Подмосковный поселок Красные Горы, в котором, кстати, не было ни одной горы, существовал с середины тридцатых годов. Огромные двух– и трехэтажные дачи. С годами некоторые из прежних хозяев умерли, некоторые продали свои владения… В общем, к нашим дням внешний вид поселка сильно изменился. Многие из старых домов снесли, а их места заняли кирпичные особняки, на которые многие «коренные дачники» Красных Гор косились с большим неодобрением. Петька, Дима и Маша относились уже к третьему поколению жителей поселка. А Настя там появилась лишь в начале прошлого лета. Тогда-то они вчетвером и создали тайное общество Братство кленового листа. И, самое главное, им удалось тем же летом раскрыть целых два запутанных преступления.

Степаныч встревожился. Криминальная ситуация явно выходила из-под контроля. Бывший заслуженный работник органов правопорядка развил бурную деятельность. Он договорился с девяностолетним авиационным конструктором, который коротал одинокую старость на разваливающейся даче, и тот разработал проект установки сигнализации.

Рядом с поселком Красные Горы в это время как раз ликвидировалась военная часть. При инвентаризации склада обнаружились сирены воздушной тревоги, пролежавшие там чуть ли не со времен Великой Отечественной войны. Степаныч сторговал сирены за сущий бесценок. Затем поставил вопрос о сигнализации на общем собрании правления Красных Гор.

– Сперва в виде эксперимента сделаем только на нескольких дачах, – мудро решил Степаныч. – А если будет успешно работать, тогда уже целый поселок охватим.

Замысел сторожа и конструктора самолетов был вкратце таким: если кто-то пытается проникнуть сквозь окно или дверь на дачу, специальный датчик приводит в действие сирену воздушной тревоги. Степаныч, услышав ее завывание из своей сторожки, тут же сигнализирует по телефону в районное отделение милиции. Сам же, вооружившись двустволкой, бежит к потерпевшим.

Идея жителям Красных Гор понравилась. Деньги на установку выделили. Особенно бурную радость она вызвала у домработницы Ковровой-Водкиной.

– Давай мы с Владимировной эксперимент твой, Степаныч, возглавим, – предложила она. – Я прихожу только днем. На ночь хозяйка одна остается. Имущества куча. Поэтому жизнь моей Водкиной постоянно в повышенной опасности.

– Эксперимент – это хорошо, – одобрила Коврова-Водкина.

Оба ее покойных мужа были учеными, и она привыкла питать уважение к экспериментам.

Сирену установили. Неделю спустя она с жутким воем сработала среди ночи. Коврова-Водкина по глухоте не проснулась. Зато Татьяну Филимоновну, которая в очередной раз заночевала на даче хозяйки, сирена мигом подняла на ноги. Спросонья домработница-снайпер решила, что снова война. Растолкав хозяйку, она с воплями: «Воздушная тревога!» – потащила ее в глубокий подпол. Там их часа три спустя и обнаружил капитан Шмельков, которого Степаныч вызвал в поселок по факту злодейского похищения Ковровой-Водкиной.

После этого идея с сиренами как-то заглохла. Степаныч, однако, все же добился кое-каких успехов. К исходу осени у него в сторожке был установлен пульт. А на дачах кнопки.

Теперь можно было в любой момент подать сторожу сигнал тревоги.

И вот в новогоднюю ночь на пульте впервые за время его существования раздался трезвон. У Степаныча от волнения перехватило дух. Схватив со стены двустволку, он кинулся к даче Ковровой-Водкиной…

Теперь, решительно преграждая Петьке выход из гостиной, бывший заслуженный работник органов правопорядка с гордостью произнес:

– Видишь как, Филимоновна. Не провел бы я осенью пульт, вы бы с хозяйкой уже, вполне вероятно, пали бы жертвой опасных преступников.

– Как бы не так, – заспорила домработница-снайпер. – Это я его со своим газом сцапала. – И она вновь ухватилась за газовый пистолет.

– Неужели не ясно? – с возмущением крикнул Петька. – Я ничего тут не брал.

– Кажется, молодой человек прав, – отошла в это время от телефона Коврова-Водкина. – Анечка подтвердила, что он только что от нее. Они там действительно встречали вместе Новый год. Не понимаю, почему Анечка раньше не предупредила. Тогда бы мы избежали недоразумения.

