.

– И я уже все сделал, – объявил Вова.

Друзья проводили его до поворота к деревне Борки и быстрым шагом направились к поселку Красные Горы. Миновав дамбу, Настя оглянулась.

– Действительно, заколдованное какое-то место, – тихо проговорила она.

– Все время тут что-то странное происходит, – подхватила Маша.

Остальные кивнули. Несколько их расследований были прямо или косвенно связаны с историей князей Борских. Казалось, духи бывших владельцев этих земель наводили их на тайны.

– Вы что, действительно в эту белиберду с проклятым белым голубем поверили? – посмотрел на девочек Дима.

– Насчет проклятого голубя пока не знаю, – вместо девочек отозвался Петька. – Но что-то, вполне вероятно, за этим кроется. Недаром же мужика взорвали.

– А другого в голову тюкнули, – напомнила Маша.

– Но эти два случая могут быть абсолютно не связаны между собой, – сказал Петька.

– А зачем же они тогда оба на могилу к этой голубке шастали? – спросил Дима.

– Братика моего не поймешь, – усмехнулась Маша. – То вообще ни во что не верит, а то от могилы с голубкой шарахается.

– Я-то нет, – возразил Дима. – А вот Людовна точно шарахнулась.

– Действительно, – поглядел на друзей Петька. – Что ей вообще на кладбище понадобилось?

– Коврова-Водкина, наверное, послала, – ответила Настя. – Может, Наталье Владимировне призрак Аполлинария назначил встречу на какой-нибудь старой могиле.

– Вот-вот! – развеселился Петька. – Самой Ковровой-Водкиной по такой жаре до кладбища не добраться. И она послала Людовну выяснить, что понадобилось Аполлинарию.

Друзья засмеялись.

– Слушайте, – чуть успокоившись, проговорила Маша. – Вам не кажется, что у нас получается какое-то кладбищенское начало каникул?

– Главное, чтобы они не кончились по-кладбищенски, – меланхолично произнес Дима.

– Тебе что, головку солнышком напекло? – не замедлила с колкостью Маша.

– Нет, просто есть хочется, – ответил брат.

– А действительно, почему от нас Людовна смылась? – Петьке не давало покоя поведение странной женщины.

– Может, она вообще чокнутая, – предположил Дима.

– Не похоже, – покачала головой Маша. – По-моему, она очень хитрая тетка.

– Во всяком случае, к Наталье Владимировне она ловко подлизывается, – согласилась с подругой Настя.

– А кто вам сказал, что чокнутые не бывают хитрыми? – стоял на своем Дима. – Я смотрел однажды фильм про одного маньяка. Так его двадцать лет никак не могли вычислить.

– Действительно, одно другого не исключает, – поддержал его Петька.

– И вообще она вела себя так, будто ее застали на месте преступления, – сказала Маша.

– Попробуем выяснить, что она там делала, – ответил Петька.

Они подошли к шлагбауму. На небольшом приусадебном участке Ивана Степановича кипела работа. Степаныч, в старых милицейских галифе и голый до пояса, поливал из шланга многочисленные посадки. А супруга его Надежда Денисовна распоряжалась, куда и сколько лить воды. Она была совершенно помешана на огороде, и каждый квадратный сантиметр небольшого участка был засажен.

– Куды, Ваня, льешь, черт паршивый? – грубо отчитывала она мужа как раз в тот момент, когда четверо членов «Братства» поравнялись со сторожкой. – Ты этой своей струей всю редиску мне смоешь!

Ребята не выдержали и засмеялись. Единственным человеком, которого бывший заслуженный работник органов правопорядка боялся как огня, была его верная супруга Надежда Денисовна.

Услыхав смех, Степаныч обернулся. При виде четверых ребят круглое лицо его помрачнело.

– Значит, уже собрались и уже все вместе? – он хмурым взглядом окинул всю компанию.

– Добрый вечер, Иван Степанович! Здравствуйте, Надежда Денисовна! – как могли вежливо приветствовали пожилую супружескую чету ребята.

– Вам что нужно? – не сдавался Степаныч. – Разве не видите указание?

И он ткнул свободной от шланга рукой в сторону шлагбаума. Ребята заметили новенькую табличку, на которой рукой Ивана Степановича было выведено: «Посторонним не стоять».

– У меня вопрос, – ангельским голосом проговорил Петька. – Где посторонним нельзя стоять, а, Иван Степанович?

– Ты!.. – грянул Степаныч и резко повернулся к Петьке.

Шланг рванулся вместе с ним. Мощная струя воды окатила с головы до ног дородную Надежду Денисовну.

– Совсем сдурел? – взвизгнула супруга Степаныча.

– Извини, Надя, – смущенно забормотал сторож, не догадавшись отвести шланг от уже промокшей до нитки жены.

– Вот я сейчас тебя извиню, – взмахнула Надежда Денисовна граблями, которые, к несчастью Степаныча, в это время держала в руках.

Предоставив двум любящим супругам выяснять отношения без свидетелей, ребята поспешили по домам.

– Не стареет наш сторож, – весело проговорила Настя, когда они отошли на безопасное расстояние.

– Хоть что-то в этом мире должно быть постоянным, – философски заметил Дима.

– Интересная мысль, – усмехнулась Маша. – Ты ее в своем творчестве отрази.

– Отстань, – насупился Дима, никого не пускавший в свою «поэтическую лабораторию».

Они дошли до Петькиной дачи.

– Ладно, до завтра, – начал прощаться он. – Постарайтесь сегодня выяснить у бабушки про эту Людовну, – обратился он к близнецам.

– Слушаюсь, Командор. – Маше очень нравилась Петькина детективная кличка.

Они расстались, договорившись, что утром придут к Петьке в шалаш.

Дома Машу и Диму уже поджидала Анна Константиновна.

– Вы куда исчезли? – спросила она. – Придется опять ужин разогревать.

– Гуляли, – ответил Дима.

– Купались, – подхватила Маша.

– Шляпу-то отдать несчастной старухе не забыли? – решила на всякий случай проконтролировать внуков бабушка.

– Отдали, – отозвалась Маша. – Кстати, ты нам не сказала, что у Натальи Владимировны живет новая приятельница.

– Она уже две недели живет, – ответила Анна Константиновна. – Но нельзя сказать, чтобы она была новой приятельницей. Это приемная дочь сестры Аполлинария.

– Приемная дочь? – переспросила Маша.

– Она на негритянку похожа, – вмешался Дима.

– Она и есть негритянка, – подтвердила бабушка. – Вернее, наполовину.

– А на другую половину? – поинтересовался Дима.

– А на другую половину русская.

– Откуда же сестра Аполлинария ее взяла? – спросила Маша.

– Это какая-то очень сложная история, – последовал ответ Анны Константиновны. – Покойная мать Симы была лучшей подругой покойной сестры покойного Аполлинария. Фу ты! – махнула она рукой. – Что я несу? С несчастной Наташей совсем с ума спятишь.

– Верно! – вырвалось у Димы.

– И совсем не смешно, – строго сказала бабушка.

– Мы и не смеемся, – поспешно заверила ее Маша. – Так что эта сестра?

– Эта сестра, то есть сестра Аполлинария… – Анне Константиновне явно с большим трудом давался рассказ о Симочке. – В общем, сестра Аполлинария, конечно, тогда еще была жива.

– Если бы она тогда была мертвой, то вряд ли взяла бы Симочку на воспитание! – бестактно пошутил Дима.

Маша немедленно ущипнула его за ногу. Дима умолк.

– Не пойму, вам интересно или нет? – поджала губы Анна Константиновна.

– Бабушка! – поторопилась воскликнуть Маша. – Ты же знаешь: я обожаю такие истории.

– Что-то я раньше за тобой интереса к подобным историям не замечала, – с долей иронии проговорила пожилая ученая дама. – Ну, да ладно. В общем, подруга сестры Аполлинария вышла замуж за негра.

– Откуда она его откопала-то? – удивился Дима. – Вы же тогда все жили за «железным занавесом».

– Много ты понимаешь, – усмехнулась Анна Константиновна. – Этот Людвиг был крупным деятелем национально-освободительного движения одной очень маленькой африканской страны. И временно скрывался у нас в стране от преследования.

– А потом его у нас посадили? – предположил Дима.

– Нет, – покачала головой бабушка. – История была гораздо более романтической. Людвиг уехал сражаться на родину. И больше сюда не вернулся. То ли погиб, то ли умер от какой-то болезни…

– Или нашел себе в Африке другую жену, – предположила Маша.

– Это тайна, покрытая мраком, – не стала отвергать ее версию бабушка.

– Черный негр, покрытый мраком, – в очередной раз неудачно сострил Дима.

– Умолкни, – шикнула на него сестра.

– Ты, наверное, голодный, – внимательно поглядела на внука Анна Константиновна.

– Естественно, – подтвердил тот.

– Пойдем на кухню, – позвала бабушка Машу. – Поможешь мне все принести. А ты, Дмитрий, накрывай на стол, – не оставила она без дела и внука.

Десять минут спустя они уже сидели за столом, уплетая отбивные с жареной картошкой.

– Так что этот негр-то? – утолив первый голод, вернулся к истории Людовны Дима.

– Сколько раз тебе повторять! Никогда не говори с полным ртом, – безуспешно попыталась приучить внука к хорошим манерам бабушка. – И когда ты, наконец, повзрослеешь?

– Уве повзфофсвел, – загрузив в себя новую порцию картошки, ответил внук.

– Пустой номер, – махнула рукой Маша. – Ты лучше, бабушка, расскажи, что там с сестрой Аполлинария дальше случилось?

– Не с сестрой, а с Симой, – уточнила бабушка. – У жены Людвига уже после того, как он пропал в своей африканской стране, родилась дочь. Но сама подруга во время родов умерла.

– О Боже! – взмахнул руками Димка. – Сплошные смерти!

Кусок отбивной сорвался у него с вилки и, перелетев через стол, угодил Маше на новую майку.

– Сейчас, по-моему, еще одна смерть будет, – вскочив из-за стола, кинулась к брату Маша.

– Перестань! Он не нарочно, – попыталась урезонить ее бабушка.

– Вечно ты за него заступаешься, – обиделась Маша, но боевые действия прекратила.

– Тебе еще положить? – Анна Константиновна заметила, что Дима уже опустошил тарелку.

– А на сладкое что-нибудь есть? – спросил внук.

– Черносмородиновое желе и мороженое, – улыбнулась бабушка.

– Тогда подождем, – отказался мальчик от второй порции отбивных с картошкой.

– Значит, подруга умерла, а Симочку удочерила покойная сестра Аполлинария? – вернулась Маша к тому, что их с братом сейчас больше всего интересовало.

– Тебе уже говорили, – перебил Дима. – Сестра Аполлинария тогда была не покойная, а живая.

– Слушай, ты мне надоел, – начала закипать Маша.

– Не груби брату! – как назло, снова вступилась за Диму бабушка.

– Она вечно ко мне пристает, – тоном несчастного сироты произнес Дима.

– Ты тоже хорош, – немедленно восстановила справедливость Анна Константиновна. – Еле экзамены сдал, – затронула бабушка больную тему. – А вот дедушка в твои годы уже экстерном окончил школу и готовился к поступлению в университет.

Близнецы обменялись выразительными взглядами. Требовалось срочно вернуть бабушку к разговору о Людовне. Иначе начнется вечер воспоминаний.

– Бабушка, – быстро проговорила Маша. – А что же потом случилось с Симочкой?

– Ее воспитала сестра Аполлинария, – ответила Анна Константиновна. – А когда Наташа второй раз вышла замуж, за Вадима Леонардовича Водкина, и они купили здесь дачу, маленькая Симочка гостила у них летом. Я ее помню. Чудесный был ребенок. Вадим Леонардович часто носил ее на закорках.

– А чем эта Симочка занимается? – спросил Дима.

– Была каким-то научным работником, – продолжала Анна Константиновна. – А теперь ее уволили по сокращению штата, и она осталась не у дел. Вот и приехала погостить у Наташи. Старуха безумно счастлива.

– Зато Филимоновна, кажется, нет, – отметила Маша.

– О! – воскликнула Анна Константиновна. – Там разыгрывается настоящая драма.

– Это мы заметили, – сказал Дима.

– Борьба за сферы влияния, – усмехнулась бабушка. – Никак не поделят Наташу.

По-моему, Симочка настраивает Наталью Владимировну против Филимоновны, – покачала головой Маша.

– Не думаю, – заспорила бабушка. ~ Симочка человек очень доброжелательный. Правда, я с ней последние двадцать лет не встречалась.

– Она во всем Наталье Владимировне поддакивает, – проворчал Дима.

– Ну, милый мой, – осуждающе посмотрела на него бабушка. – Не всем же быть такими спорщиками, как ты.

– Даже когда тебе говорят глупости? – спросил Дима.

– Наташа не говорит глупости. – В голосе бабушки послышалось сочувствие. – У бедняжки плохо со слухом, да и с головой у нее становится все хуже. Симочка просто проявляет милосердие.

– И пляшет перед ней на задних лапках, – не сдавался Дима, которому совсем не понравилась Людовна, как мысленно он назвал гостью Ковровой-Водкиной.

– И когда ты перестанешь быть таким категоричным? – Анна Константиновна явно не разделяла его отношения к Симочке.

– Он уже перестал, – тут же вмешалась Маша.

В передней послышался звонок. Близнецы пошли открывать. На крыльце стояла Людовна.

– Ой, ребяточки, – прощебетала она. – Нельзя ли от вас позвонить?

– Симочка! – появилась в передней Анна Константиновна. – Заходите, Мы как раз собирались, есть мороженое.

– Ой, спасибо, тетя Анечка, – засеменила по коридору Людовна. – Я, собственно, позвонить и – домой. А то тетя Наташенька волноваться будет. Я ее даже не предупредила, что ушла.

– У Наташи телефон испортился? – спросила Анна Константиновна.

– Нет, нет, – захихикала Симочка. – Просто тетя Наташенька разговаривает. А мне очень срочно надо позвонить. Можно, тетя Анечка?

– Да ради бога! – Анна Константиновна провела ее в гостиную.

Дима поманил Машу обратно в коридор.

– Ты что? – не поняла сестра.

– Сама не догадываешься? – зашептал он ей на ухо. – Подозрительно это.

– Что подозрительно? – удивилась Маша.

Что она пришла звонить к нам. У Ковровой-Водкиной ведь есть телефон.

– Действительно, – в свою очередь охватили подозрения Машу.

– Ты позови бабушку на кухню, а я в гостиной послушаю, – скомандовал брат.

Маша кивнула и тут же крикнула:

– Бабушка! Давай отнесем посуду на кухню! И накроем для сладкого.

Анна Константиновна, не подозревая никакого подвоха, направилась с грязными тарелками на кухню. Дима затаился в коридоре у входа в гостиную.

– Алло! – донесся до него взволнованный голос Симочки. – Да. Да. Это я.

Пауза. Дима затаил дыхание.

– Нет, – продолжала Симочка. – Ничего не выходит… Да я стараюсь, но ведь не все в моей власти… Множество сложностей и препятствий…

Снова пауза.

– Ах, только не это, – голос у Симочки задрожал. – Я умоляю. Еще несколько дней… Да, да. Хорошо, – обреченно согласилась она. – Я буду держать в курсе дела.

И она повесила трубку. До Димы донеслось тихое всхлипывание. Тяжело вздохнув, Симочка поднялась с кресла и засеменила к двери. Дима стремглав шмыгнул в туалет. Запершись на задвижку, он прижался ухом к двери и стал слушать, что будет дальше.

– Спасибо, тетя Анечка, все в порядке. Я дозвонилась, – прощебетала Симочка.

– Оставайтесь есть мороженое, – послышался голос Анны Константиновны.

– Ой, нет-нет, тетя Анечка! Никак не могу! – быстро проговорила Симочка. – Меня тетя Наташенька всегда ругает, когда я оставляю ее надолго. И ее можно понять: там эта грубая женщина. Как она вообще ее терпит?

– Татьяна Филимоновна добрейшей души человек, – немедленно встала на защиту приходящей домработницы Анна Константиновна. – И Наташу любит как родную.

– Да-да, тетя Анечка, вы совершенно правы, – поспешно изменила мнение Симочка. – Мне Татьяна Филимоновна самой очень нравится. Такая простая русская женщина. Мне она даже чем-то Арину Родионовну напоминает.

«Зато ты мне никого не напоминаешь», – с возмущением подумал спрятавшийся в туалете Дима и с шумом спустил воду в унитазе.

Симочка удалилась. Дима направился в столовую. Бабушка и сестра уже принесли мороженое и желе.

– Какая-то Симочка странная, – удивленно проговорила Анна Константиновна. – Мне показалось, что у нее глаза заплаканные.

Дима усиленно поглощал мороженое. Маша пыталась встретиться с ним взглядом: ей было интересно узнать, что подслушал брат. Но он демонстративно отводил глаза.

Наконец бабушка удалилась в кабинет, чтобы перед сном еще немного поработать над мемуарами.

– Ты мне что-нибудь скажешь? – спросила Маша у брата, едва за бабушкой закрылась дверь.

– Я тебе сейчас многое скажу. – Он многозначительно посмотрел на сестру.

В следующее мгновение Дима дословно пересказал весь разговор. Маша слушала не перебивая, что с ней случалось довольно редко.

– Да-а, – только и смогла произнести она, когда брат, наконец, умолк.

– Думаю, она против Ковровой-Водкиной замышляет что-то нехорошее.

– Ты уверен? – засомневалась сестра. – Бабушка ведь говорит, что Наталья Владимировна о Симочке всегда заботилась.

– А вот теперь Симочка о ней «позаботится», – отвечал Дима. – Сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит.

– На волка она не похожа, – покачала головой Маша.

– Если в овечьей шкуре, то даже очень похожа, – стоял на своем брат.

– Вообще-то и правда подозрительный разговор, – немного подумав, согласилась Maшa.

– Что-то она замышляет.

– И кого-то очень боится, – подхватил Дима. – Слышала бы ты, как у нее голос дрожал!

– Ну, и что теперь делать будем? – поглядела на него Маша.

– Петьке нужно звонить, – двинулся к телефону брат.

Он быстро набрал номер друга.

– Да? – послышался в трубке голос Командора.

– Петька, – тихо, чтобы не услышала бабушка, проговорил Дима. – Тут с Людовной такие дела…

– Как? – перебил его Командор. – Вы уже знаете?

 

Глава III СПЛОШНЫЕ ЗАГАДКИ

– Как это «уже»? – изумился Дима.

– Выходит, Вовка и к вам успел после меня забежать? – продолжал Командор.

– Никакого Вовки у нас не было, – удивленно ответил Дима.

– Откуда же вы тогда знаете? – теперь охватило недоумение Петьку.

– У нас только что была Людовна, – пояснил Дима.

– Она что, сама призналась? – присвистнул Петька.

– А в чем она должна была признаться?

– В том, что Вовка сказал, – с волнением произнес Командор.

– А что он сказал? – последовал новый вопрос Димы.

– Ну, вы же уже все знаете, – ответил Петька.

– Ничего мы про Вовку не знаем, – начинал выходить из себя Дима.

Маша, сразу поняв, что беседа двух друзей принимает какой-то странный оборот, быстро поднялась на второй этаж и стала слушать по параллельному телефону.

– Эй! – не выдержала она. – Вы когда-нибудь сдвинетесь с мертвой точки?

– Мы пытаемся, – усмехнулся Петька. – Но пока не выходит.

– В таком случае могу посоветовать очень хороший способ: сначала рассказывает Димка, а потом уже ты.

– Кажется, она права, – согласился Петька. – Давай, Димыч, рассказывай.

Дима, прикрывая трубку рукой, тихим голосом изложил разговор Симочки с неизвестным собеседником.

Петька, выслушав, снова присвистнул.

– Я, по-моему, с этой Симочкой скоро с ума сойду, – медленно произнес он. – Значит, она к вам полчаса назад приходила?

– Да, – подтвердил Дима.

– Интересная женщина, – загадочно произнес Командор.

– Боюсь, скоро у Ковровой-Водкиной начнется веселая жизнь, – предположил Дима.

– Все, может быть, – сказал Петька.

– Вовка-то что? – Маше не терпелось узнать новости.

– С Вовкой совсем странный случай, – откликнулся Командор. – Он тоже Людовну видел.

– Где? – оглушая друг друга, разом крикнули близнецы.

– На могиле! – выдохнул Петька.

– Да мы же ее все вместе там видели, – разочарованно протянул Дима.

– Он позже еще раз видел.

– Позже? – не поверила своим ушам Маша.

– Как Вовка туда попал? – удивился Дима. – Он же домой вернулся.

– Он на могиле у бабушки с дедушкой своих тараканов забыл, – принялся растолковывать близнецам Командор.

– Тоже мне проблема, – фыркнула Маша.

– Тебе не проблема, а Вовке проблема, – заспорил Дима. – Ты же слышала. Он хочет выиграть первый приз на празднике «МК».

– Никогда бы не стала возиться с такой мерзостью! – воскликнула Маша.

– Может, вы про тараканов после поговорите? – призвал их к порядку Петька.

– Рассказывай дальше, – согласился Дима.

– Ну, Вовка дома поел, потом решил тараканов своих немного потренировать, – продолжал Командор. – Хватился, а банки нет. Он со всех ног на кладбище. Прибегает на могилу. Банка целехонька. Стоит себе под скамейкой. Вовка ее схватил и уже повернулся, чтобы домой идти. Вдруг ему показалось, что на могиле с голубкой что-то мелькнуло. Он посмотрел, а там Людовна. Она сперва как-то странно на него уставилась, а потом повернулась, и только пятки засверкали. Вовка говорит, ему даже показалось, что она через ограду перепрыгнула.

– Людовна? Через ограду? – не поверила Маша.

– А заборчик-то там ого-го, – вспомнил Дима монументальное ограждение, которым был обнесен памятник.

– Заборчик что надо, – согласился Петька. – Я бы и то с трудом перепрыгнул. Но Вовка уверяет, что она все-таки через него сиганула. А потом, по его словам, он никогда еще не видел, чтобы пожилые женщины так быстро бегали. Он и сообразить ничего толком не успел, а она уже скрылась из вида.

– Ну, ни фига себе! – вырвалось у Димы.

– А я о чем, – отозвался Петька.

– Может, мы сейчас за Настасьей зайдем – и к тебе? – предложила Маша.

– Не могу, – печально сказал Петька. – Меня предки заставили разбирать вещи. Папа сказал: «Пока все не разложишь, я тебя из дома не выпущу».

– Нам, вообще-то, тоже надо разбираться, – вздохнул Дима.

– Тогда давайте займемся раскладыванием вещей, – ответил Петька. – А завтра с утра приходите в шалаш.

Они попрощались. Дима поднялся наверх вслед за Машей. Их комнаты располагались рядом. Маша вошла к себе и расстегнула «молнию» на одной из сумок. Брат остановился в дверях.

– Погоди, – попросил он ее. – Успеется.

Но у Маши по поводу разборки вещей не было никаких сомнений: сперва придется раскладывать свои пожитки, а потом брата. Потому что он, видите ли, не умеет этого делать.

– Тебе же бабушка не говорила, что из дому не выпустит, – резонно заметил Дима.

Маша задумалась. Положа руку на сердце, ей и самой не слишком хотелось сегодня возиться с вещами.

– Давай лучше спокойно поговорим про Людовну, – предложил брат и плюхнулся с размаха на аккуратно застеленную Анной Константиновной кровать сестры.

– И почему мужчины такие варвары? – сказала Маша. – Зачем покрывало-то мять?

– Ты все равно скоро спать будешь ложиться, и снимешь его, – отмахнулся Дима. – Лучше скажи, что, по-твоему, это значит?

– То есть? – Маша внимательно посмотрела на брата.

– Зачем Людовна приперлась на могилу с голубкой…

– Ну, может, она просто пришла посмотреть, – предположила Маша. – Памятник-то необычный.

– Посмотреть! – сквозь зубы процедил Дима. – Когда просто смотрят, так не пугаются. Сама посуди: днем она от нас в кусты дунула. А потом от Вовки прыгнула прямо через ограду.

– По-моему, она из тех, кто всего боится, – Маша представила себе сюсюкающую Людовну.

– Те, кто всего боится, обычно кладбища и всякие такие места за километр обходят. А Людовна, кажется, сегодня там полдня провела.

– Пожалуй, это верно. – Маша была вынуждена признать правоту брата.

– По-моему, она не пугливая, а хитрая, – продолжал тот. – Тетя Анечка, тетя Наташенька, ох-ох– ох! – передразнил он Симочку. – А Филимоновну до чего довела?

– Да уж, – кивнула Маша.

– Нет, Людовна тут неспроста появилась.

Дима умолк. Маша тоже молчала. Взгляд ее задумчиво блуждал по комнате, которая мало-помалу погружалась в июньские сумерки. Над поселком повисла тишина. Лишь где-то на дальних участках вяло перелаивались собаки.

Девочка подошла к окну. Вдали за темной полосой леса виднелся шпиль заброшенной часовни князей Борских.

– Слушай, – прошептала Маша. ~ Вдруг эта Симочка оборотень? Помнишь, как в «Полтергейсте»?

– Во всяком случае, с этой похороненной под памятником Голубкой явно что-то нечисто, – тоже шепотом отозвался брат. – И почему там Людовна оказалась?

– Вот именно, – ответила Маша. – Может, она днем там шастает, а вечером превращается в какое-нибудь существо. Хотя нет, – она покачала головой. – Наша бабушка ведь ее еще ребенком знала.

– Это ни о чем не говорит, – уверенно возразил Дима. – Сначала была хорошим ребенком, а после в ее жизнь вмешались какие-нибудь потусторонние силы. Вот она и стала творить невесть что.

– Ну, мы пока еще не знаем, что она там творит.

– Какая разница? – Мистическая версия уже захватила Диму. – Ты, например, глядя на Людовну, можешь себе представить, что она была прелестным ребенком?

– Не могу, – честно призналась Маша.

– Я тоже, – с готовностью кивнул брат. – Значит, Симочка с той поры изменилась. Как, по-твоему, за чем человеку ходить на кладбище, если у него там никто не похоронен?

– Но мы-то ходим, – сказала Маша.

– Это совершенно другое дело. Во-первых, нас Вовка позвал, у которого там как раз дедушка с бабушкой похоронены. А во-вторых, он нам рассказал про таинственную могилу.

– Кстати! – вдруг встрепенулась Маша.

– Ты что? – Дима с недоумением поглядел на нее.

– Не помнишь, когда Голубку похоронили?

– Вовка, по-моему, говорил, что осенью, – отозвался брат.

– А Симочка, сколько лет не приезжала в Красные Горы? – задала новый вопрос Маша.

– Не знаю, – пожал плечами Дима.

– Слушать надо внимательней. – Маша с осуждением посмотрела на брата. – Бабушка ведь сказала, что они с Симочкой очень давно не виделись.

– Ну и что? – Дима не понимал, куда клонит сестра.

– Нет, тебе сегодня и впрямь напекло головку, – фыркнула Маша. – Совсем ничего не соображаешь.

– Зато ты у нас гений, – надулся брат.

– Гений не гений, – победоносно взглянула на него Маша, – но мне, кажется, кое-что становится ясно.

– Тогда скажи, – потребовал Дима.

– Ну, если Людовна много лет тут не была, а по явилась только в июне – это может быть простым совпадением, – рассудительно начала его сестра. – А вот если она после долгого перерыва появилась у Ковровой-Водкиной осенью…

– То, значит, она каким-то образом связана со смертью Голубки! – от волнения Дима вскочил на ноги.

– Наконец-то врубился, – наградила его покровительственным взглядом Маша.

– Пошли к бабушке! – потребовал Дима.

– Спятил? – Маша покрутила пальцем у виска. – Она же работает.

– А мы ее позовем чайку попить.

– Очень умно, – скривила губы в усмешке сестра. – Бабушка без десяти одиннадцать чай пить никогда не станет – бережет фигуру.

Анна Константиновна и впрямь была для своих преклонных лет на зависть стройна и подтянута. Она с гордостью говорила, что еще может носить платья, которые пятнадцать лет назад покупала вместе с дедушкой близнецов в Англии.

– Все равно надо выяснить, – настаивал Дима. – Иначе я не засну.

– Может, бабушка еще и не знает, – засомневалась Маша.

– Она про Коврову-Водкину знает все, – категорично заявил Дима. – Пошли.

Он уже спускался по лестнице, когда Маша выбежала из своей комнаты вслед за ним.

– Не вздумай приставать сразу к бабушке с расспросами, – нагнала она брата в передней.

– А как же тогда? – растерялся он.

Нужно что-нибудь придумать.

– Может, сделаем вид, что мы подрались? – предложил Дима.

– Сообразил!

– А что такого? – продолжал Дима. – Бабушка раньше всегда выбегала нас разнимать.

– Тебе сколько лет? Семь? – покосилась на него Маша.

– Нет. Мне пятнадцать, – простодушно ответил Дима.

– Ты еще бы Коврову-Водкину заставил с Людовной подраться, – усмехнулась Маша. – А бабушку нашу послал бы их разнимать.

Едва представив себе величественную Наталью Владимировну, которая тузит Симочку, Дима зашелся от громкого хохота.

– Они дерутся, – проговорил он сквозь смех, – а Филимоновна па…

Договорить он не смог.

– Что «па», – тоже хохотала Маша.

– Палит… в них… из газового… пи… – стонал Дима.

– Что у вас происходит? – показалась в передней Анна Константиновна.

– Бабушка! – с такой радостью закричал Дима, словно они целый год не виделись.

Анна Константиновна удивленно вскинула брови.

– Не обращай на него внимания, – перехватила инициативу Маша. – Ему просто смешинка в рот попала. По-моему, он на пруду перегрелся.

– Голова не болит? – забеспокоилась пожилая ученая дама.

– Ничего у меня не болит, – поторопился успокоить внук. – Мы хотели у тебя узнать…

– Пойдем, бабушка, посидим перед сном на веранде, – перебила брата Маша. – Помнишь, как раньше?

Прием сработал. Когда близнецы были маленькими, Анна Константиновна в погожие дни перед сном сидела с ними на веранде, рассказывая какие-нибудь занимательные истории.

– Да ну вас, – с деланным равнодушием махнула рукой бабушка. – Вы уже почти взрослые.

– Все равно очень хочется послушать, – взмолилась Маша.

– Ну, тогда тряхнем стариной, – явно растрогалась Анна Константиновна. – Работать сегодня я уже все равно больше не буду. А спать еще вроде рано.

