Прошло чуть больше полугода, и мы с Домной Федоровной встретились вновь. Целительница приехала в Петербург поклониться местным святыням (раз в год она обязательно совершает паломничество в какой-нибудь из российских монастырей). И, разумеется, остановилась у нас. Несмотря на то, что в нашей квартире всего одна комната, ни я, ни мой муж не могли позволить моей донской хозяйке воспользоваться услугами паломнической гостиницы. Во-первых, это было бы крайне невежливо по отношению к знахарке, столь сердечно принимавшей меня у себя на хуторе. А во-вторых, со времени ее звонка, когда она сообщила, что едет в Петербург, я считала дни до того момента, когда я снова смогу увидеть свою духовную наставницу и сгорала от желания поговорить с ней.

Несмотря на то, что конец апреля в Институте — самое сумасшедшее время (период защиты дипломов и зачетных недель перед весенней сессией), я выпросила выходной день. Дождавшись, когда муж уйдет на работу, мы с Домной Федоровной уселись на кухне, и, согревая время от времени чай, наговорились всласть. За окном серели тучи, капал мелкий дождичек, а у меня в доме царила настоящая весна. Донская сирень темно-лилового и белого цветов наполнила нашу маленькую квартирку дивным ароматом и сиянием южного солнца. Эту чудную сирень, закутанную в газеты и поставленную в ведро с водой передал мне в качестве гостинца Федор. Вместе с гостинцем целительница привезла радостную весть: Федор, гостюя у сестры в Краснодаре, встретил хорошую девушку и собирается осенью жениться. А сейчас строит свой дом на свободном участке рядом с кузницей. Кстати, он надеется, что я приеду к ним на свадьбу…

Я была искренне рада такому повороту событий и, разумеется, ответила, что приложу все силы, чтобы вырваться на Дон осенью. Домна Федоровна рассмеялась: «то не твоя забота, доня — Спас все устроит самым лучшим образом, а силы побереги для другого».

Вспомнив обширные калитвинские угодья, я вздохнула и вслух подумала: какое это, должно быть, счастье — иметь свою землю и возможность вот так вот запросто строить свой дом… А у нас только тесная «однушка», в которой и ремонт-то сделать руки не доходят, да и как его сделаешь: все заполонили собой книги и рукописи, самим скоро жить негде будет. Домна Федоровна на это ответила, что главное — быть на Пути, и тогда все, что нужно, придет само собой. При этом она заметила, что прежде чем думать о более просторном жилье, надо обустроить имеющееся.

— А у тебя, доня, — промолвила она строго, — не то дом, не то сарай. Несправно это, неправильно. Кто свой угол в беспорядке содержит, тому в хоромах не жить.

Я удивилась: как же мне еще обустроить жилье, ведь все — на первый взгляд — разложено по полочкам и в квартире у нас пусть тесно, но все-таки убрано. Какой же тут беспорядок? Целительница объяснила: каждой вещи положено свое место. А у меня в доме и вещи, и места смешаны, пространство сдвинуто, сломано и совсем не способствует ни нормальной работе, ни благополучной семейной жизни. Я тут же спросила ее, что она имеет в виду, но вместо ответа знахарка прошла в комнату, по-хозяйски оглядела ее и… начала снимать книги с полок.

До вечера мы занимались перестановкой. Результат превзошел все ожидания: пространство комнаты освободилось и задышало, находиться в нем было теперь приятно и комфортно. Я не могла нарадоваться: «просто какой-то казачий феншуй!» — с восторгом и смехом заявила я знахарке. Домна Федоровна тоже рассмеялась и сказала мне, что на этот раз я как никогда близка к истине: оказывается, в Казачьем Спасе существует специальная система ведения дома, а называют ее «Справный дом». Система мудрая и простая, а главное — подходящая для русского человека: ведь возникла она, как и Казачий Спас, в нашем отечестве.

— А что же Федор, — спросила я, — тоже будет обустраивать свое жилье согласно Казачьему Спасу?

Домна Федоровна утвердительно кивнула головой и добавила, что ему-то придется пройти все этапы построения Справного Дома, ведь начал он с самого начала. И он уж постарается сделать все по правилам, потому что дом — это основа семейного благополучия.

От этих слов внутри меня словно зажегся маленький огонек. «Как было бы здорово понаблюдать за обустройством этого самого Справного Дома, а может, и поучаствовать в нем?» — помечталось мне, но тут же с грустью подумалось, что предстоящая летом поездка на Дон будет полностью посвящена раскопкам, и в этот раз свободного времени у меня не будет совсем: экспедиция предполагалась серьезная.

От этих грустных размышлений меня оторвал голос знахарки:

— Сегодня не тает, а завтра — кто Божье знает? — улыбаясь, промолвила она. — Одному Спасу ведомо, когда что сотворить и кому что назначить. Кому — раскопки, а кому — Справный дом.