«Интересно, как она могла раньше предупредить? – подумал Петька. – Никто же не знал, что тут происходит». Вслух, однако, он ничего говорить не стал. Сейчас не стоит сбивать Коврову-Водкину с толку. Иначе она, чего доброго, снова против него ополчится.

Степаныч по-прежнему не сводил с Петьки пытливого взгляда.

– Слишком уж вы, Наталья Владимировна, доверие проявляете, – укоряюще произнес он. – Лично я факт невиновности Петра Миронова должен еще установить.

– Вы лучше, милостивый государь, ищите бесценную шкатулку! – с большим возмущением отвечала ему Коврова-Водкина.

– Сейчас мы сперва след на улице пойдем изучать, – завладел инициативой Степаныч.

– Как это так, бесследно пропасть? – не расслышала Наталья Владимировна. – Вы не имеете права! Это была шкатулка с семейным наследием.

– Ну да, – кивнул головой Петька. – Она у вас тут, на камине, обычно стояла.

Эта старинная шкатулка красного дерева была столь солидных размеров, что, если бы не изящество отделки, скорее могла бы именоваться ящиком. Место хозяйкой дома ей было раз и навсегда отведено на каминной полке. Во всяком случае, Петька с уверенностью мог сказать, что именно тут шкатулка стояла последние несколько лет. Коврова-Водкина ею очень гордилась. Петька и его друзья множество раз были свидетелями, как Наталья Владимировна, поглядев выразительно на шкатулку, патетически восклицала:

– Тут хранится все мое фамильное достояние!

Теперь на месте шкатулки зиял яркий прямоугольник. В остальных местах краска на каминной полке успела изрядно выгореть. Ремонта на даче Ковровой-Водкиной уже очень давно не делали.

– А ты почем знаешь, что она тут стояла? – вновь уставился Иван Степанович на Петьку.

– Они тут все ценности знают, – подлила масла в огонь домработница. – Лето прошлое напролет целой своей компанией сшивались в доме. Если б не я, то хозяйка уж точно бы многих сокровищ недосчиталась.

Петька не удержался и фыркнул. Татьяна Филимоновна была твердо убеждена, что хозяйку окружают одни музейные ценности, и бдительно стояла на страже ее имущества. Особенно ценной вещью она считала старый череп, доставшийся каким-то образом во времена оны второму мужу Ковровой-Водкиной. Череп стоял на книжной полке, и Татьяна Филимоновна не только чистила его раз в неделю пылесосом, но и натирала голландской жидкостью для полировки мебели.

– Я бы, Миронов, на твоем месте подумал о чистосердечном признании, – строго посмотрел на мальчика Степаныч.

Тут в передней послышались голоса. На пороге гостиной появилась Анна Константиновна и ее внуки-близнецы Дима и Маша.

– Ничего себе Новый год! – повесила шубу на вешалку Анна Константиновна.

– Анечка! – кинулась ей навстречу Коврова-Водкина. – Какое несчастье! Это же настоящая потеря для мира.

– Так ничего и не нашли? – опустилась Анна Константиновна в кресло рядом с Натальей Владимировной.

– Ничего! – выпалила по складам та. – Они и не ищут, – повернулась она к Татьяне Филимоновне и Степанычу. – Они думают, это Петр.

– Иван Степанович! – строго свела брови Анна Константиновна. – Я же по телефону сказала: Петя явно не виноват. Он всю ночь пробыл у нас. И вообще, – повысила она голос. – Какое вы право имеете порядочного мальчика подозревать Бог знает в чем?

Впадая в гнев, обычно спокойная Анна Константиновна могла навести страх на кого угодно. Сейчас был как раз такой случай. Иван Степанович под ее взглядом мигом пожух.

– Да я… вообще… только для пользы следствия… – невнятно пробормотал он.

– Какая там польза, – внезапно включилось что-то в сознании домработницы-снайпера. – Лучше бы на следы посмотрел.

Там отпечаток ноги громадной. А у этого, я гляжу, от силы сороковой размер.

– Где размер? Какой след?

Все разом повернулись к двери. В гостиную влетел невысокий и щуплый капитан милиции Алексей Борисович Шмельков. Поселок Красные Горы находился на подведомственной ему территории. Сам Алексей Борисович жил в деревне Барки. А районное отделение милиции располагалось на следующей после Красных Гор железнодорожной станции.