– Пошли, – первой двинулась в глубь дома Маша.

Пройдя гостиную и столовую, они вышли на широкую веранду, и расселись по удобным соломенным креслам. Из сада пахло розами. Шиповник был весь в цвету.

– Ну, что бы вам рассказать? – задумалась Анна Константиновна.

– Про Симочку! – выкрикнул Дима.

– Не, понимаю, чем она вас так заинтересовала? – пожала плечами Анна Константиновна.

– Обожаю людей с необычной судьбой, – объявил Дима.

– Судьба у нее действительно необычная, – согласилась бабушка.

– Надо же! – пылко воскликнула Маша. – Отец– африканец полюбил русскую, а потом пропал в Африке.

– Ну, теперь-то подобных историй пруд пруди, – усмехнулась Анна Константиновна, – а в сороковые годы это выглядело настоящей экзотикой.

– Вот именно, – с глубокомысленным видом произнес Дима.

– Но я ведь вам о Симочке рассказала все, что знала.

– Нет, не все, – возразила Маша. – Мне, например, непонятно, почему Симочка раньше каждое лето гостила у Натальи Владимировны на даче, а потом куда-то исчезла. Мы, например, с Димкой ее никогда до этого лета не видели.

– Ну, в этом как раз ничего интересного нет, – ответила бабушка. – Наташа всегда была человеком отзывчивым, но характер…

Анна Константиновна выдержала выразительную паузу.

– Дело в том, что, когда Симочка была уже студенткой, они с Наташей вдруг разругались, – про должала бабушка.

– Из-за чего? – полюбопытствовала Маша.

– Не знаю, – развела руками Анна Константиновна. – Я у Наташи еще тогда пыталась выяснить, но она темнила.

– Значит, так и неясно? – спросил Дима.

– Мне, во всяком случае, нет, – ответила бабушка. – До прошлого года они даже по телефону не разговаривали.

– До прошлого? – Дима подался вперед.

– Ну да, – подтвердила Анна Константиновна. – А потом Симочка вдруг нежданно-негаданно нагрянула к Наташе на дачу. Несчастная старуха так обрадовалась! И теперь в Симочке души не чает.

– И когда же она нагрянула? – с деланным равнодушием произнесла Маша.

– Дайте-ка вспомнить, – Анна Константиновна приложила указательный палец ко лбу. – Наташа меня в этот день пригласила пить чай. А я начала описывать в мемуарах, как ваш дедушка ездил на международный конгресс биологов в Сочи. Ну да. Это был сентябрь. С памятью у меня, слава богу, пока еще все в порядке, – не без гордости отметила она.

Дима, не моргая, смотрел на бабушку.

– Что с тобой? – удивилась она.

– По-моему, Димка спать хочет, – вышла из положения Маша.

– Да, – слабым голосом проговорил брат. – Я что-то сегодня устал.

– И мне, кажется, пора, – Анна Константиновна, зевая, поднялась с кресла.

Они вернулись в дом. Бабушка пошла умываться. Близнецы поднялись к себе.

– Ты слышала? – едва они очутились в его комнате, спросил Дима.

– Все сходится. – Маша была совершенно ошеломлена открытием.

– Я тебе говорил, – торжествующе произнес брат. – Эта Людовна сразу показалась мне подозрительной.

– Что же это все значит? – прошептала Маша и подошла к окну.

В конце июня в Подмосковье ночи очень светлые. Полной темноты не наступает. Поэтому, несмотря на поздний час, за лесом по-прежнему можно было увидеть шпиль заброшенной часовни.

– Что же за всем этим кроется? – повторила девочка.

– Ничего полегче спросить не можешь? – отозвался брат.

– Не могу, – ответила Маша. – Ясно пока одно: Симочка каким-то образом связана с этой могилой.

– А может, и со смертью Голубки? – предположил Дима.

– И могила странная, – подхватила Маша. – Ни имени. Ни фамилии. Ни даты рождения. Только надпись. Как там сказано?

– «Спи спокойно, моя голубка», – напомнил Дима.

– Вот-вот, – продолжала Маша. – Разве так бывает?

– По-разному бывает, – откликнулся брат. – Откуда ты знаешь? Может, покойница так завещала?

– Завещала? – переспросила Маша.

– Ну да, – кивнул Дима. – Некоторые вообще просят не хоронить себя, а развеять прах по ветру.

– Это я знаю.

– А один ученый перед смертью потребовал, чтобы его тело поместили в резервуар с выкачанным воздухом. Чтобы, когда наука найдет средство от смерти, его оттуда достали и оживили.

– Ого! – на сей раз, удивилась Маша.

– Вот тебе и «ого»! – Дима был очень рад, что хоть чем-то смог потрясти сестру.

– Никогда не думала, что ты столько всего знаешь про похороны, – искренне восхитилась Маша.

– Я вообще много знаю, – не преминул заметить брат.

В другое время Маша непременно отпустила бы в ответ какую-нибудь колкость. Однако сейчас она лишь молча смотрела на Диму.

– Значит, ты думаешь, это нормально, когда могила без имени?

Ну, может, и не совсем нормально, но само по себе объяснимо. У этой женщины вполне могла от несчастной любви крыша съехать. Вот она перед смертью и велела поставить себе такое надгробие.

– Скорее у ее возлюбленного крыша с горя съехала, – усмехнулась Маша. – И он ей забацал памятник с голубкой. А Симочка…

– У нее с крышей, по-моему, полный порядок, – перебил Дима. – А вот с совестью…

– Надеюсь, она ничего не замышляет против Ковровой-Водкиной? – испугалась сестра.

– Откуда я знаю, – пожал плечами Дима. – Зачем-то ведь она у Натальи Владимировны появилась.

– И, похоже, в ближайшее время не собирается отсюда уезжать, – заметила Маша.

– Откуда ты знаешь, что не собирается? – не понял Дима.

– Ты не видел, как она Коврову-Водкину настраивает против Филимоновны? – начала объяснять Маша. – Такие, как Симочка, зря стараться не будут.

– Может, она просто вредная, – выдвинул свою версию Дима.

– Даже если и так, она бы не стала взваливать на себя заботу о Наталье Владимировне, – с чисто женской проницательностью отметила Maшa.

– При чем тут забота? – не понял Дима.

– При том, что если Филимоновна обидится и уйдет, заниматься хозяйством придется Симочке, – растолковала сестра. – Это меня и настораживает.

– Почему настораживает? – уставился на нее брат.

– Потому что если бы, предположим, Симочке просто захотелось на халяву провести летние месяцы в Красных Горах, она, наоборот, с Филимоновны пылинки бы сдувала.

– Теперь врубился, – кивнул Дима.

– Наконец-то.

– Ты хочешь сказать, что ей не нужны свидетели? – разволновался брат.

– Именно, – подтвердила девочка. – Филимоновна за сохранность имущества Ковровой-Водкиной голову готова сложить.

– Да уж, – усмехнулся Дима. – И за саму Коврову-Водкину тоже.

– А главное, у нее на даче есть, чем поживиться, – добавила Маша.

– Это точно.

– Второй муж Натальи Владимировны, знаменитый хирург Вадим Леонардович Водкин, увлекался живописью и антиквариатом. Поэтому дача Ковровой-Водкиной была похожа на музей. Много раз дочь Светлана и ее супруг Арнольдик уговаривали старуху перевезти хоть часть ценной коллекции в московскую квартиру. Однако Наталья Владимировна на это отвечала: «Я лично собираюсь дожить свой век в привычной обстановке. А уж после моей кончины делайте, что хотите».

– Ты думаешь, Симочка… – начал брат.

– Еще не знаю, – честно ответила Маша. – Но пока что все на ней сходится. Людовна появляется через много лет после ссоры, а на кладбище в это время возникает безымянная могила с совсем не дешевым памятником, – она загнула один палец. – Теперь Симочка выживает Филимоновну, – загнула она второй.

– Слушай! – воскликнул Дима. – А Людовна случайно сюда не наведывалась, когда возлюбленного Голубки взорвали?

– Надо проверить, – ответила девочка.

– Как? – растерялся Дима.

– Может, бабушка ее в это время тут видела, – отозвалась сестра.

– Или когда второй мужик пропал, – у Димы дрогнул голос.

– Какой второй? – совершенно запуталась Маша.

– Которого в овраге нашли, – напомнил брат. – Может, это Симочка его…

– Ну, уж нет, – едва вспомнив тщедушную Людовну, возразила сестра. – Убить она вряд ли кого-то могла. Но вот связана…

– Где бабушка? – вскочил Дима.

– Не вздумай больше сегодня ее расспрашивать, – жестом остановила его Маша.

– Друзья мои! – раздалось в это время снизу. – Вы в душ собираетесь? Или я отключу колонку.

– Отключай, – крикнула Маша.

– И чего она так боится? – усмехнулся Дима.

– Старые люди с техникой не в ладу, – ответила Маша.

Бабушка всегда отключала на ночь газовую колонку. И вообще перекрывала весь газ на даче.

– Спокойной ночи! – крикнула Анна Константиновна. – Вам, между прочим, тоже пора ложиться!

– Сейчас! – откликнулась Маша.

– Уже ложусь, – автоматически отозвался брат.

Он всегда говорил, что уже ложится. Даже если в это время был поглощен каким-нибудь важным делом.

Маша в который раз за сегодняшний вечер подошла к окну. Старая часовня Борских притягивала ее, будто магнитом. Впрочем, на этот шпиль они с Димой всегда смотрели еще с раннего детства.

– Ты что там разглядываешь?

Подойдя к окну, он встал рядом с сестрой. Впрочем, он мог и не спрашивать. Там, за лесом и шпилем, который маячил в июньских сумерках, находилось старое кладбище.

– Думаешь, с этой Голубкой и впрямь что-то связано? – шепнул Дима на ухо Маше.

– Еще бы. Три смерти.

– Почему три? – не понял брат. – Одного мужика взорвали, второго нашли в овраге. Кто третий?

– Ты про Голубку забыл, – напомнила Маша.

– Действительно, – вынужден был согласиться брат. – Но она же сама умерла.

– Какая разница, – прошептала девочка. – И вообще, кто знает?

– Давай позвоним Петьке, – предложил Дима.

– У него, наверное, уже все спят, – откликнулась Маша. – Без пяти двенадцать, – поглядела она на часы.

– Тогда придется ждать до завтра, – смирился брат.

Он сладко зевнул и вытянулся на кровати.

– Хоть бы разделся или ботинки снял, – покачала головой сестра.

– Я все равно пока не могу заснуть, – еще раз зевнул Дима.

– Выясним завтра утром у бабушки, не появлялась ли Симочка в Красных Горах зимой, – Маша уже строила планы на следующий день.

Дима не отвечал.

– Ты меня слышишь? – спросила сестра.

Молчание. Она подошла вплотную к кровати. Брат крепко спал.

– А говорил, не заснет! – Маша пожала плечами и отправилась в свою комнату.

Наутро, едва принявшись за завтрак, близнецы приступили к новым расспросам о Симочке.

– Господи! – всплеснула руками бабушка. – Что интересного вы нашли в этой Симочке?

– Я ведь тебе уже говорил, – вспомнил свое вчерашнее объяснение Дима. – Симочка – человек необычной судьбы.

– А нас с Димкой всегда такие люди интересовали, – подхватила Маша.

Да я вам, по-моему, уже вчера все рассказала, – Анна Константиновна с подозрением поглядела на внуков. – Хотя подождите-ка, подождите, – внезапно пришло ей в голову. – Пару дней назад ко мне почему-то Степаныч явился. И тоже о Симочке спрашивал. А ну, признавайтесь, что вы задумали?

– Степаныч? – разом выдохнули брат и сестра.

– А почему это вас так удивило?

– Ну, просто… – лихорадочно соображал Дима, как выйти из положения.

– Степаныч ведь не интересуется людьми с необычной судьбой, – пришла на помощь брату Маша.

– Он у нас всем интересуется. – Пожилая ученая дама давно недолюбливала Степаныча.

– А что он спрашивал? – поинтересовалась Маша.

– В том-то и дело, что приблизительно то же, что вы. – А под конец начал у меня допытываться, не знаю ли я, с какой целью Симочка приезжала сюда зимой.

– Что? – вскочил со стула Дима.

– Сядь, – шепнула ему Маша.

Впрочем, брат уже и сам понял, что допустил оплошность.

– Ты что это скачешь? – спросила бабушка.

– Меня кто-то укусил, – потер мягкое место Дима.

– А зачем Симочка зимой приезжала? – вклинилась Маша.

– Наташа неважно себя чувствовала, – ответила бабушка. – Вот Симочка и привозила ей лекарства. И даже приехала вместе с каким-то врачом, который Наташе очень помог.

– Странно, – пожала плечами Маша. – Обычно к ней в таких случаях приезжают Светлана или Арнольдик.

– Они не смогли, – отозвалась бабушка. – У Арнольдика в это время был грипп с высокой температурой. Светлана сперва за ним ухаживала, а потом сама заразилась.

– Ясно, – кивнули близнецы.

– Мне тоже, кажется, все ясно, – сказала бабушка и снова подозрительно покосилась на внуков. – Вы опять затеяли какое-то следствие?

– Бабушка! – поторопилась разуверить ее Маша. – Какое следствие может быть с Симочкой!

– Ума не приложу, – честно призналась Анна Константиновна.

– А зачем говоришь? – Дима сделал вид, что обижен.

– Ну, я просто предположила, – смешалась бабушка.

– Следствие тут ни при чем, – категорически заявила Маша.

– Я вас только об одном прошу, – строго произнесла Анна Константиновна. – Не приставайте к Степанычу. Иначе он опять начнет меня изводить жалобами.

– Мы его сами боимся, – хором заверили близнецы.

– Мое дело предупредить.

– Ясно, – энергично закивали головами брат и сестра.

Завтрак кончился. Маша помогла Анне Константиновне отнести посуду на кухню. Затем близнецы, забежав за Настей, спешно направились к Петьке.

Командор уже поджидал их в шалаше. Рядом с ним ерзал на широкой диванной подушке Вова.

– Что так долго? – едва увидев Машу, Настю и Диму, затараторил он. – Ждем вас, ждем… Слыхали, как она там… вчера… на могиле… Я туда, а она как дунет!

И окончательно захлебнувшись в своих эмоциях, Вова был вынужден сделать паузу.

– Это мы уже знаем, – звонко расхохоталась Настя: близнецы по дороге ввели ее в курс дела.

– Ничем вас не удивишь! – был несколько разочарован Вова.

– Куда любопытней другое, – окинул многозначительным взглядом всю компанию Петька. – Я просыпаюсь утром, слышу, родители на кухне готовят завтрак и разговаривают.

– Делов-то, – с обиженным видом вклинился Вова. – Лучше бы еще раз про нее послушали. Как она там… на могиле.

– Погоди, – жестом прервал его Петька. – Я как раз подходил к кухне, когда отец рассказывал матери, что столкнулся утром возле магазина со Степанычем. А тот, несмотря на жару, одет в свою милицейскую форму, а на голове фуражка.

– Ого! – разом выдохнули остальные.

Форму бывший заслуженный работник органов правопорядка надевал только в двух случаях: на День милиции и когда в поселке случалось какое-нибудь ЧП. А так как День милиции был еще нескоро, то оставалось второе…

– Кстати, – сказал Дима. – Степаныч два дня назад бабушку про Людовну расспрашивал.

– Неужели на чем-то ее засек? – загорелись глаза у Петьки.

– Или у Шмелькова что-нибудь выяснил и теперь ведет самостоятельное расследование, – предположила Настя.

– Не унывает дорогой наш Степаныч, – фыркнула Маша.

– Погоди со своими хаханьками, – оборвал ее Дима. – Петька и Вовка ведь еще ничего не знают.

– Чего мы не знаем? – заволновался Командор.

Близнецы изложили им все, что удалось выяснить у бабушки. Петька внимательно выслушал. Вова раза три пытался вмешаться в разговор, но ребята его останавливали.

– Говорю же! Брать эту Людовну надо! – наконец все же сумел высказаться младший мальчик.

– Сперва нужно понять, какую она в этом деле играет роль, – покачал головой Командор.

– И вообще, у нас пока одни догадки, – добавила Настя.

– Ну, ни фига себе! – возмутился Вова. – Мы ее видим! Она убегает! А ты говоришь, догадки!

– Что-то многовато странных совпадений, – с задумчивым видом проговорил Петька. – Главное, меня настораживает, что эта Симочка тут начала появляться здесь с тех пор, как на старом кладбище похоронили Голубку.

– Это не только тебя настораживает, – откликнулся Дима.

– Главное, чтобы с несчастной Ковровой-Водкиной ничего не случилось, – сказала Маша.

– Будем держаться настороже, – очень серьезно произнес Петька. – Хотя мне лично кажется, что Коврова-Водкина – просто прикрытие.

– Знаем мы, такие прикрытия, – вмешался Вова. – А потом дачу обчистят, а старуху прибьют.

– Заткнись, – свирепо посмотрел на него Дима. – Еще накликаешь.

– Я-то не накликаю, – возразил Вова. – А вот Людовна ваша наверняка бандитка.

– И с чего бы это Степаныч засуетился? – задумчиво произнесла Настя.

– Ведь вчера еще поливал огород, – подмигнул друзьям Петька.

Остальные засмеялись.

– По-моему, Денисовна ему вчера врезала, – сказал Дима.

– Может, ему после этого привиделось какое-нибудь преступление? – посмотрела на ребят Маша.

– Но он же еще два дня назад вашу бабушку расспрашивал про Симочку, – напомнил Петька.

– Значит, по крайней мере, с тех пор наш дорогой Степаныч что-то вынюхивает, – отозвался Дима.

– А вчера у него, наверное, был сельскохозяйственный перерыв, – снова развеселилась Настя.

– Знаете что, – серьезно произнес Командор. – По-моему, нам надо в первую очередь выяснить, как звали эту Голубку. Иначе мы ничего не поймем.

– У кого же ты выяснишь? – откликнулся Вова. – К ней на могилу давно уже никто не ездит.

– Раз ее тут похоронили, – ничуть не обескуражило Командора его заявление, – значит, могила должна быть зарегистрирована у нашего Савелия Игнатьевича.

– Верно, – согласились остальные.

– Ты его хорошо знаешь? – повернулся Петька к Вове.

– Нормально, – заверил тот. – Только обычно с ним просто так не беседуют.

– То есть? – не дошло до Димы.

– Ну, когда у кого-нибудь в нашей деревне есть к нему деловой разговор, он сперва идет в магазин, а уж потом на кладбище.

– Это со многими случается, – иронично сощурилась Маша. – Сперва в магазин, а уж потом в мир иной, – указала она пальцем вверх.

– Я не шучу, а говорю серьезно, – счел своим долгом объяснить Вова. – С чужих Савелий Игнатьевич всегда бутылку возьмет, но меня он с детства знает. Поэтому нам ничего ему нести не надо.

– Тогда пошли. Чего зря сидеть? – И Дима первым вышел из шалаша.

Остальные двинулись за ним. Они уже подошли к Петькиной даче, когда вдруг заметили: от ворот навстречу им двигается Иван Степанович. На нем и впрямь красовалась милицейская форма. Ребята переглянулись. Степаныч подошел к крыльцу.

– Здравствуйте! – хором воскликнули юные детективы.

Степаныч поморщился и хмуро спросил:

– Родители дома?

 

Глава IV СТЕПАНЫЧ И ДРУГИЕ

– Дома, – ответил Петька и украдкой подмигнул ребятам.

– Давайте мы вас проводим, – вежливо проговорила Маша.

– Без вас знаю, куда идти, – командирским голосом рявкнул Степаныч. – Я, между прочим, еще родителей Валеры здесь посещал.

Все присутствующие, кроме Вовы, об этом знали. Вообще-то Валерий Петрович почти не делился с сыном воспоминаниями о собственных юных годах. Однако, по некоторым сведениям, Петькин отец был в детстве натурой крайне изобретательной и, в частности, доставлял немало хлопот Степанычу.

Широко известен был случай, когда четырнадцатилетний Валера испытывал вместе с друзьями какую-то адскую смесь против ос. Эксперимент проходил возле шлагбаума. Смесь повела себя непредсказуемо. Поговаривали, что доблестный сторож поселка Красные Горы тогда едва не лишился своей любимой сторожки вместе со всеми сельскохозяйственными угодьями. Словом, он часто наведывался к родителям юного Валерия Петровича и читал им длинные нотации, как нужно правильно воспитывать сына.

Повзрослев и обзаведясь собственным семейством, Валерий Петрович будто принял эстафету. Теперь Степаныч нередко являлся к нему. Каждый визит бывшего заслуженного работника органов правопорядка начинался словами: «Валера, упускаешь ты сына. Не вырастет из него полноценного члена общества».

Вот почему, увидев в окно Степаныча, Миронов-старший внутренне сжался. Сторож, тем временем сняв форменную фуражку, тщательно вытер носовым платком лицо и коротко стриженную седую голову.

– Может, мы все-таки вас проводим? – еще раз предложил Петька.

– Без вас обойдусь, – с раздражением отозвался Степаныч. – Вопрос серьезный. И не для ваших ушей.

На крыльце показался Валерий Петрович.

– Опять они что-нибудь натворили? – грустно взглянул он на Степаныча.

– Пока нет, – к его немалому изумлению ответил доблестный сторож. – Сейчас речь не об этом.

– А об чем? – автоматически в тон Степанычу спросил Петькин отец.

– Вот войдем внутрь, тогда и… – Степаныч, не договорив, покосился на пятерых ребят.

У Валерия Петровича несколько отлегло от сердца. Ему уже стало ясно: с какой бы целью ни явился Степаныч, читать нотаций по поводу воспитания Петьки он сегодня не будет.

– Проходи, проходи, – тоном радушного хозяина произнес Миронов-старший. – Сейчас пивка холодненького достану.

Лицо Степаныча после этих слов просветлело.

– Вообще-то, Валера, при исполнении не положено, – отозвался он, однако в его голосе не слышалось особенной твердости.

– Ничего, пивка можно, – возразил Валерий Петрович.

– Ну, если чуть-чуть…

Дав, таким образом, себя уговорить, Степаныч еще раз вытер платком взмокшую голову и решительно шагнул в дом.

– Мы, папа, тоже, пожалуй, попьем «Пепси», – двинулся следом Петька.

– Посторонних не приглашаем, – на этот раз решительно возразил Степаныч. – У меня с твоими родителями, – обратился он к Петьке, – разговор секретный.

– Берите «Пепси» и отправляйтесь к себе в шалаш, – мигом скомандовал Валерий Петрович.

Петька со вздохом поплелся на кухню. Мужчины прошли мимо него в столовую и тщательно затворили за собой дверь.

– Что будем делать? – спросил Дима.

Друзья поглядели на Петьку.

Тот, подобравшись на цыпочках к двери столовой, стал слушать. Однако дверь, оставшаяся еще с довоенных времен, была сделана из цельного дерева и звуки пропускала плохо.

– Здесь мы ничего не услышим, – сообщил Командор остальным.

– А из сада? – предложила Настя. – Окна у вас в столовой наверняка открыты.

– Открыты, – кивнул Петька. – Но к ним не подберешься. Там все заросло шиповником. Хотя погодите, – вдруг просиял он. – Знаю. Пошли наверх.

Мгновение спустя ребята уже взбирались по крутой лестнице на второй этаж. Слева от площадки находилась Петькина комната. Посредине дверь в спальню родителей. А справа – комната, в которой когда-то работал Петькин дедушка. Теперь она была заставлена стопками книг и журналов их Миронов-старший постепенно вывозил, по мере накопления, из московской квартиры. Именно в эту комнату Петька и повел друзей.

Их обдало жаром. Несмотря на июньский зной, все окна были плотно закрыты.

– Какого дьявола мы сюда приперлись? – поморщился Дима.

– Тише ты, – приложил палец к губам Командор и, пробравшись между стопками книг, поманил ребят в угол.

Там в полу зияла круглая дыра. Сквозь нее отчетливо доносился голос Степаныча:

– Хорошее у тебя пиво, Валера.

– Может, орешков хочешь? – предложил Петькин отец.

– Нет, – отказался Степаныч. – Я люблю с воблой или с моченым горохом. А иностранных этих фисташек не признаю. У меня от них в организме изжога.

– Как хочешь, – не настаивал Валерий Петрович.

В это время Дима шепотом спросил у Петьки:

– Откуда у вас такая классная дыра?

– Трубы для отопления провели в новом месте, – тихо ответил Командор. – А старую дырку еще не заделали.

– Удачно, – негромко сказала Маша.

– Слышь, Валера, у тебя там кто-то разговаривает, – снова послышался голос Степаныча.

Ребята испуганно замерли.

– Где? – спросил Валерий Петрович.

– Вроде бы там. – Степаныч явно указывал на дыру в потолке.

– Тебе послышалось, – засмеялся Валерий Петрович. – Наверху у нас нежилая комната. Бывший кабинет отца.

– Да-а, – протянул Степаныч. – Помню, как раньше совершаешь ночной обход вверенной территории, а у отца твоего в комнате все свет да свет. Любил допоздна засиживаться.

– Было дело, – откликнулся Валерий Петрович.

– Хорошее было время. Не то, что нынешнее, – с уверенностью отметил Степаныч.

Ребята недовольно переглянулись. Похоже, Степаныч решил предаться воспоминаниям. В таком случае сидеть в этой душной комнате не было никакого смысла.

– И Водкин Вадим Леонардович тоже любил допоздна работать, – вновь послышался голос Степаныча. – При нем дача-то как содержалась.

– Да, – вяло откликнулся Петькин отец, которому было пока невдомек, куда клонит доблестный сторож поселка Красные Горы.

– И у Ковровой-Водкиной тогда подозрительные элементы не укрывались, – многозначительно проговорил бывший заслуженный работник органов правопорядка.

– Какие еще элементы? – переспросил Миронов-старший.

– Нет дыма без огня, – уклончиво ответил Иван Степанович.

Ребята, склонившись к дыре, слушали, словно завороженные. Теперь каждому из пятерых была совершенно ясна тактика сторожа. Усыпив бдительность собеседника кратким экскурсом в прошлое, старый сыскарь исподволь подводил к тому главному, ради чего и нанес визит.

– Ты о чем, Степаныч? – Валерий Петрович был явно заинтригован.

– О тайном проникновении чуждого элемента, – грозным голосом произнес сторож. – Должен предупредить: если вовремя не обезвредим, у нас в поселке сложится взрывоопасная обстановка.

– Взрывоопасная?

Валерия Петровича вновь охватило волнение. Похоже, Петька со своими друзьями все-таки опять проштрафились.

– Взрывоопасная – это еще мягко сказано, – тем временем нагнетал атмосферу Степаныч. – Такие дела, чем только не кончаются. Особенно при теперешнем беззаконии.

– Слушай, – Валерий Петрович решил выяснить все до конца. – Не томи ты меня. Говори прямо. Что там мой Петька опять натворил?

– Разве он натворил? – удивился доблестный сторож.

Настя, не удержавшись, фыркнула. Петька зажал ей ладонью рот. Девочка отползла к двери и, выскочив на лестничную площадку, дала волю душившему ее смеху. Остальные тоже едва сдерживались. Петька угрожающе потряс кулаком в воздухе.

– Петька твой ни при чем, – продолжал в столовой Степаныч. – Хотя, конечно, я на твоем месте занялся бы его воспитанием вплотную. Но сейчас, повторяю, не о том речь. У нас такое может случиться…

– Да о чем ты, Степаныч? – Петькин отец был совершенно сбит с толку туманными намеками сторожа.

– Проникновение криминальных структур, – отвечал тот.

– Ты кого-нибудь с новых дач имеешь в виду? – спросил Валерий Петрович.

– Нет, – уверенно проговорил Степаныч. – Весь криминал сосредоточен в данный момент на даче Ковровой-Водкиной.

До ребят донесся раскатистый смех Петькиного отца.

– Ну, ты даешь, Степаныч! Еще сказал бы, что Коврова-Водкина – глава преступного синдиката! А Филимоновна у нее правая рука.

– Насчет Филимоновны не согласен, – на полном серьезе откликнулся сторож. – Она ветеран войны. А вот в какой связи с преступным элементом гражданка Коврова-Водкина – это пока загадка.

– Да где преступные элементы? – простонал Валерий Петрович.

Наверху ребята еле сдерживали смех. Сотрясаясь всем телом, на лестничную площадку отполз хохотать Дима. Петька, Маша и Вова пока не сдавались. Хотя и у них силы были уже на пределе.

– Преступный элемент действует прямо на твоих глазах, – начал втолковывать Валерию Петровичу сторож. – Женщину эту чернявую видел?

– Симу? – воскликнул Петькин отец. – Да я же ее еще с детства помню.

– Я тоже многое помню, – каким-то странным голосом проговорил Степаныч. – В детстве человек один, а потом, смотришь, вырос – и уже совершенно другая личность.

– Другая личность? – изумился Валерий Петрович. – Сима?

– Есть против нее обоснованные подозрения, – в голосе Степаныча послышались угрожающие нотки. – В данный момент ведется отслеживание связей.

– Чьих? – выдохнул Петькин отец.

– Подозреваемой Серафимы Людвиговны, – последовал ответ бывшего заслуженного работника органов правопорядка. – Потому я к тебе и пришел.

– Почему? – Валерий Петрович никак не мог уловить суть разговора.

– Узнать, не являлась ли к тебе подозреваемая.

– Не являлась, – немедленно заверил сторожа Петькин отец. – Мы с ней только однажды на улице виделись.

– А про род своих занятий она тебе случайно не говорила?

– Ее уволили по сокращению штата, – объяснил Миронов-старший. – Теперь Симочка вроде бы безработная.

– Все одно к одному, – мрачно заметил Степаныч. – Больше не можешь дать никакой информации?

– Я не могу, а вот ты мне дай! – потребовал Петькин папа. – В чем Симу подозреваешь?

– Служебная тайна! – рявкнул Степаныч. – Разглашать не имею права.

– Надеюсь, Наталья Владимировна не замешана? – заволновался Валерий Петрович.

– Время покажет, – сторож и на сей раз уклонился от прямого ответа. – А ты, Валера, держи ухо востро. Дела назревают такие… От каждого бдительность требуется.

– Ты все-таки мне объясни!

– Нет, Валера. Пойду я лучше.

Ребята услышали скрип стула. Это Степаныч встал из-за стола и направился к двери. Еще чуть погодя доблестный сторож поселка Красные Горы вышел на улицу. Валерий Петрович, проводив его, вернулся в столовую. Выглянув в окно, он кликнул Петькину мать, которая собирала в саду клубнику:

– Рита! Подойди, пожалуйста.

