Глава I

КРИК В НОЧИ

Старый дачный поселок казался вымершим. На улице не горело ни одного фонаря. Сквозь ограды и голые ветви деревьев в глуби дачных участков виднелись силуэты домов. На ними нависло черное зимнее небо в звездах. Было три часа ночи. Первая ночь нового года.

Петьке уже оставалось пройти всего половину улицы и свернуть к себе на участок, когда тишину прорезал истошный крик.

Мальчик замер на месте. Не успел он собраться с мыслями, как вопль повторился с удвоенной силой. «Это же с дачи Ковровой-Водкиной! – дошло наконец до Петьки. – Она там, наверное, совсем одна!»

Он пробрался по высоким сугробам к забору. На первом этаже дачи Ковровой-Водкиной ярко горел свет. Петька бросился что было духа к калитке.

Калитка не поддавалась. Мальчик дрожащими руками пытался найти засов. Сколько раз он тут с друзьями бывал, а вот совершенно не помнит, где задвижка! Дорога была каждая секунда. Петька перемахнул через ворота и устремился бегом по заснеженной дороге к дому.

На ходу он заметил: свет уже горит и на втором этаже. «Если это бандиты, то к входной двери нельзя, – сообразил мальчик. – Там запросто могли кого-то оставить на стреме».

Петляя между кустов, Петька подбежал к дому со стороны сада. Ну да! Обе створки окна на первом этаже распахнуты настежь. Тут что-то явно не так. Петька пригнулся и подошел вплотную к стене. Стараясь двигаться как можно тише, он медленно приближался к распахнутому окну. Оттуда больше не слышалось ни звука. Что там могло случиться? Петька терялся в догадках.

Вот наконец окно. Петька знал, что тут у Натальи Владимировны гостиная. Подняв руки, он ухватился за подоконник. Петька хотел подтянуться и заглянуть внутрь. Но не успел он этого сделать, как кто-то вцепился ему в воротник куртки и, оторвав от окна, с силой швырнул в высокий сугроб. Петька летел головой вперед. Когда он наконец приземлился, ноздри и рот плотно забило снегом. Мальчик стал задыхаться. Перебирая в панике изо всех сил ногами, он попытался вылезти. Попытка ему удалась. Однако едва он обрел равновесие, противник крепким пинком вновь отправил его в глубокий снег. Петька решил бороться до конца. Собрав последние силы, он рывком встал на ноги. В спину немедленно что-то уткнулось.

– Ни с места! – тут же послышался за спиной хриплый голос.

Петька узнал его. Это была приходящая домработница Ковровой-Водкиной.

– Татьяна Филимоновна, вы? – с облегчением произнес он.

– Я вот тебе сейчас покажу, бандит, Филимоновну! – гаркнула та. Петька хотел обернуться.

– Смирно! – не дала ему это сделать Татьяна Филимоновна. – Предупреждаю: я вооружена. Шаг влево, шаг вправо считаю побегом. Огонь открываю без предупреждения.

Петька покорно застыл. Угроза была нешуточной. Все в дачном поселке знали, что приходящая домработница Ковровой-Водкиной в молодости была снайпером на войне. Это был самый яркий период в ее биографии. Говорили, что она прошла половину Европы и видела, как берут рейхстаг. С наступлением мира судьба Филимоновны не сложилась, и она вот уже много лет постоянно ждала от жизни одних подвохов и неприятностей. Если к тому же учесть, что в свои семьдесят с гаком Татьяна Филимоновна сохранила крепкое телосложение и меткий глаз, то Петька испугался совсем не напрасно. Его удивляло одно: откуда у нее взялся пистолет. Раньше, насколько он помнил, Филимоновна оружия не имела.

– Вперед! – последовал новый приказ. – Вокруг дома к крыльцу!

Петька, не оборачиваясь, пошел вперед. В это время из распахнутого окна высунулась хозяйка дачи Коврова-Водкина. На ней был ярко-голубой халат. Подсиненные седые волосы спросонья спутались.

– Поймали бандита? – по-актерски поставленным голосом осведомилась она.

– Поймала, поймала! – отозвалась домработница. – Уйди, Владимировна, с холода. Простудишься насмерть, потом хорони тебя.

– Молодость? – почти что свесилась из окна Коврова-Водкина, которая последние несколько лет страдала глухотой. – Вы хотите сказать, бандит молодой?

– Кому говорят, с мороза уйди! – гаркнула домработница.

– Ну этого я уж совсем не пойму! – возмутилась Коврова-Водкина. – Преступник, я вижу, пойман. Как же вы говорите, что шкатулку никак не найти?

– Вот ведь умная женщина и даже великая, – вслух посетовала Татьяна Филимоновна, которая всегда относилась с большим почтением к хозяйке. – Но ни хрена не слышит.

– Я вас спрашиваю: где бесценная шкатулка? – тем временем уж едва не вываливалась из открытого окна Наталья Владимировна.

– Иди в дом, кому сказано! – завопила Татьяна Филимоновна. – Будет твоя шкатулка! Вор есть – пропажа отыщется.

– Ну, ну, хорошо, – наконец с барственной плавностью подалась в комнату хозяйка дома.

– Вперед! – скомандовала домработница Петьке.

– Татьяна Филимоновна! Это же я, Петька Миронов! – попытался прояснить ситуацию мальчик.

– Ничего не знаю! – последовал жесткий ответ. – Потом разберемся. Шагай куда велено!

Петька понял, что она сейчас ничего не соображает. Поэтому надо быть предельно осторожным. Ствол пистолета вдавился в спину. Петька вскрикнул.

– Осторожней, пожалуйста, – робко попросил он.

– Разговорчики! – оставалась неумолимой Татьяна Филимоновна.

Петька покорно поплелся к крыльцу. «Только бы она на курок не нажала случайно», – в панике думал он.

– Не частить! – призвала его к порядку приходящая домработница-снайпер, когда он слишком уж резво взбежал на ступени крыльца.

– Слушаюсь, – хрипло пробормотал мальчик.

– Не двигаться! – продолжала командовать Татьяна Филимоновна. – Руки не опускать! Лицом к двери! Сейчас в дом зайдем.

Она уже потянула на себя ручку входной двери, когда рядом грянул грубый бас:

– Оружие на землю! Лицом к стене! Всем оставаться на своих местах!

Напор револьверного ствола на Петькину спину заметно ослаб. Мальчик украдкой оглянулся. Перед крыльцом, грозно направив охотничью двустволку на них с Филимоновной, стоял сторож поселка Красные Горы Иван Степанович.

– Ты что, Степаныч? Это ведь я, – попыталась возразить Татьяна Филимоновна.

– Бросай оружие! – вновь последовал категорический окрик. – Кто тут я, кто не я, потом разберемся. У меня в сторожке был факт работы сигнализации со стороны вашей дачи.

– Да я ж и нажала, Степаныч, эту твою сигнализацию, – попыталась разъяснить ситуацию домработница-снайпер.

– Ничего не знаю, – ответил Иван Степанович. – Оружие на землю. Руки вверх. В настоящий момент всех присутствующих объявляю подозреваемыми.

Петька увидел, что Степаныч по-прежнему держит их на мушке. Он явно так же, как и Татьяна Филимоновна, сейчас не очень соображал, кто перед ним.

– Я бы вам посоветовал револьвер бросить, – обратился деликатно Петька к приходящей домработнице.

– Без тебя разберусь, бандит, – бросила пистолет на землю Татьяна Филимоновна.

– До особого распоряжения не двигаться! – крикнул Иван Степанович.

Петька и Филимоновна, подняв руки вверх, замерли. Мальчик украдкой следил за Степанычем. Круглую голову сторожа, несмотря на лютый мороз, увенчивала милицейская фуражка. «Значит, и впрямь случилось что-то серьезное», – тут же подумал мальчик.

Иван Степанович уже очень давно работал сторожем в их дачном поселке Красные Горы. Однако не упускал ни единого случая напомнить, что в прошлом он – заслуженный работник органов правопорядка. В качестве доказательства славного прошлого Иван Степанович ежегодно на День милиции облачался в видавшую виды милицейскую фуражку с кокардой. Если фуражка на голове сторожа Красных Гор оказывалась в иные дни года, это могло означать лишь одно: в поселке, как любил говорить Иван Степанович, «возникла криминогенная ситуация».

Петька перевел дух. Теперь, когда жизнь была вне опасности, ночное приключение даже радовало его. Если действительно произошло преступление, им с ребятами будет чем заняться во время каникул. Значит, сейчас он, Петька, должен как можно больше узнать.

Приказав Петьке и Филимоновне замереть возле входной двери, Степаныч с двустволкой наперевес решил достичь одним прыжком верхней площадки крыльца. Видимо, ему вспомнилось очень далекое, но славное прошлое в органах правопорядка. Но то ли преклонные годы брали свое, то ли виной всему оказался мороз… Степаныч птицей взлетел на крыльцо и уже приземлился с точностью до миллиметра за спинами Петьки и домработницы, когда каблук его ботинка попал на льдышку. Иван Степанович крякнул и всей массой тела устремился по ступеням крыльца в обратном направлении. Ружье оглушительно выстрелило из обоих стволов. Заряд, прожужжав возле самого уха Петьки, унесся в темную новогоднюю ночь.

– Совсем, Степаныч, рехнулся, что ли? – взвизгнула Татьяна Филимоновна.

Виновник паники тем временем с большим трудом вытащил коротко стриженную седую голову из сугроба и, ошалело вращая глазами, уселся перед крыльцом на снегу.

– Преступник ушел, применив коварный прием нападения, – начал мыслить вслух сторож поселка Красные Горы. – Фуражка? – исторг он внезапно трагический вопль.

– В сугробе твоя фуражка, – подсказала с верхней ступени крыльца домработница.

Степаныч, даже не поглядев в ее сторону, покорно влез в сугроб и вскоре вернулся оттуда с фуражкой в руках.

– Ни с места! – водрузив ее на голову, вновь схватился сторож за двустволку.

– И так едва не убил, – сварливо заметила Татьяна Филимоновна.

– Здесь я командую, – ушел от темы Степаныч. – А ну, стоять! – предупредил он маневр Филимоновны, которая хотела нагнуться за пистолетом.

Вновь наставив на нее и на Петьку ружье, Иван Степанович медленно двинулся вверх по крыльцу, чтобы обезоружить «нахальных преступников». На сей раз он шел с большой осторожностью.

Внезапно входная дверь распахнулась. На пороге с достоинством капитана корабля величественно возвышалась старуха Коврова-Водкина.

– Я вас спрашиваю, где бесценная шкатулка? – зычно выкрикнула она в темную новогоднюю ночь.

Иван Степанович опустил ружье и едва вновь не поскользнулся.

– Прибыл по вашему распоряжению, – хрипло произнес он. – Оба преступника мной задержаны.

– Где же они? – с недоумением огляделась Наталья Владимировна.

– Перед вами, – ткнул в сторону Петьки и домработницы Иван Степанович.

– А бесценная шкатулка? – не слишком приглядываясь к задержанным, спросила Коврова-Водкина.

– Разберемся, – заверил Степаныч.

– А вы что тут делаете? – узнала собственную домработницу Коврова-Водкина.

– Это надо Степаныча спрашивать, – с досадой отозвалась та. – Лучше бы за преступником проследил.

– Да я не преступник! – решился наконец подать голос Петька. – Наталья Владимировна! Это я! Неужели не узнаете?

Коврова-Водкина, нацепив на нос очки, которые до сей поры висели у нее на золотой цепочке поверх голубого халата, уставилась на Петьку.

– Что-то мне в вас, молодой человек, безусловно, знакомо, – признала она.

«По-моему, она тут сейчас самая нормальная», – обрадовался Петька. Вообще-то Коврова-Водкина особой трезвостью ума не отличалась. В последние годы «крыша» у нее несколько съехала и время в ее мозгу частенько смещалось. К примеру, она иногда называла свою дачу «имением». А однажды стала делиться с бабушкой Димы и Маши воспоминанием, как в детстве ее укачивал в колыбели последний из российских царей. Анна Константиновна тогда была очень удивлена. Коврова-Водкина и впрямь происходила из знатного дворянского рода. Однако родилась в двадцатом году и с государем-императором видеться никак не могла.

– Ну, конечно же, мы знакомы! – стремился как можно скорей закрепить свои позиции Петька. – Я – Петр Миронов, друг Димы и Маши, внуков Анны Константиновны!

– Анечки? – попятилась изумленно в глубь дома Коврова-Водкина. – Друг внуков Анечки ограбил меня! – заломила она драматически руки. – Какое падение нравов!

– А ну, вперед! – чрезвычайно ободрила было скисшего Ивана Степановича реакция хозяйки дома. – Сейчас разберемся. Тут, кажется, налицо акт самозванства, Миронов мне хорошо известен. Он ходит в очках. А у этого зрение в полном порядке.

– Точно, в очках, – подтвердила, когда все уже стояли в передней, Татьяна Филимоновна. – Но вообще-то…

Петька тем временем сорвал с головы шапку и размотал шарф, которым, по случаю сильного мороза, был замотан чуть не до самых глаз.

– Ну да! Он самый! – свирепо уставилась на него домработница.

– Конечно, это я! – радостно улыбнулся ей Петька. – Я просто теперь ношу контактные линзы.

– Тем хуже, – не выразила никакой радости домработница. – Отвечай, где шкатулку Водкиной спрятал?

Пока хозяйка беседовала на крыльце с Иваном Степановичем, Татьяна Филимоновна успела украдкой вновь завладеть пистолетом. Теперь ствол его уперся Петьке в живот.

– Я никакой шкатулки не брал, – принялся возражать Петька. – Просто услышал крик с вашей дачи. Вот и пришел на помощь.

– И по окнам открытым лазил, – уточнила Татьяна Филимоновна.

– Стыдно, Петр! – воскликнула с благородным негодованием Коврова-Водкина.

– А ну, брось оружие! – грозно двинулся по направлению к Филимоновне Иван Степанович. – Мы еще будем следствие проводить, откуда у тебя пистолет.

– Сперва заряди ружье, а потом пугай! – мстительно покосилась на него приходящая домработница Ковровой-Водкиной.

Иван Степанович смущенно кашлянул. Ему только сейчас вспомнилось, что в падении он умудрился разрядить оба ствола.

– А пистолет у меня по закону, – усилила психологический натиск Татьяна Филимоновна. – Это газ. Для самозащиты против врагов Водкиной. Я еще осенью оформила разрешение.

– Газ – это правильно, – совсем смутился Иван Степанович. – Для жизни опасности не представляет, а против криминальных элементов в нашем поселке вполне поможет. Ну что, Миронов, – признал он к этому времени Петьку. – Сам расколешься или в милицию отвести?

– Ни в чем я раскалываться не собираюсь, – обиженно буркнул Петька.

– Ты у меня, Миронов, давно на особом счету, – с подозрением покосился на мальчика Иван Степанович. – И вся твоя подростковая компания тоже.

– И череп бесценный в прошлое лето со своими друзьями украл у Водкиной, – напомнила домработница.

– Череп я им сама одолжила, – неожиданно услыхала упрек Коврова-Водкина. – Мы тогда вместе разрабатывали эксперимент моего великого и несчастного первого мужа Аполлинария.

Это была совершеннейшая правда. Благодаря черепу и мистической книге первого мужа Ковровой-Водкиной, писавшего в начале века под псевдонимом Аполлон Парнасский, Петьке и его друзьям удалось прошлым летом раскрыть дерзкое и опасное преступление.

– На каком основании произведено задержание преступника? – втолкнув Петьку в гостиную, осведомился сторож у Татьяны Филимоновны.

– Ты свои основания, Степаныч, оставь, – посмотрела сердито на сторожа домработница-снайпер. – Тут настоящий грабеж. Я по случаю Нового года у Водкиной справить осталась. Ну, выпили-закусили, и спать. Только я после проснулась. Изжога от колбасы иностранной замучила. Выхожу в коридор, чувствую: холодом из гостиной комнаты тянет. Ну, я туда. Окно настежь. Я Водкину разбудила. Тебе на сигнал нажала. А Водкина как заорет: «Украли бесценную!» Я ее спрашиваю: «Какую бесценную?» А она говорит: «Шкатулку второго покойного мужа!» Ну я газ свой хватаю – ив сад. Там следы. Я по следам вокруг дома. А они в лес тянутся. Ну, туда мне одной как-то, знаешь, не очень. Думаю: «Дождусь Степаныча, вместе лесную местность и обследуем». Возвращаюсь к окну, а бандит уж по новой там завис. Решил, видно, еще какой-нибудь ценностью поживиться. Ну, я его и взяла.

– Моя бесценная шкатулка! – снова запричитала Коврова-Водкина. – Там же лежало национальное достояние!

– Достояние? – переспросил Степаныч.

– Именно! – вскочила с кресла хозяйка дома. – Научное открытие мирового значения!

– Дело серьезное, – важно кивнул головой сторож. – Советую добровольно признаться, – посмотрел он на Петьку.

– Наталья Владимировна! – взмолился тот. – Позвоните, пожалуйста, Анне Константиновне. Она вам объяснит. Я сегодня у них встречал Новый год. И шкатулку вашего второго мужа украсть не мог!

– Естественно, позвоню, – к большому его облегчению согласилась хозяйка дачи.

Приблизившись царственной походкой к столику с телефоном, она набрала дрожащей рукой номер.

Секунду спустя она уже излагала старой подруге историю кражи. Петька внимательно слушал. Из путаного рассказа хозяйки дачи он пришел к выводу, что случилось и впрямь нечто из ряда вон выходящее.

«Нужно скорее увидеться с Димой и Машей, – подумал мальчик. – Братство кленового листа начинает работу».

Он было рванулся к выходу, но ему преградил дорогу Иван Степанович.

– Прошу оставаться на месте! – закричал он. – С тебя, между прочим, Миронов, подозрение еще не снималось!

 

Глава II

БРАТСТВО КЛЕНОВОГО ЛИСТА

Подмосковный поселок Красные Горы, в котором, кстати, не было ни одной горы, существовал с середины тридцатых годов. Огромные двух– и трехэтажные дачи. С годами некоторые из прежних хозяев умерли, некоторые продали свои владения… В общем, к нашим дням внешний вид поселка сильно изменился. Многие из старых домов снесли, а их места заняли кирпичные особняки, на которые многие «коренные дачники» Красных Гор косились с большим неодобрением. Петька, Дима и Маша относились уже к третьему поколению жителей поселка. А Настя там появилась лишь в начале прошлого лета. Тогда-то они вчетвером и создали тайное общество Братство кленового листа. И, самое главное, им удалось тем же летом раскрыть целых два запутанных преступления.

Степаныч встревожился. Криминальная ситуация явно выходила из-под контроля. Бывший заслуженный работник органов правопорядка развил бурную деятельность. Он договорился с девяностолетним авиационным конструктором, который коротал одинокую старость на разваливающейся даче, и тот разработал проект установки сигнализации.

Рядом с поселком Красные Горы в это время как раз ликвидировалась военная часть. При инвентаризации склада обнаружились сирены воздушной тревоги, пролежавшие там чуть ли не со времен Великой Отечественной войны. Степаныч сторговал сирены за сущий бесценок. Затем поставил вопрос о сигнализации на общем собрании правления Красных Гор.

– Сперва в виде эксперимента сделаем только на нескольких дачах, – мудро решил Степаныч. – А если будет успешно работать, тогда уже целый поселок охватим.

Замысел сторожа и конструктора самолетов был вкратце таким: если кто-то пытается проникнуть сквозь окно или дверь на дачу, специальный датчик приводит в действие сирену воздушной тревоги. Степаныч, услышав ее завывание из своей сторожки, тут же сигнализирует по телефону в районное отделение милиции. Сам же, вооружившись двустволкой, бежит к потерпевшим.

Идея жителям Красных Гор понравилась. Деньги на установку выделили. Особенно бурную радость она вызвала у домработницы Ковровой-Водкиной.

– Давай мы с Владимировной эксперимент твой, Степаныч, возглавим, – предложила она. – Я прихожу только днем. На ночь хозяйка одна остается. Имущества куча. Поэтому жизнь моей Водкиной постоянно в повышенной опасности.

– Эксперимент – это хорошо, – одобрила Коврова-Водкина.

Оба ее покойных мужа были учеными, и она привыкла питать уважение к экспериментам.

Сирену установили. Неделю спустя она с жутким воем сработала среди ночи. Коврова-Водкина по глухоте не проснулась. Зато Татьяну Филимоновну, которая в очередной раз заночевала на даче хозяйки, сирена мигом подняла на ноги. Спросонья домработница-снайпер решила, что снова война. Растолкав хозяйку, она с воплями: «Воздушная тревога!» – потащила ее в глубокий подпол. Там их часа три спустя и обнаружил капитан Шмельков, которого Степаныч вызвал в поселок по факту злодейского похищения Ковровой-Водкиной.

После этого идея с сиренами как-то заглохла. Степаныч, однако, все же добился кое-каких успехов. К исходу осени у него в сторожке был установлен пульт. А на дачах кнопки.

Теперь можно было в любой момент подать сторожу сигнал тревоги.

И вот в новогоднюю ночь на пульте впервые за время его существования раздался трезвон. У Степаныча от волнения перехватило дух. Схватив со стены двустволку, он кинулся к даче Ковровой-Водкиной…

Теперь, решительно преграждая Петьке выход из гостиной, бывший заслуженный работник органов правопорядка с гордостью произнес:

– Видишь как, Филимоновна. Не провел бы я осенью пульт, вы бы с хозяйкой уже, вполне вероятно, пали бы жертвой опасных преступников.

– Как бы не так, – заспорила домработница-снайпер. – Это я его со своим газом сцапала. – И она вновь ухватилась за газовый пистолет.

– Неужели не ясно? – с возмущением крикнул Петька. – Я ничего тут не брал.

– Кажется, молодой человек прав, – отошла в это время от телефона Коврова-Водкина. – Анечка подтвердила, что он только что от нее. Они там действительно встречали вместе Новый год. Не понимаю, почему Анечка раньше не предупредила. Тогда бы мы избежали недоразумения.

«Интересно, как она могла раньше предупредить? – подумал Петька. – Никто же не знал, что тут происходит». Вслух, однако, он ничего говорить не стал. Сейчас не стоит сбивать Коврову-Водкину с толку. Иначе она, чего доброго, снова против него ополчится.

Степаныч по-прежнему не сводил с Петьки пытливого взгляда.

– Слишком уж вы, Наталья Владимировна, доверие проявляете, – укоряюще произнес он. – Лично я факт невиновности Петра Миронова должен еще установить.

– Вы лучше, милостивый государь, ищите бесценную шкатулку! – с большим возмущением отвечала ему Коврова-Водкина.

– Сейчас мы сперва след на улице пойдем изучать, – завладел инициативой Степаныч.

– Как это так, бесследно пропасть? – не расслышала Наталья Владимировна. – Вы не имеете права! Это была шкатулка с семейным наследием.

– Ну да, – кивнул головой Петька. – Она у вас тут, на камине, обычно стояла.

Эта старинная шкатулка красного дерева была столь солидных размеров, что, если бы не изящество отделки, скорее могла бы именоваться ящиком. Место хозяйкой дома ей было раз и навсегда отведено на каминной полке. Во всяком случае, Петька с уверенностью мог сказать, что именно тут шкатулка стояла последние несколько лет. Коврова-Водкина ею очень гордилась. Петька и его друзья множество раз были свидетелями, как Наталья Владимировна, поглядев выразительно на шкатулку, патетически восклицала:

– Тут хранится все мое фамильное достояние!

Теперь на месте шкатулки зиял яркий прямоугольник. В остальных местах краска на каминной полке успела изрядно выгореть. Ремонта на даче Ковровой-Водкиной уже очень давно не делали.

– А ты почем знаешь, что она тут стояла? – вновь уставился Иван Степанович на Петьку.

– Они тут все ценности знают, – подлила масла в огонь домработница. – Лето прошлое напролет целой своей компанией сшивались в доме. Если б не я, то хозяйка уж точно бы многих сокровищ недосчиталась.

Петька не удержался и фыркнул. Татьяна Филимоновна была твердо убеждена, что хозяйку окружают одни музейные ценности, и бдительно стояла на страже ее имущества. Особенно ценной вещью она считала старый череп, доставшийся каким-то образом во времена оны второму мужу Ковровой-Водкиной. Череп стоял на книжной полке, и Татьяна Филимоновна не только чистила его раз в неделю пылесосом, но и натирала голландской жидкостью для полировки мебели.

– Я бы, Миронов, на твоем месте подумал о чистосердечном признании, – строго посмотрел на мальчика Степаныч.

Тут в передней послышались голоса. На пороге гостиной появилась Анна Константиновна и ее внуки-близнецы Дима и Маша.

– Ничего себе Новый год! – повесила шубу на вешалку Анна Константиновна.

– Анечка! – кинулась ей навстречу Коврова-Водкина. – Какое несчастье! Это же настоящая потеря для мира.

– Так ничего и не нашли? – опустилась Анна Константиновна в кресло рядом с Натальей Владимировной.

– Ничего! – выпалила по складам та. – Они и не ищут, – повернулась она к Татьяне Филимоновне и Степанычу. – Они думают, это Петр.

– Иван Степанович! – строго свела брови Анна Константиновна. – Я же по телефону сказала: Петя явно не виноват. Он всю ночь пробыл у нас. И вообще, – повысила она голос. – Какое вы право имеете порядочного мальчика подозревать Бог знает в чем?

Впадая в гнев, обычно спокойная Анна Константиновна могла навести страх на кого угодно. Сейчас был как раз такой случай. Иван Степанович под ее взглядом мигом пожух.

– Да я… вообще… только для пользы следствия… – невнятно пробормотал он.

– Какая там польза, – внезапно включилось что-то в сознании домработницы-снайпера. – Лучше бы на следы посмотрел.

Там отпечаток ноги громадной. А у этого, я гляжу, от силы сороковой размер.

– Где размер? Какой след?

Все разом повернулись к двери. В гостиную влетел невысокий и щуплый капитан милиции Алексей Борисович Шмельков. Поселок Красные Горы находился на подведомственной ему территории. Сам Алексей Борисович жил в деревне Барки. А районное отделение милиции располагалось на следующей после Красных Гор железнодорожной станции.

– Ну, милый мой! – развела плавно руками в разные стороны Коврова-Водкина. – Вас только за смертью посылать. Если бы, например, этот бандит меня убил, то к вашему появлению мое тело успело бы совершенно окоченеть!

– Виноват, – тяжело переводя дух, оправдывался капитан Шмельков. – Я от Степаныча как сигнал получил на дежурстве, сразу сюда.

– Интересно у вас получается, – вдруг стала отчетливо слышать каждое слово Коврова-Водкина. – Иван Степанович тут уже около часа. А вы только явились.

– Так я же сегодня дежурил, – принялся объяснять капитан Шмельков. – Степаныч меня и застал в отделении. Выбегаю на улицу – ночь. Электрички не ходят. Ну я пешком.

– Могли бы воспользоваться своим милицейским транспортом, – не успокаивалась Коврова-Водкина.

– Если бы, – проговорил с тоской Алексей Борисович. – Транспорт уже два месяца как накрылся.

– Так откройте, – царственно повела рукой Коврова-Водкина.

– Нечего там открывать, – помрачнел еще больше Шмельков. – От моего мотоцикла одна структура осталась.

Мотоцикл был действительно очень старым. До капитана Шмелькова им пользовались два предыдущих участковых. И вот наконец он совсем вышел из строя. Вот почему, осведомившись о транспорте, Коврова-Водкина затронула одно из самых больных мест в душе Алексея Борисовича.

– Главное, с мотоциклом вообще все совсем по-другому, – с жаром объяснял он. – К происшествиям – мигом. И вообще… – не договорил капитан.

– Неужели совсем починить мотоцикл нельзя? – посочувствовал Дима.

– Совсем, – развел руками Шмельков. – Говорю же: это теперь не машина, а одна структура. А на новую начальство не выделяет средств. Да я и зарплаты уже три месяца не получаю.

– Возмутительно! – заявила бабушка Димы и Маши. – А мы еще удивляемся, что преступность так быстро растет.

– Как же ей не расти, – согласился Алексей Борисович. – Я вон по части служебного транспорта пытался на зимнее время хоть лошадь пробить. Так ведь не дают.

– Ну и правильно, – с большим апломбом отозвалась Коврова-Водкина. – Лошадей бить нельзя.

– Да никто и не бьет, – смутился капитан Шмельков. – Мне лошадь совсем для другого нужна.

– Не обращайте внимания, – шепнула бабушка Димы и Маши. – Наталья Владимировна плохо слышит.

– И вообще, где бесценная шкатулка? – вскочила на ноги Коврова-Водкина.

– Будем искать, – с большим облегчением приступил к прямым обязанностям капитан. – Доложите, пожалуйста, обстановку.

– Сперва удалим посторонних, – покосился Степаныч недобрым взглядом на Петьку, Диму и Машу.

– Это я посторонний? – прикинулся, будто не понимает, Петька. – Вы же только что говорили, что с меня не снято еще подозрение.

– На этот раз снято, – с неожиданной легкостью отверг свою прежнюю версию сторож поселка Красные Горы. – В связи с обнаруженным несоответствием твоих лично, Миронов, ног размеру следов грабителя.

– Ты ж следов-то еще не видел, – отомстила Степанычу за недавнюю выходку с дробовиком домработница-снайпер.

– Видел, не видел, – поморщился тот. – Я, между прочим, испытываю большое доверие к твоим показаниям, Филимоновна. Ты как-никак человек надежный. Ветеран войны.

Ребята переглянулись. Каждый из них думал сейчас об одном: гостиную Ковровой-Водкиной нельзя покидать ни под каким видом. Иначе они непременно упустят какие-нибудь важные сведения.

– Алексей Борисович! – хором взмолились они. – Можно мы посидим?

– Пускай остаются, – махнул рукою Шмельков.

В отличие от Степаныча он к ребятам относился хорошо. Кроме того, он считал, что без их помощи ему было бы прошлым летом гораздо трудней раскрыть те два преступления.

– Зря миндальничаем, капитан, – разозлился Степаныч, отчего круглое его лицо стало красным, как помидор. – Я эту подростковую троицу знаю. От них вечно одни неприятности.

– Не заостряй, Степаныч, – хлопнул его по плечу капитан Шмельков. – Давай лучше делом серьезно займемся. Подозрительного какого-нибудь на территории не примечал?

