1

Окружной прокурор расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Он нервничал и уже не думал о своем маленьком росте и о том, как он выглядит со стороны.

Отчитывался Вудворд. Он говорил тихо размеренно, изредка заглядывая в блокнот.

– Экспертиза подтвердила, что отпечатки пальцев на портфеле принадлежат Мелу Стайгеру. На ноже и на белье никаких отпечатков нет, так же, как нет их в квартире, Стайгер работал в резиновых перчатках.

– Извините, лейтенант, – перебил его Рэнард. – Если на орудии убийства нет отпечатков, то зачем Стайгеру понадобилось уносить его с бельем вместе?

Мак-Дэниел остановился посреди кабинета и изрек:

– Да. Зачем?

– Поначалу Стайгер не собирался этого делать, но в какой-то момент передумал. Мне кажется, он решил, что сможет таким образом запутать следствие. Не забывайте, что Стайгер в тот момент не предполагал, что его встретит привратник и еще не знал, что потерял бумажник. На его решение могли повлиять бриллианты.

– Да, – сказал Мак-Дэниел. – Их нашли в его квартире под паркетом. Но там не хватало кольца с изумрудом.

– Двое детективов занимаются этим, – холодно продолжил Вудворд, – Они проверяют всех городских ювелиров. У Стайгера нет денег. Он должен с чего-то начинать.

Рэнард разгладил ладонью лист бумаги и заговорил более возбужденно, чем лейтенант. – Мне не ясно одно. Зачем Стайгер идет по своим собственным следам? Ему что, больше нечем заняться? Он опытный человек и прекрасно понимает, что если его засветили, то начался розыск. Неоправданный риск. Любой на его месте ушел бы, Скрылся из виду.

– Стайгер ищет себе замену, – грубо перебил его Вудворд. – Тут все ясно. Он знает, что его все равно выловят, куда бы он ни уехал. После того, как его опознали, парень сменил тактику и занялся поисками нового кандидата в убийцы. Он хочет подбросить ему улики. Не забывайте, что он еще не знает об обыске в своей квартире. Пока он не решается туда вернуться. Я поставил двух надежных людей наблюдать за его домом.

– Не согласен, – возразил Рэнард. – Вы сами себе противоречите. Стайгер, по вашим словам понял, что он в западне, только когда вышел из квартиры Дэби Катлер. Вы согласны с тем, что он не полоумный, а человек с опытом. Он понимал, что, как только обнаружат труп, его начнут искать. Зачем в таком случае ему прятать украшения в своем доме? Или он не знает, как в органах правопорядка поступают в таких случаях и не ведает, что такое обыск и как его производят?

Вудворд оставался невозмутимым и лишь усмехался глядя на раскрасневшегося помощника прокурора.

– Вы очень хотите его защитить, Рэнард?

– Я хочу разобраться, лейтенант.

– Спокойно, господа, – всполошился Мак-Дэниел. Он резкой походкой вернулся к столу, занял свое место и вновь превратился в солидного чиновника. – Ради бога, не ссорьтесь. Прошу вас, Рэнард, прислушайтесь к словам лейтенанта. У него огромный опыт в этих делах. Он нам помогает и мы очень благодарны ему.

– Оставим реверансы на выходные дни, сэр, – вспылил Рэнард. – Идет следствие и я обязан учесть все «за» и «против».

Мак-Дэниел проглотил язык. Он не ожидал такого выпада от скромного тихони.

– Если вы позволите, сэр, я продолжу, – воспользовавшись паузой, прохрипел Вудворд. Он уже чувствовал, как подрагивают его колени, а это плохой признак. – Убийца в бегах. Если Стайгер невиновен, он явился бы в полицию либо вызвал ее, обнаружив труп. Но нам известно, что Стайгер этого не сделал. Нам известно, что он всю ночь находился в квартире Дэборы Катлер и ни один посторонний в дом не заходил. Нам известно, что никто из соседей не мог убить мисс Катлер. На то не было оснований. Нам известно, что после ухода Стайгера в квартире найден труп. Мы знаем, что у жертвы похищены драгоценности, застрахованные на сумму триста пятьдесят тысяч долларов. Мы знаем, что ценности найдены в доме Мела Стайгера. У нас нет оснований искать другого человека. Мел Стайгер предстанет перед судом и суд будет решать, виновен он или нет. Наше дело найти убийцу, а не искать для него оправдания.

– Совершенно верно! – добавил окружной прокурор.

– С точки зрения полицейского вы правы, Вудворд, – сопротивлялся Рэнард. – Мне хорошо известно, чем это кончится. Если мы сдадим Стайгера под суд с вашими аргументами, его казнят. Присяжным достаточно выслушать вашу речь и вердикт готов. Только следствие может разобраться во всех тонкостях и только мы должны этим заниматься. Суд не будет разбираться во всех деталях. Я не хочу брать на себя ответственность за жизнь и смерть человека, если на сто процентов не уверен в его виновности. Мне хорошо известно, что из себя представляет Стайгер. Я целый день занимаюсь его изъянами и достоинствами. Да, Стайгер не так хорош, как хотелось бы, но и не так уж плох, чтобы совершить зверское убийство. Человек, убивший Дэбору Катлер, убивал и раньше. Он садист. Он получает от этого удовольствие. Ни один убийца не станет пырять ножом мертвое тело. Шесть ножевых ран. Ее можно было убить одним ударом. К тому же Стайгер раньше и не слышал о Дэби Катлер. Шапочное пьяное знакомство. Каков мотив убийства? Первый и главный вопрос. Кто может на него ответить четко и ясно?

– Я, – рявкнул Вудворд. – Убийство с целью о грабления.

– Неубедительно. Стайгер и жертва вошли в квартиру около двух часов ночи. Чтобы ее убить и забрать драгоценности, нужно не более получаса. Пусть даже час. Зачем Стайгеру понадобилось выжидать в квартире до восьми утра? Целых шесть часов! Смысл? Зачем прибегать к такому изуверскому способу убийства? Он мог задушить ее подушкой и вовсе не оставить следов.

– Все это ваши домыслы, Рэнард, – перебил Вудворд. – У нас есть факты и от них никуда не денешься. Согласно этим фактам все произошло так, как мы с вами видим. Что творится в голове алкоголика, выброшенного из полиции на улицу, меня не интересует. Как личность он полностью деградировал. От таких типов чего угодно ожидать можно.

Вудворд повернул голову к Мак-Дэниелу.

– Извините, сэр, но у меня нет времени на бессмысленную полемику. Дел хватает, и, думаю, к завтрашнему утру я найду Стайгера и сдам его в руки правосудия. У мистера Рэнарда будет достаточно времени на разговоры с убийцей. Они найдут общий язык. Я не исключаю, что уважаемый помощник прокурора переквалифицируется и выступит на процессе в качестве адвоката. А сейчас я бы хотел заняться своими прямыми обязанностями.

Лейтенант встал. Мак-Дэниел подал ему свою короткую ручку и они простились.

Когда за лейтенантом закрылась дверь, прокурор сказал:

– Ничего страшного, коллега. Возможно, что я разделяю ваши опасения, но Вудворд опытный полицейский. У него нюх.

– При чем здесь нюх? Нам же не собаки нужны, а люди, Я проштудировал apхив. В Нью-Йорке шесть лет назад было совершено точно такое же убийство. Женщину доставили в больницу с диагнозом – заражение крови. В ту же ночь в ее палату ворвался человек и нанес ей шесть ножевых ран. Преступника не нашли. Мел Стайгер никогда не покидал Калифорнию. Зато муж Дэби Катлер Даг Коттон в то время находился в Нью-Йорке. Тогда же в Нью-Йорке жил бывший шофер Катлер Эдриан Маджер. Как мне удалось выяснить, он отсидел три года за ножевую драку, а уж после этого переселился в Калифорнию.

– Уважаемый коллега, я очень рад, что вы так тщательно ведете следствие, но как мог Стайгер позволить, чтобы на его глазах убили хозяйку дома, у которой он провел всю ночь, и почему он, а не убийца, начал уничтожать улики?

– Стайгер не видел убийцу. Сейчас он пытается его вычислить. А это означает, что Стайгер либо спал, либо находился в другой комнате. Он был пьян. Мы не знаем, где убили Катлер, хотя труп лежал на постели. Все следы преступления уничтожены. Я не берусь ничего утверждать с уверенностью, но ясной картины мы так и не имеем.

– Вудворд сдержит свое слово. К утру он найдет Стайгера. Лейтенант никогда нас не подводил.

– Он может застрелить Стайгера. Тот так просто в руки не дастся. Когда дерутся два волкодава, искры сыплются. Я не верю Вудворду, он жестокий человек.

– Полицейский таким и должен быть, коллега. Все они немного грубоваты и туповаты, но никто не требует от них дипломатических тонкостей. Их удел – сила. Идите домой и отдохните. У вас усталый вид. Завтра все прояснится с божьей помощью.

Рэнард поднялся из-за стола. Целый день потерян впустую. Свое первое в жизни расследование он представлял совсем иначе. Никто не нуждался в его работе и все его хлопоты стоят не больше, чем пыль на старом комоде. Все уже заранее предрешено.

Вудворд выяснил у дежурного по прокуратуре, что его никто не ждет и никто не спрашивал. Он вызвал сюда к восьми часам Дага Коттона и Ирен Тэмпл, но никто из них не явился. Теперь уже некогда ими заниматься.

Лейтенант был взбешен. Каков сопляк! Начитался учебников и лезет поучать. Ничего! Он еще прижмет хвост этому размазне.

Вудворд схватил с вешалки плащ и вышел на улицу. Дождь кончился, ветер стих. Надевать плащ он не стал, и без того взмок, стольких усилий стоило ему сдерживать себя. Не так-то это просто.

Лейтенант подошел к машине, открыл дверцу, бросил плащ на сиденье и сел за руль. Минут десять он просидел неподвижно и курил, глядя в пустоту.

Он устал исполнять роль мальчика на побегушках. Устал от чиновников и начальства. Надо всерьез подумать об отставке. Неплохо бы открыть свое частное сыскное агентство и стать независимым, как Дэн Эджер, с которым они когда-то начинали службу во Фриско. Вудворд не видел его много лет и решил как-нибудь к нему заехать и проконсультироваться на сей счет.

А сейчас надо поймать этого гнуса и поставить в деле точку. Он завел двигатель и сорвал машину с места. На перекрестке Дэлмар-стрит и Шестнадцатой авеню Вудворд остановился на светофоре. Через секунду завизжали тормоза и рядом с его машиной встал черный форд. «В могилу торопится»,– подумал Вудворд.

Секунда, вторая, третья, он всматривался в лицо водителя. Когда он узнал Стайгера, его прошиб пот. Вудворд был на сто процентов уверен, что за рулем сидит убийца.

Такое может случиться один раз в жизни. Вудворд даже растерялся. Он не мог сообразить, что нужно делать.

Загорелся зеленый. Форд взревел и рванул вперед. Лейтенант следовал не отставая. Нужно поймать момент и накрыть Стайгера. Он явно торопится и не замечает преследования. Парень в таком состоянии, что ваять его будет не трудно. А если он успел приложиться к рюмке, то проблем вообще не возникнет.

Стайгер остановился возле высокого дома с заколоченными окнами, выскочил из машины и сунул ключ в навесной замок. «Пора», – решил лейтенант и припарковал свой автомобиль к тротуару.

 

1

Джо Вудворд не считал себя счастливчиком. Он прослужил в полиции пятнадцать лет и оставался лейтенантом. Год назад умер шеф Управления Джозеф Либерти, Вудворд был уверен, как и многие в Управлении, что кресло шефа займет он и никто другой. Получилось не так, как хотелось. Мэр усадил в кресло шефа полиции юнца из Нью-Йорка, который имел представление о работе полиции лишь по фильмам и брошюркам в ярких обложках. Опыт, отличный послужной список и всеобщее уважение сотрудников для мэра не имели значения. «Придет время – сказал он, – горожане пойдут к урнам и проголосуют за того, кто достоин, а до выборов я назначил непредвзятого человека с университетским образованием. Наши ребята слишком хорошо знают город и его жителей. Они любят одних и плохо относятся к другим. Пусть работают, но решение будет выносить человек с холодной головой».

Возможно, в чем-то мэр был прав. Лейтенанта Вудворда не назовешь человеком с холодной головой и беспристрастным. Он ненавидел преступность. Десять лет назад обезумевший маньяк пристрелил его жену и маленькую дочку. Так, ни за что. Ворвался в магазин с винчестером, обчистил кассу и напоследок устроил пальбу. Погибло шесть человек, среди них жена и дочь лейтенанта. С тех пор Вудворд жил один. Тем не менее его нельзя назвать озлобленным или несправедливым. Он был жестким, но от буквы закона не отступал ни на шаг.

Капитан Брюс Харлоу немного нервничал. Он вызвал к себе в кабинет Вудворда, которому должен поручить важное задание, но Харлоу понимал, что лейтенант не очень-то почитает его и предстоящее задание может обострить их отношения. Однако Харлоу, перебрав весь состав следователей Управления, не нашел более подходящей фигуры, чем Вудворд. Дело важнее личных амбиций, считал капитан, и приготовился к тому, что придется потерпеть некоторую грубость со стороны подчиненного.

В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошел высокий крепкий мужчина с открытым лицом и голубыми глазами. «Красивый парень, – подумал Харлоу, – рост, плечи, глаза, зубы. Тридцать семь, а выглядит, как бог». Харлоу завидовал.

Джо Вудворд взглянул на сидящего за столом хлюпика. Без лупы не разглядишь. Веснушки больше глаз. Ему бы коротенькие штанишки и в песочницу.

Это Харлоу думал, что так о нем думает Вудворд. Что касается лейтенанта, то он давно уже привык ко вторым ролям и привык к новому начальнику. В общем-то головастый парень, знает все законы, отлично ориентируется в ситуации и имеет хорошую память. В оперативники не лезет и вряд ли знает, как обращаются с оружием, но ему это и не нужно. Его дело координировать действия, а не действовать самому. Каждому свое.

Харлоу хотел встать и пожать руку коллеге, но не сделал этого. Они выглядели комично, когда стояли рядом. Харлоу указал Вудворду на кресло.

– Садитесь, лейтенант. У меня есть для вас поручение.

Вудворд сделал шаг, разделяющий входную дверь и стол, и присел на видавшие виды кресло. Пятнадцать лет его усаживали в это кресло, трое руководителей сменилось за это время, но ни разу ему не предложили кресло напротив. Нет, не злость мучила Вудворда. Он не любил разговаривать против света. С той стороны лучше видно.

– Ситуация такова, – начал Харлоу, откинувшись на спинку. – Я только что разговаривал с окружным прокурором. Ребята в затруднении. Вы знаете, что убийство третьей степени – это прерогатива прокуратуры. Следствие доверили помощнику окружного прокурора Эрику Рэнарду. Прокуратура обеспокоена. Рэнард новичок, только что закончил университет, не имеет опыта, а дело серьезное, его нельзя провалить.

– Я вас понял. Вы хотите, чтобы я помог сопляку выкрутиться.

Харлоу покраснел. Увидев вспыхнувший румянец на щеках капитана, Вудворд сообразил, что ляпнул не то, что нужно.

– Почему вы меня недолюбливаете, лейтенант?

– Вы не баба, чтобы вас любить или не любить. Вы шеф полиции, я ваш подчиненный. У меня нет чувств на службе, есть субординация.

– Я ведь знаю, что вы не такой человек. Ну, ладно. Дело не в этом. Вы самый опытный оперативник в нашей конторе– вам и карты в руки. Но вы должны понимать, что наше содействие неофициальное. Прошу вас быть деликатнее.

– Капитан, что такое окружная прокуратура, мне известно. Каждый второй следователь или зам проходили у меня стажировку. Окружной прокурор не впервой обращается к вам за помощью. Хватит нравоучений, давайте к делу. Вы же сами сказали: «Убийство третьей степени». Кто, где, когда?

– Вы правы. Итак, убита женщина в своей квартире на Тресси Роуд, 70. Вы знаете, чьи это дома и чем здесь пахнет. На нас будут давить.

– Не на нас, а на прокуратуру. Засуетились. Губернатор оторвет хвост прокурору.

– Это наше дело, лейтенант. Совершено преступление и мы должны обезвредить преступника.

– Я же не против, капитан. Где мне найти этого сопляка?

– Он на месте преступления.

– О'кей. Я выезжаю.

Когда Вудворд вышел, капитан облегченно вздохнул. Пятиминутный разговор с Вудвордом стоит трех вагонов с углем. Харлоу с большим удовольствием разгружал бы вагоны.

Джо Вудворд зашел в свой кабинет, взял из стола револьвер, с вешалки план и шляпу, а с журнального столика портсигар и спички. Теперь он был во всеоружии и его радовало то обстоятельство, что пару, тройку дней не придется приходить «это здание.

Лейтенант прибыл на Тресси-Роуд в девять утра. Ни одного репортера, ни полицейских машин, ни зевак. Тихо и спокойно Все закономерно. Несколько домов на этой улице принадлежали мужу дочери губернатора штата, апельсиновому королю Xapви Миллеру. Человеку, чья репутация должна оставаться безукоризненной при любых обстоятельствах.

Привычный ландшафт искажался фигурой в темном плаще, стоящей возле привратника у подъезда дома. Его насупившаяся физиономия портила всю картину Вудворд вышел из машины и направился дверям. Швейцар козырнул, а парень штатском услужливо открыл двери. Eго знали все и лейтенант уже много лет не предъявлял свой жетон, прежде чем приступать к допросам или расспросам свидетелей.

– Пятый этаж, – шепнул швейцар.

Вудворд прошел внутрь и не обращая внимания на людей в холле пешком поднялся наверх. Дверь квартиры слева была приоткрыта. Он вошел. Чисто. Никакого погрома, никаких следов борьбы, стандартная обстановка для домов такого класса.

В спальне находилось пять человек. Троих он знал. Фотограф из отдела криминалистики при прокуратуре, врач из отдела судебно-медицинской экспертизы, следователь прокуратуры Блок, исполняющий, как правило, роль мальчика на побегушках, незнакомый молодой человек, похожий на пивную бочку и лежащий на кровати человек, накрытый простыней. Четверо мужчин стояли кучкой у камина и тихо разговаривали, как на похоронах близкого родственника. У Вудворда не получалось ходить и говорить тихо, он всегда создавал много шума, даже когда садился в предложенное ему кресло в кабинете начальника.

– Рады видеть вас, лейтенант, – вполголоса произнес доктор Мак-Кармик.

Лейтенант сухо кивнул, подошел к постели и приподнял простыню. Не меньше минуты он осматривал тело жертвы с тем же вниманием, с каким присутствующие смотрели на него, как на судью, выносящего приговор. Своего суждения, однако, яейтенант не высказал. Молодой человек отделился от компании и приблизился к Вудворду.

– Я помощник окружного прокурора Эрик Рэнард. Спасибо, лейтенант, что согласились помочь нам.

У него был мягкий вкрадчивый голос и если не смотреть на эту пухлую булочку то представляешь себе совсем другого че ловека. Вудворд посмотрел на него. Jleт двадцать пять, не больше. Слишком боль шая и очень круглая голова с коротким ежиком редких светлых волос, ну точная копия цыпленка, и клювик такой же, ма ленький и остренький. Крупные глаза серого цвета смотрели доброжелательно-испытующим взглядом, как у доброго пса, ждущего подачки от хозяина.

Еще десяток лет и во что превратится наша юриспруденция? – подумал Вудворд. Генетический фонд рушится на глазах. Чтв ни рожа, то персонаж для комикса. С точки зрения лейтенанта, он был прав. Таких ребят, как лейтенант, уже не делали. Если читатель полицейского романа или режиссер черного детектива и представлял в своем воображении бесстрашного геро приключенческого жанра, то таковым мо быть только Джо Вудворд. К сожалению] жизнь диктовала другие правила и отвел Вудворду вторую роль. Жизнь? Нет. Н^ только жизнь, но и наше повествование Извините, но так уж получилось.

– Начнем с классической триады, – заговорил лейтенант и нитки хрусталя на люстре затряслись. – Кто, где, когда? На вопрос «когда», ответит док.

Вудворд отошел от Рэнарда, так и не пожав его протянутую руку. Доктор МакКармик, человек бывалый, с определенным опытом, отвечал неторопливо. Он вообще не терпел суеты и авралов в работе.

– По предварительному осмотру могу сказать, что смерть наступила между тремя и четырьмя часами утра. Точнее покажет вскрытие.

– Стандартный ответ из стандартного детектива, – хмыкнул Вудворд. – Вопрос «где» отпадает, остается вопрос «кто».

– И на этот вопрос есть ответ, – подал голос Рэнард. – Во время убийства в квартире Дэборы Катлер, так зовут жертву, находился некий Мел Стайгер. Он ушел в восемь утра.

– Откуда информация?

– Привратник сообщил подробности, которых никто не ожидал услышать.

– О'кей. Пойдем к привратнику. А вы, Блок, вызовите понятых и опишите имущество. Пока не ясно, все ли на своем месте. И не торопитесь сообщать родственникам о трагедии. Они внесут сумятицу в расследование. Я сам займусь ее близкими.

Помощник окружного прокурора и лейтенант спустились вниз. Им была предоставлена небольшая каморка у вестибюля, где хранились ключи, швабры и прочий инвентарь обслуживающего персонала. С появлением Вудворда комната стала казаться еще меньше. Лейтенант и Рэнард сидели, привратник стоял у порога и поглаживал левой рукой лысину, в правой он держан фуражку.

– Ли Страут, сэр. Служу в доме семь лет. За все время моей службы ничего подобного не случалось. У нас живут порядочные люди, все с рекомендациями. Люди известные и богатые…

– Меня интересует Мел Стайгер. Oн здесь не живет, как я понимаю.

– Совершенно верно, сэр. Этого человека я видел впервые. Его привела покойная мисс Катлер.

– Дальше.

– Я не знаю, что дальше.

– Не прикидывайся лохом, Ли. Давай выкладывай.

– Ну… знаете… мисс Катлер одинокая женщина. Актриса. Дела ее пошатнулись как я понимаю. Немного выпивала и иногда позволяла себе… позволяла себе приводить мужчин. Кто ей может запретить. Она свободная белая женщина.

– Свои выводы оставь для сплетен Ли, меня интересуют факты. – Вудворд начал раздражаться.

Его раздражало не только поведение привратника, но и хладнокровие своего вынужденного напарника, который присел в уголочке и делал записи в блокноте. Крючкотвор! Вот такие обожают писать доносы, а как составить протокол, понятия не имеют.

– Они приехали в два часа ночи.сэр, – продолжал гнусавить привратник. – Я, как всегда, был на месте. Мисс Катлер и ее кавалер выглядели нетрезвыми. Точнее пьяными. Вели себя шумно. Лифтом не воспользовались, пошли пешком. Поочередно падали. Выражались нецензурно. А что я мог сделать? Ничего.

– Как выглядел мужчина?

– Утром я его лучше разглядел. Высокий брюнет. Ах, вот еще что. Вчера он был в шляпе и только утром я увидел его волосы. Шляпу, очевидно, забыл. Высокий брюнет крепкого телосложения. На вид около сорока, может, меньше. Серый дешевый костюм, синий в белую полоску галстук. Ботинки стоптаны. Короче говоря, человек другого класса. Я имею в виду мисс Катлер. Ее поклонники все на подбор, а этот?! Сначала я подумал, что он ее новый шофер, но потом понял, что ошибся.

– Почему?

– Вел себя слишком самоуверенно. И даже хлопнул, извините за выражение, мисс Катлер пару раз по заднице. На что она сказала, что убьет его, как только они допьют ее запасы.

– Какого цвета у него глаза?

– Светло-голубые, как у вас. Парень ничего, но слишком запущенный. Спился, вероятно.

– Они приехали на машине?

– Наверняка. Но не на такси. Такси остановилось бы возле дома, но я не слышал шума мотора. Мисс Катлер уехала на белом бьюике. За ней кто-то заезжал. Когда она знает, что ей предстоит выпивка, она не пользуется своей машиной. У нее был свой шофер, но она его уволила неделю назад.

– Как звали шофера?

– Эдриан Маджер.

– Где он теперь?

– Вроде, ходили слухи, уехал из города.

– Где стоит ее машина?

– На стоянке. Сотня футов к югу.

– Кто за ней приезжал?

– Этого я не знаю. Она торопилась, Я открыл ей дверь подъезда – она выскочила на улицу, запрыгнула в бьюик и тут же уехала.

– В какое время?

– В семь вечера.

– Если она вернулась с этим парнем в два часа ночи, то только на машине. Почему же ты утверждаешь, что не слышал мотора?

– На нашей улице запрещена стоянка. Возле дома может остановиться только такси.

– На стоянке есть сторож?

– Да, старик Клеренс. Он живет в подвале под цветочным магазином на Шестой авеню. Это в пяти кварталах к востоку. Дежурит только ночью, так что в данный момент он спит. – Как ты выяснил личность подозреваемого?

– Случайно, сэр. Ночью, как я уже говорил, он и мисс Катлер поднимались по лестнице и падали. Он обронил бумажник. Утром Марии убирала подъезд, мыла лестницу и принесла мне бумажник. Она нашла его между третьим и четвертым этажами. В бумажнике лежали права на имя Мела Стайгера с фотографией этого человека. Когда он уходил, я вернул ему бумажник.

– Кто обнаружил труп?

– Я, сэр. Дело в том, что этот Стайгер уходил с портфелем. Портфель принадлежит бывшему мужу мисс Катлер мистеру Коттону, Они разошлись год назад. Я очень хорошо помню мистера Коттона и его портфель. Он с ним не расставался. Как только я увидел портфель в руках Стайгера, у меня возникло подозрение. Я поднялся в квартиру мисс Катлер и позвонил. Никто не ответил. Пришлось воспользоваться запасными ключами. Ну, а там… Я тут же позвонил мистеру Миллеру.

– Почему Миллеру, а не в полицию?

– У нас такая инструкция, В случае неприятностей извещать в первую очередь владельца дома. Секретарь мистера Миллера сказал мне, чтобы я не отлучался, он сам решит, как поступить.

– На этом мы потеряли два часа времени.

– У меня инструкция, сэр. Я работаю на частное лицо, а не на государство.

– О'кей. Дай мне список жильцов и ты свободен.

Привратник исчез. Рэнард захлопнул блокнот, снял телефонную трубку с висящего на стене аппарата и попросил соединить его с отделом розыска окружной прокуратуры. Когда ему ответили, он дал короткие распоряжения. На удивление Вудворда его голос звучал далеко не так мягко, как при их знакомстве.

– Подготовьте материалы, если таковые найдутся, на Мела Стайгера. Перекройте южные и северные ворота города, поставьте посты на вокзале и у порта. Постарайтесь не афишировать свои действия. Деликатнее и без грубостей. Паника нам не нужна. Разыскивается мужчина средних лет, около сорока. Рост шесть футов три дюйма, брюнет крепкого сложения, глаза голубые, вид транспорта уточняем, имеет водительское удостоверение на имя Мела Стайгера. Через час буду на месте, подготовьте досье.

Рэнард положил трубку и взглянул на Вудворда. Лейтенанту понравилось распоряжение помощника прокурора за исключением двух деталей. Первая: он не выносил слова «деликатность», которое слышал за сегодняшний день дважды. Второе: он не считал, что «сорок лет» и «мужчина средних лет» – одно и тоже. Возможно, для такого юнца, как Рэнард это был средний или еще какой-то там возраст, но Вудворд не причислял себя к мужчинам средних лет. При его занятости он успевал смотреться в зеркало, чисто выбриваться и мог дать фору десятку таких сопляков.

– Что скажете, лейтенант? – спросил Рэнард.

– Поедем к сторожу. Вы ограничили наши действия часовыми рамками.

– Вы правы.

 

2

Через час, как и обещал Рэнард, они переступили порог кабинета окружного прокурора Лоуренса Мак-Дэниела. Кабинет напоминал библиотеку ученого. Все стены заставлены шкафами с книгами, большинство которых, по мнению Вудворда, были бутафорией. Мак-Дэниел любил пустить пыль в глаза и это часто ему удавалось. Сегодня он выглядел озадаченным и вся его манерность и высокомерие ушли на третий, а то и на четвертый план. Он встал из-за стола, чистый и выглаженный, безукоризненно одетый, с пенсне на переносице и порывистой походкой подошел к сыщикам.

– Какие новости, что выяснили?

– Лучше будет, если мы присядем, – мягко предложил Рэнард.

– Конечно.

Прокурор пожал руку Вудворду и, очевидно, в растерянности забыл пожать протянутую ладонь своего заместителя. Он вернулся за свой стол, за которым выглядел солиднее, так как тот скрывал от посетителей небольшой рост Мак-Дэниела и подушку на прокурорском кресле.

Вудворд и Рэнард заняли кресла по другую сторону стола.

– Что скажете, лейтенант? – нетерпеливо спросил прокурор. – Время идет, а я в полном неведении! Блок до сих пор не вернулся. Мы решили вывезти труп ночью, чтобы не собирать зевак. Ну? Что скажете, каково первое впечатление?

Вудворд открыл рот, но первым заговорил Рэнард. Ему не нравилось, что его пытаются оттеснить на второй план.

– Я просил, сэр, чтобы подготовили досье на подозреваемого. Лучше начать с него, если таковое имеется.

Мак-Дэниел нажал на кнопку, встроенную в стол, не спуская при этом испытывающего взгляда с лейтенанта. Вудворд молчал. На сей раз он был согласен со своим напарником. Терять время на доклады рано. В кабинет вошел секретарь, похожий на официанта, а не на работника правовых органов.

– Досье, – коротко приказал прокурор.

Молодой человек с зализанными назад волосами положил на стол черную папку и ретировался.

– Разрешите? – спросил Рэнард.

– Пожалуйста, – с плохо скрытым раздражением ответил Мак-Дэниел.

Папка содержала не более десяти листов и несколько фотографий. Рэнард бегло просмотрел документы и на его лице появилось выражение удивленного ребенка, которому подсунули пустую бумажку вместо конфеты.

– Ну? – спросил прокурор.

Вудворд терпеливо ждал, постукивая пальцами по полированному подлокотнику кресла.

– Ситуация нестандартная, – начал Рэнард, растягивая слова. – Мел Стайгер бывший полицейский. Его уволили пять лет назад за превышение власти и злоупотребление алкоголем. При аресте он застрелил двух преступников и не смог доказать, что действовал в порядке самозащиты. Служил в полиции двадцать лет. Сержант. За год до увольнения разжалован в постовые за систематическое появление на службе в нетрезвом состоянии. До этого работал в бригаде по борьбе с бандитизмом под руководством лейтенанта Медвига в тридцать втором участке Юго-Восточного района. Имел благодарности и не раз выдвигался в кандидаты на золотой значок. Нарушения дисциплины начались за три года до увольнения. Причины такого сбоя непонятны. Проживает по Лундрем-сквер, 8. Разведен, детей нет. Мы можем к этому добавить, что Стайгер имеет вишневый паккард 1947 года выпуска, номерной знак: Калифорния 3-64. Эти данные мы уже передали в оперативную группу розыска.

Рэнард отколол одну из фотографий Стайгера и положил ее на стол перед боссом.

– Надо размножить и раздать оперативникам.

– Зачем? – удивился прокурор. – У вас есть его адрес. Надо выслать оперативную группу и взять убийцу.

– Вряд ли он сидит дома и дожидается нас, – скептически заметил Вудворд.

– Дожидается? – переспросил Мак-Дэниел. – А что он, по-вашему, делает?

– Трудно сказать, сэр. К сожалению, я не знал Стайгера, – продолжил Вудворд, – Наши дорожки не пересекались, но одно могу сказать твердо – Стайгер точно знает, что находится в розыске. Привратник видел его права и как только труп будет обнаружен, он тут же попадает в категорию подозреваемых под номером один. У него два выхода. Первый: сбежать, второй: лечь на дно. Устраивать облаву в его доме бессмысленно.

– Существует третий вариант, – уверенно произнес Рэнард.

– Какой же? – подался вперед прокурор.

– Стайгер не убивал женщину. Если я прав, то он попытается найти убийцу сам.

– Глупости, – рявкнул прокурор. – Вы начитались дешевых триллеров. Если он не убивал, то пришел бы в полицию.

– Где на него хранится такое досье? – Рэнард постучал пальцем по черной папке. – Арест неизбежен.

– Я с вами не согласен, – вмешался Вудворд. – Я склонен считать, что Стайгер убил Дэбору Катлер. С самого начала у меня возникла мысль, что в доме действовал профессионал. Ни одного отпечатка пальцев, ни капли крови. Стерильная чистота.

– Минуточку, – перебил Рэнард. – Стайгер прожил на этом свете сорок один год. За это время он истребил и посадил за решетку массу преступников. Пусть он превышал свои полномочия, но речь идет о преступниках. Дэби Катлер актриса, с которой он провел ночь, а не социально опасный элемент. Если Стайгер профессионал, то вряд ли он бы напился и поехал ее убивать к ней домой. При этом Стайгер засветился везде, где только мог. Когда он просил сторожа стоянки вымыть машину, то наверняка не помышлял об убийстве.

– Мы проверим его связь с убитой, – сказал Вудворд. – Это не трудно. Но если Стайгер не убивал ее, то зачем ему понадобилось уничтожать все следы? Где орудие убийства? Почему он прихватил с собой портфель? Что в нем было? И наконец нам известно, что Стайгер вошел в квартиру вместе с жертвой, а ушел, когда та была мертва. Как он допустил, чтобы в его присутствии совершили убийство, да еще убрали за собой улики? Он сделал это сам. Надо учесть и то, что когда Стайгер заметал следы, он еще не знал, что потерял бумажник и что наткнется в подъезде на свидетелей. Представьте себе на секунду, что Стайгер не выронил бумажник с правами и никого не встретил в подъезде. Убийца вылизал квартиру и исчез. Он действовал продуманно. Что касается причин для убийства, то их у пьяных рождается великое множество. Не то ответили – и на тебе, получай нож между ребер. Возможно, Стайгер и сам причину не вспомнит.

– Вы можете доказать, что Стайгер был садистом? – спросил Рэнард. – На теле женщины шесть ножевых ран. Такое может сделать либо маньяк, либо человек, ненавидящий Дэбору Катлер. Стайгера не причислишь ни к тем ни к другим.

Глаза прокурора бегали с одного на другого, он не мог понять, кто какую идею выдвигает. Наконец терпение его лопнуло и он решил вмешаться.

– Секунду, господа. Какие тут могут быть диспуты? Извините, дорогой коллега, – он обратился к своему помощнику. – Вы что же, на стороне Стайгера?

– Нет, сэр. Я на стороне закона и справедливости. У меня нет никаких доказательств, следствие только начинается. Но я хочу разобраться в деталях. В данном случае, если бы лейтенант Вудворд стоял на стороне Стайгера, то я был бы против него. Не имеет значения, кто из нас прев, но мы должны рассматривать любые варианты, а не слепо мчаться напролом, подобно гончим псам. Так до истины не докопаешься.

«Сосунок, – подумал Вудворд. – Эти университеты только дурь в башку вбивают. Что он смыслит в преступниках?»

– Меня интересует только один вопрос, – заявил он. – Где сейчас Стайгер? Как только я его решу, парень сядет за решетку, Потом разбирайтесь сами – виновен, невиновен. Так оно и есть, я гончий пес. Ищейка. Меня тонкости не интересуют. Убийство налицо. С двух часов ночи до восьми часов утра в квартире Дэби Катлер находился один человек – Мел Стайгер. Они вошли в квартиру вдвоем, вышел из нее один Стайгер, а женщина осталась внутри исколотая ножом. Какие могут быть еще домыслы или факты. Если в квартире был третий, то почему его никто не видел? Почему опытный коп позволил кому-то убить свою подружку и отпустил убийцу, а потом начал за ним убирать мусор? Извини, Рэнард, но ты несешь чепуху. Мы не за партой сидим, а работаем. Эксперименты здесь неуместны.

– Хочу заметить, лейтенант Вудворд, – тихо заговорил побледневший Рэнард, – что следствие веду я. Я уважаю ваш опыт и послужной список, но вам придется выполнять те задачи, которые перед вами поставят.

– Умоляю, господа, – закрутился в кресле прокурор, – Только без эмоций. В таком деле нужна слаженность. Лейтенант Вудворд неоднократно выручал нас. Мы ему очень признательны. Прошу вас, коллега, не давите на него. Согласитесь, что восемьдесят пять процентов правоты на стороне лейтенанта. Мне звонил губернатор штата и просил подключить к делу полицию. Дело деликатное, надо постараться и побыстрее закрыть его. Ради Бога, не стоит ссориться. Сделаем так. Вечером соберемся здесь, в моем кабинете. В восемь часов. До этого времени лейтенант займется поисками подозреваемого, – прокурор приоткрыл папку и взглянул на первый лист, – подозреваемого Мела Стайгера. А вы, уважаемый коллега, разрабатывайте свою версию. Каждый будет занят своим делом и никто никому не станет мешать и указывать.

– Отличная идея, сэр, – гаркнул Вудворд и встал. – Если не возражаете, я приступаю к работе. Время дорого.

– Разумеется, лейтенант. Вудворд пожал руку окружному прокурору и забыл о руке его помощника. Через минуту он сидел в своей машине и произносил разного рода слова, которые не выдерживает бумага, поэтому мы не будем их приводить.

 

3

В отличие от Вудворда Эрику Рэнарду приходилось показывать свое удостоверение каждому, прежде чем задать самый безобидный вопрос. Слишком молод. слишком розовощек и толст, слишком неуклюж. Ну кто, скажите на милость, станет разговаривать с таким типом или воспринимать его вопросы всерьез. Таких людей не находилось. Однако удостоверение окружной прокуратуры имело магическое воздействие. Приходилось, что называется, снимать шляпу.