– Сейчас! – донеслось из глубины сада.

– Мотаем отсюда, – скомандовал друзьям Петька.

Друзья ринулись вниз по лестнице. Вскоре они уже рассаживались в шалаше по диванным подушкам.

– Степаныч что-то знает, – в волнении проговорила Настя.

– Служебная тайна, служебная тайна, – передразнил Дима бывшего заслуженного работника органов правопорядка. – Какая может быть тайна, когда он давно в отставке?

– Он не в отставке. Он сторож, – уточнила Маша.

– Тогда у него должна быть не служебная тайна, а сторожевая, – улыбнулся Дима.

– Какая бы ни была, – задумчиво проговорил Командор, – но тайна есть.

– Может, его Шмельков попросил помочь? – Маша внимательно посмотрела на Петьку.

– Вполне вероятно, – кивнул тот.

– Шмельков часто к вашему Степанычу ездит, – вмешался Вова.

Об этом юные детективы знали и без него. Капитан Алексей Борисович Шмельков, у которого вечно выходила из строя машина, в последние годы просто сбивался с ног от количества преступлений, происходивших в его районе. Поэтому иногда он обращался к Ивану Степановичу, и тот, как бывший профессиональный милиционер, оказывал ему помощь, так сказать, на общественных началах. Правда, Алексей Борисович однажды признался ребятам, что от Степаныча больше вреда, чем пользы. Однако выбирать капитану не приходилось. Сторож поселка Красные Горы, по крайней мере, хоть никогда не отказывался от поручений.

– Может, нам к Шмелькову сходить? – предложила Настя.

– Рано, – покачал головой Петька. – Конечно, он к нам относится хорошо, но вряд ли что-нибудь скажет.

– Естественно, – подтвердил Дима. – Алексей Борисович не имеет права выдавать секреты следствия.

– Степанычу выдал, а нам, выходит, нельзя? – возмутился Вова.

– Действительно, – подхватила Настя. – Мы для Шмелькова куда больше сделали, чем бывший заслуженный.

– Зато Степаныч в районном отделении милиции числится каким-то почетным сотрудником, – усмехнулся Петька. – А если серьезно, – добавил он, – то нам, прежде чем идти к Шмелькову, надо самим хоть что-нибудь выяснить об этом деле.

– Правильно! – оживилась Маша. – Если Алексей Борисович убедится, что мы в курсе дела, он не будет так скрытничать.

– Тогда пошли выяснять, – вскочил Вова. Спешно пройдя через участок, ребята выбрались на дорогу, которая вела к шоссе. Возле шлагбаума они увидели Степаныча. Доблестный сторож под палящим солнцем прямо в фуражке и кителе полол какую-то грядку. Заслышав шаги, он поднял голову и недовольно посмотрел на ребят.

– Иван Степанович, может, вам помочь? – любезно предложил Петька.

У него вдруг забрезжила надежда, что сторож во время прополки выболтает ненароком какие-нибудь сведения о Симочке.

– Проходите и не мешайте движению.

Ребята задерживаться не стали. Иван Степанович снова склонился над грядкой.

– Неутомимый он все-таки, – сказала Маша, когда они миновали шлагбаум.

– Вообще-то надо будет потом за ним последить, – отозвался Петька.

– Делать тебе больше нечего, – проворчал Дима, которому слежка за Степанычем представлялась занятием бесперспективным.

– Неужели не понимаешь? – продолжал Петька. – Наш дорогой бывший заслуженный наверняка затеял очередное самостоятельное расследование, чтобы заткнуть за пояс Шмелькова.

– А ведь верно! – округлила глаза Настя. – Слушай те! Может, Шмельков вообще про это дело ничего не знает?

– Я ничему не удивлюсь, – ответил ей Петька. – Во всяком случае, если Степаныч что-то нарыл самостоятельно, то со Шмельковым никогда делиться не будет.

– А вот нас на след вывести может, – вмешалась Маша.

– Я вам о том и твержу, – кивнул Петька. – Последим аккуратненько за Степанычем. Может, и ста нет что-нибудь ясно.

Они сошли с дамбы и быстрым шагом двинулись по берегу пруда на кладбище.

– С Игнатьичем я сам разговор заведу, – решительно заявил Вова.

– Только ты не перебивай, если мы будем ему задавать вопросы, – предупредил Командор.

– Ну!

– И слишком долго не говори, – добавил Дима. – А то ведь заведешься, тебя потом и не остановишь.

– Не заведусь, – пылко пообещал мальчик.

Едва войдя в кладбищенские ворота, он резко свернул налево и уверенным шагом устремился вперед по неширокой, но хорошо утрамбованной дорожке. Остальные едва за ним поспевали.

Метров через пятьдесят дорожка круто изогнулась и вывела всю компанию к бревенчатому одноэтажному домику, на фасаде которого корявыми белыми буквами было написано: «Администрация кладбища».

– Какая еще администрация? – уставился на надпись Дима.

– Это Савелий Игнатьевич так себя называет, – пояснил Вова.

– Понятно, – скривила губы в усмешке Маша.

– Не вздумай над ним шутить, – предупредил Вова. – У него с юмором слабо.

Маша кивнула.

Вова ступил на крыльцо, но дверь домика отворилась еще до того, как он в нее постучал. Перед ребятами появился мужчина лет пятидесяти в грязной майке и старых джинсах.

– К администрации есть вопросы? – сурово спросил он и почесал порядком, отросшую седую щетину на подбородке.

– Дядя Савелий! Это же я! – радостно воскликнул Вовка.

– А-а, – потеплел взгляд у «администрации кладбища». – С чем пожаловал?

– Да так просто, – затараторил Вова. – Поговорить. Ребята интересуются.

– Откуда ребята? – Савелий Игнатьевич с подозрением оглядел членов тайного «Братства».

– Из Красных Гор! – выпалил Вова. – Друзья!

– Друзья – это хорошо, – одобрил сторож и шумно высморкался без помощи носового платка.

Брезгливый Дима отвел взгляд.

– Что это с ним? – удивился Савелий Игнатьевич.

– Он кладбищем любуется, – быстро проговорила Маша.

– Возьми себя в руки, – прошептал Петька Терминатору на ухо.

– Кладбище у нас образцовое. – Сторож явно остался доволен Машиными словами. – Старинное.

Но производственные ресурсы пока еще есть. Захораниваем. Большие люди из Москвы обращаются. Иным, которые понимают, охота могилку иметь на лоне природы.

– Например, этой. Где Голубка, – попытался на вести Игнатьича на нужную тему Вова.

– С Голубкой случай особый, – немедленно отозвался Савелий Игнатьевич.

– Почему особый? – рыжеволосая Настя с интересом взглянула на сторожа.

– Да уж такие дела. – Сторож снова принялся, скрести подбородок.

– Какие? – спросила Настя.

– Такие, – ответил Савелий Игнатьевич. – Как оно водится, если могила проклята.

– Дядя Савелий, ты им расскажи, – вклинился Вова. – А то они мне не верят.

– Почему не верят?

– Ну, как-то странно, – сказала Маша. – Мы раньше о таком только в книгах читали.

– А вы после полуночи сюда хоть раз придите, будет вам сразу и книги и кино, – хитро глянул на них Игнатьич. – Вот, к примеру, позавчера…

Савелий Игнатьевич вдруг замолчал, словно бы решая, следует ли продолжать.

– Что позавчера? – Вова даже разинул рот от любопытства.

– Иду поздно ночью, а мне навстречу тот самый хахаль Голубки, – хриплым голосом проговорил сторож.

– Которого подорвали? – вырвалось у Димы.

– Он самый. И главное, я туда, а он мне навстречу. У меня аж мурашки по телу. Думаю: «Все, Савелий, пришел твой последний час». А мужик улыбнулся мне ласково. Я в кусты. Потом осторожненько голову высунул, а его уж нет.

– Ничего себе, – покачал головой Командор.

– Вам, может, и ничего, – проворчал Савелий Игнатьевич, – а я потом целый день отойти не мог.

– Да уж, – искренне посочувствовал Дима, которому совсем не хотелось бы оказаться в такой ситуации.

– Главное, люди такие солидные собрались на похороны, – продолжал Игнатьич. – Четыре легковых «Мерседеса» и еще один, на котором гроб привезли.

– Красиво, – подыграл ему Петька.

– И гроб прямо загляденье, – с уважением произнес Савелий Игнатьевич. – Дерево дорогое, и работа не наша. А цветы – одни сплошные розы. Всю могилу ими в пол человеческого роста засыпали. Я уж их потом частично прибрал, чтобы зря не вяли.

Ребята переглянулись. Похоже, с этих похорон Игнатьич поимел неплохой доход. Тем более что торговля цветами на станции Задоры всегда шла бойко.

– Такие роскошные похороны, – вкрадчиво проговорила Маша, – а на памятнике даже имени покойницы не написали.

– Я Дмитрию Витальевичу то же самое говорил, – отозвался сторож.

– Какому Дмитрию Витальевичу? – насторожился Петька.

– Несчастному возлюбленному, – объяснил сторож. – Которого после взорвали.

Савелий Игнатьевич перекрестился.

– Что же вы ему говорили? – спросила Настя.

– Он памятник как привез устанавливать, я сразу засек непорядок, – тоном профессионала проговорил Савелий Игнатьевич. – Нехорошо, говорю, Дмитрий. Про голубку есть, а имени покойницы не упомянуто. Видно, мастера твои в Москве забыли. Я даже ему предложил одного. Он у нас за умеренную цену, какую хочешь надпись на камне высечет. А Дмитрий Витальевич мне отвечает: «Не надо». Я прямо весь озадачился. Как же не надо? Не по-людски это, чтобы покойница без имени и фамилии оставалась. И даты жизни и смерти требуется увековечить. А Дмитрий ни в какую. Все твердил: «Воля покойницы, воля покойницы. Как ей хотелось, так пусть и будет. Я перед ней кругом виноват».

– Но вы-то, наверное, знаете, как ее звали? – осторожно поинтересовался Петька.

– Вам-то зачем? – испытующе посмотрел на него сторож.

– Как же! Такая трагедия! – воскликнула Настя.

– Мой вам совет: держитесь от этой трагедии подальше, – порекомендовал сторож.

– И правда нехорошо, что человек безымянный лежит, – Маша решила успокоить «администрацию кладбища».

– Не по-нашему это, – вздохнул сторож.

– Вот мы и думаем, – со скорбным видом произнес Дима. – Пусть хоть у нас в памяти останется имя покойницы.

– А ты, я вижу, парень, разбираешься, – с уважением произнес Савелий Игнатьевич.

– Он у нас будущий историк, – тут же вставила Маша.

– Я тоже раньше учителем истории хотел стать, – заулыбался вдруг мрачный сторож. – Но как-то не сложилось.

– Димка у нас, как будущий историк, считает, что никого нельзя забывать, – ляпнул первое, что пришло в голову, Петька.

– Хорошая, парень, у тебя установка! – Игнатьич явно проникался все большим уважением к Диме.

– Он у нас ведет специальную картотеку, – принялась вдохновенно врать Маша.

– Какую картотеку? – перебил ее брат.

– Настоящий будущий ученый! – продолжала сестра. – Все забывает! У тебя же есть замечательная картотека имен современников для будущей книги.

– Так бы сразу и сказала, – наконец сообразил, куда она клонит, Дима.

– И что ты туда помещаешь? – полюбопытствовал сторож.

– Имена, фамилии, даты рождения и смерти людей, которых знал, – боясь, как бы брат все не испортил, торопливо проговорила Маша.

– У тебя что, все знакомые померли? – удивился Савелий Игнатьевич.

– Нет, нет, что вы, – в ужасе замахал руками Дима.

– Откуда же тогда даты смерти? – не понял сторож.

– Он их потом проставит, – вмешался Петька.

– Предусмотрительно, – одобрил сторож. – Иные умные люди себе и могилы заранее оборудуют. Помер, а место уже готово. И памятничек тут как тут. Только дату проставь, и все, как говорится, в ажуре.

– Димка и вас, Савелий Игнатьевич, хочет в свою картотеку занести, – сказала Настя. – Вы человек в наших местах знаменитый.

– Не без этого, – с удовольствием согласился сторож. – Меня многие знают. Ручка с бумагой есть? – повернулся он к Диме. – Сейчас продиктую тебе свои данные.

– Нету бумаги, – развел руками «будущий историк». – И ручки тоже.

– Сейчас принесу. – Сторож удалился в дом.

Вскоре он вышел, держа в руках пожелтевшую пустую квитанцию и простои карандаш, на тупом конце которого явственно отпечатались следы зубов.

– Это еще что такое? – с ужасом уставился на квитанцию Дима: там типографским способом было отпечатано: «Свидетельство о захоронении».

– Не робей, парень, все там будем, – ободрил его сторож. – Ты лучше записывай. Бирюков Савелий Игнатьевич. Родился шестого августа тысяча девятьсот сорок пятого года. Дату смерти после у родственников уточнишь.

Дима старательно записал.

– Дополнительные сведения о жизни требуются? – спросил сторож.

– Пока нет, – ответил за друга Петька. – Мы лучше, Савелий Игнатьевич, еще раз придем с тетрадью и как следует все запишем.

– Приходите. – Такое решение очень понравилось сторожу. – У меня жизнь, вообще-то, интересная.

– Обязательно придем, – пообещали ребята.

Каждому из пятерых было ясно: это прекрасный предлог для нового визита.

– Савелий Игнатьевич, – с мольбою произнесла Маша. – Вы обещали Димке для картотеки продиктовать имя покойницы.

– Это, пожалуйста, – согласился сторож. – Людмила Ивановна Соколова. По мне, никогда бы ее могилы тут не было! – Он вновь начал испуганно креститься. – А даты сейчас погляжу. У меня там, в конторе, бумажка имеется.

Сторож ушел в дом и вскоре вернулся.

– Пиши, историк. Родилась двадцать второго июня тысяча девятьсот семьдесят пятого года, А померла четвертого сентября тысяча девятьсот девяносто шестого.

Едва он успел это продиктовать, как к сторожке лихо подрулил джип «Мерседес». Из него высунулась коротко стриженная голова мужчины восточного вида.

– Хозяин! – обратился он к Савелию Игнатьевичу. – Разговор есть.

– Ладно, ребята. Идите. Мне некогда, – вмиг посуровел сторож.

Пятеро друзей быстро двинулись вниз по дорожке.

– Кажется, еще одни похороны с «Мерседесами» назревают, – покосилась на джип Маша.

– Недаром Савелий Игнатьевич за место держится, – отвечал Вова. – Ему, говорят, в Москве предлагали работу, а он отказался.

– Кое-что мы все-таки выяснили, – вернул разговор в нужное русло Петька.

– Только нам это пока ничего не дает, – отозвался Дима. – Что мы с этой Людмилой Ивановной Соколовой теперь будем делать?

– Поживем – увидим, – задумчиво произнес Петька. Он пока и сам не мог найти применения добытым у сторожа сведениям.

– А как прикажете понимать, что Савелию Игнатьевичу убитый мужик явился? – спросил у друзей Дима.

– Говорю же: проклятая могила, – важно произнес Вова. – Думаете, это вам хаханьки?

– Не думаем, – покачала головой Настя.

– Когда такие дела, кто хочешь, может явиться, – продолжал Вова, – Хотя дядя Савелий вообще-то зашибает, – добавил он. – Ему все что угодно пригрезится.

– Это называется «начал за здравие, а кончил за упокой»! – усмехнулся Петька.

– По-моему, у нас и без этого мужика-призрака загадок достаточно. – Дима с хмурым видом плелся по дороге позади всех.

– Остальные молчали. Ни у кого из пятерых и впрямь не складывалось сколько-нибудь стройной картины происходящего. И в то же время ребята отчетливо ощущали опасность. Словно вот-вот в Красных Горах или где-то рядом что-то случится. Но с кем и когда? Это необходимо было понять. И чем, скорее, тем лучше.

Члены тайного «Братства» уже почти достигли дамбы, когда Петька вдруг остановил их:

– Полагаю, прежде чем возвращаться, нам следует заглянуть на могилу Людмилы Ивановны.

– Что ты там забыл? – Диме уже надоело ходить взад-вперед.

– Лично я ничего, – ответил ему Командор. – А вот Людовна туда зачем-то наведывалась. Вот я и хочу попытаться понять, зачем.

– Ты что? Прямо на могилу хочешь пойти? – с таким испуганным видом спросил Вова, будто Петька предложил заглянуть в преисподнюю.

– Пока не посмотрим – не разберемся, – невозмутимо проговорил Командор.

– Нельзя на проклятую могилу ходить, – побледнел Вова. – Знающие люди говорят: обязательно беда случится.

– Может, и впрямь не надо? – передалась его тревога Насте.

– Я бы не рисковал понапрасну. – Диме никогда не нравились такие эксперименты.

– Вы можете подождать меня за оградой, а я зайду туда один, – Командор упрямо стоял на своем.

– Я тоже посмотрю, – решительно проговорила Маша.

– И вообще, – заблестели глаза у Петьки, – если даже предположить, что эта могила действительно проклята…

– Предположить! – возмутился Вовка. – Он еще не уверен! Сколько бед уже! Один, второй!

– Да погоди ты! – хлопнул его по плечу Петька. – Я ведь о чем. Если покойница на кого-то и затаила зло, то на своих обидчиков. А мы все для нее совершенно посторонние люди.

– А ведь верно! – с облегчением выдохнула Настя.

– Пожалуй, стоит посмотреть, что там делается, – неожиданно заинтересовался могилой и Дима.

– А кто ее знает, эту Голубку? – все еще сомневался Вова. – Вдруг она на весь мир затаила зло?

– Пожалуй, я все-таки не пойду, – немедленно передумал Дима.

– Смелый у меня братец, – фыркнула Маша.

– Зато ты у нас очень умная, – обиделся Дима. – Всюду готова соваться. И вообще, скоро обедать пора, – поглядел он на часы. – Бабушка очень не любит, когда мы опаздываем.

– Ой, какой примерный внучек! – съязвила Маша.

– Просто надо уважать старших, – уперся Дима.

Все рассмеялись. Более недисциплинированного человека, чем Дима, трудно было себе представить.

– Не опоздаете вы на обед, – решительно заявил Петька. – Забежим туда на пять минут. Пошли в темпе.

Диме ничего не оставалось, как последовать за друзьями. Вова тихо ворчал, но противиться Петьке не решался: как-никак, он был признанным лидером «Братства кленового листа».

Быстро вернувшись к воротам кладбища, друзья направились к памятнику с белой голубкой. Тропинка шла в противоположную сторону от конторы «администрации». Все пятеро отметили это как большую удачу. Попадаться сейчас на глаза Савелию Игнатьевичу было бы, по меньшей мере, неосторожно.

Не доходя до могилы отвергнутой возлюбленной, все пятеро одновременно заметили: у ограды стоял высокий мужчина в светлом костюме.

– Там кто-то есть, – шепнул Петька. – Делаем вид, что идем мимо.

Но трюк не прошел. Мужчина глянул в их сторону и, резко повернувшись, скрылся за кустарником.

– Упустили, – с досадой махнул рукой Командор.

– Можно подумать, по ней пол-Москвы тоскует, – сказала Настя.

– Откуда вы знаете, может, он местный? – возразил Дима.

– Не, – покачал головой Вова. – Местные у нас в таких крутых костюмах не ходят.

Словно в подтверждение его слов, оттуда, где только что исчез за деревьями мужчина, донесся шум двигателя.

– И тачка у него, видно, что надо, – прислушался к удаляющемуся звуку мотора Вовка.

– Вы лучше поглядите, какой букет роз! – указала на подножие памятника Настя.

– Ого!

Там и вправду лежали роскошные черные и алые розы. Их было, по меньшей мере, штук пятьдесят. Букет перехватывала широкая лента.

– Там что-то написано, – первой заметила Маша. Она решительно распахнула калитку.

– Лучше не надо, – попытался ее остановить Вова.

– Отстань, – шикнула на него Маша. И в два шага достигла подножия памятника.

– Идите сюда! – мгновенье спустя повернулась она к остальным.

Тут уже ребята не выдержали. Даже Вова забыл о страхах. Маша указала на черную ленту. Там золотыми буквами было начертано всего одно слово: «Прости!»

 

Глава V НА ПРАЗДНИКЕ «МК»

– Кажется, в эту Голубку и впрямь пол-Москвы было влюблено, – задумчиво проговорил Петька.

– И все они чем-то перед ней виноваты, – подхватил Дима.

– Что же это получается, все ее бросили? – прониклась сочувствием к несчастной женщине Настя.

– Это у них запросто, – со знанием дела откликнулся Вова.

– У кого «у них»? – хором спросили остальные.

– У «новых русских», – продолжал Вова.

– Ты-то откуда знаешь?

– А вы на рожи их посмотрите, сразу все и поймете, – явно повторял слова кого-то из взрослых Вова. – Ничего человеческого в глазах.

Члены «Братства» засмеялись. Вова надулся.

– Я так думаю, все эти мужики Голубке судьбу поломали, – мрачно предположил Дима.

– Еще один специалист, – покосилась на него Маша.

– Меня больше интересует, сколько этих мужиков еще пожалует, – сказал Петька.

– Много, – убеждённо произнес Вова. – Стала бы она всего из-за одного мужика умирать.

– Вопрос в том, что теперь с этим новым мужиком будет. – Дима, как всегда, был полон дурных предчувствий.

– Поживем – увидим, – заключил Командор.

Он нагнулся к букету и хотел, было, его поднять.

– Стой! – остановил его истошный вопль Вовы.

– Ты чего? – обернулся Петька.

– А вдруг там бомба? – прошептал тот. – Сколько хочешь, есть случаев.

Петька задумался. Одного из возлюбленных Голубки уже подорвали. Правда, не здесь, а в Москве. Другой каким-то таинственным образом пробил себе голову в овраге за кладбищем. Может, теперь третий принес бомбу кому-то четвертому?

– Фу! – выдохнул он. – Чушь какая-то!

– Ты о чем? – удивились ребята.

– Да так, но букет, пожалуй, трогать не будем.

Друзья, стараясь не задеть цветы, оглядели могилу. Ничего примечательного они не заметили.

– Пошли, – наконец махнул рукой Петька.

Ребята поспешили в Красные Горы. У поворота к Боркам Вова остановился.

– Ну, чего? – посмотрел он на ребят. – Завтра-то едем?

– Куда? – удивленно посмотрели на него члены тайного «Братства».

– Забыли? – возмущенно воскликнул Вова. – Завтра же воскресенье! Праздник «МК». Тараканов везем!

– Действительно, – подхватил Петька. – Я лично на праздник «МК» давно хочу.

– И мы! – откликнулись остальные.

– Тогда встречаемся ровно в девять утра на станции, – сказал Вова. – Возле билетных касс.

– Договорились, – ответил за всех Петька.

Вова ушел к себе. Ребята торопливо зашагали к шлагбауму. Всем четверым хотелось есть.

Они уже проходили мимо домика правления, когда Maшa шепнула:

– Смотрите!

Сквозь распахнутую дверь виднелась Симочка. Ежесекундно озираясь по сторонам, она что-то страстно говорила в трубку общественного телефона. Ребята, не сговариваясь, свернули на детскую площадку и устроились в беседке. Теперь им было хорошо видно Симочку, сами же они внимания не привлекали.

– Можно подумать, у Ковровой-Водкиной телефона нету, – проворчал Дима.

– А вдруг Людовне не хочется, чтобы ее подслушивала Филимоновна? – откликнулась Настя.

– Зачем же она так озирается? – Дима не сводил глаз с Симочки.

– Поэтому и озирается, – продолжала Настя. – Наверное, Филимоновна ее совсем затравила.

– У меня, когда мы Коврову-Водкину навещали, сложилось другое впечатление, – покачал головой Петька. – Кажется, в этой борьбе Людовна как раз одерживает верх над Филимоновной. Нет, тут кроется что-то серьезное.

– Может, подслушаем? – покосилась на распахнутое окно одной из комнат правления Маша.

Всем было ясно, куда она клонит. Эту комнату отделяла от общественного телефона фанерная перегородка. Сквозь нее можно было услышать каждое слово говорившего.

– Я пошел! – Командор в два прыжка достиг окна.

Он подтянулся и хотел уже закинуть ногу на подоконник, когда вдруг, словно ужаленный, соскочил снова на землю и понесся к беседке. Остальным не пришлось долго гадать, что случилось. Не успел еще Петька добежать до друзей, как в окне показалось перекошенное от ярости лицо Степаныча.

– Отставить! – гаркнул он.

– Что надо отставить, Иван Степанович? – разыграл изумление Петька.

– Я вот тебе сейчас поговорю! – громче прежнего взревел Степаныч.

Ребята увидели, как Симочка вздрогнула и, бросив трубку на рычаг, быстро засеменила прочь. Степаныч, заметив ее, досадливо крякнул. Затем он перевел взгляд на членов тайного «Братства».

– Незаконное проникновение, – хрипло проговорил он и потряс кулаком в воздухе.

– Бежим отсюда! – скомандовал Петька.

Все кинулись наутек. Вдогонку им неслись проклятия Степаныча.

– Кажется, мы ему весь кайф сломали, – остановившись возле своих ворот, сказал Петька. – Я в правление голову сунул, а Степаныч прижался ухом к перегородке и Людовну подслушивает.

– Ничего себе! – присвистнул Дима. – Значит, он действительно за нее всерьез взялся.

– Что же он все-таки разнюхал? – Настя вопросительно посмотрела на друзей.

– Не знаю уж, что разнюхал Степаныч, – вдруг раздулись ноздри у Командора, – но я лично чувствую, что у моей мамы готово мясо.

И, не произнося больше ни слова, он устремился к дому. Близнецы и Настя тоже поспешили к себе на дачи.

Во второй половине дня друзья не встречались. Девочки, по случаю завтрашней поездки на праздник, начали активную подготовку. А мальчикам прибывшие на выходные родители нашли дела по хозяйству. Ребята старались не отлынивать. Иначе планы на воскресенье могли сорваться…

Наконец наступило утро. К моменту появления четверых друзей на станции Вова уже обеспокоенно метался взад-вперед возле касс.

– Главное, чтобы дождя не было, – с подозрением оглядел он подернутое легкими облаками небо.

– Да уж, это было бы ни к чему, – согласились девочки, надевшие свои самые модные вещи.

– Вам-то что, – пренебрежительно отозвался Вова. – А у меня тараканы.

И он потряс перед самым Машиным носом заветной баночкой.

– Убери от меня эту гадость! – потребовала Маша.

– Это не гадость. На них тысячу баксов заработать можно.

– Зарабатывай, если хочешь, – сказала Маша. – Только близко ко мне с ними не подходи.

– Пожалуйста, – проворчал Вова. – Думаю, ты моих тараканов не особенно интересуешь.

– Я и не претендую.

– А что мы стоим-то? Что стоим? – занервничал вдруг Вова. – Поезд через две минуты!

Ребята быстро купили билеты и кинулись к платформе. Сделано это было вовремя. Электричка подошла без опоздания. Вагон оказался почти пустым. Друзья уселись друг против друга.

Поезд тронулся.

– А это еще что за явление? – вдруг прильнул к окну Петька.

По платформе, грозя кулаком электричке, бежал Степаныч. На нем были все те же форма и фуражка.

– Судя по прикиду, наш бывший заслуженный при исполнении, – фыркнула Маша.

– Неужто и он собрался на праздник «МК»? – Насте стало смешно.

– Наверное, тоже тараканов набрал, – развеселился Петька. – Хочет тысячу долларов выиграть.

– Вы что, видели? – не на шутку разволновался Вовка. – Степаныч тараканов нес?

– Конечно, нес, – Настя изо всех сил пыталась казаться серьезной. – Ты разве не знаешь? У него всегда с собой тараканы.

– Ну да? – совершенно ошеломило ее сообщение Вову. – Где?

– В голове, – ответила Настя.

– Да ну вас! – Вова только тут понял, что его разыгрывают.

– А ты и впрямь конкуренции испугался? – подмигнул ему Петька.

– У меня очень большие планы связаны с этой тысячей, – деловито проговорил Вова.

– Какие? – поинтересовались ребята.

– Не скажу. Иначе сглазить можно.

– Не хочешь – не надо, – пожал плечами Дима. – И вообще, ты сперва эту тысячу еще выиграй.

Вова, не удостоив его ответом, сделал вид, что очень интересуется пейзажем за окном. Так все молча и доехали до Москвы, от которой станцию Задоры отделяло совсем небольшое расстояние.

Сойдя с платформы, ребята направились к киоску, чтобы купить «Московский комсомолец». В газете был опубликован подробный план праздника. Все пятеро уткнулись в него.

– Про тараканов не вижу. Где тараканы? – выпалил Вова.

– Одни у тебя в банке, другие у Степаныча в голове! – засмеялась Настя.

– Шуточки у тебя, – поморщился Вова. – Я вас серьезно спрашиваю: где тараканьи бега?

– Да успокойся, – хлопнул его по плечу Петька. – Вот они.

И он указал на плане площадку номер шестьдесят.

– Много-то как всего, – недовольно уставился на подробный план праздника Вова. – Семьдесят с лишним площадок. Да там вообще заблудиться можно.

– А он думал, что «МК» устраивает праздник ради одних тараканов, – усмехнулся Дима. – Кстати, ребята, куда пойдем в первую очередь? – посмотрел он на остальных.

– Конечно, на тараканов, – немедленно потребовал Вова. – Иначе они у меня задор потеряют. – Он снова потряс банкой перед друзьями.

– Слушайте! – взмолилась Маша. – Давайте его действительно отведем сразу к этим чертовым тараканам. Иначе он нам весь праздник отравит.

Остальные кивнули. Это было самое мудрое решение.

– А когда отделаемся от тараканов, – сказала Маша, – я сразу пойду на «Мегахаус-пати». Там все мои любимые группы. И главное, совершенно бесплатно.

– Я тоже туда хочу, – оживилась Настя.

– И я, – неожиданно загорелся Дима.

Петька тоже ничего не имел против.

– Только, конечно, все время мы там торчать не будем, – уточнил Дима. – Я остальное тоже хочу посмотреть.

– Знаю, куда его тянет, – фыркнула Маша. И, глядя в план, прочла вслух: – «Площадка номер пять. „Зверское шоу“. Конкурс „на самого экзотического домашнего зверя“ с участием ваших питомцев, будь то муравьи или ваш супруг все это на „Зверском шоу“, которое мы проводим совместно с Московским зоопарком на волейбольной площадке».