– Ну, милый мой! – развела плавно руками в разные стороны Коврова-Водкина. – Вас только за смертью посылать. Если бы, например, этот бандит меня убил, то к вашему появлению мое тело успело бы совершенно окоченеть!

– Виноват, – тяжело переводя дух, оправдывался капитан Шмельков. – Я от Степаныча как сигнал получил на дежурстве, сразу сюда.

– Интересно у вас получается, – вдруг стала отчетливо слышать каждое слово Коврова-Водкина. – Иван Степанович тут уже около часа. А вы только явились.

– Так я же сегодня дежурил, – принялся объяснять капитан Шмельков. – Степаныч меня и застал в отделении. Выбегаю на улицу – ночь. Электрички не ходят. Ну я пешком.

– Могли бы воспользоваться своим милицейским транспортом, – не успокаивалась Коврова-Водкина.

– Если бы, – проговорил с тоской Алексей Борисович. – Транспорт уже два месяца как накрылся.

– Так откройте, – царственно повела рукой Коврова-Водкина.

– Нечего там открывать, – помрачнел еще больше Шмельков. – От моего мотоцикла одна структура осталась.

Мотоцикл был действительно очень старым. До капитана Шмелькова им пользовались два предыдущих участковых. И вот наконец он совсем вышел из строя. Вот почему, осведомившись о транспорте, Коврова-Водкина затронула одно из самых больных мест в душе Алексея Борисовича.

– Главное, с мотоциклом вообще все совсем по-другому, – с жаром объяснял он. – К происшествиям – мигом. И вообще… – не договорил капитан.

– Неужели совсем починить мотоцикл нельзя? – посочувствовал Дима.

– Совсем, – развел руками Шмельков. – Говорю же: это теперь не машина, а одна структура. А на новую начальство не выделяет средств. Да я и зарплаты уже три месяца не получаю.

– Возмутительно! – заявила бабушка Димы и Маши. – А мы еще удивляемся, что преступность так быстро растет.

– Как же ей не расти, – согласился Алексей Борисович. – Я вон по части служебного транспорта пытался на зимнее время хоть лошадь пробить. Так ведь не дают.

– Ну и правильно, – с большим апломбом отозвалась Коврова-Водкина. – Лошадей бить нельзя.

– Да никто и не бьет, – смутился капитан Шмельков. – Мне лошадь совсем для другого нужна.

– Не обращайте внимания, – шепнула бабушка Димы и Маши. – Наталья Владимировна плохо слышит.

– И вообще, где бесценная шкатулка? – вскочила на ноги Коврова-Водкина.

– Будем искать, – с большим облегчением приступил к прямым обязанностям капитан. – Доложите, пожалуйста, обстановку.

– Сперва удалим посторонних, – покосился Степаныч недобрым взглядом на Петьку, Диму и Машу.

– Это я посторонний? – прикинулся, будто не понимает, Петька. – Вы же только что говорили, что с меня не снято еще подозрение.

– На этот раз снято, – с неожиданной легкостью отверг свою прежнюю версию сторож поселка Красные Горы. – В связи с обнаруженным несоответствием твоих лично, Миронов, ног размеру следов грабителя.

– Ты ж следов-то еще не видел, – отомстила Степанычу за недавнюю выходку с дробовиком домработница-снайпер.

– Видел, не видел, – поморщился тот. – Я, между прочим, испытываю большое доверие к твоим показаниям, Филимоновна. Ты как-никак человек надежный. Ветеран войны.

Ребята переглянулись. Каждый из них думал сейчас об одном: гостиную Ковровой-Водкиной нельзя покидать ни под каким видом. Иначе они непременно упустят какие-нибудь важные сведения.

– Алексей Борисович! – хором взмолились они. – Можно мы посидим?

– Пускай остаются, – махнул рукою Шмельков.

В отличие от Степаныча он к ребятам относился хорошо. Кроме того, он считал, что без их помощи ему было бы прошлым летом гораздо трудней раскрыть те два преступления.

– Зря миндальничаем, капитан, – разозлился Степаныч, отчего круглое его лицо стало красным, как помидор. – Я эту подростковую троицу знаю. От них вечно одни неприятности.

