Автор выражает благодарность Игорю Пронину и Елене Алферьевой, без чьей помощи описание Великого Изменения случилось бы значительно позже. Также особая признательность Сергею Николаевичу Путилину — Мастеру «маятниковой» системы боевого искусства Православной Традиции.

Со светлой памятью о крысе Мики, маленьком друге с большим сердцем, который всей своею жизнью являл пример бескорыстной любви.

 

 

Вступление

Пусть все тайное станет явным, раскроются все Тайные Города, проявятся все Дозоры и смирятся с необходимостью жить по человеческим законам или будут изгнаны с Земли все несогласные с этим нелюди, Иные и аномалы, Пусть люди станут лучше и человеческого в них станет больше, чем звериного. И да возобладает на планете окончательно и бесповоротно Человек, сотворенный по Образу и Подобию Божиему.

Фраза Иллариона Угрюмова, одного из верховных Иерархов Братства Зрячих, сказанная им в разговоре с друзьями

Сегодня, по прошествии почти трех лет с момента Великого Изменения, навсегда сделавшего наш мир другим, все предшествующие события уже кажутся бесконечно далекими, а порой и просто нереальными. Но те, кто еще помнит, какой была жизнь до Великого Изменения, обязаны сохранить эту информацию для потомков. Пусть даже при этом все рассказанное и вызовет у них только чувство глубокого омерзения, непонимания и стремления забыть. Но так было. И вот ради того, чтобы сохранить память о самых важных событиях тех времен, мы и создали полтора года назад нашу группу. В нее вошли как те, кто имел непосредственное отношение к осуществлению Великого Изменения, так и совершенно не причастные к этому люди. Представляемая сейчас вашему вниманию книга — реконструкция самых важных событий и моментов деятельности тайного Братства Зрячих, как они сами называли тогда свой союз, который и привел наш мир к сегодняшнему его состоянию. Кое-что мы описали непосредственно со слов самих участников тех событий, кое-что постарались восстановить из рассказов тех, кто просто был рядом. Многие принимавшие участие в операции «Немезида» люди вообще не хотели об этом вспоминать. А некоторые события удалось восстановить только по чудом сохранившимся записям и оперативным видеоматериалам из архивов Братства Зрячих. Поэтому вполне возможно, что в нашем повествовании могут быть лакуны и неточности. Но мы надеемся, что потомки все-таки сумеют почувствовать сам дух происходившего в те годы.

Часть текста, а точнее две главы, мы решили поместить в специальное Приложение, в связи с чем в их нумерации появились пропуски. Сам же оставшийся в результате этого действия текст сохранил связность и слитность восприятия. Сделано это было вот зачем.

Если вы будете читать книгу по порядку, то получите представление о том, как воспринимали происходившее в те годы рядовые члены Братства и те люди и нелюди, которые столкнулись с внешней стороной реализации операции «Немезида». Дойдя же до конца основного текста, читатель получает возможность из вынесенных нами в Приложение глав узнать подлинный замысел всей этой глобальной операции, навсегда изменившей мир. И лишний раз убедиться, как ошибочны порой бывают мнения и суждения, основанные на интерпретации только тех фактов, которые доступны для наблюдения, и как превратно порою могли быть истолкованы действия людей, если судить о них, глядя только на их внешние проявления.

Если же среди читателей найдутся такие, кто сразу захочет взглянуть на развитие операции «Немезида» глазами тех, кто возглавлял Братство Зрячих, то они без особого труда могут этого достичь, читая книгу строго по нумерации глав, то есть обращаясь к вынесенным в Приложение главам тогда, когда они должны появляться в тексте согласно своей нумерации.

Завершая это наше получившееся и без того уже достаточно длинным вступление, хотим обратить внимание будущих читателей еще на одно обстоятельство. Всем нам, кто помнит времена до момента Великого Изменения (а таких на нашей планете пока большинство), сейчас, по прошествии всего трех лет, уже представляются чудовищными, а порою и просто невозможными многие происходившие тогда даже с нами самими вещи. И поэтому при чтении этой книги у вас может возникнуть ощущение, что практически все действующие в ней лица лицемерны, двуличны, исповедуют двойные стандарты и лукавят, декларируя на словах одно, а делая при этом совершенно другое, едва ли не прямо противоположное. Так вот для тех, кто уверится в этом, процитируем несколько строк из рассказа Джека Лондона «Мексиканец»: «Он презирал бокс. Это была ненавистная игра ненавистных гринго. То, что он был словно создан для бокса, ничего для него не значило. Он это занятие ненавидел. …Не первый из сынов человеческих преуспевал он в профессии, им самим презираемой». И мы хотим, нет, мы настаиваем, чтобы, прежде чем осудить героев этой книги, каждый из читателей подумал, ради каких целей и руководствуясь какими мотивами, эти люди поступали именно так, а не иначе. И каковы же должны были быть Вера и убежденность руководителей Братства Зрячих в правоте своего Замысла, чтобы, в отличие от многих до них, устоять перед искушением абсолютной власти, которую они вполне могли получить, оставив самих себя за рамками Великого Изменения.

Сделав это вступление, мы далее предоставляем право судить о тех событиях и людях, о которых написана эта книга, самому читателю. И надеемся, что в любом случае наши герои вызовут если и не симпатию, то как минимум уважение. Ведь тем, как мы живем сейчас, мы обязаны прежде всего им.

Инициативная группа проекта

«История Великого Изменения»

 

Пролог — он же Эпилог-1

ИНТРАДА К ВЕЛИКОМУ ИЗМЕНЕНИЮ

(Время от двух суток и до тридцати секунд до момента Великого Изменения.)

Природа не проявила большой щедрости к центральной части Исландии. Холодно, ветрено. На каменистой почве растут лишь невысокие деревья и кустарники. Люди здесь редкие гости, поэтому дорог в этом краю нет, во все стороны тянутся однообразные холмы, способные навеять скуку на кого угодно.

Вот и этот холм абсолютно ничем не выделялся среди множества ему подобных. Но если бы нашелся человек, который очень захотел бы проникнуть внутрь огромного бугра, то, углубившись буквально на десяток метров, он сильно бы удивился. Еще бы — увидеть перед собой некую серо-матовую оболочку, сделанную то ли из какого-то особо прочного стекла, то ли даже из столь любимого всеми фантастами силового поля. Но его удивление стало бы еще сильней, сумей он проникнуть внутрь этой оболочки, поскольку стал бы первым из людей, попавших в одно из самых тайных и защищенных мест на планете. Той самой планете, которую он до того считал надежным и неплохо изведанным домом своей расы. Единственной разумной расы на Земле…

Возможно, этот человек пришел бы в восторг от увиденного. А может быть, и нет — одно дело мечтать о существовании братьев по разуму где-то во Вселенной, и совсем другое — обнаружить их на собственной планете. Странные какие-то братья: спрятались, окружили себя непроницаемой оболочкой… Впору испугаться. Хотя пугаться, определенно, было бы уже поздно, попади этот любопытный на самом деле в один из трех Храмов Гнезда Аспидов, в котором хранился уже более четырнадцати тысяч лет один из трех Источников их Силы и Власти. И солнечного света мифический копатель не увидел бы уже никогда… Впрочем, за тысячи лет таких копателей не нашлось ни одного.

Храм по сути своей являлся неким трансформатором и концентратором эманации тех уровней и диапазонов Спектра Магических Энергий, которые были доступны для восприятия и использования представителями этой древнейшей на Земле расы нелюдей — аспидов. Об этом древнем Сообществе не было написано ни в одной хронике и ни в одной летописи, по крайней мере из тех, что сохранились у людей. А то, кем были аспиды на самом деле, среди людей было известно лишь узкому кругу избранных. Которые, впрочем, сами все поголовно входили в состав не менее тайной, чем Гнездо Аспидов, структуры, и обнародовать свои знания вовсе не спешили. Только вот разница между этими двумя организациями была существенная, очень существенная! Ибо в последнюю входили пусть и скрытные, и весьма могущественные, но люди, а вот Гнездо Аспидов объединяло существ, которые людьми не были никогда. Реальный возраст их древней, а некогда и самой могущественной на планете цивилизации хорошо отражало их прозвище среди других населяющих Землю нелюдей — «допотопные». Многое могли бы рассказать «допотопные» о том самом библейском Потопе. Могли. Но кому и зачем? И к людям — «Младшим», как они их называли, и к прочим нелюдям аспиды относились со значительной долей пренебрежения. Сегодня в Храме Гнезда Аспидов царила атмосфера напряженного ожидания. Операторы дежурной смены, находясь в этом неприступном месте, могли позволить себе принять естественную, не антропоморфную форму. Это было тем более кстати, что реальное тело аспидов по сравнению с состоянием человекоподобной личины давало огромные возможности при энерго-магическом оперировании и, конечно, в бою. Фактически тело аспида представляло собой частично материализованную суперпозицию энергетических полей, которая позволяла делать главное: эффективно контролировать состояние Источника или, как его называли сами аспиды, «Жерла», и многочисленные многоуровневые магические и технические системы безопасности Храма. Поэтому все твари, стоящие сейчас на дежурстве в нескольких эшелонах безопасности Храма Жерла, также пребывали в своей изначальной форме. Все, кроме защитников внешнего рубежа. Прикрытые фантомной человеческой личиной, они всегда были готовы спровадить нежелательных гостей. Куда проще аспидам было бы уничтожить Младших, но вблизи Храма всегда лучше обойтись без кровопролития — ни к чему привлекать лишнее внимание.

Этим утром в три Храма Жерла, разбросанные по планете, а также во все большие Хранилища Предметов Силы аспидов пришло сообщение из Первородного Гнезда, предписывающее усилить бдительность. В этом сообщении не было никаких конкретных указаний и инструкций — лишь информация о том, что Проникающие в Вечность увидели возможности негативных возмущений в Клубке Нитей Сущего, неким образом связанных с Источниками Сил и Хранилищами Артефактов не только аспидов, но и вообще всех Сообществ Древних, или Старших, рас. В ближайшие сутки возможно было даже снижение на несколько часов мощности магической энергии по всему диапазону Спектра. Особо насторожило аспидов, что причину этого пока не удалось понять даже самым сильным Проникающим и самым лучшим Сплетающим, как называли аспиды аналитиков Гнезда. Это означало, что все без исключения Сообщества нелюдей станут уязвимы, поскольку любое существенное магическое оперирование, или, попросту говоря, колдовство, в этот период будет практически невозможным. Впрочем, не исключено, что уровни и диапазоны, доступные какому-то конкретному из Сообществ, ослабнут менее, чем прочие, тогда кто-то из Древних получит преимущество, которым может и воспользоваться, причем отнюдь не в интересах допотопных аспидов.

Хорошо, что сегодня среди людей практически нет таких магов, которые появлялись перед Потопом, и еще раз, во времена Святейшей Инквизиции. Иначе вот кто уж точно смог бы воспользоваться данным обстоятельством. Но нынешние человеческие маги использовали самые разные части Спектра магии и поэтому большинство из них также ослабнут, как и маги всех Сообществ. Правда, «младшая раса» сегодня обладает кое-какими технологиями, которые для некоторых целей приспособлены даже лучше магии Древних… Но технику сложно перебросить, а уж физические возможности даже самых выдающихся сегодняшних человеческих бойцов нельзя и сравнивать с тем, что могут делать воины любого из нелюдских Сообществ «голыми руками», вообще без использования магии.

Впрочем, в коллективной памяти Гнезда Аспидов сохранились упоминания о временах до Потопа, когда в силу так и не выясненных обстоятельств, у людей одновременно появились удивительные бойцы и крайне сильные маги, превосходящие все мыслимые для людей кондиции. Тогда человеческие маги были способны оперировать в широчайших диапазонах магической энергии, да еще и практически сразу на всех ее уровнях… Допотопные об этом помнили, но с течением времени перестали опасаться: Младшие век за веком выглядели вполне безобидно. Правда, еще раз нечто подобное случилось во времена Великого Страха, как называли эти годы нелюди, или Великой Инквизиции, как эти годы были известны в человеческой истории. Но те печальные для нелюдей события уже имели совсем другой по сравнению с допотопными временами масштаб и большинство Сплетающих не усматривало в них связи с древними магическими войнами, приведшими к катастрофе. Да и люди сохранили о Великой Инквизиции сильно искаженное представление, что случилось не без помощи нелюдей, естественно, заинтересованных в том, чтобы Младшие навсегда забыли о своей реальной истории и о своем былом могуществе. Правда, полностью сделать это, несмотря на все старания, им не удалось, но… Они стали такими слабыми, почти безвредными, эти Младшие. Два загадочных всплеска феноменальных способностей среди людей были, по временным масштабам аспидов, довольно кратковременными и быстро «сошли на нет», не оставив в человеческом генофонде устойчивых паттернов и кластеров. По крайней мере, выявить их не удалось.

Правда, были среди Сплетающих аспидов приверженцы гипотезы так называемого «эгрегориального иммунитета», гласящей, что в моменты угрозы существованию человечества как вида что-то (возможно, принцип сохранения человеческой расы, заложенный самим Творцом в основу Ткани Бытия) запускает скрытые механизмы, почти мгновенно трансформирующие и геном, и психоэнергетическую структуру значительной части людей. В результате среди них появляются мутанты, способные взаимодействовать с Клубком Нитей Сущего намного более эффективно, чем представители всех прочих рас, включая даже аспидов. Однако ничем серьезным эта гипотеза подкреплена пока не была и имела право на существование лишь потому, что даже Допотопные не все знали о принципах как формирования самого генома, так и тем более о взаимодействии генома с Событийными Планами Бытия. Тем более генома людей — самой чужой для них из всех населяющих планету рас. Так или иначе, но пришедшие в исландский Храм инструкции однозначно предписывали усилить внимание и уровень экстрим-готовности на всех важных объектах Гнезда, что и было незамедлительно выполнено. На каждом из рубежей безопасности дежурили полуторные смены бойцов, а готовый защитить слабые места обороны резерв заблаговременно получил подпитку магической энергией до предельного уровня. Ко всем оборонительным и следящим системам были подключены дублирующие контуры управления. Сотворенные дежурными магами специальные защитные заклинания и дополнительно активированные артефакты усилили и без того считающиеся непреодолимыми магические уровни безопасности Храма. Аспиды не жалели ни сил, ни времени, когда речь шла о безопасности Гнезда, недаром они были самым древним из Сообществ.

Однако, несмотря на все приготовления, кризис наступил неожиданно. И уж совсем не тогда, когда этого ждали, а почти через двое суток после поступления директив из Первородного Гнезда. Один из дежурных магов, ничуть не ослабивший бдительности за все это время, вдруг издал мысленный вопль, и сразу вслед за этим с интервалом всего в четверть терции тревожно заверещала система, следящая за уровнями возмущения торсионных и микролептонных полей вблизи Храма. Все дежурившие в этот момент в Храме аспиды приготовились к бою, готовые растерзать любого, посягнувшего на их святыню — Источник. Суть промысленного крика мага, первым уловившего Наступающее Событие, была краткой: «ПРОРЫВ!!» А значит, кто-то или что-то, каким-то образом обманув большинство магических и электронно-физических следящих систем, преодолев магические и «обычные» ловушки, уже практически завершил создание туннеля непосредственно в Зал Выхода Жерла. В то самое место, координаты которого как в физическом пространстве, так и в информационно-событийном континууме были известны лишь высшим иерархам Первородного Гнезда! Даже обеспечивающие безопасность Храмов и Хранилищ Артефактов аспиды не знали этих координат, поскольку их перебрасывали к местам несения дежурств по тоннелям, создаваемым кем-то из Высших. Тревога, раскаленной нитью соединившая сознание всех нелюдей, тут же сменилась гневом. Кто же этот Высший, предавший интересы Гнезда?!

Но выяснение ответа на этот вопрос пришлось отложить, поскольку в Зале уже заканчивалось формирование Разрыва Метрики. Несмотря на объединенные усилия всех дежуривших в Храме магов, образовавшийся поначалу крошечный прокол не удавалось ни затянуть, ни перекрыть. В Зал Выхода Жерла срочно телепортировался весь имеющийся в наличии боевой резерв и половина дежурной смены воинов, боевых трансформов. Для человеческого восприятия собравшиеся твари внешне напоминали жуткую, постоянно меняющую свою форму, помесь осьминога, паука, гигантского слизня и змеи. Они кольцом окружили висящее в воздухе клубящееся образование, напоминающее яйцо, то переливающееся всеми цветами радуги, то становящееся абсолютно черным. Это-то и было выходом Жерла, «протаявшего» в земную физическую реальность из высших измерений какой-то другой Вселенной. Боевые трансформы аспидов замерли в ожидании, но теперь оно оказалось недолгим. Прямо над «яйцом» Жерла вдруг словно кто-то провел гигантским лезвием, разрезав само пространство так, как будто это была бумага. Не было ни звуков, ни световых эффектов, так привычных уже зрителям фантастических фильмов. Из прорези в Зал мгновенно ворвалось нечто, за пару тысячных долей секунды одним магическим ударом уничтожившее почти четверть дежуривших в этом Храме Воинов. Остальных маги аспидов успели прикрыть шилдами, потеряв при этом более половины своей энергии — серьезный урон, находись они в любом другом месте. Но вблизи своего Источника Силы это, казалось, не имело значения. И совершенно напрасно им так казалось… Вслед за первым ударом из пространственного разрыва на Выход Жерла словно кинули невидимую поначалу сеть, которая, встретившись с поверхностью, если это слово применимо к чисто энергетической субстанции Жерла, тут же опуталась многоцветными разрядами. И вот тогда аспиды и находящиеся в Храме, и вообще на всей планете, ощутили, что их связь с Жерлом мгновенно ослабла на несколько порядков. Такого не случалось со времен Потопа! Вслед за этим в Зал Жерла ворвались стремительные фигуры. О, Великое Нечто! Ворвавшиеся в святая святых Гнезда существа были людьми! Теми, кого аспиды меньше всего ждали и кого менее всех опасались.

 

Глава 1

УВЕРТЮРА ДЛЯ СИМФОНИИ БОЯ

(Реконструкция. За три с половиной месяца до Момента Великого Изменения. Заброшенная деревушка недалеко от города Тотьма, Вологодская область. Россия)

В соответствии с упомянутыми во Вступлении причинами вынесена в Специальное Приложение в конце книги.

 

Глава 2

КАК РОЖДАЕТСЯ НЕНАВИСТЬ

(Реконструкция. За три с половиной года до Момента Великого Изменения)

1

Во сне Иван опять слышал тихие, гортанные голоса. И шорох. «Духи» приближались медленно, подстраховывая друг друга. Они не спешили, у них много времени, чтобы добраться до него, затаившегося в «зеленке». Иван шарил руками, комкая одеяло, отыскивал автомат. Иногда это удавалось — иногда нет. Тогда он просыпался, жадно пил воду, стуча зубами о край стакана. В тот раз «Калашников» нашелся, Иван бесшумно подтянул его к себе, тщетно пытаясь в темноте высмотреть приближающихся «духов». Жить можно! И все же что-то было не так… Рожок! Где он? Иван снова зашарил в траве. Как рожок мог отстегнуться?! Шорох все ближе, ближе… Двигаются уверенно, заранее согласовав план нападения. Это опытные бойцы, от них просто так не уйдешь… Хоть бы один патрон!

Иван потянулся, чтобы отползти, и вдруг потерял равновесие, вслепую выставил вперед руку и больно ушиб пальцы о тумбочку. Открыл глаза, обвел мутным взглядом крошечную комнату. Дома. Ну когда же отпустят проклятые сны? Немного отдышавшись, Иван позволил телу окончательно сползти на пол, прижался к прохладным доскам. Дома.

Солнце уже поднялось над крышей лесопилки, на которой уже года три как никто не работал. Поселок хирел, многие подались в город на заработки. Вернувшись со срочной, Иван был поражен количеством пьяных, попавшихся ему по дороге от станции — ведь не вечер был, рабочее время. Его почти никто не узнал, хотя все рассматривали. Не каждый день здесь проходит парень в форме, с пятнистым вещмешком за спиной. И соседка, тетя Нюра, не признала, а скорее догадалась, кто он такой.

— Ванечка! — раскинула она руки и огляделась, собираясь немедленно с кем-нибудь поделиться своим открытием. Как назло, никого из соседей рядом не оказалось, и тогда тетя Нюра закричала еще громче, обращаясь к открытым окнам двухэтажного деревянного дома: — Ваня наш вернулся! А красивый-то какой, а вырос как!

Иван точно знал, что за время службы в Таджикистане не вырос ни на сантиметр, но, обнимая тетю Нюру, удивился, какая же она стала маленькая. А ведь гоняла его пацаном, Ваня тогда ее злой считал, не любил…

— Ну и слава Богу! — запричитала соседка, немедленно прослезившись. — Вернулся, руки-ноги целы, вот и слава Богу! Вот и хорошо! А Славку, одноклассника твоего, убили, полгода назад схоронили Славушку…

— Где же его? — Иван осиротел за год до призыва, и из родного поселка ему писала лишь директриса школы, добровольно взявшая над ним «шефство». Но строчила Елена Михайловна скорее из чувства долга, больше про погоду и школьные дела. — Или и он был в горячей точке?

— Не в Чечне (Иван невольно подумал, почему все считают, что горячей точкой является только Чечня?), в Сибири его убили… Пост какой-то, что ли, охранял, вот и позарился кто-то. Зарезали. Сейчас такие времена страшные, кругом Чечня! Вон, Аркашу пьяницу помнишь?

— Нет…— наморщил лоб Иван.

— Ну как же? Вечно дебоширил у магазина?.. Как лесопилку закрыли, он туда сторожем устроился. Друзей туда водил, приезжих каких-то, пили, хулиганили. Мы уж и депутату жаловались, всем домом письмо писали: ведь подожгут, черти ненормальные! А вместо того нашли однажды Аркашку мертвого, по дорожке кровавой нашли. Кто-то его бутылкой ли, поленом прибил… Он зимой-то и не дополз до дома, замерз. Вон там, у березок… — Тетя Нюра достала скомканный платочек, вытерла глаза. — Такие у нас дела. Голодный, Ваня? Пошли ко мне, что тебе в своей комнатушке куковать?

Когда умерла мать, Иван поменялся комнатами с соседом Арменом. У того была совсем крохотная, а жена как раз родила двойню, вот Ваня и потеснился. Ему и проще было: легче убираться. Питаться он стал ходить в столовую у «новых» домов, которым на самом деле было уже лет пятнадцать. О будущем не думал — его ждала армия, а уж потом, за ней, виделась какая-то совсем другая, светлая жизнь. Происходившие в стране и поселке перемены Ивана не сильно-то задевали, хватало своего горя. Ну и, конечно, у него была Света.

— Автобус-то как сейчас ходит, тетя Нюра? — спросил он на темной скрипучей лестнице.

— Не успел приехать, уже в райцентр смотрит, — вздохнула соседка. — Правильно, твое дело молодое, что тебе тут делать? Там работу найдешь, учиться пойдешь… Учиться тебе надо, Ванюшка, и мать хотела, чтобы ты выучился.

— Поглядим, — неопределенно отозвался Иван и повторил вопрос: — Автобус-то, тетя Нюра? Как обычно, утром, в обед и вечером?

— Нет, в обед уже не ходит. Пешком тащимся, если очень нужно, через лес. Зимой, конечно, не пройти… Да ты куда спешишь? Поешь и спать укладывайся с дороги. Завтра съездишь, а то и в среду.

Тетя Нюра, конечно, позабыла, как мотался Иван в райцентр каждый день, как она однажды засмеялась, увидев на белой рубашке след от помады… Он поправил на плече мешок, с теплотой вспомнив о толстой пачке Светкиных писем. В армии чего только не наслушаешься на этот счет, Иван готов был к разрыву. Но Света писала, что ждет, считала дни. Хотя вечером ехать, наверное, и в самом деле не стоит — придется идти домой, там поднимется суета, а мать у Светы последнее время часто болела. Лучше уж поехать с утра, завтра, и побродить вокруг школы, как прежде. Потом встретить свою смешную девчушку у ворот… Какая она теперь? Наверное, совсем взрослая, даром что до сих пор школьница. Одиннадцатый, последний класс.

Тетя Нюра потчевала его жиденькими щами и домашними пельмешками, в которых количество фарша приближалось к нулю. От всего ее неухоженного жилища пахло бедностью, какая обычно бывает у одиноких или брошенных всеми своими так называемыми родственниками стариков.

— Мои уж два года не приезжают, осели в Москве, некогда им, — сообщила не без гордости хозяйка о сыновьях. — Перебиваются там с квартиры на квартиру, а что делать? Жизнь такая. V

— Ну да… — Иван понял, что расслабляться времени нет. Придется, наверное, и в самом деле покидать поселок — ведь у него Светка, надо зарабатывать, строить семью. — Спасибо, тетя Нюра, очень вкусно. Пойду к себе. Ох… А там есть кто-нибудь?

— Наташка на месте, куда ж она денется? Вон слышишь: с гулянья разбойники ее возвращаются! И стучат, и кричат…

Иван вышел на лестницу и увидел двух пацанов, каждому по четыре года, одеты в одинаковые зеленые костюмчики, вооружены одинаковыми же пластмассовыми пистолетами. Один тут же смутился, замер, зато его брат отважно выставил вперед оружие.

— Пф-ф! Пф-ф! Убит-сдавайся!

— Сдаюсь, — легко согласился Иван.

— Кто там?! — мгновенно крикнула снизу Наташа, жена Армена, и торопливо застучала каблуками по лестнице, задрала голову, перегнувшись через перила. — Вы к кому?!

— Привет, Наташа! Это я, Иван.

— Ваня?.. — Мать все-таки добежала до сыновей, прижала к себе. — Ой, Ваня! Вернулся! Мальчики, а это дядя Иван, наш сосед.

— Который в маленькой комнате живет? Где наши лыжи? — первым догадался отважный стрелок. — Ты наши лыжи не трогай, на них летом нельзя!

— Я не трону, — пообещал Иван и забрал у Натальи тяжелую сумку.

— Прости, Ванечка, Армен туда лыжи поставил, к тебе… — смущенно забормотала Наташа, открывая дверь в их общую квартиру. — Ну и еще там кое-что… Я сейчас все заберу.

— Да ладно тебе, пустяки!

Армен, сосед, приехал в райцентр лет шесть назад. Там женился, осел, а потом вдруг разругался с тещей и перебрался в поселок. Тогда жизнь тут уже начинала разлаживаться, но кавказская кровь не давала Армену права идти на мировую с оскорбившей его женщиной. Как Наташа его ни упрашивала, жить они продолжали здесь, а вот на работу муж каждый день ездил на автобусе.

Квартира выглядела ухоженной — два года чувствовавший себя полноправным хозяином Армен все починил, поменял в коридоре половину досок, установил ванну и даже какую-то буржуйку, воду греть.

— Мойся, теперь удобно! — заметила его интерес Наташа. — Вот этот вентиль — в бак воду запустить, а уголь я сейчас…

— Не нужно! Я так, — Иван решил, что по теплой еще погоде будет приятнее вымыться под холодным душем. — Ты не суетись, я сейчас спать лягу.

— А покушать?

— Уже тетя Нюра угостила. И лыжи не трогай! — Он решительно пресек ее попытки очистить комнату. — Оставь все, мне же, кроме кровати, ничего не надо, сама знаешь.

— Телевизор работает. — почему-то сообщила Наталья, покидая комнату. — А вообще у нас хороший теперь, Армен купил японский с большим экраном, приходи вечерком, он рад будет. И если чаю захочешь — бери на кухне что хочешь, меня даже не спрашивай. Я пойду этих разбойников укладывать, так что…

— Ну и я посплю! Тихий час в квартире!

После душа Иван вернулся в комнату и обнаружил, что Наталья успела постелить ему свежее белье, а еще, упрямая баба, все-таки вытащила в коридор все свои вещи. Наверное, переживала, что Армен опять чересчур расхозяйничался. Что было, то было — кавказцу часто казалось, что его притесняют, обижают, меньше платят, а на деле все частенько обстояло совсем наоборот.

Иван разделся, по привычке аккуратно сложив форму, вытянулся на своем диване и позволил себе полностью расслабиться. Все. Никаких забот. То есть завтра они будут, конечно, но это — завтра… А сейчас он будет спать, крепко, без кошмарных снов.

Черта с два! Гортанные голоса звучали все ближе, невидимые в темноте люди охотились на Ивана, обкладывали его со всех сторон, а оружия для защиты не было. Этот сон начал преследовать его еще в казарме, перед самым дембелем, не отпускал по дороге домой и продолжился здесь, в родном поселке.

Вечером Иван сходил на могилы родителей, поправил там кое-что. Потом выпил с Арменом, который жаловался на свое начальство, ругал демократов, цены на рынке, и только употребив почти целую бутылку, расслабился и вдруг попросил Ивана спеть «что-нибудь ваше, военное». Старенькая гитара сохранилась, и, настраивая ее, Иван вспомнил, как пел перед своим последним боевым выходом его друг Леня Чайдынкин:

Вспомнил Иван эту песню — и, извинившись, отложил гитару. Поскольку зря тогда Леня пел про поминальную свечу — так оно и вышло. Всего за два дня до его дембеля. Армен, кажется, «въехал» в ситуацию и предложил выпить — за тех, кого с нами нет. Выпили. Поговорили еще немного. Иван отметил про себя, что денег в семье соседей все-таки хватает, обстановка и одежда добротные. Стоит поговорить с Арменом о работе в райцентре, может, выручит. Посидев еще полчаса, Иван почувствовал, что дальше будет уже в тягость и, поблагодарив за приятно проведенное время, пошел к себе. Ощущая, что пока его, бывшего спецназовца, отделяла от других людей невидимая, но прочная стена. Черта, которую стирать придется годами — он знал, что так будет, читал письма от уволившихся на гражданку раньше него однополчан. Главное — держать себя в руках. И стараться поменьше пить.

Засыпая, он уже знал, что ночью его будут искать враги. Так и вышло, но теперь, при свете дня, отжимаясь от крашеных досок пола, Иван веселел с каждым движением. Скоро тряский автобус отвезет его в райцентр, и, шагая по знакомым улицам, он припомнит все свидания со Светкой, все, кроме одного, того, что случится у школьных ворот, после уроков.

2

— Ты завтракать-то садись! — запоздало крикнула с кухни Наталья, но Иван протопал ко входной двери, поправляя на ходу китель.

— Спасибо, Наташ, по дороге перекушу!

Поселок действительно выглядел полузаброшенным, даже «новые» дома, десятиэтажки, облупились, посерели. Среди редких в этот час прохожих знакомых Иван не встретил, зато на остановке даже присвистнул: толпа в несколько десятков человек.

— Кошмар, — поддержал его дедок с аккордеоном под мышкой. —До чего страну довели…

— Как же все влезут? Или еще рейс будет?

— Какой тебе еще рейс? Один раз к нам ездят, и все, — сплюнул дед. — Вечером в такой же душегубке обратно. Как работы в поселке не стало, так этот автобус с боем брать начали.

— Через лес, что ли, пойти? — засомневался Иван. Уж очень не хотелось давиться среди потных сограждан. Да и как внутрь попасть? Не расталкивать же бабок! — Не очень грязно?

Парадные ботинки сияли сверх всякого устава, но взять с собой щеточку и гуталин старшему сержанту не пришло в голову.

— А может, скинемся, сынок? — У деда был свой план. — Тут же частники есть — вон они стоят, звери лютые. С человека по двадцатнику дерут, а у меня всего-то пятерка… Ну, десятка, может… — дед хитровато подмигнул: — Выручил бы?

— Выручу, — деньги у Ивана были, всего четыреста рублей, но экономить он пока не мог привыкнуть. — Так что, просто подойти и сесть, да?

В стороне от остановки стояли две видавшие виды «Волги», их хозяева лениво переговаривались, поглядывая на ожидающую автобуса толпу.

— Да конечно! — Дед поудобнее перехватил аккордеон и первым зашагал к машинам. — Ну куда мне с такой ногой в битву? Вены шалят… Идем, вон автобус уж катит. Кто на него не попадет, те к «Волгам» и побегут спасаться!

— А через лес что же?

— Какой лес? У всех работа, опаздывать по нынешним временам нельзя. Как при Сталине… Только вместо срока — голодуха бессрочная, ити их мать…

Дед, несмотря на больную ногу, резво доковылял до машины и забрался на заднее сиденье, утвердился в середине, упрямо поджав губы. Хозяин на него взглянул лишь мельком, перевел вопросительный взгляд на Ивана.

— Я заплачу.

Иван вытянул потертый кошелек, отсчитал сороковник и только тут вспомнил о десятке деда. Но дед смотрел куда-то вдаль, и Иван решил его не тревожить.

— Садись куда удобнее, — махнул хозяин, принимая деньги. — Сейчас автобус отвалит, еще двоих зацепим, и вперед. Минут за пятнадцать домчимся.

— Хороший бизнес, — хмыкнул Иван.

У дверей автобуса действительно началось нечто невообразимое. Только драки почему-то не было, и криков тоже — люди давились молча, до «Волги» долетало только хриплое дыхание. Наконец какая-то женщина средних лет, поняв, что внутрь ей сегодня не попасть, бегом кинулась к «Волге», громко всхлипывая. И вслед за ней, наперегонки, побежали люди.

— Все не влезут… — Ивану стало неудобно.

— Ничего, скоро Петро вернется, еще тут есть кое-кто… Ну и мы парочку рейсов сделаем, — пообещал водитель, устраиваясь за рулем.

Обе «Волги» вмиг заполнились пассажирами. Люди выглядели угрюмыми — деньги явно были для них не лишними, каждый предпочел бы подавиться полчаса в автобусе, идущем в объезд вокруг леса.

— Погнали наших городских! — в окошко крикнул водитель коллеге, и «Волги» одновременно рванули с места.

Автобус еще и не тронулся — там «счастливчики» пытались сообща закрыть двери. Иван только головой качал на такие обычаи в родном поселке. Что-то не нравилось ему все происходящее… Впрочем, все равно надо перебираться в райцентр. Только бы Светка школу закончила. Но это будет весной, даже летом, а осень лишь началась…

Всю дорогу в машине была тишина, только водитель время от времени матерился — когда его обгоняла вторая «Волга». Сильно гнать возчики не решались, жалея на проселочных дорогах свой транспорт, и соревновались по каким-то только им одним известным правилам.

Иван задумался, даже задремал. Вспомнилось, как в этот час уходили прочесывать «зеленку», искать лежки снайперов. Стреляли каждую ночь, больше наугад, и не снайперы обычно.!. А все же нельзя было давать расслабляться врагам и нельзя было расслабляться самим. Если нет дела — придумай. С утра тяжело, с утра на Ивана накатывала дремота, автомат становился тяжелым… Неужели все это кончилось? Навсегда? И впереди теперь обычный, хоть и нелегкий, труд, небогатая, но вкусная еда, и, конечно, самое главное — Светка.

Вдали показались белые кубики домов райцентра, и вскоре Иван уже бегал по магазинам, стараясь уместить в свои небогатые сбережения и мало-мальски приличный подарок для Светки, и планы на вечер — хоть бы мороженым ее угостить, что ли! — и свою жизнь до грядущей где-то в будущем законной получки. Наконец Иван решил, что Армен ему по-соседски наверняка одолжит, в крайнем случае по приятелям можно пробежаться, и с этого момента перестал думать о дне завтрашнем. На мороженое и цветы хватало, под вопросом оставался подарок. Почему не купил в дороге? Там, на вокзалах, веши были даже дешевле. Но смущало прежде всего то, что Светка могла элементарно вырасти за эти два года — впору ли придется обновка?

Обегав все шесть магазинов —два знакомых и четыре новые лавочки — Иван привалился к стене дома, утер пот. В самом деле: какая она сейчас? Действительно, могла вытянуться. Или нет?.. Знакомый контрактник в Таджикистане говорил, что девки после начала месячных в рост уже не идут, клялся всем, чем угодно, что точно это знает. Но Иван почему-то сомневался… Да и не только в росте дело, в конце концов, выше Ивана не вымахает. Вдруг пополнела? И даже это — пустяки… Не изменились ли глаза, голос?

— Здорово, служивый!

Небритый, грязный мужик остановился рядом, прикурил, закрывая огонь татуированной кистью.

— Люстру не купишь? Триста рублей, только что из магазина. Просто, понимаешь, не подошла, и…

Он уже начал разворачивать зажатый под мышкой сверток, в котором что-то звенело, показался кусок вырванного с мясом провода… Иван решительно оторвался от стены и зашагал через «пятачок», местную центральную площадь, крынку.

— Да я тебе за двести, как брату! — Мужик кинулся было следом, но едва не выронил свое богатство. — Ну, хоть сотню дай!

Почему-то все сразу стало ясно. Детство беззаботное, хоть и не слишком веселое, осталось там, за двумя годами, как за высокими горами. Теперь надо впрягаться во взрослую жизнь, и Света все поймет. Поймет, что денег нет, что Иван в Таджикистане не по чужим домам шарил, хотя контрактники, бывшие до Таджикистана в Чечне, говорили и про такое… Ведь главное — это то, что они снова вместе.

— Десяток роз, вот этих!

Трепавшиеся между собой сонные торговки враз примолкли.

— Самые свежие, касатик! — наконец среагировала хозяйка благоухающего ведра и зашуршала оберткой для букета. — Бери, не пожалеешь! Девушка в восторге будет!

— Сколько?

Отдать пришлось побольше, чем Иван рассчитывал, но не отступать же? Света обрадуется. А этот букет — только указатель к их счастью, которое обязательно наступит. Руки и голова есть, в жизни Иван тоже теперь кое-что понимал, после того как поглядел на ее изнанку. Все будет хорошо.

Он так проникся этой мыслью, что, не стирая с лица глупой улыбки, походным маршем направился прямо к школе, будто собирался вытащить Светку с урока. Только войдя на школьный двор и встретившись взглядом с каким-то прогульщиком, смолившим сигаретку под прикрытием кустарника, Иван остановился, даже смутился немного. А вдруг Светке не понравится, что он сюда явился при полном параде, с цветами? Как бы учителя не засекли, будет крик…

Он уже повернулся, чтобы уйти на время, но на втором этаже вдруг распахнулось окно, а в нем оказалась Светка, точно такая же, как и прежде.

— Иван! Вернулся! Я сейчас!

Света исчезла, в окне появилась седая полная женщина, несколько озадаченно посмотрела на гостя. К соседним стеклам прилипли лица одноклассников.

— Извините, — сказал Иван, чувствуя, как улыбка снова расплывается во все лицо. — Извините!

— Урок ведь идет, — покачала головой женщина. — Неужели подождать нельзя?

— Извините!

Он услышал, как хлопнула входная дверь за углом, и бегом кинулся навстречу. О чем они со Светкой говорили, сколько раз поцеловались, Иван и вспомнить потом не мог. Как-то так вышло, что этот кусочек жизни, самый, может быть, радостный, счастливый ее кусочек, превратился в какое-то радужное, пахнущее свежестью море, в котором он плавал, и вдруг вынырнул в квартире, за столом, с рюмкой в руке.

— Вернулся, Ваня, вот и слава Богу! — Софья Александровна, Светина мама, сморщилась и проглотила капельку водки. Она была маленькой и старой, похожей на тетю Нюру. — Выпила бы полную, Иван, но здоровье не позволяет. Сердце… А тут еще и радикулит. Ты ешь! Иван опустил глаза и обнаружил перед собой тарелку с вареной картошкой, холодцом, какой-то колбаской… Светка фыркнула, ткнулась лицом в плечо, засмеялась.

— Дочка, ну дай ему покушать! Стыдно так себя вести!

— Мам, ну мы же с тобой сколько раз говорили! В следующем году поженимся…

— Да разве я против? Ваня парень хороший, но тебе еще школу закончить, тебе еще…

Иван не слышал, что говорила Софья Александровна. Он набил себе рот самой вкусной едой на свете и зажмурился, словно кот. Хорошо! Кажется, будущая теща говорила, что лучше бы им жить здесь, в райцентре. Ну конечно, так и будет, сразу после свадьбы. Продать комнату в поселке, наверное, не удастся… Пусть. Будет работа, будет семья, все будет.

— …вот летом и осенью грибы да ягоды только и выручают, — когда Света на минуту выскочила с кухни, Иван будто очнулся. — И места теперь знаем, свои, можно сказать, охотничьи угодья. Сейчас к нам даже издалека приезжают, специально на рынок. А можно еще на трассе встать, но там страшно, мало ли какие люди попадутся? Заберут и спасибо не скажут… Сегодня тоже в лес идти собирались, да меня радикулит, видишь, прихватил. Ну что ж, дома посидим, твой приезд попразднуем!

— Дома?.. — Ивану не хотелось тут оставаться. Погода хорошая, а на улице вместе со Светкой — это почти наедине. — А может, мы…

— Мы без тебя сходим! — Света вернулась, встала за спиной Ивана, положив руки ему на плечи. — Даже быстрее обернемся. Да, Ваня? Сходим в лес или ты устал?

— Я… Нет! — в лес со Светкой — да что может быть лучше? Конечно, ни к чему им эти улицы, кафе-мороженое с заляпанными столиками. — Нет, не устал! Идем!

— Подожди, надо маме помочь…

— Идите, я вымою потихоньку… — Софья Александровна с кряхтением поднялась. — Только осторожнее там, Ванечка. Сейчас такие времена, что…

— Что в лес только стар да млад ходит! — засмеялась Света. — Мы все лето бродили, на грибы охотились — там спокойнее, чем в городе! Ну, пока, мамулечка, мы быстро… Ой, Ваня, а сапог-то у тебя нет! Позавчера ливень прошел, до сих пор в низинках грязно.

— Да ладно… — Иван уже натягивал китель. — Пустяки.

3

До леса дошагали быстро, Света жила на окраине. Она уверенно повела его какими-то тропками, все время без перерыва болтая. Рассказывала, и как они с матерью зимой старые вещи перешивали, и как в школе умудрилась по истории пару схватить, и как ее с подругой у ресторана за проституток приняли — про все подряд. Иван сперва пытался слушать, потом махнул рукой, пошел сзади. Свежее дыхание леса быстро выдуло алкоголь, подарило свое особое опьянение. Светка часто потряхивала головой, эта привычка у нее сохранилась с самого детства, и светлые волосы вновь и вновь разлетались по плечам. Она была той же, но и немного изменилась, будто дозрела, налилась… Тоненькая, хрупкая, но женщина. Руки тянулись к ней, но Иван все оттягивал момент объятия, усмехался своим чувствам.

— Вот, — Света наконец остановилась, обвела руками вокруг: — Вот это наша первая полянка. Здесь грибное место, а дальше в низинке ягодники начинаются. Здесь и будем собирать. Благо тут, похоже, никого не было.

— А тропинки? — Иван опустил глаза и понял, что с тропы они уже давно свернули.

— Ты смешной! — покачала головой Светка. — Ваня, ты меня прости, но и правда надо набрать ягод… Денег нет совсем, честно. Завтра бы мама продала, пока я в школе, вот и…

— Ну конечно, наберем! Что ты? Я же все понимаю!

— Да?! — Света улыбнулась, будто солнышко выглянуло из облаков, и одновременно немного лукаво. — Тогда ты обходи поляну с той стороны, а я с этой. Кто первым до того дуба доберется, тот и победил! Только чур не жульничать, чтобы полная корзина или полный туесок набрался!

— Так уж и полные?.. — Иван, по грибам да ягодам специалист невеликий, с сомнением поглядел на свою корзину и лежащий в ней с виду небольшой, но весьма вместительный, как он помнил с детства, туесок. — Постараюсь.

— Не ленись!

Света скрылась в зарослях малины. Иван, вздохнув, повернулся к ней спиной и тоже занялся делом. В голове всплыла детская песенка: одну ягодку беру, на вторую смотрю, третью примечаю… Нет, как-то не так… В кителе было не слишком-то удобно, того гляди раздерешь об ветки, да еще эти значки звякают. Хорошо хоть комаров не было — видно, очередная «волна» этих тварей уже передохла, а новая еще не вылупилась из яиц.

Время от времени Иван аукал Светлане, просто так — чтобы услышать ее. Обычно в ответ долетало какое-нибудь поддразнивание: «Работай, солнце еще высоко!» или «Как ты далеко-то еще!» Он почти обогнул поляну, уже вот-вот должен бы выйти на «финишную прямую», повернуться лицом к дубу, и вдруг понял, что увлекся, давно не звал Свету.

— Э-гей!

Тишина. Иван сорвал еще несколько ягод, позвал опять, потом громче. И тут услышал далекий, будто приглушенный чем-то крик. Корзина вывалилась из рук, еще не соображая толком, что делать, Иван рванулся сквозь заросли. Кителя он не жалел, что-то подсказывало, что случилась беда. Но Света не должна была оказаться так далеко!

Под ногами оказалась другая корзина, поменьше. Почему Света ушла? Куда? Он опять услышал крик.

— Стоять!! — взревел Иван, обращаясь к неведомому врагу. — Убью!

Он бежал по лесу, время от времени останавливаясь, чтобы снова услышать Свету, но она молчала. Только бы не медведь! Да пусть и медведь, была бы жива — Иван был готов броситься и на медведя с голыми руками. Треск ветвей слева и сзади, какое-то будто рычание — он развернулся, в три прыжка вылетел к поваленному дереву. Здесь, у вывороченных давней бурей корней, он и увидел Свету.

Она не кричала, хотя навалившееся сверху существо не зажимало ей рот. Видимо, и раньше она вскрикивала чуть слышно, потому и казалось, что звуки долетают издалека. Света просто лежала и смотрела наполненными запредельным ужасом глазами то ли в лицо, то ли в морду того, кто ворочался между ее ногами. Ивану бросилось в глаза разодранное платье, а потом он видел только поросшую каким-то серым мехом широкую спину.

Почувствовав удар, оборотень выпрямился, рыкнул и вслепую ударил, скорее даже отмахнулся длинной мощной лапой. Он слышал крики Ивана, знал, что кто-то появится, но уж очень сладкая попалась жертва. Нет, не красота девушки его привлекла, а ее способность ужасаться, падать в пучины страха. Именно поэтому оборотень захотел ее, не убил сразу. Простейшее заклинание, вызывающее ужас, сразу парализовало волю Светланы. Сладко, сладко…

Оборотень снова взревел, с наслаждением провел когтями по груди, животу жертвы, снова прижался к ней, насаживая поглубже. Запах крови, пьянящий, и недоступный восприятию людишек запах ужаса, доводящий до исступления, — изысканный коктейль. Много еды, ведь кроме девушки есть еще и ее друг… Он почему-то не умер, хотя оборотень не просто отмахнулся от него, к удару, способному свалить буйвола, добавилось «заклинание смерти» третьего уровня. А теперь оборотень слышал шорох, будто парень снова вставал на ноги. Странно… Хрустнул под весом насильника бедренный сустав, Света опять застонала.

Иван, почти ничего не видя, опять бросился на проклятую спину, но врага на месте не оказалось. Оборотень понял, что произошло нечто непредвиденное, и мгновенно заставил себя отрезветь. Он отскочил с такой легкостью и скоростью, что Иван почти упал на растерзанную Свету, увидел свое отражение в ее затуманенных, расширенных зрачках. Он повернул голову и успел заметить окончание превращения — оборотень полностью принял вид медведя, серый мех сменился на бурый, последние человеческие черты исчезли со звериной морды. Привиделось?..

Иван успел вскинуть руки, защищая голову, но удар был слишком страшен. В шее что-то хрустнуло, вокруг затрещали кусты — перелетев через поваленное бурей дерево, Иван, почти потерявший сознание, ударился о землю. Оборотень вскочил на толстый ствол, навис над ним и добил необычайно живучего человека — это не было обычным ударом, лишь дернулись в сторону жертвы когтистые лапы. Можно сказать, оказал челове-чишке честь — применил к нему заклинание «вырванного сердца». Обычно оборотни убивали так соперников только своей расы или других магов. Если противник не успел защититься магией — редко выживет даже сильнейший боец-оборотень или вампир, гораздо более живучие, чем человек.

Света опять застонала, и медведь опустился на четыре лапы, подошел к ней. Как самка она его больше не интересовала. Пища… Иван не слышал, как хрустели косточки заживо пожираемой, все еще парализованной страхом девушки под зубами твари. Она была вкусна, напоенное ужасом мясо таяло во рту. Когда остались лишь самые крупные кости, медведь вылизал длинным языком траву, подбирая капли крови, и побрел прочь. Он был сыт, пусть второго человека едят муравьи.

Иван очнулся ночью, содрогнулся от холода. Попробовал встать и со стоном повалился — вывихнутая в щиколотке нога безобразно распухла. С трудом восстановив в памяти произошедшее, он стал звать Свету, срывая голос, но ответа не дождался. Завывая от отчаяния, Иван перевалился через дерево и увидел в свете луны почти голый череп, клочки платья, прядь волос, рассыпавшиеся бусы… Это было слишком ужасно, чтобы быть правдой. Так не бывает!

— Что же это, что же это?! — Почти сходя с ума, Иван зачем-то стал складывать поближе все, что осталось от его любимой. — Как же это так, Светочка?

Постепенно разум возвращался к нему. Лучше поменьше трогать здесь, хотя уже поздно… Да и какая разница — страшное существо не было обычным преступником! Не было человеком! И еще оно било Ивана чем-то кроме лап, било прямо в сердце… Вот только что-то, ранее лишь иногда едва ощущаемое Иваном во время самых сложных рейдов в горах, на этот раз во всю мощь пробудилось в его теле и разуме и словно рассеяло непонятную силу оборотня.

Он выломал подходящую палку, оперся на нее, захромал почти наобум. В кармане изодранного, окровавленного кителя осталась горсть бусинок — он должен был взять с собой хоть что-то… Впереди, между елок, замелькали вдруг огни фонариков, послышались голоса.

— Сюда! Сюда! — позвал Иван и повалился на мох, сотрясаемый рыданиями. — Где ж вы были?!

4

Софья Александровна ждала их до темноты, потом не выдержала, позвонила знакомому милиционеру. Тот уговорил подождать еще несколько часов, уверенный, что Иван просто увез невесту к себе в поселок, но мать Светы оказалась настойчива. В конце концов хмурые, ругающиеся сквозь зубы милиционеры отправились прочесать указанный кусок леса и почти сразу нашли Ивана. А через два часа он уже был в РОВД, больше всего похожем на потревоженный муравейник. Хлопали двери, звонили телефоны…

— Где ж вы были?! — Иван сидел на стуле перед поднятым с постели следователем, сжимая в руках стакан с водой. — Где ж вы были?!

— Ты успокойся… — следователь снял очки, потер переносицу. — Давай-ка без протокола. Тебя никто ни в чем не обвиняет, понимаешь? Анализы сделаны для твоего же блага, чтобы отвести подозрение…

— Что?!!

— Сядь! — Следователь хлопнул ладонью по столу. — Мы все понимаем твое горе. Но мы должны делать свою работу, старший сержант! Ты утверждаешь, что преступник был один…

— Это был не преступник! То есть — не человек! — Иван опять вскочил. — Понимаешь, ты?! Он сожрал ее! И он превратился в медведя, прямо на моих глазах, а до этого был, как…

— Ты не видел, как он… употребил в пищу убитую, — заметил следователь. — Сам же показал: потерял сознание. Завтра на следственном эксперименте все покажешь. Думаю, сейчас с тобой вообще бесполезно говорить. Отправляйся-ка в камеру, там тебе спокойнее будет. И нога отойдет.

— Да ты что, не понимаешь?! — Иван навалился на стол и сзади к нему тут же приблизились два милиционера. — Не понимаешь?! Он же уйдет, уйдет!

— Мы перекрыли дороги, сам видишь: подняли всех. Это же ЧП областного масштаба, и…

— Какие дороги?!! — Иван потянулся к следователю и на него тут же навалились. —.Это медведь! Или еще страшнее тварь! При чем тут дороги?! Надо в лес, с автоматами! Дайте мне, суки, хоть один автомат!

Дикая мысль вырваться из РОВД, самому пойти искать врага, пронзила мозг Ивана. Это, конечно же, было чем-то сродни амоку, безумию, лишающему человека здравой оценки происходящего и предлагающего далеко не всегда оптимальные пути решения проблем. Но Ивана буквально захлестнули воспоминания кровавых картин и той жуткой беспомощности, которую он, подготовленный спецназовец, испытал перед мордой чудовищного врага. И обезумевший Иван стал действовать.

Зажиревших на спокойной службе милиционеров он раскидал легко, несмотря на больную ногу, на гудящую голову. Инстинкты не забылись, он действовал без раздумий и пауз, как во время боя с наркокараванщиками. Разум стал подобием боевого компьютера, выполняющего целеуказание. А вдолбленные в учебке и закрепленные майором Северцевым, командиром их разведывательно-диверсионного батальона, владевшего сразу и «БАРСом», и стилем «южного богомола», навыки рукопашного боя, не раз безотказно выручавшие в ночных атаках на базы боевиков и скоротечных встречных боях во время разведрейдов, и на этот раз запустились безотказно. Крутнувшись на столе, Иван ударом ног снес с кресла следователя, буквально впечатав того в стену. И тут же, сделав полный оборот, прогибом вскочил на ноги. Двое отброшенных им милиционеров еще только вставали, когда Иван оказался рядом и парой точно рассчитанных, дотированных ударов успокоил этих стражей порядка. Забрав у обоих штатные «ПМ», сняв их с предохранителя и передернув затворы, Иван рванул дверь, за которой уже слышался топот многих ног. Перекатом преодолев дверной проем, Иван тут же параллельным полу нырком забросил тело за угол и, сделав кувырок, бросился в сторону оружейной комнаты. Дежурившие около нее двое милиционеров в бронежилетах бывали в командировках в Чечне и поэтому рефлекторно вкинули оружие, но сравниться в скорости с Иваном, перешедшим в состояние работы на резервных возможностях, они не могли. Иван открыл огонь на бегу, впрочем, стремясь не убить, а лишь обездвижить дежурных. Пули сразу из двух «ПМ», стреляющих самовзводом, попадая в бронежилеты, отшвырнули милиционеров от решетки, закрывающей дверь в оружейную комнату. А затем Иван ухитрился (вот что значит работа на древних рефлексах!) попасть в ствольные коробки «АКМов» каждого из милиционеров, выведя их из строя. Подбежав к потерявшим сознание от баллистического шока сержантам, Иван стал искать на их поясах ключи от оружейки, буквально физически ощущая, как стремительно утекает время. Не прекращая поисков, он несколько раз выстрелил с левой руки в сторону угла коридора, задержав готовых ворваться на помощь сослуживцам сотрудников РОВД. Но тут один «ПМ» щелкнул затворной рамой, застывшей в крайнем положении — кончились патроны. Иван уронил опустевший пистолет и перебросил в левую руку «ПМ» из правой — ключи от оружейки все никак не находились… Из-за угла раздался хрипловатый голос:

— Говорит дежурный по РОВД майор Данильцев. Парень, ключи от оружейки специально хранятся отдельно, так что ты в нее не попадешь. У тебя осталось всего четыре-пять выстрелов. Сдавайся! Ты действовал в состоянии аффекта и это смягчит твою вину. Сюда уже едет группа СОБРа. Сдавайся, у тебя нет шансов. Не делай больше глупостей!

Слова доходили до разума Ивана словно сквозь толстый слой ваты. Но боевой угар уже пошел на убыль и гормонально-эндорфиновая буря в организме стала затихать. Иван осознал, что он только что натворил. Завыв от бессилия и отчаяния, Иван сунул ствол «ПМ» себе под подбородок и нажал на спусковой крючок. И в тот миг, когда пуля уже начала, ввинчивая свое тупорылое тельце в нарезку, свое неотвратимое движение по стволу, что-то в мозгу Ивана категорически воспротивилось смерти и резко дернуло руку. Вырвавшаяся из ствола пуля, лишь едва царапнув по нижней челюсти, с визгом отрикошетила от потолка, пола и, наконец, застряла в стене. Потерявший сознание Иван этого уже не видел, как и выбежавших из-за угла собровцев, выбивших у него из руки оружие и надевших наручники.

5

Наутро пришедшего в себя Ивана снова вызвали на допрос. Он, успевший многое передумать в изоляторе, держался спокойно, на все вопросы отвечал подробно. Следователь, старавшийся не глядеть допрашиваемому в глаза, быстро закончил, собрал бумаги.

— Образумился, парень?

— Образумился. Снимите наручники.

— Думаю, это ни к чему… Ты хоть понимаешь, что за вчерашнее мы просто обязаны на тебя дело открыть?

— Понимаю. Но я и впрямь был не в себе. Снимите наручники.

— Снять? — Следователь посмотрел на плотного, спокойного человека, сидевшего в углу кабинета.

— Ни в коем случае, — усмехнулся тот. — Иван, кого вы вчера видели в лесу?

— Оборотня. Он был как чудовищный, но человек. А потом стал медведем, — ничего другого Иван не сказал бы, даже пообещай ему немедленную свободу. — Он очень опасен. Он людоед. Надо устроить облаву, по всем лесам, срочно. Надо…

— А вы говорите — наручники снимать! — Плотный поднялся, допил чай и поставил пустой стакан перед следователем. — Извините, но это наш клиент. Заключение я вам пришлю, ну а пока — забираю.

— Подпишите! — Следователь пододвинул какую-то бумагу, и здоровяк не читая ее подмахнул. — Никифоров! Сопроводишь вместе с Захаровым задержанного в область.

— Зачем?! — Иван поднялся и сразу оказался в кольце сотрудников.

— Ты вчера тут много чего натворил, но задержан теперь не нами. Тебя задерживают вот они, — следователь кивнул на плотного. — Для твоего же блага. Подлечись, успокойся и возвращайся. Может, мы тебя еще на работу примем, нам здоровые парни нужны. Но только здоровые во всех отношениях, понимаешь? Так что прощай пока, мы тут все от нас зависящее сделаем, а ты, если вспомнишь кого-то, кроме медведей и оборотней, сразу сообщай. Нам передадут.

Иван опустил голову, задумчиво сплюнул между своих испачканных грязью парадных ботинок. Как все изменилось от рассветало рассвета… РОВД он покинул молча, молчал и по дороге в областной центр. Рядом с ним в машине сидели двое негромко переговаривающихся милиционеров, а плотный ехал рядом с водителем. Кто он? Скорее всего, конечно же, врач-психиатр. Иван твердо решил вести себя спокойно, это единственный путь поскорее выйти на свободу, начать самостоятельные поиски. Но что отвечать, если снова спросят: что ты видел? Не лгать же… Или солгать?

Когда машина остановилась в маленьком, наглухо закрытом дворике больницы, плотный, даже не взглянув на нового пациента, быстро взбежал по лестнице на третий этаж, в свой кабинет. Двигался он на редкость легко, будто весил много меньше, чем соответствовало его комплекции. Первым делом врач схватился за телефон.

— Алло, Семен? Это Вадим Петрович. Ну, как у вас дела, что новенького?

На другом конце провода молодой, спортивного вида парень нацарапал карандашом на бумажке: «Новости у В.П.».

— Да ничего, говорить-то не о чем, — он предложил Вадиму продолжать.

— А мне опять психа подбросили! Занятный парень, говорит, в лесу оборотня видел, представляешь? Правда, вроде бы его девушку кто-то здорово подрал… Реально подрал. Сейчас, наверное, пойду с ним разбираться. Пожелаешь мне удачи?

— Обязательно. Везет вам на психов…

— Да ладно, можно подумать, в Москве их нет. Впрочем, я тебя, наверное, отвлекаю, прости. Думал, с братом поговорить удастся.

— Нет, он сейчас на выезде. А как будут новости у Александра, я вам сразу позвоню, Вадим Петрович, или он сам. И вы звоните, если что, не стесняйтесь!

— Ладно.

Шифр нехитрый, можно сказать, никакого шифра, но не говорить же в открытую: есть одиночный след! Срочно высылайте ребят, пока не простыл! И все же неправильно это, что приходится болтать по открытой связи о каком-то мифическом брате… Вадим нахмурился, повздыхал, перебирая какие-то истории болезней. Потом снова взялся за трубку.

— Что там новенький?

— Готовим к санобработке!

— Подождите, я переговорить с ним хочу. Это недолго. Я спущусь в пятнадцатый кабинет.

Спустя пару минут Вадим снова оказался перед Иваном. Здоровенные медбратья, не видевшие подвигов старшего сержанта в РОВД, не стали связывать Ивану рук, а наручники милиционеры увезли с собой.

— Выйдите, мы уже подружились! — скомандовал Вадим.

Как только дверь за медбратьями закрылась, он продолжил:

— Иван, я тебя хочу попросить о двух вещах. Первое: не пытайся сбежать. Это только все осложнит, потому что в одиночку ты ничего не достигнешь. Ты не знаешь, где искать врага, как с ним справиться, не знаешь даже, кто он. И второе: в протоколах я прочел, что ты, кроме физических ударов, чувствовал что-то еще. Расскажи поподробнее.

Прежде чем ответить, Иван смерил врача долгим взглядом. Он не удивился. Внутренняя собранность и готовность ко всему напрочь отключила подобные чувства.

— Вы мне верите или это часть лечения?

— Я думаю, что ты не нуждаешься влечении. Но так здесь думаю только я. Мы еще поговорим об этом, но мне нужен еще день, может быть, два. Тогда я найду еще людей, которые тебе поверят. Не делай больше глупостей. А пока: что ты чувствовал?

Иван еще немного помолчал, рассматривая крупное лицо врача, маленькие светлые глазки, почти бесцветные брови.

— Я чувствовал, как мне словно вырывают сердце. Как будто холодные пальцы схватили его и дернули, со всей силы. Но оно почему-то не оторвалось… Смешно?

— Нет. Спасибо, Иван. Сейчас тебя будут мыть, переодевать, потом покормят — ты уж, пожалуйста, слушайся. И жди меня.

А в Москве в это время информация бежала по каналам Братства. Одиночный след нелюдя — это важно, можно попробовать захватить тварь. Случай людоедства — достаточная причина погнать в область бригаду из ФСБ. Сейчас она срочно формировалась, надо было постараться включить в нее побольше своих людей и не допустить тех, кто находился хоть под малейшим подозрением в связях с каким-то из нелюдских Сообществ.

Уже вечером, пройдя сквозь выставленное милицейское оцепление, на место трагедии прибыли московские специалисты. Они брали пробы почвы, собирали медвежьи волоски, замеряли всевозможные расстояния, фотографировали… Но по-настоящему важным делом занимались лишь двое: высокий пожилой мужчина в кожаной куртке и совсем молоденькая девушка с фотоаппаратом на шее, не сделавшая ни одного снимка.

— Что думаешь, Настя? — спросил ее пожилой.

— Оборотень, конечно. Да любой эксперт покажет, что это не медведь! А вот куда он пошел… Я не знаю.

— На северо-запад, — подсказал пожилой.

— Нет, я имею в виду — куда он пошел потом, — уточнила Настя. — Девушку задрал, наверняка использовав «вселение ужаса». А ее друга убил чем-то очень сильным. Видимо, «вырванное сердце».

— Ты думаешь? — скептически приподнял брови ее собеседник. — Нет, Настя, ошибаешься.

— Почему?

— Потому что этот парень жив.

— Но я… Я уверена, что применялось заклинание «вырванного сердца», Все остаточные следы в энергетике этою места указывают на это, — нахмурилась Настя и поежилась. — Может быть, оборотень убил здесь кого-то другого?

— Нет, здесь были только два человека и один нелюдь, — покачал головой пожилой. — В любом случае надо ехать к выжившему парню. Останешься? Нет срочных дел в Москве?

— Останусь, — вздохнула девушка. — Вот только проку от меня… Не понимаю, куда он шел, чего хотел…

— Да не расстраивайся, еще придумаем что-нибудь. Главное, что нет следов его одежды — он сюда не приехал на автобусе и не уедет. Где-то рядом, чую…

Обедали они вместе с Вадимом в кафе поблизости °т психиатрической больницы. Врач не спеша пересказал им все, что успел узнать сам, в том числе и о «холодных пальцах, схвативших за сердце».

— Не может быть! — положила вилку Настя, вяло ковырявшая салат. — Да Артур Мамедович?

— Все может быть, Настенька. В деле, которым мы занимаемся, быть может все… — устало заметил ее пожилой спутник. — Но что мы так грустим?! Если парень и вправду выдержал такой удар, то это удача, что он у нас.

— Разве так бывает? — не унималась Настя. — Есть предел человеческой выносливости, и…

— Нет такого предела! Есть пределы индивидуальные, — поправил ее Артур Мамедович. — Идем, Вадим, показывай его. Кстати, у тебя есть знакомые журналисты?

— Есть, конечно, у нас город небольшой, — удивился Вадим. — Но я ни полслова…

— И напрасно! Тварь где-то там, в этом Богом забытом райцентре, или в поселках поблизости. В общем, как руководитель операции я даю распоряжение: используй все возможности, чтобы эта история попала в прессу. И чем желтее пресса, тем лучше.

— Паника будет… — нахмурился врач.

— Да брось, люди газетам давно не верят! Но самое важное, что должно быть в этих статьях: парень жив. И вот-вот выйдет из больницы. И подробно его адрес: где живет, как найти, сколько раз стучать… Ну, ты понял.

— На живца брать хотите? — Вадим переглянулся с насторожившейся Настей. — А не боитесь, что…

— Никто не вмешается, — покачал головой Артур Мамедович. — По опыту знаю, оборотни за своих редко вступаются, каждый сам за себя. А этот еще и одиночка. Но придет обязательно, незаконченное дело — это как оскорбление. Вызов его чувству превосходства. Придет, гадина!

— А если все-таки ему помогут? — упрямился Вадим.

— Тогда мы с Настей это почувствуем и уберем наших людей из-под удара. Не волнуйся, тут командую я.

— Понимаю… — смутился врач. — Просто вы своих людей уберете, а этот парень, Иван…

— Этот парень уже должен был умереть, а он жив, — решительно поднялся Артур Мамедович. — Так что не спеши его хоронить! И пойдем-ка для начала попробуем выяснить, как же он выжил-то.

Вадим пользовался в больнице достаточным авторитетом, чтобы без разрешения главврача провести гостей в бокс к Ивану. Непорядок, нарушение… А куда в России без них? Парень сидел на прикрученной к полу койке, на вошедших посмотрел настороженно.

— Знакомьтесь, Иван! — представил товарищей Вадим. — А это…

Он ожидал, что члены эзотерического Братства используют псевдонимы, но старший, сразу подойдя к Ивану, протянул руку и назвал настоящее имя:

— Артур Мамедович. А это — Анастасия. Фамилии наши тебе ни к чему, бумаг писать не придется. Ты, значит, Иван? Таджикистан, спецназ…

«Больной» молчал, выжидая. Пребывание в закрытом боксе действовало удручающе, больше всего хотелось сейчас дать волю рукам, разбросать отделяющую от двери троицу и вырваться на свободу… Но пока Иван старался верить Вадиму Петровичу.

— Ты чувствуешь, Настенька? — почти благоговейно произнес Артур Мамедович и провел рукой над головой Ивана. — Чувствуешь? Видишь?

— Я только слышала о таком… — пролепетала побледневшая девушка, глядя будто сквозь парня. — У него ведь не было ни малейшей защиты!

— Это, Иван, твои друзья, — решил немного пояснить для подопечного происходящее Вадим. — Ты не волнуйся, не удивляйся…

— Я не волнуюсь, доктор, — наконец разлепил губы Иван. — И не собираюсь удивляться. Но я хочу знать, с кем мы встретились в лесу. Я хочу убить его и убью, а после делайте со мной что хотите.

— Видишь ли в чем дело.. — вздохнул руководитель операции. — Мы представляем здесь некую структуру, которая заинтересована примерно в том же…

— Осторожнее! — вырвалось у Насти.

Артур Мамедович обернулся к ней с успокаивающей улыбкой на тонких губах. Он знал, что она имеет в виду: парень сделал невозможное, выжил после заклинания «вырванное сердце». Настя подозревала, что Иван — не человек, а метаморф, лишь принявший обличье человека. Ей не хватало опыта… Зато Артур Мамедович знал, с кем имеет дело.

— Мне все равно, что у вас за организация, — буркнул Иван. — ФСБ, ГРУ. хоть ЦРУ. Я убью эту тварь. Если вы тоже этого хотите — помогите мне! Дайте оружие, свободу и, если можно, — транспорт.

— Этого будет мало… — старший протянул руку, будто хотел по-отечески погладить короткие русые волосы Ивана, но остановил ее в паре сантиметров. — В общем, так: план остается в силе, но приоритеты меняются, ребята. Этот парень — один из признаков просыпающегося эгрегориального иммунитета человечества, я еще поговорю о нем с Татьяной. Иван ценен для нас не менее, чем оборотень. И все же будем ловить на живца, по-другому не выйдет. Мы сейчас уйдем, Вадим, а ты, пожалуйста, поговори с журналюгами, чтобы утечка произошла… Скажем так, наиболее естественным образом. Я со своей стороны свяжусь с Москвой.

Сказав это, Артур Мамедович повернулся к Ивану и, посмотрев ему прямо в глаза, спросил:

— Ты готов вернуться домой и ждать там прихода оборотня? Узнав, что ты жив, он вернется, чтобы тебя добить, клянусь.

— Оружие! — Глаза Ивана вспыхнули мрачным огнем. — «Калаш» с подствольником — больше ничего не нужно! Хотя нет, еще бы нож хороший… У меня денег сейчас совсем нет…

— С деньгами поможем, не о том речь. Вадим, выпусти его прямо сегодня — это возможно?

— Я, конечно, помогу Ивану пройти экспертизу, не в первый раз… — задумался врач. — Нет, сегодня не выйдет, главный уедет скоро, вернется поздно… Завтра до обеда можно попробовать. Но Ивану придется раз в неделю к нам заезжать — анализы, профилактические беседы, вот так.

— Хорошо. Идем, Настенька. Да! — уже в дверях Артур Мамедович остановился. — Иван, не подведи нас! Слушайся Вадима.

— Так оружие-то дадите?.. — Воспрявший духом Иван привстал. — Только с подствольником, он очень сильный, этот гад!

— Нет, оружия не будет! — отрезал старший. — Будешь работать живцом. А уж мы постараемся, чтобы оборотень от нас не ушел, все время будем рядом. Ты, главное, верь, ну и будь ко всему готов. Прощай пока.

Он вышел к ожидавшей его в коридоре Насте, вскоре их шаги стихли. Иван вопросительно посмотрел на врача, тот пожал плечами:

— Ты все слышал.

— Кто это?

— Ты все слышал, — повторил Вадим. — Разве ты слышал, чтобы Артур Мамедович уполномочивал меня тебе что-то объяснять? Ложись и отдыхай, завтра утром тебе надо быть очень спокойным, сдержанным, только не перебарщивай! Я помогу, но если будешь выглядеть таким же мрачным, как сегодня, то главному это не понравится, какими бы ни вышли тесты. И вот еще: скажешь, что не можешь толком понять, кого видел в лесу. Тебя ударили по голове, потом еще раз. Скажи: «Вчера я был уверен, что видел оборотня, а сегодня кажется, что мне все привиделось. Сам не могу понять, что произошло. Наверное, медведь… Но я не помню!» Вот примерно так. Я буду рядом, следи за подсказками. А сейчас у меня дела.

Когда за врачом захлопнулась дверь, Иван прошелся по тесному боксу, потом кинулся на кровать. Быть спокойным, «нормальным»? Солгать? Он был готов даже улыбаться, чтобы не выглядеть «чересчур мрачным». Только бы выйти и убить ту тварь. А желание дать в рыло этому врачуге, который думает, что быть мрачным после того, как сожрали твою любимую, — признак ненормальности, это мелочь. Про такие желания теперь самое время забыть. Должна быть только одна цель.

Иван заставил себя уснуть, а утром все произошло именно так, как ему обещали. Он подвергся тщательному медицинскому осмотру, потом его долго расспрашивали сразу несколько врачей, в том числе Вадим. Подсказывать не пришлось — Иван выдержал экзамен на отлично. Врачи прониклись к нему сочувствием, кивали.

Наконец Иван вышел на улицу, имея в кармане горсть таблеток, какие-то порошки, завернутые в бумажку, и письменное напоминание о необходимости явиться сюда, в больницу, через три дня. Лекарства отправились в первую же попавшуюся урну. Оставшихся денег вполне хватило на дорогу домой, до жилья Иван дошагал пешком уже в сумерках, дверь открыл своим ключом.

— Ты где пропадал?.. — высунулась с кухни Наталья. — Мы уж думали, подался куда-нибудь, а нам не сказал.

— Да вышла там у меня… История одна.

— Что у тебя с лицом? — сощурилась соседка, и Иван только теперь вспомнил о кровоподтеках, покрывавших всю левую сторону. Вот почему на вокзале и в поезде все так косились. — Избили?

— Есть маленько. Он прошел мимо нее к себе в комнату, хотел закрыть дверь.

— Давай полечу-то! Армен рассказывал, какая-то история в райцентре вышла с милицией… Не у тебя?

— У меня. Не надо меня лечить, Наташа, спать хочу! — попросился Иван.

— Ну, ладно… Да, менты у нас хуже бандитов любого отделают! Будто заняться им больше нечем, как только пьяных ловить… — сделала вывод соседка и наконец оставила его в покое.

6

Прежде всего Иван позаботился об оружии. Поскольку привык, что в бою следует полагаться не только на помощь друзей и коллег, но и на свои навыки и оружие. Поднявшись с постели и зайдя в чулан, Иван принялся искать, что можно приспособить в качестве оружия. Удивительно, но в захламленном дальнем углу он нашел сварочную пасту, которую покупал еще до армии. Срок годности уже истек, но, скорее всего, она еще вполне могла при горении давать достаточную температуру. Отыскав еще несколько арматурных прутьев, оставшихся, видимо, от какою-то ремонта, и напильник, Иван зажал в находившихся там же тисках прут и стал его затачивать. Доведя один из концов прута до сравнительно острого состояния, Иван обмотал арматурину медной проволокой, густо обмазал проволоку сварочной пастой и с усилием вставил получившийся «бутерброд» в обрезок водопроводной трубы. Потом вертикально зажал трубу с торчащим из нее прутом в тиски, вставил прилагающийся к пасте запальный шнур и поджег. Отойдя на пару шагов, Иван прикрыл глаза ладонью и стал смотреть, как из трубы полетели искры и забил фонтан огня. Спустя примерно секунд сорок, когда маленькое «извержение вулкана» прекратилось, Иван подошел и увидел, как расплав меди прочно закрепил арматурный прут в трубе. Теперь оставалось только обернуть другой конец трубы изолентой, чтобы получилась острога, достаточно прочная и в то же время острая. А спустя еще полчаса усилий, вновь использовав остатки сварочной пасты, Иван соорудил себе из двух обрезков водопроводных труб и обрывка цепочки, которыми обычно крепились ручки к сливным бачкам старой конструкции, некое подобие нунчаку. Этим оружием он, благодаря майору Северцеву, научился довольно-таки неплохо владеть. Взяв острогу и нунчаку, Иван принес их в свою комнатушку и, приспособив так, чтобы из любой точки комнаты мог до них добраться одним прыжком, стал терпеливо ждать, читая старые журналы «Вокруг света», которые выписывала, царство ей небесное, его мать.

Уже ночью явился с каких-то подработок Армен, и они с Наташей принялись негромко разговаривать на кухне. Иван, особо не напрягаясь, мог разобрать свое имя и предположил, что новости наконец распространяются. Придется попросить другой одежды у соседей — китель изодран, заляпан кровью, да еще каждая бабка будет знать о «парне в форме, у которого в райцентре девку медведь сожрал». Подумав об этом, Иван сообразил, что еще не придумал, как брать с собой оружие, выходя из дома. Понятно, что острога отпадала. Оставались только нунчаку. А значит, надо придумать, как закреплять их под одеждой, чтобы и видно не было, и выхватить можно было одним движением. Подумав немного, решил, что лучше всего сделать из не очень прочной веревочки петлю, которую можно будет накинуть на плечо, потом надеть сверху куртку, а нунчаку перебросить через петлю так, чтобы висела на цепочке. Тогда в случае чего одним рывком порвав петлю, сразу получаешь оружие в руки. Поэкспериментировав, Иван сделал наконец петлю нужной длины и прочности.

Было уже поздно, Иван, завершив необходимые приготовления к встрече врага, решил выспаться. Положив рядом с собой под одеяло и острогу, и нунчаку, он прикрыл глаза и обратным счетом заставил себя успокоиться, очистить голову от мыслей. И все же, уже проваливаясь в сон, подумал невесело, что ему. видно, на роду написано спать в обнимку с оружием, а не с любимой девушкой.

Утром, когда Иван толкнулся к Наталье, ее дверь оказалась заперта. Раньше-то он всегда просто приоткрывал ее немного и спрашивал разрешения войти, а теперь вот… Значит, Армен рассказал ей немало. К удивлению Ивана, и сам сосед тоже оказался дома.

— Здорово! — подтягивая тренировочные штаны он выскочил в коридор и тут же отступил на шаг, увеличивая дистанцию. Глаз Армен не поднимал. — Как дела?

— У тебя старая одежда есть какая-нибудь? Мне бы переодеться… Ну, хотя бы сверху куртку какую-нибудь накинуть. Китель порвал, а свитера старые малы.

— Найдется, — просветлел Армен. — Наташа! Дай что-нибудь Ване, слышала?

Ивану досталась потертая джинсовая куртка и залатанные под коленом брюки. Посмотрев на себя в зеркало, Иван от чужих штанов решил все же отказаться: подумалось, что оборотень, который должен его искать, может не узнать жертву. Вот только как же он, такой большой, голый, лохматый, придет в поселок?.. Странные люди в больнице ничего не сказали на этот счет.