– А я тут при чем? – не понял брат.

– Тебя можно выставить в качестве экзотического домашнего животного, – объяснила Маша. – Особенно если немножечко разозлить.

– Очень остроумно, – проворчал Дима.

– По-моему, он уже почти готов к выступлению, – весело проговорила Настя.

– Правильно, Димыч, – повернулся к нему Командор. – Мы тогда тоже тысячу баксов получим.

– Обижаешь, – вмешалась Маша. – За такой экспонат надо минимум две. Тем более что половина уж точно моя.

– Это почему? – на полном серьезе поинтересовался Вова.

– Во-первых, за идею, – ответила Маша. – Во всех развитых капиталистических странах идея оплачивается лучше всего.

– Это в развитых. А у нас пока тараканьи бега надежней всякой идеи. – Ни о чем другом Вова думать не мог.

Слушайте! – Петька лихорадочно стал изучать план. – Там случайно нет конкурса на звание самого серьезного человека? Мы бы Вовку туда отправили.

– А что, во-вторых? – пропустив мимо ушей слова Командора, спросил у Маши Вова.

– Во-вторых, кроме меня, Димку никто не может довести до зверского состояния, – ехидно заметила та.

– Эх, Степаныча зря упустили, – вмешалась Настя. – Ему на этом «зверском конкурсе» цены бы не было.

– И даже особенных усилий не потребуется, – подхватил Петька. – Достаточно было бы мне Степанычу на глаза попасться, и порядок. Две тысячи баксов у нас в кармане.

Тут даже Вова расхохотался.

– Вообще-то я бы на нашем месте поторопилась, – Маша постучала пальцем по стеклу часов. – Нам еще полчаса на метро пилить до «Спортивной».

Ребята быстро спустились в метро и минут двадцать спустя уже были на «Спортивной».

– Ну и народу! – ахнул Дима.

– Настоящая демонстрация, – Настя с интересом оглядывала толпу.

Огромный поток людей двигался по направлению к стадиону. Толпа была яркой. В основном она состояла из молодых парней и девчонок, которым, по всей видимости, не было еще и двадцати. Хотя попадались и те, кто постарше. Рядом с членами «Братства кленового листа» шло несколько пожилых супружеских пар. Дальше в окружении панков двигалась величественная бабушка, чем-то напоминающая Коврову-Водкину. Она тащила за руку малолетнего внука, который капризным голосом требовал шарик и мороженое.

Вся эта масса просочилась сквозь узкие турникеты, которые охраняли омоновцы, и влилась в парк, окружающий стадион.

– Ну, и куда нам теперь? – Вова беспокойно озирался вокруг. – Где тараканы?

– Слушай, – Диме уже надоело слушать про тараканов, – ты когда-нибудь успокоишься?

– Вот выиграю, тогда успокоюсь.

Петька сосредоточенно уткнулся в карту.

– Самое главное – понять, где мы находимся, – не очень уверенно проговорил он.

– Где, где. У ворот, – покрутил пальцем у виска Дима.

Сам знаю, что у ворот, – угрюмо произнес Командор. – Ага! – издал он торжествующий клич. – Нашел ворота! Значит, так, – начал распоряжаться он. – Сперва вперед. Потом направо. Где-то здесь, Вовка, и должны быть твои тараканы.

– Жарко. Пить хочется, – взмолилась Маша.

– Ой! Смотрите, сколько лотков! – воскликнула Настя. – Давайте купим мороженого.

– И попить, – повторила Маша. – Мне, чур, «Спрайта».

– А мне «Кока-колу-лайт», – потребовал Дима.

– А я бы кваску хватанул, – облизнулся Петька на соседний прилавок: там продавали в розлив квас.

Все бросились к лоткам.

– Нам надо спешить к тараканам, – пробовал, было возразить Вова.

– Вот маньяк, – усмехнулся Дима и откусил огромный кусок мороженого. – Ладно, пошли.

Они двинулись дальше.

– Тараканы-то скоро? – изнемогал Вова.

– Потерпи! – прикрикнул на него Петька.

Вдруг Настя заметила, что продают очень красивые шары.

– Хочу шарик! – кинулась она к лотку и пока ребята успели что-либо сообразить, Настя уже возвращалась с огромным шаром в форме розового сердца, на котором было написано: «Я люблю „МК“!»

Дима тоже не терял времени даром. Ненадолго исчезнув из поля зрения друзей, он вдруг вышел из каких-то кустов с надувной дубинкой доисторического человека. Она была большая, полосатая, с надувными шипами.

– Теперь тебя точно можно отправлять на «Зверское шоу»! – засмеялась Настя под одобрительные возгласы остальных.

– Совсем как маленькие, – хмуро оглядел всю компанию Вова. – О деле не думаете.

– Ладно, – махнул рукой Петька. – Дальше нам сю…

Он хотел указать, куда следует двигаться дальше, но замер на полуслове.

– Ты что? – удивилась Настя.

– Сами смотрите, – тихо проговорил Командор.

Впереди них, то и дело сверяясь с планом и вертя головой в разные стороны, семенила Людовна.

– Вот так встреча, – выдохнула Настя.

– Ее-то как сюда занесло? – Дима даже на какое– то время забыл о своей дубинке.

– Наверное, свидание с кем-то назначила, – предположил Петька. – Помните, она вчера из конторы…

– Ну да, – подхватила Настя. – Поэтому она и воспользовалась общественным телефоном. Не хотела, чтобы кто-нибудь знал.

Держась на некотором расстоянии, ребята последовали за таинственной женщиной. Людовна продолжала оглядываться по сторонам.

– Нельзя, чтобы она нас заметила, – предупредил друзей Петька.

В это время большая группа ребят примерно их возраста стала перебираться с аллеи на аллею, заслонив на время Людовну. Когда они, наконец, прошли, приемной дочери покойной сестры покойного Аполлинария впереди не оказалось.

– Упустили! – с досадой воскликнула Настя.

– Все равно нам пора к тараканам, – Вова, похоже, даже обрадовался этому факту.

– Вот она, – указал Дима на огромное дерево впереди.

Остальные тоже заметили Людовну. Она остановилась возле киоска и, тыча пальцем в план, что-то спрашивала у продавца.

– Подойдем поближе, – шепнул Петька.

Впереди юных детективов шли молодой человек и девушка. Используя их как прикрытие, пятеро друзей подобрались к киоску. Но Людовна уже спешила дальше.

– В прятки она, что ли, с нами играет? – угрожающе взмахнув надувной дубинкой, проворчал Дима.

– Нет, – ответил ему Петька. – Разве не заметил, она что-то ищет.

Откуда-то издали донесся голос из репродуктора: «Начинаем второй забег тараканов! На первой дорожке таракан Вася. На второй – Рыжий. На третьей – Пуля. На четвертой – Бэтмен!»

– А мы стоим! – прижимая к груди банку с тараканами, заныл Вова. – Приз ведь уходит!

– Там еще много забегов будет, – поторопился успокоить его Петька.

– Да-а, мно-о-ого, – уже едва не плакал Вова. – А вдруг не успеем?

– Если хочешь, иди один, – посоветовала ему Маша. – А мы после с тобой там встретимся.

– Нет, – покачал головой Вова. – Один не пойду.

– Тогда не ной, – шикнул на него Дима. – У нас есть дело гораздо серьезней твоих тараканов.

Вова тяжело вздохнул и, расстроенный, поплелся за юными детективами.

Симочка миновала аллею. Остановившись у поворота, она снова сверилась с планом и свернула налево. Ребята, выдержав дистанцию, тоже последовали за ней.

Симочка оказалась не одна. С ней, широко улыбаясь, беседовал огромный негр в белом пиджаке и ярко-красной футболке.

– Это еще кто такой? – Маша остановилась как вкопанная.

Не успели ребята что-либо сообразить, как откуда-то сбоку вынырнул еще один представитель африканского населения. Он тоже остановился возле Симочки, заслонив ее своей широченной спиной от пятерых друзей.

– Может, это какие-нибудь ее родственники? – спросил Дима.

– Точно, – фыркнула Маша. – Внуки. Прибывшие на праздник «МК» прямиком из той самой страны, которую Симочкин папа освободил от колониального гнета.

– Ты вот все шутишь, – осудил Машу брат. – А нам, между прочим, не видно, что они там делают.

– Вполне могут что-нибудь передавать друг другу, – сказал Петька.

– Подарок из Африки для Ковровой-Водкиной, – продолжала веселиться Маша.

– Ну да, – подхватила Настя. – Какое-нибудь местное колдовское зелье, чтобы почаще вызывать с того света Аполлинария.

– Я, по-моему, сейчас действительно буду вполне готов для «Зверского шоу», – свирепо взглянул на девочек Дима.

В это время из репродуктора снова послышалось:

– …Объявляем результаты второго забега! Первое место – Бэтмен. Второе – Пуля. Вася и Рыжий сошли с дистанции!

– Вот, – горестно произнес Вова. – Люди уже выигрывают, а мы тут старую тетку разглядываем.

– Заткнись, – погрозил ему надувной дубинкой Дима.

Вове ничего не оставалось, как смириться со своей невеселой участью. Все-таки он был самым младшим из пятерых друзей. Кроме того, в таком многолюдье мальчик чувствовал себя куда менее уверенно, чем в родных Борках, и боялся один заблудиться.

Симочка на секунду показалась из-за спины африканца, но тот немедленно снова закрыл ее от ребят.

– Нас узнала, что ли? – заволновался Петька.

– Вряд ли, – ответила Настя. – Иначе бы они вообще отсюда уже смотались.

Неожиданно оба негра, словно вняв Настиному совету, разошлись в разные стороны, а Симочка быстро засеменила дальше.

– По-моему, точно, узнала. – Дима размахивал первобытной дубинкой.

– Размахивай, размахивай, – нараспев произнесла Маша. – Тогда уж наверняка привлечешь внимание Людовны.

– Воображаю, как она нам обрадуется, – усмехнулся Петька.

– Ребяточки, – передразнила Настя загадочную Симочку. – Как чудненько, что мы с вами вместе на празднике.

– Меня от таких, как она, тошнит, – свирепо проговорил Вова.

Сейчас у него были свои счеты с Симочкой: ведь именно по ее вине он никак не мог достигнуть заветной цели.

– Твой Савелий Игнатьевич, между прочим, тоже не очень-то обаятельный парень, – покосился на него Дима.

– Сравнил, – возразил Вова. – Савелий Игнатьевич, он… он…

Мальчик умолк. Убедительных аргументов в пользу Савелия Игнатьевича у него не нашлось. Разве что тот не вставал на пути к тараканьим бегам. Но сейчас Вова предпочел об этом помалкивать.

«Все на малую спортивную арену! – зазывал голос из другого репродуктора. – Только один раз в году! Звезды телевидения для вас! Филипп Киркоров! Леонид Ярмольник! Группа „Лицей“, „Куклы“, „ОСП-студия“! Спешите приобретать билеты!»

– По ящику после посмотрим! – опасаясь, что на пути к тараканам встанет новое препятствие, быстро проговорил Вова.

– Естественно, – к его большому облегчению откликнулись остальные.

– Охота в духоте париться, – добавил Дима.

– Про «зайку мою» слушать! – поморщилась Маша.

Петька молчал. Его целиком и полностью поглощали маневры Симочки. Она продолжала, то и дело оглядываясь, продвигаться в глубь парка.

– Куда ее несет? – пробормотал Командор и уткнулся в карту праздника.

Правда, спустя короткое время все более или менее разъяснилось. Людовна направилась к книжным рядам.

– Уголок книгомана, – сказал друзьям Петька.

Симочка, бережно сложив карту, убрала ее в сумку.

– Ясно, – кивнул Командор. – Пришла взять автограф у какого-нибудь любимого писателя.

– Что же мы, зря ходили? – с упреком глянул на друзей Вова. – А там уже, наверное, идет четвертый забег.

– Зря или не зря – это мы еще посмотрим, – медленно произнес в ответ Командор.

Симочка особенного интереса к книгам не проявляла. Медленно следуя вдоль лотков, она явно кого-то высматривала.

– Вы видите? – обратился к друзьям Командор. – Почти уверен: у нее тут назначена встреча.

– Ой! – вдруг воскликнула Маша. – Ты видишь, Настасья?

– Что? – не поняла рыжая девочка.

– Мужика молодого видишь? – указала Маша в сторону одного из лотков. – Детскими книжками торгует.

– Какой? – посмотрела Настя. – Лысоватый?

– Ну да! – подтвердила Маша.

– А чем он тебе так понравился? – пожала плеча ми Настя.

– Влюбилась с первого взгляда, – с издевкой проговорил Дима. – Такие мужики – Машкин идеал.

– Неужели ты его не помнишь? – пропустив мимо ушей слова брата, продолжала Маша. – Его же все время по телеку показывают. Он сидит среди публики на всех передачах и задает вопросы. И в «Большой стирке» и еще где-то… О нем недавно даже целый сюжет сняли. Ты представляешь?

– Пошли у него купим какую-нибудь книгу, – немедленно загорелась Настя.

– И автограф попросим, – подхватила Маша.

– Девчонки, не отвлекайтесь, – призвал их к порядку Петька. – Лучше взгляните на нашу большую подругу.

Они перевели взгляд на Симочку. К ней тем временем приблизилась какая-то женщина. За руку она держала девочку лет пяти с двумя косичками и огромными розовыми бантами. Женщины обнялись. Затем отошли чуть в сторону и остановились за рядами книготорговцев.

Ребята подобрались поближе. Женщины о чем-то разговаривали, однако их голосов слышно не было. Зато девочка верещала на всю аллею:

– Бабушка-а! Купи ша-арик! Купи ша-арик!

– Я тебе уже купила, – донесся, наконец, до ушей юных детективов раздраженный голос бабушки.

– Он улете-ел! – протяжно завыла девочка.

– Сама виновата, – ответила бабушка. – Надо было крепче держать.

И она продолжила разговор с Симочкой. Но внучка не унималась.

– Купи еще! Купи-и-и! Хочу, как вон у той большой девочки! – и она указала прямо на Настю.

Ребята были вынуждены повернуться к Симочке спиной. Петька спрятался за широкий ствол дерева. Теперь оставалось только надеяться, что Симочка их не заметит. Осторожно выглянув из-за ствола, Петька увидел, как бабушка капризной внучки вытащила из сумочки сверток и быстро передала его Людовне. Та в мгновение ока спрятала его в свою сумочку.

– Что там? – ткнул Дима дубинкой Петьку.

– Передала какой-то сверток, – ответил Командор.

– Что? Кому?

Дима резко повернулся, чтобы посмотреть, и случайно выбил из рук у Вовы драгоценную ношу. Легкая пластмассовая баночка с тараканами взвилась вверх, словно выпущенная из катапульты, и, перевернувшись два раза в воздухе, благополучно приземлилась прямо на книжный лоток.

– Мои тараканы! – охнул Вовка.

Продавщица, услышав про тараканов, взглянула на баночку и дико заверещала. Толпа в испуге отпрянула от прилавка.

– Тараканы мои несчастные! – Вова схватил баночку. – Целы! – торжествующе потряс он невредимой банкой перед носом у продавщицы.

Та резко его оттолкнула. Вова, не удержав равновесия, плюхнулся спиной на стол с книгами. Стол с треском рухнул. Толпа, по-своему оценив ситуацию, принялась хватать книги.

– Милиция! Хулиганы! – истошно завопила продавщица.

– Бежим отсюда! – Вова вмиг оказался возле членов тайного «Братства».

– Погодите. Где Симочка? – озирался по сторонам Петька.

Но ни Симочки, ни ее спутницы нигде не было видно.

– Смываться надо, – убежденно повторил Вова.

Они двинулись на боковую аллею.

– А еще меня называете Терминатором, – с некоторым удовольствием произнес Дима. – Вот кто у нас настоящий Терминатор, – поглядел он на Вову. – Мне такого погрома никогда бы не устроить.

– Это еще как сказать, – хихикнула Маша. – Кто два месяца назад доску на голову физику уронил?

– Я не уронил, – немедленно принялся спорить Дима. – Я просто писал на ней. И вообще никаких усилий не требовалось. Дунь, плюнь, и развалится.

– Вот он то же самое и объяснял физику с директрисой.

Ребята развеселились.

– Подумаешь, – пожал плечами Дима. – Там была всего одна доска и один физик. А Вовка с какой-то паршивой баночкой свалил целый лоток и кучу книг. И продавщица теперь наверняка в полном шоке.

Друзья подошли к спортивной площадке, огороженной металлической сеткой. В углу толпился народ.

– Готовимся к пятому заезду. Есть еще кандидаты?

– Есть! – заглушая голос в мегафоне, заорал Вовка и на бегу ввинтился в плотную толпу.

– Боюсь, мы тут надолго, – заметил Дима.

– Раз уж надолго, пошли хоть посмотрим, – предложил Петька. – Никогда не видел тараканьи бега.

– Только без нас! – поежились девочки. – Мы лучше пока отойдем и купим мороженое.

– Давайте, – махнул рукой Петька.

Мальчики попытались протиснуться к тому, что находилось в центре толпы, но, в отличие от Вовки, потерпели неудачу. Это было не легче, чем пройти сквозь железобетонный забор. Так что Диме и Петьке оставалось лишь наблюдать за женщиной с мегафоном. Сидя на возвышении, она комментировала происходящее.

– Заезд номер пять, – объявила она через некоторое время. – Победил Бублик. Вторым пришел Качок. Ах, нет. Качок сбежал! Остановись, Качок! Ты куда? Нет! – засмеялась женщина. – Качку явно у нас не понравилось. Объявляется заезд номер шесть. Первая дорожка – Тузик, вторая дорожка – Мулинекс, третья – Дон Кихот и четвертая – Иван Иванович!

Толпа одобрительно загудела.

– Слушай, – обратился Дима к Петьке. – Ты не помнишь, сколько у Вовки тараканов?

– Не считал, – отозвался тот. – Меня больше интересует, куда девчонки девались.

Настя и Маша и впрямь куда-то запропастились. Ближайший киоск с мороженым находился всего в двух десятках метров от тараканьих бегов.

Девочки появились только минут через десять. Они ели мороженое. Лица у обеих сияли.

– Что это вы такие довольные? – зашагал им на встречу Дима.

– Живого Ярмольника видели! – воскликнула Настя.

– Он такое же мороженое ел, как и мы! – добавила Маша.

– Может, вы перепутали? – засомневался Петька.

– Сам ты перепутал, – Настя сунула ему под нос бумажную салфетку. – Он нам автограф дал!

На салфетке было написано: «Очаровательным Настеньке и Машеньке – Леонид Ярмольник».

– Вовка-то еще там? – поглядела на толпу Маша. – Хоть что-нибудь выиграл?

– Не знаю, – ответил Дима. – Туда не пробьешься.

Два забега спустя, когда четверо юных детективов уже изнемогали от нетерпения, из толпы вынырнул Вова. На него жалко было смотреть.

– Ну? – спросили его члены «Братства».

– А! – с досадой махнул он рукой. – Говорил же: сразу надо было идти. Мы их с вами перегуляли.

И Вова шмыгнул носом.

– Ничего, – как будто грозясь кому-то, продолжил он. – К будущему году я им таких орлов натренирую! Никуда от меня их тысяча баксов не денется. Теперь-то я уж все знаю.

– А это у тебя что? – Настя заметила в руках у Вовы какую-то ярко-красную тряпицу.

– Это вот! – Мальчик развернул большую футболку с надписью «Я люблю МК». – Утешительный приз.

– Тогда надевай! – потребовал Командор.

Вова немедленно нацепил обновку и, кажется, несколько успокоился.

– А тараканов куда девал? – с некоторой опаской спросила Настя.

– Там. Разбежались, – указал на толпу Вова.

– Тогда идем отсюда скорей, – с облегчением вздохнула Маша.

Покинув тараканью площадку, вся компания двинулась к диско-шоу радиостанции «Европа-плюс». Там они немного послушали музыку, и пошли вокруг стадиона на «Мегахаус-пати».

– Вот где народу полно! – оживилась Маша, и девочки стали протискиваться поближе к сцене.

Вова, проявивший завидную ловкость на тараканьей площадке, заметно стушевался и еле поспевал за остальными ребятами.

– Ой! Смотри! – в полном восторге кричала Настя. – Легостаев вышел! Обожаю его! Он такой лапочка!

– Он-то лапочка, – не без ехидства откликнулась Маша. – А вот Капа Деловая – это кошмар!

– А, по-моему, крутая деваха, – наконец поравнявшись с остальными, высказал свое мнение Вова.

– Много ты понимаешь, – недовольно взглянула на него Настя.

Вновь заиграла музыка. Толпа радостными воплями встретила очередную популярную группу.

– Глядите! – Вова принялся толкать локтем в бок Петьку. – Что это с ними?

Ребята посмотрели в указанном направлении. Слева от них, прислонившись к железным перилам, стоял высоченного роста парень. Раскачиваясь в такт музыке, он извлек из кармана огромные блестящие ножницы. Милиционеры, стоящие вдоль ограждения, с напряжением следили за парнем. Тот некоторое время использовал ножницы как кастаньеты, щелкая ими в такт музыке.

– По-моему, сейчас будет террористический акт, – напуганный чтением уголовной хроники все того же «Московского комсомольца», прошептал Вова.

Вдруг парень, к полному изумлению пятерых друзей и неимоверному восторгу толпы, схватил себя за волосы, выстриг клок и запустил им в сторону сцены.

– А-а-а! – заглушая музыку, взревела толпа.

Парень горделиво оглядел толпу и выстриг еще один клок.

– Во чудак! – не сводил с парня глаз Вова. – И охота себя уродовать.

– А ну, подвиньтесь! – вклинился между Петькой и Вовой оператор с профессиональной видеокамерой. – Какой кадр прикольный!

И он направил объектив прямо на стригущегося парня. Тот, сообразив, что может стать телезвездой, удвоил усилия. Через несколько минут от его шевелюры почти ничего не осталось.

На этой площадке ребята пробыли почти два часа. Вова то и дело звал всех куда-нибудь в другое место, но девочки уходить не хотели. Наконец Петька решительно произнес:

– Если вы намерены хоть что-то еще увидеть, надо двигаться. Иначе нас больше из Красных Гор вообще никуда не отпустят.

– Верно, – спохватилась Настя. – Уже почти пять, а мы к восьми обещали быть дома.

Друзья с большим сожалением покинули площадку и двинулись на еще не освоенную часть территории праздника.

То и дело покупая напитки и еду, вся компания побродила еще час по аллеям парка.

Диме больше всего понравились старинные легковые автомобили. А Вова почему-то прилип к пожарным машинам, от которых ребята никак не могли его увести.

– Все, – вдруг сказала Настя. – Мои ноги больше не ходят.

– Тогда выбираемся к метро, – Петька поманил всех за собой.

Он уже совершенно освоился и быстро вывел друзей на аллею к выходу из парка. Недалеко от ворот ребята заметили нескольких фотографов. У одного была обезьяна. Она, оседлав шикарный мотоцикл «Харлей Дэвидсон», с удовольствием уминала «хот-дог». Чуть дальше расположился другой фотограф в компании нескольких «вождей бывшего СССР». «Сталин», держа в полусогнутой руке трубку, пил из баночки пиво «Туборг». «Ленин» приветствовал проходящих взмахами кепочки.

Когда ребята приближались к этой оригинальной компании, какая-то немолодая экзальтированная иностранка, подлетев к актеру, загримированному под Ильича, крепко обхватила его за шею так, что лысина пролетарского вождя оказалась прижатой к ее огромному бюсту. Другой рукой иностранка обняла какого-то человека, стоявшего рядом. Пятеро друзей разинули рты. Ибо вторым человеком оказался не кто иной, как… Степаныч. В отличие от покорного «Ильича», Степаныч принялся бурно отбиваться от иностранки. Но вырваться оказалось не так-то просто. Громко захохотав, иностранка чмокнула Степаныча в щеку и еще жарче прижала к себе. Ее спутники, лопоча что-то на своем языке, снимали всю сцену видеокамерой.

– Исторьический кадр! – крикнула экзальтированная женщина. – Я! Ленин! И его человьек с ружьем!

Далее она, судя по всему, повторила эту фразу на своем языке.

– Я без ружья, – на полном серьезе возразил Степаныч. – Оно у меня дома в сторожке осталось! А вообще я бывший заслуженный работник органов правопорядка.

– Карашо! Карашо! – одобрила его заявление иностранка.

Отпихнув от себя «Ильича», она, не отпуская Степаныча, вцепилась свободной рукой в «Сталина». Именно в это время затравленный взгляд Степаныча упал на ребят.

– А вам что тут понадобилось? – гаркнул он.

– Тише, тише, мой птичка, – сказала ему иностранка.

«Птичка» попыталась вырваться. Но маневр не удался.

– Смываемся! – скомандовал Петька.

 

Глава VI СОВСЕМ НЕПОНЯТНО

На протяжении всего пути до вокзала, а потом и на электричке до Красных Гор пятеро друзей ломали головы над множеством странных совпадений. Почему Симочка оказалась на празднике «МК»? Что ей передала женщина с капризной внучкой? И, наконец, каким образом среди живописной группы «вождей» возник Степаныч?

– Может, его за деньги наняли? – веселилась Настя. – Изображать этого… человека с ружьем.

– Верней, без ружья, – поправил ее Дима.

– Правильно, – подхватила Маша. – Степаныч ведь объяснил иностранке, что ружье осталось в сторожке.

– Интересно, он от нее, наконец, бедненький, вырвался? – вспомнив Степаныча в пылких объятиях иностранки, захохотала Настя.

– Его еще и на видео засняли! – воскликнул Петька.

– Представляю себе, как он доволен! – потер руки Дима.

– Степаныч под колпаком иностранной разведки! – скороговоркой выпалил Вова.

Это вызвало новый взрыв хохота. Какое-то время друзья не могли успокоиться. Затем Петька уже на полном серьезе сказал:

– Степаныч ехал к самому началу праздника.

– Только на электричку опоздал, – добавила Настя. – Поэтому прибыл на другой.

– А другая отходит через полчаса, – внес ясность Вова.

– Это что же у нас получается? – Дима с удивлением посмотрел на Петьку. – Степаныч из-за Людовны не поленился даже в Москву переть по такой жаре?

Остальные недоуменно переглянулись.

В Красных Горах было известно, что сторож покидает поселок чрезвычайно редко. В Москву он вообще выезжал не чаще, чем три-четыре раза в год, да и то обычно в сопровождении верной супруги Надежды Денисовны. Одного она отпускала мужа только на День милиции, чтобы Степаныч мог встретиться с бывшими сослуживцами и предаться воспоминаниям о былых подвигах на ниве охраны правопорядка.

И вот вдруг Степаныч едет один, без супруги, да еще на молодежный праздник. Мало того, надевает по этому поводу милицейскую форму. Пятерым друзьям было совершенно ясно: без веских причин сторож поселка Красные Горы нипочем не предпринял бы столь дерзкой вылазки.

– Выходит, он вчера, когда Симочка разговаривала по телефону, подслушал что-то важное, – проговорил с натугой Дима.

Одновременно он пытался открыть окно в вагоне. Замок не поддавался.

– Лучше не надо, – порекомендовала сестра.

– Это тебе, может, не надо, – продолжал бороться с окном Дима. – А я в такой духоте ехать не могу. У меня и так уже голова болит.

– Пока у одного тебя, – начала Маша. – А ты хочешь, чтобы у всех?

Едва она это произнесла, как Дима, предприняв какое-то неимоверное усилие, нажал на окно. Раздался треск.

В следующее мгновение Терминатор попятился в проход между скамейками и в панике крикнул:

– Осторожно!

Верхняя часть окна, словно в замедленной съемке, падала на ребят. Маша и Петька каким-то чудом умудрились его подхватить.

– Глядите-ка, поймали, – не поверил своим глазам Дима.

– Поймать-то поймали! – с укором произнес Петька. – А что теперь с ним прикажешь делать?

– Обратно ставить опасно, – тоном стороннего наблюдателя отозвался Дима. – Оно может снова вы валиться и кого-нибудь стукнуть по кумполу.

– Или по сумке с овощами, – подхватил Вова.

– А лучше с яйцами, – добавила Настя.

– Людям очень не нравится, когда им такие штуки портят продукты, – философски заметил Дима.

– По голове все равно хуже, – серьезно проговорил Вова.

– Кладем это под сиденье, – наконец сообразил Петька.

Они с Машей быстро устроили отломанное окно под скамейкой.

– А еще говорил, что не Терминатор, – сказала Маша, опускаясь на место.

– Зато, какой ветерок, – наслаждался Дима.

– Ой, спасибо, ребятушки, дорогие! – раздался голос старушки с соседней скамейки. – А то у меня от этой духоты прямо сердце схватило.

– Мы старались, – гордо откликнулся Дима.

– Терминатор – спаситель человечества, – фыркнула Маша.

– Если бы не моя спортивная подготовка, неизвестно еще, чем бы это дело кончилось, – сказал Петька.

Он с детства был увлечен спортом. А в последние годы занимался боевым тай-дзи-цюань, и тренер возлагал на него надежды.

– Зато ты никогда так эту форточку не открыл бы! – Димка почувствовал, что старый друг умаляет его заслуги.

– Именно так и впрямь никто не смог бы открыть, кроме моего брата, – насмешливо сказала Маша.

– Подъезжаем, – тоном усталого путешественника сообщил Вова.

Электричка уже замедляла ход. Сейчас она минует смешанный лесок, за которым находится станция Задоры… Друзья поспешили к выходу.

– Я домой! – едва ступив на родную землю, сказал Вова.

– Мы, между прочим, тоже, – усмехнулась Маша.

– Завтра, с утра, в шалаше? – Вова вопросительно посмотрел на друзей.

– Точно, – кивнул Петька.

Вова отправился в Борки коротким путем. Остальные выбрались на дамбу и зашагали к поселку. Дима в пути весело размахивал первобытной дубинкой.

Неподалеку от шлагбаума ребят обогнала серая «Тойота». Из окна высунулась белобрысая девочка.

– При-иветик! Увидимся! – донеслось до ребят.

Это была Люська Кузнецова. Дача ее находилась по соседству с Серебряковыми. Однако общаться с ней близнецы не любили. Во-первых, Люся отличалась крайне склочным характером. Во-вторых, не умела держать язык за зубами. А если к тому же учесть, что Люськина бабушка Евдокия Борисовна дружила с женой Степаныча, то общение с этой девчонкой для членов «Братства кленового листа» было подобно гибели.

– Приехала, – проворчал Дима.