Беседа с Дарком, барменом из забегаловки, в которую заходил каждое утро Стайгер, носила вольный характер. Дарк боялся и уважал представителей закона. Если эти представители кем-то интересовались, то неспроста.

– Я вам прямо скажу, сэр. Конечно же, Мел Стайгер человек паршивый. Я бы его на порог не пустил, но мы живем в свободной стране и запретить ему ходить в мой бар я не могу. Он живет напротив. Каждое утро приходит пить пиво и забирает свои газеты.

– Какие газеты он читает?

– "Новости Запада", утренний и вечерний выпуски. Паршивая газетенка с малым тиражом, но другие Мел и в руки не берет.

– Давно он здесь живет?

– Семь лет. Когда его вышвырнула жена, он снял квартиру над магазином и поселился вон в том доме, – жирный палец указал в каком именно.

– Вышвырнула?

– Ну как вам сказать. Она заявила ему, что он бесперспективный. Кому интересно жить с полицейским, который в течение десяти лет ходит в сержантах и это ему нравится. С утра до ночи на работе и кроме работы никаких интересов. Понятие «карьера» у человека отсутствует. Женщине приходилось работать и она зарабатывала больше мужа. Молодая, интересная… Что еще сказать? Она права.

– Когда Стайгер переехал в этот район, он еще служил в полиции?

– Да. Но он стал зашибать. Год прошел, смотрю, появляется в форме постового. Какое уж тут продвижение.

– А характер?

– Дикарь. Как напьется, так драки учиняет. Правда, ребята цепляют его иногда, а Мел тут же по зубам.

– Вы видели у него нож?

– Нож? – бармен отпрянул. – Боже упаси! Нет, ножа я у него не видел. Неужто зарезал кого-нибудь? Черт! Я всегда говорил, что он плохо кончит!

– Когда вы его видели в последний раз?

– Сегодня утром. Около девяти. Пришел с опозданием. Выпил пиво, забрал свои газеты и ушел домой. Так из дома и не выходил.

– Откуда вы знаете?

– Вон его подъезд. Из окна видно. У меня не так много посетителей днем. В окно смотрю большую часть времени.

– Не подскажете, где еще бывает Стайгер?

– В баре Грега Дорсета. Линкольн-стрит, 9.

– О'кей. Не стоит тиражировать наш разговор. Забудьте о том, что я был у вас.

– Вас понял, сэр.

Рэнард вышел из бара. Дарк наблюдал, как толстяк пересек улицу и зашел в подъезд. Как только помощник прокурора скрылся из вида, Дарк стукнул кулаком по стенке. Посетители встрепенулись и уставились на хозяина забегаловки.

– Я так и знал, что Мел кого-нибудь зарежет!

К стойке направилась кучка любопытных.

Осмотр дома, двора и улицы ничего не дал Рэнарду. Он решил посетить еще одного знакомого Стайгера и вплотную заняться убитой. Лучше всего начать с другого конца. Ведь Стайгер начал бы именно с него.

Грег Дорсет выглядел умудренным мэтром. Днем его бар пустовал и Грег принял непрошенного гостя в подсобном помещении, а не в зале. Он усадил помощника окружного прокурора в кресло и предложил ему дорогого бренди, но тот отказался. «Молодой еще, – подумал Дорсет, – старые зубры от полиции не только бы выпили, но и с собой прихватили, забыв при этом заплатить. Но и этот желторотик скоро освоится.»

– Чем могу быть полезен, сэр?

– Вы знаете Мела Стайгера?

– Да, сэр.

– Он был у вас вчера?

– Совершенно верно. Небывалый случай – принес долг.

– Много?

– Не очень. Тридцать долларов. У меня для постоянных клиентов открытый счет. Они расплачиваются один раз в месяц. Мел часто задерживает, но платит.

– Он работает?

– Трудно назвать это работой. Время от времени ему предлагают работу. «Сейф-депозит». Денежное хранилище. Когда они перевозят крупные суммы, то нанимают проверенных лиц для сопровождения. Мел бывший полицейский. Они его знают, он как-то, лет десять назад, отличился. Накрыл грабителей в этой конторе и с тех пор он у них вроде как почетный гость. Но работа не постоянная. Два, три дня в месяц. Платят неплохо, но нерегулярно.

– Вчера он был трезвым?

– Когда пришел, на ногах держался твердо. Потом угостил своих ребят, которые угощали его, круговая порука, и ушел уже на взводе.

– В котором часу?

– Около восьми.

– Куда?

– Трудно сказать. Когда у Мела появляются деньги, он становится непредсказуемым. С ним что-нибудь случилось?

– Не знаю. Мы его ищем по одному делу, возможно, он смог бы нам помочь.

– Навряд ли. В это время дня он уже нагрузился. Я же говорю вам, что у Мела появились деньги. Дней пять не просохнет.

– Спасибо за помощь.

– Не за что. Вы больше похожи на школьного учителя, чем на помощника окружного прокурора. Ничего плохого в этом нет. У каждого свои представления.

– К сожалению, мистер Дорсет, у нас часто создаются совершенно неправильные представления о людях, а мы возводим их в ранг аксиомы.

– Может быть, все-таки выпьете рюмочку? Отличный бурбон!

 

1

Я делал одно окрытие за другим. Метрдотеля «Прометея» я нашел дома, получив адрес у портье. Вытащив беднягу из ванны и настроив его таким образом против себя, я учинил допрос. У меня не было прав врываться в чужой дом и вряд ли тому найдется оправдание, но другого выхода не существовало.

– Что вы себе позволяете?! – визжал хозяин дома, завернутый в промокшую простыню.

– Тебя зовут Патрик Фрост. Не так ли?

– И что из этого?! Мое имя не имеет значения, вы нарушаете закон о неприкосновенности…

– Заткнись! Я только и занимаюсь тем, что нарушаю законы. Я знаю твое имя и твой адрес, ты обо мне ничего не знаешь. Если не выполнишь мою просьбу, то тебе станет страшно жить дальше.

Фрост открыл рот, но тут же закрыл его вновь. Фокус удался, парень обмяк и беспомощно рухнул в кресло.

– Что вам от меня нужно? Денег у меня нет…

– Не трещи, как ржавая тачка. Мне нужны свидетельские показания и ты мне выложишь в подробностях все, что видел вчера вечером.

– О Боже! Так вы легавый?

– Не угадал. Не теряй времени, простудишься.

– Что вас интересует?

– Та компания, с которой я вчера был. Про террасу можешь не вспоминать.

– Так вы притворились пьяным?

– Так надо. Говори о людях. Мне нужна ясная картина, но со стороны.

– Что я могу сказать? Вели вы себя безобразно. Сначала приставали к бармену. Он отказался вам наливать выпивку, затем сели за столик к одной парочке и потребовали от молодого человека, чтобы он заказал вам выпивку. Вываливали деньги на стол.

– Он заказал?

– Да. Вы мешали их уединению и они ушли. Наш охранник попытался вас выставить. Вы сделали вид, что подчиняетесь требованию, но попросили проводить вас в туалетную комнату. Там вы его ударили. Он упал и треснулся головой о раковину…

– Вы это видели?

– Нет. Когда он очнулся, то рассказал об этом.

– Меня уже не было в ресторане?

– Из туалета вы вернулись в зал и тут же ввязались еще в одну историю. Одна подвыпившая женщина устроила небольшой скандал. Ее муж влепил ей пощечину. Вам именно этого не доставало. Вы тут же вмешались и избили его. Женщина пришла в восторг, но оказалась трезвее вас и сообразила, что лучше поскорее убраться из ресторана и не доводить дело до полиции.

– Итак, мы ушли вдвоем?

– Да.

– В котором часу это произошло?

– Около одиннадцати, может быть позже.

– Кто еще, кроме мужа, был в ком пании женщины, с которой я ушел?

– Еще одна пара.

– О'кей. Вернемся на исходную пози цию. За столиком сидели две пары, мир но беседовали, одна из женщин хватил лишку и полезла в амбицию. Муж реши ее усмирить и врезал оплеуху. Тут в зал вошел рыцарь и вступился за несчастную. В знак благодарности оскорбленная дам уводит рыцаря с собой.

– Примерно так.

– В общих чертах картина понятна. Теперь о частностях. Как звали ту даму?

– Не знаю.

– Характер мой тебе известен. Не крути. Если ты знаешь, что кавалер приходится дамочке мужем, то знаешь, кто они.

– Что вам даст ее имя?

– Не знаю. Но могу сказать о тебе. С синяками метров к работе не допускают. Хочешь остаться на улице?

– Ладно. Тайны тут никакой нет. Я читаю светскую хронику. Ее зовут Дэби Катер, она актриса. Ее мужа зовут Даг Коттон. Он тоже снимается в кино. Подругу зовут Ирен Тэмпл. Кавалера Ирен я не наю. Возможно, он их антрепренер. Вел себя деликатно. Ирен не замужем.

– Как выглядел антрепренер?

– Красивый парень, смахивает на сутенера, Я так и подумал бы, если бы не знал, что он сидит с актрисами.

– Во что был одет? Какой рост, глаза?

– Костюм тройка. Высокий, стройный эрюнет с проседью, небольшой шрам над правой бровью. Цвет глаз не помню.

– Часто встречаешь Дэби Катлер?

– Раза два в неделю. Каждый раз напивается, Что-то у нее не так. Раньше была нормальной женщиной. Очень эффектная дама, но в последнее время скурвилась.

– Хорошее словечко подобрал. Сопровождающие одни и те же или она предпочитает разнообразие?

– Антрепренер появлялся не раз, Ирен также приходила с ней, а кавалеры у Дэби менялись постоянно.

– Кто чаще других ее сопровождает?

– Не знаю. В памяти не откладывается.

– Можно сделать вывод, что Дэби Катлер ваша постоянная посетительница. Если она прикладывается к бутылке, то у неe должно быть есть еще пара мест, где она отсвечивает. Что скажешь?

– Наверняка. Но я не знаю.

– Пошевели извилинами. Ты опытный метр. У вас слишком роскошная забегаловка, в такую каждый день ходить не станешь. Куда может заглядывать женщина такого класса, где быстро нальют и не будут смотреть вслед, кривя рожу?

– Бар «Катамаран». Высокого класса заведение. Местные богатей любят туда забегать.

– О'кей, Пат. Ты хороший парень, но советую тебе забыть обо мне.

Покидая дом метрдотеля я не знал, что он злопамятный и вовсе не собирается меня забывать. Когда я садился в машину, он смотрел в окно. В тот момент мне и в голову не приходило придавать значение такой мелочи. Многие навыки я растерял за последние годы. Лет пять назад я вел бы себя по-другому и начал бы с другого, В башке стоял винный дурман и соображал я плохо, действуя в основном по интуиции. Если она у меня была, то подводила на каждом шагу. Грубейшей ошибкой было то, что я уничтожил все следы преступления. Лучше об этом не думать. Как вспомню сегодняшнее утро, так руки опускаются и хочется повеситься или напиться. Но чтобы не отнимать у себя время, я решил не отнимать хлеб у палача.

Бар «Катамаран» находится неподалеку от дома Дэби Катлер и выглядит пристойной забегаловкой, работающей круглосуточно. Когда я вошел в зал, мне показалось, что я уже бывал здесь. Пути Господни неисповедимы. Полумрак, мягкие кресла, уютные столики с настольными лампами, дым столбом и десятка полтора посетителей. С пустыми карманами здесь делать нечего, а у меня и цента в подкладке не завалялось.

Я подошел к стойке и подозвал бармена.

– Что желаете?

Услужливый, чистенький, он блестел и сверкал, как золотой луидор на солнце. Я наклонился к нему и тихо сказал:

– Извини, приятель. Вчера я перебрал и забыл здесь свою записную книжку.

Бармен очень серьезно отнесся к моему заявлению и сочувственно произнес:

– Ночная смена ушла. Мы заступили в девять утра, но мне никто ничего не передавал.

– Жаль. Извини.

Я сделал два шага к выходу, но бармен меня окликнул.

– Извините, мистер. Тут в подсобке спит швейцар. Он иногда остается с ночной смены. Возможно, ему передали.

– Вы можете оказать мне неоценимую услугу, если разбудите его.

– Идемте, я провожу вас, вряд ли он захочет выйти в зал.

Бармен попросил официантку в короткой юбочке заменить его на две минуты и провел меня за стойку. Мы миновали длинный узкий коридор и спустились по лестнице о подвал. Здесь было несколько дверей с навесными замками. Одна из них была приоткрыта. Маленькая клетушка с голой лампочкой над дверью, топчаном, на котором похрапывал пожилой человек с седыми бакенбардами, парой стульев и столом без скатерти, но с кучей объедков.

Бармену потребовалось не меньше минуты, чтобы заставить старика открыть глаза. Тот ворчал, ругался, но в конце концов скинул ноги на общипанный коврик и уставился на меня осоловелым взглядом.

– Макс. Этот джентльмен вчера забыл записную книжку. Человеку она нужна, раз он приехал за ней. Ты чем-нибудь можешь помочь?

Макс долго разглядывал меня, хмурил брови, сопел, затем сказал хриплым басом.

– Помочь? Могу. Сейчас пойду и вызову полицию, А ты придержи здесь этого бандюгу.

Очевидно, бармен доверял старику и, покосившись на меня, начал пятиться к двери. Я ухватил его за рукав и усадил на стул.

– Только без шума, мальчики. Я по делу и больше минуты вас не задержу.

– Ничего, – ворчал старик, – если еще не поймали, то поймают. Бэрт записал номер твоей машины. Выложишь тысячу долларов или угодишь за решетку.

– Давай так, Макс. Я не против заплатить тысячу долларов, но ты мне объясни, за что? Пальцем тыкать каждый может. Предъяви мне обвинение по всем правилам.

– Чего тут. Разбил витрину – плати!

– Витрина на месте.

– Ее ночью вставляли. Не можем же мы работать без окон.

– Согласен. Зачем я ее разбил?

– Это у тебя нужно спросить.

– Нет, Макс. Так обвинение не предъявляют. Ты хочешь спросить у меня, а я говорю, что не бил никаких витрин и вообще меня здесь не было.

– Все в ресторане были свидетелями, а Эдри Маджера увезли в больницу с порезами.

– Почему увезли?

– Да потому что ты врезал ему в челюсть, он перелетел через стол и выбил собой стекла.

– Уже яснее. Значит, выбил стекла Маджер? Вытянем из него тысячу долларов.

– Это ты им выбил стекла. Схватил парня за грудки и двинул ему со всего маха.

– Интересно за что?

– Не знаю. Он что-то сказал Дэби, та его послала… Он возмутился, а ты рассвирепел.

– Оскорбление женщины в общественном месте. Ну и где же моя вина? Я заступился за даму. Она же пришла со мной, а не с ним.

– С тобой. Только вы не пришли, а приползли. Но все равно, Бэрт записал твой номер. Драка и управление машиной в нетрезвом виде. Мне можешь морочить голову, а в суде с тобой быстро разберутся.

– Кто такой Маджер и кто такой Бэрт?

– Маджер бывший шофер Дэби. Он ушел от нее. А Бэрт постовой. Приди он на минуту раньше – тебе крышка. Такому зубы не выбьешь. У него голова чугунная.

– У меня тоже после вчерашнего. Если Маджер ушел от Дэби, что ему от нее надо?

– Не знаю. Она сука! Выгнала парня, а денег не заплатила. Вы два сапога пара.

– В какую больницу его отправили?

– Здесь только одна больница.

– Какая?

– Госпиталь Красного креста.

– Почему ты решил, что его именно туда отвезли?

– Потому что на платную у него нет денег. Потому что на «скорой» написано название.

– В какое время это произошло?

– В час ночи. Это тебя и спасло. Народу в баре мало осталось и на улице никого не было.

– Чует мое сердце, не нравлюсь я вам.

На столе среди объедков лежал замок с ключами. Я взял его и прощаясь, предупредил:

– Посидите смирно десять минут, за вами придут. Челюсти надо беречь.

Я вышел из подсобки и запер ребят. Ключ я оставил на столе и сказал официантке, чтобы она спустилась вниз через пять минут, так просил передать бармен. Ее мои слова не удивили. Все они здесь были людьми тихими и хладнокровными. Понятно, почему я не вписался в их круг.

 

2

К дому Дэби Катлер я подбирался осторожно. Машину пришлось оставить на соседней улице и пару раз пройтись вдоль квартала. Ничего подозрительного я не заметил. Полиция наверняка уже закончила свою работу и уехала. Не исключалось, что кто-то остался наблюдать за домом, но это маловероятно. Кому придет в голову выдвигать версию, что убийца вернется? Зачем? За шляпой? Глупости! Тем не менее я не стал торопиться и вошел в подъезд спустя десять минут.

На месте привратника сидел хмурый старик в ливрее и мирно дремал.

– Где ваш сменщик, который дежурил ночью?

Старик дернулся от моего резкого голоса.

– Боже! Дайте человеку поспать! Вы уже выжали из него все соки.

Все правильно. Полиция здесь побывала. Этот тип причислил меня к их компании. Чему удивляться, опыт у него богатый, а штамп с моего лба еще не стерся.

– Где он? – повторил я свой вопрос Старик ткнул пальцем в дверь у лифта, Я пересек холл и дернул за ручку. Заперто. Я нажал на кнопку звонка и не отпускал ее, пока не открыли. Привратник и впрямь выглядел, как выжатый лимон Осоловелые глаза смотрели на меня с испугом, но он еще не пришел в себя, чтобы сообразить, что нужно делать в таких случаях.

– Ни звука, гнида! Задний ход. Я впихнул его внутрь и захлопнул дверь. Свет остался на площадке. Я вытянул вперед руку и ухватил ускользающий силуэт за ворот пижамы.

– Не дрыгайся. Возраст уже не тот, Слева бледнела узкая щель, я ударил ногой и попал туда, куда надо. Дверь открылась. Крохотная комнатка, похожая нг собачью конуру, где вместо соломенного настила стояла железная кровать. Справе умывальник и стол, прямо – окно, слева – дряхлое кресло и лежбище. Толкнув привратника к кровати, я с риском для жизни сел на развалюху. Ноги держали меня с трудом, они давно уже отвыкли от такой нагрузки.

– Как тебя зовут, чучело! – Ли Страут.

– Слишком громко для такой вонючки. В какое время появились легавые?

– В девять.

– Ты их вызвал?

– Нет, нет. Уборщица.

– Врать не умеешь. Как только соврешь в третий раз, я проломлю тебе череп. Если торопишься к праотцам, можешь продолжать в том же духе.

Привратник побелел. Глаза выражали невыразимый ужас и полное отчаяние. Он сидел не двигаясь, облизывая пересохшим языком синие губы.

– Не будем терять времени. Если ответишь на все мои вопросы, останешься цел.

Страут закивал головой, как китайский болванчик из фарфора.

– Кто ведет следствие?

– Человек из прокуратуры и лейтенант Вудворд. Его я знаю, а молодого видел впервые.

– Молодой из прокуратуры?

– Да.

– Как его называл Вудворд?

– Никак. Он при нем молчал… Вот… Вспомнил. Молодой звонил по телефону и сказал, чтобы на вас приготовили досье. Он назвался Рэнардом.

– Когда они свалили?

– Около десяти. Пошли на стоянку.

– Логично.

– Во сколько вчера ушла Дэби Катлер?

– Около семи.

– Одна?

– За ней приехал белый бьюик. Кто за рулем, не видел.

– Сколько жильцов в доме? Сколько квартир?

– Семь этажей, двенадцать квартир половина из них пустует.

– Перечисляй жильцов.

– У меня есть список.

– А у меня память. Перечисляй.

– Второй этаж пустует. Третий этаж квартира четыре, живет профессор Бут лер. Шестьдесят лет. Четвертый этаж, квар тира пять. Муж и жена. Мистер и мисси Вебер. Он исполнительный директор стра ховой компании, пятьдесят два года. Жена лет на десять моложе. В квартире напро тив живет Александр Лин, владелец ресторана «Империал». Сорок девять лет Одинокий. На пятом этаже в квартире cемь жила Дэби Катлер. В восьмой квартире – Ирен Тэмпл, актриса, двадцать семь лет. На шестом этаже живет миссис Лоренг то ли герцогиня, то ли графиня, черт eе знает. Одинокая женщина, под семьдесят. Из дома почти не выходит. У нее есть горничная. Приходящая. Это все.

– Кто из посторонних ночью находился в доме?

– Никого. Вчера не вернулся ночевать мистер Лин. Но это часто бывает, его ресторан работает до утра. Он пришел в половине десятого. Остальные были дома. Гостей ни у кого не было.

– Вторая ложь. Я тебя предупредил. Еще раз – и тебе крышка.

– Господи! Я правду говорю.

– В доме находился некий Шарки. Только не говори мне, что он пришел утром. Когда он и Ирен Тэмпл вышли из лифта, ты произнес: «Доброе утро, мисс Тэмпл, доброе утро мистер Шарки». По два раза не приветствуют жильцов даже отъявленные лизоблюды.

– Да, да, вы правы. Я не соврал, я о нем забыл.

– Когда они пришли?

– Вчера вечером. Около двенадцати.

– Шарки часто ночует в доме?

– Нет. Раза два, три я его видел. Иногда приходит днем. Он врач. У него своя частная практика. Где, не знаю, но можно проверить по телефонной книге.

– Он меня не интересует. Кто еще был в доме?

– Больше никого.

– Теперь подумай, прежде чем ответить. Третья ложь тебе с рук не сойдет. Итак! Сколько времени тебя не было на рабочем месте?

Свой ответ Страут выдавливал, словно зубную пасту из тюбика.

– Ну, в общем, я всегда на месте, тут немного устал. С трех до четырех уходил. Прикорнул и обратно. Но не больше часа, это точно.

– Дверь подъезда оставалась открытой?

– Да. Я боялся, что может вернуться мистер Лин, а у нас только щеколда, врезного замка с ключами нет. Мистер Мил лер запрещает их ставить, чтобы привратники не отлучались.

– Кто такой Миллер?

– Апельсиновый король. Это его дом.

– Зять губернатора?

– Он самый.

– Это плюс.

– Что?

– Пустяки. Вернемся к убитой. Кто у нее бывал? Круг ее знакомых.

– В последнее время очень много народу. Как напьется, так кого-то волочет за собой. Здорово зашибает.

– Всю жизнь?

– Последний год.

– Откуда деньги?

– Ну, она богатая женщина. Актриса. Здесь бедные люди не живут.

– Что скажешь о ее муже?

– В последнее время появлялся редко На ночь не оставался. У него, по слухам новая подруга и Дэби ему не нужна стала. Он тоже связан с кино и как мне кажется, давал ей деньги. Краем уха слышал, как Дэби кричала на него в лифте:"Развода не получишь, пока не выплатишь по контракту все до цента".

– Он приходит сюда, когда Дэби нет?

– Пару раз заходил. У него какие-то вещи еще остались здесь. Мелочи, вроде того портфеля, что вы унесли.

– Что думаешь о ее шофере?

– Эд Маджер? Обычный подонок. Бык-осеменитель. Сосал из Дэби деньги. Вот он здесь частенько ночевал. Она его вышибла.

– За что?

– То ли застукала его с девицей, то ли нашла себе нового, то ли у Дэби кончились деньги и нечем стало платить. Такой прохвост, как Маджер, задарма палец о палец не стукнет. Он не местный. Слащавый красавчик из Невады, приехал в Калифорнию делать деньги на своем приборе, что в штанах болтается.

– Почему шесть квартир пустует?

– Хм… В прошлом году все были заняты. Но мистер Миллер взвинтил цены и многие уехали.

Страут постепенно успокаивался и теперь вел себя непринужденно, будто мы беседовали в баре за кружкой пива, но я не решался задать ему самые важные для меня вопросы. Не оставалось сомнений, что стоит мне выйти за дверь, он сразу же бросится к телефону.

– О'кей, Ли. Думаю, ты мудрый а лый и не побежишь докладывать о моем визите. Если меня схватят по твоей мил сти, то я смогу доказать, что в моем бумажнике лежало двести долларов, которые вы с уборщицей поделили. Сторож со стоянки видел, сколько денег у меня было.

– Но я…

– Заткнись! Вряд ли такой человек как Миллер, оставит жулика на работк. Учти, прокуратура ему сообщает о ходе следствия. Ведь это его родственник просил окружного прокурора прикрыть дело тихо и без эксцессов. Иначе об убийстве трещали бы все радиостанции.

– Я… я понял.

– Сиди тихо и не мельтеши. Если чтс я тебя из-под земли вырою. Извини, что разбудил.

Я вышел из душной каморки в холл. Тихо. Старик в ливрее мирно дремал. По кинув дом Дэборы Катлер, я прошел полквартала на восток и заглянул в бар.

Несмотря на промозглую погоду моя рубашка плотно прилипла к спине, а руки основательно подрагивали. Так продолжаться не может. Еще немного и я сдохну. Осмотревшись по сторонам, я разглядел посетителей и подошел к стойке. Бармен с рожей хорька протирал тряпкой полированную крышку. Мое появление не вызвало в нем восторга, но и отвращения в его взгляде не читалось.

– Ты, я вижу, парень опытный, не первый день возишься с бутылками, – начал я издалека. – Вон в том темном углу расположилась парочка. Видишь?

Бармен выпрямился и осторожно взглянул на меня. Он понимал, о чем я говорю и смотреть на парочку не стал.

– Если я проверю их документы, то выяснится, что молокососам нет двадцати одного года. А пьют они не воду, а «кровавую Мери», сынок. Что скажешь?

– Скажу, что вы не из нашего участка.

– Конечно. Тех ты уже купил. Но и их проверять надо. В прокуратуру поступают жалобы на работу местной полиции. Говорят, приходя на службу, они вместе с мундиром надевают черную повязку на глаза. Вижу, что жалобы имеют под собой основание.

Бармен скорчил гримасу, выражающую сомнение, но разум возобладал и рисковать он не стал.

– Сколько вы хотите?

– Рассчитываю на твою совесть. Пока я выпью двойной джин, ты положишь в газету, что лежит на стойке, столько, сколько сочтешь нужным. От этого будут зависеть мои дальнейшие действия. Итоги ты узнаешь позже.

Лупоглазый мне поверил, в этом я не сомневался. Он налил полную рюмку джина, придвинул ко мне и направился за газетой, кем-то предусмотрительно забыто.

Я опрокинул жидкость в рот и проглотил. В глазах выступили слезы, но к счастью, никто этого не видел. Через несколько секунд газета лежала передо мной.

– Займись сопляками, чтобы я их здесь больше не видел.

Бармен кивнул и направился в другой конец бара. Я сунул газету в карман и быстро вышел на улицу. Через пять минут сидел за рулем машины. Лупоглазый не очень-то испугался, судя по взятке в сорок долларов. Учитывая, сколько я потерял, это не компенсация, но все же лучше чем ничего. У копов существуют coрок способов добычи денег, и они ими не брезгуют. Я же всегда гнушался подобных приемов и оказался на улице. Изворотливость, психология, наглость, чутье, комуникабельность, хитрость – все эти черты приходящие с опытом работы, можно использовать по-разному. Я же не сумел удержать возле себя жену и лишился работы, а все потому, что соблюдал устав и жил на зарплату. А уж потом меня доканала выпивка.

Сидя в машине, я выкурил сигарету, ни о чем не думая. Руки уже не тряслись башка не трещала, как в бетономешалке. Пора за дело. Что из себя представляет лейтенант Вудворд, я наслышан. Лучше держаться на дистанции и не давать ему возможности давить на пятки.

Миленькая девчушка в справочном отделе долго копалась в регистрационной книге, затем вернулась к окошку и доложила:

– Эдриан Маджер поступил к нам в час ночи. Кровоподтек под правым глазом, лопнуло несколько сосудов, но все это не так страшно, сэр. Через час его отпустили по его же просьбе.

– Значит, он не пожелал оставаться в госпитале и в два часа ушел?

– Совершенно верно.

– В деле указан его домашний адрес?

– Но мы не можем разглашать…

– Я все понимаю, мисс. У меня деньги для него, весь карман прожгли. Я уезжаю сегодня.

– У вас для него деньги и вы не знаете где он живет?

– Он сменил квартиру на прошлой неделе.

– Ну хорошо. Надеюсь, что вы говорите правду.

Девушка несколько раз хлопнула длиннющими ресницами, выслушивая мои заверения, и назвала мне адрес. Район, в котором жил Эд Маджер относился к средним векам. Многоквартирные дома, слепленные один в один, выглядят мрачно, но чисто. Подъезды здесь рано запирались и привратников не существовало. Маджер жил на третьем этаже. На мой стук никто не ответил. Я был настойчив и вывел из терпения соседку из квартиры напротив.

– Угомонись, красавчик. Эда нет и черта с два ты его найдешь.

Я оглянулся. Передо мной стояла заспанная девица с размазанной косметикой. Ночная пташка пыталась выспаться, но я помешал.

– Откуда ты знаешь?

– Если говорю, значит, знаю. Она собралась уйти, но я остановил ее, стукнув кулаком по двери Маджера.

– Тебе же сказали, идиот…

– Неубедительно. Я же знаю, что он дома.

– Я сама видела, как он уехал.

– Когда? Выкладывай или я разнесу весь дом.

– Придурок! Под утро я его встретила здесь, на площадке, с чемоданом. Он сматывался, как жалкий вор.

– Точное время.

– Я что, слежу за часами? В пять или в шесть. Прибежал, схватил пожитки и смылся.

– А ты спала на лестнице и все видела.

– Я как раз провожала приятеля. Открыла дверь, выглянула, а тут этот псих через две ступеньки скачет, будто ужаленный. Спустя десять минут стук, Я подумала, что мой дружок подтяжки забыл. Выхожу, а это опять Эд. Чемодан на полу, а он с ключами никак не справится.

– И все молча. Ты же без комментариев не можешь.

– Сказала ему пару ласковых. За квартиру месяца три не платил, вот и дал деру.

– Какая у него машина?

– Синий седан. Новый. Баба небось купила. Была у него одна кукла с обложки. Рвотный порошок. Летом в норке ходит. Поди, трусы на собольей подкладке таскает. Дешевка!

– Рыжая?

– Она. Проржавела от собственной течки. На мужика, как вошь на собаку, смотрит. Таких только доить. Ну ладно, черт с тобой. Если есть деньги, заходи.

– В другой раз.

Я медленно пошел вниз. Начиналась полоса препятствий. В одиночку такого парня не найдешь за считанные часы. Сам выплывет, если еще в городе. Вряд ли Маджер усидит на месте. Начнет суетиться и высунет нос, это как пить дать.

Следующий час я провел в читальном зале местной библиотеки и успел проштудировать светскую хронику за текущий год. Там я выяснил некоторые подробности из жизни Дэборы Катлер. Для уточнения деталей пришлось поехать на студию «Юниверсал», что было сопряжено с определенным риском, но другого выхода не оставалось. На территорию кинофабрики я проник без особых трудностей вместе с экскурсией, на этом деле администрация зарабатывала неплохие дивиденды. Пришлось расстаться с двумя долларами. Следующий этап – незаметное исчезновение. Он также удался. Битый час ушел на поиски, Меня постоянно с кем-то путали, пытаясь всучить конверт для передачи какому-то Юджину, либо просили зайти к мистеру Маркосу, который меня разыскивает. Как я понял, бездельников здесь не держат и, если человек болтается по павильонам, то его необходимо озадачить. И все же мне повезло. Один из темнокожих курьеров окликнул высокого худого парня в приличном костюме.

– Мистер Коттон, ваша почта на столе.

Худощавый кивнул и направился к трехэтажному белому зданию. Несмотря на приближение рождественских праздников, здесь не увядали клумбы с экзотическими цветами. Я последовал за ним и мы попали в шикарный офис. Табличка перед входом гласила: "Художественный совет киностудии «Юниверсал».

Мы поднялись на второй этаж, прошли по коридору, свернули налево и вошли в кабинет без таблички.

Секретарша долбила на машинке и Коттон ей сказал, что его здесь нет, даже для Блэйка. Девушка кивнула и взглянула на меня. Коттон этого не сделал. Он не замечал присутствия своей тени, которая плыла рядом вот уже пять с лишним минут. Очевидно, так же, как и остальные, спутал меня с курьером или с тележкой, заваленной пустыми подносами.

Коттон открыл дверь и вошел в кабинет.

– Ни для кого! – строго повторил я и вошел следом.

Вот тут он меня увидел. Как же иначе, я пересек священную границу его цитадели.

– Десять минут, Коттон, и ты забудешь обо мне.

– У меня и трех нет. Оставь рукопись у Джейн.

– Не оставлю.

– Тогда убирайся.

– Не уберусь.

Он скинул пиджак, плюхнулся в кресло, закинул ноги на стол и вопросительно взглянул на меня. Со стола посыпались бумаги. Их было столько, что трудно поверить, что ты в кабинете, а не в цеху бумажно-целлулоидной фабрики.

– Двадцать пять слов и убирайся.

– Начнем. Ты избил в ресторане свою жену. Ночью ее зарезали в собственной постели. У тебя есть ключ от квартиры Дэби и ты попадаешь в категорию подозреваемых. Список таковых невелик, но ты его возглавляешь. Могу уходить?

– Э, нет. Постой! Еще раз, но не так быстро. Я ничего не понял. Что случилось с Дэби?

Я расстегнул куртку и сел в кресло у журнального столика. Возле стола хозяина стульев не было. Там кроме бумаг вообще ничего не было.

Я закурил и не найдя пепельницы, бросил спичку на пол. Их там хватало, как впрочем и окурков.

– Видишь ли, Даг, извини, но я по-простому. Дела твои дрянь. Вчера в ресторане ты закатил своей жене оплеуху. Есть свидетели. После этого утром ее находят мертвой. Мне это не нравится, не по душе это и окружному прокурору, владельцу дома, где жила мисс Катлер, тоже не очень приятно. Дело нужно закрыть и как можно быстрее. Нужен убийца. Ты подходишь по всем статьям.

– Почему я?

– Потому что ты хочешь жениться, а Дэби не давала тебе развода. Потому что она тебе надоела, потому что ты бьешь по ее морде при людях.

– А ты кто? Где-то я тебя видел.

– В газетах. Я лейтенант Вудворд из Управления криминальной полиции. И моли бога, чтобы я не сунул руку в задний карман.

– А что у вас там?

– Наручники. Выпьешь валидол или начнешь отвечать?

– Чушь какая-то. Боже! У этой потаскухи были сотни связей со всякими подонками. Почему я? Я мирный человек.

– Ну еще расскажи, что мухи за всю жизнь не обидел. Твои хозяева о тебе другого мнения. Строптив, вспыльчив, высокомерен, самоуверен, честолюбив…

– Но не убийца.

– От оплеухи до ножа не так уж далеко.

– Послушайте, лейтенант, если вы не верите мне, сходите в седьмой павильон и поговорите с Ирен Тэмпл или с Уиллом Шарки. Они вам подтвердят, что я тут ни при чем. Это Дэби устроила скандал в ресторане. Она меня оскорбила и я поставил ее на место. Только и всего.

– Алиби на ночь есть?

– Нет у меня алиби, черт подери! Я живу один. Знал бы, обзавелся!

– Какие есть предположения?

– Никаких!

– Сколько ты ей должен по брачному контракту?

– Двести тысяч. Но где я возьму такие деньги? Когда мы заключали брачный контракт, я не собирался разводиться. Она обманула меня.

– Обманула и вы разошлись. В чем заключался обман?

– Она стерильна. Не может иметь детей.

– В контракте предусмотрен этот пункт?

– Нет. Кто знал… Всего не предусмотреть.

– Возможно она сама об этом не знала. По закону она права и ты должен платить.

– Я не против, но не сразу, а постепенно.

– У нее были свои деньги?

– В том-то и дело. Куча денег. Ее отец владелец контрольного пакета студии «Парамаунт». Она просто стерва! Ее не деньги интересуют, а желчь покоя не дает.

– Не давала покоя. Твоя жена мертва, не забывай об этом.

Коттон вскочил и начал расхаживать по кабинету, давя каблуками окурки.

– Ничего не могу понять. Дэби стерва, в этом никто не сомневается. Но кому понадобилось ее убивать? Для этого нужны веские причины, а не…

– Двести тысяч – веская причина. Но тебя, Даг, не просят вести следствие. Мне нужны вразумительные ответы на простые вопросы. Сядь на место и постарайся сосредоточиться.

Коттон стукнул костлявым кулаком по ладони и рухнул в кресло. Задирать ноги на стол он уже не стал, но с десяток листов все же свалились на пол. У него было приятное лицо, как у невинного ребенка, наивное и чистое, как у людей, не перестающих удивляться окружающему миру. На вид ему было не больше тридцати, но с момента моего появления он постарел лет на десять.

– По какому поводу вы собрались в ресторане?

– Черт меня дернул туда поехать! Ире i отмечала свой день рождения. Она снимается в фильме по моему сценарию и мне не хотелось ей отказывать.

– Ирен и Дэби дружили?

– Это трудно назвать дружбой. Актрисы одного класса и амплуа не могут быть настоящими подругами. Они изображали дружбу. Конкуренты в плохом смысле слова. Как свидетель, Ирен вряд ли подойдет. Кроме ведра с помоями она ничего не выплеснет на ваш протокол.

– Поехали дальше. Что собой представляет Уилл Шарки?

– Уилл врач. Хороший врач. Гинеколог. У него половина Голливуда перебывала. Каждая актриса страдает какой-нибудь женской болезнью или думает, что болеет. Он деликатен и они ему доверяют.