Проверив свой небогатый арсенал, Иван услышал, как хлопнула входная дверь. Подошел к окну и увидел, как Армен, держа в каждой руке по чемодану, повел всю семью в сторону дороги. Решил, видимо, на время примириться с тещей, только бы не оставаться в квартире с психом… Наталья несколько раз оглянулась на окна, но Иван спрятался за пыльную штору.

— Ну и молодец, — вслух одобрил он поступок Ар-мена. — Мало ли кто сюда за мной придет… Только бы не обманули.

Сомнения лезли в голову. Может быть, это были врачи, провели с ним какой-то хитрый сеанс терапии? Только не это! Уже собираясь выходить, Иван сообразил, что обычный кошмар этой ночью не пришел, да и в больнице гортанные голоса не искали его в «зеленке». Новый ужас вытеснил старый.

Старухи, кучкой собравшиеся у здания почты, действительно проводили Ивана настороженными взглядами. Их курткой не обманешь! Да и знают его в лицо наверняка, им делать больше нечего, как соседей обсуждать. Иван обошел «новые» дома стороной, по тропинке через овраг вошел в лес.

Тут не то что в райцентре, выбор небогат: одна тропинка уводит к станции, за три километра, другая к городу, эта куда длиннее. Иван поразмыслил, куда ему направиться, и решил, что лучше сходить сперва в одну, потом в другую сторону. Мысли он гнал из головы, старательно считая шаги и поглядывая на часы через каждую тысячу. Хуже всего ждать — хуже даже, чем догонять.

Медленно приближался вечер. Иван упрямо бродил по лесу, несколько раз возвращался к дому и делал там крюк, а потом снова уходил за овраг, приглашая неведомого врага к преследованию. Ничего не происходило. В три часа ночи он решил, что слишком устал и теперь не готов схватиться с могучей тварью.

На кухне оказалась не замеченная с утра записка от Натальи: она оставила в холодильнике еды, объясняла, что надо съесть сначала. Перекусив, Иван не раздеваясь лег на пол, под окно, и забылся в тревожной дреме. Сны опять не пришли, таджикский кошмар оставил его. Но не снился и оборотень, просто потому, наверное, что существовал наяву, где-то рядом, и был страшнее всего, что прежде видел старший сержант. Страшнее и ненавистнее.

Перед рассветом стало зябко, ныла от долгого неподвижного лежания на голых досках спина. Одеяло Иван умышленно не подстелил. Ему не должно быть удобно теперь, когда умерла Света. Прямо на его глазах… А он ничего не смог сделать. Ни-че-го!

Иван сел, обхватил руками колени. Хотелось курить — зачем-то начал в учебке, потом бросил, а след остался. Даже не покурить, а просто занять чем-то руки и губы, отогнать наседающие мысли. Не думать! Иначе можно сойти с ума.

За окном раздался шорох. Близкий, будто какая-то белка вдруг забралась по стене дома к окну второго этажа. Затаив дыхание, Иван чуть отполз в сторону — неужели? Тварь смогла бы влезть по стене, у оборотня крепкие когти. Смущала только почти полная бесшумность гостя. Еще шорох, ближе. Потом будто что-то царапнуло жестяной карниз. Подтянув к себе острогу, Иван приготовился выставить ее вперед и насадить незваного гостя на острие прямо в тот миг, когда он полезет через окно. Странно было то, что, читавший одно время в библиотеке части неведомо как попавшую туда газету «Тайная власть, незримая сила» про мощь и жизнестойкость оборотней, сейчас Иван совершенно ничего не боялся. Переполнившая, буквально затопившая его душу и разум ненависть просто не оставила места страху. Он жаждал мести!

Еле слышно дрогнуло стекло — кто-то притронулся к нему о той стороны, чуть нажал. Окно закрыто — Иван мысленно выругал себя за непредусмотрительность. Кто же так гостей встречает?! Далеко, в «частном секторе», залаяла собака. Иван вдруг почувствовал, как 3 груди натянулась струна. Неужели все-таки появился страх?.. Нет, он не боялся, но страх был, он словно жил отдельно от сознания парня. И очень хотел проникнуть ближе к сердцу, обхватить его, сжать.. Почти как тогда, в лесу!

Иван чуть передернул плечами и избавился от неприятного ощущения. Он упер конец остроги в щель между рассохшимися досками пола, чтобы в нужный момент вздернуть ее вверх и насадить ввалившегося в комнату оборотня — в его представлении он должен был поступить именно так. Но тварь продолжала возиться снаружи, послышался тихий противный скрип. Потом щелчок, почти сразу еще один, и окно распахнулось!

«Когти оборотня раскрошили раму, добрались до шпингалетов», — понял Иван. Темная крупная фигура по высокой дуге взлетела прямо под потолок и, перелетев вздернутую Иваном вверх острогу, обрушилась на диван, одним ударом лапы вспоров обшивку. Иван крутнулся на полу и попытался острогой ударить врага в спину. А тот, уже понявший, что противник ждал его, с немыслимой скоростью развернулся, и Иван почувствовал, что какая-то сила отшвырнула его в дальний угол, туда, где стояли ящики с Арменовым барахлом. Но ведь противник его ничем не ударил, даже не коснулся!

Еще падая, Иван видел, как рухнула под могучим ударом дверь в комнату. Она была открыта, но тот, кто стоял за ней, обладал такой мощью, что проще и быстрее оказалось ее вышибить. Нет, дверь даже не рухнула — она пролетела через комнату, громко хлопнула о голую стену и развалилась! Будь она из ДСП, а не из крепких досок, новый участник ночных событий просто прошел бы ее насквозь.

Их оказалось несколько, но сколько — Иван определить не мог. Словно в замедленном фильме он продолжал падать, а несколько фигур метнулись к дивану окружив оборотня. Появление новых врагов не смутило нелюдя, не заставило замереть в замешательстве. Оборотень сразу попытался прорваться обратно к окну, но появившиеся в комнате фигуры оказались еще быстрее. Оценить произошедшее в течение буквально полутора следующих секунд Иван просто не сумел, все слилось перед ним в размазанный калейдоскоп движений нескольких тел. Немыслимо быстрая схватка завершилась еще до того, как его падение на ящики наконец кончилось. Иван тут же вскочил, внезапно почувствовав резкую боль в грудине, и оказался лицом к лицу с двумя мрачного вида парнями.

— Где выключатель? Свет включите! — негромко приказал Артур Мамедович, входя в комнату. — Молодцы, ребята.

— Да он почти не рыпался… — пробасил один из этих странно быстрых бойцов, протягивая руку и включая лампочку. — Тихо все прошло.

— Мы с Настей его придержали, но все равно вы молодцы. Отлично.

Артур Мамедович нагнулся над спеленутым широкими ремнями оборотнем, поводил руками у него над головой. Тот дернулся, будто от боли, обмяк.

— Вот так… Не больно-то важная птица, но нам очень нужная. Охотник-одиночка нашелся! Спустите сами вниз?

— Не обернется? — с опаской поинтересовался второй боец, берясь за задние лапы покрытой серым мехом твари.

— Не обернется, берись смело. Настя вас проводит До машины, так что все в порядке. Он сейчас в промежуточной стадии, ему так удобнее было с окном разобраться. А уже в комнате он просто не успел… Тем лучше, Ваня, — старший обернулся к застывшему в стойке Ивану, — он ведь снова тебя заклинанием шарахнул.

А ты опять на ноги встал — прям как былинный добрый молодей! Голову-то не ушиб, ребра целы?

— Заклинанием? Магией, что ли? — переспросил Иван. — Ну ни хрена себе! А куда вы его теперь забираете?

— У нас тут есть одно уютное местечко, где мы с ним и потолкуем… В городке, забыл, как он называется. Едем с нами.

— Зачем? Я его здесь убью! — Иван шагнул к выносившим оборотня бойцам, но Артур Мамедович загородил собой дорогу.

— Убивать его не нужно, ты это скоро поймешь. Ты теперь все поймешь, Ваня, потому что другой дороги у тебя нет.

— Какой дороги?.. — врага уносили и Ивану все труднее было сдерживать ярость. — Он же Светку убил! Сожрал, а сначала… Тварь!

— Успокойся! — Старший вскинул длинные руки и будто ватная стена возникла перед парнем. — Ты убедился, что мы твои друзья? Поверь, если бы все зависело только от меня, то я бы немедленно сам придушил гадину. Но есть твари куда страшнее этой, и нам нужно как можно больше о них узнать. Такой оборотень, одиночка, не поддерживающий контактов с сородичами, — настоящий подарок. Ты все поймешь… Идем в машину, это недалеко.

Пытаясь стряхнуть с себя какое-то странное чувство умиротворенности, обволакивающее мозг, Иван прихватил куртку и вышел за Артуром Мамедовичем на лестницу. Здесь ему стало легче, если только можно так назвать состояние, в котором у Ивана ненависть в буквальном смысле клокотала в горле, а разум при этом пребывал словно в наркотическом трансе (Иван мог сравнивать — во время службы он несколько раз курил «план»). Он попробовал стряхнуть странное оцепенение, и это почти удалось. Но только почти, сил не хватило.

— Какой ты прыткий! — с непонятной, ласковой интонацией пробормотал Артур Мамедович, опять поднимая руки и делая странные пассы. — Совсем ничего на тебя не действует, не удержишь… Иди вниз, вниз!

Машина оказалась в сотне метров, за соседним домом. Это был большой фургон с надписью «Ветеринарная инспекция». Появись он здесь днем, все старухи только и судачили бы о том, что у кого-то собака взбесилась. Иван вслед за старшим забрался в кузов, обнаружив там кучу аппаратуры, четырех крепких ребят, двух из которых он уже видел, кресла и странное приспособление, на котором с помощью металлических тросиков растянули оборотня. Над ним водила руками уже знакомая девушка Настя. Она на миг обернулась:

— Привет, Иван! Рада, что с тобой все в порядке.

— Кто вы такие? — хмуро выдавил из себя Иван, он все еще боролся со странным воздействием Артура Мамедовича. — Из какой конторы?

— Узнаешь! — Старший помог бойцам закрыть двери и опустился в одно из кресел. — Садись, Настенька, хватит уже. Доберемся до базы, а там примемся за работу всерьез.

Иван постоял еще немного, оглядываясь. По стенам кузова висело несколько автоматов и знакомых снайперских винтовок. Бросились в глаза установленные в углах камеры.

— Я хочу знать, куда я еду! И куда вы забираете эту тварь! Я должен убить его!

— Агрессивен… Я понимаю, Ваня, понимаю. — Артур Мамедович похлопал ладонью по креслу рядом с собой: — Садись. Сережа, налей ему чаю!

— Я ничего пить не буду, я…

— Будешь, будешь, — пообещал Артур Мамедович, снова начиная свои пассы.

Иван не видел, как за его спиной синхронно движутся руки Насти.

— Удивительно… — пробормотала она.

— Да не так уж, — заспорил старший. — Редкость, конечно. Но я уже видел таких парней Крепкий орешек.

— Крепче меня? — ревниво спросил Сергей, с помощью быстрых, точных движений готовя напиток в трясущейся машине.

— Прости, Сереженька, но крепче. Есть способности, которые мы пока не умеем тренировать… Вот, например, кулинарные. Зачем столько коньяка плеснул?! Там же травы, оболтус эдакий, а ты весь эффект ломаешь!

— Простите, Артур Мамедович, машину тряхнуло… — сконфузился боец, который про себя считал, что главным и единственным важным компонентом «чая» является именно коньяк. — Вот, готово.

Иван опустился в кресло, мутными глазами посмотрел на старшего. Тот протянул ему стаканчик.

— Пей! Пей и верь нам, мы друзья!

— Я хочу знать… — Иван отхлебнул. — Кто вы?

— Братство Зрячих, — Артур Мамедович спокойно улыбнулся. — Пей до дна… Ты крепкий, нужный нам парень, Ванюша. И ты еще будешь побеждать вот таких тварей и других тоже. Это я тебе обещаю, не волнуйся.

— Я хочу убить этого… — все еще боролся Иван, но на глазах его блеснули слезы. — Он Светку… Невесту мою… А она еще школу даже не окончила…

— Ты это запомни, — посерьезнел старший. — Помни, не забывай. А об остальном на базе поговорим, пока ложись, подремли.

7

По приезде его разбудили, и Иван почувствовал себя неожиданно бодрым, уверенным. Откуда-то пришла убежденность, что люди, захватившие оборотня, знают, что делают.

«Да и не справился бы я с ним один… — мысленно признался себе Иван. — Хотя, может быть, так было бы даже и лучше…»

Боль мучила по-прежнему, но теперь с ней соперничало любопытство. Кто эти ребята? Что за тварь лежит на странном станке, который по рельсам скатили на землю? Иван спрыгнул из кузова вниз, попробовал сообразить, где находится, но, хотя уже светало, не узнал места.

— А это еще кто?! — вдруг раздраженно буркнул беседовавший с Артуром Мамедовичем здоровенный бородатый мужик, похожий на сибирского купца или старовера, какими их привыкли изображать в кино. — Тот самый?!

— Да. Я же говорю: парень изумительный!

— Изумительный, я верю, но сюда-то зачем его тащить?! Ты смотри, сколько людей сразу спалилось!

— Да он же наш, Илларион, я не ошибаюсь! — оправдывался старший — или теперь уже не старший? — На его глазах все случилось, пойми. Состояние соответствующее, да еще агрессии вагон, было где и до этого ей накачаться. Ну куда бы он делся? Только в психушку или того хуже. Ты посмотришь сам — еще спасибо скажешь.

— Не скажу! — упрямо вздернул вверх бороду Илларион. — Развели детский сад! Хоть бы маски на людей надел! А если не подойдет? Что тогда?

Иван, сделав пару медленных шагов, встал перед негодующим мужиком. Он не привык, чтобы за него отвечали другие.

— Что это вы обо мне говорите так, словно меня здесь и нет! Кто вы вообще такой?

Илларион сначала даже опешил, а потом усмехнулся сквозь бороду.

— Да ты сам-то кто такой?! Нет. это ж надо! Только прибыл, не знает еще куда, а уже вопросы задает!

— Я — жених той девушки, которую сожрала эта тварь. И я должен эту гадину убить. А еще я хочу знать, что у вас тут за Братство?! — выпалил Иван на одном выдохе.

— Вот о чем я тебе и говорю, Артур! — Илларион отвернулся от Ивана. — Ты ему наплел черте что, и вот он уже вопросы задает! Не всякий нам подходит, пойми, даже и со способностями!

— А надо так сделать, чтобы подошел, — Артур Мамедович был не менее упрям, чем его начальник. — Будем работать.

— Чем же я вас не устраиваю? — поинтересовался Иван.

— Горяч больно! — отрезал Илларион. — А мы тут не в игры играем! Все, хватит на улице шуметь, пошли внутрь… — Он первый зашагал к бедного вида домику, на ходу продолжая отчитывать Артура Мамедовича: — Меня не подождал, на задержание полез с пятью бойцами, не считая девчонки-стажера..

— Она — талант! Большой талант, силища!

— Тебя послушать — все вокруг таланты. Хорошо еще, что все обошлось… Парня этого приволок — ну зачем? Обработали бы не спеша, рассмотрели…

— Я же объяснял! — всплеснул руками Артур Мамедович.

— Объяснял он…

Иван беспрепятственно прошел в комнату, по стенам которой громоздилась аппаратура, еще сложнее, чем в кузове фургона. Возле нее сновали люди — и крепкого вида ребята в камуфляже, и еще какие-то в белых халатах.

— Я успел немного просканировать по дороге, — похвастался старший группы. — Взгляни, Илларион!

Он вставил куда-то крошечную кассету, и тут же загорелся экран большого телевизора — по крайней мере Иван полагал, что это телевизор. Оборотень лежал, растянутый на странном «станке», и парень впервые смог как следует рассмотреть его морду. Почти человеческая, только челюсти вытянуты вперед, а глаза будто провалились, спрятались глубоко под тяжелыми надбровными дугами. Нечеловеческие глаза.

— Тварь..: — прошипел Иван. — Перед смертью Света вот это и видела…

— Это, Ваня, враг. Это не человек, нелюдь это. Чужой. Тот, кто убил твою невесту, — произнес Артур Мамедович.

И снова раздался его голос: на этот раз через динамики:

— Назови свое Сообщество!

Оборотень прорычал что-то неразборчивое, говорить лучше ему не позволяла пасть.

— Южный клан, — пояснил старший группы. — Потом поговорим с ним еще, уже в человеческом обличье, а пока он сдал нам расположение опорных точек. Турция, Ближний Восток… Все совпадает с прежде известными данными. Но пришел мальчик с востока, так что знает и о тамошних порядках, а это интереснее…

— Контакты с другими Сообществами? — сразу спросил Илларион, вполглаза наблюдая за допросом на экране.

— Пока молчит, но я чувствую, что были у него контакты… Я ведь его по-походному, на растяжку взял.

Тварь на экране молчала, а потом удерживающие ее тросики вдруг натянулись и раздался громкий, захлебывающийся вой.

— Сделайте потише! — потребовал Илларион.

— Что за Сообщества? — спросил Иван. — Я хочу, я Должен все знать.

— Ну что, теперь веришь, что таких нелюдей нельзя убивать без допроса? — усмехнулся Артур Мамедович. — Теперь понял? Их много, Ваня. Идет война, и н ам нужны такие солдаты, как ты.

— Я готов, только…

Дверь в смежную комнату распахнулась, оттуда выглянула Настя.

— Завтракать! Давайте все сразу, раньше сядем — раньше выйдем!

Бойцы и техники мгновенно оставили свои дела, заспешили к столу. Дверь закрылась, в комнате остались только Артур Мамедович, суровый Илларион и Иван. На экране продолжался допрос нелюдя, но слов Иван почти не мог разобрать, а иногда, похоже, говорили не по-русски.

Кто это? Неужели инопланетянин? Но Артур Мамедович говорил о каком-то Южном клане, о Сообществах… Они называли его «оборотнем» и упоминали других, еще более страшных тварей. Иван присел на стул, обхватил руками голову.

В этот момент все и случилось. Стена вдруг словно раскололась от могучего удара, выломавшего кирпичи старой кладки. Последовал еще один удар, и почти сразу в помещение ввалился медведь. Вот только двигался этот медведь необычайно стремительно и осмысленно — ловко ухватил тяжелый, уставленный блоками стол и метнул его в людей, а потом бросился к выходу.

Инстинктивно упав на пол и перекатившись, находившийся ближе всех к двери Иван избежал железного града посыпавшейся аппаратуры, а потом вскочил, чтобы остановить оборотня. Любой ценой! Пусть он порвет его одним ударом, все равно! Он еще успел услышать, как голос Иллариона проревел что-то типа: «Твою мать в душу коромысло!» — когда морда медведя возникла совсем рядом. Нелюдь словно проглотил разделявшее их пространство, и Иван уже приготовился умереть, ценой жизни задержав эту жуткую тварь хоть на мгновение, когда оборотень вдруг остановился, словно в недоумении. Спустя долю секунды Ивана словно перышко отшвырнуло к стене, а на пути оборотня появился словно мерцающий от скорости силуэт. И хотя казалось, что стремительную и тяжелую тушу ничто уже не сможет задержать, возникший боец не только остановил, но и, увернувшись от трех стремительных ударов двух верхних и нижней лапы («ни фига себе медведь!» — подумал Иван), встречным ударом сразу двух рук: отшвырнул тварь на середину комнаты. И сразу же атаковал сам. Что он делал и как, Иван следить просто не успевал, в мешанине двух сошедшихся в смертельном танце тел все было слишком стремительно для его восприятия. Лишь изредка он успевал поймать образы чего-то похожего на известные ему приемы рукопашки, да и то уже после их завершения. И, пожалуй, только сейчас Иван понял, насколько он по своим кондициям уступает этой твари, а тем более ведущему с ней бой парню.

В комнату набежали люди в каком-то необычного покроя камуфляже, вооруженные также неизвестным Ивану оружием. Но их вмешательство не потребовалось: человек, отпихнувший Ивана и тем самым, безусловно, спасший ему жизнь, замедлил скорость своих движений и замер перед застывшим нелюдем. Тот зашатался и вдруг упал на передние лапы, вновь став похожим на нормального медведя. И тогда застывший перед ним человек нанес два быстрых и внешне легких, словно едва коснувшихся головы и шеи оборотня удара, после которых тварь мягко завалилась на бок и замерла. К ней тут же стремительно рвануло сразу четверо парней в камуфляже и принялись «пеленать» лапы чем-то типа широкого серебристого скотча.

Иван медленно поднимался с пола. Ноги дрожали, а во рту словно наждаком потерли. Он чувствовал себя глупо — уложивший оборотня боец, принадлежавший к какой-то незнакомой школе, двигался настолько быстро, что нечего было и пробовать ему помочь. Да человек ли этот парень? Люди так двигаться просто не могут!

— Это наши, — словно услышав его мысли, с гордостью сообщил Артур Мамедович. Он поднимался с пола, утирая с разбитого лица кровь. — Эк он нас, оборотень-то…

— Бардак! — взревел Илларион и обратился к стоявшему с флегматичным видом рядом с уже опутанным серебристой лентой оборотнем спасителю ситуации:

— Руслан! Ты его, надеюсь, не убил?

— Да жива, жива ваша тварюга. Я ж не мальчик, понимаю, — спокойно ответил тот, кого назвали Русланом.

А Илларион продолжал бушевать:

— Кто был с нелюдем?!

— Я… — через пробитую стену в комнату вошел Сергей, он был бледен, обеими руками держался за живот. — Обратился он, я отвернулся — а он обратился… Мгновенно! Я не успел и не удержал…

— Врача! — крикнул Илларион. — Настя, ну как же так?

— Он на растяжке был, уже в стационаре, — заступился за девушку Артур Мамедович. — Не должен был тросы порвать…

— Не должен был! — передразнил Илларион. — А порвал! Всему персоналу временной базы выношу предупреждение — расслабились вы тут. Даже «обманку» рядового, в общем-то, оборотня распознать не смогли! Нет, надо все переделывать, всю структуру менять, ответственность увеличивать… А ты чего тут стоишь?! — на пути ему попался Иван. Впрочем, Илларион исхитрился мгновенно успокоиться: — Видишь, что творится? У нас такие враги, что с ними глаз да глаз… Будешь помогать?

— Как же я помогу? — вздохнул Иван. — Я в аппаратуре не разбираюсь, про нелюдей ничего не знаю…

Да и драться, выходит, тоже не умею. По сравнению с вашим Русланом я полный ноль!

— А вот тут ты не прав. Руслан, конечно, боец сильный. Но ты можешь стать не хуже. Вопрос подготовки. А потенции у тебя есть, есть!

— Правда?! Я готов, я хочу убивать этих тварей!

— Значит, будешь учиться их убивать! — Илларион протянул широкую ладонь: — Моя фамилия Угрюмов, буду твоим крестным в Братстве, как и для многих. А ты — молодец!

— Почему? — не понял Иван.

— Вот потому, — Угрюмов кивнул на экран стоявшего в углу прибора. — Видишь график? Зашкалило аж от магии, и все это «богатство» на тебя пошло, вон как Энаграмма направленности вытянулась…

Все еще ничего не понимая, Иван смотрел на прибор, который ничего, кроме осциллографа, ему не напоминал.

— Магией он тебя снести хотел, — подошел Артур Мамедович. — И ударил так, что обычного человека в лепешку бы размазало. А ты опять выжил, и получается у тебя это все легче с каждым разом. Адаптация.

— Что «получается»? Я ничего сделать не успел.

— Оборотень остановился перед тобой, удивился, — пояснил Илларион. — Вот потому ребята и успели. Ты должен был не просто умереть, а улететь в угол, клочками! Ведь мы бы не успели тебя прикрыть. Но ты даже ничего не заметил… Без тебя сейчас оборотня гнали бы по улицам, и неизвестно, догнали ли бы… Могли пострадать люди, да и с секретностью возникло бы множество проблем. Виноват во всем, конечно, я — не подумал, что аппаратура экранирует излучения, не почувствовал, как он ударил заклинанием Сергея. А Сергей не Т1 что ты, он вообще мог погибнуть… Ладно, меня тоже есть кому наказать. Так что. Иван, готов ты учиться, чтобы выжить в этой войне?

— А она уже идет?

— Пока… Можно сказать, что нет. Нет большой войны, — нахмурился Угрюмов. — Будем надеяться, что и не будет. Но сил нам нужно много, и куда их применить — тоже найдется.

— Я поклялся отомстить за Светлану или умереть, — сказал Иван, глядя в глаза бородачу.

— У тебя будет возможность исполнить клятву. Иди сейчас помоги ребятам грузить аппаратуру — хватит тут прохлаждаться, если, фактически, уже зачислен в Братство… Общий сбор! Гасымов, вызывай вертушку! Улетаем в школу.

Угрюмов пошел командовать сборами, явно изменив первоначальным планам. Немного еще постояв, Иван почесал затылок. Похороны скоро… Если, конечно, Софье Александровне отдали то, что осталось от дочери. В кармане несколько бусин… Старушка осталась совсем одна, а у нее сердце, радикулит…

— Иди, Ванюша, иди! — мимо прошел Артур Мамедович с трубкой мобильного телефона у уха. — У меня все координаты записаны, Вадим навел справки. Подбросим деньжат, присмотрим…

— За кем? — быстро спросил Иван.

— За мамой твоей Светы. И, кстати сказать, за могилами твоих родителей. Друзья, Иван, должны помогать друг другу.

Гасымов отошел, и Иван медленно двинулся за ним. И только потом осознал, что Артур Мамедович прочитал его мысли! Обалдев от этого открытия (хотя, казалось, его уже ничто не должно было бы удивить), Иван будто очнулся и пристроился к цепочке бойцов, которые передавали друг другу блоки какой-то электронной аппаратуры, загружая их в фургон. Он все еще многого не понимал, но знал твердо, что жизнь его с этой минуты кардинально изменилась.

 

Глава 3

И В НАШЕ ВРЕМЯ ЕСТЬ ГЕРОИ…

(Реконструкция. За пять лет до Момента Великого Изменения)

1

Гасымов вспоминал, как он нашел Настю, и вдруг очень ясно осознал, как удивительно много общего у появления в Братстве одной из сильнейших магов и одного из лучших, наиболее приспособленных к бою с нелюдями, воинов! Да, общего было действительно немало, только девушка попала в Братство раньше.

В ту пору Артур Мамедович Гасымов имел роскошную черную шевелюру, которая так сильно поредела и поседела за последующие годы. Да и от акцента не успел толком избавиться, хотя отчаянно боролся с ним, также как и с привычкой размахивать руками. Стоило раскрыть рот. и руки, будто неотъемлемая часть речевого аппарата, сами взлетали в воздух.

— Татьяна, ну как ты не понимаешь?!

— Успокойся! — общаясь с ним, Алферьева, будто в противовес южанину, становилась даже чересчур сдержанной для москвички, говорила ровно, не меняя выражения лица. — Артур, мы не можем врываться в чужую жизнь, тыкая удостоверениями.

— Но она совсем одна! Ей трудно, понимаешь? Случиться может что угодно! В любой момент! А мы сидим и смотрим, да?

— Никто не сидит, я уже запросила разрешение на активное вмешательство.

— Ты — запросила!. — Гасымов вскочил, патетически воздел руки. — О, Всевышний, она «запросила»! У кого, Таня? Аллаха, наверное, и запросила, да?

— Я не могу принять решение сама, во всем должен быть порядок. Сейчас время не то, чтобы вмешиваться в ситуацию открыто. Вокруг полным-полно чужих глаз, и…

— Мы в разнесчастном глухом районе!! — почти завопил Артур. — В разнесчастном глухом районе разнесчастной сибирской глухомани! Кого ты тут боишься?! Да здесь никто ни на что внимания не обращает, каждый думает только как сегодняшний день прожить!

Разговор происходил в самом начале нового века. Перемены, произошедшие в жизни страны за последнее десятилетие, спутали карты Братства. Увлеченное своими проектами, борющееся с нелюдями, Братство Зрячих не имело достаточно сил, чтобы биться сразу на два фронта. И в результате вместе со всеми оказались «у разбитого корыта», не смогли защитить Россию от кошмарных изменений как в материальном, так и, что куда хуже, нравственном состоянии общества. Американская и европейская общины лишь разводили руками: они не имели полномочий вмешиваться в трагический ход событий. Хотя могли бы остановить деятельность некоторых своих государственных структур… Но это значило проявить себя, то есть — рисковать прежде времени ввязаться в конфликт с нелюдями. А ведь существовали совершенно определенные подозрения, что мир изменяется именно с их подачи. Очень тонко, исподтишка, через подставных лиц среди людей — но не самими людьми.

— Артур, нужно потерпеть совсем немного. Разве я отказываюсь помочь девочке? Просто все надо делать постепенно.

— Зачем, э? — Гасымов подбежал, навис над сидевшей в глубоком кресле Алферьевой. — Зачем?! Один звонок, и сюда прилетят наши ребята из Тюменского Управления ФСБ. заберут ее — и все! И никто не вспомнит! В конце концов, применим специальные средства!

— Кому понадобится, тот вспомнит. А магическое воздействие, несмотря на все твои политкорректные иносказания про «специальные средства», может оставить следы, которые нелюди сумеют ощутить, — нахмурилась Татьяна — Артур, ты как ребенок, честное слово! Приедут ребята, а потом — что? Статьи в газетах? Звонки в Москву, если не в США, от «доброжелателей» местных, связанных с нелюдями? Как гасить эту волну информации? Кто это будет делать — чистить досье, засорять прессу ложными повторами? Ты?

— Эх! — Гасымов снова пробежался по комнате грязноватой гостиницы. — Таня, ты не понимаешь! Это такая девочка, такая девочка… Это наше будущее! Только в глухих местах такие сокровища вырастают, как цветы, пойми! Ее могли сто раз сломать, могли найти, могли все испортить, а вот она! Живая, хорошая, ничего не понимающая… Ты грибы собирать любишь ведь? Вот ты идешь, и грибов нет, или какие-то сыроежки, и вдруг — белый-белый гриб! Вот такой! — Он развел руки, улыбнулся. — Да?

— Все равно надо действовать аккуратно, — не поддалась Алферьева.

— Ладно. Но когда, когда? — вздохнул Гасымов.

— Дня через два. Может быть, три. Бабушку ее уже госпитализировали, все постепенно встает на свои места. Но ведь сначала нужно, чтобы бабушка попала на обследование, а для этого нужен был хотя бы грипп, чтобы пошла в поликлинику, а для этого… В общем, почти все подготовлено, сейчас бригада уже в самолете, . скоро начнут работать по своему сценарию, все будет нормально. Получишь ты свою девочку.

— Да не я… — Артур устало присел рядом. — Все мы. Мало их у нас, Таня, так мало… — Потому я и здесь.

Алферьева прилетела в Тюмень три часа назад, по сигналу поисковое звена. Под прикрытием Министерства образования Гасымов прочесывал глухие уголки Сибири в свободном поиске, уверенный, что именно там и следует искать таланты. И не только выдающиеся, а и «неиспорченные», каковыми, по его мнению, могли быть лишь те способные к магии дети, которые никогда еще не применяли свои таланты сознательно.

— У нее сплошные десятки, — Артур ожесточенно почесал макушку. — Везде.

— Она не единственная, — Татьяна положила руку ему на запястье. — Не единственная, пойми. В наших центрах уже есть такие дети.

— Она — единственная! — не согласился Гасымов. — Э, одни десятки, везде! По всем тестам!

— Я видела результаты тестов. Это она у тебя единственная, а по России есть еще такие же дети. И не только в России мы их находили… — Алферьева вздохнула. — Конечно, настоящих магов мало… Но нельзя сказать, что их ничтожно мало — наша программа развивается даже лучше, чем мы полагали. Илларион считает, что это реакция общечеловеческого архетипа, эгрегора на приближение чего-то… Чего-то неприятного. Крайне неприятного!

— Новый Потоп, наверное, —хмыкнул Гасымов, не замечая, как при этом слове побледнела Алферьева. — Я тоже думаю, что наше коллективное бессознательное чувствует усиление влияния своих, хм… Конкурентов.

— Нельзя допустить Потопа! Да и не знаем мы толком, что тогда произошло… Неужели тысячи лет нас ничему не научили?! Есть силы, которые должны остаться под контролем, иначе катастрофа сотрет с лица земли и нашу цивилизацию.

— Не в нас дело. Нелюдей Потоп ничему не научил, вот что! Ну ничего, мы тоже не лыком шиты, подумаем и за себя, и за них… — Гасымов прошелся по номеру провинциальной гостиницы, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокоившись с помощью простейшего дыхательного упражнения. — Таня, я тебя прошу: не тяни с этой девочкой! Она просто клад. Но ситуация складывается так, что…

— Понимаю, Артур. Я все понимаю. Оставайся рядом, следи за ней — все будет в порядке. А пока прощай, мне пора.

— До встречи…

Когда Алферьева закрыла за собой дверь, Гасымов подошел к окну. Улицу освещали тусклые фонари, медленно, почти отвесно падали крупные снежинки. Нужно было ждать, но именно этого так не любил Гасымов.

— Конечно, ты права… — прошептал Артур, словно продолжал беседу. Татьяна показалась внизу, махнула рукой.

— Конечно, ты права, нельзя пороть горячку. Но я боюсь за нее, понимаешь, э? Просто боюсь.

Девочку нашли во время вполне официального мероприятия: теста для проверки уровня интеллекта у старшеклассников. Гасымов считал такие тесты совершенно бессмысленными, никому не нужными, но мнение это держал при себе. Чем бы ни занималось Министерство образования, главное — что в разработке теста поучаствовали члены Братства. В результате задания и вопросы почти не изменились, а вот результаты теста…

Очень грубо и приближенно тест указывал на способности испытуемого к магии или, конечно же, на отсутствие таковых. Как чаще всего и бывало… Скрепя сердце Гасымов — один из разработчиков теста — вынужден был признать, что Творец отчего-то не допускает широкого распространения магии среди людей, оставляя их единственной «немагической» расой. А ведь именно в последние десятилетия магов стало больше, и Артур надеялся, что геном человека просыпается… Хотя не совсем так — маги рождаются прежде всего для зашиты расы. Исчезнет угроза — и они перестанут рождаться. Проанализировав опыт Инквизиции, Братство решило, что больше так продолжаться не может. Люди не должны и дальше жить по принципу «пока гром не грянет, мужик не перекрестится» и реагировать, «когда жареный петух в задницу клюнет»! Требовалось радикально, необратимо и навсегда изменить ситуацию. И Братство придумало как.

«Немезида», так называлась задуманная специалистами Братства операция. Асимметричный ответ нелюдям, удар, которого они не ждут. Если все пройдет по плану, то сама история Земли начнется с чистого листа.

Вздохнув, Гасымов медленно начал одеваться. Еще рано было идти, но ждать, просто сидя на месте, — невыносимо. Настя, вот как звали девочку, результаты тестирования которой оказались просто запредельными. Алферьева считала, что она — просто большой талант… Но Гасымов для себя уже понял: Настя больше чем талант. Она гениальный маг. Она — лучшая. И не подозревает о своих способностях, не знает, что каждый день убивает свою бабушку, забирая у нее энергию… Что, если вдруг поймет?! Такой шок может привести к чему угодно, даже к гибели ребенка. Или к гибели мага — если потрясенная психика просто заблокирует энергетические каналы. Но вероятнее всего, Настя озлобится, осознав несправедливость происходящего, займет круговую оборону против всего мира, так уже бывало. Маги-преступники, одновременно жертвы и убийцы. Таких в Братство не примешь, им нельзя доверять ни в чем.

Бригада, возглавляемая Гасымовым, вела за Настей скрытое наблюдение уже несколько недель. Время тянулось, а санкции Братства на вступление в контакт все не было. Прилетела Алферьева, согласилась, что с девочкой надо работать… И улетела.

— Как же все долго! — нахлобучив большущую шапку, теплолюбивый Гасымов тщательно застегнул дубленку и вышел в коридор.

— Уже пора?.. — В холле сидел, листая старый журнал, высоченный крепкий парень. — А Чиркин отошел на минутку, Артур Мамедович!

— Подождем… — рассеянно кивнул Гасымов. — Как же все долго!

— Он на минуточку… — неверно понял его Сергей, выполнявший при маге функции телохранителя. — Двигатель уже прогрет. Можем ехать, только вот он…

— Да ладно! — остановил его Гасымов, зачем-то забрал журнал, начал бездумно перелистывать страницы.

Он впервые собирался выйти на контакт с магом в качестве руководителя бригады, впервые принимал на себя такую ответственность. И надо же, чтобы этим магом оказалась девочка. Да еще каким сильным магом! После теста, давшего лишь приблизительную информацию об испытуемой, Гасымов проверил Настю неоднократно. Она была не просто сильной — она была опасной! И для окружающих, и, что беспокоило Гасымова больше всего, для себя самой.

Настя забирала энергию у людей. Совершенно непроизвольно, не чувствуя этого. В ее школе чаще болели ученики, а те учителя, кто подсознательно ощущал исходящую от девочки опасность, увольнялись. Счастье, что Настя не попалась на глаза какой-нибудь бабке-колдунье, которая рассказала бы всем, чем может обернуться общение с этой девочкой. А уж чем грозит ссора… Окажись Настя слабым, не приспособленным к Жизни в коллективе ребенком, начни кто-нибудь в классе ее травить — дело могло кончиться для обидчика не просто болезнью, а смертью. Как бы сумел Гасымов объяснить это девочке? Каково было бы ей узнать о себе правду, почувствовать себя убийцей?

А ведь действительность тоже не радовала. Многого плохого не служилось, но совсем без последствий Настины таланты развиваться не могли. Отец, офицер спецназа ГРУ, погиб на Кавказе, мать вскоре начала встречаться с другим мужчиной. Гасымов легко мог себе представить, как тяжело женщине было возвращаться домой, — ведь Настя наверняка ревновала, тянула из матери энергию все сильней… Счастье, что она все-таки добрая девочка, не возненавидела мать. А та наконец ушла насовсем, перестав даже вспоминать о ребенке… Жестокий поступок, плохой, но ведь только он мать Насти и спас. Зато обреченной оказалась бабушка.

Теперь у Насти остался только один объект любви. Только к бабушке она тянулась — и одновременно забирала из нее энергию. Девочка и не подозревала, что это она сама за несколько месяцев довела старушку до ракового заболевания. Теперь бабушка находилась в больнице, медленно умирая и радуясь каждому визиту внучки. И каждый ее приход приближал смерть… Маг. не контролирующий себя, не знающий своей силы, почти всегда становится убийцей.

Прежде всего Гасымов «накачал» старушку энергией. Сам, без разрешения Братства — нужно было спешить. Пока еще Настя не сможет сказать «я убила». Хотя осталось лишь несколько месяцев, большего не добиться даже лучшим магам… Даже Насте, если бы она сумела за столь короткий срок поставить под контроль свои таланты.

— Как же с ней говорить-то, с бедным ребенком?.. — прошептал Гасымов.

— Вот он, бежит! — вскинулся Сергей. — Аркаша, ну ты ж сказал, что на минутку!

— Минутку и не было меня, — хмурый Чиркин, водитель, подошел к старшему. — Пора? Рановато вроде.

— Едем, — кивнул Гасымов. — Лучше там подождем.

Каждый вечер их машина стояла под окнами блочной многоэтажки. Наблюдение продолжалось весь день — Настю охраняли в самом прямом смысле этого слова. Но именно вечерами Гасымов настраивал свои приборы, целясь антеннами в тускло светящийся прямоугольник окна. Когда еще Алферьева наконец разрешит контакт… Но работать можно начать уже сейчас. Еще несколько таких вечеров, и Гасымов будет знать о девочке почти все.

А еще ему было просто спокойнее, когда Настя была рядом.

— Как-то там наш самородочек?.. — пробормотал Гасымов, закрываясь воротником от холодного ветра. — Как-то там наше сокровище?..

— Василий звонил час назад, — доложил Борис. — После школы почти весь день была в больнице, там же и уроки сделала. В квартиру вошла в восемнадцать ноль семь. Смотрела передачу какую-то по телевизору, а потом…

— Ладно, ладно, — отмахнулся Гасымов. — Главное, что все в порядке. Пока все в порядке.

2

Тяжелее всего Насте было в зимние выходные. В школу идти не нужно, в больнице у бабушки долю не просидишь, там просто пахнет смертью, это очень тяжело. Час-другой в будни еще ладно, а вот в выходные, когда там становится больше посетителей, и у всех такие несчастные лица… Насте и самой было невесело, бабушка умирала. Но ведь нельзя постоянно печалиться? Лучше вообще поменьше думать о будущем, которое, похоже, приведет ее в детский дом — мать уехала с новым мужем из города, не оставив адреса.

Остаток короткого дня Настя потратила бы на прогулку, но уж очень в ту субботу оказалось холодно. Забежала к паре подружек, но они оказались заняты, сделала крюк, чтобы пройти мимо больницы, но зайти второй раз не решилась. Так и приплелась Настя домой — в холодную, пустую двухкомнатную квартиру. Хотелось сходить в кино, но лишних денег у них с бабушкой не водилось, а те, что старушка все-таки выделяла на развлечения, Настя уже потратила в начале месяца.

— Пришла? — Варвара Михайловна, соседка, появилась, как всегда, неожиданно. Она зимой и летом расхаживала в обрезанных валенках, что делало ее походку совершенно неслышной. — Как бабуля?

— Баба Маша привет передает, говорит, сегодня получше.

— Вот будет потеплее, выберусь к старой подруге… — Не спрашивая разрешения, Варчара Михайловна вошла, прошлась по комнатам. — Давно убиралась-то?

— Вчера.

— А тут? — старуха провела пальцем по старенькому серванту. — Пыль-то не стерла? Давай-ка как следует займемся, неси тряпку.

Настя, стиснув зубы, вышла на кухню. Варвара Михайловна считала себя обязанной приглядывать за девочкой, и ответственность такую возложила на себя от чистого сердца. Вот только выражались ее добрые намерения в основном в таких вот «кавалерийских наскоках», когда вечер превращался в длинную уборку, сопровождаемую скучными рассказами о колхозном детстве. И ладно бы это было все — так нет, потом Варвара Михайловна останется пить чай до поздней ночи или вообще утащит Настю к себе.

Девочку буквально разрывали противоречивые чувства к соседке. С одной стороны, Варвара Михайловна старушка добрая, и в самом деле хочет помочь. Если понадобится, то и взаймы даст до бабушкиной пенсии. Но Настя считала себя уже достаточно взрослой, чтобы самой решать, когда убираться и как часто вытирать пыль. Правда, в этот раз просто забыла… И бесконечно повторяющиеся истории про живущих где-то под Ярославлем родственников Варвары Михайловны слушать не хотелось. Вот выпроводить бы ее, сказать, что устала и спать хочется! Но нехорошо, старушке одиноко. Да и бабушка наказала слушаться соседку.

— А уроки сделала? — вдруг вспомнила Варвара Михайловна. — Дневник-то покажь!

— Я бабушке ношу расписываться, — не сдержала резкой нотки в голосе Настя. — И уроки в больнице обычно делаю.

— Бабушка бабушкой, а дневник-то, говорю, покажь! — заупрямилась соседка. — Не перечь.

— Я не перечу, — глухо отозвалась Настя, орудуя тряпкой. — Просто бабушка дневник уже видела. Все у меня в порядке в школе, как обычно.

— Девка, ты глухая, что ль? — Варвара Михайловна уперла руки в бока и повысила голос. — Дневник неси! Или я сама твой портфель перетрясу!

Отчего-то именно этот «портфель» с ударением на первый слог окончательно вывел Настю из равновесия. Она даже сама удивилась, как быстро накатила волна злости, будто все это раздражение только ждало момента, чтобы куда-то выплеснуться.

— Что вы кричите на меня?! В дом вошли без приглашения, командуете тут! Я же сказала: все в порядке!

— Ты, сопля, не смей так говорить со мной! — Варвара Михайловна из всех живущих в подъезде старушек была самой громогласной и всегда готовой к сварам. Она даже немного скучала без них. — А ну тащи портфель, пока я тебе уши не надрала! Еще Марии все про тебя выскажу, вот я дойду, как морозы кончатся, я ей все про тебя, малявку, расскажу!

— Что это вы про меня расскажете?! — Настя чувствовала, что становится будто бы чуточку другой. Более свободной и сильной, не обязанной никому ничем. Не обязанной быть доброй и вежливой, честной и бедной. Не обязанной проводить дни в больнице, пропахшей смертью и лекарствами, а вечера — слушая истории выжившей из ума соседки. Не обязанной быть достаточно сильной, чтобы не думать о погибшем отце и бросившей ее матери. — Расскажете, может, что тут пыль плохо вытираю?!

— Ах ты, малявка! На горло меня взять хочет, вы только поглядите!

Варвара Михайловна всплеснула руками и обвела взглядом комнату, будто бы полную зрителей. Она не слишком-то сердилась, относясь к тем людям, что и загораются и тухнут быстро, словно спички. Но кричать на себя всякой мелюзге Варвара Михайловна не позволит. Все будет так, как она решила!

— А ну неси сюда портфель… Портфель…

Будто раскаленная игла пронзила желудок. Старуха попятилась, уперлась спиной в дверной косяк и медленно сползла по нему, расширившимися глазами глядя на белую от гнева Настю. Девочка переменилась: зрачки сузились, пухленькие губы истончились. Даже волосы словно наэлектризовались, чуть распушились.

— Да что же это?.. — хотела прошептать Варвара Михайловна, но губы ее лишь шевелились беззвучно.

Настя что-то кричала, потрясая кулачками, но не видела перед собой соседки. Она обращалась сразу ко всему этому миру, который не любит ее, хочет только унижать, мучить, хочет сделать своей рабой. А Настя ему этого не позволит, уж пусть лучше…

— Я ее подхватываю! — голос с южным акцентом прорвался в затуманенное сознание. — Да, взял! Входите смело!

— Может, я полотенца принесу? Свяжем на всякий случай?

— Не дури, Сережа… Старуху перенеси на кровать, живо. Чиркин, помоги!

Туман, окутавший разум, постепенно развеялся. Настя снова оказалась в своей комнате, два незнакомых человека поднимали грузное тело Варвары Михайловны. Настя как-то сразу поняла, что старуха мертва и убила ее именно она. Но чем?.. Настя подняла к лицу дрожащие руки.

— Сядь на стул! — Третий мужчина стоял за спиной, Настя его поначалу не заметила. — Сядь, сядь! Сейчас Сережа тебе водички принесет. А меня зовут Артур Мамедович.

— Вы из милиции?.. — Настя присела и только тут почувствовала, как пляшут колени. Странно еще, что она вообще устояла на трясущихся ногах. — Я не хотела!

— Все в порядке, девочка, все в порядке! Мы не из милиции, не бойся.

— Я не хотела ее убивать! Я люблю Варвару Михайловну!

— Конечно, конечно! — Гасымов делал над головой Насти быстрые широкие пассы, разгоняя сгустки черной энергии, «лярв». Жадные твари облепили ее ауру, присосались… — А Варвара Михайловна не умерла. Да, Сергей?

— Угу…

Настя различила мерные поскрипывающие звуки, повернула голову и увидела, как Сергей, крупный сильный мужчина, энергично делает Варваре Михайловне искусственное дыхание. Второй гость уже разложил прямо на полу маленькую автомобильную аптечку, набирал какое-то лекарство в шприц.

— Помочь бы, Артур Мамедович, — обратился к старшему Чиркин. — Старая женщина, как бы беды не вышло… У меня у самого волосы дыбом встали.

— Да пусть у тебя хоть все дыбом стоит, старуха на вас, — отмахнулся Гасымов. — Вытаскивайте ее, я же чувствую: все обойдется.

— Она будет жить? — обрадовалась Настя. — Вы — врачи?

— Почта врачи, — хмыкнул Гасымов. — Ох, трудно с тобой, ох и трудно… Настя, давай ты мне поможешь. Закрой глаза и представь себе лето, чистое небо, облачка, солнышко… Птички пусть поют… Давай, давай!

— Я… А зачем?

— Потом, все потом! Я же врач — слушайся меня! Никакие приборы не заменят личного контакта мага с магом. Гасымов едва сдерживал желание застонать от радости, смешанной с завистью. Настя была гораздо, гораздо сильнее, чем он мог предполагать! Мощный и, главное, широкий потенциал. Десятки в тестах? Да просто не было там «двадцаток» и «соток»! Ей будут доступны такие диапазоны, о которых Гасымов знает лишь понаслышке… Талант. Самородок. Настя застыла с закрытыми глазами, и вдруг сотни маленьких и не слишком маленьких «лярв» разом отвалились.

— Ух! — выдохнул Гасымов и погрузил руки в ауру девочки. Он почти чувствовал ее сопротивление, его отталкивали, ему запрещали…

— Так кто вы такие?! — Настя вскочила, скользнула под руку Артура Мамедовича и прижалась к стене.

— Мы… — Гасымов почесал затылок, пытаясь вспомнить заготовленные сценарии разговора. — Эээ…

— Как вы попали в квартиру?! — Настя пробежала в коридор и ахнула.

Дверь можно было открыть аккуратно, но когда Гасымов увидел, что девочка вот-вот станет убийцей, он так закричал на Сергея, что парень просто разбил ее в куски. Довольно мелкие куски, не восстановишь, не отремонтируешь… Сергей посмотрел на старшего, виновато развел руками.

— Я сейчас свяжусь, все исправим!

— Исправьте, — кивнул Гасымов. — А бабка эта…

— Соседка снизу, живет одна, — доложил Чиркин. — Если прикажете, я ее в больницу заброшу. Только надо блок на память ей поставить, сделаете?

— Что ты все мне объясняешь, что вам приказывать! — вскипел Гасымов, который недолюбливал Чиркина. — Конечно, сделаю. Только потом, сейчас видишь — девочка испугалась. Настя! Знаешь, мы… Угости меня чаем, пожалуйста.

— Чаем? — Настя стояла у останков двери, не зная, решиться ли на побег. Останавливала непонятная симпатия к этому смуглому незнакомцу. Странно — ей никогда не нравились мужчины такого типа, они ее пугали. И еще она не могла простить им отца…

Гасымов улыбнулся как мог шире, потер руки, подмигнул, а сам тем временем усилил нажим на сознание девочки. Любая другая на ее месте сейчас просто влюбилась бы в него, пошла на край света, а Настя пока даже не решилась отойти от двери.

— Давай выпьем чаю, хорошо? И поговорим. Я конфет привез.

Это была правда: собираясь к четырнадцатилетней девочке, Гасымов заготовил целый «сладкий набор».

Он остался в сумке, которую Чиркин бросил в прихожей… Не успев подумать о сумке, Гасымов тут же об нее споткнулся, едва не упал и услышал, как совсем уже оттаявшая девочка — не без его помощи — громко вздохнула:

— Ой, а что же с дверью теперь будет?

— Починим! — Гасымов извлек сверток с конфетами. — Мы не милиция и не врачи, но мы…

— Тоже из органов, — подсказала Настя.

— Из органов, — облегченно вздохнул Гасымов. — Меня зовут Артур Мамедович. А это, как я уже говорил, Сергей, мой помощник. Ты что-то хотел?..

Телохранитель остановился в дверях, поддерживая Мощными ручищами ноги спящей после инъекции

Варвары Михайловны. Чиркин, взявший старуху за плечи, недовольно пыхтел с лестничной клетки.

— Так я же уже вызвал наших, Артур Мамедович. Они скоро появятся, так, может, мы бы тут их подождали…

— Перестань! — Гасымов быстро провел рукой над Варварой Михайловной. — С ней все будет в порядке, но все равно ждать долго нельзя. Вызывайте «Скорую», спускайте ее вниз.

— Но…

— Украдут меня, что ли?! — раздраженно воскликнул Гасымов, не желая ради телохранителя отвлекаться от Насти. — Так вот, Настя, это Сергей, а там — Аркадий, а я — Артур Мамедович.

— Это — Василий, — неожиданно сказала Настя и указала на осторожно проникшего в помещение рыжего одноглазого кота. — Меня Анастасия зовут. Анастасия Крымова.

— Я знаю… Идем чай пить? Тебе не холодно с открытой дверью?

— Я не мерзну, а вы не раздевайтесь! — Настя повернулась к гостю спиной и отправилась на кухню. — Ой, как нехорошо с Варварой Михайловной вышло… Что бабушка скажет?

Гасымов вошел в тесную кухоньку, примостился на табурете и развернул кулек. «Из органов» — ну надо же! Такой сценарий он не прорабатывал. Были мысли представиться для начала врачом, гостем от матери с гостинцем, сослуживцем отца… Вот оно!

— Пейте, — Настя поставила на стол две дымящиеся кружки и вдруг ее взгляд затуманился. — А ваш помощник вернется?

— Он не пьет чая, — сосредоточив всю свою энергию, Гасымов попытался опять расположить к себе девочку. Как же трудно с ней! — Сергей вообще ничего не пьет в гостях, ему не положено. А мы с тобой выпьем…

— Так вы папу знали?

Артур Мамедович поднял голову, встретился с прямым, спокойным взглядом серых глаз девочки и вдруг просто ответил:

— Нет.

— Я почему-то так и знала. — нахмурилась Настя. — Но кто вы тогда? И зачем дверь сломали?

Она победила, легко сбросив с себя наведенный морок. Только поначалу, пока девочка еще находилась в состоянии легкого шока от случившегося, мог Гасымов на нее влиять. Значит, со сказками ничего не выйдет… Маг облегченно вздохнул: будь что будет! Это даже больше соответствовало его характеру, чем тонкие игры.

— Настенька, ты поняла, что только что едва не убила эту старуху?

— Варвару Михайловну?.. — Настя медленно опустилась на табурет. — Наверное… Но я не хотела! Я не знала, что у нее сердце такое слабое!

— У нее, на ее же счастье, сердце как раз не слабое, — ухмыльнулся Гасымов. — Было бы слабое — я бы не успел. Слушай, Настенька, я пока еще не все могу… Не обо всем имею право тебе говорить. Но кое-что скрывать бесполезно, ты сама поймешь. Ты, Настенька, умеешь забирать у людей, и вообще у живых существ энергию. Правда, слава Богу, ты можешь научиться использовать и другую энергию.

— Какую? — Настя так по-детски раскрыла рот, что Гасымов едва удержался, чтобы не сунуть туда леденец.

— Всякую. Чтобы понять, какая бывает энергия, тебе надо сперва кое-что выучить. Позже мы этим обязательно займемся, потому что познакомились с тобой надолго… Надеюсь, на всю жизнь. Ты маг, Настя. Маленькая волшебница, и очень сильная. Ты должна стать очень аккуратной, чтобы не получилось больше как с твоей соседкой. Ты же не хочешь никого убивать?

— Не-а… — протянула Настя и впервые за весь разговор прихлебнула чай. — Артур Мамедович, кто вы такой?

— Я — тоже маг. Не такой сильный, как ты. Иногда среди людей рождаются маги, и тогда им лучше всего узнать о себе не случайно, а от… старших товарищей. Я — твой старший товарищ.

— Экстрасенс? — чуть смелее предположила девочка.

— Вот-вот! Ты бери конфеты. Дверь мы тебе починим, это моя вина… — Гасымов застучал ложкой, размешивая сахар, нахмурился. Что же сказать дальше? Санкции на контакт от Алферьевой нет, значит, о Братстве упоминать нельзя. Хотя и так влетит по полной программе! Ну и пусть, зато теперь иерархи не смогут тянуть с решением. — Ты ведь почти сирота, верно, Настя?

— Нет! У меня мама есть и бабушка!

— Мама далеко и лучше тебе с ней пока не встречаться. Для нее лучше, понимаешь? Если ты не сдержишь свою злость, то… Ну, а бабушке ведь недолго осталось, и ты это знаешь, — Артур Мамедович не заметил жестокости собственных слов. — Ведь вот еще что: бабушка не просто так в больницу попала… Ты не контролировала себя, а ведь сердилась на нее. Когда за двойку ругала, когда гулять не пускала, когда… Вот, когда в больницу попала бабушка, и за это внутри себя на нее сердишься. Понимаешь, да? Ты ведь уже большая. Человек, если он не обучен, не умеет контролировать все свои мысли. Ты приходишь в больницу, холодно, ты замерзла, и думаешь: это из-за бабушки! Она заболела, мне приходится по морозу бегать! И бабушка получает капельку черной энергии… Ты что?

К слезам, вдруг обильно заструившимся по щекам девочки, Артур Мамедович был не готов.

— Да постой, не все так страшно!

— Да?! Вы говорите, я бабу Машу убила!

— Нет, не убила. Просто… — Гасымов замялся, сунул в рот конфету: вообще-то, по его мнению, Настя именно убила бабушку, довела мелкими ударами до рака. — Просто бабушка уже старенькая. Мы все не вечны, понимаешь?

— Так зачем же вы тогда сказали, что я ее не люблю! Что я Варвару Михайловну… И маму! Я вам не верю! Уходите!

— С этим просто! — Маг ткнул пальцем в пригревшегося на батарее кота. — Вот! Рассердись на Василия!

— Как? — Настя даже перестала плакать.

— Да хоть вслух! Говори: Васька! Плохой кот! Наследил, блох принес! Шерсть с него лезет, а тебе убирать! Давай, давай, — почти строго попросил Гасымов. — Я тебе добра желаю, Настя, и хочу, чтобы ты поняла, как важно тебе меня слушаться. Попробуй.

Конечно, вслух Настя ничего говорить не стала. Но если этот странный человек предлагает проверить… Мысленно Настя принялась ругать ни в чем не повинного Ваську, а тот спокойно лежал, зажмурив единственный глаз. Никаких признаков болезни не наблюдалось.

— Вот, видите!

— Вижу, что теперь у тебя иначе получилось, — озадаченно сказал Гасымов, который действительно не отрываясь рассматривал кота. — Черной энергии нет, а есть только отсос…

— Что?

— То, что я говорил. Ты забрала у Васьки энергию, почти всю. Да потрогай же его!

Подчиняясь окрику, девочка коснулась кота рукой, и тот вдруг повалился на пол, словно кукла, не раскрыв глаз и не мявкнув. Настя испуганно присела, погладила кота.

— Он холодный!

— Странно, как еще батарея не стала холодной с твоей-то силищей, — хмыкнул Гасымов. — Сергей!

— Слушаю Артур Мамедович! — На лестнице раздались шаги уже успевшего пешком взбежать наверх телохранителя.

— Насчет двери распорядился? Пусть чинят, иначе как же мы уедем?

— Он умер?.. — Настя гладила твердый бок Васьки.

— Пес бы умер. Кошка — нет, кошка выживет… Хочешь быстро его оживить? Гладь и думай о нем хорошо, — Гасымов встал, задумчиво заглянул в холодильник. — Пустовато, да? Поедем в гостиницу. Пусть мне попадет, но нельзя тебя одну оставлять. Нельзя!

— А если это вы сделали, а не я? — вдруг совершенно спокойно поинтересовалась Настя, глядя, как мелко дрожит Васькин хвост. — Вы же экстрасенс!

— Молодец, — хмыкнул Гасымов. — Молодец, Настенька! Будь такой же умницей всегда. Я, конечно, ничего не делал, это все ты, но чтобы убедить тебя окончательно, требуется время… Едем с нами в гостиницу, собирайся. Там перекусим, поговорим еще кое о чем, я тебе приборы всякие покажу.

Настя задумалась. Васька уже очухался, даже заурчат, изумленно и чуть обиженно косясь на девочку круглым глазом. Прежде чем он вскочил и пулей вылетел прочь, на лестницу, которую считал своими владениями, Настя успела понять, что сейчас это произойдет. Не просто понять, а увидеть…

— Бабушка бы мне не разрешила с вами ехать.

— Ну ты же видишь, деточка: мы уже здесь! Если хочешь, я останусь.. . — Артур Мамедович с тоской опять приоткрыл и захлопнул старенький холодильник. — Но лучше тебе поехать с нами. Там приборы, ты увидишь — и поверишь мне наконец!

— Я верю, — Настя допила остывший чай. — Значит, бабушке будет легче без меня?

— Ты к ней приедешь! — тут же пообещал Гасымов. — Очень скоро! Только научишься держать себя в руках — и приедешь. А пока… Она дольше проживет, если ты не будешь ее навещать. Временно, а как только немного научишься себя контролировать, сразу вернешься.

— Волноваться будет…

— Справку сделаем! — взмахнул руками Артур Мамедович. — Что у тебя ангина — вот она и не будет волноваться! Или нет, лучше справку, что тебя на конкурс самодеятельности в Тюмень увезли… Придумаем! Я сам ей справку принесу и письмо от тебя!

— Не нужно, — попросила девочка. — Лучше ваш помощник. Бабушка не любит кавказцев… Извините. Я сейчас вещи соберу, вы подождите здесь. Только знаете, Артур Мамедович, я вам не верю. Тут какая-то ошибка. Я бы уже сто человек убила, если бы могла вот… Вот так. Запросто.

— Да нет же! Ты просто очень добрая девочка, и врагов у тебя не было! Никого ты не убила и не думай даже о таком! — затараторил маг. — Но ты действительно умеешь забирать и насылать…

Настя вышла, оставив Гасымова в кухне одного. Он задумчиво развернул еще одну конфетку. Девочка вела себя странновато: не испугалась, даже не слишком-то расстроилась… А может, он просто ничего не понимает в детях? Неважно, главное — увести ее отсюда, дождаться Алферьеву…

— Сережа! Надо Татьяне позвонить, прямо сейчас! Телохранитель заглянул в кухню, скорчил виноватую мину:

— Чиркин уже позвонил… Я же не мог ему запретить, Артур Мамедович!

— Стукач! — презрительно скривил губы Гасымов. — Ладно, тем лучше, у Аркадия своя задача. Но не могли же мы стоять внизу, когда Настя старуху убивала! Ты готова, Настенька?

— Еще минутку, — крикнула девочка из дальней комнаты.

— А она умница, — примирительно заметил Сергей, зная, что старший заранее был влюблен в свою будущую подопечную.

— Конечно, умница! — всплеснул руками Гасымов. — Вот такая нам и нужна: спокойная северяночка, но с силищей. Я теперь знаю, она шоколад любит, такой, с «пузырьками»… Ты купи еще пару шоколадок по дороге.

— У них в магазине может не быть.

— А ты найди, а то в Тюмень отправлю! Мы теперь для Настеньки семья, понял? — И Гасымов весело подмигнул телохранителю.

Сергей с некоторым сомнением вздохнул.

3

Алферьева вернулась из Тюмени, оставив секретаря сдавать билет на самолет до Москвы. Вернулась в гневе, устроив Гасымову самый настоящий «разнос», сопровождавшийся даже стуком кулака по столу. Сергей, прислушивавшийся из коридора к происходящему в номере, тихонько шепнул сидящему рядом технику:

— Ну просто секретарь райкома, не меньше!

— Больше, — не улыбнулся тот, продолжая что-то настраивать в своей аппаратуре, накрывшей гостиницу непроницаемым для «прослушки» щитом. — Куда больше.

— Да я понимаю, — вздохнул Сергей.

Ему было жалко шефа. А в самом деле — что оставалось делать? Девочка, сама того не желая, отправила бы соседку на тот свет, и потом пришлось бы ей это объяснить. А так сейчас Настя устраивалась в номере этажом ниже, вокруг нее кудахтали девчонки из бригады прикрытия.

— Вот такая самодеятельность и ставит все под угрозу! — закончила наконец свою самую длинную тираду Алферьева и посмотрела на взъерошенного подчиненного. — Ну как ты мог, Артур?

— Что было делать, а? — Гасымов в сотый раз развел руками.

— Блокировать Настю от всех посторонних вмешательств! Зачем пустили старушку к ней? Надо было пресечь!

— От всего не убережешься…

— А надо уберегаться! Это приказ такой у нас: уберегаться! Никаких случайностей! Ведь не за себя волнуюсь-то и не за Братство даже! План «Немезида» — это же больше, чем Братство, Артур!

— Я понимаю, — вздохнул Гасымов. — Ну ладно тебе, Таня. Все-таки девочка теперь у нас, остается только поработать с ней… Несколько лет — и все будет отлично!

— Вот именно: девочка у нас! Мне когда сообщили, я же чего испугалась? Силы ее, Артур! А что, если бы не она с тобой, а ты с ней пошел?

— Куда? — крякнул маг

— Куда угодно! Ты думаешь, я дурочка зеленая, не знаю, кого ты нашел? Ты нашел настоящий талант. Так ли уж она распрекрасна, как ты говоришь — будущее покажет. Но Настя сильнее тебя.

— Она не умеет! — улыбнулся Артур. — Силы своей не знает, себя не чувствует!

— Вот это и надо было проверить! Убедиться до конца, что Настя в самом деле так невинна. А что, если с ней уже успел кто-нибудь другой поработать? Если все это — театр, маскировка? И попал бы ты, мой разлюбезный друг, со всеми своими знаниями немалыми в лапы к врагам.

— Нелюди?.. — Гасымов и в самом деле не понимал. — Так зачем им Настя? Кроме того, у меня прикрытие, Сергей кого хочешь завалит, слон эдакий. Быстрый только, как мангуст! А если бы Настенька сама разобралась, то я бы сразу заметил, и… Сила силой, а опыта в боевой магии у меня поболе будет!

— Ладно, — вздохнула Алферьева. — Проехали.

— Куда поехали?

— Не «поехали», а «проехали». Говорится так. Забыли, в общем. Идем, что ли, знакомиться с маленькой колдуньей?

— Это пока маленькая колдунья! — гордо поправил ее Гасымов. — А скоро она будет наш лучший маг!

— Так уж и лучший?

— Лучший на всей Земле! Аспидов будет в бараний рог гнуть, вот увидишь!

Алферьева позволила себе мимолетно улыбнуться и открыла дверь.. Они спустились по лестнице на четвертый этаж и сразу натолкнулись на Настю. Ее сопровождали Даша и Людочка, обе очень довольные. Да и девочку, похоже, им удалось растормошить.

— Куда это вы? — загородил дорогу Гасымов. — Вот, Татьяна приехала. Это, Настенька…

— Тетя Таня, — оборвала его Алферьева. Все же санкции на контакт от Братства еще не было. — Просто тетя Таня.

— Мы хотели ее в душ сводить, это быстро! — сообщила Людочка. — Там все равно пока приборы настраивают, а вы, Артур Мамедович, еще сами хотели что-то, как это, а-а, ну, поправить, в общем…

— Да, хотел, — подтвердил Гасымов и посторонился. — Шкалы надо откалибровать по новой, случай-то нешуточный. А у техников, у наших, у некоторых, руки знаешь откуда растут?

— И знать не хочу, — Татьяна вошла в номер, уже уставленный аппаратурой. — Ты что?

— Засмотрелся, — вздохнул Гасымов, задержавшийся в коридоре. — Удивительно красивые девчонки.

— Это тебе от Угрюмова подарок, чтобы глаз радовать. Сказал: самые красивые в нашей школе. А по-моему, остальные ничуть не хуже. Ты смотри шею не сверни!

— Как бы они сами мне ее не свернули, если уж на то пошло. Каждая сильнее и быстрее меня раза в три, вот что печально, — пожаловался Гасымов. — Женщина должна не только выглядеть слабой, но и быть ею. Иначе обман один, да?

Конечно, не все девушки в школе бойцов Братства выглядели так, как Даша и Людочка, тут уж действительно Угрюмов постарался для старого приятеля. Но что верно, то верно: оставаясь внешне вполне обычными девушками без развитой мускулатуры, выпускницы школы по физической силе мало уступали таким крепышам, как Сергей, а в быстроте реакции некоторых из них даже превосходили. Правда, не Сергея… Гасымов завистливо вздохнул еще раз, вошел в комнату и тут же обо всем забыл, увидев спутанные провода.

— Ну почему такой беспорядок?!

— Сейчас исправим, Артур Мамедович! — засуетились техники.

Алферьева прошлась по номеру, лавируя между стойками. Мысленно она ставила для себя задачи, которые надо было решить в первом разговоре с Настей. На основе внешних данных девочки (сероглазка, довольно хрупкого сложения, волосы русые, губы красиво очерчены, запястья и пальцы тонкие, а вот ладони чуть широковаты, безымянные пальцы такой же длины, как и средние, при ходьбе локти чуть прижимает к бокам… — и много еще чего успела заметить Алферьева тренированным взором) можно было предположить в ней склонность к аналитическому мышлению, осторожность, даже медлительность. Но времени мало, и следует сломать лед как можно быстрее. В Москве ждут Дела…

Когда Настя вернулась, Алферьева стояла у окна, разглядывая морозные узоры на стекле.

— Ты ужинала? — не оборачиваясь поинтересовалась она.

— Артур Мамедович сказал, что мы немного… Он что-то хочет во мне померить на пустой желудок.

— Уже не боишься нас? — Татьяна обернулась. — Молодец. Сама видишь: аппаратура, ученые. Ну разве мы похожи на бандитов?

— Вы из органов, — со скрытым вопросом произнесла девочка. — Из ФСБ. Или из ГРУ, у меня папа в ГРУ служил.

— ГРУ? Это серьезно. — улыбнулась Алферьева. — Скажем так, Настена: мы сразу отовсюду. Ты уже взрослая девочка и должна понимать, что не обо всех, хм… органах в газете прочесть можно. Даже сейчас.

— Я понимаю, — Настя понурилась. — Вы на мне опыты ставить будете?

— Я же сказала, что газеты ни при чем! — сморщилась Татьяна. — Начитаетесь всякой дряни… Неизвестно кем написанной, между прочим.

— Да я же не против, если так нужно. Артур Мамедович мне объяснил, что я опасна. Только я пока не верю… Может, это ошибка? И еще: а вы будете деньги мне платить? Много не нужно, но к бабушке теперь и зайти некому. У меня бабушка в больнице.

— Это хорошо, что ты не против. — Алферьева мысленно сделала «поправку на ветер». — Только измерения мы сделаем всего один раз: прямо сейчас. Садись в кресло, мы на тебе датчики закрепим.

Дождавшись, когда Гасымов буквально опутает Настю проводами спереди и позволит девочке повернуться обратно, занявшись затылком, Татьяна продолжила:

— Так вот, после сегодняшнего дня больше опытов не будет. Мы замерим кое-какие показатели, а заодно ты убедишься, какой силой ты владеешь.

— Она чуть кота не убила, а все не верит… — ласково пробормотал Артур.

— Ну почему же я раньше никого не убила? — дрожащим голосом спросила Настя. — Тетя Таня, ну если я такое чудовище, то как же я не убила раньше?

— Видишь ли, до наступления определенного возраста твои способности были по большей части скрыты. А сейчас у тебя женских гормонов становится больше. Понимаешь теперь? Ты стала опасна для окружающих только в последние годы. Но не считай себя чудовищем… Скорее ты — инвалид.

— Инвалид?.. — Настя непонимающе обернулась на Гасымова.

— Точно, точно! — Он уже вглядывался в экраны. — Еще какой инвалид-то! С ума сойти… Ой, прости. Я хочу сказать, что ты инвалид, пока не научишься свои силу контролировать. А для этого мы поедем в специальную школу, там…

— Подожди, Артур, не пугай ее! — оборвала Татьяна. — Артур Мамедович хочет сказать, что у нас есть специальная школа для таких детей, как ты. Там вы будете учиться и контролировать свою силу, и многому другому. Там у тебя будут друзья. Но это не тюрьма! — Алферьева прочла в глазах Насти тоскливую мысль. — Нет! Ты будешь свободна, как только сама этого захочешь, как только поймешь, что можешь справиться с собой. А к бабушке в гости тебя будет провожать Артур Мамедович. Она, кстати, тоже отсюда уедет, поближе к тебе. В хороший санаторий.

— Это хорошо, — улыбнулась Настя. — Но неужели вы думаете, что я не сумею себя сдержать? С Варварой Михайловной это как-то случайно вышло, но теперь-то я знаю. И Ваську оживила, а он почти мертвый был!

— Это кот, — уточнил Гасымов, перехватив изумленный взгляд начальницы.

— Мертвого ты бы не оживила… — Алферьева старалась не отвлекаться, но на экранах она видела такие цифры и диаграммы, что голова просто шла кругом. Девочка действительно была потенциально гениальным магом! — Понимаешь, с каждым годом ты все сильнее и поэтому все опаснее. Нужно учиться сдерживать себя, а это целая наука! Вот, например, Артур Мамедович когда-то ею овладел. А сейчас, если тебя оставить без присмотра… Влюбишься в мальчика, а мальчик с тобой дружить не захочет. Ты сама не заметишь, как убьешь его, — поверь, это так. Очень хорошо, Настя, что ты уже научилась думать почти совсем как взрослая и с тобой можно вот так откровенно говорить. Но еще раз хочу тебе повторить: ты не чудовище! Запомни это!

— А вы — такая же? Как Артур Мамедович и я? — По глазам Насти Алферьева поняла, что девочка продолжает считать себя именно чудовищем.

«Что ж, может быть, так и лучше… Вот только рано, слишком рано», — подумала Татьяна, а вслух довольно сухо сказала:

— Нет. Я не такая, как вы, не урожденный, не природный маг. Все, чему я смогла научиться, — искусственное, твои способности куда сильнее. Поскольку идут от природы, от самого твоего естества.

— Не горюй! — Продолжая поглядывать на свои экраны, мимо них протиснулся Гасымов, стараясь установить подальше от приборов какую-то антенну. — В школе тебе хорошо будет. Все вокруг такие же, даже преподаватели… Я буду часто приезжать!

Именно вот это обещание кавказца окончательно убедило и успокоило Настю. По щекам потекли крупные слезы, стараясь незаметно смахнуть их, она отвернулась к мерцающим экранам, около которых тихо переговаривались техники.

— Тетя Таня, там что-то необычное, да? Я очень страшная? Как зверь?

— Ну что ты заладила! — сморщилась Алферьева. — «Страшная», «чудовище»… Я же тебя не боюсь? Ты нормальная четырнадцатилетняя девчонка. Сейчас Артур наконец-то перестанет бегать вокруг тебя с проводами, и спустимся ужинать. Девочки хотят тебя чем-то побаловать, так что уж будь любезна, держи глаза сухими. Ничего страшного не произошло: наоборот, перед тобой открывается новая, интересная жизнь. Наверняка любой твой одноклассник готов бы был тут же с тобой поменяться.

— Угу… — кивнула Настя, опустив голову и искоса взглянула на Артура.

«Отлично, пусть почувствует, что именно Гасымов и его бригада ей ближе всех остальных наших. Мамедыч в нее просто влюбился, вот и хорошо, в обиду не даст. А тетя Таня пусть останется строгой, далекой».

— Кстати, со своими подружками сможешь переписываться. Только надо будет им чуточку соврать… Что-нибудь сочиним.

— Так это нужно быстро сделать, ведь учителя к бабушке пойдут, если я в школу ходить перестану… Ой, а Варвара Михайловна что скажет!

— Ничего особенного она не скажет, она плохо помнит, что там у вас приключилось, — Алферьева посмотрела на Артура и тот кивнул:

— Она вспомнит только, что ей вдруг стало плохо. А про то, как и от чего, она уже и забыла.

— Гипноз?.. — всхлипнула Настя.

— Вроде того… Но не совсем. А у тебя, самородочек мой, такие диапазоны! Такие возможности! — Артур Мамедович помахал перед девочкой какой-то исчерченной диаграммами бумагой и осекся. — А почему ты плачешь? Что случилось?

— Артур!.. — почти простонала Алферьева и отвернулась к окну.

— Ах, ну да, ну конечно! Ничего не бойся! Завтра мы с тобой вместе к бабушке поедем, хочешь? Хотя я помню, мне нельзя… Я в машине подожду! А ты сходишь с Сережей, скажешь, что это твой тренер новый по… — Гасымов замялся. — По… По плаванию!

— В этом городке один бассейн, но он два года не работает, — не оборачиваясь напомнила Алферьева.

— Тогда… По шахматам! Вот, скажем, что у тебя нашли талант, а ты просто бабушке не говорила, что ходишь в секцию. То есть в кружок… Или в секцию, как правильно, Таня?

— Какая разница? Ты лучше подумай — ну какой из Сергея шахматист!

— Отличный, я у него только три из пяти партий выигрываю!

— Он и в самом деле хорошо играет? — изумилась Алферьева.

— Еще как!

— Все равно не похож… Возьми лучше Чиркина.

— Не возьму, — моментально набычился Гасымов и машинально оперся на плечо Насти. — Знаешь, забери ты от меня Чиркина. Машину водить и Сергей умеет.

— У него своя задача, — покачала головой Татьяна.

— Да, а у Чиркина — своя! — съязвил Гасымов. — Приглядывать за мной…

— Я его не просила!

— Тем более забери. Вот так и решим, — засуетился Артур, — завтра мы с тобой, Настенька, к бабушке, потом сразу в школу. Там с девочками адресами обменяешься… То есть у них запишешь адреса. А Сергей к директору сходит, уж с начальниками всякими он мастер разговаривать, и документы любые всегда в кармане. Тогда, значит, все! Пошли ужинать! Настя послушно пошла за ним к дверям, из которых же выглядывала улыбающаяся Людочка. Алферьева осталась на месте, нащупывая в кармане платок.

«Нет, все хорошо, — сказала она самой себе. — Артур ее не оставит, девочки помогут первое время, потом, в школе, за Настю примутся опытные педагоги. Все получится. А природное обаяние Артура действует безотказно. Наверное, это тоже магия».

Вся компания вышла в коридор, но Гасымов вдруг вернулся к Алферьевой.

— Ты что? — не поняла она.

— Данные-то посмотри! — Артур пихнул ей в руки листы. — Посмотри, какой клад!

— Я в самолете все посмотрю.