– И главное, в самый разгар расследования, – подхватила Маша.

– Теперь еще от нее прятаться, – вздохнул Петька.

– Хоть бы она себе какую-нибудь другую компанию нашла, – с надеждой проговорила Настя.

– Не найдет, – уныло поглядел на друзей Дима. – Мы, кроме нее, единственные в своей возрастной категории.

– Верно, – с безрадостным видом подтвердил Петька.

В Красных Горах дети были или много моложе членов тайного «Братства» или настолько старше, что их и детьми-то не назовешь. Поэтому Люся Кузнецова на даче скучала.

– Вы лучше, чем о какой-то дурацкой Люське болтать, туда поглядите, – указал Дима в сторону шлагбаума.

Только тут юные детективы заметили: шлагбаум был высоко поднят. Машина Люськиных родителей беспрепятственно проехала в поселок. Но даже и после этого шлагбаум не опустился.

– Вот это да, – прошептала Настя.

– Так Степаныч еще на празднике, – усмехнулся Петька. – В объятиях иностранной разведки.

– Верно, – кивнула Настя. – А Денисовна где?

В отсутствие Степаныча функции сторожа брала на себя его верная супруга Надежда Денисовна. И лютовала она возле шлагбаума еще пуще, чем бывший заслуженный работник органов правопорядка. Были известны случаи, когда она даже у старожилов поселка, прежде чем пропустить их машины, требовала документы.

– Вот именно, – забеспокоилась Маша. – Где Денисовна?

– То-то и оно, – меланхолично проговорил Дима. – Совсем о своих прямых обязанностях забыли. Степаныч на празднике с молодежью гуляет. Денисовна вообще невесть где.

– Какое падение нравов, – с комическим видом покачала головой Маша.

Они поравнялись со сторожкой. Окна, несмотря на жару, были закрыты. Дверь тоже.

– Полагаю, Денисовна поехала следом за Степанычем на праздник, – усмехнулся Петька.

– Во всяком случае, я еще никогда не видел, что бы у нас кого попало, пропускали в поселок, – сказал Дима.

Они пошли дальше. Всех давно уже ждали домашние. Распрощавшись до завтрашнего утра с Петькой и Настей, близнецы побежали к себе на дачу.

– Родители уже уехали, – Дима огляделся, но не обнаружил возле крыльца отцовской машины.

– Ничего, мы им потом в Москву позвоним и расскажем, – отозвалась сестра.

– Есть хочу, – простонал брат.

– Сейчас наша бабушка покормит своего любимого маленького внучоночка, – просюсюкала Маша.

– За что я тебя не люблю, так это за идиотские остроты.

– Ну, извини, если не угодила, – хмыкнула Маша и в два прыжка одолела крыльцо. Резко отворив дверь, она крикнула: – Бабушка! Мы вернулись!

Дима от избытка чувств лупил по стенам передней надувной дубинкой. При этом он лишь каким-то чудом не сокрушил любимую картину покойного профессора Серебрякова, на которой были изображены войска Наполеона, бегущие из Москвы.

– Что это вы так разбушевались? – выбежала из столовой Анна Константиновна.

– Я первобытный человек! Я первобытный человек! – прыгал по передней Дима. – И я хочу на ужин большой бифштекс и молока, бочонков десять дюжин!

– Ты же, Димочка, молоко не пьешь, – тут же вставила Маша.

– Отстань. Молоко у меня для рифмы, – отмахнулся брат.

– Не очень грамотно, но впечатляет, – усмехнулась Анна Константиновна.

– Когда человек такой голодный, он не может быть грамотным, – немедленно возразил внук.

– Если так, идите на кухню и там поешьте, – понизила голос бабушка. – Ко мне тут пришла Надежда Денисовна, – кивнула она на закрытую дверь столовой.

– Надежда Денисовна? – радостно закричал Дима, которого почему-то охватило буйное веселье.

– А мы только что на празднике Ивана Степановича видели! С Лениным! Сталиным! И какой-то теткой, которая их обнимала! Эту монументальную композицию даже иностранцы снимали на видеокамеру!

– Господи! Что ты несешь? – схватилась за голову бабушка.

– Анна Константиновна! Миленькая! – с громкими рыданиями вылетела из столовой Надежда Денисовна. – Говорила ж я вам! А вы мне не верили!

– Успокойтесь, Надежда Денисовна, – Анна Константиновна обняла ее за плечи.

– А что, собственно говоря, случилось? – проявил интерес Дима.

– Ничего страшного, – увлекая Надежду Денисов ну в столовую, торопливо проговорила бабушка. – Идите на кухню, – повернулась она к внукам. – Там все стоит на плите. Только подогреть надо.

– А ну, погоди! – резко вернулась назад Денисовна. – Где ты там Ваню моего видел? И с кем? – буравила она взглядом Диму.

– На празднике «Московского комсомольца». В Лужниках, – радостно сообщил тот. – Там куча вождей стояла. Ну, Ленин там, Сталин.

– И Брежнев, – подхватила Маша.

– Ты за дурочку-то меня не считай! – вдруг разозлилась Надежда Денисовна.

Дима с беспомощным видом взглянул на бабушку.

– Объясни вразумительно, с кем стоял Иван Степанович, – постаралась, как можно спокойней проговорить Анна Константиновна.

– Там были люди-двойники, – пришла на помощь брату Маша. – Ну, которые похожи на наших бывших вождей. С ними за деньги можно было сфотографироваться.

– А Ваня мой, чей двойник? – допытывалась Надежда Денисовна.

– Ничей, – пожал плечами Дима. – Он просто так с ними стоял.

– А что за тетка? – не отставала Надежда Денисовна.

– Мне-то откуда знать, – растерялся Дима. – Она вроде бы иностранка.

– Черная? – вскричала Денисовна.

– Почему черная? – опешил Дима. – Белая. Она как откуда-то подлетит. И стала с ним обниматься. А потом еще в щеку поцеловала.

– Подлец! Изменник! – взвизгнула Надежда Денисовна.

Анна Константиновна, стоявшая за спиной супруги Степаныча, погрозила внуку кулаком. Дима от потрясения даже рот разинул. Бабушка никогда еще не позволяла себе таких жестов.

– Пойдемте, пойдемте, – пожилая ученая дама решительно увела в столовую супругу Степаныча.

Дверь за ними захлопнулась.

– Ты что-нибудь понимаешь? – ошалело взглянул на сестру Дима.

– Нет, – честно призналась Маша. – Но, кажется, Степанычу сегодня достанется на орехи.

– У него же организм не принимает орехов, – вспомнил Дима.

– Вот я и говорю: организму Степаныча сегодня придется туго, – продолжала Маша.

– Значит, ты думаешь, он влип? Но почему?

– Давай послушаем, – прижала ухо к двери Маша.

Брат последовал ее примеру. Сперва из столовой доносились громкое всхлипыванье вперемежку с какими-то невразумительными восклицаниями типа: «Ну, он теперь у меня попляшет!» Диме это вскоре наскучило.

– Пойдем лучше есть, – потребовал он у сестры.

– Нет, надо еще послушать, – заупрямилась Маша.

Она тут же была вознаграждена за это. Денисовна свирепо выкрикнула:

– Седина в ребро, бес в бороду!

– Седина в бороду, бес в ребро! – сочла своим долгом поправить ее Анна Константиновна.

– Неважно! – продолжала вопить Надежда Денисовна. – И это после сорока лет безупречной супружеской жизни!

– Успокойтесь, милая, – принялась увещевать ее Анна Константиновна. – По-моему, вся эта история – плод вашего воображения.

– Никакого воображения! – завыла в голос Денисовна. – Сорок лет безупречной супружеской жизни! А как эта лахудра тут появилась, Ваня мой…

Речь ее прервали громкие рыдания. Близнецы обменялись выразительными взглядами. Дима, забыв о голоде, снова приложил ухо к двери. Они продолжали слушать.

Еще какое-то время супруга Степаныча только всхлипывала и сморкалась. Анна Константиновна что-то тихо ей говорила. Слов было не разобрать. Наконец раздалось новое восклицание:

– Если что, я их обоих!

– Надежда Денисовна! Возьмите себя в руки! – тут же отозвалась бабушка Димы и Маши. – Поймите! Вам все это только кажется!

– Кажется! – издала новый вопль верная супруга Степаныча. – А ваши внуки, почему его на празднике видели?

– Ну, это еще не аргумент, – ответила пожилая ученая дама.

– Еще, какой пренциндент!

– Прецедент, – автоматически поправила ее Анна Константиновна. – Но я не о том. Вполне вероятно, что у Ивана Степановича были на этом празднике какие-то дела.

– Дела у него! – возмутилась Денисовна. – Клубника не собрана! Огурцы не прополоты, а он, значит, в город намылился! И мне ничего не сказал.

Раздался телефонный звонок. Бабушка взяла трубку.

– Да, да, Иван Степанович. Надежда Денисовна у меня, – донеслось до близнецов. – Хорошо. Я ей передам.

Анна Константиновна повесила трубку.

– Вот видите, Надежда Денисовна. Муж ваш уже весь поселок обзвонил. Беспокоится, куда вы пропали.

– Сейчас он у меня еще больше забеспокоится! – вскричала Денисовна.

Близнецы едва успели отпрянуть в сторону. Дверь распахнулась. Денисовна вихрем промчалась в переднюю и вылетела на улицу.

– За ней, – скомандовала Маша.

Чтобы не попасться на глаза бабушке, брат и сестра вылезли в открытое окно кухни.

– Дмитрий! Мария! – послышался из дома голос Анны Константиновны. – Вы поели?

– Как же, – проворчал Дима, спеша вслед за Денисовной. – Поужинаешь при такой жизни.

– Зато, по-моему, мы сейчас будем свидетелями драмы века, – усмехнулась Маша.

Тучная Надежда Денисовна, пыхтя, как паровоз, неслась к цели. Пергидролевый ее перманент растрепался. Но ей сейчас не было никакого дела до внешнего вида. И вообще до окружающих. Иначе бы она непременно заметила близнецов.

Вот и шлагбаум. Иван Степанович поджидал супругу возле калитки.

– Ходишь где-то, а тут непорядок, – принялся выговаривать он. – Шлагбаум нараспашку. Проезжай – не хочу.

– Я вот тебе сейчас дам «не хочу»! – подбоченившись, крикнула Надежда Денисовна.

Близнецы, юркнув в придорожные кусты, с нетерпением ждали, что последует дальше. Степаныч под взглядом верной супруги немедленно сник.

– Значит, говоришь, непорядок? – громко осведомилась Денисовна.

– Ну, непорядок вообще-то временный, – примиряюще отвечал Степаныч.

– Временный? – явно вкладывая в это слово какой-то свой смысл, переспросила супруга. И не в силах сдерживаться, пошла в лобовую атаку: – А ну, отвечай, где шлялся?

– В Мо… Москве, – неожиданно жалким голосом пролепетал бывший заслуженный работник органов правопорядка.

– А кто тебе разрешил? – усилила натиск Денисовна.

– Дела позвали, – еще тише ответил Степаныч.

– Ах, дела! – заверещала Надежда Денисовна. – Это, какие такие дела у тебя в Москве, о которых жену в известность не ставишь?

– Сугубо в интересах следствия, – пятясь к дому, хрипло проговорил Степаныч.

– Ах, следствие! – истерически захохотала верная супруга. – Видали тебя, между прочим, там добрые люди! И «следствие» твое тоже!

– Кто видал? – заволновался Степаныч.

– Сколько веревочке ни виться, а правда наружу вылезет! – скрестила две пословицы Денисовна. – Говори прямо, зачем туда ездил, старый ты хрыч?

– Ездил по делу. На праздник «Московского комсомольца». Это такое молодежное предприятие, – сочтя за лучшее чистосердечное признание, ответил Степаныч.

– «Московского комсомольца»? – словно фурия, кинулась на него Надежда Денисовна. – Тоже мне, комсомолец нашелся.

– Между прочим, я, не в пример нынешней молодежи, был комсомольцем, – с гордостью ответил Степаныч, – И ты, Надя, была.

– Я-то была! – грянул зычный голос верной супруги Степаныча.

Говори она хоть немного тише, бывший заслуженный работник органов правопорядка непременно обратил бы внимание на подозрительный треск кустарника. Там, старательно зажимая ладонями рты, корчились от хохота близнецы.

– Кажется, она Степанычу сцену ревности закатила, – со стоном произнесла Маша.

Дима только рукой махнул.

– И какие же, интересно, дела у тебя были на этом празднике? – продолжала допрос Надежда Денисовна.

– Очень важные, Наденька, – Степаныч заискивающе посмотрел на супругу. – Только сказать не могу. Служебная тайна.

– Ах, тайна! – уперла руки в бока любящая половина. – Шлагбаум настежь. Самого ищи-свищи. И это теперь у вас, мужиков, называется служебной тайной!

Выдав эту тираду, Надежда Денисовна, обогнув мужа, влетела в кухню. Из распахнутой двери послышался грохот то ли кастрюль, то ли сковородок.

– Она выбирает орудие убийства, – шепнула Маша на ухо брату.

В этот момент Денисовна закричала:

– Ты еще, паразит, скажи, что на празднике твоего «Комсомольца» женщин не было!

– Не было! – ухватился, как утопающий за соломинку, Иван Степанович. – Сугубо мужская компания!

– Вот этого ему не стоило говорить, – прохрюкал в кустах Дима.

Дальнейшее развитие событий подтвердило его слова. Из кухни послышался душераздирающий вопль. Затем в опасной близости от головы Степаныча со свистом пролетели одна за другой три сковородки.

– Ложись! – скомандовал себе бывший заслуженный работник органов правопорядка и плюхнулся наземь.

Форменная милицейская фуражка укатилась в огород. Массированный обстрел продолжался. Исчерпав запас, Денисовна стала метать в дорогого супруга сперва кастрюли, затем какие-то банки, половник и даже конфорки от газовой плиты.

– Она его сейчас убьет, – не на шутку встревожилась Маша.

Степаныч, однако, явил миру недюжинные способности к маневрированию. Он словно улавливал по свисту предметов траекторию их полета и в последний момент удачно уворачивался в нужную сторону.

Исчерпав боеприпасы, Денисовна вооружилась шваброй и веником и предприняла вылазку.

Степаныч мигом вскочил с земли и с резвостью горного козла пустился в какой-то причудливый пляс по саду и огороду. Надежда Денисовна преследовала его по пятам. Самое удивительное заключалось в том, что любящие супруги, несмотря на огромный темп гонки, тщательно огибали все зеленые насаждения.

– Вот это да, – с восхищением следил за ними Дима. – Им бы не дачи наши охранять, а в цирке работать.

– И номер их будет называться «Сцена ревности», – фыркнула Маша.

Степаныч словно решил доказать, что это еще не предел его возможностей. Обежав несколько кругов по участку, любящие супруги лишь распалились. Денисовна увеличила темп. Швабра и веник уже несколько раз достигали цели. Наконец широкая душа Степаныча запросилась на волю. С невиданной для его преклонного возраста легкостью тучный сторож подпрыгнул в воздух и, шутя, одолел высокий штакетник.

Надежда Денисовна, не чувствуя в себе сил повторить подвиг мужа, с криками: «Все равно не уйдешь, изменник!» – взяла штакетник на абордаж.

Под напором ее мощного тела две секции забора рухнули. Денисовна, метнув вслед Степанычу швабру, продолжала погоню.

Близнецам уже не имело смысла скрываться в кустах. Быстро покинув убежище, они побежали за пожилой четой.

Степаныч в темпе хорошо тренированного стайера несся прямиком к даче Ковровой-Водкиной. Когда он поравнялся с воротами, из калитки показалась Наталья Владимировна в обществе Симочки. Степаныч вихрем пронесся мимо. Надежда Денисовна, напротив, остановилась, мигом смекнув, что супруг все равно никуда не уйдет от расправы, а вот Симочка…

– Сейчас я тебе покажу, как в чужом огороде пастись! – И она замахнулась на Симочку веником.

Людовна юркнула за спину Натальи Владимировны. Веник, не достигнув цели, просвистел в воздухе.

– Как вы смеете? – гневно сверкнув глазами, закричала Коврова-Водкина.

– Это не я, это она смеет! – указывая на Симочку, отозвалась Надежда Денисовна.

– Она ничего в вашем огороде не сеет, – с апломбом произнесла Коврова-Водкина. – Серафима Людвиговна – мой большой друг!

– Эта? Она? – надрывно захохотала Надежда Денисовна. – А я говорю, не друг она никому. В чужих огородах пасется!

– У нас и у самих в огороде все есть! – отрезала Наталья Владимировна.

– Я не про то, – продолжала жена Степаныча.

– Раз не про то, прошу нас оставить в покое, – высокомерно проговорила Коврова-Водкина.

– Да. Да. Пожалуйста, – неожиданно подала голос из-за ее спины Симочка.

– Ах ты, швабра проклятая! – мигом приободрилась Надежда Денисовна.

– А швабра ваша нам не нужна, – немедленно заявила Коврова-Водкина.

На участке грянул выстрел. Все вздрогнули. Близнецы первыми поняли, в чем дело. К воротам, потрясая газовым пистолетом, неслась на выручку любимой хозяйке верная Татьяна Филимоновна.

В следующий миг ствол «газа», как называла свое оружие домработница-снайпер, был направлен прямо в лицо Надежды Денисовны.

– Шаг влево, шаг вправо, стреляю без предупреждения! – немедленно объявила Филимоновна.

– Ах! – воскликнула Наталья Владимировна. – Избавьте меня, пожалуйста, от этого ужаса!

– Это уж будь покойна, – заверила Филимоновна.

– Как! – всплеснула руками Коврова-Водкина. – Уже и покойник есть?

– Пока нет, – сухо ответила домработница-снайпер. – Но скоро, наверное, будет.

– Ну-ну, – на сей раз ничего не расслышала Коврова-Водкина.

– Сама уйдешь или газом помочь? – обратилась Филимоновна к Надежде Денисовне.

– Уйду, – торопливо проговорила супруга Степаныча: она знала, что с Филимоновной шутки плохи.

Маша с Димой к этому времени уже просто свалились от смеха в придорожную канаву. Именно оттуда они увидели, как Надежда Денисовна отступает на заранее заготовленные позиции. Затем над их головами послышался дрожащий голос Симочки:

– Спасибо, дорогая Татьяна Филимоновна.

– Не для тебя старалась, – презрительно бросила та и первой удалилась на участок.

– А мы, мой друг, все же пойдем пройдемся, – обратилась Коврова-Водкина к Симочке. – Кстати, где ты сегодня утром пропадала?

Маша и Дима насторожились.

– Да я рано утречком поднялась, – вкрадчиво начала Симочка. – И в лесок. Такая, знаете, тетя Наташа, там красота.

– В лесу у нас жуткая пустота, – согласилась Коврова-Водкина и увлекла Симочку в переулок.

Близнецы вылезли из канавы.

– Врет и не краснеет, – сказал Дима.

– Интересная женщина, – кивнула сестра. – Пошли, скорее, домой, – спохватилась она. – Бабушка нас наверняка ищет.

Анна Константиновна и впрямь поджидала внуков возле калитки. Вид у нее был взволнованный.

– Куда вы исчезли? – строго взглянула она на близнецов.

– А зачем к тебе Надежда Денисовна приходила? – торопливо перевела разговор на другое Маша.

– Ой! У меня на кухне осталась первобытная дубинка, – вмешался в разговор Дима.

– Вы мне зубы не заговаривайте! Почему вы ушли, не поужинав?

– Нам без тебя стало скучно, – прибегла к испытанному приему Маша. – Мы с Димкой ждали, ждали, а у тебя все Денисовна сидит. Ну, мы и прошлись немного.

– Вам не скучно без меня стало, а лень было самим разогреть, – покачала головой бабушка, однако в глубине души она обрадовалась. «Значит, их по-прежнему интересует мое общество», – с удовольствием отметила про себя пожилая ученая дама.

– Мы так торопились к тебе из Москвы, – очень кстати добавил Дима.

– Хотели о празднике все рассказать, – подхватила Маша, – а у тебя Денисовна.

Услыхав это, Анна Константиновна окончательно растаяла.

– Ну, пойдемте, пойдемте, – заторопилась она домой. – Вы, верно, как волки голодные.

– Еще бы! – вполне искренне откликнулся Дима.

Вскоре они втроем уже сидели в столовой. Анна Константиновна решила тоже поужинать с внуками. Те поведали ей о празднике. Эпизод встречи с Людовной был предусмотрительно опущен. Зато Маша и Дима очень подробно описали Степаныча в объятиях иностранки. Анна Константиновна поначалу смеялась, а затем серьезным тоном сказала:

– Боюсь, вы оказали Степанычу плохую услугу. Хотя, – махнула она рукой, – пускай разбираются сами.

– А что там случилось? – хором спросили близнецы.

– Просто сумасшедший дом, – невесело усмехнулась бабушка.

– То есть? – посмотрела на нее Маша.

– Ну, я просто такое отказываюсь понимать, – пожала плечами Анна Константиновна. – Страсти шекспировского размаха в сторожке возле шлагбаума.

– Почему? – спросил Дима.

– Только, друзья мои, строго по секрету, – заговорщически проговорила бабушка. – Я бы вообще вам не стала забивать голову этой чушью. Но, пожалуй, все-таки поделюсь. Хочу, чтобы вы поняли: от Степаныча и его жены сейчас лучше держаться подальше.

– Да? – вполне искренно удивилась Маша.

– Судите сами, – отозвалась Анна Константиновна. – Является ко мне Надежда Денисовна вся в слезах и с пеной у рта уверяет, что ее Ваня… – бабушка вдруг по-детски хихикнула. – Так вот. Она уверяет, что ее Ваня влюбился… в Симочку.

– Что? – разом подскочили близнецы.

– Вот я точно так же отреагировала, – кивнула бабушка. – А Надежда Денисовна уверяет, что Степаныча, с тех пор как приехала Симочка, будто бы подменили. Куда Симочка, туда и он. Сперва Надежда Денисовна не обращала на это внимания. Потом Степаныч стал слишком долго совершать ночные обходы поселка. Ну, в общем, однажды Денисовна за ним проследила. И что же она увидела?! – воскликнула бабушка. – Степаныч пробрался на участок к Ковровой-водкиной и заглянул в открытое окно комнаты, где живет Симочка. И, по словам Надежды Денисовны, наш доблестный сторож теперь что-нибудь такое откалывает каждый день. А сегодня утром сперва Симочка мимо шлагбаума прошла на станцию. А потом выяснилось, что Степаныча в поселке тоже нет. Я, конечно, Денисовну, как могла, успокоила. Мол, Степаныч, скорее всего, ходит по каким-то делам. И в этот момент являетесь вы…

– Получается, мы его выдали? – крикнул Дима.

– Именно, – подтвердила бабушка.

– Ерунда какая-то, – вмешалась Маша.

– Ей было трудно представить Симочку в качестве героини любовного романа. Пусть даже роль героя-любовника исполняет Степаныч.

– Может, Степаныч просто за Симочкой следит? – предположил Дима.

– Это было бы еще большей чушью, – решительно заявила Анна Константиновна. – Подозревать в каких-нибудь злодеяниях Симочку просто нелепо.

– Правильно! – быстро проговорила Маша.

– Я тоже так думаю, – поспешно проговорил Дима, поняв, что минутой раньше сказал лишнее.

Убеждена, что Симочка в этой истории – лицо пострадавшее, – с уверенностью продолжала Анна Константиновна. – Одно из трех. Либо Степаныч окончательно лишился ума. Либо это произошло с Надеждой Денисовной. Либо они помешались оба. В любом случае заклинаю вас их не дразнить. Иногда люди в таком состоянии становятся неуправляемыми.

– Знаем, – руководствуясь недавними впечатлениями, хором отвечали близнецы.

– Как хорошо, что вы меня поняли, – расценила по-своему их ответ бабушка. – Значит, договорились?

– Конечно, – кивнула Маша.

– Мы всегда от Степаныча стараемся держаться подальше, – заверил Дима. – Он сам постоянно возникает у нас на пути.

– Вот, чтобы не возникал, – повторила бабушка.

В дверь раздались три настойчивых звонка. Анна Константиновна пошла открывать. Минуту спустя она вернулась вместе с почтенным старожилом Красных Гор, академиком Павлом Потаповичем Верещинским. Маша и Дима переглянулись. Павел Потапович отличался, в основном, двумя качествами. Во-первых, он не выговаривал много букв. А во-вторых, выйдя на пенсию, стал крайне любопытен и бурно реагировал на любую новость в поселке.

– Вы свышави, Анечка? – с волнением произнес он. – Кошмагнейшая истогия!

 

Глава VII КОМАНДОР РАЗВИВАЕТ АКТИВНУЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

– Какая история? – разом насторожились бабушка и внуки.

– Вы мне позвовите сесть? – вежливо осведомился почтенный Павел Потапович.

– Конечно.

Все четверо прошли в гостиную и расселись по креслам.

– Так вот, – продолжал с многозначительным видом внезапный гость. – Тгидцать минут назад к нам явився Степаныч и попгосив убежища до завтгашнего утга.

Маша и Дима, не удержавшись, фыркнули.

– Згя, моводежь, весевитесь, – не разделял их радости Павел Потапович. – У нас с женой возниква не газгешимая пгобвема. Наш сын вчега увез все бевье в пгачечную. И Степаныча нам повожить совегшенно не на что.

– Но зачем ему у вас оставаться на ночь? – удивилась Анна Константиновна.

– Я тоже его об этом спгосив, – ответил Павел Потапович. – А он отвечает… – Гость издал игривый смешок. – Степаныч сказав, что у него вгеменные тгудности на вичном фгонте. Вы себе пгедставвяете?

– Немного, – хмыкнула Анна Константиновна.

– Вы что-то знаете? – немедленно оживился Павел Потапович.

– Нет-нет! – Анна Константиновна не любила сплетничать.

– Почему же сказави, что пгедставвяете? – не сдавался Павел Потапович.

– В каждой семье случаются осложнения, – уклончиво ответила Анна Константиновна.

– Ах, вы совегшенно пгавы, – горячо поддержал ее Павел Потапович. – Вот, напгимег, мой сын взяв недавно себе такую кгасивую секгетагшу. И мы с женой тепегь очень вовнуемся, как бы она не газгушива его семью.

– Когда семья крепкая, ее ничто не разрушит, – с уверенностью проговорила Анна Константиновна.

– Ну, понеслось, – с недовольным видом прошептал Дима на ухо Маше.

– А что все-таки со Степанычем-то случилось? – вернула беседу к более интересной теме Маша.

– Степаныч, кажется, вдгызг погугався с Денисовной, – с важным видом произнес Павел Потапович.

Из дальнейших его слов выяснилось, что сторож поселка Красные Горы явился в семью Павла Потаповича в полном обмундировании и с любимой двустволкой. На все отговорки хозяев по поводу отсутствия комплекта свежего постельного белья Степаныч решительно возразил, что он человек бывалый и может переночевать в сенях и даже в погребе. «Хоть режьте меня, хоть бейте, все равно от вас никуда не уйду», – добавил он. При этом сторож поселка Красные Горы постоянно тер левую щеку, которая почему-то была намного краснее, чем правая. По уверению наблюдательного Павла Потаповича, выходило, что на этой щеке у Степаныча явственно отпечаталась чья-то ладонь.

В заключение Павел Потапович попросил у Анны Константиновны взаймы комплект белья для доблестного сторожа, получив которое, немедленно отбыл восвояси.

– Сегодня какой-то безумный день! – проводив его, сказала Анна Константиновна.

Дима несколько раз подряд сладко зевнул. Глаза у него слипались. Маша тоже порядком устала. Полчаса спустя они уже мирно спали в своих комнатах…

Наутро, едва позавтракав, близнецы забежали за Настей и вместе с ней отправились к Петьке.

– Ты еще ничего не знаешь? – вбежали они в шалаш, где их уже поджидал Командор.

– Вы о чем? – удивился тот.

– Эх, ты! – укоряюще поглядел на него Дима. – Весь поселок только об этом и говорит со вчерашнего вечера.

– А мы вчера рано спать легли, – объяснил Петька. – Родителям-то сегодня с утра на работу нужно.

– Так ты скоро все на свете проспишь, – фыркнула Маша.

– Да перестаньте томить! – крикнул Петька.

Близнецы рассказали ему об истории, приключившейся со Степанычем, а потом – про Симочку, которая почему-то не призналась Ковровой-водкиной, что ездила утром на праздник «Московского комсомольца».

– Час от часу не легче, – выслушав их, пробормотал Командор.

– Ты это к чему? – посмотрел на него Дима.

– Ко всему, – откликнулся Петька. – Симочка ведет себя все подозрительней. А уж Степаныч…

– Наш сторож попросил политического убежища! – засмеялась Настя.

– И госудагство, его пгиютившее, называется Павев Потапович, – передразнила академика Маша.

– Кстати, интересно, он в эмиграцию надолго отправился? – посмотрел на друзей Петька.

– Вероятно, пока Денисовна не остынет, – устроился поудобней на диванной подушке Дима.

– Поведение нашего сторожа только доказывает, что он действительно застукал Симочку за чем-то серьезным, – задумчиво произнес Петька.

– Может, ему показалось? – не особенно верила Настя в проницательность бывшего заслуженного работника органов правопорядка.

– Кажется ему, конечно, многое, – был с ней согласен Петька. – Но ведь Степаныч даже пошел наперекор Денисовне. А он ее как огня боится!

– Действительно, – кивнули остальные.

– Чтобы Степаныч тайно от дорогой супруги в город удрал… – продолжал Петька. – Здесь нужен серьезный повод.

– Что же такого он мог узнать про Людовну? – недоумевала Настя.

– Главное, как вчера выяснилось из разговора бабушки и Денисовны, наш Степаныч выслеживает Симочку даже по ночам, – вспомнила Маша.

– Еще интересней! – загорелись глаза у Петьки. – Что же вы мне сразу не сказали?

– Забыли, – развел руками Дима.

– Учи вас, – с начальственным видом произнес Командор. – Это же очень важно.

– Денисовна бабушке жаловалась, что как только Людовна появилась летом в Красных Горах, Степаныч немедленно стал за ней всюду шастать, – добавила еще одну деталь Маша.

– А вдруг он и впрямь влюбился на старости лет? – предположила Настя.

– Ерунда, – отмахнулся Петька.

– Накал романтических страстей для Степаныча остался в далеком прошлом, – поддержала его Маша.

– Но не для Денисовны, – вспомнив вчерашнюю сцену, весело сказал Дима.