– У него близкая связь с Ирен?

– У него со всеми близкая связь. Актрисы непостоянны, почему он должен отличаться от них? Шарки никогда никому не навязывается. Он нейтрален. Бабы сами лизнут, а он не отказывается. Такие интрижки не длятся больше двух недель. Иногда, спустя какое-то время, вновь возникают. Но Шарки умный парень. Он всех держит на дистанции.

– Дэби Катлер лечилась у него?

– Да, но он не смог ей помочь.

– О'кей. С этим типом все ясно. Его адрес?

– Рэм-Флай, 40.

– Дэби держала в доме деньги?

– Насчет денег не знаю, но украшения были.

– Дорогие?

– Она не носила бижутерию. Бриллиантов тысяч на сто. Кольцо, ожерелье и серьги. Подарок отца на свадьбу. Перстень с изумрудом, нитка жемчуга и кольцо с рубином.

– На вчерашней вечеринке на ней было что-то из перечисленного?

– Жемчуг и кольцо с рубином.

– Где она хранила драгоценности?

– В шкатулке из слоновой кости.

– В ее квартире есть тайник?

– Нет. Дом хорошо охраняется, все ценности застрахованы. Если что-то пропадет, платить будет страховая компания или Миллер, владелец дома. В контракте на аренду квартиры есть пункт, гарантирующий безопасность и сохранность имущества. Дэби не беспокоилась на сей счет. Шкатулка стоит на камине в спальне и все знают об этом.

– Каковы ее размеры?

– Приличные размеры. Ну… как коробка из-под обуви.

– Хорошее сравнение. Кто из ее знакомых нечист на руку?

– Я не знаю ее последнего окружения. Она путалась со всякой швалью. Из тех, кого я знаю, пожалуй. Бак Бринкли.

– Кто он?

– Ее антрепренер. Мелкий жулик. Он даже сидел за кражу. Но этот сукин сын талантлив, Надо отдать ему должное, пятьдесят процентов всех контрактов, которые получала Дэби, обеспечивал Бак. Конечно, он ее обкрадывал, но она ему это прощала.

– Где его найти?

– Он живет у вокзала, в отеле «Хилтон». Своей квартиры у парня нет, а контора находится на Риверс-стрит, 124. Как агент он великолепен, многим нашел работу. К нему очередь из будущих звезд на милю растянулась, но как человек – полное дерьмо. Многие его на порог не пускают, но дела с ним имеют. Он делает деньги или ворует их, больше его ничего не интересует. Никаких амбиций, никакой гордости и самолюбия парень не имеет.

– Так. С этим ясно. Что ты знаешь о шофере Дэби?

– Эд? Эд ублюдок. Приживалка! Сутенер!

– И все?

– Ну, это не характеристика, конечно, но…

– Почему она его выгнала?

– Меня такие детали не интересуют. Я даже не знал о том, что она его выгнала. Мы не говорили с ней об ее интимной жизни.

– Где вы вчера встретились? Ты заехал за ней?

– Нет. Я приехал в ресторан с опозданием. Они уже сидели за столиком.

– Ладно, Даг. На сегодня хватит. Я встал.

– А что со мной?

– Когда понадобишься, я тебя вызову. Только не заставляй себя искать.

Даг Коттон вышел со мной в приемную. Секретарша продолжала долбить на машинке и по ходу работы доложила:

– Блэйк звонил два раза, ом бесится. звонили из полиции. Какой-то лейтенант Вудворд. Требует, чтобы вы к восьми часам явились в окружную прокуратуру.

Коттон открыл рот и повернул голову в мою сторону.

– Ничего особенного, Даг. Я не знал, застану ли тебя и попросил дежурного обзвонить всех свидетелей и вызвать в прокуратуру. Ты можешь не приходить, мы уже все обсудили.

Я не стал дожидаться его реакции, повернулся и вышел в коридор.

 

4

Несмотря на мою хорошую зрительную память, я не сразу узнал ее в гриме. Ирен Тэмпл была удивлена, увидев постороннего в своей гримерной. К счастью, ее зрительная память оставляла желать лучшего.

– Что вы хотите? – раздраженно спросила она.

– Небольшое интервью для отдела по расследованию убийств.

– Шутка?

– Попробуем разобраться. Вы присядьте. Чем быстрее вы ответите на мои вопросы, тем быстрее я уйду.

– Почему я должна вам отвечать? У меня нет времени.

Ирен Тэмпл с гордым видом села перед зеркалом и занялась своим париком.

– Я так и думал, что у вас нет времени, и пожалел вас. Мы можем сделать по-другому. Я пришлю вам повестку и вы приедете в Управление. Посидите в очереди в коридоре и, когда я освобожусь и у меня найдется время, мы с вами побеседуем часок-другой.

Ирен со злостью сорвала белокурый парик вместе с заколками и бросила его на стол, подняв в воздух столб пудры.

– Что за идиотские шутки? Какое еще управление?

– Главное Управление Криминальной полиции. Речь идет об убийстве. Будем дурачиться или перейдем к делу?

– О чем вы говорите?

– О вас, об Уилле Шарки, о Дэборе Катлер, которую убили этой ночью.

– Мать богородица! – Ирэн вздрогнула. Ее испуг не был поддельным.

– Кто ее убил?

– Если бы знать!

– Почему вы пришли ко мне?

– Потому что вчера вы были вместе с ней.

Ирен прищурила свои синие глаза и тихо сказала:

– Сейчас я вызову полицию. Это ведь ты вчера подвалил к нашему столику и врезал Дагу по морде. Это ты сегодня утром выходил из квартиры Дэби… Сукин сын!

Она схватила со столика расческу, другого, более надежного оружия, не нашлось.

– Заткни пасть, кукла, и не визжи, а то мигом утихомирю.

Женщина вскочила, но я схватил ее за руку и усадил на место.

– Я офицер полиции. За твоей подругой велось наблюдение. Все, что я вчера делал, было спектаклем. Когда утром я ей позвонил, никто не снял трубку. Я пришел в дом и нашел ее мертвой.

– Покажи свой жетон.

– Успею.

– Я тебе не верю.

– Правильно делаешь, но изменить ничего не сможешь. Если я ее убил, то зачем пришел сюда?

– Может, ты маньяк и гоняешься за молодыми красивыми женщинами.

– Не льсти себе. Не так уж ты молода.

Для убийства есть более укромные уголки, чем студия. Я знаю, где ты живешь, и где тебя найти. Подобрал бы для этой цели другое местечко.

– А вдруг у тебя навязчивая идея и тебе невтерпеж?!

– Тогда меня бы давно уже схватили. Убийство – дело тонкое, так что не теряй времени на глупости.

– Ты не похож на полицейского.

– Лучший комплимент в моей жизни. Это за мое-то хамство. Ладно. Оставим перепалку на следующий раз. Поговорим десять минут и я уйду.

– Как тебя зовут?

– Лейтенант Вудворд.

– Ты больше смахиваешь на шофера самосвала.

– Рад слышать. Может угомонишься? В гримерную вошел парень. Он косо взглянул на меня и перевел взгляд на женщину. Взгляд его был взглядом жулика, который залез к вам в карман. Невысокого роста, кряжистый, с мощным торсом, крошечной головой. Усики-ниточки и зализанные назад черные волосы.

– Тебя подвезти, Ирен?

– Погоди, Кот. Я прошу тебя, зайди в кабинет Джека и позвони в полицейское управление. Выясни, как найти лейтенанта Вудворда. Скажи, что Ирен Тэмпл хочет с ним поговорить.

– О'кей, крошка. Но что случилось?

– Иди, Кот.

Парень щелкнул языком, еще раз взглянул на меня и ретировался.

Я старался выглядеть, как пуленепробиваемый жилет. Ирен Тэмпл смотрела на меня со злорадной усмешкой, держа в руке металлическую расческу, и продолжала считать ее орудием самозащиты.

– Продолжим, Ирен. Мне известно, что в доме посторонних не было. Привратник дежурил всю ночь. Убийцей может быть только тот, кто находился в одной из двенадцати квартир.

– Ну, привратнику верить нельзя. Он прохвост. Когда мы возвращались, его на месте не было.

– Однако он утверждает, что ты и Уилл Шарки вернулись в час ночи. Лицо Ирен стало серьезным.

– Около этого, но его на месте не было.

– В его каморке есть «глазок». Если бы вошел чужой, он тут же выскочил бы и преградил ему дорогу. Не забывай, что по контракту Миллер несет ответственность за сохранность имущества жильцов.

– Откуда ты знаешь?

– Я полицейский, это моя работа.

– Ну, допустим. Что дальше?

– Итак, в доме находилось шесть человек и один гость. Уилл Шарки. Седьмой жилец в эту ночь не вернулся с работы. Мы можем отбросить старуху с шестого этажа. Не будем брать всерьез семейный заговор четы Вебер. Старик Бутлер из четвертой квартиры – профессор, а не убийца. Остаешься ты и твой дружок, доктор Шарки. Так выглядит ситуация на сегодня. Если, мисс Тэмпл, вы отнесетесь к тому, что я сказал с высокомерной прохладцей, это может больно стегнуть вас по шикарной попке.

– Ты наглец!

– Спасибо. А что по существу? В гримерную вернулся геркулес с бычьей шеей.

– По существу? Увидим. Ну, что. Котик? Ты дозвонился?

– Дозвонился. Копы любят спрашивать, а не отвечать. Я сказал им все, как ты просила, они поинтересовались твоим адресом. Когда я его назвал, они сказали, что лейтенанта Вудворда в управлении нет, он на дежурстве, и велели тебе явиться в окружную прокуратуру к восьми часам. Там в это время тебя будет ждать Вудворд.

Ирен как-то сразу сникла. Расческа выпала из ее рук, а она тупо уставилась в пол.

– Что-то не так, крошка?

– Подожди ее в машине, приятель, – приказал я тоном, не допускающим возражений. – Ее придется подбросить до дома.

Пугало оказалось сообразительным и быстро скрылось за дверью.

– Неужели все это правда? – тихо спросила Ирен.

– По твоей милости мы битый час топчемся на месте. Пора бы сообразить, что у меня и без тебя дел хватает.

– Но я же видела ее вчера и она была нормальной…

– Конечно. Она не в результате тяжелой и продолжительной болезни умерла. Убийство – это когда человек стоит на ногах здоровый и веселый, а через секунду падает на пол мертвый и грустный. Нюни будешь пускать дома. Что скажешь по существу?

– Ничего. После того, как Дэби ушла, мы рассчитались и уехали ко мне. У меня было паршивое настроение. Уилл проводил меня до дома и я предложила ему зайти.

– Сама предложила?

– Ну да. Впрочем, он никогда не спрашивает.

– В предложениях не нуждается. Захотел и зашел.

– Дело не в этом.

– Постарайся вспомнить одну деталь, В ресторане произошла потасовка. Я ударил Коттона. Почему за него не вступился Шарки?

– Шарки? Боже упаси. Этот эстет лишь ухмылялся. Это я вас разнимала.

– А Дэби?

– Дэби никак не могла подняться с пола.

– Ясно. Мы барахтались, а Шарки сидел за столом и с удовольствием наблюдал за спектаклем.

– Так оно и было.

Ирен отвечала тихо, без эмоций, глядя в пол, словно на нем написаны все ответы на все вопросы. Ее что-то беспокоило. Я не был уверен, что смерть подруги так сильно встревожила эту женщину. В глазах актрисы читался испуг.

– Вы поднялись в квартиру. Что дальше?

– Посидели немного, выпили мартини, кофе и легли спать. Спала, как убитая, до утра.

– Вы были трезвыми?

– Вполне, Немного кружилась голова и все.

– Ты давно знаешь Уилла Шарки?

– Лет шесть, как только он приехал в Голливуд.

– Откуда?

– Из Нью-Йорка.

– У него там была своя практика?

– Да.

– Врачи, как правило, не бросают насиженных мест. Если они хорошие врачи. Ты у него лечилась?

– У него все лечились. Вялое состояние Ирен Тэмпл мне не нравилось. Вряд ли я что-то из нее вытяну в таком состоянии.

– О'кей. Еще несколько вопросов. У Дэби есть адвокат?

– Чарльз Боуди. Сегодня они должны были встретиться. Он уезжал на неделю и она вчера говорила, что срочно должна с ним встретиться. Кажется, он приезжает в три пятнадцать.

– Откуда такие подробности?

– Застольная беседа. Мы собирались сегодня в бассейн, но Дэби отказалась, сославшись на то, что ей нужно на вокзал, встречать Чарли.

– Что ты скажешь о шофере Дэби? Ирен словно очнулась. Ее взгляд стал острым, голос зазвучал твердо и уверенно.

– Вот! Вот этот ублюдок и мог ее прирезать. Дэби застукала его с какой-то шлюхой и собиралась аннулировать его счет, а он пообещал ей крупные неприятности.

– Что значит – аннулировать?

– Дэби обещала ему выстроить дом на побережье, чуть ли не в Беверли Хиллз, и ежемесячно переправляла на его счет кругленькую сумму. Но он не мог воспользоваться этим счетом без ее разрешения. Точнее можно выяснить в банке. За полгода там набралась солидная сумма. Если Дэби погибла, то он вправе воспользоваться деньгами.

– Я проверю твою версию. Одна деталь. Я ведь тебе не говорил, что ее прирезали. Откуда тебе известно, как была убита Дэби Катлер?

– Ничего я не знаю, – вспыхнула красотка. – Я ляпнула наугад. Не стреляли же в нее среди ночи в тихом районе.

– Задушить еще проще. Тихо. Но вряд ли для этого хватит сил у женщины. Нож надежнее.

Ирен Тэмпл молчала. Я терпеливо выдержал ее злобный взгляд и задал новый вопрос.

– Вы вместе приехали в ресторан?

– Нет, – рявкнула она и открыла крышку тумбочки под зеркалом.

Через секунду на столе появилась бутылка «Джон Валкер» и длинный стакан. Нервным движением она отвинтила пробку, плеснула жидкость в стакан и залпом выпила.

– Что же ты гостю не предложишь? – процедил я сквозь зубы.

– Тоже мне гость! В шею таких гостей! От такой дамочки угощения не дождешься. Я сунул руку в тумбочку, вытащил второй стакан и налил себе сам. Думаю, что проделал это с такой же нервозностью.

– Не паясничай! – вспыхнула женщина. Если бы она знала, что я ее вовсе не передразниваю, взволнован по совершенно другой причине, то наш разговор йряд ли продолжился бы. Я выпил, поставил стакан и уставился на собеседницу.

– Ты же на дежурстве.

– Какая забота. Полицейские тоже люди. С кем ты поехала в ресторан?

– С Уиллом. Он ждал меня у студии после съемок.

– Дэби приехала позже?

– Приехали мы, потом Дэби, примерно через пятнадцать минут подъехал Даг.

– Кто привез Дэби?

– Понятия не имею.

– Хорошо. У кого из ее знакомых белый бьюик?

– У Кота. Но он…

– Что он?

– Ничего.

– А у Кота есть имя?

– Бак Бринкли.

– Ты хочешь сказать, что мордоворот, который только что сюда заглядывал, и есть Бак Бринкли, антрепренер Дэборы Катлер?

– Да. Не только ее, но и мой тоже.

– Как же он вас делил? Насколько мне известно, антрепренеры не имеют актрис одного амплуа. Он же обеспечивает вас работой. И если где-то требуется актриса твоего плана, то он должен предложить такую. Кого? Тебя или Дэби?

– Чепуха. Кот опытный агент. Он всех обеспечивал контрактами и никто к нему претензий не имел.

– Это я знаю о тебе и Катлер. Но их может быть гораздо больше.

– Послушай, лейтенант. Ты перешел все границы. Это не имеет никакого отношения к убийству.

– Тебе виднее.

– О чем это ты?

– Ладно. Пойдем посмотрим твоего агента. У меня есть к нему парочка вопросов.

– К Коту? Он-то тут при чем?

– При чем. Бак Бринкли заехал за Дэби домой и отвез ее в ресторан.

– Быть не может. Я его приглашала, но он отказался из-за того, что у него назначена встреча с Блэйком на семь часов. А Блэйк живет в Лонг Бич. Дэби приехала в начале восьмого и он не мог ее подвезти.

– Подвез и поехал к вашему Блейку.

– До его резиденции два с лишним часа пути. Никто и никогда еще не опаздывал к Блэйку. Ты не понимаешь, что это за человек. От его слова зависит все.

– Что мы спорим? Проще спросить у Кота. Он ждет тебя в машине.

Зря я на это рассчитывал. Бак Бринкли и не думал никого ждать. Пришлось на своей машине везти Ирен к самому пеклу. Лет десять, не меньше, я не сидел так близко от красивой женщины. Аромат ее духов еще долго не выветривался из салона.

 

1

Рэнард побывал в участке, где когда-то служил Стайгер и разговаривал с лейтенантом Медвигом. Ничего лестного о Стайгере тот не сказал. По его мнению, сержант Стайгер был белой вороной. Один из плюсов бывшего сержанта, то, что он хорошо играл в бейсбол и выступал за сборную Юго-Восточного округа. Минусов было куда больше. Никто ничего хорошего об этом человеке не говорил. Рэнард съездил в «Сейф-депозит», где в последнее время работал подозреваемый. Там ему сообщили, что Стайгер в последнее время стал не очень надежен и они редко к нему обращались. Нет, в его честности никто не сомневался, но Стайгер много пил. Руки дрожат, глаза затуманены – это уже не тот Стайгер, каким они его знали раньше.

Рэнард возвращался в прокуратуру полный сомнений. Стайгер оставался для него котом в мешке, но главное, по его мнению, заключалось в том, что ни один человек не обвинил Стайгера в жестокости.

Возле кабинета Рэнарда уже поджидал следователь с докладом. Пропустив следователя вперед, Рэнард зашел сам. Указав Блоку на стул, он скинул плащ и снял трубку внутреннего телефона.

– Соедините меня с отделом информации.

После короткой паузы он вновь заговорил.

– Говорит Рэнард… Да, да, новый помощник прокурора. Буду очень вам признателен, если вы пришлете ко мне кого-нибудь из архива. Мне нужен опытный работник с хорошей памятью и реакцией.

Рэнард положил трубку, сел за стол, сложил руки на выпуклом животе и уставился на Блока.

Херри Блок, хотя и значился следователем прокуратуры, но мало смыслил в этой работе. Обычно он выполнял поручения ищеек из розыска. Прокуратура обязана брать на себя расследование особо тяжких преступлений, но, как правило, подключала к этому делу опытных ребят из управления полиции. По документам и протоколам следствие вел Блок, но ни кому и в голову не приходило принимать его всерьез.

– Слушаю вас, коллега.

– Ну, сэр. Дела такие. Понятыми были привратник и уборщица. Соседей никого не оказалось дома. В квартире обнаружена пропажа ценностей. По утверждению уборщицы, на камине в спальне у убитой стояла шкатулка с украшениями из золота и драгоценных камней. Она пропала. Есть снование предполагать, что убийца похитил ее. Убийство с целью ограбления. По утверждению привратника он уходил с портфелем, принадлежавшем хозяйке.

– Какие ценности находились в шкатулке?

– Мы нашли в бумагах убитой страховой полис на триста пятьдесят тысяч долларов. В нем перечислены все украшения из ценных металлов и камней.

Блок положил перед Рэнардом документ. Пока тот его просматривал, следователь продолжал:

– В связи с этим окружной прокурор дал санкцию на обыск квартиры обвиняемого.

– Подозреваемого, коллега. Мы еще не выдвинули обвинение и не предъявили его подозреваемому.

– Но мистер Мак-Дэниел выдал Вудворду санкцию на арест.

– Это еще ничего не значит. Обвинительное заключение составляю я. Это будет сделано после того, как мы допросим подозреваемого.

– Хорошо, сэр. Бригада уже выехала на квартиру Мела Стайгера.

– Что еще?

– В шкафу мы нашли бумаги, записки, фотографии. Вас на месте не оказалось и я передал все окружному прокурору.

– Хорошо. Я зайду к нему. Вы установили связи убитой?

– В сумочке найдена записная книжка. Она также передана мистеру Мак-Дэниелу.

– Почему вы сами не занялись этим? Вы следователь, а не курьер. У окружного прокурора есть другие дела. Я вынужден отстранить вас от следствия, Блок, и требовать вам замену.

– Не возражаю, сэр. Но нас всего двое в прокуратуре, а Каринтер в отпуске.

– Идите.

Блок пожал плечами и вышел из кабинета. Рэнард всегда считал себя уравновешенным человеком, но сейчас он чувствовал, что вот-вот сорвется. В дверях появилась женщина в роговых очках с толстыми стеклами, похожая на высохшую ветку.

– Простите, сэр. Я из архива. Вы просили зайти.

– Да. Пожалуйста.

Женщина вошла и приблизилась к столу.

– Присядьте. Как вас зовут?

– Оливия Верной.

– У меня к вам просьба, миссис Вернон. Нужно просмотреть материалы по всей стране за последние десять лет. Меня интересуют случаи убийства, где применялось холодное оружие. Возможно, кухонный нож.

– Но, сэр, таких случаев тысячи. Любая бытовая драка сопровождается поножовщиной. В первую очередь в ход идут столовые или разделочные ножи и даже вилки.

– Меня не интересуют бытовые драки и ссоры. Меня интересуют умышленные убийства, совершенные с особой жестокостью, где нанесено несколько ножевых ран. Причем часть их них наносится уже трупу, Тут есть патология. Не думаю, что таких случаев вы найдете тысячи. Результаты вашей работы мне нужны к восьми часам вечера.

– Но это же нереально.

– Подключите к работе еще несколько человек. Я дам соответствующее распоряжение вашему руководству.

– Хорошо, сэр. Я вас поняла.

Когда за женщиной закрылась дверь, Рзнард снял трубку и попросил секретаря канцелярии соединить его с главным редактором газеты «Новости Запада».

Он мог найти его телефон в справочнике, лежащем под рукой, но решил подстраховаться и сделать официальный звонок. Через три минуты зазвонил телефон и в трубке послышался отрывистый мужской голос – будто человек пробегал с первого этажа на двенадцатый, а на десятом его задержали и сунули в руки трубку.

– Да, да. Я уже понял, мистер Рэнард, рад с вами познакомиться. Говорите сразу, что вы хотите. Карандаш у меня в руках. Как это вы не догадались дозвониться до меня через Белый дом. Ну, так я вас слушаю.

– Поместите в сегодняшнем вечернем выпуске объявление…

– Не получится. Вечерний выпуск в наборе.

– Вы и впрямь хотите, чтобы я связался с вами через Белый дом?

– Ну хорошо, хорошо, попытаюсь помочь вам.

– Рад это слышать. Диктую:

«Помощник окружного прокурора Эрик Рэнард просит мистера Мела Стайгера явиться в прокуратуру для собеседования. Точка.»

– Это все? Объявление для колонки знакомств. Не хотите добавить перед словом «просит» слово «любезно»?

– Пока я вас прошу любезно не забыть об объявлении. Мел Стайгер должен его увидеть, позаботьтесь об этом.

Рэнард бросил трубку на рычаг.

Беседа с Мак-Дэниелом была пустой тратой времени. Окружной прокурор передал помощнику нетронутые бумаги убитой и дал бестолковое напутствие. Рэнард вернулся в свой кабинет и заперся.

Записная книжка, исписанная «под завязку», письма, счета, фотографии, короткие записки, визитные карточки и прочие бумажки.

К вечеру Рэнард составил список из шести человек, вписал их имена в квадраты и вычертил схему, похожую на таблицу олимпийского турнира.

Он знал, что Вудворд придет к прокурору с вескими аргументами и надо подготовиться к нанесению контрудара.

Глядя на схему, Рэнард взялся за телефон и до восьми вечера ему уже никто не мог дозвониться.

 

2

У Вудворда была своя схема. Человек действия, он ставил перед собой задачу, выполнял ее, затем переходил к следующей задаче, если таковая возникала.

Лейтенант точно просчитал маршрут преступника и шел за ним следом, но с опозданием на сутки. Сейчас Вудворд жил вчерашним днем Стайгера.

Патрик Фрост так и не выспался. То один псих вытащил его из ванной, теперь другой – из постели. Этот казался ему опасней, несмотря на то, что предъявил жетон полицейского.

– Со вчерашней историей мне все ясно, Фрост. Но ты сказал, что этот парень заходил к тебе сегодня утром?

– Около десяти. Точно не знаю. Перед сном я не смотрю на часы.

– Что он хотел?

– Задавал те же вопросы, что и вы, Будто не он вчера буянил в ресторане, а кто-то другой. Мне кажется, он сумасшедший.

– Что дальше?

– Ничего. Поговорили и он ушел. Я видел в окно, как он садился в машину.

– Вишневый паккард?

– Нет. Синий шевроле. Номер 3-12 Калифорния.

– Ты уверен?

– У меня хорошее зрение и память. Я запоминаю по тридцать наименований блюд, когда принимаю заказ, и никогда не пользуюсь блокнотом. Своего рода фокус. Посетители брызгают слюной от восторга и оставляют хорошие чаевые.

Вудворд поднялся с кресла, подошел к окну и осмотрел улицу.

– Обзор неплохой.

– Тип был слишком странный, вот мне и стало любопытно.

Лейтенант протянул руку к телефону, стоящему на столе, и снял трубку. Он набрал номер дежурной части.

– Сержант Олсон слушает.

– Олсон, говорит Вудворд. Выясни, кому принадлежит синий шевроле, Калифорния 3-12. И еще. Разыщи адреса и телефоны Дага Коттона и Ирен Тэмпл, выясни, кто с ними был вчера в ресторане и пригласи их в прокуратуру к восьми вечера. Если не явятся, то подвергнутся аресту. Покруче с этими сосунками. Через десять минут перезвоню.

Оставив аппарат в покое, Вудворд сунул руки в карман и, глядя в окно, продолжил.

– Во что был одет этот парень?

– В кожаную куртку, спортивные туфли и кепку. Так ходят шофера-дальнобойщики.

– Может, ты и прав.

– Он интересовался местами, где бывает Дэби Катлер. Я назвал ему «Катамаран». Она и впрямь часто туда заходит.

– А ты откуда знаешь?

– По отрывным спичкам. Несколько раз видел у нее на столике такие спички с этикеткой «Катамаран».

– Глазастый, пройдоха. Три часа прошло с момента его ухода. Тут через ступеньки прыгать надо, чтобы догнать. Не могу уловить его мысли. По тому пути, который он пошел, парень вновь придет к дому Дэби. А что ему там делать? Пальцы обжечь можно.

– Я же говорю, лейтенант, он сумасшедший. И глаз у него мутный.

– Паршивый ты метр. Мутный глаз?! Ты же видел каким он вчера был. Как только у него мозги шевелятся?

Вудворд со злостью схватил трубку и вновь позвонил в Управление.

Ему сообщили, что машина зарегистрирована и принадлежит Лу Мейсону и дали адрес гаража. Остальные поручения еще не выполнены.

Хоть что-то конкретное. Лейтенант вышел на улицу и сел в машину. До гаража Мейсона Вудворд добрался за пятнадцать минут.

Лу возился с двигателем старого фургона, когда заметил тень, упавшую на пол у открытых ворот гаража. Здоровый парень с мордой копа стоял в проеме широко расставив ноги. «Такие с пустыми руками не уходят, – подумал Лу. – Вряд ли удастся отвертеться!» Он уже догадался о чем пойдет речь и почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Так и будешь стоять или скажешь пару слов?

– Иди сюда, сморчок.

Мейсон выпрямился, положил гаечный ключ на крыло машины и не торопясь направился к воротам.

Вудворд не счел нужным представляться, он схватил Мейсона за ворот, притянул к себе и прошипел:

– Где Стайгер?

Мейсон тяжело дышал. Вудворд размахнулся и ударил его в живот. Парень захрипел и обвис на руках полицейского.

– Слизняк!

Отбросив его в сторону, лейтенант обошел гараж. Машину Стайгера найти было нетрудно. Вудворд нашел и портфель, мирно лежавший в багажнике. Все вопросы решились сами собой.

Захватив с собой владельца гаража Вудворд на машине убийцы через сорок минут приехал в Управление.

– Этого человека посади в камеру. К вечеру предъявим ему обвинение в соучастии в убийстве, – приказал он дежурному и толкнул Мейсона прямо на постового у входной двери. – Докладывай, какие новости.

Дежурный сержант терпеть не мог Вудворда, но, как и другие в управлении, боялся его.

– Мы отыскали Коттона. У него совещание. Секретарша записала, что он должен сегодня вечером явиться к вам. Час назад звонил какой-то тип от имени Ирен Тэмпл. Он сказал, что мисс Тэмпл хочет с вами поговорить, Я не сразу сообразил кто она. Узнав адрес женщины, понял, что это соседка убитой Катлер. На всякий случай я попросил ее явиться в прокуратуру сегодня вечером. Вы звонили позже. Я не думал, что вы сегодня появитесь в управлении.

– Не мямли, Норд. Научись излагать суть.

– Тут был еще один звонок, уже после вашего. Судя по голосу, это тот же тип, что звонил от имени Ирен Тэмпл. Только говорил он торопливо и сбивчиво. «Передайте лейтенанту Вудворду, когда он вернется, чтобы заглянул к доктору Уиллу Шарки. Рэм Флай, 40. У Шарки через час начинается прием и он будет в своем офисе. Доктор Шарки провел вчерашний вечер в компании мисс Катлер». После этих слов он бросил трубку.

– С чего этот тип взял, что мы интересуемся знакомыми Катлер? Значит, знает, что ее убили. Откуда? Информация держится под семью замками.

– Не знаю, сэр.

– О'кей. Я проверю этого Шарки.

– Мы уже навели о нем кое-какие справки.

– Выкладывай.

– Гинеколог. Шесть лет назад переехал из Нью-Йорка в Калифорнию. Занимается штучками из кино. С виду состоятельный. Имеет свою практику по адресу Рэм Флай, 40. Холост.

– Заработал на абортах? В нашем штате за это на десять лет угодить можно.

– В Нью-Йорке тоже, сэр.

– Что его принесло сюда? Вряд ли он нас заинтересует, но на всякий случай свяжитесь с Нью-Йорком и узнайте, нет ли у них чего-нибудь на этого типа. Я таким ужам не доверяю.

– Сейчас займусь…

– Не сейчас. Сначала займись машиной, которую я пригнал. В багажнике портфель, сдай на экспертизу. Пошли кого-нибудь из ребят на Медисон-авеню за моей машиной. Я возьму пока драндулет Корфа, он все равно в отпуске. Сюда не вернусь, у меня совещание в прокуратуре. Туда не звони, если понадобишься, я сам позвоню.

– Все понял, лейтенант. А как же обвинение этому типу? Больше суток мы его держать не можем, а завтра суббота. Нужна санкция на арест.

– Будет тебе санкция, зануда! Когда Вудворд вышел из управления, сержант снял фуражку и вытер пот со лба…

– Ну и тип! Как только его земля держит?

 

3

Уилл Шарки очень удивился, когда секретарша доложила, что к нему пришел лейтенант Вудворд.

– Пусть зайдет.

Шарки вышел из-за стола и протянул руку входящему офицеру полиции.

– Несколько вопросов и я уйду, док.

– Пожалуйста, садитесь. Можете курить. У меня прием начнется через сорок минут, готов это время уделить вам.

– Мне столько не нужно.

Вудворд достал из портсигара сигарету и закурил. Сидеть ему не хотелось и он стал прохаживаться по широкому кабинету, разглядывая через стеклянные дверцы шкафов инструменты, лекарственные препараты и прочие медицинские принадлежности.

– Уилл Шарки, так вас зовут?

– Совершенно верно. Что-то случилось?

– Иначе я не пришел бы к гинекологу. Чем вы занимались вчера вечером?

Шарки сел на свое место, положил ногу на ногу и принялся разглядывать лейтенанта, Ему казалось, что этот тип больше изображает из себя полицейского, чем это есть на самом деле. Слишком резок, нагл и все знает заранее, что бы ему ни сказали. Думает, что знает.

– Вечером я был в ресторане «Прометей». Мы отмечали день рождения моей хорошей знакомой.

– Имена всех, кто сидел за столом.

– Нас было четверо. Я, Ирен Тэмпл, чей день рождения мы отмечали, и супружеская пара – Дэби и Даг Коттон.

– А теперь подробности с минуты встречи до минуты расставания.

Настырный какой, подумал врач. Двадцать минут ушло на пересказ событий вчерашнего кечера. Особое место Шарки уделил драке в ресторане и человеку, которого видел выходящим из квартиры Дэби сегодня утром.

– Его зовут Мел Стайгер. Он обработал вашу знакомую кухонным ножом. Несколько ранений, два из них смертельные.

– Несколько?

– Шесть.

– Он сумасшедший.

– Сомневаюсь. Он алкоголик. У меня такое ощущение, что Стайгер подыскивает себе замену – кого подставить вместо себя.

– Так вы его не арестовали?

– Мы нашли орудие убийства в машине Стайгера. Владелец гаража арестован и Стайгеру далеко не уйти. Вам везет на встречи с этим человеком. Если увидите его, тут же звоните в Управление. Стайгер болтается в городе. Думаю, этой ночью я его возьму.

– Но ведь он опасен!

Лейтенант впервые за время разговора повернул голову в сторону Шарки. Несколько секунд он смотрел на врача, потом тихо сказал:

– Вы мне еще понадобитесь.

– Всегда к вашим услугам, лейтенант. Шарки встал и вышел вместе с Вудвордом из кабинета. Несколько слов и заверений на прощание не помешают. Шарки перебила секретарша.

– Вас ждет человек с телефонной станции, сэр.

– Пусть зайдет. Всего наилучшего, лейтенант.

У окна стоял парень в кепке, руки в карманах, и считал ворон на улице. Вудворд вышел на свежий воздух и облегченно вздохнул. Запаха больницы и врачебных кабинетов он не выносил. Дважды ему приходилось валяться на больничной койке и оба раза с пулевыми ранениями.

Вудворд сел в машину и решил заехать в дом убитой. Ему не терпелось поговорить с Ирен Тэмпл. Наверняка этот уж не рассказал и половины из того, что произошло.

У светофора Вудворд остановился на красный свет. Сунув руку в карман, он обнаружил, что забыл свой портсигар в кабинете Шарки. Для лейтенанта эта вещь имела особое значение. Он не привык с ней расставаться. Подумав, он решил вернуться назад.

 

1

В три пятнадцать прибывал только один поезд из Монтаны. Я подошел к справочному бюро и попросил диспетчера сделать объявление. Моя просьба обошлась в три доллара.

Как только поезд подошел к перрону и пассажиры начали покидать вагоны, я услышал отчетливый голос из репродуктора:

«Мистер Чарльз Боуди, вас просят подойти к девятому окну билетных касс. Повторяю…»

Девятое окно не работало и находилось в самом конце зала. Если учесть, что я никогда не видел Боуди, любой человек, оказавшийся в пустынной части многолюдной толчеи, будет тем, кто мне нужен. После троекратного объявления по радиосети, я прошел к месту встречи и встал в телефонной будке напротив.

Он появился через несколько минут. Широкоплечий, в теле, с огромной курчавой головой, мясистым носом и по-собачьи умными черными глазами. Кроме кейса вещей при нем не было. Безукоризненно одетый джентльмен озирался по сторонам, как потерявшийся ребенок. Я не стал испытывать его терпение, вышел из будки и приблизился к адвокату.

– Мистер Боуди?

– Да. Он был крайне удивлен.

– Извините. Мисс Катлер попросила меня встретить вас, она задержалась на студии.

– Вы ее новый шофер?

– Совершенно верно.

– Хорошо.

Боуди зашагал впереди гордо держа голову, при среднем росте он умудрялся смотреть на мир свысока. Человек полный достоинства и самоуверенности. С таким не просто найти общий язык, если твои карманы не нагружены звонкой монетой.

Мы вышли на привокзальную площадь и я взял инициативу в свои руки.

– Машина на другой стороне, мистер Боуди.

Он фыркнул и пошел за мной. Через секунду я открыл перед ним заднюю дверцу шевроле.

– Да, но это же не ее машина, – удивился адвокат.

– Нет, конечно. Это автомобиль, предоставленный киностудией. Понтиак мисс Катлер дает сбои, я отогнал его в мастерскую. Обещали сделать к вечеру.

Боуди был полон сомнений, но я вел себя уверенно и, думаю, убедительно.

Немного потоптавшись на месте, адвокат сел в машину. Дело за малым, но тут нужен подходящий ключ, которого я не имел. Представляться полицейским человеку, который верит только бумагам бессмысленно.

Я сел за руль и мы поехали к южным воротам города. Пока машина не выехала на шоссе, я молчал. Время было удобным и магистраль выглядела пустынной, машины встречались редко. Через пару миль я снизил скорость и остановился у обочины. Слева апельсиновая роща, справа манговый лес и асфальтовая стрела посередине.

– Что-то случилось? – спросил адвокат.

– Совершенно верно, мистер Боуди. Вам придется выслушать мой короткий рассказ и ответить на несколько вопросов. Только не перебивайте меня, я не так красноречив, как адвокаты, и могу сбиться.

– Что за фокусы? Вы соображаете?…

– Конечно соображаю, поэтому остановился здесь, где нас не видят и не слышат.

Боуди осмотрелся по сторонам. На его высоком пористом лбу собрались капельки пота.