Диаграммы имели подписи, говорящие о результатах очередного теста все того же Министерства образования. Такие бумажки можно и потерять в аэропорту, никаких подозрений они не вызовут. Для того чтобы правильно прочесть эти диаграммы, надо знать, откуда они взялись…

— Ужинать-то останешься? Там какой-то торт и вроде бы утка, — Гасымов почесал затылок: — Не помню, люблю ли я утку! Она жирная, да? Наверное, нет, не люблю. Я вина бы выпил хорошего, по такому счастливому поводу, но его тут, кажется, нет. Да и в бригаде одни спортсмены! Может, сказать Угрюмову, чтобы для меня формировал коллектив как-то по-другому, а?

— Сам скажешь, он обязательно захочет посмотреть на Анастасию. Так что в школе увидитесь. Илларион каждую сибирячку землячкой считает.

— А ты расстроена, да? — Артур наконец заметил платок в руке Алферьевой. — Как можно, Таня? Сегодня у всего Братства праздник, просто об этом знаем только мы. Или тебе ее жалко? Мне тоже жалко… — он вздохнул, моментально изменившись в лице. — Сирота… Но я тоже сирота! Я ее не брошу, я ей на каждый день рождения, на Новый год подарки дарить буду! Не грусти!

— Да я верю, верю, — улыбнулась Татьяна. — И ужинать приду немного позже.

— Ладно, только не задерживайся. — Гасымов заспешил обратно в коридор, но снова вернулся, заговорщически подмигнул: — А я знаю, отчего еще ты грустишь!

— Отчего?

— Санкции на контакт так и не пришло, да? А ты уже сама ее почти ввела в курс дела…

— Почти не считается! — погрозила ему пальцем Татьяна. — Все из-за тебя. Но уж ладно, я тебя прощаю, Настя действительно нам очень нужна. Я это не по графикам вижу, я это чувствую.

— Чувствительная ты женщина!

— А вот за свою выходку тебе придется еще ответить, Артурчик… Извини, но так вести дела нельзя. Пора гайки закрутить.

— На моей шее? — округлил глаза Гасымов. — А, пусть, ради Насти не жалко.

Он наконец ушел. Алферьева вполглаза следила за техниками, выносящими из отведенного для Насти номера свою аппаратуру. Сегодня действительно был праздник: Братство Зрячих получило еще одного мага, потенциально, может быть, сильнейшего из имеющихся сейчас у человечества. Впрочем, ни Алферьева, ни кто-либо другой в Братстве не смог бы сейчас сказать точно, какую роль эта девочка сыграет в грядущей битве. Которая развернется за весь мир.

Пока Братство лишь готовило свою армию к сражению. А сражение произойдет и в привычном физическом мире, и в глубинных слоях событийной Реальности. Поэтому требовались воины двух видов: бойцы и маги. Воины, устойчивые к магии, и маги, способные воевать. Найти быстрых, выносливых и сильных парней и девушек, так или иначе пострадавших от нелюдей, проникнувшихся к ним лютой ненавистью, было хотя и сложно, но вполне реально. Особенно на фоне возросшей в последние годы активности тварей. Конечно, желательно, чтобы кандидаты были максимально толерантны к магии, но и такие встречались, хотя реже, чем хотелось бы.

Хуже было с магами. Их рождалось больше, чем 15—20 лет назад, но как же медленно все менялось. А события в мире развивались совсем не лучшим образом, их будто уверенно направляла чья-то невидимая рука. Нечеловеческая рука. Времени оставалось все меньше, а для воплощения в жизнь плана под названием «Немезида» или «Наш ответ Чемберлену», как именовали операцию российские Зрячие, сил пока не хватало. Сил м знаний. И если теоретически в изучении природы магических процессов специалисты Братства, возможно, даже опережали нелюдей, то в силе и опыте… А кто еще может осуществить проверку сделанных теоретических разработок, кроме тех, кто сам управляет необходимыми энергетическим состояниями? Насте предстоят годы учебы. И не только для ума — ее душе тоже предстоит кое-чему научиться. Научиться ненавидеть нелюдей. И себя… Ведь она тоже нелюдь своего рода. И, хотя это и гнусно, при формировании программ «привязывания» будущих магов к Братству психологами такие вещи также учитывались. Оружие должно быть контролируемым!

На организм Насти тоже будет оказываться определенное воздействие. Не солгали ли они ей, сказав, что никаких «опытов» больше не будет? К сожалению, за столетия, прошедшие со времен Святейшей Инквизиции, магов рождалось совсем немного, традиции утрачены, да и требования с тех пор сильно возросли…

Многое приходится делать лишь на основании теоретических выводов да изучения немногих сохранившихся до наших дней настоящих древних манускриптов и артефактов. Зачастую фактически методом проб и ошибок. Некоторую информацию, содержащуюся в средневековых манускриптах в иносказательной форме, так и не удалось расшифровать полностью. А в ряде случаев даже и расшифрованные тексты не удавалось однозначно интерпретировать!

«Только бы мы сумели тебя сохранить и вырастить, Настенька. Тебя и всех остальных, — подумала Алферьева. — Сумели и успели!»

 

Глава 4

ДРУЗЬЯ ПОЗНАЮТСЯ В БЕДЕ

(Реконструкция. За четыре с половиной года до Момента Великого Изменения)

1

В тот вечер Джон Гиллан покинул свой офис почти на два часа позднее обычного — засиделся у компьютера, раз за разом раскладывая пасьянсы. О чем он думал при этом или чего дожидался, осталось неизвестным, а осмелившийся шутливо намекнуть на неурочное время охранник Рикардо нарвался на жестокую отповедь.

— Чтоб ты сдох, сын шлюхи! — почти беззлобно буркнул охранник, вернулся в свое кресло и закрыл глаза. Днем Рикардо трудился на двух работах, чтобы три его младших брата смогли тоже однажды приехать в Нью-Йорк, поэтому ночью мексиканцу просто необходимо было выспаться. По этой причине он не слышал, как, войдя в лифт, Джон Гиллан удивленно произнес:

— Привет, Мартин! Как ты тут оказался?

— Да вот… — Очень высокий, дородный господин как-то даже виновато развел руками. — Подумал, что поскольку мы еще не договорили… И решил заглянуть — вдруг ты еще не ушел?

— Места другого нет? — фыркнул Гиллан, сразу нахмурившись. — Я адвокат…

— А я — строитель! Скажу тебе по секрету, — Мартин нагнулся к самому уху невысокого собеседника, — у меня даже есть кое-какие дела с мафией! Да, да! Так что обращайся, если захочешь кого-нибудь обуть в бетон и отправить прогуляться по дну. Какого-нибудь прокурора из тех, что мешают тебе в суде. Эти сицилийцы, представь, тоже не любят прокуроров!

— Что за чушь ты несешь?! — Джон оттолкнул его.

— А ты?! «Я адвокат»! Джон, это дело серьезнее, чем все процессы мира, даже если бы у тебя в клиентах вдруг оказался сам Билл Клинтон.

— Тише!.. Прекрати, пожалуйста, свои шуточки. Гиллан чего-то испугался, отвернулся к дверям.

Лифт наконец доставил обоих на первый этаж, и, пройдя по пустынному холлу, они покинули небоскреб. В огромном здании, где нашлось место и для маленького офиса Гиллана, хватало светящихся окон, и он оглянулся на них, казалось, с тоской.

— Хочешь еще бумажки поперебирать? — Мартин повысил голос и теперь не походил на добряка.

— Что тебе от меня нужно?! — почти закричал Гиллан. — Я уже ответил, и совершенно незачем приходить ко мне и…

— Джон! — Толстяк схватил Гиллана за отвороты пальто и притянул к себе — Джон, неужели ты не понимаешь, как все это важно? Не для них! Для нас И для аспидов тоже в конечном счете. Для тебя, для меня… Назревает катастрофа, ты не можешь этого не чувствовать, как какой-то Младший!

— Какой-то? — хмыкнул Гиллан, ничуть не испугавшись такого обращения. — Днем ты о них иначе отзывался, просто любитель животных был… Вот что Мартин, если это действительно так важно — по твоему мнению! — то ты знаешь, к кому идти. А грязные игры…

— Джон!

— Грязные игры с грязной расой до добра не доведут. Все, что я могу для тебя и твоих друзей сделать… — Гиллан посмотрел вверх и наморщил лоб, будто принимая мучительное решение. — Да, уж ладно, по старой дружбе.

— Что? — без особой надежды спросил Мартин и поправил пальто на Гиллане.

— Я никому не доложу. Вот и все. Забыли? Ведь ты этого боишься, чудак, за этим и пришел! — адвокат погрозил приятелю пальцем. — Ну как ты мог меня заподозрить, Мартин? Как насчет поехать ко мне, выпить пивка?

Толстяк поежился, хотя вечер выдался довольно теплым.

— Спасибо, Джон, не сегодня. Я должен…

— Пойти и трахнуть какую-нибудь сучку из Младших, — кивнул Гиллан. — Все понимаю. Но и ты пойми: она довела тебя до опасной черты, эта незнакомка. И… В общем, если тебе вдруг тяжело, я, как друг, могу убить ее сам. Потом сочтемся, возьмешь из моего ресурса, прямо в этом году.

— Я… Ладно, я, пожалуй, пойду… — Мартин будто постарел на несколько лет. — Свяжусь с тобой завтра.

— Только обязательно! — Джон похлопал его по плечу, встав для этого на цыпочки. — А всю ту чушь, которую мне наплел днем, — забудь. Да, проблема имеется, но выходить на контакт с каким-то их Братством не наше дело. И чем оно может кончиться, ты подумал?

— До завтра…

— Счастливо!

Мартин снял шляпу и трижды провел по своей густой шевелюре, рука его чуть заметно подрагивала. Гиллан этого не видел, быстро пошагал к стоянке. Он разрумянился от быстрой ходьбы, глаза заблестели, будто адвокат и правда решил только что для себя что-то важное. Но что именно — так никто и не узнал. Прямо за углом Гиллан едва не налетел на огромного негра.

— Простите… — прикоснувшись пальцами к полям шляпы, Гиллан хотел обойти здоровяка, но дорогу ему заступил второй. — В чем дело?

Вместо ответа один из негров потряс облупленной кружкой, в которой зазвенела мелочь.

— Ох… — адвокат сморщился. — Черным братьям в помощь, да? На дозу собираете?

Негр опять потряс кружку, но его приятель чуточку отодвинул в сторону одну ногу. Он не любил вот таких парней, которые ведут себя не так, как им положено. Разве в придачу к дорогим пальто не выдают в магазинах покладистый характер, разве в кармане не отложена парочка купюр на такой случай?

— Взять бы вас всех, ублюдков, и отправить подметать улицы… Младшие… Скоты вы, а не Младшие.

— Что он сказал? — Негр с кружкой посмотрел на товарища.

Тот, прежде чем ответить, поплотнее натянул на лицо капюшон балахона.

— Мне кажется, Салтан, он просто псих.

— Псих? А я ни хрена не люблю психов в своем квартале, — не согласился быть осторожным Салтан. — Слышишь, парень? Это мой квартал. И ты…

— Держи, — Гиллан выглядел совершенно спокойным, задумчивым. Он будто только что вспомнил об африканцах и достал бумажник: — На, тебе здесь три раза хватит для передоза…

Пихнув бумажник в кружку, Джон с неожиданной силой протиснулся между тушами огромных негров и зашагал дальше к стоянке.

— Эй, миста, ты уронил что-то! — тут же окликнул его Салтан.

— Да что ты к нему цепляешься, дурак! — горячо зашептал ему приятель. — Не видишь — псих! Может, у него пушка под пальто!

— Миста!

Гиллан встал, оглянулся. Его глаза сверкнули нехорошим огнем, голос стал каким-то зловещим.

— Что же я уронил?

— Это! — Салтан, не дав другу схватить себя за руку, с силой швырнул бумажник обратно Гиллану.

— Ах, вот как? — адвокат поймал кошелек одним четким, выверенным до миллиметра движением, даже не повернув головы. — Боишься, что я вызову полицию? Или уже взял свое?

— А ты проверь, миста, — предложил Салтан. — Мой брат говорит, что у тебя пушка. Может, ты ограбил кого-нибудь. Может, тебя ищут? Нам не нужны неприятности, мы и без того несчастные безработные ниггеры.

— Знаешь, сынок, что я тебе… — Гиллан сделал было шаг назад, к афроамериканцам. — Даже не скажу, а…

Салтан вдохнул воздух, приготовился действовать. Все равно не успеть, но, может быть… Старая опасная бритва, выскользнув из рукава, легла в ладонь.

— Идем отсюда, брат, — позвал его приятель, так и не понимавший, что это нашло на Салтана. — Идем. Ты обкурился, видать, а я не заметил…

— Да, иди, — вдруг решился Гиллан и отвернулся. — Проваливай!

Выдохнув, упрямый негр хотел уже снова окликнуть адвоката, но тут со стоянки выехал черный «Форд».

— О, моя толстая мама… — Салтан вытер рукавом обильно выступивший на лице пот и позволил себя увести. — О, как мне надо выпить!

— Прости белого засранца, брат! — неверно понял его состояние приятель. — Это черная ярость клокочет в тебе, брат, но он ведь просто псих! У таких психов полно пушек, в этом городе только ниггерам нельзя ходить с пушками.

Салтан очень хотел увидеть, что произойдет на стоянке. Он готов был отдать за это мизинец или пять лет жизни — на выбор, но знал, как легко все может пойти насмарку. Друзья завернули на угол и уже через несколько минут оказались достаточно далеко от машины Гиллана, чтобы даже не услышать, как она завелась.

Адвокат ехал по ночному городу, блуждая взглядом по верхним этажам домов. Постоянно смотреть на дорогу у него не было ни малейшей необходимости. Тот, кто привык называться Джоном Гилланом, продолжал размышлять.

Только что он отказался от предложенного Мартином сотрудничества с Младшими, с этим их проклятым Братством. Мартин не дурак, он наверняка предполагал, что Гиллан откажется. Тогда почему все же предложил? За это по головке не погладят, если узнают, конечно. Гиллан обещал молчать, но это еще ничего не значило. Важно было понять суть игры Мартина. Может быть, это какая-то проверка? Тогда, промолчав, он рискует сильно опуститься в иерархии Сообщества вампиров.

Вывели из себя черномазые Младшие. Погруженный в свои мысли Гиллан эмоционально расслабился и едва не сорвался. Захотелось ощутить, как клыки порвут горла этих ублюдков… Нет, правильно он сделал, что отпустил их. Тем более что и на стоянке кто-то был, пришлось бы заниматься еще и свидетелями. Да и такие попрошайки-наркоманы — далеко не самая лакомая добыча. Разве что совсем уж от безысходности, поскольку кровь у них некачественная. Заразиться, конечно, ничем не получится — иммунитет у всех кланов и семей нелюдей намного сильнее человеческого, да и к большинству людских вирусов и бактерий они вообще невосприимчивы. Но вкус крови у алкашей и наркоманов уж больно противный. Хотя, может, и стоило их убить? Никто ничего не узнал бы, годовой лимит на охоту останется в неприкосновенности. Кому нужны эти два придурка? Даже полиция не заметит их исчезновения!

Как же все-таки поступить с Мартином… Гиллан автоматически среагировал на зажегшиеся впереди красные огоньки, вдавил педаль тормоза и с удовлетворением отметил, что «Тойота» сзади тоже остановилась почти мгновенно, не коснувшись бампера. Чем-то Гиллану нравилась адвокатская жизнь — всякие занятные истории, связанные с людишками, которых видишь насквозь. Да и служебным положением порой можно воспользоваться в самых неожиданных, для Младших, конечно, целях.

Он слишком поздно почуял, как между домов появилось нечто могучее и зловещее. Так поздно, что испуганно повернул голову, вместо того чтобы попытаться выскочить из машины. Два крайних ряда освободились… «Почему же стоим?!» — успел подумать он, когда, с рычанием набирая скорость, из ближнего переулка вылетел грузовик и поперек улицы понесся прямо на Гиллана.

Стоявший впереди автомобиль сорвался с места, «Тойота», хоть и подпертая сзади, тоже немного отодвинулась. Гиллан мгновенно понял все, или почти все, рванул дверь — и не смог ее открыть. Рванул еще раз, и с изумлением уставился на отломившуюся ручку. Это изумление и стоило ему жизни: спустя долю секунды выбив локтем стекло, Гиллан уже не успел выскочить из машины.

Грузовик врезался в автомобиль, отбросил на не— сколько метров, тут же снова нагнал его и закончил движение у бетонного забора, по которому буквально размазал машину Гиллана. Водитель грузовика от удара вылетел через лобовое стекло, с глухим треском ударился головой о забор и рухнул прямо на дергающегося в агонии вампира, разорванного почти пополам.

— Отбой! — скомандовал в крошечный микрофон водитель «Тойоты».

Он перебросил обратно под куртку укороченный автомат, который держал под рукой, и повел себя так, как и должен вести порядочный свидетель аварии: схватил аптечку и побежал, размахивая руками, на помощь. Хорошо бы, Гиллан оказался мертв, а иначе придется его добивать, используя спецбоеприпасы, а затем зачищать следы и… Но все обошлось как нельзя лучше — нелюдь не успел выскочить из машины, да и водитель тоже не подвел. Что и следовало ожидать от нанятого за тысячу баксов наркомана, получившего, кроме денег, еще и дозу героина с добавлением нового психотропного средства, определить следы которого в крови и тканях спустя всего час уже не сможет ни одна лаборатория. Водитель «Тойоты», незаметно оглядевшись кругом, заглянул внутрь искореженной машины и увидел полные ненависти глаза еще живого Гиллана, тело которого было буквально смешано с внутренностями его машины. Да уж, что-что, а в живучести этим тварям не откажешь! Оглядевшись еще раз, человек вынул из-за пазухи своей куртки небольшой баллончик, похожий на дезодорант. И, сняв крышку, быстрыми движениями несколько раз прыснул прямо на места Разрыва туловища нелюдя. Там тут же вскипела кровь, словно при попадании перекиси водорода, но содержащийся в баллончике состав не имел с перекисью ничего общего. Он представлял собой сложное биохимическое соединение, которое, вступив в контакт с кровью вампира, сейчас в бурном темпе изменяло свойства крови и тканей тела нелюдя. Так сильно, что даже гистологический анализ не сможет спустя всего полчаса выявить отличие этого тела от простого человеческого. Только глубокое генетическое исследование позволило бы установить, что при жизни данное существо весьма сильно отличалось от биологического вида «homo sapiens».

Ну, да кто станет столь серьезно изучать жертву, в общем-то, рядового происшествия? Убрав баллончик обратно в куртку, водитель «Тойоты» кинул последний взгляд в уже не столь живые глаза корчившегося от охватившей сейчас его нервную систему сильнейшей боли вампира и позволил себе роскошь сказать: «Вот так скоро и все вы, паразиты, подохнете!» После чего вынул мобильный телефон и стал звонить в службу 911.

Далеко от места происшествия у Мартина в кармане зазвонил телефон. Толстяк трясущейся рукой достал его, поднес к уху.

— Привет! Это Ник. Хочу завтра пригласить тебя на шестой объект, к прачечной. Тут проблемы с заказчиком… Сможешь приехать утром?

— Конечно. — Мартин, не дожидаясь ответа, убрал телефон, привалился к углу дома. Мимо прошла девушка, вопросительно взглянула.

— Нет, все в порядке.. Просто он был моим лучшим другом, — Мартин, только что получивший от Братства подтверждение гибели Гиллана, тупо смотрел в спину уходящей девушке, и беззвучно повторял, едва шевеля губами: — Он был моим другом… Был моим другом… Так много лет, сколько тебе не прожить и за несколько раз, он был моим другом.

В кармане опять завибрировала телефонная трубка. Нехотя Мартин достал ее, рассмотрел, будто в первый раз. Наконец ответил.

— Это опять Ник. Мартин? Мартин?!

— Я слушаю. Что тебе еще нужно?

— Мартин, лучше иди домой. Завтра утром встретимся… И обо всем поговорим.

— Хорошо.

Не дожидаясь ответа Ника, Мартин захлопнул крышечку мобильника и огляделся, ероша волосы. За ним наблюдали, боялись за него… Младшие! Те, ради кого он только что погубил Джона Гиллана. У которого, впрочем, было и другое имя… Да нет же, это они его погубили, а вовсе не Мартин!

Невнятно зарычав, нелюдь быстро зашагал по пустынной улице, на ходу вытаскивая руки из рукавов пальто. Он не мог не обратиться прямо сейчас, после предательства. Из-за угла вывернули два негра, один шел быстро, будто по делу, а второй плелся сзади и что-то канючил.

Тело наливалось силой, а возбужденная психика запустила процесс трансформации. И остановить его было уже невозможно. Кутаясь в пальто, словно в плащ, Мартин перешел на бег, собираясь свернуть в какой-нибудь темный закоулок, но не успел. Через несколько шагов сознание на короткий миг помутилось, а когда Мартин снова увидел окружающий мир, он выглядел уже более четко и ярко, несмотря на сумерки… Оба негра, явно пораженные увиденным до состояния ступора, прижались к стене.

Зарычав, Мартин прощупал окрестности на несколько миль вокруг. Ему не мешали кирпичные стены, он видел всех: спящих в кроватях, сидящих перед телевизором, пьянчуг, водителей, пилота вертолета, летящего в ночном небе. Увидел Мартин на пустынной улице и Двоих негров, и себя самого, сгорбившегося неподалеку. А еще увидел упавшее на асфальт пальто и расправившиеся за спиной два крыла. Впрочем, подняться в воздух только на них с такой массой не удалось бы, зато вместе с трансформацией у вампиров проявлялась еще и способность к частичной левитации.

— Сами напросились!.. — прошептал он, подпрыгнул в воздух и взмахнул крыльями.

— Салтан, бежим! — успел крикнуть тот негр, что был ближе.

Крикнул, но сам, зачарованный красными глазами вампира, не тронулся с места. Зато Салтан, который, подчиняясь приказам диспетчера, вернулся присмотреть за Мартином, бросился прочь со всех ног. Вампир посмотрел вслед убегающему, ощерил клыки: странно, обычный человек не способен сопротивляться парализующему влиянию Зова Крови! Но времени разбираться уже не было, пальцы с отросшими когтями сомкнулись на горле жертвы.

— Салтан!.. — успел крикнуть негр, когда его ноги оторвались от земли. — Салтан!!

Салтан мчался, не чуя ног. Справа, как назло, тянулось длинное офисное здание, свернуть некуда… Он едва удержался, чтобы не броситься в освещенный вестибюль, к сонным охранникам. Нет, нет, если вампир решится догнать его — никакая охрана не поможет. Спасти может лишь толпа, свет, множество свидетелей! Если свернуть налево, то довольно быстро можно выскочить на авеню, и тогда…

Он промчался по проулку, заставив прижаться к стене какую-то компанию китайцев, увидел впереди свет и вдруг понял: Мартин уже больше не следит за ним. Негр замедлил бег, потом пошел шагом, ритмичными вдохами приводя в порядок пульс.

— Все кончилось… — пробормотал он. — О, моя черная мама, дважды за вечер едва не умереть — это многовато.

Оказавшись на авеню, обласкавшем его слух автомобильными гудками и магнитофонной музыкой, Салтан достал телефон.

— Куда ты пропал? Я звонил тебе! — раздраженно заговорил тот, кто прежде назывался Ником.

— Куда я пропал, фак ю?! Я едва не сдох, Томас Блэквуд. Два вампира один за другим меня едва не прикончили. А еще я лишился своего чернокожего брата, и…

— Салтан! — взрычал Блэквуд на том конце канала.

— Мне не до секретности, Томас Блэквуд! Вот что я тебе скажу, вайт гай: я иду к себе в берлогу, и там или выпью, или ширнусь так, что ты меня будешь очень долго искать и не найдешь. А пиццу и сухие штанишки себе закажу по телефону, надеюсь, ты не забыл номер моей кредитки?

— Салтан… — вздохнул Блэквуд. — Ты нужен мне завтра, пойми. Больше никого нет.

— Я был героем два раза за вечер… — хмыкнул Салтан, закуривая, но, по природной откровенности, поправился: — О'кей, полтора раза. Я потерял брата. Этот хрен, за которым ты просил присмотреть, сцапал его, фак ю!

— Не заводись. Я жду тебя на той же станции, что и в Прошлый раз. Как можно скорее.

Нажав отбой, Салтан огляделся, наслаждаясь ощущением полной безопасности. Ну разве что вон те копы из машины поглядывают… Негр едва удержался, чтобы не показать им средний палец. Вот вытянулась бы рожа У Блэквуда, узнай он. что лучший оперативник отдыхает на нарах!

Однако поведение Салтана было напускным. Годы сотрудничества с Братством не прошли даром, да и не Удержался бы трус на такой работе. Парня, прихваченного с собой, Салтан пару месяцев назад как раз и «придружил» для чего-то вроде случившегося. Нет, он, конечно, не собирался специально скормить Джимми Сбесившемуся вампиру, просто хорошо иметь рядом Помощника, верного и ничего не знающего. А вот сегодня вечером, будь Салтан один, шансов выжить просто не оказалось бы… Что такое бритва против вампира? Все равно что с голым задом против танка.

— Почему они не присылают этих костоломов из Нью-Джерси? — пробормотал Салтан, вспомнив бойцов из секретной школы, про которую и пронюхал-то совершенно случайно. — Пусть бы показали мне, как умеют нелюдей скручивать, подонки долбаные. Как от него, такого, отбиться? Он схватил Джимми и — порск! — уже на крыше, тридцать шестой этаж, мэм, фак ю! Черт, если бы я видел этих образин в действии раньше, хрен бы стал выдрючиваться на того парня у стоянки. Да, я, мою толстую черную маму, и впрямь герой. И Блэквуду придется заплатить мне как герою.

Салтан бормотал это себе под нос, едва шевеля толстыми губами, да еще и ритмично притоптывая. Ни дать ни взять — еще один обкурившийся рэппер. Таких копы не трогают, если, конечно, ниггеры не лезут в какие-нибудь приличные места. По дороге к сабвэю попался магазинчик, возле входа — автомат, продающей банки со всякой дрянью. Салтан потратил минуту, купил кока-колу, выплеснул треть содержимого на дорогу и добавил в банку вместо вылитой газировки жидкости из своей фляжки.

— За тебя, Джимми!

2

Спустя примерно полчаса он, почти полностью очухавшийся, длинными скачками поднялся по лестнице со станции сабвэя, выскочил на грязный пятачок перед входом. Далеко, метрах в ста, тут же мигнули фары.

— Глазастый ты ублюдок, Блэквуд. Ну да я тоже «блэк»…

Салтан испытывал устойчивую неприязнь к своему шефу. С Малевичем работалось лучше, тот был порядочным трусом, и Салтан на его фоне чувствовал даже какое-то желание погеройствовать, чтобы уязвить белого, да еще жида. Но с Малевичем что-то случилось, наверное, как раз из-за его чрезмерной осторожности-

Старый шеф исчез, а Блэквуд тут же развил свою дурацкую активность.

— А не выйти ли мне из этой игры?.. — пробормотал Салтан, приближаясь к машине.

— Побыстрей, пожалуйста, — Блэквуд распахнул навстречу дверь. — Рассказывай.

Негр аккуратно втиснулся в «Форд», хлопнул дверью и выждал пару секунд согласно инструкции. Средства против «прослушки» заработали в полную силу.

— Он взбесился, этот Мартин! Набросился на нас с Джимми, хотя мы только и успели, что подойти! Даже не смотрели на него… Том, это жуть какая-та! Клыки, крылья… Что твой Дракула из всех фильмов, вместе взятых, фак ми!

— Джимми… Не нужно было тебе его брать, — вздохнул Блэквуд.

— Э! Ты чего такое говоришь, чувак! — возмутился Салтан. — Что же, лучше бы он меня уволок?

— Да нет, конечно… Просто… Проблемы будут?

— Нет, у его черной мамаши есть еще пять лоботрясов. Я скажу ей, что он удрал в Калифорнию. Так что если тело не найдут…

— Тело не найдут, — опять вздохнул Блэквуд. — Уж за это мы можем не беспокоиться.

— Значит, тот, второй, который адвокат, сорвался с крючка, да? И мы его чик-чирик… Ловко! А если пронюхают другие клыкастые? — Блэквуд не ответил, и Салтан продолжил сам, хлебнув против привычки прямо из фляжки: — Тот, что утащил Джимми, теперь может им все рассказать.

— Нет. У Мартина это просто срыв. Видишь ли, ведь это он порекомендовал Гиллана, ручался за него. Они очень старые друзья, почти братья, если мы можем хоть что-то понять в отношениях нелюдей. Но у Мартина обратной дороги нет, он будет с нами сотрудничать и дальше.

Салтан помолчал, глядя через стекло на проходившую мимо банду чернокожих подростков. На белого Блэквуда они покосились недобро, но еще большую злобу вызвал сам Салтан. Негр небрежно покачал перед собой рукой, увешанной перстнями и браслетами. Пусть подумают, сопляки, с кем связываются.

— Не провоцируй их, — попросил, поморщившись, Блэквуд. — Вообще, Салтан, ты один из лучших моих людей, и сегодня был молодец. Но — остановись.

— Что ты, фак ю, имеешь в виду? — напоказ вскипел Салтан.

— Ничего особенного. Просто — остановись. Да, у нас нервная работа, но если ты кое-чему научился, то не следует применять эти умения против простых людей. У нас другая задача.

— Чем ты недоволен? Что я сломал шею паре черножопых ублюдков в своем районе? Так это мое прикрытие, чувак, просто моя толстая черная мама не поймет, если я не буду этого делать. Может, скажешь еще и крэком не торговать?

— Нет у тебя никакой мамы, — потянулся за сигаретой Блэквуд. — Я имею в виду ту девушку, что ты изнасиловал на прошлой неделе. Доиграешься до полиции, и тогда… пеняй на себя.

— Меня сегодня два раза чуть не порвали в куски, Томми! — Салтан немного смутился. Откуда в Братстве знают про ту дурочку? — И вовсе я Терезу не насиловал. Просто она любит грубый секс, а вообще сама везде таскалась за мной. И там нет проблем, чувак, нет никаких проблем. Это мое прикрытие: я торгую крэком, я сворачиваю шеи конкурентам, я имею телок… Не лезь в мою жизнь.

— О'кей, — кивнул шеф. — Мое дело — предупредить, Салтан, дальше поступай как знаешь. Так вот завтра утром я буду искать контакт с Мартином. И не уверен, что это будет просто. Мне понадобится человек на подхвате — мало ли что? Группу я поднять не могу…

— Почему? — тут же спросил негр, хитро сверкнув глазами.

— Потому что сегодня мы мобилизовали все ресурсы, теперь нужно время, чтобы все вернулись по местам. И вообще…

— И вообще сегодняшняя выходка Мартина — твой прокол, чувак! Да и адвокат вообще-то тоже. А ведь Малевич когда-то рассказывал мне, что вампиры — самые непредсказуемые твари! У них, типа того, эмоции, фак их маму! Так что, Томми, ты в порядочном дерьмеце и не хочешь поднимать группу, потому что придется признаться в проколе.

— Салтан, ты нужен мне завтра, прямо с утра. С семи утра. Будь в Центральном парке, там, где мы прогуливались когда-то. Курсируй по маршруту, только смотри, не закинься какой-нибудь дрянью.

— И долго мне там расхаживать?

— Пока я не позову или не дам отбой. В любом случае такса тройная.

— Заметано, чувак! — Салтан дружелюбно ткнул своего шефа увесистым кулаком в плечо. — Мы же с тобой одна команда, Том! Конечно, я приду, можешь на меня рассчитывать. Только… — он пригнул голову к уху брезгливо отстранившегося Блэквуда. — Только ты в полном дерьме, чувак. Но не волнуйся, я с тобой! И я даже не обижаюсь, что ты своим поганым языком мелешь чушь о моих делишках.

Пока Блэквуд осознал сказанное, пока собрался что-то ответить или даже ударить зарвавшегося подчиненного, Салтан уже успел выскочить из машины.

— Классная тачка! — постучал он по капоту на прощанье и зашагал к сабвэю, не забыв крикнуть стоявшим неподалеку подросткам: — Не вздумайте трогать моего лучшего клиента, гангстеры! Я — Черный Дракон, кроме меня, в этом квартале никто не имеет права торговать! Можете спросить у любого копа, вам все скажут: тут земля Черного Дракона! Так что, пираты, уж будьте любезны не обижать парней в таких тачках, у меня каждый белый на счету! И всем передайте: Черный Дракон запретил!

Обомлевшие подростки молча внимали этому бреду, а Салтан добрался до входа в сабвэй и сбежал вниз по лестнице. Блэквуд, покачав головой, тронул машину.

— С кем приходится работать! — пришли ему на ум слова Иллариона Угрюмова, русского иерарха, недавно посещавшего с международной инспекцией Нью-Йорк. — Да уж, этого Салтана ты в тот раз не видел… А что делать?

3

Джимми закончил свою жизнь на крыше небоскреба, как и предполагал Салтан. Оторвавшись от шеи жертвы, вампир тихонько заскулил. Он справлял кровавую тризну по другу, которого знал сотни лет.

Дружба нелюдей не похожа на человеческую, но она существует. Мартину было что вспомнить, внутренним зрением приглядывая за вертолетом, что кружил над заливом. Пилот не мог разглядеть две темные фигуры на крыше. Все в порядке.

Как только рокот лопастей стих, вампир расправил крылья и бросился вниз, сжимая в когтях труп. С бешеной скоростью нырнув в пике, он еще быстрее взмыл в небо и полетел зигзагами над огромным городом, отрывая от тела Джимми небольшие куски и швыряя их на крыши. В этих клочках мяса никому и в голову не придет узнать человека, даже если коты и чайки не доберутся до них раньше. Особой необходимости в этом поступке не было, Мартин кромсал труп меланхолично, продолжая вспоминать предпоследний разговор с Гилланом.

Всю ночь он пытался подвести старого друга к пониманию того факта, что Младшие не могут вечно служить пищей и забавой для нелюдей. Что допотопные аспиды ведут какую-то свою игру, которую уже не могут не замечать люди. Что в случае возврата Темных Времен, времен Великой Инквизиции, именно такие уязвимые сообщества, как вампиры или оборотни, первыми окажутся под ударом. Мартин осторожно предлагал задуматься над происходящим, но Гиллан лишь посмеивался. Тогда Мартин решился рассказать ему о Братстве Зрячих. Лишь старшие из иерархов Сообщества Вампиров знали о его существовании… Мартин предложил Гиллану встретиться с посредником Зрячих, но тот разозлился и стал кричать в ультразвуковом диапазоне: Младшие всегда останутся Младшими! Аспиды оторвут голову любому, кто попробует играть против них, Древнейших! И никогда людишкам не победить этих Демонов Сумеречных Теней с их запредельными даже для других Сообществ, не говоря уж о Младших, знаниями и возможностями!

Блэквуд очень разозлился, когда узнал о подробностях разговора. Но Мартин настоял на еще одной встрече с Гилланом. Безрезультатно… Нескольких слов хватило, чтобы вампир понял: друг собрался донести на него. А вот этого Маргин позволить никак не мог.

Опустившись на хорошо знакомом месте побережья, вампир подобрал увесистый камень и с помощью штанов Джимми накрепко привязал его к шее трупа. Еще минута полета — и волны приняли мертвеца. Рыбы объедят быстро. А даже если он и всплывет… Никаких следов укуса не останется, шею Мартин искромсал когтями еще во время полета.

Вампир подумал было вернуться за машиной, но тело требовало отдыха. Так всегда после трапезы, настоящей трапезы — хочется расслабиться, лежать и ни о чем не думать. Посылая во все стороны волны внушения невидимости, Мартин снова набрал высоту и взял курс на северо-восток, домой. Несмотря на то что крылья работали нечасто, скорость все росла и росла, так что дорога заняла не больше получаса. Зацепившись когтями за карниз, Мартин сложил крылья и спрыгнул в сад. И тут же недовольно заворчал: в доме были чужие! Вампиру пришлось заняться перевоплощением, раздраженно перебирая когтями обрывки одежды. Кого там притащил Стивен?

Сын тоже почувствовал появление отца и подскочил, путаясь в одеяле:

— Джессика, папа вернулся!

— Ой!

Девушка скатилась на пол, собирая разбросанную одежду, а Стивен прижался носом к окну, выходящему в сад.

— Неужели ты не слышишь?

— Теперь слышу. Просто задумалась. Слушай, Стив, он сердитый и, кажется, только что…

— Я знаю. Когда он возвращается вот так — значит, это опять случилось… Джесси, не пытайся убежать. Сядь спокойно и сиди, ладно? Отец в таком состоянии совершенно невменяем.

— Ладно, я сяду, только причешусь… — Девушка уже успела привести в порядок одежду и рылась в сумочке. — Ты оденься, что ли, неудобно ведь!

— Да! — опомнился Стивен. — Да-да, сейчас! Разглядывая происходящее в доме, слыша каждый звук, вампир нарочито не спеша обошел вокруг. Он знал Джессику: сам познакомил Стивена однажды с этой девочкой. Тогда девочкой — теперь уже весьма симпатичной мамзелькой… Об этом Мартин не подумал, оказался слеп, как и все отцы.

Вампиры часто заводят себе теплую, нежную подругу из числа Младших. Зато нечасто у них рождаются дети… Мартин не решился в свое время убить жену, не решился даже отвезти ее к доктору. Она плакала… И ребенок родился. Худшего удалось миновать, Стивен вполне здоровый мальчик, с виду — совсем «Младший». Правда, кое-какие наклонности передались… Например, интуитивное чтение мыслей. Слабое, только образное, и все же сохранить секрет отца не удалось. А как было бы все просто, если бы мальчик ничего не знал о сущности Мартина! Тогда и Анна-Мари ничего не узнала бы от сына, тогда она и не повесилась бы в ванной.

Постоянный ментальный контакт с отцом имел один плюс: Стивен не проникся к нему отвращением. Зато понемногу стал понимать всю свою ущербность. К магии не способен, радости полета не познает никогда, но и голова у него устроена не совсем по-человечески, сердце снедает тоска по неведомой силе, свободе. А хуже всего стало, когда Стив подрос. Мартин давно . видел на низшем энергетическом уровне черное пятнышко у него в паху, поэтому и не пытался отыскать лучших докторов из числа Младших. Все бесполезно: Стивен не способен произвести потомство. Более того — он был врожденным импотентом! Хотя ни один врач болезни не найдет… Поскольку дело не в физиологии, а в биоэнергетике, даже в карме, если угодно. И это людскими средствами не лечится, да и вампирскими, увы. тоже. Разве что аспиды смогли бы помочь, но их просить себе дороже. К ним в Гнездо, как говорится у людей, вход — доллар, а выход — десять! И вообще… Аспиды они и есть аспиды. С ними лучше всего вести себя согласно еще одной человеческой же поговорке — не тронь дерьмо, оно и не воняет!

Стивен рос довольно нелюдимым, запугивал сверстников ужасными рассказами про вампиров, другом признавал только отца. Вот тогда-то Мартин и подыскал ему подружку: Джессику, смешливую девочку-полукровку, дочь одного из аспидов. Мартин нашел ее случайно. Аспид не стал убивать ни мать, ни ребенка, они его вообще не интересовали — эта порода нелюдей не заводила семей. Но иногда, пребывая в некоем состоянии «тоски по Вечности», которое можно было признать неким аналогом острой депрессии, аспиды снисходили до близости с представителями других рас, включая и людей. Удивленный таким совпадением — Джесс и Стивен оказались еще и ровесниками, Мартин решил попробовать свести их, ради чего даже купил дом поближе к тому, в котором жили девочка и ее мать. Мать Джессики, уставшая от одиночества женщина, сперва пыталась захомутать такого же одинокого «строителя», а потом махнула рукой. Стив был мальчиком тихим, безобидным. Потом, с течением лет, их с Джессикой пути разошлись, и вот — снова она здесь. В постели со Стивом. Что за ерунда?.. Радоваться или готовиться к неприятностям? В доме «пахло» магией… Причем какой-то странной, распознать которую с первого же ощущения не удалось. А это обычно не сулило ничего хорошего!

— Отец! — Стивен открыл входную дверь, но загородил собой проем. — У нас гости: Джессика. Помнишь ее?

— Помню, сынок, — кивнул Мартин, показываясь на дорожке, ведущей к гаражу. — Извини, я несколько пообтрепался в пути.

— Я вижу, — вздохнул Стивен. — Папа, я должен тебе сразу сказать: я люблю Джессику!

— Вот оно что? И все же, я думаю, мне стоит войти. Джессика, ты не боишься старых толстых мужчин в рваных костюмах и босиком?

Девушка в доме захихикала — Мартин услышал это не ушами, почувствовал высокие вибрации. Почувствовал и насторожился: неужели обеспокоившее его ощущение магического присутствия шло от Джессики… Но у девочки лишь отец — аспид! Кстати говоря, для аспидов интимный контакт с людскими особями сам по себе огромная редкость. Для этого им приходится принимать «глубоко антропоморфную форму», в которой многие из доступных аспидам возможностей либо вовсе отключены, либо значительно ослаблены. Что же в этом случае может эта девчонка? Мулы, как презрительно называли в Сообществах изредка появлявшихся полукровок, всегда бесплодны и чаще всего бессильны… Причем во всех смыслах. Как, например, Стивен. Но что, черт возьми, они тогда делали в постели?!

— Скажи, сынок, а чем вы тут занимались перед моим приходом? — не удержался Мартин.

— Я… Я тебе потом все расскажу. Честное слово! Давай проведем этот вечер спокойно, будто… Будто ничего не случилось, ладно?

— Ладно, — кивнул Мартин. — Но впусти же меня.

— Прости, — Стивен посторонился. — Джессика, вот мой папа. Не думай, что он всегда расхаживает в рваных штанах!

Мартин успел просканировать внутренним взором сына. Черное облачко было на месте, но в нем плясали, медленно затухая, какие-то оранжевые звездочки. Мартин едва не выругался: магией-то пахло не от дома, а от его родного сынка! Что эта дрянь позволила себе с ним сделать?! И как ей это удалось… Присутствия других существ Мартин пока не замечал.

— Добрый вечер! — Джессика на миг выглянула с кухни. — Сварить вам кофе, мистер Тинелли? Вы, наверное, продрогли! — И она, не стесняясь, хихикнула.

— Отец, Джессика все знает! — как-то даже торжественно сообщил Стивен. — Она чувствует. Я кое-что ей и сам рассказал, но так было нужно: чтобы она не сделала неправильных выводов, понимаешь?

— Начинаю понимать, — протянул Мартин, продолжая разглядывать кусок обоев, на фоне которого только что появилась и исчезла девушка. — Начинаю понимать…

Мулы всегда бесплодны, но не всегда лишены магических способностей. Мул-маг — редчайшее явление, за которое каждый раз приходится чем-то платить. Порой иена выше, чем ее способен заплатить даже нелюдь. К Джессике природа отнеслась, можно сказать, милостиво.

Девочка, которая в семнадцать лет выглядит на все двадцать. Пару сотен лет назад Мартин уже сталкивался с подобной «платой за магию». Джессика сейчас старела год за три, а полностью увянет годам к тридцати. Но если и после этого возраста захочет продолжать практиковать магию, превратится в старуху к тридцати пяти и умрет, не дожив до сорока. Но почти наверняка — не захочет…

— Принеси мне что-нибудь переодеться, — попросил он Стивена. — А ты, Джесси, если не трудно, подкинь пару банок пива из холодильника!

— Ты будешь переодеваться здесь? — насторожился сын. — Разве не лучше тебе подняться?

— Не лучше. Уж очень я возбужден, видишь ли. Тяжелый день…

— Может быть, мне уйти? — Джессика принесла пиво.

— Нет, как раз не лучше. Присядь рядом, Джесси, развлеки старика беседой… Не стой столбом, Стивен! Если ты уже рассказал девушке, что у тебя отец — чудовище, а она не удрала, то чего ты теперь опасаешься?

Стив поднялся по лестнице. И не успела дверь за ним закрыться, как Мартин цапнул Джесси за руку, подтянул к себе.

— Когда это случилось? Когда ты заметила?

— Три года назад, — Джессика сразу поняла, о чем ее спрашивают, улыбка сползла с ее лица — Мне немного больно руку.

— Прости. Тяжелый день, крошка… Мне очень жаль, что с тобой это случилось. А что у вас со Стивом?

— Не волнуйтесь, мистер Тинелли, когда будет слишком заметно, я исчезну из его жизни.

— Какая ты благородная! — Мартин откупорил пиво. — А может быть, благороднее было бы не появляться? Что ты с ним сделала?

— Я… У меня есть способности к телекинезу. Ну и еще к некоторым вещам.

— К чему способности?.. — даже не сразу понял Мартин.

— К телекинезу. Когда Стив признался мне, что не может… Эээ… Я помогла ему… Напрячься.

— Что за чушь? Телекинез! Впрочем, об этом потом. Он не знает?

— Стив чуткий, он сразу почувствовал, что во мне есть сила, что я не такая, как все. Но про то, что я ему помогла, — не знает. Он так обрадовался, что у него получилось! Не говорите ему, мистер Тинелли!

— Ладно.

Наверху хлопнула дверь, и слегка запыхавшийся Стивен принес ворох одежды. Удалив его вместе с Джессикой на кухню, Мартин переоделся, открыл вторую банку и закурил. Действительно, тяжелый выдался денек. Он опять просканировал сына: рад и встревожен, тревога направлена в сторону отца, а радость, само собой, к Джессике. Мартин попробовал сделать то же самое с гостьей и наткнулся на непроницаемую стену. Мул-маг. Причем маг, с которым никто не работал, который ничего толком не осознал еще. Ну надо же сказать такую глупость: телекинез! Хорошее средство от Импотенции! Девочка направила усилия, а что сделала, не поняла. Или все-таки ее учили, только не в рамках одной из канонических школ? Но кто? Братство Зрячих? Может быть, обложить его хотят… Хотя нет. Эти слишком умны и понимают, что такими «обставами» они его только озлобят, а загнанный в угол вампир способен на все. Да и в Братстве, насколько ему известно, также не оперируют терминами типа телекинеза и тому подобного вздора. Но если Джессику учили не в Братстве, то где? И кто? Впрочем, это все подождет. А вот отношения Стивена с Джесси — это серьезно. Отменить «проклятие мулов» невозможно.

— Какого черта ей понадобилось от моего мальчика?.. — проворчал Мартин. — Ну да что случилось, то уже случилось. Джесси! Тащи еще две банки! — и негромко добавил: — Аспидово отродье!

— Почему «аспидово»? — негромко спросила Джессика, появляясь с пивом.

— Потому что… Так я ругаюсь. Знаешь, детка, нам с тобой в самом деле надо будет поговорить… Без Стива, потом. Сегодня у меня очень тяжелый день, понимаешь?

— Понимаю, — Джесси села рядом и упрямо посмотрела Мартину в глаза. — Но знаете, мистер Тинелли, у меня довольно тяжелая жизнь. Каждый день — тяжелый, понимаете? И я здесь не только потому, что мне нравится Стив. Он славный, но я думала, что вы сможете мне кое-что объяснить.

— Вернись лучше к Стивену.

— Стив вышел во двор, мы хотели устроить барбекю.

— Действительно. — Мартин мысленно обругал себя: не почувствовал, как сын покинул дом. Расслабился, да еще эта Джесси все карты спутала! — Только боюсь, я не смогу остаться на барбекю. Есть у меня такое предчувствие.

— Кто мой отец? Почему со мной все это происходит?

Вампир сморщился. Сейчас было неподходящее время для разговора. Но он любил Стивена. Джесси уже вошла в их жизнь, и сделанного не воротишь.

— Я не знаю твоего отца. Он не похож на меня, он совсем другой.

— Он жив? — удивилась Джессика.

— Думаю, да. Видишь ли, детка, мы живем несколько дольше, чем люди.

— Но вы ведь тоже человек, как и мы! Просто особенный. Иначе как Стив мог появиться?!

Мартин устал. Не телом — оно пылало от энергии, вскормленной кровью. Мартин устал душой. Уж скорее бы его позвали. Он решил не хитрить с девчонкой.

— Есть такое слово: мул. Мул появляется, когда ослу удается спариться с лошадью. Из этого ведь не следует, что ослы — тоже лошади?

— Стивен бесплоден… Я тоже? — побледнела Джессика.

— Наверняка. Но разве ты хотела бы завести ребенка? С тех пор, как знаешь, что с тобой происходит?

Когда Джессика не улыбалась, становились хорошо заметны морщинки у глаз, у губ. Тонкие, пока неглубокие. Ей всего семнадцать, а лицо уже начало проявлять признаки преждевременного старения.

— Этого никак не остановить, да?

— Никак, — Мартин отхлебнул пива. — «Проклятие мулов», или плата за магию, так это называется. Так уж устроено в этом мире. Если мул сохраняет какие-то свойства одного из своих родителей — нелюдя, все равно, вампира, аспида или шороха, — то всегда оплачивает это. По-разному, но одинаково страшно. И избавления от этого не существует.

— Значит, мне осталось жить совсем недолго?.. — Голос у Джесси сорвался, она наклонила голову, занавесив лицо каштановой челкой.

— Да. И поверь, я сожалею.

— И значит — я полукровка аспида, раз уж вы назвали меня аспидовым отродьем?

— Прости! Просто этих существ никто не любит. Хотя бы потому, что их почти невозможно понять. Мотивы поступков, эмоции, логика — все настолько иное, чем у всех других рас, что иногда кажется, что они все-таки выходцы с другой планеты. А страшнее всего, что это как раз и не так! Они — чужие среди своих! А ты — наполовину аспид. И этим все сказано.

— Папа! Ты не видел лопаточку? — На кухне Стивен распахнул выходящую во двор дверь. — Такую… Для барбекю, короче говоря!

— Посмотри в чулане, там, где удочки и прочая дребедень! — посоветовал Мартин. — А вообще, ребята, должен вам сообщить печальную новость: я скоро уйду.

— Опять? — расстроился Стив.

— У меня неприятности… — вздохнул вампир. — А вы отдыхайте. Я, скорее всего, не появлюсь до утра. Позвоню, если что-то изменится, о'кей?

Крякнув, Мартин встал и допил пиво. Он уже чувствовал легкое напряжение, предшествующее сеансу связи с местным отделением родного Сообщества. Такие же ощущения сейчас испытывали все вампиры Новой Англии. Погиб Гиллан, это наконец стало известно. Вампиры не гибнут просто так, точнее, почти никогда не гибнут случайно. По каждой такой смерти проводится тщательное расследование, Сообщество мстит своим врагам стократ.

— Все, я пойду, — Мартин помахал рукой и направился к дверям. — Приятно провести время.

— Ты вернулся без машины! — напомнил Стивен. — Вызвать тебе такси?

— Спасибо, сынок, обойдусь.

Однако выйдя, Мартин направился прямиком в гараж. Там он не спеша начал раздеваться, как не раз проделывал, покидая дом ночью. Наконец сообщение достигло его. Гиллана буквально перемешало с металлом его машины! Яркие картинки истерзанного друга едва не заставили Мартина вскрикнуть. Это он, он его убил! Но вампир заставил себя успокоиться, ответил дежурному штаб-квартиры отделения Сообщества, что скоро будет, и вышел в сад.

Как бы там ни было, а у Мартина был сын, Стивен, он любил его и надеялся защищать до последнего дня. Сообщество, если узнает, что произошло на самом деле, будет мстить. Тогда обречен не только Мартин, но и Стивен. Были бы другие родственники — умерли бы и они. На миг представив, как сына терзают клыки, Мартин передернул плечами.

— Только не подведи меня, Блэквуд! Только не подведи! — мысленно обратился вампир к далекому члену Братства Зрячих. — А уж я постараюсь за двоих.

4

Уже спустя минуту перевоплотившийся Мартин взмахнул черными крыльями и поднялся в воздух. Довольно скоро он почувствовал сбоку от себя сородича, они обменялись неслышными приветствиями и полетели вместе. Потом встретили еще одного вампира, потом сразу целую группу. Мерно взмахивая крыльями, мрачная стая приближалась к месту сбора, закрытая как от случайно брошенных в небо взглядов, так и от разного рода локаторов искажением пространства. В полете все мысленно обсуждали происшествие. Сообщество хотело отомстить, но пока не знало кому, картин искренне надеялся, что оно никогда этого и не знает. Надеялся, тщательно скрывая эти свои мысли За Щитом ментального барьера.

Блэквуд вышел на него несколько лет назад. Тогда Мартин совсем не почувствовал этого внимания и потом долго не мог поверить, что за ним следили. Но у Младших оказались маги, самые настоящие, хотя и не похожие на вампиров или других, известных Мартину, нелюдей. Точнее сказать, непохожей оказалась их магия, именно поэтому Мартин ее и «зевнул». А потом настал день, когда дом окружили, а сверху его накрыла сотканная из губительных для вампира энергий магическая сеть.

Первым побуждением Мартина было убить спящего Стивена (чтобы не допустить пыток и издевательств над ним) и ринуться в бой. Ну конечно, он решил, что за ним пришли охотники! Какие-то новые, неизвестные Сообществу, слишком сильные, чтобы он надеялся справиться с ними.

Охотники… Идиотский «культ вампиров», развившийся у Младших на основе литературных, а потом и кинопроизведений, сильно вредил Сообществу. При нынешней плотности населения невозможно постоянно оставаться в тени, иногда вампиров замечали. Конечно, фотоаппараты справиться с излучаемой нелюдями энергией не могли, фотографии не получались. Однако идиоты, вооруженные распятием и дробовиком с серебряными пулями, причем неизменно воняющие чесноком, доставляли не только развлечение, но и неприятности тоже. Кстати сказать, Мартин терпеть не мог чеснок — впрочем, не до такой степени, чтобы отказаться от пахнущей им пищи.

В тот раз охотники не пахли чесноком. И распятий у них не было, зато среди них были маги. Мартин задумался, и это спасло его сыну жизнь. Что, если атакуют не люди, а какое-то другое Сообщество, спрятавшееся за спины Младших? Вампир колебался, то обнажая, то вновь пряча клыки, и тогда в дом постучали. Это и был Блэквуд.

Конечно, не он руководил операцией, Мартин прекрасно отдавал себе отчет, что Блэквуд — невеликая шишка в Братстве. Но секретность, которой так много внимания уделяли Младшие, вампиру нравилась. Надо же, исхитрились вырастить собственных магов прямо под носом у древних! Правда, Мартин предполагал, что высшие иерархи сообщества вампиров знают побольше него, и Блэквуд косвенно подтверждал это. Но имен человек не называл, упирая на «меньше знаешь, лучше спишь». И дольше живешь!

Тот ночной разговор дался Мартину тяжело. Блэквуд утверждал, что люди не желают зла Сообществам древних, что единственное, чего они хотят — стабильности, сохранения статуса-кво. Между тем в мире происходят весьма неприятные для Младших изменения, инициируемые, скорее всего, рядом наиболее сильных Сообществ, прежде всего — аспидов, «допотопных». Осведомленность Блэквуда потрясла вампира, он втянулся в диалог и под напором аналитических выкладок человека вынужден был признать, что ситуация становится опасной.

Аспиды всегда были намного сильнее как вампиров, так и любых других Сообществ. Но нелюди не привыкли смотреть друг на друга, как на врагов. Интересы почти не пересекаются, если не считать общий источник пищи — как физической для вампиров и оборотней, так и ментальной и энергетической, как, к примеру, для шорохов и аспидов. Но именно тут все, казалось, шло как надо. Людей, Младших, становилось все больше, наносимый им Сообществами урон оказывался минимальным, никого не тревожащим. Казалось, что времена Священной Инквизиции, когда Младшие Неожиданно ответили ударом на удар, почувствовав, что под угрозой само существование их вида, никогда не вернутся. И вот теперь Мартин узнал, что аспиды замыслили своего рода новый «передел мира».

Культы «вампиров», «бэтменов», «спайдерменов» и прочих нелюдей, откровенно инспирированные в человеческую культуру извне, могли иметь лишь одну задачу: приучить Младших к мысли о существовании неких намного превосходящих обычных людей существ, несущих как зло, так и добро. Блэквуд привел немало доказательств существования у аспидов какого-то плана, но Мартин, быстро анализируя в уме накопленную за столетия информацию, сам нашел их еще больше. Он мог представить, что произойдет дальше: аспиды, а возможно, и другие практически легализуются, поселятся среди людей открыто. Будучи бессмертными и мудрыми, сильными и, три раза «ха!», «добрыми», они сами смогут выбирать жертв, указывая на них как на врагов Младших — а те еще и спасибо скажут!

И вот тут вампир призадумался. Кто, как не его сородичи, вызывают у людей наибольшее омерзение, страх? Вампиры — просто готовый, существующий враг! Если аспиды захотят доказать Младшим, что стоят на страже их интересов, то ничего лучше охоты на Сообщество вампиров и не придумаешь. Вот они — настоящие, с клыками и крыльями! И никому не объяснишь, что, пожелай аспиды развязать войну, вампиры могли бы быть истреблены уже тысячи лет назад. Люди поверят аспидам, а не вампирам… И не оборотням. Да и не шорохам, которых впервые сильно «засветил» в своих поздних книгах получивший доступ к тибетским источникам знаний Рон Хаббард. За что, впрочем, и поплатился. Хотя мог бы еще жить и жить.

Мартин тогда хотел помчаться в Сообщество, объявить общий сбор. Однако, как только прошел первый позыв, вампир понял, что ничего не выйдет. Сообществом управляли иерархи, древние, как, может быть, сами аспиды, или уж ненамного моложе. Их задача следить за развитием ситуации, им положено заботиться об интересах сородичей, которые так не любят думать. Мартина никто не захочет слушать, а если он будет настаивать, то его просто убьют.

— Я тебя понимаю, нелюдь, — сказал тогда Блэквуд, сидя в гостиной. — Ты думаешь, что мы, Младшие, самые страшные твои враги. Но посмотри на ситуацию с другой стороны: нам угрожает гораздо большее зло, чем вампиры. И ради борьбы с общим врагом мы можем объединиться.

— Бороться?! — Вампир расхохотался. Он мог одним когтем пришпилить этого человечка к креслу. — Вы — бороться с аспидами?!

— Смейся, я подожду, — кивнул Блэквуд. — Однако вспомни, что аспиды — единственное из Сообществ нелюдей, сумевшее пережить Потоп.

— При чем здесь это?! — Вампир разом оборвал смех, услышав о древней всепланетной катастрофе, уничтожившей почти все разумные расы.

— При том, что мы, люди, тоже пережили Потоп. А вот множество Сообществ нелюдей, в том числе твое. Потопа не вынесли. И остались бы от вас всех одни лишь воспоминания, если бы не все те же Демоны Сумеречных Теней, как вы часто сами промеж себя называете аспидов. Они возродили иные расы. У людей был Ноев ковчег, а у аспидов, насколько мне известно, «Общее Гнездо-на-Время», в котором они сохранили от полного уничтожения «каждой твари по паре» из всех Сообществ. Точно так же, как Ной поступил с людьми и животными. Зачем аспиды это сделали, никто не понял, поскольку в благотворительности даже по отношению к другим нелюдям их заподозрить трудно. Значит, были у них к тому какой-то расчет и некая корысть. А если мы подружимся, вампир, то я покажу тебе еще кое-какие выкладки, и ты увидишь, как сейчас опять начинает просыпаться человеческий геном, как растет количество одаренных.магией людей. Так было перед Потопом, слабее — перед Великой Инквизицией! Вот и сейчас все опять идет к катастрофе, вампир. Создатель Миров не желает гибели тех, кого вы зовете Младшими. Или я не прав?

Мартин поморщился, но тут же нашел ответ:

— Вспомни и ты, человечек, сколько вас осталось после Потопа!

— Разве я сказал, что мне нравятся катастрофы, уничтожающие цивилизацию? — хмыкнул Блэквуд. — Наоборот, я пытаюсь объяснить тебе, что сейчас мы не враги. Мы должны вместе если не выступить против аспидов, то хотя бы собрать побольше информации о них. Решение будет приниматься потом, и не нами. Я лишь предлагаю тебе сотрудничать.

— Я могу свести тебя со Старшими из моего Сообщества, — неуверенно предложил Мартин.

Вообще-то он сильно сомневался, что кто-то позволит ему это сделать. Даже предлагать встречу с человеком опасно — да, на нее придут, но не для того, чтобы разговаривать. Еще раньше сам Мартин, да и его сын, погибнут. Вспомнив о Стивене, вампир впервые заколебался по-настоящему, впервые задумался о самостоятельных действиях. Сын проживет не больше девяноста лет, не так уж долго, тогда Мартин станет свободнее. Но эти годы вампиру очень хотелось подарить и без того обделенному Стиву.

— Сделанного не воротишь, — употребил тогда Блэквуд одно из любимых выражений Мартина, будто прочтя его мысли о сыне. — Я уже здесь. Ты знаешь о нас, но ты видишь и нашу силу. Со всем Сообществом нам пока не справиться… Зато наказать тебя за предательство мы сумеем уже и сейчас, имей это в виду.

— Какое еще предательство? — возмутился вампир. — Я вам ничего не обещал!

— Называй это как хочешь. Так или иначе, а имеется два фактора: мы сильнее тебя, и мы нужны тебе, чтобы позаботиться о выживании твоей расы. Вот два твоих интереса продолжать дружбу с нами. Ну и, наконец, в случае чего мы готовы позаботиться о твоем сыне. Поскольку для нас он не презренный мул, а несчастный человек! И только так!

— Чего вы хотите? И кто вы, в конце концов, такие? — продолжил задавать вопросы Мартин, а сам уже понял, что сдается. Слова Блэквуда о Стивене продолжали звучать в сознании и сейчас.

— Кто мы — ты узнаешь позже. Боюсь, твои собственные иерархи многое скрывают от рядовых членов сообщества, не в пример аспидам. А чего мы от тебя хотим, вампир… — Блэквуд помедлил. — Да почти ничего. Хотим поддерживать с тобой контакт, хотим знать, что ты думаешь о ситуации на планете. Нам это очень важно и интересно. Может быть, мы сможем подружиться, как знать? По крайней мере никто не требует от тебя выдавать секреты твоего Сообщества или что-то в этом духе. Мы лишь хотим поближе познакомиться.

— Оригинально вы это делаете, — заметил Мартин, сдаваясь.

В тот вечер говорилось еще много слов, но они были уже неважны. Под тройным прессом шантажа, заботы о сыне и о родном Сообществе вампир согласился продолжить встречи. В конце концов, порвать с Младшими можно было одним махом, да еще и разузнав о них побольше. Уже позже Мартин узнал, как долго его «вели», как много его разговоров было записано и потом изучено лучшими психологами Младших, специалистами по нелюдям. Братство вычислило именно того, кого искало: вампира, склонного к анализу, к размышлениям о судьбах мира, не слишком довольного личной участью, ролью в Сообществе, довольно одинокого, в конце концов.

«Проще сказать, латентного предателя… — зло подумал Мартин, в составе „стаи“ вампиров приближаясь к месту сбора. — Но кто мог подумать, что меня так давно опутают, что я даже попытаюсь завербовать Гиллана? И вот теперь он мертв, потому что оказался достаточно умен, чтобы стать… предателем. Но нет, я Ведь не предатель! Вся моя деятельность в интересах Братства направлена против допотопных, иногда оборотней и других, но никогда против вампиров! Я не предатель… А Стив еще так молод. И еще эта Джессика, чертова кукла, зачем она полезла со своей магией к моему парню!»

Несчастная малышка, дочь аспида, оказалась таким сильным магом, что Мартин пока не мог даже оценить ее мощи. Что она проделала со Стивеном? Как смогла разогнать то «черное облачко», навсегда блокировавшее чакру? Даже не разогнала, а что-то сделала с ним на время… Без Джессики Стивен будет еще более несчастлив, чем прежде, а ей осталось совсем немного, куда меньше, чем обычному человеку.

Зов становился все громче. По этому «пеленгу» вампиры добрались до устья неширокой реки, опустились на косогоре. Молчаливые, оскорбленные потерей сородича, они складывали крылья и, проходя по пути обратную трансформацию, шли наверх, туда, где ждали их иерархи местного отделения Сообщества. Света никому не требовалось, все вампиры прекрасно видели в темноте.

Мартин в числе прочих подошел к уже выстроившимся вокруг иерархов кругам, занял свое место согласно положению в местной ячейке Сообщества. Прошло еще несколько минут, и старшие решили, что прибыли все.

— Сегодня мы потеряли уважаемого члена нашего Сообщества, его звали… — старый вампир произнес настоящее имя Гиллана, которое было невозможно воспроизвести ни на одном из человеческих языков. — Почтим его память исполнением гимна. Но прежде чем мы сплотимся, я хочу сказать: мы постараемся отомстить. Причины гибели нашего брата не совсем ясны… Автомобильная авария. Убийца тоже погиб. Однако один из наших братьев оказался поблизости…

Мартин напрягся. Что им нужно от него?! Что они успели узнать?! Если бы сейчас прозвучало его имя, если бы от него потребовали всю правду, то Сообщество получило бы ее. Здесь, в окружении сотен сородичей, Мартин потерял всякое присутствие духа и стал лишь частью общего сверхсознания Сообщества, требующего мести. Однако иерарх назвал другого.

— Наш брат видел убитого за несколько минут до его смерти. Рядом с ним находился человек, прежде замеченный неподалеку от места смерти другого вампира… Это было два года назад, во время взрыва газа. Сообщество хочет мести, но на этот раз мы должны узнать про всех убийц. Пусть каждый будет готов отозваться на мой призыв. Не уходите далеко от города, пока я не разрешу.

— Имя! — выкрикнул кто-то. —Дай нам имя Младшего!

— Его зовут Салтан, это чернокожий из Нью-Йорка, — произнес иерарх. — Но я запрещаю любому из вас приближаться к нему. Сообщество не будет спешить, этим делом займутся мудрейшие из нас. И вот еще: там же, недалеко от этого Салтана и погибшего брата находился еще один вампир. Он будет задержан, его имя…

Вампиры вокруг Мартина расступились, взяв подозреваемого в кольцо.

 

Глава 5

ОБУЧЕНИЕ В СТИЛЕ «НЬЮ ЭЙДЖ»

(Реконструкция. Три года до Момента Великого Изменения)

1

Зал напоминал Ивану школьный, спортивный — О такой же большой, гулкий, почти пустой, в углу — Маты и какие-то снаряды. Ученики, двадцать два парня, расселись прямо на паркетном полу. Все приблизительно ровесники, есть атлетически сложенные, рослые, есть худощавые, жилистые, есть и плотные крепыши — эдакие «кубики». Иван не успел еще запомнить имя каждого, но уже понял, что их истории во многом похожи — столкновение с нелюдями, иногда трагическое, как у Ивана, чаще мимолетное, затем встреча с представителями Братства.

«И у большинства за плечами спецназ или спортивное прошлое. Сколько у них может быть таких групп? — думал Иван, разглядывая двух инструкторов в оливкового цвета комбинезонах, о чем-то совещавшихся над списком учеников. — Наверняка не больше трех-четырех. Правда, я не знаю, как давно Братство готовит бойцов. Если это продолжается десятилетиями и каждый год они набирают хоть одну группу, то сформирована уже неплохая бригада… Или мы — элита? И существуют другие группы, где ребят не готовят специально для боев с тварями?»

Один из инструкторов, худощавый блондин, в котором Иван запоздало признал виденного когда-то в бою с оборотнем Руслана, ушел. Второй — за два метра ростом, здоровенный «дядька» с вислыми усами и залысинами, свел руки за спиной и, слегка покачиваясь, начал занятие:

— Часть из вас уже успела со мной познакомиться, остальным сообщаю: меня зовут Степан Михайлович, фамилия — Богородько. Я вместе с другими наставниками буду обучать вас бою. Конечно, сейчас каждый из вас считает себя Шварценеггером и Оливье Грюнером в одном, ха, флаконе. И… — инструктор сделал паузу, строго поглядев из-под кустистых бровей на парня в первом ряду. Парень чуть слышно вздохнул. — И уверен, что может за себя постоять, а если ему захочется покинуть территорию, то можно дать в лоб дежурному и идти своей дорогой. Да, Кротов? Зажила рука?

— Зажила… Почти, — пробурчал парень.

— Почти, — передразнил его Богородько. — Так вот для таких сообщаю: на территории базы вы сейчас младшенькие, и обидеть вас может даже тетенька из чайной. Между прочим, не шучу. Нина Алексеевна хоть и потеряла здоровье во время… Гх-м. В общем, кто ее обидит — шкуру спущу, если успею. Потому что она сама быстрей это сделает с таким сопляком. Впрочем, мои слова касаются не всех — некоторые из присутствующих здесь видели нелюдей в деле, а кое-кто даже пытался с ними биться.

Иван почувствовал, как взгляд инструктора уперся ему в макушку, но голову не поднял.

— Перед нами страшный враг. По сравнению с ним вы пока — моллюски. Желе. Пища, которую можно походя взять и сжевать. Вы — никто! Потому что учились сражаться лишь с людьми, да еще и не самыми сильными. Однако начиная с сегодняшнего дня из вас наконец-то всерьез начнут делать бойцов. Тех бойцов, которые нужны Братству. Дело это сложное и требует от вас не только слепого подчинения, но и творческого подхода. Поэтому прошу всех забыть свои армейские, милицейские или какие другие замашки. Никаких самоволок! Все равно не уйдете. Никаких драк! Ведь вы — братья…

Богородько прошелся перед сидящими курсантами, зачем-то опять заглянул в список.

— Ну, о деле. Начинаем с лекции, посвященной самому процессу обучения. Прежде всего хочу сказать, что все инструкторы, включая меня, имеют специальное образование, а некоторые и ученые степени. Так что не удивляйтесь тому, что мы будем для вас очень разными на лекциях и в делах. Там, где надо, мы способны пояснять все на языке биомеханики, психофизиологии и даже биофизики, а где надо — матом и ударами палки. При этом решать, где и когда объяснять, а где и за что наказывать, будем мы, а не вы! И пощады не будет, но вам повезло — учить мы вас будем не совсем обычно, поскольку должны успеть сделать из вас полноценных бойцов с нелюдью максимум за три года. А это очень мало! Чтобы засунуть все премудрости техники и тактики боевой системы, созданной и культивируемой в недрах нашего Братства, вам и в головы, и в телесную, психомоторную память с помощью обычных тренировок, вас пришлось бы начать учить с детства и продолжить такое обучение лет эдак минимум семь-восемь. Плюс еще года полтора-два боевой практики реальных столкновений с приемами как физического боя, так и боевой магии, которые присущи разным типам нелюдей. Да-да, магии! Такие бойцы у нас есть. И вы с ними познакомитесь, поскольку именно они участвовали в разработке специальных обучающих программ для вашего курса. Вам повезло, что Братство работает по плану… — инструктор покрутил в руках папку со списком группы. — Работает по некоему плану уже не один год. Вам помогут старшие товарищи, старшие братья. С них писались психомоторные, нейромышечные, биофизические и визуальные шаблоны для создания виртуальных фантомов-аватар. Что это — объясню и покажу позже. И именно они, старшие, будут во главе ваших групп во время учебно-боевых операций.

Итак, для экономии времени мы решили использовать при обучении свойства человеческого восприятия, присущие сновидениям. Как известно — я надеюсь, и вам тоже, — во сне можно за десять минут увидеть, причем в подробностях, едва ли не всю жизнь. То есть темп представления и переработки информации во время сновидений, по сравнению с привычным нам в обыденной жизни, выше на несколько порядков. Можно сказать, что время сновидческой реальности имеет иные параметры. Механизм этого, если не вдаваться в особенности нейрофизиологии, заключается в том, что в подобного рода сновидениях устанавливается более быстрый, если пользоваться компьютерными аналогиями, канал обмена информацией между бессознательным и сознанием. Также, кроме пропускной способности канала, важно, чтобы возникающие из бессознательного комплексы образов успевали обрабатываться чем-то типа декодера и попадали, грубо говоря, в интерфейс сознания уже в той форме, которая доступна для привычных систем восприятия и интерпретации. Я доступно выражаюсь? Кротов?

— Доступно, — кивнул курсант. — Я не все слова понял, но вроде смысл уловил.

— Я потому тебя, Кротов, спрашиваю, что. пока считаю тебя главным тормозом в группе, — почти ласково пояснил инструктор. Иван увидел, как шея Кротова налилась краской. — Сам виноват… Что ж, если кто не понимает некоторых моих слов, то позже, получив печатные материалы, должен обязательно их проштудировать и уточнить смысл у моих помощников. Не стесняйтесь спрашивать! Понимание с самого начала — залог хорошего усвоения материала. А пока продолжу.

Давно известны так называемые осознаваемые или контролируемые сновидения, когда спящий понимает, что он находится во сне, и может происходящее в этом сне в той или иной степени контролировать. Кастанеду кто-нибудь читал, к примеру? — Поднялись несколько рук. — Вам легче понять. Вообще читать надо больше, это приказ! Библиотека у нас хорошая, надо только помнить, что Кастанеда или какой-нибудь Ричард Бах — это художества, годящиеся для нас в качестве иллюстраций, но не более. Итак, соединяя эти два качества сновидений — скорость представления и «переваривания» информации и сознательный контроль — можно получить систему ускоренной обработки информации Мозгом. Причем за счет естественно возникающего во время сна эффекта идеомоторной тренировки в такого Рода сновидениях можно осваивать и новые движения — важно лишь, чтобы мозг мог представить образ этих движений. Специалисты нашего Братства с помощью новейших математических и аппаратурных методов подробно изучили процессы, происходящие в психике людей при таких сновидениях. Многое удалось понять с помощью оптического когерентного томографа, — не морщись, Кротов, все поймешь, — созданного в нижегородском Институте прикладной физики РАН (там есть наши люди), и биорезонансного диагностическо-лечебного комплекса, разработанного в московской фирме «ИМЕДИС». Как видите, я от вас ничего не скрываю, говорю открытым текстом, а значит — уверен, что никаких самоволок не будет. Даже если вы очень захотите, — усмехнулся Богородько. — После того как мы разобрались в происходящем в психике при осознанных сновидениях, была разработана математическая модель, позволившая воспроизвести эта процессы в специально организованной виртуальной среде. Для оказания эффективного воздействия был специально доработан целый ряд существующих методик. Здесь и разработки, лежащие в основе созданного научной группой общественного фонда «ВЕРЕСК» «тактильного заменителя зрения», использующего эффект «тактильной стробоскопии», и принцип «микширования» информационного потока, и разработки московского НИИ психотехнологий по средствам неосознаваемой аудио— и визосуггестии и интенсивной психокоррекции, использующие принципиально новый, не имеющий аналогов в мире метод кодирования изображений. Короче говоря, полный комплекс производимых виртуальной средой воздействий позволит вам установить сознательный контроль за каналом обмена информацией между сознанием и бессознательным. А теперь поднимите руки те, кто понял каждое мое слово.

Курсанты закрутили головами, поглядывая друг на друга. Руки не поднял ни один. Инструктор, довольный, разгладил усы.

— А ведь придется, парни, придется все понять.. Усвойте сразу: настоящий воин должен быть сам себе тренером, а для этого нужны не только кулаки, а еще и голова. Так что станете у меня интеллектуалами на зависть студентам МГУ. Девушки вас будут с открытым ртом слушать… Но это в будущем. А пока поговорим еще немного о нашей системе подготовки и перейдем к ее результатам.

При создании специальной виртуальной среды также нашли развитие на нынешнем технологическом уровне идеи, высказанные еще «отцом цветомузыки» композитором Александром Николаевичем Скрябиным. В частности, одновременно с трансляцией визуальных образов во время тренировок вам будут передаваться и специальные нейромышечные сигналы, которые позволят создать и закрепить правильные связи между психикой, моторикой, биофизикой и физиологией ваших организмов. В качестве же «последнего писка» и передового рубежа научных достижений используются генераторы торсионных полей и специальные мощные излучающие светодиоды ближнего инфракрасного диапазона. Не вздыхай опять, Кротов, я же обещал, что ты все еще поймешь, до последнего слова. И поймешь! У меня не открутишься.

Хочу отметить, что наши Братья из Австралии, коренные тамошние аборигены — есть и такие, не удивляйтесь, ведь мы работаем на благо и в союзе со всеми людьми — позволили детально изучить механизмы их зрительного восприятия, изначально генетически гораздо более быстрые, чем у всех остальных живущих на Земле человеческих рас. Что позволило внести в комплекс оказываемых психофизических воздействий элементы, которые постепенно сформируют у вас гораздо более высокую скорость обработки зрительной информации. У вас в результате этих воздействий даже та часть мозга, которая используется для обработки визуальной информации, станет на тридцать — тридцать пять процентов больше, чем у представителя практически любой этнической группы на планете, кроме собственно коренных австралийцев. Но и их вы превзойдете процентов на десять-пятнадцать. И более того…

Я говорил, что в будущем девушки будут слушать вас, раскрыв рты. Так вот — это правда. Если уцелеете, конечно! Поскольку мы, ребята, сделаем всех вас почти гениями. И я не шучу! Дело в том, что в нашем Братстве, используя имеющиеся древние знания и возможности магов-людей, продвинулись в исследовании возможностей психики и организма человека намного дальше официальной науки. Поэтому мы примерно шесть лет назад научились, наконец, устойчиво делать то, с чем официальная наука только начала экспериментировать. Но широко этого не применяли, поскольку не было, скажем так, социального запроса. А использовать это знание открыто сразу для всего человечества — значит, действовать по поговорке «благими намерениями вымощена дорога в ад». Впервые Братство начало применять эту методику при подготовке магов, или, как их у нас называют, операторов-паранормов. Им это было необходимо хотя бы потому, что для понимания целого ряда манипуляций им надо отлично знать математику. И держать в памяти, уметь очень хорошо зрительно представлять весьма сложные образы — своего рода схемы проведения магических операций. Вот эти способности у них прежде всего и пробуждали. Суть же этой созданной у нас в Братстве методики в том, что, стимулируя некоторые зоны мозга и угнетая активность других, наши специалисты научились как бы «отключать тормоза» с врожденных способностей того или иного человека и значительно повышать возможности его памяти. Так вот и с каждым из вас будет проведена процедура, а проявившиеся у вас способности будут адаптированы применительно к решению стоящих перед Братством задач. И это тоже учтено в созданной вашей подготовки виртуальной обучающей среде. В общем, все для повышения эффективности.