– У меня сквозь шлагбаум даже чужой комар не проскочит, – обиженно проворчал Степаныч. Он просто терпеть не мог, когда подвергалась сомнениям его профессиональная бдительность. – И служебный свой навык я в другую эпоху воспитывал, – назидательным тоном добавил он.

Впрочем, проникновению этой ночью на территорию поселка чего-нибудь мельче автомобиля Степаныч вряд ли смог бы помешать. Заперев на замок шлагбаум, сторож совместно с супругой Надеждой Денисовной отпраздновал Новый год поллитровкой водки и жареным деревенским гусем. В час ночи Степаныч уже завалился спать и был поднят с постели трезвоном сигнализации.

– Значит, все было тихо, – продолжал капитан Шмельков.

– Тише некуда, – подтвердил Степаныч, которому' перед внезапным подъемом почему-то снилась рыбалка.

– Тише некуда, а предмет большой исторической ценности пропал, – скорбно произнесла домработница-снайпер.

– Окно не трогали? – тут же сообразил Шмельков, каким образом мог проникнуть внутрь дома грабитель.

– Вон только он руками цеплялся, – указала Татьяна Филимоновна на Петьку.

– Так я же не знал, – принялся оправдываться мальчике. – Наталья Владимировна так кричала! Я думал, ее тут вообще убивают.

– Стулом убивают? – изумленно переспросила Коврова-Водкина. – Нет, преступник меня не трогал. Я вообще его не видела.

– Надо бы вам фамильное наследие прятать надежней, – укоряюще покачал головой капитан Шмельков.

– Я росла и воспитывалась с верой в человеческую порядочность! – парировала удар хозяйка дома.

– Ты следы, капитан, посмотри, – тем временем напомнила Филимоновна. – А то вдруг метель начнется. Тогда вообще ничего не отыщешь.

– Ах! – вдруг схватилась за сердце Коврова-Водкина. – Боюсь, мне этой трагедии не пережить.

Анна Константиновна кинулась к ней.

– Валокордина, пожалуйста. Он в буфете, – слабым голосом попросила хозяйка дома.

– Идите. А мы с Татьяной Филимоновной останемся, – распорядилась бабушка Димы и Маши.

Остальные, спешно одевшись, высыпали на улицу. Ночь по-прежнему была тихой. Только теперь еще ярко светила луна. В ее холодном сиянии на глубоком снегу ясно виднелись огромные следы. Они шли в двух направлениях. Из леса к саду. И от окна гостиной обратно в лес.

– Осторожней. Не затопчите! – предупредил капитан Шмельков.

Он извлек из кармана фонарик и двинулся в лесную часть участка. Преступник, похоже, шел, не разбирая дороги. По снегу в лесу были протоптаны две тропинки. Одна к сараю, который стоял возле забора, другая – к калитке, через которую Татьяна Филимоновна ходила лесным путем в магазин – так было гораздо короче. Преступник, однако, почему-то ни тем, ни другим путем не воспользовался. Следы шли прямо через кустарник и петляли по глубокому снегу между елями.

– Старайтесь за мной попадать след в след, – обратился Шмельков к ребятам и сторожу. – Иначе тут так натопчем, что вся картина окончательно смажется.

– Я вообще следовать дальше не буду, – отказался Степаныч. – У меня полуботинки парадные. Портить не хочется. И застудиться боюсь. Ты, капитан, мне после расскажешь.

Он остался. Ребята, конечно, последовали за капитаном. Проваливаясь в снег, они несколько раз падали. Сапоги у всех троих были уже насквозь мокрыми, но они останавливаться не собирались. Вот, наконец, и забор.

– Вот черт! – поводил фонариком в разные стороны капитан.

Ребята вмиг оказались рядом. Алексей Борисович продолжал растерянно оглядываться. Следы отчетливо доходили до забора, и все. На заборе была натянута колючая проволока. Только самоубийца мог решиться через нее Перемахнуть. Похоже, преступник взлетел в воздух и исчез.

– Вы что-нибудь понимаете? – посмотрел Петька на капитана.

– В том-то и дело, что ничего, – мрачно ответил тот.

 

Глава III

ДРУЗЬЯ БЕРУТСЯ ЗА ДЕЛО

Такого у нас, пожалуй, еще не было, – сказал худой долговязый Дима.

– А прошлым летом? – напомнила Маша про призрак, который явился им из старой стены.

– Там хоть условия подходящие были, – отозвался Петька. – Призракам вроде сам Бог велел появляться в развалинах старых имений, а тут…

– И все равно мистика, – тихо проговорила Маша.

Трое ребят немного отстали от капитана Шмелькова. Тот, продолжая рыскать лучом фонарика по сторонам, двинулся по глубокому снегу вдоль изгороди.

– Пошли, – сделал шаг вперед Дима.

– Не торопись, – отозвался Петька. – Мне надо, пока он не видит, замерить след. Только вот ничего подходящего нету, – обшарил он один за другим карманы джинсов и теплой куртки.

– А это что? – показала Маша на шнурок, который был продет внизу Петькиной куртки.

– Молодец, – улыбнулся тот. – Растешь над собой.

Мигом развязав узлы, он вытянул длинный шнурок из куртки и нагнулся над следом. Маша и Дима тоже нагнулись.

– Помоги, – повернулся Петька к Маше.

– А что надо делать? – не поняла та.

– Придерживать вот тут, – выбрав самый отчетливый отпечаток ноги преступника, Петька натянул шнурок.

– Все, отпускай, – скомандовал он Маше. Поднявшись с земли, он завязал на шнурке узел.

– Теперь дома останется только сантиметром смерить, – удовлетворенно произнес он.

Диме что-то показалось странным. Он поглядел туда, где по идее должен был находиться капитан Шмельков. Луна по-прежнему ярко светила. Следы на снегу виднелись очень отчетливо. Вот след преступника, а вот – капитана. Видно было, что он двигался вдоль забора. Затем след Алексея Борисовича обрывался столь же внезапно, как и следы преступника. Только в другом месте.

– Вот черт! – дрогнул голос у Димы.

– Ты что? – как раз к этому времени запихнул шнурок в карман куртки Петька.

– Чего, чего, – пристально вглядывался в даль Дима. – Шмельков пропал.

– Как? – хором воскликнули Петька и Маша.

– Очень просто, – ответил Дима. – Его нигде нет.

– Может, он к дому пошел? – предположила сестра.

– Ну, если только по воздуху, – двинулся вдоль забора Дима. – Видите, где его следы кончаются.

Луна вдруг исчезла за тучей. Повалил густой снег. Стало совсем темно.

– Что-то мне это совсем не нравится, – зябко поежился Петька.

– Хорошенький Новый год, – проворчал Дима. – Сперва ограбление, а теперь Шмельков…

– Слышите? – застыла на месте Маша.

– Что это? – пробормотал Петька. Где-то недалеко раздавался треск.

– Кабан? – вздрогнул Дима. – Их, говорят, сейчас в Подмосковье много.

– Помогите! – послышался жалобный возглас.

– Вот тебе и кабан! – сказал Петька.

Они побежали на голос. Возле забора со дна глубокой ямы, шурша пожухлыми листьями, пытался выбраться капитан Шмельков.

– Держитесь, Алексей Борисович! Мы I сейчас! – бодро крикнули дети.

Минуту спустя они помогли капитану выбраться.

Вид у Алексея Борисовича был не слишком-то бравый. На шинель и шапку налипли пожухлые листья и снег.

– Вспомнил! – не сводя глаз с капитана, воскликнул радостно Дима. – Филимоновна тут силосную яму устроила и сваливает всякий мусор из сада.

– Кому силосная яма, а кто через это чуть не погиб, – мрачно отреагировал на сообщение Алексей Борисович. – Указатели в таких случаях надо ставить. Особо когда зима. Я как туда ухнул, вообще душа в пятки ушла. Запросто перелом ноги мог произойти.

– Давайте мы вам поможем, – начали в Шесть рук отряхивать капитана ребята.

Приняв относительно презентабельный Вид, Алексей Борисович зажег фонарик и вновь двинулся вдоль забора.

– Е-мое, – пробормотал он чуть погодя. – След-то совсем засыпало.

Следов грабителя теперь и впрямь уже не было видно.

А снег все продолжал идти.

– Чего ж делать-то? – озирался в растерянности по сторонам капитан. – У меня даже точно в сознании не зафиксировалось, на каком участке забора след оборвался. И еще это внезапное падение в яму.

– Я помню, где обрывались следы, – ответил с уверенным видом Петька.

– Ну, ты даешь, – с уважением поглядел на него капитан Шмельков. – Показывай.

Петька повел всю компанию вдоль забора налево.

– Здесь, – резко остановился он. – Видите?

Он поднял голову. Остальные проследили за его взглядом. Чуть ниже ряда колючей проволоки из доски торчал погнутый ржавый гвоздь.

– Не ошибаешься? – покосился с сомнением капитан на Петьку.

– Абсолютно точно, – покачал тот головой. – Я еще, когда мы сюда первый раз подошли, пытался понять, не перелез ли грабитель через забор. Ну и запомнил, что под колючей проволокой гвоздь торчит.

– И молодец, что запомнил, – похвалил Алексей Борисович.

Он осветил фонариком снег. Там возле самых досок еще явственно виднелся отпечаток тупого мыска – все, что оставила метель от следов грабителя.

– Место установили. Но что это нам дает? – начал мыслить вслух капитан Шмельков. – А ни фига не дает, – махнул он в отчаянии рукой. – Только еще один висяк.

– Какой висяк? – не поняла Маша.

– Тихо ты! – шепнул ей в самое ухо Петька. – Не сбивай его.

Маша умолкла, капитан, к счастью, слов ее не расслышал и продолжал мыслить вслух.

– У нас уж и так в отделении два висяка по поводу краж в этой местности. У одного бизнесмена «линкольн» новый угнали, пока он на даче в своей личной сауне парился. С концами машина исчезла. А у кинорежиссера Дорожкина целый зверинец исчез.

– Как зверинец? – не выдержал Петька.

– Обыкновенно, – уже вовсю разошелся Алексей Борисович. – Попугая редкого, крокодила живого взрослого и целый аквариум с пираньями – все увели.

– На каждую вещь свой охотник есть, – философски заметил Дима. – Думаю, наверняка по наводке работали.

Петька украдкой хмыкнул. Похоже, криминальная жизнь в окрестностях Красных Гор била ключом.

Капитан умолк. И начал вновь с растерянным видом прохаживаться взад-вперед вдоль забора.

– Может, грабитель под забором пролез? – подал идею Дима.

– Пролезешь тут, – тут же отверг его версию Петька. – Забыл, что ли, как Филимоновна прошлым летом забор укрепила?

– Верно! – засмеялась Маша. – Тут теперь точно никому не пролезть.

Когда в июне прошлого года Красные Горы потрясла весть о первом за многие годы преступлении, домработница-снайпер всерьез озаботилась судьбою любимой хозяйки. Она призвала из деревни двух своих великовозрастных племянников Юрку и Борьку, и те под ее руководством всего лишь за день обнесли огромный участок Ковровой-Водкиной колючей проволокой. Словом, как сказала тогда Настя, осталось только ток по колючей проволоке провести.

Это сейчас и рассказали наперебой друзья капитану Шмелькову.

– А вообще-то у этой старухи Водкиной с ее Филимоновной голова в порядке? – с надеждой посмотрел на друзей Алексей Борисович.

– Вообще не всегда, – честно ответил Петька. – Но шкатулка у нее точно на камине стояла.

– Беда, – с досадой поморщился Шмельков. – Если шкатулка была и факт сигнала о краже имеется, хочешь – не хочешь придется заводить дело.

Алексея Борисовича такая перспектива очень расстроила. Чтобы хоть как-нибудь разрядиться, он изо всей силы врезал рукою в перчатке по самому центру забора. Доска как-то странно клацнула.

– Ишь ты! – уставился на забор капитан. Не успели еще ребята сообразить, что к чему, как Шмельков отодвинул доску в сторону. В заборе образовался широкий лаз.

– Вот вам и вся загадка, – пробормотал Алексей Борисович. – Он доску внизу оторвал, и прощайте.

Димка просунул голову сквозь лаз. Шмельков светил фонарем на снег. За забором виднелась часть еще одного, уже изрядно припорошенного метелью следа. Дальше шла тропинка к магазину. Все четверо разочарованно на нее уставились. Даже если она сейчас не была бы запорошена свежим снегом, проследить по ней путь преступника не представлялось возможным. Этой дорогой ходили в магазин жители всех близлежащих дач.

– Ладно, – сказал Шмельков. – Хоть одной загадкой меньше. Пойду еще раз в доме осмотрю. Может, хоть там какая-то ясность возникнет.

В прихожей дома Ковровой-Водкиной они столкнулись с Иваном Степановичем. Путь сторожа Красных Гор лежал в противоположном направлении. Он уверенно двигался к выходу.

– Уже уходишь, Степаныч? – с явной завистью покосился на него капитан Шмельков.

– Вынужден из-за промоченных ног, – отвечал бывший заслуженный работник органов правопорядка. – Мне сейчас одолжили теплые носки второго покойного мужа хозяйки. Но от ботинок все равно идет холод, и есть опасность здоровью. А на мне как-никак весь поселок.

– Ладно, – зевнул Алексей Борисович. – Я к тебе завтра утром зайду. Потолкуем.

– Это уж обязательно, – с важностью согласился Степаныч. – Ну, бывай.

И, пройдя мимо ребят с таким видом, точно их тут «вообще не стояло», он отбыл к своему сторожевому пункту и к супруге Надежде Денисовне.

Коврова-Водкина, напичканная валокордином, валидолом, настойкой пустырника и каплями Вотчела, сидела в столовой, где ее поили чаем и развлекали беседами Татьяна Филимоновна и Анна Константиновна.

– Нашли бесценную шкатулку? – требовательно воззрилась она на капитана Шмелькова.

– Ради Бога, скажите, что скоро найдете, – шепнула ему Анна Константиновна.

– Скоро найдем. Мы на верном пути, – послушно соврал слабым голосом капитан Шмельков. После сегодняшнего дежурства и суматошной ночи он уже едва держался на ногах.

– Прекрасно, молодой человек, – свысока похвалила хозяйка дачи. – Прошу только помнить: вам доверено дело международной важности.

– Вы мне хоть объясните, что в шкатулке было, – попытался выяснить капитан Шмельков.

– Я ничего не забыла! – бодро отозвалась Коврова-Водкина. – Даже и не надейтесь, юноша. Всю жизнь свою помню. Как на ладони. А в особенности счастье совместных лет с незабвенным моим покойным Вадимом Леонардовичем.

– Да я… – пробовал оправдаться капитан.

– Лучше слушайте, молодой человек! – сверкнула глазами Наталья Владимировна. Капитан послушно умолк. Он вспомнил, что дома, в деревне Барки, его ожидает жена с, вкусным новогодним ужином. И детишки, наверное, уже скоро проснутся, с тоскою (взглянув на часы, подумал он.

– Мой второй муж, Вадим Леонардович (Водкин, был величайшим светилом медицины, – продолжала хозяйка дома. – Из люб-1ви к нему я даже взяла двойную фамилию. Тем более что ему я обязана поздним даром небес.

– Какой дар небес? – решил перебить Коврову-Водкину капитан.

– Моя драгоценная дочь Светлана! – с пафосом отвечала хозяйка дома.

Ребята разом фыркнули. Светлана жила московской квартире матери. На дачу наезжала лишь раз в месяц. И в конце почти каждого визита мать ей устраивала бурные скандалы. На расстоянии она, однако, дочь очень любила.

– А в этой шкатулке конкретно что содержалось? – тщетно стремился к ясности Шмельков.

– Я же вам говорю, – начала раздражаться Коврова-Водкина. – Там фамильное наследив моего незабвенного Вадима Леонардовича!

– Наследие тоже бывает разное, – логично заметил Шмельков.

– Там было все наследие! – резанула ладонью воздух Коврова-Водкина. – И оно бесценно для мира!

Капитан Шмельков озадаченно поскреб затылок. Затем с сосредоточенным видом извлек из волос прошлогодний репей.

– Драгоценности, что ли? – наконец решил уточнить он.

– О, молодежь! – воскликнула хозяйка дома. – Да будет вам, юноша, известно: есть ценности превыше золота и бриллиантов!

Капитан Шмельков растерянно хмыкнул. Ребята переглянулись. Они уже знали: когда старуха Коврова-Водкина впадает в подобное состояние, добиться от нее чего-нибудь путного невозможно.

– Знаете, Алексей Борисович, мы, пожалуй, пойдем, – зевнула Анна Константиновна. – С ней сейчас говорить все равно бесполезно. Возраст, – добавила она едва слышным сочувственным шепотом. – Пойдемте, ребята. Спать пора.

Дима и Маша уже едва не падали от усталости и впечатлений.

– Петька, пойдем к нам ночевать, – предложили близнецы, натягивая теплые куртки.

– Нет, – покачал головой тот. – Як себе. Вдруг на даче что-то случится?

Родители Петьки уехали. Он в эти каникулы жил на даче один. А Анна Константиновна кормила его и присматривала.

– Тогда ждем тебя утром к завтраку, – сказали ему на прощание Дима и Маша.

– Знаете, лучше позавтракайте и сразу ко мне, – многозначительно посмотрел на друзей Петька. – И вот еще что, – пользуясь тем, что Анна Константиновна в это время прощалась с Ковровой-Водкиной, оторвал он в сторону Диму. – Попытайтесь узнать у бабушки, что было в этой шкатулке. Наверняка она знает.

– Заметано, – кивнул головой Дима. – Ты тоже тут не зевай.

– Спокуха, – солидно ответил Петька. Анна Константиновна и внуки ушли.

– Давай, Владимировна, спать уложу, – скомандовала Ковровой-Водкиной домработница.

Та с готовностью поднялась из кресла. Ночное происшествие ее тоже порядком вымотало.

– Мне бы еще все тут осмотреть, – робко обратился к хозяйке дома Шмельков.

– Нет, смерть моя им была вряд ли нужна, – вновь перестала слышать Наталья Владимировна. – Думаю, они стремились только похитить шкатулку с семейным наследием.

– Смотри, капитан, все, что нужно, – подтолкнула Татьяна Филимоновна хозяйку двери в спальню. Шмельков первым делом подошел к распахнутому окну. Петька, стараясь не привлекать к себе внимания, следовал за ним по пятам.

– Факт проникновения интересный, – чуть погодя проворчал Алексей Борисович. – Видишь? Шпингалеты целы. Словно бы кто-то к приходу преступника все заранее подготовил.

– То есть вы хотите сказать, что окно заранее было открыто? – пересохло у Петьки во рту от волнения.

– Именно, – подтвердил Алексей Борисович. – Снаружи шпингалет никак не открыть. Во всяком случае, без нарушения целостности стекла. А стекла, как видишь, целы. Слушай, – вдруг насторожился капитан. – А ты почему не уходишь? Посторонним вообще не положено.

– Но мы же сегодня все время вместе, – возразил Петька. – Ив лес вы нас с собой брали. Тем более я вам помочь с осмотром могу. Я хорошо помню, что где в гостиной обычно стоит и лежит.

– Ну, если поможешь, – сдался Шмельков. Ему очень хотелось быстрее вернуться домой. И он надеялся, что с помощью Петьки оперативней произведет осмотр. – Тогда давай, я тут с окном закончу, – повернулся он к Петьке, – а ты посмотри, нет ли еще каких-то пропаж? Только старайся пальцами ничего не хватать.

– Это я знаю, – кивнул головой мальчик. Он на минуту прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Затем, внимательно осматривая каждую мелочь, принялся медленно мерить шагами гостиную. Все, кроме огромной шкатулки, вроде бы находилось на обычных местах. Хотя… Петька внимательно посмотрел на старинный столик карельской березы. Книги. Англо-русский словарь, который тут почему-то осел уже года два назад. Длинные ножницы. Телефонный аппарат. Серебряный обрезатель для сигар в виде собачьей головы. Им пользовался покойный муж Ковровой-Водкиной. Петька хорошо помнил его: высокий толстый мужчина с седыми усами и вечной сигарой в зубах. Коврова-Водкина, разумеется, сигар не курила, но обрезалка так и осталась после смерти мужа лежать на столике. Теперь… Петька с удивлением уставился на пробел между привычными вещами. Ну конечно же…

– Алексей Борисович! – позвал он. – Скорее сюда. Еще две вещи пропали!

 

Глава IV

ТАЙНОЕ БРАТСТВО СОБИРАЕТСЯ НА ЗАСЕДАНИЕ

Проснувшись в первом часу дня, Петька тут же прошлепал босиком к телефону и набрал номер Серебряковых. Ждать пришлось довольно долго. Наконец после десятого гудка в трубке послышался голое Димы.

– Чего вы там возитесь? – спросил Петька.

– Мы не возимся, а спим, – недовольно пробормотал в ответ старый друг детства. – Каникулы все-таки. И легли-то когда…

– Я бы на вашем месте поторопился, – с упреком проговорил Петька.

– Да мы скоро будем, – бодро включилась по параллельному аппарату в разговор Маша. – Бабушка уже завтрак на кухне готовит. Сейчас мы с ней немного поговорим за едой и…

Девочка выдержала паузу. Петька понял: близнецы перед сном не успели расспросить Анну Константиновну о шкатулке.

– Ладно. Вы там особенно не задерживайтесь, – поторопил еще раз Петька. – У меня тоже новости есть.

– Ну да? – наконец слетел сон с Димы.

– Естественно, – хмыкнул Петька. – Мы со Шмельковым легли позже вашего. До встречи, – положил он трубку.

Так. Теперь надо позавтракать. Петька поставил чайник на газовую плиту и пошел умываться. К возвращению мальчика из ванной чайник уже весело свистел.

– Посмотрим, что у нас тут есть, – открыл Петька дверцу холодильника.

Там нашлись яйца. Дальнейших исследований Петька проводить не стал. Чего зря время терять. Глазуньи на завтрак ему вполне хватит.

Он уже снимал с плиты шипящую сковородку, когда в дверь несколько раз настойчиво позвонили.

– Ну, молодцы! – никак не ждал Петька такой расторопности от Димы и Маши.

Он широко распахнул дверь. В прихожую вместо близнецов, пылая от новогодней радости, ввалился старый поселковый кровельщик дядя Сережа Петров.

– Вы? – оторопел Петька.

– А то, – шмыгнул носом дядя Сережа. – Ты уж меня извини, я человек народный. Вот пришел… С новогодним праздником… Так сказать, счастья и радости…

С каждым словом старого кровельщика прихожая поступательно наполнялась терпким запахом перегара. Такое сочетание было для дяди Сережи вполне обычным. В Красных Горах об этом знал каждый. Люди лишь удивлялись, каким образом дядя Сережа ни разу за много лет безупречной работы не упал с крыши. В подобный феномен действительно было трудно поверить, ибо порой бывалый кровельщик даже и по земле-то передвигался с трудом. Однако во время работы у него словно открывалось второе дыхание. Дядя Сережа и сам говорил, что ему на высоте «легче дышится».

Наконец год назад в организме дяди Сережи случился какой-то сбой. Это имели честь наблюдать как раз во время прошлых зимних каникул Петька и его родители.

Тогда перед Новым годом началась оттепель, и крыша мироновской дачи неожиданно дала течь. Был срочно призван кровельщик. Приняв по доброй традиции из рук хозяйки стакан водки, дядя Сережа полез на конек крыши и ловко заделал дыру. Затем он принялся прямо сверху подавать советы Петькиной маме по поводу снега. По мнению дяди Сережи, его скопилось на крыше у Мироновых чересчур много, и он брался решить эту трудность.

Соглашение было заключено. Дядя Сережа принялся счищать снег. Петька как раз возился на дворе с лыжами, поэтому дальнейшие события развернулись при его непосредственном участии. Кровельщик неожиданно выкрикнул одно из заветных народных слов и, прихватив по дороге параболическую телевизионную антенну «Кросна», за которую хотел удержаться, заскользил по скату крыши.

Петька замер. Тарелка антенны каким-то неведомым образом оказалась под дядей Сережей, и тот ехал по крыше словно на саночках. Когда же скат крыши был в рекордный срок пройден, кровельщик использовал антенну в качестве парашюта. С ней в обнимку он и вошел штопором в большой ноздреватый сугроб.

Позже врачи «Скорой помощи», увозившие дядю Сережу в больницу, удивлялись:

– Упасть с такой высоты в таком возрасте, и всего легкий подвывих левой стопы!

Словом, месяц спустя дядя Сережа вновь уже лазал по крышам поселка. А вот параболическую антенну пришлось поменять.

Стоя сейчас рядом с кровельщиком в прихожей, Петька понял, что символическим визитом дело не ограничится.

– Кушать готовишь? – шумно принюхался дядя Сережа к запаху яичницы.

– Пойдемте со мной вместе завтракать, – пригласил Петька.

Кровельщик не отказался. Скинув видавший виды ватник прямо на пол прихожей, он прошествовал вместе с Петькой на кухню.

– Только я, знаешь… – перешел к главной цели визита дядя Сережа. – У меня правило… Закуску зря не переводить. Тем более в праздник… Я человек народный.

Петьке намек был совершенно ясен. И нельзя сказать, чтобы это вызвало у него радость. Выпив, старый кровельщик обычно впадал в лирическое настроение и по крайней мере в течение часа предавался воспоминаниям о ценах на водку и закуску в прежние времена. Мальчику слушать его сейчас не хотелось. Вот-вот должны прийти Димка с Машкой. И так уже все утро потеряно. Надо срочно заняться расследованием.

– Ты что ж, один в доме-то? – уселся за стол дядя Сережа.

– Один, – честно признался Петька, о чем впоследствии очень жалел. – Родители в командировке. До самого конца каникул.

– Тогда наливай, – сделал свой вывод из ситуации бывалый дядя Сережа. – Праздник все же… Поздравиться надо…

– Сейчас посмотрю, есть ли что у отца, – сдался Петька.

Он оставил дядю Сережу на кухне и направился в столовую. Там его взгляд остановился на экзотической бутылке. Она стояла у папы в баре уже два года. «Как раз то, что нужно», – осенило Петьку. В бутылке была эфиопская водка. Подарил ее Петькиному отцу какой-то приятель. Папа ее за обедом однажды попробовал и был вынужден выплюнуть. Если верить Валерию Петровичу, напитка омерзительней даже и не вообразить. Вспомнив об этом, Петька решил предложить именно этой водки дяде Сереже. Тогда он долго не засидится.

Взяв бутылку, Петька на всякий случай отвернул пробку и понюхал. В нос ему шибануло запахом клопомора. Петька с довольным видом направился в кухню.

Тут в дверь опять раздался звонок. Петька прямо с бутылкой экзотической водки бросился открывать.

– Я вижу, ты времени зря не теряешь, – ехидно покосилась на бутылку Маша.

– Внештатная ситуация, – мотнул головой в сторону кухни Петька. – Там дядя Сережа.

– Повадился, – проворчал Дима. – Он уже бабушку сегодня утром с постели поднял. Пришлось ему какой-то ликер поднести.

– Думаю, этого он много не выпьет, – отвернув пробку, дал Петька понюхать Диме напиток.

– Это что, ацетон? – попятился в ужасе тот. – Ты же его отравишь.

Тут его ноги запутались в ватнике дяди Сережи.

– Вот черт! – едва удержался он на ногах.

– Ладно. Пошли спровадим его скорее, – посмотрел на часы Петька. – И так все утро насмарку.

– О-о! Молодежь! – очень обрадовался их приходу на кухню кровельщик.

Вопреки своим правилам в плане закуски он прямо со сковородки доедал столовой ложкой Петькину яичницу.

– Хорошо умеешь готовить, – похвалил он мальчика. – Выпить принес?

– Да. Только не знаю, понравится ли? – честно предупредил Петька.

– Давай стакан. Водка плохой не бывает, – убежденно ответил дядя Сережа.

В следующее мгновение он уже залпом опрокинул в себя стакан эфиопской.

– Замечательное вино! – с блаженством потер он руки. – И духовитость такая. Сразу видно: не нашенская. Умеют же делать! – явно начал впадать в поэтическое настроение дядя Сережа. – Помню, после войны… Ну, я еще с твоего позволения, – потянулся к бутылке он.

– Нет, дядя Сережа, – быстро проговорил Петька. – Давайте я вам лучше ее подарю.

– Всю? – не поверил своему счастью тот. – А папка не заругается?

– Нет, берите.

Результат превзошел самые смелые ожидания членов Тайного братства. Запихнув каким-то образом огромную эфиопскую бутылку в брючный карман, кровельщик бросился к выходу.

– Ватник забыли! – напомнил Петька. Дядя Сережа, не останавливаясь, подхватил ватник под мышку и скрылся за дверью.

– Ну, с этим мы вроде справились, – вздохнул Петька. – Только вот есть очень хочется.

– У тебя еще в холодильнике яйца остались? – деловито спросила Маша.

– Полно, – подтвердил тот.

– Тогда давай я тебе яичницу сделаю, – начала отмывать сковородку под краном девочка. – Кстати, главная новость. Сейчас Настя приедет. Она полчаса назад мне звонила.

– Отлично! – просиял Петька. – Тайное братство кленового листа в сборе!

Настя ему очень нравилась. С тех самых пор, как в прошлом году поселилась с родителями на бывшей даче художника Мишина по соседству с Серебряковыми.

– Они справили в городе Новый год, – возилась у плиты Маша. – А теперь сюда на все каникулы.

– Уже выехали? – решил уточнить Петька.

– Не знаю, – пожала плечами девочка. – Настя сказала, что скоро приедут.

– Может быть, мы тогда ее подождем? – посмотрел на друзей Петька. – Чего два раза одно и то же пересказывать.

– Ты Командор, тебе и решать, – вспомнила Маша Петькину детективную кличку.

– Да я вообще не настаиваю, – покраснел тот.

– Вот и правильно. Ешь яичницу, – поставила перед ним горячую сковородку Маша. – Чего вы там вчера обнаружили со Шмельковым?

– Ну, – обжигаясь яичницей, начал Петька. – Там еще кое-что пропало.

– Пропало? – вскочил на ноги Дима.

– Что пропало? – уставилась на Командора Маша.