– Не хочу вас пугать, я не бандит. Мне нужна консультация, за которую никто платить не будет. Начну без вступлений и вряд ли мой рассказ вам понравится. Сегодня ночью убита ваша клиентка Дэбора Катлер. Я – один из тех, кто ведет расследование Неофициальное расследование по просьбе одного человека Я бывший коп и имею кое-какой опыт в подобного рода делах. Как только вы приедете в город, Вс!ми займется прокуратура. Это несомненно. Мне доподлинно известно, что прокуратура и полиция идут по ложному следу. Убийца ловко подтасовал улики и под подозрение попал невинный человек. Окружной прокурор обеспокоен тем, что мисс Катлер убили в доме, принадлежащем близкому родственнику губернатора, и он форсирует следствие, а это часто ведет к судебной ошибке. Им нужен убийца любой ценой. У меня другая позиция. Мне нужен настоящий убийца.

– Я вас понял, молодой человек. На бандита вы не похожи, я их повидал на своем веку. То, что Дэби погибла – скорее закономерно, чем удивительно. При образе жизни, который она вела в последний год, другого трудно было ожидать. Мне жаль ее отца, с которым сотрудничаю более тридцати лет. Только из уважения к нему я взялся за дела Дэби. Что ж, случилось то, чего не изменить. Зря вы устроили мне ловушку, я и без этого помог бы вам.

– Очень признателен. Извините, но до сих пор мне только палки в колеса подбрасывали.

– Хорошо. Не будем терять времени. Кто попал под ваш колпак?

– Несколько человек. Меня интересует юридическая сторона вопроса. Начать можно с шофера Дэби Катлер Эдриана Маджера. Речь идет о счете в одном из банков, открытом на его имя.

– Такой счет существует. Я сам составлял договор с филиалом Национального банка. Дэби хотела построить своему любимчику усадьбу. Она подыскала неплохое местечко в пригороде Лос-Анджелеса, ей составили смету на кругленькую сумму. Дэби открыла счет на имя Маджера и перечисляла на него деньги. Счет открыт на два лица. Маджер не может снять с него ни цента, пока банк не получит соответствующие распоряжения от Дэби Катлер. Таковы условия договора. Этим она держала в тисках своего необузданного любовника. Пункта о гибели одного из владельцев счета в договоре нет. А раз нет, то он может рассматриваться в судебном порядке. Даю фору в сто очков, что Маджер отсудит деньги в свою пользу. Практика доказывает это. Из двух владельцев любого имущества, зарегистрированного юридически, при смерти одного из них в полное владение имуществом вступает оставшийся в живых совладелец. У Дэби нет детей и никто не может оспаривать или претендовать на половину или на все деньги. Считайте этот вопрос решенным.

– Дэби Катлер уволила Маджера и собиралась ликвидировать счет.

– Но не ликвидировала. А работа тут ни при чем. В банковском договоре ничего не сказано об их взаимоотношениях, ни личных, ни служебных. При желании вы можете открыть счет на прохожего.

– С этим все ясно. У Дэби имелось завещание?

– Конечно. Завещание дело престижное. Каждый богатый американец, достигший совершеннолетия, составляет завещание.

– Я не прошу рассказывать мне обо всех тонкостях этого документа, меня интересуют лишь некоторые детали.

– Я знаю, что вам нужно. Сейчас уже нет смысла делать из завещания секрет, Оно будет оглашено со дня на день. Дэби вышла замуж за Дага Коттона в день своего совершеннолетия. Оба с нетерпением ждали этого дня. Тогда у Дэби не было столько денег, но она все же оформила завещание, где говорилось, что в случае ее смерти все имущество переходит к ее мужу Дагу Коттону. В документе отсутствуют пункты, в которых уточнялись бы обстоятельства смерти. К тому же в завещании нет ни слова о разрыве либо разводе. Документ составлен безграмотно, так, детская забава, но он до сих пор имеет юридическую силу и не подвергался изменениям и правкам.

– Мне известно, что Дэби ждала вас. Какой вопрос вы должны были решить?

– Именно этот. Она собиралась изменить завещание, но в чью пользу мне не известно. Мы не успели поговорить перед моим отъездом.

– Вам не показалось, что она напугана или ожидает каких-либо неприятностей?

– Нет. Дэби слишком смелая и самоуверенная женщина. Эти черты она унаследовала от отца. Ее трудно запугать.

– Каково ее состояние?

– Около двух миллионов плюс драгоценности.

– Драгоценности застрахованы?

– На триста пятьдесят тысяч.

– В какой компании?

– Сибич-центр-компани. Ее убедил сделать это Фрэнк Вебер. Он живет в ее доме двумя этажами ниже. Вебер один из директоров компании. Зная, как охраняет ся дом, он ничем не рисковал. Прежде чем выплатить страховку, Вебер предъявит иск Миллеру. Тот имеет свои обязательства перед жильцами, так что страховую премию они будут выплачивать пятьдесят на пятьдесят. Вебер опытный коммерсант, он во всем найдет выгоду.

– В любом случае и наследство, и страховку получит Даг Коттон.

– Страховку? А разве ценности украли?

– Я предполагаю это, но с уверенностью сказать не могу.

– По закону Даг Коттон унаследует все состояние.

– Как вы к нему относитесь?

– Я очень плохо знаю Дага. Без сомнения, он талантливый человек, автор отличных сценариев. Несмотря на его разрыв с Дэби, ее отец остался с Дагом в прекрасных отношениях. Но лучше всего вам посмотреть его фильмы. Из них вы узнаете о нем больше, чем с чьих-то слов.

– Фильмы?

– Да. Он пишет криминальные драмы, Сейчас модно делать черные фильмы. Как только Джон Хьюстон снял своего «Мальтийского сокола» с Хэмфри Богартом, каждый режиссер и сценарист считают своим долгом отдать дань детективу. Коттону этот жанр удается. Великолепная завязка и интрига. Он классный фантазер.

– Какой из фильмов вы рекомендуете?

– "Западня". Возможно, он наведет на определенные выводы, но я не хочу навязывать вам свое мнение.

– Благодарю за совет. Никогда не думал, что кино может помочь в расследовании.

– Дело не в кино, а в том, что один из ваших подозреваемых делает его. Человека лучше всего узнавать по его делам. Врача, к примеру, по пациентам, банкира по вкладчикам, полицейского по тюремным камерам, в которых сидят те, кого он туда упрятал. Результат есть результат, а наговорить что угодно можно.

– Спасибо за консультацию, мистер Боуди. Куда вас отвезти?

– Домой. Я слишком устал. Вашингтон-сквер, 410.

Я включил двигатель и сорвал машину с места. Когда мы прибыли на место, Боуди вручил мне свою визитную карточку и сказал:

– Вы можете мне звонить. Не стесняйтесь. Чем могу, помогу. Я вижу, что для вас это дело важнее, чем для покойной Дэби, Только не торопитесь с выводами. У Дэби не было друзей, ее окружали враги. Каждый в душе рад ее смерти. Она была человеком жестким, вспыльчивым, мстительным. Ну вот. Не выдержал. Опять слова, слова, слова…

Офис доктора Шарки занимал весь цокольный этаж девятиэтажного дома.

Просторная приемная пустовала. За маленьким столиком у огромных дверей кабинета сидела очаровательная куколка с платиновыми волосами под стать ее белому халату. Здесь было стерильно чисто. Белые кресла, белые занавески на окнах, белая секретарша с зелеными глазами.

Увидев меня она улыбнулась, словно я был Санта-Клаусом с подарком в руках.

– Доктор Шарки у себя?

– Совершенно верно, сэр, но вам придется немного подождать. Доктор занят.

Учитывая специализацию Шарки, я не осмелился войти.

– Я немного подожду.

– Сегодня у нас необычный день. Доктора Шарки одолели мужчины. Вам нужно записаться.

– Он знает о моем визите и ждет. У нас другие проблемы. Вы что-то сказали о мужчинах?

– Ну да. Сейчас у доктора лейтенант Вудворд. Наверное, что-то случилось. Доктор всегда оставляет машину в неположенном месте.

Отличная новость. Я заметил, как повернулась ручка двери кабинета. До окне мне было ближе, чем до двери. Только без паники.

– Черт! И я машину не там поставил. Вы меня прикроете, мисс?

Быстрым шагом я подошел к окну и откинул щеколду. За спиной скрипнула дверь. Две секунды, чтобы открыть окно, две на прыжок. Вудворду четыре на восемь шагов от кабинета до окна. Силы равны.

Все решала быстрота реакции, а какова она у лейтенанта я не знал.

– Рад был помочь, лейтенант. Как только понадоблюсь, тут же звоните. Всегда готов отдать все свои силы правому делу.

Ишь, раскудахтался.

– Вас найдут, если понадобитесь. Наступила пауза. Я не мог видеть спиной, но всеми клетками чувствовал впившиеся в меня глаза. Если услышу хоть один шаг, то рвану раму на себя. Так я решил.! – Вас ждет человек с телефонной станции, сэр, – прощебетал голосок секретарши.

– Пусть зайдет. Всего наилучшего, лейтенант.

Тяжелые шаги и хлопок входной двери. Не знаю, как мои нервы выдержали эти страшные секунды, но физиономия обливалась потом, руки тряслись так, что я боялся вынуть их из карманов. Лучше уйти. Я видел, как из подъезда вышел ладно скроенный крепкий парень моего, приблизительно возраста и пружинистой походкой направился к синему форду. Все же я не растерял еще старые навыки и не оставил свою машину возле дома. Вряд ли Вудворд знает, на чем я разъезжаю, но береженого бог бережет. Я стоял у окна до тех пор, пока лейтенант не уехал. Его внешность отложилась в одной из ячеек моей памяти до конца жизни.

– Ну, что же вы, проходите! Девушка стояла рядом и улыбалась.

– Как я выкрутилась?

– Вы великолепны.

– Я рада. Этот тип мне очень не понравился. От него за милю несет казармой. Ни одного человеческого слова не произнес.

– Все они таковы, работа выбила из них все человеческое. Не стоит обижаться на него.

Я вытер ладонью пот с лица и направился в кабинет доктора Шарки. Стандартный кабинет врача, но по размерам больше обычного. Просмотровый стол, несколько шкафов с застеклечными дверцами, полки, стулья – все выдержано в белом цвете, исключение составляли деревянные панели, которыми были обшиты стены. Странный дизайн. Впрочем, я ничего не смыслил в дизайне врачебных кабинетов.

– Смена караула, милейший док. Говорили с лейтенантом обо мне, теперь поговорите со мной о Вудворде.

Шарки побледнел и сунул руку в ящик стола. Зря он это сделал. Пришлось защемить его кисть ящиком.

– Не стоит испытывать судьбу, док. Я человек нервный, могу что-нибудь сломать ненароком, а вы еще в полном расцвею сил.

Я отдернул его руку так, что он взвыл, и достал из ящика короткоствольный «Смит и Вессон» тридцать восьмого калибра. Барабан был полон патронов.

– Зачем вам оружие, док? Защищаться от клиенток? Прохода не дают, дорогу огнем прочищаете?

– Что вам надо, черт вас побери! Он с нежностью растирал свою руку, словно она была хрустальной.

– Несколько вопросов, несколько ответов – и мы расстанемся.

– Вам бежать надо сломя голову, а не вопросы задавать. Вы что думаете, вам удастся уйти от Вудворда? Он знает о вас больше, чем вы сами о себе. Ордер на арест уже подписан. Найдена ваша машина и орудие убийства, ваш сообщник из гаража арестован. Все доказательства налицо. Вам нужно удирать из города, из штата, если хотите, из страны.

– А как же убийца?

Шарки совершенно растерялся, было видно, что он не понимает о чем я говорю. Я убрал в карман его револьвер и сел напротив.

– Нет, док, так не пойдет. Чужую работу я никогда не присваиваю.

– Вы же были пьяны, как докер Фриско. Посмотрите на себя. Алкоголь убил вас. Вас же трясет, как осенний лист на ветру. Что вы можете помнить?! Вы не в состоянии отвечать за свои действия. Вы не можете контролировать себя. Ваша песенка спета.

– Ну, хватит! Панихиду справим потом. Давай-ка, дружок, к делу. Напрягись и подумай. Возьмем неординарную ситуацию. Убийца не я и не ты. Хотя я могу тебе доказать, что у тебя были основания пришить Дэби. Но оставим нас двоих в стороне. Кто, по-твоему мог это сделать?

– Никто! Какие бы люди ее ни окружали, они не звери. Только пьяный или псих мог нанести шесть ножевых ран.

– Кто тебе об этом сказал?

– Как кто? Вудворд. У меня волосы дыбом встали.

– О'кей. Ну, а одну рану, смертельную, кто бы мог нанести?

– У Дэби хватало врагов. Муж, шофер, антрепренер, подруга…

– Интересная мысль по поводу антрепренера. Ты говоришь о Баке Бринкли?

– Конечно. Что тут удивительного?

– Чем это Дэби мешала ему?

– Не только Дэби. У Бринкли контракт с Дэби Катлер и Ирен Тэмпл. Девочки постарели, а по контракту он обязан занимать их работой еще пять лет. Спрос на них резко упал. Месяц назад Бак привел ко мне одну красотку. Вот уж действительно пальчики оближешь. Тебе, парень, такие и не снились. Сказочная девочка, восемнадцать лет. Победительница конкурса красоты во Флориде. Бак показал ее Ле Рою, тот готов заключить с ней контракт на любых условиях. Бак может заработать на этой кукле полмиллиона. Но он не может стать ее антрепренером. Парень волосы на себе рвет.

– Почему не может? У него же свое агентство и он вправе заключать любые договора с кем хочет.

– Если бы! Семь лет назад он поступил правильно. Две подруги, две начинающие актрисы, две очаровательные мордашки, причем не без способностей, согласились принять его услуги в качестве антрепренера. Бак узнал, что он на этих девчушках хорошо заработает и сам выйдет в число ведущих агентов. Но у одной из девчушек папа был ушлый малый. Мистер Катлер, один из директоров «Парамаунта». И он сказал: «Такие девочки могут обойтись без посредников, я сам возьму их под свое крыло». Потрясающий ход. Папаша смотрел в будущее. Бринкли упал перед ним на колени. Мол, не губите. Катлер снизошел, но заставил Бака подписать с юными актрисами кабальный контракт на двенадцать лет, без права брать в свое агентство актрис того же амплуа и всего лишь за два процента с доходов девушек, Для начала неплохо. Бак получал немалые деньги. Но время шло. Ирен снимают по инерции Она уже никого не интересует, не тот шарм. Что касается Дэби, то ее уже год, как не допускают к съемочной площадке. Кому нужна высохшая, как ветка, алкоголичка с опухшим лицом. Но контракт есть контракт. Дэби вправе требовать с Бака предоставления ей работы. Начались сплошные скандалы. Бак что-то затевал. Он иере1я^ул d свою сторону Ирен и они вместе приступили к козням. Отвратительное зрелище Однако Дэби в порошок не сотрешь. Ее папочка вошел в пятерку сильнейших магнатов Голливуда. Он любит свою дочь и верит, что его крошка выкарабкается из временного кризиса и еще блеснет на голливудском небосводе. Конечно, Бак мог бы аннулировать контракт через суд, доказав, что его подопечная профнепригодна. Но он же понимает, чем все обернется. Папаша Дэби раздавит его, как таракана. А тут еще новенькая куколка подвернулась. Что парню делать? Такие деньги уплывают из рук! С этой безмозглой куклой он составит такой контракт, какой ему выгодно. Что она смыслит в таких делах?! Она обезумела от счастья, что на нее обратил внимание такой знаменитый антрепренер. Вот вам сюжет. Вы, Стайгер, очень помогли парню избавиться от камня на шее.

– Мое имя тебе Вудворд назвал?

– Конечно. Но вечером о нем весь мир узнает. Газеты растрезвонят об убийце великой актрисы по всем штатам.

– В этом я сомневаюсь.

На столе лежал кожаный портсигар. Я, не спрашивая хозяина, достал из него сигарету и закурил.

– Ты прав, док. Основания для убийства у Бака Бринкли есть. Но он трус и никогда не пойдет на это.

– Во-первых, я не считаю Бринкли убийцей. Во-вторых, он не трус. До Голливуда он был боксером и стал чемпионом Нью-Йорка в среднем весе. Когда его выгнали из бокса, он пошел работать в цирк. Держал ногами лестницу, на которой три акробата крутились юлой.

– Я видел его глаза. Мне этого достаточно.

– Бог с ним. Убийца ты, Стайгер, и не ищи себе замену. Не успеешь.

– Возможно. Но пока я еще в полном порядке.

Дверь кабинета открылась. Я резко обернулся. В щель просунулась очаровательная головка секретарши.

– Вернулся лейтенант Вудворд. Я взглянул на окно. На нем стояла решетка.

– Не дергайся, Стайгер. Я не стану тебя выдавать полиции. Это ваши проблемы.

Шарки нажал на кнопку, встроенную в столе, и за его спиной одна из панелей отошла в сторону, образовав проход в другое помещение.

– Иди туда.

Я не верил этому прощелыге, но у меня не оставалось иного выхода, чем вскочить и прошмыгнуть в соседнюю комнату. Панель встала на место.

Это была просторная комната с операционным столом. Шкафы с инструментами, полки с пронумерованными металлическими ящиками. Я подскочил к окну и отдернул штору. Решетка.

Стрелять в полицейского – значит подписать себе приговор. Но я все же достал револьвер Шарки и взвел курок. Действовать придется по обстоятельствам. Плотно закрытая дверь оказалась звуконепроницаемой. Что за ней делалось, я не слышал. Оставалось только ждать. Меня вновь прошиб пот. При такой трясучке и с двух футов в слона промажешь.

Шли минуты, в кабинет никто не заходил. Я немного успокоился и осмотрел окно. Решетка закрывалась на задвижку, как и рама. Что в такой проку. Я отодвинул щеколду на фрамуге, приоткрыл ее и то же самое сделал с решеткой. Теперь окно легко открыть. Оно выходило во двор, где был разбит небольшой скверик. Ничего не стоило упорхнуть. Не знаю почему, но я этого не сделал. Задернув штору, я подошел к регистрационному столику и осмотрел все, что на нем лежало. Несколько папок, в них медицинские карточки. У каждой имелся свой номер. Слева лежали два толстых журнала, на стене висели белые халаты. Странное сочетание операционной и картотеки.

Загудел зуммер над дверью и панель отошла в сторону. На пороге появился Шарки.

– Убери револьвер, Стайгер. Он заряжен. Лейтенант ушел.

– Что ему надо?

– Он забыл свой портсигар, из которого ты брал сигарету. Я не курю, Стайгер. Мы оба растяпы. Я подумал, что это твои сигареты, а ты, в меру своего воспитания, не соизволил спросить разрешения.

– Почему ты меня не выдал?

– Я уже объяснил. Вудворд сам должен делать свою работу. Я не собираюсь помогать ему и не хочу помогать тебе. Это ваша война.

– По закону ты попадаешь под статью. Сокрытие преступника.

– Брось, Стайгер, кого интересуют такие мелочи.

Я вышел из операционной и панель за моей спиной встала на место.

– Отличный тайник.

– Когда имеешь дело с женщинами, без тайн не обойтись. Женщины любят таинственность. Кстати, через десять минут у меня начинается прием. У тебя еще есть вопросы? Нам пора прощаться.

– Дэби Катлер была стерильна?

– О, какие термины! Ты преуспел на всех уровнях. Да, У Дэби не могло быть детей. Природа позаботилась об этом. Можно было сделан., ей операцию по замене труб на искусственные, но она боялась. Зря. Согласись она на операцию, не пришлось бы разводиться с мужем, прикладываться к бутылке и, возможно, осталась бы в живых.

– Как зовут красотку Бака Бринкли?

– Луиза Хагерти. Только не спрашивай меня, где ее найти. Бак так спрятал свою жар-птицу, что никакие ищейки тебе не помогут. Он обезумел. Боится, что ее перехватят.

– Зачем он приводил ее к тебе?

– Через меня все прошли. Девочка должна быть чистой. Кто решится лечь с красоткой, предварительно не проверив ее? У хорошеньких куколок часто встречается целый букет венерических заболеваний. Они доверчивы. Все им все обещают и укладывают в постель, в результате кроме болезней девочки ничего не приобретают. Баку повезло.

– О'кей, Шарки. Мы еще встретимся.

– Ну если только в суде. Я обожаю ходить на процессы.

– Черпаешь там вдохновение?

– Пытаюсь понять психологию преступника. Я ведь начинал как психиатр.

– В Нью-Йорке?

– Не только. Ты уже интересовался мною?

– Я всеми интересуюсь.

– Жаль – толковый парень, а вляпался в такую историю. Я десять минут разговаривал с Вудвордом и понял, что он костолом с навязчивой идеей. Такому нельзя доверять следствие. Ты больше подходишь на эту роль, но, увы! Ты беглец.

– А в кино ты ходишь? Из фильмов Коттона тоже можно черпать информацию.

– Коттон фантазер. Хотя идеи у него есть неплохие.

– До встречи, док.

– Может, вернешь мне мой револьвер?

– Разрешение на оружие есть?

– Какое это имеет значение? Если я тебе скажу, что купил его по случаю для самообороны, ничего не изменится. Ты же не можешь меня за это арестовать?!

Я вынул из кармана револьвер, откинул барабан и высыпал патроны. Док усмехнулся и открыл ящик стола.

– Положи на место.

Я бросил пушку в ящик и ушел.

Поиски Бака Бринкли ни к чему не привели. Везде он был и все говорили, что недавно ушел. Никто не знал, где его искать. Я решил сделать передышку. Вудворд не имел четкого следа и плутал в потемках. Вряд ли он меня накроет в ближайшие сутки. Предугадать мой следующий ход невозможно. Я сам его не знал. Жаль Лу Мейсона. Парень помог мне, а я так его подвел. Чертов портфель. Ни на ноже, ни на белье нет моих отпечатков, я работал в резиновых перчатках, но на портфеле их хватает, а что им еще надо? Значит, Вудворд уже знает, какой машиной я пользуюсь.

Для начала я подпортил электропроводку и отогнал шевроле в гараж Росса, где меня не знали. Я попросил починить ее и дать на время другую. С меня содрали десятку и подогнали побитый форд сорок пятого года. Кошмарная трещетка, но другого ничего не нашлось.

Когда я проезжал мимо китайского ресторана, мне бросилась в глаза афиша к фильму «Западня». Помня совет адвоката, я решил взглянуть на творение Дага Коттона. Фильм сняли три года назад и он вышел на широкий экран повторно. Главную роль в нем играла жена Коттона Дэбора Катлер. Во время съемок никто не предполагал, что может произойти спустя три года.

Сеанс уже начался, я опоздал на десять минут. Последний раз я ходил в кино лет восемь назад, с женой, с тех пор моим образованием занимались местные газеты и ночные кошмары.

Дэбора играла великолепно. Полтора часа не зря были потеряны. Фильм мне понравился.

Я не стал садиться в машину, а зашел в бар по соседству и заказал себе две рюмки джина. Первую выпил залпом, вторую оставил напоследок. Если я убийца, то войду в историю. Убить такую знаменитую актрису, значит войти в энциклопедию по криминалистике. Неужели я еще и спал с этой женщиной. В нее можно влюбиться, хотя я понимал, что давно уже не способен на это. К тому же утром она выглядела не лучшим образом.

Суть фильма сводилась к тому, что убили очень богатую женщину. Убийцу играла Дэби. Интрига была закручена лихо. Героиня Дэби не была единственной убийцей. Вокруг жертвы плелся заговор. Тонкий, продуманный и великолепно выполненный. Богатая вдова оказалась первостепенной стервой.Чтобы получить ее наследство, на сговор пошли ее родственники, возглавляемые дочерью. У каждого был повод для убийства и никто не жалел о содеянном. Самое интересное то, что банда заговорщиков нашла подставку. Старый любовник вдовы попал в сети. Он навестил свою подругу, его усыпили, убили женщину, а наутро полиция накрыла мнимого убийцу с жертвой.

Кино есть кино. Хэппи-энд здесь неизбежен. Если его отбросить, то ситуация схожая. Адвокат прозрачно намекнул, смотри, парень и делай выводы. До выводов далеко, но мысль интересная. Дэби успела всем насолить. Даг Коттон разрабатывает план. Подставку не надо долго искать. Мадам без конца таскает к себе прощелыг вроде меня. Вот вам и убийца. Кто сообщники? Ну, конечно же, шофер Длби Эдриан Маджер, который не желает терять дом на побережье вместе с работой. Третий – Бак Бринкли, жаждущий избавиться от ненужной обузы. Возможен ли между ними заговор? Такой ребус одному не решить. Какова роль Ирен? В чем ее выгода? Она сильно напугана и нет сомнений, что знает больше, чем сказала. Какова роль Уилла Шарки! Он достаточно умен, чтобы оставаться в стороне, но темная лошадка. Соседи по дому? Но в дом могли зайти в тот момент, когда привратник спал. Нет. На это серьезно рассчитывать никто не станет. А если у него бессоница и он будет сидеть всю ночь? Должна быть другая лазейка!

Я допил джин и вышел из бара. Идея с заговором мне не очень нравилась. Человек, убивший Дэби, украл драгоценности. Если они переходят по наследству, то красть их не имело смысла. Жадность? Украсть камешки и получить за них страховку? По законам логики эти побрякушки надо бы подбросить мне, а не мечтать о страховке. Страховая компания начнет свое следствие, независимое, а это опасно. Они не станут искать убийцу, они будут искать бриллианты. Голова шла кругом. Хуже всего то, что я не мог сосредоточиться на какой-то определенной версии. Отработав одну, можно переходить к следующей, а я хватался за все сразу.

По дороге я остановился у киоска и купил газету. Уже вышел вечерний выпуск «Новостей Запада». В машине я внимательно просмотрел каждую полосу. Ни слова об убийстве Дэби Катлер. Однако я наткнулся на любопытное объявление. Поначалу оно меня напугало, но потом показалось слишком странным.

«Помощник окружного прокурора Эрик Рэнард просит мистера Мела Стайгера явиться в прокуратуру для собеседования.»

Подписчики сочтут его полоумным. Вместо повестки объявление в газете. Любопытный парень. На что он рассчитывает?

Ничего подобного в жизни не читал. Где он выкопал это словечко «собеседование»? Я же не студент! Может, прокуратура перешла на новый жаргон? Что ж, мистер Рэнард, если вы желаете со мной побеседовать, я предоставлю вам такую возможность.

Через полчаса, в третий раз за сегодняший день, я вернулся на Тресси-Роуд. На сей раз я не стал заходить в дом, где убили Дэби, я зашел в соседний. Та же картина: шикарный вестибюль и привратник в ливрее.

– Кто вам нужен, сэр?

– Я из электрокомпании. Меня интересует крыша. Один из проводов оборвался и зацепился за перила карниза.

Этого пройдоху не так-то просто обмануть.

– А где ваши инструменты? Вы что, голыми руками собираетесь ликвидировать неисправность?

– Мне нужно сначала посмотреть что к чему, а уж потом брать нужный инструмент. В общем-то мне плевать, если вы останетесь без света.

– Чердачная дверь закрыта. Ключи у консьержки. Она отошла в магазин выполнить заказы жильцов. Зайдите чуть позже.

– О'кей, приятель. Только не понимаю, зачем нужно запирать чердак?!

– Чтобы всякие умники не лазили. Нельзя снизу, так полезут сверху. Мы заботимся о своих жильцах.

– Похвально.

Я вышел на улицу. Он прав. Если Миллер заключает контракт на сохранность имущества, то должен следить за безопасностью. Что же еще придумать?

Вернувшись к дому Дэби, я прошел во двор и осмотрел его с тыла. Есть лазейка! Пожарная лестница проходит близко от окон. Я вспомнил, что на втором этаже никто не живет. Квартиры пустуют и нет смысла заботиться о них с тем же рвением, что о заселенных.

Быстро темнело, зима есть зима. В дальнем углу двора прогуливался старик с собакой, больше никого я не заметил. Помех нет. Я решил рискнуть. Если мне что-то влезет в голову, то уже не вытряхнешь.

Лестница обрывалась футах в восьми над землей. Мне пришлось подставить пустой ящик и подпрыгнуть. Зацепившись за нижнюю перекладину, я подтянулся и вскарабкался на лестницу. За несколько секунд мне удалось добраться до второго этажа. Стоя одной ногой на железной перекладине, я выгнулся дугой и дотянулся второй до мраморного подоконника. Операция несложная, достаточно иметь длинные ноги. Один неприятный момент, переброска тяжести с одной ноги на другую, и я уже на карнизе.

Широкий удобный подоконник, на нем можно отплясывать чечетку в стиле Джима Келли.

Я осторожно дернул фрамугу вверх, она с легкостью поддалась и поползла, как по маслу. Еще мгновение и я оказался на кухне квартиры второго этажа. Освещенное окно никого не удивит. Жильцы дома во дворе не гуляют. Я включил свет в коридоре и в комнате, окно которой выходило во двор. Это помогло мне рассмотреть и две комнаты напротив. Вся мебель накрыта белыми чехлами, паркет сверкает, чисто, ни единой пылинки, телефон подключен. Вполне пристойное убежище. Я изучил план квартиры, нашел входную дверь и тщательно осмотрел подоконник. Складывалось впечатление, что я первый, кто проник сюда таким образом. Но меня не покидала уверенность, что убийца знает об этой лазейке и держит ее на заметке. Я погасил везде свет и прошел к выходу. Обычный английский замок. Я приложил ухо и прислушался. Тишина.

К сожалению, у меня не было перчаток и на окне остались отпечатки моих пальцев, но какое это имеет значение. Мне казалось, что я близок к разгадке.

Приоткрыв дверь, я выглянул на площадку. Снизу доносились голоса. Гнусавый фальцет привратника перемежался с сочным баритоном. Выскользнув на площадку, я поставил замок на стопор и прикрыл дверь.

Поднимаясь наверх, я внимательно осматривал ступени, двери, замки, перила, Мне все казалось интересным и загадочным, будто я сам попал в остросюжетный фильм и играл в нем заглавную роль. У меня даже руки перестали трястись, так я увлекся работой, забыв на время, что охотятся-то на меня, а не я выступаю в роли охотника.

Так я добрался до чердака и убедился, что он надежно заперт. Теперь чердак не имеет значения. Тот лаз, который я обнаружил, намного надежней.

Спускаясь вниз, я остановился на шестом этаже. Мне показалось, что что-то сверкнуло возле двери девятой квартиры. Я подошел ближе и нагнулся. Можно ничего не смыслить в драгоценных камнях, но в том, что передо мной лежал бриллиант, я не сомневался. Небольшой камешек сверкал на ладони, как огонь.

Квартира Дэби как раз под девятой. Я не стал раздумывать и позвонил в дверь. Минуты три я ждал. Она открылась в тот момент, когда моя нога уже ступила на лестницу.

– Вы миссис Лорена?

Женщина сидела в инвалидной коляске и смотрела на меня с укоризной, словно я давно обещал прийти к ней и обманул. Она напоминала старуху из сказки. Чепчик, черное платье в кружевах, белое морщинистое лицо и ярко-красные губы. Невзирая на возраст, она использовала косметики больше, чем клоун на манеже.

– Вы из полиции?

– Угадали.

– Чего тут гадать. Плохо работаете.

– Вы разрешите мне войти? Я вас долго не задержу.

– А я торопилась в последний раз лет сорок тому назад. Заходите.

Сказочная дама развернула свою телегу и покатила в комнату. Я вошел и закрыл дверь.

Та же планировка, что в квартире Дэби, но ее стиль существенно отличался. Начиная с вычурной старинной мебели и кончая фотографиями в рамках, которые можно разглядывать часами.

– Я герцогиня Лорена Марецкая. О моей родословной поговорим в следующий раз. Вы, как я догадываюсь, торопитесь. Могу кое-что рассказать, но сначала скажите мне правду. Дэби жива?

– Сожалею, мэм, но она погибла.

– Я так и думала. Жаль. Добрая была женщина. Ко мне, во всяком случае. Как вас зовут?

– Мел Стайгер.

– Не нужно кричать. У меня абсолютный слух. Я пианистка. Мне посчастливилось выступать с нашими лучшими симфоническими оркестрами. Несколько раз дирижировал сам Рахманинов. Слышали о таком?

– Увы, мадам…

– Да, такова сегодняшняя молодежь. Выдержав почтительную паузу, я спросил:

– Вы что-нибудь знаете о происшедшем?

– Конечно.

Мой взгляд упал на комод, на котором стояла шкатулка из слоновой кости размером с коробку из-под туфель. В глотке застрял ком.

– Могу вам предложить шерри. Хотите?

– Я бы не отказался от чего-нибудь покрепче.

– Хорошо, голубчик. Не сочтите за труд и подойдите к этому чудовищу, – герцогиня указала на огромный резной шкаф с застекленными дверцами. – Откройте правую дверцу и вы найдете все, что нужно, а мне налейте рюмочку шерри. Рекомендую вам русскую водку. Мой третий муж предпочитал ее всем другим напиткам. Думаю, он был прав.

Я приготовил выпивку, подал хозяйке рюмку с ликером, а себе налил какой-то гадости. Ни одной бутылки с этикеткой на английском языке я не нашел, а других не знал.

Устроившись на кушетке, я сделал небольшой глоток и спросил:

– Вы что-нибудь слышали?

– Именно так. В моем возрасте трудно заснуть, молодой человек. Эту ночь я не спала, У нас крепкие стены, но скажу вам откровенно, я очень любопытна и не стесняюсь этого. Одиночество заставляет людей совать свой нос в чужие дела. Около двух часов ночи хлопнула дверь в квартире Дэби. Я тут же подкатила к камину. Вы знаете, через каминную трубу все слышно. Голоса искажены, но слышимость нормальная. Дэби привела к себе кавалера. Я ее не осуждаю. Одинокая женщина, ничего не поделаешь. Мужского голоса я не разобрала. Он лепетал что-то нечленораздельное. Дэби смеялась и, мне кажется, произносила тост. «Ты будешь моим телохранителем и я тебя озолочу.» Потом опять какие-то обрывки фраз и одна прозвучала довольно четко: «Я и в правду боюсь! Эта гадина с косой поджидает меня за углом.»

– Гадина с косой?

– Совершенно верно. Я поняла, что речь идет о смерти. Образное выражение.

– Что ответил мужчина?

– Мне кажется это был не мужчина, а корова. Он только мычал. Около трех часов все стихло. Я так и осталась сидеть у камина в спальне. Там яркий свет и удобно читать. Флобер моя слабость. Вы читали Флобера?

– Нет, мэм.

– Ну и черт с ним. Так вот. В доме стояла гробовая тишина. В четыре часа послышался слабый щелчок снизу. Знаете, такой звук, когда хлопают дверью.

– Ровно в четыре?

– Чуть раньше. Без четверти. Я навострила уши. Мне показалось, что это пришел Даг. Кто же еще? Он уже давно терроризирует Дэби.

– Грозился убить?

– Нет. Она требовала с него деньги по брачному контракту взамен на развод. Даг должен выплатить эту сумму, если он будет инициатором развода. Тут есть какие-то тонкости, которых я не понимаю. Даг однажды сказал, что застукает ее с любовником и ни один суд не присудит ей этих денег. Раз она ему изменяет, то в разводе виновата Дэби, а не он. Так многие делают, чтобы не платить женам алименты. Нанимают частных детективов с фотоаппаратами и те фотографируют жен с любовниками, после чего жены не претендуют на деньги мужей.

– Продолжайте, герцогиня.

– Лучше, если вы будете называть меня миссис Лорена.

– Хорошо, миссис Лорена. Кто же пришел к Дэби без четверти четыре утра?

– Я так и не поняла. Все произошло слишком быстро. До моих ушей донесся голос Дэби: «Это ты!?» Потом какое-то движение. Мне показалось, что она вскочила с постели. Еще пара ругательств: «Мразь, ничтожество», затем глухой вопль и стук. Что-то упало на пол. Больше я ничего не слышала. Через несколько минут вновь раздался щелчок.

– Сколько времени прошло с момента первого щелчка до момента, когда вы услышали голос Дэби?

– Минут пять или чуть больше.

– Спасибо, миссис Лорена, вы очень помогли мне.

– Но это еще не все.

– Интересно. Слушаю вас.

– В шесть утра пришла Кэтрин, моя домоправительница. И вы знаете, что она принесла?

Герцогиня подъехала на коляске к шкафу и сняла с полки шкатулку.

– Вот эту изумительную вещь Кэтрин обнаружили возле моей входной двери. Я знаю, кому принадлежит эта вещь. Дэби хранила в ней свои украшения. Тут я сделала заключение, что бедняжку ограбили. Жулик не мог спрятать шкатулку в карман и избавился от нее.

Я улыбнулся. Мне понравилась эта женщина.

– Почему же, по-вашему, он не забрал ценности в квартире, а вынес их вместе со шкатулкой?

– Его что-то или кто-то спугнул.

– Вы правы. Он забирал другие вещи, более важные, но в этот момент пошевелился спящий любовник Дэби и вор в спешке схватил с камина шкатулку и убежал.

– Спящий любовник? Ну да. Я о нем совсем забыла. Но может быть это он ушел?

– Нет, он спал. И как вы утверждаете, Дэби произнесла слова: «Это ты?». Не станет же она их говорить человеку, с которым спит в постели. Почему вы не позвонили в полицию?

– Полиция сама явилась утром. Я все ждала, когда они ко мне зайдут, но так никто и не пришел. Возмутительная работа. Я решила не звонить. Пусть сами расхлебывают. Они должны опросить всех соседей, но…

– Все в порядке, миссис Лорена. Вы же видите, я пришел. Следствие подходит к концу и я обязательно зайду к вам, когда закончим. Интересная история получается. Вам я расскажу ее второй.

– А кто будет первым?

– Убийца.

– Я верю вам.

– Не слова, а нектар. До свидания. Я встал и направился к двери.

– Вы не заберете шкатулку?

