Егор заметался. Срочно спрятаться! Голоса звучали теперь совсем близко. Он нырнул в первый попавшийся куст и лег на землю среди молодых побегов. Здесь его точно никто не заметит. Грудь и живот что-то больно кололо. Ладонь нащупала осколки скорлупы. Наверняка Белкина работа.

Выглянув на полянку, он замер, и ему мигом стало не до скорлупы и Белки. Возле колодца остановились Орест и маленький щуплый вертлявый человечек, все тело которого пребывало в непрекращающемся нервозном движении. То он запускал пятерню в редкие бесцветные волосенки и, основательно их взъерошив, принимался тщательно приглаживать. То пинал носком ботинка каменный бордюр колодца. То с остервенением дергал себя за мочку уха. Речь его тоже была суетливой, сбивчивой, он будто захлебывался словами.

– Видите ли я, так сказать, в силу некоторых обстоятельств имел возможность… То есть прошу покорнейше войти в мое положение и погодные условия… Ну, мы, конечно, при любой погоде… Но, обратно возвращаясь, тем не менее сами, разумеется… Психологический момент со счетов не сбросишь… Тут же, как вы справедливо изволите выражаться, глаз да глаз и ухо востро держи… Я ровненько таким образом и стараюсь, но напряжение, извините за прямоту, сказывается… И факторы взаимоотношений и убедительности подобранных доводов… В общем, снова возвращаясь к тому, с чего мы начали, вынужден, ваше высокоблагородие… То есть, прошу покорно, вас не изволить заподозрить в отсутствии рвения… Рожден и работаю лишь во имя и только ради служения его высокопревосходительству, отцу родному, нашему Верховному правителю.

– Короче! – Рыжие усы Ореста злобно встопорщились.

– Короче, истинная ваша правда, короче, ваше высокоблагородие, – часто-часто закивал головой человечек, и ботинок его взрыл землю, выдрав с корнем несколько пучков нежно-зеленой травы. – Всю жизнь отдадим его высокопревосходительству и вашему высокоблагородию.

Блеклые его глазки неугомонно бегали, и, преданно взирая снизу вверх на начальника, он умудрялся ни на мгновение не пересечься с ним взглядом. На маршале был сейчас не мундир, а светлый костюм. Пиджак, даже расстегнутый, едва не лопался на плечах и в проймах, брюки низко висели под выпирающим животом. Ощущал себя в этой одежде Орест неуютно и непривычно, что лишь усиливало его дурное расположение духа.

– Попробовал бы не отдать! – рявкнул он на своего собеседника.

– Истинная ваша правда, не отдать нельзя, – зачастил тот. – За недостаток рвения сами знаем, что полагается.

– Так! – Лицо маршала безопасности приобрело цвет сливы. – Я наконец услышу внятный ответ?

– Внятный, разумеется, внятный. – Человечек не только частил, но и кивал в такт каждому слову. – Фигурально выражаясь, на горизонте отсутствуют, так сказать, особенные причины для обоснованности предвидения грозовой обстановки.

Орест резко пнул человечка животом в грудь. Тот, жалобно ойкнув, врезался в каменную кладку.

– На горизонте? Я тебя, идиота, разве про горизонт и грозу спрашиваю? О погоде со мной поболтать решил? Я вот сейчас…

Егор, лежавший ни жив ни мертв за кустом, отчетливо слышал, как у человечка застучали от страха зубы.

– Да эт-то я та-та-так, фи-фи-фигурально выражаясь. М-можно сказать, образно…

– Хряк тебя слопай! Можешь ты членораздельно доложить обстановку по существу?

Огромный поросший густым рыжим волосом кулак маршала безопасности угрожающе завис над головой собеседника.

– Так я, ваше высокоблагородие, и хотел по существу, и даже начал… – отшатнувшись, пролепетал он.

– В колодце сейчас тебя утоплю!

– Нет, нет, не извольте трудиться, – спешно переместился на безопасное расстояние от колодца человечек. – Докладываю: не было никакого проникновения, – четко отрапортовал он и умолк.

– Ну! Дальше! – пророкотал Орест. – Что за болван! То слова из него как горох высыпаются, то одно предложение с трудом вытянешь.

– Рад бы, ваше высокоблагородие, доложить больше, да не могу, – развел руками человечек.

– Лапшу собрался мне на уши вешать, ублюдок? – сильнее прежнего разозлился Орест. – Как это больше нечего доложить, как это не было проникновения, когда я лично его вчера зафиксировал по показаниям системы безопасности.

– Было-то было, но причина в другом, – откликнулся человечек. – Не в партизанах. Не с руки им нынче проникновениями развлекаться. Другие планы у них.