– Очень странный набор, – наконец заглотил яичницу Петька. – Подождите-ка, я попью, – схватился он за стакан с апельсиновым соком, который дядя Сережа почему-то пощадил. – Ну вот, – продолжил наконец Командор. – Выяснилось, что, кроме шкатулки, из гостиной исчезли серебряная пепельница и кинжал в кожаном чехле. Про пепельницу ничего сказать не могу. Но кинжал старинный и ценный. Вадим Леонардович, когда был жив, моему отцу однажды им хвастался. Оказывается, это кинжал из семейных реликвий графов Строгановых. Там даже на лезвии и на рукоятке их герб выгравирован.

– Ничего себе! – присвистнул Димка. – Выходит, настоящее ограбление!

– Именно, – кивнул головой Петька. – Только какое-то необычное.

– Чем необычное? – не поняла Маша. – Залезли и сперли ценные вещи.

– Если бы, – возразил Командор. – Во-первых, и залезли-то как-то странно. Шмельков осмотрел окно и…

Из передней послышался заливистый звонок.

– Настя! – воскликнули хором трое друзей.

– Я открою! – первым кинулся к двери Петька.

– Привет! – едва Командор открыл дверь, Настя тут же влетела в дом.

С лета она еще чуть-чуть вытянулась. Большие зеленые глаза сверкали от радости.

– Машка и Димка уже у тебя? – сорвала она с головы черную шапочку. Ярко-рыжие волосы рассыпались по плечам.

– Тут!

– Тут мы! – выбежали близнецы из кухни.

– Знали бы вы, какую я провела работу ад предками, чтобы к вам попасть! – вешая куртку, весело тараторила Настя. – Они, видите ли, хотели меня на каникулы в какой-то пансионат везти. С лечебно-оздоровительными процедурами. Но я, как видите, тут! – звонко расхохоталась она. – Жаль только, что преступления никакого нет.

– Наоборот, – усмехнулся Дима. – Это тебя до сегодняшнего дня не было. А преступление у нас уже есть.

– Прямо в новогоднюю ночь и случилось! – с такой гордостью выпалила Маша, словно бы речь шла о чем-то приятном.

– Идите врать! – оторопела рыжая девочка.

– А мы и не врем, – с очень серьезным видом подтвердил Петька.

– Слушай, а ты почему без очков? – заметила Настя.

– Я теперь в линзах, – объяснил Петька. – Понимаешь, стал заниматься боевым тай-дзи-тюанем. Я там же все время в движении. Очки очень мешают. Вот предки мне линзы и сделали.

– Тебе так даже лучше, – похвалила Настя.

– Во всяком случае, удобнее, – старался Петька изо всех сил скрыть довольную улыбку.

– Что там за преступление-то у вас? – вновь вернулась к самому главному Настя.

– Слушайте, – взял, как и прошлым летом, бразды правления в свои руки Петька. – Давайте сперва где-нибудь поудобней устроимся. Предлагаю в гостиной. А то у меня в комнате, – посмотрел он на второй этаж, – полный бардак. Даже постель не успел убрать.

Миновав коридор, ребята вошли в просторную гостиную. Мебель там была старая, массивная. Ее покупали еще покойные Петькины дед и бабка, которые, как и большинство представителей первого поколения дачников Красных Гор, проводили тут круглый год.

Когда все расселись вокруг овального стола, Петька быстро пересказал Насте суть дела. Затем вернулся к тому, на чем остановился, когда она позвонила в дверь.

– Шмельков осмотрел окно. Вроде бы кто-то заранее шпингалеты поднял.

– Ты хочешь сказать… – посмотрела на Петьку внимательно Настя.

– Я пока ничего не утверждаю, – тихо ответил тот. – Но, похоже, тут был какой-то сговор.

– С кем сговор-то? – взвился Дима. – Филимоновна, что ли, окно грабителю подготовила?

Настя при одной мысли о Филимоновне расхохоталась.

Ей было известно не хуже остальных, что домработница-снайпер готова растерзать каждого, кто хоть в мыслях покусится на имущество любимой хозяйки.

– Филимоновна, конечно, нет, – улыбнулся Петька. – А вот ее племянники Юрка с Борькой…

Остальные подались вперед. Любимые племянники Филимоновны, тридцатилетние бугаи Юрка и Борька, которых она вырастила вместо покойной сестры, особенно праведной жизнью не отличались. К тому же они порой бывали нечисты на руку. Иногда, производя мелкий ремонт в Красных Горах, они прихватывали какую-нибудь ерунду из имущества хозяев. Правда, если те это вовремя замечали и вещь хозяевам Действительно оказывалась нужной, Юрка с Борькой безропотно возвращали ее. Однако факт оставался фактом. Хотя, правду сказать, особо серьезных проступков за племянниками домработницы-снайпера не числилось.

– Нет, Юрка с Борькой сами бы никогда до такого не додумались, – снова засомневался Дима. – А потом, если они что стырят, то всегда вместе. А возле дачи нашли следы только одного человека.

– Кстати, удалось выяснить, что было в шкатулке? – посмотрел Петька на близнецов.

– Бабушка знает, что там какая-то медицинская монография Вадима Леонардовича. Ей Коврова-Водкина говорила.

– И все? – разочарованно протянул Петька.

– Пока нам ничего больше из бабушки вытянуть не удалось, – ответила Маша.

– Конечно, Ковровой-Водкиной верить не во всем можно, – окинул Петька выразительным взглядом друзей. – Но тут она, вероятно, права. Вадим Леонардович был знаменитым врачом. Вдруг он действительно совершил какое-то важное открытие в медицине?

– Тебя послушать, так из-за этого в дом залезли, – засомневался Дима. – Чего же эта шкатулка с семейным наследием столько лет зря стояла? Могли бы раньше украсть.

– Этого я пока тоже не понимаю, – пожал плечами Петька. – Но обычное ограбление исключается.

– Почему? – упорствовал Дима.

– Потому что, если ты просто хочешь (украсть какие-то ценности, да еще заранее к этому готовился, то возьмешь кинжал графа Строганова. Ну, в крайнем случае, пепельницу из серебра. Но не потянешь по глубокому снегу увесистую шкатулку с рукописью, – отвечал Петька.

– Ну, шкатулка, положим, тоже старинная, – уточнила Маша. – Я у бабушки спрашивала. Она говорит, как минимум, девятнадцатый век.

– Да там много других вещей есть, – хорошо помнила Настя по прошлому лету дачу Ковровой-Водкиной. – Например, у нее в буфете старинные золотые стопочки. Гораздо ценней шкатулки. И нести легче.

– И картины у нее там отличные, – подхватил Петька. – Если заранее все рассчитать, то вырезал их из рам, свернул в рулон – ходу.

– Много тебе Юрка с Борькой в живописи понимают! – засмеялась Маша.

– Мы же уже договорились про Юрку с Борькой, – поморщился от досады Командор. – Они даже если бы и залезли, больше, чем бутылку из холодильника, ничего унести не решились бы.

– Ну а если это не они, тогда скажи нам, пожалуйста, кто окна открыл заранее? – спросил Дима. – Филимоновна не могла, Коврова-Водкина тем более. Кто у нее еще в доме бывает? Если только наша бабушка. Но она вроде не по этому делу.

– Это уж точно! – расхохотались друзья.

– Тогда, выходит, и красть было некому? – развела руками Настя.

– Но ведь украли, – заговорил вновь Петька. – И окно кто-то открыл.

Он умолк. Остальным тоже сказать было нечего.

– Слушайте! – вдруг вскочила на ноги Настя. – А если Юрку и Борьку кто-нибудь нанял?

– Именно! – тут же усек ход ее мыслей Петька. – Кому-то надо проникнуть ночью в дом Ковровой-Водкиной. Ему известно, что братья туда иногда заходят. Он за определенную плату их подбивает открыть шпингалеты. Дальше грабителю остается выждать, пока в доме все спать улягутся. Затем он толкает окно и уносит шкатулку.

– Шкатулку? – переспросила Маша.

– Да, – уверенней прежнего повторил Петя. – Теперь я окончательно убежден: охотились именно за ней. Точнее, за ее содержимым. А все остальное схватили для отвода глаз. Капитан Шмельков, кстати, тоже пришел к такому же выводу.

– Меня удивляет только, зачем грабитель полез в новогоднюю ночь? – задумчиво проговорила Настя. – Спать все поздно ложатся. И риска гораздо больше, чем в обычное время.

Друзья вновь задумались.

– По-моему, я поняла, – первой нарушала тишину Маша. – Такое можно сделать, только если боишься, что тебя кто-ни-5удь опередит.

 

Глава V

ВАЖНЫЕ ОТКРЫТИЯ

Значит, придется действовать сразу по нескольким направлениям, – подвел итог Командор. – самое главное – надо хоть приблизительно установить, что за медицинскую монографию написал Вадим Леонардович Водкин. тут нам, наверное, может помочь только наша бабушка, – посмотрел мальчик на близнецов.

– Да ничем она не поможет, – вяло откликнулся долговязый Димка.

– Вечно ты сразу руки опускаешь, – немедленно возразила сестра. – Сегодня же попытаюсь из бабушки вытянуть все, что можно.

– Тогда сама и расспрашивай, – проворчал недовольно Дима. – Знаю я нашу бабушку: как только ты ее спросишь про Водкина, тут же в воспоминания вдарится. И тогда уж надолго. Я лично не собираюсь с ней все каникулы проводить.

– Ну и дурак, – ответила Маша. – Бабушка ведь биолог. И Вадим Леонардович е ней и с дедушкой много общался.

– Именно! – загорелись глаза у Петьки.

– Чего именно? – недовольно покосился на него Дима. – Вот бабушка нам и расскажет, как знаменитый хирург Водкин влюбился в Коврову, которая, видите ли, тогда была писаной красавицей.

– Ради такого дела можно и про роман с Ковровой послушать, – уверенно произнес Петька. – Неужели не понимаешь: биология и медицина – науки смежные. Если Водкин и ваши дедушка с бабушкой дружили, наверняка он им должен был рассказать о своем открытии. Ну хоть в общих чертах.

– На это я и надеюсь, – кивнула головой Маша.

– Ладно, поговорим, – нехотя признал правоту сестры Дима.

– Я на себя возьму Коврову-Водкину, – продолжал Петька. – Во-первых, надо выяснить, кто, кроме Филимоновны, заходил в последние дни к ней на дачу. А потом, хочу посмотреть, не пропало ли что-нибудь еще в гостиной: я ночью запросто мог что-то упустить из виду. А нам сейчас любая деталь важна.

– Ой, я тоже к Ковровой-Водкиной хочу, – вызвалась Настя.

– Пойдем, – постарался как можно более равнодушно отреагировать Петька. – У тебя память хорошая. И у Ковровой-Водкиной ты много раз летом бывала. Вдруг я что-нибудь проворонил, а ты заметишь.

– И вообще, пошли скорее на улицу! – вскочила на ноги Настя. – В машине сидела-сидела, пока сюда ехала, сейчас вот уже сколько времени тут сидим…

Остальные тоже уже изнывали от неподвижности.

– Действительно, надо пройтись, – согласился Командор. – Погуляем, оглядимся. Вдруг что-нибудь интересное на глаза попадется.

– Чего там увидишь? – пожал плечами Дима. – Забыл, что ли? Ночью все следы снегом запорошило.

– Да я не про следы, – уклончиво отвечал ему Петька, который и сам толком не знал, что им может попасться в поселке.

Одевшись, четверо членов Тайного братства вышли на улицу. День выдался пасмурный. В небе по-прежнему кружились снежинки.

– Догоняйте! – вдруг крикнула Настя и кинулась со всех ног к воротам.

Ребята с удовольствием побежали за ней. Нагнать ее удалось лишь возле калитки.

– Уф-ф! – тяжело отдувался Дима.

– Хилый ты, – расправил плечи Петька.

– Не всем же тай-дзи-юанем заниматься, – ответил Дима.

Петька, компенсируя небольшой рост, чуть ли не с первого класса занимался каким-нибудь спортом. И очень гордился широкими плечами и накачанными мышцами. Диму родители отдали три года назад в теннисную секцию. Но он на первом же занятии умудрился вывихнуть руку и с тех пор неизменно повторял, что спорт для здоровья вреден.

Толкая друг друга в сугроб, друзья основательно вывалялись в снегу. Затем, отряхнувшись, стали кружить по поселку. В глубине участков виднелись дома. Уже начинало смеркаться. В некоторых окнах горел свет. Иные дачи стояли темные. Тут жильцы явно до весны не появятся.

– Приветик! – вдруг послышался сзади голос. Друзья обернулись. Как раз возле дачи Ковровой-Водкиной стояла Люська Кузнецова.

– Вечно она попадается, когда не нужно, – с досадой шепнула Маша.

Люська Кузнецова была ее ровесницей, но они никогда не дружили. Хотя Люськина дача тоже стояла по соседству с Серебряковыми. Всему виною был Люськин характер. Вернее, Люськины комплексы, из-за которых она постоянно обижалась, ябедничала или устраивала скандалы. Ясное дело, что доверять такому человеку не стоит. Впрочем, родители и бабушка Люськи были точно такими же. Это и побудило Анну Константиновну однажды сказать, что Кузнецовы – «тяжелый случай».

Люська по отношению к четверым друзьям испытывала неоднозначные чувства. С одной стороны, эти ребята ей не очень-то нравились. Но с другой, ей было скучно.

Поэтому она неизменно пыталась внедриться в их компанию.

– Чего это вы какие-то не праздничные? – сморщила остренький носик Люська. Сама она была в ослепительно белой шубке из искусственного меха.

– Ну, мы же на даче. Гуляем, – логично заметил Петька.

– Гулять в Новый год тоже принято в праздничном, – не согласилась Люська. – Видели на мне шуба какая, – приняла она кокетливую позу. – Мать в дорогом магазине купила. Там нам сказали, что это последний крик моды. Настоящий синтетический шедевр из полиэстера.

Ребята украдкой усмехнулись.

– Очень красиво, – равнодушным голосом отозвалась Маша. Она сейчас думала только о том, как бы побыстрее отделаться от Люськи.

Люська надулась. Ее маленькие глазки недобро сверкнули. Однако делать ей было совершенно нечего, и она все же решила остаться.

– Я слыхала, тут вчера Водкину обворовали? – посмотрела она туда, где за деревьями виднелся старый двухэтажный дом Натальи Владимировны.

– Вроде бы, – уклончиво отвечал Петька.

– Шкатулку какую-то сперли, Иван Степанович моей бабушке сегодня утром рассказывал, – продолжала Люська. – Говорит, в шкатулке были важные документы.

– Говорят, что да, – на этот раз отозвался Дима.

Друзья переглянулись. Всем четверым было ясно: если Люська узнает, что они занялись расследованием, то уже через час раззвонит об этом на весь поселок. Тогда на деле можно будет поставить крест.

– А у нас, между прочим, сегодня француз обедает, – похвасталась Люська. – Как раз бывший ученик этого Водкина.

– Что? – хором спросили друзья.

– Что слышали, – гордо вздернула голову Люська. – Ну, он вообще не совсем настоящий француз, – принялась объяснять она. – Но человек очень видный. Он уже во Франции несколько лет по контракту работает. А сейчас приехал на время в родные края. Живет у нас в Красных Горах. Ему Волковы на зиму дачу сдали.

– Так это же через два участка от меня! – вырвалось у Петьки.

– Ну да. В трехэтажной, – подтвердила Люська.

Старую трехэтажную дачу генерала Волкова знали все. Когда-то, еще задолго до того, как в поселке стали строиться кирпичные особняки «новых русских», она была местной достопримечательностью. В ней даже лифт имелся. Потом генерал умер. Родственники его обеднели. Лифт давным-давно испортился. Дом обветшал. Да хозяева тут почти и не появлялись. Они в основном сдавали дачу жильцам.

– Вот мать и думает, – продолжала Люська. – Живет тут Даниил Георгиевич, это ученика Водкина так зовут, совсем один. Поэтому позвала его на новогодний обед. Через час к нам прибудет.

– Сильно вам повезло, – не удержался от колкости Дима.

– А вы все такие же, – сощурилась Люська. – Правильно мать говорит: есть люди, для которых ничего святого не существует.

Беседуя с Люськой, друзья медленно шли вперед. Теперь они поравнялись с воротами Ковровой-Водкиной.

– Там кто-то ходит, – вдруг сказала Люська.

Ребята проследили за ее взглядом. Возле дома Ковровой-Водкиной, озираясь по сторонам, ходил взад-вперед какой-то странный незнакомец. Лица видно не было. Его почти полностью скрывал лыжный вязаный шлем.

– Что будем делать? – посмотрел Дима на Петьку.

Незнакомец тем временем остановился возле того самого окна, в которое ночью залез грабитель. Взявшись обеими руками за карниз, он подтянулся и заглянул в гостиную.

– Бежим! – решительно отворил калитку Командор.

– Вы куда? – крикнула Люська.

– Тихо! – шикнул на нее Петька. – Сама, что ли, не видишь? Возле дома опять кто-то шляется. Люська умолкла.

– Скажешь еще хоть слово, убьем, – потрясла кулаком перед ее носом Маша.

– Заходим с другой стороны дома, – скомандовал Петька.

Члены Тайного братства свернули к крыльцу. Вдруг Петька предупреждающе поднял руку. Ребята остановились. Незнакомец в лыжном шлеме теперь стоял на крыльце, приложив ухо к входной двери.

– Выслеживает, – забыв о Люське, проговорил Дима. – Точно охотится за…

Тут Петька с силою ткнул его в бок. Дима умолк.

– Чего выслеживает? – подалась вперед Люська.

– Что надо, то и выслеживает, – ответила Маша. – Сказано ведь: молчи!

Незнакомец еще некоторое время постоял у двери, затем сошел по ступенькам вниз и вновь стал огибать дом. Ребята, прячась за кустарником, который обильно произрастал на участке Ковровой-Водкиной, старались не выпускать странного человека из виду.

Петька немного отстал от Маши и Люськи.

– Что скажете? – обратился он тихо к Диме и Насте.

– По-моему, это как раз конкурент, – предположила Настя.

– Я тоже так думаю, – согласился Дима. – Этот тип явно охотится за шкатулкой. Только не знает, что ее уже нет.

– Кстати – это хуже всего, – внезапно побледнел Петька.

– Какая разница? – не понял Дима.

– Большая, – ответил Командор. – Если этот тип в дом залезет и не найдет шкатулку, он запросто может подвергнуть пыткам Наталью Владимировну.

– Ужас какой! – вздрогнула Настя. – Что же делать?

– Сейчас я, пожалуй, к нему подкрадусь и вырублю, – решился на крайнюю меру Петька. – Я один прием знаю отличный. Потом мы его свяжем и вызовем капитана Шмелькова.

Незнакомец тем временем заглянул еще в несколько окон. И направился по уже проторенному пути к окну гостиной.

– Приготовились, – тихо сказал друзьям Петька.

Маша на всякий случай караулила Люську. Дима и Настя, переглянувшись, вытащили шнурки из курток. Мальчик и девочка первый раз в жизни оценили это устройство. Раньше они шнурками никогда не пользовались.

– Как только он упадет, ты вяжешь руки, я – ноги, – шепотом распределил Дима обязанности между собой и Настей.

Петька, выглядывая из-за куста сирени, готовился к решительным действиям. Незнакомец, как ребята и предполагали, вновь замер возле окна гостиной. Сейчас он попытается залезть внутрь. Неужели ему тоже известно, что окно не заперто?

Мужчина в вязаном шлеме еще раз огляделся по сторонам. Руки его легли на карниз. Петька вылез из-за куста сирени и стал подкрадываться к незнакомцу. Он сделал еще несколько шагов вперед. Теперь взгляд мальчика был прикован лишь к незнакомцу. Тот, вместо того чтобы лезть в окно, начал вдруг прыгать на месте, словно бы согревался. «Для отвода глаз, – сообразил Командор. – Если кто-нибудь с улицы заметит, то вроде бы ничего подозрительного. Просто гость Ковровой-Водкиной прогуливается по саду».

– Стоять и не двигаться! – вдруг раздался голос из зарослей шиповника.

Петька вздрогнул и обернулся. Однако приказ относился не к нему. Из шиповника, направляя ружье на незнакомца, вылез Степаныч в милицейской фуражке.

– Руки вверх! – последовала новая команда сторожа. – В случае действий стреляю без предупреждения.

Иван Степанович прицелился.

Мужчина в вязаном шлеме охнул и стал оседать на землю.

– Не двигаться! Кому сказано! – тут же вновь гаркнул Степаныч. – Развелось, понимаешь ли, тут агентов международного шпионажа.

– Иван Степанович! Это я первая шпиона заметила! Еще от ворот! – поняв, что дело важное, решила прославиться Люська. Члены Тайного братства разом состроили ей рожи, одна другой страшнее, но было поздно. Степаныч на них уже обратил внимание.

– Вам, интересно, что тут понадобилось? – сурово оглядел он компанию вездесущих подростков. – Я понимаю, Люся, – решил ее выделить сторож. – Ты заметила подозрительное и зашла.

Люську Степаныч ценил. Вернее, не Люську, а ее бабушку Евдокию Борисовну. Она иногда приходила в сторожку попить чайку, и в это время Степаныч получал от нее четкую информацию о личной жизни дачников. Евдокия Борисовна всегда все знала.

– Так мы тоже заметили подозрительное, – ответил сторожу Петька.

– Вы ничего хорошего заметить не можете, – отрезал сторож. – И вообще попрошу не мешать. Освободите территорию!

Ребята были вынуждены покориться. Постоянно оглядываясь на Степаныча и незнакомца, которого сторож держал по-прежнему на мушке, ребята побрели к воротам. Теперь оставалось лишь спрятаться и выжидать, какие действия предпримет Степаныч.

– Дура ты все-таки! – неласково покосилась Маша на Люську. – Надо было тебе вылезать?

– Могу вообще уйти. Мне с вами неинтересно, – сварливо проговорила та. – У нас скоро француз.

Люська первой открыла калитку и, не оборачиваясь, пошла к своей даче.

– Одна несомненная польза есть, – констатировал Петька. – Мы от нее на какое-то время избавились.

– Не понимаю, как тут Степаныч то оказался? – пробормотал с озадаченным видом Дима.

– Сам не знаешь? – усмехнулась Маша. – Степаныч всегда появляется случайно именно там, где не надо.

Вообще-то, обычно так оно и бывало. Однако на этот раз Маша ошиблась. Сторож поселка Красные Горы появился около дачи Ковровой-Водкиной совсем не случайно.

Дело в том, что как раз в то время, как Тайное братство кленового листа собралось у Петьки на заседание, к Ивану Степановичу пришел капитан Шмельков.

– Ничего нового? – зябко потер руки после лютого мороза Алексей Борисович.

– Пока дополнительных сведений никаких, – с важностью отозвался Степаныч, который как раз перед приходом капитана едва успел умыться и позавтракать.

– Плохо, – вздохнул Шмельков. – Явный висяк. Никто никого не видел. Никто ничего не знает. Следы, и те вчера окончательно замело.

– Не так уж все безнадежно, – ободрил Степаныч. – Могу поделиться версией. Как старший с младшим, – никогда не упускал он случая подчеркнуть свой богатый опыт работы на ниве правопорядка. – Да ты садись. В ногах правды нет.

Капитан Шмельков опустился на стул. С той поры, как отсутствие транспортного средства вынудило его повсеместно передвигаться пешком, он особенно стал ценить мгновения отдыха.

– Сел? Теперь слушай, – провел пятерней по стриженным почти наголо седым волосам Степаныч. – Пока ты ночью шуровал со следами, я с хозяйкой провел беседу. Она от волнения, конечно, многое путает. Но факт налицо: шкатулка в себе содержала какую-то ценность международного класса.

– Ну и что тебе это дает? – спросил тоскливо Шмельков.

– Сам, что ли, не понимаешь? – горделиво расправил плечи Степаныч.

Он сейчас чувствовал себя очень зорким и мудрым. От превосходства над молодым капитаном круглое лицо сторожа раскраснелось. На губах играла улыбка.

– Не понимаю, – покачал головой Алексей Борисович. – Что бы там ни было, а шкатулка исчезла. И похититель, кроме следов на снегу, никаких улик не оставил.

– Нет, – возразил Степаныч. – Им оставлена крупная улика. И она мной рассматривается в характере его преступных намерений.

Теперь Шмельков, не мигая, смотрел на бывшего заслуженного работника органов правопорядка. Ход его мыслей был капитану пока не понятен.

– Муж у Натальи Владимировны являлся видным хирургом, – продолжал Степаныч. – Ему могли быть доверены важные государственные секреты.

– Что же он их в шкатулке хранил на камине? – засомневался Шмельков.

– Где хранил, это не нашего ума дело, – поморщился Степаныч. – Главное, что о факте наличия тайны на даче Ковровой-Водкиной кто-то знал. Полагаю, это лицо свое, поселковое.

– Чего ж он так долго дожидался-то? – спросил Алексей Борисович.

– Это явление мне как раз понятно, – отмахнулся Степаныч. – Раньше времена были построже. А теперь идеалы подорваны. Вся страна идет на продажу. Вот кто-то из терпящих материальные затруднения дачников и вознамерился продать родину за медный грош.

Шмельков побледнел. «Если это действительно так, – пронеслась паническая мысль в голове, – сюда скоро нагрянет всякая контрразведка. И корреспонденты газет. А у меня даже транспорта нету. В хорошем же виде я им покажусь!»

Правда, смятение капитана длилось всего лишь миг. Он почти тут же сообразил, что версия сторожа не выдерживает никакой критики.

– Слушай, Степаныч. Если это такой уж расчетливый и холодный шпион, чего же он в новогоднюю ночь-то полез? – решил взять реванш за доставленное волнение Алексей Борисович. – Мог бы и по-простому в обычный день тайну похитить. Или вообще, когда Водкина отлучилась, шкатулочку вскрыть отмычкой. У подобных шкатулок замочки-то – тьфу. Открыл крышечку, документик в карман, и вообще до двадцать первого века никто не хватится. А?

Степаныч досадливо крякнул. С этой стороны версия у него совсем не была проработана, и возразить Шмелькову он ничего не мог.

– Вот я и говорю, – победоносно продолжал Алексей Борисович. – Тут что-то другое кроется.

– Не в то время, Шмельков, ты рос, – обиженно буркнул Степаныч. – Нету в тебе настоящей патриотической подозрительности.

– Пойду я, Степаныч, дела, – не желал обострять конфликт капитан.

– Как знаешь, – даже не стал провожать его сторож.

С уходом Шмелькова рвение Степаныча доказать свою правоту лишь возросло. Он, еще сам не зная зачем, быстро надел овчинный полушубок и, тщательно зарядив ружье, направился к даче Ковровой-Водкиной.

Трудолюбие сторожа было немедленно вознаграждено. На участке маячил неизвестный в подозрительном лыжном шлеме. Степанычу сразу стало понятно: честный человек не будет так тщательно закрывать лицо, чтобы остались одни очки. Когда же странный мужчина принялся топтаться вокруг дачи, у Степаныча созрела уверенность: это наверняка сообщник шпиона. И, выждав удобный момент, сторож поселка Красные Горы выскочил из кустов шиповника…

…Ребята засели за деревьями возле ворот Ковровой-Водкиной. Вскоре послышался скрип шагов. Петька выглянул из укрытия. Степаныч, уткнув ружье в спину незнакомцу, приближался к калитке.

– Стоять! – крикнул он, выходя за ворота.

– Отпустите! – жалобно отвечал незнакомец.

– Вот органа соответствующие сейчас вызову, с ними и разбирайся, – отозвался сурово Степаныч. – Вперед!

Путь их явно лежал к сторожке. Выдержав дистанцию, ребята пошли следом за ними.

 

Глава VI

НАКОНЕЦ-ТО ВСПОМНИЛА…

Поторапливайся! – ткнул ружьем в спину задержанному Иван Степанович. – Врагов много, а я один. У меня еще дела сегодня есть.

Дела у Степаныча на сегодня и впрямь были: супруга Надежда Денисовна просила его заменить на кухне испорченный выключатель.

– Тем более отпустите, если вам некогда, – принялся тут же канючить незнакомец в шлеме. – Неужели не видите: никакой я не враг. И не вор.

– Ты не вор. Это верно, – тоном, в котором угадывались без труда холодная голова и горячее сердце, ответил Степаныч. – У тебя профиль другой.

– Ну наконец-то! – не уловил издевки задержанный. – Конечно, у меня профиль другой. Я – химик.

– А ну, не балуй! – пресек Степаныч попытку задержанного повернуть снова к даче Ковровой-Водкиной. – Видали мы таких химиков. И ботаников тоже. У всех вас одна задача. Зашибить деньгу путем подрыва могущества родины.

Члены Тайного братства, кравшиеся за кустами, которые росли вдоль дороги, переглянулись. Похоже, дело принимало и впрямь нешуточный оборот. Степаныч остановился.

– Не двигаться, – предупредил он задержанного. – В случае вероломства стреляю без предупреждения. – Незнакомец послушно замер.

– Чего это они посреди дороги встали? – шепнула за кустами на ухо Командору Настя.

Тот лишь пожал плечами. Секунду спустя все разъяснилось. Черпнув из сугроба пригоршню снега, Степаныч принялся растирать уши. Милицейская фуражка была по такому морозу чересчур легким головным убором. Степаныч, однако, никогда не изменял принципам. Раз в поселке случился криминал, значит, нужно принять соответствующую форму одежды.

– Вперед! – взял снова ружье на изготовку сторож.

Ребята слышали, как незнакомец шумно вздохнул и обреченным шагом поплелся дальше. Возле сторожки они не остановились. Иван Степанович свернул от шлагбаума влево.

– В правление ведет, – шепнул Петька друзьям.

Те понимающе кивнули. Если Степаныч что-то подозревал, то обычно отправлялся вместе с очередной жертвой в контору. Члены Тайного братства это в прошлом году уже на себе испытали. Сторож тогда учинил им форменный допрос.

– Бедняга, – посочувствовала незнакомцу в вязаном шлеме Настя.

– Интересно, он правда?… – посмотрела Маша на Командора.

– Кто его знает, – шепотом отвечал тот. – Вообще-то, по нашей версии, все вроде сходится, но не хотелось бы.

Остальные с ним были согласны: если незнакомец и впрямь замешан в похищении шкатулки, ребятам тут больше делать нечего, Шмельков с помощью Степаныча, конечно же, быстро отыщет второго преступника. Сторож тем временем отомкнул ключом дверь правления и весьма-таки грубым образом принялся с помощью приклада вталкивать внутрь незнакомца.