– Сейчас нет. Я пришлю за ней лейтенанта Вудворда или помощника окружного прокурора Рэнарда.

– О! Так вы занимаете большой пост?

– Главный в этом деле!

 

4

Этот дом в отличие от моего был тихим и спокойным, я беспрепятственно спустился на второй этаж. Только здесь я вновь услышал те же голоса из вестибюля. Еще пара ступеней вниз и через перила можно будет увидеть все, что творится на нижней площадке. Привратник стоял подбоченясь и болтал с копом, который вальяжно устроился на его стуле у входной двери, Значит, копы выставили охрану, но что здесь охранять? Убийство совершено, Странный ход, неужели они думают, что я вернусь за своей шляпой?… Впрочем, я вернулся. Правда, другим путем.

Дверь квартиры, где я уже побывал, оставалась незапертой. Мне не давала покоя эта лазейка. Убийца хорошо продумал свой план и готовился к нему явно не один день. Он должен был просчитать все варианты, в том числе и этот. Я еще раз осмотрел квартиру, но не нашел в ней никаких следов, кроме своих. Отсюда я позвонил в полицейское управление и попросил к телефону лейтенанта Вудворда. «Кто говорит?». «Из прокуратуры.» Мне доложили, что лейтенант должен прибыть в прокуратуру к восьми часам. Я нажал на рычаг, позвонил в прокуратуру и попросил соединить меня с помощником прокурора Рэнардом. «По какому вопросу вы хотите с ним поговорить?» – спросили на коммутаторе. Я ответил, что звонят из полиции. Диспетчер с готовностью доложил, что Рэнард просил его не беспокоить до восьми вечера.

Ситуация ясна. В восемь назначено совещание по итогам расследования. Не знаю, что им удалось сделать за сегодняшний день, но результатов, как я догадываюсь, немного.

Через десять минут я был на улице. Спрыгнув с лестницы, я подвернул ногу, отскочил в сторону и упал у подвального окна. Ничего страшного, нога уцелела, но почему-то о подвале я ни разу не подумал. Чердак чердаком, а подвал чем не лазейка? Решеток на окне не было и я ties –ко с ним справился. Узкое приземистое окошко, как мышиная нора, в такое могут пролезть только дети. Я долго мучился, но все же втиснулся. Самое смешное случилось на полпути, когда я уже почти преодолел узкое жерло двойной оконной рамы. Тусклая лампочка освещала бетонный бункер и я увидел, что бетонный пол находится футов на пять ниже подоконника. Нырять на него рыбкой мне не хотелось и я попятился назад, но одежда задиралась и не пускала. Представляю, какое это было зрелище со двора! Делать нечего, и я попер дальше, пока не свалился вниз. Руки изодрал нещадно, но утешало одно– голова пока еще цела.

Подвал оказался заурядным мусоросборником с единственной дверью, которая, как и окна выходила во двор. По правую сторону стены, возле широкого жерла стоял контейнер с мусором. По левую сторону – та же картина. Как я догадался, а для этого не надо иметь семь пядей во лбу, эти жерла ни что иное, как мусоропровод. По правую сторону четные квартиры, по левую – нечетные.

В моем положении ничем не стоит пренебрегать. Мусор тоже умеет разговаривать, если к нему отнестись с уважением.

Я начал с нечетной стороны, где находилась квартира Дэби Катлер. Контейнер был заполнен наполовину и работы предстояло не так много. Я сбросил куртку, засучил рукава и начал копать. Меня интересовало все, кроме консервных банок.

После утомительных поисков я нашел кое-что интересное. Три скомканных конверта на имя Дэборы Катлер, правда, к сожалению без писем. Первый из Нью-Йорка, судя по штампу, четырехдневной давности, Отгравитель – Центр медицинского страхования, второй из Бостона от мистера Билдинга, адрес: Риверс-Сайд, 84. Третий – тоже из Нью-Йорка, отправитель – бюро по найму квартир. Любопытно, что все письма пришли за два, три дня до убийства, и хотя вряд ли они имеют отношение к гибели Дэби, игнорировать их не стоит.

Помимо конвертов мне попалась еще одна бумажка, листок вырванный из записной книжки с единственной записью: Джеф Уэст. Вирджиния-сквер, 279. Этот район я хорошо знал. Кто такой Уэст, можно проверить по телефонному справочнику. Что касается конвертов, то, к сожалению, я лишен возможности слетать в Нью-Йорк и поболтать с мистером Билдингом.

Найденные листочки я убрал в карман и перешел к другому контейнеру. Этот был бочти пуст и много времени у меня не отнял. Мусор Ирен Тэмпл был сложен в один пластиковый пакет. Что это ее пакет, я понял по поздравительным телеграммам, которых тут было больше, чем должна получить ко дню тридцатилетия уходящая с Олимпа звезда. Среди вороха поздравлений попалось одно со знакомым удлиненным почерком, хотя по содержанию этот клочок бумаги и не походил на поздравление. Текст такой:

«Ирен! Ты сука! Почему не открываешь дверь? Пойми одно, в одиночку мне с этим не справиться. Если ты не поможешь, то я тебя продам с потрохами. Даю тебе сутки на раздумье.»

Ни числа, ни подписи. Я сравнил почерк с листком из записной книжки. Писала одна и та же рука. Рука Дэби Катлер.

Что это? Угроза? Шантаж? За пять часов до своей смерти Дэби мирно поднимала тосты за свою подругу в ресторане «Прометей», и если бы не пьяница, устроивший драку с ее бывшим мужем, то see могло кончиться иначе. Как? Мои предположения расползались по швам, я уже считал, что депо закончено, а тут все встает с ног на голову. Я более тщательно просмотрел содержимое пакета, но больше ничего интересного не нашел, лишь порезал руку об использованную ампулу. Когда-то в ней находился «Формозалин», но что это такое мне неизвестно, надеюсь, что не яд.

Закончив работу мусорщика, я не стал надевать плотную куртку, а выбросил ее в окно, потом без особых трудностей вылез и сам. Голова работает после задницы, почему бы не сделать этого с самого начала, когда пыхтел, пролезая внутрь.

Я прошелся по двору и осмотрел окна. По моим расчетам окна Дэби выходили на улицу, а окна Ирен во двор. Мне не повезло. Пятый этаж был погружен во мрак.

Глупо предполагать, что такая женщина, как Ирен, проводит вечера дома слушая радио. Она мне нужна и я ее увижу, даже если мне придется всю ночь крутиться возле этого проклятого дома. Так складываются обстоятельства. Я должен довести дело до конца, и не только ради своей шкуры, а ради Лу Мейсона, которого этот ублюдок Вудворд загреб в Управление, ради того, чтобы доказать маньяку, что такие убийства даром не проходят. Убийца должен получить по заслугам и ему больше не придется размахивать кухонным ножом.

Черт! Зубы скрипели от злости. Столько лет прошло, а во мне вновь просыпался коп, А что я могу сделать, если кровь попорчена. Эта болезнь неизлечимая. Многое можно понять, многое можно простить, но только не зверство. Безнаказанное зверство! Сколько дурной крови проливается из-за того, что мы слишком доверчивы, гуманны, послушны, как стадо овец. Нас всех отправят на бойню, а мы бекая и мекая попремся, подстегиваемые кнутами маньяков, гангстеров и прочей швали.

Пора выпить! К черту всех. Напьюсь!

Я зашел в забегаловку на соседней улице, выпил три рюмки джина и немного успокоился. Мозговая атака закончилась. Заплатив за джин, я взял свою рюмку, зашел в туалет и со всей силы шарахнул ее о стену.

Стало немного полегче. Я вышел на улицу, глубоко вздохнул и направился к машине.

Из головы не выходили слова Боуди. «Человека нужно узнавать по творению его рук.» В списке подозреваемых значилось пятеро. Даг Коттон – муж убитой, Уилл Шарки – врач с отклонениями, Ирен Тэмпл – подруга Дэби, Бак Бринкли – сутенер-антрепренер и Эдриан Маджер – шофер-осеменитель. Ни к одному из них я не мог относиться с уважением или нежной теплотой. Банда подлецов, к которым не подберешь нужной статьи, чтобы упрятать за решетку. Они общество! Закон на их стороне, а такие, как я и Вудворд, обязаны их защищать и оберегать. Чего же удивляться, что Вудворд озверел? Он двадцать лет ловит всякую шваль. Каждый карманник становится врагом общества. Чушь. А как быть, когда общество становится врагом каждого?

Я стоял еще в одном дворе и глазел на другое окно, в другой части города. На то окно, которое я открыл, а запереть забыл, Окно в операционной Уилла Шарки. Вот и я превратился во врага общества. Убийца! А по сути, обычный форточник. Таких, как я, как собак нерезаных. Все камеры переполнены.

Долго я себя не уговаривал, а взялся за дело. Фрамуга и решетка открылись с легкостью. Оказавшись в помещении, я закрыл окно и задернул плотные шторы. Чтобы найти выключатель, пришлось зажечь спичку. Когда он был найден, все пространство операционной залил ровный яркий свет. Не теряя времени, я приступил к осмотру. Уже через пять минут стало ясно, что доктор Шарки промышляет незаконными абортами. На этом бизнесе можно хорошо заработать, если учесть, что богатые дамочки летают делать такого рода операции в Европу. Но риск тоже велик. За незаконное врачевание можно угодить за решетку на долгие годы и лишиться врачебной практики до конца жизни. Шарки было что терять, если подцепить его на крючок.

Самое интересное находилось в железных ящиках. Здесь лежали личные дела пациенток. Тонкие папки под кодовыми номерами. Никаких имен. Я начал просматривать их одну за другой. В них были краткие описания, возраст, отклонения от нормы, побочные заболевания и особые приметы. Зачем врачу особые приметы? Он же не судебный эксперт. Какая-то корявая мысль проскользнула в одной из моих прокисших извилин, но я ее отбросил, Я пересмотрел четыре ящика из десяти. У Шарки было больше сотни пациенток. Для врача с частной практикой это очень большая цифра. Чем он заслужил такую популярность? Я шевелил мозгами, а пальцы перебирали карточки.

В какой-то момент я запнулся. Что-то не то. Я вернулся назад. Номера идут по порядку: А-031, А-032, А-033, потом А-035. Одной карточки нет. Возможно, она находится в кабинете. Когда к врачу приходят на прием, он забирает карточки. На всякий случай я решил поискать ее в другом месте. У стены стоял большой письменный стол. Ящики были заперты, но замки ненадежные, а скорее символические. Мне помог пинцет и скальпель. В ящиках стола лежали толстые справочники, блокноты, коробки. На одной из коробок была этикетка с надписью «Формозалин». Где-то я уже встречал это название. Так оно и есть! Ампула, о которую мне посчастливилось порезать руку, когда я перебирал мусор. В коробке не хватало четырех ампул. Придется выяснить, что это за гадость, раз уж я натыкаюсь на нее в последнее время.

В среднем ящике лежали регистрационные журналы, это то, что я искал. Мне повезло. В них содержалась расшифровка, имена тех, кто в карточках стоял под кодовым номером, Я пролистал журнал и нашел номер А-034, Шарлота Грей, Далее две строчки чисел. Скорее всего это дни посещений. Последняя дата значилась тридцатым июня этого года. Я нашел чистый лист бумаги и выписал все данные.

Не знаю, почему, но у меня появился какой-то азарт в поиске бывших клиенток доктора Шарки. Время летело незаметно. За сорок минут я нашел еще четыре пропуска: А-047, Л-006, М-021 и Ф-017. По журналу они соответствовали Мэри Дуглас, Кэт Макмиллиан, Сьюзи Лой. Я решил проверить последний номер и закончить с этим делом. Кого-то из этих женщин я найду и выясню, почему она отказалась от услуг доктора Шарки. Странно, что все женщины перестали нуждаться в гинекологе в одном и том же месяце – июне. Возраст дам не превышал тридцати лет. Уехали из города? Все сразу? Нет. Здесь что-то другое.

Я нашел еще один пропуск. Зет-002, это был номер Дэби Катлер. Оперативная работа. Сегодня Шарки узнает о гибели пациентки и тут же уничтожает ее медицинскую карту. Что за срочность? Я просмотрел журнал более внимательно и наткнулся на имя Луизы Хагерти. Той самой, что вскружила голову антрепренеру Дэби и Ирен. Ее номер был И-019. Луиза посещала врача восемь раз, начиная с мая прошлого года, это не соответствовало тому, что сказал о ней Шарки. Я обратился к ее карточке. Луизе было тридцать два года. Доктор что-то напутал. Можно понять, он был растерян и назвал не то имя. Или напуган? К сожалению в карточках не значилось адресов, но наверняка кто-то из этих женщин значился в телефонных справочниках.

Я все убрал на место, погасил свет и в который раз, за сегодняшний день, воспользовался окном.

Часы на приборном щитке показывали восемь десять. Совещание в прокуратуре началось, а мне непременно надо побывать в том районе. Все, что я запланировал, связано с опасными точками. Из прокуратуры Вудворд не отправится домой и не ляжет в постель. Он парень нахрапистый и, вероятно, уже понял, чем я занимаюсь. Сколько ни танцуй у него под носом, он найдет удобный момент и подставит ножку.

Я остановился возле аптеки на Тверс-стрит и зашел в нее. Фармацевт долго разглядывал меня, потом спросил:

– Так вас интересует формозалин? Это лекарство не продается в аптеках. Его поставляют непосредственно в больницы, где хранят в сейфах.

– Вы меня неправильно поняли. Я не собираюсь покупать этот препарат. Меня интересуют свойства этого лекарства. При каких заболеваниях его используют.

– Его используют для усыпления и обезболивания при хирургических операциях. Это анестезическое, а не лечебное средство, молодой человек.

– Как используют?

– Обычно внутривенно. Так препарат быстрее попадает в кровь и человек погружается в сон в считанные секунды. Но его можно применять и как микстуру. Доза в этом случае увеличивается, так как часть препарата остается на стенках слизистой желудка и пищевода и в кровь поступает не весь раствор. В этом случае лекарство воздействует на человека в течение часа или двух, все зависит от организма больного.

– Спасибо за разъяснение.

– Почему вас интересует формозалин? Извините за любопытство.

– Моя дочь приволокла домой коробку это дряни. Я ее обнаружил в ящике туалетного столика и испугался, что она пристрастилась к наркотикам.

– Надеюсь, вы забрали у нее лекарство? Неправильная дозировка может привести к летальному исходу.

– К смерти?

– Совершенно верно. Такие случаи были. Формозалином пользуются только очень опытные анестезиологи. Он очень опасен.

– Конечно. Я забрал у нее лекарство и выбросил его в канал. Извините, но я спешу. Еще раз спасибо за консультацию.

Когда я вышел на улицу, то обратил внимание на двух рабочих в комбинезонах. Они запирали двери здания по другую сторону улицы. Окна десятиэтажного дома были заколочены, по всему было видно, что здесь приступили к ремонту. Я перебежал через дорогу и подскочил к мастерам.

– Уже уходите? – трудно было придумать более нелепый вопрос.

Коренастый парень с веснушками на вздернутом носу посмотрел на меня, как на зебру, сбежавшую из зоопарка.

– А ты решил, что мы здесь ночевать собираемся?

– Не в этом дело. Я-то сегодня работал в вечернюю смену. Мне сказали, чтобы я проверил лифт. Там есть неполадки и в один прекрасный день вы не сможете добраться до верхнего этажа.

– А ты думаешь, здесь стены лучше или потолки?

– Проверить надо.

– Иди проверяй. Вот ключи. Как закончишь, отнесешь их в дом напротив. Рядом с аптекой дверь, там сидит диспетчер. Ключи мы всегда оставляем у него. Не забудь дать ему на пиво.

– О'кей. Я все сделаю.

– Не забудь, – прорычал напарник курносого. – А то мы в понедельник не попадем в эту груду камней.

– Так вы завтра не работаете?

– Мы нормальные люди, а не психи. Парень бросил мне ключи и хлопнул приятеля по плечу.

– Пойдем, Дин. На пиве сэкономили. Не торопясь, вразвалку, ребята побрели вдоль улицы. Я открыл дверь и вошел в дом. Песок, цемент, деревянные подпорки. Огромный вестибюль был слабо освещен лампой, болтающейся на шнуре. Слева и справа стены без дверей, прямо – лестница и две кабины лифта.

Я прошелся по вестибюлю. Под лестницей висел силовой щит электроэнергии. Лифты были включены, Я сел в кабину и нажал кнопку третьего этажа. Подъемник дернулся и пополз вверх.

Дом был пуст. Шикарное убежище на случай отступления и, что немаловажно, в течение двух суток здесь не будет ни души. Идеальное место для преступления. Надрывай глотку сколько хочешь, никто не услышит. Для полного представления я обошел весь этаж и спустился вниз. Мне приглянулся ящик с песком и с некоторыми усилиями я заволок его в кабину. Он мне еще сослужит службу, если, конечно, все пойдет так, как я задумал.

Через десять минут я вышел на улицу, запер дверь, но ключи сдавать не стал. В моем распоряжении был целый дом и два дня. Факир на час.

Я сел в машину и поехал в направлении центра. Часы на приборном щитке показывали четверть десятого.

 

1

Окружной прокурор расхаживал по кабинету, заложив руки за спину. Он нервничал и уже не думал о своем маленьком росте и о том, как он выглядит со стороны.

Отчитывался Вудворд. Он говорил тихо размеренно, изредка заглядывая в блокнот.

– Экспертиза подтвердила, что отпечатки пальцев на портфеле принадлежат Мелу Стайгеру. На ноже и на белье никаких отпечатков нет, так же, как нет их в квартире, Стайгер работал в резиновых перчатках.

– Извините, лейтенант, – перебил его Рэнард. – Если на орудии убийства нет отпечатков, то зачем Стайгеру понадобилось уносить его с бельем вместе?

Мак-Дэниел остановился посреди кабинета и изрек:

– Да. Зачем?

– Поначалу Стайгер не собирался этого делать, но в какой-то момент передумал. Мне кажется, он решил, что сможет таким образом запутать следствие. Не забывайте, что Стайгер в тот момент не предполагал, что его встретит привратник и еще не знал, что потерял бумажник. На его решение могли повлиять бриллианты.

– Да, – сказал Мак-Дэниел. – Их нашли в его квартире под паркетом. Но там не хватало кольца с изумрудом.

– Двое детективов занимаются этим, – холодно продолжил Вудворд, – Они проверяют всех городских ювелиров. У Стайгера нет денег. Он должен с чего-то начинать.

Рэнард разгладил ладонью лист бумаги и заговорил более возбужденно, чем лейтенант. – Мне не ясно одно. Зачем Стайгер идет по своим собственным следам? Ему что, больше нечем заняться? Он опытный человек и прекрасно понимает, что если его засветили, то начался розыск. Неоправданный риск. Любой на его месте ушел бы, Скрылся из виду.

– Стайгер ищет себе замену, – грубо перебил его Вудворд. – Тут все ясно. Он знает, что его все равно выловят, куда бы он ни уехал. После того, как его опознали, парень сменил тактику и занялся поисками нового кандидата в убийцы. Он хочет подбросить ему улики. Не забывайте, что он еще не знает об обыске в своей квартире. Пока он не решается туда вернуться. Я поставил двух надежных людей наблюдать за его домом.

– Не согласен, – возразил Рэнард. – Вы сами себе противоречите. Стайгер, по вашим словам понял, что он в западне, только когда вышел из квартиры Дэби Катлер. Вы согласны с тем, что он не полоумный, а человек с опытом. Он понимал, что, как только обнаружат труп, его начнут искать. Зачем в таком случае ему прятать украшения в своем доме? Или он не знает, как в органах правопорядка поступают в таких случаях и не ведает, что такое обыск и как его производят?

Вудворд оставался невозмутимым и лишь усмехался глядя на раскрасневшегося помощника прокурора.

– Вы очень хотите его защитить, Рэнард?

– Я хочу разобраться, лейтенант.

– Спокойно, господа, – всполошился Мак-Дэниел. Он резкой походкой вернулся к столу, занял свое место и вновь превратился в солидного чиновника. – Ради бога, не ссорьтесь. Прошу вас, Рэнард, прислушайтесь к словам лейтенанта. У него огромный опыт в этих делах. Он нам помогает и мы очень благодарны ему.

– Оставим реверансы на выходные дни, сэр, – вспылил Рэнард. – Идет следствие и я обязан учесть все «за» и «против».

Мак-Дэниел проглотил язык. Он не ожидал такого выпада от скромного тихони.

– Если вы позволите, сэр, я продолжу, – воспользовавшись паузой, прохрипел Вудворд. Он уже чувствовал, как подрагивают его колени, а это плохой признак. – Убийца в бегах. Если Стайгер невиновен, он явился бы в полицию либо вызвал ее, обнаружив труп. Но нам известно, что Стайгер этого не сделал. Нам известно, что он всю ночь находился в квартире Дэборы Катлер и ни один посторонний в дом не заходил. Нам известно, что никто из соседей не мог убить мисс Катлер. На то не было оснований. Нам известно, что после ухода Стайгера в квартире найден труп. Мы знаем, что у жертвы похищены драгоценности, застрахованные на сумму триста пятьдесят тысяч долларов. Мы знаем, что ценности найдены в доме Мела Стайгера. У нас нет оснований искать другого человека. Мел Стайгер предстанет перед судом и суд будет решать, виновен он или нет. Наше дело найти убийцу, а не искать для него оправдания.

– Совершенно верно! – добавил окружной прокурор.

– С точки зрения полицейского вы правы, Вудворд, – сопротивлялся Рэнард. – Мне хорошо известно, чем это кончится. Если мы сдадим Стайгера под суд с вашими аргументами, его казнят. Присяжным достаточно выслушать вашу речь и вердикт готов. Только следствие может разобраться во всех тонкостях и только мы должны этим заниматься. Суд не будет разбираться во всех деталях. Я не хочу брать на себя ответственность за жизнь и смерть человека, если на сто процентов не уверен в его виновности. Мне хорошо известно, что из себя представляет Стайгер. Я целый день занимаюсь его изъянами и достоинствами. Да, Стайгер не так хорош, как хотелось бы, но и не так уж плох, чтобы совершить зверское убийство. Человек, убивший Дэбору Катлер, убивал и раньше. Он садист. Он получает от этого удовольствие. Ни один убийца не станет пырять ножом мертвое тело. Шесть ножевых ран. Ее можно было убить одним ударом. К тому же Стайгер раньше и не слышал о Дэби Катлер. Шапочное пьяное знакомство. Каков мотив убийства? Первый и главный вопрос. Кто может на него ответить четко и ясно?

– Я, – рявкнул Вудворд. – Убийство с целью о грабления.

– Неубедительно. Стайгер и жертва вошли в квартиру около двух часов ночи. Чтобы ее убить и забрать драгоценности, нужно не более получаса. Пусть даже час. Зачем Стайгеру понадобилось выжидать в квартире до восьми утра? Целых шесть часов! Смысл? Зачем прибегать к такому изуверскому способу убийства? Он мог задушить ее подушкой и вовсе не оставить следов.

– Все это ваши домыслы, Рэнард, – перебил Вудворд. – У нас есть факты и от них никуда не денешься. Согласно этим фактам все произошло так, как мы с вами видим. Что творится в голове алкоголика, выброшенного из полиции на улицу, меня не интересует. Как личность он полностью деградировал. От таких типов чего угодно ожидать можно.

Вудворд повернул голову к Мак-Дэниелу.

– Извините, сэр, но у меня нет времени на бессмысленную полемику. Дел хватает, и, думаю, к завтрашнему утру я найду Стайгера и сдам его в руки правосудия. У мистера Рэнарда будет достаточно времени на разговоры с убийцей. Они найдут общий язык. Я не исключаю, что уважаемый помощник прокурора переквалифицируется и выступит на процессе в качестве адвоката. А сейчас я бы хотел заняться своими прямыми обязанностями.

Лейтенант встал. Мак-Дэниел подал ему свою короткую ручку и они простились.

Когда за лейтенантом закрылась дверь, прокурор сказал:

– Ничего страшного, коллега. Возможно, что я разделяю ваши опасения, но Вудворд опытный полицейский. У него нюх.

– При чем здесь нюх? Нам же не собаки нужны, а люди, Я проштудировал api хив. В Нью-Йорке шесть лет назад было совершено точно такое же убийство. Женщину доставили в больницу с диагнозом – заражение крови. В ту же ночь в ее палату ворвался человек и нанес ей шесть ножевых ран. Преступника не нашли. Мел Стайгер никогда не покидал Калифорнию. Зато муж Дэби Катлер Даг Коттон в то время находился в Нью-Йорке. Тогда же в Нью-Йорке жил бывший шофер Катлер Эдриан Маджер. Как мне удалось выяснить, он отсидел три года за ножевую драку, а уж после этого переселился в Калифорнию.

– Уважаемый коллега, я очень рад, что вы так тщательно ведете следствие, но как мог Стайгер позволить, чтобы на его глазах убили хозяйку дома, у которой он провел всю ночь, и почему он, а не убийца, начал уничтожать улики?

– Стайгер не видел убийцу. Сейчас он пытается его вычислить. А это означает, что Стайгер либо спал, либо находился в другой комнате. Он был пьян. Мы не знаем, где убили Катлер, хотя труп лежал на постели. Все следы преступления уничтожены. Я не берусь ничего утверждать с уверенностью, но ясной картины мы так и не имеем.

– Вудворд сдержит свое слово. К утру он найдет Стайгера. Лейтенант никогда нас не подводил.

– Он может застрелить Стайгера. Тот так просто в руки не дастся. Когда дерутся два волкодава, искры сыплются. Я не верю Вудворду, он жестокий человек.

– Полицейский таким и должен быть, коллега. Все они немного грубоваты и туповаты, но никто не требует от них дипломатических тонкостей. Их удел – сила. Идите домой и отдохните. У вас усталый вид. Завтра все прояснится с божьей помощью.

Рэнард поднялся из-за стола. Целый день потерян впустую. Свое первое в жизни расследование он представлял совсем иначе. Никто не нуждался в его работе и все его хлопоты стоят не больше, чем пыль на старом комоде. Все уже заранее предрешено.

Вудворд выяснил у дежурного по прокуратуре, что его никто не ждет и никто не спрашивал. Он вызвал сюда к восьми часам Дага Коттона и Ирен Тэмпл, но никто из них не явился. Теперь уже некогда ими заниматься.

Лейтенант был взбешен. Каков сопляк! Начитался учебников и лезет поучать. Ничего! Он еще прижмет хвост этому размазне.

Вудворд схватил с вешалки плащ и вышел на улицу. Дождь кончился, ветер стих. Надевать плащ он не стал, и без того взмок, стольких усилий стоило ему сдерживать себя. Не так-то это просто.

Лейтенант подошел к машине, открыл дверцу, бросил плащ на сиденье и сел за руль. Минут десять он просидел неподвижно и курил, глядя в пустоту.

Он устал исполнять роль мальчика на побегушках. Устал от чиновников и начальства. Надо всерьез подумать об отставке. Неплохо бы открыть свое частное сыскное агентство и стать независимым, как Дэн Эджер, с которым они когда-то начинали службу во Фриско. Вудворд не видел его много лет и решил как-нибудь к нему заехать и проконсультироваться на сей счет.

А сейчас надо поймать этого гнуса и поставить в деле точку. Он завел двигатель и сорвал машину с места. На перекрестке Дэлмар-стрит и Шестнадцатой авеню Вудворд остановился на светофоре. Через секунду завизжали тормоза и рядом с его машиной встал черный форд. «В могилу торопится», – подумал Вудворд.

Секунда, вторая, третья, он всматривался в лицо водителя. Когда он узнал Стайгера, его прошиб пот. Вудворд был на сто процентов уверен, что за рулем сидит убийца.

Такое может случиться один раз в жизни. Вудворд даже растерялся. Он не мог сообразить, что нужно делать.

Загорелся зеленый. Форд взревел и рванул вперед. Лейтенант следовал не отставая. Нужно поймать момент и накрыть Стайгера. Он явно торопится и не замечает преследования. Парень в таком состоянии, что ваять его будет не трудно. А если он успел приложиться к рюмке, то проблем вообще не возникнет.

Стайгер остановился возле высокого дома с заколоченными окнами, выскочил из машины и сунул ключ в навесной замок. «Пора», – решил лейтенант и припарковал свой автомобиль к тротуару.

 

1

После томительного ожидания я наконец увидел, как в дверях Прокуратуры появился Джо Вудворд, Мне показалось, что лейтенант на взводе. Он сел в свою машину и долго сидел в неподвижной позе, курил.

Видно и у них не все гладко. Жаль, но я ничем не могу ему помочь, У каждого свои трудности. Наконец Вудворд очнулся, выбросил окурок в окно и поехал на восток. Я последовал за ним, держа дистанцию в одну машину. Через сотню ярдов вспыхнул красный свет. Я притормозил, и когда машина Вудворда остановилась, дал полный газ. К светофору я подогнал на высокой скорости и ударил по тормозам. Протекторы завизжали, как мартовские коты. Ни один полицейский не сможет обойти вниманием такого лихача. Это у них в крови. Я сидел и смотрел вперед, изображая нервозность. Если он меня заметил, значит, все в порядке. Расчет шел на секунды, малейшая оплошность и я в капкане.

Промахнув за три минуты четыре квартала, я видел в зеркало заднего обзора машину Вудворда, он не отставал. Мой выигрыш заключался в том, что я знаю, что я делаю, а ему еще предстоит принимать решение, а на это нужно время. Вудворд опытный парень и не станет набрасываться на меня в гуще пешеходов. Такие операции, как правило, проваливаются. Люди в панике начинают кричать, падать под ноги, размахивать сумками и преступник убегает.

У знакомого дома я резко затормозил, выскочил из машины, открыл замок и, вбежав в подъезд, в два прыжка пересек холл, открыл кабину лифта, в которой стоял ящик с песком, нажал на кнопку десятого этажа и захлопнул решетчатую дверь. Лифт пошел вверх. Я отскочил в сторону и юркнул под лестницу. На все ушло меньше тридцати секунд.

Вудворд появился в дверях, когда лифт подбирался к четвертому этажу. Я затаился и наблюдал за ним сквозь решетку. Он вытащил револьвер и медленно, озираясь по сторонам, направился к лифтам, l Когда он подошел к решетке, нас разделяло три шага. Но меня он не видел, он смотрел вверх. Кабина остановилась на десятом этаже. Лейтенант зафиксировал это, открыл дверь соседнего лифта и через мгновение тронулся следом. Я откинул крышку силового щита и когда кабина проходила между третьим и четвертым этажами, рванул рубильник вниз.

Свет погас, лифт замер, а я облегченно вздохнул. Стареет лейтенант. Не хватило духу подняться на десятый этаж пешком. Сам себя наказал.

Я быстро поднялся на четвертый этаж и убедился, что это и впрямь не так просто. Чего уж говорить о десятом.

Я стоял на лестнице пригнувшись. Дверь кабины открылась, но сквозь решетку Вудворд не пролезет. Внешние двери блокированы.

– Торжествуешь, Стайгер?

– Ты мне мешаешь, Вудворд. Эхо разносило наши голоса по темному пустому дому. Он не видел меня, я не видел его. Так спокойнее. У этого придурка хватит ума пальнуть из пушки.

– Чего ты добиваешься, Стайгер? Я тебя все равно возьму. Ты проиграл.

– Ты все решил за меня, потому что нацепил на грудь кусок бронзы. Нет, Вудворд. Свою судьбу я сам решать буду, без твоего вмешательства. Если к утру закончу, считай, что тебе повезло. Если нет, то сидеть тебе здесь до понедельника. Ты не переживай. Лифт – не электрический стул, на который ты мечтаешь меня усадить. Я более гуманный человек и не хочу тебе зла.

– Включи свет, сукин сын. Стрелять буду!

– Стреляй. Придуркам не воспрещается.

Я спускался вниз, слушая отборную брань Вудворда, звонко разносящуюся по всему дому. Можно лишь посочувствовать ветерану полиции, попавшему в клетку в прямом и переносном смысле.

Я вышел на улицу и запер дверь на замок, затем, как мне было велено, отнес ключ диспетчеру и дал ему на пиво больше, чем он получал от рабочих.

Вудворду его машина не понадобится до понедельника и я решил сменить транспорт. В спешке лейтенант оставил ключи в зажигании. Не исключалось, что в полиции уже знали о том, что я дважды менял машину и потрепанный форд попал на заметку дорожной полиции. Форд с номерами Управления никогда не попадет под наблюдение костоломов и это мне на руку.

Я сел в шарабан Вудворда и заехал на телеграф. Здесь имелись телефонные справочники всех городов страны. Свои поиски я начал с Бостона и Нью-Йорка, но результатов они не дали. Из пяти женщин, чьи имена я выписал в кабинете Шарки, три были занесены в справочник. Я выписал их телефоны, затем поискал Джефа Уэста, имя которого фигурировало на клочке бумаги, попавшем в мусорный ящик из квартиры убитой. Уэстов в книге хватало, троих звали Джеф, но лишь один из них проживал на Вирджиния-сквер, 279. Я занес его телефон в свою серию и на этом закончил.

Следующий этап был менее кропотливым. Я наменял монет и заперся в телефонной кабине.

А-034, Шарлота Грей. Ей первой я отдал предпочтение набрав номер ее телефона, Долгие гудки. Промах. Пойдем дальше. Л-006, Кэт Макмиллан. Трубку снял мужчина. Старческий голос спросил:

– Кто вам нужен?

– Я бы хотел поговорить с Кэт Макмиллан.

– Ничем не могу помочь. Кэт умерла этим летом.

– Простите, я не знал. Что с ней случилось?

– Этого никто не знает. Стало плохо, увезли в больницу, а наутро она умерла.

– В какую больницу?

– Центр клинических исследований Нового Запада. По-моему, так называется. Но не ручаюсь за точность.

– Большое спасибо. Извините за беспокойство.

Не знаю почему, но я стал нервничать. Что-то свербило у меня внутри и не давало покоя. Я позвонил по третьему телефону – Ф-017, Сьюзи Лой.

Когда я назвал имя, женщина, подошедшая к телефону, заплакала. Мне тяжело было лезть в чужое горе со своими проблемами, но приходилось говорить. Сьюзи Лой умерла в июле в той же больнице, что и Кэт. С женщина все было ясно. Не оставалось сомнений, что и те имена которых я не нашел в телефонном справочнике, уже в могиле. Если смотреть на ситуацию спокойно и непредвзято, то все закономерно. Пациентка Шарки умирает и он убирает ее карточку из каталога. Ничего удивительного и в том, что женщины умирали в одной больнице. Две из них, по крайней мере. Центр клинических исследований был крупнейшей больницей Лос-Анджелеса.

Во всяком случае, я знал свою натуру: пока не проверю – не успокоюсь. Не исключено, что вся эта суета – потеря времени, но другого выхода я не видел. Придется посетить эту клинику.

Потом я позвонил Джефу Уэсту. Мне ответил молодой женский голос.

– Джеф? А ты кто?

– Я Пит. А ты кто?

– Я Лана.

– А где Джеф?

– Врет, что на дежурстве. Он вчера дежурил. У какой-нибудь шлюхи. Звоню ему в больницу, а мне говорят: «Доктора Уэста сегодня не будет, позвоните ему домой.» Нет, ты представляешь? Эта сучка узнала мой голос и говорит его жене: «Позвоните домой.» Издевается! Ты кто?

– Пит.

– А он не с тобой?

– Нет. Я сам его ищу. Обещал достать мне лекарства и пропал.

– Ха! Он, знаешь, скольким обещает? Люди его ищут, а он по бабам шляется. И эта шлюха из больницы… Они наверняка трахаются. Я видела ее. Ходит в халате в обтяжку и сквозь него вся задница просвечивает. Ублюдок!

– Когда он появится?

– Черт его знает. В час, два, три. Во всяком случае, до утра, чтобы утром сказать мне, что он ночевал дома, а я опять надралась и ничего не помню. А ты кто?

– Пит.

– А, да, помню. Он с тобой? Я положил трубку. Картинка рисовалась не очень четкая и плохо просматривались контуры преступника, которого я вычислял. На ближайший час-полтора работы набралось, но раз уж телефон стоял под носом, надо его эксплуатировать, чтобы потом не отвлекаться на такие мелочи. Я вновь снял трубку и позвонил Дагу Коттону. Бывший муж Дэби оказался дома и, наверное, сочинял новый детективный сюжет. Он отвечал вялым и равнодушным голосом.

– Кто говорит? Вудворд? Так мы с тобой уже общались.

– Вот что, Даг. У меня сложилось впечатление, что ты мне наврал.

– Я никогда не вру.

– Тогда фантазируешь. Твоей профессии это больше подходит. У тебя есть алиби на прошлую ночь?

– Какое еще к черту алиби?

– Обычное. Ты наследник. Ты у меня ходишь по ниточке. Не скажешь, где был ночью, я тебя арестую.

– Сумасшедший. У меня нет времени сидеть в тюрьме, мне сценарий заканчивать надо.

– Ну это процесс бесконечный. Один закончил, новый начал. Я договорюсь с директором тюрьмы, чтобы тебя посадили в одиночку, там тебе никто не помешает. Пиши сколько хочешь. За двадцать лет много накатать можно. Но только в том случае, если тебе смягчат приговор и не поджарят на сковородке.

– Не действуй на нервы, Вудворд. Езжай к Луизе и узнай, где я провел ночь, только оставь меня в покое.

– Где живет твоя Лиза?

– Сансет-бульвар, 309, квартира 76. В трубке раздались короткие гудки. Я решил сделать последний звонок и набрал номер дежурного прокуратуры.

– Как мне связаться с помощником окружного прокурора Рэнардом?

– Кто его спрашивает?