Как я говорил, для создания ваших индивидуальных программ боевых зрительно-моторных ощущений были привлечены лучшие специалисты по воинским искусствам и выживанию. В том числе владеющие уникальными приемами боя против различных типов нелюдей.

Иван дернулся и тут же встретился глазами с инструктором. Богородько улыбнулся.

— Да, даже с самыми страшными нелюдями можно и нужно научиться успешно драться. Но учиться придется долго и всерьез…

На основе всего перечисленного был создан комплексный метод так называемой «внешней идеомоторики», который и позволит обучить вас гораздо быстрее, чем при подготовке по любой обычной системе. Для стимулирования необходимых химико-биологических процессов в мозге вы будете вместе с пищей и непосредственно во время тренингов получать различного рода психоактивирующие вещества и современные антигипоксанты типа актовегина, которые позволяют резко улучшить память и повысить энергетику метаболизма в мозге. Побочных воздействий не бойтесь: как я уже сказал, вам повезло, что Братство работает в этом направлении достаточно давно, методы хорошо апробированы.

— На наших предшественниках? — ахнул темноволосый паренек слева от Ивана.

Некоторые захихикали, но Богородько остался серьезным.

— Именно так. Идет война, ребята, самая страшная и Длинная война в истории человечества. Нам противостоят не люди — чудовища. И на этой незримой войне есть свои герои. Впрочем, Братство заботится о своих бойцах, не думайте, что мы использовали первых курсантов как кроликов, для экспериментов. Все они знали, на что идут, могли оценить степень риска и выбирали свою судьбу добровольно. Действительно, случались и неудачи. Однако Братство обладает могучим потенциалом и медицинского, и магического воздействия на организм человека, поэтому с самого начала потерь почти не было. Вы вступили в организацию, защищающую людей, а значит, не людоедскую — в отличие от партий, министерств и всего прочего, с чем вам приходилось прежде сталкиваться. Вот и сейчас я с первого слова говорю вам только правду, причем всю правду.

Для того же, чтобы вы могли выполнять все те действия, которые мы буквально запишем в вашу нейросенсорику и психомоторную память, мы предварительно с помощью специальных средств, о которых я расскажу чуть позже, усилим ваш метаболизм, активируем моторные нейроны, улучшим свойства крови, включая транспорт кислорода, и всех внутренних органов: печени, селезенки, сердца и легких. Иначе вы просто не сможете выдержать объемов и интенсивности тренировочных воздействий.

Совокупность же всех оказываемых на вас воздействий позволит активировать у вас и так называемые «спящие» гены, значительно ускорить процессы регенерации тканей и увеличить уровень иммунитета как к вирусам и бактериям, так и вообще к разного рода внешним воздействиям, включая отравления ядами.

Богородько не без удовольствия обвел взглядом курсантов, многие из которых пооткрывали рты. Инструктор знал, что этим «желторотакам» больше всего понравится обещание сделать их организм более устойчивым. Кто же поначалу не хочет стать суперменом? Это потом приходит осознание того, что за все надо платить. А по первости-то…

— Более того, все это позволит выработать у всех вас значительную, а у некоторых и практически полную невосприимчивость к разного рода паранормальным или, прямо говоря, магическим воздействиям. То есть вы станете недоступны для гипноза, телепатии, пирокинеза и вообще для всего, кроме телепортации, да и то только в том случае, когда вы не будете этому сознательно сопротивляться. Транспортировать вас магическим способом будет можно, но только по вашему желанию…

— Как это? — не выдержал Кротов. — Будем перемешаться куда захотим?

— Опять в самоволку собрался? — хмыкнул инструктор. — Я не сказал, что вы станете магами. Я сказал, что вы станете неуязвимы — или почти неуязвимы к для магов. Не смогут маги тебя, Кротов, перенести в Антарктиду и оставить там замерзать в одних трусах. Понятно?

— Ага, — Кротов зябко передернул плечами. — Что, нелюди и такое могут?

— Некоторые могут, но хватит меня перебивать. Итак, мы иммунизируем вас против магии! Плюс к тому мы научим вас входить в особое состояние, в котором магия будет переставать действовать не только на вас самих, но и на некотором расстоянии вокруг вас. Что крайне необходимо для боев с нелюдями! К которым мы вас, по большому счету, и готовим. А магия — пожалуй, главное оружие этих тварей. Хотя и сами по себе кондиции их организмов чаще всего намного превышают возможности обычного не тренированного специально человека.

Но вы после прохождения полного курса подготовки станете гораздо более близки к тому идеальному Человеку С Большой Буквы, чье Имя Звучит Гордо, которого по Образу и Подобию Своему спроектировал сам Господь Бог. И от которого сейчас мы, люди, в силу как собственных ошибок, так и сознательно осуществляемых нелюдями воздействий, значительно удалились. Не надо только забывать, что любая мощь должна уметь собой управлять, а иначе грош ей цена. Нуда я вам об этом забыть не дам…

Прежде чем мы приступим к собственно подготовке, потребуется провести с каждым из вас углубленное психозондирование по усовершенствованной методике Игоря Смирнова. После чего необходимо определить ваши матрицы событийного реагирования и индивидуальные психофизические профили, а уже на основании всех этих данных смоделировать и настроить для каждого из вас персональные интерфейсы взаимодействия с Обучающей Виртуальной Средой. Кроме того, уже с завтрашнего дня вас начнут пичкать разными средствами фармакологической поддержки и коррекции. Также придется взять у всех вас белки из различных тканей и на их основе в специальных биореакторах вырастить протеиновую массу. На ее основе для каждого из вас создадут потом индивидуальные продукты и лекарственные средства. Эта уникальная технология была совместно разработана специалистами из Пущинского центра биофизики, Института проблем управления им. Трапезникова, Института микробиологии и Института биологии гена РАН. Понятно, какой научный потенциал стоит за Братством?

Ну а за то время, пока с вами будут осуществлять все эти процедуры, я прочитаю вам краткий курс теоретических аспектов методики обучения боевой системе, которую создали и практикуют в нашем Братстве. Потому что, как показали специальные исследования, знания теории существенно улучшают скорость и качество восприятия и усвоения информации при работе в виртуальной среде. Все, о чем я буду сейчас говорить, реализовано в специальной Обучающей Виртуальной Среде-(далее для скорости буду ее называть сокращенно — ОВС). Использование которой, повторю, позволит вам пройти все этапы технической подготовки за полтора года! Да и то лишь потому, что быстрее нельзя производить перестройку психофизических и физиологических процессов ваших организмов, иначе неизбежны негативные последствия. Если же допустить, что эти процессы у вас уже шли бы на нужном уровне, то процесс самого обучения мог бы составить всего восемь-девять месяцев. В то время как ранее, до создания ОВС, нашим курсантам для освоения всего курса подготовки требовалось как минимум шесть лет. Теперь же обучение выглядит так: сначала вы проходите все этапы подготовки в ОВС. После чего уже освоенные навыки воспроизводите на практике в реальности, постоянно улучшая их исполнение по мере «дозревания» необходимых для совершенной реализации того или иного действия биологических и энергетических возможностей ваших организмов.

Если есть вопросы, то задавайте сейчас, а потом перейдем к обещанной теории. Только не уточняйте терминов — старайтесь схватить суть, а детали разъясним на дополнительных занятиях.

2

Иван имел несколько вопросов, но пока он размышлял, с какого начать, руку поднял тот темноволосый, что пожалел первых курсантов. И, поощренный кивком инструктора, спросил:

— Извините, конечно, за глупый вопрос, но судя по вашему описанию получается, что эту самую ОВС можно сравнить с Матрицей из одноименного фильма. Там те, кто был внутри Матрицы, тоже словно сны смотрели. У нас что-то похожее на пребывание в Матрице будет? Прямо как в кино?

— Отличный вопрос! — ответил инструктор. — Да, определенные аналогии с трилогией братьев Вачовски провести можно. Неужели ты, Володин, думаешь, что мы тут за забором сидим и жизни не знаем? «Матрица» нас очень заинтересовала как раз по упомянутой тобой причине. Только вот у Вачовски заключенные в Матрицу ничему не учились. Тогда уж скорее можно говорить про то, что наша ОВС производит с вами действия, напоминающие те, которые делают операторы кораблей Зеона при загрузке в головы находящихся в Матрице свободных людей тех или иных недостающих им навыков. Вроде того, как Тринити в первой серии мгновенно научилась пилотировать вертолет, а во второй серии — виртуозно управлять мотоциклом. Отличие в том, что в кинофильме большинство героев могло использовать эти знания и совершать всякие трюки только находясь в самой Матрице. Из вас же мы будем готовить аналоги Нео, который смог перенести свои сверхспособности из виртуального мира в мир реальный. И проявить их уже там! Вот цель каждого из вас! Вы должны будете сначала, используя возможности ОВС, «сжимать внутреннее время» восприятия и ускорять таким образом процесс ввода и обработки информации в ваш мозг и тело. За полтора года обучения, состоящее из трех циклов, освоить все необходимые боевые навыки, а потом в течение еще полутора-двух лет в ходе учебно-боевых заданий научиться реализовывать их уже в этом нашем реальном, а не виртуальном мире. Подготовив для этого не Только разум и дух, а и возможности тела. Еще вопросы есть?

Никто больше руки не поднял. Все были поражены только что сказанным инструктором. Все, что он говорил до этого, было умозрительным, а сейчас, после аналогии со знаменитым фильмом, они вдруг словно воочию увидели, к чему и как их будут готовить. И эти образы заставили всех сильно задуматься: о своем предназначении, о своем выборе и о том, что их ждет в будущем.

Подождав немного, инструктор продолжил:

— Ну раз вопросов больше нет, то теперь, как я и говорил, немного теории. И для начала, в первой лекции, остановимся на техническом арсенале и динамическом рисунке ближнего боя. Как, я надеюсь, каждому из вас известно, уйдя в глухую защиту, невозможно рассчитывать на успех в рукопашной схватке. В этом смысле ближний бой — всегда бой наступательный. Если это прорыв сквозь боевые порядки противника, то сметается каждый, кто становится на пути и мешает выполнению задачи. Если это бой на уничтожение, то настигается любой, оказывающий сопротивление. Ближний бой всегда подразумевает наличие инициативы и наступательного характера действий. Упреждать, опережать, пресекать — вот основа «науки побеждать» в ближнем бою. Защитные действия здесь не имеют самостоятельного значения.

В рукопашной схватке гораздо важнее не оставить ни одного шанса противнику, не дать ему ни единой возможности нанести удар или выполнить атаку. В первые же мгновения боя противник должен быть подавлен, растерзан, уничтожен. Оставьте киногероям красивые, зрелищные поединки. Реальный рукопашный бой не для экранов. Он кровав и страшен, многие из вас знают это не понаслышке. В бою нет места изысканности и благородству. Все в нем подчинено одной высшей целесообразности — истреблению врага.

В рукопашном бою есть только два вида действий: ты набегаешь на противника, непрерывно атакуя, или ты убегаешь от него (но все равно ты при этом — агрессор, а не защищающийся). Бой — это всегда бег. Не хочешь бежать — будешь лежать. Это примитивная, грубая правда рукопашного боя.

Многое из того, что объяснял инструктор, Ивану было известно по его предыдущей подготовке. Но кое-что оказалось новым и очень интересным. Тем более что инструктор честно и увлекательно говорил о вещах, знание которых резко повышало шансы воина на выживание в экстремальных условиях.

— Бой разбивается на такты. Такт — это вход в индивидуальное для каждого человека оптимальное боевое состояние и удержание этого режима в течение одного цикла боевого взаимодействия. Иногда на одного противника достаточно одного такта, иногда их требуется несколько, а порой одного такта хватает на двух-трех противников. Но помните: с каждым новым тактом удерживать оптимальное состояние все труднее. А потеря его — скорее всего, потеря жизни. Не будешь двигаться в своем такте — попадешь в такт противника, станешь уязвим.

Противников обычно несколько, и каждый из них превосходит или в крайнем случае не уступает вам в силе — иных вариантов мы не рассматриваем. И все они определяют тактику боя — бег. А тактика обуславливает вашу технику. Поэтому от большей части техники, которая успешно применяется в спорте, придется отказаться сразу. Боец не должен быть закрепощен! Исходя из этого, в обучении отсутствует практика формальных упражнений в том их понимании, которое присуще подавляющему большинству школ Дальневосточного региона и стран Юго-Восточной Азии. Их заменяет наработка рефлекторных базовых движений и способности их комбинировать. Из широко известных гражданских школ ближе всего к этому подходу находятся созданная Вадимом Вязьминым школа «Дхарма Марга», а также традиционные русские школы «маятник» и «любки», получившие известность во многом благодаря таким современным их мастерам, как Путилин из Липецка и Шевцов из Ярославля.

После общих замечаний инструктор перешел к описанию методики тренировок, созданной на основе изучения древних трактатов, с использованием результатов новейших исследований в области психо— и нейрофизиологии, биофизики. Это был своеобразный сплав В казачьего Спаса, йога-нидру и антар-мауну, причем методики двух последних систем являлись подготовительными к методам крийя-йоги (так называемой «йоги действия») и юдха-йоги («йоги борьбы»), двух древнейших ведических практик, до сих пор малоизвестных. Иван слушал, не стараясь по совету Богородько запоминать мудреные названия — все это можно будет выучить, заодно получив дополнительные разъяснения на следующих занятиях.

Впрочем, многое оказалось знакомым, пусть и мимолетно. Иван, интересовавшийся разными аспектами боевых искусств и много читавший по этой теме еще в школе, и раньше знал о том, что нервный импульс даже тренированного, но по обычным методикам, человека составляет около десяти милливольт и мобилизует только те моторные единицы, которые обладают порогом чувствительности, способным пропускать импульс такой мощности. Теперь он понял, что специалисты Братства решили превзойти эти пределы и создали методики, позволяющие тотально снижать порог чувствительности моторных единиц и улучшать их мобилизацию, заставляя их работать на протяжении всего осуществляемого телом движения. Ряд таких методик использовали в спорте высших достижений и в секретных центрах подготовки самых элитных бойцов спецназов ГРУ и КГБ СССР. Но тренировка воинов Братства включала в себя элементы, ранее Ивану абсолютно неизвестные.

— На первом этапе тренинга наши бойцы получают специальную физическую подготовку, проводимую на фоне особой фармакологической поддержки, нейро— и миостимуляции, — продолжал объяснять инструктор. — В результате у каждого ученика снижается порог чувствительности моторных нейронов до индивидуально доступного минимума. Это позволяет существенно увеличить мышечную силу и скорость движений.

На втором этапе вырабатывается новый тип ведения боя. Мне известно, что многие из вас прошли подготовку по так называемому методу эмоционально-ролевого эмпатического отождествления. Это довольно модно. И думаю, что не ошибусь, если скажу, что в качестве прототипа большинство использовало то или иное животное?

Сосед Ивана поднял руку:

— А я представлял себя лесным пожаром. Это как, лучше, чем животным, или хуже?

— Очень хорошо! — Инструктор даже повеселел. — Я вижу, у вас был хороший наставник. Значит, вам лично не придется ломать стереотипы. Во всех же «звериных» стилях боевых школ имеется принципиальный изъян. Такой стиль превосходно копирует движения, поведение, может быть, сам дух какого-либо животного, позволяет пробудить и реализовать в себе силы и возможности этого зверя. Но все животные, как известно, уступают человеку в бою. «Венец творения» — самое могущественное существо на земле, или — чисто биологически — самый сильный хищник. Тогда какой смысл подражать более слабым тварям? «Звериные» школы — это тупиковый путь развития воинского искусства.

— А что вы скажете насчет школы «пьяный кулак», в которой пародируются движения пьяного человека? — спросил кто-то из первых рядов.

— Среди всех восточных стилей боевых искусств это наиболее перспективная школа. Однако, возвратясь к нашему вопросу, скажу, что, на мой взгляд, еще лучше отождествлять себя с различными стихиями или ипостасями Единого Бога, которые и составляли пантеоны древних религий северных народов, индусов, тибетцев или, например, тех же австралийских аборигенов.

Что же касается нашей системы, то на втором этапе тренинга мы «вытаскиваем» из бессознательного древние боевые рефлексы тела, позволяющие адекватно реагировать на любые попытки механического воздействия на него. В экстремальных ситуациях тело может реагировать спонтанно. Но требуемого уровня его самопроизвольных реакций в подавляющем большинстве традиционных школ добиваются лишь лучшие из бойцов при помощи многолетних физических тренировок. Однако тот же самый результат можно получить и другим путем, причем значительно быстрее. И даже у того, кто никогда не держал в руках оружия, кто вообще не участвовал в физических конфликтах, не говоря уже о службе в спецназе. Это достигается прежде всего за счет великого множества безусловных рефлексов, которые присутствуют в «глубинном разуме» нашего тела изначально. Всегда и у всех!

Вся история человечества — история выживания в различные периоды развития общества, длительная борьба за существование, в итоге которой каждый хомо сапиенс получил все необходимые качества, чтобы быть победителем. Важно только почувствовать в себе это. И потом объединить в единый, универсальный психический и двигательный комплекс. На втором этапе подготовка направлена именно на это. А для закрепления эффекта будет использоваться стимуляция вашей нервной системы средствами специальной психофармакологии и воздействий электромагнитными и торсионными полями. В комплексе это позволит «растормозить» психику и вытянуть из глубин бессознательного древние боевые рефлексы. Возможно, даже у кого-то пробудится родовая память.

Предвидя возможные вопросы, сразу скажу, что мы не собираемся делать из вас зависимых от психотропных препаратов людей. Весьма грубо и приближенно в контексте достижения боевых состояний это называют самокодированием. Метод основан на формировании так называемого импринтинга: запечатления в мозгу тех или иных навыков и ощущений. Приближенная аналогия следующая: научившись один раз плавать или ездить на велосипеде, уже не разучишься. Уровень навыка может понизиться, но сам навык уже не пропадет никогда, кроме случаев разве что глубокой амнезии при тяжелых черепно-мозговых травмах.

— А на практике это как выглядит? — поинтересовался один из курсантов.

— Не так уж и сложно. Обучаемого погружают в специальное измененное состояние сознания, при котором одновременноусиливается активность отдельных участков коры головного мозга и самых древних отделов типа ретикулярной формации, амигдалы и базальных ядер (последние исследования американцев показали, что именно базальные ядра отвечают за восприятие человеком времени). При подавлении активности некоторых других участков. Следовательно, для достижения требуемого состояния нужно достичь некоей синергии в работе коры и древних отделов мозга! И вот тут-то очень полезны сохранившиеся лишь в очень немногих школах, в основном даосской традиции, древние методы тренинга одновременного усиления сразу и яньской и иньской компонент ци, что именуется в этих школах «серой ци». Принцип ясен? Детали потом почувствуете на себе в процессе обучения.

В нашей методике за счет применения современных средств типа бесконтактных ЯМР-томографии, электроэнцефалографии и средств индуцированной внешней идеомоторики все это делается строго индивидуально. После чего создается привязка всплывших из глубин бессознательного древних боевых рефлексов к двигательным навыкам и определенным «ключам», выбранным самим учеником — самим, это очень важно! «Ключи» — это некие микродвижения и ментальные или звуковые формулы. Иначе говоря, формируют то, что в нейролингвистическом программировании именуют «ресурсным состоянием». Далее обучаемого выводят из этого состояния и просят с помощью «ключей» вызвать у себя требуемые реакции. Если возникают проблемы, то опять погружают в транс и повторяют процедуру, возможно, сменив «ключи» или углубив уровень наведенного транса. После ряда таких процедур боец достигает устойчивой способности вызывать в себе требуемые психомоторные реакции практически мгновенно. После чего устраивают бои, постепенно наращивая степень их приближения к реальности. Фактически на данном этапе подготовки достигается адаптация психики и моторики бойца к стрессу, вызванному значительными угрозами для его жизни и здоровья. Такой метод позволяет достигать того, что все внимание бойца сосредоточено на процессе действия. При этом сознание не привязано к возможным результатам и последствиям, как положительным, так и негативным. Его оценочная функция как бы отключена, работают только механизмы ориентации в пространстве, восприятия противника, управления движениями, причем работают они в автоматическом режиме. Противник для бойца, полностью погруженного в действие, не более чем оживший манекен, стимулирующий необходимые двигательные реакции. Поэтому наш боец абсолютно спокоен, раскован, действует решительно и последовательно.

«Хорошая методика! — подумал Иван. — Очень важно, чтобы воин был уверен в том, что он будет способен применить комплекс своих двигательных навыков и боевых рефлексов в реальной экстремальной ситуации. Вот только… Видел лисам Богородько, на что способен нелюдь? Поможет ли его наука в бою с такой силищей? Впрочем, если Руслан здесь в помощниках то, наверное, и Степан Михайлович на что-то годится». Инструктор же, дав ученикам время обдумать сказанное ранее, продолжил:

— Одновременно с самокодированием мы постоянно будем создавать для вас стрессовые ситуации, побуждая начать действовать инстинктивно в условиях, максимально приближенных к реальным, боевым. Многие из вас всевали и знают, что настоящими солдатами становятся за несколько дней боев — или не становятся никогда. За такое короткое время нельзя приобрести устойчивых условных рефлексов, можно только «вытащить» из себя то, что накоплено предками за весь период выживания рода человеческого. В стрессовых ситуациях усвоение техники рукопашного боя идет почти мгновенно. Сильный стресс — страх, гнев, радость — может вызвать рождение сверхсилы у человека за счет мобилизации внутренних резервов. А может и полностью обездвижить его — то есть человек становится либо охотником, либо затаившейся жертвой. Третьего не дано. Ну а поскольку сымитировать реальную угрозу жизни, и уж тем более магическую атаку невозможно, то эти воздействия надо чем-то заменить. Для этого мы будем «грузить» вас работой в экстремальных режимах. При этом главное, что вы должны усвоить: на пути спонтанной реализации боевых рефлексов все волевые усилия отбрасываются. Нужно тотально, полностью отдать свое тело под управление проснувшейся древней жизненной силы. А самому постараться стать лишь отстраненным наблюдателем. Должно быть достигнуто максимальное разотождествление вашего «я» с физическим телом! Это можно сделать через расслабление и отбрасывание всех импульсов, исходящих от эго, ума, интеллекта. Волевые усилия удерживают человека на поверхности бытия, на уровне физического тела, в то время как следование за внутренней силой ведет в глубь самого себя — к спонтанности. Особое внимание при этом прошу обратить на связь между спонтанностью и древнейшим человеческим рефлексом — сохранением равновесия. На начальном этапе спонтанность проще всего вызвать путем активации отделов мозга, отвечающих за сохранение равновесия. Кроме того, если восстановить в полном объеме этот в значительной степени ослабленный у современного человека безусловный рефлекс, то появляется очень тонкое ощущение той границы положения тела, выход за которую влечет потерю равновесия и падение. И тогда человек, обладающий таким навыком, именуемым в славянских системах «чувством края», способен вывести свое тело на этот самый «край» и именно в этот момент, не раньше и не позже, его органы равновесия «рванут» тело, чтобы восстановить баланс. И научившийся чувствовать «край» способен как управлять самой формой этого рефлекторного действия, так и «нанизывать» на него дополнительные движения. Кроме того, не владеющему этим ощущением человеку будет казаться, что тело «на краю» уже падает и способно двигаться только в одном направлении. И поэтому для него будет полной неожиданностью изменение направления движения человеком, обладающим «чувством края». Собственно, во многом именно на комбинациях переходов «из края в край», когда в «краях» к тому же телу придают такие положения, которые затрудняют противнику прицеливание, основано то самое легендарное искусство «качать маятник», позволяющее резко увеличить выживаемость бойца в скоротечных огневых контактах. Естественно, реальное его выполнение требует также высокой скорости движений и использования некоторых специальных приемов отвлечения внимания типа тех, которые Используют фокусники-престидижитаторы. Ну да об этом мы поговорим позже.

А сейчас хочу отметить еще одно важное свойство спонтанных движений. После того как взаимно отрегулируются дух, сознание и тело, то есть тело расслабится, дух укрепится, а сознание войдет в покой, становится возможным проявление особого эффекта, который у древних даосов и славян определялся одинаково: «предел покоя рождает движение». Если энергия циркулирует по каналам тела — это «внутреннее движение», Если же на своем пути она встречает преграды (очаги болезни или психические блокировки), то в зонах сопротивления спонтанно возникают импульсы, приводящие тело в движение, полезное для «чистки тела», — это «внешнее движение», или «спонтанная работа». Движения, возникающие при такой работе, могут быть самые разнообразные, от прыжков и быстрого массажа до едва заметных движений пальцами. Но они и впрямь позволяют самому себя диагностировать и реально лечить!

Поскольку спонтанная работа тесно связана с тем, что человеку сейчас нужно больше всего. Если, например, спонтанные движения связаны с болезненным состоянием, то их больше в тех зонах, где гнездится болезнь, или в тех, которые связаны с больным органом так называемыми рефлекторными дугами. И таким образом спонтанные движения помогут выявить проблему и лечить ее. Встает резонный вопрос — а какова же роль сознания при работе со спонтанными движениями? Ответ прост — это выбор цели, постановка задачи. То есть, практикуя спонтанные движения, можно заниматься общим оздоровлением, изменением своего отношения к чему-то, лечением конкретного заболевания или изменением форм тела. Разумеется, приоритеты поверхностного и «загрязненного» сознания могут быть искажены наносными, поверхностными воздействиями, и хорошая политика — доверить целеполагание (по крайней мере, во время тренировки) своему «глубинному уму», который мы и будем у вас пробуждать. Благо методик для этого в нашем Братстве накоплено достаточно.

Отмечу, что при таком способе обучения применительно к боевой подготовке совсем не обязательно лупцевать друг друга до посинения в течение многих тренировок. Боевые навыки появляются и закрепляются иным способом. Кстати говоря, именно поэтому более эффективна такая последовательность занятий, в которой сначала выводят на уровень осознания природные боевые рефлексы и связанные с ними движения тела, а уж потом эти движения «подправляют», исходя из оптимальности биомеханических схем в целом и особенностей психомоторных ресурсов данного человека.

Как бы вам рассказать понагляднее, с примером… Пожалуй, так… Принцип боевой работы в этом цикле подготовки прост: один из партнеров имеет право атаковать другого любым способом на полной скорости, но с дозированным контактом. Сначала один на один и без оружия. Задача обороняющегося — убегать, хоть на один шаг. Затем, пригнув голову и вжав подбородок, растянув позвоночник в дугу и втянув пах, выставить вперед полусогнутые и слегка напряженные руки — и набегать обратно! А при этом бить, подсекать, хватать, рвать, толкать, царапать и кусать — короче, нападать любым способом, не задумываясь. И тут же снова убегать, уходить от контакта! Все это надо делать расслабленно, чутко реагируя на все действия противника. Важно достучаться до своих инстинктов, в этом цель Упражнения — довольно, кстати сказать, увлекательного, хотя и жесткого.

Соотношение ударов и других технических действий произвольно. Вы должны действовать так, как Удобно вам и как вы считаете правильным в данный Момент. То есть это только ваш личный опыт, больше Ничей! Вы — сами себе учитель. Для тренировки обязательно поработаете сначала в боксерских перчатках; затем поборетесь без перчаток, пытаясь захватить за горло, пнуть и укусить, делая все это во время рывков на десять-тридцать метров.

Также мы будем отрабатывать эту технику в воде, поскольку аналогичные действия производят тонущие люди, не умеющие плавать. И у них при попадании в глубокую воду движения очень похожи на те, которые выполняет в рукопашном бою сильно разъяренный человек, не испорченный еще «задалбливанием» определенных шаблонов! И это сравнение далеко не случайное. Поскольку инстинкты выживания порождают в основе своей общие, почти универсальные моторные реакции. И в результате тренинга второго этапа у всех вас проявится иная двигательная пластика, основанная на особых чувствах «взвешенности», «целостности» и «укорененности», или, как принято говорить у нас, «примагниченности». Про эти ощущения, кстати говоря, в зашифрованном виде упоминается и в трактатах по даосским боевым искусствам. И именно эти свойства составляют в них основу всего комплекса двигательных навыков! Ну а все их «шифровки» на самом деле говорят про одно: наиболее эффективная для человека боевая пластика напоминает движения человека в невесомости. Или под водой. Поэтому, кстати говоря, многое при разработке нашего стиля боя мы почерпнули из подготовки боевых пловцов к бою под водой. Целый раздел тренинга вы будете в виртуале отрабатывать в условиях смоделированной невесомости, а в реальности закреплять во время тренировок под водой. При этом очень важно, чтобы тело при движениях было целостным. Представьте себе некий многогранник с шарнирами в вершинах, плавающий в воде, — вот это и есть прообраз вашего тела. А что касается «укорененности» или «намагниченности», то это означает, что «взвешенное» тело при перемещениях стопами словно прилипает к земле и эффективно использует силу отдачи. Вижу, вас всех так и подмывает спросить — а как же Достичь такого странного состояния?

Отвечаю: во всем теле во всех его положениях и в каждой конечности при движениях должно присутствовать ощущение «натяжки». Это своего рода принцип. Сродни тому, который использован при создании Останкинской телебашни или Золотого моста в Калифорнии, конструкции которых держатся на натянутых тросах. Для лучшего понимания могу привести такой образ — представьте себе деревянного человечка, через руки, ноги, шею и туловище которого проходят струны. Пока они не натянуты, человечек может складываться как хочет. А стоит лишь те или иные струны натянуть — и те части тела, через которые они проходят, становятся упругими. Наполняются силой «натяжки». Более того, натянутая струна при воздействии на нее может пластично изогнуться, уступив воздействию. При этом приложенную силу можно перевести практически в любой другой участок струны. И если струна идет через тело, то тем участком тела, в который переброшено напряжение, можно ударить. И таким образом «натянутое» тело становится сразу и целостным, и очень пластичным. Ну а ощущение регулируемого по силе «прилипания» стоп к земле возникает в результате отработки специальных упражнений. В основном, кстати, на равновесие.

В результате получается образ человека в невесомости, одетого в своего рода скафандр, внутри которого проходят струны с регулируемой силой натяжения и обутого в магнитные ботинки, силу сцепления которых с поверхностью также можно регулировать.

Ну а для психофизиологического подкрепления состояния спонтанных движений необходимо визуализировать образ проходящей через позвоночник сверхтонкой раскаленной нити. Образ может быть разным — проволоки под электрическим напряжением, луча солнца, проходящего прямо сквозь позвоночник или еще чего-то подобного. Будите в себе индивидуальность! Главные признаки образа — тонкость и раскаленность; Постепенно каждый находит свой образ, так что вопрос, как говорится, лишь в практике.

И, конечно, одним из максимально эффективных способов ускоренного прихода в состояние «автоматических» движений является культивирование особого способа дыхания. Оно подобно дыханию глубоко спящего человека при сохранении верной позы и, еще раз подчеркну, «натянутого» позвоночника.

Сразу отмечу, что, хотя описание подобных состояний есть, как я уже говорил, и в некоторых даосских трактатах, гораздо более внятно, просто и доступно принципы выработки требуемых ощущений и психофизических навыков описаны в разработках российских специалистов. Таких, как уже упоминавшиеся липецкий мастер «маятника» Путилин и знаток стиля «любки» Андреев-Шевцов из Ярославля. А также у создателя системы «топот» Кудряшова из Питера, главного специалиста московской исследовательской группы «Магистр» Мирошниченко и московских же профессионалов из центра «Ареопаг-Т» — описания всех этих методик вы можете получить в библиотеке. И специалисты Братства Зрячих создавали основы нашей системы именно на базе этих методик и имеющихся у нас немногочисленных, увы, передававшихся из поколения в поколение в нашем Братстве трактатов по древнеславянским боевым и психофизическим системам тренировки.

Использование всех этих методов вместе приводит . к тому, что на втором этапе подготовки в ходе тщательно продуманного экстремального тренинга вы все обретете умение входить в особое состояние контроля над обстановкой. Каждая точка пространства боя станет ощущаться вами как точка на собственном теле. Ну а потом вы в самый момент начала сшибки начнете мгновенно, или, говоря по-научному, симультанно, ощущать будущий рисунок всего боя. То есть у вас появится нечто сродни «боевому предвидению». Психофизиология воина начинает как бы проживать от начала до конца сразу всю еще не произошедшую схватку. Боец словно «вспоминает будущее» — узнает еще не случившееся так, как будто это уже произошло. И действительность начинает напоминать «повторение уже пройденного». Это, конечно, еще не полноценный «прокол в будущее», а лишь его своеобразная проекция на сугубо боевые реалии. Ну да, во-первых, нам для предвосхищения действий противников и предвидения скрытых угроз и этого уже будет достаточно, а во-вторых, как говорят, лиха беда начало. Да, и еще — в этом состоянии вы станете способны предвидеть действия даже многих из магов! Кроме, разве что, самых сильных из них, умеющих камуфлировать свои намерения даже на каузальном, причинном, плане бытия! Но таких, слава Богу, не так уж и много!

Сделав паузу, Богородько вновь предложил задавать ему вопросы. И тут Иван успел поднять руку первым:

— Верно ли я понял, что, для того чтобы победить при работе по вашей системе, необходимо сделать акцент на трех психологических и тактических моментах?

— Это каких же? — заинтересовался инструктор.

— А вот — первое: быть не жертвой, которая защищается, а агрессором. Нападать, даже если при этом Убегаешь или вырываешься из смертельного захвата.

— Не совсем верно, — заметил Богородько. — Это, пожалуй, один из самых важных и принципиальных моментов. Перед боем каждый решает для себя — победитель он или проигравший. Перед, а не после или тем более во время. Все великие сражения были выиграны До начала боя. Это верно! Вот только развивать в себе надо не агрессию! Кроме состояния жертвы и агрессора, есть еще одно состояние, которое условно можно назвать состоянием охотника. То, которому присущи боевые беспристрастность и целесообразность! А вот чувства типа злобы, мстительности или ненависти в нем отсутствуют. Это состояние мы называем боевым азартом, а не агрессивностью! И вообще — в нашей системе движения являются существовавшей у наших предков, потом почти утраченной и восстановленной усилиями многих подвижников и наших специалистов телесной формой молитвы. Можно молиться словами, а можно движениями, вот так-то! И никак иначе! Это вы все должны четко запомнить. Иначе выйдет прямо так, как говорил Йода в фильме «Звездные войны» — «встанете на темную сторону Силы».

Так, с первым моментом разобрались. Какие еще два, курсант?

Иван продолжил:

— Второе: в момент нападения сразу начинать действие. Пусть даже эти движения не всегда будут рациональными и оптимальными для данного нападения, но они должны быть.

Инструктор кивнул, задумчиво оглаживая вислые усы.

— И отсюда последний момент, — смелее закончил Иван, — это техника. Она должна быть естественна и основана на тех движениях, которые боец использует в повседневной жизни или возникающих спонтанно в результате реализации определенных двигательных принципов. Не приемов, а именно принципов, своего рода биомеханических инвариантов. Тогда техника будет инстинктивна и эффективна. В то же время она должна гарантировать защиту от любого нападения — конечно, в реальных пределах, и… давать возможность использования любого оружия.

— Эка завернул-то! Биомеханические инварианты! Как говорится: «Ты сам-то понял, что сказал»? Не смущайтесь, курсант! Шучу! Знания похвальны, если они осознаны, а не просто вызубрены. Тем более что вы почти все поняли верно, — похвалил инструктор Ивана. — Ну а насчет оружия — не станем забегать вперед, хотя ход мысли у вас правильный. Добавлю, что при выборе движений следует придерживаться простого правила — прежде всего в ход идут удары, затем толчки и броски, удушающие приемы и на последнем месте (находятся болевые приемы. Это — правило. Но и тут надо помнить, что: технические действия не должны быть источником травмы для самого защищающегося; все они должны выполняться в темпе бега; техника не должна принципиально меняться, когда у вас или у противника появляется оружие, включая и огнестрельное.

Раз уж мы коснулись этой темы… Я вижу, что многим хочется спросить про оружие. Пока скажу вот что: по стрельбе у вас будут отдельные занятия, с другим инструктором. А я сейчас отмечу лишь важнейшую особенность нашей системы подготовки: она позволяет на одинаковых принципах и методологической базе успешно развивать и стрелковые, и рукопашные навыки. Чем выгодно отличается от большинства прочих систем, где подготовка рукопашника и стрелка разделена. Кстати, замечу, что основой такой, одинаково применимой и к стрельбе, и к рукопашке двигательной базы является уже упомянутое мною состояние «взвешенности», «плавания в невесомости».

Ну и последнее требование при выборе технического арсенала приемов в бою: каждый противник должен быть надежно выведен из строя, независимо от его физических данных, за две-три секунды. Максимум за пять! В противном случае или из строя выведут вас, или вы с противником занимаетесь не боем, а какими-то танцами. Так вот: балету у нас не учат!

В целом я сказал вам все, что собирался, — закончил Богородько. — Некоторые аспекты вам будут разъяснены подробнее моими помощниками во время взятия у вас анализов. Вон в ту дверь, — он указал рукой, — будете входить по очереди. Остальные могут пока размяться у шведской стеночки или в футбол поиграть, мячи лежат в углу. Очередность по списку, ответственный за порядок — Кротов.

3

Инструктор вручил ошеломленному курсанту список группы и быстро покинул зал. Парни по одному, несмело начали подниматься, разминать затекшие от долгого сидения на полу ноги. Несколько сразу направились к сложенным в углу спортивным снарядам.

— Ну, это… — неуверенно протянул Кротов и откашлялся. — Я не всех знаю, так что по списку. Первый — Аркадьев.

— Может, я пропущу кого-нибудь? — спросил долговязый парень, зачем-то вытягивая из кучи мат.

— Нет уж, я старший! Давайте, мужики, дурака не валять, — попросил Кротов. — А потом — тебе-то что? Первым отстреляешься и вернешься.

— Верно, — со вздохом согласился Аркадьев. — Ну, тогда не поминайте лихом. Я уколов не боюсь, если надо — уколюсь!

Он с песней покинул зал, плотно прикрыв за собой дверь.

— Аршавин следующий! — заглянул в список Кротов. — Кто Аршавин?

— Я! — Рыжий, плотный и широкоплечий парень тоже оказался в углу, возле матов. — Пацаны, давайте поспаррингуем, а? Ну не в футбол же играть после такой лекции.

К удивлению Ивана, желающих размяться оказалось много, примерно три четверти группы. Сам он ни-1 какой агрессии в себе не чувствовал, но вокруг натыкался взглядом на горящие, жаждущие «контакта» глаза. «Надо же, как их завел Богородько», — подумалось ему.

Иван, поселившись в общежитии на базе Братства, удивился царящему там спокойствию. Ребята находились на своеобразном «карантине», почти никого не видели, в кафе или столовую и то ходили все вместе, под присмотром пожилого быстроглазого мужчины, сразу прозванного старшиной. В свободное время играли в настольный теннис, смотрели телевизор, «качались» в маленьком уютном спортзале, но никаких драк не было. Все выглядели несколько встревоженными, испуганными даже, на откровенные разговоры не шли. Иван и сам не хотел ни с кем делиться своей бедой.

Через два дня приехал еще один парень, этот самый Аршавин, и «старшина» объявил, что группа сформирована. Наконец начались занятия… Первая же лекция Богородько разбудила в ребятах боевой азарт. Впрочем, не во всех: тот чернявый, что тоже задавал инструктору вопросы, со скучающим видом прислонился к стене. На миг они встретились глазами, и Ивану показалось, что в них мелькнуло Знание. То самое Знание реальной мощи нелюдей, что заставляло Ивана просыпаться ночами и дрожать, свернувшись калачиком под негреющим одеялом. Беззащитность… Чего стоят все эти их спарринги? Детские забавы. Скорей бы начать учиться по-настоящему.

Расстелив на полу маты, курсанты образовали сразу три пары. Против Аршавина выступил сухопарый паренек с грациозными, быстрыми движениями. Он сразу присел, выставил вперед согнутые руки и стал похож на большого кота — даже на лице появилось соответствующее выражение.

«Леопард?» — предположил Иван.

Аршавин, который выглядел килограммов на тридцать тяжелее противника, принял левостороннюю боксерскую стойку и пошел на «леопарда», слегка покачивая верхней частью туловища. Иван не без удивления признал, что талия у боксера гибкая, хотя узкой ее было не назвать.

Сухощавый атаковал Аршавина подкатом, из которого попытался подсечь сразу обе ноги боксера. Тот, однако, неожиданно легко для своей массы отпрыгнул вбок-вперед и попытался, в свою очередь, ногой достать вышедшего в стойку на колене «леопарда». Но сухощавый словно ждал именно этого и, нырнув под ногу, попытался ударить Аршавина кулаком снизу в пах. Боксер, который явно имел опыт встреч не только на ринге, резко упал на оба колена и, скрутив корпус, еще в падении принял удар сухощавого нападающего на мышцы пресса, да и то вскользь. А сам сразу же врезал «тройку» — свинг левой с отмашкой ребром кулака на возврате в голову и тут же джэб правой в грудь. Если от первых двух ударов поклонник стиля «леопарда» ушел, то третий его достал и заставил упасть на спину. Но это его не смутило: кувырок с разрывом дистанции — и вот сухощавый уже в стойке. Молниеносная серия ударов ногами, казалось, просто неминуемо свалит Аршавина, который выпрыгнул с колен на ноги и рванул вдогон противнику. Но Аршавин отбил первый, проникающий удар в живот, встретил подставкой кулака правой удар коленом и, словно носорог, врезался в противника. Тот успел еще попасть ему другим коленом в ребра слева и локтем ударить по челюсти, но здоровяк-боксер с прижатым к груди подбородком, казалось, вовсе этого не заметил. А в следующий миг показал, что знает и борцовские ухватки. Своей правой рукой он толкнул противника в грудь, а левой подцепил его за бедро правой ноги — ох, не стоило сухощавому пытаться бить этим коленом уже вошедшего в клинч Аршавина. Продолжая свое движение вперед, боксер опрокинул сторонника «звериного» стиля боя на пол и, тут же насев сверху, принялся в стиле боя без правил мутузить кулаками по физиономии. Причем за счет массы и силы он просто «сносил» подставляемые руки. Леопард» ушел в глухую защиту и о нападении уже не помышлял. Все было ясно, и скоро сухощавый боец, признавая поражение, трижды хлопнул по полу.

Внимательно смотревший на схватку Иван мысленно вернулся к лекции. Да, все так и выходит, как говорил Богородько — более естественный Аршавин был внутренне расслаблен. А его противник, хотя и имевший богатый набор двигательных стереотипов, тратил доли секунды на выбор оптимального из них. Да вот только за эти мгновения выбранные действия уже переставали быть оптимальными. Это как в шахматах, сделать ход не в существующей на доске позиции, а в той, которая была чуть раньше. Все время подстраивающийся под Аршавина, «леопард» постоянно уступал в… Один такт! Он не навязал боксеру свой ритм ведения боя! И полностью утратил контроль над темпом. Потом еще хуже — он растерялся от нестандартной для него тактики ведения боя Аршавина. И стал жертвой, а не охотником!

Остальные поединки тоже могли б дать Ивану поучительный материал для размышлений, но в этот момент дверь открылась, и вернулся Аркадьев.

— Ничего страшного! — сообщил он. — Облепили проводами, обкололи во всех местах шприцами, что-то отсосали, а что-то впрыснули… Вроде живой. А у вас тут весело! — Присоединяйся! — Аршавин, потирая ушибленный о локоть «леопарда» кулак, в свою очередь пошел сдавать анализы. Раздался отчаянный крик, а сразу за ним — громкий шлепок о маты. Там сошлись самбист и парень, в манере двигаться которого Иван узнал спецназовца Самбист сперва не знал, как ловчее к нему подступиться, но не сплоховал, не отступил, не потерял своего «рисунка боя». Точнее, потерял несколько раз — и столько же раз снова нашел. Верно говорил Богородько: бой длиннее нескольких секунд — это уже балет.

Самбист не только уклонялся от ударов — он порой умело «сливал» их вдоль тела или путем подставления ладоней, предплечий, локтей, бедер и голеней. Такое Иван прежде видел только в кино с Джеки Чаном и, как и во время просмотра этих фильмов, усомнился в целесообразности такой находки. Ведь кости-то не железные! Однако самбист таким образом, видимо, заставлял противника работать в понимаемом им двигательном стереотипе, в своем образе боевых движений. Потеряв в малом, выигрывал в главном… И сумел-таки, поднырнул спецназовцу под руки, добрался до ног. Крики шлепок сообщили всем о победе самбиста, который захваченной ноги уже не выпустил, а, стремительно откинувшись назад, уперся своей стопой в сгиб колена противоположной ноги спецназовца, руками защемив противнику ахиллесово сухожилие. Раздались аплодисменты.

— Ага, похлопайте этим петушкам! — проворчал незаметно вернувшийся Богородько. — Чепуха на постном масле. Возитесь, пихаетесь, время тратите… Площадка молодняка в московском зоопарке!

— А вы сами? — вдруг спросил Аркадьев. — Покажете, как надо? Я готов!

— Нет, не готов… — покачал головой Богородько, проходя мимо. Но не удержался, вдруг выкинул стремительно руку, толкнул курсанта в грудь. Аркадьев отлетел на несколько шагов и упал бы, не поддержи его товарищи. — Нет, точно не готов. Поломаю еще ненароком, придется тебе индивидуальный учебный график придумывать. В общем, мы тут посоветовались и решили, что надо вас как-то развлечь. А то вы какие-то агрессивные не в меру, драться затеяли, маты вон кровью забрызгали… Кстати, как Аршавин вернется, передайте ему. что он сегодня зал убирает. На пару с тобой, мастер восточных единоборств. Зубы-то целы?

— Целы, — угрюмо отозвался «леопард», стоявший, задрав к потолку кровоточащий нос. — Я в порядке.

— Вот и хорошо. А чтобы все были в порядке, будем смотреть кино. Сложить маты на место!

Мимо Ивана, кивнув как старому знакомому, прошел Руслан, он принес небольшой пульт, словно от видеомагнитофона, и отдал его Богородько. Ивану хотелось как-то выразить свое восхищение проведенной Русланом схваткой с оборотнем, но тот быстро подошел к стене и, откинув крышку вмонтированной в нее приборной панели, стал колдовать с какими-то кнопками и переключателями.

— А тебя, Ваня, драться не потянуло? — спросил Богородько, незаметно оказавшийся рядом с Иваном.

— Нет, Степан Михайлович. Ноя могу, если нужно!

— Еще как можешь, — кивнул инструктор. — Твое личное дело, как сам понимаешь, я знаю наизусть.

Обязанность! Вот что, парень: тебе лично я запрещаю спарринги. Ни с кем! Так и передай Аршавину или еще кому, если станут приставать.

— Почему? — Иван смутился. — Я могу, я…

— Потому что разбитой мордой дело может не обойтись, курсант. В тебе сидит злость, замешенная на ужасе. Я не хочу, чтобы ты стал биться с пацанами, как с нелюдями! — погрозил пальцем Богородько. — А замещение образа противника образом врага — страшная штука, поверь на слово. Так что никаких спаррингов, и вообще контролируй себя. Через несколько дней поговорим об этом подробнее. А если что заметишь в себе — обращайся смело к любому из сотрудников базы, меня вызовут.

Богородько отошел от немного ошеломленного курсанта и громко захлопал в ладоши.

— Внимание, группа! Занять места на полу, вот наш экран! — И инструктор провел рукой так, словно экраном должно было послужить все пространство зала. — Кротов, продолжаете следить за очередностью посещения медицинской лаборатории! Но вполголоса, тут вам будет, ребятки, на что посмотреть. Ведь все вы уже видели нелюдей, попали к нам сюда не случайно… Но не все знаете, на что они способны. И уж точно не знаете, на что способны люди! Как там, Руслан?

— Нормально, — отозвался помощник. — Включать?

— Давай, — сказал Богородько, и в центре зала вдруг словно протаяло окно в другой мир. Цветной, трехмерный и даже с запахами! «Динамическая голография с эффектом присутствия», — вспомнил Иван фразу, которой описывал нечто подобное в своих произведениях один из его любимых писателей — Головачев.

— Так, курсанты, сейчас мы продемонстрируем вам выборочные фрагменты из оперативной видеосъемки, запечатлевшей моменты боестолкновений наших бойцов с нелюдями. Начнем с того куска, где наши брали сочувствующего.

— Сочувствующего — кому? — поинтересовался Иван.

— Это мы зовем так некоторую породу выродков из числа людей, — пояснил Богородько. — Нелюдям они сочувствуют, а точнее — только себе. Работают на них. Заманивают жертвы в укромные местечки, обеспечивают сокрытие улик… Нелюди и сами могут это делать, но иметь слуг среди людей удобно. Людей, кстати, они с презрением называют «Младшими». Запоминайте понемногу нашу нехитрую терминологию, ребята, принимайте новую картину мира.

— Как же человек может помогать этим тварям?.. — дрожащим голосом заговорил Иван, чувствуя, как отливает кровь от лица, как одновременно учащается сердцебиение.

— Узнаешь, — инструктор присел рядом и положил руку на плечо курсанта. Потом тихо добавил: — Тише, Ваня, тише. Крепись и контролируй себя. Для тебя это сейчас вообще самое главное: самоконтроль.

Иван сжал кулаки, упер взгляд в дощатый пол, стараясь выровнять дыхание. На это потребовалось несколько минут, и все это время он слышал только гул крови в ушах. Наконец ему удалось расслабить мышцы, и тогда Иван посмотрел на экран.

Изображение прыгало — оператор снимал в движении. Перед камерой виднелись спины бегущих людей, они преследовали кого-то в лесу. Наконец оператор замедлил ход, позволив своим товарищам оторваться, забежал немного сбоку, встал и «наехал» трансфокатором камеры на место действия. Невысокий, щуплый чернобородый человек прижался спиной к дереву, оскалился.

— Лицом к стволу! — приказал ему один из преследователей. — Ноги на ширину плеч! Руки в стороны!

— Выкуси! — хрипло отозвался бородатый. — Пошел…

Он не успел договорить: длинноволосый парень ударил его. Движения видно не было. Казалось, что нога длинноволосого только что стояла на земле и вот она уже словно сразу «воткнулась» в живот бородатого. Вернее, должна была «воткнуться». К удивлению Ивана, бородач словно дернулся сразу всем телом вбок и даже перехватил ногу атакующего!

— Поясню для вас: с ним решили немного поиграть. Оценить, так сказать, способности. Дело в том, что альвы — одно из Сообществ нелюдей — тоже устроили для своих пособников нечто вроде школы, где готовят из них бойцов. Неплохих, по сути, бойцов. Не чета нашим, да и не чета нелюдям — не станут же твари готовить опасных для себя воинов! — но неплохих. В самый раз для тренировки отстающих курсантов, — хохотнул Богородько. — Ну а пока вам дают посмотреть, что этот сочувствующий умеет. Прикиньте на глаз: как бы вы смотрелись с ним один на один? Кстати, дальше я даю замедление проекции всех действий в два раза. Иначе вы вообще ничего не увидите. И это учтите, размышляя о сравнении себя и этого, сразу скажу, не самого сильного даже среди «сочувствующих» бойца.

А в видеообъеме тем временем бородатый почти неуловимым для глаз даже при замедленном показе движением ударил длинноволосого ногой в колено опорной ноги. Вот только длинноволосый успел толкнуться вверх. И в полете встретил той ногой, которая у него только что была опорной, атакующую ногу противника стопорящим ударом в колено. Одновременно он выставил вперед одну руку, чтобы опереться на нее при приземлении, а другой, на всякий случай, прикрыл пах. Казалось, что его стоп-удар должен был сломать ногу противника как тростинку. Но не тут-то было: бородатый даже не поморщился! И с завидной сноровкой выпустив захваченную ногу длинноволосого, скользнул вбок и сразу же буквально рухнул на то место, где был длинноволосый только что. Но тот уже успел откатиться, на свое счастье. И пораженные курсанты увидели, как бородач в падении локтем, словно спичку, перешиб лежавший на земле в месте его приземления сук толщиной с руку! Потом как ни в чем не бывало, словно подкинутый пружиной взлетел вверх, одновременно проводя маневр уклонения и сложное атакующее движение сразу двумя руками. И один из его ударов попал-таки в длинноволосого, отчего тот буквально отлетел метра на два, словно отброшенный столкновением с автомобилем. И вот тогда, видимо, боец Братства решил, что игры закончились. И сразу же увеличил и без того немыслимый темп боя! Даже в двукратном замедлении он превратился в сплошную «ленту», различить в которой отдельные движения не удалось никому из курсантов. А когда эта «лента» замерла, бородатый словно кучка скомканной одежды валялся на земле. Кто-то из курсантов тихо присвистнул — и было от чего.

— С этим все ясно. А теперь покажем вам другой кусочек… Сначала, наверное, оборотня, — сказал Богородько, приостанавливая показ.

— Оборотня? — поднял голову Иван.

— Да, оборотня, — как ни в чем не бывало ответил инструктор. — Конечно, Братство не может идти на открытое противостояние с Сообществами. Но некоторые из нелюдей, например, оборотни, предпочитают жить отдельно даже от своих сородичей и тем более охотиться в одиночку. Тогда у нас есть шанс не только найти и обезвредить тварь, не напрашиваясь на войну, к которой мы еще не готовы, но и захватить его. Оборотень, положим, много информации не даст… Но как «кролик» для экспериментов — вполне нас устроит. А уж как тренажеру ему цены нет!

Каждое слово будто ножом резало Ивана. Однако инструктор, будто специально провоцируя его, продолжал:

— Этого мы отловили совсем недавно… Мерзавец растерзал в лесу девушку, изнасиловал ее и сожрал. Почти ничего не осталось! Но наша бригада смогла отыскать его… При помощи одного хорошего парня. Отыскать и захватить. Сейчас оборотень находится на одной из наших баз, не на этой. Там с ним работают, и вот Фрагмент этой «работы» я хочу вам показать.

— А кроме оборотней, кто-нибудь есть? — выкрикнул вернувшийся после осмотра Аршавин. — Хочу на вампиров поглядеть! Как им крылышки отрывают!

— Есть кино с вампиром, хотя и без членовредительства, — отозвался Богородько. — Учебный материал надо беречь.

— А такого, чтобы оборотень против вампира, есть? — встрял другой курсант. — Мы могли бы ставки делать!

— А вот это ты глупость спорол, — инструктор походя отвесил парню хороший подзатыльник. — Между нелюдями почти не бывает поединков. Они четко знают силы каждой из рас. уже века назад разграничили сферы влияния и, если так можно выразиться, «охотничьих угодий». Поэтому для поединков между принадлежащими к разным Сообществам нелюдями почти не бывает поводов. А если таковой повод вдруг и находится, конфликт стараются разрешать путем переговоров между лидерами Сообществ. Не доводя до боя! Нелюдей мало, и поэтому они, в отличие, кстати говоря, от нас, людей, берегут особей не только своей расы, но и иных нечеловеческих рас! Да и к тому же нелюди атакуют преимущественно магией, так что этого вы бы все равно пока бы не увидели. Ну, Руслан?

— Готово.

Иван, едва сдерживая слезы, повернул голову и увидел, что помощник инструктора смотрит прямо на него. Отчего-то курсант понял, что Руслан был готов кинуться к нему и обездвижить в любой момент. Только начнись истерика, только рванись Иван — скрутят в два счета. А потом, наверное, отлучат от учебы…

«Не дождетесь», — скрипнул зубами Иван.

Богородько, будто услышав эти слова, улыбнулся и снова включил свой мудреный проектор. В видеообъеме появилась площадка наподобие цирковой, огражденная толстенными прутьями. В углу скорчился… Не человек и не медведь, а именно то мерзкое существо, что терзало в лесу Свету. Потом раздался скрежет, два прута неожиданно раздвинулись, и на площадку впрыгнул человек. Он казался хрупким, ломким рядом с кряжистой фигурой оборотня, мгновенно оказавшегося на ногах. Прутья опять сдвинулись, и нелюдь то ли завыл, то ли зарычал, тоскливо и злобно одновременно.

— Замедление показа — три раза! Боец Братства устойчив к магии, и оборотень это знает. Поэтому атакует сразу физически, а побуждает его к этому то, что в случае отказа быть «куклой» мы не только будем причинять ему сильнейшую боль и разрушать его генетическую структуру, но и сольем в его Сообщество информацию о том, что он выдал нам некие важные секреты. И тогда накажут всех его родственников, — прокомментировал Богородько.

В объеме видеопроекции оборотень уже «метелил» бойца Братства, а тот пока лишь «утекал» от атак свирепого противника. И вот вдруг застыл, встретил удары передних лап нападавшего жесткими блоками. Казалось, лапы полузверя просто перебьют выглядевшие такими тонкими руки человека. Но в реальности жуткие удары словно налетели на стену, а потом воин Братства атаковал сам! Присев, он врезал по задним лапам нелюдя «железной метлой» или, в терминах славянских систем, «подкосил». И тут курсанты впервые увидели, на что еще помимо скорости и силы движений способен оборотень! Нелюдь, уже знающий возможности воинов Братства, ушел от подсечки прыжком. Но каким! Он с места выпрыгнул метра на два с половиной и полетел над головой человека тому за спину, выполнив в полете «винт», чтобы оказаться сразу лицом по направлению атаки на бойца Братства! Просто скакнув с места — перепрыгнул рослого человека! Однако и боец Братства не остался в долгу. Он мгновенно сделал флик-фляк и, толкнувшись от пола руками, в прогибе назад ударил еще только приземляющегося оборотня обеими ногами. Тот успел поставить блок, но сила удара человека все-таки отбросила нелюдя и опрокинула его. А вскочивший на ноги боец неуловимо быстро «перетек» к противнику. Нелюдь попытался разорвать дистанцию кувырком через плечо назад, но не успел, и боец Братства атаковал еще находящегося в кувырке оборотня серией ударов ногами «вдогон». Последним ударом, нанесенным уже сбоку по развернувшемуся корпусу врага, он отправил оборотня в скольжение мордой вниз по полу. При этом удар был такой силы, что эта гора мышц отлетела на пару метров, после чего распласталась на полу. Воин-человек не расслабился, застыл в низкой стойке лицом к врагу, и вдруг оборотень пошевелился, приподнял голову, подобрал передние лапы и, опираясь на них, попытался приподнять тело. Хотя, казалось, после таких ударов он должен был просто превратиться в мешок с переломанными костями! Но нелюдь уже вставал. Впрочем, бой кончился: зазвенела сирена, и воин Братства, не поворачиваясь к нелюдю спиной, отступил на край площадки и сквозь разошедшиеся прутья выскочил наружу.

— Вот так, гаврики! — пробасил Богородько. — Видели? Запомнили? Сможете повторить?

— А еще разок можно посмотреть? С замедлением раз в пять? — спросил Аршавин. — А то быстро все очень…

— Можно еще разок, но не сегодня, — согласился инструктор. — Хотя мне лично тоже очень нравится, как Артем работал. Отличник боевой и психофизической подготовки! Хоть в учебники его заноси в качестве примера для таких, как вы, оболтусов! Ну да ладно, на сегодня хватит демонстраций.

Иван, сморгнув слезы, твердо решил не отводить глаз, даже если придется смотреть на ненавистную тварь часами. Нужно учиться, учиться биться с ними. Если бы он умел так драться тогда, в лесу, если бы мог одолеть один на один… Света осталась бы жить.

— Воронин твоя фамилия, да? — зашептал на ухо Кротов. — Иди к лаборатории, сейчас твоя очередь будет.

— Я… Я сейчас. Посмотрю только.

— Нет, нельзя, — упрямо протянул курсант. — Богородько слышал, что сказал? Я отвечаю за очередность. А он шутить не любит, поверь на слово. Тут не только не детский сад, но даже не армия.

— А что, тюрьма? — вяло пошутил Иван, стирая со щек следы слез.

— В тюрьме не был. Так ты идешь?

— Иду…

«Я призван, — подумал Иван. — Призван на войну. А если я снова в строю, то должен подчиняться приказам и не ждать, когда их повторят громче. И тогда однажды мы еще Пройдем парадом Победы по костям уродов…»

 

Глава 6

БОЙЦЫ ВСПОМИНАЛИ МИНУВШИЕ ДНИ, И КАК ИХ ПОТОМ ПРОДОЛЖАЛИ ОНИ

(Реконструкция. За полтора года до Момента Великого Изменения)

1

Богородько сплел пальцы, расплел, опять сплел как-то иначе и засмотрелся на них. Выглядело такое поведение здоровенного инструктора довольно забавным: сидит, поджав под стул длиннющие ноги, ссутулился, будто старается выглядеть меньше ростом, и разглядывает сплетенные в единый суперкулачище набитые в тренировках пальцы. Иван сдержал смешок, а вот Кирилл фыркнул. Фыркнул — и дернулся, будто хотел натянуть на себя одеяло, спрятаться от мгновенно поднявшего голову Богородько. Да только руки у Кирилла обе были в гипсе.

— Смешно тебе, придурку? — спокойно поинтересовался Богородько.

Кирилл Аршавин не первый год знал инструктора и, мгновенно сориентировавшись, решил идти до конца.

— Да вы будто медитировать уселись, Степан Михайлович! На свои кулаки!

— Я вот тебе сейчас эти кулаки прямо в нос суну! Каждый по очереди, раза по два. Скажи спасибо, что без меня уже успели… Поработать.

— Подвели мы вас, Степан Михайлович? — с самым серьезным видом спросил Иван, выводя друга из-под огня. — Попадет?

— Конечно, — кивнул инструктор. — Да что — мне? Мне-то наплевать, у меня домик под Бердянском, не пропаду. Картошку буду сажать, рыбу ловить. Охотиться…

— Какая ж там охота? — не понял Кирилл.

— Да хоть на чаек, — так же спокойно продолжил Богородько. — Цветы еще буду растить. На рынке стоять. И еще это… По грибы ходить!

Представить себе Богородько, стоящего на рынке с ведром цветов, было очень сложно. И уж совсем не вязался его образ с грибами: только их в своей жизни и боялся могучий инструктор. «С врагами и женщинами смел, от вида грибов в тарелке впадает в истерику» — курсант Кротов утверждал, что именно такую запись подсмотрел в личном деле Богородько, которое как-то раз переносил в обшей стопке со второго на третий этаж. Врал, конечно, и личных дел никаких видеть не мог, но грибов Богородько и правда не терпел.

— Какие грибы? — спросил опешивший Аршавин.

— Да такие! — взорвался Богородько и вскочил. — Меня спишут на берег, как проштрафившегося боцмана, без содержания и права ступать на борт! Но черт с ним со мной! Школу нашу расформируют!

— Как это?! — вскинулся Кирилл, едва не вывалившись из растяжки.

— А вот так! Кому нужны такие бойцы, на что они годятся?! Какой смысл тратить на вас время и средства, зачем вас учить, если все без толку?!

Инструктор, тяжко вздохнув, отвернулся к окну. За его спиной Иван постучал себя по голове, адресуя жест приятелю. Кирилл выпучил глаза, потом кивнул и ухмыльнулся. Богородько вздохнул еще несколько раз, не менее горестно, и вдруг захрюкал, словно матерый кабан. Скорее даже зарычал басом.

Кирилл осторожно захихикал — именно смех инструктора обозначали эти чудовищные звуки, от которых дрожали стекла. Иван с облегчением откинулся на подушку.

— Разгонят к чертям нашу школу, — повторил Богородько, утирая выступившие слезы. — Придет Угрюмов, скажет: на фиг! Под гипнозом стереть таким курсантам всю программу, желательно до полного идиотизма, и разослать по почте в зоопарки! Хррр-хррр! Хррр-хррр! Прилетит Алферьева! Скажет: нет, Илларионушка, нельзя! Лучше мы их на Новую Землю отвезем и там заморозим для будущих опытов! Только сперва утопим, чтобы уж наверняка! Хррр-хррр!

— Ха-ха-ха! — тенорком смеялся несколько недоумевающий Кирилл и часто поглядывал на Воронина.

— Значит, все нормально? — осмелился спросить Иван.

— Нормально, Ваня, — оборвал свое хрюканье инструктор. — Так нормально, что никто и не ожидал. Струхнули все не на шутку, вот как. Списали вас, и я — первый. По мозгам, признаюсь, получил, и Угрюмов меня уже устно того… Отставил… А через час связался, извинения принес, — Богородько шлепнул себя по колену — бультерьер свалился бы в нокдаун от такого шлепка. — Вот так. Но я отчетам медиков не поверил, думал, разорвали вас, а они уж тут сшили. Приезжаю — лежат, ухмыляются! А я даже апельсинов не купил…

— Пива бы! — встрял Аршавин. — Тут же режим больничный!

— Ага, и ты после пива вот той беленькой сестричке, что в холле дежурит, скажешь: своди меня пи-пи! — опять заржал Богородько. — Хррр-хррр, расскажу в школе! Хррр-хррр! Как ты вообще справляешься-то, обе руки в гипсе? Иван небось помогает или все-таки сестричка? Хррр-хррр!

— Справляюсь… — покраснел Кирилл. — И без Ивана. Его вообще выписывать пора.

— Это точно, Степан Михайлович! — Иван вскочил с койки, быстро несколько раз присел, едва не разорвав больничную пижаму. — Вы же знаете, я устойчивый к магическому воздействию! А основной удар на себя Кирюха принял, я едва успел. Вообще это Кирилл молодец, а я только добивал.

— Ну да, Кириллу-то добивать уж нечем было… — со свойственным ему цинизмом заметил Богородько, покосившись на растянутые конечности курсанта. — Разве только… Хррр-хррр! Хррр-хррр!

— Заберите меня, Степан Михайлович! — опять попросил Иван.

— Ладно, поговорю с медициной, — снова резко перестал смеяться инструктор. — Честно говоря, вы бы мне оба пригодились… Ну, хоть один. Дело плевое, не рисковое, надо в оцеплении постоять, а народу нет.

— Где?

— На востоке… Лежи пока! — строго приказал Богородько и вышел, хлопнув дверью.

Иван послушно залез под одеяло, повернулся к Аршавину.

— Волновался Дядька!

— Да уж, не хотел бы я рядом с ним тогда оказаться, — кивнул Кирилл. — Дядька в гневе страшен, а в печали или там в волнении — вообще ураган! Ну что ж, это приятно, что мы его не подвели. А то бы костей не собрали…

— Точно, — хмыкнул Иван. — У Богородько от ненависти до любви один удар по переносице.

Он прикрыл глаза. Нет, не совсем еще оправился Иван от случившегося на третьем боевом выходе, а уж про Кирилла и говорить нечего. Что-то глубоко внутри трепетало и никак не желало успокоиться, несмотря на все медицинские процедуры. Зато тело не болело совершенно, даже не успевшие как следует расцвести синяки рассосались за считаные часы после прибытия в стационар. Кириллу срастили кости, растяжка всего на два дня, да и то с перестраховкой…

— А хорошая у нас медицина. — будто услышав его мысли, протянул Кирилл. — Всем бы такую.

— Сейчас нельзя проявляться, — напомнил Иван. — У них аналитика тоже работает. Вот когда война кончится…

Курсанты уже привыкли считать себя «на войне». Пусть она скрытая, пусть действия Братства нельзя назвать даже партизанскими, и все же это война. Ее активная фаза будет коротка, потому что по-другому невозможно победить. Но чем короче активная фаза, тем длиннее подготовительная… И наоборот. На Ивана накатила дрема, перед глазами мелькнула клыкастая морда поглотителя. Мага-поглотителя, или просто поглотителя, или МП, как их обозначали в конспектах. Нелюдя.

Каждый выход курсантов из школы был боевым, даже если возможность столкновения с нелюдями не предусматривалась. Так завел Богородько, и Илларион Угрюмов, куратор школы от Братства, такую практику поддерживал. Что, если нелюди нашли школу и готовят атаку? Старшие группы курсантов остаются на периметре, защищенном не только ими и автоматикой, но и дежурной группой магов. Значит, вышедшие наружу особенно уязвимы. Вывод: должны быть готовы к бою насмерть — обязательно насмерть, потому что победить отряд подготовленных нелюдей они не смогут, а оказаться в плену не имеют права.

И все же… Как ни настраивали их инструкторы, курсанты оставались веселыми, молодыми парнями, склонными подшучивать надо всем вокруг. Выход за выходом, то оцепление, то караул, то загон где-нибудь в тайге… Иван, как и еще несколько его одногруппников, имел к нелюдям личные счеты и мечтал о встрече, чтобы опробовать новоприобретенные знания, но все обходилось. Наконец он перестал ждать, потому что понял: их берегут. Берегут, как золотой запас.

Но в этот раз что-то пошло не так. Не всех нелюдей можно застать в одиночестве, как правило, это оборотни, реже — вампиры или черные ленты (ЧЛ). С вампирами приходится быть осторожными, прежде чем брать такую тварь, следует хорошенько последить за ним. убедиться, что имеешь дело с изгоем, порвавшим с «семьей». ЧЛ-ы, немногочисленные и довольно слабые, в избытке слонялись по лесам, а со своими связь поддерживали нерегулярно. Но отыскать такого нелюдя довольно сложно: похожие в пассивном виде на поросшего мхом ленивца, а в активном — на летающие черные ленты, эти твари могли обходиться без пиши годами, да и охотились чаще не на людей, а на животных. Уж неизвестно почему — может, звериная энергия легче усваивалась организмами этих нелюдей. Поэтому чаше всего Братство получало в свое распоряжение очередного оборотня, и старшекурсники, по двое-трое появляющиеся на облавах для захвата, наловчились справляться с ними в два счета. И вдруг в наушниках прозвучало: «Код одиннадцать! Код одиннадцать!»

Развалившиеся на хвое Иван и Кирилл подскочили. Они-то, услышав «код три» (визуальное наблюдение), «код восемь» (боевое столкновение) и «код десять» (захват), надеялись успеть перекусить по-быстрому — до появления разводящего, который заберет их, оказавшихся вдалеке от схватки.

— Так он ушел или нет? Я не понял. — Аршавин передернул затвор «Тавора», этот израильский автомат состоял на вооружении Братства.

Иван только пожал плечами. Он вспомнил, что, когда курсанты спросили инструктора по стрелковой подготовке о том, почему в качестве штатного оружия обычных боевых групп используются не «калаши», а израильское оружие, тот ответил: «Ребята, я, хотя и никарагуанец по рождению, патриот России. Но эта „машинка“ израильтян на сегодня лучшее, что есть в мире. А ведь мы воюем за благо всех людей на планете! Так что тут не до разборок, кто круче». А Кирилл продолжал недоумевать:

— Иван! Ну что ты думаешь-то? Ушел?

— Если бы нелюдь ушел, дали бы «код девять» или «код шесть».

— Как же может быть «код шесть» после «кода восемь»? — заспорил Аршавин. — Чушь какая-то. «Код одиннадцать» — это значит тревога на участке — нелюдь. Я ничего не путаю?

— Попробовал бы спутать, — усмехнулся Иван, вспомнив, как их учил кодам Богородько. В перчатках и шлемах, а все равно не поздоровится, если ошибешься с расшифровкой… — Давай-ка, Кирюха, соберись. Потом все узнаем, а пока глазей на сектор как положено.

Они залегли по обе стороны толстой сосны. Ивану До сих пор было непривычно занимать позицию слева от ствола. Впрочем, в бою с нелюдью вообще непонятно — зачем ты прижимаешься к этому дереву? В противостоянии с этими тварями не стоит даже надеяться спрятаться, если, конечно, рядом нет прикрывающего мага. Но и торчать на виду не стоит, чтобы не мешать напарнику вести огонь. И укрытие, за которое можно откатиться, увидев врага и послав в его сторону короткую очередь, тоже нужно иметь рядом. Хорошо хоть, на каждый боевой выход всех в обязательном порядке снабжали обоймами со спецпатронами, наполненными составом, способным, по словам химиков и биологов научного центра Братства, если и не убить, то как минимум сильно ослабить практически любого нелюдя. Кроме разве что аспидов… Ни одного экземпляра Демонов Сумеречных Теней пока так и не удалось захватить для исследований и экспериментов. Остальных же это средство поражало с той или иной скоростью — к сожалению, далеко не мгновенно. Но шансы выжить увеличивались.

— Слышь, Вань… — прошептал Кирилл. — А чего они молчат-то?

И словно в ответ в наушниках раздалось:

— Десять-двадцать четыре?

— Порядок, — как старший пары ответил Иван.

— Ваша зона зеленая.

— Вот так номер! До сих пор была красная, и вот, не переходя в коричневую, стала зеленой! Да что у них там творится? — недовольно запыхтел Кирилл.

— Что, не только коды, но и цвета забыл?

— Ничего я не забыл… — Аршавин сдвинул предохранитель.

— Зачем это ты? Зеленая — не фиолетовая.

— Волнуюсь. Экий ты ушастый, Ванька.

— Раз волнуешься, тем более верни предохранитель на место. Когда ты патрон раньше времени дослал, я ж молчал…Тьфу!

Все-таки подействовала на них суматоха! Иван совсем забыл, что находиться в зеленой зоне без досланного патрона и сам не имел права. Не успел щелкнуть затвором, как опять ожили наушники.

— Десять-двадцать четыре!! Фиолетово!

— Принято…

— Какой на хрен «принято»! Бегом на север, бегом!! Он прет прямо на вас!

— Центр?.. — не сразу понял Иван.

— Бегом на север! Это приказ, приказ! Десять-двадцать четыре, покинуть фиолетовую зону.

Ивана будто чья-то рука вздернула вверх, он побежал, на ходу оглядываясь на замешкавшегося Кирилла. Тот следовал шагах в десяти сзади.

— Стоп! Десять-двадцать четыре, остановитесь! Он меняет направление, стойте на месте!

— Курсант Воронин, вы что-нибудь понимаете? — прошептал Кирилл, плюхаясь рядом и припадая щекой к прикладу. — Не могли бы уточнить для меня кое-что?

— Центр! Запрос двенадцать!

— На хрен твои «запросы»! К вам приближается нелюдь, расстояние меньше километра! А он прет со скоростью километров сорок, если не больше, скотина! На хрен все коды, лежите смирно, как мышки! Он идет зигзагами, возможно, почувствовал вас. Даст Бог — испугается контакта.

— Да кто это?! — не выдержал Кирилл. — Не оборотень, да? Не оборотень?

— Оборотень у нас… — как-то задумчиво ответили из Центра. — Мы идем на выручку, вы только держитесь. Данные поступают с опозданием… Но не могу же я такое же «мясо», как и вы, с соседних секретов под него кинуть! Не могу! Держитесь.

Метрах в двухстах, там, где между стволами пробивались узкие солнечные лучи, где начиналась полянка, качнулась ветка у куста. .

— Кто? — одними губами спросил Иван у Центра, но его услышали.

— МП! Предполагаю, что МП!. Стреляйте сразу, Длинными, вдруг повезет?!

МП, маг — поглотитель энергии. Человек, подвергнувшийся его атаке, теряет силы практически мгновенно. Никакая выучка не поможет, если руку поднимаешь, словно двухпудовую гирю, да и то один раз — второго МП не даст. Он не так быстр, силен и чуток, как большинство других нелюдей. И все же очень чуток, очень быстр и очень силен по сравнению с людьми! Качнулась еще одна ветка, метров на пятьдесят правее, и там же словно полупрозрачная тень мелькнула.

— Врасти в землю, Кирюха! А потом беги к кривой сосне! И вали эту суку! — вскочил Иван. — Я его на тебя выведу!

Воронин побежал, не отрывая глаз от овражка метрах в ста. Суметь добежать, скатиться вниз — тогда МП не успеет ударить «прямой наводкой». Оттуда наверх… Если добраться хотя бы до середины откоса, то МП окажется перед Аршавиным как на ладони. Но это — если добраться. И если у Кирилла хватит выдержки, чтобы раньше времени не выдать себя и не броситься на выручку друга.

«Пусть только попробует, рыжий идиот! Потом сам его пришибу!» — успел подумать Иван, разгоняясь до предельной скорости.

И ноги вдруг будто отнялись. Воронин захрипел, стараясь толкать ими, слабыми, свое многотонное тело, уронил тяжелую голову на грудь, выронил автомат… Инерция гнала его вперед, но все медленнее. Обернуться и встретить гада лицом?! Бесполезно, а среди деревьев и Кирилл не сможет всадить в нелюдя достаточно пуль.

Еще шаг, другой… Уже падая на землю, Иван увидел, как перед ним будто распахнулся овраг, и полетел вниз, чувствуя, как становится все легче, как возвращаются силы в мышцы. Иллюзия была такой сильной, что он почти и не собрался — рухнул как бежал. И тут же. рыча от бешенства, полез вверх. Почему, почему у него не хватило сил?! Овраг совсем узкий, перемахнуть бы одним прыжком… Но сзади МП, он уже рядом. Нелюдь в бешенстве: он увидел людей-охотников. «Младших», возомнивших себя равными ему, даже заставивших бежать!

Когда слабость снова навалилась на Воронина, он почти добрался до той березки, которую наметил себе как минимальный рубеж. Но почти — это еще не добрался… Последние метры он полз на одних руках, растягивая сухожилия, теряя порой на доли секунды сознание и думая, сумеет ли он хотя бы плюнуть в мерзкую харю врага. Но нелюдь прыгнул не на него, а чуть повыше, легко перемахнув овраг. И вот его полупрозрачная, клыкастая морда уже рядом! Глаза оранжевые, яркие, с вертикальным зрачком.