– Вы что, совсем? – вяло сопротивлялся тот. – За кого вы меня принимаете?

– За того, кем являешься, – громко ответил сторож. – А ну, входи! И без глупостей там!

Незнакомец шагнул в проем двери. Степаныч с ружьем – следом. Вот он уже хлопнул дверью. Дверь с шумом ударилась о косяк и вновь приоткрылась. Видимо, в следственном раже сторож забыл, что в правлении не английский замок.

– Большая удача, – пробормотал Петька. Он выждал еще с минуту. Степаныч явно своей оплошности не заметил.

– Сидите тихо, пока окно не откроется, – распорядился Командор.

Друзья его поняли. Всем было давно известно расположение комнат в правлении. Петька имел в виду окно так называемой комнаты для посетителей. В ней и в будние дни обычно никого не бывало. И уж тем более вряд ли кто-нибудь туда зарулит первого января.

– Ждем, – прошептали друзья.

Петька выскользнул из-за дерева. В несколько прыжков достиг правления. Встал вплотную к стене. И, пригнувшись, чтобы Степаныч случайно его не засек из окна, подбежал к крыльцу. Там он еще мгновение прислушивался. Затем шмыгнул в приоткрытую дверь.

Прошло совсем немного времени, и окно комнаты для посетителей услужливо распахнулось. Юные детективы короткими перебежками достигли его.

– Ну, ты молодец! – похвалил Командора Димка.

– Я мог бы еще быстрее, – отозвался вполголоса Петька, – если бы тут не было бумагой на зиму заклеено. Пришлось отдирать. Лезьте скорей.

Сперва Димка начал подсаживать девочек, а Петька помогал им влезть наверху.

– Ну, все, – наконец вспрыгнул Дима на подоконник и, поскользнувшись, тут же стремительно вернулся снова на улицу.

– Ну, ты у нас камикадзе, – покачал головой Петька.

– Забыл? – поправила Маша. – Он же у нас Терминатор.

Это была тайная кличка Димы. Дали ее ребята ему за то, что он вечно на что-нибудь натыкался или куда-то падал.

– На себя посмотри, – огрызнулся Дима и потер руку.

– Залезть-то сможешь? – выглянула из окна Настя.

– Уж как-нибудь, – проворчал Дима. На этот раз он вскарабкался с большими предосторожностями.

– Ну, наконец! – затворил окно Петька.

Они на цыпочках прошли по коридору к маленькой комнатке, которая гордо именовалась «кабинетом председателя правления». Там стояли письменный стол, телефон, два кресла и одна табуретка. Председатель сюда приходил крайне редко. В остальное же время комната была предоставлена в ведение Степаныча, и сторож поселка Красные Горы подобной честью очень гордился.

Допрос был еще в начальной стадии. Сперва задержанный что-то невнятно бормотал. Затем Степаныч ему ответил:

– Если уж ты шпион, то имел бы хоть мужество. А то его взяли, он сразу и раскис. В мои годы враги родины были покрепче. Я ведь даже еще соответствующих органов не вызывал.

Рядом с кабинетом председателя было что-то напоминавшее комнату для заседаний. Тут обычно раз в два года проводились отчетно-выборные собрания. Петька жестом показал туда. Все четверо быстро вошли. Дело в том, что комната для заседаний отделялась от кабинета председателя фанерной перегородкой, которая не доходила до потолка. Рядом с перегородкой притулился стол президиума. Ребята тихонько на него взобрались. Теперь им было не только слышно, но и прекрасно видно Степаныча и незнакомца.

– Что-то тут жарко, – как раз сдернул с головы лыжный шлем задержанный.

– Потом еще жарче будет, – пообещал Степаныч. – Сейчас компетентные органы вызову.

– Зачем? – в ужасе уставился на него незнакомец.

Теперь ребята могли как следует рассмотреть его. На вид ему было лет сорок. Редкие темные волосы. Рассеянный взгляд. И носик пуговкой.

– Зачем вам нужны компетентные органы? – дрожащим голосом переспросил незнакомец.

– Затем, что у меня самого служебная деятельность в прошлом, – потянулся к телефону Степаныч. – Я с такими, как ты, теперь только на общественных началах работаю.

– Погодите! – стал вырывать незнакомец телефонную трубку из рук Степаныча. – Сейчас я попробую со Светланой соединиться. Или Наталье Владимировне позвоню. Вдруг она уже дома? Тогда все объяснится.

Степаныч побагровел. Кулак его тяжело опустился на председательский стол.

– Ты мне именами цинично не прикрывайся. Следствием по делу о похищении уже установлено, что преступник скорей всего состоял в отношениях с хозяйкой дачи.

– А при чем тут я? – изумленно уставился мужчина на общественного представителя правопорядка.

– Ты мне дурочку тут не валяй, – ответил ему прямым несгибаемым взглядом Степаныч. – Советую лучше признаваться чистосердечно. Я потом этот факт засвидетельствую перед компетентными органами. Тогда его тебе зачтут в плане некоторого смягчения участи.

– Прекратите! – вдруг крикнул фальцетом незнакомец. – Я требую, чтобы вы позвонили Наталье Владимировне. Я – жених ее дочери!

Маша и Дима отпрянули от дыры в стене и скорчились от беззвучного хохота.

– Вы чего? – покрутил пальцем у виска Петька.

– Потом, – тихо простонал Дима и чуть не свалился со стола на пол.

Сдавленные смешки близнецов донеслись до сторожа.

Он с подозрением огляделся. Однако не обнаружил ничего примечательного.

– Мыши, – наконец констатировал он. – Либо крысы. Их тут в подполе полно.

– Звоните Ковровой-Водкиной! – все агрессивнее наседал на него мужчина. – Либо моей невесте, а ее дочери Светлане Вадимовне Водкиной!

Услыхав это, Дима и Маша зажали ладонями рты и быстро покинули смежную комнату.

– Вы куда? – устремились за ними Петька и Настя.

– Совсем обалдели, – продолжал Командор, когда они уже были на безопасном расстоянии от кабинета председателя. – Степаныч нас запросто мог застукать.

– Пошли, – поманил остальных на улицу Дима. – Нам там больше делать нечего.

Сказано это было с большой убежденностью. Петька и Настя, еще толком не понимая, что произошло, послушно последовали за близнецами.

– Ну, чего там? – спросил Петька, когда они вновь оказались на улице.

– Ой, не могу! – теперь уже во весь голос расхохоталась Маша.

Дима последовал ее примеру. Насте почему-то тоже стало смешно. Секунду спустя она уже хохотала вместе с близнецами.

– Типичный пример массового психоза, – укоряюще посмотрел на друзей Командор.

– Вот и нет, – наконец успокоилась Маша. – Бабушка перед Новым годом рассказывала. У Светы, дочки Ковровой-Водкиной, появился недавно третий жених.

– А два остальных жениха где? – заинтересовалась Настя.

– Не жениха, а мужа, – поправила Маша. – Они, по словам Ковровой-Водкиной, совершенно не вписывались в семью, и Света с ними рассталась.

– По-моему, Света сама в семью Ковровой-Водкиной не слишком-то вписывается, – вспомнил Петька о напряженных отношениях Натальи Владимировны с дочерью.

– Ну, уж я там не знаю, какими критериями Коврова-Водкина руководствуется, – продолжала Маша. – Главное, у Светланы теперь третий жених. Он действительно химик. Коврова-Водкина им очень довольна и надеется, что Светлана наконец родит ей внука.

– Ни фига себе! – присвистнул Петька. – Светлана-то вроде не первой молодости.

– Бабушка то же самое Ковровой-Водкиной говорила! – вновь засмеялась Маша. – Но старуха никаких возражений слышать не хочет. Она еще очень занятно по этому поводу выразилась. Подождите-ка. Сейчас вспомню, – приложила девочка указательный палец ко лбу. – А! Вот! Коврова-Водкина ответила бабушке, что в их роду огонь зрелой любви неизменно приносит дитя!

– Обалдеть! – звонко захохотала Настя.

– Тише, – призвал всех к порядку Петька. – Если этот тип в шлеме и правда третий жених, я хочу посмотреть, что будет.

Ребята спрятались за деревьями и не сводили глаз с крыльца правления. Ждать им пришлось недолго. Минут через пять дверь широко распахнулась. С крыльца, гордо расправив плечи, неспешной походкой спустился химик. Шлем на его голове был поднят и превратился в обыкновенную шапочку с помпоном. От лица третьего жениха веяло спокойствием и достоинством.

– На волю с чистой совестью, – прошептала Маша.

– Прекрати! – зашелся от нового приступа хохота Петька.

Тут их веселье было подогрето новым явлением. На крыльцо семенящей походкой выплыл Степаныч.

– Вы уж меня извините, Арнольд Сергеич, – подобострастно бормотал он. – Как говорится, производственная ошибка. От большой, так сказать, заботы о жизни и безопасности вашей будущей тещи.

– Слушайте! Вы отстанете наконец от меня? – вонзился в Степаныча гневным взглядом химик. – Мне с вами общаться уже за сегодняшний день надоело. Вам бы в концлагере быть надсмотрщиком.

И, отвернувшись от сторожа Красных Гор, третий жених Светланы направился в сторону дачи будущей тещи.

– Сейчас Степаныч что-нибудь скажет, – пробормотал сквозь смех Петька.

Но сторож только с досадой махнул рукой и снова исчез за дверью правления.

– Пошли, – скомандовал Петька друзьям.

На улице уже стало почти совсем темно.

– Нас уже бабушка, наверное, ищет, – сказал Дима.

– Ой, и мне от предков сейчас наверняка влетит! – прибавила шаг Настя. – Я, когда мы приехали, даже в дом не зашла. Сказала маме, что на минутку к вам и вернусь… Думаю, сегодня мы уже не увидимся, – сказала рыжая девочка, когда они подошли к воротам ее дачи. – Предки мне точно какое-нибудь занятие отыщут.

– Тогда до завтрашнего утра, – попрощались с ней остальные.

– Ты не расстраивайся, – добавил Петька. – Все равно до завтра явно ничего важного не произойдет. А утром позавтракаешь и ко мне.

– Договорились, – открыла калитку Настя.

Петька и близнецы прошли до следующих ворот и свернули на участок Серебряковых.

– Сейчас пообедаем, – потер руки Дима. После долгой прогулки по морозу он жутко проголодался.

Петька тоже изнывал от голода.

– Хорошо еще, что я съел яичницу, – сказал он.

– Лучше бы вспомнил, кого ты за это должен благодарить, – лукаво покосилась на него Маша.

Бабушка их заметила в окно.

– Идите скорей, – распахнула она перед ними дверь. – Я только что поела, но все еще горячее.

Ребят уговаривать не пришлось.

– Тут в ваше отсутствие странная история произошла, – начала рассказывать Анна Константиновна, когда члены Тайного братства сели за стол.

– Что там еще? – забыв на мгновение о еде, насторожились ребята.

– Думаю, у несчастной старухи Ковровой-Водкиной после кражи разум совсем помутился, – сочувственно покачала головой Анна Константиновна. – Конечно, она давно уже одряхлела, однако…

Бабушка Димы и Маши умолкла. Затем добавила:

– Ладно. Не буду вам всякими глупостями забивать головы. Коврова-Водкина – это мой крест.

Анна Константиновна это всегда повторяла. Вообще-то они с Ковровой-Водкиной были почти ровесницами. И дружили смолоду. Однако теперь бабушка Димы и Маши ощущала себя по сравнению с ней совсем молодой. И считала, что просто обязана заботиться о Наталье Владимировне.

– Что случилось-то все-таки? – спросила Маша.

– Ах, совершеннейшая ерунда, – поправила брошку на сером платье Анна Константиновна. – Вообразите: звонит мне по телефону бедная Наталья Владимировна и уверяет, будто Арнольдика, ну, этого… третьего жениха Светланы, у нее в саду схватили какие-то вооруженные бандиты и увели. Причем, если ей верить, один бандит был старый, а остальные совсем молодые.

– Как – остальные? – вырвалось у Димы.

– Вот уж не знаю как, – ответила бабушка. – Наталья Владимировна вроде бы видела всех из окна, но не решилась вмешаться.

Ребята переглянулись. Маша прыснула в кулак.

– Нехорошо смеяться над старостью, – нахмурилась бабушка. – Но вообще-то Наталья Владимировна меня очень встревожила.

– Почему? – полюбопытствовал Дима.

– Потому что я, хоть и не врач, а биолог, но, к сожалению, достаточно разбираюсь в медицине, – с драматическим видом произнесла пожилая ученая дама. – Подобные зрительные галлюцинации обычно предшествуют тяжелейшей форме склероза. А это значит, что бедную Наталью Владимировну в самое ближайшее время ждет окончательное слабоумие. Ах, как тяжело доживать до такого!

Тут Дима уронил вилку и уполз вслед за нею под стол.

Маша вдруг резко уткнулась в тарелку с супом. А Петька отвернулся и сделал вид, что его мучает ужасный приступ кашля.

– Что с вами такое? – возмущенно вскинула брови Анна Константиновна.

К счастью для членов Тайного братства, раздался звонок телефона. Аппарат стоял рядом с бабушкой. Она подняла трубку.

– Да, да, Наташа, – услыхали ребята.

Затем наступила пауза. На том конце провода явно сообщали что-то такое, отчего на лице Анны Константиновны появилось выражение растерянности.

– Погоди, Наташа, ты ничего не путаешь? – наконец очень медленно произнесла бабушка Димы и Маши.

На том конце провода вновь возбужденно говорили. А так как Коврова-Водкина всегда отличалась по-актерски поставленным голосом (в молодости она даже недолгое время играла в одном из известных московских театров), до ребят теперь долетали отдельные ее реплики. Особенно четко Петька услышал про «факт вопиющего произвола и беззакония».

– Ты уверена, что Иван Степанович… – снова заговорила Анна Константиновна. – Ах, Арнольдик сам говорит… Ну, ты, Наташа, меня просто до глубины души потрясла. А почему Арнольдик… Ах, ты не услышала…

Ребята уже справились с приступом хохота и теперь с нетерпением ожидали, когда Анна Константиновна положит трубку. Прошло еще четверть часа, и это случилось.

– Я человек справедливый и всегда признаю свои ошибки, – смущенно посмотрела она на ребят. – Кажется, я поторопилась с диагнозом. Бедная Наталья Владимировна, конечно, кое-что перепутала. Например, молодежь ей явно померещилась. Но вот у Ивана Степановича с психикой явно стало неважно, – с тревогой заметила бабушка Димы и Маши. – Он принял Арнольдика за шпиона. И к тому же решил, что он связан с похитителями шкатулки.

Бабушка Димы и Маши всплеснула руками.

– Вообразите себе! Наш сторож угрожал Арнольдику ружьем. Отвел его насильно в правление и там учинил настоящий допрос. Арнольдик до сих пор в ужасе. Знаете что, – посмотрела она на Петьку и внуков. – Я знаю, вы со Степанычем давно уже в сложных отношениях. Так вот. Прошу вас держаться подальше, пока у него этот шпионский раж не прошел.

– Постараемся, – пообещал за всех Дима.

Ребята были очень довольны таким оборотом событий. Теперь, чтобы про них ни сказал Степаныч, бабушка все равно ему не поверит.

Из дальнейших слов Анны Константиновны юные детективы сумели составить достаточно полную картину сегодняшнего происшествия. Светлана Водкина должна была сегодня навестить Наталью Владимировну. Во-первых, чтобы провести по семейной традиции вместе первый день нового года. А во-вторых, пополнить запас лекарств.

Однако утром у Светланы разыгралась простуда с высокой температурой. Поэтому в Красные Горы был срочно отправлен третий жених Арнольдик. Татьяну Филимоновну отпустили на выходной. Коврова-Водкина и без того была туга на ухо, а тут еще ночью ее накачали успокоительными лекарствами. Словом, она задремала перед телевизором, и настойчивые звонки в дверь третьего жениха дочери ее сознания не достигли. Несчастный Арнольдик, совершенно окоченев на морозе, начал в отчаянии бегать вокруг дома, заглядывая во все окна подряд. Он надеялся хоть таким образом привлечь внимание будущей тещи. За этим занятием он и был застигнут бдительным Степанычем.

Коврова-Водкина увидела только последний акт драмы в саду, но вступиться за Арнольдика не решилась. Вместо этого она начала вызывать по сигнализации Степаныча, чтобы тот обезвредил бандитов. Степаныч, понятное дело, на сигнал бедствия отреагировать не мог, ибо в сторожке никого не было. Надежда Денисовна по случаю праздника пошла к дочери.

– В общем, совершеннейший сумасшедший дом, – заключила рассказ Анна Константиновна. – Сейчас Арнольдик сидит у Ковровой-Водкиной и сам принимает сердечные средства, которые вез для нее.

– Слушай, бабушка, а что там действительно могло быть в шкатулке? – воспользовалась удобным моментом Маша.

– Понятия не имею, – тут же ответила бабушка. – Наташа говорит, что эта шкатулка досталась Вадиму Леонардовичу от дедушки. Тот, как и он, тоже был известным хирургом. И отец Вадима Леонардовича – тоже. Это семейство потомственных врачей. И вроде бы по традиции каждый хранил в шкатулке самые важные свои бумаги.

– И Вадим Леонардович тоже? – спросил Петька.

– Не знаю, – снова пожала плечами Анна Константиновна. – Наталья Владимировна говорит, что ей вроде бы муж незадолго до смерти сказал, будто там хранится какая-то его важная работа. Но она никогда в шкатулку не лазила, ничего в медицине не понимает, и потом… – сделала паузу Анна Константиновна, – доверять словам Натальи Владимировны можно только со скидкой на ее преклонный возраст.

– И ты совсем ничего не знаешь? – вступил в разговор Дима. – Вы же с дедушкой вроде с Вадимом Леонардовичем дружили.

– Это да, – кивнула головой бабушка. – На редкость интеллигентный был человек. С каким-то таким, – подвигала она пальцами, – внутренним аристократизмом. Хотя прадед у него был, говорят, простой крепостной крестьянин.

– Уверена, он вам про свою работу рассказывал, – вновь взялась Маша за бабушку. – Вы же с дедом на науке были совершенно чокнутые. Я сама помню.

– Ну, не так уж чтобы совершенно, – ответила бабушка, – но в общем-то наше поколение было одержимо работой.

– А что Вадим Леонардович? – перехватил у сестры инициативу Дима.

– А что Вадим Леонардович? Он был великим хирургом. Множеству людей жизни спас. А теоретическими исследованиями занимался так, в основном для себя. Хотя… Бабушка Димы и Маши задумалась.

– Господи! – вдруг закричала она. – Как же я раньше не вспомнила! Ну да! Он же нам… Надо срочно…

И, не договорив, она схватила телефонную трубку.

 

Глава VII

НОВЫЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

Ты куда? – посмотрели внуки на Анну Константиновну.

– В милицию, разумеется, – набрала номер бабушка. – Капитан Шмельков очень просил, если что-нибудь вспомню…

– Да что ты вспомнила-то? – вскочив на ноги, заорал Дима.

– Димитрий, возьми себя в руки! – строго посмотрела на него бабушка. Когда ей не нравилось поведение внука, она почему-то называла его Димитрием. – И вообще, нужно вам, братцы, сегодня пораньше лечь спать, добавила Анна Константиновна. – Я давно заметила: после этих бессонных новогодних ночей нервы у детей ни к черту…

– Да при чем тут новогодняя ночь! – продолжал кипятиться Дима. – Каждый день, что ли, грабежи в поселке бывают? Ой!

Последний возглас был просто реакцией на двойную атаку. Петька ткнул Диму в бок. А Маша, не сговариваясь, ущипнула с другой стороны за мягкое место. После этого Дима немедленно прервал монолог и опустился на стул.

– У Шмелькова никто не подходит, – положила трубку Анна Константиновна. – Бедняга, – с искренним сочувствием добавила она. – Ходит пешком по заданиям! А преступники мимо него в «мерседесах» проносятся.

Тут Маша, чувствуя, что бабушка медленно, но верно уходит от главной темы, решила взять дело в свои руки.

– Слушай, а что ты там вспомнила? – вкрадчивым голосом произнесла девочка.

– Что вспомнила? – с удивлением посмотрела на нее Анна Константиновна, Не застав капитана на месте, она уже как-то выкинула из головы, зачем собиралась поговорить с ним.

– Ну, мы же про вас с дедушкой говорили, – еще тише и вкрадчивей прежнего ответила Маша. – И вроде про Вадима Леонардовича. Расскажи нам еще, пожалуйста. Так люблю, когда ты о старых временах вспоминаешь.

– Вот допишу свои мемуары, и прочтете, – ответила Анна Константиновна.

Дети заметили: взгляд ее потеплел, лицо приняло мечтательное выражение. Для Анны Константиновны не было большего удовольствия, чем вспоминать о пережитом.

– Так о чем мы там говорили? – с готовностью посмотрела она на ребят.

– О Вадиме Леонардовиче, – скрывая изо всех сил нетерпение, продолжала все в том же задушевном тоне Маша.

– О Вадиме Леонардовиче? – произнесла задумчиво бабушка, которую, по всей видимости, сейчас посетили совсем другие воспоминания. – Мы с дедушкой общались и с куда более яркими личностями. Однажды, в сороковых годах, сразу после войны, на приеме в Кремле…

Члены Тайного братства обменялись трагическими взглядами. Похоже, Анну Константиновну уносило в совершенно иные дали.

– Бабушка! – спешно вмешалась в процесс воспоминаний Маша. – Ты нам ведь про Вадима Леонардовича рассказывала.

– Нет, Вадим Леонардович – это совсем из другой оперы, – досадливо отмахнулась Анна Константиновна. – Не понимаю, зачем он вам?

Маша и Дима знали: иногда бабушка, прежде чем описать какой-нибудь эпизод своей жизни, проигрывает его на слушателях. Поэтому ей было сейчас очень трудно свернуть вновь на нужную тему.

– Ну, ты же что-то важное вспомнила, – перехватил у сестры инициативу Дима. – По-моему, речь шла о его научных экспериментах.

– Ах да, действительно, – вспомнила наконец бабушка. – Надо капитану Шмелькову обязательно сообщить, когда он тут появится.

– Ты сперва нам сообщи! – уже открыто потребовала Маша. – Во-первых, нам интересно. А потом мы гораздо больше тебя по улице ходим. Вдруг нам Шмельков раньше встретится. Тогда мы ему сразу расскажем.

– Нет уж, – запротестовала бабушка. – Вы тогда попросите его ко мне зайти. Я не привыкла ничего передавать через третьи руки.

– Конечно, Анна Константиновна, – пустился на хитрость Петька. – Мы его сразу же к вам пошлем. Но вдруг он нас спросит, что вы там вспомнили?

– Да, это верно, – кивнула головой Анна Константиновна. – Вам хоть в общих чертах надо знать.

– А я о чем! – решил закрепить успех Дима. – Расскажи нам, какие бумаги были в шкатулке?

– Вам же уже было сказано: что в шкатулке, я никогда не видела, – отозвалась Анна Константиновна. •– Просто мне вдруг неожиданно вспомнился один давний разговор с Вадимом Леонардовичем.

Дима уже раскрыл рот, чтобы поторопить бабушку. Маша вовремя это заметила и наступила ему под столом на ногу. Сейчас нельзя было ни в коем случае вмешиваться.

Анна Константиновна на минуту умолкла. Она словно бы собиралась с мыслями.

– Видите ли, Вадим Леонардович одно время увлекся научными экспериментами, – наконец принялась рассказывать бабушка Димы и Маши. – Честно сказать, он не очень-то посвящал нас с дедушкой в суть дела, да и забылось многое. Лет пятнадцать прошло. Вроде Вадим Леонардович сперва столкнулся с какой-то странной клинической картиной. Затем этот случай некоторое время спустя повторился. Ну да, – кивнула несколько раз головой Анна Константиновна. – Вадим Леонардович сделал двум пациентам операции. Вроде бы все прошло успешно. Но пациентов спасти не удалось. Вадим Леонардович вывел из обоих случаев какую-то закономерность. Затем начал эксперименты в виварии. Он нам с дедушкой говорил, что вроде бы у него материал набрался на фундаментальный научный труд. Мы с дедушкой за него порадовались. Но…

Анна Константиновна вновь умолкла. Взгляд ее был направлен куда-то сквозь ребят. Она погрузилась в прошлое.

– Что «но»? – уже весь исходился Дима.

– Сейчас укушу, – очень тихо пообещала сестра.

– Да просто продолжить исследования Вадиму Леонардовичу не удалось, – объяснила бабушка. – Денег никто не выделил. Вроде бы несколько ученых советов сочло, что эксперимент интересный, но пользы для практической медицины не имеет. В общем, Вадим Леонардович продолжать не стал. Но записи у него, возможно, остались. Кажется, он продолжал потом сам над этим работать.

Бабушка умолкла. Ребята разочарованно вздохнули. Похоже, что их старания прошли впустую. Они, в принципе, и без Анны Константиновны догадывались, что в шкатулке лежат какие-то научные записи.

– Но самое главное-то в другом, – сказала, когда уже никто не ожидал продолжения, бабушка. – Я только сейчас сопоставила факты… Наталья Владимировна мне полмесяца назад говорила, что в гости к ней приезжал кто-то из учеников Вадима Леонардовича и умолял ему дать какую-то неопубликованную работу.

– Вадима Леонардовича? – едва усидел на месте Петька.

– Да, – подтвердила Анна Константиновна. – Этот ученик сейчас работает по контракту в Пастеровском институте. Он очень просил рукопись Вадима Леонардовича. Но Коврова-Водкина наотрез отказалась ее отдать.

– Почему? – не поняли члены Тайного братства.

– Спросите что-нибудь полегче, – развела руками Анна Константиновна. – Я ее сама уговаривала. Хоть архив мужа был бы Разобран. Но на нее просто стих какой-то нашел. Она даже на меня наорала. «Раз, – говорит, – Даниил Георгиевич работает на Другую страну, никаких бумаг моего незабвенного Вадима Леонардовича ему не видать. Этот бесценный архив – достояние нашей родины!» И все. Ни в какую. Этот Даниил к ней еще несколько раз приезжал на дачу. Я один раз его там встретила. Мне он показался человеком вполне достойным. И, главное, бедный от обиды едва не плакал. По его словам, бумаги Вадима Леонардовича, возможно, сократили бы ему несколько лет исследований. Но старуха ни в какую: «Бесценный архив покойного мужа принадлежит только родине!» Даниил ей: «А я-то кто? Ведь через пару лет тоже вернусь в Россию. У нас пока и оборудования такого нет, чтобы ставить подобные опыты». Но Наташа только еще сильней рассердилась. Даже ногами затопала.

– Так ничего и не вышло? – спросил Петька.

– Нет, – покачала головой Анна Константиновна. – Наталья Владимировна на другой же день связалась с каким-то научным архивом в Москве и сказала, что хочет им передать на хранение все бумаги мужа. К ней оттуда как раз должны были приехать после новогодних праздников.

– А шкатулка исчезла! – воскликнул Дима.

– Ну, бумаги-то у Вадима не только в шкатулке, – ответила бабушка. – Их очень много. Наташа вроде и книги его по медицине решила пожертвовать. В общем, надо, чтобы Шмельков узнал, – уже надоело обсуждать эту тему бабушке Димы и Маши. – Пусть сам разбирается. Ладно, друзья мои, – поднялась она на ноги. – Вы меня настроили на рабочий лад. Пойду-ка, пожалуй, перед сном продолжу свои записки.

И она удалилась в бывший кабинет профессора Серебрякова.

Друзья какое-то время молча смотрели друг на друга.

– Дела-а, – протянул наконец Петька.

– Ты просто в точку попал со своей версией, – с восхищением проговорила Маша.

– Да, – не смог скрыть гордости Петька. – Но, в общем-то, тут никакой особой моей заслуги нет. Это, пожалуй, единственная схема, в которую все укладывается.

– Так до мелочей сошлось, – впадал все в большее воодушевление Дима. – Ты, Петька, сам смотри. Из Франции приезжает ученик Водкина. Ему нужны какие-то бумаги. Коврова-Водкина ему их не дает. И созванивается с архивом, куда собирается их сразу же передать.

– И у преступника не остается времени, – подхватила Маша. – Поэтому он и лезет в новогоднюю ночь.

– Как, ваша бабушка сказала, этого ученика зовут? – спросил Петька.

– Кажется, Даниил… Ну да. Даниил Георгиевич! – крикнул вдруг Дима на всю столовую.

– Тише! – призвала его к порядку сестра. – Вспугнешь еще бабушку. Нам совершенно не надо…

Дверь кабинета открылась. Анна Константиновна снова вошла в столовую.

– Нет, все-таки не работается, – объявила она. – Первое января – самый бездельный день в году. Чаю хотите?

Дети дружно кивнули головами. От волнения им и впрямь хотелось пить. Тем более, они помнили, что после новогодней ночи у Анны Константиновны еще оставалась добрая половина торта.

– Тогда пойду чайник поставлю, – направилась в кухню бабушка. – А ты, Маша, посуду со стола убери. И чашки поставь.

Маша стала помогать бабушке. Мальчики остались в столовой одни.

– Ты понял, что это за Даниил Георгиевич? – спросил Дима.

– Что-то очень знакомое, – задумчиво проговорил Петька, который в это время пытался мысленно выстроить факты в какой-то последовательности.

– Ты серьезно еще не догадался? Или просто придуриваешься? – поглядел на него, словно на ненормального, Дима.

– Серьезно! А что? – никак не мог отрешиться от собственных рассуждений Петька.

– Да это же тот самый Люськин француз, – не выдержал Дима. – Он, наверное, как раз у них в гостях сидит.

– Ну, конечно же! – заволновался Командор. – Подожди, подожди… – начал расхаживать он взад-вперед по столовой. Может быть, он специально тут поселился поближе к Ковровой-Водкиной? Тогда все тем более сходится. Что же спрятано было в этой шкатулке, если он так упорно за ней охотился?

– Ты думаешь, он ее правда взял? – не сводил глаз со старого друга Дима.

– Пока это утверждать рано, – солидно ответил Петька. – Вот чего только он тут торчит?

– А вдруг у него просто ностальгия? – вмешалась Маша. Вернувшись из кухни, она уже вынимала из буфета чашки и блюдца. – Мне бабушка сейчас забавную вещь сказала. Оказывается, этот ученик когда-то в детстве и в ранней молодости жил вместе с родителями у нас в Красных Горах. Потом родители умерли, и ему почему-то дачу пришлось продать.