– Из управления полиции, У нас есть для него срочное донесение по делу Дэби Катлер. Лейтенант Вудворд приказал мне срочно передать донесение.

– Рэнард уехал домой. Мы не даем.адреса ответственных работников. Привезите донесение в прокуратуру, а я свяжусь с помощником прокурора и наш курьер доставит почту.

– Послушай, приятель, речь идет об убийстве. Каждая секунда дорога, не тяни кота за хвост. Вам же лучше, если убийцу возьмете вы, а не полиция.

– Ну ладно. Дело серьезное, но учти, я тебе ничего не говорил.

– Я же не спрашиваю твоего имени.

– О'кей. Шестая авеню, 9, квартира 40.

– Понял. Мы не разговаривали и я о тебе забыл.

Наконец-то я вышел из душной будки и выбрался на улицу. Дождь давно кончился и начало подсыхать. Ветер стих. Я постоял у машины и выкурил сигарету. Советоваться с самим собой очень трудно. Бывают моменты, когда невозможно прийти к определенному выводу или решению, слушая то, что тебе подсказывает больной проспиртованный мозг. В какой уж раз мне приходила в голову мысль бросить все к чертовой матери и пойти напиться. Не знаю только, что меня сдерживало. Страх^ Какой? Страх, что в камеру мне не принесут выпивку и я превращусь в трезвенника? Вероятно. И как это людям удается жить в этом мире и смотреть трезвыми глазами на все то, что окружает. Железные нервы нужны для такого испытания. Меня больше устраивала моя жизнь. Но чтобы ее сохранить, придется некоторое время побыть трезвым.

Я сел в машину и поехал на Шестую авеню. Дом девять был из тех, в которых сдают меблированные клетушки за умеренную плату, но требуют от жильцов чистоты и тишины. Как правило, в таких кварталах селятся одинокие старики, вдовы прогоревших бизнесменов и учителя.

Я зашел в подъезд и осмотрелся. Десятиэтажный дом без лифта, но светло и чисто. Справа почтовые ящики. Квартира сорок находилась на шестом этаже. Слева в углу висел коммутационный щит, рядом силовой электрощит. Я достал перочинный нож, подошел к щитам и просунул лезвие в щель. Дверца открылась. В телефонных проводах не трудно разобраться. По две пары на этаж. Небольшой расчет и клеммы от квартиры сорок были отсоединены. Береженого бог бережет.

Поднимаясь наверх, я пытался себе представить Рэнарда, но не получалось. Если с этим человеком я не найду общего языка, то придется спрятать его где-нибудь в подвале. Пусть ребята отдыхают. Уикэнд есть уикэнд.

Он мог быть кем угодно, но только не помощником окружного прокурора. Не знаю, сколько времени длилась эта пауза, Если мой приход ошеломил, то я не мог прийти в себя от его вида. Сосунок в пижаме и тапочках, с наивным взглядом ребенка, толстый, как воздушный шарик. Ему бы стаканчик мороженого в руки и на карусель в Луна-парк, а этот мерзавец людей за решетку сажает.

– Мистер Рэнард?

– Мистер Стайгер?

– Чудное знакомство. Извините, что побеспокоил вас в неурочное время, но я всегда запаздываю. Одна из местных газетенок мне подсказала, что вы желаете со мной побеседовать. Если вам не до меня, я могу уйти.

– К сожалению, можете. Куда мне с вами тягаться.

– Судя по объявлению, вы меня не на ринг вызывали, а для консультации. Могу поделиться кое-какими соображениями.

– Заходите.

Я вошел. Скромная квартирка, что-то среднее между библиотекой и помойкой. Банки из-под консервов, бутылки из-под воды, грязные вилки и кошмарное количество книг. Кровать, два стола и обе табуретки завалены чем-то вроде рукописей.

Хозяин прошел в центр единственной комнаты и растерянно остановился, не зная куда себя девать.

– Хотите кофе?

– У вас оружие есть?

– В общем-то мне выдали револьвер. Он в столе, в верхнем ящике.

– У меня нет оружия и лучше, если мы будем на равных.

Я подошел к столу и выдвинул верхний ящик. Кольт полицейского образца в заводской упаковке еще не был распечатан. Я не стал его трогать и задвинул ящик обратно.

– Вы стрелять-то умеете?

– В университете нас возили на стрельбы, но я ни разу не попал в мишень.

– Жаль.

– Вудворд хорошо стреляет.

– Возможно, но тому я не был свидетелем, Нам бы поговорить.

– Садитесь.

Рэнард скинул бумаги на кровать и пододвинул мне табуретку. Я сел, а он сдвинул толстой задницей книги на столе и устроился на нем, свесив ноги, как шаловливый школьник. Черт бы меня подрал, но мне совершенно не хотелось говорить с этим комиком о серьезных вещах.

– Начинайте, мистер Рэнард. Я пришел по вашей инициативе.

– Послушайте, Стайгер, я человек новый в Окружной прокуратуре. Как вы догадываетесь, у меня нет нужного опыта, Но я умею анализировать, делать выводы, принимать решения. В данном деле есть много темных пятен. Одно из них – то, что все слишком ясно. Я ознакомился с вашей биографией. Мне трудно быть объективным. Человек вы противоречивый, но не могу поверить в то, что опытный полицейский с определенными заслугами зверски убил женщину. У меня это не укладывается в голове – нет причины. Повода! Вы же не были знакомы с Дэборой Катлер.

– Хорошо, что нашелся человек, который сомневается. Я знаю, кто ее убил, об этом поговорим позже. Сначала обо мне. В это поганое утро проснувшись, я увидел рядом с собой труп женщины. Черт знаете что творилось у меня в голове. Испугавшись до смерти я стал уничтожать улики и, надо сказать, мне это удалось. К сожалению. Будь я в нормальном состоянии, вызвал бы полицию, но меня парализовал шок, который привел к непоправимым ошибкам. Потом, когда я пришел в себя и оценил ситуацию, мне все стало ясно. Ясно, что к убийству я не имею ни малейшего отношения. Теперь по порядку. С трех до четырех утра привратник отсутствовал на рабочем месте. Убийство совершено в три сорок пять. Это подтвердит соседка с верхнего этажа. Вы можете провести судебный эксперимент. Через каминную трубу слышен каждый шорох, а у старушки бессоница плюс любопытство. Она сама вам все расскажет, если вы догадаетесь к ней зайти. Итак, продолжим. Время мы уточнили. Убийца мог войти и выйти никем не замеченный.

– Привратник сказал, что не отлучался.

– А вы положите его руку на библию и пусть он вам в этом поклянется. А еще лучше, на свод законов в зале суда.

– Хорошо. Оставим привратника.

– У убийцы был ключ. Он открыл дверь, вошел в квартиру, затем через три-пять минут в спальню. Где был? Ходил на кухню за ножом. Убийца готовился к этому дню, причем тщательно готовился и все прекрасно рассчитал.

– Кроме того, что привратник уйдет спать. Он ведь мог и не уйти. – Не забегайте вперед, мистер Рэнард. Этот вопрос мы обсудим с убийцей.

– Уверены?

– Не сомневаюсь. Итак, в три пятьдесят он входит в спальню. Дэби предвидела опасность, она искала защиту и просила меня быть ее телохранителем. Она была напугана. Однако телохранитель спал, как дохлая рыба. Не могу вам сказать отчего Дэби проснулась, может вовсе не спала. Она успела вскочить и крикнуть: «Это ты?» Убийца ударил ее ножом. Удар сверху в левую ключицу. Смертельный удар, учитывая длину лезвия и характер раны. Дэби упала возле двери замертво. Экспертиза подтвердит мои слова. Остальные раны убийца нанес лежащему на полу трупу.

– Почему на полу?

– Потому что возле двери была огромная лужа крови, которую я вытер, черт бы меня подрал. Потому что вертикальные раны можно нанести только лежащему человеку. После этого он положил труп на кровать. Теперь одна немаловажная деталь. Я левша. Если бы я нанес Дэби Катлер первый смертельный удар, то рана была бы на правой ключице. Проверьте. Вчера ночью, при свидетелях, я врезал одному прохвосту по морде в баре «Катамаран», он выбил башкой витрину и его отправили в госпиталь Красного Креста. В медицинской карточке записано: «Кровоподтек под правым глазом». Это доказало мне самому, что не я убил женщину. И потом глупо – убить, положить на кровать и лечь спать рядом. Даже пьяный сообразит, что надо уносить ноги. Когда убийца выполнил свою основную задачу, он принялся за обработку того, кто должен попасть на электрический стул вместо него. Был бы другой, кто – не имеет значения. Этот ублюдок достал из моего кармана водительские права и бумажник. Он забрал деньги из портмоне и сунул туда права. Я никогда не ношу документы в бумажнике. Эту сфабрикованную улику мерзавец подбросил на лестницу, чтобы уборщица либо кто-то другой ее нашел…

– Минутку. Вы делаете убийцу слишком мелочным. Зачем ему ваши деньги? У меня есть основания считать, что убийца не жаден до денег. Если, конечно, поверить тому, что вы говорите. Зачем ему ваша мелочь, если он пожертвовал целым состоянием, спрятав драгоценности Дэборы Катлер в вашей квартире?

– Я знаю о краже драгоценностей, но никак не думал, что он с ними расстанется. Что касается моих денег, то не они ему были нужны. Мы уже можем сказать, что убийство совершено не с целью ограбления. Значит убийца – человек состоятельный. В бумажнике лежало около двухсот долларов. Деньги он вынул с другой целью. Для уборщицы это большие деньги, за которые надо работать месяц. Найди она бумажник с деньгами, то где гарантия, что она передаст его привратнику или в полицию? Преступнику было нужно, чтобы мои документы попали в руки любых свидетелей. Права никому не нужны, а доллары вещь соблазнительная. Сторож со стоянки подтвердит, что в моем бумажнике были деньги. В доме Дэби я их потратить не мог. Убийца выстраивает версию, что будто поднимаясь по лестнице, я обронил бумажник. Откуда ему знать, что десятью минутами раньше сторож видел в нем кучу зелененьких? И еще раз хочу повторить, права я ношу в нагрудном кармане. Это подтвердит любой дорожный патруль. Меня останавливают на каждом светофоре и вся дорожная полиция знает меня как облупленного. Вот только некоторые аргументы, которые меня оправдывают.

– А драгоценности?

– Эти побрякушки преступник прихватил в последний момент. Он взял бы их без шкатулки, так быстрее бы обнаружилась пропажа. Пустая коробка из слоновой кости всегда вызовет подозрение. «А что же в ней хранилось?» – должен задавать себе вопрос следователь. Но что-то спугнуло убийцу. Черт его знает. Может быть, я проснулся, икнул, кашлянул, перевернулся. Не могу сказать, но рисковать он больше не стал, цапнул шкатулку и унес ноги. Что дальше? Дальше он поднялся на этаж выше, выгреб ценности, распихал их по карманам, а коробку бросил. Теперь она нашла себе место в квартире герцогини Марецкой.

Я достал из кармана маленький камешек и положил на стол перед Рэнардом.

– Этот бриллиант отскочил от одного из украшений и лежал возле двери девятой квартиры. В четыре утра убийца скрылся и, как мне теперь известно, подбросил бриллианты в мою лачугу. Двойная страховка. Если с бумажником сорвется, если я уйду раньше и найду его сам, если привратник отлучится с поста. Меня так или иначе вычислят по описанию и сделают в доме обыск. Убийство без причины дурно пахнет, а вот убийство с целью ограбления – это уже серьезное и основательное обвинение. Любой присяжный поднимет обе руки за вердикт «виновен».

– Складно у вас получается, Стайгер. Хочется верить. Вы сказали, что знаете, кто убийца. У вас есть доказательства?

– Тех, что нужны для обвинения – нет. Если вы мне поможете, то мы возьмем его ночью.

– Хорошо. Но Вудворд может взять вас раньше.

– Вряд ли.

– Вы самоуверенный тип.

– Нет. Я, как и убийца, действую по методу двойной страховки. Впрочем, вы сами в этом убедитесь.

– Что вы предлагаете?

– Предлагаю забыть о сне и отдыхе и продолжить работу. Мне нужна некоторая информация, которую вы сможете получить воспользовавшись архивами и своими полномочиями.

– Ночью?

– Информационное бюро работает круглосуточно. Первым делом вам придется поехать туда и собрать некоторые сведения. Я свяжусь с вами по телефону и буду держать в курсе событий. Возможно, возникнут новые вопросы. Затем, когда мы закончим с этими мелочами, вы приедете в дом Дэборы Катлер. Поставите внизу полицейского и возьмете ключ от квартиры убитой. Не забудьте свой револьвер. У меня нет разрешения на ношение оружия и я не хочу нарушать закон.

– Я же не умею стрелять.

– Здесь важен психологический фактор. Уверен, мы выиграем этот гейм.

– Что я должен выяснить в информационном центре.

– Дэбора Катлер получила письменные ответы из Центра медицинского страхования в Нью-Йорке и из квартирного бюро. Меня интересует, что она хотела выяснить или о ком пыталась навести справки.

– В десять часов вечера в пятницу?

– В Центре медицинского страхования есть дежурная связь. Если погибает человек, который застраховал свою жизнь, то они обязаны выслать своего эксперта. Такие эксперты приезжают раньше, чем скорая помощь.

– Согласен. Жаль, что в нашем городе такого нет.

Я дал еще ряд заданий Рэнарду и мы с ним простились. Было бы кощунством предложить помощнику прокурора подбросить его на машине Вудворда до здания Муниципалитета.

Когда я уходил от Рэнарда, то имел о нем уже другое мнение. В этом желторотике был стержень и свои принципы. Трудно ему придется среди своры наших законников. Все мои надежды сводились к тому, что он вытащит меня из этой передряги, но в этом ему необходимо помочь, Сам же он, как слепой котенок, стукается лбом о каждое препятствие.

Перед тем, как выйти на улицу я поставил соединительные клеммы телефонного кабеля на место. Теперь нужно, чтобы связь в квартире Рэнарда работала безотказно.

Машина лейтенанта стояла на месте в ожидании своего нового хозяина. Полицейская машина не может долго стоять без дела, такова ее участь.

Тридцать минут пути – и перед тобой раскрывается другой мир. Сансет-бульвар весь светился в неоновом блеске. Кинотеатры, отели, рестораны, магазины – и все сияет.

Дом 309 оказался шикарным пятиэтажным зданием со швейцаром у дверей. Таких, как я, сюда на порог не пускают. Я затормозил возле подъезда и стал думать, как перехитрить сторожевого пса. На помощь пришел плащ Вудворда, валявшийся на соседнем сиденье. Раз уж я выполняю его работу, то почему бы не воспользоваться его вещами?

В правом кармане плаща в кожаном потертом чехле лежал полицейский жетон. Уникальная находка. В левом валялся портсигар и спички. Жаль. Слишком жестоко я обошелся с лейтенантом. Надо было оставить ему свои сигареты. О мелочах всегда вспоминаешь слишком поздно, а кто-то страдает по твоей милости.

Я сунул значок в карман и вышел из машины. Как я и думал, мне тут же преградили дорогу.

– Сдвинь свою тушу в сторону, пугало. – Я сунул швейцару в нос жетон. – Не мешай работать.

– Что вам надо? В этом доме все в порядке и полицию мы не вызывали. Это частная собственность.

– Я сам разберусь, в порядке или нет. Пошел вон!

Мой натиск был слишком наглым. Ни один полицейский не решился бы на подобные выходки. Жалоба от такого типа, да еще из этого района, означает для офицера отстранение от должности как минимум на месяц. Старый пройдоха хорошо знал об этом и уж если видит, что коп прет на него, как бульдозер, значит есть на то основания. Пауза длилась меньше минуты, пугало сделало шаг в сторону и открыло мне дверь.

– Какая квартира вам нужна?

– Секрет.

Я прошел в холл и решил, что попал во дворец султана. Мрамор, хрусталь, золоченые люстры, канделябры, дверные ручки, кругом ковры и белизна.

Удивленный лифтер открыл передо мной двери кабины.

– Куда изволите?

– Квартира Луизы.

– Понял, сэр.

Меня доставили на нужный этаж и я уже устал описывать эту чертову роскошь. Глаза слепило. Но Луиза! Все вокруг померкло перед ней. Что-то неземное. Так мне казалось, пока она не заговорила. Как только открыла рот, из него посыпались кирпичи.

– Коп? Ну и что тебе от меня надо? Шмыгай к моему адвокату, он с тобой разберется.

Она стояла в дверях, таращила на меня синие тарелки и хлопала ресницами, которые щекотали мне нос. Ее очаровательный ротик скривился в презрительной усмешке.

Я схватил ее за нежную белую ручку, втолкнул в квартиру, протащил s первую попавшую на пути дверь и швырнул на кровать.

Луиза взвизгнула. Коротко, звонко и громко. Визг на две секунды и хоп – рот закрылся. Она сама себя испугалась.

– Слушай меня, мымра! Если я пришел, то ты будешь делать то, что я скажу. Речь идет об убийстве и если ты, вонючка лупоглазая, будешь визжать, то посажу тебя в камеру к чернокожим года на три. Посмотрим, что от тебя останется через час.

– Ты свихнулся, парень! Какое убийство? Я тут причем?

– Задаю вопросы я, а ты отвечаешь. Будешь ломаться, сниму ремень и надеру тебе задницу так, что не сядешь.

– Ладно, хватит пугать. Говори, что нужно и проваливай. Не считай меня глупее себя. Видала я на своем веку…

– Не сомневаюсь. Кем ты была, у тебя на лбу написано. Даг Коттон здесь ночевал этой ночью?

– Здесь? Ночевал, Что дальше?

– Во сколько он пришел?

– Под утро. На часы не смотрела, У него свои ключи.

– Он тебе это гнездышко слепил?

– А то кто же?

– А деньги где взял?

– Не нищий.

Спесь с куклы слетела и я понял, что С ней можно работать. Главное не давать ей кумекать. Эти девицы ушлые, соображают быстро, когда пахнет жареным.

– Убита его жена. Ты дашь ему алиби?

– Конечно. Что мне делать, если его посадят?!

– Я не думаю, что он ее убил, но он мог видеть убийцу. Ему же будет лучше, если он мне все расскажет. Пока он на крючке и стоит первым в списке подозреваемых.

– Даг не может никого убить. Он размазня.

– Ты знала Дэби Катлер?

– Видела пару раз на приемах. Гнилая баба. Что ее убивать, сама вот-вот сдохнет.

– Даг хочет на тебе жениться?

– Мечтает.

– Дорого ты ему стоишь, денег не хватит. Работает, как вол, но не хватает. Все говорит за то, что это он пришил Дэби.

– Послушай, коп, Дэби была страшной стервой и ее мог пришить любой.

– Кто?

– Бак Бринкли, к примеру.

– Антрепренер? У него появилась новая кукла, ради которой он готов… Постой. Как твое полное имя?

– Луиза Хагерти.

– Ах да. Тридцать два года.

– Какое это имеет значение?

– Видел твое личное дело. Один псих утверждал, что тебе восемнадцать и что Бринкли в тебе души не чает.

– У Бринкли есть девчонка на примете, но никто не знает, как ее зовут. Он ее прячет.

– Ладно, оставим Бринкли. Этого парня я возьму в любой момент. Одна деталь. Откуда ты его знаешь?

– Я работала манекенщицей в Нью-Йорке, а он имел на Бродвее театральное агентство. Подбирал девочек для кордебалета в мюзиклы.

– Давно это было?

– Восемь лет назад. Потом он переехал в Неваду или Небраску, точно не знаю, а семь лет назад открыл агентство в Голливуде.

– С Коттоном ты здесь познакомилась?

– Меня с ним познакомил Джеф Уэст.

– Джеф Уэст врач, какая связь с Голливудом?

– Все тут между собой связаны. Джефа я знаю через Чарли. Чарли всех свел 1 одну кучу – и артистов, и врачей.

– Чарли? Кто такой Чарли?

– Чарльз Боуди. Адвокат. Удав, каких свет не видывал. В Бостоне он всех держал под своей лапой, и судей, и преступников.

После того, как выбрали нового губернатора, ему прищемили хвост, но он выскользул. Такая мразь. Я его ненавижу. Как только эта гнида перемахнула с восточного побережья на западное, так и здесь начала прибирать все к своим рукам. Он работает на черных и на белых, на истцов и ответчиков. И никто не знает в точности на чьей стороне он окажется. Он всегда с теми, кто выигрывает.

– Кто адвокат Дага Коттона?

– Чарли. Это он его надоумил застукать Дэби с любовником. Дагу так понравилась эта идея, что он купил себе фотоаппарат со вспышкой. Ждал момента, когда Дэби притащит к себе клиента, а он войдет в квартиру и щелкнет их тепленькими. Для суда такой фотографии достаточно, чтобы их развести и Дагу не придется выплачивать компенсацию по брачному обязательству.

– Идея хорошая. Что Чарли потребовал взамен?

– Даг его крыл по-черному, по всем страницам словаря. Есть у него такой словарик для работы, «Сленг преступного мира» называется. Сейчас модно ругаться с экрана. Так вот, Чарли потребовал двадцать процентов наследства, если Дэби умрет раньше него и десять процентов с двухсо1 тысяч брачного обязательства, если Даг выиграет бракоразводный процесс.

– Из твоих слов я понял, что Чарли не исключал смерти Дэби? Или он ее планировал?

Луиза поняла, что ляпнула не то, что нужно. Злоба ввела ее в азарт и она уже себя не контролировала. Именно этого я и добивался.

– Не знаю, – тихо сказала женщина.

– Начала петь – пой! Я ведь и надавить могу. Твое имя останется в стороне, если будешь паинькой.

– Ладно, коп, черт с тобой, Чарли никогда ничего не делает своими руками. У него есть досье на каждого. Он любого может заставить плясать под свою дудку. Там, где платят, там он первый. Он заключает сделку с обеими сторонами, которые об этом не подозревают, затем сталкивает их лбами. Каков бы ни был результат, он всегда в выигрыше.

– Дэби хотела изменить свое завещание, но не успела. Не успела, потому что ее адвокат уехал на несколько дней. Уехал умышленно, чтобы Дэби…

– Успела умереть к его возвращению.

– Чарльз Боуди тот кто знает убийцу.

– Если не он его нанял.

– Кого?

– Не знаю. Бак Бринкли мог пойти на это. Он на крючке у Чарли еще с Нью-Йорка. Эдри Маджер.

– Шофер Дэби?

– Да. Чарли вытащил его из петли в Неваде. Подробностей не знаю, но Эд у Чарли под пятой. Это Чарльз рекомендовал шофера Дэби. А та сучка, как завидела кобеля, так ухватилась за его штаны мертвой хваткой.

– А Уилл Шарки?

Луиза прищурила глаза, долго смотрела на меня, затем тихо сказала.

– Этот парень не так прост. Возможно, Чарли и имеет на него что-то, но такого в оборот не возьмешь.

– Шарки из Нью-Йорка?

– В Нью-Йорке я его не знала. Меня с ним познакомил Уэст. Я забеременела, Джеф отвел меня к нему и сказал, что этот парень сделает все, что надо. К счастью, обошлось. Ложная тревога.

– Какая связь между Шарки и Уэстом?

– Ну, они врачи… Кажется, Уэст поставляет Шарки медикаменты из больницы. Уэст шестерка, а Шарки фигура. Уилл дружил с Чарльзом в Нью-Йорке и, скорее всего, они были на равных. Вряд ли Чарли может давить на Уилла Шарки. Кстати, Уэст тоже из Нью-Йорка.

– Круг замкнулся. Сейчас я назову тебе несколько имен, а ты скажешь, кого ты из них знаешь. Шарлота Грей.

– Не знаю.

– Мери Дуглас.

– О ней в газетах писали. Я запомнила, потому что мою подругу тоже так звали. Девчонка попала под поезд.

– Днем?

– Не помню. Но если я получаю только утренний выпуск, значит это случилось вечером или ночью. Если бы она погибла днем, то о происшествии написали бы в вечернем выпуске.

– Хорошо работает головка.

– Просто обожаю читать колонку происшествий. Но то, что случается днем, проходит мимо меня. Я просила Дага, чтобы он выписал мне и вечерний выпуск…

– Кэт Макмиллан.

– Не знаю.

– Сьюзи Лой.

– Не слыхала. Нет, этих женщин я не знаю.

– Где можно отыскать Уэста? Домашний адрес я знаю, меня интересует его логово, место, где он может отсидеться.

– Зря ты к нему цепляешься. Он тут ни при чем.

– Это мне решать.

– Найдешь его у Тони.

– Из тебя все клещами надо вытягивать? Или ты не понимаешь, о чем я спрашиваю?

– У Тони есть лачуга в двух милях от города по восточному шоссе. У дамбы. Там три дома, тот, что с черепичной крышей, занимает Тони и его сестра Анита. Они мексиканцы-нелегалы.

– Вряд ли Уэста интересует Тони. Ему приглянулась его сестренка. Не так ли?

– Для Джефа девчонка, как отдушина. Он терпеть не может свою жену.

– Продолжай, Луиза. Я ведь не верю, что он подобрал свою золушку на балу. Ребята стоят не на той ступени, что Уэст.

– Ты прав, коп. Но с какой стати я буду тебе все рассказывать?

– С такой, что этим ты спасаешь шкуру Коттона. Пока что он возглавляет список подозреваемых.

– О'кей. Тони промышляет контрабандой. Он доставляет из Мексики дешевое лекарство для Джефа, а тот его продает через посредников частным врачам в два раза дороже, они с радостью покупают, Как ни крути, получается дешевле, чем наше.

– Кто кроме тебя знает об этом?

– Немногие. Уилл Шарки, Чарльз Боуди и, конечно, Даг.

– А Дэби знала?

– Дэби знала слишком много. Наверное это ее и погубило. Она не умела молчать и хотела ото всего иметь выгоду. Школа Боуди. Он ее натаскал в этих делах на свою голову. На чем-то нужно было делать деньги, если все киностудии закрыли перед ней двери.

– Вот что, крошка. Не вздумай воспользоваться телефоном и предупредить кого-нибудь из тех, кто меня интересует. Ты мне еще понадобишься… Никуда не отлучайся из дома. Я тебя позвоню.

– И ты думаешь, я к тебе прилечу на крылышках?

– Ты понадобишься мне еще раз. Если ты не хочешь, чтобы тебя затаскали по судам, то прилетишь.

– Черт бы тебя побрал!

Луиза тряхнула золотой копной волос и состроила ту же гримасу, которую я видел при нашем знакомстве.

Я не доверял Луизе и мне следовало торопиться. Она боялась потерять свое гнездышко и выгораживала Коттона, но то, что при этом она топила остальных, ей с рук не сойдет. Скоро до нее это дойдет и крошка, наверняка попытается дать сигнал тревоги. Своя шкура дороже.

Я сел в машину и достал визитную карточку Чарльза Боуди. Такого типа на испуг не возьмешь, но у меня в запасе имелся один запрещенный приемчик, которым не грех воспользоваться при сложившихся обстоятельствах.

Я выжал педаль акселератора и помчался по городу. Как только машина выехала из центра, движение стихло. К сожалению, адреса, по которым я должен был нанести визиты, находились в разных точках города. К особняку адвоката я подъехал только через полчаса. Свет горел во всех окнах. Я не собирался звонить. Дернув за ручку, я убедился, что калитка заперта и решил перемахнуть через забор. Только бы не было собак. Минуты две я выжидал, озирась по сторонам. Тихо. Забор не выглядел Великой Китайской Стеной и мне довольно легко удалось преодолеть это препятствие. Проскочив незамеченным сквозь кустарник и клумбы, я выбрался к центральному входу. Дверь оказалась не заперта и это давало мне преимущество перед хозяином. Фактор неожиданности очень часто играет главную роль при допросе – это знает любой полицейский.

Двухэтажный особняк имел столько комнат, что здесь требовался путеводитель, но мне, как это ни странно, везло. Боуди я нашел во второй комнате, в которую заглянул. Это был его кабинет.

Адвокат болтался на веревке, подвешенный к люстре, а под ногами валялся стул.

Минут пять, если не больше я стоял на пороге и думал. Здесь хватало материала для осмысления. Потом, взвесив все свои шансы, я прикинул, что минут пятнадцать у меня в запасе есть. Времени терять не следовало. Я прошел через весь кабинет к столу, У кресла валялась собака. Она покинула этот мир вместе с хозяином. Никаких следов насилия. Похоже на яд.

Я поднял стул и подставил его под висящее тело. Не хватало десяти дюймов, чтобы Боуди смог бы выбить из-под себя подпорку. О самоубийстве не могло быть и речи. Я попытался нащупать пульс на руке покойника. Боуди был стопроцентным мертвецом, но рука еще оставалась теплой и розовой. Он умер около часа назад. Убийца явно торопился и проделал все в спешке, у него не хватило времени подогнать веревку по размеру и подвесить труп так, чтобы это выглядело правдоподобно. Убийца ошибся всего на десять дюймов, значит знал высоту потолка и бывал в доме адвоката раньше. И Боуди наверняка знал убийцу, раз подпустил его к себе. Мало того, он позволил гостю отравить собаку и принял яд сам. Как это могло произойти? И последнее, из чего я мог сделать какие-то выводы – узел. Стандартный морской узел, сделанный на тонкой шелковой веревке, какими пользуются рыбаки. В хозяйстве Боуди вряд ли найдется что-нибудь похожее. Не думаю, что адвокат умел вязать морские узлы. Убийца приволок веревочку с собой, он знал, что будет ограничен во времени.

Я бегло осмотрел ковер, для более тщательного осмотра у меня не осталось времени. У меня его не хватало на уничтожение собственных отпечатков. Но теперь это уже не имело значения.

Я выбрался на улицу тем же путем, каким вошел. Через забор перелезать не стал и не очень удивился, когда обнаружил, что калитка открыта. Кому-то я наступаю на пятки. Я прошел вдоль забора по мостовой и в пятидесяти ярдах от калитки обнаружил следы от протекторов. Свежие отпечатки на мокром асфальте. По ширине заднего моста можно предположить, что здесь стоял бьюик. Если мне не изменяет память, белый бьюик был у Кота. Так, кажется, называла Бака Бринкли Ирен Тэмпл. Но в нашем городе хватает таких машин. Не один Кот ездит на бьюике.

Я свернул за угол, где оставил машину Вудворда, и вновь занял его место за рулем. Сегодня мне приходилось заменять лейтенанта на дежурстве. Нельзя порочить имя известного в городе сыщика и я старался как мог. Да простит меня Господь и бедняга Вудворд. В случае успеха все лавры ему достанутся.

Возможно, я устал за сегодняшний день и стал слишком резок. Возможно, я вновь превратился в полицейского, но я был убедителен. Чем ближе дело шло к развязке, тем легче мне работалось, и все, кто встречался на моем пути, уступали дорогу. Утром все выглядело иначе.

Мое появление у дежурного врача Центра клинических исследований вызвало панику. Он не спрашивал у меня жетон, он сразу понял, что я полицейский.

– Что-нибудь случилось?

– Случилось, док. Вам придется оторвать задницу от стула и немного покрутиться юлой.

– Я понимаю. Но, что все же, произошло?

– Как вас зовут?

– Хэрри Маллой.

– Вот что, мистер Маллой, мне нужны все книги регистрации смерти за июнь и июль. Вы сядете рядом со мной и будете пояснять все, что мне будет непонятно.

Док снял трубку и дал соответствующие распоряжения. Закончив с телефоном, он уставился на меня в ожидании. Это был обаятельный человек средних лет, очень крупных размеров с мягким выражением] лица. Его взгляд внушал доверие и мне захотелось поплакаться ему в жилетку. К сожалению, на сентиментальности не оставалось времени.

– Как вы относитесь к доктору Уэсту?

– С почтением, – тут же ответил Маллой. – Очень авторитетный патологоанатом.

Этого я не знал. Я представлял себе, что Уэст работает в более чистом месте. Резать трупы – не самое приятное занятие.

– Он дежурил прошлой ночью?

– По графику.

– То есть?

– Ну, он же занимается вскрытием. А в прошлую ночь в больнице не зафиксированы летальные исходы в процессе операций и никто из больных, к счастью не умер. Так что дежурство носило чисто символический характер.

– Мне нужен график его дежурств, начиная с первого июня по сегодняшний день. Озадачьте одну из медсестер, пусть она сделает выписку.

Маллой принялся за телефон и через минуту вернулся к своей позе. Руки, поддерживающие подбородок, и локти, продавливающие стол – поза примерного ученика. Этот человек умел слушать и быть внимательным. По всей вероятности, он был из когорты психиатров.

– Из ваших слов я понял, что у патологоанатома в прошлую ночь не было работы.

– Вы правильно поняли. Именно это я вам сказал минутой раньше.

– В таком случае может врач, а точнее доктор Уэст, отлучиться с дежурства?

– В морге медсестры дежурят сутками. С ноля часов до двадцати четырех часов. Сейчас без пятнадцати двенадцать. Я могу выяснить, покидал ли доктор Уэст больницу после полуночи, но не могу сказать о вечере. Врачи дежурят по другому графику. С восемнадцати часов до восемнадцати часов следующего дня.

– Пока будем довольствоваться тем, что вам удастся сейчас узнать.

Вновь в дело пошел телефон. Маллой попросил к телефону старшую медсестру из морга и задал мой вопрос. Выслушав ответ, он поблагодарил ее так, словно она родила ему сына в рождественскую ночь, и положил трубку.

– Доктор Уэст отсутствовал до пяти утра. Когда смена медсестер заступила на дежурство, а это произошло в полночь, доктора Уэста на месте не было.

– Хорошая работа. Что бы сказали налогоплательщики, если бы так несла службу полиция?

– Я с вами согласен. У полицейских тяжелый труд, но работа в морге чрезвычайно утомительная. Люди черствеют, перестают реагировать на смерть. Мне кажется, если выдается такой день, когда никто не расстался со своей жизнью, это прекрасно. И вряд ли кто-нибудь предъявит доктору Уэсту претензии за то, что он покинул свой подвал и вышел на свежий воздух.

– Хорошо, если подышать, а если продолжить свою работу?

– О чем вы?

– Мысли вслух. Не обращайте внимания.

В кабинет вошла медсестра с огромными белыми крыльями на голове и положила на стол два внушительных размеров тома толщиной с приходскую библию. Маллой не жалел слов и благодарил ее до тех пор, пока за женщиной не закрылась дверь.

– Вы посмотрите сами или вас интересуют конкретные люди?

– Конкретные покойники. Вы лучше разберетесь в этих записях. Я вам буду называть имена, а вы попытаетесь их отыскать.

– Пожалуйста.

– Начнем с Шарлоты Грей, умерла в вашей больнице в июне.

Маллой ловко пролистал один из фолиантов.и нашел нужное имя.

– Вы правы. Шарлота Грей поступила к нам с острым отравлением в бессознательном состоянии двенадцатого июня в семь вечера и ночью скончалась.

– Почему ее не удалось спасти?

– Предварительный диагноз был «заражение крови» и ей сделали переливание, никто не предполагал отравления и желудок, к несчастью, ей не промыли.

– Кто ставил окончательный диагноз?

– Диагноз показало вскрытие. Проводил его доктор Уэст и его авторитетное заключение не подвергается сомнению.

– Хорошо. Здесь все ясно. Поищите, пожалуйста, Кэт Макмиллан.

И эту бывшую пациенту док нашел за считанные секунды.

– Кэт Макмиллан скончалась четырнадцатого числа.

– То есть через два дня после смерти Шарлоты Грей?

– Не вижу связи, мистер…

– Вудворд. Лейтенант Вудворд.

– …мистер Вудворд. Кэт Макмиллан к нам доставили из другого района…

– С каким диагнозом? Маллой заглянул в журнал и нахмурил брови.

– Странно. Подозрение на заражение крови.

– Умерла ночью, и опять доктор Уэст, сделавший вскрытие, поставил диагноз «острое отравление», а его авторитет не позволяет сомневаться в этом, не так ли? И чем это Америка кормит своих женщин, что они дохнут, как мухи от тарелки бульона? Все эти женщины богаты, и я не думаю, что их повора убийцы.

– Простите, мистер Вудворд, но диагноз доктора Уэста отличается в этом случае от первого. На сей раз женщина умерла от спазмов сосудов.

– Уэст не пичкает нас однообразием. Честь ему и хвала. А как быть с остальными врачами? Теми, кто работает в приемном покое и ставит первоначальный диагноз? Не пора ли их вышибить из клиники и отправить на Кубу чистить обувь нашим туристам?

Маллой покраснел, как кусок говядины.

– Извините, но у нас работают лучшие в Калифорнии врачи.

– Сейчас убедимся. Сьюзи Лой. От чего умерла эта женщина?

Ответ можно было предположить заранее. Маллой покрылся потом.

– Я не знаю, что сказать.

– Женщины умирали через день, и всех вскрывал Уэст. Это совпадает с графиком его дежурств?

Через пять минут, когда нам принесли выписку, мы убедились, что совпадений нет. Уэст работал вне графика.

– Как выглядит Джеф Уэст?

– Высокий, худой, немного сутулится…

– Достаточно. Я могу ознакомиться с его досье?

Мне предоставили такую возможность. Тонкая папочка с рекомендациями и отзывами о работе Уэста в других клиниках. Некоторое время он жил в Нью-Йорке, но тогда у него, как и у Уилла Шарки, имелась частная практика. В Нью-Йорке он не работал в муниципальных и государственных клиниках. Тогдашняя его специализация – ранняя диагностика внутренних заболеваний. Патологоанатомической практикой Уэст занялся позже, когда переехал в Калифорнию. До этого он работал в лаборатории в Неваде, где производил опыты над животными. Им можно было вспарывать брюхо без особых опасений, не думая о последствиях.