– Денисовна нас сейчас волновать не должна, – вновь пытался настроить компанию на деловой лад Петька. – А вот что делается в голове у Степаныча?

– Полегче не можешь вопрос задать? – усмехнулась Маша.

– Не могу, – покачал головой Командор. – Если бы мы поняли ход мыслей Степаныча…

– Думаю, он и сам не может понять ход своих мыслей, – уверенно возразил Дима.

– И все же он Симочку на чем-то засек, – Петьке все не давало покоя странное поведение сторожа.

– И на чем-то таком, – подхватила Настя, – что, даже рискуя навлечь на себя гнев Денисовны, он продолжил слежку.

– Значит, надеялся на крупную добычу, – снова заговорил Командор. – И, кажется, на сей раз наш доблестный сторож совершенно прав.

– Кто там совершенно прав? – внезапно возникла в шалаше Люська Кузнецова. Ее близко посаженные серые глазки просто-таки буравили членов тайного «Братства».

– Только тебя тут и не… – вырвалось у Димы, но он вовремя осекся.

– Что меня тут? – обиженно поджала губы Люська.

– Димка хотел сказать, что мы тебе очень рады, – быстро вмешалась Маша.

– Не замечаю особенной радости, – сухо проговорила Люська.

– Нет, нет. Мы действительно рады! – Командор изобразил жалкое подобие улыбки.

– Я к Маше зашла, – сообщила Люська. – А ваша бабушка сказала, что вы у Пети. Вот я и…

– Молодец, – ответила Maшa.

В шалаше повисло тягостное молчание.

– А вы про Степаныча слышали? – по-хозяйски устроилась на одной из диванных подушек Кузнецова.

– Слышали, – торопливо отозвалась Настя.

– И даже видели, – добавил Дима.

– Что видели? – проявила вдруг заинтересованность Люська.

– Как Денисовна обстреливала Степаныча сковородками, – улыбнулась Маша.

Люська издала смешок.

– А мы, между прочим, хотели идти купаться, – вдруг словно бы вспомнил Командор.

– Точно! – с большим воодушевлением откликнулись остальные, хотя с утра о купании не было и речи.

– Я тоже хочу, – неожиданно выдала Люська.

– Пошли, – вынуждены были пригласить ее ребята.

– Тогда переодеваемся, – скомандовал Петька. – Место встречи – шлагбаум.

Улучив момент, когда Кузнецова что-то увлеченно рассказывала Маше, Командор подошел вплотную к Диме:

– Как доберетесь до дому, сразу же мне позвоните.

– Ясно, – одними губами откликнулся Дима.

– Ну, мы пошли, Петруша. До скорого, – состроила Командору глазки Люська.

Настя смерила ее презрительным взглядом.

– По-оему, эта девица слишком много о себе воображает, – прошептала на ухо Маше Настя.

– До тебя это только сейчас дошло? – пожала плечами та.

Настя ничего не ответила. Они двинулись в путь.

– Тоска здесь ужасная, – жаловалась по дороге Люська. – Вот мы недавно ездили в Турцию… Красота!

– В Турцию крутые люди теперь уже не ездят, – ехидно проговорила Настя.

– Много ты понимаешь, – разозлилась Люська.

– Может, и не понимаю, но знаю, – подмигнув Маше, продолжала Настя. – Теперь наши «новые русские» ездят только в Крым.

– Точно! А самым кайфом у них считается про вести хоть одну ночь в домике Чехова, – охотно откликнулась на розыгрыш Маша.

– Это какого Чехова? – явно заволновалась Люська. – Который «Каштанку» написал?

– Ну да! – Настю уже одолевал смех.

– Он еще много чего написал, Люся, – пришла подруге на помощь Маша.

– Без вас знаю, – скрипучим голосом проговорила поклонница турецких курортов. – Что ж, значит, у Чехова домик в Крыму сохранился?

– Сохранился, – подтвердила Маша.

– Там теперь музей, – вступил в игру Дима. – Но за две тысячи долларов на ночь пускают.

– Наверное, условия классные? – полюбопытствовала Люся.

– Естественно, – охватило поистине чеховское вдохновение Настю. – Там специально для дорогих гостей в личной кровати Антона Павловича вмонтировали кондиционер.

– А в кабинете писателя теперь стоит ванна с гидромассажем, – продолжила «переоборудование» дома-музея Маша.

– Если хочешь ее принять, плати еще полторы тысячи баксов, – сообщил Дима.

– Круто, – одобрила Люся, отец которой всего несколько лет назад стал средней руки предпринимателем.

– А мы о чем! – хором воскликнули трое обманщиков.

– Вы мне, пожалуйста, подробнее расскажите, – не заметила подвоха Кузнецова, – Мать наверняка захочет в такое классное место попасть. Она у меня вообще культуру обожает.

– Знаем, – усиленно пряча от Люськи улыбки, кивнули Настя и близнецы.

В этот момент ребята дошли до Настиного дома, и она убежала переодеваться. Люська последовала с близнецами дальше. Ее дача была следующей после Серебряковых.

– А вы что, в этом домике Чехова были? – продолжала допытываться Люська.

– Мы нет, а бабушка наша была, – брякнул наобум Дима. – Мы у нее потом подробности выясним и тебе расскажем.

– Договорились. Только не забудьте, – Кузнецова, похоже, осталась очень довольна.

– Ты лучше беги за купальником, – поторопила ее Маша.

– Уж не задержусь! – Люська со всех ног кинулась к своим воротам.

– Подарочек, – Маша проводила ее не слишком дружелюбным взглядом. – Как бы так сделать, что бы она от нас поскорее отлипла?

– Утопим в пруду, и все дела. – Дима бодро шагал по направлению к дому. – А если серьезно, то, кажется, наш Командор что-то придумал.

– Придумаешь тут, – не поверила Маша. – Люська уж если прилипнет, то это надолго.

– Поживем-увидим, – проговорил Дима и первым поднялся на крыльцо. – Во всяком случае, Петька велел ему позвонить.

Едва близнецы оказались у себя на втором этаже, Дима набрал номер дачи Мироновых.

– Вы что, заблудились? – немедленно выкрикнул на том конце провода Петька.

– Нет, – отвечал ему Дима. – Просто Люське про один модный курорт врали. Мы ей…

– Про ваше вранье потом, – перебил Командор. – У меня родилась потрясающая идея.

– По поводу Люськи?

– Именно. Только, если стоишь, не падай. Я решил нашу милую Люсеньку подключить к расследованию.

– Рехнулся? – покрутил пальцем у виска Дима.

– Зря стараешься, – хмыкнула Маша. – Петька тебя все равно не видит.

– Не возникай, – отмахнулся брат.

– Я не рехнулся, – продолжал тем временем Петька. – План очень простой и гениальный.

– Скромность всегда была твоей второй натурой, – откликнулся Дима.

– Сперва выслушай, а потом говори, – сказал Командор. – Мы же не обязаны вводить Люську в курс расследования.

– Если Люська хоть что-нибудь узнает, считай, расследованию – конец, кричал в трубку Дима.

– Растрезвонит по всему поселку. И первым при помощи Люськиной бабушки будет поставлен в известность Степаныч.

– Этот момент я тоже учел, – отозвался Петька. – Мы именно за Степанычем и заставим Люську следить.

– Что-о? – удивился Дима.

– Что слышал, – гордо произнес Командор. Следующие несколько минут Дима, не перебивая, внимал собеседнику.

– Ух ты! – наконец с восхищением выдохнул он. – Ладно. Сейчас прибежим.

Он положил трубку.

– Ну? – выжидающе поглядела на него сестра.

– Без «ну»! – с таким высокомерным видом сказал Дима, будто он был, по крайней мере, соавтором замысла. – Потрясающий план.

– Какой? – осведомилась Маша.

– Лучше переодевайся скорее! – крикнул ей брат.

– Пока не скажешь, не буду, – заупрямилась Маша.

– По дороге скажу!

Дима проскользнул в свою комнату и заперся изнутри.

– Вот гад! – Маша заколотила в дверь кулаками. – Открой! Иначе замок сломаю!

– Не выйдет! Он крепкий! – отвечал ей Дима.

– Ах так! – разозлилась Маша. – Лучше открой! Хуже будет!

– Не могу! Я голый! – ехидно захихикал брат.

– Ну, ты у меня сейчас получишь!

Маша принялась колотить в дверь ногами. Крепкая довоенной работы дверь выдержала и этот натиск. Тогда она схватила сложенную гладильную доску, которая стояла на лестничной площадке, и воспользовалась ею как тараном.

– Все равно ничего не выйдет, – подначивал сестру Дима.

Маша взяла разбег. Дима тем временем тихо отворил задвижку и предусмотрительно ретировался в сторону. В следующий момент Маша вместе с доской влетела в комнату и, не удержавшись, растянулась на полу. Брат, предвидя неминуемое возмездие, пулей кинулся вниз по лестнице. Маша уже вскочила на ноги и устремилась за ним.

– Лучше бы шла переодеваться! – выкрикнул на ходу Дима.

Дверь на улицу по случаю сильной жары была распахнута настежь, Дима устремился к ней. Именно в этот момент туда же с крыльца, на свою беду, вошел почтенный Павел Потапович в обнимку с комплектом чистого постельного белья, который с благодарностью намеревался вернуть Анне Константиновне.

Дима заметил препятствие чересчур поздно. Павел Потапович и охнуть не успел, когда вдруг, к немалому своему изумлению, оказался на полу. Глаза ему застлала белая пелена. Это простыня, развернувшись в воздухе, накрыла седовласую голову академика.

Простыней, однако, дело не ограничилось. Сверху на грудь ученого старца плюхнулся Димка. А на ноги всего какуюнибудь секунду спустя приземлилась Маша.

– Кажется, земветгясение, – жалобно проговорил из-под простыни академик.

– Вставай, дурак, ты же его раздавишь! – первой очухалась Маша.

– Я не дугак! – принял заявление на свой счет Павел Потапович.

– А я не вам, я ему, – объяснила Маша.

– Не могу встать, – глухо проговорил Дима. – Я запутался.

– Люди добгые! Помогите! – барахтался Павел Потапович под Димой.

Маша, изловчившись, спихнула брата вместе с комплектом чистого постельного белья в сторону.

– Что тут происходит? – выскочила на крики Анна Константиновна.

– Мы свавивись, – кряхтя, поднялся с пола Павел Потапович. – И ваше бевье, по-моему, тоже.

– Когда же вы хоть немного повзрослеете? – укоряюще поглядела на внуков Анна Константиновна.

– Подвижные у вас гебятки, – прокартавил Павел Потапович. – Если бы я в моводые годы не занимався дзюдо, – тут он продемонстрировал окружающим дряблые мышцы, – мне сейчас настав бы каюк.

И он игриво подмигнул Анне Константиновне. Близнецы подобрали с пола белье, которое теперь уже нельзя было назвать чистым.

– Степанычу не понадобивось, – сообщил Павел Потапович. – Он еще не успев вечь, как за ним явивась Надежда Денисовна. И начавось такое… Но, думаю, – выразительно покосился он на близнецов, – эта истогия не двя моводых ушей.

– Пойдемте в дом, – пригласила его Анна Константиновна.

Маша, воспользовавшись замешательством, сунула бабушке в руки белье и побежала наверх переодеваться.

– Я тебя жду, – выкрикнул Дима и выскользнул на крыльцо.

Вскоре близнецы уже шли к воротам. Дима торопливо излагал сестре суть Петькиного плана. Командор оказался на высоте. По его замыслу, члены тайного «Братства» должны сделать вид, будто оказывают Люське большое доверие. Ей нужно туманно намекнуть, что они подозревают Степаныча в связях с организованной преступной группировкой, но успех расследования теперь зависит только от Кузнецовой. Потому что юным детективам следить за сторожем опасно. Он немедленно их засечет. К Люське же он испытывает полное доверие, и поэтому не почувствует никакого подвоха.

Пусть она проследит, куда он ходит и что делает. Люська, конечно, будет очень горда доверием. И непременно займется слежкой. А члены «Братства» ничего не получат от этого, кроме пользы. Во-первых, Люська будет занята, и они смогут без нее продолжить свое расследование. А во-вторых, она и впрямь будет докладывать ребятам обо всех перемещениях Степаныча.

– Гениально, – сказала Маша.

– Командор есть Командор, – с уважением произнес Дима.

Люся поджидала их у ворот.

– Меня торопили, а сами, – склочным голосом проговорила она.

– Авария вышла, – усмехнулась Маша.

– Какая авария? – уставилась на нее Люся.

– Димка столкнулся с Павлом Потаповичем, – объяснила Маша. – Все могло бы кончиться еще хуже. Но Павел Потапович оказался гением дзюдо и выжил.

Дима расхохотался.

– Без приключений не можете, – поджала губы Люся. – Ничего толком не говорите, а только перемигиваетесь и смеетесь.

Злить Люсю сейчас не стоило. Поэтому Маша и Дима решили развлечь ее рассказом о маленьком происшествии в передней.

– Подумаешь, – пожала плечами Люська.

Близнецы переглянулись, но промолчали. Они забежали за Настей, а возле шлагбаума к ним присоединился Петя.

– Вовку купаться возьмем? – спросил Дима.

– Ну их, этих деревенских, – процедила сквозь зубы Люся. – Не пойму, что у вас с ними общего?

Вы же из приличных семей.

– Дура ты приличная! – немедленно отреагировал Дима.

– Что? – маленькие Люсины глазки сверкнули злобой.

– Не будем ссориться, – елейным голосом проговорила Маша.

– И Вовка нам сейчас ни к чему. – Петька выразительно покосился на Люську.

Близнецы его поняли. Если они в присутствии Вовы сделают вид, что решили принять Люську в свою команду, то он почти наверняка задаст кучу ненужных вопросов. Уж лучше они поставят его перед фактом позже.

– Предупреждаю, – категорически заявила Люська. – Либо я, либо ваши деревенские. В нашей семье с такими общаться не принято.

– Какая семья, то в ней и принято, – тихо проворчал Дима.

Маша в ту же секунду громко закашляла. Настя, поняв уловку, похлопала ее по спине. Таким образом, слова Димы Люськиных ушей не достигли.

На пруду они в первую очередь искупались. В воде Петька, улучив подходящий момент, предупредил близнецов и Настю:

– Вы особо не вмешивайтесь. Я сам с ней поговорю.

– Как хочешь, – откликнулась Настя.

– А если она Денисовне разболтает? – все еще беспокоился Дима.

– Тогда, значит, я ничего в человеческой психологии не понимаю, – сказал Командор.

– И потом, даже если разболтает, – вмешалась Настя, – ничего страшного. Хуже, чем к нам Степаныч относится…

– Хуже некуда, – подтвердила Маша.

Из чего следует, – подвел итог Петька, – что пользу извлечь мы из Люськи можем. А вреда никак– ого не будет.

– Опять они шепчутся, – подплыла к ним Люська.

– Шепчемся, – кивнул Петька. – Мы тут советовались, можно ли тебе доверить одну важную тайну.

– Тайну? – едва не захлебнулась водой Кузнецова.

– Давайте лучше на берег выйдем, – посоветовала Маша, а про себя подумала: «Утонет еще. Отдувайся за нее потом».

Люся, обогнав остальных, поплыла к берегу. Петька успел подмигнуть друзьям. Кажется, первая часть плана удалась на славу.

Выбравшись на сушу, Люська, даже не расстелив подстилку, села.

– В таком купальнике прямо на траву? Ты же испачкаешься! – не удержалась от колкости Маша.

Люська успела сообщить по дороге девочкам, что купальник у нее от Кензо.

– Черт с ним, – проявила редкостное для себя пренебрежение к материальным ценностям она. – Говорите, какая тайна?

– Сперва мы должны убедиться, надежный ли ты человек, – подогревал интерес Командор.

– Да уж как-нибудь понадежней многих, – заносчиво ответила Люська.

– Тогда молодец, – одобрил Петька.

– Я считаю, что она вполне нам подходит, – подыграла ему Настя.

Люськин обычно колючий взгляд смягчился, и она почти по-доброму посмотрела на рыжеволосую девочку.

– Главное, Люська, держать язык за зубами, – продолжал Петька. – Если хоть кто-то из взрослых узнает, дело провалится.

– В гробу я этих взрослых видала, – неожиданно объявила Люська. – Я бабку свою, знаете, как надувать научилась.

– По-моему, она справится! – воскликнула Маша. Люська зарделась от радости. Она еще ни разу в жизни не получала похвал от членов «Братства кленового листа», и вдруг комплименты посыпались на нее, как из рога изобилия.

– Вот увидите, – заявила она. – Я все смогу. Что за тайна-то?

– Только учти, Люся, – доверительно сообщил Петька, – дело очень опасное. Поэтому мы тебя пока в детали посвящать не будем.

– Это еще почему не будете? – не понравился та кой оборот Люське.

– Понимаешь, нам кажется, что преступники нас вычислили и за нами следят, – принялся на ходу сочинять Петька. – Чем меньше ты знаешь, тем для тебя безопаснее.

– А потом, – подхватила Настя, – если вдруг что-то случится, ты ничего не знаешь.

– Наверное, вы действительно правы, – с неохотой согласилась осторожная Люська.

– В общем, так, – напустив на себя таинственность, продолжал Петька. – Нет, вдруг словно бы спохватился он. – По-моему, мы не имеем права подвергать ее такому риску.

Сердце у Люськи бешено заколотилось. «Петя обо мне волнуется! – пронзила все ее существо радостная догадка. – Неужели он…» И, не в силах даже мысленно это произнести, она воскликнула:

– Не волнуйся, Петенька! Я сделаю все, что надо!

Петька невольно вздрогнул и машинально отодвинулся чуть подальше от Люськи. «Кажется, мы немного переборщили, – отметил он про себя. – В дальнейшем надо быть с ней осмотрительней». И уже более сдержанным тоном, чем прежде, проговорил:

– Люся, ты должна следить за Степанычем.

– За Степанычем? – разочарованно протянула Люська. – Это еще для чего?

– Так надо, Люся, – убежденно произнес Петька.

Кузнецова задумалась. С одной стороны, в этом деле чувствовался какой-то подвох. А с другой – Петька еще никогда в жизни ни о чем ее не просил. И ей было чрезвычайно лестно, что он нуждается в ее помощи.

– Ты понимаешь, – Петька почувствовал, что она колеблется, – Степаныч запутался в какой-то сложной истории.

– Ты имеешь в виду вчерашнее? – захихикала Люська.

– Нет, – покачал головой Командор. – Вчерашнее к нашему делу совершенно не относится. Я имею в виду связь Степаныча с преступниками.

– С преступниками? – воскликнула Люська.

– Тише ты, – приложил палец к губам Петька. – Тут везде могут быть наблюдатели.

– Наблюдатели? – вздрогнула Люська.

– Говорим же тебе: дело очень опасное, – решил поддержать Командора Дима.

– Все равно я согласна, – решилась Люся.

– Тогда, значит, задание будет такое, – заговорщически прошептал Петька. – Мы к Степанычу даже близко подступиться не можем.

– Это уж мне известно, – церемонно проговорила Люська. – Он моей бабке про вас такое несет!

– Представляю, – кивнул Петька. – Главное, что тебя, Люська, он любит. И даже если ему бросится в глаза, что ты за ним ходишь, он, вряд ли насторожится.

– Да я кого хотите, обведу вокруг пальца, – заверила Люська. При этом она выразительно посмотрела на Командора.

– Именно то, что надо, – одобрил ее тот. – Следи за каждым его перемещением. Потом все расскажешь нам. А мы будем, в целях конспирации, держаться от тебя подальше. Если Степаныч поймет, что мы подружились, дело, считай, провалено.

– Понимаю, – легко согласилась Люська. – А с кем же он связался?

– История очень сложная, – ответила Маша. – Мы сами еще до конца не разобрались.

– К тому же, – добавил Дима, – мы уважаем презумпцию невиновности. Поэтому, пока связи Степаныча не будут прослежены, не хотим делать преждевременных выводов. А вдруг он ни в чем не виноват?

– Когда начинать? – по-деловому спросила Люська.

– Вообще, чем быстрее, тем лучше, – с мольбою взглянул на нее Петька.

– Можно прямо сейчас? – Люська стала натягивать джинсы прямо на мокрый купальник.

– Хорошо бы, – скромно проговорил Командор.

– Тогда я пошла, – объявила Люська. – А вечером забегу к вам в шалаш.

И, кинув на Командора последний ласковый взгляд, она побежала в сторону Красных Гор. Петька выждал, пока она скроется за поворотом.

– Кажется, получилось, – потер он руки от удовольствия.

– Она на тебя как-то странно смотрела, – ревниво заметила Настя.

– Ты серьезно? – захохотал Петька. Настя тоже засмеялась, но как-то не совсем естественно. – Перестань, – похлопал он ее по плечу.

– Главное, мы от нее отделались, – радостно произнесла Маша.

– Пошли сходим за Вовкой, – скомандовал Петька. – Потом все вместе отправимся на кладбище.

Они поспешили в Борки. Вова оказался за домом. Поджидая юных детективов, он колол дрова.

– Жду вас, жду, – с укором поглядел он на друзей. – Вот мать увидела, что я мотаюсь без дела, и…

Он кинул унылый взгляд на несколько распиленных бревен.

– Дай попробовать! – Дима выхватил у него из рук топор.

– Пробуй, – с усмешкой ответил Вова. – Ты разве умеешь?

– Чего тут уметь, – отозвался Терминатор и установил на колоду большое полено.

– Ложись, – посоветовала друзьям Маша.

– И-я-а-ах! – размахнулся Дима.

Топор опустился. Полено почему-то взвилось в воздух и секунду спустя с грохотом приземлилось в стоявшую неподалеку тачку. Топор глубоко вошел в колоду.

– Живы, и, слава богу, – Маша оглядела всю компанию.

– Это я просто давно не тренировался, – спокойно заметил Дима, – Мы в последний раз дрова еще вместе с дедушкой кололи.

– Ну да, – фыркнула сестра. – Дед колол. Дима смотрел.

– Много ты понимаешь, – Дима безуспешно пытался вытащить топор из колоды. – Что это он у вас так застревает?

– Это не у нас, а у вас застревает, – ухмыльнулся Вова.

– Дай я, – деловито приблизился к колоде Петька.

Он дернул за топорище. Колода сдвинулась с места. Топор, однако, не вылез.

– Во силища, – продолжал подтрунивать Вова над Димой.

– Просто колода у вас неправильная, – пожал плечами тот.

– Да, да, – продолжал измываться Вова. – Колода неправильная. Полено кривое. Топор плохой. А может, у тебя руки-крюки?

Петька тем временем, кряхтя, боролся с топором. Но даже ему, при всей его физической подготовке, задача оказалась не по силам.

– Дай сюда, – подошел к колоде маленький худенький Вова.

Едва он дернул за рукоятку, топор послушно расстался с колодой.

– Акопян, да и только! – Маша наградила его аплодисментами.

Вова, польщенный успехом, виртуозно расколол Димино полено на четыре аккуратных чурбачка.

– Остальное доделаю после, – деловито произнес он и убрал топор в сарай.

Вскоре ребята уже приближались к кладбищу. Дорогой они рассказывали Вове о вчерашней разминке Степаныча. Под конец мальчик просто корчился от хохота.

Пройдя сквозь покосившиеся кладбищенские ворота, ребята огляделись.

– Сегодня здесь, похоже, ни души, – прислушалась Настя.

– А пошли на склеп Борских посмотрим? – предложил Дима.

– Ой, там ангелочек такой красивый, – поддержала Настя.

– Можно и внутрь заглянуть, – сказал Вова. – Там, говорят, есть один гроб…

– Хватит, – поморщилась Маша.

– А что? – не унимался Вова. – Савелия Игнатьевича попросим, он нам склеп и откроет.

– Тише, вы, – вдруг сказал Петька.

Ребята, как по команде, замолчали.

Командор, не мигая, глядел на памятник с голубкой. Солнце было в зените. Голубка, озаренная прямыми лучами, словно сияла. Однако внимание Командора привлекло совершенно другое. На скамейке возле памятника с задумчивым видом сидела… Серафима Людвиговна.

 

Глава VIII ВСТРЕЧА У ПАМЯТНИКА

– Та-ак, – прошептал Петька.

– Что она там делает? – не мигая, глядел на него Дима.

– Пошли к моим бабушке с дедушкой, – поманил ребят Вова.

– Слишком близко, – покачал головой Командор. – Она там нас заметит.

Остальные с ним согласились. Симочка пугалась любого шороха. А пробраться на соседнюю могилу совершенно бесшумно они вряд ли смогут. Особенно, если учесть феноменальные способности Терминатора.

– Будем наблюдать отсюда, – принял решение Командор.

Симочка еще какое-то время неподвижно сидела на скамейке. Непосвященный вполне мог принять ее за родственницу покойной, которая пришла убрать могилу, а потом уселась на лавочку отдохнуть.

– И долго она так будет прохлаждаться? – минут пятнадцать спустя недовольно пробормотал Вова.

– Имей терпение, – Дима строго взглянул на него.

– Нет у меня уже никакого терпения, – весь извертелся Вова. – Сидим-сидим, следим-следим, и до сих пор ничего не ясно.

Он был прав. Чем больше юные детективы следили за Симочкой, тем сильнее все запутывалось. Вела она себя очень подозрительно и была явно каким-то образом связана с этой странной могилой. Поездка на праздник «МК» тоже была не просто так. Иначе, зачем было Симочке врать, что она гуляла по лесу? Однако все ее действия и уловки пока не связывались в сколько-нибудь стройное целое. Поэтому членам «Братства кленового листа» оставалось лишь терпеливо ждать.

– Кажется, она зашевелилась, – первой заметила Маша.

– По-моему, чешется, – пригляделся Вова.

– А вот и нет, – медленно протянул Дима и тихо добавил: – Глядите! Под скамейкой шарит.

Симочка, пугливо оглядываясь, и впрямь водила левой рукой под скамейкой. Затем она вновь замерла в усталой позе, а потом опять огляделась. И вдруг, опустившись на четвереньки, стала что-то искать.

– Классический прием, – отметил Петька. – Теперь мне, кажется, ясно, зачем она ходит на кладбище.

– Мне, кажется, тоже, – отозвалась Маша. – Ей здесь что-то передают.

– По-моему, мы на верном пути! – Командора охватил азарт слежки.

– Шпионка! – Вова выглядел очень довольным.

– Не обязательно, – пристально следя за Симочкой, отозвался Дима. – Так можно передавать что угодно.

– Потом обсудим. – Петька приложил палец к губам.

Симочка поднялась с колен. Ребята заметили у нее в левой руке какой-то предмет.

– Следуем за ней, – тихо предупредил остальных Командор.

Однако следовать было некуда. Симочка, к досаде ребят, вновь опустилась на скамейку и, кажется, решила еще посидеть.

– Может, она кого-нибудь ждет? – предположил Петька.

– В таких случаях обычно не ждут, – возразила Маша.

– Правильно, – поддержал ее Дима. – Уж или оставлять передачу, или самому приходить.

– Специалист, – с комическим почтением произнесла его сестра.

Дима ничего не ответил.

– Она явно сидит для отвода глаз, – сообразила Настя.

– Наверное, ты права, – Командор придерживался того же мнения.

– Уже не сидит, – вмешался Вова.

Симочка резко поднялась со скамейки и засеменила к воротам кладбища. Петька, немного выждав, хотел пуститься за ней в погоню, когда вдруг послышался треск кустарника. Ребята обернулись на звук – и едва успели снова спрятаться. На дорожке показался Степаныч с двустволкой через плечо. Он внимательно поглядел вслед Симочке, а затем, поправив форменную фуражку, двинулся короткими перебежками следом за ней.

– Грамотно действует, – с некоторым уважением отметил Петька.

Степаныч и впрямь затеял классическую слежку. Чтобы Симочка не почуяла «хвост», бывший заслуженный работник органов правопорядка то и дело скрывался за кустами и деревьями. А когда Людовна достигла открытого пространства, сторож поселка Красные Горы отсиделся на старой могиле, наблюдая за «объектом» из-за широкого каменного креста, на котором была высечена надпись: «Купец первой гильдии Афанасий Карпович Мясоедов».

Теперь юным детективам стало окончательно ясно: Степаныч установил пристальное наблюдение за Симочкой.

– Сейчас за ними лучше не ходить, – отменил прежний приказ Петька.

– Еще Люська сейчас появится, – заволновалась Маша. – Мы же ей велели всюду ходить за Степанычем.

– Тем более нам надо тут отсидеться, – сказал Петька.

– А они, похоже, в поселок идут, – провожая взглядом сторожа, проговорил Вова.

– Нам самое главное не упустить Симочку, когда она снова соберется на прогулку, – заметил Командор.

– Постараемся, – вздохнул Дима.

– А если она опять в Москву дунет? – обратился к Командору Вова.

– Тогда придется за ней, – решительно произнес тот.

– Зачем зря гадать? – пожала плечами Настя. – Поживем – увидим.

– Если они действительно возвращаются в Красные Горы, – усмехнулась Маша, – то мне лично было бы очень интересно посмотреть, как Степаныч поведет себя у шлагбаума.

Остальные тоже загорелись этой идеей. Возле шлагбаума мог разыграться второй акт драмы «Степаныч – Денисовна».

– Они уже далеко, – сказал Петька. – Пойдемте-ка тоже в поселок. Если там что-то начнется, думаю, не опоздаем.

Ребята, покинув кладбище, двинулись к поселку. Степаныч шел далеко впереди. Его синюю фуражку с красным околышем нещадно палило лучами июньское солнце.

– Маячок ты наш ненаглядный, – приторно-ласково проговорила Маша. – Звездочка путеводная.

– Вот как сейчас нас заметит твоя звездочка путеводная, – угрюмо отозвался Дима. – И выстрелит солью в зад.

Летом Степаныч и впрямь частенько заряжал свою двустволку солью, чтобы бороться с потенциальными расхитителями садов и огородов.

– Чтобы выстрелить солью в зад, ему нужно задержаться и пропустить нас вперед, – усмехнулся Петька. – А тогда он Симочку потеряет.

Теперь вся компания оказалась на прямой дороге, которая вела к шлагбауму. Степаныч и впереди идущая Симочка стали прекрасно видны ребятам. Некоторое время сторож поселка Красные Горы еще укрывался за придорожными деревьями. Потом близость родных угодий его как-то расслабила, и он, сам того не ощущая, заметно прибавил шаг. Услыхав позади себя топот подкованных сапог, Симочка обернулась. Взгляд ее упал на вороненые стволы ружья, выглядывающие из-за спины Степаныча. Она вздрогнула и кинулась наутек. Степаныч, досадливо крякнув, тоже перешел на бег. Симочка вновь оглянулась и удвоила темп.