– Почему, почему, – проворчал Дима. – Денег, наверное, не было.

– Ну, может быть, – не стала вдаваться в подробности девочка. – Во всяком случае, если уж он на время вернулся на родину, вполне возможно, ему захотелось пожить в местах, где прошло детство.

– Да, в общем-то, да, – согласился Петь, – Я вот о чем подумал. С одной стороны, если он здесь ради архива Водкина, может, и логично, что ему хочется быть поближе, но с другой стороны… – выдержал паузу Командор. – Станет ли человек всем мозолить глаза после того, как совершил ограбление?

– Я тоже не понимаю, – пожала плечами Маша. – Я бы на его месте лучше во Францию смылась.

– А с другой стороны, – едва слышно прошептал Дима, – вдруг Даниил специально так поступает? Мол, если он тут у всех на виду, то и подозревать его никто не станет.

– Или в шкатулке не то оказалось, – выдвинул новую версию Петька. – И он теперь выжидает удобный момент для нового ограбления.

– Интересно, где он был новогодней ночью? – посмотрела Маша на мальчиков. – Алиби у него хоть какое-нибудь есть?

– Попробуем выяснить, – отвечал Петька. – Но для этого нам, как минимум, надо с ним познакомиться.

– Готово! – вошла в столовую торжественной поступью Анна Константиновна. В руках у нее был поднос, а на нем два чайника. – Тащи, Машка, торт.

– Отложим до завтра, – шепнул близнецам Петька. – Мне лично все равно надо сперва как следует подумать.

Маша принесла из холодильника торт. Вскоре уже все четверо самозабвенно его уплетали…

Наутро юные детективы собрались у Петьки. Близнецы зашли за Настей, и по дороге к даче Мироновых она узнала об открытиях вчерашнего вечера. Поэтому, едва Петька отворил друзьям дверь, как рыжая девочка выпалила:

– Значит, преступник найден?

– Я на твоем месте пока не делал бы столь категоричных выводов, – охладил ее пыл Командор.

– Но все же… Дима и Машка… Ему же архив был нужен! – быстро проговорила Настя.

– Лучше раздевайтесь и проходите в гостиную, – ответил Петька. – Я тут вчера перед сном и сегодня обмозговал кое-что. По-моему, есть много поводов для размышлений.

– Ты хочешь сказать, Даниил – не преступник? – с большим разочарованием посмотрели на Командора трое друзей.

– Я, кажется, этого не говорил, – медленно произнес Петька. – Просто чем больше над этим делом думаешь, тем больше странностей возникает. Кстати, Димка, ты нашу тетрадь принес?

– Забыл, – честно признался тот.

– Хорош, – укоризненно покачал головой Командор, – доверь тебе что-нибудь.

Речь шла о секретной тетради Тайного братства кленового листа – толстом ежедневнике в переплете из натуральной кожи. Туда были занесены устав, клятва, тайные клички.

Кроме того, тетрадь содержала подробнейший отчет о двух предыдущих расследованиях. Хранить ее по уставу Тайного братства полагалось либо в летнем штабе (он базировался в шалаше на краю Петькиного участка, но сейчас, по словам Командора, был «законсервирован» на весь зимний период), либо на чердаке у Серебряковых. Там среди прочей рухляди доживал свой век отличный шкаф, который запирался на ключ. В нем друзья и держали секретную тетрадь.

– Я сейчас сбегаю, – вновь быстро оделся Дима.

– Только скорее, – поторопил Командор. – Я хочу прямо сейчас зафиксировать все, что мы знаем. Память уже не удерживает. В нашей работе каждая мелочь важна. А тут тем более.

Димка убежал. Остальные прошли в гостиную.

– Ты хоть завтракал? – заботливо посмотрела Маша на Петьку.

– Сок выпил, и все, – усмехнулся тот. – Мы вчера так тортом объелись, что ничего не лезет. Ладно. Перейдем к делу.

– А Димка? – спросила Настя.

– Сейчас придет и подключится, – уселся поудобнее в кресло Петька. – А я пока с вами самой главной новостью поделюсь.

– Не трать время. Я уже все от Машки и Димки знаю, – предупредила рыжая девочка.

– Интересно, – горделиво усмехнулся Петька. – Каким образом ты могла узнать у них то, о чем они сами понятия не имеют?

– Ты о чем? – совсем как Анна Константиновна, вскинула брови Маша. – Мы же все новости вчера вместе узнали от бабушки.

– Вы – да, – уже просто светился от гордости Командор. – А я ведь еще домой возвращался. Ладно, пожалуй, все-таки подождем Димку.

Петька включил магнитофон. Они немного послушали музыку. Затем еще раз обсудили события вчерашнего дня. Димки все не было.

– Моего братца только за смертью посылать, – проворчала Маша. – Терминатор недоделанный.

– Может, на него шкаф упал? – засмеялся Петька.

– С этого станет, – кивнула головой Маша.

Петька перевернул кассету. Они еще немного послушали музыку.

– Мне это что-то не нравится, – через несколько минут сказал Командор. – За это время, по-моему, весь ваш чердак привести в порядок можно.

– И даже пол пылесосом почистить, – усмехнулась Маша.

Однако и ее уже начало беспокоить столь долгое отсутствие брата.

– Куда он, действительно, делся? – посмотрела на часы Настя. – Может, сходим за ним.

Тут раздалось три настойчивых звонка.

– Ну, ты даешь! – открыл дверь Петька. Димка, не раздеваясь, влетел в гостиную.

Он раскраснелся. Едва дышал. Глаза испуганно бегали.

– Что случилось? – заподозрила неладное сестра.

– Тетради нету! – выпалил Дима. – Нигде! Я весь чердак обыскал!

– Разве она у тебя не в шкафу лежала? – удивился Командор.

– Ясно, в шкафу, – пропыхтел Дима, – И заперто было. А ключ… – тяжело перевел он дух. – Ключ у меня… Вместе с другими…

Он вытащил из кармана брелок, где вместе с ключами от дачи висел ключ от чердачного шкафа.

– Я его на всякий случай даже в Москву с собой увозил, – внес полную ясность Димка. – Бабушка все равно туда не поднимается. Она говорит, что у нее от высоты кружится голова.

– Та-ак, – протянул Командор. – А еще чего-нибудь с чердака пропало?

– Кто его знает, – растерянно ответил Дима. – Дверцы шкафа распахнуты. И рукописи старые дедушкины почему-то рядом лежат. Я сперва думал, полка в шкафу обвалилась, а потом вижу: тетрадь исчезла.

– Постой-ка, постой, – поднял руку Петька. – В шкафу ведь действительно, кроме нашей тетради, старые рукописи твоего дедушки хранились.

– Ну да, – подтвердила Маша. – Бабушка, после того как дед умер, часть архива оставила в кабинете. Часть отдала к нему в институт. А еще часть отнесли на чердак вместе с этим шкафом.

– Ну, началось, – пробормотал Петька.

– Ты о чем? – не поняли остальные.

– Неужели не ясно? – поглядел на них Командор. – Дедушка ваш биологом был. А Даниил этот, насколько я понимаю, тут шурует в поисках чужих открытий. А вдруг ему, например, известно, что ваш дедушка тоже чем-нибудь важным занимался? Вот он и полез.

– А тетрадь наша при чем? – удивилась Настя.

– Мог прихватить случайно, – ответил Петька. – А мог и заинтересоваться. Как-никак, мы прошлым летом тут два преступления раскрыли. Только если он наши записи прочтет, нам очень трудно придется.

– Да, – помрачнели разом друзья. Каждому из четверых было ясно, что, ознакомившись с записями Тайного братства, Даниил их к себе не подпустит на пушечный выстрел.

– Ну может, он вообще их не станет читать, – с надеждой проговорил Дима. – Его в основном наука интересует.

– И вообще, он мог действовать через подставное лицо, – сообразила Настя. – Ты, Петька, ведь тоже считаешь, что у него вроде бы должен быть сообщник?

– Скорей всего да, – подтвердил Командор. – Кто-то ведь на даче Ковровой-Водкиной поднял шпингалеты у окна. Правда, он и сам туда приходил…

– Ну, если у нас на даче сообщник действовал, он вообще мог нашу тетрадь по ошибке схватить вместе с бумагами деда, – несколько повеселела Маша.

– Ой! – воскликнул вдруг Дима. – Я только сейчас понял…

Не договорив, он закрыл глаза и замер посреди гостиной.

– Да говори же! – поторопили друзья.

– А чего? И скажу, – каким-то не своим голосом отозвался Дима. – Там… на чердаке… по всему полу следы… По-моему, те же, что у Ковровой-Водкиной.

– Бежим! – кинулся в переднюю Петька. Остальные поспешили следом.

– Кстати, я вам еще не сообщил свою новость, – пытался Командор одновременно влезть в рукава куртки и зашнуровать высокие ботинки. – Я вчера выяснил: у Даниила на новогоднюю ночь четкого алиби нет. Ладно, – справился он наконец с верхней одеждой. – Пошли скорей на чердак.

 

Глава VIII

СЛЕДЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТЕ ЖЕ

Откуда ты знаешь про алиби? – стала уже на улице расспрашивать Настя. – Откуда, откуда, – пыхтел от быстрой ходьбы Командор. – Возвращаюсь вчера от Димки и Машки. Только от них вышел, как калитка у Кузнецовых тоже открылась. Гляжу – там Люська в темноте сияет своим шедевром из полиэстера. Рядом с ней родители. И еще какой-то тип среднего роста в кашемировом пальто. «Ну, – думаю, – это наверняка тот самый француз Даниил Георгиевич».

– Главное, имя-отчество у него исконно французское, – засмеялась Маша.

– У Кузнецовых всегда так, – философски заметил Дима. – Если француз, то русский…

– А если шуба, то синтетический шедевр, – подхватила Настя.

– Вы лучше послушайте, – снова заговорил Петька. – Я, конечно, к ним подошел. Вроде бы с Новым годом поздравить. И как бы невзначай говорю: «Хорошо Новый год на даче встречать, правда?» Смотрю я при этом, конечно же, на Даниила.

– А он? – спросил Димка.

– А он мне ответил, что последний раз встречал Новый год на даче очень давно. «Вот, – говорит, – даже сейчас тут живу, а на вчерашнюю ночь старые друзья в Москву вытащили. Только сегодня в полдень обратно вернулся».

– Так вроде бы алиби есть, – сказала Маша.

– Я тебе таких алиби целый вагон могу припасти, – чуть замедлил шаг Петька. – Даже если он и действительно был в Москве, как ты узнаешь, когда он оттуда уехал? А скорей всего он мог вообще никуда не уезжать. Запер дом. Погасил свет. Сделал вид, будто его нет дома. Дождался трех часов ночи. И к Ковровой-Водкиной. А для всех окружающих он встречал Новый год в городе с друзьями и вернулся только в полдень первого числа.

– Но это же, наверное, можно проверить, – возразила Настя.

– А как? – с большим сомнением произнес Дима. – Подойдешь к нему и спросишь: «Дайте, пожалуйста, телефон вашего друга. Мне надо узнать, правда ли вы у него Новый год встречали?»

– Если в дальнейшем понадобится, мы, конечно, проверим, – сказал Петька. – Но пока об алиби Даниила говорить серьезно нельзя. Я лично склоняюсь к мысли, что его вообще нет.

Они открыли калитку Серебряковых и быстро подошли к дому.

– Бабушке ничего не скажем, – скороговоркой предупредил Дима. – Она только зря разволнуется.

– Какой смысл говорить, – согласился Петька. – Нам самим еще непонятно. Вот разберемся, тогда и скажем. А то ведь…

– И вообще, меня сейчас больше волнует другое, – перебила Маша. – Нам надо от бабушки незаметно на чердак проскользнуть.

– Да уж, – пробурчал Дима. – Она наверняка сейчас с нами заведет какую-нибудь беседу. У нее в первой половине дня всегда говорливое настроение. Пожалуй, звонить не будем, – извлек он из кармана ключи и отомкнул замок.

– Быстро наверх, – пропустил он друзей в дом. – Если мы тихо поднимемся, она, может быть, вообще не услышит.

У Петьки вдруг мелькнула догадка: именно так на дачу Серебряковых вполне мог проникнуть преступник. Замок-то в двери самый элементарный, отечественный. Такой при умении не только отмычкой, но и гвоздем откроешь. Но делиться с друзьями он своими соображениями не стал. Сейчас главным было скорее попасть на чердак.

Едва войдя в переднюю, юные детективы поняли: предосторожности были напрасны. Крючок, где обычно висела бабушкина шуба, пустовал.

– Гулять ушла! – обрадовался Дима. – Она это часто делает, перед тем как засесть за свои мемуары.

– Раздеваться все равно не будем, – решил Командор. – Во-первых, времени нет. А во-вторых, в одежде удобнее смыться, если ваша бабушка раньше с прогулки придет.

Они взбежали по лестнице на второй этаж. Там на площадке была приставлена к стене стремянка, которая вела к чердачному люку. – Ого! – первым оказался на чердаке Петька. – Ну и разгром!

Остальные, быстро поднявшись следом за Командором, в изумлении замерли. С первого взгляда можно было бы предположить, будто полки древнего шкафа и впрямь не выдержали натиска бумаг покойного профессора Серебрякова. Замок под их тяжестью раскрылся, и содержимое шкафа полетело на пол. Собственно, Дима сперва так и подумал. Но ведь тетради Тайного братства нигде не было.

Петька наугад перевернул несколько пыльных бумаг. В основном это была машинопись каких-то научных статей.

– Бабушка говорит, это все давно уже опубликовано, – понял Дима, о чем сейчас думает Командор.

– Мы их после просмотрим как следует, – отложил Петька бумаги в сторону. – Ну-ка, – внимательно посмотрел он на створку шкафа. – Точно. Шпингалет верхний выломан.

– Нижнего давно нет. Я помню, – поспешил внести ясность Димка. – А вот на тот, что отломан, я всегда дверь закрывал, прежде чем запереть на замок.

– Значит, взломали, – уже с полной уверенностью произнес Петька. – Ну-ка, давайте следы посмотрим. Показывай, Димка, где они, – вглядывался в полумрак чердака Командор. – А то как бы не затоптать.

– Сам, что ли, не видишь? – ткнул пальцем в пол Дима.

Неподалеку от шкафа часть пола была застелена линолеумом. Там четко виднелось несколько следов.

Петька порылся в карманах куртки.

– Удачно, что я забыл его вынуть, – вытащил он наконец шнурок.

Выбрав отпечаток почетче, Командор, шумно сопя от напряжения, приложил к нему шнурок.

– С точностью до миллиметра, – почти тут же издал он тихое восклицание. Остальные подошли ближе.

– Если не верите, сами измерьте, – протянул им Петька шнурок.

Каждый по очереди измерил след. Все совпадало.

– Интересно, какой же это размер ноги? – полюбопытствовала Настя.

– Не меньше сорок шестого, – отозвался солидно Петька. – А может быть, даже сорок седьмой.

Он медленно двинулся вдоль чердака.

– Вроде бы больше нигде отпечатков нет, – вернулся он наконец к друзьям. – Ладно. Пошли отсюда, пока ваша бабушка не вернулась.

Друзья быстро спустились вниз и вышли на улицу. До обеда еще оставалось время. Поэтому Петька решил, что они сейчас у него на даче еще раз обмозгуют странную кражу.

– Кстати, к вам перед Новым годом никто не заходил? – спросил Петька, когда они уже вновь шагали по улице.

Димка и Маша попытались вспомнить.

– Один раз Коврова-Водкина заходила, – сказала Маша.

– Ну, чердаки явно не по ее части, – тут же со смехом отверг всякие подозрения Командор.

– Еще была Надежда Денисовна, – медленно произнес Дима. – Двадцать девятого декабря. – Она с бабушкой в очередной раз по поводу здоровья Степаныча советовалась. Говорит, Ваня в последнее время стал очень плохо спать.

Друзья засмеялись.

– Это все мимо тазика, – махнул рукой Петька. – Больше никого не было?

– При нас нет, – с уверенным видом отозвались близнецы. – Надо потом у бабушки спросить. Может, кто-нибудь к ней и приходил еще?

– Обязательно спросите, – кивнул головой Командор.

– Слушай, а ты не заметил вчера? У этого Даниила ноги большие? – поинтересовалась Настя.

– Я тебе что, компьютер? – посмотрел на нее обиженно Петька. – Темно ведь было. И я весь на вопросе алиби сосредоточился. Но, думаю, мы это скоро выясним. Нам надо в самое ближайшее время ему нанести визит. Посмотрим, как он живет там, на даче Волкова.

– А кто пойдет? – спросил Дима. – Я лично пасс, – поспешил отбояриться он. – Мы с ним незнакомы. Ты, Петька, знаешь его. Вот и иди.

– Думаю, мы это потом решим, – не стал продолжать спор Петька. – Нам прежде еще многое нужно сделать.

Они вернулись к Петьке на дачу.

– Так, – тихо проговорил Командор, когда все расселись в гостиной. – Надо начать вести записи.

– Но тетрадь исчезла, – напомнил Дима.

– Найду другую, – поднялся на ноги Командор. – Вы посидите, а я наверх поднимусь, к себе в комнату. У меня там в столе есть чистые тетради.

Петька ушел. Друзья слышали, как он поднялся по лестнице. Затем скрипнула дверь.

– Петька ее еще в прошлом году собирался смазать, – хмыкнул Дима.

Вдруг сверху послышался громкий вскрик. Петька чуть ли не кубарем слетел вниз по лестнице. Не успели друзья опомниться, как он ворвался в гостиную очень смущенный.

– Ты чего? – разом вскочили на ноги друзья.

Петька вытянул правую руку. В ней был зажат знакомый всем четверым ежедневник в потертом кожаном переплете.

– Откуда? – завопил Дима.

– Да я… – смущенно пролепетал в ответ Петька. – Он в столе у меня лежал с конца лета.

– Ну, ты хорош! – возмутился Димка. – Еще меня упрекал!

– Что ж теперь делать, – развел Петька руками. – С этим классом повышенной трудности у меня скоро вообще все из головы вылетит.

В Петькиной школе с начала восьмого класса проводился эксперимент. Учеников разделили на три группы. Петька попал в группу наиболее перспективных учащихся. И загрузили их так, что свободного времени для нормальной жизни почти не оставалось.

– Несчастный, – брал реванш за утреннее поражение Димка.

– Но ты сам ведь тоже забыл, – вступилась Маша за Командора.

– Чего вы там оба забыли? – удивленно спросила Настя.

– Да ну. Полный идиотизм, – медленно приходил в себя Петька. – Ты прошлым летом раньше всех нас уехала с дачи. На другой день Димка с Машей тоже в Москву собрались. А я еще оставался. И в последний момент забрал нашу тетрадь к себе. А потом – совершенно из головы вон. Если бы я сейчас не полез к себе в ящик, то…

– А если бы Димка за тетрадью сегодня на чердак не полез, – перебила Настя, – то мы бы до следующего лета не узнали, что там кто-то рылся в бумагах.

– Да, – раскраснелся от гордости Дима. – Это я новое преступление обнаружил. И следы.

– Молодец! – хлопнул его по плечу Петька. – Выходит, все к лучшему. Давайте скорей занесем в тетрадь данные.

Он перелистнул страницы. И на чистом листе аккуратно вывел: «Тайна украденной рукописи». Следом за этим Командор с помощью остальных описал в подробностях обстоятельства дела, улики, зарисовал по памяти след и, смерив шнурок рулеткой, стал быстро писать: «Длина следа тридцать пять сантиметров».

В качестве основного подозреваемого друзья занесли Даниила Георгиевича. Только он мог пойти на столь странное ограбление.

– Я все же склоняюсь к мнению, что у него были сообщники, – наконец захлопнул тетрадь Командор. – Но записывать что-то по этому поводу пока рано.

– Кстати, – посмотрела Настя на Машу. – Многие знают, что бумаги вашего дедушки лежат на чердаке?

– До черта! – не дожидаясь ответа сестры, выпалил Дима. – Перетаскивать бумаги и шкаф бабушке помогали Мария Аркадьевна и Екатерина Сергеевна. Они тоже вдовы ученых. И с бабушкой дружат очень давно.

– Это с которыми она все время гуляет? – вспомнила Настя двух интеллигентных старушек.

– Точно, – подтвердила Маша. – У одной волосы черные, крашеные, а другая все время в шапке.

– Кстати, а почему она в шапке? – давно уже хотел спросить Петька. Сколько он себя помнил, Екатерина Сергеевна даже жаркими летними днями расхаживала по поселку в теплом головном уборе.

– Да она же ведь лысая! – отозвался немедленно Дима. – По бокам и спереди головы еще что-то есть, а на макушке совсем беда. Я слышал, она как-то бабушке жаловалась: у нее без шапки темечко мерзнет.

– Понятно, – хмыкнул Петька.

– Нехорошо смеяться над старостью, – передразнила Анну Константиновну Маша.

– А еще два их сына архив перетаскивать помогали, – сказал Дима. – Павлик и Вова. Они с нашими родителями дружат.

– Погоди. Кто с кем дружит? – потерял за мыслями о лысине Екатерины Сергеевны нить сюжета Петька.

– Во тупой! – покрутил пальцем у виска Дима. – Наши с Машкой родители дружат с Павликом и Вовой. А они дети Марии Аркадьевны и Екатерины Сергеевны.

– И оба лысые? – с надеждой спросила Настя.

– Нет, только Вова, – не уловил прикола Дима.

Остальные захохотали.

– Что-то мы очень часто сегодня отвлекаемся, – наградил сестру и друзей мрачным взглядом Дима.

– Какой он у нас серьезный, – продолжала подначивать его Маша.

– Заткнись! – разозлился Дима.

– Давайте действительно делом займемся, – вмешался Командор. – Значит, – продолжал он, – кроме вашего семейства, в поселке еще, по крайней мере, четыре человека знали о бумагах вашего деда. Тогда в принципе могли узнать и другие.

– Да бабушка вроде никакого секрета из этого и не делала, – сказала Маша. – В переноске шкафа еще и Степаныч участвовал.

– Тем более, – кивнул головой Командор. – А если еще учесть, что Даниил Французский тут вырос…

– Как ты сказал? – в полном восторге воскликнула Настя. – Даниил Французский? Отлично! Прямо что-то королевское. Давайте теперь так и будем его называть!

Остальным тоже прозвище показалось удачным.

– Мы и впрямь отвлекаемся, – на этот раз проворчал Петька, хотя ему польстило внимание Насти. – Я вот о чем говорю: если Даниил Французский тут вырос, у него наверняка много старых знакомых, и он от них мог в принципе даже случайно узнать о бумагах на чердаке.

– Только зачем они ему понадобились? – спросила Маша. – Бабушка же туда действительно всякую ерунду отправила. Она сперва вместе с родителями и дедовыми коллегами самым тщательным образом архив рассортировала.

– Но Даниил Французский об этом мог и не знать, – возразил Петька. – А кроме того… – вдруг блеснули у него глаза от новой догадки. – Откуда мы знаем, – заерзал он в кресле. – Могло же быть так. Даниил выпрашивает бумаги у Ковровой-Водкиной. Она ни в какую. Вроде бы из ее слов Даниилу известно, что бумаги Вадима Леонардовича хранятся в шкатулке. Даниил Французский шкатулку уводит. А там – ничего интересного.

– Или вместо записок второго незабвенного мужа лежат записки первого, – зашелся от смеха Дима.

Гостиную моментально сотряс взрыв хохота. Первый муж Ковровой-Водкиной писал под псевдонимом Аполлон Парнасский мистические труды, посвященные общению с духами и тонкими мирами. Потом его книги были запрещены. Уже глубоким старцем он женился на совсем юной Наталье Владимировне и вскоре после этого умер. Коврова-Водкина очень высоко его ставила и называла не иначе как «мой несчастный Аполлинарий».

– Воображаю, как Даниил обрадовался, если нашел в шкатулке вместо медицинского открытия какое-нибудь оккультное произведение «несчастного Аполлинария»! – уже икал от смеха Петька.

Некоторое время друзья не могли уняться. Затем Командор, тяжело отдуваясь, сказал:

– Если в шкатулке ничего не оказалось, Даниил Французский может запросто пошуровать по друзьям покойного. Ну, например, ему пришло в голову, что Вадим Леонардович какие-то из своих записей передал вашему деду. Они ведь все время общались. Хотя… – задумался мальчик. – В таком случае Даниил Французский должен был вчера у вас совершить ограбление. А следы на чердаке явно не первой свежести. Думаю, он скорее действовал в поисках бумаг параллельно. Хотя это и не исключает, что в шкатулке Ковровой-Водкиной ничего нужного Даниилу не оказалось.

– Тогда он может и на другие дачи полезть, – тихо проговорила Маша. – У Вадима Леонардовича тут было много друзей.

– Или вновь заберется к Ковровой-Водкиной, – подхватил Командор. – Понимаете, если он вообще на кражу пошел, значит, надеется найти для себя что-то очень важное. А это уже серьезно. Раз он так упорствует, то и перед убийством в случае чего не остановится.

– Может, тогда вообще ну его на фиг? – побледнел Дима.

Остальным тоже сделалось не по себе.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – поспешил успокоить их Командор. – Но надо быть начеку. Тем более, если это открытие Водкина пахнет большими деньгами.

– Что делать-то дальше будем? – посмотрели на него ребята.

Петька взглянул на часы.

– Обед в три? – осведомился он у Димы и Маши.

– Естественно, как всегда, – подтвердила девочка. – Наша бабушка изменяет старым привычкам только в случае стихийного бедствия.

– Значит, в нашем распоряжении еще есть два часа, – подвел итог Петька. – Сходим-ка мы, пожалуй, с Настей к Ковровой-Водкиной.

– А мы? – возмутились близнецы.

– Думаю, нам всей гурьбой туда сейчас являться не стоит, – принялся им объяснять Командор. – У старухи, когда она в большом обществе, вечно внимание рассеивается и она дурить начинает. А мне необходимо, чтобы Коврова-Водкина вспомнила, кто к ней заходил перед Новым годом.

Петька умолк и покосился ехидно на Диму и Машу.

– Вы не расстраивайтесь. Я вам тоже скучать не дам.

– Я всякой ерундой заниматься не буду, – обиженно пробубнил Дима.

– А я ерунду и не предлагаю, – хлопнул его по плечу Петька. – Вам надо где-нибудь затаиться возле волковской дачи. Последите-ка, кто к этому Даниилу Французскому ходит?

– Давно мы ни за кем не следили! – загорелись глаза у Маши.

– Опять по кустам шляться, – поморщился Дима.

– Ничего, – ободрил его Петька. – Зимой комаров ведь нет.

Летом, когда им пришлось, сидя в сточной канаве, выслеживать одного подозреваемого, к Диме слетелись практически все окрестные комары. У него с природой вообще часто складывались напряженные отношения.

– Комаров нет, зато снега полно, – шумно высморкался Дима в огромный носовой платок ярко-красного цвета. – У меня и так уже после этого новогоднего леса начался насморк. Себе-то небось в тепле придумал задание, а нам на морозе торчать.

Дима с особой чуткостью относился к своему здоровью.

– Ты лучше скажи, где взял такое монументальное полотнище? – восхитился размерами носового платка Командор.

– Наш Димка других не признает, – объяснила Маша. – У него уж если насморк начнется, то вообще лучше всего ходить с полотенцем.

– На себя посмотри, – с трудом запихивал брат в карман джинсов уникальный платок.

– Значит, сейчас расходимся, – отдавал Командор последние указания. – Если ничего интересного не обнаружите, встречаемся у вас за обедом. А если что-нибудь срочное, бегите к Наталье Владимировне.

Одевшись, друзья дошли вместе до участка Ковровой-Водкиной. Мороз с утра еще усилился. Снег громко скрипел под ногами.

– Только не попадайтесь Даниилу Французскому на глаза, – предупредил близнецов напоследок Командор. – А если уж попадетесь, делайте вид, будто он вас совершенно не интересует.

– Учи ученых, – уже быстро шагая по направлению к трехэтажной даче, проворчал Дима.

 

Глава IX

СООБЩНИКИ ПОХИТИТЕЛЯ

Коврова-Водкина недавно проснулась. Она вообще вставала довольно поздно, а тут еще новогодние (треволнения и успокоительные лекарства… Словом, в час дня хозяйка дачи номер три, облаченная в темно-синий халат с золотым шитьем, пила в столовой утренний кофе. Рядом с ней за столом гордо восседала домработница-снайпер. Татьяна Филимоновна как раз только что приняла вахту после выходного, и Наталья Владимировна настояла, что завтракают они сегодня вместе. Ей требовался собеседник.

– Степаныч что-то у нас совсем, – выслушав историю о трагическом аресте Арнольдика, заметила Филимоновна. – Пора его…

Домработница-снайпер не договорила. Вид у нее, однако, сделался очень гордый. Сейчас она явно мыслила категориями военного времени.

Таким вообще на земле не место, – наконец веско проговорила она.

Тесто? – переспросила Коврова-Водкина. – Ах, – капризно махнула она рукой. – Ну почему вы все жизненные проблемы к готовке сводите? Давайте о тесте потом.

– Да я говорю: таким, как Степаныч, на нашей земле не место! – крикнула Филимоновна в самое ухо хозяйке.

– Помилуйте, вы же вроде дружили? – удивилась та.

– Теперь не дружим, – громко и веско отмела малейшие предположения о связи с врагом Филимоновна. – Он меня в Новый год на морозе едва из ружья не угрохал.

– Это, конечно, с его стороны очень дурно, – согласилась Коврова-Водкина. – Однако его демарш в отношении нашего Арнольдика вообще ни в какие ворота не лезет. Ах, Арнольдик, – всплеснула она руками. – Какой милый и деликатный молодой человек. Помню, у меня был в молодости похожий друг, – отхлебнула она солидный глоток кофе с молоком. – Так вот, мы с ним как-то в одном блестящем обществе… Там, знаете, Татьяна Филимоновна, собрался почти весь московский бомонд тех лет. Даже Иванов с обезьянами…

– С какими обезьянами? – заинтересовалась домработница.

– Что-что вы, милочка? – переспросила Коврова-Водкина.

– Говорю, что за такой Иванов с обезьянами? – крикнула на всю столовую Филимоновна.

