Через Речную спину, Через Лучистый плес Чугунной паутиной Повис тяжелый мост. По краю — Тишь да ивы, Для отдыха — добро. А низом — прихотливо Речное серебро. На тишь, На побережье Качает паровик… — Я,    милая,         приезжий, Я   в отпуск,         фронтовик… Сады родные машут! Здесь молодость текла, И золотые чаши Подняли купола. Привет вам, Отчьи веси! С победой И весной!.. Но что-то ты не весел, Мой город дорогой. Дома тихи И строги. И не слыхать ребят. И куры на дороге, Как прежде, не пылят. И яблони бескровны, И тяжелы шаги, И на соседских бревнах Служивый… без ноги. Да, ничего на свете Так, запросто, не взять — Когда родятся дети, Исходит кровью мать! Но вот И наши сени. Но вот И милый кров, Где первые Сомненья, Где первая Любовь. И в этом Все, как прежде, — И сад, И тишь, И крик: — Я,    бабушка,          приезжий, Я   в отпуск,          фронтовик. И, взгляд последний бросив, Старуха обмерла: — Иосиф,        ах, Иосиф, Я так тебя        ждала! И я в объятьях стыну… — Иосиф, это ты?! . . . Чугунной паутиной Качаются мосты. И мчатся эшелоны Солдат, Солдат, Солдат! Тифозные перроны Под сапогом хрустят. По бедрам Бьются фляги, Ремень, наган — правей. И синие овраги Под зарослью бровей. В броне, В крови, В заплатах — Вперед, Вперед, Вперед! — Страдал и шел Двадцатый Неповторимый год!!

1927