И дед и отец работали. А чем он лучше других? И маленький рыжий Мотэле Работал За двоих. Чего хотел, не дали. (Но мечты его с ним!) Думал учиться в хедере [1] , А сделали — Портным. — Так что же? Прикажете плакать? Нет, так нет! И он ставил десять заплаток На один жилет. И… (Это, правда, давнее, Но и о давнем Не умолчишь) По пятницам Мотэле давнэл [2] , А по субботам Ел фиш [3] .

Сколько домов пройдено, Столько пройдено стран. Каждый дом — своя родина, Свой океан. И под каждой слабенькой             крышей, Как она ни слаба, — Свое счастье, Свои мыши, Своя судьба…

И редко, Очень редко — Две мыши На одну щель! Вот Мотэле чинит жилетки, А инспектор Носит портфель. И знает каждый по городу Портняжью нужду одну. А инспектор имеет Хорошую бороду И хорошую Жену.

По-разному счастье курится, По-разному — У разных мест: Мотэле мечтает о курице. А инспектор Курицу ест. Счастье — оно игриво. Жди и лови. Вот: Мотэле любит Риву, Но… у Ривы Отец — раввин. А раввин говорит часто И всегда об одном: — Ей надо Большое счастье И большой Дом.

Так мало, что сердце воет, Воет, как паровоз. Если у Мотеле все, что большое, Так это только Нос.

— Ну, что же? Прикажете плакать? Нет, так нет! И он ставил заплату И на брюки И на жилет. ………… Да, под каждой слабенькой крышей, Как она ни слаба, — Свое счастье, свои мыши, Своя Судьба. И сколько жизнь ни упряма, Меньше, чем мало, — не дать. И у Мотэле Была мама, Еврейская старая мать.

Как у всех, конечно, любима; (Э-э-э… об этом не говорят!) Она хорошо Варила цимес И хорошо Рожала ребят. И помнит он годового И полугодовых… Но Мотэле жил в Кишиневе, Где много городовых, Где много молебнов спето    о царской родовой, Где жил… господин… инспектор С красивой бородой… Трудно сказать про омут, А омут стоит У рта: Всего… Два… Погрома… И Мотэле стал Сирота. — Так что же? Прикажете плакать?! Нет, так нет!! И он ставил заплату Вместо брюк На жилет. …… А дни кто-то вез и вез. И в небе Без толку Висели пуговки звезд И лунная Ермолка. И в сонной, скупой тиши Мыши пугали скрипом. И кто-то Шил Кому-то Тахрихим [4] .

Этот день был таким новым. Молодым, как заря! Первый раз тогда в Кишиневе Пели не про царя! Таких дней немного, А как тот — один. Тогда не пришел в синагогу Господин Раввин. Брюки, Жилетки, Смейтесь! Радуйтесь дню моему: Гос-по-дин по-лиц-мейстер Сел В тюрьму! Ведь это же очень и очень, Боже ты мой! Но почему не хохочет Господин Городовой?

Редкое, мудрое слово Сказал сапожник Илья: — Мотэле, тут не при чем                Егова, А при чем — ты И я. ………….

И дни затараторили, Как торговка Мэд. И евреи спорили: «Да» или «нет»? Так открыли многое Мудрые слова. Стала синагогою Любая голова. Прошлым мало в нынешнем: Только вой да ной. — «Нет» — Инспектор вырешил. — «Да» — Сказал портной. …….. А дни кто-то вез и вез. И в небе Без толку Висели пуговки звезд И лунная Ермолка. И в сонной, скупой тиши Пес кроворотый лаял. И кто-то Крепко Сшил Тахрихим Николаю! Этот день был Таким новым, Молодым, как заря! Первый раз тогда в Кишиневе Пели Не про царя!