– Не заостряй, Степаныч, – хлопнул его по плечу капитан Шмельков. – Давай лучше делом серьезно займемся. Подозрительного какого-нибудь на территории не примечал?

– У меня сквозь шлагбаум даже чужой комар не проскочит, – обиженно проворчал Степаныч. Он просто терпеть не мог, когда подвергалась сомнениям его профессиональная бдительность. – И служебный свой навык я в другую эпоху воспитывал, – назидательным тоном добавил он.

Впрочем, проникновению этой ночью на территорию поселка чего-нибудь мельче автомобиля Степаныч вряд ли смог бы помешать. Заперев на замок шлагбаум, сторож совместно с супругой Надеждой Денисовной отпраздновал Новый год поллитровкой водки и жареным деревенским гусем. В час ночи Степаныч уже завалился спать и был поднят с постели трезвоном сигнализации.

– Значит, все было тихо, – продолжал капитан Шмельков.

– Тише некуда, – подтвердил Степаныч, которому' перед внезапным подъемом почему-то снилась рыбалка.

– Тише некуда, а предмет большой исторической ценности пропал, – скорбно произнесла домработница-снайпер.

– Окно не трогали? – тут же сообразил Шмельков, каким образом мог проникнуть внутрь дома грабитель.

– Вон только он руками цеплялся, – указала Татьяна Филимоновна на Петьку.

– Так я же не знал, – принялся оправдываться мальчике. – Наталья Владимировна так кричала! Я думал, ее тут вообще убивают.

– Стулом убивают? – изумленно переспросила Коврова-Водкина. – Нет, преступник меня не трогал. Я вообще его не видела.

– Надо бы вам фамильное наследие прятать надежней, – укоряюще покачал головой капитан Шмельков.

– Я росла и воспитывалась с верой в человеческую порядочность! – парировала удар хозяйка дома.

– Ты следы, капитан, посмотри, – тем временем напомнила Филимоновна. – А то вдруг метель начнется. Тогда вообще ничего не отыщешь.

– Ах! – вдруг схватилась за сердце Коврова-Водкина. – Боюсь, мне этой трагедии не пережить.

Анна Константиновна кинулась к ней.

– Валокордина, пожалуйста. Он в буфете, – слабым голосом попросила хозяйка дома.

– Идите. А мы с Татьяной Филимоновной останемся, – распорядилась бабушка Димы и Маши.

Остальные, спешно одевшись, высыпали на улицу. Ночь по-прежнему была тихой. Только теперь еще ярко светила луна. В ее холодном сиянии на глубоком снегу ясно виднелись огромные следы. Они шли в двух направлениях. Из леса к саду. И от окна гостиной обратно в лес.

– Осторожней. Не затопчите! – предупредил капитан Шмельков.

Он извлек из кармана фонарик и двинулся в лесную часть участка. Преступник, похоже, шел, не разбирая дороги. По снегу в лесу были протоптаны две тропинки. Одна к сараю, который стоял возле забора, другая – к калитке, через которую Татьяна Филимоновна ходила лесным путем в магазин – так было гораздо короче. Преступник, однако, почему-то ни тем, ни другим путем не воспользовался. Следы шли прямо через кустарник и петляли по глубокому снегу между елями.

– Старайтесь за мной попадать след в след, – обратился Шмельков к ребятам и сторожу. – Иначе тут так натопчем, что вся картина окончательно смажется.

– Я вообще следовать дальше не буду, – отказался Степаныч. – У меня полуботинки парадные. Портить не хочется. И застудиться боюсь. Ты, капитан, мне после расскажешь.

Он остался. Ребята, конечно, последовали за капитаном. Проваливаясь в снег, они несколько раз падали. Сапоги у всех троих были уже насквозь мокрыми, но они останавливаться не собирались. Вот, наконец, и забор.

– Вот черт! – поводил фонариком в разные стороны капитан.

Ребята вмиг оказались рядом. Алексей Борисович продолжал растерянно оглядываться. Следы отчетливо доходили до забора, и все. На заборе была натянута колючая проволока. Только самоубийца мог решиться через нее Перемахнуть. Похоже, преступник взлетел в воздух и исчез.

– Вы что-нибудь понимаете? – посмотрел Петька на капитана.

– В том-то и дело, что ничего, – мрачно ответил тот.