– Неплохие результаты показывают для своих возрастных категорий, – немедленно прокомментировала Маша.

– Теперь нам надо показать такие же результаты, – первым кинулся вперед Петька.

– Бегай за этими идиотами по такой жаре, – проворчал Дима, однако последовал за друзьями.

Вскоре ребята увидели, что Степаныч заметно отстал от Симочки. Видимо, сказывалась вчерашняя усталость. Как-никак, в беге наперегонки с верной супругой он здорово выложился. Симочка, напротив, неслась очень резво.

– Сразу видно, что старшее поколение со спортом дружит, – пропыхтел Дима.

Степаныч тем временем уступил сопернице еще добрый десяток метров и теперь, на подходе к шлагбауму, явно проигрывал забег. Правда, всего какую-нибудь секунду спустя ребята смогли воочию убедиться, какую роль в судьбе спортсменов играет случай.

Едва бывший заслуженный работник органов правопорядка миновал сторожку, как из нее с криками: «Стой, негодяй проклятый! Опять за свое?» – вылетела Надежда Денисовна.

В правой руке у нее что-то блеснуло. «Пистолет, – пронеслось в голове у Степаныча. – Откуда он у нее взялся?»

– Предупреждаю: лучше остановись по-хорошему! – грозно выкрикнула Надежда Денисовна.

«Надя стрельнет. Я ведь ее хорошо знаю», – отметил про себя Степаныч. Эта мысль придала ему сил. Бывший заслуженный работник органов правопорядка высоко подпрыгнул. Затем рванул вперед с такой скоростью, словно вдруг стал обладателем сказочных семимильных сапог.

– Последний раз требую: остановись, Ваня! – взвыла Денисовна.

Но Ваня был уже далеко. Надежда Денисовна бросилась следом. Бежала она куда тяжелее мужа, но тоже неплохо.

– По-моему, эти милые сумасшедшие старички нас сегодня загоняют, – горько жаловался на бегу Дима. – И тогда мы ляжем костьми рядом с Голубкой.

Никто ему не ответил. Даже у тренированного Петьки силы были на исходе. Чуть впереди ребят, продолжая размахивать чем-то блестящим, неслась Надежда Денисовна. Петька уже прикидывал, сколько еще времени они смогут так продержаться, когда из канавы прямо ему наперерез выскочила Люська Кузнецова. Она хотела бежать за Степанычем, но потом оглянулась и заметила всю компанию.

– Куда вы все? – поглядела она на Петьку.

– Бежим дальше. Сама все увидишь, – простонал Командор.

– Как скажешь, Петруша! – Кинув на Командора влюбленный взгляд, Люська вместе с членами тайного «Братства» продолжала погоню.

Время близилось к обеду. На улицы поселка вышли прогуляться перед едой старожилы, поэтому участники странного кросса не испытывали недостатка в зрителях.

– Прямо какая-то эстафета поколений, – обсуждали между собой забег пожилые супруги-художники.

– Видишь, Сонечка, – говорил муж, – Степаныч наш каждый день тренируется, и какой орел.

– Симочка лучше бежит, – отвечала жена.

– Так ей лет-то сколько, – вмешалась вдова путешественника, который еще в тридцатые годы открыл какой-то необитаемый остров.

– Денисовне больше, а она сейчас их догонит, – заметила одна из подруг Анны Константиновны.

– Дгузья мои! Куда вы? – попался на пути бегущих Павел Потапович.

Не получив ответа, он решил на всякий случай присоединиться к забегу. Больше всего на свете этот почтенный академик боялся пропустить какое-нибудь интересное событие. И потому, несмотря на свои восемьдесят с лишним лет, а также весьма тучное телосложение, умудрился несколько минут идти вровень с Петькой.

– Моводой чевовек! – обратился он на бегу к Командору. – Умовяю! Скажите! Куда все бегут?

– Вперед, – крайне лаконично ответил Петька.

– Куда впегед? – не унимался Павел Потапович.

– Спросите у лидера, – посоветовал Петька.

– Видега мне не догнать, – обреченно махнул рукой Павел Потапович и, схватившись за сердце, сошел с дистанции.

Остальные продолжали путь. Маша нашла в себе силы пропеть на бегу:

Но никто не отреагировал. Возле ворот Ковровой-водкиной беглянка-Симочка, увернувшись от почти настигшего ее «человека с ружьем», скрылась за калиткой. Степаныч продолжил бег дальше. Видимо, чувство самосохранения пересилило азарт сыскаря. Сейчас сторожу нужно было спасать собственную шкуру.

Надежда Денисовна, не удержавшись, крикнула Симочке вслед:

– Вобла сушеная!

И кинулась за Степанычем. Тот заметно оторвался от супруги.

– Люська! Беги за ними! – скомандовал Петька.

Она послушалась.

– Ой, не могу, – схватившись за левый бок, простонал Дима.

– Все не могут. – Даже Петька пребывал не в лучшем состоянии.

Девочки в изнеможении присели на обочину дороги. Один лишь Вова бодро проговорил:

– А что? Нормально побегали.

– Железобетонный ты наш, – не разделял его воодушевления Дима.

– По-моему, вы тут напрасно расселись, – поглядел назад Петька.

Прямо по направлению к ним, размахивая руками и громко переговариваясь на ходу, шла многочисленная делегация старожилов, во главе которой вышагивал почтенный Павел Потапович.

– Все равно я в ближайшие пять минут двигаться не могу, – покачал головой Дима.

– Значит, через «не могу», – не смягчился Командор. – Если они нас заметят, от них до вечера не отделаться.

Дима, кряхтя, поднялся и, хромая на обе ноги, свернул в переулок. Друзья поспешили за ним. Из переулка они попали в лесок. Затем еще в один переулок – и, наконец, выбрались через узкую калитку на заднюю часть участка Серебряковых.

Едва ощутив под ногами родную землю, Дима упал на сухой валежник.

– Привал, – устало сказал он.

– Ну, ты у нас прямо как раненый Терминатор! – развеселился Вова.

– Вы лучше скажите, куда Степаныч подевался? – спросила, сотрясаясь от смеха, Настя.

– Он как Денисовну свою увидел, ему, будто допинг впрыснули! – выпалил на одном дыхании Вова.

– А мне больше понравился Павел Потапович! – захохотала Настя.

– Любопытство не доведет его до добра, – мрачно заметил Дима. – В его годы нельзя так пренебрегать здоровьем.

– Тебе же было сегодня сказано, – проговорила сквозь смех Маша. – Павел Потапович – гений дзюдо.

– И, подражая академику, она продемонстрировала несуществующие мышцы.

– Я пить хочу, – простонал Дима. – И есть, между прочим, тоже.

– Так уже самое время обедать, – поглядела на часы Маша.

– Тогда расходимся, – сказал Петька. – Честно сказать, – подмигнул он друзьям, – я жду, не дождусь момента, когда Люська к нам явится.

– С каких это пор ты ее так ждешь? – немедленно отреагировала Настя.

– Ну, тебя, – отмахнулся Петька. – Неужели самой не ясно? Меня очень волнует судьба Степаныча.

– Ладно. Пошли обедать, – поторопил сестру Дима. – Мы к четырем будем у тебя, – обратился он к Петьке.

Бабушка уже все приготовила, и близнецы немедленно уселись за стол. С обедом справились быстро. Анна Константиновна велела внукам убрать со стола и вымыть посуду, а сама удалилась в кабинет, объяснив, что сегодня работа над мемуарами идет у нее особенно удачно.

Близнецы, шумно споря, кто будет мыть посуду, а кто вытирать, принялись за работу. В это время раздался звонок. Дима сейчас был рад любому предлогу, чтобы увильнуть от грязной посуды. Поэтому сломя голову кинулся в переднюю.

На крыльце, нервно теребя пуговицы на блузке, стояла Людовна.

– Здравствуйте, Серафима Людвиговна! – очень вежливо поприветствовал ее Дима. – Вы к бабушке?

– Да, миленький, то есть, нет, – суетливо проговорила гостья. – Мне бы просто-напросто позвонить. Ты разрешишь?

– Конечно, конечно, Симочка! Проходи! – возникла за спиной у внука Анна Константиновна.

– Опять тетя Наташенька… – начала было оправдываться Людовна.

«Знаем мы твою тетю Наташеньку, – насупился Дима. – Вранье на вранье».

– Если нужно, звони, когда хочешь и сколько хочешь, – сказала Анна Константиновна.

– Ой, тетя Анечка! Спасибо большое. – Симочка направилась в гостиную.

Бабушка прошла следом за ней и затворила дверь. Дима услышал, как Анна Константиновна удалилась в кабинет.

– Ты мой посуду, – велел он Маше, – а я пойду слушать.

Сестра пустила воду из крана.

– Почему ты, а не я? – вдруг спохватилась она.

Но Дима уже выскочил в коридор. Прижав ухо к двери, он отчетливо услышал Симочкин голос:

– Да. Да. Все в порядке. Как договорились. – Пауза. – Нет, нет. Я больше в Москву не могу… Ах, вы можете? Тогда хорошо. Да. Да. Готова в любое время. Ой, нет! – внезапно воскликнула она. – Этого никак нельзя. – И вдруг она понизила голос: – Давайте на кладбище.

Дальше Симочка зашептала так тихо, что Дима не мог разобрать ни единого слова.

– Договорились, – сказала она уже обычным голосом. – Завтра в двенадцать. Возле голубки.

Вдруг Дима почувствовал, что сейчас громко чихнет. Зажав пальцами нос, он ринулся в кухню.

– Что там? – уставилась на него сестра.

– А-апчхи! – было ответом ей.

– Содержательно, – хмыкнула Маша.

– Дура, – брат покрутил пальцем у виска.

– Ты, Димочка, не простудился? – заглянула на кухню Людовна.

– Нет, – покачал головой тот. – Просто в носу щекочет.

– Тогда, наверное, аллергия, – засюсюкала Людовна. – Это сейчас у многих.

– Вполне вероятно, – спешил от нее отделаться Дима.

Он еще трижды громко чихнул.

– Вот видишь, – заботливо продолжала Симочка. – Тебе надо принять «Кларитин». Это очень хорошее лекарство.

– Что тут такое? – явилась на шум Анна Константиновна. Вид у нее был недовольный. Громкие голоса оторвали ее от работы. – Ну и ну, – бросила она взгляд на раковину. – Вы так с посудой и возитесь?

– Сейчас, – начала торопливо натирать тарелки жидкостью для мытья посуды Маша.

– Дозвонилась, Симочка? – спросила Анна Константиновна у гостьи.

– Да-да, спасибо, тетя Анечка! Не буду вам больше мешать!

Она торопливо удалилась. Дима и Маша, справившись кое-как с посудой, побежали к Петьке.

– Что она говорила по телефону? – допытывалась дорогой Маша.

– Да уж говорила, – уклончиво отвечал брат.

– Язык, что ли, отсох? – злилась сестра.

– Я тебе не автоответчик, чтобы по десять раз повторять одно и то же, – стоял на своем Дима. – Вот соберемся у Петьки, тогда и узнаешь.

Когда к ним присоединилась Настя, обе девочки попытались вместе насесть на Диму. Но тот еще больше заупрямился. Кончилось тем, что он вообще перестал отвечать на вопросы.

– И в кого он у нас такой вредный? – пожаловалась Маша подруге.

– В тебя, – откликнулся Дима.

Маша замахнулась. Дима побежал вперед. Девочки устремились в погоню, но Терминатор от них улизнул и первым ворвался в шалаш, где их уже с нетерпением поджидал Петька.

– Тише! Тише! – закричал Командор. – Ты мне сейчас все здесь переломаешь!

– Лучше слушай, – плюхнулся на диванную по душку Дима. – К нам только что приходила Людовна – звонить.

– Снова? – равнодушно спросил Командор.

– Снова, – кивнул Терминатор.

– Ну и что? – пожал плечами Петька. – Опять, небось, охи и вздохи, а мы будем по-прежнему теряться в догадках.

– Ошибаешься, – торжествовал Димка.

– Слушай! – прикрикнула на него Маша. – Если ты будешь еще нас томить, я тебя сейчас укушу.

– Сломаешь зубы о сухожилия, – ответил ей тощий брат, и, ухмыльнувшись, добавил: – Лучше укуси Петьку. Он у нас пухленький.

Командор и впрямь был довольно упитан.

– Кусаться будем потом. – Петька поторопился настроить всю компанию на деловой лад: – Давай, Димка, рассказывай быстро. А то сейчас еще Люська явится. Потом жди, пока от нее избавишься.

– По-моему, ты еще недавно совсем не хотел избавляться от Люськи, – испытующе поглядела на Петьку рыжеволосая Настя. – Наоборот, так мечтал с ней увидеться!

– Ты что, серьезно? – возмутился Командор.

– Нет, – широко улыбнулась Настя. – Шучу.

– Вы меня будете слушать? – воскликнул Дима.

– Давай! – повернулся к нему Командор.

– Ну, так вот, – сказал Дима. – Людовна в двенадцать встречается возле голубки…

– При-иветик, – вошла в шалаш Люська.

Друзья невольно поморщились. Люська, однако, на холодный прием не обратила никакого внимания. Ее распирало от новостей.

– Петруша! – оттеснив Настю, устроилась она рядом с Командором.

– Ты к одному Петруше пришла? – не удержалась от замечания та.

– Ну, не к тебе же, – пошла в атаку Люська. – И участок тут, между прочим, Мироновский.

Настя раскраснелась. Она уже открыла рот, чтобы продолжить дискуссию, но Маша вовремя пхнула ее в бок. А Петька громко сказал:

– Рассказывай, Люся! Время не ждет.

– Не ждет, – согласилась Кузнецова. – Сейчас такое узнаете! Сперва Степаныч бежал. Денисовна – за ним. Степаныч – в лесок. Денисовна не отстает. Он попытался на дерево влезть, а она его за сапоги ухватила, Степаныч не удержался – упал и кричит: «Только, Наденька, не стреляй!» А чем ей стрелять? – издала пронзительный смешок Люська. – Ружье у Степаныча за спиной. Он так с ним на земле и лежит. А у Денисовны в руках давилка для чеснока. Вот этой давилкой она его и охаживала. А Степаныч причитал: «Все расскажу! Только больше не бей. И вообще, не виноватый я перед тобой».

Люськин рассказ порядком развеселил всю компанию.

– Бедный Степаныч! – воскликнула Настя. – Ну и что? – повернулась она к Люсе. – Признался он Денисовне, в чем дело?

– Если и признался, то без меня, – с досадой проговорила Люська.

– Почему? – спросил Петька.

– Они меня засекли, – скорчила та злобную физиономию. – И вместе как напустились! Степаныч орет: «Убирайся!» А Денисовна обещала бабушке на меня пожаловаться. Пришлось уйти.

– Все равно молодец, – похвалил ее Петька. – Жаль, конечно, что ты самого главного не узнала. Но в результате твоей работы мы все равно убедились, что стоим на верном пути. В дальнейшем, Люся, – к великому негодованию Насти, доверительно продолжил он, – очень многое зависит именно от тебя.

– Что? – Маленькие Люськины глазки хищно блеснули. – Компромат на Степаныча нужно собирать?

– Ну, вроде того, – уклончиво ответил Командор.

– Это мы можем, – проговорила Люся. – Тогда Денисовна к моей бабушке никогда с жалобами не сунется.

– Правильно, – ободряюще улыбнулся Петька. А про себя подумал: «Если ее энергию направить в нужное русло, можно все атомные электростанции закрыть».

– Ты мне только скажи, что делать, Петруша? – преданно уставилась на него Кузнецова.

– С пяти до семи ты должна неотступно следить за Степанычем, – прошептал Петька. – В это время должно многое произойти. И ты, Люся, наверное, будешь в эпицентре событий.

– Уж я-то буду, – пообещала Люська.

– Главное, точно запомни, с кем, когда и во сколько Степаныч встретится, – продолжал импровизированный инструктаж Петька. – А лучше даже записывай.

– Поняла, – кивнула Люська. – Только вот если мне какой-нибудь человек не знаком?

– Тогда зафиксируй в тетради все его приметы, – велел Командор.

– Пошла за тетрадью, – двинулась к выходу из шалаша Люська.

Когда ее шаги затихли, Петька облегченно вздохнул.

– Теперь рассказывай! – повернулся он к Диме.

– Людовна с кем-то договорилась встретиться завтра ровно в двенадцать на кладбище возле Голубки, – на одном дыхании выпалил тот.

– Отлично, – потер руки Петька. – Теперь все окончательно сходится.

– Что сходится? – хором спросили остальные.

– Вот. Смотрите, – продолжал Командор. – На празднике Людовна с кем-то встретилась. И ей что-то передали.

– Вы что, забыли, она же с двумя неграми разговаривала, – напомнил Дима.

– Теоретически, – подхватил Петька, – она и еще с кем-то могла встречаться после того, как мы ее потеряли. Но, думаю, деловая встреча у Людовны состоялась именно с этой женщиной.

– Неплохо организовано, – вмешалась Маша. – Встретились две пожилые тетки. У одной еще к тому же капризная внучка. Кто их заподозрит в чем-нибудь серьезном?

– Никто, – согласился Петька. – На это в таких случаях и делается расчет. Теперь Симочка получила посылку и должна ее передать дальше. Кстати, – добавил Петька, – и место подходящее выбрала. Кладбище!

– Может, она там уже не первый раз назначает встречи, – предположил Дима.

– Точно! – воскликнула Настя. – Букет помните с надписью «Прости»? Может, это сообщники подают Симочке какой-нибудь знак?

– Ну да, – кивнула Маша. – Вот она сегодня туда и явилась.

– И что-то из-под скамейки достала, – вспомнил Петька. – Наверное, тоже какой-нибудь знак. Или послание.

– А зачем ей тогда понадобилось звонить? – спросил Дима.

– Думаю, – солидно произнес Петька, – что это какая-то сложная цепочка. И замыкается она на Симочке.

– На этой-то! – с презрением процедил Дима. – Да она вся трясется.

– А ты не допускаешь, что она просто талантливая актриса? – с невозмутимым видом продолжал Командор.

– Кстати, очень выгодная личина, – согласилась с ним Настя.

– В связи с этим хочу вас предупредить, – очень серьезно заметил Петька. – Будьте предельно осторожны. Такие вот трясущиеся существа, как Симочка, могут запросто выхватить из сумочки револьвер.

– И метко стрельнуть в того, кто им покажется подозрительным, – подхватила Маша.

– Вот именно, – подтвердил Командор. – Кажется, мы напали на крупную добычу. Теперь главное – установить, чем они промышляют и что задумали. Завтра в двенадцать спрячемся где-нибудь рядом.

– Эх, – с мечтательным видом сказал Дима. – Нам бы подслушивающее устройство.

– Вообще-то на Тушинском рынке, говорят, можно купить, – в свою очередь загорелся идеей Петька. – Но, боюсь, мы уже не успеем.

– А ты Люську свою пошли, – покосилась на него Настя.

– И она не успеет, – покачал головой Командор. – А потом, знаете, лучше не надо. Вдруг они его обнаружат.

– Действительно, – поддержала его Маша. – Обойдемся своими силами. Нам не впервой.

– Постараемся, – кивнул Командор. – Тем более, что возле склепа Борских есть потрясающее местечко. Нас оттуда совершенно не будет видно. А могила с голубкой просматривается великолепно. И, вероятней всего, мы оттуда услышим их разговор.

– А вот фотоаппарат я с собой, пожалуй, возьму, – сказал Дима.

– Возьми, – поддержал Петька. – Вдруг пригодится.

– Надо Вовку предупредить, – вспомнила Настя.

– Пошли, – и Петька первым покинул шалаш.

– Только не мимо шлагбаума, – предостерегла всю компанию Маша. – Там мы наверняка с Люсь кой столкнемся.

– Тогда воспользуемся партизанским методом, – подмигнул друзьям Петька.

– Это как? – поглядела на него Настя.

– В обход и – лесом, – усмехнулся Командор.

Лесом получалось намного дольше, зато в сложившейся ситуации куда надежней. Минут двадцать спустя они выбрались к деревне Борки.

Вова оказался на огороде. Родители заставили его окучивать картошку. Узнав последние новости, мальчик воодушевился и сказал, что, по его убеждению, завтра они «эту Людовну расколят». Затем он начал жаловаться на судьбу. Мол, возись теперь с этой картошкой. Ребята ему немного помогли. Однако после того как за окучиванье картошки принялся Дима, юный хозяин сказал, что уж лучше он все доделает сам. Так, по его мнению, безопасней для картошки. Договорившись встретиться возле пруда, ребята ушли.

– Опять лесом? – недовольно спросил Дима.

– Лесом, – подтвердил Петька.

Из груди Терминатора вырвался тяжелый вздох.

– Я устал. И вообще, сейчас-то какая разница. К Вовке уже сходили. Ну, встретим Люську, и что с того? Наоборот, узнаем какие-нибудь новости про Степаныча.

– Так, – покачала головой Настя. – Теперь Димочка затосковал по Люсеньке.

– Я по таким не тоскую, – проворчал тот. – Просто лесом идти неохота.

– Слушайте! – взмолилась Маша. – Не пойдем лесом. Иначе Димка нас изведет. Да и мне тоже не очень хочется.

Друзья направились к шлагбауму. Проходя мимо сторожки, они никого не заметили. Ни Степаныча. Ни Денисовны. Ни Люськи.

– Куда они делись? – миновав «опасную зону», проговорил Дима.

– У них, вероятно, вечерний забег, – усмехнулась Маша.

– Именно, – подхватила Настя. – Во вкус вошли.

Ребята уже собрались расходиться на ужин, когда прибежала запыхавшаяся Кузнецова. Лицо ее сияло.

– Вот, Петруша! – к большому неудовольствию Насти, вручила она тетрадь лично Командору. – Там записано абсолютно все. Я даже бабушку свою не забыла. Хотя она-то наверняка никакого отношения к преступникам не имеет.

– Как знать, – не удержалась Настя.

– К тебе, между прочим, не обращались, – злобно посмотрела на нее Люська.

– Перестаньте! – прикрикнул Петька.

Он перелистал тетрадь. К его великому изумлению, она была полностью исписана мелким убористым почерком.

– Неужели Степаныч со столькими встретился? – спросил Петька у Люськи.

– Я-то чем виновата? – ответила та. – Он с дачи на дачу шастал. А у одних Костюковских пятнадцать человек. Я даже не всех знаю по имени.

– Ясно, – кивнул Командор. – Замечательная работа. Мы ее завтра утром проанализируем. А ты, – строго взглянул он на Люсю, – с одиннадцати до часу не упускай Степаныча из вида.

– Будь спокоен, – заверила та. – Ему никуда от меня не уйти.

– А сейчас все ужинать, – скомандовал Петька…

На другой день в половине двенадцатого вся компания, укрывшись возле фамильного склепа князей Борских, пристально наблюдала за памятником. Однако ни в двенадцать, ни в половине первого там никто, кроме Савелия Игнатьевича, не появился. Покачиваясь и бормоча что-то себе под нос, он подошел к могиле Людмилы Ивановны Соколовой и протер памятник тряпкой.

– Во старается, – прошептал Вова. – Видно, кто– то из бывших поклонников Голубки отстегнул ему сумму.

– Вы лучше скажите, где Людовна? – спросил Дима.

– А ты уверен, что она именно на двенадцать договорилась? – повернулся к нему Командор.

– В этом-то я совершенно уверен, – сказал Дима. – Только двенадцать и ночью бывает.

– Тут ты совершенно прав, – улыбнулся Петька.

– Да вы что? – воскликнула Настя. – Людовна никогда не пойдет ночью на кладбище.

– Жизнь заставит, и ты пойдешь, – назидательно произнес Дима.

– Тем более, если Людовна целой бандой ворочает, – подхватил Петька. – Что ей стоит пойти на кладбище ночью?

– И Степаныч ваш за ней по ночам следит, – на помнил Вова. – Не просто же так он силы тратит.

– Не просто, – сдалась Настя.

– Теперь тащись ночью на кладбище, – поморщилась Маша.

– Другого выхода все равно не остается, – развел руками Петька. – Чтобы раскрыть это дело, нужно использовать любую возможность.

На всякий случай они прождали до часу. Савелий Игнатьевич, надраив до блеска памятник, удалился. Больше никто не пришел. Таинственная встреча явно была назначена на двенадцать ночи. Если вообще у Симочки не изменились планы. Но не пойдешь же ее об этом спрашивать…

Друзья вернулись в поселок. Там их уже поджидала Люська с новым отчетом. На сей раз, он был краток. В новой тетради Люська Кузнецова пока написала всего одну фразу: «Два часа просидел в кустах возле дачи Ковровой-водкиной».

– Очень важное наблюдение, – сказал Командор. – Благодаря тебе, Люська, картина становится все яснее.

– Но я ничего не понимаю, – с капризным видом отозвалась Кузнецова.

– Скоро поймешь, – ободрил ее Командор. – Тебе, Люся, нужно совершить последний рывок. – И, словно смущаясь, добавил: – Последишь еще сегодня за Степанычем часиков до семи?

– А как же обед? – только и спросила Люська.

– Пообедаешь, и начинай слежку, – объяснил Командор. – Это очень важно.

– Тогда конечно, Петруша! – воскликнула Люська. – Ты не сомневайся. Я Степаныча выведу на чистую воду.

И, взяв тетрадь, она удалилась. Остальные тоже разошлись по домам. Все решили после обеда не встречаться. Им предстояла ночная вылазка, а друзьям хотелось перед ней отдохнуть. Иначе, по словам Димы, они уснут прямо рядом с Голубкой.

Придя на дачу, близнецы обнаружили вместо бабушки записку: «Обедайте без меня. Я у Ковровой-водкиной. С несчастной старухой плохо».

Анна Константиновна появилась лишь под вечер.

– Ну, как там Коврова-Водкина? – немедленно спросила Маша.

– Сейчас ей лучше, – отозвалась бабушка. – Видимо, от жары у нее случился сердечный приступ. Она целый день меня и Симочку от себя не отпускала.

Ребята переглянулись. Выходит, Симочка целый день провела дома! Впрочем, это было ясно из Люськиного отчета. Не зря ведь Степаныч сидел в кустах.

Пока бабушка накрывала на стол, близнецы созвонились с Петькой. Он остался доволен информацией. За ужином Maшa и Дима отметили еще одну несомненную удачу: Анна Константиновна объявила, что просто с ног валится от усталости, и поэтому ляжет сегодня пораньше.

Так она и поступила. Техника ночных уходов из дома была отработана у членов тайного «Братства» еще два года назад. Поэтому в самом начале двенадцатого они, встретившись с Вовой у дамбы, уже шагали к кладбищу.

 

Глава IX ВОТ ТАК ГОЛУБКА…

Странный пришелец будто застыл на месте. Так длилось с минуту. Затем до ребят донесся не то писк, не то скрип. И почти сразу же мраморный голубь словно ожил. Крылья задвигались. Клюв изогнулся, как у хищной птицы. И голубь стал медленно поворачиваться туда, где скрывались пятеро друзей.

Девочки вскрикнули.

– Кто там? – раздался мужской голос.

В следующее мгновение ребят ослепил луч мощного фонаря. Не успели они хоть что-то сообразить, как незнакомец подошел вплотную.

– Ага! – усмехнулся он. – Кто вам разрешил ночью бродить по кладбищу?

– Мы не бродим, – осмелел Петька. – Просто сидим, и все.

– Странное место выбрали, – отозвался мужчина. – И время неподходящее. Вот сидят такие, а потом памятники разломаны.

– А сами? – вырвалось вдруг у Димы. – Что вам тут ночью понадобилось?

– Охраняю, – ответил мужчина. – От всяких вроде вас.

– Тут другой охраняет. Мы его знаем, – не сдавался Дима.

Петька подавал другу отчаянные знаки, но Терминатора уже понесло.

– Какой это другой? – сурово осведомился мужчина.

– Савелий Игнатьевич, – объяснил Дима.

– Так я ему иногда помогаю, – поспешил с ответом незнакомец.

«Врет, – отметил про себя Петька. – Не похож этот тип ни на сторожа, ни на охранника. Да и по манере говорить он явно не местный».

Слепящий свет фонаря не давал, как следует разглядеть мужчину. Но, несмотря на это, ребята чувствовали: к кладбищенской охране, судя по всему, он не имеет ровно никакого отношения. «Это тот самый тип, – подумал Петька, – с которым Людовна должна встретиться. А если она сейчас придет? – у Командора в груди похолодело. – Надо прикинуться дурачками. Тут все способы хороши, чтобы удрать до ее появления. Если она нас узнает, нам крышка».

– Дя-яденька, отпустите, – плаксивым голосомзаныл Петька.

– Мы больше не будем, – подыграла ему Маша.

– Нас дома ждут, – подключилась Настя. Дима молчал.

– Что же мне с вами делать? – словно бы размышлял вслух незнакомец. – Отпустить?

– Отпусти-ите, – наконец прорезался голос у Димы.

– Ну нет, – принял решение незнакомец. – Сперва вы у меня посидите в одном укромном местечке, а уж после я с вами разберусь. Так, – продолжал он светить на них фонарем. – Выходите по одному. Бежать не советую. У меня оружие.

«А если он врет? – пронеслось в голове у Петьки. – Хотя дядька какой-то неприятный. Лучше не рисковать».

Друзья в точности выполнили приказ. Когда они покидали по одному могилу Бовиных бабушки с дедушкой, Петька вдруг заметил, что младшего мальчика с ними нет. «Молодец, – мысленно похвалил он Вову. – Почти уверен, что он сейчас бежит за помощью. Значит, как-нибудь выпутаемся».

– Направо. Прямо, – тем временем начал командовать мужчина. – Склеп видите? – спросил он. – Вот к нему и следуйте.

Когда они подошли вплотную к усыпальнице Борских, мужчина протянул Петьке ключ.

– Только без баловства, парень. Открой дверцу.

Петька исполнил приказ. К изумлению мальчика, старинный замок отомкнулся очень легко. Его явно заблаговременно смазали. Командор хотел вытащить ключ из скважины. Но бдительный незнакомец словно догадался:

– Не трогай ключик. Лучше шагайте внутрь. Ребята вошли. Дверь за ними сразу же захлопнулась. Они оказались взаперти.

– Будьте паиньками, – донесся до них голос муж чины. – Через полчаса освобожу.

– А где Во… – Дима только сейчас заметил, что их всего четверо.