В деле Уэста нашлось немало интересных деталей, которые наводили на кое-какие размышления.

Я закрыл папку и положил на нее ладонь, как это делают судьи, когда процесс окончен.

– Неужели доктор Уэст…

– Не паникуйте, доктор Маллой. Пока рано делать выводы. В полиции не столь быстро ставят диагнозы.

Сказав это, я понял, что заблуждаюсь. Именно так Вудворд поставил «диагноз», обрекающий меня на смертную казнь. Неужели мы никогда не научимся считаться с человеческой жизнью, как с чем-то ценным и данным свыше?

Мне вновь захотелось напиться. Как хорошо жилось до сегодняшнего утра! Черт бы побрал их со всеми этими проблемами! Банда пауков, пожирающих друг друга, и ради чего? Не ради выживания, а ради наживы.

– Извините, док, я устал и немного покричал у вас.

– Я очень хорошо все понимаю. У меня есть хороший английский бренди. Хотите?

– Вы психиатр?

– Да. Как вы догадались?

– А как вы догадались, что мне необходимо выпить?

– Квиты. Каждый из нас профессионал в своем деле.

– К сожалению это дает возможность смотреть на жизнь без розовых очков. Вся ее серость и грязь дает мало поводов для радости без искусственного поддержания тонуса.

– Вы возвели свой недуг в философию. Это неправильно. Приходите ко мне, когда у вас будет время, мы с вами пофилософствуем. Вы очень сильный человек, мистер Вудворд, и я уверен, что помощь вам не потребуется. Вам нужен небольшой совет. Я постараюсь припасти такой для вас.

Черт! Мне и впрямь захотелось поплакаться ему в жилетку. Я выпил хорошую дозу из какой-то медицинской склянки и ушел. Возможно! Когда-нибудь! Я соберусь с силами и приду к доктору Маллою. Это единственный человек за сегодняшний день, которого я согласился бы увидеть еще раз. Еще раз – по своей воле.

У меня не было уверенности, что я кого-то застану в доме у дамбы, про который говорила Луиза. Дамбу я нашел, нашел и дом с черепичной крышей. Он стоял на холме у реки, которая впадала в канал. Под крутым склоном виднелась полуразвалившаяся пристань и три хлипких суденышка из плеяды бывших сторожевых катеров. Если бы они еще могли двигаться самостоятельно, то на таком корыте можно выйти через канал в океан. Только что там делать? Сторожевики не приспособлены к рыбалке, зато они отлично могут выполнять функции контрабандистов. В темноте патруль примет такой катер за своего и даже близко к нему не подойдет. Впрочем, мои домыслы не имели никакого значения.

Я тихо подобрался к хижине и сел под окном. Тишина и темнота. Я поднял руку вверх и толкнул гнилую фрамугу. Окно открылось. Через мгновение я проник в дом. Он был пуст. Я, как опытный форточник, решил воспользоваться случаем и позаимствовал у хозяев карманный фонарик. Мои поиски ни к чему не привели. Но камин был еще горячим. Угли залили водой. Похоже на бегство, хотя в двух комнатах, на которые была разделена хижина, царил порядок. Правда, здесь не было ничего стоящего. В ящиках комода одно тряпье.

На комоде стояла фотография в рамке. Долговязый блондин посредине, по бокам парень и девушка, которые были очень похожи. Смуглые и черноволосые, лет по двадцать с небольшим. Долговязому на вид можно дать все сорок. Насмешливая физиономия с выражением босса. Девчонка смотрела на него, а он в объектив. Если верить Луизе, то это Тони, Анита и Джеф Уэст.

Я вынул фотографию из рамки и внимательно ее осмотрел. Она была сделана года три назад. Углы потерты, фон пожелтел. Надпись на обратной стороне была тщательно замазана чернилами. Ее, очевидно, сделала девушка по простоте душевной, а кто-то из мужчин увидел и закрасил.

Контрабандисты не любят оставлять своих имен.

Фонарь я также взял с собой и спустился вниз к пристани. Один из сторожевиков близи выглядел значительно лучше, чем мне показалось с холма. Я не сомневался, что машина на ходу и в любой момент может быть запущена. Ни один болван такую не бросит. Бежать, так на ней. Часа за два можно дойти до океана. С наступлением темноты суда прекращают движение и для такого комара открывается зеленая улица. Выводы делать рано, но те, которые напрашивались, меня не утешали.

Я прошел по трапу на сторожевик и осмотрел каюты. Их было две. Как я и думал, это не заброшенное судно. На столе остались объедки от пиршества. Липкие стаканы, три тарелки, три вилки, раскрытые консервы, кетчуп и пустая бутылка из-под сладкого вина. Я нашел пробку и стал ее осматривать. Невооруженным взглядом трудно было что-либо увидеть. Я сунул ее в карман, иакие следы на ней искать, я знал. В стенном шкафу я нашел три охотничьих карабина, патроны, дождевики, ящик с виски, револьвер – много лет назад такие были на вооружении у полиции и маленький сверток. Он лежал на верхней полке под шляпой. Аккуратно сложенный носовой платок, в котором лежали деньги и фотография. Триста двадцать долларов. Большая сумма по нынешним временам.

На фотографии были изображены три женщины. Двух из них я знал: Ирен Тэмпл и Дэбору Катлер, третья мне не знакома. Девушки стояли в обнимку на берегу моря. Все в бикини и с ослепительной улыбкой. Они были молодь! и красивы. Что с людьми делает время! Трудно сказать, когда был сделан этот снимок, но не менее пяти лет назад. Я убрал фотографию в карман, пополнив свою коллекцию, а деньги оставил на месте. Дальше фонаря мой инстинкт вора продвинуться не мог.

Спустившись в трюм, я произвел там поверхностный обыск. То, что я найду здесь шелковый трос, сомнений не вызывало. Я скоро его нашел. На одном конце был сделан свежий срез. Больше здесь не было ничего интересного. В спертом воздухе чувствовался стойкий запах лекарств, как в фармацевтической лаборатории, где их готовят.

На этом я закончил свои поиски и покинул катер. Я поднялся на гору, добрался до машины и поехал в город. Первую остановку сделал у телефонной будки и позвонил Рэнарду.

– Куда вы пропали? Я уже решил, что Вудворд взял вас. Звоню в Управление, а мне говорят, что лейтенант там не появлялся…

– Послушайте, Рэнард, выходите на улицу и идите по Беддоуз-стрит на север. Не задерживайтесь, я объясню все позже.

Я нажал на рычаг и перезвонил Ирен Тэмпл. Трубку сняли через секунду.

– Привет. Ирен. Это тот лейтенант, что сегодня был у тебя в гримерной.

– Привет, Мел. Не принимай меня за дуру. Что тебе нужно?

– Хочу с тобой поговорить. Выходи…

– Нет. Я никуда не выйду. У нас в подъезде возле привратника сидят два полицейских. Здесь мне спокойнее.

Я слышал, как дрожит ее голос.

– Ну хорошо, я сам зайду.

– Вряд ли. Тебя сцапают.

– Нет. Я свой парень среди этой своры. Я хотел бы задать тебе два предварительных вопроса, остальные при встрече.

– Послушай, Стайгер, мне не до тебя, ты…

– Тихо. Не трещи, как пулемет. Почему ты мне не сказала, что кроме Уилла Шарки вчера с тобой приехал Даг Коттон?

– Он не ко мне приехал, а к Дэби. Ее еще не было дома, вы с ней продолжали гулять. Он зашел ко мне, посидел полчаса и ушел.

– На чьей машине вы приехали?

– На такси. Мы все были без машин. Никто не садится за руль, когда собирается пить. На такое только ты способен.

– Когда ушел Коттон?

– Примерно в половине второго. Может раньше, может, позже. Не помню. Отвяжись от меня!

– Последний вопрос. Несколько лет назад вы фотографировались на пляже. Три очаровательные девушки. Ты, Дэби и с вами третья. Высокая блондинка с длинными волосами.

– Шерри Грей.

– Шарлота Грей? Она была вашей подругой?

– Она была подругой Дэби. Они выросли вместе. Ну все. Мел. Хватит. Мне нужен телефон.

– О'кей, Я скоро заявлюсь. Жди.

– Я жду, но не тебя.

Ирен бросила трубку на рычаг. Удар в пять баллов по шкале Рихтера. В доме полиция. Что они там делают? Очевидно, Рэнард позаботился. Это хорошо. Все идет по плану.

Я сел в машину и через пять минут был на Беддоуз-стрит. Одинокая толстая и неуклюжая фигура Рэнарда успела промахнуть три квартала к северу от Муниципалитета. Похоже на воздушный шарик подхваченный ветерком.

Я нагнал его и затормозил у обочины.

– Рэнард!

Он увидел меня, остановился, но подойти не решался. Пришлось выйти самому.

– Что вы уставились на меня, как истукан?

– Почему вы разъезжаете на патрульной машине? Это машина Вудворда? Вы что-нибудь сделали с ним?

– Ничего с вашим лейтенантом не случилось. Он отдыхает. Завтра пойдете к нему и поздравите с успехом. Следствие закончено.

– Что это значит?

Я достал фотографию мексиканцев и передал ему.

– Езжайте в Управление полиции и отдайте им фотографию. Пусть поднимут всех детективов из постели и бросят на поиски этих ребят. Долговязый опасен, его зовут Джеф Уэст. Патологоанатом из Центра клинических исследований. Двое других мексиканские нелегалы. Боюсь, что этих юнцов надо искать в городских моргах. Затем приедете в дом Дэборы Катлер. Возьмите ключ от ее квартиры и там ждите моих указаний.

Рэнард хотел было открыть рот, но я ему не дал этого сделать.

– Поговорим после. Внизу должен сидеть один полицейский, а не два. Пусть дежурит всю ночь. Привратник должен находиться возле телефона, чтобы вы в любую секунду могли его вызвать к себе наверх.

– Вы предлагаете ловить убийцу в пустой квартире?

– Не в пустой. Мы его возьмем на живца.

– Как это?

Я вернулся к машине и сел за руль.

– Как это? – крикнул Рэнард.

– Очень просто, – ответил я ему в окно. – В квартире кроме вас буду находиться я.

 

1

Старик Клеренс дежурил на своей стоянке. Он вправе был сказать: «Машин нет и я сегодня отдохну». Но он никуда не уходил и радовался, что эта ночь послала ему чистое небо и его не заливает дождем.

Я загнал машину Вудворда на то место, где прошлой ночью стояла моя машина. Надо сказать, старик был удивлен, увидев меня. Он ковылял мне навстречу и скалил зубы.

– Здесь не приют и не армия спасения. Если у тебя нет денег, то проваливай отсюда…

– Не бубни, старая калоша. Привез я твои деньги и тебе не придется сегодня убирать блевотину. Я же обещал.

Я дал ему десятку и старик взлетел в небеса от счастья.

– Я-то думал, тебя загребли фараоны. Утром они приходили ко мне домой. Один толстокожий жлоб, а другой – мыльный пузырь с пушком на подбородке.

– Это я их послал.

– Ну и врать ты здоров!

– Точно говорю. Один из них – мой помощник, второй – стажер. Я дал стажеру задание проследить мой маршрут со вчерашнего дня до сегодняшнего полудня. Они должны были меня отыскать.

– Нашли?

– Нет. Стажер работал лучше, а наблюдателя я посадил под арест, как профнепригодного.

– Так ты коп, а не убийца?

Я показал ему жетон Вудворда.

– Ишь, ты! А прошлой ночью я ни за что бы не подумал.

– Ключи от машины Дэби у тебя? – Я кивнул на серебристый понтиак.

– У меня. А что ты хочешь?

– Осмотреть ее.

– Тебе дам, раз ты полицейский. Эдри тут раза два порывался к ней подобраться, но я его отшил. Меня Дэби предупредила, что она его выгнала.

– Тащи ключи. Потом поболтаем. Старик захромал к своей будке, а я подошел к понтиаку. Машина была вылизана. Вряд ли в ней найдутся следы, но женщины непредсказуемы. От них всего ожидать можно.

Клеренс передал мне связку. На ней висело три ключа. От передней дверцы, багажника и замка зажигания.

– Других ключей на связке не было?

– Нет. А зачем они? Это же запасные. У Дэби свои ключи.

– О'кей. Пока я осмотрю багажник, ты мне напой, как выглядит Эдри.

Я открыл багажник и, кажется, был первым, кто это сделал после заводского слесаря. Пусто. Одна запаска и сумка с инструментами.

– Ну что тебе сказать, приятель… Он, конечно, парень красивый. Нордического типа. Я таких на войне в Нормандии видел. Только ростом подкачал. Они с Дэби были вровень, а на каблуках она, пожалуй, повыше будет…

Остальное меня не интересовало. Под гундеж старика я уже осматривал салон. В отделении для перчаток валялся конверт. В нем лежала записка и визитная карточка на имя частного детектива Дэна Элжера. В записке говорилось:

«Благодарю за щедрое вознаграждение. Сделал все, что мог. Ваши подозрения оправдались. Будьте осторожны, вы знаете, на что способен этот человек. Элжер.»

Записка датирована позавчерашним числом.

– Не послушалась тебя Дэби, Элжер. Допустила промашку.

– Чего говоришь, сынок?

– Это я не тебе, старик. Клеренс оглянулся.

– Так здесь больше никого нет. Я вышел из машины, запер ее и передал ключи сторожу.

– Когда Дэби в последний раз пользовалась машиной?

– Вчера утром. Сказала, что сегодня, то есть уже вчера, поедет на вокзал встречать кого-то. Просила заправить. Я заправил.

– Ладно. Возьми ключи от моей машины. За ней придет тот толстокожий и твердолобый, когда отсидит свое. Отдашь ему ключи и можешь высказать ему все, что ты о нем думаешь. Он не обидится.

– Это я могу. Только уснул, а он приперся и за грудки меня с кровати стащил. Так с людьми не работают. Чему он стажера научит?!

– Ты прав. Но таких немного.

– Не криви душой.

Я не стал отвечать. Со стариком можно проговорить до утра, но мне нужно побеседовать с Ирен. Для пользы дела. Я шел к злосчастному дому едва передвигая ноги. Как только меня ветром не сдувало?

Недалеко от подъезда, ярдах в двадцати, стоял белый бьюик. Сюрприз! Я забыл об усталости и ускорил шаг. В первую очередь я подошел к машине. В ней никого не было. На переднем сиденье лежала шляпа. Обычный фетр мышиного цвета без претензий на моду. Колеса могли оставить те самые следы, которые я видел у дома адвоката. Кажется, все мои умозаключения и выводы поползли по швам. Мне этот бьюик был бельмом на глазу. Пора ставить точку или я свихнусь.

Возвращаясь к подъезду, я внимательно осмотрел улицу. Этот район в час ночи был многолюден, на магазинах еще сверкали неоновые вывески, а двери ресторанов то и дело крутились юлой. Мне все время казалось, что за мной наблюдает какой-то невидимый глаз, будто все происходит на съемочной площадке «Юниверсал», и мое окружение, в большинстве актеры, играют свои роли. Похоже, если бы не кровь. Дурная кровь, пролитая напрасно.

Я дошел до арки и свернул в подворотню. Темно. Тихо. Глядя на пожарную лестницу, я с тоской думал о том, что предстоит преодолевать это бесконечное препятствие. Перед тем, как идти на восхождение, я подошел к клумбе и набил карманы брюк сырой землей. Вес мой увеличился на пару фунтов, на это имелись веские причины.

Ящик будто поджидал меня на старом месте. Перед тем, как использовать его, я осмотрел деревянные планки. У меня и раньше, когда я впервые задумал попасть в дом через окно, мелькнула мысль: «Откуда он здесь взялся?» Во всем дворе чисто. Клумбы, высохшие цветочки. Как попал сюда этот ящик? Из подвала? Такой в мусоропровод не пролезет. Очевидно ящик и надоумил меня обратить внимание на пожарную лестницу.

Ни штампов, ни маркировок на ящике не стояло. Он был изготовлен чьими-то руками для определенных целей. Для тары слишком прочен и тяжел, для овощей не годится, щели слишком широкие. Разве что кокос в них не проскочит. Я не стал ломать себе голову под окнами. Скачкообразный ход моей мысли сам напорется на ответ. Так уж не раз бывало, а сейчас эту деревяшку лучше всего использовать по назначению.

Я поставил ящик на ребро, встал на него и, подпрыгнув, уцепился за прутья лестницы. С большим трудом мне удалось подтянуться и ухватиться за следующий прут. На сей раз времени на подъем ушло больше, а когда я оказался против окна, мне стало страшно. Днем я достаточно легко перелез на карниз, а теперь это расстояние меня пугало. Прыгать нельзя. С мраморного подоконника тут же соскользнешь. Способ один – переброска центра тяжести. Я выгнулся вперед и с трудом дотянулся ногой до окна. Здесь не нужно думать, достаточно повторить утреннее гимнастическое упражнение. Я это понимал, но сказывалась усталость. Пара стаканчиков сейчас бы не повредила.

Рывок, меня качнуло назад, но я,успел ухватиться за узкую рейку фрамуги. Удержаться мне удалось, но рейка обломилась.

Переведя дух, я поднял вверх оконную раму и влез вовнутрь. Какое блаженство чувствовать под ногами опору! Свет включать я не стал.

Не стал, но в глазах вспыхнул огонь. Резкая боль в затылке и лампочка погасла.

Когда я очнулся, все вокруг оставалось прежним. Луна светила в окно, ее свет мягко стелился по полу. Чернели контуры мебели и я. Тихий, безобидный и побитый, как дворовый пес за плохую службу. Никакой радости в жизни!

Я сел и ощупал череп. На затылке вырос пирог. Били чем-то тупым. Тупым по тупой голове, вот поэтому и уцелела. Боли я не чувствовал, мне злость покоя не давала. Я встал на ноги, добрел до выключателя и зажег свет.

Кажется, я уже дошел до той кондиции, когда не соблюдают предосторожности, а идут напролом.

Теперь я был уверен, что этот сукин сын вернется. Я заставлю его вернуться. Он еще не знает, что сделал огромную глупость, оставив меня в живых. Но по его плану я должен еще пожить до суда. Он не знает, что именно мне известно, и это сыграет основную роль в нашем поединке. Боже! До чего я докатился. Не жизнь, а сплошной вестерн.

Я сел под окном, выгреб землю из карманов и ровно рассыпал ее под подоконником. Липкая глинистая почва, то, что нужно. Покончив с этим, я встал и подошел к выключателю. Что-то хрустнуло у меня под ногой. Я нагнулся и поднял запонку. Прекрасная улика. Мечта любого эксперта. В этой улике был один недостаток: запонка принадлежала мне и на ней стояли мои инициалы. Единственная ценность, которой я когда-либо обладал. Золотые запонки – подарок жены на свадьбу.

Хитер! Хитер парень! Подбросил мне побрякушки Дэби взамен на запонки. Но их еще надо было найти! Он знал, что я не вернусь домой и не торопился. Как бы на радостях джин мой не выпил!

Я убрал «улику» в карман, выключил свет, взял со стола полотенце и вывернул лампочку. Так будет надежней.

Искать «улики» по всему дому бессмысленно. На это нет времени и сил, к тому же я был уверен, что у этого парня есть чувство меры.

На лестничной площадке никого не было. Я тихо вышел из квартиры и поставил замок на предохранитель. Лишняя проверка не помешает. Я спустился на один пролет вниз и перегнулся через перила. Их было трое. Привратник, коп в форме и один в штатском. Они мило обсуждали чемпионат по бейсболу. Так и должно быть.

Подниматься на пятый этаж для меня сейчас то же самое, что взбираться на сопки Санса-Инес. Когда мне удалось преодолеть эту гору, я не мог отдышаться. Каждый глубокий вздох отдавался резью в затылке. Не знаю каков был мой вид, но на свидание к женщине так не ходят. Я подошел к двери Ирен и нажал кнопку звонка. Меня будто током ударило. Звонок висел за дверью и его треск был слышен на площадке так же отчетливо, как в квартире. При той тишине, что стояла в доме, он показался мне взрывом динамита.

Внизу хлопнула дверь подъезда, потянуло сквозняком и дверь Ирен шевельнулась. Я дернул за ручку и она легко открылась. Меня бросило в жар. Я ворвался в квартиру и стал метаться по ней, как челнок в швейной машине, пока не застыл на пороге спальни.

Ирен Тэмпл лежала обнаженная на своей кровати с ножом в сердце. Ран было шесть. Каждая из них – смертельная. Чем я думал все это время? Ясно, что не мозгами. Найденная в мусорной корзине записка Дэби могла меня предупредить, что женщине грозит опасность. Дэби просила о помощи, значит Ирен знала все то, что было известно ее подруге и была так же опасна. Я мог спасти Ирен, но не сделал этого. Как? Почему? Где не сработал мой инстинкт? Каждая стоящая идея или мысль соскальзывала с моей идиотской головы, как с ледяной горы, и падала в пропасть. Убийца умнее меня и точно знает, что делает, а я хожу с завязанными глазами у него под носом и слышу его «ку-ку» из разных углов. Детские жмурки. Не проще ли содрать с глаз повязку и врезать ублюдку каблуком в морду?! Вудворд так бы и сделал. У него серое вещество еще не покрылось плесенью.

Я подошел к женщине и осмотрел раны. Почерк тот же. По центру, в животе, рана вертикальная, между ребер – горизонтальная, Он знал, что нож не пройдет в другом положении, кости не пустят. Виртуоз! Первый удар нанесен чуть выше ключицы, Убийца перебивает жертве сонную артерию, а затем уже измывается над ней.

Надо уходить, здесь я нужен был полчаса назад, может раньше, не знаю, сколько времени я валялся в пустой квартире. Мне необходимо встретить Рэнарда до того, как он войдет в квартиру Дэби.

Я дошел до двери и застыл. Щелкнул замок в квартире напротив. Я приподнял крышку почтового ящика и прижался к двери. В узкую щель была видна вся площадка. Из квартиры Дэборы Катлер вышел человек, следом еще один. Я плотнее прижался к щели и дверь скрипнула.

Чертовщина! Я не захлопнул ее! Ком встал посреди горла и перекрыл дыхание. Схватившись обеими руками за ручку, я вцепился в нее смертельной хваткой и только бульдозер смог бы сдвинуть меня с места.

Двое полицейских в форме, один в штатском и два человека с носилками. Из квартиры выносили труп Дэборы Катлер. Почему только сейчас?

Постепенно до меня дошло, что дом принадлежит родственнику губернатора, апельсиновому королю Миллеру. Вот почему нет огласки, вот почему мои портреты не появились в газетах и об убийстве не кричат все радиостанции страны. Вот почему Рэнард дал это идиотское объявление в газете.

Завтра утром объявят, что знаменитая актриса умерла в больнице от сердечного приступа, а процесс над убийцей пройдет за закрытыми дверями в связи с тем, что затронуты интересы Соединенных Штатов.

Не видать Вудворду громкой славы. Однако тихий процесс меня не устраивает, Если останусь жив, то встречусь с репортерами. Они-то знают, как раздуть скандал.

Носилки понесли вниз по лестнице, процессия направилась следом. Один полицейский остался. Он запер дверь, опечатал ее и повернул голову в мою сторону. Я отпрянул. Он не мог меня видеть, но мне мерещилось, что между нами нет перегородки и мы столкнулись нос к носу.

Через полминуты раздался настойчивый звонок, который прошел сквозь меня, как по проводу, Я не дышал. Звонок повторился.

Минута показалась мне часом. Коп что-то пробурчал и заторопился к лифту. Я слышал, как поднялась кабина, как хлопнули дверцы и как заработала лебедка.

Я вновь прильнул к щели и осмотрел площадку. Никого.

Напряжение спадало слишком медленно, больших усилий мне стоило расцепить руки, которые стали деревянными и не выполняли приказов хозяина.

Я вышел из квартиры и захлопнул дверь.

Время тянулось невыносимо медленно, Я стоял на площадке между пятым и шестым этажами и ждал. Впервые у меня нашлось время обдумать некоторые детали. Нервы успокоились, мозг заострился, как карандаш, и делал для меня четкие выписки, которые раскладывались по полочкам.

Внизу хлопнула дверь, послышались голоса. Прошла минута, две, заработала лебедка лифта. Я перешел на пролет шестого этажа и перегнулся через парапет. Лифт остановился на пятом.

Рэнард был один. Он свое слово держал.

Помощник прокурора подошел к двери только что опечатанной квартиры, сорвал бумажку с печатью и вставил ключ в замок.

Пора! Я вышел из укрытия и окликнул его.

– Вы уже здесь, Стайгер?

– Давно вас поджидаю. Пойдем вместе, только не включайте свет.

– Почему?

– Включим его чуть позже. Свет – это своего рода сигнал.

– Кому?

– Человеку, который меня не добил, Мы вошли в квартиру. Лунного света вполне достаточно, чтобы не промахнуться мимо стульев. Мы сели в гостиной за стол и я слышал тяжелое дыхание человека, от которого зависела моя судьба.

– Вы были в полиции?

– Да. Они дали мне трех человек, я показал им фотографию. Поиски начались. Но меня интересует Вудворд. Что вы с ним сделали?

– Ничего. Завтра утром вы навестите его и увидите, что лейтенант в полном порядке. Передайте ему, что свою машину он может забрать на стоянке, где он был сегодня утром. Ключи у сторожа, вы с ним знакомы.

– Вы ходите по краю пропасти.

– Почему вам дали только троих?

– Большая бригада выехала на место происшествия. Какой-то адвокат повесился.

– Понятно. Вы не видели на улице белый бьюик?

– Возможно. Какая-то белая машина стоит недалеко от дома.

– Если бы ее не было, то грош мне цена.

– Поясните.

– Сейчас мы перейдем в столовую, окна которой выходят во двор, там можно зажечь свет. Позвоните вниз и вызовите парня в штатском и привратника наверх. В квартиру не впускайте, дайте им задание на площадке. Значит так. У привратника спросите, кто из посторонних был сегодня в доме, не считая, конечно, полиции. Он станет называть имена, которые может быть не имеют для вас значения. Я буду стоять за дверью и все, что нужно услышу. Если не назовет Дага Коттона, то спросите о нем персонально. Копу в штатском дайте такое поручение: он должен выйти из подъезда и не торопясь пройти мимо белой машины, но не останавливаться и не разглядывать ее. Чуть дальше есть маленькая забегаловка, пусть войдет туда, купит сигареты или газету и не торопясь вернется назад. После этого ему следует подняться к нам и доложить, что он видел, потом подняться на пролет выше и замереть, как мышь. Сколько он будет там ждать, я не знаю. Скоро к нам придет человек. Как только этот человек войдет в квартиру Дэби Катлер, где мы с вами сидим, полицейский должен спуститься на площадку нашего этажа и ждать за дверью новых указаний. Но ни в коем случае не звонить в квартиру. Ждать за дверью и быть готовым к любым неожиданностям.

– Вам не кажется, Стайгер, что вы перемудрили?

– Пока что убийца на свободе и он умнее нас. Если произойдет хоть малейший сбой, он ускользнет. У меня нет против него ни одной улики, ни одного доказательства. Вся надежда на ваше свидетельство. Поймите, Рэнард, если вы будете выполнять мои указания в точности, то я не пойду на электрический стул. У вас вся жизнь впереди и вы не сможете спать спокойно до самой смерти. Не сможете, потому что у вас есть совесть и чувство ответственности.

– Хорошо, Стайгер. Возможно, вы пользуетесь моей неопытностью, но я пойду у вас на поводке. У меня нет другого выхода, я уже включился в игру.

Мы перешли в столовую, но я все же не рискнул зажечь свет. В моем кармане лежал электрический фонарик и Рэнарду хватало его света, чтобы набрать номер. Отдав распоряжения, он положил трубку и мы направились к выходу. Рэнард вышел из квартиры и остановился возле двери, оставив приличную щель.

Я слышал, как он отдал распоряжение полицейскому и тот ушел. После этого начался допрос привратника.

– Скажите, Страут, кто за сегодняшний день заходил в дом? Не говорите мне о жильцах и полиции.

– Я понял, сэр. После того, что случилось, я стал очень внимателен. Днем, около шести часов, к Ирен Тэмпл приезжал ее адвокат. Очень уважаемая личность, мистер Боуди. Он находился у нее не больше часа. Затем к ней заезжал ее антрепренер Бак Бринкли. Буквально на пять минут. Его ждало такси на улице. Парень был очень взволнован.

– В какое время приезжал Бринкли?

– Поздно. Часов в одиннадцать вечера. Потом к нашему уважаемому директору мистеру Веберу приходил детектив из страховой компании. Они просили открыть им квартиру Дэби, но я этого не сделал, сославшись на ваше распоряжение.

– Кто еще?

– Больше никто.

– А Даг Коттон?

– Но вы говорили о посторонних! По документам эта квартира числится за Коттоном. У него есть ключи и он может приходить сюда, когда захочет.

– Сегодня он был здесь?

– Был. Его вызвал следователь для опознания тела.

– Во сколько?

– Часа полтора назад. Он поднялся в квартиру, взглянул на покойную, расписался в протоколе, забрал какие-то мелочи и ушел.

– Вы видели, как он ушел?

– Из квартиры, во всяком случае. Я же в это время находился здесь с полицейскими.

– Кто на это время оставался внизу?

– Никого. Следователь распорядился всем подняться наверх, чтобы помочь ему. Он был с помощником, но они не справлялись с работой. Кому охота в пятницу торчать на работе до утра?

– Хорошо, Страут, идите. Если понадобитесь, я вам позвоню. Если кто-нибудь придет и захочет пройти сюда, не задерживайте и ничего не говорите обо мне.

– Будет исполнено, сэр. Рэнард вернулся в квартиру и захлопнул дверь.

– У вас отличные задатки, мистер Рэнард. Значит, университеты тоже полезны.

– Не о том вы говорите, Стайгер. Привратник назвал имя адвоката Боуди, который сегодня повесился. Такое стечение обстоятельств меня не устраивает.

– Это не стечение обстоятельств. Это убийство. Боуди отравили, а потом подвесили к люстре.

– Кто это сделал?

– Скоро увидите.

– Вы хотите сказать, что мы, сидя в этой квартире, поймаем убийцу?

– Убийца где-то поблизости и наблюдает за домом. Он ждет, когда я выйду. Моя миссия окончена и он может убрать свою подставку. Мне трудно предположить, каким способом он хочет это сделать, но результат ясен. Меня нельзя убить топором, камнем, смерть должна выглядеть случайно. Меня, например, может сбить машина.

– Зачем ему вас убивать? Если он знает, что вы здесь, то знает и то, что здесь дежурит полиция. Проще позвонить из телефонной будки привратнику и сказать, что Мел Стайгер находится в квартире Дэборы Катлер. Вас тут же арестуют.

– Он поступил бы не проще, а умнее. Он вошел бы в дом и сказал, что ему нужно попасть в квартиру Дэби и попросил бы сопроводить его сюда. Встреча получилась бы эффектней. Но, во-первых, преступник не знает точно, в какой квартире я нахожусь. По его расчетам таких может быть три. Он будет знать наверняка, когда мы включим свет. Во-вторых, он уже не хочет, чтобы меня схватила полиция. В этом случае я стану для него недосягаемым, а он понимает, что я знаю слишком много. Вдруг найдется человек, который мне поверит и копнет чуть глубже? Нет, Рэнард, я обречен на уничтожение. Но просто убить, толку мало. Если моя смерть будет насильственной, кто в таком случае убил меня? Новый виток расследований, а это его не устраивает. Он хочет на мне поставить точку. Я знаю все, кроме одного– как он хочет это сделать, и это мой минус. Козырь в его руках. Один, но сильный.

– Я выполнил все ваши поручения.

– Прекрасно. Но я уже знаю, что Дэби интересовалась обстоятельствами смерти некоторых людей в Нью-йоркском страховом агентстве.

– Да. Но я хочу вам сказать еще кое-что. В Нью-Йоркской больнице несколько лет назад произошло убийство точно такое же, как здесь. Какой-то маньяк ворвался в палату к больной женщине и нанес ей шесть ножевых ран.

– Вот, значит, где это началось?! Могу добавить вслепую, что произошло это ночью, спустя несколько часов после доставки больной в клинику. Могу догадаться, что диагнозом было заражение крови. Первичный диагноз.

– Что-то в этом роде.

– Но вскрытия не делали, так как причина смерти была налицо.

– Этого я не знаю.

– А я, к сожалению, знаю.

Нашу беседу оборвал резкий звонок в дверь. Рэнард дернулся и сунул руку в карман.

– Осторожно, уважаемый помощник прокурора. Я вижу, вы выполнили мою просьбу и прихватили с собой оружие. Но это не убийца. У того есть ключ. Это ваш агент, которого вы посылали на разведку.

– Вы правы.

– Взгляните.

Я вновь встал за дверью и выслушал доклад, произнесенный хриплым басом.

– Я все сделал, сэр. На улице стоит белый бьюик с номерным знаком 4-736, Калифорния. Стоянка там запрещена. За рулем сидит человек. Он спит и меня не видел. Я купил газету и вернулся, как вы велели.

– Хорошо. Идите наверх и затаитесь.

– Я помню ваши указания.

Только дверь захлопнулась, как затрещал телефон. Рэнард, спотыкаясь в темноте, бросился к аппарату. Я успел схватить его за рукав.

– Зачем вы это делаете?

– Как зачем? А если это из полиции? Я им сказал, что буду здесь. Они должны сообщить результаты поисков мексиканцев.

– Ладно. Берите трубку, но так не делают, это грубая работа. Могли бы сами позвонить.

Телефон продолжал трезвонить на весь дом. Рэнард схватил трубку.

– Кто это?

Он долго слушал, затем поблагодарил и положил ее на рычаг.

– Вы пророк. Юношу и девушку выловили в канале. Патрульный катер их обнаружил. Следов увечий никаких. Трупы свежие. Смерть наступила сегодня днем.

– Я не сомневался в этом.

– Убийца заметает следы. Так это звучит на полицейском жаргоне?

– У него нет выбора. Послушайте, Рэнард. Напрягите память и вспомните протокол обыска в этой квартире. Что вы здесь нашли необычного? Ну, скажем так, не типичного для одинокой женщины?

– Трудно сказать. Что конкретно вас интересует?

– Такая вещь, которая может указать пальцем на человека, который здесь не живет?

– Ваша шляпа.

– Еще?

– Крышка от объектива фотоаппарата. На ней была гравировка: «Даг Коттон». Но что здесь удивительного? У Коттона остались здесь вещи.

– Дело в том, что он купил фотоаппарат значительно позже. Он понадобился ему, чтобы сфотографировать жену с любовником, когда те спят.

– Вы думаете, что Коттон…

– Я уже давно не думаю. Он что-то искал сегодня, но не нашел. Боюсь, медлить нельзя. Пора зажигать свет.

Я подошел к выключателю и нажал кнопку. Вспыхнула яркая люстра. В первую секунду мы ослепли. Я прищурил глаза и впихнул Рэнарда в спальню.

– Запомните, Рэнард, ни при каких обстоятельствах вы не должны высовывать носа. Ни при каких, иначе все будет испорчено.

– Но он же должен вас убить!

– Здесь? В драку он не полезет, я сильнее его. Стрелять не станет. Тут каждый шорох может поднять тревогу. Он попытается выманить меня на улицу, но до этого я узнаю все, что меня интересует. Вы будете свидетелем, но пока вы не услышите главного, не шевелитесь.

Кажется, я его уговорил. Задыхаясь, я вернулся в гостиную, скинул куртку и сел за стол. Мне оставалось только ждать. К моему удивлению, дверь открылась на пять минут раньше, чем должна была.

Даг Коттон вошел в комнату и остолбенел. Я быстро прошелся по нему взглядом, вскочил со стула и нанес парню сокрушительный удар в подбородок. Коттон рухнул, не издав ни звука. Кажется, я перегнул палку и сломал ему челюсть. В комнату выскочил Рэнард.

– Коттон? Как вы узнали?

– Быстро на площадку. У нас три минуты. Отошлите детектива на место. Пусть ждет следующего.

Я подхватил Коттона под мышки и отволок в спальню. Бросив его на кровать, я сорвал с него галстук и связал ему руки за спиной. Висевшее на спинке кровати полотенце употребил для стягивания ног. В рот запихнул его же платок, торчавший из накладного кармана пиджака.

Взмыленный, я вылетел в гостиную и чуть не сбил с ног толстяка.

– Вы его обезвредили?

– Спокойно, Рэнард. Забудьте о Коттоне, им мы займемся после. Он всего лишь свидетель. Трусливый свидетель. Мы ждем другого человека. У Коттона чистые подошвы…

– При чем тут подошвы?

Я с трудом запихнул Рэнарда в спальню и на мое счастье в двери торчал ключ. Я повернул его два раза, выдернул и убрал в карман. Теперь у меня была гарантия, что Рэнард мне не помешает. Но и помочь не сможет, хотя я давно уже не нуждался в чьей-либо помощи.

Наступила гробовая тишина. Я отошел к окну, отдернул занавеску и стал разглядывать неоновую рекламу на крыше дома напротив. Минуты шли медленно, слышалось тиканье настенных часов. Мое напряжение достигло предельной точки, когда наконец я услышал поворот ключа. Скрипнула дверь, щелкнул замок. Раз. Два. Три. Он сделал три шага. Не поворачивая головы, я тихо сказал:

– Добрый вечер, Уилл.

– Ты видишь затылком, Стайгер?

– Я вижу нутром, Шарки.