– Это какие же? – насторожился маршал.

– Перспективные. Более конкретного содержания пока, к сожалению, не имею возможности знать. Они их в настоящее время еще не сформулировали и не одобрили. Но докладываю с полной ответственностью: в Башню им пока соваться без надобности. Уж слишком неосторожно. Не станут они раньше времени привлекать внимание.

– Может, еще какая-то группа появилась? – Сообщение вертлявого не на шутку встревожило маршала безопасности, и он озадаченно поскреб рыжую макушку.

– Не могу знать, – в который раз повторил собеседник. – Я следил лишь за теми, за кем приказано.

– А по городу никаких слухов не ходит? – задал новый вопрос Орест.

– Никаких. Последнее время в городе вообще тихо.

– Вот это-то и подозрительно, – с тревогой покачал головой маршал. – Раз тихо, значит, затаились, сволочи, и что-то готовят.

– К тому я и веду, что затаились, – часто-часто закивал человечек. – А с системой кто-то иной постарался.

Егор боялся пошевелиться. Из разговора Ореста с вертлявым типчиком он понял: вчерашняя тревога не улеглась, маршал стремится во что бы то ни стало поймать нарушителя. И еще мальчик второй раз слышал про партизан. Непременно надо потом разузнать, кто они и почему Орест их боится? Впрочем, наверное, не только Орест, но и сам Константин. Вопрос, сможет ли он, Егор, еще увидеться с Зоей? Шарик-то ведь исчез. И Орест совершенно некстати сюда пожаловал с этим скользким мужиком. Похоже, он его тайный агент и внедрен к партизанам, кто бы они там ни были. Значит, Егору нужно как можно скорее выяснить про них у Зои и, если они окажутся правильными людьми, предупредить, что к ним внедрили доносчика. И про систему надо узнать, если Зоя, конечно, в курсе. А эти двое что теперь обсуждают? Совсем тихо стали говорить. Их почти совсем не слышно.

Мальчик попробовал подползти поближе, но под ним хрустнула сухая ветка. Звук прозвучал в тишине оглушительно. Собеседники, оборвав разговор, заозирались по сторонам. «Попался! Сейчас поймают!» Мальчик приник всем телом к земле.

– Полагаете, и сюда просочились? – нервозно зашмыгал носом вертлявый.

– Исключено, – отрезал Орест. – Доступ в сад ограничен до минимума. Сейчас тут никого не может быть, кроме нас. Проверил перед приходом.

У Егора несколько отлегло от сердца, но он почти сразу снова встревожился: если он смог незаконно сюда проникнуть, значит, и кто-то другой тоже сможет. Вот, например, сидит сейчас за соседним кустом и наблюдает за всеми, в том числе и за ним.

На вершине куста прошуршало. Егор покрылся холодным потом. Орест бдительно глянул вверх. Видимо, шорох и ему не понравился.

– В общем, договорились. Пойдем отсюда, – скороговоркой бросил он собеседнику.

– Ваша правда, ваше высокоблагородие. – Лицо человечка посерело, задергалось, глазки панически заметались.

Маршал, оглядев напоследок поляну, свирепо фыркнул в усы и тяжелой поступью зашагал прочь. Осведомитель засеменил следом.

Егор еще какое-то время продолжал неподвижно лежать, опасаясь внезапного их возвращения. Наконец он решился пошевелиться и вновь прислушался. Тут он отметил еще одну странную вещь: тишина в этом саду вообще стояла необыкновенная. Ни пения птиц, ни жужжания насекомых, ни стрекота кузнечиков. Тихо, мертвенно тихо. Даже ветер и тот не шевелит листвой. Но тогда что же шуршало на вершине орешника?

Он поднял голову, пригляделся, но не заметил ничего, кроме листьев и орехов. Может, Шарик забрался туда?

– Эй, прыгай вниз. Я здесь, – негромко позвал он.

Никто ему не ответил. Он встал на четвереньки, затем выпрямился во весь рост и, отряхнувшись, выбрался на поляну к колодцу. Теперь он даже жалел, что Орест и его осведомитель ушли. Одному среди мертвой пугающей тишины было совсем уж скверно. И жажда мучила все сильней. И вода вот она. Такая холодная, прозрачная и чистая – на ровной поверхности не плавало ни листика. Может, все же немного попить? Ну, хоть чуть-чуть. Лучше, пожалуй, даже прополоскать рот и выплюнуть. Все легче будет. И, глядишь, не отравишься.