Маша ткнула его кулаком в спину.

– Что? Условия неподходящие? – к счастью, не разобрал слов Терминатора незнакомец. – Ничего. В следующий раз будете умнее.

Он удалился. Ребят окутала тишина.

– Темно, как в могиле, – проворчал Дима.

– Ты и есть в могиле, – невзирая на драматизм ситуации, фыркнула Маша.

– Очень умно, – передернуло Диму.

– А там ведь действительно… мертвые. В гробах лежат, – застучали зубы у Насти. – Я боюсь.

Командор, положа руку на сердце, не мог сказать, что испытывает удовольствие от пребывания в склепе, однако философски заметил:

– По-моему, нам сейчас угрожают совсем не мертвецы. Тем более, мы для рода Борских в свое время хорошо постарались, – напомнил он о двух расследованиях тайного «Братства».

– Точно! – немного приободрился Дима. – Они нам должны быть благодарны.

– Как же нам отсюда выбраться? – спросила Маша.

– Ах, я идиот! – хлопнул себя по лбу Петька. – Совсем от страха мозги отшибло. У меня же фонарик в кармане!

– А я свой забыла на лавочке, – вспомнила Маша.

– Кстати, у меня новый ножик есть, – похлопал себя по другому карману Петька. – Швейцарский.

Сейчас мы его испытаем.

– Сперва фонарик зажги, – потребовала Настя.

Петька исполнил ее просьбу.

– Ну, как? Со светом веселее? – бодро осведомился он.

– Н-не знаю, – заикаясь, произнесла Настя.

Она старалась не смотреть в глубь склепа – оттуда тянуло холодом и сыростью.

– А где же Вовка? – снова возник вопрос у Димы.

– Похоже, ему каким-то чудом удалось спрятаться, – отвечал Командор.

– В дверь кто-то поскребся, и ребята почти сразу услышали снаружи шепот:

– Вы тут?

– Тут, – отозвался Петька. – А где этот тип?

– Возле Голубки ковыряется. Там такое… Что делать?

– Беги за Шмельковым, – скомандовал Петька.

– А как же вы? – забеспокоился Вова.

– Лучше беги скорей, пока он тебя не застукал, – повторил Командор. – А мы пока попытаемся выбраться.

– Понял, – и Вова почти бесшумно исчез.

– Как, интересно, ты собрался отсюда выбраться? – Дима не поверил своим ушам.

– Попробую открыть замок, – Командор уже приглядывался к скважине. – Вы разве забыли про моего учителя труда?

– Верно! – у Насти затеплилась надежда.

Петькин преподаватель труда зачем-то научил весь класс, как открывать замки без помощи ключа. По словам этого замечательного педагога, «такой навык любому может в жизни пригодиться». Правда, потом трудовика из школы за что-то уволили. Однако его уроки не прошли для Командора даром.

– А замочек-то совсем простенький, – вскоре пробормотал Петька. – Наш учитель такие устройства презрительно называл «керосинками».

Он извлек из кармана швейцарский нож и, выбрав подходящее лезвие, стал ковыряться в скважине.

– Что-то ты долго, – приблизился к нему Димка. – Давай лучше я.

– Не вздумай, – предупредила Маша. – Если наш Терминатор к замку подойдет, эту дверь даже ключом никто никогда не откроет.

– Уже открыл, – прошептал Петька и легонько толкнул дверь вперед.

– Свобо… – заорал, было, Дима, но Маша с поразительной сноровкой зажала ему ладонью рот.

Петька выключил фонарик.

– Ни звука, – предупредил он остальных. – Сейчас выходим и укрываемся в кустах. Главное, чтобы этот тип ничего не заподозрил. Как только явится за нами и отворит дверь, я его впихну внутрь. А потом мы дверку запрем. Ясно?

Друзья кивнули. План показался им великолепным.

– А Симочка? – сообразил Дима.

– Меня она тоже беспокоит, – кивнул Петька.

– Если они вместе подойдут к склепу, мы вдвоем их сюда и затолкнем, – сказала Настя.

– Это, конечно, было бы удачней всего, – согласился с ней Командор. – Но выбирать не приходится. В общем, действуем по обстоятельствам.

Ребята выбрались наружу. Петька замешкался возле двери.

– Что он там копается? – поглядел на сестру Дима.

– Дверь запирает, – догадалась девочка.

– Ножом не получится, – засомневался брат.

– А вот и получилось, – появился возле друзей Петька.

– Жаль, Голубки отсюда не видно, – посетовала Настя.

– Ничего не поделаешь, – ответил ей Петька. – Сейчас главное – этого типа зацапать. Тогда тайна Голубки от нас никуда не уйдет.

– А Симочку? – не унимался Дима.

– С Симочкой видно будет, – неопределенно про говорил Командор.

– Кстати, почему она вертелась? – полюбопытствовал Дима.

– Кто? Симочка? – усмехнулась Маша. – Да она постоянно вертится и оглядывается.

– Голубка, – внес ясность брат.

– По этому поводу у меня есть кое-какие догадки, – с важностью заметил Петька.

– У меня тоже, – подхватила Маша. – Наверное, там тайник.

– А в тайнике что? – широко раскрыла глаза Настя.

– Если нам все удастся, мы это скоро узнаем, – отозвался Петька. – Т-с-с, – вдруг прижал он палец к губам.

Друзья разом замерли. Издалека послышался шорох гравия. Шаги приближались. Командор жестом велел девочкам оставаться в укрытии.

Диму он сперва хотел поманить за собой, но в последний момент спохватился.

– Ты должен здесь охранять Машу и Настю, – шепнул Петька в самое ухо друга и подкрался поближе ко входу в склеп.

Из-за угла показалась темная фигура. Петька услышал тихое щелканье замка. Мужчина зажег фонарь и распахнул дверь.

– Выходите по одному! – скомандовал он. Тишина.

– Где вы там спрятались? – раздраженно произнес мужчина. – А ну, быстро наружу! Иначе навсегда тут останетесь.

Снова не дождавшись ответа, он сделал шаг внутрь. Петька, пулей вылетев из кустов, изо всех сил толкнул незнакомца в спину. Тот, тихо вскрикнув, упал в фамильный склеп Борских. Хорошо ли он там устроился, Командор почел за лучшее не выяснять. Быстро затворив дверь, он запер ее на два оборота ключом, который, на его счастье, незнакомец оставил в замке.

– Выходите. Порядок, – позвал Петька друзей.

– Ты его что, похоронил там? – усмехнулся Дима.

– Почти, – кивнул Петька.

По двери со страшной силой заколотили.

– Нет. Живой еще. Слышите? – прокомментировала действия незнакомца Настя.

– Ничего, – загробным голосом проговорила Маша. – К утру окочурится.

– Во всяком случае, ему эту железную дверь не сломать, – уверенно произнес Командор.

Из-за прочной двери раздались жуткие ругательства вперемежку с весьма нелестными пожеланиями в адрес четверых друзей.

– А если он так же, как мы, при помощи ножичка выберется? – шепотом счел своим долгом предупредить друзей Дима.

– По-моему, у него фонарь разбился, – тихо сказал Командор. – Видите? – Он указал на замочную скважину. – Там темно. Но меры предосторожности мы все равно примем.

Дима уже подобрал с дорожки мелкие камешки и принялся по одному запихивать их в скважину.

– Теперь не откроет, – с довольным видом заметил он. – Там несколько камешков глубоко провалились.

– Уж если наш Терминатор что-нибудь сломает, так это навсегда, – подтвердила Маша.

– Навсегда нам вообще-то не нужно, – покачал головой Петька. – Как этого типа потом доставать?

– В крайнем случае, дверь автогеном распилят, – отмахнулся Дима. – А потом, чего зря языками молоть? Все равно уже поздно.

– Пошли к Голубке, – поторопил Командор. – Нам Людовну важно не упустить.

– Может, она уже давно удрала, – засомневался Дима.

– По идее, – откликнулась Настя, – если этот мужик с Людовной встретился, Вовка их мог вместе увидеть.

– Тогда вот что, – принял решение Петька. – Вы, – повернулся он к близнецам, – ждите возле склепа Вовку с Шмельковым. А мы с Настей побродим вокруг могилы. Вдруг Симочка до сих пор его там дожидается.

– Он наверняка сюда на машине приехал, – под сказала Маша. – Симочка запросто может оказаться там.

Петька и Настя с большими предосторожностями прокрались к могиле. Там никого не было.

– И голубка теперь нормально стоит, – пригляделась Настя.

– Будет он тебе тайник держать открытым, – пожал плечами Петька. – Ладно. Нам пока тут больше нечего делать. Пошли поищем его машину.

Они двинулись через кладбище к дамбе.

В старом пруду что-то булькало. Из зарослей осоки вдруг вылетела ночная птица. Со стороны деревни слышалось мычание коровы. Ему вторил бодрый хор лягушек.

– Расквакались, – усмехнулся Петька.

– Может, они знают, где машина? – посмотрела на него Настя.

– Разве что только они, – задумчиво отозвался Петька.

Машины нигде не было видно. Ребята зашагали обратно.

– Давай обойдем кладбище, – предложила Настя.

– А что нам еще остается? – согласился Петька.

Они прошли к старому тракту, который когда-то вел к имению Борских, а ныне служил короткой дорогой к деревне для шоферов грузовиков, которые не боялись испортить машины на этих ухабах.

Похоже, таинственный мужчина тоже не особенно бережно относился к своему автомобилю. Его огромный черный джип прятался в густых зарослях на обочине тракта.

– А я уж думал, он сюда на электричке приперся, – Петька тем временем начал подкрадываться к машине.

– Интересно, там кто-нибудь есть? – вглядывалась в темноту Настя.

– Снаружи никого. – Петька уже стоял возле джипа. – А внутри – сама видишь. – И он указал на затемненные стекла.

– Давай фонарик, – сообразила Настя.

Петька направил луч фонаря в салон. Там было пусто. Только на заднем сиденье лежала большая спортивная сумка.

– Пошли назад, – заторопился Петька. – Вовка со Шмельковым, наверное, уже вернулся…

Дима и Маша в ожидании Вовы слушали стуки и скрежет, доносившиеся из склепа.

– Во жажда жизни, – говорил сестре Дима.

– Никто не хотел умирать, – вторила ему Маша.

– Если бы он знал, что теперь заключен там навеки, – нарочито громко произнес Дима.

Слова его явно дошли до адресата. В дверь заколотили с удвоенной силой. Так продолжалось минут десять.

– Он там, у Борских, всех разбудит, – покачала головой Маша.

– Монте-Кристо наш ненаглядный, – вновь повысил голос Дима.

В склепе вдруг настала тишина.

– Куда наши-то все пропали? – спросила Маша. – Как-то здесь неуютно.

В это время в просвете между тучами показалась луна. Она осветила кладбище. Близнецам стало не по себе.

– Словно вот-вот привидение откуда-нибудь вылезет, – вздрогнула Маша.

– По-моему, уже, – тихо отозвался брат. – Видишь, – указал он пальцем в сторону ближних могил. – Там что-то двигается.

Луна опять скрылась за тучами.

– Нет, там наверняка кто-то есть, – убежденно повторил Дима.

Словно в подтверждение его слов с той стороны послышался тихий хруст.

– Вдруг там Симочка? – спросила Маша.

– А как ты думаешь, кто лучше? – повернулся к ней брат. – Она или привидение?

– Во всем есть свои плюсы и минусы, – уклончиво ответила сестра.

Из-за памятника показалась темная фигура. Она быстро и бесшумно подошла к склепу.

– Ребята, вы здесь? – донесся до ребят шепот.

– Алексей Борисович! – кинулись к нему близнецы.

– А где остальные? – спросил щупленький капитан Шмельков.

За его спиной возник Вова.

– Петька с Настей машину ищут, – торопливо объяснил Дима.

– Чью машину? – не понял капитан.

– Преступника, – отвечала Маша.

– А преступник где? – последовал новый вопрос капитана.

– Тут, – ткнул Дима в запертую дверь склепа. – Мы его заперли.

– Молодцы, – похвалил Алексей Борисович. – Отпирайте. Сейчас проверим, что там за птица.

И он вынул из кобуры пистолет.

– Открыть не можем, – был вынужден возразить Дима.

– Это еще почему? – удивился Шмельков.

– Мы, чтобы он не вылез, гравия в скважину напихали, – хором отозвались близнецы.

– Ситуация, – озадаченно почесал макушку капитан. – А он вообще-то еще там жив? – Шмельков громко постучал в дверь склепа.

Ответа не последовало.

– Не беспокойтесь, – заверил Дима. – Он еще совсем недавно был живой. Мы с Машкой слышали.

– Достанем, – успокоился капитан. – Я этот склеп с детства знаю. Оттуда, кроме как через эту дверь, выхода нету.

– Пойдемте лучше Голубку покажу, – несколько раз дернул капитана за рукав Вова.

– Пошли, – согласился тот.

Все направилась к памятнику. По дороге они наткнулись на Петьку и Настю.

– Машина в кустах на тракте, – с ходу доложил капитану Петька. – Но Симочки нигде нет.

– Какой Симочки? – вновь удивился капитан.

– Сообщница, – отвечал Командор. – Она этому типу назначила свидание возле памятника Голубке.

– Но не пришла, – уточнил Вова. – Этот гад там возился, а ее не было. Я же все время в кустах сидел. Ой! – заорал он вдруг на все кладбище. – Сейчас покажу.

И Вова исчез в темноте. Вскоре он появился, держа в руках полиэтиленовый пакет, наполненный белым порошком.

– Что это? – уставился на пакет капитан.

– Там лежало, – ткнул пальцем в памятник Вова. – Пакетов было много. А этот мужик, как пошел ребят запирать, бросил тайник открытым. Вот я один пакет и увел.

– А ну! – Капитан взял у мальчика из рук трофей и, расковыряв полиэтилен, лизнул немного порошка. – Наркотик, – без тени сомнения произнес он. – Вообще-то я не знаток этого дела, но похоже, кокаин.

– Это же кучу денег стоит! – воскликнул Вова.

– И кучу, лет тюрьмы для тех, кто этим занимается, – назидательно проговорил Шмельков. – Ну, молодцы! Спасибо!

На кладбище послышался шум моторов, визг тормозов и голоса.

– Ребята из района приехали, – объяснил Шмельков. – Сейчас будем доставать.

– А с Симочкой, что будете делать? – спросил Дима.

– Жалко мне ее, – сказала Настя.

– Если причастна к наркотикам, жалеть нечего, – отрезал Шмельков. – Кстати, мне ведь Степаныч еще неделю назад твердил, что выслеживает нигерийскую наркомафию. Но я тогда, честно сказать, решил, что у него совсем ум за разум зашел.

– Нигерийскую? – разом выдохнули члены «Братства кленового листа».

– Хотя, – сообразила Маша, – Симочка ведь действительно наполовину африканка. И с какими-то неграми на празднике «МК» встречалась.

– Выходит, Степаныч прав, – продолжал капитан Шмельков. – Адрес этой Симочки знаете?

– Она у Ковровой-Водкиной живет, – отозвался Дима.

– Будем задерживать, – принял решение капитан. – Сейчас этого, – кивнул он в сторону склепа, – передам нашим и поедем.

Отбежав к машинам, капитан отдал какие-то распоряжения и вернулся к ребятам:

– Давайте!

Они уселись в потрепанные «Жигули» капитана.

– Заводится-то как! – похвастался он. – С пол-оборота. Движок недавно сменил.

Сорвавшись с места, он понесся в Красные Горы. Шлагбаум открыла Денисовна.

– Попались, голубчики? – заметила она в машине пятерых друзей. – Ты уж с ними, Алеша, построже, – посоветовала она Шмелькову.

– Разберемся, – коротко ответил капитан, которому до поры до времени не хотелось вводить Степаныча и его супругу в курс дела. Денисовна собиралась еще что-то выяснить, но Алексей Борисович тронулся с места.

Участок Ковровой-Водкиной был погружен во тьму.

– Как-то будить неудобно, – засмущался капитан. – Ну, да ладно, – махнул он рукой. – Служба, прежде всего.

Калитку открыть не удалось: бдительная Филимоновна заперла ее на замок.

– Лезем в дырку, – предложил находчивый Петька. – Рядом есть пролом в заборе.

Дыра действительно оказалась. Шмельков с ребятами поспешил к даче. Звонить в дверь не пришлось. Филимоновна, которая по случаю недомогания хозяйки решила заночевать у нее, едва заслышав шум мотора возле ворот, высунулась из окна второго этажа.

– Стой! Кто идет? Стрелять буду! – приветствовала она ночных гостей.

– Это я, Филимоновна, – сказал капитан Шмельков.

– Алексей? – удивилась домработница-снайпер: Шмелькова она знала с пеленок.

– Серафима Людвиговна на месте? – осведомился Алексей Борисович.

– Куда ж ей деться. Спит.

– Придется ее временно задержать, – сообщил Шмельков.

– Допрыгалась! – Эта новость совсем не расстроила Татьяну Филимоновну. – Я давно говорю: с ней дело нечисто. И Водкину мою невесть до чего довела. Ты только, Алексей, не ходи. Я сама ее тебе сейчас доставлю. А то хозяйку мне еще разбудишь. А ей здоровый сон нужен.

Филимоновна исчезла. Правда, ненадолго. Вскоре входная дверь распахнулась. Домработница, вооруженная все тем же газовым пистолетом, вывела на улицу растрепанную со сна Симочку.

– Что случилось? Что случилось? Что случилось? – только и причитала она.

– Капитан Шмельков, – представился ей Алексей Борисович. – Прошу проехать со мной в отделение для беседы.

– Но в чем дело? Я ничего не понимаю, – простерла к нему руки Симочка.

Если не возражаете, подробности на месте, – сказал капитан.

– Хорошо, хорошо, – сдалась Людовна. Филимоновна услужливо отомкнула калитку.

Симочка села в машину.

– Ребята, вы сами домой доберетесь? – спросил Шмельков.

Они доберутся, – заверила Филимоновна. – Это же настоящие сыщики. Какую гниду обезвредили! – И она кинула взгляд на Симочку.

– А ты с нами садись, – пригласил капитан Вову. – Доставлю прямо в Борки. Они уехали.

– Я думал, она хоть сбежать попытается, – недоумевал по поводу Симочкиной покорности Петька.

– Но она ведь и не особенно удивилась, – отозвалась Настя.

– Ладно. Пошли по домам, – сказала Маша. – Завтра все выяснится.

– Действительно… – Командор взглянул на небо. – Уже светает.

 

Глава X ПРОЩАЙ ГОЛУБКА!

Выспаться Диме и Маше так и не удалось. В семь утра их разбудили настойчивые звонки в дверь, Дима, ничего еще не соображая спросонья, кинулся вниз открывать. Где-то на середине лестницы он запутался в пижамных штанах и вторую половину пути преодолел кубарем. На крыльце, тяжело дыша, стоял кругленький Павел Потапович.

– Беда! Беда! – едва увидев Диму, воскликнул он. – Где бабушка?

И, даже не спрашивая разрешения, он ворвался в переднюю, а из нее – в гостиную.

– Бабушка еще спит, – предупредил Дима.

– Газбудить! – потребовал Павел Потапович.

– Что такое? – придерживая рукой полы длинного халата, показалась из спальни Анна Константиновна.

– Симочка агестована! – закричал Павел Потапович. – За связь с нигегийской мафией!

– Господи! – схватилась за голову бабушка близнецов. – Какая мафия? И почему нигерийская?

– Не знаю, – честно ответил Павел Потапович. – Вгоде бы Симочка тохговава нагкотиками.

– Павел Потапович, – посмотрела на почтенного академика Анна Константиновна. – Кто вам сказал такую ерунду?

– Надежда Денисовна и Степаныч, – пояснил Павел Потапович.

– Как вы можете этому верить? – возмутилась Анна Константиновна.

– За что, как говогится, купив, за то и пгодаю, – развел руками Павел Потапович.

Маша тоже успела спуститься вниз. Они с братом обеспокоенно переглядывались. Если Павел Потапович знает про их ночную вылазку, им не поздоровится.

Но Павел Потапович то ли не знал, то ли его настолько захватил арест Симочки, что он больше ни о чем не мог думать.

– Фивимоновна и Денисовна сами видеви, как Симочку ночью Шмевьков увез, – сообщил Павел Потапович. – Но, догогая, мне некогда, – заторопился он.

Не успели присутствующие опомниться, как Павел Потапович уже резво сбежал с крыльца и понесся оповещать о случившемся других жителей поселка.

Анна Константиновна быстро набрала номер Ковровой-водкиной.

– Татьяна Филимоновна? Это правда? – услышали близнецы. – Какой ужас! Наташа-то как?… Ах, еще спит? Ну, я к вам сейчас бегу.

Она спешно отправилась умываться и одеваться. Затем, бросив на ходу: «Завтракайте без меня!» – ушла, чтобы «подготовить несчастную старуху к ужасному известию».

Впрочем, с несчастной старухой все обошлось. Наталья Владимировна вставала поздно. К тому времени, как она, напевая поставленным голосом «Хочешь, возьми коня любого», вышла из спальни, Шмельков уже доставил с извинениями Симочку на дачу.

К наркобизнесу она оказалась совершенно непричастна. Правда, у нее была своя тайна, из-за которой она так всех боялась и вздрагивала при каждом шорохе.

Оказавшись безработной, Симочка стала занимать деньги. Нового места службы так и не находилось, а долги росли. Симочка пыталась заняться челночным бизнесом, но лишь влезла в новые траты. В результате она задолжала одному из заимодавцев весьма солидную сумму. Тот начал ей угрожать. Симочка пока выкручивалась, платя ему проценты, из-за которых, естественно, делала новые долги.

Состояние ее было ужасно. А на старое сельское кладбище она ходила, по ее словам, «отрешиться от постоянных мыслей об угрозе». Местом встречи с заимодавцем она выбрала памятник с голубкой, чтобы «этот ужасный человек», чего доброго, не явился на дачу к Наталье Владимировне.

Единственной надеждой Симочки была все та же Коврова-Водкина. Она надеялась, что «тетя Наташенька» по старой памяти ссудит нужную сумму. Ее покойному мужу, хирургу Водкину, принадлежало несколько крупных медицинских изобретений, которые были запатентованы. Поэтому на счет Натальи Владимировны поступали вполне приличные гонорары со всего мира.

Однако Симочка никак не могла решиться сказать о своей беде. И вот, наконец, вчера, накануне встречи с заимодавцем, которая была назначена на двенадцать дня, Симочка открылась Наталье Владимировне. Та немедленно заявила, что, конечно же, поможет. А потом накричала на Симочку. Мол, они с ней родные люди. Могла бы, и сразу попросить денег, чем столько мучиться. В результате Коврова-Водкина до того расчувствовалась, что довела себя до сердечного приступа.

Симочка передоговорилась со своим мучителем на другое время, и осталась ухаживать за Натальей Владимировной. А через несколько дней они решили вместе отправиться в город, чтобы Коврова-Водкина сняла со счета нужную сумму.

Филимоновна поступок хозяйки не одобрила, сочтя его крайним расточительством. Правда, у нее появилась надежда, что, получив деньги, Симочка уедет из Красных Гор. И тогда Филимоновне снова никто не станет мешать «правильно заботиться о Водкиной».

А вот кто был совершенно убит поворотом дела, так это Степаныч. Во-первых, угробив множество времени на слежку за Симочкой, он умудрился проспать момент ее задержания. Незадолго до этого он открылся Денисовне. Оказалось, Степаныч увидел по телевизору криминальный сюжет о действующей в Москве наркомафии из Нигерии. Комментатор сообщил, что пока, к сожалению, удалось задержать лишь мелкую сошку. Следствием, однако, было установлено, что возглавляла банду африканка российского происхождения, которая бесследно исчезла.

Сюжет показывали в самом начале июня. И как раз в это время к Наталье Владимировне приехала погостить Симочка. Старый сыскарь моментально смекнул: Серафима тут появлялась осенью и зимой. Она африканка российского происхождения. Наверняка подготавливала себе тогда тепленькое местечко. И вот теперь решила здесь «лечь на дно».

Бывший заслуженный работник органов правопорядка начал следить. Подозреваемая вела себя очень странно. Она явно чего-то боялась, а к тому же время от времени пользовалась общественным телефоном, а для чего же ей им еще пользоваться, как не для тайных переговоров. Подслушав, как Симочка назначает встречу на празднике «МК» (кстати, она там взяла у подруги взаймы небольшую сумму, чтобы в очередной раз погасить проценты), Степаныч поехал в Москву. Однако он опоздал на электричку, а в парке «объект» не обнаружил: слишком уж много было народу.

Подозрения Степаныча не оставляли. И даже ревность суровой Надежды Денисовны не умаляла азарта погони. Сегодня Степаныч как раз хотел посоветоваться со Шмельковым, что предпринять дальше. Однако судьба распорядилась по-иному. Степаныч едва не плакал от обиды. Главное, наркомафия-то действительно окопалась почти у него под боком. А в результате на ее след напала «эта проклятая подростковая компания».

Пылая от возмущения, Степаныч нанес краткий визит Петькиному отцу. Валерий Петрович хотел пригласить его в дом, но доблестный сторож мрачно сказал, что «находится при исполнении».

– Упускаешь ты все-таки сына, Валера, – грозно произнес он и, махнув рукой, отправился восвояси.

Юные детективы чувствовали себя немногим лучше Степаныча. Как-никак, по их милости была арестована совершенно невиновная Симочка. Петькины и Настины родители, а также и Анна Константиновна устроили ребятам грандиозную выволочку. Во-первых, за то, что они снова влезли в крайне опасную криминальную историю. А во-вторых, возвели напраслину на Симочку, которая и без того переживала не лучшие времена…

– В другой раз надо быть осторожней, – наставлял друзей Петька, когда они вновь собрались в шалаше.

– Зато, если бы не Людовна с кладбищенскими прогулками, мы нипочем не нашли бы тайник, – возразил Вова.

– Тут ты, пожалуй, прав, – кивнул Петька.

– И вообще, победителей не судят, – со значением произнес Дима.

– Не во всем могу с тобой согласиться, – отозвался Командор. – Расследование расследованием, а о людях тоже не мешает подумать.

– Это ты, Петенька, верно, заметил! – ворвалась вдруг в шалаш разгневанная Люська.

В руках она держала очередную тетрадь с последними записями о Степаныче.

– Вот, значит, как, Петенька, – злобно уставилась она на Командора. – Я, значит, ходи и всякую ерунду записывай, а вы за моей спиной… – Она набрала в легкие воздуха и громче прежнего продолжала: – Вы… за моей спиной… от меня отделались… А я-то думала… Я помочь хотела!

И она со всего размаха ударила тетрадью Петьку по лицу.

– Никогда тебе, Петенька, этого не прощу! – И с этими словами Люська убежала.

– Однако… – пробормотал Командор.

– Зато до конца этого лета мы от нее избавились, – не скрывала радости Настя.

Петька опрометью бросился из шалаша.

– Стой, Люська! – прокричал он вслед девочке, – Мы же действительно подозревали Степаныча!

Люська обернулась, покачала головой и с достоинством покинула участок Мироновых. Командор вернулся в шалаш.

– Не поверила, – грустно произнес он.

– А тебя это так расстраивает? – покосилась на него Настя.

– Ну, в общем… – начал, было, Петька, но предпочел не продолжать: не хватало еще поругаться с Настей… Прошло несколько дней, когда к ребятам примчался взволнованный Вова.

– Ребята! – выпалил он. – Я только что был на этой… экс… экс… Фу, забыл, как они это называли. Ну, в общем, Голубку вырыли.

– Памятник? – спросили юные детективы.

– Бери ниже! Гроб! – закричал Вова.

– Зачем? – округлила глаза Настя.

– Они что-то там заподозрили и решили проверить. Посторонних не пускали. А мне повезло. Прихожу к Игнатьичу, он шепчет: «Сейчас эта икс…»

– Эксгумация, – подсказал Командор.

– Во! Она самая! Игнатьич меня с собой взял. Они сперва копали. Потом гроб подняли. Шикарный, я вам скажу, гроб!

– Ужас, какой! – поежились девочки.

– Открывают, – продолжал Вова. – А она там, как живая! Все прямо варежки разинули. Покойница-то почти год под землей пролежала. Игнатьич, конечно, сразу: «Раз тлен не берет, значит, святая». А врач этот у них, который по трупам…

– Патологоанатом, – подсказал Дима.

– Ну да. В общем, этот патолог ее посмотрел и как захохочет! У нас мурашки по коже. Я вообще думал, врач рехнулся. А он говорит: «Она не настоящая».

– Как не настоящая? – заорал Димка.

– Восковая кукла, – объяснил Вова. – Как в музее. Липой все оказалось. И документы Игнатьичу фальшивые подсунули.

– Фальшивые? – разом воскликнули юные детективы.

– Они специально такую липовую могилу соорудили, – продолжал Вова. – Чтобы тайник оборудовать в памятнике. И сочинили красивую историю. А никакой такой Голубки в действительности не было.

– А кто же тот мужик, которого взорвали? – уди, вился Петька.

– Чего не знаю, того не знаю, – пожал плечами Вова.

Ответ на этот вопрос друзья получили через некоторое время от капитана Шмелькова. «Безутешный возлюбленный Голубки» был членом мафиозной группировки, которая распространяла наркотики. Именно ему пришла в голову идея устроить склад «товара» в столь необычном месте. Правда, пользоваться плодами собственного изобретения пришлось недолго. Его подорвали конкуренты. Второй жертвой «Голубки» стал частный сыщик. Напав случайно на след наркодельцов, он захотел за их счет поживиться, но в результате поплатился жизнью. Третий из «неутешных поклонников Голубки» попался в руки «Братству кленового листа». По словам Шмелькова, Дима так заложил гравием замок, что дверь действительно пришлось распиливать автогеном.

– Кстати, – добавил Шмельков, – этот тип был вооружен. Вам крупно повезло, что он не успел открыть стрельбу. Когда ты, Петька, его толкнул, пистолет у него выпал из рук, а фонарь разбился, и бандюга остался в полной темноте. Даже пистолет отыскать не смог. Мы уже потом его нашли, при обыске. В общем, следствие идет вовсю. Кое-кого уже взяли. Но ниточки еще тянутся, – многозначительно произнес капитан.

– А могила-то, хоть и не настоящая, но все-таки проклятой оказалась, – заметил Петька. – Наказаны все, кто там появлялся с дурными помыслами.

– Я зря никогда не скажу, – задрал нос Вова.

– Да-а-а, нескучно у нас каникулы начались, – усмехнулся Дима.