— Ты сильный! — проскрежетал удивленный нелюдь. — Откуда ты?

Иван продолжал тянуться к своей березке, и в глазах МП все нарастало изумление. Второй раз он атаковал в упор, вложил в удар всю силу! Почему же Младший еще движется? Почему его сердце еще гонит кровь по артериям? Это невозможно! Такой удар поколебал бы даже аспида, а не то что какого-то человечишку! Однако человек жив! Жив и все еще ползет.

— Ты странный. Я хочу знать!

МП чуть ослабил нажим, но Иван не успел этому обрадоваться: удар лапы сбросил его вниз, на самое дно оврага. Еще в полете, беспомощно размахивая руками, Иван услышал, как застучал автомат Аршавина. Подбежал ли Кирилл достаточно близко, чтобы тварь не успела уйти в мертвую зону? Вряд ли…

Нелюдь рванулся вниз с такой скоростью, что дна Достиг одновременно с Иваном. Отчего-то не потерявший сознания от удара Воронин увидел несколько дыр в теле МП, но кровь не струилась: у этих существ нет Крови как таковой. Еще раз ударив Ивана своей магией, а точнее, поглотив еще часть его энергии, нелюдь побежал вдоль оврага, одновременно забираясь наверх, обходя Кирилла с фланга.

— Слева!.. — попробовал крикнуть Иван, но сперва пришлось сделать вдох. — Слева, Кирюха!

Опять заработал автомат. Но шансов у Аршавина нет — МП сейчас мечется среди деревьев, может быть, даже не атакуя. Ему достаточно дождаться паузы, которая потребуется Кириллу, чтобы сменить рожок, и тогда… Иван сам удивлялся скорости, с которой опять лез наверх — не хуже иного нелюдя. И все же слишком медленно! А автомат лежит метрах в десяти от оврага, не удержал оружие! Буквально по сантиметру Иван полз вверх. И ему казалось, что этот путь бесконечен!

— Ха!!! — Иван не видел, как Аршавин, расстреляв боезапас, укрылся от атаки МП за стволом дерева и тут же выскочил оттуда, нанося удар прикладом.

И попал нелюдю в морду! Не глядя! Ощутил-таки, где окажется враг.

Нелюдь взревел! Не столько от боли, сколько от унижения! Он вырвал автомат из рук Кирилла столь стремительно, что вывихнул тому пальцы. И, может быть, вывихнул бы и руки в суставах, если бы Аршавин сам не выпустил оружие и стремительным движением не выхватил два ножа. И атаковал! МП невидимым для глаза обычного человека движением поднырнул под правую руку Кирилла, чтобы выйти тому за спину, но выучка в школе Братства уже давала себя знать. Курсант видел, пусть пока еще смазанно, но видел-таки движения врага. И был спокоен! Это спокойствие породило в нем то самое ощущение, которое инструктора называли «боевым предвидением» или «вспоминанием будущей схватки». Он действительно точно ощутил, какие действия произведет нелюдь. И поэтому, свернувшись по спирали вниз, со всей накопленной в этом движении силой выбросил вверх и вбок левую руку с ножом, тут же ощутив, как клинок из титана с серей —торной заточкой все-таки пробил шкуру и мышцы нелюдя. Тогда Кирилл успел рвануть клинок влево-вниз, вспарывая врага.

МП был взбешен! И при этом впервые при столкновениях с людьми ощутил что-то сродни растерянности. Этот человечишка смог его «достать» второй раз! И в этот раз уже серьезнее! И хотя его тело регенерировало буквально на глазах, пули этих необычных людишек, видимо, были наполнены какой-то отравой. Она хотя и не убила сразу, но сильно замедлила все процессы в организме, ослабила даже магические способности. А тут еще Младший ранил его в жизненно важную точку, прервав один из главных энергетических потоков. Это раздражало его, и сильно! Поэтому нелюдь, походя сло-мав человечишке руку, обрушил на Кирилла буквально вихрь ударов, как физических, так и магических. И если бы не подготовка, Аршавин умер бы сразу. Но, фактически уже потерявший сознание, со сломанной рукой, Кирилл на рефлексах ухитрялся двигаться и отражать два удара нелюдя из трех. Правда, нелюдя, сильно ослабшего, но все равно гораздо более сильного и быстрого, чем большинство даже тренированных людей, к тому же не потерявшего полностью способности поглощать энергию.

Окончательно взбешенный этим сопротивлением человечишки, МП, пылая ненавистью, смешанной с Удивлением, совсем упустил из вида Ивана, посчитав, что тот если и не убит, то уж точно «обесточен». И эта самоуверенность подвела нелюдя, когда Воронин все-таки выбрался из оврага и, сумев встать на четвереньки, с максимально возможной скоростью, с кровавой пеленой в глазах, пополз к оброненному автомату. Когда его рука уткнулась в цевье, Иван буквально упал грудью на землю и подтянул показавшийся неподъемным автомат к себе — ровно в тот момент, когда нелюдь сломал

Кириллу вторую руку и нанес сильнейшие удары в грудь и голову, от которых Аршавин потерял сознание и упал. Нелюдь уже занес ногу, чтобы размозжить курсанту голову, когда Иван смог сфокусировать взгляд и навскидку, длинной веерной очередью ударил по врагу. Он попал! МП взревел, повернулся и двинулся к Ивану. Бежать он уже не мог, но даже шагом двигался быстро, расстояние между противниками стремительно сокращалось. А Иван уже не стрелял, уронив голову на руки, сжимавшие автомат, — эта неподвижность вкупе с ослабленной магической чувствительностью привели нелюдя ко второй ошибке. МП решил, что либо у человека кончились патроны, либо он потерял наконец сознание, либо и то и другое одновременно. Но когда между нелюдем и Иваном осталось метра четыре, Воронин рывком перекатился на спину и в упор всадил во врага оставшуюся треть обоймы, поставив финальную точку выстрелом из подствольного гранатомета. И хотя МП были одними из самых живучих тварей, выстрела гранатой, произведенного с расстояния в четыре метра, ослабленный предыдущей схваткой организм нелюдя не выдержал. Отброшенный выстрелом и последовавшим вслед за попаданием гранаты в тело взрывом, бескровная тварь упала и больше не поднялась. Но Иван этого уже не видел: он и вправду потерял сознание сразу после выстрела.

Группа захвата, в которую, кроме опытных курсантов-старшекурсников и поддерживающих магов, вошло и все руководство операции, прибыла на полторы минуты позже — это подтвердили маги. Продержаться до их появления два курсанта в открытом столкновении с МП просто не могли. Но они даже не продержались — они победили!

— Ну ни хрена себе! Ох, братишки… Не упустили его! — покачал головой первый подбежавший к оврагу боец. — Вечная память.

Что курсанты не только убили нелюдя, но еще и выжили — ему даже в голову не пришло. Поэтому он очень удивился, услышав в наушники, как маги вызывают медпомощь.

У Кирилла было проще сосчитать целые кости, чем переломанные, однако опасности для здоровья не было. Иван и вовсе оказался цел, не считая множества ушибов и царапин, а также внутренних кровоизлияний. Медики решились подтвердить это только в стационаре, а за это время Илларион Угрюмов успел связаться с Богородько и «списать на берег без содержания». Хотя в чем виноват главный инструктор школы по боевой подготовке? Был приказ послать лучших по освоению учебного плана — он их и прислал. За этими размышлениями и воспоминаниями Иван не заметил опять вошедшего в палату Богородько.

— Спишь, курсант?! — оглушительно взревел тот, едва переступив порог. — Замерзнешь! На зарядку становись!

Задремавший Иван едва успел открыть глаза, но руки сами поймали летевшую в лицо одежду. Причем поймали прежде всего оба ботинка, а локти закрыли подбородок от удара пряжкой ремня.

— Едем! А ты, Аршавин, кушай больше кальция. От него кости быстрей срастаются, а писать не хочется, хррр-хррр!

Наскоро попрощавшись с печальным Кириллом, Иван вслед за Богородько спустился вниз, получил свое оружие. Инструктор покосился на автомат с неодобрением.

— Вот я поставлю вопрос, чтобы и вам тоже, а не только спецам из особых групп, нормальное оружие давали. Экономим на всем… А убойность-то другая нужна!

«Занятно, что же это за оружие такое, которое лучше „Тавора“ будет и о котором нам. курсантам второго периода обучения, ничего еще не известно? Да, много в Братстве тайн. А может, и к лучшему, что я знаю не обо всех», — подумал Иван.

2

Больница, или как ее чаще почему-то называли «стационар»), находилась в трех километрах от периметра школы. Богородько впрыгнул в неприметного вида «уазик», сразу завел.

— Ты что не весел, Ваня? Ты же герой, тебе петь надо!

— Да задумался я… — Иван пристроил между колен автомат. — Магия! Все-таки как ни старайся, а драться с нелюдями на равных не выходит. По крайней мере пока. Этот МП нас едва не уделал, хотя в обычном бою, без этой долбаной магии, каждый из нас сумел бы…

— Не бывает обычных боев, курсант! — Богородько вывел «уазик» за ворота и надавил на газ. — А потом, я ведь не раз говорил: наше тяжелое вооружение — маги. Это надо принять без обиды, потому что без нас маги тоже не могут победить. Они танки, а мы — пехота, понимаешь?

— Да понимаю, — с досадой кивнул Иван. — Просто… Получается, без мага я совсем беспомощен?

— Как же это беспомощен?! Ты же его убил, этого МП!

— Кирилл его расстрелял сильно.

— Расстрелял, потому что ты сумел добежать до этого оврага, вытянуть тварь на открытое пространство! Я же знаю весь эпизод лучше тебя, на занятиях вот разобрать собираюсь… В младшей группе, не у вас, — уточнил Богородько, заметив смущение Воронина. — Другой бы на твоем месте не добежал, по устойчивости ты в школе лучший.

— Устойчивость — это еще не толерантность, вы же сами говорили, — напомнил Иван. — Даже не иммунность, если я верно понял… Когда у нас будут занятия по толерантности? И… Куда мы едем?

— На аэродром, — усмехнулся Богородько. — Я же сказал: на востоке у нас людей не хватает в оцеплении, так что полетим. Вот там и поговорим про толерантность, про иммунность… Будет время.

— Вы с нами? — опять удивился курсант.

— После того, что случилось?! Даже Илларион не стал спорить, отпустил.

— Да разве есть связь? — настал черед развеселиться Ивану, — Там была облава, боевой контакт, а тут — оцепление. Совещание какое-то, да?

— Неважно что, курсант. Твое дело охранять, — сказал Богородько. — А на облаве, между прочим, тоже боевой контакт не для вас был предусмотрен… Неспокойно мне.

«И мне, — едва не брякнул Иван, чувствуя внутри противный трепет. — Хорошо, что Богородько меня из стационара забрал».

Возле школы располагался аэродром военно-транспортной авиации, и когда «уазик» подъехал, группа, прибывшая под прикрытием «легенды» как учебно-тренировочное, подразделение СВР, уже заканчивала посадку. В стороне курили солдаты-срочники в грязных бушлатах, они с завистью поглядывали на шикарно экипированный, ловкий «спецназ». По гарнизону и среди солдат, и среди офицеров бродили слухи о «группе глубинной разведки» то ли СВР, то ли ГРУ, распускало эти слухи, конечно же, Братство. В самих ГРУ и СВР люди, не имевшие к Братству отношения, твердо знали другое: на маленькой базе, затерявшейся в Сибири, хранятся государственные документы с грифом «Особо важно» — из разряда тех, которые уничтожать рано, но может стать поздно в любой момент. Ради них и торчат там горе-головорезы, изображающие вояк. На самом деле — все наняты по протекции, чьи-то родственнички, отсиживающиеся в теплом месте, а то, может, и вовсе какие темные личности а-ля «иностранный легион»… Время от времени их вывозят в самые разные места бывшего СССР. Понятно, зачем — за еще одной тонной «компромата».

В самолете не успел Иван ответить на все приветствия и поздравления от одногруппников, как его хлопнул по плечу Богородько.

— Садись-ка со мной, курсант. Буду на тебе тезисы новой лекции обкатывать, раз сам напросился.

Иван даже не сразу сообразил, на что же и когда он «напросился». Богородько тем временем немного подумал, накручивая на палец ус, кашлянул, потом пропел негромко, но очень серьезно, будто мантру:

— В голове моей опилки, да-да-да… В магии не разбирался ни-ког-да…

Воронин вытянулся, словно пес, сделавший «стойку». Магия, ну конечно! Действительно, Иван очень хотел узнать об этом предмете побольше — особенно теперь, после встречи с магом-поглотителем.

— Начнем с того, что в этих тонких материях я и сам не все понимаю, — погромче, уже для Ивана, сказал наконец Богородько. — Но основные положения того, что такое магия у нас. людей, рассказать смогу. Для новичка вроде тебя, по крайней мере… Заметь: у нас, людей! Что она представляет собой у нелюдей — это разговор особый. Хотя, как утверждают наши спецы, принципы везде те же, только пути их реализации отличаются. Итак, начну с того, что магическое оперирование реальностью в принципе можно описать как выбор магом одного из принципиально возможных состояний мира и увеличение… Ммм… Грубо говоря, увеличение вероятности проявления этого состояния. Перехода, так сказать, из потенциальной фазы в кинетическую. Усваиваешь, курсант?

— Пока — да!

— М-да… Основы всей теории опираются на работы целого ряда корифеев. Начнем с Хью Эверетта Третьего, предложившего еще в 70-е годы прошлого века свою теорию множественных миров. Слышал о такой теории?

— Нет… — минуту назад Иван был уверен, что и Богородько не знаком ни с какими теориями семидесятых годов. По крайней мере, не связанными с уничтожением живой силы противника руками, ногами и всеми видами оружия. Но — реального оружия, не магического! Воронин посмотрел на Дядьку с еще большим уважением.

— Темнота! — крякнул Богородько и покрутил в воздухе пальцами. — Есть вот такая теория, и если хочешь знать больше о магии — обязательно найди книжку у нас в библиотеке. Согласно этой теории с каждым поступком какого-либо живого существа Вселенная «расщепляется» на дополнительные варианты своей реализации. Множится, понимаешь? И весь наш мир — это каскад причинно-следственных цепочек, Ветвей, образующих множество таких потенциально возможных Вселенных. Они, эти новообразованные Вселенные, могут и схлопываться, «склеиваться» — то есть через некоторое время поведение их становится неотличимо от поведения других, и тогда они перестают существовать отдельно друг от друга, а могут и расходиться… А в небольшой части Вселенных микроразличия, накапливаясь, могут сложиться уже в различия большие, заметные. Однако самое интересное, что из теории Эверетта следует, что возможны и пересечения удаленных друг от друга вариантов Вселенных. Все зависит от знака взаимодействия. Если элементы причин и следствий отталкиваются друг от друга, такие варианты реализации Вселенной будут все дальше расходиться. При взаимном же притяжении тех или иных событийных процессов друг к другу образуются кластеры, возникают волновые коллапсы. Усваивай, Воронин, ты у меня на курсе самый умный. Потому на тебе и тренируюсь, с остальными было б трудней. А вопросы у вас накапливаются…

— Я стараюсь, — кивнул Иван. — Со Вселенными вроде ясно. Они как бы в разных пространствах существуют, да?

— Ясно ему! — фыркнул инструктор. — Да пространство — часть Вселенной! Не Вселенная в пространстве, а пространство во Вселенной, как и Время, и все прочее. Кстати, Время можно представить как процесс перехода от одного статичного Узла Событийной Реальности к другому. Количественной мерой Времени здесь является число звеньев причин и следствий. Подобный подход к описанию структуры Вселенной встречается еще в трудах древних египетских жрецов, а позднее греческих герменевтиков и египетских каббалистов школы «Сефер ха-Хохма» («Книга мудрости») Элеазара из Вормса. Также об этом в косвенной форме говорится и в мистике аборигенов Австралии. Коренные австралийцы считают, что все без исключения на этой земле наполнено духовной силой и связывается с человеком в единый родственно-мифологический узел.

То же явление свойственно и русской иконописи. Иконопись никогда не изображает момент, иконопись — это некое бесконечно длящееся состояние.

Кстати, древние Посвященные знали о реальной сущности Времени не как длительности, а как процесса перехода от одного статичного и. что важно, уже изначально существующего состояния Реальности к другому. И измерения Времени называли эоном (привычное нам линейное время), хроносом (цикличные, периодические процессы или своего рода «пучности» и «впадины» в Потоке Взаимодействий) и кейросом (вероятностно-причинная компонента, отвечающая за взаимодействие и взаимовлияние событий). Теория Эверетта, а также разработанная позже, в 1973 году, теория Брайса Де Витта и Джона Уилера о «множественности миров», окончательно развитая уже в настоящее время Джулианом Барбуром, описывает некоторые аспекты процессов, происходящих в кейросе и хроносе. Положения этой теории впервые дали возможность уточнить не философский, а физический смысл понятия «Настоящего». По существу, момент Настоящего — это точка пересечения взаимосвязей между Узлами Событий, в которой возможен выбор Ветвей (сценариев) развития Будущего. Для простоты восприятия Вселенную в модели Бар-бура можно представить как своего рода последовательность кадриков. Совершенно статичных кадриков. Как в киноленте. Но стоит их запустить в проекторе — и мы увидим движение. В каждом из «кадриков» все абсолютно спокойно и неподвижно. Положение каждого микро— и макрообъекта в каждом из «кадриков», то есть в Узле Событий, имеет ПРИЧИНУ. И все со всем СВЯЗАНО. Эти два закона — причина и связь — с успехом способны решить и объяснить все, для чего человечество до сих пор использовало ВРЕМЯ — и как научное понятие, и как стихийное внутреннее ощущение. Согласно теории Барбура Де Витта существуют некие «базовые информационные объемы», которые хранят информацию о наборе причин и следствий, заставивших каждый из объектов на данном «кадрике» Вселенной занимать присущее именно ему именно в этом Узле Событий положение. Причем эта информация согласована между ВСЕМИ объектами Вселенной. Согласована во всем, начиная с простейшего — чтобы никакие две частицы не заняли одно и то же место в пространстве, и кончая самыми сложными взаимосвязями. От Узла к Узлу Вселенная успевает измениться на одно элементарное событие. При этом совершенно безразлично, какое событие мы выберем главным. Любое можно назвать главным. Как только выбор того, что принимается за главное, сделан — все остальные становится лишь его логическими следствиями. Но за какое кольцо ни потяни цепь — вытянется вся. Идеи Барбура учитывают и идеи Эверетта. Пусть у нас лежат параллельными змейками много кинолент Вселенной. По Барбуру, наше «я», чтобы получить иллюзию времени, а с нею, собственно говоря, и ощущение самой жизни, должно — не скажу «двигаться», ибо движения в теории, отрицающей время, конечно, быть «на самом деле» не может — а скажу «логически сцепляться» — с тем «я», которое находится в одном из соседних с ним Узлов Событийной Реальности. Но Вселенная Эверетта — это не одномерная и единственная кинолента, а что-то вроде склеенной из лент шахматной доски. Таким образом, весь наш мир для наглядности можно представлять в виде некоей таблицы или матрицы Информационно-Событийных Узлов. Или так называемого Пространства Вариантов. Информация в этом пространстве лежит стационарно. А структура взаимосвязей между Узлами организована в форме цепочек причинно-следственных связей.

При этом для нас важно то, что разумные, обладающие самосознанием существа в процессе этого «ветвления» будут, в отличие от иных, как неживых, так и живых, но не разумных объектов и субъектов представлять собой не отдельные для каждой из получающихся реальностей объекты со своей судьбой, а некую суперпозицию всех своих состояний. Другое дело, что каждый отдельно взятый разумный субъект, находясь в своей «ветви» Большой реальности, считает себя самостоятельным. И эта непрерывность и создает предпосылки для магического оперирования. Причем отмечу, именно в свойстве непрерывности проявляется свобода воли! Сознание расщепляется. Но каждый человек по отношению к его индивидуальному сознанию может пожелать, скажем, оказаться в одном из миров. И если его желание достаточно велико и он верит в то, что оно может осуществиться, то можно действительно увеличить вероятность того, что окажешься в этом мире. В этом смысле я бы сказал, что человек живет в том мире, которого он сам желает. Фу-у-у… Ну ладно, буду считать, что пока изъясняюсь доступно. Итак, развитие общей совокупности всех Вселенных сводится к конечному (хотя и очень большому!) числу альтернативных путей. Из теории и практики — про эти практики тебе другие расскажут, пока верь на слово — известно также, что есть такие Ветви, переходы между которыми запрещены Творцом Изначально, еще при Замысле Сотворения Мира. Ну, или в момент Творения… И это создает определенные ограничения для любой магии. Между всеми остальными вероятностными сгущениями переходы в принципе возможны, вот только для их осуществления между значительно отличающимися по своим состояниям ветвями реальности необходимо обладать значительным количеством энергии. И вот ее накоплением и занимаются маги. Теперь как?

— Эээ… — Иван закатил глаза, мысленно повторил. — Вроде справляюсь. — Ветви — это причинно-следственные цепочки, создающие разные, ну, варианты Вселенной, что ли. Ну а энергия — это способность ощущать зоны, в которых есть потенциальные пересечения разных Реальностей, и осуществлять такие действия, которые делают эти участки реальными. Энергия мага словно насыщает эти зоны, сдвигая максимумы распределений вероятностей осуществления тех или иных процессов и событий и, таким образом, делает возможными переходы между разными Ветвями Реальностей. Верно?

— Достаточно близко, — кивнул Богородько. — Дело действительно в магической энергии. У кого ее больше, тот потенциально и сильнее. Хотя, конечно, важно еще и уметь эффективно ею, энергией этой, распоряжаться. Ну да это уже тонкости, тебе не важные пока — для понимания принципа не важные. А главное то, что сильная воля может влиять на распределение вероятностей того, что случится с физическим, материальным, так сказать, носителем этой воли. Достаточно сильная воля, располагая необходимым количеством энергии, может увеличить одну вероятность и уменьшить другую. Понял? Она не может превратить нулевую вероятность в ненулевую. И значит, то, что абсолютно запрещено, осуществиться не может. Вот тебе и предел! Однако то, что возможно в принципе, может стать более вероятным. Даже гораздо более! Это и лежит, по большому счету, в основе абсолютно любого способа и метода магического оперирования реальностью. Волевое изменение вероятности реализации тех или иных вариантов событий в пределах, разрешенных Изначальными Законами! Ведь не так уж сложно, правда?

— Ну, в общем-то, да… — согласился Иван. — Принцип я вроде понял. Только… Если маг перенесется из одной Вселенной в другую, в эту клетку реальности, то их там что же, двое окажется?

— Воронин! — закатил глаза Богородько. — Побойся Бога! Никто никуда не переносится, это Вселенные расщепляются с каждым поступком мага. Естественно, маг остается в той, в которой он совершил то или иное свое действие. А если не совершил — то это на другой Ветке уже и к делу не относится. Или маг перестал быть магом. Понимаешь?

— Да, — Иван твердо кивнул, обещав себе еще про это подумать.

— Хорошо. Тут еще ведь что важно: уметь видеть возможность там, где остальные ее не видят! Хотя она есть! Грубо говоря, Богом это не запрещено! И большинство людей являются пленниками своей умственной деятельности. Подобно тому, как персонаж фильма ограничен своей ролью и сюжетом. Даже язык, на котором мы говорим, контролирует наше восприятие, наше ощущение «возможного». Мы сами для себя накладываем куда больше запретов, чем положил их Творец! Под воздействием этого коллективного транса происходит как бы внушение, навязывание нашему сознанию запрета восприятия всех тех элементов событийной реальности, смыслы которых не содержатся в своего рода «словаре» Образов Мира, доступном для восприятия большинства разумных и вообще живых существ того или иного мира. Вопросы?

— Никак нет!

— Молодец. В итоге получается, что это большинство думает и действует в пределах узкого коридора восприятия реальности. А вот у магов этот «словарь» содержит гораздо больше понятий, чем у других. И в значительной степени их секрет состоит в том, что они в силу некоторых врожденных особенностей сознания и организма в большей или меньшей степени свободны от влияния согласованных трансовых состояний. Обычные живые существа создают ветвления неосознанно и действуют в рамках коллективной рефлексии. А маг потому и маг, что сам выбирает между потенциально возможными ветвями и «вливанием» своей энергии повышает вероятность реализации нужной ему причинно-следственной цепочки миров. Можно еще и так сказать — магов сначала учат организовывать у себя некую особую структуру «внутреннего» времени и пространства, позволяющую резонировать с определенными структурами Реальности. А потом учат специальным приемам трансляции своих внутренних структур вовне. В полном соответствии с принципом подобия — «что внутри, то и вовне». И если то, что у тебя внутри, близко к неким архетипическим структурам Реальности, заложенным в основу нашего Мира самим Творцом у Начала Времен, то, имея некий достаточно высокий уровень энергии, ты можешь транслировать это свое внутреннее состояние вовне. Вызывая соответствующие изменения в физической яви. Как говорил один из выдающихся суфийских мистиков Ибн аль-Араби — в наших молитвах Бог непрерывно создает и воссоздает себя: «Бог создается в Вере»! Древние дервиши также считали, что Вселенная стремится раскрыться через нас, воплощая свои качества в наших личностных проявлениях. Реальность Бога — это виртуальность потенциальных состояний, которая через нас становится действительностью. И маг тем искусней, чем большее количество этих потенций он может реализовать в момент очередного своего Действия. Грубо говоря, одно дело — разбитую чашку вновь сделать целой, а другое дело — создать бутылку коньяку там, где ее только что и вообще не было. Так сказать, материализовать из воздуха! Но это уже — высший пилотаж своего рода… Я не про бутылку, конечно, а про сам принцип.

Понимаешь? Маг более свободен в восприятии мира. Не просто лучше видит — а лучше понимает происходящее в Реальности. По сравнению с хорошим магом мы — словно дальтоники, не видящие салатовой двери на зеленой стене. Представь себе, что на окрашенной в зеленый цвет стене есть окрашенная в салатовый цвет дверь, закрывающая проход в другую часть Реальности. Но у большинства людей — дальтонизм, в том числе и в зеленой части спектра. И они этой двери просто не видят! А надо лишь увидеть ее и ручку на ней, окрашенную, кстати, в еще один оттенок зеленого. И. открыв, шагнуть в другой мир.

Кстати, вот тебе и близкая аналогия к тому, почему те или иные нелюди работают в определенных частях спектра магических энергий — в тех, в которых их Источники дают им возможность наилучшим образом различать энергетические «оттенки» или, говоря по-научному, более тонко дифференцировать спектр энергий.

Ведь маг, кроме величины имеющейся у него силы, отличается еще двумя параметрами — отсутствием «ситуационного дальтонизма» на разных участках спектра событийной Реальности и тонкостью различения «оттенков» на каждом из доступных ему для «видения» участков спектра. Грубо говоря, кто-то различает только красный и фиолетовый, а кто-то еще и желтый с зеленым цвета видит. А среди них тот «круче», кто различает больше оттенков в не доступных другим частях спектра. Используя опять же очень грубую аналогию, можно сказать, что разные Ветви Реальности имеют максимумы в пересечениях своих распределений вероятности на разных участках. И там, где они пересекаются максимально, — там в «стене», то есть в потенциальном вероятностном барьере между мирами, просто открытая «калитка», а на «хвостах» зоны пересечения проходы и увидеть тяжелее всего, поскольку оттенки «дверей» и «стен» все больше сливаются, да и сами —<двери» все тяжелее и тяжелее! И поэтому там, где видящий только в фиолетовой и красной частях и обладающий даже огромной энергией вынужден, так скажем, «сталкивать бронированную плиту», закрывающую в этих диапазонах «проход» в другую потенциально возможную «здесь и сейчас» Ветвь Реальности, даже более слабый энергетически, зато видящий в «красной части» маг свободно проходит в нее через вообще «занавешенный лишь легкой шторой» проем в этой части спектра. Или другая аналогия, даже, возможно, более правильная: на одних участках спектра «потенциальный барьер» между различными Реализациями Мира выше, а на других ниже. А на некоторых и вообще бесконечно высокий! И если маг видит только в тех частях «спектра», где этот барьер очень высок, то ему, для того чтобы его преодолеть, надо обладать очень большим запасом энергии. А маг даже энергетически более слабый, зато видящий в той части «спектра», где «барьер Реальностей» намного ниже, способен просто перешагнуть через него! Грубо говоря, для каждого магического воздействия есть оптимальная для его реализации часть «спектра» пересечений различных кривых распределения вероятностей. Или, если совсем уж грубо, то каждой Ветви Реальности и каждой магии присуши свои «базовые цвета».

Для существования магии необходимо, чтобы «среда существования» нашего мира (вакуум, многомерный континуум или неважно как это назвать) обладала определенными свойствами, собственно, и допускающими саму возможность магического оперирования реальностью. Ну типа того, как для возникновения и распространения волны нужна среда, в которой эта волна и может зародиться. Или как для возникновения огня или плазмы необходимо наличие такого вещества, которое может гореть или ионизироваться. Кстати говоря, то, что не горит при одной температуре (энергии воздействия), может гореть при другой. Это к вопросу о том, какой еще аналогией можно описать силу мага. Его искусство заключается в умении для каждого типа или вида магической операции подобрать своего рода катализатор или запал, позволяющие «зажечь» нужную реакцию при более низкой энергии первичного воздействия. Ну а эти катализаторы, понижающие порог необходимого энергетического вливания, свои для каждого типа магических действий. И, если вернуться к модели «дальтонизма», они могут быть «окрашены» в разные «цвета», соответствующие тому или иному виду магии. Поэтому то, что видит один маг, не видит другой. Такая вот ситуевина, Ваня!

— Неужели мы такие придурки по сравнению с ними? — даже расстроился Иван. Он все же разговаривал с магами, дружил, ел за одним столом, а оказывается — был в их глазах умственным дальтоником!

— Я преувеличил немного, чтобы ты понял, — не дрогнул Богородько. — Но принцип такой. Или, если хочешь, мы в кандалах, а они свободны. Нуда ладно… Вернемся к теории. Итак, продолжаю: параллельно с исследованиями новейших физических теорий и математических конструкций наши спецы занимались также расшифровками описаний методов магии, приведенными в иносказательных формах в древних манускриптах. Они смогли усмотреть схожесть используемых там принципов с некоторыми современными теориями. Ну а дальше дело пошло легче. В общем, используя работы Эверетта, а также целого ряда российских и американских ученых, наши спецы смогли разработать технологию развития навыков магического оперирования, а уже на ее основе создали тесты, позволяющие выявлять среди людей тех, кто предрасположен к подобным навыкам и способен накапливать в себе необходимые типы энергии. Так и возникла в нашем Братстве школа магов-людей. Но я не рассказал еще тебе, что такое толерантность к магии, как она себя проявляет… И сейчас скажу лишь, что устойчивость к магии связана с достижением некоей Основной Реальности, или, как ее называют наши мозгоклюи, Фарватера Реальности, представляющей собой пересечение максимумов распределений вероятностей реализации всех вообще потенциально возможных, разрешенных Творцом к реализации Ветвей Реальности. Концентрация всех «цветов» Реальности, если так можно выразиться. А больше пока ничего и не скажу, — вдруг буркнул Богородько. — Почему? — подскочил Иван. — Не перегружайся информацией. Жуй не спеша, курсант! По крайней мере, когда время есть. А оно у тебя еще есть! А у меня — нет, пора личный состав проверить.

Инструктор, похлопав Ивана по плечу, ушел.

Воронин поразмышлял еще немного о Вселенных и о том, какими могли бы быть тесты на магические способности. Однако команда «Приготовиться!» застала его в сладкой дреме. Воронин подскочил, потянулся и решил обязательно сходить при удобном случае в библиотеку.

3

Выгрузка из самолета, как всегда, производилась бегом. Сели на каком-то грунтовом аэродроме. Высыпавшихся из самолета курсантов тут же разбили на группы, назначили старших. Обычно Иван оказывался вот таким временным сержантом, но не теперь — все-таки только что из стационара. Потом был бег через поле к утрамбованной площадке, где ждали четыре «Ми-8».

«И правда у Богородько каждый человек на счету!» — удивился Воронин, когда обнаружил, что две остальные колонны за их группой не последовали.

Инструктор подталкивал курсантов в спины, направляя их издалека к тому или иному вертолету. Потом, уже под рев винтов, обежал машины, еще различно тыкая пальцем в старших.

В вертолете курсантов оказалось семеро плюс сумки со снаряжением. Кротов, против обыкновения назначенный в этот раз старшим, о чем-то переговаривался через наушники с Центром или Богородько, но Иван по губам ничего прочесть не смог. Наконец машина пошла вниз у какого-то поселка.

— Что здесь? — спросил один из курсантов.

— Просто поселок, озеро. В общем, генеральский день рождения, приглашены высокие чины. Баня, охота, рыбалка, а мы — охраняем, — ухмыльнулся Кротов. — Встаем в оцепление, наш участок — за озером.

— Далеко, — заметил Иван. — А есть смысл все озеро-то охранять?

— Как я подозреваю, это встреча иерархов всей Восточной Сибири и Дальнего Востока России, — Посерьезнел Кротов. — Им виднее, насколько важно озеро… А ну как туда аквалангисты какие-нибудь полезут? Мало ли психов всюду шатается, кладоискатели и прочие… Археологи, мать их. Или «ихтиандры» какие из нелюдей.

Через озеро, на самом почти горизонте, виднелись невысокие избушки поселка, столбом в небо поднимался дым.

«Все правильно, — подумал Иван. — Наша легенда — день рождения наглого пузача, вора в лампасах. Скорее всего, и об этой легенде никто не узнает, ну а узнает какой журналист — пусть еще подумает, печатать ли. Тем более что „пузач в лампасах“ фотографий ему сделать не даст даже через озеро, вон сколько за казенный счет охраны нагнал».

Вертолет поднялся, ушел в сторону поселка. Кротов проверил связь и огляделся.

— Вон северная группа! — Он махнул рукой в сторону крошечных фигурок за широким мелким заливом. — Там крайние с нашего фланга Конюхов и Ворошилов. Шагайте туда, будьте с ними в прямой видимости. На местности упасть и прикинуться кустиками. И башкой крутить во все стороны, словно совы. Ну да местность у вас ровная, увидите, если кто-нибудь появится. На юге у нас лесок, туда иду я с Грачом. Да! Наш позывной — «Берег-три». Остальные переговоры по стандартным кодам… Воронин, ты остаешься здесь.

— Один. — расстроился Иван. — А что тут сторожить? До деревьев пятьсот метров, и все просматриваются Конюховым.

— Будешь связующим звеном между северным и южным секретами, — пожал плечами Кротов. — Сам видишь, какой периметр охватываем. Сиди, поглядывай, вообще отдыхай. Только купаться не лезь, ты из больницы, а вода холодная!

— Ох-хо-хо… Пожалел волк кобылу, вот она и сдохла…

— Но-но… разговорчики, — беззлобно, для порядка огрызнулся Кротов и вместе с Грачевым скользящим шагом направился к ближайшим зарослям березняка.

Иван улегся на берег, ногами к озеру, пристроил автомат на крошечный холмик. Искупаться и правда хотелось: солнце так и жарило. Знали бы американцы, как бывает в «страшной» Сибири летом. Неужели озеро настолько глубокое, что вода не прогрелась? Сзади громко всплеснуло. Иван оглянулся и не сводил глаз с озера, пока не увидел опять выпрыгнувшую, играющую щуку.

— Удочку бы.

— Иван?

— Да я говорю: удочку бы! Рыба тут здоровенная.

— А! — успокоился в наушниках Кротов. — Рыбу не трогать, это подсадная, для генерала. Передали, что день рождения продлится до самой темноты, так что смотри, не усни там. Бандану снимать запрещаю. И демаскирует, да и головку может напечь. Ха-ха…

— Конюхову напомни! — усмехнулся Иван. — Я их вижу, оба без платков уже. Хотя, может, они тебя просто неверно поняли и как раз головки ими прикрыли?!

В наушниках раздалось что-то похожее на сдавленное хрюканье и потом тихий щелчок — Кротов переключился на северный секрет. Где-то высоко в небе пела птица, имени ее Иван не знал. Время текло медленно, скучно…

«Уж лучше бы спать в стационаре, чем так, — с обидой вспомнил Иван о Богородько. — Людей не хватает! На что? Вокруг озера лежать? Да маги прощупали это озеро до дна, на зависть всем кладоискателям, и этот берег, конечно же, тоже держат под наблюдением. И это не считая аппаратуры! А мы, выходит, работаем только на легенду. Зачем? Прислали бы лучше первый курс».

Прошло несколько часов. Чтобы не уснуть, не задремать с открытыми глазами, Иван мысленно повторял лекции. Учиться в специальном центре подготовки ему было очень, очень интересно. Сравнивая себя нынешнего с тем парнем, что стараниями Гасымова попал в школу, Воронин только улыбался. Тот вообще не выдержал бы боя с МП, даже нескольких секунд не выдержал бы. Этот «поглотитель» его просто живьем бы и съел!

— Серединка? — Так Кротов окрестил «секрет» Ивана. — Слушай, похоже, все сворачивается. Поссорились, что ли, гости нашего генерала?

— Так… — Иван оглянулся через плечо и увидел приближающиеся к поселку вертолеты. Они были еще далеко, в паре километров. — Инструкции?

— Пока никаких. А вот Конюхов и Ворошилов откомандированы к нашим соседям, уходят с ними. Заметил?

— Да, — Иван увидел цепочку курсантов, удаляющихся на север вдоль берега. — Исполняют. А что пешком? Тут километров шесть получится.

— Все восемь. А у нас — три, и поэтому велено ждать. Почему-то пешком, да. Кстати, на всякий случай: сектор ответственности увеличился, и ты там один.

— Понял.

Сзади будто разорвали полотнище. Иван обернулся на треск и увидел падающий, отчаянно дымящий вертолет, так и не долетевший до поселка. Остальные девять машин будто стая испуганных воробьев разбились на две группы, заложили в разные стороны крутые виражи.

— Старший?!

— Вижу! Хрень какая-то началась! Держи свой сектор!

Иван отвернулся от поселка и только вздрогнул, услышав еще один «треск». Кто атакует, чем?! Куда смотрели маги?

— «Берег-три»! — зазвучал в наушнике голос Богородько. — Срочно марш к поселку по южному берегу!

— Мы должны дождаться Воронина! Двое ушли с северными соседями, итого три! — затараторил Кротов, когда Иван уже бежал в его сторону по берегу.

— Отставить ждать Воронина! Он будет догонять, а ты, Кротов, жми что есть сил! Красная ракета, бойцы!

Добежав до леса, Иван увидел метрах в трехстах впереди две фигуры, проскочившие через открытый участок берега. Здесь было топко, много коряг, а глубже в лес все заросло — не разгонишься.

— Поднажми, Вань! — на коротких выдохах произнес Кротов. — Южнее не уходи, там лесные озера. Держись берега.

— Принял! — выдохнул Иван, наращивая темп бега и экономя дыхание.

Пару раз он провалился едва ли не по колено. Не одолев еще и половины лесного участка берега, он снова увидел товарищей: они ускорились, выскочив на заливной луг.

— Ходу, «Берег-три», ходу! — потребовал Богородько. — Ваня, как самочувствие?

— Норма!

Вертолеты поднялись от поселка, и тут невидимые враги уничтожили третью машину. Теперь Иван видел все: что-то блеснуло в далеком лесу, будто кто-то пустил «солнечного зайчика», а через секунду вертолет уже задымил.

— Двухэтажный дом на южной стороне поселка, время — три минуты, — опять забасил инструктор. — Кротов, ты должен успеть, я вас вижу! Ваня?!

— Блин… — Воронин, зацепившись за корягу, ухнул с головой в лужу.

— Так, Ваня, стоп. Сбрось обороты. Если почуешь противника — займи позицию, притаись. Все равно не успеваешь в точку контакта. Жди там, пока придет борт. Опасность с юга, поэтому лучше уж не спеши, и вот еще: на боевой контакт сам не нарывайся!

— А если борта не будет?!

Богородько не ответил. Тут Иван вырвался из леса, пробежал еще несколько метров по грязи и наконец ощутил под сапогами твердую почву. Опять что-то сверкнуло в том же месте! Но ничего не произошло. Шесть машин едва виднелись, уходя к аэродрому, последняя, закладывая отчаянные виражи, неслась вслед за ними над самой землей.

«Куда смотрят маги?! Почему наши бойцы еще не ворвались в тот лес?!»

Со стороны аэродрома примчались еще два вертолета. Один сел на северном конце поселка, второй подлетел к южному — за группой «Берег-три» и кем-нибудь еще. Иван, конечно, в точку подбора не успевал, хотя и видел двухэтажный дом.

«А если их сейчас срежут?! — вдруг похолодело у него внутри. — На моих глазах! А я не успел!»

— Ваня! — Опять Богородько. — Я на севере, в поселке. Тебе придется дуть к нам. Ты в порядке?

— Норма!

— Давай, жми! Мы атакованы. Тут у нас сводный отряд какой-то из нелюдей и их приспешников. Жарко… Старайся скрытно выйти им в тыл или на фланг и поддержи нас огнем. Лучше сразу гранатами!

— Не понял! Как я скроюсь от нелюдей? С их-то чутьем и магией!

— Суматоха! Плюс с нами один наш маг. Мы сопротивляемся очагами, даже пробуем контратаковать, они атакуют группами. А ты вспомни сейчас все, чему вас учили ло противодействию магии. Давай, сынок, двигай жопой! Перебежками, ближе к берегу! Туго нам!

— Есть!

Вертолет поднялся. Воронин смотрел на лес, рискуя обо что-нибудь запнуться на бегу, но вспышки не последовало. Ребята улетели…

«Слава Богу!» — подумал Иван, наращивая и без того безумный темп бега и на ходу проверяя автомат и подствольник.

До поселка Иван добежал даже быстрее, чем рассчитывал, — ноги словно сами несли. На ходу включился в боевой режим восприятия и поэтому успел, приближаясь к двухэтажному дому, заметить вампиров. Это были именно они — черные тени, с немыслимой быстротой мелькавшие между избами. Над землей! Вампиров в полете Иван прежде видел только на пленке. Да и та была инфракрасной, ведь днем вампиры не летают… А эти, суки, летали! Хотя, правда, и «низенько-низенько», как те крокодилы из анекдота. Только сейчас было совсем не до смеха… «Ну, блин, сейчас мы устроим вам, паскуды, северного пушного зверька из пяти букв, на „п“ начинается, на „ц“ кончается! Бэтмены недоделанные!»

Он побежал к воде, намереваясь промчаться мимо двухэтажного особнячка. Однако, прежде чем Иван достиг строения, на втором этаже вдребезги разлетелось окно, и наружу вылетел истерзанный человек. Он рухнул в заросли кустов. Воронин, пригнувшись, вбежал в кустарник с другой стороны, проломился к бойцу, на ходу вытаскивая аптечку. Вот и рука — окровавленная, сжимающая ветви… Иван ухватился, потянул…

— Нет! — Появилось бледное лицо с закатившимися глазами. — Не тяни, брат, конец мне! Брюхо разорвал, позвоночник сломан…

Иван узнал раненого: один из курсантов старших курсов, почти готовых бойцов.

— Тихо, я сейчас…

— Ваня! — в наушниках взревел Богородько. — Жив?!

— Жив! На южной окраине поселка, у меня тут раненый!

— Не нужно… — хрипел боец и пальцы, стискивающие руку Ивана, слабели. Глаза бойца закатились и уже шепотом, едва слышно, боец простонал. — Ищи борт… Быстрее, иначе попадешь под нашу же «давилку»…. И берегись. Тут действуют МП. Из-за них меня смог достать обычный оборотень… Уходи…

Пальцы разжались в тот самый момент, когда Иван наконец прижал автошприц к запястью курсанта. И тут Иван словно заледенел внутри!

— Ваня, тащи его, я иду навстречу! — орал прямо в ухе Богородько. — Старайся вдоль берега, вдоль берега!

— Не нужно навстречу, он умер…. — сам удивляясь своему спокойствию, отозвался Иван. — Прорываюсь на север.

— Отставить прорыв! Ты не готов! Сейчас борта уходят, но они вернутся. Иди скрытно! Вдоль берега!

Вскинув автомат, Иван выскочил из кустов. Действительно, на северном конце поселка поднимались вертолеты. Когда успели вернуть-то?! Или это — другие? Неважно. Он пересек выходящую к самой воде улицу, полоснул очередью по мелькнувшей в стороне тени вампира. Не попал… Там, западнее, трещали выстрелы, последние бойцы еще пытались задержать нелюдей. Вдруг навалилась и тут же отпустила слабость — Иван пересек зону действия МП. Хорошо, если случайно, хуже, если МП его засек и долбанул прицельно. Хотя хрень все это. А вот то, что он опять бежит… Что все они бегут, уступая нелюдям — вот что действительно важно! Они позорно бегут. Драпают!

За углом покосившейся, заросшей мхом избы Иван едва не столкнулся с девушкой. Она стояла на коленях, обхватив голову руками.

— Настя! — узнал Иван, рывком поднял мага на ноги. — Беги за мной!

— Бесполезно… — Настю словно кто-то мотал из стороны в сторону, Воронин не мог ее удержать. И она словно в бреду говорила, говорила, говорила: — Они накрыли «морозилкой» сразу весь периметр, и мы не успели отразить… Энергии в доступных нам частях спектра почти нет, создать каналы мы не можем. А они уже аэродром атакуют… Там обычные люди, они гибнут, гибнут… И здесь, в поселке, жили обычные люди…

Воронин подхватил ее на плечо, исхитрившись при этом держать на изготовку автомат, и тяжело побежал к северу. Опять рокот — вернулись вертолеты. Или новые пришли?! Да неважно это, неважно… Почти навстречу выскочил оборотень, Иван всадил в него все оставшиеся в рожке патроны, и тот вдруг тяжело повалился вперед. Половины затылка у твари не было — кто-то успел его серьезно ранить… Повезло. С громким всплеском рухнул в озеро вертолет, из него сыпались горящие люди.

— Угрюмов в аэропорту, — шептала Настя. — Но он упрямый, не даст себя увезти, пока не вытащит отсюда всех наших. А тогда будет уже поздно… А без него все рухнет…

— Заткнись!

Как ни странно, но Иван сумел с Настей на плече пробежать весь поселок. Повезло еще, что больше ему не попались зоны, «простреливаемые» воздействиями МП. Вот и северная оконечность. Вертолетов не видно, людей тоже… Только за спиной продолжают трещать очереди — оставшиеся в живых курсанты ведут бой. Мысленно Иван удивился их силе. Среди МП, оборотней, вампиров, без поддержки магов — они стояли насмерть! Если он выживет, у него теперь счет к тварям возрастет намного! И он его оплатит! Сполна и по максимуму!

Иван отбежал от домов до небольшой рощицы, положил Настю на траву, перезарядил автомат. Если сейчас никто их не атакует… В поселке, похоже, ребята обречены — Воронин видел, как мелькали между домами нелюди. Как минимум пять десятков, не меньше! Что же произошло?

Он скорее почувствовал приближение вампиров, чем услышал звук разрезаемого крыльями воздуха. Круто развернувшись, Иван успел послать во врагов — их было двое — с десяток пуль, а потом перекатился в сторону. Вампиры, мерзко попискивая, опустились, сложили крылья для боя на земле. Иван снова выстрелил, почти тут же опять перекатился — быстрые твари, очень быстрые… Он вскочил и отбил первый удар когтистой лапы. Автомат полетел в сторону, запутавшись ремнем на руке. Это едва не стоило Ивану жизни — он упал на колено, кувыркнулся, избавился от уже бесполезного оружия.

Вампиры напали с двух сторон с плотоядными ухмылками… А у него за спиной оказалась Настя. И за тот короткий миг, пока вампиры преодолели разделявшее их расстояние, Иван вдруг очень ярко, словно наяву, вспомнил, как над его любимой изгалялся оборотень. И в этот момент решил, что теперь он скорее умрет, но повторения подобного не допустит! Его вдруг озарило: ведь если магия — это умение изменять вероятность реализации того или иного варианта Реальности, то абсолютная устойчивость к магическому воздействию — это состояние абсолютной стабильности! Абсолютной Данности от Начала и до Скончания Времен! Истиной, Изначально заданной Творцом! Это состояние должно быть достижимо в любой Ветви Реальности, а значит, оно и является тем самым Фарватером Реальности, о котором говорил ему Богородько! Если человек истинно верит, то он в момент Реализации Полноты Веры как раз и попадает на этот Фарватер Событий! И пока он на нем, никакой изменчивости он не доступен, а значит, и магия на него никакая не действует. Сейчас он отстаивал нечто, являющееся абсолютной, неизменной для любой из Ветвей Реальности ценностью.

И вместе с этим осознанием к нему пришла уверенность в себе, чувство полной самореализации, в котором как всего лишь одно из следствий стали доступны все боевые рефлексы и возможности организма. Причем не только как физической оболочки, а как некоей многовариантной сущности, способности которой намного превышали пределы даже рекордно тренированных людей.

Пока Иван осознавал все это, вампиры, размазанными от скорости тенями метнувшиеся к нему, на ходу ударили заклинаниями «взгляд василиска» и «мираж», рассчитывая обездвижить жертвы и лишить их ориентации в пространстве. Но случилось нечто совсем, с точки зрения вампиров, невероятное! Девчонка, уже, судя по ее ауре, потерявшая сознание, действуя на уровне рефлекса, отразила направленные в нее заклинания, инстинктивно применив «щит Персея». Это означало, что она маг, причем очень сильный! Вампиры мгновенно сменили тактику: девчонка становилась ценным пленным, достойным захвата и последующего тщательного изучения. Еще бы — человек-маг, да еще такой силы! Поэтому на растерзание и прокорм оставался только застывший перед ними парень, на которого, как казалось, заклинания подействовали именно так, как и должны были. Но это только казалось, а ошибку свою вампиры поняли слишком поздно. Смертельно поздно!

Только что стоявший неподвижно человек вдруг словно телепортировался навстречу одному из вампиров — настолько стремительным было его движение. Стремительным даже для специально тренированных вампиров-бойцов. Оказавшийся перед Ворониным нелюдь даже не понял в первое мгновение, что случилось. А спустя лишь сотую долю секунды, что для подготовленного вампира очень много, почувствовал, что летит по воздуху от страшной силы удара в грудь. Сознание едва не покинуло вампирское тело, а человек уже словно упал вниз под ноги второму нападавшему.

Для Ивана же время словно застыло, все происходящее воспринималось даже им самим не как некие действия, а скорее как переходы между разными состояниями окружающей его реальности, которые он мог формировать или выбирать сам, по своей воле. В этом состоянии он словно и не бил, а лишь представлял, но не только в голове, а «во всем теле», в движениях, как поражает вампира. Интересно было то, что Ивану в этом состоянии совсем не хотелось убивать — даже нелюдей. И не потому, что их целесообразно было захватить живыми. Просто в этом состоянии вообще не хотелось кого-либо лишать жизни и даже сильно повреждать. Да это было и не нужно! Поскольку Иван точно знал и чувствовал, какое действие и какой силы необходимо совершить, чтобы надежно «выключить» кровососов, не убивая их, конечности лишь совершали некие движения, реализующие возникший образ. Словно все происходящее было большим холстом, на котором Иван руками, ногами и телом в целом писал нужную ему картину происходящего, «дорисовывая» одни элементы и «стирая» другие.

Второй вампир уже начал понимать, что они столкнулись с явно нестандартными людьми, но тоже не успел отреагировать на проход Ивана в нижний уровень, из которого тот совершенно естественным для него в этом состоянии движением — которое он не смог потом даже вспомнить! — опираясь на одну руку, ударил нелюдя сразу двумя ногами: в голову и в низ живота. И удары эти были столь сильны, что вампира даже не отбросило, а словно подрубило. Он рухнул на землю, впервые за последние сто пятьдесят лет своей жизни потеряв сознание. Причем от удара человека! В это время вампир, повергнутый Иваном первым, вновь попытался прибегнуть к магии. Он ударил Ивана заклятием «голова Горгоны», ранее всегда приводившим к успеху во всех проведенных им схватках, за исключением разве что очень давней и поэтому почти забытой стычки с аспидом. И вот сейчас неудача постигла нелюдя вторично: Иван вообще никак не отреагировал на брошенное в него мощнейшее заклинание. Курсант, словно телепортировавшись к поднявшемуся на ноги вампиру, нанес невидимую от скорости исполнения и формы ее проведения серию ударов, которые «выбили душу» и из этого врага. Только когда Иван убедился, что вампиры лежат без движения, он вернулся к Насте, чтобы оказать ей первую медицинскую помощь.

И все кончилось. Так же неожиданно, как возникло, состояние «повышенного осознания» пропало. Но даже потеря этого чудесного чувства не смогла отвлечь Ивана от Насти. Лишь когда девушка вздохнула и пошевелилась, он позволил себе расслабиться. Да и то не совсем — привалившись спиной к дереву, Иван закрыл глаза, но развитое в ходе практик в школе чувство опасности по-прежнему сканировало окружающее пространство на предмет поиска возможных угроз. Тем временем Настя окончательно пришла в себя и смогла телепатически связаться с руководством, вызывая помощь.

С трудом осознав, что он «наворотил», Иван пытался вспомнить, какие конкретно ощущения сопровождали его вхождение в это жутко эффективное состояние. Необходимо было попытаться на основе этих ощущений создать «ключи» для теперь уже контролируемого достижения подобного состояния в любой момент времени. Именно от этого занятия его и оторвала окончательно пришедшая в себя Настя.

Кто-то коснулся спины, но Иван, к собственному изумлению, не ответил ударом. Он просто знал, что это — Настя, друг, наконец-то справившаяся с паникой.

— Вертолет, Ваня, вертолет! Беги к нему!

— Пусть садятся здесь. — Иван поднялся, поискал глазами автомат. Не нашел. На щеке болтался полуоборванный наушник, он схватил его, зачем-то дунул, потом ощупал прижатый к шее микрофон. — Центр! Центр, я — «Берег-три»! Видите нас?

— Видят, Ваня, — ответил Богородько. — И я тебя вижу. Сейчас подберем вас! Нелюди через лес уходят к аэродрому, там заваруха…

Вертолет уже кинул на Ивана и до сих пор лежащих на траве вампиров тень, когда он, наконец, нашел глазами приближающегося инструктора. Тот тащил на себе залитого кровью курсанта, сзади еще два бойца вели под руки третьего.

«Все-таки они выжили в поселке! — изумился Иван. — Не все наши полегли! Слава школе!»

Подходящий Богородько, увидев двух лежащих вампиров, присвистнул:

— Ну ни хрена себе! Воронин, ты что, заговоренный? Или тайный супермен местного розлива?! Сначала «поглотителя энергии» оприходовал, а теперь аж двух вампиров отрубил. Это надо ж, блин! Зачет тебе по моему предмету и, пожалуй, увольнительная на кондитерскую фабрику. Цел, Ванька?

Иван оглядывался: он и сам был поражен случившимся. С выражением безмерного удивления на лице чисто механически он помогал загружать на борт все еще неподвижных вампиров, подсаживал Настю и забирался наконец сам. Его хлопал по плечу Богородько, тараторила что-то девушка-маг, одна из сильнейших в Братстве… Кажется, они говорили о том, что ситуация переломлена в пользу Братства, Угрюмов держал поблизости резервы, будто предчувствовал. О том, что помощь наконец прибыла и теперь зарвавшимся нелюдям не уйти. О том, что по нелюдям на полевом аэродроме нанесут уже подготовленный ракетный удар боеприпасами объемного взрыва, и еще о чем-то в этом роде. Иван слушал и даже понимал их, а сам все пытался закрепить в памяти стремительно тускнеющие фрагменты своего боя с вампирами. Первого его боя с нелюдями, в котором он одержал победу! Чистую, а не по очкам! Но воспоминания тускнели, и тогда Иван решил сопоставить произошедшее с той теорией, которая лежала в основе системы боя, преподаваемой курсантам-бойцам в Братстве.

Поэтому Иван хотя и слушал, и слышал всех, сознание словно раздвоилось, Одна его часть была «здесь и сейчас», а вторая анализировала, сопоставляла и сравнивала. Он смотрел на Богородько, а видел его не в вертолете, покрытого своей и чужой кровью, а в школе. Там его, Ивана, готовили драться. Там он научился многому. Как выяснилось, настолько многому, что и сам еще не до конца знал, насколько. Не так давно они вдвоем с Кириллом выдержали столкновение с МП, а сегодня Иван один сразился с двумя вампирами — и победил.

Хотя, конечно же, достигнутое им состояние во многом объясняется яркими воспоминаниями о ранее пережитом кошмаре с оборотнем, следовало признать, что если бы не тренинг в школе Братства, никогда бы у него не высвободились, не проявились все заложенные в человека Творцом древнейшие рефлексы, которые и предопределили во многом исход боя с вампирами. Удивительно, как, за счет чего Богородько, их инструктор, сумел этого добиться? Иван закрыл глаза и провалился в дремоту, наполнившуюся услужливо подкинутыми тренированной памятью наиболее запомнившимися картинами прошедших этапов подготовки.

4

…Войдя в зал, инструктор цепким взглядом оглядел присутствующих курсантов и, видимо, удовлетворенный их видом, начал лекцию:

— Динамика боя определяется не только манерой перемещений и скоростью движения бойца. Она учитывает многие моменты, например, принципы смены направлений, наличие торможений и ускорений, характер силового взаимодействия, а также амплитуды ударов и их траектории. Именно динамический рисунок связывает воедино технику схватки и тактику боя. Поэтому, очерчивая границы возможных вариантов динамической картины боя, поговорим о таких понятиях, как «линейный» и «круговой» бой.

Динамика линейного боя представляет собой череду разгонов и остановок. Траектория боя — ломаная, с резкими сменами направлений. Тот, кто хоть раз в жизни сдавал норматив по так называемому «челночному бегу», легко представит динамику линейного боя. С энергетической точки зрения такой характер ведения боя не является рациональным — впрочем, подобные «челночные» перемещения очень полезны в ходе ведения огневого боя. Поскольку они могут быть достаточно непредсказуемыми и способными ввести противника в замешательство, снижая эффективность его ответных действий. Думаю, это вы легко можете себе представить. Но вернемся к рукопашке.

Динамика «кругового» боя отличается отсутствием резких, ломаных траекторий. И поэтому прямолинейная ударная техника целого ряда единоборств не вписывается в его тактику. Удачным образом ближнего боя, ведущегося в этой манере, может служить смерч «торнадо». Внешне хаотичное, быстрое, но плавное и непредсказуемое перемещение такого разящего вихря в бою — вот идеальный образ бойца в рукопашной схватке, ведущейся в технике нашей школы. И это при том, что смерч может изгибаться и качаться, удерживая равновесие за счет стремительного вращения по принципу гироскопа. Что позволяет объединить принципы и методы «маятника» и круговых движений. Это только на первый взгляд кажется сложным, а после некоторой практики станет для вас очевидным.

Все построено по принципу воды, где одно движение как бы перетекает в другое или становится базой для него. Поэтому понятие «неудачно проведенный прием» в «круговой» манере ведения боя фактически отсутствует, как отсутствует разделение приемов на блоки и удары. Есть некие базовые движения, основные принципы, причем существует полдюжины вариантов входа в каждое из них и дюжина вариантов завершения, в зависимости от того, как сложилась ситуация в данном, конкретном случае. Очень естественно в такую динамику укладывается ударная техника рук и ног. Вращательное движение легко включает в работу локти, колени, кулаки и стопы, происходит как бы «выбрасывание» их на периферию боевого вихря.

Рассказывая, Богородько чуть водил плечами, бедрами. Курсанты, уже хорошо знавшие Дядьку, понимали: он может и продемонстрировать все, о чем говорит. — При этой манере ведения боя отпадает необходимость в «срывах» дистанции, в молниеносных атакующих выпадах. Контакт с противником «растягивается» по времени, становится вязким, обволакивающим. Атакующие действия не разрываются на фазы входа и выхода, поражения и извлечения, а представляют собой единое непрерывное движение.

В технике «кругового» боя практикуются не столько блоки, сколько уходы с линии атаки с одновременным нанесением удара, перехват вражеской атаки, или так называемый «слив», при котором оружие или части тела бойца подставляются под вражеские ударные элементы (опять же оружие или части тела) так, что они соскальзывают по ним в сторону. Естественно, не стоит понимать меня превратно. Хотя искусство типа «железной рубашки» и существует и вы даже будете его осваивать, все-таки совать руки, ноги и другие части тела под режущие кромки холодного оружия не надо.

Все траектории ударов и бросков при такой манере ведения боя представляют собой своего рода замкнутые кривые, в основе которых лежат располагающиеся в двенадцати разных плоскостях пространственные восьмерки и переходы между ними.

Подобные «циклические» траектории трудно разделить на атакующие и защитные движения. Любой участок этой замкнутой кривой может выполнять функцию и поражения, и парирования ударов противника. Более того, поражение осуществляется с одновременным «блокированием» возможных контратакующих действий, а парирование атак предполагает подавление двигательных функций противника.

Воин, ведущий «круговой» бой, не нуждается в специальной защитной технике. Любое движение воина уже является и защитным, и атакующим. Каждое обладает потенциальной возможностью нанесения ущерба противнику. При этом в управлении противником используется техника владения собственной инерцией, инерцией атакующего движения противника и воздействия на него посредством системы рычагов. А точки контакта с телом противника чаше, всего используются как точки вращения! Поэтому боевая работа в «круговом» бою напоминает вращение шестерни, у которой в роли зубьев выступают части тела бойца или его оружие. Эдакое тяжеленное «зубчатое колесо», непрерывно цепляя, наваливается на противника, стремится затянуть, подмять его под себя.

Богородько растопырил руки, расставил ноги, став похожим то ли на огромного усатого краба, то ли на ту самую шестерню. Это было забавно, но никто не улыбнулся: курсанты уже «видели» себя в таком бою.

— Такая техника требует значительно меньшей физической силы, чем линейная, поскольку «боевое колесо» — тело атакующего — обладает более чем достаточным весом для того, чтобы, лишь опираясь своими ударными частями тела на определенные зоны тела противника или «натягивая» всю массу противника на подставляемые ему руки, ноги или оружие, нанести ему тяжелое повреждение. Боец не отталкивает приблизившегося противника, не шарахается от него, а наоборот, затягивает, «всасывает» его. Подобная работа, как бы это кроваво ни звучало, строится по принципу действий мясорубки. Шнековый винт затягивает куски мяса внутрь и неумолимо увлекает под непрерывно вращающиеся ножи. А на выходе получаем знамо что — фарш! Вот так!

Пока очередной противник проворачивается через «мясорубку», боец использует его в качестве щита, а затем берется за следующего. Он уже не стремится защищать «контролируемую зону» от проникновения, а «мертвой зоны» и вовсе нет — кто успел подобраться поближе, тот раньше и попадет под удар или болевой захват. Что именно угодит в этот адский «шнек»: атакующая рука или шея противника, для «мясорубки» совершенно безразлично. Она одинаково легко перемалывает и наступающего, и обороняющегося врага.

И поэтому на новой стадии подготовки мы будем учить вас выбирать из всех вариантов возможных в каждой конкретной ситуации действий такие, которые будут максимально соответствовать именно «круговой», или «шнековой», манере ведения боя. И при этом мы еще будем ставить вам оптимальную биомеханику выполнения этих действий.

Постепенно на этой стадии подготовки станем переходить к работе против нескольких партнеров и работе с оружием и против оружия. Кстати говоря, так вы начнете параллельно осваивать универсальную систему боя с оружием. Систему, способную дать человеку высокий уровень понимания универсальных принципов работы оружием, с одной стороны, и специфических особенностей того или иного вида конкретного оружия — с другой. Что позволит освоившему эту систему профессионально сражаться любым оружием против любого же оружия, даже если он взял это оружие в руки впервые.

Освоив все, о чем я говорил ранее, к концу второго этапа подготовки вы приобретете эффективные двигательные комплексы, «нанизанные» на чисто рефлекторные защитные и нападающие реакции человека и связанные с ними обыденные бытовые движения. Что принципиально важно, поскольку в экстремальных ситуациях, согласно и результатам исследований, и практическому опыту, сложнокоординированные движения сильно угнетаются, и человек просто не в состоянии сделать их в нужный промежуток времени. Поэтому реально эффективные в любой ситуации боевые движения могут быть только простыми, основанными на двух-трех базовых технических элементах, в качестве которых используются обыденные действия человека в повседневной жизни дома, на улице, на работе. Впрочем, в последующих циклах вашей подготовки вы овладеете некими особыми навыками и состояниями психики, которые позволят вам реализовывать и очень сложные двигательные комплексы. Но и они будут основаны на этих же древних рефлексах, об этом я расскажу вам уже на следующей лекции. Ну а сейчас можете задавать вопросы.

Первым поднял руку один из сидящих рядом с Иваном курсантов — бритый наголо долговязый парень по фамилии Кащук. Богородько немедленно отреагировал, хотя смотрел вроде бы в другую сторону:

— У вас вопрос, курсант?

— Да, я вот подумал — ну всякие там специальные виртуальные системы обучения есть только в Братстве, да, может быть, еще где-то в похожих организациях. Но сам-то метод, который вы нам сейчас описываете, очень понятен. Так почему же он не практикуется повсеместно? В чем тут проблема-то?

Инструктор скупо усмехнулся. И, помолчав, ответил:

— Видимо, я очень хороший инструктор, Кащук. Или вы очень хорошие ученики, что вам все, что я говорил, показалось таким понятным. М-да… Хррр-хррр… Как говорится, сам себя не похвалишь — кто ж тебя похвалит? Хррр… А если серьезно, то ответ на ваш вопрос заключается как раз в том, что вся описанная мною методика подготовки и то, что я еще расскажу, — все это гораздо сложнее, тоньше и индивидуальнее в применении, чем все те способы, которые используют выработку условных рефлексов путем многократного закрепления навыка. А значит, и дороже. Да и специалистов, которые могли бы так учить, считаные единицы во всем мире. И в основном все они работают в тех или иных тайных обществах… О подобных методах тренинга мало кому известно, поскольку сам процесс подготовки по такому методу сугубо индивидуален и требует глубокой и тонкой работы с психикой.

— Если я правильно понял, в случае ошибки недостаточно компетентное обучение может привести к необратимым психическим травмам у обучающихся? — спросил Кащук.

— Именно так. Поэтому и практикуются подобные методы либо в самых элитных группах специального назначения, либо в тайных обществах типа нашего. Иначе столько «дров наломать» можно было бы, аж жуть!

— А можно побольше узнать о принципах работы с холодным оружием? — задал наконец свой вопрос и Иван.

— Принципы? Здесь можно выделить в целом три принципа, — ответил Богородько. — Во-первых, существуют базовые типы движений нанесения удара или подготовки и проведения бросков, которые являются едиными для самых разных видов оружия и для невооруженного боя. Траектории их вытекают из естественной биомеханики человеческого тела, и при различной с первого взгляда внешней форме, продиктованной конкретным видом оружия, они имеют единое наполнение. Одно и то же движение может быть выполнено и рукой, и оружием. Поэтому элементы рукопашного боя должны грамотно дополнять оружейную технику, и бой голыми руками ведется с акцентом на то, что противник вооружен.

Однако каждый вид оружия, исходя из его особенностей — веса, размера, формы, центровки, заточки и так далее, оптимально накладывается на определенные техники. Эти особенности параметров конкретного вида оружия можно назвать присущими именно ему внутренними свойствами. Понимая эти особенности каждого типа доступного ему оружия и зная базовые движения, обученный по нашей системе боец в состоянии, взяв в руки незнакомый предмет, полностью использовать его сильные и слабые стороны именно как оружия. Важно помнить, что каждому оружию соответствует блок техник, которые выполнять им лучше и удобнее всего. Это второй принцип.

Третье. Поскольку свой отпечаток на технику боя накладывают и конституция, и психофизические особенности владельца оружия, мы будем учить каждого из вас умению наилучшим образом оценивать свои особенности и определять особенности того или иного встретившегося вам противника. И уметь подлаживать каждое доступное оружие под себя.

В любом случае, будь то обучение бою с оружием или без него, реализуется концепция боя, которая исходит из понимания того, что любое движение в рукопашном бое существует как внешняя оболочка для более древних и отточенных эволюцией двигательных задач, связанных с борьбой за равновесие, то есть борьбой с гравитацией. Кратко я уже говорил об этом, когда рассказывал вам про «чувство края» и «маятник». И еще более подробно расскажу в третьей, заключительной лекции нашего теоретического курса. Ну а на сегодня все. Дуйте переодеваться, потом занятия по интересам. Травмированных после тренировки с Русланом нет? Странно. Научились, наверное, кое-чему… Свободны!

Курсанты потянулись к выходу из зала. Иван шел вместе со всеми и думал о том, что воины Братства, подготовленные по подобной системе, действительно являются, пожалуй, сильнейшими бойцами в мире. Причем бойцами крайне приспособляемыми… При этом даже им все равно трудно справиться с нелюдями, а точнее, с самыми опасными из нелюдей, без поддержки магов. А еще Воронин пытался оценить, насколько степень его предыдущей подготовки позволяет соотнести уже полученные им ранее знания и навыки с теми, что предлагала боевая система Братства Зрячих.

— Пошли соку попьем в буфете? — предложил, обернувшись, Кирилл Аршавин.

— Переодеться бы…

— Сейчас толпа будет в душевой, переждем! По стаканчику, и назад — помоемся спокойно.

Заходить в буфет в спортивной форме, да еще пропахшей потом, конечно же, не позволялось. Но Кирилл, быстро прошмыгнув по лестнице на четвертый этаж, прокрался в зал, цапнул со стоящих подносов два стаканчика и вернулся в коридор.

— И все дела! — гордо сказал он.

— Пусто в школе… — Иван с наслаждением отхлебнул сок. — Куда-то угнали старшие курсы.

— Да, между прочим, со следующего семестра мы тоже войдем в боевой распорядок, — поделился новостью Кирилл. — А то ведь как получается: старшекурсники уходят, и школа остается почти беззащитной. Мы вроде и ни при чем, по распорядку только маги, инструктора и вон эти девки вахту тащат.

Он сказал это чересчур громко, да еще кивнул на подходивших к буфету трех девушек из женской группы. Они тоже учились на старших курсах — в школе еще только собирались сформировать вторую женскую группу, маловато было подходящего «материала».

— Мы тебе не девки, — обиделась одна, с перевязанной бинтом головой. — Давай-ка повежливее.

— Да ладно! — отмахнулся Кирилл

Младшие группы курсантов, к которым до сих пор относилась и группа Ивана, считали девчонок чересчур заносчивыми. Если с кем и общаются, то со своими, старшими, а на остальных поглядывают свысока. Серьезны не в меру…

— Нет, неладно! — уперлась та, перевязанная, хотя подруги хотели увести ее в буфет. — По распорядку школы ты обязан назвать мне свою фамилию, чтобы я могла подать рапорт! С какой стати я обязана терпеть?!

Иван предпочел бы извиниться и замять неприятный инцидент. Но не подводить же Кирилла?

— Только и можете, что кляузы строчить… — пробурчал между тем его приятель. Это уж было совершенно несправедливо: до сих пор никто на Аршавина рапорт не подавал, хотя он порой оправдывал репутацию «вредного рыжего». — Фамилию ей… Не была бы ты такой рыбой замороженной, уж давно бы знача и имя мое, и фамилию, и много еще чего.

— Так! — Девушка решительно шагнула к обидчику. — А вот теперь ты вместе со мной пойдешь к инструктору. Кто у вас куратор? Степан Михайлович? Идем!

Она схватила Кирилла за руку, тот рванулся, — Отцепись, а то задену ненароком! Девчонка мгновенно провела захват, и не ожидавший от нее такой прыти Кирилл едва успел войти в «спираль освобождения», иначе уже либо лежал бы, нюхая пол, либо на мысочках шел бы за этой «амазонкой». Включились боевые рефлексы, и раздосадованный, что едва не огреб от какой-то девчонки, хотя и старшекурсницы, парень сразу же забыл, что перед ним женщина. Потеряв всякий контроль, на выходе из «спирали» он попытался провести подсечку с ударом сбоку в голову. Иван аж крякнул и рванулся на перехват, но «амазонка» сама успела раньше. Играючи, классическим маятниковым движением девушка ушла от атаки и сразу же, «на возврате», контратаковала сама, от души, но при этом контролируемо, «натянув» ребра Кирилла на колено своей ноги, а ладонью шлепнув его по затылку. В довершение, совершив пируэт в чисто круговой манере боя, толчком в подбородок и рывком за воротник сзади она опрокинула парня на пол и прижала его коленом. Даже окончательно озверевший Аршавин смог понять, что если бы деваха захотела, то все эти три движения могли бы быть выполнены несколько иначе, после чего он лег бы на тот же пол уже со сломанной шеей и грудиной. Или ребрами — смотря по какой траектории она бы его провела. Поэтому Кирилл не стал больше дергаться, а расслабился и лишь волком смотрел на обидчицу, словно видел перед собой не симпатичную девчонку, а какую-нибудь демоницу в крайней стадии ее трансформации. В это время самая рослая из всей троицы подруга «амазонки» тоже успела подскочить к ней и, обхватив под руки сзади, со словами: — Идем, Машка, идем! — потащила прочь. Иван вдруг осознал, что не видит третьей из этих «бой-баб». И тотчас ощутил ее за своей спиной! Надо же, «глаза отвела», зашла за спину и подстраховала подругу… На всякий случай, так сказать. До выяснения обстановки… Он резко, рывком повернулся и встретил внимательный взгляд серых слегка прищуренных глаз. Девушка тут же смутилась и, обогнув Ивана, пошла догонять подруг.

— Бог с ним, с рапортом, Маша, он и так уже все понял. Идем! — упорно тащила рослая все еще порывающуюся вернуться подругу.

Присев, опираясь на одну руку, Кирилл вдруг крикнул в спину удаляющейся победительнице:

— Мария, а как все-таки насчет того, чтобы встретиться вечером в кафе за чашкой чая? Или вы с мужчинами только на татами общаетесь?

Девушки словно по команде остановились и обернулись к парням. Иван опасался худшего, но раскрасневшаяся Маша от такой безмерной наглости вдруг рассмеялась, прыснули и ее подруги. Больно уж смешным выглядело это предложение из уст все еще сидящего на полу парня, только что получившего изрядную трепку от рук той, кого он приглашал столь оригинальным образом.

— А почему бы и нет? — вдруг ответила сквозь смех Мария. — В девятнадцать тридцать у входа в ситуационный тир. И не опаздывай. Дон Кихот рыжий…

Девушки, хихикая, скрылись в буфете, а Иван помог наконец Кириллу подняться:

— Внешность бывает обманчива. И если ты Дон Кихот, то что, она меня Санчой Пансой обозвала, что ли?

— Если ты мой слуга, то не Санчо Панса, а Лепорелло, потому что я — Дон Жуан, Маша просто перепутала от волнения, — Аршавин, похоже, был больше очарован, чем смущен. — Нет, какая девушка! И какая у нас в центре, получается, классная школа рукопашки, раз даже девчонки со старшего курса так драться могут. — И тут же огорченно добавил: — Сок разлил…

Руку потянул… Придется сказать, что это Руслан на тренировке. Не выдашь?

— Не выдам. А ведь даже забавно получилось — только что Богородько рассказал, и вот нам кое-что показали…

— Это тебе показали. А мне трудно было наблюдать, — пожаловался Кирилл, забрал у Ивана из руки его стакан с соком и залпом допил. После чего метким броском отправил стаканчик в ближайшую урну и добавил: — Теперь я понял, что галантность берет истоки в инстинкте самосохранения. Идем. А вечером нас ждет романтическое приключение!

— Нас? Я, по-моему, не напрашивался? — удивленно произнес Иван.

— Ага, хочешь бросить друга, отдав его на растерзание этим хищницам? Она ж точно не одна придет, у них подстраховка, вот и ты меня прикрой. Да и эта, с серыми глазами, так на тебя смотрела! — провокационно ухмыльнулся Кирилл.

— Ну ты и жук, Кирюха! — ответил Иван. — И когда только успел рассмотреть, как она на меня смотрела? Когда мордой пол подметал, что ли? Ладно, пошли, а то на следующее занятие опоздаем.

 

Глава 7

И НЕ РАЗБЕРЕШЬ, ПЛОХ ОН ИЛИ ХОРОШ…

(Реконструкция двух периодов до Момента Великого Изменения)

1

Джесси два дня звонила Стивену, не решаясь сама зайти, но никто не брал трубку. Не сумев связаться даже через автоответчик, девушка немного обиделась

В самом деле — что за глупости? Отец и сын куда-то уехали? Могли бы и предупредить…

Но ночью она вдруг проснулась. Что-то случилось, причем уже давно. Джессика знала об этом, но не желала слушать ту часть себя, которую ненавидела. А ведь достаточно было прислушаться, чтобы понять: они мертвы. Оба.

Наблюдая за собой будто со стороны, Джессика оделась, вывела машину из гаража и скоро оказалась возле страшного дома. Для той ее части, которая с самого начала все знала, он стал страшным… Было тихо, только сверчок будто обтачивал эту тишину.

— Нет, — сказала Джессика своему отражению в зеркальце заднего вида. — Все это ерунда. Я психую, наверное, втюрилась в Стивена не на шутку. Ну и очень глупо. Сейчас я постою у калитки и уеду домой.

Вместо этого девушка, даже не попытавшись позвонить, перемахнула через невысокий заборчик и подкралась к окнам. Тишина. Стараясь не произвести ни звука, Джессика обогнула дом и потянула за ручку задней двери. Она не хотела знать, но знала: дверь открыта. Пошарив по стене, Джесси включила свет и завыла еще раньше, чем увидела пятна крови.