Егор осторожно опустил указательный палец в воду и обомлел. Пальца не стало. Его словно отрезали. Так ровнехонько, прямо по кромке воды. То есть он его чувствовал, мог согнуть, разогнуть, но не видел. Он отдернул руку от воды. Нет, палец на месте. Вот он, родименький. Прямой, с розовым ногтем и заусенцем. Расхрабрившись, Егор погрузил в воду ладонь целиком. Она исчезла. На ее месте была прозрачная гладь. «Получается, если я нырну туда целиком, меня вовсе видно не будет? – заинтересовался он. – Совсем, между прочим, неплохо в моем положении. Только вот что буду видеть я сам, сидя по ту сторону воды? Все или тоже ничего? На месте Ореста я бы поостерегся такого колодца и возле него не трепался бы. Где гарантия, что под водой какой-нибудь партизан не сидит и не подслушивает? Хотя, может, Орест знает, что оттуда ничего не расслышишь, вот и не беспокоится, а наоборот, специально сюда приходит?»

Егор провел еще несколько экспериментов с рукой, но ему это быстро наскучило. Окажись рядом Коржиков, они бы наверняка придумали какую-нибудь игру с использованием чудесных особенностей колодца. Но одному играть – тоска. Тишина давила. Во рту окончательно пересохло. Чтобы не соблазниться, Егор отошел от колодца подальше.

И Белка хороша. Неужели нельзя было спрятать его поближе, чтобы он в крайнем случае смог вернуться самостоятельно? Понадеялась на какую-то хитрую штуку, а ее только и хватило на один конец пути. Испортилась и валяется сейчас где-то здесь. Пользы от нее теперь ноль. Или… Внезапная догадка вызвала у Егора дрожь. Да от него же попросту таким хитрым образом решили избавиться! Останься он дальше в Зоиной комнате, ей и Белке грозили бы крупные неприятности. Вывести его из их мира Белке вчера не удалось, вот она и нашла другой способ. Заманила с помощью своего подлого Шарика сюда. Шарик смылся, и готово дело. Орест ведь сказал, что в этот сад никто посторонний проникнуть не может. Значит, и выйти тоже нельзя. Молодец, Белка! Четко рассчитано! Теперь он заперт на этой поляне и скоро умрет от жажды. Высохнет и превратится в мумию. А нет человека, нет и проблемы. Мумия никому ничего не расскажет. Константин и Орест после до посинения могут гадать, как и зачем попал сюда какой-то неизвестный им человек. И Зоя с Белкой вроде бы абсолютно ни при чем.

Егор от обиды и ярости скрипнул зубами. Предатели! Может, конечно, он и погибнет, но не так быстро и не так просто, как им бы хотелось. Ситуация, разумеется, тухлая, но сил у него достаточно. И пока они есть, он будет пытаться выйти.

Егор специально запомнил, в какую сторону удалились Орест и его вертлявый соглядатай. Вот и ему, значит, надо туда. Он облизнул пересохшие губы. Сейчас доберется до яблок. Один раз он их уже пробовал и не умер. Следовательно, они безопасные. Ну, ясное дело, поэтому Шарик и не позволил ему их попробовать. Ничего, человек умнее всяких там шариков. Наестся этих яблок побольше, и превращение в мумию ему тогда не скоро грозит.

Выработав план действий, он приободрился и целеустремленно шагнул в кусты орешника. Сейчас начнутся сливы, а потом яблоки. Сливы, однако, не появлялись, а орешник делался гуще и гуще. Мальчик уже с трудом пробирался сквозь переплетающиеся ветви. К поляне было идти несравненно легче. Они с Шариком передвигались по утоптанной тропинке. А здесь на нее – ни намека.

Он поднял голову. Сверху ветви тоже сплетались в сплошной зеленый шатер. На поляне над ним простиралось подобие голубовато-сизого неба. Или это и впрямь было небо? Во всяком случае, тут его совершенно не видно. Ни клочка. Одна сплошная листва да зеленый полумрак, который явно сгущался.

Как бы там ни было, надо идти вперед. Здесь ведь и не присядешь. До того тесно, что с трудом можно стоять на одной ноге, а вторую девать некуда. И как его занесло в такую чащу? Липучие ветви не давали идти, цеплялись за руки, ноги, волосы, хлестали по щекам, норовя угодить в глаза. Он зажмуривался и, сцепив зубы, шел дальше, пока не уперся в сплошную стену из орешника: ствол к стволу, прут к пруту. Этакий бесконечный плетень. Егор ощупал его слева, справа. Пролезть или обойти – ни малейшей надежды. Да и темно сделалось – почти ничего не видно. Будто кто-то невидимый намекал ему недвусмысленно, что пора повернуть назад.

Вынужденный подчиниться незримой силе, мальчик пустился в обратном направлении. Путь оказался не в пример легче, он весьма скоро выбрел на удобную тропинку, которая запетляла между кустов. Вокруг посветлело, сквозь листву уже проглядывали лазурные островки неба.