– Иванов? – с удивлением посмотрела на нее хозяйка. – Никакого Иванова не помню.

– Ах ты, Господи, – тихо посетовала Филимоновна. – Главное, такая умная женщина…

Она собиралась вновь задать вопрос по поводу загадочного Иванова с обезьянами, но тут из передней послышался звонок.

– Пойду открывать, – нехотя поднялась со стула домработница-снайпер.

– Кровать уберете потом, – с барственной щедростью произнесла Наталья Владимировна. – Сперва надо кофе допить.

Филимоновна только охнула и без дальнейших объяснений устремилась к входной двери.

– Вы? – увидав Петьку и Настю, скорчила кислую мину домработница-снайпер.

Тут она неожиданно вспомнила, что виновата перед Петькой. Губы ее растянулись в улыбке, и она совсем другим тоном добавила:

– Петечка? Хорошо, что зашел! Водкиной как раз сейчас кто-нибудь нужен для общества. Проходите, ребятки!

Петька и Настя в сопровождении Филимоновны прошли в столовую.

– Приветствую юное поколение, – помахала хозяйка им левой рукой, в которой у нее был надкушенный рогалик с маслом и джемом. – О-о! – пригляделась она внимательно к Насте. – Мы с тобой вроде бы уже где-то встречались.

– Ну, конечно же! – улыбнулась рыжая девочка. – Мы с Петькой, Димой и Машей У вас прошлым летом часто бывали.

– Ах, как я могла забыть? – воскликнула радостно Наталья Владимировна. – Вы же у меня еще череп брали взаймы. И проводили мистический эксперимент согласно итоговому труду моего несчастного Аполлинария, – вдруг прорезалась память у Ковровой-Водкиной. – Садитесь, друзья мои! Будем вместе пить кофе, – указала она ребятам на стулья по правую и левую свою Руку.

Настя резко опустила голову вниз. По некоторым конвульсивным движениям Петька понял, что девочку душит хохот.

– С ума, что ли, сошла? – тихо шикнул он на нее.

– Ч-череп, – выдавила из себя Настя и бегом бросилась в гостиную.

– Извините, Наталья Владимировна, я сейчас, – быстро проговорил Петька.

– Какой газ? – не расслышала Коврова-Водкина. – Татьяна Филимоновна, – строго посмотрела она на домработницу. – Проверьте плиту. Мои юные друзья уверяют, что пахнет газом.

– Черт их там разберет, чего они уверяют, – сварливо откликнулась домработница-снайпер, но все же послушно отправилась на кухню.

Петька, не дожидаясь лучших времен, выбежал в гостиную. Там зашлась в хохоте Настя.

– Знаешь, мне надоели твои дурацкие штучки, – сердито потряс ее за плечи Петька.

– Ч-череп втор-рого мужа, – пробормотала Настя сквозь смех. – Я вспомнила, как мы его к-клеили.

Едва она это произнесла, Петька тоже сломался. И упал в соседнее кресло. С черепом прошлым летом действительно вышла история. Петька его уронил. От черепа откололся солидный кусок, который друзья прилепили на место с помощью японского суперклея. Получилось совсем почти незаметно.

– Куда вы исчезли, друзья мои? – крикнула из столовой Коврова-Водкина.

– Пойдем? – несколько успокоился Петька.

– Давай, – поправила сбившиеся волосы Настя. – А, кстати, где он?

– Кто он? – спросил Петька.

– Да череп, – готова была зайтись Настя от нового приступа смеха.

– А ведь правда, – с удивлением поглядел Командор на книжную полку, где этот череп неизменно стоял с той самой поры, как появился у доктора Водкина. – Может, его грабитель спер? Хотя нет, – вспомнилось мальчику. – Череп позавчера был на месте.

– Значит, гулять отправился, – сквозь смех сказала Настя. – К друзьям на кладбище. Новый год все-таки. И погода хорошая. – Петька опять рухнул в кресло.

– Друзья мои? Где вы?

На этот раз дело вопросом не ограничилось. Из столовой решительной поступью двигалась Коврова-Водкина.

– Кончай, Настя! – взял себя в руки Петька. – Иначе нас сейчас отсюда выгонят.

– Ну, где же вы? – предстала им в полном царственном блеске Коврова-Водкина. Седые волосы ярко подсинены. В тон им – синий халат, шитый золотом. И золотые тапочки. Петька подумал, что именно так должны выглядеть старые вдовствующие императрицы.

Командор уже хотел было объяснить долгое их пребывание в гостиной какой-то чушью, типа того, что Настя поперхнулась, а он, Петька, колотил ее по спине. Но он даже рта не успел раскрыть. Дверь бывшего кабинета профессора Водкина широко распахнулась. В гостиной возник Арнольдик.

На нем болталась неимоверной ширины пижама в бело-зеленую полоску, туго перехваченная на талии бельевой веревкой. Видимо, только поэтому с третьего жениха Светланы не падали брюки. В руках Арнольдик держал череп, который с большим интересом разглядывал.

– Странное дело, – не отрывая взгляда от черепа, произнес третий жених. – Тут явно какое-то ранение, – ткнул он пальцем именно в то место на костяном затылке, где прошлым летом Петька прошелся суперклеем. – И что меня удивляет, – продолжал Арнольдик. – Кость треснула, но не развалилась.

– Вещь старинная, – как раз вернулась из кухни домработница-снайпер. – Могла дать трещину уже после смерти владельца.

– А вы что по этому поводу думаете, а, молодые люди? – воззрился Арнольдик на Петьку и Настю.

Ребята поняли: научный комментарий Филимоновны третьего жениха не устроил. Однако ничем, со своей стороны, порадовать Арнольдика не могли. Петька оказался в силах лишь неопределенно повести рукой и весьма невежливо отвернуться. Настя уткнулась лицом в подушку кресла и как-то странно вздрагивала.

– По-моему, этой девочке плохо, – нацепив на нос очки, по-своему расценила ситуацию Коврова-Водкина.

– Да, она что-то с утра на горло жалуется, – поспешно подтвердил Петька.

– С этим надо бороться, – решительно проговорила Коврова-Водкина. – Татьяна Филимоновна! Принесите из моей спальни «Эфералган». Очень эффективное средство против любых простуд.

– Нет, нет, мне уже лучше, – настроилась наконец под угрозой терапевтического воздействия на серьезный лад девочка.

– Смотри, – покачала головой хозяйка Дачи. – А то замечательные таблетки. Мне наш Арнольдик вчера привез.

Третий жених, по-прежнему созерцавший с блаженной улыбкой череп, удостоился ласкового взгляда будущей тещи.

– Как идет ему пижама моего незабвенного второго супруга! – была, по всей видимости, вполне удовлетворена Коврова-Водкина внешним видом Арнольдика. – Просто один размер.

Ребята переглянулись. По их мнению, в эту пижаму можно было поместить еще двух Арнольдиков. Третий жених вдруг поставил череп на книжную полку и спешно скрылся в бывшем кабинете Вадима Леонардовича.

Дело в том, что Коврова-Водкина вчера уговорила его остаться ночевать. Светлана тоже на этом настаивала. Арнольдик сдался и весь вечер до поздней ночи был принужден вести непрерывную беседу с Натальей Владимировной. Стремясь хоть немного скрасить существование, он начал смешивать коктейли. Это его довело вчера до такого состояния, что он установил какие-то особо доверительные отношения с черепом. В результате Арнольдик даже унес его в кабинет, положил рядом с собой на подушку, и они вместе так проспали всю ночь. Наутро череп был в полном порядке, а вот у третьего жениха голова просто раскалывалась.

– Чудесный юноша, – продолжала Коврова-Водкина расхваливать третьего жениха ребятам. – Умный, тонкий, красивый и очень ласковый. Вот остался вчера охранять меня от грабителей.

– Кстати о грабителях, – смог наконец уловить момент Петька. – Я вот подумал, Наталья Владимировна, к вам случайно…

Договорить ему не удалось. В прихожей несколько раз подряд позвонили.

– Пойду-ка сама открою, – бодрым шагом направилась к двери Коврова-Водкина.

Вскоре она вернулась. За ней в гостиную вошел капитан Шмельков. Петька и Настя с изумлением на него посмотрели. Таким Алексея Борисовича они еще никогда не видели. Щупленький капитан сиял. Глаза его вдохновенно блестели. Ребята заволновались. Неужели Шмельков раскрыл преступление и нашел шкатулку?

– О! Петька! Настя! – широко улыбнулся Алексей Борисович. – Аида тачку смотреть!

Не дожидаясь, пока за ним кто-нибудь последует, капитан побежал на улицу.

– Что там еще такое? – повернулась Коврова-Водкина к домработнице.

Та, и сама не слишком-то разобравшись, в чем дело, ответила:

– Какая-то тачка. Капитан поглядеть зовет.

– Как вертолет? – с прыткостью молодой газели устремилась на улицу Коврова-Водкина.

– Куды голая на мороз? Оденься сперва! – крикнула Филимоновна, но призыву ее никто не внял.

Мгновенье спустя все высыпали на крыльцо. Исключение составил лишь третий жених. Он в это время с понурым видом глотал вторую таблетку от головной боли. Перед крыльцом стояли голубые «Жигули».

– Красавица, а? – с гордостью простер руку к машине капитан Шмельков.

– А вертолет где? – разочарованно осведомилась Коврова-Водкина.

– Вертолет у нас в будущем, – серьезно ответил Алексей Борисович.

– Не поняла, – сказала Наталья Владимировна.

– Да нет у его вертолета! Нету! Машину показывает! – гаркнула по-военному домработница-снайпер.

– Что-то холодно, – поежилась с недовольным видом Коврова-Водкина. – Я пойду.

– Во, во! В дому тебе лучше! – горячо поддержала ее Татьяна Филимоновна. Хозяйка ушла.

– Бизнесмен к Новому году милиции подарил, – стал объяснять присутствующим капитан Шмельков. – Мы его фирму от банды одной избавили. Там у него был наезд за наездом. Ну вот он в благодарность и…

Автомобиль был не новый. Кое-где кузов тронула ржавчина.

– Конечно, не первой свежести, – сказал по этому поводу капитан, – но еще зверь. Главное, я теперь при транспортном средстве. И дела совсем по-другому пойдут. Эй, – посмотрел он на Петьку. – Хочешь мотор послушать?

Петька вообще-то не очень увлекался автомобилями. Но разочаровывать капитана не стал.

– Конечно, хочу.

Капитан завел машину. Дал газ. Мотор взревел.

– Чуешь? Зверь! – перекрывая шум двигателя, воскликнул Алексей Борисович.

– Мы очень рады за вас, – улыбнулись Петька и Настя.

– Правда? – блеснули глаза у капитана Шмелькова. – Ну, ладно, – заглушил он мотор. – Я вообще-то по делу, – продолжал он уже совсем другим тоном. – У меня ряд вопросов к хозяйке по поводу ограбления.

Он быстро поднялся на крыльцо. Юные детективы поспешили следом за ним.

– Вы раздевайтесь, – любезно показали на вешалку Петька и Настя. У них как-то совершенно вылетело из головы, что они не у себя дома.

– Раскомандовались! – немедленно отреагировала Филимоновна. Она неизменно стояла на страже своих интересов.

Шмельков было опешил и принялся вновь застегивать форменную шинель.

– Да ты раздевайся, Леша, – подбодрила его Филимоновна. – К тебе это не относится.

Наконец все вновь оказались в гостиной. Арнольдик тоже уже был там. Пижаму профессора Водкина он сменил на собственные джинсы и свитер. Однако голова у него трещала по-прежнему.

– Здравствуйте, – с жалобным видом пожал он руку капитану Шмелькову.

– Видите, до чего моего будущего зятя Иван Степанович довел? – возмущенно поведала Коврова-Водкина. – Он принял Арнольдика за шпиона и заподозрил в краже бесценной шкатулки.

– Говорил я ему: шпионы твои – ерунда, – проворчал Алексей Борисович. – Обыкновенный висяк.

– Какой мертвяк? – с ужасом посмотрела на него Коврова-Водкина. – Неужели кого-то убили?

– Пока еще нет, – бодро отреагировал капитан. – Я просто к вам с вопросами. Нужно правильное направление этому делу придать. Раз я уж теперь при транспортном средстве, хочу стопроцентной раскрываемости на своем участке добиться.

– Стопроцентной раскрываемости, молодой человек, не бывает даже в благополучных цивилизованных странах, – внезапно проявила редкое здравомыслие Наталья Владимировна. – А уж в нашей России с ее бардаком и подавно…

– Ну, конечно, я малость хватил, – засмущался Алексей Борисович. – Однако с вашим грабежом поставлю работу на деловую основу.

– Да, Алексей Борисович, уж постарайтесь, – сказала Коврова-Водкина. – В противном случае мир лишится великих открытий.

– Вот с этой целью, чтоб не лишился, я к вам в настоящее время и прибыл, – очень серьезно проговорил капитан. – Главное мне на сегодня – уяснить вопрос посетителей.

Настя и Петька переглянулись. Похоже, им оставалось лишь тихо сидеть и слушать.

– Вопрос похитителей? – гневно сверкнули глаза у Ковровой-Водкиной. – Вы что же, воображаете, будто я с ними беседовала? И на вопросы их отвечала? Да если бы только они посмели при мне унести шкатулку с фамильным наследием, я бы жизнь положила на ее защиту!

– Да ты, Водкина, не пыли, – пришла Филимоновна на помощь Шмелькову. – Он про другое к тебе обращается. Надо узнать, кто сюда заходил перед кражей?

– Ну, это дело другое, – сбавила тон хозяйка. – Так что вас интересует?

– Кто был? – уже начал терять терпение Алексей Борисович.

– Где? – с невинным видом осведомилась хозяйка.

– Да у вас. Перед Новым годом, – простонал капитан Шмельков.

– Никого, – отвечала Коврова-Водкина. – Только свои.

– Да кто свои-то? – воскликнул Шмельков. – Вы, Наталья Владимировна, поймите: эти сведения очень важны для хода вашего дела!

– Ну, если важно, пожалуйста, – смилостивилась хозяйка дома. – Татьяна Филимоновна. Светлана вот заезжала тридцатого, Анечка Серебрякова, – спокойно продолжала хозяйка. – Два раза мальчики Татьяны Филимоновны приходили.

– Какие мальчики? – не понял Шмельков.

Петька и Настя переглянулись. Они в отличие от капитана поняли, в чем дело. «Мальчиками Татьяны Филимоновны» Коврова-Водкина называла по старой памяти огромных бугаев Юрку и Борьку.

– Замечательные ребятишки! – воскликнула Коврова-Водкина. – Всю проводку на первом этаже поменяли.

Татьяна Филимоновна просияла: племянники были ее слабостью, и она обожала, когда их хвалят. Тем более что случалось это довольно редко.

– Вот только что-то с ними случилось, – покачала головой Наталья Владимировна. – Раньше они у вас, Татьяна Филимоновна, так конфеты любили. Особенно Боренька. А теперь предлагаю им – не хотят. Выросли, что ли?

Петька и Настя снова переглянулись и разом опустили головы. Очень уж не вязалась с Юркой и Борькой любовь к конфетам. Но Коврова-Водкина явно по-прежнему видела их десятилетними мальчиками.

– И когда же они заходили в последний раз? – заинтересовался капитан Шмельков.

– Тридцать первого декабря! – торжественно провозгласила Коврова-Водкина.

Протянув руку к журнальному столику, она продемонстрировала присутствующим открытку с розовощеким Дедом Морозом, который стоял в обнимку с огромной красной крысой. На обратной стороне открытки было старательно выведено неровными буквами: «Дорогая тетя Наташа! Поздравляем с Новым годом красной крысы! Желаем счастья и здоровья! Юра и Боря».

– Значит, тридцать первого, – ознакомившись с содержанием открытки, повторил капитан и что-то пометил в своем блокноте.

– Ты это там чего еще пишешь? – вдруг грозно двинулась на Шмелькова всей мощью своего тела домработница-снайпер. – Предупреждаю, – грозно сжала она кулаки. – Племяшей моих не замешивать! Они у меня ребята трудолюбивые, честные. Золото-серебро перед ними рассыпь – не возьмут!

Шмельков насчет золота-серебра усомнился, но блокнот поспешно закрыл.

– Да я ничего, Филимоновна, – принялся бормотать он. – Просто встретимся с Юрой и Борей. Может, они чего видели.

– Чего еще видели? – сжимала по-прежнему кулаки Филимоновна. Она всегда готова была отстаивать честь племянников до последней капли крови.

Алексей Борисович мигом вскочил со стула и попятился к противоположной стене гостиной. Впрочем, от Филимоновны это его вряд ли спасло бы. Но тут, на счастье Шмелькова, послышались трели дверного звонка. Татьяна Филимоновна пошла открывать.

– Больше Никаких посетителей не было? – воспользовался ее отсутствием Шмельков.

– Нет, – на сей раз с полной уверенностью отозвалась хозяйка. – Ах, забыла, – вдруг хлопнула она себя по лбу. – Еще был Даниил Георгиевич. Ученик Вадима Леонардовича.

– Кто такой? – вновь раскрыл блокнот капитан.

– Врач, – объяснила Коврова-Водкина. – Он тут на даче Волковых живет.

– Побеседуем, – пообещал Алексей Борисович.

Тут в комнату влетели Дима и Маша.

– Петька! Настя! Обедать пора! Вас по всему поселку разыскивают!

Командор взглянул на часы. Трех еще не было. Значит, у близнецов какое-то срочное сообщение.

– Извините, Наталья Владимировна, мы пойдем, – стали прощаться Петька и Настя.

Наконец четверо членов Тайного братства вышли на улицу.

– Ну, говорите! – с нетерпением поглядел Петька на близнецов.

– Нет, сперва вы, – возразил Дима. – Кто-нибудь у нее был?

– Был, – усмехнулся Петька. – И выяснили это не мы, а Шмельков. Он сегодня за нас работал. К Наталье Владимировне перед Новым годом заходили Юрка с Борькой и Даниил Французский.

– Кто? – округлились глаза у Маши.

– Юрка с Борькой, – ответила Настя, – и Даниил.

– Тогда держитесь за что-нибудь, – посоветовал Дима. – А то сейчас упадете.

 

Глава X

НОЧЬ НА КЛАДБИЩЕ

Дима и Маша, добравшись до трехэтажной дачи, засели в кустах за огромным сугробом. Место им было знакомо: прошлым летом им уже тут пришлось однажды выслеживать ночью молодого бизнесмена, который попал у них в список подозреваемых. Тогда, правда, было удобней. Во-первых, тепло и сухо. Во-вторых, темно. И, в-третьих, кустарник был весь в листве, и укрыться за ним ничего не стоило. Теперь приходилось сидеть почти неподвижно: сделал шаг и уже виден со всех сторон.

Минут пятнадцать близнецы сидели спокойно. Затем Дима начал ерзать.

– Слушай, ты мне на нервы действуешь, – старалась не упускать из поля зрения трехэтажную дачу Маша.

– Сама ты мне действуешь, – огрызнулся Дима. – У меня нога левая затекла. И холодно.

– Мне тоже холодно, – была далека от сострадания Маша. – Не уходить же ни с чем из-за этого.

Димка на какое-то время усовестился и затих. Затем вновь принялся копошиться.

– Теперь с тобой что? – покосилась на него Маша.

– Платок надо вытащить, – пробубнил брат. – Из носа полило.

– Тогда скорее вытаскивай, пока нет никого, – поторопила девочка. Чтобы залезть в карман джинсов, Димка встал во весь рост. Левая нога у него и впрямь затекла, мальчик качнулся, сделал шаг влево и вдруг с тихим стоном ушел в снег по самую грудь.

– Петька прав. Ты действительно мастер, – хмыкнула Маша. – На ровном месте упасть умудряешься.

– Какое, к черту, ровное место, – выполз на четвереньках к воротам дачи брат. – Там же канава. Удивляюсь, как мы с тобой вдвоем в ней не оказались.

Маша внимательно поглядела по сторонам. Прохожих поблизости не было. Жилец трехэтажной дачи тоже признаков жизни пока не выказывал.

– Чем рассуждать, лучше в темпе отсюда перебирайся, – стала руководить братом девочка. – А то после твоих маневров тут все так разворочено, будто на тракторе ездили.

Место и правда для тайного наблюдения уже не подходило. На другой стороне улицы, почти напротив ворот трехэтажной дачи росли низкие елки.

– Давай быстро туда! – скомандовал Дима.

Едва они успели спрятаться, на трехэтажной даче хлопнула дверь.

– Тут колючки какие-то, – закопошился Дима.

– Тише ты. Замри, – прошептала Маша, – По-моему, Даниил идет.

Входной двери волковской дачи видно отсюда не было. Близнецы выжидали. Наконец перед воротами возникла фигура в длинном пальто синего цвета и в кепочке. Рядом с ним косолапо вышагивал широкоплечий детина в китайском пуховике.

Возле калитки оба остановились.

– Юрка? – узнал Дима в детине племянника Филимоновны.

– Ну, а уж это точно Даниил, – прошептала Маша. – Петька сказал ведь: у него кашемировое пальто.

– Ладно, хозяин, – пробасил Юрка. – Если уж так тебе надо… – он сделал паузу. Потом требовательно добавил: – Нужен аванс.

Даниил Французский покорно извлек из кармана бумажник.

– Вот, – протянул он Юрке пачку купюр.

– Мало, – пересчитал деньги племянник Филимоновны.

– Остальное по сдаче работы, – твердо ответил Даниил Георгиевич.

– Тогда ровно в два, – пробасил Юрка.

– Где? – отрывисто произнес Даниил Георгиевич.

– Возле склепа Барских, – с хриплым смешком отозвался племянник Филимоновны. – Самое подходящее место.

– Договорились, – двинулся обратно к даче Даниил Георгиевич. – Да, – вдруг окликнул он Юрку. – Чтобы там безо всяких…

– Само собой, – заверил тот и в мгновение ока скрылся за углом.

Близнецы кинулись к Ковровой-Водкиной…

– Ну вот, вроде и все, – закончил рассказ Дима.

– Ничего себе! – разом воскликнули Петька и Настя.

– Главное, теперь уже точно картина преступления вырисовывается, – добавил Командор.

– Может, пойдем к тебе? – предложил Дима. – Там и обсудим как следует.

– Уже некогда, – взглянул на часы Петька. – Обед через пять минут. Ты мне лучше скажи: сколько Даниил Французский дал Юрке денег?

– Я что, видел? – окрысился Дима. – Мы же с Машкой не совсем рядом стояли. Но пачка довольно толстой была.

– Я только не понимаю, – задумчиво посмотрела на друзей Настя. – Если Даниил с помощью Юрки уже завладел шкатулкой, зачем им на кладбище в два часа ночи встречаться? И почему Даниил ему заплатил не все деньги?

– Я тоже об этом думаю, – отвечал Командор. – Тут может быть сразу несколько причин… Ладно, пошли пообедаем, – двинулся он быстрым шагом вперед. – А потом у меня на даче уже все как следует обговорим.

– Вечно этот обед не вовремя, – проворчал Дима. – Хотя, в общем-то, есть тоже нужно, – после прогулки по морозу голод давал о себе знать.

После обеда Анна Константиновна хотела поиграть с ребятами в лото. Дима и Маша в панике переглянулись с Петькой.

– Я бы вообще с удовольствием, – первым сообразил Командор, что делать. – Но мне сегодня родители обещали позвонить в четыре часа. Боюсь, они беспокоиться будут, если меня не окажется дома.

– Могут перезвонить сюда, – недовольно проговорила Анна Константиновна. – Ну да ладно. Идите.

– Мы завтра сыграем с тобой обязательно, – пообещали внуки.

– Хорошо, хорошо, – уже улыбалась пожилая ученая дама.

Десять минут спустя члены Тайного братства переместились к Петьке в гостиную.

– Чем больше я об этом думаю, тем меньше понимаю, – честно призналась Маша.

– Как раз наоборот, – возразил Петька. – Наконец все начинает выстраиваться в какую-то схему.

– Конечно! – просиял Дима. – Во-первых, теперь мы знаем, что у Даниила Французского есть сообщники. Во-вторых, сообщники тоже установлены. Это Юрка и Борька. Или, во всяком случае, один Юрка. И в-третьих, теперь мы знаем, где искать шкатулку. Она спрятана у Даниила.

– Но зачем тогда Даниилу с Юркой встречаться ночью на кладбище? – повторила вопрос Настя.

– Тут я пока понимаю не больше вас, – откликнулся Петька. – Вроде бы, по идее, если все со шкатулкой в порядке, Даниил вообще бы больше не должен встречаться с сообщниками. Зачем лишний раз привлекать к себе внимание? А он мало того что с Юркой на улице среди бела дня договаривался, так еще и на кладбище ночью попрется.

– И почему на кладбище? – передернуло Машу. – Поприличнее места во всем поселке найти не могли?

– Это действительно самое интересное, – кивнул головой Командор. – Главное, что не просто на кладбище, а у склепа Барских. Думаю, это совсем не случайно.

Кладбище в Красных Горах было очень старым. Находилось оно возле развалин старинной усадьбы князей Барских, которые до революции владели всеми землями в округе. Усадьбу во время революции сожгли и разграбили. От нее теперь оставался лишь полуразрушенный обугленный короб. А вот склеп уцелел и даже считался местной достопримечательностью – к нему часто возили иностранных туристов, ибо статую ангела с крестом в пухлых ручках ваял кто-то из учеников знаменитого Клодта.

– А чего им действительно в склепе делать? – спросила Маша.

– То-то и оно, – понизил почти до шепота голос Петька. – Если в шкатулке были не те рукописи, которых ждал Даниил, они бы с Юркой просто договорились пошуровать еще раз у Ковровой-Водкиной. Ну, открыли бы Юрка с Борькой заранее для Даниила еще какое-нибудь окно. Нет, тут что-то другое кроется.

У Димки лицо вдруг сделалось белее бумаги.

– По-моему, я догадываюсь, ребята. Вадим Леонардович запросто мог какие-то генетические эксперименты ставить. Бабушка как раз сегодня за завтраком вспоминала, что он генетикой увлекался. Вдруг Даниил украденной рукописью так увлекся, что ему захотелось поэкспериментировать прямо на месте. А для этого ему совершенно спокойно может понадобиться фрагмент старого трупа. А возможно, и свежего. Там, на кладбище, постоянно кого-то хоронят.

– Что? – вздрогнула Настя. – Ты хочешь сказать, Юрка для него будет могилу раскапывать?

– Или закапывать, – сказал уже не Дима, а Петька.

– То есть? – уставились на него друзья.

– Мы не знаем еще, насколько это серьезное преступление, – принялся исподволь объяснять Командор. – Я уже говорил: если открытие хирурга Водкина стоит больших денег, то Даниил Французский и перед убийством не остановится.

– По-моему, он на убийцу совсем не похож, – вступилась Маша. – Лицо у него вроде такое интеллигентное…

– А воровать, значит, с интеллигентным лицом нормально? – усмехнулся Петька. – Нет уж, если человек на одно преступление пошел, ему ничего не стоит совершить еще несколько. Так вот…

Командор помолчал. Затем медленно произнес:

– Если кто-нибудь Даниилу Французскому помешал, он его мог запросто замочить. Или сам… Или с помощью Юрки и Борьки. И тогда им склеп нужен, чтобы труп спрятать.

– Точно. Я о таком в газете читала, – старалась скрыть страх за вымученной улыбкой Настя. – Какая-то банда бросала трупы в старинные склепы. Поэтому убитых очень долго не могли найти.

– О том я и говорю, – вновь вступил Петька в беседу. – Самый удобный способ скрыть преступление. В общем, придется сегодня проверить, что Даниил на кладбище будет делать?

– На кладбище? Ночью? – покосился с испугом Димка на Командора.

– А что ты еще предлагаешь? – спросил Петька. – Без этого мы ничего не поймем. А Даниил может хоть завтра отсюда съехать. Потом ищи его по всему свету. Девчонок, естественно, дома оставим.

– Ну нет уж! – немедленно запротестовали Маша и Настя. – Или никто не пойдет, или все вместе.

– Я бы этого не хотел, – пытался отговорить их Петька. – Кто их знает, что они там могут выкинуть? Кроме того, нас двоих им будет засечь трудней, чем большую компанию.

– Подумаешь, два лишних человека, – тут же ему возразила Маша.

– И вообще, с каких это пор мы лишними стали? – поддержала Настя. – Хотя вообще я жутко боюсь, – честно призналась она.

Остальные бодриться тоже не стали.

– Выйти из дому ночью сумеешь? – только и спросил рыжую девочку Петька.

– Думаю, да, – сказала она. – Машка, встретимся у моего крыльца? Близнецы согласились.

– Тогда ровно в час собираемся у меня, – сказал Командор.

– Чего так рано? – посмотрел на него Дима.

– Идти, как минимум, полчаса, – объяснил Командор. – Минут двадцать на непредвиденные обстоятельства. Кроме того, когда за кем-то следишь, лучше прийти на место раньше него.

– Пошли-ка немного проветримся, – предложил Дима. – Тем более у меня жвачка кончилась.

Юные детективы с охотою начали одеваться. Им уже порядком надоело сидеть в помещении. Магазин был свой, поселковый. Располагался он у шлагбаума Ивана Степановича, рядом с правлением. Когда-то этот магазинчик был государственным. Затем его вообще на неопределенное время закрыли.

Наконец прошлым летом магазинчиком неожиданно заинтересовался старожил Красных Гор во втором поколении – Александр Вениаминович.

Вообще-то Александр Вениаминович был доктором физических наук. Потом отдел его в институте ликвидировали. Бедняга остался без работы. Но обстоятельства его не сломили. Быстренько что-то высчитав на компьютере, он взял кредит в банке и арендовал у правления Красных Гор на пять лет никому не нужный магазинчик. Дела у него пошли замечательно. Наладив ассортимент продовольствия не хуже, чем в Москве, Александр Вениаминович уже подумывал о расширении торговли и второй месяц вел переговоры с поставщиками одежды и обуви.

– Привет, ребята! – встретил их восклицанием бывший физик. – Петька, как родители поживают?

– В командировке. Через неделю вернутся, – отвечал Командор. Папа и Вениаминыч дружили с детства.

– Тогда налетай, – улыбнулся хозяин магазина. – Каждая четвертая пачка жвачки – бесплатно.