Медленно, не торопясь, я повернулся к нему лицом. Он стоял на пороге и улыбался. Такую улыбку я уже однажды видел, Один псих выращивал в бассейне акул и продавал их плавники китайским ресторанам. Там из них готовили деликатесный суп. Когда этот тип швырял сырое мясо своим зверюшкам, а те терзали окровавленные оковалки, на морде хозяина гуляла та же улыбка.

– Прогуливаюсь перед сном, смотрю, в окошке у Дэби горит свет. Дай, думаю, загляну. Кто бы это мог у нее припоздниться?

– Правильно сделал, Уилл. Вдвоем веселей.

– Конечно. Тем более у меня есть хороший скотч. Не хочешь выпить?

Шарки достал из кармана плоскую бутылку виски и поставил на стол.

– Ты же знаешь, что не откажусь.

Он осмотрелся, приоткрыл дверь столовой, заглянул туда, бегло осмотрел ванную, кухню и вернулся назад.

– Кого-то ищешь?

Шарки ухмыльнулся.

– Кого я могу здесь искать? Ты же не имеешь сообщников или хотя бы сочувствующих.

– Ты прав. Я работаю в одиночку. Тебе в этом смысле повезло больше.

Он был статен, самоуверен, самовлюблен. Одна поступь чего стоила. Правда, он не замечал, что оставляет на полированном паркете следы от глины, смешанной с землей. Меня эти следы не волновали, меня интересовало есть ли у него ключ от спальни.

Шарки подошел к спальне и дернул за ручку.

– Полиция позаботилась, чтобы туда не заходили.

Он резко обернулся и посмотрел мне в глаза.

– Полиция?

– А разве ты их не встретил? Час назад они вынесли труп Дэби. Одна маленькая загвоздка, газеты не раструбили обо мне на всю страну. Твои пророчества не сбылись.

– Ты прав. Миллер имеет вес в этом мире не меньший, чем президент.

– В нашей стране всегда правили Миллеры, а не администраторы.

Уилл Шарки отошел от двери, взял стул и оседлал его, спинкой вперед.

– Почему ты не пьешь?

– Хочу для начала задать тебе несколько вопросов, а уж потом выпью. Голова нужна свежая.

– Валяй. Ты можешь не беспокоиться, Мел. Я тебя не собираюсь сдавать полиции. Ты же убедился в этом еще днем.

– Я тебе верю. Ты не будешь сдавать меня полиции. Мне ведь многое известно.

– Какое это имеет значение?

– Никакого. Ты пришел сюда, чтобы поставить точку. И я ждал тебя для того же.

– Что тебя интересует?

– Свою практику как гинеколог ты начал еще в Нью-Йорке и твой первый аборт был неудачен и женщину с заражением крови отправили в больницу, не так ли? У нас в стране за такое преступление можно заработать электрический стул. Задача сводилась к тому, чтобы уничтожить женщину раньше, чем она заговорит или умрет от заражения крови. Если бы ей сделали вскрытие, то обнаружили бы причину смерти. Кто-то из ее близких знал об этой операции или знал кто ее делал. Ты подстраховался. При таком зверском убийстве нет смысла делать вскрытие. Тебе удалось выскользнуть. Но я знал с самого начала, что сам ты не решился бы на такой шаг. Был исполнитель, и я его нашел. Джеф Уэст. Меня интересует один вопрос: как ты сумел подцепить его на крючок? Почему он превратился в марионетку в твоих руках? Наверняка здесь замешан шантаж. Я ознакомился с досье Уэста. Характеристики экстра-класс. Его врачебная деятельность прослеживается за десять последних лет. Учитывая, что Уэсту сорок четыре года, трудно понять, чем человек занимался до тридцати четырех. Вопрос понятен?

Шарки очень внимательно выслушал меня и покосился на фляжку с виски. Я не хотел его разочаровывать и взял бутылку в руки.

– Интересный вопрос. С Уэстом произошла неблаговидная история. В свое время он закончил Мичиганский университет и работал хирургом в больнице Бостона. Тогда его звали Джон Рокмер. Это его настоящее имя. Началась война в Европе и его отправили на фронт. Он служил во Франции, потом в Германии, работал в госпитале, отрезал руки и ноги, вспарывал животы. Госпиталь попал под обстрел и его захватили эсэсовцы. Перебили всех, а хирурга оставили. У немцев хватало своих раненых. Они отступали и Рокмер оказался в настоящей мясорубке. Ему повезло второй раз. Гитлера разбили, а Рокмер попал в плен к своим, как предатель. Его пытали союзники. Не то англичане, не то французы. В те дни все, кто воевал, были не в своем уме. Джон Рокмер тоже тронулся. Его переправили а Штаты и поместили в лечебницу строгого режима. Через год он бежал, перерезав горло двум медсестрам. Его поймали. Эксперты признали его нормальным и парню грозила казнь. Но на его счастье нашелся хороший адвокат, который взялся за его защиту и вытащил малого из тюрьмы. Рокмера вновь посадили в психушку. Адвокат нашел его и подключил к делу влиятельных людей. Через три месяца убийцу перевели в богатую частную лечебницу без колючей проволоки.

– Адвоката звали Чарльз Боуди. Зачем Боуди понадобился этот тип?

– Боуди коллекционирует таких людей. Они преданы и благодарны. Послушны и пугливы. Они очень боятся попасть обратно. Тот, кто был на принудительном лечении в психиатрической лечебнице закрытого типа, скорее согласится на смерть, чем вернуться назад. В общем, вскоре, под нажимом некоторых чиновников Рокмера выписывают из санатория и он получает от Боуди документы на имя Джефа Уэста. С тех пор Уэст всегда там, где Боуди.

– Какую прибыль имел Боуди с твоих абортов? Почему он был в них заинтересован? Ты ведь специализировался, как психиатр, а в итоге взялся за опасное предприятие. У тебя было прикрытие в лице Боуди, так?

– Искусственное прерывание беременности в нашей стране – одно из самых прибыльных дел. Одна операция стоит столько, сколько Боуди получал за выигранный процесс. Но операция длится десять минут, а судебные процессы затягиваются на месяцы. Словом, это была его идея. Как-то к нему приехал из Швейцарии знакомый, врач-гинеколог. Он гостил у Боуди месяц. Боуди ничего не делал даром. К адвокату обратился один высокопоставленный чиновник с просьбой о помощи. Положение, жена, и так далее, а тут, как на зло, одна несовершеннолетняя девушка забеременела. Крах всей карьеры! Короче говоря, парня выручили за сто тысяч долларов. Гость из Европы удовлетворился дружеским рукопожатием. Надо платить за гостеприимство. Тут Боуди и предложил мне переквалифицироваться. В течение месяца, пока швейцарец гостил у Боуди, он сделал шесть абортов, я был его ассистентом. Боуди получил с этого полмиллиона, я – профессию, а швейцарец – бассейн по утрам.

– Какой расклад, был в дальнейшем?

– Простой. Боуди меня прикрывал и нес ответственность за безопасность. Мою, разумеется. В случае несчастного случая он брал на себя все хлопоты. Я делал операции и отдавал ему пятьдесят процентов прибыли.

– Неплохой расклад для Боуди. Как я понимаю, у тебя все шло хорошо, но этим летом произошел обвал. Ты споткнулся. По меньшей степени пять операций не удались и женщины погибали. Боуди помог тебе. В дело был включен Джеф Уэст. Их отправляли к нему в больницу и он определял окончательный диагноз. Великая должность – патологоанатом.

– Уэст и виновен в этих смертях.

– Что он тебе подсунул?

– Боуди экономил на всем. Зачем платить большие деньги за лекарства, когда есть возможность доставать дешевые в Мексике, но хуже качеством? Вопросы чужого здоровья его не интересовали. Наладили поставки и Уэст привозил мне все необходимое. Летом вместо ампул одного препарата, расширяющего матку, привезли очень токсичный препарат другого воздействия, но в упаковках нужных мне. Тебе этого не понять и это не важно. На ампулах стояли только индексы и больше ничего. Я не проверил лекарство лабораторным путем, а приступил к работе. В июне был большой поток знатных шлюх. Воздействие препарата сработало на третьи сутки. За это время я сделал шесть операций. Первой запаниковала Шарлота Грей, Ей стало плохо. Симптомы – страшные рези в животе. Она набросилась на Дэби, которая ей меня рекомендовала. Ей требовалась срочная помощь. Но, увы1 Процесс заражения проходил с такой быстротой, что ни о каком спасении не могло быть и речи. Уэст сам разыскал Шарлоту, вколол ей морфий и еще какой-то затормаживающий препарат и отправил в свою больницу. Ночью Шарлота умерла. Боуди подключил всех своих подручных. Женщин разыскали, привели в наркотическое состояние и отправили в клинику Уэста.

– Одна сбежала.

– И об этом ты знаешь?

– Конечно. Вы отравили ее и положили под поезд.

– Этим занимался Боуди.

– Ты ему и Уэсту отдаешь все лавры зверства, а себя хочешь выставить жертвой. Однако за смерть Шарлоты Дэби решила отомстить тебе, а не Уэсту.

– Она о нем ничего не знала.

– А как ты узнал, что Дэби копает тебе яму?

– Она доверяла Боуди и все ему рассказала. Потом наняла частного сыщика, тот оказался толковым парнем и многое накопал. Дэби рассказывала все подробности следствия Боуди, а тот мне.

– Она советовалась не только с Боуди, но и с Ирен. Она хотела подключить Ирен к акту мести. Так?

– Наверное… – Шарки насторожился.

– Да, Уилл. Я был в квартире Ирен. Но о ней мы поговорим чуть позже. Боуди запаниковал, когда Дэби перестала доверять ему?

– Дэби неожиданно замолкла. Заперлась.

– Потому что детектив докопался до Нью-Йорка и раскрыл истинное лицо адвоката и его подручных. Теперь опасность грозила всем троим. Боуди не любил, когда ему что-то грозит. Он привык сам держать своих кроликов под гипнозом. А тут бунт! Решение одно: Дэби нужно убрать. Вы ее и убрали, Уэст повторил свой зверский акт, который уже проделал в Нью-Йорке. Но сам Уэст не мог бы этого сделать без твоей помощи.

– Почему моей, в не Боуди? Боуди все рассчитал и он знал, что каждый в таком случае может попасть под подозрение. Почему ты решил, что это я? Даг Коттон, Бак Бринкли, Маджер?

– Им не грозила опасность от Дэби, а тебе грозила. Она не им собиралась мстить. Ты умный человек, Уилл, но умей считаться с противником. Тебя я вычислил за два часа. И если бы не занимался расследованием своих собственных действий и поступков, которые совершил вчера, то ты был бы уложен на лопатки до полудня. Уверяю тебя, я не Шерлок Холмс, а ты не собака Баскервиллей, не все лежало на ладони. Тебе нужно было бы самому убить Дэби. Задушить в постели подушкой и тихо уйти, но ты не пожелал пачкать руки и сбросил все на Уэста. А он человек с больной психикой. При виде крови у него начинается цепная мышечная реакция и он повторяет импульсивно свое действие. Это распространяется на движущуюся мишень, на живого человека, а не на холодные трупы, которые он вскрывает у себя в подвале. Роковая ошибка, Уилл!

– Идея принадлежала Боуди. Он расписывал сценарий.

– Ну, это несомненно. Он даже потребовал с Коттона двадцать процентов с наследства, если Дэби умрет. Жажда наживы никогда к хорошему не приводила. Боуди теоретик. Он, как Коттон, сидит и фантазирует. Любит сам себе щекотать нервы, выдает себя и сообщников, но остается при этом уверен, что все вокруг идиоты и ничего не видят.

– Ты хотел выпить. Я ведь уже ответил на твои вопросы.

– Конечно.

– У меня тоже есть вопрос. Когда ты понял, что это я?

– Как только тебя увидел в восемь утра.

– Глупости.

– Полушутка. Начнем с самого примитивного, После того, как моя утренняя горячка закончилась и я пришел в себя, мне стало ясно, что сделал это человек, который находился в доме, а не пришел с улицы. Я мыл полы и вычищал все вокруг. У меня хорошая зрительная память. На паркете были только следы моих ботинок и следы Дэби. На улице идет дождь две недели. Невозможно прийти с улицы и не притащить за собой грязь.

Уилл Шарки опустил глаза вниз. На полу были отчетливо видны отпечатки рифленой подошвы его ботинок.

– Да, Уилл. Это твои отпечатки. Мы поменялись ролями. Теперь тебе, когда соберешься уходить, придется вымыть пол.

– Спасибо за совет. Я учту. Но откуда земля?

– Я тебе потом расскажу.

– Пусть в доме не было отпечатков…

– Только не скажи, что убийца снял обувь у входной двери. Мы не в Японии живем. Убийца вошел сюда в сухих ботинках, ибо находился в доме не менее двух часов. Ты был первым и главным кандидатом, вторым был Коттон, он тоже мог находиться в доме. Он прятался на лестничной клетке этажом выше.

– Неубедительно. Почему ом, а не Бак Бринкли мог находиться этажом выше?

– Потому что после убийства ему надо выйти из дома, а внизу сидит привратник и никто не застрахован от встречи с ним. Ни один здравомыслящий человек не станет рисковать, слишком велика ставка.

– О'кей, Мел. Не будем разыгрывать из себя кретинов, ты же знаешь о том, что здесь есть лазейка.

– Конечно. Я тоже ее нашел и воспользовался ею. Одно «но». Вы с Уэстом очень предусмотрительные ребята, даже ящик сколотили для такого дела. Но кандидатуры Бринкли и шофера придется отбросить, так что днем ты зря старался натравить меня на антрепренера, я их в счет не брал. Они оба среднего роста, а чтобы с пожарной лестницы перешагнуть на мраморный подоконник, нужны длинные ноги. Таких двое, не считая меня. Ты и Коттон. Это был запасной вход. Так я думал сначала, но потом понял, что окно предназначено для сообщника. Я не верил, что ты или бывший муж Дэби способны устроить такую резню. Снаружи все выглядит идеально. Все предусмотрено безукоризненно, а в квартире кровавая бойня. Нелогично. Исполнитель нанимает дрессированного орангутанга, который дорвался до своих страстей, выйдя из-под контроля хозяина. Пойдем дальше. Убийца меня видел. Видел когда мы с Дэби пришли сюда. Это мог быть ты или Коттон.

– Как я мог тебя видеть, если находился в постели Ирен?

– Ирен спала. Ты подмешал ей в вино формозалин. Когда красотка отключилась, ты вышел на площадку и стал нас поджидать, Тебе нужно было определить время прихода и убедиться, что Дэби приволокла с собой того пьяницу, с которым ушла из ресторана. Если Дэби одна, то операция отменяется на время. Я не сомневаюсь, что убийца меня видел и был в доме.

– Ты был пьян…

– Но ты подбросил мой бумажник на лестницу. Логичнее было бы подбросить его в лифт. Все нормальные люди поднимаются на пятый этаж на лифте, а ты швырнул его на площадку второго этажа. Значит, ты знал, что я поднялся не на лифте.

– Хорошо. Но Коттона я поставил бы на первое место. У него есть ключ.

– И у тебя есть ключ. Ты его выкрал из сумочки Дэби во время потасовки в ресторане. Ирен вмешалась в драку, а ты остался за столом один и наблюдал за происходящим. Удобный момент. Когда мы приехали сюда, дверь квартиры нам открывал привратник запасным ключом. Дэби была пьяна и сказала, что оставила ключи в машине. В чьей? Мы приехали на моей машине, но в ней я ключей не нашел. У сторожа на стоянке нет ключей от квартиры Дэби. У него только запасные от машины. Вопрос ключа уже не вопрос. Кстати, если бы я сам потерял бумажник, то в нем не было бы водительских прав, я никогда не ношу их вместе с деньгами. Мы видим двух кандидатов. Оба в доме, оба имеют ключи от квартиры Дэби Катлер и веские основания избавиться от нее. Но один пришел ее убить, а второй лишь сфотографировать с любовником. Коттон ждал наверху. А может быть, и не ждал. Дело в том, что Коттон, в отличие от остальных, человек-невидимка. Он может сколько угодно входить и выходить из дома и никто не скажет, что в доме посторонний, гость. Коттон здесь хозяин. Но когда речь заходит о жильцах, его имени не упоминают.

– И все же ты отдал предпочтение мне.

– Конечно. Ты не выдал меня Вудворду, а открыл передо мной потайную дверцу. Святая святых. Ты понимал, что любой более или менее сообразительный человек поймет, что ты скрываешь за раздвижной стеной. По всем законам логики ты должен был выдать меня Вудворду. Ради этого и ставился спектакль, чтобы безмозглый пьянчуга попал в сети. Но ты меня спрятал. Значит я тебе еще был нужен. Нужен на свободе. Я это понял, но тогда не знал, для чего. Когда час назад я нашел изуродованный труп Ирен Тэмпл, то понял смысл твоего поступка. Маньяк не смог бы ее убить сидя за решеткой.

– Жаль. У тебя прекрасно развито чутье и логика, но ты не сможешь больше никому рассказать об этом.

– Уилл. У тебя острый ум и трезвый расчет, но ты не умеешь правильно оценивать противника. Ты очень далеко зашел. Ты перегнул палку. Даже с машиной. Кто ее угнал у Бака? Тройная страховка? Возить убийцу на машине одного из подозреваемых, чтобы убивать врагов и сообщников. Как ты смог заставить Уэста повесить Боуди? Он ведь так предан ему!

– Это просто. Я сказал Джефу, что мы слишком наследили и Чарли хочет от нас избавиться. Что Чарли уже договорился о том, чтобы поместить его в больницу особого режима, как опасного беглого больного. Этого оказалось вполне достаточно. Уэст решил бежать.

– И спрятать концы в воду. Он подлил мексиканцам в вино отраву и выбросил их за борт. – Я поставил фляжку с виски на стол. – Теперь ты подлил в виски что-то вроде формозалина с расчетом, что пьянчуга не устоит перед соблазном и выпьет. А дальше? Дальше ты поступишь со мной, как с Уэстом, труп которого до сих пор сидит за рулем белого бьюика в двадцати ярдах от подъезда?

Глаза Шарки налились кровью. Он достал из кармана тонкие лайковые перчатки и натянул их на узкие пальцы. Я наблюдал за ним с интересом, но без особого страха. Закончив с этим, Уилл Шарки достал из кармана другой сверток. Обычная салфетка, а которую что-то было завернуто. Когда он ее развернул, я все понял.

– Узнаешь, Мел? Это тот самый револьвер, который ты вынул из моего стола и потом бросил его обратно. Я его заряжал в перчатках и здесь только твои отпечатки пальцев.

– Вот почему ты был так откровенен?

– Ты знаешь как я вошел сюда, так же я и выйду, убрав за собой следы. Ты маньяк, Мел. Ты убил Дэби и Ирен. Возможно, тебе пришьют еще и Боуди с Уэстом, это не имеет значения. Главное то, что ты совершил два зверских убийства и у тебя сдали нервы. Ровно через сутки после смерти Дэби ты вернулся в ее квартиру и застрелился. Дело закрыто.

– Ты не учел только одной детали, а так все очень обстоятельно и красиво.

– Детали?

– Конечно. Внизу полиция, выстрел поднимет на ноги весь квартал. Это тридцать восьмой калибр. К тому же не забудь, выстрел в упор. Лучше всего в рот или в висок, но с левой стороны, и револьвер нужно вложить мне в левую руку. Уэст не знал, что я левша, и ты тоже. Финальная сцена должна быть убедительна. На коже должны остаться следы пороха. И ты думаешь, я подпущу тебя близко?

– Чтобы подняться наверх, полицейским понадобится не меньше трех минут. У меня будет две минуты. Мел. Минимум, но вполне достаточно, чтобы успеть вложить тебе в руку револьвер и уйти.

Шарки достал из кармана ключ.

– Ключ от чердака. Это еще одна лазейка. Я уйду наверх. Но сомневаюсь, что кто-нибудь будет искать мифического убийцу. В Управлении полиции уже привыкли к мысли, что ты убийца. Это удобно и быстро. Они закроют дело за сутки и губернатор пожмет им руки. Так будет в любом случае, даже если я выстрелю с этого расстояния. Никто не станет копать глубже, чем следует. Одним пьяницей на свете меньше. Кто о тебе пожалеет? Ты всем только мешаешь.

– Похоже на правду, мистер Шарки. И я знал об этом, когда ты стоял у дома напротив и ждал меня. Я знал, что ты ждешь и готовишь новый трюк с убийством. Но это не ты, а я затащил тебя в западню. Ты не сможешь подняться на чердак. Как только ты откроешь дверь квартиры, тебя схватят.

– Блеф, Стайгер.

В глазах Шарки появилось смятение.

– Не торопись брать лишний грех на душу. Проверь. Я ведь никуда не денусь. Ты успеешь выстрелить. Нас разделяет приличное расстояние.

Шарки попятился назад. На лице появилась ухмылка, но уже не столь самодовольная.

Он приблизился к двери, повернул замок и открыл ее. Перед ним стоял широкоплечий парень в шляпе, надвинутой на глаза. Шок в таких случаях неизбежен. Я перемахнул через стол и рванул к дверям. Шарки дернул на себя ручку. Коп оказался не готов к встрече и остался по ту сторону баррикад. Шарки повернулся в мою сторону и выстрелил. Пуля чиркнула по бедру, порвав мне брюки. Второго выстрела я не дал ему сделать. Навалившись на него всем телом, я сбил его с ног и выбил оружие. Он был мой. В дверь спальни ломился Рэнард с воплями: «Именем закона…» Раздался протяжный звонок.

Я не сразу успокоился. Пока я этого ублюдка не отделал как следует, дверей никому не открыл.

Уилл Шарки в наручниках сидел на кухне под охраной двух копов, привратника поставили у дверей. Суматоха закончилась и мы с Рэнардом решали свои проблемы в спальне.

Даг Коттон, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, сидел на кровати и испуганно моргал глазами. Рэнард не обращал на него ни малейшего внимания. Он расхаживал по комнате и с трудом переваривал услышанное.

– Виртуозная работа, Стайгер. Я преклоняюсь перед вами, но у нас от этого проблем не убавилось. Против Шарки нет прямых улик, нет доказательств. Моего свидетельства и подтвреждения Коттона недостаточно.

– Он все слышал?

– Конечно. Ради этого сполз с кровати. Я с трудом поймал его, не то в доме стоял бы грохот не меньший, чем от выстрела. Это мелочи. Где взять прямые улики?

– С адвокатом мы разберемся. Я знаю, где взяли веревку и как его вешали. Мексиканцев отравили или усыпили той же гадостью, что Шарки принес сюда в бутылке. – Я достал пробку и подал Рэнарду. – Это надо отдать на экспертизу. Следы найдутся. Отраву вгоняли в бутылку через шприц.

– Я думаю о Шарки. Он убрал всех своих сообщников. Убрал чисто. Пока я могу его арестовать только за незаконное вторжение в чужую квартиру и хранение оружия, если, конечно, у него нет на него разрешения. Суд потребует улики.

– В четвертой квартире есть отчетливые следы. Шарки проник в дом по пожарной лестнице. Его подошвы подтвердят это.

– Вы опять за свое. Я уже сказал: «незаконное вторжение в пределы частной собственности». Свой выстрел он оправдает тем, что знает вас, как убийцу Дэби и самозащитой.

– Не забывайте о его кабинете и операционной. За незаконные аборты его линчуют. Мне важно было снять с себя подозрение в убийстве. Я это сделал.

– Но как доказать, что убивал Шарки?

– Он убил только Уэста и нет смысла вешать на него все грехи. Коттон был свидетелем не только моей беседы с гинекологом, он был свидетелем убийства.

Молодой вдовец дернулся на кровати. Я подошел к нему, вырвал кляп изо рта и снял с него путы.

– Ну, мастер интриги и крутого детектива, пришла твоя очередь раскрыть рот. К сожалению, герцогиня Марецкая сбила меня с толку. Она расслышала только один хлопок двери, а их было два. Где хранился твой фотоаппарат?

– На седьмом этаже, между лестницей и решеткой лифта. Там есть ниша.

– Умница. Все предусмотрел. Адвокат Боуди дал тебе хороший совет, но сам потом пожалел об этом. Он фантазировал вслух и не думал, что ты всерьез увлечешься его идеей. Перед тем, как я расскажу, что произошло, ты скажешь мне правду, Даг. Теперь тебе бояться нечего. Вопрос. У тебя есть фотографии убийцы?

– Да.

– Ну вот и гора с плеч.

– Позвольте! – вмешался ошарашенный Рэнард. – Но… А зачем вы пришли сюда? Сегодня?

– За колпачком от объектива, Рэнард, – ответил я за Коттона. – Он видел, что полицейские покинули квартиру и вынесли труп Дэби. Даг боялся. Он человек мнительный и оказался прав. Колпачок– это улика и лучше ее забрать.

– Как вы узнали, что я был здесь во время убийства?

– В другое время ты не сбежал бы сломя голову, а подобрал бы крышку и ушел. Но тебе было не до того. На твое счастье, ваши с Шарком дорожки не пересеклись. Иначе ты бы уже лежал в морге. В прошлую ночь ты так же, как и Шарки, с нетерпением ждал возвращения Дэби. Вы были уверены, что она вернется не одна. Дэби напилась, ее компаньон был в том же виде. Лучшего случая не представится. Ты вышел от Ирен и поднялся к своему тайнику. Вряд ли ты спускался вниз. Ты не такой смелый, как Шарки, Тем временем Уэст поднялся по пожарной лестнице во вторую квартиру и ждал сигнала. Вскоре появились мы. Об этом знал весь квартал. Когда в доме воцарилась тишина и прошло достаточно времени, ты решил, что пора браться за дело и пошел вниз. В это же время вниз пошел Шарки, Ты вошел в квартиру Дэби, а Шарки во вторую. Пока он передавал ключ Уэсту и давал убийце последние наставления по поводу моих карманов, ты, Даг, зашел в спальню. И что ты увидел?

– Я не знаю насчет Шарки, – взволнованно заговорил Коттон, – но со мной все так и было. Вы лежали в постели и оба храпели, как моржи. Мне казалось, что вас пушкой не разбудишь. В аппарате была заряжена очень чувствительная пленка, я достал ее на киностудии. Вспышкой я не решился пользоваться, однако на всякий случай включил пюстру. Сомнений не осталось, света оказалось вполне достаточно. Ты прав, я был напуган. Дэби была на все способна, она запросто могла бы проломить мне голову. Поэтому я поставил аппарат на автоматическую съемку…

– Стоп! Что это значит?

– У меня была кинокамера, а не фотоаппарат. Портативная кинокамера, которую подарили моему тестю ребята из ФБР п благодарность за финансирование фильма о Гувере. Такие камеры не для бытовых нужд. Поэтому он сделал гравировку и подарил ее мне. Так вот, я поставил камеру на шкаф и направил ее на вас. Широкофокусный объектив захватывал полкомнаты, поэтому мне самому пришлось спрятаться в другом конце спальни за шкафом. Камера громко стрекочет, без специального чехла, а его у меня не было с собой. Когда аппарат был установлен и подготовлен к работе, я осторожно подошел к вам и стянул одеяло. Вы лежали нагишом, в чем мать родила. То, что мне нужно. Затем я вернулся к камере и нажал пуск. Мотор заработал, а я по стеночке ушел в убежище, чтобы не попасть в кадр. В этот момент щелкнул замок и послышались шаги. У меня и впрямь душа ушла в пятки. Через несколько минут в спальню ворвался Уэст со столовым ножом в руке. У него был взгляд бешеного быка. Он подскочил к Дэби, схватил ее за руку и стащил с постели. Не знаю для чего он это сделал. Дэби успела только крикнуть: «Это ты?» и Уэст ударил ее ножом. Я зажмурил глаза и больше ничего не видел. Меня охватил ужас. Когда я пришел в себя, Уэста уже не было. Дэби лежала на кровати и истекала кровью. Ты спал в том же положении. Я схватил камеру и в этот момент колпачок отскочил от шнурка и закатился под кровать. Но мне было не до того. Я пулей вылетел на улицу.

– Кто тебя видел?

– Никто. Привратника внизу не было.

– А Шарки тем временем перегружал драгоценности из шкатулки в свои карманы. Уэст находился рядом с ним. Непонятно только, почему они не слышали, как кто-то выскочил из квартиры и не бросились за ним?

– Это объяснимо, – подал голос Рэнард. – Они решили, что из квартиры выскочил тип, который спал с Дэби. Проснулся, увидел труп и бежать. Нет смысла устраивать за тобой погоню, когда у них в руках был твой бумажник и права. Думаю, что Шарки был удивлен, увидев тебя утром выходящим из квартиры. Он был уверен, что ты ушел ночью.

– Логично. – Я повернулся к Коттону и задал ему главный вопрос. – Пленка проявлена?

– Да. Все получилось. Сцена убийства снята целиком.

– Вот вам и доказательства, Рэнард.

– Но я отдам ее вам при одном условии. Обо мне в деле не будет ни слова. Отец Дэби сотрет меня в порошок, если узнает, что на моих глазах убили его дочь, а я ничего не смог предпринять.

– Условия принимаются, – уверенно заявил Рэнард.

– О'кей, мистер Рэнард, – поставил я точку. – Дело закрыто и позвольте мне откланяться. Последние сутки мне дорого дались. Позаботьтесь о Лу Мейсоне. Парень ни за что сидит за решеткой.

– У меня нет оснований вас задерживать, мистер Стайгер. Вы свободный человек и вправе поступать, как угодно. Меня беспокоит лишь один вопрос. Последний. Где лейтенант Вудворд?

Я объяснил помощнику окружного прокурора, как найти диспетчера, как попасть в дом и как включить силовой щит электроэнергии.

На лестнице меня догнал Коттон.

– Погоди, Мел. У меня гениальная идея. Сегодня же вечером я сяду писать сценарий. Мне нужно успеть его сделать до судебного процесса. Ты мне нужен. Будешь соавтором и получишь пятьдесят процентов от гонорара. Лучших условий тебе никто не предложит.

– Быстро ты оклемался.

– Сам должен понять. Это же сенсация века. Такой детективный сюжет, такая закрутка, мы можем…

– Мне нравятся твои фильмы, Даг, но этот не будет лучшим. Я не вижу здесь детективного сюжета. Через десять минут после начала фильма зритель уже будет знать, кто убийца. Это же очевидно.

– Мне плевать на это, Мел. Ты не знаешь психологии зрителя, а я знаю. Если зритель не может догадаться, кто убийца, ему фильм не нравится, но если он разгадал твой замысел в начале, то это греет его самолюбие. Он чувствует себя умнее автора и посмеивается в усы. Давайте, ребята, думайте, старайтесь, а я все уже понял. Фильм от этого ничего не теряет. О нем еще будут говорить. Обыватель всегда скажет: «Я вчера видел отличный фильм, но сразу же раскусил убийцу». Он не скажет, что фильм плохой, иначе в чем же его заслуга? Раскусить убийцу в посредственном детективе каждый дурак может.

– Ты профессионал, Коттон. Тебе и карты в руки. Я тебе не компаньон. Мне это не интересно и не нужно, У каждого своя дорога и нет смысла с нее сворачивать. Прощай!

 

6

Я брел по темным улицам города и был рад, что никто не может меня задержать, арестовать и бросить за решетку. Только теперь я в полной мере понимал, что такое свобода и чего она стоит.

В моем кармане еще оставалась пара зелененьких и я мечтал утолить жажду.

На Девятнадцатой авеню имелась пара ночных забегаловок и я решил зайти и сбросить напряжение.

Через стеклянную дверь бара «Крик души» было видно, что публика в забегаловке есть, однако на входе висела табличка «Закрыто». Я решил усомниться в достоверности запретного знака и толкнул дверь. Не успел я войти, как получил удар в спину чем-то твердым. Фута три я пролетел, как на крыльях, и приземлился у стойки, сбив по пути пару табуретов.

Мотнув головой, я прозрел. Лучше всего доверять надписям на дверях. Один придурок стоял у дверей с обрезом, другой, шагах в трех у кассы. Он ухмылялся, угрожая хозяину кольтом сорок пятого калибра.

– Лежи тихо, дружок, – прогнусавил налетчик от кассы.

Перепуганный макаронник укладывал в черную сумку всю свою выручку, В зале находилось человек пять посетителей, мне хватило беглого взгляда, чтобы понять, что сообщников среди них нет.

Я поднялся на ноги и завопил:

– Эй, ребята, мне выпить надо. Что ты, сопляк, меня толкнул? Я тебе не мяч, а человек.

Ребята засуетились. Пьяных боятся так же, как собак. Они непредсказуемы и ничего не боятся. Я сделал шаг к двери и для убедительности упал.

– Черт! Кто меня толкнул?! Нервы у того, что стоял в дверях, не выдержали. Он подскочил ко мне и занес ногу над моей головой. Я отпрянул в сторону и ударил его ботинком под колено. В течение следующей секунды происходит следующее. Мой обидчик падает, а я встаю и перехватываю обрез, успевая при этом врезать ему локтем в ухо. Второй, что у кассы, хватает сумку и взводит курок. Я уже с обрезом, ныряю под стол. Раздается выстрел и пуля сбивает что-то стеклянное где-то над моей головой. Я выбрасываю руку с обрезом вперед и нажимаю на спусковой крючок. Град картечи дробит сосунку плечо. Его отбрасывает назад и он переваливается через стол. Следующая минута выглядит оптимистичней. Я вылезаю из-под стола, поднимаю с пола кольт и загоняю шпану в дальний угол бара. Льются слезы, сопли, стоны и прочая сырость.

Я подозвал одного из ребят, который успел забыть о своем пиве и передал ему оружие.

– Подержи этих шалунов на мушке, приятель, а я пока выпью, К тому же я устал от вида крови.

В глазах присутствующих я был чем-то большим, чем кумир публики Гарри Купер.

Примерзший к стойке макаронник не мог закрыть рот, не то что поднять сумку с деньгами, валявшуюся на полу. Я сделал это за него.

Он пару раз испуганно моргнул. Очевидно, решил, что я уйду с этой сумкой.

Этого я не сделал. Я подошел к кассе и высыпал содержимое на место.

– На бутылку здесь хватит? У этого мешка оказалась замедленная реакция. Минуты две я ждал ответа, затем он улыбнулся».

– Пей, сколько хочешь!

– Достойный ответ гостеприимного хозяина. Но я не люблю пить при полиции. Ты найди мне укромное местечко у себя в подсобке, смени трусы и вызови копов.

Тот кивнул и откинул передо мной крышку стойки. Осмотрев витрину, я снял с нее самый дорогой джин, который пил только в мечтах, и последовал за хозяином в его сокровенные погреба.

 

1

Проснулся я от холода и сырости. Мелкие мерзкие капли колошматили меня по заросшим щекам. Открыв глаза, я увидел мостовую. Чертовщина! Кости ныли. С чего бы это? Судя по местности, мне не хватило двух кварталов до дома. Обидно, когда сдувает у самого порога. Я поднялся на ноги и меня повело вправо. Упасть снова мне не дала стена дома, в которую я врезался. Переведя дух, я оттолкнулся и продолжил прерванный путь. Начинало светать, прохожие уже мельтешили, но в этом районе их немного и они не придают значение людям, любящим спать на асфальте.

Рассвет боролся с ночью, а я с собственной дрожью. Зубы отстукивали чечетку в стиле Фреда Астора, в голове гудели пароходные гудки, а во рту остался привкус сбежавших из него крыс, которые всю ночь прятались в нем от дождя. Все это мелочи жизни. Я был счастлив! Счастлив потому, что не проснулся на мягкой перине и не увидел венецианского окна. У меня не было гарантий, что завтра мне опять повезет.

Пора кончать с этим делом. Дома стоит початая бутылка джина и на ней надо закругляться.

Принятое решение придало мне сил. Правда, такие решения я выношу ежедневно в течение последних пяти лет, но не в этом же суть. Главное, что есть еще в душе благородный порыв, а это так обнадеживает.

 

2

Спустя пару месяцев один из местных репортеров сопровождал своего более именитого коллегу по достопримечательностям города и во время передышки в одной из забегаловок он указал на пьяницу с обросшей физиономией, который что-то оживленно рассказывал своим собутыльникам.

– Этот тип, – сказал репортер, – на каждом шагу рассказывает легенду о трагической гибели двух голливудских звезд: Ирен Тэмпл и Дэборы Катлер. Фантазия у парня феноменальная.

– О гибели? Они же умерли своей смертью. Одна от сердечного приступа, а другая от острого отравления алкоголем.

– В том-то и дело. Этот парень бывший коп. Допился до чертиков и в любой смерти видит злостное убийство.

– Любопытно послушать его бредни.

– Ерунда. У нас есть дела поважнее, а эту историю ты скоро увидишь на экране. Муж Дэби Катлер, известный сценарист, вероятно, купил у копа его историю за рюмку виски и накатал сценарий по его бредням. Светская хроника утверждает, что это будет лучший фильм Дага Коттона. На роль частного детектива приглашен Кери Грант. Публика уже трепещет в ожидании. Фильм еще не сняли, а уже так разрекламировали, что некоторые простодушные обыватели начинают принимать эту историю за чистую монету.

– Интересно, Надо поговорить с этим типом.

– Брось. Нам надо торопиться на матч. Поединок Рокки и Стентона – вот где настоящая сенсация. Я поставил десятку на Рокки. Он уложит Стентона в первом же раунде.

– Ставлю пятнадцать на Стентона!

– О'кей. Плюс пиво.

– Идет!

Азарт в нашей стране превыше всего. Азарт во всем. Воодушевленные азартом, журналисты поспешили на матч века.

В дальнем углу полупустого бара сидела кучка пьяниц, окутанная голубым дымом. Один говорил, остальные слушали.

– Э… нет, Мел, постой! В прошлый раз ты говорил, что дверь открывалась наружу, а не во внутрь…