«А жизнь-то, кажись, налаживается», – даже развеселился он. Если бы еще не мучила жажда. Увы, она властно одолевала его. И сильнее прежнего, потому что, борясь с зарослями, он взмылился и потерял еще больше влаги. Скорей бы дойти до колодца. Хоть руки пополощет, умоется, и то легче. Только в какой стороне колодец-то?

Плотные заросли орешника успели исчезнуть, и он теперь находился среди молодых березок вперемежку со столь же юными елочками. Тропинка петляла и петляла. Боясь еще сильней заплутать, Егор с нее не сворачивал. Куда-то же она должна вывести. Возможно, к ручью или озеру. Вот тогда-то он вдоволь напьется.

Пересохший язык лип к нёбу. Он оборвал молодую хвою с еловой лапы и принялся ее жевать. Терпко и кисло. Пить меньше не захотелось, зато хоть слюна снова есть. Он упрямо последовал дальше.

Будь это обычный лес, все было бы ясно. Дождь, земля и солнце обеспечивают растения всем необходимым. Но этот лес находится на сто двадцатом этаже. Почва, положим, какая-то под ногами есть. Только ведь без воды ничто живое существовать не может. «Интересно, они тут поливают или время от времени устраивают дожди? Опять мысли о воде! – одернул себя мальчик. – Запретить себе думать о ней!» Легко сказать. Перед его глазами тут же замельтешил запотевший стакан воды. Он дразнил, манил и издевательски ухмылялся.

– Сгинь! – крикнул Егор.

Вроде бы помогло: видение исчезло. Идти стало чуть легче. Грела надежда, что по идее он должен скоро куда-нибудь выйти. И правда, роща вроде бы поредела, на краю ее рос огромный кряжистый дуб. Под его могучими раскидистыми ветками стоял человек в черном плаще до пят и… Человек опирался на косу. Егор обмер, однако тут же принялся себя уговаривать, что у страха глаза велики и это попросту кто-то вышел покосить траву. Мужчина ли, женщина – не определишь. Плащ полностью скрывал фигуру, а глубокий капюшон мешал разглядеть лицо.

– Эй! – нерешительно крикнул мальчик. – Эй, послушайте! Подскажите, пожалуйста, как мне пройти…

Он осекся. Куда, собственно, ему нужно пройти? Человек в плаще, однако, его услышал и начал к нему поворачиваться. Капюшон слетел с головы, обнажив седые вьющиеся растрепанные волосы. И лицо – костистое, с крупным крючковатым носом и темными провалами глаз. «Смерть! – пронзил леденящий ужас Егора. – Она явилась за мной!»

Старуха раскрыла рот и простерла к нему белую костлявую руку. Она что-то ему начала говорить. Он, развернувшись, кинулся прочь и несся что было духу, слыша у себя за спиной топот. Она в любую минуту могла настигнуть его. Он прибавил темп. Топот не прекращался. Нога Егора за что-то зацепилась. Он подлетел в воздух, затем стремительно рухнул вниз. «Сейчас разобьюсь», – сжался он в предчувствии сокрушительного удара.

Его не последовало. Открыв глаза, мальчик обнаружил себя лежащим на траве у самого колодца. Над ним склонилась Зоя в длинном черном плаще и Белка, держащая за щекой орех.

– Проснулся, – отметил зверек и, хрумкнув скорлупой, сплюнул ее в сторону. – Горазд ты дрыхнуть! Мы там волнуемся за него, а он и в ус не дует.

– Хорош врать! – вскочил на ноги Егор. – Волнуется она! А кто мне подсунул Шарик, который меня в эти дебри завел?

– Какие еще дебри? – округлились глаза у Зои. – Это всего-навсего небольшой сад. Он весь насквозь просматривается.

Белка презрительно фыркнула:

– Да ему тут, видать, много чего приснилось.

Мальчик растерянно поморгал: «Выходит, и лес и старуха-смерть с косой были только лишь в моем сне? И Орест со своим осведомителем тоже? Но разговор-то у них был вполне реальный». Впрочем, и жуткая старуха до сих пор казалась ему реальной. И пить действительно очень хотелось.

Он потянулся к колодцу и зачерпнул большую горсть воды. Зоя резко ударила его по руке:

– Не вздумай! Нельзя!

– Почему? Пить хочется…

– Потерпи, – оттолкнула она его от колодца. – В другом месте напьешься.

– Да какая разница. Вода, она везде вода, – не сдавался Егор.

– Здесь другая вода, – возразила девочка. – Мертвая. Это Колодец Забвения. Выпьешь – и поминай как звали.