Подрастающее поколение Красных Гор скупало в периоды каникул огромное количество газированных напитков, жвачки, шоколадок, а те, кто постарше, – сигарет и пива. Поэтому Александр Вениаминович вечно устраивал какую-нибудь «халяву». Действовал прием безотказно. Вот и сейчас каждый из членов Тайного братства взял по три пачки жвачки «Орбит» (четвертая бесплатно), по две шоколадки, по бутылке «кока-колы» и по две упаковки леденцов. После этого ребята решили еще съесть на месте по порции шоколадного мороженого.

– Не многовато ли перед ужином? – словно бы обратилась к самой себе Настя.

– Ничего. Может, вообще в последний раз едим вкусное, – вспомнил о предстоящем походе на кладбище Дима.

– Не каркай! – злобно уставилась на него Маша.

– Я и не каркаю. Просто шучу, – мрачно ответил брат и принялся за мороженое. Потом они вернулись к Петьке.

– Думаю, нам на всякий случай не нужно туда в собственных куртках идти, – сказал он.

– Снова будем переодеваться? – блеснули глаза у Насти. Ей очень понравилось, когда летом они предприняли одну вылазку в черных масках, которые Петька соорудил из старых колготок бабушки Димы и Маши.

– Ну, не так фундаментально, как в прошлый раз, – понял Командор, о чем вспомнила рыжая девочка. – Просто укутаем лица шарфами. И пальто какие-нибудь наденем с чужого плеча. У меня тут в чулане полно старых вещей деда с бабкой покойных. Хватит на всех. Тогда даже если Даниил и Юрка случайно нас засекут, то решат, что просто бомжи по кладбищу шляются.

– Класс! – одобрила Маша. – К бомжам ни один нормальный человек даже близко не подойдет.

– Конечно, – брезгливо сморщился Дима. – От них всегда так воняет.

– О том я и говорю, – с важностью продолжал Командор.

– А у твоих деда с бабкой что-нибудь теплое есть? – с трубным звуком прибег в очередной раз к помощи огромного носового платка Дима. – Мне надо одеться как следует. Иначе могу помереть еще до того, как найдем шкатулку.

– Пошли посмотрим, – пригласил широким жестом друзей в чулан Петька.

Основательно порывшись в двух сундуках, от которых жутко несло нафталином, ребята подобрали себе одежду по вкусу.

Девочки облачились в суконные пальто с потертыми меховыми воротниками.

– Во Петруха! – поправила перед зеркалом Настя пальто.

– Только очень болтается, – возилась с пуговицами Маша.

– Может быть, мне вас, пока еще время до кладбища есть, за милостыней отправить на станцию? – оглядел Петька девочек. – Имидж как раз соответствующий.

– Лучше бы на себя взглянули, – ответила Настя.

Петька надел старый дедушкин ватник, которым тот пользовался, когда надо было почистить снег на участке. А на Димке болталась в свободном полете изрядно засаленная и даже продранная в нескольких местах дубленка.

– Ее для тепла подпоясать надо, – решил, немного подумав, он.

– Это мы запросто, – вновь устремился в чулан Командор.

Он чем-то там долго гремел. Затем вернулся с офицерским ремнем.

– Тоже дедов, – объяснил он. – Еще фронтовой. По-моему, с общим стилем твоей одежды как раз гармонирует.

Димка немедленно подпоясался и остался доволен.

– Если еще теплый свитер поддеть и штаны от лыжного костюма, то я запросто на морозе хоть всю ночь просижу.

– А булавок у тебя нет английских? – взмолились девочки. – Иначе действительно слишком свободно.

В результате нашлись и булавки. Возня с маскировочной одеждой заняла еще какое-то время. Затем все вещи были аккуратно разложены на креслах в гостиной, а друзья стали уничтожать «кока-колу» и шоколадки.

Когда пробил час ужина, Командор идти с близнецами самым решительным образом отказался.

– Вы уж как-нибудь без меня, – смиренно заявил он. – Мне нужно до ночи побыть одному и собраться с мыслями.

– Вечно ему легче всех, – проворчал Дима.

Близнецы и Настя ушли. Петька немного послонялся по дому. Затем включил телевизор. По первой программе шел какой-то очередной американский боевик. Командор с рассеянным видом уставился на экран…

…Улизнуть из дому удалось без осложнений. Анна Константиновна уже много лет спала со снотворным. Достаточно было выждать, когда она уснет, и можно было не сомневаться, что она раньше девяти не поднимется. Настины родители, на ее счастье, тоже легли пораньше: они несколько дней подряд принимали гостей и совершенно вымотались.

Когда Настя тихо заперла дверь, возле крыльца возникли близнецы.

– Готова? – осведомилась у рыжей девочки Маша.

– Да. Идемте скорей, – поспешила к воротам Настя.

Но, когда они пришли к Петьке, выяснилось, что торопиться не следовало.

– Неожиданное осложнение, – с растерянным видом проговорил Командор. – Дядя Сережа пожаловал.

– Чего делать-то будем? – прошептал Дима.

– Прямо не знаю, – ответил Петька. – Сидит уже два часа.

Члены Тайного братства прошли в кухню. Там, расстегнув телогрейку, шумно прихлебывал чай дядя Сережа.

– О! Пополнение, – радостно поприветствовал он вновь прибывших. – Вы уж меня извините. Я человек народный… Так, по-простому зашел. Со старухой вот поругался. Какой уж день домой не пущает.

Ребята переглянулись и потянули носами. Странное дело: дядя Сережа пил чай, а пахло все равно перегаром.

– Я вот, Петька, по-простому, – продолжал старый кровельщик. – Может, где-нибудь в коридорчике у тебя заночую, а?

– Не могу, дядя Сережа! – взмолился Командор. – Дела у нас.

– И бабушка наша сейчас сюда придет, – начала вдохновенно врать Маша.

– Так поздно? – проявил недоверие дядя Сережа.

– Ну да, – подтвердил Дима. – У нас что-то с газом. Котел плохо греет.

Старый кровельщик хмыкнул и двинулся к выходу. Анна Константиновна всегда внушала ему опасение.

– Может, лучше пойдем к вам котел проверять? – в последней надежде обернулся кровельщик уже возле самой двери.

– Нет, нет, дядя Сережа, – поспешно отверг предложение Дима. – Бабушка до завтра никаких мастеров не хочет.

После этого кровельщик их наконец покинул.

– Ну, ты даешь, – хлопнул Командор по плечу Диму.

– Чем неожиданнее, тем лучше, – был очень горд собой тот.

– А я уж его и так и сяк… Ни в какую не хотел уходить, – пожаловался Командор. – Дернуло же меня в прошлый раз ему признаться, что один сейчас тут живу. Теперь давайте скорей. У нас уже времени в обрез.

Облачившись в одежды Петькиных бабки и деда, друзья зашагали по направлению к кладбищу.

– Фонарик у меня с собой, – объяснял на ходу Командор. – Но зажигать его понапрасну не будем. Иначе они нас точно заметят.

Они поравнялись со сторожкой Степаныча.

– Пригнемся? – посмотрел на темные окна Дима.

– Незачем, – отверг излишние предосторожности Командор. – Степаныч уже третий сон видит.

Миновав границу поселка, ребята прошли вперед до дамбы старого пруда князей Барских. Пруд был огромный. По берегам росли плакучие ивы. Теперь, с по-зимнему оголенными ветвями они выглядели особенно уныло. Ходила легенда, что эти меланхолические деревья велел в конце прошлого века тут посадить один из владельцев имения, после того как дочь его утопилась в пруду от несчастной любви.

Дамба кончилась. Друзья свернули налево и пошли вдоль пруда. По правую руку тянулась деревня Борки. Дальше дорога вела к станции Задоры, не доходя до которой надо было еще раз свернуть налево и добираться по старому тракту до развалин усадьбы Барских.

– Ну и местечко! – первым ступил на тракт Дима.

– Ты всегда это именно тут говоришь, – ответила Маша.

Летом они сюда несколько раз попадали ночью. Тогда им тоже было не по себе. Однако зимой оказалось еще тоскливей. Теперь, когда деревня осталась позади, они брели в полной тьме. Время от времени со стороны замерзшего пруда доносились какие-то стонуще-булькающие звуки. От них мороз подирал по коже. Впереди чернели развалины усадьбы. Дальше виднелась часовня.

– Да шевелитесь вы! – уже нервничал Петька. – Иначе до конца света туда не дойдем.

– Туда дойдем, – мрачно произнес Дима.

Никто ему не ответил. Говорить не хотелось. Вот и усадьба позади. Одолев почти бегом старый парк и часовню, друзья проскользнули в ворота кладбища.

– Там что-то светится! – застыл вдруг на месте Дима.

– Где? – вздрогнули остальные.

– Т-там, – ткнул пальцем мальчик в сторону одной из могил.

Ребята вгляделись. За оградой в темноте чернели очертания высокого памятника.

– Мало ли что, – попробовал отшутиться Петька. – Показалось на…

Он не договорил. Теперь все увидели: возле памятника мелькнул огонек и разом исчез.

– Блуждающие огни, – прошептала Настя.

– Какие еще там блуждающие? – передернуло Диму. – Они ведь только на болотах.

На кладбищах тоже бывают, – ответила рыжая девочка. – Покойники иногда по ночам тоскуют по друзьям или родственникам. И тогда посылают им вроде в виде огней сигналы с того света.

– А тех, кто рядом, они утащить не могут? – забеспокоился Дима.

– Мистики говорят, что могут, – ответил Петька. – Но я сомневаюсь.

Но и он сейчас себя чувствовал не слишком уверенно. Юные детективы выжидали. Огней больше не появлялось.

– Может быть, это вообще не духи, а просто так блеснуло? – начал мало-помалу приходить в себя Командор.

Остальные тоже чуть-чуть успокоились.

– Пошли, – наконец первым двинулся Петька по направлению к склепу Барских.

Друзья старались не отставать от него. Дорогою Димка несколько раз цеплялся за ветви, которые словно специально высовывались сквозь ограды могил. Но даже Димка был столь сейчас осторожен, что ни разу никуда не упал.

Вот и склеп. Он представлял собой конусообразную каменную башенку, которую увенчивал ангел с крестом в пухлых ручках. В башенке была дверь. Сквозь нее можно попасть в подземелье.

– Где спрячемся? – посмотрел на друзей Петька.

Тут ему бросилась в глаза высокая каменная плита.

Она зачем-то стояла возле самого склепа. То ли князья когда-то для будущих надписей приготовили, то ли еще зачем-нибудь… Прятаться, во всяком случае, за ней было очень удобно. Командор махнул рукой. Остальные без слов его поняли. Если сидеть за плитой тихо, Даниил Французский в жизни не заподозрит слежки. А уж Юрка подавно.

Когда все надежно укрылись за камнем, Петька, старательно прикрывая полой пальто фонарик, осветил циферблат часов.

Без десяти два. Дядя Сережа, а затем блуждающие огни почти съели запас времени.

– Больше не вылезать, – шепотом предупредил Командор. – Вдруг Даниил чуть раньше придет.

Члены Тайного братства затаились. Прошло минут пять.

Никого. По старому кладбищу с воем пронесся ветер. Вдруг грохнуло так, что ребята подскочили на месте. Черноту неба прорезал всполох пламени. Миг, и все скрылось в каком-то зареве. Ребята даже друг друга теперь не видели. Ветер дул так, что перехватывало дыхание.

– Прячьтесь за камень! – заорал Петька. Каменная плита несколько защищала от ветра.

– У меня левое ухо не слышит, – жалобно простонал Дима. – Ого! – воскликнул он. – Там льдина.

И он, к великому удивлению остальных, вытащил из уха обледенелый ком снега.

Ветер завыл с новой силой. Теперь даже камень не защищал от колющих льдинок.

– Что это? – в панике закричала Настя.

Петька поглядел вверх. По небу носились клубы черного дыма. Гарью, однако, не пахло.

– Похоже на атомный взрыв, – дрожащим голосом пробормотал он.

Тут он провел рукой себе по груди. Одежду покрыла плотная корка льда.

– Но вообще, по-моему, это град, – добавил Командор. – Первый раз вижу такое в январе.

Небо снова озарил всполох. Затем опять раздался удар.

– Это же гром! – почти обрадовался Командор. – Ребята! Гроза зимой!

Град унялся столь же внезапно, как и возник. Друзья взглянули на небо. Черная, как смоль, туча стремительно уносилась в сторону от кладбища и Красных Гор.

– По-моему, сюда уже никто не придет, – встал на дрожащие ноги Дима.

Остальных тоже бил легкий озноб. Стихийное бедствие всех порядком перепугало.

– Половина третьего, – посмотрел на часы Петька. – Как быстро время летит.

– Если бы мы тут погибли, оно бы еще скорей пролетело, – философски заметил Дима. – Вы как хотите, а я лично пойду. Вдруг этот ужас снова начнется.

– Если Даниила и Юрку гроза настигла в пути, они наверняка вернулись назад, – размышлял вслух Петька.

– Естественно, – подхватила Маша. – Могилу в такую погоду особо не выкопаешь. И труп притащить в склеп трудно. Скорее всего они этим завтра займутся.

– Пошли-ка правда домой, – Петька заметил, что ветер вроде опять усиливается.

Они так заторопились, что до самого шлагбаума шагали в полном молчании. Под ногами громко хрустели градины.

– Ну, вроде бы обошлось, – наконец остановились девочки возле правления перевести дух.

Друзья посмотрели на сторожку Степаныча. На крыльце тускло светилась лампочка. Петька совершенно случайно взглянул на запорошенные снегом ступени. Там отчетливо отпечатались огромные следы.

– Это вы видели? – привлек внимание друзей Командор.

И тут в одном из окон сторожки зажегся свет. Друзья метнулись в темный переулок и побежали лесом к Петькиной даче.

Там они кое-как посбрасывали с себя маскировочную одежду. Причем из кармана у Петьки вывалилась льдышка еще больших размеров, чем Дима извлек на кладбище из собственного уха.

– Неужели Степаныч? – едва войдя в гостиную, проговорила Настя.

– Во всяком случае, следы точно такие же, – отвечал Петька.

– Вот уж никогда не поверила бы, – покачала головой Маша. – Мне казалось, что он хоть честный.

– Неужели не понимаешь? – возразил Петька. – Ему Даниил за шкатулку мог такие деньги пообещать, что Степанычу на всю оставшуюся жизнь хватило бы.

– Тем более он бывший работник органов правопорядка, – сказала Настя. – Уж ему-то опыта не занимать. Вот он все и обтяпал как надо. Слушайте! – крикнула она так, что люстра на потолке зазвенела. – Я знаю, почему следы такие большие. Это же валенки с галошами. В них даже у вполне нормального человека делается огромный размер ноги!

– Точно! – посмотрел на нее с восхищением Петька. – Тогда Степаныч все виртуозно продумал. Значит, он не такой тупой, как иногда кажется. Если бы мы сегодня на кладбище не отправились, а он бы случайно снова куда-то в валенках не пошел по этому граду…

– Интересно, куда его понесло среди ночи? – полюбопытствовал Дима.

– Может, еще куда-нибудь по указанию Даниила лазил, – отмахнулся Петька. – Теперь, когда мы о главном знаем, остальное установить – вопрос времени.

Командор раскраснелся. Черные, как смоль, длинные волосы растрепались. Вид у него сейчас был почти вдохновенный.

– Вы лучше слушайте, – зачастил от волнения он. – Даниил наверняка знает Степаныча с детства. Насчет шкатулки они как-то договорились. Степаныч обул валенки, залез ночью к Ковровой-Водкиной, нарочно наследил вокруг дома и лесом смылся в сторожку. Там уже вовсю работала сигнализация. Он быстро переобулся и прибыл в своем обычном виде обратно. Вроде бы наводить порядок.

Друзья изумленно взирали на Командора.

– А как он пытался всем доказать, что шкатулку шпионы украли? – вспомнила Настя.

– Естественно, – хмыкнул Петька. – Когда сам виноват, проще всего на шпионов сваливать.

Друзья многозначительно переглянулись. Похоже, все и впрямь сходилось на Степаныче.

 

Глава XI

НОЧЬ СТЕПАНЫЧА И ДРУГИЕ СОБЫТИЯ

Петька ошибся: когда ребята шли мимо сторожки поселкового сторожа по направлению к кладбищу, Степаныч не спал. Его в очередной раз мучила бессонница. Промаявшись два часа в постели рядом с мирно похрапывающей супругой Надеждой Денисовной, сторож поселка Красные Горы принялся хаотично слоняться по темной сторожке. Какое-то время спустя инстинкт его вывел на кухню. Там Степаныч извлек из холодильника большую кастрюлю со щами, проткнул застывший слой жира и, так и не зажигая света, с удовольствием заработал ложкой. Ночные трапезы иногда помогали, после еды приходил сон. Однако на этот раз эксперимент нельзя было назвать идеальным. Кастрюля наполовину опустела, а спать Степанычу так и не захотелось.

Сторож поселка Красные Горы с тяжелым вздохом вернул остаток щей в холодильник и поплелся к окну созерцать ночную природу. Занятие было довольно скучным. Из кухни Степаныча открывался вид на домик правления и темный лесок. Наконец Степаныч вспомнил про огромный загнутый гвоздь. Этот гвоздь уже много лет зачем-то торчал над дверным косяком правления. «Надо вынуть, – принял решение сторож. – А то внешний вид здания очень портится».

Он уже было двинулся к чуланчику, где находились у него инструменты, когда краем глаза заметил за окном какое-то движение. Из поселка по направлению к шлагбауму бодро вышагивало четверо оборванцев.

«Бомжи! – тут же смекнул Степаныч. – Вот кто, значит, ворует». – Сторож мысленно благословлял бессонницу. Теперь-то он точно задержит подлинных похитителей! Тем более, если они из поселка идут, значит, по всей вероятности, еще на какой-нибудь даче орудовали.

Четверо оборванцев тем временем миновали тусклый фонарь возле правления и скользнули за шлагбаум. Медлить больше нельзя. Накинув на плечи полушубок, Степаныч, как был в семейных трусах, сунул босые ноги в валенки и, нахлобучивая уже на бегу видавшую виды милицейскую фуражку, бросился в погоню.

Четверо бродяг продвигались средним шагом. Степаныча это вполне устраивало. Выдержав дистанцию, он преследовал нарушителей по пятам. Его охватил такой раж погони, что про голые ноги как-то совсем забылось. Сторож поселка Красные Горы все сильней удалялся от тепла домашнего очага и супруги Надежды Денисовны.

Зато его грели приятные мысли. После неудачи с Арнольдиком сторож пребывал в мрачном расположении духа, Шмельков, приехав недавно похвастаться автомобилем, не преминул отпустить ряд насмешек по поводу шпиономании Степаныча. Сторож поселка Красные Горы уже и сам сознавал, что немного ошибся. Самолюбие его, однако, было сильно уязвлено. И вот неожиданно появилась возможность доказать, на что он способен.

Степаныч был почти уверен: бродяги или идут делить награбленное, или их ждет в заранее условленном месте заказчик. Любой вариант сторожа вполне устраивал. Так и эдак он возьмет их с поличным. Потом лишь останется позвонить Шмелькову, чтобы он по всем правилам принял с рук на руки преступников!

На этом месте в поток рассуждений Степаныча ворвалась диссонансом неприятная мысль. Сторож сообразил, что впопыхах не догадался захватить с собою ружье. Бывший заслуженный работник органов правопорядка громко выругался с досады. Вообще-то у этих бомжей вид был не особенно могучий. Однако Степаныч склонялся к выводу, что без угрозы оружия они на его приказы должным образом не отреагируют, а значит, и акт задержания пройдет нерезультативно.

Бомжи свернули к деревне Борки. А миновав ее, внезапно ускорили шаг. Теперь Степанычу едва удавалось за ними поспеть. На старом тракте он несколько раз оступился. Валенки ушли в снег. Голым ногам Степаныча стало сыро и холодно. Оборванцы тем временем уходили все дальше и дальше.

Характер у сторожа Красных Гор был упрямый. Трудности его обычно только подхлестывали. Поэтому, выбравшись снова на тракт, Иван Степанович поставил перед собой задачу проследить бегство врага до самого логова. Пусть даже без ружья осуществить задержание невозможно. В конце концов, если он, Степаныч, установит место их тайных встреч, можно и после устроить засаду.

Бомжи бодро петляли между деревьями парка. Степаныч остановился поправить фуражку. Заняло это у него совсем немного времени, но, когда он вновь поглядел вперед, выяснилось, что преступников нигде нет. Правда, недоумение сторожа длилось какие-то считанные секунды. Быстро сообразив, что бомжам, кроме кладбища, тут нигде не укрыться, Степаныч рысцой продолжал преследование.

Он уже входил в кладбищенские ворота, когда ночную тишину потряс оглушительный взрыв. Небо осветилось как днем. Лицо, руки и голые ноги Степаныча словно бы обожгло раскаленным песком. «Осколки? – пронеслось в голове у сторожа. – Совсем бандитье обнаглело со своими разборками. Уже кладбища подрывают!» Тут грянул второй взрыв. Мелкие осколки полетели сильней. В панике, защищая лицо рукавом полушубка, Степаныч заметил, как все вокруг заволакивает клубами густо-сизого дыма.

В такой ситуации сторожу Красных Гор стало не до бомжей. Не разбирая дороги, он кинулся в сторону Красных Гор. Впоследствии он даже вспомнить не мог, как долетел до шлагбаума. Там наконец Степаныч немного пришел в себя и огляделся. Все кругом было засыпано градинами.

– Выходит, гроза? – задал он громко вопрос в пустоту. – Зимой? Совсем мир распоясался.

Настроение у сторожа сделалось хуже некуда. Бомжей на кладбище он упустил. Возвращаться за ними было бессмысленно. Степаныч трясся от холода. Плюнув с досады, он поплелся в сторожку.

В кухне его предательски подстерегало неизвестно откуда взявшееся ведро. Степаныч пнул его валенком. Надежда Денисовна от шума проснулась и зажгла свет.

– Ваня, чего ты там? – вышла на кухню Надежда Денисовна.

Увидав супруга в обледенелом полушубке, из-под которого выглядывали голые ноги и валенки, бедная женщина с тихим стоном опустилась на табуретку.

– Совсем, что ль, от своей бессонницы сбрендил? – жалобно проговорила она.

– Бомжи на кладбище, – тихим голосом отозвался Степаныч. – Раздень меня. А то сил нету.

Силы действительно покинули Степаныча. Едва супруга стащила с него полушубок и валенки, он на подкашивающихся ногах доплелся до кровати и погрузился в живительный сон…

…Петька в отличие от Степаныча не мог сомкнуть глаз до утра. Проводив друзей, он уселся в гостиной и вновь детально обдумал версию со Степанычем. Чем больше он размышлял об этом, тем менее убедительной она ему начинала казаться. В основном все сводилось к огромным следам. Они были на даче. На чердаке. И возле сторожки Степаныча. Но ведь, вполне вероятно, к Степанычу кто-то ночью вчера заходил. Вдруг Даниилу Французскому что-то внезапно понадобилось? Или его застал по пути на кладбище град, и он отсиделся у сторожа, пока не прекратилась гроза?

«Кроме того, – продолжал размышлять Командор, – Степаныч, может быть, и соблазнился бы деньгами, но вот зачем он Даниилу Французскому нужен? У Ковровой-Водкиной Степаныч появляется не слишком часто. Своим человеком он в ее доме никогда не был. И окно предварительно открыть скорее всего не мог. Это сделали Юрка и Борька. Тогда какова роль Степаныча?

Словом, к рассвету версия, которая после похода на кладбище показалась четверым друзьям такой убедительной, рассыпалась в прах. Кажется, расследование возвращалось к исходной точке. Главное действующее лицо – Даниил. А Юрка с Борькой – сообщники. Конечно, завтра под любым предлогом надо подкатиться к Степанычу и выяснить, кто к нему приходил ночью. Если Даниил, значит, члены Тайного братства правы: он не явился на кладбище из-за грозы. Вполне вероятно, они с Юркой где-нибудь пересеклись по пути и назначили новое время встречи.

Последнее соображение посетило Командора, когда он лежал на диване в гостиной. На этом аналитические способности ему отказали, и он прямо в одежде уснул.

Разбудили Петьку настойчивые звонки в прихожей. Он вскочил с дивана и, еще мало чего соображая, пошел открывать.

– Кто там? – на всякий случай осведомился он.

– Какой осторожный стал, – был ответом ему громкий хохот Димки.

– Почему так рано? – впустил Петька в дом близнецов и Настю.

– Ни фига себе! – воскликнули те. – Мы тебя к завтраку так и не дождались. Уже половина двенадцатого.

– Серьезно? – догадался Петька взглянуть на часы, которые так со вчерашнего дня и не снял с руки.

– Вид у тебя какой-то помятый, – покачала головой Маша.

– Естественно, – с укором во взгляде проговорил Командор. – Одни спят полночи, другие думают.

– И о чем же ты думал? – покосилась на него Настя.

– Ни о чем веселом, – плюхнувшись вновь на диван в гостиной, ответил Петька. – Версия со Степанычем трещит по швам.

– Это мы уже знаем, – грустно вздохнула Настя.

– Откуда? – встрепенулся Командор. – Вы что, уже мои мысли читать научились?

– Нужны очень нам твои мысли, – вытащил из кармана ярко-зеленый носовой платок Димка. – Мы Люську Кузнецову встретили. Она… – Тут Терминатор прервал свою речь и зашелся от чиха.

– Он после вчерашней грозы что-то совсем, – с беспокойством смотрела на брата Маша. – Всю ночь стонал и кашлял во сне.

– Спасибо, бабушка не заметила, – наконец расстался с платком Димка. – Иначе я бы уже сидел дома и пил молочко с медом. Быстрее бы это дело распутать. Чувствую, я на днях все же слягу с температурой.

– Это у Димки всегда, – бодренько подтвердила Маша. – Ходит неделю, а иногда и две. Хлюпает носом. Кашляет. А потом бац – и температура. Тридцать девять. Или даже сорок.

– А ты не каркай! – злобно уставился на нее брат.

– Каркай – не каркай, это свойство твоего организма, – оставалась невозмутимой Маша.

– Лучше расскажите про Люську, – порядком уже наскучило Командору слушать про свойства Димкиных уха, горла и носа.

– Сейчас, – спохватился Дима. – Значит, мы утром у наших ворот с Люськой сталкиваемся, а она прямо к нам. Как к родным.

Глаза горят! Я на нее как поглядел, сразу усек: наверняка какую-то сплетню несет.

– Это не ты, это я поняла, – возразила Маша.

– Ну ты, какая разница, – отмахнулся брат. – В общем, Люська сначала фа-фа, ля-ля… А потом рассказала, что к ее бабке с утра заявилась жена Степаныча. Жутко взволнованная. Люську, конечно, из комнаты выставили, но она все равно подслушала. Так вот… – окинул многозначительным взглядом ребят Димка. – По словам Надежды Денисовны, у ее Вани на почве бессонницы начались приступы лунатизма. Вчера она просыпается среди ночи и видит: стоит ее Ваня посреди кухни весь обледенелый. А из одежды на нем только полушубок на голое тело, трусы и валенки.

– Она его спрашивает, – подхватила Маша. – Чего ты, Ваня, на улице делал ночью? А он ей ответил, будто ловил каких-то бомжей на кладбище. А сегодня с утра у него температура и горло болит.

– Выходит, что он весь путь от поселка за нами гнался? – развеселился Петька. – Видите, как хорошо, что мы переоделись.

– Только бы Степаныч наш не рехнулся в поисках неизвестных бомжей, – сказала рыжая девочка.

– Ничего, – махнул рукой Петька. – У Степаныча нервы крепкие. Значит, это его собственные валенки были.

– Значит, да, – согласились остальные.

– Меня только удивляет: почему они такие большие? – снова заговорил Командор. – У Степаныча размер ноги от силы сорок второй.

– Ну, может, он специально купил посвободней, – предположила Настя.

– А вдруг преступник у него брал их взаймы? – пришло в голову Диме.

– Вполне может быть, – оживился Петька. – Знаешь, Настя, – обратился он к рыжей девочке, – Степаныч вроде к тебе пока еще не так плохо, как к нам, относится. Сходи после обеда. Вроде бы слышала, что он заболел, и зашла проведать.

– Точно, – воскликнула Настя. – Я у вас в лекарствах как раз вчера видела какой-то новый сорт аспирина. Вот я Степанычу и принесу. А заодно постараюсь про пленки выяснить. Может быть, прямо сейше?

– Если хочешь, – согласился Петька. Настя побежала в переднюю одеваться.

– Нет! Подожди! – крикнул Петька. Настя вопрошающе на него посмотрела. Петька о чем-то думал.

– Слушайте, – вдруг воззрился он с таким видом на близнецов, словно видел их первый раз в жизни.

– Ты чего? – лениво спросил Дима.

– Да мне просто тут пришло в голову… точно уверены, что Даниил и Юрка договорились на кладбище встретиться в два часа ночи?

– Ну да, – протянула Маша. – Они сказали: «У склепа Барских. В два часа»…

– Просто в два часа? – вскочил с места Петька. – Без ночи?

– Да, – подтвердил Дима. – Про ночь они ничего конкретного не сказали.

– Ну, вы молодцы, – покачал головой Командор.

– Нам казалось, что всякие темные делишки обычно обтяпываются ночью, – вяло защищались близнецы.

– Когда кажется, то креститься надо, – назидательно произнес Петька. – Русская народная мудрость.

– Ты меня своими мудростями не трави, – в очередной раз воспользовался носовым платком Дима. – Я от этого похода больше вас всех пострадал. Наверняка скоро ангина разыграется, – с большой заботой пощупал он горло. – Там уже все воспаленное.

– Поживем – увидим, что у тебя там будет, – отмахнулся Петька. – Только придется вам с Машкой снова идти на кладбище к двум часам дня.

– Опять? – с ужасом посмотрел на него старый друг.

– Естественно, – подтвердил Командор. – Теперь я склоняюсь к мысли, что они именно сегодня к двум часам туда и направятся.

– Тогда уж все вместе пойдем, – предложила Маша.

– Нет, – покачал головой Командор. – нем вы с Димкой там и без нас управитесь. Посидите за каменной плитой и посмотрите, чего они там делать будут. А мы с Настей в отсутствие Даниила обследуем его дачу.

– Вы что, дверь собираетесь взламывать? – с ужасом произнес Димка. – Ну, нет, Машка, лучше на кладбище.

