Через
Речную спину,
Через
Лучистый плес
Чугунной паутиной
Повис тяжелый мост.
По краю —
Тишь да ивы,
Для отдыха — добро.
А низом — прихотливо
Речное серебро.
На тишь,
На побережье
Качает паровик…
— Я,
милая,
приезжий,
Я
в отпуск,
фронтовик…
Сады родные машут!
Здесь молодость текла,
И золотые чаши
Подняли купола.
Привет вам,
Отчьи веси!
С победой
И весной!..
Но что-то ты не весел,
Мой город дорогой.
Дома тихи
И строги.
И не слыхать ребят.
И куры на дороге,
Как прежде, не пылят.
И яблони бескровны,
И тяжелы шаги,
И на соседских бревнах
Служивый… без ноги.
Да, ничего на свете
Так, запросто, не взять —
Когда родятся дети,
Исходит кровью мать!
Но вот
И наши сени.
Но вот
И милый кров,
Где первые
Сомненья,
Где первая
Любовь.
И в этом
Все, как прежде, —
И сад,
И тишь,
И крик:
— Я,
бабушка,
приезжий,
Я
в отпуск,
фронтовик.
И, взгляд последний бросив,
Старуха обмерла:
— Иосиф,
ах, Иосиф,
Я так тебя
ждала!
И я в объятьях стыну…
— Иосиф, это ты?!
. . .
Чугунной паутиной
Качаются мосты.
И мчатся эшелоны
Солдат,
Солдат,
Солдат!
Тифозные перроны
Под сапогом хрустят.
По бедрам
Бьются фляги,
Ремень, наган — правей.
И синие овраги
Под зарослью бровей.
В броне,
В крови,
В заплатах —
Вперед,
Вперед,
Вперед! —
Страдал и шел
Двадцатый
Неповторимый год!!
1927