– Рассказывай, – хохотнул Егор. – Я уже руку туда окунал. Ничего не случилось.

– Твое счастье, что только руку. – Зоя и Белка с тревогой переглянулись, и девочка виновато покачала головой. – Прости, пожалуйста, я обязана была тебя предупредить. Если бы ты целиком окунулся, пропал бы навеки.

– А еще хуже, если бы вздумал попить, – мрачно добавила Белка. – Тоже пропал бы, но в жутких корчах.

– Это еще большой вопрос, – не была столь категорична Зоя.

– Какие еще вопросы? – обиделась Белка.

– Те, кто пил, исчезли бесследно и никому не могли рассказать про свои ощущения. Может, им было как раз очень хорошо.

– Крупно я сомневаюсь, – стоял на своем зверек. – Если тебя стирает с лица земли, это вряд ли приятно.

– Я пить, между прочим, хочу, – пресек их спор мальчик.

– А в чем, собственно, проблема? – искренне удивилась Белка. – Пойдем попьешь.

– Возвращаемся к Зое? – не понял он.

– Нет, что ты. Туда пока нельзя, – откликнулась девочка. – За комнатой установлена слежка. Они у меня чуть ли не обыск устроили. Хорошо, Белка тебя в надежное место отправила и все опасное успела до их прихода припрятать.

– Это из-за проникновения? – поинтересовался Егор.

– Откуда ты знаешь? – вытаращилась на него Зоя.

– Да он вчера в охотничьей комнате разговор Константина с Орестом подслушал, – вывела ее из недоумения Белка.

– Не только вчера. Я и сегодня, между прочим, при любопытном разговоре Ореста, можно сказать, присутствовал, – немедленно вновь огорошил ее мальчик.

– Где?

– Прямо здесь, у колодца. – Егор указал ровнехонько на то место, где стояли Орест и вертлявый мужик. – Я вот только не понимаю, кто такие партизаны и почему они их в твоей комнате ищут?

Зоя, словно его не услышав, набросилась на Белку:

– Они же могли здесь столкнуться! Как ты не предусмотрела!

– Ну, не могу же я Оресту в голову залезть и мысли его там читать, – вяло парировала та. – Уверена была, что он явится к тебе с обыском.

– А он не явился. Наверное, именно потому, чтобы это не походило на обыск. Вроде бы просто дядя с гувернанткой зашли со мной поговорить. Ну, а люди Ореста перед визитом Верховного правителя на всякий случай проверяли безопасность моей комнаты, учитывая проникновение в систему безопасности.

– Хитро обставлено. Не придерешься, – свирепо цокнул зубом зверек.

– Девчонки, все это очень интересно, но можно я все же немного попью, – взмолился Егор.

Белка вдруг рухнула на спину и звонко расхохоталась, дрыгая лапками в воздухе.

– Ой, ну ты скажешь! Девчонки! Уж и не помню, кто и когда меня так называл! И вообще, откуда ты знаешь? Вдруг я на самом деле старая бабушка?

– В таком случае вы очень неплохо сохранились, – нашелся он.

– Льстец. Дамский угодник, – с деланым возмущением проговорила Белка, но чувствовалось, что она довольна.

Встав, она кокетливо приосанилась и распушила хвост.

«Женщина есть женщина, – подумал Егор. – Пусть она даже и Белка».

– Вы мне попить-то наконец дадите? – вслух произнес он. – Иначе, предупреждаю, сейчас добровольно брошусь в Колодец Забвения.

– Неплохое решение. Нет человека – нет проблемы, – ехидно отозвалась Белка. – Ладно уж, пошли. А то еще превратишься в сушеного кузнечика.

Егор покраснел. Она словно озвучила его недавние подозрения, и ему стало стыдно за них. Ни Зоя, ни ее верный зверек, конечно же, совершенно не собирались от него избавляться. Наоборот, рисковали, стараясь надежно спрятать.

Преодолеть им пришлось всего метров двадцать. Кустов орешника оказалось совсем немного, и яблоневый сад был рядом. Посреди него обнаружился маленький фонтанчик, из которого постоянно текла вода. Прозрачная. Холодная. Вкуснейшая. Егор пил и пил и никак не мог оторваться. Краем глаза он наблюдал за Зоей и Белкой. «Девчонки» о чем-то сосредоточенно шушукались.

Егор, утолив наконец жажду, решил привлечь к себе их внимание:

– Между прочим, где больше двух, говорят вслух.

– Да мы, собственно, так и говорим, – надулась Белка. – Твою участь решаем. Где тебе будет безопаснее.

– Почему мне-то везде опасно? – решил выяснить он. – Зачем вы меня постоянно прячете? Я-то… – он хмыкнул, – не партизан.