– Думаю, дверь не придется, – задумчиво отвечал Командор. – Я давно уже знаю: этом поселке нет такой дачи, в которую бы фи желании нельзя было незаметно проникнуть. Ну а если там действительно все крепко заперто, хоть в окна заглянем, пока Даниила нет. Иногда и через окно можно такое увидеть…

– А уже, между прочим, начало второго, – посмотрела на часы Настя. – Время летит…

– Собираемся? – кинулся к вешалке Командор. – Пока то, пока се. Едва успеем.

…Близнецы вышли первыми. Петька с Настей послонялись для вида взад-вперед по участку. Затем подошли к даче Волкова. И укрылись напротив ворот за тем самым ельником, где выслеживали накануне Даниила Французского Дима и Маша.

Ровно в половине второго Даниил вышел из калитки и деловито направился к шлагбауму.

– Ну и точность, – проводил его взглядом Петька.

– Ученые его поколения вообще жутко пунктуальные, – ответила Настя.

– Главное, я рассчитал все верно, – был очень доволен собой Командор. – Чуть из-за Димки с Машей вообще их не упустили. Ладно. Идем.

Пробежав по подъездной дороге, ребята остановились в задумчивости возле дачи.

– Дверь, разумеется, заперта, – подергал на всякий случай за ручку Петька. – Одна надежда на какую-нибудь форточку.

– Форточку? – посмотрела на него Настя. – В такой холод.

– Почти уверен, что Даниил свежий воздух любит, – двинулся Петька вдоль дома.

Он прошел фасад и завернул за угол. Тут старания его были вознаграждены. Не нашлось ни одной открытой форточки. Зато к кухонной двери подошел ключ от Петькиной дачи.

– Порядок, – пробормотал мальчик. – Заходи быстро, Настя.

Вскоре они уже вместе стояли посреди кухни.

– Ну и бедлам, – окинула взором Настя горы грязной посуды. – По-моему, мужикам жить одним вообще противопоказано.

– Нас сейчас это интересовать не должно, – уже выходил Петька из кухни. Они быстро прошли по первому этажу.

– Как все меняется, – вздохнул на ходу Петька.

Ему еще помнились лучшие времена этого дома. Обстановка тогда казалась нарядной. Теперь это были обшарпанные шкафы, продавленные диваны да кресла с потертой обивкой.

– Давай сначала наверх, – подошел к лестнице Командор.

На втором и третьем этажах царило еще большее запустение. Хозяева вообще оттуда все вывезли. Даже сантехнику из ванных и туалетов. По всему судя, дачу собирались продавать.

– Сюда Даниил вообще явно не ходит, – оглядел девственно пыльные полы Командор. – Спускаемся вниз.

Даниил занимал две комнаты на первом этаже. Там было даже относительно прибрано. Половину одной занимала широкая тщательно застеленная кровать. В другой, рядом, Даниил Французский явно работал. Там на столе были сложены стопками книги по медицине. А в центре горделиво высилась толстая стопка машинописных страниц. Петька взглянул на титульный лист.

– Он вроде и впрямь генетикой занимается, – пробормотал Командор.

На титульном листе значилось: «Проблема клонирования в свете нового взгляда на ДНК». Петька перелистнул наугад несколько страниц, пестревших специальной терминологией.

– Нет, – сдался довольно быстро он. – Чтобы это понять, нужно сперва заняться специальным образованием.

– Почище Парнасского будет, да? – весело покосилась на мальчика Настя. – а вдруг это и есть рукопись Вадима Леонардовича?

– Исключено, – тут же отверг ее версию Командор. – Во-первых, бумага совсем новая. А потом Даниил не такой дурак, чтобы ее на виду держать. Скорее всего он ее или вообще увез в город, или где-нибудь прячет. Это я и хочу проверить.

В следующие полчаса они прочесали весь дом. Слазили даже на чердак, который тоже оказался совершенно пуст. Заглянули под все остававшиеся в доме кровати, шкафы и кресла. Не обошли даже вниманием духовку газовой плиты.

Но им нигде не попалось ровно ничего подозрительного.

– Пора нам отсюда смываться, – наконец поглядел на часы Петька.

– Подожди. Вон еще, – заметила маленькую дверцу под лестницей Настя.

– Ну, если хочешь, – уже не рассчитывал на какие-либо открытия Командор.

– Просто для порядка, – пригнувшись, залезла в низенькую кладовку Настя. – Петька! – вдруг выскочила она, как ужаленная, наружу. – Смотри.

Командор тоже пригнулся. Внутри, слева от дверцы, стояли огромные валенки с галошами.

– Сейчас. Сейчас, – внимательно осмотрел Петька пол. – Точно. Их надевали совсем недавно. Видишь?

Возле валенок на полу засохли потеки грязи.

Петька полез в карман куртки. Руки у него тряслись, поэтому он не сразу сумел нащупать шнурок. Наконец это ему удалось. Он поднес шнурок к валенку. Размер полностью совпадал…

…Дима и Маша, загодя добравшись до кладбища, надежно замаскировались за каменной плитой.

– Если нам тут слишком долго придется сидеть… – Димка не договорил и закашлялся.

– Что тогда будет? – дождалась Маша, когда у брата унялся кашель.

– Похороните вы меня завтра, вот что, – с трагическим видом договорил мальчик.

– Ничего. Врачи откачают, – ободрила сестра. – Ты вообще меньше думай и сразу поправишься.

Тут на кладбище нарисовался Юрка. Он с видимым усилием толкал перед собой огромную тачку. Из тачки торчал какой-то длинный объемный предмет, плотно укутанный одеялом.

– Видела? – позеленел от ужаса Дима. Юрка, пыхтя и отдуваясь, подходил все ближе и ближе.

– Ты что, действительно думаешь? – задрожал подбородок у Маши.

– Чего тут думать еще? – шепотом отозвался Дима. – Явно труп везет. Иначе бы он так старательно его не укутал.

– По-моему, там нога виднеется, – сощурилась, чтобы лучше видеть, девочка.

– Тише ты, – шепнул брат. – Если он нас сейчас заметит, сами окажемся в склепе.

Юрка остановился и стал озираться по сторонам. Близнецы за камнем сидели ни живы ни мертвы.

Вдруг откуда-то сбоку вынырнул Даниил. Они с Юркой о чем-то заговорили вполголоса.

– Ну, наглость, – нагнулся Дима к самому уху сестры. – Среди бела дня уже трупы прячут.

– А кто их здесь, кроме нас, видит? – одними губами ответила Маша.

– Ну, сторож, – вспомнилось Диме, что таковой по идее должен иметься на кладбище.

– Какие тут сторожа, – отозвалась Маша. – А если и есть, то куплены.

Юрка и Даниил, вместе схватившись за рукоятки тачки, покатили ее к склепу. Близнецов охватил еще больший ужас.

У склепа жуткая парочка, однако, не остановилась. Они прошли чуть дальше.

– Здесь, – ткнул Даниил пальцем в покосившуюся ограду одной из могил.

Теперь они сосредоточенно склонились над тачкой. За их спинами близнецам ничего не было видно.

– Взяли! – донесся до них хриплый голос Юрки.

Ребята от страха зажмурились. Теперь они только слышали сопение и возню.

– Не урони! – крикнул Юрка. – Ну все. Порядок.

Дима медленно открыл глаза. Теперь тачка была пуста. Одеяло валялось рядом на снегу. Возле ограды стояло два высоких газовых баллона. Юрка гаечным ключом приворачивал к ним сварочный агрегат.

– Сейчас оградку подварим у твоей бабушки, – отчетливо пробасил он. – И лежать ей тут будет лучше. А потом еще памятник подновлю. К покойникам с уважением надо.

– Это точно, – поддержал Даниил Французский. – Лучше, конечно бы, летом, но кто его знает, когда я в следующий раз вырвусь в Россию.

Близнецы ошалело переглянулись.

– Насилу агрегат с работы упер, – похвастался Юрка. – Своим личным обедом пожертвовал. Ты мне, хозяин, за это надбавь. А то, – развернул племянник Филимоновны могучие плечи, – у меня организм такой. Если как следует не покушаю, то потом на улице мерзну.

– Это я тебе компенсирую, – пылко пообещал Даниил Французский.

Юрка зажег ацетиленовую горелку. Прибавил кислорода. Пламя с шипением вырвалось наружу.

– Где варить-то? – закричал он хозяину.

Воспользовавшись шумом, близнецы выскользнули из-за камня и побежали домой. Дорогою их начал душить истерический смех.

– Во, идиоты! – всхлипывал Дима.

– Я… я же знала! – вторила ему сестра. – Кто-то при мне говорил, что у Даниила тут похоронена бабушка!

 

Глава XII

ТАЙНА ШКАТУЛКИ

Об обеде в тот день никто не вспомнил. Димка и Маша как раз только что кончили отчет о походе на кладбище, когда зазвонил телефон. На проводе была возмущенная Анна Константиновна.

– Я вас уже целый час дожидаюсь!

– Ой, извините, пожалуйста! – начал оправдываться Петька. – У нас тут такая игра интересная. Можно, мы еще немного задержимся?

Анна Константиновна хотела сперва вспылить. Вспомнив, однако, что внуки от истощения вроде не умирают, а в каникулы им нужно хоть немного расслабиться, она милостиво проговорила:

– Хорошо. Только разогревать себе сами будете. Я вам тут не прислуга.

– Ну, конечно! – заверил Петька. – Спасибо большое!

Он быстро положил трубку и посмотрел на друзей. Щеки у него раскраснелись. Он в раже ерошил пятерней длинные волосы, и они сбились в копну.

– Понимаете, – зачастил он. – У меня что-то вертится в голове. Ну… такое чувство… В общем, мы или прямо сейчас это дело раскроем, или вообще уже никогда в нем не разберемся. Давайте-ка еще раз по порядку.

– Погодите, – подошла к телефонному аппарату Настя. – Я тоже домой позвоню, что задерживаюсь. Хотя нет! – издала она радостный вопль. – У нас сегодня обед только в шесть! Папа каких-то гостей из города привезет.

– Тогда тем более не теряем зря времени, – призвал Командор всех к порядку. – Итак, – свел он сосредоточенно брови к переносице. – Сопоставим факты.

Из сопоставления фактов всем стало еще ясней, что Степаныч в качестве подозреваемого напрочь отпадает. Соучастие Юрки с Борькой остается вполне возможным, хотя в таком случае странно, зачем Даниил Французский использовал Юрку для вполне легального дела. Ведь их связь должна в конце концов неизбежно навести на след преступления. Впрочем, друзья тут же подумали, что, может быть, это и хитрость.

– Нет, детали не связываются, – еще полчаса спустя заявил Петька.

– Вечно тебе все не связывается, – буркнул Дима. – Знаете, у меня, по-моему, температура, – принялся он считать себе пульс.

– Зануда ты, – положила ему руку на лоб сестра. – Нет у тебя никакого жара. Может быть, завтра будет.

– Спасибо на добром слове, – надулся Димка. – Так что у тебя там не связывается?

– Ничего, – развел руками Командор.

Он схватил листок бумаги и начал в задумчивости чертить какие-то линии шариковой ручкой.

– Сами прикиньте, – продолжал он машинально водить по бумаге ручкой. – Юрка сообщник. Но даже такой, как он, должен бы по идее не мозолить всем глаза в обществе Даниила. Даниил гонялся за шкатулкой. Стащил ее. Ему бы смываться отсюда скорей, а он вроде никуда не торопится. И могилку бабушки ремонтирует. Ну, хоть бы валенки выкинул. А они у него стоят в кладовке под лестницей на самом видном месте. Да еще сразу заметно, что он ими недавно пользовался.

– Может быть, он и впрямь хитрит? – предположила Маша. – Мол, если меня заподозрят, я вот вам. Весь на виду. И валенки у меня похожие. И с Юркой вместе хожу на кладбище…

– Теоретически это возможно, – без малейшего воодушевления проговорил Командор. – Но уж слишком глупо. Тем более, он же не знает, что снимка следов ни у кого нет. А если бы они были, идентифицировать его валенки ничего не стоит. Нет, это какая-то чушь.

– Зато мы точно установили, что это следы от валенок, – вступила в беседу Настя.

– Большая победа за столько дней работы, – саркастически на нее уставился Петька. – Еще одна такая блестящая операция, и наше Тайное братство придется закрыть.

– Ввиду деградации, – мрачно добавил Дима.

– Знаете что, чем тут киснуть, пойду-ка я лучше Степаныча навещу, – вспомнила Настя. – Только за аспирином домой сбегаю.

– Не надо домой, – немедленно предостерег Петька. – Если у вас там гости будут, тебе наверняка какое-нибудь дело найдется. Потом не вырвешься.

– Но с пустыми руками я не могу, – растерялась Настя.

– Кто тебя заставляет с пустыми, – горделиво направился Командор к дорожной сумке, стоявшей в углу гостиной. – Мне мать тут лекарств с собой припасла на все случаи жизни. – Он открыл «молнию» и запустил руки в сумку.

– Как раз то, что надо, – вытащил он яркую цветную коробочку. – «Колдрекс». Растворяешь в горячей воде. Получается черносмородиновое питье. Все симптомы простуды снимает. Степанычу наверняка понравится.

– И Надежде Денисовне тоже, – подхватила Маша. – Она жутко такую заботу ценит.

– Вот. Возьми шнурок. Измеришь его валенки, – сказал Петька. – Только не знаю, что твой визит принесет нам?

– Я тоже не знаю, – честно ответила Настя. – Но мне кажется, нам с этими валенками что-то должно стать ясно. До скорого.

Она быстро оделась и, захлопнув входную дверь, побежала к сторожке.

Надежда Денисовна сперва встретила девочку настороженно. Когда же та протянула лекарство, мигом оттаяла.

– Спасибо, деточка, – бойко затараторила она. – Вот хорошо! Я Ване всегда твержу: хоть и тяжелая у тебя работа и сил на благо поселка чересчур много тратится, зато люди тебя не забудут. Вот помрешь, всем поселком с почестями похоронят. И средства найдутся.

– Зачем же вы так? – испуганно отозвалась Настя. – Пусть лучше живет.

– Ну, это уж ясное дело. Жить лучше, – вяло с ней согласилась Надежда Денисовна. – Это я просто так говорю. На случай чего. Да ты проходи на кухню-то.

– Как Иван Степанович себя чувствует? – спросила Настя и тут заметила стоящие в тамбуре большие новые валенки.

– Недомогание у него простудное, – объяснила Надежда Денисовна. – Врач уже приходил. Говорит, неделю лежать. Ну, ничего. Все одно – зима. Огородом не заниматься.

– Правильно, – согласилась девочка. «Как же мне к этим валенкам подойти? – лихорадочно соображала она. – Главное, они точно такие же, как у Даниила. У него они тоже новые и пегие».

– Надя! – раздался из комнаты слабый голос Степаныча.

– Погоди. Я сейчас, – пошла на зов дорогого супруга Надежда Денисовна.

Настя выхватила из кармана шнурок и кинулась к валенкам. Величина следа опять в точности совпадала с Петькиными замерами.

– Ты чего это тут застыла? – неслышно подкралась к девочке супруга Степаныча.

– Да вот, – смутилась девочка. – Валенки какие большие…

– А-а, – протянула Надежда Денисовна. – Размер для моего Вани, конечно, великоват. Но так… для надобности сойдет. Не свадьбу же в них справлять.

– Своего-то размера, наверное, все-таки покупать удобней, – изо всех сил поддерживала беседу о валенках девочка.

– Покупать – да, – уверенно отвечала Надежда Денисовна. – А дареному коню в зубы не смотрят.

– Вам их что, подарили? – была очень удивлена Настя.

– А то! – засмеялась Надежда Денисовна. – Сережка кровельщик незадолго до новогодних праздников приволок.

– Дядя Сережа? – переспросила рыжая девочка.

– Ну, – продолжала супруга Степаныча. – Одни нам в подарок и еще несколько пар на продажу. Сестра у него в другой деревне содержит овец. И валенки вместе с мужем изготовляет.

– И все одного размера? – полюбопытствовала Настя.

– Одного, – подтвердила Надежда Денисовна.

Вдруг глаза ее сверкнули:

– Ты чего же, интересуешься? У меня еще свежая пара осталась. Уступлю недорого.

– Нет, нет, спасибо большое. Мне валенки не нужны, – в панике попятилась к выходу Настя.

– Гляди, – напустила на себя равнодушие Надежда Денисовна. – Товар качественный. Конечно, оно не особо модно, а снег на участке почистить или там по другому хозяйству, самое милое дело. У нас многие из поселка брали. И Кузнецовы. И Даниил Георгиевич. Да ты заходи в кухню-то. Чайку попьем.

– Некогда мне, Надежда Денисовна, – заторопилась Настя. – Дома ждут. Я только лекарство Ивану Степановичу…

– Ну, ладно, – не стала слишком удерживать ее та. – Иди, если надо.

Настя стремглав понеслась к Петьке на Дачу.

Членов Тайного братства она застала в полном унынии. Кажется, они даже сидели в тех же позах и на тех же стульях. Только Димка сменил носовой платок. И нос у него явно покраснел и распух. Было похоже, что он скоро действительно свалится.

– Ну что? – мрачно уставились все на Настю.

– Кое-какие новости есть, – отвечала она. – Во-первых, валенок такого размера у нас в Красных Горах еще несколько штук. Распространяет их Надежда Денисовна, а поставляет дядя Сережа. Его сестра из соседней деревни валенки делает из собственных баранов.

– Баранов? – захохотал Димка.

– Ну, овец, – поправилась Настя. – Но, главное, – у нее заблестели глаза, – список подозреваемых можно расширить. Выясним, узкого тут еще есть такие валенки, а потом…

– Утешила, – перебил Командор. – Значит, все сначала. И очень богатые исходные данные. След от валенок неимоверных размеров. Поставщик – дядя Сережа. А официальный дистрибьютор – жена Степаныча.

– Как дядя Сережа? – словно внезапно проснулась Маша.

– Обыкновенно, – сказала Настя. – Он сам такие же валенки носит.

– Что-о? – округлились глаза у Маши. – Дядя Сережа?… Носит?…

– По-моему, она с катушек, – покрутил пальцем у виска ее брат-близнец.

– Сам ты с катушек! – воскликнула Маша. – Я только сейчас вспомнила. Пока Димка сегодня утром под душем плескался, я к бабушке пристала, кто мог заходить перед Новым годом? Она сперва никого назвать не могла. А потом говорит: «Дядя Сережа подправлял что-то на крыше».

Петька как раз в это время пил сок. Услышав последнюю Машину фразу, он поперхнулся.

– Повтори, что ты сказала? – надсадно кашляя, переспросил он.

– К нам на чердак перед Новым годом лазил дядя Сережа, – очень четко проговорила девочка.

– Тогда пошли, – поманил друзей за собой в переднюю Командор.

– Куда? – хором спросили они.

– К дяде Сереже, – с загадочным видом проговорил Петька.

– Зачем? – совершенно не понимал Дима.

– Некогда объяснять, – поторопил Командор. – Лучше скорей одевайтесь. Только бы…

Не договорив, он выскочил на крыльцо.

– Можете вы шевелиться быстрее? – прикрикнул он на остальных.

Петька, не оборачиваясь, шел вперед и вперед.

– Ты можешь сказать, зачем мы к нему идем? – пыхтел ему в затылок Дима.

– Долго рассказывать, – важно изрек Командор. – Сами сейчас все увидите.

Он почему-то пошел не к шлагбауму, а вдруг начал возиться с запором калитки Ковровой-Водкиной.

– К ней-то сейчас нам зачем? – спросила Маша.

– Проверить кое-что надо, – коротко бросил через плечо Командор. – Проходите скорей. Я запру.

Мгновенье спустя они уже поспешали следом за Петькой по длинной дороге к дому Ковровой-Водкиной. Возле крыльца Командор не остановился, а пошел зачем-то в лесок.

– Куды? – высунулась из кухонной форточки голова домработницы-снайпера. – Вот как из газа пальну, не захочется больше воровать!

Но ребята уже скрылись в лесу.

Почти дойдя до лесной калитки, Петька резко свернул в сторону и прямо по снегу пошел к забору. Остальные немедленно вспомнили, что именно этим путем уходил новогодней ночью грабитель. Петька уже отодвинул доску в заборе и вылез на тропинку.

– Ну, и что тебе это даст? – посмотрел внимательно на него Дима.

– Путь сократим, – отвечал Командор. – Скажите спасибо, что мы с отцом вместе прошлой зимой дядю Сережу разыскивали. Наверняка никто из вас не знает, где его дом.

– Где-то в Борках, – неопределенно ответил Дима и вновь закашлялся.

– Пропали бы вы без меня, – с чувством сильного превосходства произнес Петька.

В это время ребята увидели: дойдя почти что до магазина, тропинка раздвоилась. Если свернуть налево, попадешь со двора к магазинчику Александра Вениаминовича. Направо тропинка вела к деревне Борки. Петька задал такой темп ходьбе, что друзьям было не до разговоров. Все четверо уже едва дышали. Тропинка пошла круто влево. Деревья стали редеть, и вскоре друзья выбрались на противоположную от Красных Гор окраину деревни Борки.

– Ну, точно! – выдохнул Командор. – Прямо к дому дяди Сережи. Вот, значит, кто эту тропинку каждую зиму протаптывает.

– Ты что, думаешь, дядя Сережа с Даниилом каким-то образом связан? – мелькнула догадка у Димы.

– Все может быть, – уже стучался в дверь крайнего дома Петька.

Дверь отворила тощая пожилая женщина с подозрительным взглядом.

– Вам чего? – испытующе посмотрела она на ребят.

– Нам дядю Сережу, – объяснил Петька. – По поводу крыши хочу посоветоваться.

– Он тама, – буркнула женщина. – В сарае кантуется. Туда и идите, – ткнула она пальцем в ветхое строение возле заборчика.

– Спасибо большое, – направился к сарайчику Петька.

Он распахнул дверь и вошел внутрь полутемного помещения. Ребята последовали за ним. Кровельщик, сидя на топчане перед низеньким столиком, резал колбасу кинжалом графа Строганова.

– Дядя Сережа! Шкатулка где? – возопил Петька.

Кровельщик вздрогнул. Кинжал графа Строганова дернулся. Острие едва не вонзилось в руку старого кровельщика.

– Откуда знаешь? – хрипло проговорил он.

– Откуда надо! – не дал ему опомниться Командор. – Говорите, где шкатулка?

– Да здесь. Куда ей деться, – полез за топчан старый кровельщик. – И другие предметы тоже.

И, к полному изумлению членов Тайного братства, он достал шкатулку, а за ней – серебряную пепельницу.

– В шкатулку лазили? – осведомился скороговоркой Петька.

– А то, – шмыгнул носом дядя Сережа. – Ножичком замочек поддел, и порядок. Да там нет ничего интересного. Одна бумага исписанная. Я ее и не тронул. Мне чужого не надо.

– Если не надо, то зачем сперли? – хмуро уставился Димка на кровельщика.

Тот налил из початой бутылки водку в стакан, залпом выпил и закусил колбасой.

– Вы уж меня извините. Я – человек народный… – смущенно проговорил он.

– Зачем шкатулку украли, человек народный? – с мрачной энергией напирал Дима.

– Да я… – вдруг всхлипнул дядя Сережа. – Бес, что ли, попутал… В общем, я в Новый год лишнего вроде выпил. Сперва старуху свою поучил для порядка… А после прогулку затеял. Дальше – полное выпадение памяти, – решительно рубанул рукой воздух кровельщик. – Вроде бы окно где-то пихнул, оно открылось. Я вовнутрь. А с утра просыпаюсь вот тут, а со мной эти вещи.

– Чего ж не вернули-то? – спросил Командор.

– Да как тут вернешь? – вновь начал всхлипывать дядя Сережа. – Дело-то государственной важности оказалось. Шмельков всю деревню поставил на уши. Кричит: «Кража со взломом! Кража со взломом!» А у их в окне этом уж года два шпингалеты не действуют. Если бы я обнародовался, тут же срок бы впаяли. Вы уж не погубите, ребята.

Друзья переглянулись. Губить дядю Сережу никто из них не хотел.

– В общем, так, – первым нарушил молчание Петька. – Мы сейчас уходим домой. Вы, дядя Сережа, идете на дачу к Ковровой-Водкиной. Вещи положите перед дверью. Потом позвоните в звонок и смывайтесь.

– А если поймают? – охватило сомнение дядю Сережу.

– Ничего, уже темнеет, – ободрил Петька. – Кто вас там разглядит.

– А шкаф зачем наш на чердаке взломали? – спросил вдруг Дима.

– Ничего я не взламывал, – с чувством собственной правоты ответил кровельщик. – Я его чуть подвинул, а он развалился. И бумага просыпалась.

Вопрос был исчерпан.

Выбравшись из сарайчика, ребята пошли по уже знакомой тропинке обратно.

– Сейчас срочно обедать, – деловито проговорил Командор. – Ручаюсь: мы еще не успеем доесть второго, как вашей бабушке Коврова-Водкина позвонит.

– Как ты его сумел вычислить? – до сих пор не понимали ребята.

– Случайность, – развел Командор руками. – Когда Настя про валенки рассказала, а ты, Машка, вспомнила, что дядя Сережа к вам на чердак лазил, тут меня и осенило, что больше некому.

– Некому? – изумленно взглянула на Командора Настя.

– Да, – подтвердил тот. – Теория незаметного человека.

Друзья остановились и разом взглянули на Петьку.

– Какая еще теория?

– Да вы идите, – поторопил Командор. – Есть жутко хочется. Лучше я на ходу расскажу.

Все снова пошли вперед.

– Понимаете, – продолжал Командор. – Дядя Сережа ходит везде. Его вроде никто и не замечает. Кровельщик, и только. Крыши латает. Выпить просит. Если бы ему эта шкатулка действительно была нужна, он мог просто войти и взять ее, ручаюсь, ни Коврова-Водкина, ни Филимоновна о нем скорее всего даже не вспомнили бы…

Вскоре они подошли к даче Серебряковых.

– Ой, у нас уже, наверное, гости! – спохватилась Настя.

– Тогда беги, – сказал Командор. – Как только события начнут разворачиваться, мы тебя вызвоним.

…В дальнейшем все развивалось в точности так, как предсказывал Петька. Друзья доедали котлеты с жареной картошкой, когда зазвонил телефон.

– Бабушка, подойдешь? – крикнул с набитым ртом Дима.

Анна Константиновна взяла трубку. Последовали бурные восклицания.

– Ну, конечно, Наташа, сейчас приду, – наконец положила бабушка трубку.

– Что там такое? – с деланным равнодушием осведомилась Маша.

– Событие почти мирового масштаба, – ответила Анна Константиновна. – Шкатулка нашлась. И все остальной тоже. В дверь позвонили. Филимоновна открывает. Никого. А на крыльце шкатулка, пепельница и кинжал графа Строганова. Тайна, покрытая мраком. Вы доедайте, а я пошла.

– Бабушка! Мы с тобой! – решительно выскочили из-за стола близнецы.

– Ну, если хотите, – уже втискивалась в узкие рукава шубы Анна Константиновна. – Старуха Коврова-Водкина сейчас на седьмом небе от счастья.

Близнецы тоже бросились одеваться. Петька быстро набрал номер Насти.

– Выходи! – крикнул он в трубку и устремился следом за Димой и Машей…

…Коврова-Водкина открыла сама. На ней было самое нарядное платье. Все в Красных Горах знали, что это венецианская парча, которую привез из Италии лет двадцать назад хирург Водкин.

– Проходите, друзья мои! – торжественно провела в гостиную вновь прибывших хозяйка.

Там прямо в пальто сидел в кресле Даниил Французский.

Раскрытая шкатулка стояла на журнальном столике. Даниил Георгиевич лихорадочно перелистывал страницы пожелтевшей рукописи.

– Наталья Владимировна! – крикнул он, когда хозяйка с гостями вошла. – Это именно то самое! Вы себе даже не представляете, какое это сокровище!

– Погодите-ка, молодой человек, – властно перебила его Коврова-Водкина. – Раз уж тут собрались все близкие люди, я должна объявить решение. Мне кажется, Даниил Георгиевич будет достойным продолжателем изысканий моего незабвенного мужа, рукопись принадлежит теперь вам, Даниил! Все же вы ученик Вадима.

Тут Даниил, бережно положив рукопись на журнальный столик, опустился перед Ковровой-Водкиной на одно колено и поцеловал ей руку.

– Верю, что я не ошиблась, – просияла та. – Вы истинный рыцарь науки, и, наверное, не только, – кокетливо покосилась она на Даниила Французского.

Тот наконец повесил пальто и, вновь опустившись в кресло, принялся объяснять, в чем дело:

– Вадим Леонардович проводил опыты на зеленых обезьянах и сделал одно открытие. Тогда, конечно, это было совершенно неактуально. Кое о чем из его исследований я знал. Вы понимаете, – заволновался Даниил Французский. – Возможно, на основе открытий Вадима Леонардовича удастся получить вакцину против СПИДа!

В гостиной настала полная тишина. Даниил Французский, вновь схватившись за рукопись, погрузился в нее.

– Этот человек мне сочувствовал больше всех, – простерла к нему руку Наталья Владимировна. – Он пять раз заходил, и мы горевали по поводу бесценной пропажи.

«А нам она ничего не сказала», – разом подумали Петька и Настя.

Из передней раздался звонок.

– Еще одного близкого принесло, – двинулась открывать домработница-снайпер.

– Кто это? – вскинула брови хозяйка.

– Шмельков, – ответила Филимоновна. – Вы ж ему сами звонили.

Мгновенье спустя в гостиную влетел Алексей Борисович.

– Извините. Мотор заглох. Друзья переглянулись. Похоже, транспортным страданиям капитана Шмелькова не было конца.

– Все на месте? Подкинули? – выяснял тем временем капитан. – Будем искать.

– Нет уж, – решительно возразила Коврова-Водкина. – Шкатулка с семейным наследием возвращена чудодейственным образом. Поэтому я возражаю против дальнейших поисков. Тут явно вмешались высшие силы.

И она показала пальцем на небо.

– То есть вы хотите дело закрыть? – с надеждой взглянул на нее капитан.

– Решительно хочу, – отвечала кивком головы хозяйка.

– Тогда… – задумался Алексей Борисович. – Сочтем все неосторожной шуткой.

– Замечательная формулировка! – отвечала ему Наталья Владимировна.