Они были везде — на стенах, на полу, даже на потолке и дверях. Вампиры не выпили кровь Стивена и Мартина — они казнили их.

— Ритуальная казнь… — Стараясь на касаться кровавых, неприятно пахнущих полос на обоях, Джесси оперлась о стену. — Я же знаю, я вижу… Зачем мне туда идти?

Но она вошла — и чуть не потеряла сознание от увиденного. От стоявшего в комнате запаха ее тут же вырвало. Странно, но после этого стало немного легче смотреть на то, что сделали с отцом и сыном. Стивен был подвешен к крюку люстры в гостиной. Из распоротого живота во все стороны, будто какая-то странная паутина, протянулись его внутренности, прибитые к мебели гвоздями. Тело его было сплошь изрезано, изуродовано, истерзано… Но хуже всего Джесси было знать, как все это происходило. Стивен умирал несколько часов, а Мартин со срезанными с глаз веками смотрел на это. Теперь в гостиной было тихо, если не считать жужжания прорвавшихся в дом мух, но девушка слышала все. Громко играла музыка, безмолвно кричал Стивен с вырванным языком и надрезанными голосовыми связками, рвался к нему распятый ритуальными клинками на стене отец. И сделали все это вампиры — такие же, как Мартин… За что?! И зачем — так?..

Джесси не была счастлива с тех пор, как узнала о себе правду. Она — мул. Помесь человека и нелюдя, бесплодная, быстро стареющая. Природа не хочет ее, торопится избавиться… Все, о чем мечтала Джессика в детстве, — никогда не исполнится. Она не такая, как все, она хуже всех… Даже Стивен был лучше — он не старел так быстро. На него не так сердился Творец, потому что Стивен ничего не умел, ничего не мог, он был в большей степени человеком, чем она. А в Джесси дремали страшные, пугающие ее саму силы, которые она изо всех сил старалась загнать вглубь, забыть о них… Только встреча со Стивеном заставила воспользоваться этой силой, но ведь то было во благо, разве нет?! Почему же теперь она наказана еще раз — у Джесси отняли последнее, что оставалось. Друзей. Больше она не нужна никому, ни людям, ни нелюдям. Все кончено. Джесси удивилась своему странному спокойствию. Внутри все словно замерзло. И даже слезы не шли.

Нагнувшись под натянутой кишкой, девушка не чувствуя ног прошла на кухню. Мартин был здесь — его отрезанная голова стояла на столе, а внутренние органы по частям разложили в кастрюли. Вскрытое и разрубленное на куски тело лежало в ванной. Туда Джессика не пошла — ей и так было жутко. Зачем?.. Зачем так?.. Ритуал, непонятный и тем еще более страшный. Люди не увидели бы в происходившем никакой логики, не знала ее и Джесси, но могла чувствовать. Злость, ненависть, презрение к казнимым…

Мартина допрашивали. От него требовали имен, истязали на его глазах любимого сына, но вампир молчал. Джесси знала почему — она чувствовала его ненависть, еще более сильную, чем ненависть палачей. Мартин знал, что Стивена уже не спасти, знал, что любыми признаниями не сумеет даже облегчить его мук. И еще тут был человек… Да!

Джесси, растерянно открывая и вновь закрывая кастрюли с останками Мартина, постаралась увидеть этого человека. Но это ей удалось плохо, словно что-то мешало. Скорее всего, те, кто устроил эту ритуальную резню, умели скрывать свои действия от подобных ей. Но почему они тогда не скрыли всего остального? Джесси задумалась. И, кажется, поняла: среди тех, с кем сотрудничал Мартин, были обладающие талантом, похожим на нее. Для них и оставили своего рода демонстрацию, предупреждение — так будет с каждым отступником. А вот образ того, кто предал Мартина, скрыли. Еще бы — он ведь мог и дальше продолжать предавать. Единственное, что она смогла почувствовать, — это то состояние, в котором этого человека сюда притащили. Страх. Его заставили присутствовать на казни. Он говорил, говорил захлебываясь, обещал помочь, узнать, доложить… Джесси видела, как некто ползает по ковру в чужой крови, как целует ноги вампирам.

— Я отведу вас к Блэквуду! Хоть сейчас!! Идемте, я докажу!

Его принесли сюда по воздуху, и человек, хорош или плох он был до этого, тут умер. На ровно постриженный газон перед маленьким домиком в пригороде, предварительно «отведя глаза» жителям всех окрестных домов и случайным прохожим, опустили уже не человека, а затравленного зверька, мечтающего лишь об одном — выжить, выжить любой иеной! Если бы ему сказали, что для этого нужно убить мать, принести в жертву ребенка — он бы с радостью согласился. Все, что делало его человеком, исчезло…

А Мартин следил за ним глазами без век. Мартин мечтал его убить, очень мечтал — не только ради мести, а чтобы тот не сдал и других. Мартин убил бы его не задумываясь. Но не мог.

— Господи, какой ужас… — сама этого не заметив, Джесси поднялась на второй этаж. Тут было тихо, будто ничего не произошло. Будто внизу нет крови и мух, будто скоро придет Стивен… Девушку вновь начало тошнить. — Какой ужас… Почему же они такие? И почему я — такая же?..

Она едва успела присесть на кровать Стивена, как в коридоре, на полочке, зазвонил телефон. Кто бы это мог быть? Знакомые или даже какие-нибудь родственники Стивена по материнской линии… Наверное, надо сказать им. И тогда приедет полиция, Джесси, конечно, арестуют, и торчать за решеткой придется долго, потому что залог внести некому. Впрочем, какая разница? Теперь — никакой. А если подумать, то что изменилось? Она уже давно знала, что обречена на кошмар быстрого старения, что в глубине ее души живет зверь, чужой ее человеческой половине, и этот зверь никогда не даст ей даже как следует подружиться с кем-то из Младших… Да, вампиры, казнившие Мартина и Стивена, называли людей так. Презирали и ненавидели.

Телефон замолчал, чтобы через минуту зазвонить снова. Джесси знала, что это звонит тот же человек. Она видела, как он стоит, привалившись плечом к стене, смотрит в окно и нервно постукивает карандашом по подоконнику. Этот человек в панике… Напуган, но не как тот, предатель, иначе, он боится за кого-то еще.

Человек посмотрел на стол и внутреннему взору Джессики открылась табличка с фамилией хозяина. Блэквуд.

— Тот, о котором рассказывал вампирам ставший запуганным зверьком… — прошептала Джесси и, едва отдавая отчет в своих действиях, вышла в коридор.

Как громко гудят внизу мухи! Запах крови и экскрементов… Она положила руку на трубку в тот самый миг, когда Блэквуд сдался. Джесси не потеряла с ним контакта, видела, как он прошелся по кабинету, покрутил в руках шляпу и вернул на вешалку… Набрать номер было нетрудно — цифры сами появлялись перед глазами Джесси.

— Слушаю! — рыкнул Блэквуд.

— Вам не убежать, вы не скроетесь. Они знают о вас…

— Я не понимаю, о чем речь… — пробормотал Блэквуд, сразу сбавив тон. — Кто вы?

— Я нахожусь в доме. Там, куда вы звонили. Они мертвы, и Мартин, и Стивен. Я знаю, что вампиры заполучили кого-то из ваших, и он все рассказал им. Все, что знал. А Мартин молчал… Вам не скрыться. Я это чувствую, знаю.

Блэквуд медленно вернулся в кресло у стола, открыл ящик.

— Кто со мной говорит?

— Меня зовут Джессика. Мы не знакомы. Я одна из… Такая же, как Стивен. Урод. Но я обладаю Силой и многое могу. Только это ненадолго — я быстро старею.

— Джессика?.. Ты можешь видеть прошлое и будущее, да, я знаю о таких, как ты… Расскажи мне подробнее, что ты видишь? Если они слушают мой телефон, то уже все равно.

— Они и так знают, как вас найти. Предатель оставил им ваш, как бы это сказать, ментальный образ. И они будут идти по нему, как гончие на запах.

— Значит, у меня есть еще время. Расскажи мне. пожалуйста, все, что ты видишь и знаешь. И о себе.

Джесси рассказала настолько подробно, насколько позволяло время — она четко знала, видела в будущем тот момент, когда вампиры найдут ее собеседника. И она не должна была позволить им найти еще и себя. Ей было приятно, что нашелся хоть один человек, который не боится и не презирает полукровку. Блэквуд почти не перебивал, потом разговор как-то сам собой перешел на детство девушки, на то, как проявлялись у нее нечеловеческие способности.

— Послушай меня, девочка… — произнес Блэквуд глухим голосом. — Я взвесил все шансы… Нас слушают. Поверь, Джесси, мне жаль, что так вышло. Нельзя сказать, что мы с Мартином были друзьями, но мы уважали друг друга. И те, с кем я работаю, рано или поздно найдут и покарают предателя. А ты немедленно уходи из дома, времени нет! Постарайся скрыться, призови на помощь все свои способности! Главное — скрыться, не появляйся там, где тебя могут ждать!

— Зачем?.. — безразлично спросила девушка. — Я думаю, тому предателю не стоит цепляться за свою жизнь, ведь он, можно сказать, как человек уже мертв. Я — тоже…

— А ты не хочешь отомстить?! Ищи друзей! Ищи сама, судя по тому, что ты мне рассказала, ты сможешь!

— Отомстить?

Джесси даже стало смешно. Она представила себя, бегающей по полям с заряженной серебряными пулями М-16. Нелюди — настоящие хозяева этого мира, пастыри людского стада…

— Ты сможешь, Джесси! Сосредоточься сейчас на мне…

— Хорошо.

И Джесси увидела, как Блэквуд написал на листе бумаги имя, название газеты и еще одно слово. И дописал: «Спрячься. Раз в квартал давай объявление в газету о том, что потеряла собаку по этой кличке. И город, где ты будешь в это время находиться. Друзья откликнутся на твое объявление, укажут дату и место, где будет сделан тайник для тебя с подробными инструкциями о том, как поддерживать контакт дальше. А уже при личной встрече тебе скажут, что от меня, и назовут написанное слово. Доверься этим людям. Они тебе помогут». Одновременно Блэквуд говорил в трубку:

— Жди. Возможно, ждать придется долго. Но не теряй надежды! Поверь мне! Ты — человек! Иначе мы не говорили бы сейчас! Да, нам, людям, потребуются, возможно, еще десятки лет, чтобы попытаться победить. Хотя я и не знаю всей силы той организации, в которой состою. Но мы должны держаться вместе, иначе нет смысла жить… И друзья найдутся — рано или поздно, но найдутся! А теперь беги! Немедленно!

Девушка ничего не ответила. Еще немного послушав горячее дыхание Блэквуда, Джесси положила трубку. Но контакт остался, и она видела, как мужчина сел к компьютеру и отослал по электронной почте сообщение, содержавшее краткую информацию об их разговоре. А затем запустил программу физического уничтожения содержимого твердого диска и оперативной памяти и достал из ящика стола пистолет. Он не хотел умереть как предатель, превратившись в дрожащую тварь и живой труп, и не имел права верить в свои силы, поскольку знал слишком многих других из тех, кого называл «друзьями».

Контакт оборвался, когда Блэквуд нажал на курок. Джесси вскочила и бросилась вниз, выскочила во двор. Тишина, даже сверчок унялся. Мертвая тишина. Ей стало страшно. Ломая ногти, Джесси в том же месте снова перемахнула забор, добежала до машины. Опасность… Она приближалась. Блэквуд был прав: Джессика могла чувствовать угрозу. Значит, сумеет и спастись.

«Он дал мне инструкции, — вспомнила Джесси, выруливая на дорогу. — Знал, что его слушают. Ну что ж, поступлю так, как он просил. Хуже все равно не будет. Хотя… Нет, надо повременить, запутать следы, спрятаться. И попытаться побольше узнать о разных нелюдях. Чтобы потом действовать уже наверняка».

2

В Хьюстоне, пока Настя ждала посадки на рейс местной авиакомпании, на соседнее кресло опустилась средних лет женщина. Загорелая, с густым макияжем, будто даже пополневшая, чтобы не выделяться из толпы американок…

— Без имен, — буркнула «американка» из-под шляпы. — Как добралась?

— Нормально. Скучно только — никто не подходил, не знакомился, от зевоты чуть челюсть не свернула.

— Если скучно — то это уже не нормально, это просто отлично. А я нервничаю вот, узнала, что ты здесь, и не удержалась… Главное — не напрягайся. Ты прилетела к приятелю отдохнуть, побродить по магазинам, съездить на какое-нибудь дурацкое ранчо. Все остальное может произойти только случайно. Старайся вообще не использовать магию, иначе ты ее спугнешь!

— Все в порядке. Может быть, ее там и не окажется… Настя достала из сумочки книгу, выставила ее перед собой, прикрывая губы. Алферьева успела, видимо, заметить ее название, поскольку несколько задумчиво произнесла:

— «Тень Инквизитора»… «Тайный Город». Интересная серия. Знать бы еще, откуда у автора этих «современных сказок» такое знание реальных деталей жизни некоторых Сообществ. Нуда ладно, это отдельная тема… Еще раз повторяю, Настенька: ты двигаешься по своему маршруту, и если она пройдет мимо, то ты даже не протянешь руки. Понятно? Ты ответишь только на ее желание контакта.

— Конечно. Меня Гасымов трое суток мучил, инструктировал. Кстати, он здесь?

— Ты не должна об этом спрашивать. И я зря подошла. Просто вот сложилось так, а у меня тоже нервы есть.

Девушка повыше подняла книгу, чтобы скрыть улыбку. У Алферьевой — нервы! Вот так новость! Будто Настя не понимает, что никакие «нервы» не заставят одного из руководителей Братства выставиться напоказ рядом с едущей на попытку вербовки подчиненной. Нет, Алферьева хочет что-то сказать.

— Мы кое-что уточнили… — продолжила наконец Татьяна. — Она очень сильна. Гораздо сильнее, чем мы предполагали. Возможно, если бы мы знали об этом прежде, то сегодняшней встречи не было бы.

— Я учту.

— Что за глупости, что ты можешь учесть? Ты самая способная из наших, но на стороне метиса — природные способности, силу и возможности которых мы не можем оценить! А значит, все твое прикрытие — на самом деле видимость. С огнем играем, понимаешь?

— Понимаю. Да вы не волнуйтесь так, все обойдется. Она одна, а мы вместе.

— Она-то одна, да кто знает, нет ли за ней пригляда? Такой метис должен был быть интересен и для тварей. Если они ее упустили, если потом чем-то настроили против себя — то это шанс для нас.

Ну вот, наконец-то! Настя опять спрятала под книгой улыбку. Вот, что хотела сказать Алферьева: метис сильнее, чем думали в Братстве, а значит, очень нужен. Нельзя упускать ищущую контакта с Братством женщину по имени Джессика. Но Алферьева не может приказывать или хотя бы настаивать, только просить!

— Все будет хорошо.

— Надеюсь… — Татьяна подкрасила губы. — Ну, я пошла. Ни пуха.

— До свидания.

— Ни пуха! — требовательно повторила Алферьева.

— К черту.

— То-то же! К чертям такое начальство… Татьяна зашагала через зал ожидания к ресторану.

Настя попробовала читать, но смысл ускользал. Все-таки очень жарко, а кондиционеры на каждом шагу — довольно неуклюжая попытка обмануть природу. Горло уже побаливало, а когда и где Настю продуло, она и предположить не могла, столько было возможностей.

— Ну и отлично, — прошептала она, закрыла книгу и сосредоточилась на самолечении.

Простые формулы, мысленно проговариваемые, вернут хорошее самочувствие. А думать про метиса, обладающего невиданной силой, совершенно ни к чему — это не изменит будущего. В самолете еще будет время подготовиться к встрече.

На другом конце зала стояла, разглядывая табло, женщина в джинсах и ковбойке. Платиновая шевелюра и ладная фигурка привлекали мужские взгляды, но лишь на секунду — стоило взглянуть ей в глаза, и возможные кавалеры отворачивались. Глаза старой женщины с множеством морщин вокруг, кожа с пигментными пятнами, вызывающее отсутствие косметики… Старушка какая-то молодящаяся? Много их теперь развелось в Америке, никак не могут понять, что семидесятые вместе с их молодостью давно миновали.

Джесси не смотрела на Настю. Сейчас ее интересовали двенадцать человек, находившихся в этом же зале. Неделю назад она почувствовала, что на ее объявление наконец отреагируют. Спустя почти четыре года после разговора с Блэквудом. Впрочем, все это время она боялась позвать неведомых «друзей», решилась только четыре месяца назад, когда поняла, что больше не сможет быть одна, что накопленной информацией надо поделиться с теми, кто сможет если и не помочь, то хотя бы поддержать. Сейчас же Джессика благодаря своему видению будущего вычислила максимально вероятные сгущения событий, связанных с теми, кто наконец начал ее активный встречный поиск. Одно такое «сгущение» было в городе, где она последний раз давала объявление, а второе — в Хьюстоне, в аэропорту. Вот она и решила пойти навстречу обстоятельствам, поехала в Хьюстон. Как оказалось, не зря. Сейчас Джессика внимательно наблюдала за слаженными действиями внешне совершенно незнакомых друг с другом людей. Они съехались в этот аэропорт с самых разных уголков страны, а кое-кто даже из-за рубежа. И все охраняли девушку с книгой на коленях… Охраняли от нее, от Джессики.

Тогда, давно, Блэквуд сказал о том, что не знает всех сил и возможностей организации, которая, возможно, лишь через десятилетия сможет бросить вызов нелюдям. Он знал, что их подслушивают… Джесси очень хотела, чтобы слова Блэквуда оказались ложью, чтобы сила, противостоящая Древним, оказалась могущественной и готовой к бою уже сейчас. Хотела, но не могла в это поверить. И вот теперь — целый отряд головорезов и девушка из России, от которой просто «пахнет» магией.

С одной стороны, это говорило Джесси об определенной силе друзей покойного Блэквуда, но в то же время и о том, что они не владеют полной информацией. Даже странно, что они не понимают — окажись здесь сейчас случайно аспид, русская немедленно оказалась бы у него «на заметке». Он бы почуял, увидел… В эти три с лишним года, проведенные в странствиях и размышлениях о том, стоит ли ей выходить на контакт с друзьями покойного Блэквуда, Джесси активно искала встреч с нелюдями, чтобы изучать и уничтожать. Она много узнала о них. И почти никогда не встречала достойного противника, порой даже изумляясь собственной силе. Впрочем, сила эта оставалась непобедимой лишь до тех пор. пока была тайной. Если бы она в открытую связалась с кем-то из аспидов — Гнездо не успокоилось бы до тех пор, пока не загнало бы сорвавшегося с цепи метиса в угол и не уничтожило.

Объявили посадку. Настя открыла глаза, сунула книжку в рюкзак и пошла к выходу. Лишь двое из присутствующих в зале членов Братства последовали за ней. Джесси рассудила, что еще большая «группа поддержки» будет ждать русскую после часового перелета. Что ж, часа должно хватить… Она подхватила стоявшую между ног сумку и словно ненароком вклинилась между двумя рослыми, обманчиво расслабленными парнями. Те не обратили на это внимания — оба старались не потерять из виду Настю, в то же время никак этого не проявляя.

3

— Это упражнение позволит вам закрепить состояние безмыслия.

Когда-то в Сибири так сказал Гасымов, патронировавший Настю в школе.

— Зачем мне безмыслие? Я уже училась медитации.

— Ты училась арифметике, без которой трудно освоить алгебру. Не перебивай, слушай. Три параметра позволят нам как якорями зацепиться за восприятие. Эти параметры: движение грудной клетки, прохождение воздуха через нос, гортань и бронхи, звук дыхания. Повтори.

— Движение грудной клетки, прохождение воздуха, звук дыхания, — монотонно произнесла Настя. — У меня неплохая память.

— Если все произойдет так, как я ожидаю, то в конце года ты отправишься в Америку.

Настя широко распахнула глаза.

— Да-да! — усмехнулся Гасымов. — Только это будет наш с тобой секрет. Так вот об упражнении…

— Нет уж, Артур Мамедович! Сказали «А», говорите «Б», а то это не секрет!

— Мне Алферьева оторвет голову, — понизил голос Гасымов. — В общем, ты же заметила, что они с Угрюмовым бегают везде вместе, как попугаи-неразлучники? Только не чирикают, а смотрят в разные стороны.

— Двуглавый орел Братства, — хихикнула Настя.

— Ну так вот… — маг отошел к двери в кабинет и прикрыл ее плотнее. — Так вот, Настенька, озаботились они из-за тебя. Еще чуть более трех лет назад мы получили сообщение из США, от погибшего в день его отправки сотрудника, о том, что он вышел на контакт со странной девушкой, очевидно, владеющей магией и дружившей с сыном обычной женщины и вампира. Работавшего на нас вампира, был такой… Его за день до этого зверски убили вместе с сыном. Наш сотрудник, Блэквуд, оставил той девушке схему выхода на контакт с Братством. Но она ею не воспользовалась — тогда. Три недели назад аналитики, следящие и за старыми схемами контактов с агентурой, доложили, что в одной из американских газет появилось условленное Блэквудом объявление. И начался поиск. В объявлении был указан город. Однако и спустя две недели мы вычислили лишь примерные координаты местожительства этой, так сказать, волшебницы. Это говорило о том, что девушка действительно сильный паранорм, великолепно умеющий экранироваться! Настолько сильный, что мы не можем отследить ее перемещение по континенту — а она в основном разъезжает по США, Канаде и Мексике. В то же время ретроспективный анализ предыдущих трех с половиной лет показал — эта девушка иногда возникала в поле зрения наших наблюдателей. Но так редко, что просочилась сквозь все статистические фильтры. Сейчас же у аналитиков создалось впечатление, что она тоже интересовалась нелюдями и, возможно, даже предприняла ряд активных действий против них… Получив ответ аналитиков, руководство решило установить с ней контакт. Дали ответ на ее объявление, сделали закладку в камере хранения на автовокзале. И вот теперь все будет зависеть от тебя.

— Конкурирующая организация?.. — загорелись у девушки глаза. — Кто-то пронюхал о нелюдях и самостоятельно пытается бороться? Мы должны с ней встретиться!

— Никаких «организаций» быть не может, Настенька. Одиночки. Если мы не успеваем найти таких людей первыми, а, увы, чаще бывает именно так, то нелюди уничтожают эти «частные организации».

— Но вы сами сказали, что эта девушка — сильный маг!

— Именно… Откуда она взялась? Сперва мы даже решили, что… — Гасымов осекся.

— Что же?

— Что столкнулись с кем-то еще, кем-то, нам неизвестным, и поэтому, возможно, способным сделать напрасными все наши старания… Не будем пока об этом, ладно? Это — не наш с тобой секрет, — Артур Мамедович печально улыбнулся. Ему о многом хотелось поговорить с любимой ученицей, но Алферьева шутить не будет. В лучшем случае выставит из Центра за длинный язык. А в худшем… — Проще сказать, эта дама, Джессика, взялась непонятно откуда и сейчас ищет контакта с нами. Кстати, она больна. Информация не подтверждена, но вроде бы Джессика стремительно стареет. Есть такое генетическое заболевание у метисов. Так вот, если она маг-одиночка, то ее надо срочно вербовать. Сильная штучка. Хотя, я думаю, потенциально ты все же сильнее… Но та ли это девушка, про которую сообщал Блэквуд или подстава?

— Доставить ее в Центр и не спеша разобраться, — тут же выпалила Настя. Ей уже было жаль Джессику, больную и одинокую. — Вот и все!

— Она не стремится отдаться в нашу власть, — хмыкнул Гасымов. — А может, ты права, и ей нужно именно это… Как проверить? Прислать к ней связного? Джессика тут же начнет его контролировать — ее сила нам до конца неизвестна…

Гасымов замолчал. Подобравшись, Настя закончила его мысль сама:

— Должен пойти маг, один из сильных. Но не иерарх, чтобы в случае провала утечка информации не стала смертельной для Братства. Выбор пал на меня?..

— Да. Лучшей кандидатуры нет. Ты не позволишь Джессике управлять собой, ты сумеешь оторваться от нее в случае опасности. Я говорю это все, чтобы подготовить тебя к беседе с Алферьевой. Насколько я понимаю, вечером вы встретитесь.

— Но она где-то за Уралом…

— Нет, она совсем в другом месте, — улыбнулся Гасымов. — Никто в Центре не знает, где она, но если есть мнение, что Таня «где-то за Уралом», то как раз там ее и нет. Однако Татьяна вечером будет здесь. И она спрашивала о тебе. Как, мол, самочувствие у нашей девочки, как у нее успехи…

— Я готова!

— Не сомневаюсь. Но прежде… — Гасымов откинулся в кресле и сложил руки на животе. — Прежде скажи: какие три параметра помогут нам в новом упражнении зацепиться за восприятие реальности?

— Движение грудной клетки, прохождение воздуха, звук дыхания, — повторила Настя.

— Молодец. Оставим в покое наш секрет и займемся делом с удвоенным усердием. Итак, в течение пятидесяти минут сосредоточь все свое сознательное внимание на этих трех параметрах. Отслеживай их, но не оценивай свое дыхание! Просто следи. Такая простенькая, обычная медитация на трех параметрах.

Первоначально посторонние звуки, не относящиеся напрямую к дыханию телесные ощущения — например собственное сердцебиение, а главное, мысли, — все это будет отвлекать тебя ежесекундно и, соответственно, сбивать с необходимого варианта сосредоточения внимания на восприятии. Однако не сдавайся! Если ты будешь терпелива и последовательна, то через определенное время твои усилия из количества перейдут в качество.

— Вы это про каждое упражнение говорите, Артур Мамедович, — улыбнулась Настя. — Я знаю. А сколько сейчас лет этой Джессике? Она только по-английски говорит?

— Спросишь у Алферьевой, но только после того, как она сама повторит тебе все, что я сказал. Ясно? А теперь молчать и слушать, курсант! Постепенно между отвлекающими моментами появятся промежутки спокойного состояния, некоего равновесия и гармоничного баланса. Сначала на одну секунду, затем через какое-то время на две, три, пять секунд ты сможешь оставаться в этом состоянии. Не напрягайся, наращивай ресурс понемногу. Ты же помнишь, что напряжение в этом деле ничего не даст? Через полтора-два месяца регулярных занятий ты сможешь достигать этого состояния произвольно и без больших усилий, лишь сосредоточившись на процедуре выполнения упражнения. Но регулярность применения этого упражнения — необходимая «плата» для формирования прочного и качественного навыка по его использованию. Это упражнение необходимо делать минимум пять раз в день по десять минут в течение первых двух месяцев. И не делай большие глаза — Братство поспешает не торопясь, поэтому завтра никто не побежит покупать тебе билет на само-лет. Ты будешь долго готовиться, миссия требует высокой степени ответственности. Теперь забудем о Джессике.

Правильность выполнения одного подхода ты вполне сможешь определить самостоятельно, оценивая его по конечному результату. Если тебе удалось успокоиться и расслабиться или даже погрузиться в дремоту, значит, этот подход ты засчитываешь, если нет, то продолжаешь снова, с учетом сделанных ошибок. Поэтому первые подходы могут занять не десять минут, а даже час и более. Но не огорчайся, с последующими выполненными подходами время на достижение успокоения будет сокращаться.

— Добившись необходимого результата, перейдешь к следующему упражнению. Я, возможно, отлучусь на некоторое время… — Гасымов понимал, что его присутствие в Америке тоже может потребоваться, но решил не говорить сейчас об этом Насте. — Поэтому запомни сразу и его.

— После достижения состояния глубокого безмыслия — да, это медитация, но медитация «высокого уровня» — следует добиваться состояния устранения эмоций. Не улыбайся! По-настоящему ты к этому пока не готова. Прежде всего тебе надо уяснить, что истинных, так называемых «чистых» эмоций или чувств всего пять — Гнев, Страх, Печаль, Радость и Любовь. Эти чувства лежат в основе любого другого эмоционального состояния и связаны с древнейшими энергетическими состояниями, возникающими при активном взаимодействии окружающего мира с нами. Это — кирпичики, из которых сложено все остальное, даже самые высокие пирамиды. И поэтому тебе следует научиться устранять, растворять в себе прежде всего такие негативные чувства, как Страх, Гнев и Печаль, формулировать все свои мысли и намерения в позитивных формах. В результате этого ты достигнешь такого состояния сознания, которое суфии называют джабарут, или «духовный ум». В общем случае для очищения от эмоций ты должна остро пережить каждую из них и представить, что каждое из переживаний выводишь на поверхность своего существа и словно сбрасываешь с себя, отпускаешь.

— Это похоже на многое, что я слышала раньше, — осторожно заметила Настя. — Только… Конкретнее.

— Не вспоминай! — потребовал Гасымов. — Старые знания — лишь фундамент. Постарайся увидеть все по-новому, с другой точки зрения. Отбрось привычки и стереотипы. Все запомнила? Вопросы есть?

— Да. Я поужинать успею до встречи с Татьяной?

— Она приедет поздно, с караваном «КамАЗов», насколько я понимаю. Груз идет в школу, отчего не воспользоваться попуткой? Так что не ужинай вовсе, Таня сама будет голодная, вот и посидите за столом. Может, и Угрюмов появится… Илларион — он такой, из-за любого угла может выскочить. Ладно, — Гасымов хлопнул себя по колену и поднялся. — Упражнения запомнила? Приступай — и увидишь, как трудно сосредоточиться, когда в твоем разуме так и прыгают посторонние мысли. Они будят эмоции, строят из кирпичиков пирамиды, понимаешь?

— Понимаю…

— Занимайтесь, курсант!

Гасымов вышел. Прежде чем взяться за упражнения, Настя подумала: как все-таки тяжело хранить секреты, даже до вечера! Не с кем поговорить… Каково же Джессике, одинокому супермагу, часы жизни которого сошли с ума?

4

Рядом с Настей уселся толстый, пожилой мексиканец. Дежурно улыбнувшись соседке, он тут же уткнулся в газету. Под его пыхтение Настя смотрела на убегающую взлетную полосу, потом на проплывающий внизу город. Вдруг мексиканец быстро сложил газету и встал. Насте показалось, что…

Не успел толстяк отойти, как на его место опустилась женщина в джинсах и ковбойке. Едва взглянув на протянувшиеся лучиками от глаз глубокие морщины, Настя поняла, кто это.

— Привет.

— Добрый день, — старательно отозвалась Настя на английском и от волнения добавила: — Как поживаете?

— Дерьмово. Извини, я отключила на время твоих сопровождающих.

— Каких?.. — Настя испуганно завертела головой. — Я здесь одна.

Гасымову когда-то очень понравилась артистичность Насти. «Развивай в себе это качество, не противоречь! Ты умеешь внешне, и даже на уровне частоты пульса, работы сальных желез имитировать одно состояние, а „в сознании“, как бы отдельном модуле, иметь совершенно другое. У тебя талант — даже учитывая, что женщинам это вообще свойственно. Подозреваю, что тебе, Настенька, в принципе легче иметь незамутненное сознание, изображая одновременно невротичную деятельность». Настя в тот день вместе с группой курсантов училась собирать походные системы наблюдения — часть обязательной подготовки. Условный командир группы паниковал, бегал, ругался, Настя, путаясь в проводах, скакала вместе со всеми… Но внутри оставалась совершенно спокойной, и Гасымов это сразу заметил. Хотя порой удавалось обмануть и его.

— Не бойся, — сказала Джесси, не почувствовав уловки. — Они в порядке, только весь полет будут смотреть в окошко. Ты чувствовала мое приближение?

— Нет, — призналась Настя.

— А знаешь почему? Потому что в Хьюстоне вы собрали вместе слишком много магов разного уровня. И возникло что-то типа интерференции. А я воспользовалась моментом, когда в этой суперпозиции энергий был всплеск. На его фоне моя аура была незаметна. Тем более что я ее умею делать практически неотличимой от поля обычного человека. Почему ты оглядываешься? Разве так не чувствуешь?

Настя промолчала, но по ее глазам Джесси поняла: нет, не ощущает эта девушка происходящего за спиной… По крайней мере сейчас. Значит, у нее магия проявляется несколько иначе, не как у самой Джессики?

— Ты — человек? — ее голос дрогнул.

— Да, — Настя смущенно потупилась, на самом деле максимально мобилизовавшись. Если будет бой, то теперь. — А ты?

— Не совсем. Я — мул.

— Мул?

— Мул. Обычный мул — помесь лошади и осла. Я — помесь человека и нелюдя. И бесплодна, как мул.

— Правильнее сказать «метис», — поправила Настя. — И с кем же ты?

— Наверное, с вами, — пожала плечами американка. — Уж во всяком случае, не с ними. Меня зовут Джессика.

— А меня — Анастасия. Анэстэйша, если тебе удобнее.

— Справлюсь, Анастасийа. Трудно начинать разговор, правда? Вы мне не верите, я вам тоже не слишком. Давай начнем с… Тебе известна такая фамилия: Блэквуд?

Настя чуть кивнула. Джессика пока не проявляла никакой агрессивности, не пыталась воздействовать на нее. Но два человека в салоне самолета и правда находились в трансе. Наверное, охрана от Угрюмова, о которой он, конечно же, не предупредил. Настя могла вывести парней из бессознательного состояния, но не сочтет ли Джессика это враждебным действием? Пожалуй, пока надо оставить все как есть.

— Известна? — переспросила Джесси. — Он жил в Нью-Йорке, но умер несколько лет назад. Застрелился. Ты знаешь, как это случилось?

— Нет.

Североамериканское отделение Братства три с половиной года назад понесло большие потери. Блэквуд застрелился, одновременно потеряли агента среди нелюдей, потом еще нескольких посвященных. Пришлось даже на полгода вообще заморозить деятельность отделения, заменив многих сотрудников! Но и дальше периодически случались провалы. Служба внутренней безопасности, естественно, предположила, что со времен Блэквуда в рядах «северных янки» завелся крот, и искала его. Настя не знала, да и не имела права знать подробностей, но кое-что ей рассказали накануне операции «Встреча». О смерти Блэквуда вскользь упомянули Гасымов, а потом и Угрюмов — как поняла Настя, он доверял этому человеку, считал его одним из самых надежных руководителей среднего звена в американском Братстве.

— Нет?.. — нахмурилась Джессика. — Он умер, потому что был обречен. Вампиры вышли на его след, но сперва…

Настя почувствовала, как к ней потянулись незримые руки «мула», этого страшного, непонятного существа, так непохожего на привычных магов из Центра. Девушка мысленно ударила по ним и, может быть, чересчур резко.

— Прости! — Джесси отшатнулась. — Я не умею… Не знаю, как нужно. Почему вы не спасли Блэквуда? Ты бы могла! Сколько вас, где вы прячетесь?

— Я думаю, что наша встреча уже состоялась, и мы сказали друг другу все, что было нужно, — медленно, взвешивая каждое слово произнесла Настя. — И промолчали о том, о чем стоило промолчать. Если хочешь узнать больше, запомни: в это же число следующего месяца, Мадрид, маленькая гостиница «Бык и башня». Любой номер. Вечером примешь сильнодействующее снотворное и не станешь мешать его воздействию.

Джессика долго смотрела Насте в глаза, потом согласно кивнула.

— Что мне терять? Хорошо… Интересно, где я проснусь. Надеюсь, увидимся?

— Обязательно.

Не прощаясь, Джесси поднялась. Вскоре на свое место вернулся мексиканец, успевший где-то одолеть уже половину газеты. Остаток полета прошел без происшествий, если не считать того, что охрана пришла в себя. Оба понятия не имели, что операция «Встреча» закончена. Выходя из самолета, Настя краем глаза заметила фигуру Джесси, которая самой первой шагала к зданию аэропорта. Потом ее заслонили другие пассажиры.

«Вот и все, — подумала Настя. — Если ты действительно веришь нам, ищешь друзей, то придешь. Ночью в твой номер войдут люди, понятия не имеющие о нелюдях и Братстве, усыпят тебя еще надежнее и увезут из Испании. Проснешься ты не скоро и очень далеко… На войне как на войне. Потом, если Угрюмов тебе поверит, ты станешь одной из нас. И я буду тебе помогать, честное слово! Но это случится еще спустя месяцы, сперва тебя изучат, допросят, возможно и очень грубо, потом психологически реабилитируют, устроят проверку „с устранением“… Чья ты дочь? Оборотня или вампира? Тебе придется своими руками умертвить это существо, а я, наверное, буду в группе наблюдателей. Мы изучим все реакции, и только тогда поверим тебе достаточно, чтобы пойти дальше.

Дальше — Вассальная Клятва… Даже ко мне она не применялась, но уверена, что тебе, Джесси, этого не миновать. Прости нас. Прости меня. На войне как на войне».

 

Глава 8

НЕОЖИДАННЫЙ СОЮЗНИК

(За три месяца до Момента Великого Изменения)

1

Югре — город небольшой, сравнительно тихий. Это и нервировало Угрюмова — уж лучше бы ревели машины, гомонила толпа. Сибиряка вроде бы должна раздражать толчея, но Илларион с некоторых пор спокойнее себя чувствовал именно в людском шуме. Нас. людей, много, как бы говорил ему городской гул. Мы справимся, мы поддержим вас, поможем, если уж придется совсем туго. Мы, люди — хозяева планеты, кто бы ни воображал себе нечто иное. И пусть нелюди способны уничтожать нас миллионами, все равно им не выдержать открытого столкновения. Мы управляемы, лишь пока у нас завязаны глаза. Но если повязка упадет — горе вставшему на нашем пути…

— Таня, Товардсон с тобой не связывался?

— Нет… — Алферьева отняла от губ помаду. — Илларион, ты чего сам не свой?

— Я свой! — нахмурился сибиряк, постукивая пальцами по рулю. — И больше ничей! Просто спрашиваю: нет ли новостей от Товардсона?

— Соскучился по приятелю? — Татьяна покачала головой и вернулась к макияжу. — Я бы сказала, не нервничай! Раз молчит — значит, все в порядке. Вы же с ним оба молчуны.

— Ага, не нервничай. А сама каждые двадцать минут губы красишь? Не на нервной почве?

— Ты иногда бываешь просто невыносим! И в отличие от некоторых я просто хочу хорошо выглядеть, — пожала плечами Алферьева. — Все-таки не с «шестеркой» какой-нибудь встречаемся.

Илларион не стал отвечать, отвернулся, рассматривая через открытое окно «Мерседеса» редких прохожих. Конечно, Алферьева права — если Товардсон молчит, значит, все в порядке, лучшего и желать нельзя. Прикрытие обеспечено подобающее случаю, пути отхода под контролем, объект «хвоста» за собой не привел. Все в порядке, но…

«Старею? Чем ближе к решающему моменту, тем тяжелее. Обидно будет, если сорвусь накануне операции, придется тогда руководство кому-то передать. А кому? Коней на переправе не меняют. Татьяна на себя все взвалит… „Наш ответ Чемберлену“ и без меня, хех, надо же что в голову взбрело! Точно, старею. Однако еще повоюем, совсем немного осталось…»

— Настя прошла, — вдруг сказала Алферьева, не отрываясь от зеркала.

— Где?!

— Сзади. У тебя свое зеркало есть, чего не смотришь? Я ее по курточке узнала, мой подарок.

Илларион сердито запыхтел. Пялится на прохожих, а свою не заметил! Хотя какая разница? Настя должна здесь быть, вот она и крутится с фотоаппаратом. А чуть в стороне разгуливает Джессика, которую тоже следует звать «своей», да только язык не поворачивается. Хотя жалко ее, пусть и наполовину нелюдь — стареет за месяц, как другой за год. Вот такое у нее проклятие, не позавидуешь…

— Сигнал! — Краем глаза Угрюмов не забывал следить за окошком на третьем этаже и мгновенно отреагировал на отдернувшуюся занавеску. — Сворачивай свой визажистский арсенал!

— Полегче! Чего раскомандовался-то?!!

Алферьева убрала зеркальце, поправила на плече ремень безопасности. Угрюмов тронул «Мерседес» с места, проехал по круто изогнутой улице, в ожидании зеленого сигнала светофора встал на перекрестке и нервно забарабанил пальцами по рулю.

— Все будет хорошо… — тихо сказала Татьяна.

— Откуда знаешь? Бабка наворожила?

— Я доверяю Джессике. Чувствую ее ненависть, безысходность. Она искренна.

— Ненависть к ним — это еще не любовь к нам. Мало ли какие они с Настеной подружки! Насте я верю, а ей — нет.

— Врешь… — усмехнулась Алферьева.

— Нет, не вру. Не имею права ей верить, и ты не должна.

— Почему же мы тогда здесь?

Полгода назад Джессика нащупала одну из «линий связи» хлойнов. Про этих нелюдей в Братстве мало что знали, жили они скрытно, стараясь не пересекаться ни с Младшими, ни с другими расами. При этом хлойны были очень древней расой, возможно, столь же древней, как и аспиды. Но в отличие от прочих нелюдей этих тварей было очень мало. Семь семей хлойнов, насколько сумела понять Джесси, издревле переезжали из одного крупного города в другой, растворяясь среди людей, и жили, казалось бы, обычной жизнью. Обычной, если не считать долгожительства на грани бессмертия, способности останавливать сердца мешающих им людей и кое-чего еще. Хлойны были нелюдями, и относиться к ним следовало именно так, несмотря на кажущуюся нейтральность.

Когда Джессика сообщила о своем открытии, Угрюмов сперва хотел запретить ей продолжать поиск. Но Алферьева и еще несколько иерархов, даже верный Товардсон, не согласились. Джессика вступила с хлойнами в контакт, представляясь полукровкой, ищущей отца. Впрочем, назвать это полноценным контактом можно было лишь весьма приблизительно — хлойны обладали уникальной системой общения, они больше интересовались эмоциями собеседника, чем какими бы то ни было фактами. Действуя очень осторожно, Джессика сумела выяснить о хлойнах много нового. В частности, они и мысли не допускали, что к их эмпато-телепатическим каналам связи может подключиться кто-то иной, кроме представителей их расы. Такая уверенность имела право на существование: уж очень сильно хлойны отличались от всех прочих известных Братству нелюдей.

— А может, они не… Не родственники другим? — будто прочла его мысли Алферьева.

— Сомневаюсь. Видишь ли, Таня, сейчас, наверное, не время об этом говорить… — Светофор наконец переключился, и Угрюмов тронул машину. — А вот потом…

— Нет, давай сейчас, — попросила Татьяна. — Ехать еще минут двадцать до этого хутора, а я, глядя на тебя, тоже начинаю нервничать. Давай, выкладывай.

— Нечего особо выкладывать. Одни предположения. Понимаешь, меня с самого начала волновал такой вопрос: как вышло, что столько рас на планете выжило, не уничтожив друг друга? Подожди, не перебивай. Я знаю, что сейчас на Земле сложилось некоторое равновесие. Сейчас — это последние тринадцать тысяч лет после Потопа. Но так не могло быть всегда. Мы находили следы оборотней, вампиров даже в те времена, о которых они сами не помнят. Нашей расе тоже немало тысячелетий. Но нелюди старше нас, это ясно! Как же они сосуществовали раньше? Почему не уничтожили друг друга?

— С чего бы? — не поняла Алферьева. — Зачем им друг друга уничтожать?

— Затем, что борьба между разными, но при этом похожими видами самая острая. Дарвина читать надо, прости меня, Господи! — огрызнулся Илларион. — Мы ведь находим родственные черты в анатомии, в магической структуре большинства рас нелюдей, верно? Уж не знаю, один они вид или несколько… Они должны были сцепиться в драке задолго до появления на планете человека, а поскольку отдельные расы явно слабее других, то эти, слабые, просто не должны были выжить. Как неандертальцы, понимаешь?

— Ты газет начитался? — усмехнулась Алферьева. — Да, мне тоже что-то такое попадалось: «наши предки уничтожили неандертальцев»!

— А так и было! Перебили, выгнали в бесплодные районы — какая разница? Причем у конкурента нет шансов именно потому, что он, с одной стороны, похож на тебя, а с другой — отличается. И когда ты вдруг понимаешь, что он только внешне на тебя похож, а на самом деле совсем даже иной, в чем-то радикально от тебя отличающийся, то вот тут этому выделившемуся несдобровать! Волки выжили, тигры, олени, а вот у неандертальцев не было такого шанса. Они не превосходили людей ни в чем — и поэтому были обречены.

— Ты словно сам за ними с топором гонялся!

— Я принцип тебе поясняю, сама просила. Так вот, среди нелюдей есть более сильные расы, а есть более слабые. Отчего же слабые не уничтожены? — Илларион прибавил ходу, выехав за город. — Сами нелюди, скорее всего, также не смогут ответить на этот вопрос. А я Думаю… Думаю, Таня, причина в том, что они друг к Другу ближе, чем мы думаем.

— Тогда они еще быстрее должны были друг друга сожрать.

— Нет. Они — одно целое, а тогда начинают работать совсем другие механизмы. Понимаешь, Танюша. это не разные расы, а одна. Вспомни, как мало мы знаем об их размножении. Некоторые виды нелюдей вообще не обзаводятся потомством! Никаких следов! Бессмертие — это хорошо, но ведь оно не абсолютно. Нет-нет да и пришибет кого-нибудь… За тысячи лет они должны были исчезнуть, но прошли сотни тысяч лет, может быть, даже миллионы — а эти расы живы!

— По-моему, ты делаешь слишком далеко идущие выводы. Подожди немного, вот, с Божьей помощью, «ответим Чемберлену», тогда ты сможешь сам с ними поговорить и все выяснить.

— Да знают ли они сами? — хмыкнул Илларион. — Мне так кажется, что ответ прост. Перерождение, трансформация — вот что с ними происходит время от времени. Они меняются, а как — неизвестно. Но я легко могу допустить, что это сопровождается, скажем, потерей памяти. А как иначе? Если вся структура тела, магическая составляющая, сам образ мышления претерпевают колоссальные изменения — разве не логично предположить, что нелюди мало помнят о своей прежней жизни? Как мы о своем дородовом состоянии. Сны, видения — мы не можем их себе толком растолковать. Так и у нелюдей.

— Значит, постепенно из оборотней получаются вампиры, а из вампиров — аспиды? — Алферьева покачала головой. — Не могу себе этого представить.

— «Не могу представить» — это не аргумент. Особенно в нашем случае! И вот еще что.. Ты сразу видишь переход от слабого к сильному. Но это твой взгляд, а у эволюции, у замысла Творца может быть несколько иное мнение о том, что есть дорога к совершенству. Я… — Угрюмов вздохнул. — Я думаю, Таня, что развитие «от простого к сложному» не равносильно «от слабого к сильному». Аспиды — молодежь. Сильные, могучие, но отчего-то не уничтожающие соперников. И, возможно, даже понятия при этом не имеющие, что вся эта «мелочь» — их будущее! Тогда понятно, почему именно аспиды сохранили какие-то знания о временах до Потопа, а у остальных никакой отличной от имеющейся у этих «допотопных» информации не осталось. Да все остальные погибли тогда! Полностью погибли! Но постепенно численность нелюдей восстановилась. Аспиды, как наиболее приспособленные, выжили и тем сохранили весь вид.

— С аспидов все только начинается? И к чему ты клонишь? — Алферьева передернула плечами, будто от озноба. — Не к людям, я надеюсь?

— Нет, наш способ воспроизводства хорошо известен, — успокоил ее Илларион. — Но если мне позволено высказать свое мнение о путях Творца, то Он не любит магию. У него иные приоритеты — не сила, не способность убивать или даже просто изменять мир. Нет, Творец ценит нечто совсем иное… И тут уж мы приходим почти к теме грядущего разговора.

Он замолчал, обгоняя цистерну с молоком, разговор прекратился. Алферьева некоторое время собирала возражения, но потом бросила — все равно это неважно сейчас, не актуально. Скоро будет время на все, тогда и разберемся.

— Третий дом, — напомнила она.

Угрюмов не ответил, лишь дернул плечом. Возле трехэтажного кирпичного дома — ничего себе хутор! — стояла белая «Нива». Сибиряк аккуратно пристроил —Мерседес» рядом, ненароком оставив для водителя «Нивы» поменьше места. Влезть влезет, но несколько лишних секунд потратит…

«Что за глупость! — обругал он себя. — Вот нервы разгулялись!»

— Ты что? — удивилась Татьяна, заметив, что Угрюмов не торопится покидать машину. — Ну, ты и остановился, я же дверь поцарапаю!

— Подожди, я немного отъеду… Встал нехорошо, действительно.

Из дома навстречу гостям никто не вышел. Илларион переставил машину «повежливее», мысленно ругая себя за излишнюю эмоциональность. Сейчас бы стоило посидеть хотя бы четверть часа в «Мерседесе», успокоиться через медитативные техники. Но теперь поздно, теперь остается только собраться.

— Илларион, смотри, кто нам из окошка машет! — вдруг помрачнела Алферьева. — Ты знал, что он здесь?

— Сарайбек! — обомлел Угрюмов. — Ох, не зря я беспокоился… Господи, защити меня от друзей, ас врагами я сам справлюсь — лучше и не скажешь.

Узбекский иерарх Братства Зрячих упрямо желал быть в курсе всех событий, в чем отказать ему, конечно же, никто не мог. Но лезть в пекло поперек батьки, да еще рискуя разрушить намечавшийся контакт с одним из высших хлойнов..

— Добрый день, добрый день! — Виновато улыбаясь, узбек вышел из дверей, поспешил навстречу по мощеной дорожке. — Я тут один, не хмурься, Илларион!

— А где?..

— Вот какая штука вышла… Давайте войдем, хорошо? Как добралась, Татьяна?

— Да со мной-то все нормально, а вот ты как? — Алферьева прошла мимо Сарайбека.

На предательство Сарайбек пойти не мог, порукой тому — Вассальная Клятва. Но он находился в твердой оппозиции к политике большинства иерархов, считал, что с «Немезидой» слишком спешат, но общим решениям подчинялся беспрекословно. Да иначе и быть не могло!

Входя в двери, Алферьева оглянулась, и стоявший у автомобиля Угрюмов понял: все в порядке. Не успел он сам под скороговорку Сарайбека дойти до входа, как в его голове зазвучал голос Джессики. По-прежнему для людей-магов по целому ряду возможностей она была недосягаема.

— Аучи сказал, что приведет с собой гостя! И что этого гостя мы знаем, поэтому ничего не случится. Я не понимаю, о чем речь, будьте осторожны! Татьяны не вижу…

— Она в доме, — как можно четче подумал Угрюмов, даже пошевелил голосовыми связками. Ему казалось, что так Джессика «слышит» его лучше. — Дом экранирован, сейчас и меня потеряешь. Что еще сказал, что думал Аучи?

— Он колеблется! Похоже, Аучи постарался провести расследование со своей стороны, разобраться в нас! Что за гость — я не знаю… Будьте осторожны!

— Ладно, не волнуйся.

Илларион вошел в чистенькую прихожую, и разговор оборвался. Джессика, поддерживая контакт с хлойном, постепенно поняла, что он занимает в своей семье весьма высокое место. Очень осторожно она заговаривала с Аучи о противостоянии людей и нелюдей. Тот занимал вполне мирную позицию по отношению к Младшим, разговор завязался неспешный, с перерывами порой на несколько недель. Самое главное — он заинтересовался.

Когда Джессика предположила, что технические достижения людей могут однажды стать угрозой для Других рас, хлойн сразу согласился. По его мнению, противостояние неизбежно, и однажды планета вновь Должна стать полем битвы. Он рассказал даже о своих контактах с аспидами, о том. что «допотопные» тоже осознают угрозу и готовятся к ней. Хлойн транслировал Джессике эмоции этого разговора, перевести которые в слова можно было примерно так: «Аспиды не допустят новой Великой Инквизиции. Посмотри на людей — все изменилось, их поведение под контролем. Они не верят своим лидерам, они разобщены. Кроме того, написанные и снятые нанятыми втемную людьми книги, фильмы и материалы в СМИ постоянно приучают — чужаки могут нести не только зло, а и добро. Однако вечно так продолжаться не может. По мере развития человеческих технологий скрывать свое присутствие нелюдям станет все сложнее. Рано или поздно не только отдельные люди, продавшиеся за деньги или сотрудничающие из любопытства, а и все человечество узнает, что они не одиноки на планете. И тогда произойдет взрыв. Большинство людей все же не любит чужаков, ксенофобия — проявление глубоких инстинктов. А здесь — существа зачастую даже внешне похожие и при этом совсем чужие, биогенетически и ментально. Да еще и превосходящие по возможностям… Такое соседство, когда о нем станет известно, приведет к страху, а затем и к ненависти. Тогда люди начнут убивать всех представителей других разумных рас. Кроме того, обязательно найдутся религиозные и светские лидеры, которым по-, кажется, что с раскрытием секрета нелюдей появится такой замечательный повод для консолидации всех людей против общего врага. Консолидации, которую возглавят, естественно, эти самые лидеры, скинув продажных правителей и попытавшись создать новое, общепланетарное теократическое государство».

И Джессику, и курировавшего ее переговоры Угрюмова озадачило такое спокойствие хлойна. Ведь в победу нелюдей в грядущей войне он не верил! Тем более что его собственная раса, живущая в городах и не имеющая убежищ, в случае геноцида со стороны людей была обречена в числе первых.

«Люди станут убивать всех непохожих. А мы сильно непохожи на людей. Они потеряют по тысяче своих сородичей на каждого из нас, но это их не остановит. И хлойнов не станет».

«Что же делать?! — спросила Джессика. — Какой выход ты видишь?»

«Никакого, — спокойно отвечал Аучи. — Конец близок. Мои соплеменники не хотят об этом думать, но знают это. Аспиды надеются победить, но и их победа будет означать смерть для хлойнов. Даже если мы переживем войну и победят аспиды — в их Империи нам тоже не выжить. Они слишком надменны и самоуверенны, всегда хотят быть только первыми».

«Я думала, аспиды — мудрейшие из нас…»

«Сильнейшие. Их родовая память глубже. Они многое могут, но они… Воспользуемся аналогией —допустим, у кого-то феноменальная память и он выучил наизусть все известные на сегодня партии в шахматы — полностью, а не только в дебютах и окончаниях. Плюс к тому, он умеет очень быстро в этой своей памяти находить ближайшие аналоги к той ситуации, которая возникает перед ним на доске в новой игре. Это существо или, скорее, компьютер (пусть даже и биологический) будет очень сильным игроком. До тех пор, пока не столкнется с развитием партии, которой нет в его памяти… Так и с аспидами — у них очень большой набор инстинктов и типовых решений для разных ситуаций. Живут они давно и долго, у них есть и индивидуальная, и коллективная родовая память плюс магические способности к предвидению будущего. Поэтому чаше всего они и выглядят такими мудрыми и всезнающими. Но на нестандартное мышление они способны не более, а пожег даже, и менее, чем люди или хлойны. Даже не потому, что они глупее, а как раз из-за своей силы, понимаешь? Они просто отвыкли нестандартно думать — Ранее почти всегда, если не считать Потопа и Инквизиции, аспиды побеждали лишь на своих предыдущих, Развитых уже до уровня инстинктов, наработках».

Эти мысли хлойна сильно повлияли на взгляды Угрюмова относительно происхождения различных рас нелюдей. И это же давало шанс получить доступ к поистине бесценным знаниям хлойнов, тем более что некоторые специалисты Братства видели в хлойнах побочную ветвь эволюции или, иначе говоря, что-то вроде прототипа людей, своего рода промежуточный между людьми и прочими нелюдями результат действий Творца. Поэтому людям стоило попытаться с ними договориться. Братству повезло — им встретился хлойн, один из высших в своей семье, полагающий, что люди, Младшие, рано или поздно обязательно нанесут по иным расам смертельный удар. Проанализировав все уже состоявшиеся встречи и проведя несколько довольно жарких обсуждений, иерархи разрешили Джессике продолжать контакт. Точнее — подводить Аучи к нужным выводам. Ведь спасение для хлойнов существовало, оно называлось «Немезида», или «Наш ответ Чемберлену».

Столкновение не неизбежно! Вот что попыталась внушить Джессика неведомому Аучи. И он клюнул сразу. Как? Что нужно сделать? И вот тут уж и Угрюмов, и Алферьева, и еще несколько иерархов сутками буквально не отходили от Джессики, помогая магу шаг за шагом выдавать информацию. Младшие обязательно восстанут, но если это произойдет не стихийно… Если они не будут отвечать на удар, а окажутся хозяевами ситуации… Если бы им удалось найти способ решения проблемы, удовлетворяющий все стороны…

— Нет такого способа! — твердил Аучи.

Джессика не отвечала прямо, но чувствовала, что хлойн ждет с нетерпением каждого их сеанса связи. Ведь каналы хлойнов передают больше эмоций, чем информации, обмануть там почти невозможно. Однажды про это вспомнил и Аучи. При очередной беседе он принялся раз за разом задавать один и тот же вопрос: кто ты такая? Кто ты такая? Девушке пришлось ответить откровенно. И хотя всей правды хлойн не получил, он успокоился, узнав, что его собеседница мул, плод несчастной связи человека и нелюдя, поэтому многое знает и понимает про обе стороны потенциального конфликта.

2

«Все же надо прямо спросить Татьяну: что она сама думает о моей гипотезе? — мелькнуло в голове Иллариона, когда он устраивался в уютной прибалтийской гостиной, напротив камина. — Я ведь прямо подвел ее сегодня к мысли: нелюди родные друг другу. И в то же время рядом Джесси. Пусть она бесплодный мул, да еще с грузом генетических аномалий, медленно ее убивающих, — но разве сам факт возможности ее появления на свет не говорит о том, что и мы, возможно, не чужие в этой „семейке Адаме“?.. Отмалчивается. О чем-то догадывается? Надо спросить напрямик».

Сарайбек присел напротив него, но сперва вежливо дождался, пока в кресло опустится Алферьева. Узбеку явно было не по себе, ведь он невольно присвоил себе роль хозяина, встретившего гостей, а чем их угостить — не знал.

— Давай, выкладывай! — потребовал Илларион. — Когда Аучи с тобой связался? И, главное, как?!

— Как, не знаю… — сдержанно ответил Сарайбек. — А связался чудно — смог нащупать мои эмоциональные резонансы и передал образы во сне. Если бы не наша практика в контроле за сновидениями, я бы, наверное, и не понял ничего. Слушай, Илларион, а как давно вы заговорили с ним о Братстве, что он так о многом знает?

— Вообще не говорили! С ним разговаривала только Джессика. Один раз она приехала в Витебск, под нашим контролем, конечно. Он сам выбрал этот город. Там Аучи просто посмотрел на нее, но не подходил.

— Ну вот! Вот! — Сарайбек вяло рассмеялся. — Витебск. Я помню, как моя охрана согласовывала решения с вашей группой.

— Я тоже помню, — как-то печально произнесла Алферьева. — Мы его недооценили, Илларион. Аучи вычислил наших людей, он посмотрел не только на Джесси, а, быть может, и на нас с тобой.

— Это возможно?

— Мы очень мало знаем о хлойнах. А ведь у Аучи есть плотные контакты и среди аспидов, и среди других Сообществ тоже.

— Значит, тревога!

Илларион вскочил и зашагал к двери, на ходу прикидывая, какой из планов эвакуации выбрать, но его остановил окрик Татьяны.

— Уведи всех! Но сам останься — иначе это спровоцирует Аучи.

— Что?!

— Может спровоцировать… — поправилась Алферьева. — Пусть наши группы уйдут, но нам надо остаться. Ты ведь еще не дослушал Сарайбека.

Угрюмов перевел мрачный взгляде нее на Сарайбека. Узбекский иерарх согласно кивнул.

— Не надо совершать резких движений.

— Почему ты так думаешь? — спросила Татьяна, когда Илларион вышел из «экранированного» дома на крыльцо и прикрыл дверь.

— Он поддерживает контакт со мной, я это чувствую, — опять улыбнулся Сарайбек, впрочем, довольно жалко. — Мне кажется, дело не только в Витебске… Он знает мои эмоции. Мы сегодня опять «снились друг другу наяву», как я назвал наш способ общения с ним, когда у меня в мозгу словно образуется изолированная область сознания, общающаяся с ним образами. И вот это произошло совсем недавно. Как раз когда я оказался в Риге. У меня там, конечно, были дела, но теперь я уже не уверен — не внушил ли он мне, что эти дела надо сделать именно в это время? Не знаю, не знаю… Но сейчас я чувствую — Аучи где-то совсем рядом.

— Здесь все защищено, — медленно произнесла Алферьева. — Ведь так?

— Должно быть защищено. Лично я ничего не трогал, клянусь! Но не знаю, есть ли здесь защита специально от хлойнов. По крайней мере от Аучи, который, как мне все больше кажется, очень тонко и при этом неотвратимо пригнал меня сюда из Риги.

— Кстати, почему мы не знали об этом? — спросил Илларион, возвращаясь в свое кресло.

— Я приказал охране остаться в Риге, не указал своего маршрута… — Сарайбек потер виски руками. — Не знаю почему. Аучи попросил приехать сюда. И я приехал.

— Да я не только это имел в виду! — произнес Угрюмов раздраженно. — Почему ты, один из высших иерархов Братства, не поставил Совет в известность о том, что общаешься с нелюдем?! Причем таким образом, что он проникает в твои мозги!

— Но это началось сравнительно недавно. И я думал, что раз Аучи так много знает, то вы с ним уже сотрудничаете.

Угрюмов и Алферьева невесело переглянулись. Они, выходит, доверяли Аучи куда больше, чем он им! Да и это еще полбеды, куда хуже, что хлойн кое-что разузнал о Братстве. А что именно — неизвестно…

— Спросить об этом напрямую у кого-то из нас ты, конечно, не мог? — ядовито произнесла Татьяна. — Скромный ты наш! Ладно, об этом еще потом поговорим на Совете.

— Я думаю, что дело не только в Витебске, — виновато повторил Сарайбек. — Я нравлюсь ему. Мне кажется, Аучи нравится моя миролюбивость.

«Твоя трусливая позиция», — подумал Илларион, а вслух сказал:

— Что дальше? Зачем он побудил тебя приехать сюда?

— Не побудил — попросил, — поправил его Сарайбек. — Ничего конкретного. Просто он волнуется. Он понял, что мы готовим нечто… Очень важное. И он боится Потопа или Святейшей Инквизиции, или еще чего-то такого же, в этом роде. Он ведь не предатель своей расы! Тем более что с точки зрения гуманизма любая раса угодна Творцу и имеет право на жизнь.

— Разве мы хотим кого-то уничтожить?.. — жестко спросила Алферьева.

— Ты не хуже меня знаешь, чем все может обернуться! — воздел руки узбек. — С определенной даты обратной дороги у нас нет. Один срыв — и нас атакуют, а мы будем вынуждены защищаться! Не лучше ли все же прекратить приведение операции в исполнение? Оставить этот вариант в резерве? На крайний случай? Ведь все может превратиться… В кровавую кашу! Разве есть оправдание такому риску? Мы не зря называем себя Братством Зрячих. Мы должны видеть последствия! У человеческой расы есть главный интерес — выжить, остальным можно и должно поступиться.

Угрюмов посмотрел на Алферьеву, она чуть кивнула и улыбнулась. Сибиряк внутренне тоже позволил себе чуть расслабиться. Сарайбек не мог так думать и говорить! Вассальная Клятва давно отрезала его от собственных сомнений. Значит, контакт с Аучи все-таки состоялся. Просто хитрый хлойн пришел не сам, а привел выбранного то ли наугад, то ли весьма выборочно человека. И сумел очень тонко, обойдя даже блокировки Вассальной Клятвы, использовать сознание этого человека для того, чтобы вложить в него свои образы и ощущения. Скверно, что он так легко вычислил Сарайбека, очень скверно, что он настолько хорошо умеет оперировать магией и психикой даже специально тренированных людей. Но об этом придется подумать позже. Сейчас же настало время решающего разговора с возможным союзником, роль которого в претворении в жизнь «Нашего ответа Чемберлену» трудно переоценить.

Сарайбек между тем, совершенно не понимая, что большей частью он сейчас является всего лишь транслятором мыслей хлойна, вскочил и принялся расхаживать по комнате. В тот момент, когда он находился спиной к гостям, Татьяна изумленно вскинула брови и покачала головой. Илларион понял ее и теперь: иерархом Братства нельзя полностью управлять. При такой попытке он либо впал бы в кому, либо вообще умер. Сарайбек оказался готов к обсуждению некоторых тем, вот Аучи этим и воспользовался. Подтолкнул совсем чуть-чуть, лишь на эмоциональном плане, да еще заручился поддержкой, доказав Сарайбеку свою неагрессивность. Хлойну это просто, ведь их система связи не дает даже возможности для обмана. «Неагрессивность, дружелюбие, мирное сосуществование — это же просто фетиши для нашего узбека, — неприязненно подумал Угрюмов. — Вот он и попался. О, сколько нам открытий чудных, прости Господи… И сохрани нас от происков лукавого!»

— Мы с самого начала говорили об угрозе со стороны нелюдей, это стало общим тезисом! — говорил между тем Сарайбек. — И напрасно! Ведь начало пути — самый важный его участок. Там определяется главное направление, там малейший шаг в сторону приведет к смещению конечной точки очень далеко. Мы — Братство Зрячих. Мы заявляем, что охраняем интересы рода человеческого, что созданы самой расой для самосохранения, что мы — щит и меч людей. Но кто, собственно говоря, возьмется решать, кто человек, а кто — нелюдь?.. Ведь мы… Мы очень близки. Происхождение наше остается во мраке. Возможно, Творец не допустил самой возможности для нас узнать: как это произошло? Когда? Но тогда можем ли мы так безапелляционно утверждать, что мы с нелюдями такие уж совсем чужие друг другу? Оборотни или вампиры весьма отличны от нас, и мы говорим: они нелюди. Но ваш маг — дочь нелюдя! Как это возможно?.. Где грань? Отчего бы мне не назвать нелюдем любого, кто сильнее меня, или быстрее, или просто постоянно выигрывает у меня в шахматы, в конце концов? Стоит лишь начать делить, и мы увидим, что наши критерии деления весьма условны.

— Старое возражение… — Угрюмов приосанился и заставил себя увидеть в знакомом лице не Сарайбека, соперника по влиянию на политику Братства, а незримо присутствующего здесь Аучи. Того, с кем надо быть откровенным, кто почувствует обман и станет не другом, а самым страшным, знающим врагом. — Все элементарно — есть проект «Геном человека». И есть его секретная часть, которую вело и во многом финансировало наше Братство. Так вот: все уже «картографировано». Включая, кстати, и все известные на сегодня хромосомные аберрации, генетические аномалии и нарушения. Поэтому нам ясно, что есть человек, а что — обезьяна именно с точки зрения генного набора. Плюс к тому имеются еще фенотипы и возможности психики, а также энергоинформационные структуры, включая торсионно-спинорные поля. Рассматривать надо не только геном, а и весь набор признаков в его совокупности. И если некое существо отличается от человека одновременно по значительной совокупности генетических, фенотипических, психофизиологических и биоэнергетических параметров, да при этом отличия еще и создают новое качество (вроде бессмертия или способности к телепортации), то это существо можно смело классифицировать как нечеловека. Нелюдь, как мы привыкли выражаться… Вот и все! Применив системный, знаете ли, подход, все можно сделать.

Что же до сопоставлений с талантом играть в шахматы, отвечу так — стать чемпионом мира по шахматам может не каждый, но научиться играть на уровне первого разряда при должном желании и прилежании может любой человек, кроме клинических случаев психических нарушений. Стать же «чуть-чуть бессмертным» нельзя! Это как раз то самое принципиально новое качество. Или ты бессмертный и мыслишь при этом другими категориями, имеешь другую систему ценностей и морально-этических категорий, или ты человек, середины не существует. Если некие существа, способные быть внешне похожими на людей, но принципиально отличающиеся от них как по психофизиологическим и биоэнергетическим параметрам, так и по этим самым морально-этическим принципам и системе ценностей, станут проводить свою политику, направленную на создание условий для доминирования на Земле их вида, то наш долг быть в первых рядах тех, кто с оружием в руках защитит право людей оставаться хозяевами планеты! А известные нам нелюди, без всякого сомнения, по совокупности всех названных выше параметров являются отличными от человека биологическими видами. Можно спекулировать на примере нашего мага, но Джесси — бесплодна… Как мул. Как ошибка природы. Я допускаю, что между людьми и нелюдями существует связь, прочная и глубокая, но толком о ней ничего не известно не только нам, но и самим нелюдям. У тебя есть, что сказать на эту тему, Сарайбек? Было бы интересно послушать.

— Нет, — признался узбек. — У меня нет какой-либо стройной теории, объясняющей происхождение нечеловеческих рас.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Угрюмов. — Теперь важно не это… Ситуация накалена. Ты хотел знать, могу ли я отличить людей от нелюдей, своих от чужаков? Да, могу.

Сарайбек опять прошелся по залу, шаркая кожаными мокасинами по паркету.

— Но ведь ты предполагаешь войну, противостояние, враждебность… Почему так? Разве виды должны стремиться одолеть один другой? Ведь возможны же какие-то общие ценности? Просто мы их не искали!

Сибиряк, бросив быстрый взгляд, на Татьяну, продолжил:

— Когда употребляешь в данном контексте местоимение «мы», то надо вспомнить, что к нему относятся не только люди, а и представители другой стороны! Они ведь тоже не замечены в особом стремлении искать эти самые общие, как ты изволил выразиться, ценности. Если они вообще возможны! А совсем уж для разжевывания приведу еще одну аналогию: допустим, что в ходе воздействия какого-то мутагенного фактора разум появился, скажем, у обезьян, волков или птиц. И они решили завоевать себе право на то, чтобы стать доминирующим на Земле биологическим видом и — вершиной в пищевой цепи! Ты и тебе подобные и в этом случае будете рассуждать о поиске общей системы ценностей? О сосуществовании? Демократия, частная собственность и прочие ценности не зря называются общечеловеческими (хотя даже таковыми они реально не являются). А к представителям других разумных биовидов, если бы они существовали и попробовали бы посягнуть на право человека быть главным на планете Земля, все человеческие ценности никакого отношения не имеют. Почему? Потому что эти иные, чужие не являются людьми, и поэтому к ним применимы любые крайне негуманные формы обращения вплоть до тотального уничтожения! Потому что планета — одна. У нас нет другой. Может быть, у нелюдей есть другая, с их-то возможностями? Тогда пусть туда и проваливают!

— Нет, — будто не слыша своих слов, негромко ответил Сарайбек. Он продолжал расхаживать от стены к стене, заложив руки за спину и хмуря кустистые брови. — Есть гипотеза, что за пределами Солнечной системы начинаются другие законы. Там все иначе, и жизнь возможна только на Земле… По крайней мере, из попытавшихся «прыгнуть» к далеким мирам почти никто не вернулся, а те немногие, что вернулись, не сообщили ничего радостного… — Он посмотрел на Угрюмова и заговорил на старую тему, будто забыв о только что сказанном. — Что, если взглянуть со стороны? Всегда на смену слабому приходит сильный, глупому — умный, приходит и занимает его место. В этом эволюция, замысел Творца! Как знать, не выполнили ли уже люди свою миссию? Придут нам на смену другие, более совершенные, ну и что? Что в этом плохого? Откуда такая ненависть к чужакам? Тебе не кажется это атавизмом, Илларион?

— Ах, какие мы добрые! — заерзал в кресле обозленный Угрюмов. — И чего же хорошего, если нас заменит другой вид? Кому от этого будет хорошо-то — этому другому виду, что ли? Так ведь у людей любого, замечу, вероисповедания, есть поговорка типа «на миру и смерть красна». Расшифровываю — помирать, так вместе со всеми. Знаешь, по принципу спецназа — подороже продать свою жизнь. И вряд ли большинство людей согласится, чтобы их «сменили». Будут воевать против сколь угодно более лучших! И это верно! Если уж и заменят, то только через уничтожение людей. Пусть хотя бы докажут, что сильнее! А так просто взять и уступить нашу планету всяким там нелюдям — это, извини, просто трусость.

— Спокойнее, — попросила Татьяна. — В самом деле, Сарайбек, ты не прав. Представь, что однажды к твоему дому приходит семья, в которой муж умнее и сильнее, жена красавица, дети здоровее и талантливее твоих. Разве ты отдашь им все и обречешь свою семью на голодную смерть? Нет, ты обязан защищать свой дом, свою семью и детей! И это тоже входит в замысел Творца.

— А если, воюя против чужих, вы отнимете будущее у своих собственных детей? Разве не хотели бы люди овладеть не доступными им способностями, перестроить собственные тела?

— Если практическое бессмертие станет доступно всем — нет проблем, — усмехнулся Угрюмов. — Но пока мы рассматриваем люде и и нелюдей как непересекающиеся линии. Ты же сам, Сарайбек, работал в этом направлении! Результатов, насколько помню, нет. Эти свойства невозможно перенести на обычных людей, как какую-нибудь одежду или поддающиеся осмыслению знания. Нелюди качественно отличаются от нас по целому ряду показателей! Они — иные. И они, пусть и не все, предпринимают усилия по тайному, скрытому манипулированию людьми. Они что-то готовят, пытаются управлять нами — с фактами не поспоришь! Давай не возвращаться к уже проговоренным темам, Сарайбек.

— И у людей есть способности к магии, но… россыпью. Это не качество вида, это лишь аномалии. Странные аномалии, я хотел бы знать об этом больше… Но решение следует принимать сейчас. Если мир скатится к войне, будет новый Потоп, и тогда уж будет не до исследований.

— Война! — Сарайбек взъерошил волосы. — А разве как раз наши действия не ускоряют приближение этой войны?!

Угрюмов покашлял Сарайбек прекрасно знал, какие меры предусматривает «Наш ответ Чемберлену. Но Аучи — не знал! Все-таки контроль его над средне-азиатским иерархом был весьма поверхностен, и во многом возможен за счет добровольного содействия человека. И это хорошо. По крайней мере, секретность плана „Немезида“ и надежность заклинания Вассальной Клятвы сохранялись. Ну а там видно будет, только бы убедить Аучи…

— Нелюди, некоторые их расы, хотят управлять людьми и делают это, даже включают нас в свои пищевые цепочки, — кивнул узбек. — Но разве собственные управители людей лучше? Разве они справедливы? Хотя бы — честны? Разве они не убивают своих же подданных? Не обворовывают их?

— Пусть наши управители даже несколько вороваты и глуповаты, но зато их действия и намерения понятны или как минимум могут быть объяснены подавляющему большинству людей! — пришла на помощь Алферьева. — Далее эти деяния могут вызывать отторжение, осуждение или бурный восторг, но главное — они могут быть объяснены и поняты! А вот действия, производимые на основании планов, разработанных принципиально отличными от людей существами, вызывают опасения именно тем, что истинные мотивы нелюдей плохо поддаются прогнозу с точки зрения человеческих мотиваций и потребностей. Если эти действия касаются только самих этих нечеловеческих особей, то и ладно бы. Но если это начинает касаться уже значительного количества людей, а тем более всего человечества в целом, то тут уж извините — это обоснованно пугает! Ибо как тут отличить истинные мотивы от мотивов, которыми нелюди осуществляют прикрытие своих настоящих планов в отношении человечества. И поскольку каждый биовид прежде всего заботится о создании условий именно для своего выживания и прогресса, то у человечества в этом случае есть все основания предполагать худшее! Ты не согласен?

— Люди имеют право отстаивать свои права и бороться с тайным вмешательством в их жизнь независимо от того, находятся ли осуществляющие это вмешательство иные существа на более высокой или на более низкой стадии умственного или какого бы то ни было еще развития. Тайное — значит, по определению, негативное и агрессивное! Что я понимаю под тайным? Если кто-то является по отношению к людям Высшими Существами, то они вполне могут либо явно (как Иисус Назаретянин, Магомед, Будда), либо косвенно, используя различные человеческие организации и СМИ, проповедовать и доказывать те системы ценностей, которые считают более правильными и полезными для человечества. И человечество может либо принять эти системы воззрений на мир, либо отвергнуть их. Вне зависимости от их истинности или ложности! Такие действия иных, как проповедничество и просвещение, не являются тайными. Тайным же является такое вмешательство чужаков в жизнь человечества, когда они скрытно, без предоставления каких-либо доказательств выгодности этого для людей, подготовили и провели определенные действия, создавшие для них, иных, более благоприятные, чем были до этого, условия длящих существования на планете Земля. В случае такого тайного вмешательства чужих в жизнь человечества встает резонный вопрос: должны ли люди, узнав про существование иных и совершение ими подобных тайных действий, совершить в ответ агрессивные действия в отношении чужаков с целью зашиты своего права на самоопределение?! Права жить своим умом, а не по указке нелюдей, даже самых разумных и вроде бы доброжелательных.

— Предвижу возможное возражение! — раскрасневшаяся Алферьева взмахом руки остановила попытавшегося что-то сказать Сарайбека. — Люди могут быть настолько несообразительны по сравнению с более высокоразвитыми иными, что просто не смогут воспринять, осознать и понять приведенные им доказательства правильности предлагаемых действий. Вроде того, как если бы профессор математики пытался объяснить ребенку великую теорему Ферма. В ответ скажу лишь, что наш мир, по счастью, устроен Господом Богом так, что доказательства вещей, действительно нужных для выживания человечества как вида, вполне возможны без привлечения топологии многомерных пространств и тому подобного. И вполне доступны описанию на понятном большинству людей языке! Иначе те же «зеленые» не набирали бы с завидным постоянством значительное количество мест в парламентах и правительствах многих европейских стран, да и не было бы мировых религий. Так что прикрываться недоступностью для восприятия могут либо шарлатаны, либо жулики, желающие поймать рыбку в мутной воде. В конце концов, если человечество не готово к пониманию — учите нас тем способам мыслей и расчетов, которые позволят понять вашу правоту! Откройте свои знания для изучения. Давайте попробуем, в конце концов, соединить магию с современными человеческими технологиями! Тайные же операции всегда вызывали законные подозрения в том, что проводящая их сторона преследует прежде всего свою выгоду. И, следовательно, тем, кто в них не посвящен, нужно всячески нарушать эти планы хотя бы потому, что они не знают, хороши ли эти планы для них. Мы имеем право на жизнь и на знания, а значит — должны защищаться, пусть и вслепую.