Зоя и Белка переглянулись. Белка молча кивнула, и девочка начала со вздохом:

– В прямом смысле слова, конечно, нет, но в косвенном – именно он и есть. Ищут-то они тебя. Ты совершил проникновение в систему.

– Я? – Обвинение показалось ему несправедливым и подлым. – Очень мне нужно к вам проникать! Вы сами меня позвали!

Белка и девочка отреагировали синхронным пожатием плеч.

– Так получилось. Мы же не знали, что ты из стороннего мира, – сказала Зоя. – Нам казалось, что ваша кладовка находится в нашей Башне.

– Вам казалось, а мне теперь как? – воскликнул Егор.

– Придумаем. Обязательно придумаем! – заверила Зоя. – Ты обязательно вернешься домой.

– Если есть вход, непременно должен быть и выход, – веско добавила Белка.

– Из мышеловки выхода нету, – сумрачно пробурчал Егор.

– Ты не совсем прав. – Белка принялась сосредоточенно шарить у себя в кармане на животе, словно отыскивая какое-то веское доказательство для Егора, но в результате ничего не достала. – И вообще, лучше радуйся, что тебя еще не прихлопнуло.

– Но уже ловят, – не проникся особенным оптимизмом он.

– Они пока не знают, кого ищут, – самодовольно заметила Белка. – Значит, перевес на нашей стороне.

– Да Орест запросто мог меня сцапать. Я в трех шагах от него лежал!

– Так ведь не сцапал, – логично заметила Белка. – И даже не заподозрил, что ты рядом. На будущее, конечно, постараемся быть осмотрительнее. Но вообще этот сад сейчас для тебя – идеальное убежище. Сюда мало кто доступ имеет.

– Спасибочки, успокоили, – нервно хихикнул мальчик. – Мало кто, кроме Ореста, который мне больше всего и опасен. Вот он меня сцапает, и как я ему докажу, что не партизан? Кстати, кто они такие?

– Да-а, – протянула Белка, – сложненько тебе будет доказывать.

– А партизаны, – подхватила Зоя, – это те, кто борется за свержение Верховного правителя. Он им не нравится.

– Как я их понимаю, – выдохнул Егор. – Извини, конечно, ведь он твой дядя, но, по-моему…

– Не извиняйся, – перебила девочка. – Мне он тоже не всегда нравится. Например, сегодня… – Она вздохнула, потупилась. – При папе жизнь была совершенно другая.

– А они реально могут его свергнуть? – Егору вполне импонировал замысел партизан.

Зоя покусывала стебелек ярко-зеленой травинки.

– Сложный вопрос. Я даже не знаю, кто они. По всей Башне идут перешептыванья: «Партизаны, партизаны…» Но я не встречала еще ни одного человека, который бы лично с ними хоть раз столкнулся.

– А я знаю одного, кто в курсе, – объявил мальчик.

– Имеешь в виду Ореста? – спросила Зоя.

– И Ореста тоже, – ответил Егор. – Но больше известно о них его осведомителю.

– А вот с этого места, пожалуйста, поподробней, – потребовала Белка.

Егор в подробностях пересказал разговор, который ему удалось подслушать. Белка озабоченно поцокала.

– Ситуация. Из-за тебя люди могли погибнуть.

– Я-то чем виноват? – взвился Егор.

– Ладно, – махнула лапой Белка. – Вообще-то ты молодец. Разговор очень важный подслушал. Надо как можно скорей оповестить кого следует.

– Вы связаны с партизанами? – заговорщицки прошептал мальчик.

– Нет, – отрезала Белка. – Но знаю, кого очень заинтересует твоя информация. Короче, не бери в голову. Это моя забота. Сейчас организуем тебе в кустах тайничок. Если не станешь зря шляться по саду, гарантирую: никто тебя там не обнаружит.

«Небось надеется, что я еще какой-нибудь секретный разговор подслушаю», – заподозрил Егор.

– Так, сейчас выберем самое безопасное место, – деловито произнесла Белка.

В лапке ее сверкнул невесть откуда возникший Шарик.

– Ищи!

Она кинула Шарик на землю. Тот послушно запрыгал и засверкал меж деревьев.

– Что это такое? – решил, наконец, добиться от нее Егор.

– Мой верный помощник, – коротко бросила Белка.

– Вы его изобрели?

– Нет, нашла, – огрызнулась она. – Не отвлекай меня сейчас. Это в твоих же интересах.

Шарик допрыгал до орешника и исчез в его зарослях.

– Вот и со мной он так же, – пожаловался Белке Егор. – Упрыгал куда-то, и больше я его не нашел. Или это у вас другой Шарик?