Сарайбек подошел к камину, уставился на аккуратно сложенные дрова. По случаю теплой погоды никому не пришло в голову их разжечь… Но холода однажды придут, судьба дров предрешена — на то они и дрова.

— Да, столкновение неизбежно… — протянул он. — Люди имеют на это право. Но победят ли они? Что, если претенденты на роль новых хозяев планеты смогут доказать свою состоятельность и в бою?

— Это мы еще посмотрим… — проворчал Угрюмов, но Татьяна сразу перебила его:

— Возможно, существует и другой способ решения проблемы. Раз и навсегда.

— Джессика… — вдруг ни с того ни с сего произнес Сарайбек и потер лоб. — К чему я ее вспомнил? Ага, она помогла мне отстроиться от хлойна. Но это ненадолго. Послушайте, я, кажется, сейчас служу чем-то типа транслятора. И поэтому то, что я говорю, — не вполне мое. Но чтобы передавать свои эмоции, Аучи открывается. И я чувствую — он друг. По крайней мере, не враг… Или еще не решил.

— Джессика много рассказывала нам о нем. Много интересного и… — Алферьева повела бровью в сторону Угрюмова. — И хорошего.

— Я теперь знаю о нем больше, чем Джесси… — Сарайбек все так же смотрел в камин. — Джессика несчастна, это ужасно, то, что с ней произошло. Но ее отец об этом не знает. Ему все равно. Аучи не было бы все равно, он очень сочувствует ей, в этом одна из причин контакта… Аучи не может иметь детей с человеческой женщиной. Может, оно и к лучшему. Да, наверное, так. Странно — мы такие разные, но кое-что нас объединяет.

Угрюмов напрягся. Откровенность? Хлойн решил открыться, он согласен? Или усыпляет бдительность, и вскоре сюда ворвутся враги. Тогда — продать подороже свою жизнь.

— Аучи много думал, когда Джессика заговорила про этот «способ решения проблем». Он взвешивал, рассуждал… Чем хлойны отличаются от людей? Способностями к магии. Больше нет ничего, что люди бы не умели или не смогли бы уметь делать лучше хлойнов. Но с магией они не в ладах… Смешно, но Аучи не может иметь детей с той женщиной именно потому, что ему мешает магия. Она пронизывает все существо хлойнов, это не похоже на человеческих магов, совсем не похоже. Даже Джессика сильно отличается от вас… Да, — Сарайбек обернулся и дико сверкнул глазами. — Магия мешает ему. Ему мешает то, что делает его сильнее людей. Наверное, поэтому он и сумел догадаться.

— Догадаться?.. — эхом повторила Татьяна.

— В общих чертах. Вы хотите лишить нелюдей сверхчеловеческих способностей, вот что он понял. Тогда исчезнет сама причина для конфликта. Неужели это возможно?.. Ах! — Сарайбек схватился за виски. — Что я говорю?! Я ли это говорю?!

— Спокойно, Сарайбек, — Угрюмов подошел к нему, обнял и проводил к креслу. — Мы разберемся, во всем не спеша разберемся, когда окажемся дома.

— Хорошо бы… Понимаете, Аучи во время… Во время оргазма он поглощает энергию партнера, это верная смерть. Смешно, да? Но для хлойна это проблема, хлойны умеют любить. Аучи очень хочет ребенка.

Он понял Джессику через ее горе, он узнал о ней больше, чем она сама.

— Хорошо, хорошо, — Угрюмов даже достал из кармана платок, вытер пот, выступивший на лбу узбека. — А сейчас нам нужно вернуться в Огре.

— Нет. Он сейчас придет.

— Кто?! — вскинулась Алферьева.

— Аучи. Хлойн. Он уже рядом…

Утомленный Сарайбек уронил голову на спинку кресла и мгновенно уснул. Словно зачарованные, два иерарха смотрели на дверь. Вот она распахнулась. Невысокий, полный человек вытер ноги, снял шляпу и улыбнулся.

— Привет, Младшие! Стрелять не будете? Хорошо. И почему вы так удивлены — разве мы не собирались встретиться?

— Собирались, но как-то… Иначе, — буркнул Угрюмов, думая о снятой охране.

— Мотивы нелюдей трудно прогнозируемы, — улыбнулся Аучи и, сняв плащ, аккуратно повесил его на крючок. — Ладно уж, давайте присядем, что ли? Я принес шампанского, но оставил в машине, как-то постеснялся сразу тащить..

От него веяло симпатией, добротой. Хлойны — эмпаты. Угрюмов, стараясь не поддаться этому обаянию, нахмурился.

— Мне в целом понятен ваш замысел, но я, конечно же, не надеюсь, что вы расскажете мне подробности, — развел руками Аучи. — Однако, надеюсь, вы мне поверите. Постепенно… Наши мотивы трудно прогнозируемы, но поверьте, я не одинок в своей беде. Так было всегда, но, может быть, так не будет всегда?

3

Спустя несколько часов Угрюмов и Алферьева снова сидели в «Мерседесе», на заднем сиденье посапывал Сарайбек. Связь восстановили, через несколько минут три иерарха опять окажутся под наблюдением Братства.

— Ты доволен?

— В общем, да, — кивнул Илларион. — Конечно, придется с ним еще очень сильно поработать. Но ту информацию, что он дал, проверить несложно… А потом — Вассальная Клятва. Верю, что он будет наш.

— И не только он, — напомнила Татьяна.

— Да, силушка собирается постепенно, пальчик за пальчиком — вот и кулак. Сперва Джесси, теперь вот Аучи. Прямые выходы на Гнезда Аспидов, да я мечтать о таком не мог! Мы успеем, успеем к назначенной дате.

— Может быть, это будет дата нашей смерти.

— На миру и смерть красна.

 

Глава 9

НА ФАРВАТЕРЕ РЕАЛЬНОСТИ

(За месяц до Великого Изменения с историческими ретроспекциями…)

1

Иван понравился Насте с самого начала — сдержанный, всегда очень вежливый и как бы немного «не в своей тарелке». То есть постоянно мобилизован, готов ко всему. Рядом с ним было спокойно, будто внутреннее напряжение Ивана позволяло расслабиться любому собеседнику. Или только Насте? Но ближе сошлись они все-таки в школе, когда Ивану как-то раз здорово попало от звероподобного инструктора Богородько в столовой.

Это было почти год назад. Сначала Настя просто ничего не поняла — Иван с подносом шел к свободному столику, которых в это время было много, а инструктор навстречу. Вдруг Богородько ударил ногой снизу прямо по подносу, как показалось Насте, но курсант то ли отбил удар, то ли успел увести в сторону поднос… Тогда инструктор вдруг отпрыгнул в сторону и поднял на вытянутой руке стакан с компотом.

— Спишь на ходу, Ванька?!

— Виноват, Степан Михайлович, — отчего-то сконфузился Иван. — Не ожидал…

— Не ожидал? А как я тебя такого, не ожидающего, могу на задание посылать?

Богородько медленно выпил компот, а курсант стоял, понурившись, перед ним. Допив, инструктор вдруг швырнул стакан в Ивана. Настя ойкнула, но Иван перехватил стакан, при этом едва не уронив тарелки с подноса.

— Ты почему позволяешь себе проигрывать, а?! — опять пошел на него Богородько. — Что я тебе, отец родной? Может, я сам так сказал? А ты, лопух, и поверил? А если я тебе сейчас прикажу свой обед мне отдать и убираться — выполнишь?!

— Виноват, Степан Михайлович… — совершенно уже обескураженно забормотал курсант, и тут Богородько ударил снова, вышиб все же поднос.

По полу разлетелись еда и осколки тарелок, жалобно зазвенели приборы. Иван отступил на несколько шагов, ловко отмахиваясь от наседающего Богородько подносом, но тот продолжал лютовать.

— А нельзя ли… — Настя и не заметила, как вскочила. — Нельзя ли здесь не упражняться?! Это столовая все-таки!

— Что?.. — Богородько обернулся, будто не веря своим ушам. — Что ты сказала, девочка?

— Я сказала, что это не спортивный зал, здесь люди кушают! — Уши и щеки Насти наливались краской. — Извольте вести себя прилично, кем бы вы ни были!

— Кем бы я ни был?

Богородько шаркающий походкой направился к Насте. Она могла попробовать атаковать его магией, знаний и сил хватало, но разве так можно? Здесь, в школе… Где все свои!

— Вы пьяны, наверное?! — Настя быстро оглядела присутствующих, но это были техники и парочка младших курсантов, боявшихся Богородько как огня. — Я доложу о вашем поведении!

— Сопли утри, — посоветовал ей инструктор, опираясь на стол и все равно глядя на девушку сверху вниз. — Ты здесь кто? Ты здесь — никто. А я со дня основания школы здесь дураков уму-разуму учу. Да, Ваня?!

— Так точно!

Иван оказался совсем рядом, за спиной Богородько, и смотрел он не на Настю, а в спину инструктора. И девушка вдруг поняла, что она не одна: Иван бросится, стоит только обнаглевшему инструктору протянуть к ней руку. Это придало сил.

— Идите, проспитесь! Я не позволю вам собой командовать!

— Вот оно что?

Богородько взял со стола стакан с таким же компотом, взвесил его в руке и поднес к губам. Это переполнило чашу терпения, и Настя ударила — открытой ладонью, будто нанося пощечину. Стакан вылетел из лапы Богородько, с глухим хрустом разбился о пол. В то же мгновение инструктор другой рукой не глядя хлопнул Ивана по животу, и тот согнулся от боли.

— Видал? Она не испугалась. А ты боишься, потому что я твой командир. Так вот, Ванька, ты уже не сопляк, ты боец. И ты должен быть готов отражать нападения с любой стороны. Мне не нужны здесь парни, которым можно приказать что угодно, даже работать против Братства, понял? Не позволяй себя унижать никому. Ты давно уже равный среди равных, воин, а не курсант!

Богородько одной рукой приподнял Ивана и заботливо подсунул под него стул. Потом быстро подошел к окошку раздачи и принес два стакана с компотом и новый обед Ивану, который поставил на Настин стол.

— А ты прости, сердитая! — весело подмигнул он Насте. — Я, конечно, не прав. Но шоковая терапия, это, знаешь ли, такое дело… Хочешь, подмету?

— Я сама, я сама! — заголосила спешащая с веником буфетчица, Нина Алексеевна. — Степа, ты или кушай, или иди отсюда! Увидал, что я выскочила на минутку, и разошелся, охальник… Твое счастье, что вернуться не успела, а то бы ты узнал, кто в Братстве постарше тебя будет!

Инструктор, сконфузившись, пробормотал извинения и ушел. Настя опустилась на стул и смотрела на Ивана, понемногу приходящего в себя. На глазах его выступили слезы, он смахнул их — появились новые. Насте почему-то стало смешно, она фыркнула.

— Я… Он правильно все говорит, — едва ли не простонал Иван. — А я сейчас, я только… Печень. Я сейчас.

Он действительно быстро оправился от молниеносного удара. Настя понимала, что надо даже пожалеть его, все-таки очень больно, да и унизительно все получилось, но было смешно.

— Он у вас такой дурак!

— Богородько? — Иван улыбнулся и снова смахнул слезы. — Да, а еще он очень добрый. То есть нет, он не дурак, совсем не дурак. Он правильно сказал: надо себя уважать, а мы привыкли ему в рот смотреть… В Братстве ведь тоже есть предатели, надо быть готовым.

— Предатели? — вздернула брови Настя, смешливость сразу улетучилась.

— Да, я слышал. Слышал, что кое-где… — Иван замялся, взял ложку. — Приятного аппетита.

Потом разговор все же продолжился — обо всяких пустяках, и вскоре парень уже взахлеб рассказывал о розыгрышах, устраиваемых курсантами. Настя и сама не заметила, как втянулась в разговор. Оба они уже давно жили в школе, считали ее своим домом, однако видели ее совершенно по-разному, было чем поделиться. Потом пошли гулять в парк, до ужина они были свободны. День пролетел незаметно, а прощаясь, Иван замешкался, опустил глаза.

— Пока-пока! — бросила ему Настя и убежала.

Его поцелуй не был бы ей противен, но как-то… Неуместен. Парень и парень, приятно пообщаться, не более того. Так и повелось: они просто дружили. Иногда не виделись по нескольку недель, потом встречались и снова бродили по парку, не уточняя, откуда у одной загар, а у другого перевязанная рука. Но все чаще на задания вылетали в одну сторону — Настю Угрюмов считал потенциально самым сильным магом Братства, а Ивана — с подачи Богородько — выделял как самостоятельного и решительного бойца, к тому же практически неуязвимого для магических воздействий нелюдей.

Между тем обстановка накалялась. Теперь все нити управления Братством сосредоточили в своих руках Угрюмов, Алферьева, Товардсон и, пожалуй, еще четверо иерархов, далеких от ведущей тройки географически — индус, китаец, японец и афганец. Что ж, Настя уже знала, что это — естественный процесс, что настанет миг, когда командир вообще должен будет остаться только один, и от демократии перейдут к единоначалию. Продолжаться это будет, возможно, тоже лишь миг, но этот миг будет одним из самых важных в истории человечества. Ошибаться нельзя и передоверять кому-то возможность ошибиться — тоже. Нелюди будто чувствовали затягивающуюся петлю. Странные вещи творились в Северной Америке, а по всему миру аспиды проявляли невиданную активность, собирая другие расы в один кулак.

— Не того боятся, не там ждут… — довольно бурчал в бороду Угрюмов.

Но охватить одним взглядом весь фронт этой борьбы ни Настя, ни Иван, конечно же, не могли. Крупные операции происходили все чаще, на них отвлекалось множество людей. Постепенно сформировалась своего рода «ударная группа» — здесь Угрюмов всех знал лично, и только им доверял почти полностью. Почти, больше он не умел. Оказавшись на несколько дней в школе, Настя расслаблялась, как могла, целыми днями гуляла одна или в компании с Иваном. И, конечно, с особым Удовольствием участвовала в так называемых «вечерних посиделках», которые разрешило руководство для всех бойцов и магов, участвующих в совместных операциях. Такая кочевая и полная опасностей жизнь, которую вели они, просто требовала хотя бы какой-то разрядки, простого человеческого общения, песен у костра и даже поцелуев под луной, а может, и чего-то большего. Иначе люди — все-таки люди — могли сорваться в самый неподходящий момент. Но Иван даже на таких вечеринках ухитрялся приставать к Насте со своими расспросами, которые она, надо отдать должное, сносила просто героически, чувствуя, видимо, что пристает он к ней не из простого любопытства. Тем более что теперь, когда оба оказались в числе особо доверенных лиц Угрюмова, разговоры могли стать откровеннее.

Этим вечером Настя и Иван вместе с еще пятью ребятами и тремя девушками сидели у костра, ели печеную картошку и шашлык, запивая каким-то весьма приятным на вкус вином, презентованным лично Угрюмовым совсем еще молодому пареньку-магу после последней операции с его участием. Видно, и впрямь отличился парень — и не из того это следовало, что ему вручили вино и даже разрешили выпить (это в школе никогда не поощрялось, а в последнее время и вовсе было под запретом), а из того, что лично Угрюмов нашел время его отметить.

— Настя, можно тебя на несколько минут? — спросил Иван, подойдя к девушке, задумчиво глядящей в костер.

— Опять ведь вопросами мучить будешь, горе ты мое, — оторвав взгляд от огня, с усмешкой поинтересовалась она.

— Ну-у-у… Не то, чтобы прямо уж так…. — замялся Иван, отводя взгляд. — Просто меня тут недавно опять ваши смотрели. Удивлялись. Сказали, что моя толерантность к магии растет после каждого столкновения с нелюдями. А я до сих пор понять не могу, что такое магия… Не укладывается в голове, уж и Богородько спрашивал, и Гасымова. Они вроде и объясняют, да только так, что хрен поймешь. А мне надо понять, почувствовать это надо, в библиотеке я уж все, что мог, проштудировал. Не знаю почему, но надо. Поэтому и прошу.

— Ладно, настырствуй. Но только недолго, а то вон, погляди, как Алексей смотрит. Прямо Отелло и Мерлин в одном лице, — весело сказала Настя, кивнув на того самого парня, которому презентовал вино Угрюмов. — Пошли, пройдемся до ключа, заодно водички принесем. Эй, мальчики и девочки, емкость какая-нибудь есть? Мы за ключевой водой сходим.

— Канистра подойдет из-под спирта? — поинтересовался единственный в этой компании бойцов и магов технарь Родион, возглавляющий своего рода отдел технического контроля, без визы которого ни одно устройство не попадало на операции.

— Это что ж вы там, мозгоклюи такие, делаете с техникой вашей, что канистры из-под спирта так быстро пустеют? — ехидно спросил сидящий с другой стороны костра маг.

— А это особо важная информация, и тебе ее с твоим допуском знать не положено, — парировал Родион и извлек откуда-то из-за своей спины пластиковую пятилитровую канистру.

— Сойдет, — заявил Иван и, обойдя костер, взял емкость. Краем глаза он отметил, как Настя улыбнулась смотревшему на нее взглядом побитой собаки Алексею — тот сразу воспрял духом.

— Да, вы давайте, возвращайтесь быстрее, а то ведь я на сегодня баню забронировал… Так что попаримся на сон грядущий. А то когда еще придется, Бог знает…

Иван с Настей пошли по хорошо знакомой им тропинке, и Воронин начал разговор:

— Настя, а как выглядит магия для тебя? Как ты ее воспринимаешь, что ли? Или — что ты ощущаешь?

— Трудно сказать. Понимаешь, это все равно что объяснить, как я дышу. Поэтому я тебе лучше расскажу, как нас учили, а ты будешь спрашивать, если чего не поймешь. Ладно?

— Ну ладно, давай так.

— Нас учили… Ох, как нас учили! Вот, потрогай, — она повернулась спиной, откинула с шеи волосы. — На затылке шрамы.

Иван осторожно провел пальцами по коже под волосами.

— Да, чувствую. Совсем маленькие.

— Мне вживляли нейросенсорные микрочипы для прямого выхода в виртуальную среду. Давно, пять лет назад. Братство еще тогда создало систему двустороннего обмена информацией между мозгом и компьютером. Пригодились знания каких-то древних цивилизаций, я про это почти ничего не знаю. В общем, как только компьютеры стали достаточно мощными, специалисты Братства реализовали эту идею. Мне вшили микрочипы, подсоединили их к определенным участкам центральной и вегетативной нервной системы. Не страшно?

— Чего страшного? — не понял Иван. — Надо — значит, надо. Я только не понял зачем. Для развития магических способностей?

— Почти. Это — связь с компьютерной системой, можно сказать, прямая. Не нужно сенсорных перчаток, не нужно костюмов, шлемов, очков. Прямо с мнемокуба на зрительный нерв транслируют образы, на слуховой — звуки и так далее.

Настя прищурилась, вспоминая. В то время она уже пробыла в школе достаточное время, чтобы не бояться. Суетливый Гасымов подсказывал, на что обращать внимание, нашептывал в самое ухо. Сначала было что-то вроде экскурсии. Полет… Медленно, через лес, тот самый, в который постепенно переходил парк возле школы. Настя петляла между деревьями, касалась их руками и чувствовала шершавую кору… Она не могла отличить этот лес от настоящего! Если бы, скажем, одним глазом смотреть на виртуальную реальность, а другим — на настоящую, тогда… Но Настя видела обоими глазами одно и то же, и если бы не голос Гасымова, совсем бы потерялась.

— Помни, что вокруг тебя все — не настоящее. Сейчас тебе важно об этом помнить. О дерево можно больно удариться, а вот возникнет или нет шишка на лбу — решать тебе самой. А еще здесь нет насекомых.

— А птицы? — Настя слышала их голоса откуда-то сверху, из крон.

— Несколько штук есть. Потом сделаем больше, и до муравьев дело дойдет… Ну, хватит тут слалом устраивать. Веришь, что можешь летать?

— Конечно, я и сейчас летаю.

— Тогда поднимайся.

Настя, скользя пальцами по коре дерева, взлетела метров на пятнадцать, посмотрела вниз. Голова чуть-чуть закружилась… Все было настоящим.

— Этот мир — твой. Ты здесь хозяйка, понимаешь?

— Нет.

— Прикажи что-нибудь этому .дереву, пожелай, чтобы оно изменилось.

— Хочу… — Настя подняла голову и едва не стукнулась о нависшую над ней ветку. — Хочу, чтобы этой ветви не было.

И она исчезла! Не так, как это произошло бы на экране компьютера, нет, ветка исчезла в реальности. Так не бывает… Настя закусила губу: бывает! Редко, но бывает и так, нелюди способны и не на такие фокусы. А здесь — виртуальная среда, здесь вообще все не всерьез.

— Хочу, чтобы ствол дерева стал гладким!

Она не сказала: «как металлическая труба», но видимо, подумала, вообразила себе гладкий ствол именно так. Пальцы теперь скользили по отполированному металлу, подъем продолжался.

— Поднимайся выше, — шептал Гасымов. — Научись не бояться.

— Это не настоящее…

— Настоящее. Для тебя сейчас — самое что ни на есть настоящее! Все равно не бойся. Это фантомные объекты, но и ты здесь — фантом. Здесь ты будешь учиться навыкам, которые применишь потом в реальном мире. Конечно, там ствол дерева не станет гладким, это лишь пример, через такие опыты ты здесь освоишься. Сейчас ты полетишь еще выше. В космос хочешь? Хочешь носиться от планеты к планете со сверхсветовой скоростью? Здесь это возможно.

— А к звездам?

Настя поднималась все выше. Вот показались из-за деревьев корпуса школы, а вот и вся территория как на ладони перед «летчицей». Выше, еще выше, к облакам! Расстилавшийся внизу мир ничем не отличался от настоящего.

— К звездам не советую, — шепнул Гасымов. — Там очень примитивно все сделано. Хотя если хочешь — попробуй… Но лучше опустись в океан, поплавай с акулами. Удовольствие гарантирую! Только не суй руки им в пасть, перекусят как спички.

— Что вы придумываете? Тут все не настоящее!

— Да? А ты разгонись и ударься оземь! Вот и проверим. И вообще — ты же смотрела «Матрицу» — вот и вспомни, что говорил Морфеус, когда учил Нео. Умрешь в Матрице — умрешь и по-настоящему! Поскольку тело без мозга жить не может.

Насте вовсе не хотелось проверять крепость виртуального пространства в первое же погружение! Но и покидать его не хотелось тоже. Она мчалась над лесом, постепенно все ускоряясь, ветер стал обжигающим, глаза заслезились. Мысленно Настя выставила перед собой прозрачный барьер, помогло. Сегодня она здесь — хозяйка, но так будет не всегда. Виртуальный мир создан не для игры.

— Не жалеешь, что в тебя вживили эти железки? — вдруг извиняющимся тоном шепнул Гасымов. — Так надо было, Настенька. Уж прости.

Свойства виртуальности, используемые в Братстве, позволяли эффективно учить самым разным навыкам. Еще перед курсом магического оперирования всем начинающим «колдунам и ведьмам» по ускоренной методике преподали усиленный курс математики, необходимой для теоретического описания процессов, лежащих в основе магии. Виртуальность использовалась и там — впрочем, на низовом уровне. А дальше началось самое главное — виртуальная среда, генерируемая компьютерными комплексами Братства, позволяла создавать искусственные реальности, обладающие особыми качествами и свойствами. Теми самыми, которые давали шанс начинающим магам познакомиться с ощущениями, возникающими при успешном магическом оперировании в обыденной, физической реальности. Более того, используемые в виртуальности средства обратной связи сделали возможным закреплять эти ощущения постепенно, тем самым растормаживая необходимые магам свойства психики и организма в целом.

Погружение за погружением. Гасымова давно нет рядом, напротив, Настю изолировали от всякого контакта с реальным миром. Как ни внушай себе, что это лишь игра, страх остается. Еще бы — ведь здесь, в виртуальности, теперь существовала даже боль, и вполне реальна была смерть от фрустрации нервной системы! Все всерьез. Настя уже не могла безнаказанно подниматься в космос или нырять на дно океана — то была лишь ознакомительная экскурсия. Теперь изволь потрудиться, если хочешь результата! А задачи ставились нешуточные.

Используемый в Братстве подход позволял создавать виртуальные реальности, работая в которых оператор осознавал все новые взаимосвязи между фантомами — образами-отображениями реальных объектов и процессов в виртуальной среде — и тем самым мог сначала познавать, а потом и эффективно трансформировать саму виртуальность. Виртуальность, которая вовсе не была податливой к этим изменениям! Подобного рода среды назвали когнитивными, потому что в основе подхода лежали методы когнитивной компьютерной графики. Гасымов чрезвычайно гордился результатом своих трудов — ведь координатором создания подобной виртуальной среды в Братстве был именно он.

— Все просто! — не уставал повторять Артур Мамедович любимой ученице. — Визуальный образ — это естественно, зачем тебе знать «подстрочники»? Работай сразу с результатом и при совершении изменений тоже ориентируйся на конечный результат! Наблюдай трансформации и усваивай, усваивай опыт. Ты это можешь, а вот я, к сожалению, уже безнадежно от тебя отстал… Мне с моими средненькими данными никакие компьютеры не помогут, другое дело — ты. Понимаешь?

— В общем, да, Артур Мамедович. Но только в общем. Сразу все это у меня в голове не укладывается… Я не успеваю следить!

— Успеваешь. В том-то и сила работы с образами — работает подсознание, тут для него ничего нового нет. Опыт накапливается с каждым погружением! И ты скоро это заметишь.

Форма, цвет, звук, запах, вкус, тактильные ощущения, ощущение энергетических потоков и эмпатия — одновременное воздействие информации об исследуемых объектах на чувственный аппарат (а через него и на интуицию) по всем сенсорным каналам дает значительный синергетический эффект. Особенно это важно при обнаружении таких не всегда явных закономерностей в структуре сложного объекта, как симметрия, периодичность, регулярность и прочее. Ты видишь эти закономерности, ощущаешь их, а не ищешь логически! Выявление таких неочевидных закономерностей уже можно использовать для демонстрации свойств процессов, отвечающих за саму возможность магического оперирования в реальном мире. Там все точно так же… Только несколько сложнее.

…Как могла Настя передавала Ивану суть тех давних тренировок. А как еще объяснить ему, что такое магия? Для стороннего человека это — философия, математика, даже мистика, а для нее — практика. Жизнь.

— Не понимаю, — крякал Иван, ероша волосы. — Так, кусками вроде все понимаю, а все вместе не складывается. Нет ясности.

— Зачем тебе эта ясность?! — засмеялась Настя, собирая букет из листьев. — Любого школьника спроси про магию, и ему все ясно. Что хочу — то и сделаю! Если смогу…

— Понимаешь, трудно мне, наверное, внутри смириться, что я — инвалид. Ну, что не могу некоторых вещей и не смогу никогда. Нет, не так… Наверное, трудно чувствовать себя слабым.

— Тебя слабым не назовешь!

— Не в этом дело! — отмахнулся Иван. — Я и к той же магии, как все вы говорите, почти толерантен… Но что это такое? Почему я — толерантен, а другие — нет? Как вообще можно быть независимым от магии, если она… Если она существует?

— Магия — сложная наука, — остановилась Настя. — Сложная, как структура самой Реальности. Попробую тебе так объяснить: стать магом — это все равно что «сдать себя в аренду». Да, именно: сдать себя в аренду! Аналогия очень точная. Вопрос лишь в том, кому ты сдаешь себя в аренду? Ибо добро — это совпадение воли человека с волей Бога. А зло — расхождение воли человека и воли Бога. И поэтому при магическом оперировании с самого начала важно определить, ощутить в мире и в себе Присутствие Божие. И транслировать через себя вовне не свое, а Его Намерение. Однако это проще сказать, чем сделать… Как говорили древние мудрецы: «Успокаивая мысли и сердце — наполняешься пустотой. Наполняясь пустотой — сливаешься со Вселенной. Сливаясь со Вселенной — познаёшь Силу. Ибо Сила приходит к тем, кто впускает Её». Сейчас ты меня понял?

— Понял, — упрямо набычился Иван. — Нас же не только руками махать учат! Мы, между прочим, тоже математикой занимались, пусть и не так, как…

— Не обижайся! Я действительно хочу попытаться тебе что-то объяснить. Но мне самой объясняли именно так, и иначе я не умею.

— Ничего, продолжай, торопиться некуда.

Иван погрустнел. Он верил, что Настя старается, но задача, видимо, была слишком сложной. Как объяснить природу магии парню, который знает о ней лишь по полученным от нелюдей и инструкторов тумакам?

— Особенно важно было научиться решать и обратную задачу, — продолжала вспоминать Настя. — Знаешь, это очень интересно. По изменению образов всех возможных процессов нужно определять параметры тех действий оператора-мага, которые привели именно к этим изменениям. Вот! Помню, все помню… Ваня, так я приходила к пониманию магии, до этого могла только чувствовать.

Дело в том, что путем трансформации образа можно задавать, например, новую структуру магической процедуры и определять, какие действия и в какой последовательности нужно осуществлять. При обучении работе с системой оператор сопоставит, какие типы образов соответствуют удачным для той или иной ситуации операциям, и в дальнейшем будет стараться трансформировать образы текущей ситуации в какой-либо из этих типов. Так мы развивали свое искусство — а магия это искусство! — в виртуальной среде. Без нее можно было бы тыкаться наобум сотни лет, полагаясь только на везение. Необходимо, чтобы при решении обратной задачи состояние системы, соответствующее новому образу, могло достигаться не одним, а несколькими способами. И еще много всего… Пересказывать не буду. . В общем, пришлось не одну собаку съесть, пока мы осваивали виртуальность, одновременно ее совершенствуя. Я даже участвовала в составлении материалов к курсу, называется эта книжка «Введение в магическое оперирование. Теоретические основы и тренинг подводящих состояний», спроси в библиотеке, только она… скучная.

Предположим, фантом, виртуальный образ, представлен в виде интуитивно очень понятного визуального эффекта. Скажем, тела человека, а параметры этого фантома — скорость и направление движений, амплитуда и так далее. Ну а дальше представь себе, что ты, например, вступаешь с этим виртуальным фантомом в бой, а компьютер тем временем решает обратную задачу, переводя формируемые образы виртуальных движений в изменения определенных параметров процессов, происходящих уже в нашей физической реальности. И ты учишься сопоставлять образы своих движений с изменениями этих процессов. А результатом является способность управлять Реальностью.

— А это я не очень понял, — улыбнулся Иван.

— Важно найти решение задачи там и перенести ее в жизнь, — шутливо хлопнула его по лбу Настя, для чего ей пришлось встать на цыпочки. — Ты находишь нужный прием в виртуальном мире, а применяешь его потом против врага. Просто?

— Да.

— Но на самом деле это не просто, ведь дело касается не боя, а трансформации реальности, то есть магии…

Наш арсенал: звукорезонансные ряды — заклинания, специальные последовательности движений — магические пассы, ментальные образы т— визуализация, волевые установки в фиксированных эмоциональных состояниях — намерения и воления. Все это позволяет трансформировать событийные ряды или, как говорили древние, менять Узор Бытия. Использование систем виртуальной реальности, способных генерировать образы, которые воспринимаются оператором как интуитивно понятные, позволило резко повысить обучаемость. Вот так…

— Как? — настойчиво переспросил Иван. — Как тебя учили, я понял. Что магия позволяет трансформировать Реальность, самостоятельно выбирая переходы между ее Ветками, — тоже знаю. А вот что ты чувствуешь? Что для тебя — магия? Чем я для тебя — другой?

— Ты не другой, — покачала головой Настя. — Просто не умеешь кое-чего, и все. Скажем, я на пианино играть могу, а ты?

— Могу научиться.

— Как я — не научишься! — Девушка схватила Ивана за кисть и поднесла к его лицу. — С такой лапой — ни за что! В общем, магия — это просто способность. Человеческая магия, конечно же, у нелюдей все несколько иначе.

— То есть для меня эта ваша виртуальная среда — мертвому припарки, да?

— Ну, не совсем…

У Ивана от удивления открылся рот.

— Как же это? Ты же говоришь: способности?

— Виртуальная среда — это, как шутит Гасымов, экспресс-метод подготовки магов. Он их так и зовет: «экспресс-маги», за глаза, конечно. Во всем Братстве есть лишь девять человек, способных тягаться с нелюдями в одиночку. Я — из их числа. Остальные… Они растут понемногу, но не будь этого экспресс-метода, не было бы и. нашей армии магов. Нет четкой границы между людьми, способными к магии и не способными, это условное понятие. Кто-то больше, кто-то меньше… Но пока я не встречала ни одного идеального мага, и уверена, что нет ни одного идеально не способного к магии. А способности можно развивать.

— Ты же говоришь, мне не научиться играть на пианино?

— Как я — не научиться. Так же и с магией: научиться ты можешь, просто есть предел твоих возможностей. Он слишком низок, чтобы Угрюмов согласился отвлекать силы на обучение таких, как ты. Прости…

— Мало времени, — кивнул Иван. — Я не обижаюсь, все верно. Ноты мне говоришь что-то новенькое… Я мог бы стать магом, да? Слабеньким — но магом?

Настя улыбнулась и пошла дальше по тропинке. Ей нужно было скрыть навернувшиеся на глаза слезы. Как же он мало понимает, этот парень! Хочет стать магом. Зачем?

— Я не хочу становиться магом, — будто прочел ее мысли Иван, догоняя. — Надо быть специалистом в чем-то одном, зато лучшим, я так думаю. Просто, понимаешь, Настя, счет у меня к нелюдям… Такой счет, что им и не расплатиться. Я давно знаю, что не стану магом, иначе мне бы помогли. Но драться-то мне предстоит с магами! Хочется понять что-то важное. Почему я толерантен, Настя?

— Потому что таким родился, — стараясь не выдать себя голосом, ответила Настя. — Я родилась такой, ты другим, оба мы — таланты.

— Не понимаю. Почему я устойчив к магии? Ведь есть такая теория, многое вам уже понятно, Ветви Реальности эти… Почему же на мне это так часто не работает или работает слабо?

Он догонял, и Настя остановилась, отвернулась, сделав вид, что решила сорвать лист с дерева.

— Выходит, не все вам понятно, — продолжил Иван. — Но здесь и опасность — что, если ты повстречаешься с нелюдем, обладающим хотя бы моей устойчивостью? Дело может кончиться плохо. Так давайте, изучайте меня и таких, как я, — ищите ответы!

— Этим занимаются, конечно же. — вздохнула Настя. — Если хочешь, я спрошу у Гасымова. И твой случай мы как-то раз рассматривали на занятиях, я помню. Ты просто должен быть рад, что у тебя есть такой талант.

— Да, мне это помогало. Кстати, о талантах… Настя, а ты знаешь, каковы планы Угрюмова и Алферьевой? Вообще — каковы планы Братства? Ты не сердись, я не хочу ничего выспрашивать, но насколько понимаю… Они что-то хотят сделать с самой Реальностью.

Настя не ответила, продолжая увлеченно рассматривать листок. Будь Иван более чуток, то заметил бы, как редко, но сильно вздрагивают ее плечи.

— Да?.. Нет, не отвечай, я не знаю твоего допуска. Но мы ведь друзья? Просто предположим, что магия станет невозможной. Я много думал и пришел к выводу, что это было бы лучше всего. Тогда мы порвали бы этих нелюдей, всех, просто порвали бы! Вдруг это получилось бы? Настя, тебе было бы больно, да? Ты стала бы… Безрукой пианисткой, так?

— Да я была бы счастлива!! — вдруг сорвалась Настя. — Я была бы счастлива однажды понять, что ничего не умею, и забыть обо всем!

Она обернулась, и Иван отшатнулся, увидев ее залитые слезами щеки.

— Я убивала тех, кто был рядом, это ты знаешь?! Свою бабушку довела практически до смерти, забирала ее энергию! Я и теперь могу — вот позволю себе эмоции в общении с тобой, забудусь, и тогда держись! Даже вот сейчас… Отойди лучше!

— Разве это поможет? — немного невпопад спросил

Иван. — Прости. Я хотел сказать, что не боюсь. Ты что, Настя? — Он неловко ее обнял. — Пойдем лучше к ручью. Хочешь?

— Я хочу, чтобы все это кончилось! — прошипела Настя. — Я ненавижу магию! Я — урод, ясно?! Я убиваю всех, кто оказывается в эмоциональной близости со мной, понимаешь? Неважно, ненавижу я их или люблю. А ты заладил: как бы мне научиться магии, как мне стать магом, как развить способности, что это такое!..

— Да нет же, — Иван гладил ее по голове, понимая, что девушка мало что слышит. — Не хочу я ничего, я же сказал… Просто… Ну, прости.

Настя всхлипывала еще минут пять, потом понемногу успокоилась. Сейчас, допущенная ко многим высшим секретам Братства и прошедшая через ритуал Вассальной Клятвы, она уже знала, что для всех магов специалисты — психотехнологи Братства создали специальную программу мотивации. Жестокую и при этом очень эффективную. Изначально в маги старались отбирать тех имеющих предрасположенность к этому людей, которые в силу каких-то личных причин ненавидели свои возможности или боялись их. Или же тех, кто уже сталкивался с негативными проявлениями магии нелюдей… Затем, с помощью очень сложных комплексных воздействий, происходящих и в обыденной, бытовой обстановке, у отобранных формировалось подсознательное стремление к суициду, мотивированное страхом перед превращением в нелюдей. Ведь маг — это не вполне человек… Лишь потом, когда бедняги уже были близки к тому, чтобы действительно наложить на себя руки, им показывали другой выход из их внутреннего кошмара — уничтожение магии, лишь после этого они вновь станут нормальными людьми. Да, это было жестоко, но в таких глобальных вещах, как решающая битва за все человечество, сантиментам Места не нашлось. И пусть теперь, после стольких лет учебы, Настя понимала, что ненависть к себе у магов в школе искусственно раздували, это ничего не меняло. Талант висел на ней, как кандалы, не позволяя жить спокойно, не контролируя ежесекундно свои чувства. А иногда она думала, что, возможно, у некоторых нелюдей тоже есть похожие проблемы и переживания — может быть, если все получится как надо, она сможет найти друзей даже среди них. И тогда уже не будет бояться, что ее чувства принесут с собой чью-то смерть.

— Счастье твое, что ты толерантен к магии, Ванюша, — сказала Настя наконец и мстительно вытерла нос о его рубашку. — А то бы я сейчас уже носилки для тебя вызывала… И все равно, сходи к врачу. Я ведь не шучу, общаться со мной — опасно. Ладно, пошли воды наберем, а то Лешка ревновать будет, а нам сейчас это вовсе ни к чему. Он, глупый, думает, что я его специально мучаю. А ты говоришь, магия!.. Счастья-то она не добавляет, Ваня.

Вернувшись к костру через двадцать минут, они застали там только Родиона, который при их появлении сразу вскочил и затараторил:

— Нет, вас вдвоем хорошо за смертью посылать, тогда точно…

— Сплюнь три раза, балабол, — веско оборвал Иван, и Родион сразу заткнулся, осознав, что про смерть ляпнул явно «не в кассу».

— Ладно, не сердитесь. Пошли скорее, все уже в бане.

— Пошли. Интересно, кто сегодня растапливал, Петрович или Дмитрич, — сказала Настя. — Чего стоим, кого ждем?

Когда они подошли к бане, то прямо на крыльце застали Алексея, который объяснял что-то двум завернутым в простыни бойцам.

— Вы че, совсем упились или «крыша поехала»? — спросил Воронин, подходя к ним и заметив, что простыни насквозь мокрые.

— Не-а… Это мы поспорили, кто быстрее высушит на себе простыню, — ответил один из них.

— Ну, прям тибетские «туммо» [Древняя тибетская система психофизического тренинга, на одном из этапов которой обучающиеся овладевают умением «пробуждать внутренний жар». Степень овладения этим навыком проверялась по скорости, с которой адепт мог высушить на себе мокрую простыню, сидя в снегу на льду высокогорного озера.], блин. Только местного «разлива», — хохотнул Родион.

— Ну почему же сразу тибетские? — ответил ему Иван. — Среди скандинавских викингов тоже практиковались подобные упражнения.

— А вот Алексей говорит, что все это на фиг никому не нужно, — сказал второй страдалец, отчетливо лязгая при этом зубами. — И что есть более эффективный способ закаливания.

— Я им рассказал про закаливание с помощью горячих обтираний [Реально существующий метод закаливания. Те, кого это заинтересовало, могут посмотреть в Интернете], придуманное москвичом Константином Викторовичем Плехановым. Горячая вода тонким слоем ложится на достаточно теплое тело и тут же испаряется. В результате чего, по законам физики, она резко охлаждает кожу, стимулируя организм вырабатывать тепло, а регулярная тренировка делает эту реакцию привычной. Это средство сильное, хотя субъективно его воздействие воспринимается как комфортное. А наши холодоборцы скоро смогут себе заказать, на выбор, кому что больше нравится — пневмонию или радикулит.

С этими словами Алексей поднялся по ступеням и, распахнув дверь в предбанник, галантно предложил Насте войти первой. А уже за ними, посмеиваясь, вошли в баню Иван и Родион.

А Настя была поражена пришедшей ей во время рассказа Алексея идеей о том, что принцип, сходный с используемым при закаливающих горячих обтираниях, может быть использован и для накопления магической энергии. Надо лишь научиться на короткое время создавать вокруг всех энергетических структур мага тонкие оболочки пространства с максимальным уровнем хаоса, энтропии. В полной аналогии с тонким слоем теплой воды, возникающем на теле при горячих обтираниях. Тогда «испаряющийся» слой энтропии будет раз за разом вызывать в психических структурах ощущение своего рода энергетического «охлаждения». Что позволит обмануть психику, отключив блокировку, которую она выставляет как бы на всякий случай, с запасом — когда энергия наполняет еще только максимум три четверти, а то и всего половину энергетических структур и систем организма. И Настя подумала, что, используя подобный подход, можно суметь увеличить уровень накапливаемой магом энергии как минимум в полтора раза. Правда, с риском своего рода «переполнения» и «выгорания» сразу всех энергетических тел. Но зато, поскольку степень воздействия на реальность растет экспоненциально по мере увеличения уровня воздействующей энергии, то накопление даже полуторного, по отношению к стандартному, энергетического резерва позволяло увеличить силу личного магического оперирования в четыре с половиной раза! Так что игра стоила свеч!

«Пожалуй, стоит завтра на свежую голову написать официальную служебную записку на имя Угрюмова, в которой изложить эту идею», — подумала Настя и вспомнила даже, что ведь и аппарат для ее математического моделирования уже есть — теория энтропийной логики, созданная Т. Ван Ховеном аж в 1988 году.

— Ладно, утро вечера мудреней, — решила она, услышав взрыв хохота в комнате отдыха. Вечер продолжался. И они просто веселились. Жили, как все другие люди. И радовались этому. Потому что никто точно не знал, что принесет им утро нового дня.

2

В Северной Америке что-то происходило. Пропадали люди, пропадали раз и навсегда, бесследно. Ни один маг в Братстве не мог ничего узнать об их судьбах, Ткань Бытия покрывалась рябью. Явно вмешались нелюди… Однако это не походило на ответный удар, все пропавшие были мелкими функционерами. Алферьева не находила себе места, металась по странам и континентам, а вот Угрюмов оставался спокоен. Постепенно вся реальная власть в Братстве сосредоточилась в руках этой пары, остальные отодвинулись в тень, даже неугомонный Сарайбек — после случая с Аучи. Хлойн, контакт с которым становился все теснее, тоже ничего не знал о происходящем. Он исправно поставлял информацию об активизации аспидов, но Северной Америки это почти не касалось. Однажды, в очередной раз вернувшись в школу, Алферьева вскипела:

— Что происходит?! Почему ничего не предпринимается?! Надо же что-то делать, Илларион!

— Прежде всего надо набраться терпения и ждать, когда все прояснится, — оторвался тот от книги. — Таня, мы зашли слишком далеко, чтобы психовать.

— Но надо же что-то предпринять немедленно! Гибнут наши люди, кто-то висит у нас на хвосте, ты что, не понимаешь?! Все может рухнуть в любой момент!

— На все воля Господа. Но мне кажется, ты преувеличиваешь. Ни к иерархам, ни даже к среднему звену Братства в Америке никто пока не дотянулся и не дотянется. Мы приняли меры, фактически они сейчас сворачивают деятельность, и…

— Это я приняла меры! — не удержалась Алферьева. — А ты торчишь тут, как будто тебе все равно!

— Меры можно было принять и отсюда. А ты зачем-то решила жить в самолетах — ну, что ж, я разве против? — Илларион погладил бороду, пряча усмешку. — Я бы сам сделал все, что ты сделала, но не лезть же поперек мамки в пекло? Только ведь дело-то проще. Кто-то работает на нелюдей, и не на аспидов притом, а на кого-то послабее, независимых. Может быть, какая-то семья хлойнов, может быть, кимричи, тролли, вампиры. На наше счастье, они не бегут передавать информацию аспидам, которые могли бы понять истинный масштаб проектов Братства.

— А если передадут?

— На все воля Господа, — повторил Угрюмов. — Осталось меньше месяца. Даже если аспиды узнают… Не успеют развернуться. Худо нам придется, конечно, но — в принципе ничего не изменится.

— Мы мало знаем про аспидов, — покачала головой Алферьева. — Они могучи.

— Но не гибки, — почти беспечно парировал Илларион. — Хлойны во сто крат умнее, вот кто меня действительно поразил. Способности к магии весьма средние — и такая мудрость… Опасный противник, если хочешь знать. Славно, что Аучи с нами, а не с теми же аспидами. Разум хлойнов плюс инстинкты и мощь аспидов — это было бы ужасно!

— А разве это невозможно?! Аучи — только один из хлойнов.

— Не один, так или иначе он представляет интересы нескольких семей. Не забудь: они эмпаты, они не умеют обманывать.

Сложно все… Но теперь уже поздно, выбор сделан. Я верю, что Аучи нас не подведет. Что же касается аспидов — они последние, кто встанет на нашем пути. Мы их видим все лучше, а они нас до сих пор не просчитали до конца. Особенно радует, что они не смогли, похоже, даже предположить, что мы сумеем создать целый конвейер по поиску и воспитанию магов из числа людей. И — что мы находим союзников даже среди нелюдей! Поэтому информационно на нашей стороне безусловное преимущество.

— А на их стороне безусловное преимущество в мощи! Ты рассуждаешь так, будто те же аспиды — динозавры какие-то! Мощные, но безмозглые. Позволю себе напомнить одну поговорку: «Разум — это просто не до конца оформившийся инстинкт». А как раз с инстинктами у аспидов, да и у прочих все отлично. Вспомни хотя бы то, что про них говорил Аучи.

— А я как раз это очень хорошо помню. И оцениваю их адекватно. Поэтому меня и пугает больше не их интеллект, а их сила. Возможности… Их инстинктивная реактивность психики, подкрепленная магией. Ярость и огромный арсенал тысячелетиями отработанных способов противодействия практически любой угрозе — вот с чем мы столкнемся. Это страшная вещь, Таня, я ее вовсе не недооцениваю. Но верую, что Господь на нашей стороне. Не хочешь «Жития святых» почитать? Все лучше, чем таблетки заглатывать, а успокоиться тебе нужно.

Алферьева сдержала гнев. Конечно, Илларион прав: любые распоряжения можно отдавать прямо отсюда, ни к чему то и дело наведываться в Нью-Йорк, «жить в самолете». Прав он был и в том, что последнее время Татьяна все чаще предпочитала медитационным упражнениям таблетки. Это следовало прекратить…

— Почему мы не можем найти этого парня?

— Какого?.. Ах, крота! — Илларион наконец отложил книгу. — Забыл тебе сказать: мы его нашли.

— Как?! Когда?!

— Вычислили, два дня назад ребята мне доклад принесли. С вероятностью девяносто девять целых и куча девяток после запятой этою урода вычислили.

— Почему же?.. — Татьяна села. — Угрюмов, я тебе сейчас голову оторву. Вчера снова пропали двое.

— Память о них светла, — склонил голову сибиряк. — Но это наши боевые потери. Человек по имени Салтан с кем-то контактирует, мы не можем просто схватить его, не разобравшись до конца. Ты же сама считала его очень опасным? Я другого мнения, но доработать следует. Я собирался поговорить с тобой об этом после обеда, но ты не дождалась… Вечером я должен получить очередной доклад. Посмотрим вместе и, если ты будешь согласна — вышлем ударную группу.

Алферьева долго смотрела в глаза Угрюмову, тот не отвел взгляда.

— Почему ты мне не сказал?

— Ты очень взволнована последние недели… — Илларион снова потянул со стола книгу. — Таблетки. Я тебя не осуждаю, ты не думай. Ты очень помогаешь мне, Таня.

Она встала, отошла к окну. На небольшой площади, «плаце», как звали ее курсанты, Богородько гонял бегом кого-то из младших курсантов. Ей показалось, что инструктор осунулся, отощал, стал злее… Все волнуются, даже те, кто не знает, когда наступит развязка. Богородько чувствует, что, к счастью, этим его бойцам уже никогда не столкнуться с нелюдями — противостояние окончательно разрешится раньше, чем они будут готовы.

«Илларион принял на себя командование, пока я летала по миру, — печально подумала Алферьева. — Так и нужно: в критический момент капитан должен быть только один. Немного обидно, но… Так и нужно. Я бы приказала немедленно нейтрализовать этого Салтана, оборвала бы цепь. Возможно, это подстегнуло бы контактирующих с ним нелюдей обратиться за помощью к аспидам. А вот этого как раз допустить сейчас никак нельзя…»

— Я поднимусь к себе, встретимся за обедом, — Татьяна пошла к двери.

— Спасибо, — пробурчал Илларион, переворачивая страницу.

— Что?

— Спасибо тебе, Таня. Просто так нужно.

В коридоре ей встретились Настя с Иваном. Болтали, даже не сразу обратили внимание на Алферьеву.

«Занятно, ведь не пара они, — подумалось ей. — Сразу видно, что не пара. Но вот сошлись, нужны друг другу. Ванька улыбается — а разве я видела раньше его улыбку?.. Хорошо, что они вместе».

— Здравствуйте! — первой воскликнула Настя.

— Привет, молодежь! — Алферьева прошла мимо, потом обернулась. — Ваня, а кто у тебя непосредственный начальник?

— Богородько! — подтянулся Иван. — Ну, и…

— Хорошо, хорошо. Я, собственно, хотела спросить: ты сейчас нигде не задействован?

—.Нет, мы в распоряжении Угрюмова. А Богородько молодых сейчас на плацу терзает.

— И я тоже в этой группе, — добавила Настя. — И Леня, и Олег, и Джесси, конечно.

Оба напряглись и «ели глазами» Татьяну, будто ждали, что сейчас она скажет: пора! Вперед! Нет, еще немного рано, да и не Алферьева отдаст такой приказ. Теперь это ясно. Татьяне стало легко, она улыбнулась.

— Приходите сегодня оба обедать к нам, — вдруг само собой вырвалось у нее. — Я пельменей налеплю.

— Пельменей?.. — Настя недоуменно посмотрела на Ивана.

— Ну да. Угрюмов все говорил, что я, москвичка, в принципе не способна хорошие пельмени сделать — проверим! Раньше как-то времени не было… Да, вот сейчас пойду и налеплю. Приходите.

— Хорошо, — кивнул Иван. — Разрешите пригласить Богородько?..

— Конечно. Я много налеплю, даже Степан сыт будет.

Татьяна фыркнула, сдерживая смешок, и пошла дальше. Она не готовила уже несколько лет, и теперь, перед самым ответственным в жизни моментом, пора вспомнить старое. Пельмени всегда ее успокаивали — шлеп, шлеп… Никаких пельменниц, резать раскатанное тесто на кругляши стаканчиком, лепить руками. Только вот времени маловато. Придется слегка поколдовать — например, над мясом. Возможно, последний раз в своей жизни, и не потому, что она собиралась умереть, а потому, что собиралась победить. Она вспомнила, как пару или, может, тройку лет назад (как летит время!) Угрюмов исхитрился вогнать иерархов Братства в шоковое состояние: дело было в Новой Зеландии, когда сибиряк вдруг сообщил о некоторых аспектах грядущего Изменения. Ох и занятное тогда было выражение лица у Сарайбека…

На лестнице она даже хихикнула вслух. Этот звук заставил Настю взглянуть на спутника, округлив глаза. Тот смущенно кивнул.

— Все волнуются, — шепотом сказал он. — Но я думаю, с ней все в порядке.

— Если бы ты думал иначе, я бы тебе сама сказала: с тетей Таней всегда все в порядке, — улыбнулась Настя. — В самом деле ужасно интересно: что скажет Угрюмов про ее пельмени? У него не заржавеет, если не понравится, так и сообщит!

— А мне кажется, нам сегодня ночевать не в Школе. Знаешь, пойду я соберусь. А то, хотя собранный ранец всегда наготове, да у каждого еще свои личные мелочи есть. И неудобно, когда с моей щетиной не успеваешь пару лишних лезвий в сумку кинуть.

— А у меня всегда все заранее собрано, — поддразнила его Настя. — А тебе не два, а все три лишних лезвия иметь надо! Я уж не говорю о полотенцах. Планировать надо! Учитесь, курсант!

— Слушаюсь!

Иван побежал по лестницам к себе в комнату. Кирилл Аршавин, с которым он уже давно жил, тоскливо смотрел в экран телевизора. Шла передача о животных, других Кирилл терпеть не мог.

— Как здоровье?!

— Рука еще побаливает…

Аршавин недавно страховал группу курсантов, обезвреживающих очередного оборотня — при воспоминании об этих тварях Иван скрипнул зубами — и, надо же такому случиться, вывалился из вертолета. Пристегиваться при салагах рыжий посчитал ниже своего достоинства, вот и поплатился. Хорошо еще, что рухнул на деревья.

— А ты никак собрался куда-то?

— Не знаю еще, — Иван сидел на кровати и вспоминал, все ли он взял, собираясь. — Может быть. Ты не волнуйся, Кирюха, к сроку успеешь поправиться.

— В воздухе уже носится: скоро, скоро… А когда? Во, смотри, какой жирный крокодильчик! Пасть длинная, а лапки короткие. Знаешь, как с ним нужно? По глазам!

— Ты чего, в Африку намылился? Охотиться с голыми руками на крокодилов?

— Не, его на берег не вытащишь, бесполезняк… — Кирилл заворочался, баюкая загипсованную руку. — Читал просто. Они обезьян с берега утаскивают, а у тех, братьев меньших, инстинкт: по глазам его лупить под водой. Драть когтями. Крокодил, он ведь глаза защитить не может, а рана в этих реках — верная смерть. — Ну да, в реках — бактерии, жизнь так и кипит, зараза…

— Нет. Там крабы. Маленькие такие речные крабики. Они чувствуют кровь и идут на нее, те и живут, падальщики. Вот прицепится такой к раненому глазу, и начинает с этого глаза крокодила жрать. А он ничего не может сделать, понимаешь? Так его крабики и жрут, пока до мозга не доберутся. Потом вообще начинается пир… Так что крокодила надо бить по глазам, он тогда отпускает.

— Учту при случае! — пообещал Иван. — Как полезно, оказывается, телек смотреть. Ты не знаешь, Богородько еще на плацу?

— А то. Я его слышу, когда на рекламу звук глушу.

Иван спустился и бегом догнал инструктора, муштрующего новобранцев почем зря. Богородько приглашение принял сдержанно, вроде бы даже без интереса, и тут же опять принялся покрикивать на вконец измочаленных курсантов, выполняющих команды уже на чистом «автопилоте».

До обеда оставалось еще два часа. Искать Настю было поздно, возвращаться к себе не за чем. Иван прогулялся вокруг корпуса школы, размышляя о будущем. Он не знал, и не имел права знать, что затевают иерархи. Но логика событий подсказывала, что если нелюдям дает превосходство именно магия, то по ней Братство и должно нанести первый удар. Иначе не справиться, Иван уже достаточно много знал о чудовищной силе нелюдей. Если Братство промахнется, нелюди ответят — и тогда начнется глобальная война. При которой останется один выход: широко, публично обнародовать все имеющиеся у Братства сведения о нелюдях. Сначала будет шок, паника, страх… А потом нахлынет ненависть, начнется геноцид, и тогда уж ситуация станет плохо управляемой. Прагматично-циничные правители государств и самые богатые люди планеты могут даже пойти на сговор с нелюдями, особенно если те предложат им «VIP-обслуживание» — здоровье, долголетие, предвидение будущего и много чего еще. Но нелюди никогда не согласятся поделиться своими знаниями со всеми людьми, а простые люди вряд ли обрадуются соседству таких конкурентов за жизненное пространство, обязательно восстанут против них. Поведут людей за собой в этом случае, скорее всего, религиозные фанатики, потому что, естественно, ассоциироваться нелюди будут с порождениями дьявола даже у считающих себя законченными атеистами. Да, не зря Братство через подставных лиц уже наладило контакты с лидерами многих религиозных орденов, тайных обществ и даже экстремистских сект. Хочется верить, в случае негативного развития событий иерархи смогут направлять их активность в нужное русло… Но прогнозы показывают, что люди, обычные люди, с которыми «великие мира сего» привыкли уже и не считаться, объединенные общим врагом и верой, скорее всего, победят в этой войне. Победят, несмотря на всю мощь нелюдей и противостояние с собственными же правителями. Но произойдет это с такими жертвами, что радости от победы будет немного. Ведь нелюди, защищаясь, вполне способны оказывать воздействия на уровне планетарных катастроф, по мощи сравнимые с применением ядерного оружия. Правда, Братству есть, чем на это ответить… Есть разработки по защите. Но человечество может уменьшиться на три четверти, а в чем-то уникальные (при всей ненависти нельзя было этого не признать) культуры некоторых из нечеловеческих рас будут уничтожены. Необратимо. Поэтому права на ошибку при реализации плана превентивных действий у Братства нет! Возможность изменить мир так, чтобы в нем восстановилась справедливость и при этом сохранилась возможность к явному и при этом мирному сосуществованию будет только одна. И упустить ее просто нельзя!

Настя недавно лишний раз подтвердила Ивану, что по-настоящему обучить магии не способного к ней человека все-таки невозможно. Для человека маг — что-то вроде гениального пианиста. Такие рождаются единицами на целое поколение, а то и реже… Остальные будут бренчать одним пальцем «Чижика-Пыжика». Значит магия, так доступная нелюдям, и есть главный враг! По ней и бить. Как ни старался Воронин, другой путь борьбы отыскать не удавалось. Но если он понял, раскрыл планы Братства, то не должен ли немедленно доложить об этом Угрюмову? Может быть, Ивану теперь и из школы-то выходить нельзя, чтобы исключить возможность его попадания в плен. Однако именно это и мешало ему постучать в дверь к иерарху. Оказаться выключенным из игры, лишенным возможности мстить — вот что страшно.

«Если окажусь в критической ситуации, просто покончу с собой, — решил он. — Гранату в нагрудный карман, колечко под клапаном — должен успеть. Я ведь толерантный».

Так он и пробродил до обеда, а ровно за три минуты — так пристойнее — вошел в «офицерскую» столовую. На самом деле ее лишь звали так, большинство командиров предпочитало питаться как все. Просто порой иерархи вели здесь беседы, не предназначенные для ушей курсантов или даже боевых магов.

Все уже были здесь: Богородько, Алферьева, Настя и Угрюмов, своим сегодняшним видом вполне оправдывавший фамилию.

— Разрешите? — Иван замер у двери.

— Валяй. — буркнул Илларион.

— Так, я пошла пельмени закидывать, — поднялась Алферьева. — Ты все-таки думаешь, Илларион, мне не нужно лететь?

— Нет, тебе лучше остаться, — Угрюмов повертел в руках тарелку. — Я бы и сам не полетел, но Товардсон очень занят. Американцев трогать нельзя. Так что… Ну. будем мы обедать или нет?

Иван занял свое место за столом, напротив Насти. Девушка чуть поиграла бровями: не встревай. Но Угрюмов заговорил сам.

— Готов лететь, Ваня?

— Когда прикажете.

— Отлично. Степан, ты сиди спокойно, успеешь еще. Пока борт подготовят, пока погоду узнают…

Богородько покашлял в кулак, ничего не сказал.

— Сейчас и полетим, Ваня, — продолжил Угрюмов. — В самую что ни на есть Америку, только не в Штаты, а в Мексику. Хотя там тоже штаты… К тебе, Иван, будет у меня отдельное поручение. Смотри по сторонам, хотя и будешь действовать в общей группе. Один парень, чернокожий американец, звать Салтан, снюхался с вампирами. Ну, обычное дело: попался, запугали… Мы полетим брать всю эту банду. Стягиваем несколько групп… Но к этому Салтану подберемся поближе без шума, и ты лично попробуй его взять.

— Будет сделано!

— Да нет, не спеши. Без риска! Если что — пристрели… — Угрюмов бросил взгляд на Настю. — Хотелось бы его живым, мало ли что. Но без риска для тебя. Ты нам дороже, таких бойцов еще поискать. Настя, если будет возможность, отработав вместе с другими магами, помочь Ивану — попробуй. Вот… А теперь давайте пельмени ждать с нетерпением.

— Водочки бы, — хрипло сказал Богородько. — Лететь-то долго к этому царю Салтану. Так что протрезветь вполне успеем. А сейчас не помешало бы…

— Обойдешься. Но если сумеем провернуть ликвидацию этой банды без шума и пыли, как говорится, то с меня причитается. Гасымов где, кстати?

— Копается с техниками в аппаратуре, как всегда, — сообщила Настя.

Алферьева появилась в дверях с большущим блюдом. Она быстро заговорила, извиняясь перед «гостями» за кулинарную неудачу, приводя множество причин… Все стали спорить, напряжение спало. Хотя Иван, про себя, тоже подумал о водочке. Иногда полезно.

Он почти не участвовал в застольном разговоре, только поддакивал иногда. Пельмени Угрюмову понравились, Алферьева трещала без умолку — и в этом ей помогала Настя. Насколько понял Иван, помогала сознательно. Значит, не все в порядке со вторым лицом в Братстве? А когда-то, пытаясь разобраться, он даже считал Алферьеву первой… Все незаметно изменилось. Почему она так себя ведет? Если просто решила расслабиться, то это ничего, это все равно как напиться после шока. А если в самом деле «поплыла»?.. Нет, тогда Угрюмов вел бы себя иначе.

— Ну, я пойду… — Богородько встал, вытирая усы салфеткой. — Спасибо, как говорится, хозяйке…

— Степа, давай я еще сварю, а?

— Нет, — инструктор покосился на Иллариона. — Мне надо людей собрать. Гасымову опять же передам, чтобы был готов.

— Ему уже Настя все передала, — отмахнулся Угрюмов. — Мы ведь уже как пальцы одной руки, так куда и кто денется из перчатки? Ладно, шагай. Ваня, ты тоже можешь идти, я уж вижу, что не сидится… Только перед Таней извинись.

— Да иди, Ваня, — пригорюнилась Алферьева. — Две порции умял — вот и спасибо, а остальное я пойму. Отправляйтесь, у меня тоже найдется, чем заняться.

На ее лицо вернулось строгое выражение, в глазах блеснула сталь. Иван все понял и встал вслед за Богородько. В коридоре им встретился Гасымов, озабоченно спешивший навстречу с кипой листов в руках, следом еще какие-то люди, маги, бойцы… Школа гудела, готовясь нанести свой удар в Америке.

3

Сегодня Салтан привел вампирам сразу двоих.

Прошло уже несколько лет с того момента, как он вползал по залитому кровью домику, целуя ноги новых хозяев, умоляя о прощении. Салтан назвал всех еще раньше, чем сын хозяина перестал кричать. Потом убивали вампира-предателя… В ту ночь Салтан поседел и с тех пор постоянно красил волосы. Но остался все таким же полнокровным, крепким малым, вот только лицо осунулось, а вокруг толстых губ залегли глубокие складки.

И боялся он теперь всего и всегда. Днем — людей, тех крутых, глупых ребят из странной организации охотников на вампиров. Ночью — новых хозяев, неуязвимых, могучих, крылатых. Иногда они приходили и требовали новых жертв. Салтан опять ползал по полу, и каждый раз это было как впервые. Рискуя еще сильнее, чем прежде, он с удвоенным рвением выполнял поручения Братства, впрочем, все более редкие, и как ребенок радовался каждому новому контакту. Это означало, что можно отвести к вампирам старого контактера…

Но круг становился все уже, Салтан это чувствовал. Никого уровня Блэквуда поблизости не оказывалось, вообще Братство будто свернулось, стало меньше. Предатель понимал, что однажды его найдут, иногда осмеливался просить вампиров об убежище, о спасении… Они смеялись. И раз за разом заставляли его присутствовать при допросах. Вампиры умели продлевать человеку жизнь, попавшие к ним мучились даже тогда, когда от них, казалось, не осталось и половины.

Жизнь стала кошмаром. Салтан подумывал о самоубийстве, но рука с револьвером не поднималась, не слушалась. По совету одного старого приятеля он купил яд, наврал, что хочет отправить в преисподнюю парочку белых, но пузырек со зловещим порошком так и стоял в самой глубине аптечки. Салтан с тех пор и аптечкой-то пользоваться перестал, хранил снотворное, слабительное и травку в тумбочке возле кровати.

Этих двоих он привез в Мексику — так было удобнее. Рыженькая дама лет сорока, по прозвищу Лэсси, и молодой черный парень Джон со злыми глазами. Джон постоянно косился на Салтана, предателю так и хотелось наброситься с кулаками, забить до смерти. Неужели он что-то подозревает?! А если это — ловушка?.. Но нет, и Лэсси и Джон поверили, что Салтан прибыл в Калифорнию по поручению высших эшелонов Братства, сели к нему в машину и отправились на мифическую встречу.

«Почему я должен делать это сам?.. — думал Салтан, с силой сжимая руль. — Неужели им трудно найти другого человека? Я бы называл имена, а уж ликвидация проходила бы в стороне… Проклятье, этих нелюдей невозможно понять! Однажды они сожрут и мою печень…»

Границу пересекли, как всегда, без труда, с документами у Братства полный порядок. Вот только Лэсси и Джон не знали, что Салтан едет по другим документам, наскоро сооруженным в гараже очередным знакомым. В знакомых такого сорта у Салтана недостатка не было, в «официальной» жизни он был гангстером, членом «Черных пантер», даже отсидел когда-то полтора года. И все же что стоит Братству однажды пройти по цепочке, найти вот этого идиота пограничника? Салтан оделся неброско, совсем не в своем обычном стиле, но одно то, что убитых перевозил черный, сильно сузит круг подозреваемых. У предателя было надежное алиби, но Братство — не суд присяжных.

«Будь все проклято!»

Мимо в свете фар замелькали бедные поселки, ржавые машины, какие-то полупьяные личности. Кто-то кинул камень, то ли заметив американский номер, то ли просто под настроение. Удар оказался неожиданно сильным, заднее стекло треснуло.

— Идиоты, — недовольно пробурчала Лэсси.

— Наплевать, — повел плечом Салтан. Конечно, это была не его машина. Джон молчал, поглядывая в окно. Лэсси несколько раз попробовала узнать цель поездки, но Салтан лишь глубокомысленно улыбался: секрет. Конспирация. Приедем — увидите.

Уже почти ночью они оказались в окрестностях Эрмосильно. Салтан сверился с картой и свернул с шоссе на проселочную дорогу, прогрохотал по едва дышащему, хлипкому мостику, Третья ферма… Вот и она: окна горят. Их ждут.

— Приехали, — Салтан вышел первым, зло хлопнул дверью и полез в карман за сигаретами. — Идите туда.

— Ты не хочешь подогнать машину к дому, брат? — Джон встал рядом, рука в кармане.

— Да, — кивнул Салтан. — Не хочу. И не называй меня братом, нигга, я покойникам не брат.

Вампиры окружили машину как-то сразу, мгновенно. Они умели буквально возникать из ниоткуда — а может, так оно и было? Салтан попятился, им снова овладела паника. Губы задрожали, из глаз потекли слезы… Но Лэсси и Джону пришлось куда хуже: магия нелюдей скрутила их в комок, и они извивались на земле, словно два червя.

Вампиры подхватили этих червей и стаей поднялись в воздух, чтобы перенести жертвы в дом. Они не любили торопиться, крылатые порождения ночи. Салтан остался было у машины, но его поманили за собой.

— Иди… Ты будешь смотреть… Будет весело…

На дрожащих ногах Салтан пошел к дому. Окна теперь были распахнуты настежь, через них внутрь попали и жертвы, и палачи. Предателю оставалось сделать еще несколько шагов, когда ночь вдруг взорвалась светом. Прожектора со всех сторон, в их свете скользят какие-то тени, они ревут, страшно ревут… Другие твари напали на вампиров! Салтан упал на землю, пополз боком, словно краб, в сторону, продрался через кусты и скатился с обрыва в яму с мусором, на какие-то гнилые матрасы, старые газеты, ржавые жестянки… Теперь надо выскочить на другую сторону, и…

— Стоять!

Человеческий голос прорезался сквозь странный рев и визг захваченных врасплох вампиров. Незнакомец говорил с русским акцентом, Салтан часто слышал такой в Нью-Йорке. Ничего больше негр подумать не успел — выкарабкался из ямы и кинулся бежать через заросли каких-то колючек. Дальше, дальше!

Иван перепрыгнул через яму одним махом, но и Салтан умел бегать. Его гнал вперед страх, животный страх.

— Стоп!! — повторил Иван, срывая с плеча автомат. — You must stop! Fuck You, bastards!

Нога зацепилась за какую-то корягу, лодыжку пронизала боль. Врешь, не уйдешь! Не обращая на вывих внимания, Иван помчался дальше, теперь уже молча. Если Салтан не остановится, не споткнется, то бежать за ним придется до тех пор, пока не появится возможность для точного выстрела — полосовать заросли очередями не слишком хороший выход. Тут могут вопреки всему оказаться посторонние, а Богородько учил работать чисто.

— Я здесь! — донеслось до Ивана слева, из-за кустов, как только «ревуны», шокировавшие вампиров, умолкли. — Ваня, сюда!

«Как она успела?!.» — мысленно возмутился Иван, проламываясь сквозь кусты и оставляя на колючках еще часть обмундирования.

Все объяснялось просто: там была тропинка, прямая тропинка от самого дома, по ней и бежала Настя.

— Он впереди, я его чувствую, веду! — Она уже немного задыхалась. — Там шоссе!

Иван и сам знал: сейчас будет косогор, внизу луг, через который бежит полузаброшенная железнодорожная ветка, а за ней, за холмом — оживленное шоссе. Если Салтан выберется туда, то наверняка сумеет добыть машину. Конечно, его найдут, обязательно найдут, но Иван задание провалит.

— Еще немного! — Нога болела все сильнее. — Ты можешь его притормозить?!

— Попробую! Но он сейчас в шоке, ничего не чувствует, его сейчас и колючая проволока не остановит! Да и вампиры, судя по всему, его чему-то подучили. В ауре у него есть странные изменения.

Они пробежали еще немного, вот и косогор.

— Стой, Настя, тихо!

На открытом пространстве Иван мог легко подстрелить такую крупную мишень, как человек, просто по звуку. Что и следовало сделать — потом будет видно, сумел боец взять негра живым или все-таки прикончил. Никакого другого выхода Иван не видел.

— Я могу запросить помощь!

— Тихо! — Иван поднял автомат, повернул голову. Он будто целился ухом, даже прикрыл глаза. Короткая очередь — и крик на лугу. Теперь другой звук: звук катающегося по сухой траве грузного тела. — Вот так. Все в порядке, Настя, все в порядке. Только не уходи от меня, идем лучше вместе.

— Нет…

— Что? — Иван обернулся и увидел что Настя опустилась на одно колено.

— Что случилось?

— Они здесь… Еще группа… Я больше не могу их сдерживать…

Крылатые фигуры посыпались с неба, они выделялись на черном фоне какой-то особенной чернотой.

Сначала Ивану показалось, что их сотни. Он открыл беглый огонь и вампиры исчезли — так же неожиданно, как и появились.

— Настя, к дому, уходим к дому, вперед!

Он потянул ее за локоть вверх — главное, доставить Настю к своим, черт с ним с Салтаном и проваленным заданием.

— Ты не понимаешь… Их много, в доме наши заняли круговую оборону… Другие группы стягивают кольцо, но они не успеют…

Настя обмякла, и сдерживаемая ею волна магического воздействия нелюдей начала накатывать на Ивана. Ненависть, жгучая, физически ощущаемая ненависть, прежде всего к Насте, осмелившейся мешать вампирам. Иван — мелочь, блоха… Сначала придется заплатить девушке. Ствол автомата в руках Ивана медленно опустился, бессильно уставился в землю.

Вампиры приближались. Тропинка была темна, но Ивану казалось, что ее освещают звезды. Вытоптанная полоска земли, по которой шли враги… Иван понял, что ребята, засевшие на ферме, и те, кто сейчас спешит сюда со всех сторон, не успеют. Вампиры схватят Настю, унесут ее живой, именно этого они хотят. Логика нелюдей не подвластна человеческому разуму. Они хотят… Хотят ее. А он — лишь легкое препятствие.

Иван, шатаясь на спотыкающихся ногах, вышел вперед. Тени вампиров копошились впереди, их еще сдерживало сопротивление Насти. Но оно таяло, таяло… Иван поднял автомат — он казалось, весил тонну.

«Нет, твари, с ней вы этого не сделаете!»

Перед его мысленным взором проносились картины случившегося в лесу уже так много лет назад. Иван не мог, не хотел этого видеть… Не мог увидеть этого еще раз.

— Я умру раньше! — крикнул он в полной убежденности. — У вас не выйдет, мрази! Я умру раньше!

— Умри раньше… — донеслось до него. Вампиры не возражали. И ждать тоже не желали.

Они приближались, шаг за шагом, и удерживал их не автомат Ивана, а только тающее сопротивление Насти. Беспомощность… Злость!

Магия! Ивана затрясло. Магия — то, чему не мог научиться никаким напряжением жил, никаким упражнением разума. Увы. Есть вещи, которые не даны простому смертному… Но ведь это несправедливо! Не честно! Не мог Творец создать мир, настолько жестокий, беспощадный к любимым его детям!

— Нет! — Иван выронил оружие, воздел руки. — Не смейте ее трогать!

Вампиры приближались… Или нет? Сколько прошло времени? Бригады поддержки должны быть уже рядом, кромсая сопротивляющихся. Однако Иван времени не чувствовал. В его голове мелькали отрывочные фрагменты. Вот Богородько говорит о магии, вот Угрюмов, вот Настя, а вот он сам в поселке у озера становится почти неуязвим…

— От Начала и до Скончания Времен! — выкрикнул Иван, упираясь ногами в эту чужую землю, вспоминая то свое состояние. — Истиной, Изначально заданной Творцом!

Фарватер. И пока человек на нем, никакой изменчивости он не доступен. Если человек Истинно Верит, то в момент Реализации Полноты Веры он неуязвим!

— Ну же!

Вампиры не двигались с места, ошеломленные. Фарватер Реальности! Иначе не может быть, если ты отдал себя в волю Творца! «Колебаться в ритме со Вселенной» — пришло на ум Ивану, но ведь это то же самое другими словами.

— Стоять!!!

Все сработало словно само собой. Вампиры попытались скрыться в темноте, но вертолеты, в каждом из которых сидел маг, легко выцеливали их. Салтана нашли внизу, на лугу, он не уполз далеко — потерял слишком много крови. Спасти его не удалось — предатель умер еще на пути к вертолету. Настю привел в себя Гасымов, а вот Иван из своего необычного состояния вышел лишь в школе, через много часов.

— Я — воля Его, — произнес он, и его глаза, наконец, прояснились. — Где Настя? Все, я в порядке, в порядке… А как она? Как остальные?

— Хорошо, — медленно произнес Угрюмов. — Слышь, Иван? Ты руку-то разожми. Кровь из-под ногтей.

Воронин поднес к лицу свой сжатый кулак и с огромным трудом разжал пальцы. Разжал и едва успел подхватить выпавшее из них бесценное сокровище — несколько простеньких бусин, подобранных когда-то в лесу.

— Вот ведь как… — донесся до Ивана хрипловатый голос иерарха. — А я чую — будто икона в кулаке… Артефакт. Откуда же он у тебя взялся, или что с тобой происходит, парень?

 

Глава 10

ВСЕ ТОЧКИ НАД

(За три недели до Момента Великого Изменения)

В соответствии с упомянутыми во Вступлении обстоятельствами вынесена в Специальное Приложение в конце книги.

 

Глава 11

«ПЛАН ПО ВАЛУ. ВАЛ ПО ПЛАНУ»

(За полгода до Момента Великого Изменения)

1

Это было последнее теоретическое занятие данного этапа подготовки. Богородько, взявшийся за такое важное дело, конечно же, сам, окинул взглядом курсантов и отвернулся, закашлявшись.

— Откуда вас таких понавезли на мою голову? — вздохнул Дядька и потупился, перебирая в руках листки.

Он всегда приносил на лекции какие-то заметки, но Иван подозревал, что инструктор просто не знает, куда девать свои здоровенные ручищи.