– Тот самый, – буркнула Белка и призывно цокнула зубом.

В орешнике басовито ухнуло.

– Там он, – сказала Белка.

Зоя первой начала продираться сквозь заросли. Белка, видимо, не желая слишком себя утруждать, взвилась вверх и запрыгала по веткам. Шарик поблескивал на листве, примятой Егором, когда он лежал здесь, таясь от Ореста.

– Могли бы с тем же успехом меня спросить. Я и без вашего помощника это место нашел.

Белка презрительно хмыкнула. Видимо, она придерживалась иного мнения.

– Сейчас мы тебя капитально устроим, – вмешалась Зоя. – Маскировку усилим, из веток шалашик соорудим. Вот если эти три связать, а сверху пяток набросить, замечательное жилище выйдет. С двух шагов не разглядеть.

Они принялись за дело. Белка с быстротой молнии отгрызала ветки. «Как бобер зубами работает», – восхищался про себя мальчик, помогая Зое связывать стройматериал. От него не укрылось: веревку девчонка прихватила с собой, из чего следовало, что план поселить его в шалаше возник не спонтанно, а загодя.

– Сейчас еще нянин плед тебе принесу, – завершив строительство, объявила она. – В конце сада сарайчик есть для лопат. Там няня и плед на всякий случай держит. Вечерами здесь иногда холодает, а ей нравится посидеть под яблонями на лавочке.

– А не опасно, что она меня может увидеть? – осведомился Егор.

– Тебя, по-моему, уже предупреждали: не шляйся лишний раз, – строго цокнула в его сторону Белка.

– Няня – это неопасно, – улыбнулась Зоя. – Но все же и ей старайся на глаза не попадаться. Лучше чтобы, кроме нас, тебя вообще никто не видел.

– Ну хорошо, постараюсь, – не стал спорить он. И перевел разговор на другое: – Сад не настоящий, то есть растет не на улице, а в помещении.

– Да, – подтвердила Зоя.

– Вот я и не пойму, зачем здесь сделали Колодец Забвения? Какой в нем смысл? Из него даже попить нельзя.

Зоя растерянно поморгала.

– Не знаю. Никогда даже не задумывалась. А колодец всегда тут был, сколько себя помню.

– То есть его просто построили вместе с Башней?

– Тоже не знаю. Белка, может, тебе что известно?

– В любом явлении есть свой смысл, – выдала весьма расплывчатую сентенцию она и, взвившись на вершину куста, активно занялась орехами, сплевывая вниз скорлупки. Оттуда донеслось: – Раз есть забвение, значит, есть и память. Одно без другого не существует. Диалектика, милые мои.

«Знает, хитрая тварь, но рассказывать мне почему-то не хочет», – понял Егор и решил заехать с другой стороны:

– А кто это здание-то хоть строил?

– Да люди разные, – отвечала девочка. – Строители.

– Но ведь его должен был прежде кто-то придумать, – не сдавался Егор.

– Конечно, – кивнула девочка. – Мой папа.

– Твой папа? – разинул рот Егор. – Но он же был Верховный правитель, а не архитектор!

– Он был гениальный архитектор, гениальный изобретатель и гениальный ученый, – очень серьезно проговорила Зоя. – А вот Верховным правителем становиться не хотел. Ему просто пришлось, по закону первородства. Но мечтал он заниматься науками, создавать и творить.

На голову Егору посыпалась очередная порция скорлупы. Стряхнув ее с макушки, он поднял голову. Белка с невозмутимым видом качалась на ветке.

– Вы же вроде говорили, что вам эти орехи не нравятся?

– Совершенно верно. Ужасная дрянь, – подтвердила она, засовывая за щеку очередную порцию. – Но твоих у меня уже мало осталось, а питаться нужно постоянно. Тьфу, гадость. – Сморщившись, она запулила едва надкусанный орех далеко в сторону. – Пустой и горький. Главное, климат в саду искусственный. Нет чтобы тропики устроить. Пальмы бы росли, кокосы, – мечтательно добавил зверек.

«Мое счастье, что здесь не пальмы, – придерживался иного мнения мальчик. – Кокосовый орех – это вам не лесной. Получить такой скорлупой по башке удовольствия мало».

Белка заторопилась.

– Треплюсь тут с вами, треплюсь, а дела стоят. Зоя тебе тут поможет обустроиться, а со мной увидишься позже.

Раскачавшись на ветке, она рыжим всполохом перелетела через поляну и скрылась из вида.

– Пойдем вместе за пледом, заодно и яблочек наберем, – сказала Зоя. – Кстати, я для тебя кое-какую еду добыла, – похлопала она по небольшому рюкзачку, висящему у нее за плечами. – Много не удалось, но, полагаю, до вечера хватит. А не хватит, яблоками доберешь.

– Белкин Шарик мне не позволил яблоко сорвать, – наябедничал Егор.

– И правильно сделал, – не посочувствовала ему Зоя. – Тут каждому яблоку свое время. Сорвешь не вовремя – заболеешь.

– А ты-то сама в них достаточно хорошо разбираешься? – испытующе покосился он на девочку и про себя добавил: «Как-то у них тут чересчур сложно с питьем и питанием».

Она хихикнула:

– Успокойся, не отравлю. Меня няня с детства этому обучила.

– И сливы у вас сезонные? – решил на всякий случай выяснить он.

Зоя замялась.

– Можно и так сказать. Во всяком случае, сейчас их лучше не трогай.

– А мне кажется, они очень даже ничего, зрелые. – Егор причмокнул, настолько ему захотелось попробовать хоть одну.

– Слишком зрелые, – с загадочным видом проговорила Зоя. – И давай с тобой договоримся: сам здесь без меня ничего не рви.

– Ну, хорошо, – с неохотой согласился Егор.

Он сильно подозревал, что ничего опасного в плодах этого сада нет. Девчонка нарочно выдумала. Хочет придать себе весу и им покомандовать. Ладно, пусть считает, будто он ей поверил.

Они достигли края сада. Ветви старых кряжистых яблонь упирались в огромные окна, за которыми ничего не было видно, кроме густого тумана.

«Облака, – сообразил мальчик. – Ни фига себе, высоко мы находимся! Коржик увидел бы – прибалдел». Сердце сжалось в тоске по дому, но Зоя немедленно отвлекла его от мрачных мыслей:

– Не застывай на месте, времени у меня в обрез.

Она открыла дверь маленького сарайчика и вытащила оттуда небольшой сверток.

– Вот твое одеяло.

Развернув, она разложила его на оказавшейся рядом лавочке.

– Мое любимое. Когда была маленькая, обожала на нем играть!

Одеяло было лоскутное, из множества кусочков разноцветной ткани, сшитых, однако, не как попало, а образовывавших картинку. Егор начал ее разглядывать.

Там были и Кремль, и узкая высокая башня, уходящая под облака, и темный лес, и избушка, и Белка, грызущая орех. «Вылитая Зоина!» – подивился Егор. А еще он увидел свирепого зверя, смахивающего на льва, который недобро выглядывал из-за дуба. На зеленой полянке играла девочка. Она только что запустила в небо воздушного змея и крепко сжимала в руке бечевку.

– Это ты? – ткнул пальцем в девочку на одеяле Егор.

– Что ты! – засмеялась Зоя. – Оно очень старое! Когда его сшили, меня и на свете не было. Няня укрывала им моего папу, когда он был маленький. Она и его тоже нянчила. Видишь мальчика, который залез на дуб и в ветвях прячется? – Егор кивнул. – Так вот, – продолжала она. – Я раньше думала, что здесь изображен мой папа, ну, когда он был мальчиком. Но потом выяснилось: одеяло сшили гораздо раньше, когда он еще по деревьям лазать не мог.

– Погоди-ка, ты говорила, что Башню, в которой мы сейчас находимся, построил твой отец. Но ведь вот она, – потыкал Егор в одеяло. – Или я ошибаюсь?

– Ошибаешься, – покачала головой девочка. – Башню на одеяле придумала няня.

– И Белка не твоя? – спросил Егор.

– Нет, конечно, – ответила Зоя. – Это просто Белка. – Она посмотрела на часы и заторопилась. – Няниной картинкой можешь полюбоваться и без меня, а мне уже пора. Быстро набираем яблок, и я бегу. Не надо нам возбуждать Василисину бдительность.

– С какой рвем? – окинул взглядом усыпанные плодами деревья Егор.

Зоя подошла сперва к одной яблоне и приложила ухо к ее стволу, потом то же самое проделала с другой.

– Ну, они все свои секреты тебе рассказали? – язвительно осведомился Егор.

– Не смешно, – обиделась девочка. – Между прочим, ради тебя стараюсь.

Она похлопала по стволу третьей яблони:

– Вот с этой можно.

«Точно издевается! – подумал Егор. – Выбрала самые мелкие и зеленые. Одного взгляда достаточно, чтобы внутренности свело от кислятины. Ладно, подыграю ей. Хорошо смеется тот, кто смеется последним».

Они набрали яблок в одеяло, туда же Зоя вытряхнула и содержимое рюкзака.

– Сам до колодца доберешься? Тебе прямиком в ту сторону.

Егор кивнул:

– Уж как-нибудь постараюсь.

– Тогда я убежала.

Егор снова остался один.