— Ладно, начнем, пожалуй! — привычно произнес Степан Михайлович. — Итак, сегодня вы прослушаете краткий теоретический курс очередного, третьего этапа обучения, разбитого на пять тренировочных циклов. В первом цикле вы будете вести спарринги на очень медленных, даже сверхмедленных скоростях. При этом каждый из вас должен будет представить себе заданную наставником ситуацию и решить возникшую в связи с этим боевую задачу. Поясняю: не просто медленных, а сверхмедленных! Вот и поглядим, чего ваши мышцы и рефлексы стоят.

На первой стадии задача обороняющегося будет заключаться только в том, чтобы после начала движений атакующего не реагировать сразу, а очень четко оценивать действие, начатое противником. С тем, чтобы начать свое контрдвижение только тогда, когда завершающая атаку часть тела нападающего достигнет действительно критического расстояния до вашего тела, после которого защититься будет уже невозможно.

Критической является дистанция, на которой обороняющийся, двигаясь с такой же скоростью, как и его противник, еще может успеть вывести атакуемую часть своего тела из-под удара или захвата. Если, скажем, рука нападающего, завершая атакующее движение, пересечет границу критической дистанции, удар или захват считается произведенным. В этом тренинге обороняющемуся, как я сказал уже в самом начале, важно не начинать свое движение до достижения атакующим критического расстояния…

Богородько повертел листки и, положив их на стол, стал показывать, как говорится, «на пальцах». Путем демонстрации.

— Это выглядит так: в начале обороняющийся должен просто стоять и стараться думать о чем угодно постороннем: вспоминать прогулки с девушками, решать в уме уравнения или еще что-то в этом роде, либо вообще ни о чем не думать. В идеале нужно стремиться именно к состоянию «безмыслия». На более продвинутой стадии для достижения такого состояния вы до момента выхода противника на критическую дистанцию будете выполнять действия, никак не связанные с движением, им начатым. Например, одновременно с его движением будете выполнять любое сложнокоординированное действие, скажем, такое, — Богородько левой рукой описал в воздухе круг, правой — треугольник, одновременно ногой начертив на полу квадрат и пустив по телу диагональную волну. Причем движения рук. ноги и тела внешне никак не были синхронизированы друг с другом и совершались с разными скоростями. Делая все это, Богородько продолжал говорить:

— При этом инструктора еще будут вести с вами беседы, заставляя отвечать на разные вопросы или совершать в уме расчеты. И не надейтесь, что вопросы будут легкими.

Тут важно то, что вы говорите и делаете двигательное упражнение одновременно, не останавливаясь. Если это получается легко, то упражнение можно и еще усложнить. Предупреждаю: занятие это совершенно бредовое, и цель его одна — максимально полно отобрать у вас возможность думать, рассуждать. В результате всего этого вы должны достичь состояния безмыслия — но сознательно, а не провалиться в него случайно, как все вы часто делаете это на экзаменах.

В любом случае вы должны будете научиться сдерживать развитые на первом этапе подготовки рефлексы, создавать между началом атаки противника и запуском ответного рефлекса своего рода ментальную паузу, заполняя ее ментальным же шумом, то есть размышлениями и действиями, не имеющими никакого отношения к самому бою. Следует научиться запускать древние, с таким трудом разбуженные у вас рефлексы лишь в самый последний момент.

Это в принципе отличается от подхода, принятого практически во всех традиционных школах рукопашного боя и боевых искусств. Там считается, что малейшая пауза в сознании и реагировании приводит к поражению. И это в принципе верно! Но наши специалисты нашли более совершенные механизмы обучения, которые позволяют освоить требуемое состояние психики не интуитивно, что и выйдет не у каждого, а вполне осознанно. Впрочем, принцип осознанности при подготовке вообще является изюминкой наших методик и технологий, отличает их от всех прочих. Вы уже могли это заметить, поскольку используемые нами методы тренировки основаны на свойствах человеческого организма, про которые практически ничего не известно Даже в закрытых школах боевых искусств, за исключением школ некоторых тайных орденов вроде нашего.

Богородько сделал паузу, и Иван не выдержал, спросил:

— А разве есть еще ордена «вроде нашего», Степан Михайлович?!

— Есть, — кивнул Богородько и вновь взял листки со стола. — А что, Воронин?

— Ну… странно! — не нашелся, что сказать Иван. — Или вы про нелюдей говорите?

— Если бы я имел в виду нелюдей, то я вам так бы и сказал. Но если я сказал: тайные ордена вроде нашего, то при чем же здесь вампиры да оборотни? Однако продолжим…

Курсанты недовольно загудели: информация была, новой и весьма важной. Прежде Богородько упоминал только разного рода монашеские объединения, культивирующие традиционные боевые искусства, но теперь явно говорил о чем-то другом. Степан Михайлович ухмыльнулся.

— А с чего вы взяли, что я должен вам еще что-то пояснять? Настанет время — уточню. Если понадобится… А пока, конечно, можете в библиотеку сходить, у родственников поспрашивать, в Интернет заглянуть. Только, боюсь, время потеряете — никого «вроде нас» вы там не найдете. Так что пока приказ такой: записать на подкорку и слушать дальше!

2

Богородько специально проговорился и, тем самым, осознанно пробудил любопытство выпускников именно этого курса. Во-первых, ребята поняли, что могут столкнуться с неизвестным противником, равным им в выучке и, в то же время, не принадлежащим к нелюдским расам. Но было и «во-вторых»: Богородько начал приглядываться к ним, искать тех, кто спустя всего полгода пойдет с ним в пещеры Ангкор-Вата. Поскольку только вчера поговорил с ним Угрюмов, приоткрыв завесу строжайшей тайны над неким действием, о котором не знали и многие высшие иерархи Братства.

— Сможешь прорваться? — спросил Угрюмов, когда главный инструктор школы рассмотрел объемную голографическую схему пещерного комплекса, расположенного под одним из районов камбоджийских джунглей.

— Прорваться везде можно, — потеребил ус Богородько. — Но, как я понимаю, двигаться придется быстро? Иначе противник может взрывами перекрыть пути, а может быть, еще и какие-то инопланетные «примочки» применить, о которых нам ничего пока не известно. С целью раздробить отряд на группы, после чего попытается задавить их поодиночке…

— Ну, тут мы вам подсобим, — Илларион ткнул пальцем с одетым на него заменяющим обычную компьютерную «мышь» устройством в пространство рядом с объемом голограммы, отчего внутри ее возникла яркая точка синего цвета. — На основании спутниковых геотомограмм и данных гравиоразведки наши спецы выявили вот тут русло древней реки. Весьма занятно, кстати, что с помощью экстрасенсорных типа «лозоходства» и магических приемов оно не обнаруживается. Словно «закрыли» его от магии. Перед самой высадкой с помощью бомбы, предназначенной для поражения укрепленных бункеров, пробьем для вас ведущую туда наклонную штольню. А дальше вы уже сами рванете перемычку вот здесь, — указал Угрюмов на место, отмеченное в разрезе голографической модели специальным маркером. — И оттуда попадете сразу в последнюю треть этого лабиринта, обойдя таким образом многие неприятные сюрпризы, как древние, так и вполне современные.

Богородько, тяжело засопев, принялся водить в воздухе своим толстым пальцем с таким же, как у Угрюмова, устройством. Синяя точка, изображающая местоположение их штурмового отряда, побежала внутри голограммы. Глядя на схему на которой были отмечены только выявленные стараниями как геофизиков, так и разведчиков места расположения разнообразных ловушек и мобильных групп охраны, ему уже больше всего хотелось сказать Угрюмову: нет, здесь никому не пройти. Но у каждой крепости положено быть слабому месту…

— Сколько у нас на пути будет дозоров и ловушек?

— Точно неизвестно, — буркнул Угрюмов. — Да и на момент, когда вы пойдете, все еще может измениться. Так что ты не спрашивай, сколько их — спроси лучше, сколько с тобой будет людей.

— Считай, что спросил.

— Отвечаю: около сотни. Не считая нескольких магов и группы технической поддержки с оборудованием. Их придется вести сразу с основной группой, потому что выйти обратно, быть может, и не получится… Техников и магов береги, без них не прорвешься сквозь охранные системы и не сможешь разобраться с артефактами, а тогда наша затея потеряет всякий смысл. Кстати, маги с тобой будут одни из лучших, даже одного супера тебе придадим. Хогя там, по нашим сведениям, в этом смысле особых закавык не предвидится. Но цена ошибки очень уж велика! Поэтому и технику, и спецов по ней дадим также лучших. Что еще….Ах да, — Угрюмов сделал вид, что только что вспомнил: — Вот насчет бойцов я тебя огорчу — их ты как раз получишь не самых лучших.

— Это как же? — насупился Богородько. — Первокурсников, что ль, туда волочь?!

— Ну, не первокурсников, конечно, а, скажем так — свежий выпуск. Не этот, который сейчас вышел, а тот, что проходит последний тренировочный цикл…

Инструктор обиженно запыхтел. Конечно, выпускной курс — это уже проверенные, испытанные в десятках «охот» и стычек бойцы, но все же не совсем еще «пропеченные». У курсанта в ушах пока слова учителей, настоящий же воин давно их забыл, знания растворились в нем, став одним целым с его телом и душой.

— Так нельзя, — покачал головой Богородько. — Положим половину. А то и всех.

— Придется — всех положишь, — кивнул Угрюмов. — Сам ляжешь, если придется. А вот техников и магов к хранилищу этих древних устройств и останков кровь из носу, а доставь!

— Да понимаю я все, — насупился Степан. — Понимаю. Но хоть ударную группу-то сформировать можно? Сотня для такой операции — это, знаешь ли, не так уж и много… Поэтому мне понадобится хоть небольшое число высококлассных бойцов. Еще Суворов говорил — воюют не числом, а умением. И еще я не понимаю: а зачем нам вообще лезть в эти пещеры? Давай вдарим авиацией, применим боеприпасы объемного взрыва, со спутников пучковым оружием шандарахнем, в конце-то концов — есть же возможность, я знаю. И развалим этот хренов пещерный комплекс к едрене фене! В порошок сотрем, в пыль, в дым!

— Нельзя, — качнул головой иерарх. — Я же сказал тебе: там неизвестно, какая хренотень находится… Это не просто слова. Может, она и выдохлась вся за тысячи-то лет. А может, и нет… И вдруг в ответ на твои удары что-то такое активируется, что всей планете мало не покажется?! Тем более что для таких предположений есть кое-какие основания. Так что придется штурмовать, Степа… Думаешь, мне нравится ребят на верную смерть посылать? Но надо, понимаешь! Так что давай, отбирай кандидатуры заранее, пока еще есть время.

Илларион задумался о чем-то, и в беседе возникла пауза. Богородько сосредоточился и стал мысленно «прогонять» перед внутренним взором курсантов. Кто там скоро на подходе? Андарский, Митяев, Кузнецов… Если полгода времени есть — созреют, можно будет с ними идти в самое пекло. И, конечно, Воронин — этот парень еще и головой соображает, не говоря о его особых способностях.

— А может, ты и пойдешь, — неожиданно произнес Илларион, отхлебывая свой фирменный травяной настой. — Как еще все обернется… Но к людям присматривайся, как будто пойдешь обязательно. И знаешь, измени немного план занятий — пускай они у тебя по пещерам побегают.

— Сделаю.

3

О составе группы Богородько задумался сразу же. Он понимал, скоро, скоро начнется большая заварушка! И Ангкор-Ват будет в ней очень важным и очень гиблым местом.

Вот и сейчас на занятии Богородько внимательно изучал лица парней, пытаясь разглядеть, почувствовать, понять — кого можно будет взять с собой.

— Ну, что притихли! Продолжим лекцию! Поясняю, зачем вам нужно будет научиться создавать паузы в сознании и реагировании. Дело все в том, что нашим специалистам удалось установить — древние боевые рефлексы человека имеют огромную избыточность по времени реагирования в отношении даже к самым быстрым движениям людей, тренированных по любой известной на сегодня вне тайных орденов методик. Кроме того, эти рефлексы избыточны и по отношению ко всем возможным вариантам движений человеческого тела. На каждое возможное с точки зрения человеческой биомеханики боевое движение есть как минимум три варианта естественных защитных рефлексов! Как минимум!

— Что же это за специалисты? — скромно спросил весельчак Андрей.

— Помолчи, — одернул его Богородько. — Вообще, я смотрю, что-то сегодня много разговорчиков в сидячем строю? Если вы, Смотров, хотите узнать о моей личной роли в разработке боевой системы Братства, то она… соответствующая. А кое о ком из этих самых специалистов вам лично и знать не положено — не доросли еще по уровню допуска! Всем ясно?!

По залу, в котором, как обычно, проходила лекция Богородько, пробежала волна смешков. Все знали, что Степан Михайлович — одна из ведущих фигур среди тех самых загадочных «специалистов». — Можно предположить, — продолжил инструктор, — что эти рефлексы закладывались у людей в те времена, когда и сами люди умели и могли двигаться намного быстрее, чем сейчас. И противники их были существами гораздо более быстрыми и ловкими, чем любой из существующих в наше время хищников, обладали огромным разнообразием атакующих воздействий. Кстати говоря, уровень избыточности древнейших рефлексов вида «хомо сапиенс» является одним из косвенных подтверждений того, что люди могли противостоять в физическом бою даже аспидам, или, как их называли, судя по дошедшим до нас немногочисленным хроникам, наши древние предки —Демонам Сумеречных Теней — самым быстрым и неуязвимым из всех известных нелюдей. Это умение пригодилось нашим предкам, как вы знаете, во времена, непосредственно предшествующие Потопу или Катастрофе. Бой человека, работающего на основе этих древних рефлексов, предельно эффективен — и при этом крайне избыточен при ведении схватки даже с очень тренированными бойцами-людьми, да и со многими нелюдями тоже. Поэтому для максимального повышения эффективности ваших действий в бою мы и должны научить вас снижать эту «избыточность», высвобождать резерв, по мнению природы сейчас просто не нужный. Сначала мы будем уменьшать избыточность по времени — учась реагировать, запускать рефлексы только в самый последний момент. Кроме того, учась делать ментальную паузу между началом движения противника и возникновением своего рефлекторного ответа, вы будете одновременно учиться более точно синхронизировать ощущение своего внутреннего времени с течением времени внешнего. Что вам очень пригодится позднее. Даже ты, Андрей, должен это понимать.

У смешливого парня покраснели уши — он понял, что и впрямь, в самом деле, хватит шутить. Чтобы как-то выкрутиться, Андрей поднял руку.

— Ну что еще? — произнес Богородько, оторвав взгляд от вновь взятых им со стола листков.

— Я хотел спросить… А нельзя ли нам посмотреть на демонстрационный спарринг по этой теме? Ну… Когда не обычные бойцы, а «специалисты». Как вы.

— Лесть должна быть грубой, но не мелкой, — вздохнул инструктор. — Раз не умеешь, польщу себе сам: сейчас в школе нет человека, с которым мне было бы интересно так спарринговать. На выездах они все, так что обойдешься. Пока… А там поглядим. Сейчас перерыв на десять минут. Все свободны.

Курсанты, негромко переговариваясь, стали выходить из зала в коридор, а Богородько присел на стоящий в углу небольшой диванчик и, глядя на них, вспомнил сюрприз, которым закончился его вчерашний разговор в кабинете Угрюмова.

4

Говоря, что сейчас в Школе нет никого, с кем он мог бы показать спарринг с техникой последнего этапа обучения, старший инструктор школы Братства немного слукавил: именно сейчас на территории школы находился боец, с которым Степан Михайлович схватился бы с преогромным удовольствием, да еще и в полный контакт. Схватился бы, чтобы понять: а есть ли вообще пределы ратному мастерству?

Когда в кабине Угрюмова прозвучал сигнал, извещавший о том, что перед дверью стоит гость, Богородько, расположившийся перед голографическим изображением плана штурма, даже вздрогнул.

— Слабо угадать, кто пришел? — спросил Илларион, нажимая на пульте коды отключения защитного периметра и отпирания двери.

Степан, набычившись, посмотрел на иерарха и произнес:

— Старый знакомый, что ли?.

— Чутье у тебя, Степа, — улыбнулся Илларион. — И не просто старый, а очень старый твой знакомый пожаловал.

И обратился к появившемуся в проеме двери человеку:

— Входи!

Богородько, разворачиваясь, поднялся. В комнате появилась плотная и в то же время удивительно пластичная и грациозная фигура, оценить которую было весьма затруднительно — настолько ее очертания изменялись буквально при каждом движении. Постоянным оставалось, пожалуй, только одно: казавшаяся прямым продолжением могучей шеи большая яйцевидная голова да прижатые к ней удлиненные уши.

— Здравствуй, Степан! Рад тебя видеть, — проговорил гость с мягким акцентом.

— И ты здравствуй… Гасящий Облики.

— Сколько лет прошло, — вошедший улыбнулся, отчего его глаза, также непрерывно изменяющие свой цвет, совершенно скрылись в собравшихся вокруг них морщинах. Разрешите к вам присоединиться, Илларион?

— Проходи, — киснул Угрюмов. — Садись. Я вот все ждал, когда Степан спросит: откуда у нас уточненные схемы и планы Тайного комплекса Ангкор-Вата, да он не успел.

Богородько с размаху опустился на скрипнувший стул и покашлял в кулак. В самом деле — ну как не догадался спросить? А теперь и спрашивать нечего, и так все ясно: Гасящий Облики постарался. Вот значит, где пропадал столько лет.

Гость между тем словно перелился к столу с грацией танцовщика, что было удивительно при его массивной фигуре. Угрюмов снова запер дверь и включил все защитные системы кабинета, только после этого Степан примирительно спросил у вошедшего:

— Как же тебе удалось все это раздобыть, Гасящий?

— Трудно было, — скромно потупился бывший в свое время руководителем особой группы Братства, в которую входил тогда еще молодой, но уже жутко перспективный боец Богородько. — Только вам скажу: очень трудно. Но дело того стоило.

«Он совсем не изменился, — подумал Богородько. — А у меня пара кило явно лишних, расслабился я тут все-таки, в школе».

— Дело того стоило, — кивнул Угрюмов. — Я вот как раз перед твоим приходом посвятил Степана в наши планы. В то, что придется сделать…

— Инопланетные устройства должны быть дезактивированы, — сказал Гасящий Облики так уверенно, словно он присутствовал во время всего предшествующего его появлению разговора. — Если не снизим критическую массу земных воплощений инферно и не уничтожим артефакты, содержащие чужеродные людям энергии, все процессы Великого Изменения могут пойти совсем не так, как нужно. И могут остаться обратимыми. Так что развеивание праха великих властителей и магов древности по ветру и полная, тотальная зачистка известной нам древней инопланетной базы — это жестокая необходимость. Кроме того, целый ряд правителей прошлого либо сами были носителями нелюдского генома (полукровками), либо имели в качестве советников нелюдей. После смерти их останки были захоронены с соблюдением давно забытых ритуалов, которые создали из них мощнейшие артефакты. Причем артефакты, наделенные разрушительными силами! А геном и «волны зла» от деяний этих персонажей докатились и до наших дней и до сих пор несут в себе угрозу канализирования и проявления разрушительных инфернальных энергий. Эти злобные чары также необходимо разрушить, для чего потребуется вскрыть захоронения Александра Македонского, Дария, Калигулы, пары египетских фараонов и нескольких правителей индейских цивилизаций Мезоамерики, Чингисхана, пророка Мухаммада. Тамерлана, Наполеона, Гитлера, некоторых не столь известных, но оказавших не меньшее влияние на историю человечества персонажей — тайных властителей и магов. Уничтожить останки всех этих носителей инферно надо не абы как, а с тщательным соблюдением ритуала «разъединения праха с четырьмя стихиями», поскольку деяния этих личностей породили связанные с ними и длящиеся до сих пор негативные событийные линии. К тому же на останки практически всех этих деятелей были наложены специальные разрушительные заклинания, из-за которых вскрытие их захоронений неизбежно ведет к началу большой войны. Поэтому в последней битве за Великое Изменение эти останки должны быть уничтожены обязательно! Чтобы раз и навсегда прервать порожденные ими «потоки зла», направленные в будущее. Слава Богу, хоть Ленина так забальзамировали по «наводке» наших предшественников, внедрившихся в ВКП(б), что Мавзолей на Красной площади можно не атаковать. Да и с прахом Сталина позже поработали. Но и этого будет мало. Нам придется убить и с соблюдением того же ритуала уничтожить тела большинства достоверно выявленных потомков всех этих персонажей, поскольку в них течет кровь, напоенная дремлющим злом… Всех этих людей надо уничтожить, не оставив никакого шанса на возрождение содержавшихся в их генетических линиях свойств!

— Да, я Степану и про это сказал, — вздохнул Угрюмов. — А вот иерархам нашим — нет. Кроме Алферьевой. Она знает, поскольку мы вместе курировали научную группу, рассчитывавшую модели воздействий, приводящих к Великому Изменению.

— Я так и думал, — скупо улыбнулся гость. — Остальные слишком мягкотелы. Или, наоборот, слишком резки. И то и другое в данном случае недопустимо. Тут прежде всего требуется соблюсти меру между добром и злом. Иначе нам никогда не вырваться из этого… единства противоположностей.

— Что это тебя в диалектику потянуло?

— Устал от иней и яней. Там, в этих пещерах… — Гасящий Облики поморщился. — Все пропитано этим… Этим зловонием.

— Ну, ты уж чересчур! — потянулся Угрюмов, хрустнув суставами.

— Эта инопланетная энергетика отравляет землю. Воду. Воздух. И души соприкоснувшихся с ней людей!

— Кстати, а что там еще есть, кроме возможных изделий «высоких инопланетных технологий»? Илларион обмолвился, что там предположительно есть еще и чье-то древнейшее погребение? — спросил Степан, чтобы поучаствовать в разговоре. — Как я понял, в закрытую от посетителей зону Ангкор-Вата имеется два входа: через храмы Пхном-Бакхенг и Ангкор-Том. Кто же там лежит? Шива?

— Шива? — Гасящий Облики взял из вазочки сухарик, повертел между пальцами. — Может, и Шива тоже… Два входа, Степан. Две «серые стрелы», направленные в разные стороны. Одна через Бенгальский пролив на Индию, другая через Тибет и Тянь-Шань на Урал… И источается через эти «врата ада» чуждая нашей реальности «серая» энергетика. Не так уж это важно, кто там погребен. Важно, что этот или эти некто должны быть уничтожены с соблюдением определенных условий. Так же как и их изделия, артефакты или устройства.

— Ну, допустим, о том, кто там захоронен, в этом инопланетном «отстойнике», кое-какая информация имеется. — Угрюмов тоже взял из стоящей рядом с голографическим проектором вазочки сухарик, закинул в рот. — Причем довольно-таки достоверная. Там, Степан, как ты уже, наверное, понял, находится единственное реально установленное на Земле место стоянки инопланетян. Среди которых был и тот, которого в Поднебесной называли Хуанди, а память о других сохранилась в мифах индейцев Северной Америки и древних скандинавов под именами Трикстер и Локи.

— Да, но место захоронения легендарного Желтого Императора находится вовсе не в Камбодже, — недоуменно сказал Богородько.

— Вот почти все так и думают. А мы знаем, что это не так. Степа, с теми и с тем, кто и что лежит в Ангкор-Вате, вообще все сложно. Наши аналитики назвали этих существ Властелинами Случая или Повелителями Вероятности. Из всей, увы, немногой доступной нам информации они сделали вывод, что эта цивилизация умела влиять на вероятностные процессы. Поэтому, надеюсь, не надо объяснять, Степан, почему столь важно уничтожить как их останки, так и возможные оставшиеся от них технические устройства. Теперь понимаешь, почему нельзя их просто так шандарахнуть, как ты выразился, со спутника? Вдруг такой удар активирует какие-то защитные системы, которые как раз основаны на принципах коррекции вероятностных процессов. В этом случае вся операция «Немезида» окажется под угрозой! Поскольку основана, как ты, надеюсь, помнишь, тоже именно на, грубо говоря, увеличении вероятностей реализации тех Ветвей Реальности, которые обладают нужными нам свойствами. Допустить неконтролируемое вмешательство в это неизвестного фактора мы не можем. Не имеем права! Да и, кроме того, ну сам подумай — одно дело десант, спецоперация, а другое — удар из космоса и применение боеприпасов подкритической мощности на территории суверенного государства. Да еще рядом с Китаем и Северной Кореей! Так идо начала мировой войны недалеко… Короче, то, что Ангкор-Ват надо включить в наш план, — очевидно. И то, что уничтожать его придется, так сказать, вручную — тоже не вызывает сомнений.

— И это очень важно, — кивнул Гасящий. — Принципиально важно. Степан, я специально для того там и торчал, чтобы все, что только можно, разведать, разнюхать… Я потом с тобой дополнительно поговорю. Покажу, где минные поля, где какие известные ловушки, где засады и маршруты мобильных групп охранения. Сам понимаешь: расставь я все значки, даже в трехмерной проекции эти кроки читать стало бы просто невозможно. Но в голове у меня все отложилось надежно.

— А еще возможно, что схема изменится! — напомнил Угрюмов.

— Зависит от того, когда вы назначите дату. Но многое не изменится: Ангкор-Ват не любит меняться. Учти еще, Степан: и техника и люди у них надежные. Бойцы, кстати, очень хорошо подготовлены.

— Лучше наших? — напрямую спросил Богородько.

— Есть только один способ проверить. На глаз разница незаметна…

Мысленно Степан чертыхнулся: если уж Гасящий Облики считает засевших в пещерах служителей тайного культа хорошими бойцами, то дело плохо. И не странно — инопланетяне могли оставить знания, неизвестные даже Братству.

— Кое-что я тебе расскажу, — пообещал Гасящий. — Но всего и я не знаю, к сожалению.

— Позвольте вопрос! — Богородько решился и встал. — Не поймите превратно… Если дело настолько важное, то не логичнее ли доверить атаку бывшему там Гасящему Облики?

— Логично, — кивнул Угрюмов. — Очень логично. Однако я дал слово, придется держать.

— Когда я уходил, Илларион пообещал мне, что, если вернусь, — в Великий Час пойду в головной группе, — пояснил гость. — Я вернулся. Ангкор-Ват — это очень важно, но будут места и погорячее.

— Понял, — Степан опустился на место. — Ну что ж…

— Может быть, горячих мест будет так много, что и тебе Ангкор-Ват не достанется, — обронил Угрюмов. — Сил не хватает, Степан. Очень мало козырей для такого дела… Копили-копили, а все в обрез.

— Правым Небо посылает джокер, — туманно и как-то неуклюже высказался Гасящий, потупив глаза.

— Хорошо бы, — кивнул Угрюмов. — Да только вот узнать мы об этом сможем лишь в самый последний момент. Прости, Степан, это мы уже о другом заговорили.

— Разрешите идти? — по-своему понял Богородько.

— Да нет, это я уйду, — поднялся Илларион. — А вы сидите, потому что про Ангкор-Ват говорить можно только в этом кабинете. Ясно? Беседуйте.

Когда за ним закрылась дверь, два старых соратника-соперника по воинским достижениям подняли глаза друг на друга.

— Сколько лет прошло, Степан?

— Давай посчитаем…

5

Когда время перерыва истекло, Богородько вернулся в зал и продолжил лекцию.

— Осваивая подобную практику далее, вы будете учиться устранять избыточность древних боевых рефлексов и в области биомеханического разнообразия. Также на этой стадии подготовки будем осваивать новую тактику боя. И вот здесь избыточность рефлекторных ответов будет нам только на руку! Поскольку позволит выбирать из имеющихся в той или иной ситуации вариантов боевых движений наиболее оптимальные.

В этом месте инструктор сделал небольшую паузу и, убедившись, что тем самым привлек особое внимание курсантов, произнес:

— Прошу вас особо сосредоточиться на том, что я скажу сейчас. Поскольку я хочу предельно точно описать те принципы тактики и технических действий, которые являются ключевыми для освоения на этой стадии вашей подготовки.

Первое: абсолютная расслабленность при работе. Такая расслабленность помогает развить в себе способность «слушать телом» движения противника. Мысль и энергия едины, как иголка с ниткой. Энергия течет туда, куда течет мысль. А мысль может быть подчинена либо эмоциям, либо осознанным и проработанным рефлексам. Зная этот принцип, при определенной тренировке можно научиться ощущать движения противника еще до того, как он их совершил.

Второй принцип: непротивление действиям противника. Состояние воды. Если нажать на воду рукой, она уступит, разойдется, дав тебе место для падения. Этот принцип вытекает из предыдущего, требуя от исполнителя абсолютной расслабленности.

Руководствоваться этим в условиях активности противника чрезвычайно сложно, — счел нужным пояснить Богородько, заметив легкое недоуменное движение бровей Ивана Воронина. — Велико искушение ответить напряжением на любое действие партнера, который, владея умением мгновенно изменяться и отвечая расслабленностью на ваше усилие, может обречь вас на моментальное поражение. И тут нужно помнить, что следование усилию вытекает из собственной и психической расслабленности, не только физической, а и психической. Это позволит, постепенно конечно, научиться безошибочно определять направление усилия противника и использовать его же энергию против него самого. А это крайне эффективно, особенно если вы владеете техниками воздействия на равновесие, подобными тем, до которых я еще дойду.

Подводя итог описанным только что принципам, скажу, что для оценки степени их освоения действует следующее правило: если я не могу одолеть противника в медленном спарринге только из-за того, что он намного сильнее физически, то это моя и только моя ошибка!

После освоения и закрепления навыков данного цикла подготовки наступает очередь освоения спонтанности движений и импровизации при ведении боя. И вся работа на этой стадии обучения строится на импровизационном подходе, основанном на принципе: любое действие непрерывно вытекает из предыдущего. Кроме того, вы на своем опыте убедитесь в том, что сознательная «неподготовленность» действий снижает вероятность чтения ваших намерений противником. Особенно важно это при работе против нелюдей, многие из которых имеют способности либо к телепатии, либо к эмпатии.

После освоения спонтанности мы начнем тренировать у вас тонкое чувство положения тела в пространстве. Самым главным достижением этого тренинга будет способность постоянно сдвигать собственный центр с линии атаки противника. Следует заметить, что понятие «центр» относится скорее не столько к анатомическому или физическому, сколько к энергетическому центру вашего тела. Точке пересечения и объединения всех энергоинформационных оболочек или, говоря иначе, «тонких тел». Представьте себе поверхность воды на которой лежит шарик от настольного тенниса. Теперь попытайтесь погрузить его в воду, используя кончик указательного пальца. Шарик начинает постоянно смещаться в сторону, делая ваши попытки безрезультатными. Вот умению непрерывно совершать подобное в ответ на самые минимальные даже не воздействия противника, а его помыслы о них вы и должны будете научиться на этом этапе.

Богородько перевел дыхание, удовлетворенно отметив, что брови Воронина сошлись на переносице. «Молодец, парень, работай головой, — подумал он. — Усваивай. Ангкор-Ват не даст времени учиться… Эх, Угрюмов, что-то ты стал очень Ваней интересоваться. Как бы не забрал его от меня. А ведь он месяцев через восемь вполне дорастет до того, чтобы уже самостоятельно повести боевой отряд в эти проклятущие пещеры».

— Освоив данный навык, вы приступите ко второму циклу третьего этапа тренинга. Разница с первым циклом будет заключаться только в том, что ментальные паузы заполняются уже не просто «шумом». Во время них надо научиться думать, какой тип атаки разовьется из начатого нападающим атакующего движения, как он может трансформироваться, каким способом лучше всего это движение пресечь и развить свою контратаку. И какой, в свою очередь, может быть ответ атакующего на эту вашу контратаку? Это важнейший принцип работы, который условно можно назвать «река на порогах» или «ветер в лесу». По аналогии с тем, как находит себе путь вода в горной реке или поток воздуха среди листьев и веток.

Приведу простейший пример применения этого принципа в работе руками. — Богородько опять бросил записи и принял стойку. — Итак, один из партнеров проводит любое действие, будь то атака или защита, скажем, правой рукой, но натыкается на сопротивление противника. Не прерывая атаки, он продолжает движение, но уже в другой точке левой рукой. Наткнувшись на сопротивление там, действие передается назад правой руке. А потом может переместиться в ноги или голову и так далее. Непрерывно, без остановок. Текуче и легко, как вода или ветер. Но поначалу проще предоставить себя в виде воды, чем воздуха. Образ очевиден: вода не сопротивляется; если на нее нажмешь, она уступит, а отойдешь, она займет предоставленное место и найдет малейшее отверстие, где бы оно ни было. Так и Ивы должны «просачиваться» сквозь атаки и защиты противников.

Обобщая, можно сказать, что при реализации принципа «река на порогах» или «ветер в лесу» следует уже не просто давать реализовываться любому из спонтанно возникающих боевых рефлексов. Нет, надо стараться выбирать из них тот, который способен наилучшим образом ответить не только на ту атаку, которая начата противником, но и на все ее возможные модификации. Для наиболее полной же реализации этого подхода вам нужно будет освоить состояние психики, известное и в казацком СПАСе, и в системе офеней «любки», и в таком, например, «новоделе», как «шоу дао». Сейчас я расскажу вам об одной из действительно больших тайн реальных боевых систем — о работе над ускоренным восприятием, измененным соотношением ощущения своего внутреннего времени с течением времени внешнего. Спонтанно-то почти все из вас наверняка уже с этим состоянием или ощущением сталкивались на практике. Настало время научиться достигать этого эффекта сознательно, по своей собственной воле.

В «любках» подобную практику называют «работой в седле». В казачьем СПАСе — «созданием хрустальной стены». А в эклектическом по происхождению и при этом очень целостном «шоу дао» — «серебряным туманом». Но, насколько известно нам, только специалистам нашего Братства удалось создать систему тренинга и подготовки, позволяющую устойчиво, по своему желанию и абсолютно контролируемо достигать этого состояния в любой момент времени и при этом очень быстро. В результате изучения и сравнительного анализа подобных методик, сохранившихся в разных культурах, наши специалисты сумели воссоздать древнюю комплексную методику изменения восприятия времени за счет построения в мозгу и теле человека связи между пространственными и временными ощущениями!

Суть ее в том, что во время исполнения неких движений в специально подобранных темпоритмах человек может расширить восприятие ощущений внешнего пространства до максимума, одновременно сжав до минимума ощущение внутреннего пространства, в результате чего и возникает эффект ускорения внутреннего времени. В свою очередь, это порождает ощущение замедления всех происходящих во внешнем пространстве процессов и действий. И в конце второго цикла этого этапа подготовки вы должны будете уметь во время «ментальных пауз» заниматься созданием именно подобных ощущений, сохраняя и перенося их и на все действия, которые будет делать ваше тело уже после того, как вы разрешите проявиться боевым рефлексам. Движения в состоянии реализации рефлексов также должны будут происходить нафоне состояния «растянутых» в вашем восприятии интервалов времени. И в идеале в конце второго цикла третьего этапа подготовки вы должны будете на каждое атакующее движение противника реагировать только оптимальным именно для этой атаки типом боевого рефлекса, с учетом всех возможных вариантов развития боевой ситуации. При (том вы должны будете также научиться направлять силу по оптимальным для реализации выбранного двигательного ответа биомеханическим цепочкам.

Ну а на следующем цикле подготовки третьего этапа вы с работы на сверхмедленных скоростях начнете переходить на все большие скорости, — ухмыльнулся Богородько, зная по опыту, сколько «забавных» ситуаций возникает при спаррингах на этом этапе подготовки. — Но при этом нужно обязательно сохранять ощущение выбора оптимального ответа, осуществляемого во время ментальной паузы между началом движения В противника и моментом запуска своего боевого рефлекса. Постепенно будем все более наращивать как скорости, так и количество нападающих. Кто «забудет» нарастить скорость и оптимальность своих боевых ответов — пусть пеняет на себя!

На этой стадии обучения вы также будете осваивать работу с оружием против нескольких противников; работу в составе группы, когда необходимо прикрывать не только себя, но и другого; работу в ограниченном пространстве (лифт, лестница, узкий коридор с возможными поворотами и тому подобное) и в нетипичных условиях: вода, кусты, лес, овраг, зыбкий грунт и прочее. Научитесь драться по колено в воде и на скользком покрытии.

Также будем осваивать использование различных вариантов спецзащиты: от наручей и разного рода защитных приспособлений типа бронежилетов, полицейских щитов — и до различных систем средневековых рыцарских доспехов. Их, между прочим, использовали в качестве прототипов для современных бронекостюмов некоторые тайные организации и секретные службы. Параллельно с достижением высокого уровня владения тем или иным видом холодного оружия, естественно, станем изучать и основные принципы самообороны от него. При этом главное, что вы должны уяснить — это то, что защищаться надо не от оружия, а от рук, которые его держат. Также будем шлифовать бой с оружием против оружия. При этом спарринги будете проводить как на одинаковом оружии, так и на различном.

В конце этого цикла обучения каждому из вас придется провести бой с выбранным вами холодным оружием против группы из нескольких человек, одетых в разработанные нашими специалистами боевые спецкостюмы четвертого класса защиты. При этом вам будут разрешены абсолютно все действия, а нападающим будет запрещено наносить вам только летальные повреждения. А вот покалечить — это, пожалуйста, вполне разрешается… Каждый бой снимается на видео. И вам после поражения всех «мишеней», когда вы «вывалитесь» из боевого транса, покажут, что вы творили в этом состоянии. Только тогда в вас не останется уже никаких сомнений, что в случае реального боя вы способны сами превратиться просто в «машину смерти», способную эффективно биться даже при сломанной руке и оторванном ухе, висящем на лоскутке кожи. Страшно?!

— Не-ет! — словно дети в садике протянули курсанты, а у многих даже появился блеск в глазах.

— Проверим. В четвертом цикле, используя закрепленные у вас ранее психофизические состояния, мы будем обучать вас предельно разгонять свою психику сохраняя при этом низкие пороги чувствительности моторных нейронов.

На этом этапе подготовки, используя уже известные вам современные аппаратурные технологии и содействие Братьев из Австралии, мы до конца «растормозим» и после этого окончательно закрепим у вас уже активизированные ранее области мозга, отвечающие за восприятие человеком времени. Ну а для реализации ускоренного восприятия в действии мы закрепим достигнутое в ходе всей вашей подготовки увеличение объема мышечно-моторной памяти.

Более того, по мере развития у вас данного состояния психики, сигналы из окружающей среды начнут передаваться в мозг не посредством нейрохимических сигналов нервной системы, а принципиально другим путем — через энергетичерно-полевую структуру организма. А скорость таких сигналов близка к скорости света! Однако такой способ передачи сигналов достижим только при условии, если связанная с человеческим организмом энергетическая система специально развита и оптимально организована. Чем мы с вами и занимались во время тренинга всех предыдущих этапов подготовки.

Все это вместе взятое позволяет воину вести бой в запредельных психофизиологических режимах столь длительное время, что даже отлично тренированные по другим системам бойцы давно бы потеряли сознание от нервного или физического истощения. Вот так-то.

Во время небольшой паузы в речи инструктора поднял руку сидящий в первом ряду здоровенный парень по имени Константин, в облике которого проглядывало что-то тигриное. Инструктор кивнул, и курсант задал вопрос, который, судя по одобрительной реакции аудитории, волновал многих из присутствующих:

— Вы рассказали про четыре из пяти циклов подготовки последнего, третьего этапа обучения. Но что же может быть еще круче того, что вы нам описали только что?

Инструктор хмыкнул:

— Круче нас только горы, выше нас только тучи… А если по сути, то так: пятый цикл тренинга венчает весь курс боевой подготовки в нашем Братстве. Несмотря на то что мы будем ускорять ваше восприятие, делать вас сверхбыстрыми и сверхсильными, целью дальнейшего обучения является уход из зоны «соревнования» с противником в скоростных или силовых качествах и перевод боя в зону, где движение только зарождается. И где даже— выдающиеся физические качества ваших противников еще — или уже, это как посмотреть — не играют главной роли. В этой зоне возможны блокировка или изменение самых надежных, с точки зрения ваших противников, двигательных решений еще на фазе их зарождения. Для боя с нелюдями, в среднем намного превосходящими людей по большинству психофизических параметров организма, такое умение становится жизненно необходимым! И вы просто обязаны его освоить! Чтобы выжить — и чтобы победить.

Данный способ ведения боя основан на изученных группой «Магистр», слегка «курируемой» Братством, и развитых нашими специалистами принципах предсказуемости мозга и нервной системы при решении задач восстановления равновесия. А поскольку поддержание и восстановление равновесия являются одними из самых, если не самыми древними рефлексами и человека, и большинства рас нелюдей, то этот принцип можно смело поставить во главе всех остальных и назвать его конечной целью всех без исключения реальных боевых искусств. Кстати, потеря баланса является ключевой проблемой не только в боевых искусствах, но и в жизни вообще… При этом равновесие и баланс надо понимать обобщенно.

Прежде всего я хочу указать на состояние вашего внешнего равновесия. Достигается это состояние за счет сбалансированности одного тела другим. Типичным примером может быть дерево, упавшее на другое стоящее дерево, или лестница, приставленная к стене. А самая наглядная иллюстрация этого принципа — это всем известный «карточный домик». Уберите одну нижнюю карту, и весь «домик» рухнет.

В боевых искусствах проблема сохранения динамического баланса является типичной для большинства практикующих. Возникает она в основном из-за привычного ожидания инертности противника и сопротивления в его действиях, а проявляется в «зависании» на противнике. Но любая попытка использовать противника как опору с надеждой на его сопротивление приведет к тому, что партнер может мгновенно сменить вектор движения, оставив потерявшего баланс оппонента без опоры. А с другой стороны — не всякое сопротивление и зависание означает потерю баланса. О чем я скажу и что покажу прямо сейчас.

Встать на ноги, принять вертикальное положение — это самый древний инстинкт, приобретенный человеком с тех пор, как он начал передвигаться на двух конечностях. И в нашей системе вы все должны будете научиться некоей технике правильной работы рук и ног при любом отклонении корпуса от равновесия. При этом сами конечности и тело в целом должны быть «натянуты», через них должны пройти словно «струны», натянутые на некие «колки», линии распространения силы. Сами эти силовые линии в основном распространены вдоль тех или иных сухожильно-мышечных биомеханических цепочек или, как сказали бы последователи восточной традиции, сухожильно-мышечных меридианов. «Колками» же, на которые их надо натягивать, являются в основном самые периферические суставы — пальцев рук и ног, кисть и голеностоп, реже — локти и колени. При этом очень важно, чтобы не происходило «разрыва» этих линий в области таза и поясницы.

Вообще в отличие от восточной традиции у нас сила рождается сразу на периферии, наполняя все тело, а не идет из разных там «энергетических центров». Хотя средоточия идущих вдоль этих самых «струн» вибраций — волн силы, их «узлы» или «пучности» внутри тела есть и в нашем рассмотрении. Но часто они не совпадают с восточными, а иногда и вовсе перемещаются по телу в зависимости от его конфигурации. Ваша энергия тела, которую древние славяне называли жива, во время выполнения «маятника» может растягиваться и сжиматься до бесконечности. Ощутите эту силу, заметьте, насколько целесообразны и эстетически верны движения, в которых вы ощущаете пульсацию и ритм вибраций силовых линий. Словно тело становится струнным музыкальным инструментом и каждая занимаемая им в пространстве позиция, каждое движение «звучат». Кстати, со временем, когда разовьете «телесный слух», научитесь точно чувствовать, где вы в той или иной телесной «мелодии» сфальшивили. Ну а там, где музыка, там и чувства. И вот их-то, как раз, мы через посредство «звучащих» силой движений и изливаем наружу. Ярость, тоску, боль, любовь. Кстати, наиболее сильными являются движения, присущие выражению именно любви. Но это я забежал вперед. И нечего ухмыляться! Любовь, чтоб вы знали, это вовсе не то, что большинство из вас сейчас представило. Итак, сила в нашей системе рождается на периферии, а изнутри у нас изливаются чувства. Поэтому «маятник» чрезвычайно эмоционален. Запомните: кто не радостен, тот не в «маятнике». Почувствуйте свободу движений. И не сдерживайте свои эмоции. Дайте им «прозвучать» в ваших движениях. Кстати, именно этот принцип лежит, если разобраться, в основе абсолютно всех методик так называемой телесно-ориентированной психотерапии. Поэтому наша система, кроме мощнейшего боевого, содержит и потрясающий лечебный потенциал. Нуда об этом поговорим как-нибудь потом. А сейчас вернемся к боевым аспектам применения подхода, который для понимания его основных принципов будем называть «маятником».

«Маятник» хорош прежде всего тем, что позволяет резко уходить от ударов любой школы и трансформировать уклоняющиеся движения в мгновенную атаку. Ведь в любом бою главное — не уходить в пассивную, глухую защиту. Надо наступать, наступать и наступать. При этом сами формы атак и защит основаны на очень естественных принципах. И лучше я их вам покажу на примере. Воронин, идите сюда.

Иван встал и подошел к Степану Михайловичу.

— Бейте меня кулаком в лицо или грудь, — приказал инструктор. — В среднем темпе.

Иван ударил правой в нос Богородько, казалось, пропустил удар и начал опрокидываться назад. При этом он вскинул вверх свою правую руку, словно пытаясь ухватиться за Ивана, чтобы сохранить равновесие. В это время его выпрямленная левая ушла назад-вниз, в результате чего туловище оказалось слегка развернутым влево. Неожиданно сильно зацепив атаковавшую руку Ивана за запястье, Богородько вдруг резко рванул ее на себя. И Воронин невольно сделал небольшой шаг левой ногой вперед. А инструктор тем временем уже опять стоял вертикально и, выполнив резкую отмашку снизу-вверх своей левой рукой, ее предплечьем нанес удар изнутри по локтевому сгибу захваченной и вытянутой правой руки Ивана. После чего вместе с резким поворотом своего туловища Богородько, продолжая цепко удерживать правую руку Ивана за запястье, развернул ладонь своей левой руки и ребром ладони изнутри-наружу толкнул курсанта в правую ключицу. И Иван ощутил, как он падает.

Поддержав его, Богородько продолжил: — Ударьте меня опять так же, Воронин, я покажу другой принцип работы в «маятнике». — Иван ударил вновь. Только левой. В этот раз инструктор вскинул сразу обе руки вперед и, слегка довернув свой корпус влево, казалось, обеими вскинутыми руками упал прямо на бьющую руку Ивана. Своей левой скользнув по ней, как клещами, захватил своими пальцами в районе локтя, а растопыренной ладонью правой слегка ударил Ивана в лицо, попав большим пальцем в глаз, основанием ладони в челюсть, а остальные пальцы резко сжались и ухватили Воронина за ухо.

— Ну и, наконец, еще один принцип, — продолжил Богородько, отпустив сразу покрасневшее ухо курсанта. — Опять тот же удар.

Иван ударил опять левой. И опять, казалось, попал Богородько в нос. И тот опять стал заваливаться назад. И вновь схватился за руку Ивана. А тот, наученный предыдущей демонстрацией, уже подшагнул вперед правой ногой, а правой рукой, поднятой почти перпендикулярно своей вытянутой левой, прикрылся от возможного удара правой Богородько. И уже изготовился ударом стопы своей левой ноги стукнуть поднимающегося словно «ванька-встанька» инструктора по голени или колену его правой ноги. Вот только Богородько подниматься не стал. А, оставаясь в положении отклонения всего своего прямого и натянутого тела, удерживаемого от падения назад лишь своей левой рукой, уцепившейся за атаковавшую руку Ивана, резко вскинул свою левую ногу и уперся ею в бедро правой ноги Воронина чуть выше колена. И получилось, что не Иван атаковал инструктора в противоходе, как собирался это сделать, а с точностью наоборот. Более того, рывком усилив натяжение руки и давление ногой, Степан Михайлович резко оторвал от пола и правую ногу и, буквально повиснув на Иване, ударил ею тому в область селезенки. И, прежде чем курсант согнулся от боли, успел поставить ударившую ногу обратно.

— Принципов в бою по «маятнику», по большому счету, три, — продолжал Богородько лекцию, отпустив морщащегося от боли Ивана на его место. — И все их я сейчас показал по порядку на курсанте Воронине. А теперь объясню на словах:

Итак, первый принцип гласит: уходя от удара, уходи в «край», где, на грани потери равновесия, хватайся за ближайшую к тебе бьющую конечность противника или опирайся на нее — смотря как ты по отношению к ней оказываешься. Так, словно, начав падать с обрыва спиной назад в пропасть, пытаешься рефлекторно ухватиться за что-то, например за ветки ближайшего куста, и резким рывком удержаться от падения, вернув равновесие. Или опереться, если есть на что. При этом, поскольку после восстановления равновесия тебя обязательно качнет вперед, то на этом возвратном движении, в противоходе своего маятникового движения своей свободной рукой или ногой не ударь, а словно обопрись о противника, «надень» его на эту свою руку или ногу. Кстати, это и есть третий принцип — мы не бьем противника, мы на него опираемся. В самых неприятных для него местах его тела. Что и было в чистом виде продемонстрировано в третьем эпизоде с участием Воронина.

Второй же принцип гласит, что от ударов противника и вообще от его тела можно, а в целом ряде случаев, например, при особо сильных ударах, от которых не успеваешь уклониться, и нужно отталкиваться и рикошетить. И сразу же на рикошете включаются принципы первый и/или третий — на возвратном после отталкивания движении ухватись за или «обопрись» на противника. А можешь и ухватиться, и опереться одновременно. Если поняли, пойдем дальше. «Маятник» позволяет осознать некие первичные, базовые принципы построения всей боевой работы, исходя именно из чувства равновесия и чувства опорных точек. Которые, кстати, могут быть расположены как в своем, так и в чужом теле. Итак, «маятник» дает основы построения боя на этих принципах. При этом работа «от равновесия» имеет дальнейшее развитие. Любое движение в рукопашном бою так или иначе, прямо или косвенно, но обязательно связано с борьбой за равновесие. Тут-то собака и зарыта! Дело в том, что в бою нет статического, а есть только динамическое равновесие, в том числе с опорой на части тела противника. И этот подход успешно применяется последователями многих школ боевых искусств. Так, в частности, в некоторых разновидностях Ба Гуа Чжан существует принцип «перемещающегося корня», который учит, что невозможно вывести из равновесия человека, у которого этого равновесия нет. Стоп: коаны решать после лекции, а сейчас слушать меня!

Созданная специалистами нашего Братства модель, описывающая двигательный феномен человека с точки зрения работы его сознания, позволила провести компьютерный анализ существующих особых, специальных техник и даже целых систем боя (например, старинного и ныне практически утраченного китайского стиля «восемь пьяных святых»), основанных как раз на том, что все боевые движения в этих системах осуществляются в состоянии неустойчивого равновесия и что в бою вообще практически нет статического, а есть только динамическое равновесие (в том числе и с опорой на части тела противника), поддерживаемое за счет непрерывного движения.

При этом центр тяжести бойца в большинстве технических действий подобных боевых систем находится на границе или даже за границей «опорной площади». Близкий к этому подход лежит и в основе упомянутого мною выше принципа «перемещающегося корня».

Специалисты нашего Братства провели серьезные исследования, чтобы выяснить, каким образом в этих системах удалось решить задачу наложения на древнейший безусловный рефлекс поддержания равновесия устойчивых навыков, в которых удары и захваты осуществляются в безопорных положениях тела, то есть в падениях и прыжках. Освоение этих навыков очень важно еще и потому, что позволит вам, в случае необходимости, противостоять бойцам, владеющим техниками вроде «наката», о которых речь пойдет несколько позже.

Итак, все описанное выше можно отнести к состоянию внешнего баланса. Другой тип баланса я назову внутренним балансом. Пояснить, что под этим понимается, проще всего на примере: подойдите к толстому дереву, нажмите на него руками. Нажмите сильно, потом резко отпустите. Что изменилось? Ничего. Дерево сохраняет внутренний баланс, оно не потеряло равновесия, и в его планы не входит борьба с вами. Увы, в жизни мы очень часто оказываемся втянутыми как раз в ситуации противодействия психологическому усилию. И привыкли моментально отвечать давлением на давление.

Отметим, что все выработанные эволюцией способы решения задач сохранения баланса существуют в нашем подсознании в виде двигательных шаблонов 1 (автоматизмов). И поэтому осмысление законов, по которым они формируются и реализуются, позволяет «поправлять» противника при осуществлении им движения или разрушать саму возможность выполнения Г им целенаправленного двигательного акта. Все перечисленное мною выше позволяет построить схему активного руководства двигательными актами, протекающими в теле противника. Основными принципами такой работы являются:

— использование ложных точек опоры (искусственное лишение атакующего информации о развитии двигательного акта);

— организация в психике противника искусственной «борьбы за власть» между двигательными центрами (что равносильно срыву двигательной задачи);

— принудительное побуждение психики противника к реализации строго определенных, заранее планируемых вами вариантов развития двигательных задач;

— тактика использования местных предметов как точек приложения внешней для системы силы (здесь же — работа в ограниченном пространстве);

— возможности кардинального снижения индивидуальной скорости защищающегося без потери им эффективности за счет более полного предварительного прогнозирования ситуации.

Ну а в заключение этой темы я расскажу вам о близко примыкающей к только что сказанному и при этом все-таки качественно иной возможности влияния на противника через его бессознательное. Речь идет об использовании особого, понятного бессознательному как людей, так и, что особо важно, нелюдей, языка. Как показали основанные на имеющихся у нас древних манускриптах и проверенные современными средствами исследования, у бессознательного не только у людей, но и всех рас нелюдей есть свой «внутренний язык». Существуют некие движения и положения тела, которые напрямую связаны с теми или иными архетипическими символами и структурами, существующими в бессознательном. И поэтому можно создавать двигательные формы, способные доносить до своего (или чужого) бессознательного те желания и проблемы, которые интересуют сознание. А отслеживая возникающие после этого позывы тела к тем или иным движениям, интерпретировать ответы бессознательного на эти просьбы. Это путь к управлению как собой, так и другими, причем управлению мягкому и дистанционному!

Если говорить про самовоздействие, то это путь к центрированию и восстановлению целостной структуры личности, и через это — к лечению многих болезней. Если говорить про воздействие на других людей, то и здесь можно также либо лечить, либо разрушать (боевое применение). Впрочем, и в боевом применении этот путь позволяет работать не с движениями противника, а с его бессознательным. В частности, создав такие двигательные формы, которые кодируют бессознательные архетипические структуры, можно воздействовать определенным набором движений на ту часть бессознательного, где содержатся образы, так или иначе связанные с агрессией. И тогда можно в ходе боя (или, скорее, в этом случае это уже не бой, а своего рода психотерапия) снизить у противника уровень агрессивности!

Подобные принципы были издревле известны и использовались в славянских боевых системах. Например, в «любках» есть технические действия, объединенные под общим понятием «накат». Так вот наряду с энергетическим воздействием на противника при «накате» производится и бесконтактная передача в его центральную нервную систему (и шире — в систему восприятия и реагирования в целом) неких воздействий, разрушающих его двигательные схемы. Определенные последовательности движений тела и даже звуков воспринимаются органами чувств (и передаются в центральную и вегетативную нервную систему) таким образом, как будто возникло воздействие на ту или иную биомеханическую цепочку. Грубо говоря, в отличие от описанного мною в этой лекции ранее воздействия на тело через контактное управление его центром тяжести и психическими структурами, отвечающими за равновесие, в данном случае воздействие оказывается не на сами движения, а на образы движений, еще только возникающие у ваших противников. Именно эти образы движений, а не сами движения, подвергаются разрушению или трансформации.

Даже если не привлекать к теме лекции разные «экстрасенсорные штучки», то теория возникновения так называемых «сигналов-предвестников основного движения», развитая еще советским психофизиологом Геллерштейном, вполне позволяет человеку, знающему систему возникновения этих сигналов, понять, осознать мыслеобраз того движения, которое задумал противник. При этом боец, владеющий такой системой восприятия двигательных первообразов противника, может своим движением воздействовать непосредственно на сами эти образы, вызывая либо срыв двигательной задачи (первый уровень воздействия — «бесконтактный удар или бросок»), либо даже принудительный заказ вариантов развития двигательных задач (второй уровень воздействия — «бесконтактное ведение»). Ты спрашивал, Костя, что круче? Я, думается, тебе ответил.

Главное в подобном подходе то, что он способствует развитию состояния сознания, при котором может возникнуть так называемая обратная коммуникация, когда бессознательное по собственной инициативе выходит на контакт с сознанием — получив для этого необходимые условия. И смею вас заверить, что конечная цель практики любого истинного боевого искусства (как она трактовалась тысячи лет назад) — это именно обеспечение подобного диалога сознания и бессознательного. Что позволяет достигать и эффективно использовать состояние, которое древние называли Турийей!

С этого момента происходят фундаментальные внутренние метаморфозы, в результате чего информационное «качество» субъекта возрастает очень значительно. Это начинает сказываться уже не только в бою, но и в целом по жизни, которая, хочу надеяться, у каждого из вас будет еще очень долгой. А теперь пора заканчивать, а то я охрип, да и дел по графику у всех нас невпроворот. Встретимся завтра и приступим к практическим занятиям.

Не без удовольствия Богородько заметил, что некоторые курсанты глубоко задумались. Значит, не все осознали и поняли… Ничего, есть еще и печатные материалы, которые им с их новыми допусками в библиотеке уже выдадут — доросли.

Собирая .свои материалы, Богородько думал: «Да уж, спарринг, в котором все, что я вам сейчас рассказал, было бы реализовано на практике, вам посмотреть было бы и впрямь любопытно… Да вот только не будет у меня с Гасящим Облики никакого спарринга. Мы с ним свое уже давно отспарринговали. И он всегда побеждал. Наверное, и теперь победил бы…»

— Когда ты приехал сюда, я подумал: откуда взялся этот старик? Мы все были совсем еще желторотые, а ты выглядел лет на сорок… Как и сейчас. Ты совсем не изменился! Магию используешь или какие-то реальные методики и средства для поддержания долголетия нашел во время своих странствий?

— Некоторые люди долго не стареют, а потом стареют очень быстро. Знаешь, как электролампочка — светит одинаково ровно до самого момента, когда перегорает, — уклончиво ответил Гасящий Облики, наливая себе еще чаю. — Да и не прибедняйся. Ты пока тоже еще не старел, а только взрослел, Степан. Ты сейчас лучший. Хотя… Не обидишься?

— Нет, — Богородько набычился, готовый, как и в старые времена, резко возразить.

— Я видел тут одного парня, кажется, звать Иваном. Сразу понял, что ты ведешь его группу. С помощью всех этих новых методик и технологий учат гораздо быстрее, чем в наши с тобой времена — и, по моему мнению, через годик он готов будет сразиться и с тобой.

— Ах, вот ты о чем… — инструктор довольно усмехнулся, подергал себя за ус. — Да, непростой парень. Лучший.

— Лучший из всех, кого я видел, — подтвердил Гасящий Облики.

«А сможет ли Ванька когда-нибудь потягаться и с тобой? — мысленно спросил Степан. И ответил сам себе. — Я не смог, а он, наверное, сможет».

После этого небольшого «обмена любезностями» два лучших воина Братства вновь уставились в объем голографической видеопроекции. Гасящий Облики достал из принесенной им папки целую кипу распечаток, рукописных записей и кроков карт с разнообразными цветными пометками. Которые, как думал Богородько, появились уже на территории школы, поскольку большую часть такой информации Гасящий Облики действительно мог унести только у себя в голове.

Поработав с голограммой и проложив на ней основные и запасные пути атак и отходов, Богородько и его визави на некоторое время отстранились от голографического терминала. Степан спросил:

— Как ты думаешь, скоро Угрюмов даст отмашку?

— Скоро, — кивнул Гасящий, протягивая Степану кружку с чаем. — Дальше тянуть некуда.

— Что ты имеешь в виду? Нелюди могут пронюхать?

— И это… Но главное не в нелюдях, а в людях. Пока я добирался, многое слышал, видел, читал. Какой же стала даже наша обыденная жизнь… Мне страшно, Степа.

Богородько удивленно уставился на приятеля. Гасящему Облики страшно?.. Да еще назвал его «Степа». Это немыслимо!

— Я пришел в Братство сам. Сам стал искать помощи и нашел. Но знаешь, долгое время еще колебался… Да, да! — Гасящий позволил себе улыбнуться. — Думал: много возни. Тысячи лет возни. А результат — где? В то время как аспиды… Вообще нелюди времени не теряли. Я чувствую, Степан! Они тоже готовят решающее наступление. И времени на контрудар осталось немного.

— Контрудар? — Богородько отхлебнул чая, ожег язык. — Ты о чем? Где они наступают?

— Речь идет о том, с чем сталкиваются каждый день все обычные люди. Ты никогда не задумывался, что появляется все больше вольно или невольно пропагандируемых целым рядом талантливых писателей и режиссеров идей, которые я ничью принять не могу! А самое ужасное — что все больше людей эти идеи бездумно «заглатывают». И их перестают пугать как сами пропагандируемые идеи, так и их последствия. Вернее, даже не так — они их не пугают, потому что начинают казаться чем-то далеким, мистико-фантастическим. Это может быть только в кино или в книгах — вот как начинает думать большинство людей. И этот дефект восприятия стремительно нарастает! Я замечал эти процессы и тогда, двадцать с гаком лет назад, но теперь… Я сюда, как ты понимаешь, добирался «на перекладных». И все это время я читал, смотрел видеофильмы и общайся со случайными попутчиками. Я хотел понять. И понял, как далеко все зашло. Сейчас это все касается уже не гипотетических философских конструкций, а вполне даже присутствующих в нашей, людской цивилизации мерзких парадигм поведения и действий! Откуда это берется, Степан?

— Ну… Ты думаешь, нелюди?

— Нарастание инферно, — Гасящий Облики отхлебнул из своей чашки. — Всеобщее нарастание инферно в человеческой среде. Откуда?

— Так и мы, люди, не ангелы.

— Да, но ведь и не дьяволы? Слушай: действия главных, основных персонажей книг и фильмов зачастую выражают собой просто квинтэссенцию некоторых идей. Суть которых выражена в двух мерзких древних фразах: «Победа любой ценой!» и «Загребать жар чужими руками»! Каждый из этих принципов отвратителен сам по себе, ну а их сочетание есть экспонента одного в степени другого. Проще говоря: люди теряют честь. И если бы я не понял некоторое время назад, что задумали Угрюмов и Алферьева… Я бы ушел искать дальше. Или стал бы мстителем-одиночкой!

Богородько поставил кружку.

— Гасящий, да что с тобой?

— Я редко говорю откровенно. Мне отвратительны нелюди, но не становятся ли столь же отвратительными под их влиянием и люди? Наступает эпоха бесчестия. Я скорее готов жить с фанатиками из подземелий, чем с. Что всплывает наверх, Степа? То, что не тонет. А насильно это, хм, «г» сейчас реально никто особенно и не топит! Такова система. Почему спецназовцы ни в одной стране мира обычно никогда не достигают командных высот в разведке? Да потому, что спецназ привык хотя и к коварным, но по-своему честным действиям: твое личное мастерство против такого же у противника. Именно твое против его! А вот наверх, что в КГБ, что в ЦРУ или Моссаде, пролезали в основном мастера интриг из стратегической разведки, которые хорошо умели подкидывать дезу и стравливать друг с другом всех тех, кого считали потенциальным противником.

— Ты служил в разведке?

Гасящий Облики залпом допил чай и сосредоточенно уставился в дно кружки, словно надеялся увидеть там ответы на все свои вопросы.

— Не люблю я говорить о своем прошлом. Да и не обо мне речь… А о том, до чего «докатилось» человечество как социальный и биологический вид. Все хорошее выглядит рудиментами, пережитками. А политика и весь большой бизнес? На каких принципах они сейчас построены в любой стране? Победа любой ценой, при условии, что жар будут загребать другие… И те. кто пролезает наверх, исповедуют именно эти принципы, других у них уже и вовсе не осталось. Вон, читал тут интервью с лауреатом медали Дирака и при этом еще и поэтом, академиком Владимиром Захаровым. Так он утверждает, что из его расчетов модели процессов конкуренции в их современном виде следует — современным российским олигархам выгодно, чтобы люди вымирали, а ученые уезжали из страны. А еще он сказал, что без науки произойдет падение общекультурного уровня и Россия навсегда отстанет от развитых стран. Но и в самих этих странах все не благополучно! Корпорации преследуют только собственные интересы, совершенно не заботясь о будущем.

Степан наморщил лоб, размышляя. В последние годы он довольно редко покидал школу, разве только на задания, но это не в счет. Даже телевизор почти не смотрел — противно. Но иногда включал…

— Ну, прямо так уж и все человечество живет по этим принципам? — спросил гостя Богородько с некоторой усталостью в голосе. — Но ведь есть же области человеческой деятельности, где эти принципы применяются гораздо реже. Например, спорт.

— Это, пожалуй, исключение, — согласился Гасящий. — Там если кого и подсиживают, то тренеров. А победу если и вырывают любой ценой, то за счет того, что гробят допингами свое здоровье. Но не травят соперников… Хотя, судя по некоторым случаям последних лет, и это началось, а значит, последний бастион нормальных взаимоотношений в нашей цивилизации тоже дал трещину.

Так вот все эти примеры я привел лишь для того, чтобы пояснить: я считаю всю нашу цивилизацию больной! Очень больной! А если так и дальше пойдет, то скоро везде останутся одни больные. И тогда зачем воевать с нелюдями?.. И поэтому мне непонятно, как целый ряд умных — судя по их книгам и фильмам, по крайней мере — людей относится к этим принципам с одобрением! Неужели они не видят? Скажу больше:, они превозносят эти принципы, которые якобы лучше других потому, что кое-кому при них жить сытнее! Вот и получается, что герои этих авторов всегда предпочитают действовать именно на основе этих принципов. И, что самое мерзкое, они от этого еще и удовольствие получают! При этом, подчеркну, мне непонятно не то, что авторы вообще про это пишут книги и снимают фильмы, а именно то, что они считают эти принципы верными и одобряют их! В то время как уже доказано, пусть и в чистой теории, есть же логически непротиворечивые способы жизни и управления, в которых все устроено иначе, чем при конкуренции! Совсем иначе!

— Ты думаешь? — Богородько впервые видел Гасящего в столь эмоциональном состоянии.

— Знаю… Есть модели общества, где, чтобы тебя посчитали успешным и достойным, нет необходимости постоянно самоутверждаться. И постоянно рваться наверх, любой ценой. И, согласись, нам в таком мире жить было бы гораздо приятнее, чем в том, в котором мы живем сейчас. Когда Угрюмов признался, что война его идет не столько против нелюдей, сколько против «нелюдского» в людях и против магии как явления, тогда я окончательно стал «его человеком». Только тогда. Он показал мне выход из замкнутого круга моих размышлений.

— Поживем еще и в таком обществе, поглядим на «антимагический коммунизм»! — попробовал пошутить Богородько.

— Да это неважно, жить нам при нем или нет, — очень серьезно сказал Гасящий, вдруг как-то разом резко успокоившись. — Главное — умереть с улыбкой, остальное — мелочи. Завтра я опять уезжаю, Степан, но время от времени буду показываться. Копи вопросы по Ангкор-Вату, это важно.

 

Глава 12

ВОСТОК — ДЕЛО ТОНКОЕ, ТАИНСТВЕННОЕ И КРОВАВОЕ

(За два с половиной часа до Момента Великого Изменения)

1

Миновала тропическая ночь, из-за перепада температур и влажности удивительно прохладная, забрезжил рассвет. Уже сутки, как Угрюмов отдал приказ о «десятиминутной готовности» — сколько же можно? Степан тихо выругался в адрес руководства, и словно в ответ тихонько запищал встроенный в тактический шлем портативный коммутатор, несший прежде всего шифровальные функции.

— Слушаю! — охрипшим голосом рыкнул в трубку Богородько.

— Начинаем, Степа. Только, прости уж… Ты просил полтора часа от момента начала твоей операции на прорыв до Алтаря. Так вот: дать тебе можем только сорок минут. Со всеми вытекающими. Начнешь через полчаса, ровно в десять по местному времени. На полчаса раньше основной операции. Вертушки уже вышли в район создания портала. Большей форы дать не смогу, иначе, боюсь, нелюди нас засекут. Ты уж постарайся! Ты первый, так что, считай, главный… Не опоздай, Степан. Час десять для тебя, у остальных форы нет. И так рискуем.

— Понял, Илларион. Но остальным-то в пещеры не лезть, поди… — вздохнул Богородько.

— Ладно, чего попусту языком молоть! Давай, двигай! С Богом!

— С Богом!

Когда Богородько во время финального обсуждения предложил открыть портал сразу к Тайному Алтарю, Угрюмов сказал, что мощное магическое воздействие вблизи Алтаря, каковым явится выходное окно портала, также как и удар с воздуха или из космоса, может привести к активации этого инопланетного устройства с непредсказуемыми последствиями для всего Большого Изменения. Поэтому можно создавать только короткие порталы через завалы, чтобы «перепрыгнуть» преграду.

Отключившись, Богородько несколько секунд перебирал в уме список необходимых мероприятий. Выходило, что сделано все, осталось лишь отдать команду…

На этот раз бывший инструктор воспользовался микрофонами, встроенными в наручный коммутатор.

— Командиры звеньев. Готовность полчаса! Проходы в пещерный, скрытый Ангкор-Ват скрыты в храмах Пхном-Бакхенг и Та Кео. Однако никакой археолог, ни «белый», ни «черный», никогда не бывал там, да и не мог быть. Запретный, Скрытый, или Тайный,

Внутренний Ангкор-Ват — древняя стоянка пришельцев, и с тех самых времен потомки их первых человеческих слуг, маскируясь под буддийских монахов, тщательно обороняют прах своих бывших хозяев, да и не только прах.

Еще ниже захоронений в самой глубине пещер располагается Алтарь. Это глухое, тихое место не привлекло внимание ни одной разведки мира, и только приборы, разработанные в Братстве, зафиксировали, что там находится пятно повышенной инфернальности.

По мнению Алферьевой, Алтарь был мощным, пока бездействующим генератором событийных переходов. Но поскольку происхождение его было очевидно неземное, то трудно было предположить, как повлияют на его работоспособность предстоящие земные события. Возможно, что и после Великого Изменения Алтарь будет работать, а значит, он должен быть уничтожен до этого момента. Любой ценой!

Со слов Гасящего Облики иерархи узнали очень много о системе обороны Алтаря, поскольку в Скрытом Ангкор-Вате разведчик прожил несколько лет — сумел проникнуть в орден его Хранителей. Возможно, в тайный орден хранителей Ангкор-Вата Гасящий вошел даже раньше, чем в Братство Зрячих — кто теперь мог это знать?

В картах Богородько и его бойцы больше не нуждались, они до мельчайших подробностей засели у них в голове. Ловушки, огромное количество ловушек… Гасящий признался, что знает о точном расположении только половины из них, а ведь еще были мины. Монахи, при всей консервативности уклада, для защиты храма не пренебрегали достижениями современной цивилизации, входы в храм заминированы на совесть, и наверняка не один раз. О минах Гасящий обладал чуть более полными сведениями, указав, в каких местах расположены они, а также управляющие ими датчики движения и лазерные «завесы». Показал он и около десятка пулеметных гнезд, в основном автоматических. Но при этом уточнил, что это лишь часть ловушек.

Сквозь все это Степан рассчитывал прорваться за два часа — отведенные Угрюмовым тридцать минут форы плюс полтора часа на штурм. Однако получил вместо полутора часов сорок минут… Это означало одно: с потерями не считаться! Что ж, Богородько ожидал чего-то в этом духе. В две передовые группы, которые должны были через два храма ворваться в пещеры, он определил сорок бойцов и шестерых магов. В их задачу входило: используя фактор внезапности, оказаться под землей и, подавив первое сопротивление охраны, продвинуться как можно глубже до уровня нижних горизонтов. А вот потом, когда хранители, скорее всего, взрывами отрежут их от поверхности, маги откроют портал в точно определенное место лабиринта и продержат его так долго, чтобы через него в пещеры проник еще десяток десантников резервной группы. Силы магов должно хватить, проверяли при отработке операции. Ребята из прибывшего резерва свяжут боем охрану, позволив передовым группам направленными взрывами и магией расчистить заваленные проходы и вновь вступить в бой. Еще через пять минут после начала боя пролетающий по заранее намеченному маршруту частный реактивный самолет, приспособленный (ох, сколько же на это ушло времени и сил!) под ракетоноситель, сбросит управляемую бомбу, взрыв которой проделает шахту к высохшему руслу подземной реки. По нему Богородько и с ним еще сорок бойцов уже через десять минут проведут, обойдя многие ловушки, магов и техников с оборудованием, прямо к Тайному Алтарю. Ну а для подстраховки на случай разных неожиданностей в резерве остается еще десять человек, готовых прийти на подмогу той или иной группе.

Сделав на месте экспресс-диагностику объекта, штурмовики должны были найти такую схему размещения зарядов, которая не приведет при взрыве к активации Алтаря. При планировании операции Угрюмов, мрачно сообщил: «Богородько, твой отряд получит аж четыре ядерных ранцевых фугаса. И „импульсники“: специальные импульсные генераторы микролептонно-торсионных полей. Сработав синхронно с ядерными зарядами, они дополнят и усилят их воздействие на всю сохранившуюся инопланетную технику. Да, вот еще что… Если маги скажут, что магические воздействия не приведут к активации Алтаря, то прежде чем взрывать его, пусть маги и технари найдут дистанцию безопасного открытия дальних порталов. Потом пробивайтесь в точку сбора, ждите там всех, кто уцелеет из остальных групп. Ждите десять минут. Дальше уходите на дистанцию безопасного открытия порталов и „прыгайте“ прямо в Центр. Ну а если маги будут сомневаться, то тогда, извини, Степа, придется группами через короткие порталы выскакивать на поверхность, а там вас подберут вертушки. При этом сна чала эвакуируете инопланетную технику, магов и главного техника с компьютерной базой данных, собранных за час изучения Алтаря. Все остальное — потом. Ежели, не дай Бог, вертолеты будут уничтожены, то придется всем там остаться, но хрень эту инопланетную уничтожить!»

А сколько деталей необходимо было учесть при планировании операции… Как выяснилось, что скрытно перебросить сразу сто человек в этот глухой угол Юго-Восточной Азии невозможно, мощный портал отпадает. Переброска воздухом и десантирование сразу всей группы — тоже. Было принято решение доставлять людей и технику в три этапа: сначала небольшие рекогносцировочные группы под видом туристов, этнографических и прочих экспедиций, остальные с оружием и снаряжением придут за три дня до начала операции через порталы, которые откроют в разных местах где-нибудь подальше от пещер. Потом все они, каждая по своему маршруту, скрытно выйдут в районы сосредоточения у намеченных целей, где уже в день начала операции встретятся с «туристами». Ну а на третьем этапе планировалось из двух больших порталов выбросить . прямо в воздух в ста километрах от цели два ударных вертолета «Ка-52» и три «крокодила» «Ми-24». Для них подлетное время в этом случае составит всего двадцать минут.

Итак, пора! Богородько начал перекличку:

— Резервная группа, доложите обстановку.

— Периметр чист, эфир чист, готовность по единице.

— Первая группа, доложите готовность.

— На позиции, готовы войти.

— Вторая группа?

— Готовность ноль.

— Пятый! У тебя все в порядке?

— Порядок, Первый, — отозвался самый сильный из магов, идущий в основной группе. — Что может быть сейчас не в порядке? Дальше надо смотреть…

Магия, вот чего не на шутку боялся Богородько. Таинственная, незнакомая ни людям, ни нелюдям магия, или близкая к ней по воздействию технология пришельцев. Насколько овладели ею жрецы тайного ордена хранителей Алтаря? Оставалось только надеяться, что большинство принесенных со звезд секретов утеряно, а артефакты давно «протухли». Степан напрямую спросил Угрюмова еще во время первого разговора: ну если все так уж сложно, то почему надо проводить такую масштабную операцию, да еще на чужой территории непосредственно в день Главного Плана? Почему нельзя уничтожить этот Скрытый Ангкор-Ват заранее? Сначала разнести в клочки Алтарь, а уж затем, спустя некоторое время, приступить к собственно «Нашему ответу Чемберлену», исключив тем самым хоть одну из возможных неожиданностей.

— Знаешь, почему там всем заправляет орден, а не какие-нибудь аспиды? — усмехнулся Илларион. — Нелюди тоже побаиваются Тайного Алтаря. Там есть знание, могучее знание, но взять его очень сложно, а уничтожить — крайне рискованно.

Угрюмов тогда словно задумался на мгновение, подбирая слова:

— Видишь ли… Ты знаешь, что аспиды стремятся прибрать к своим рукам все мало-мальски сильные артефакты и даже создаваемые людьми технические системы, которые могут быть использованы для создания эффектов сродни магии или в симбиозе с ней. Так вот — естественно, они не могли пропустить и содержимое Скрытого Ангкор-Вата. Нам известно про две предпринятые ими попытки — одна почти шестьсот лет назад, другая — совсем недавно — восемь лет назад. Что было в первый раз, нам неизвестно. А вот информацию 6 второй попытке благодаря Гасящему Облики удалось получить довольно полную.

В этот момент в разговор вступил Гасящий Облики:

— Я видел видеозапись этого штурма, сделанную хранителями. Что само по себе удивительно: аспиды могут воздействовать не только на людей, но и на любые технические системы, отводя глаза и наводя морок. Но аспиды опасались приближаться к Алтарю в своей истинной форме, от которой просто воняет магией за версту, поэтому тогда, восемь лет назад, они появились под человеческой личиной. Так вот, на этой видеозаписи хорошо видно, что где-то метрах в четырехстах от Зала Алтаря аспиды вдруг стали обретать свой подлинный облик, словно что-то блокировало действие их магических и генетических трансформационных программ. А сразу после превращения аспиды стали распадаться, словно это же воздействие разрушало все их энергетические и биологические структуры. Аспиды спешно свернули атаку и отошли, потеряв пять особей. Целых пять за три секунды! А спустя всего месяц, явно с подачи все тех же аспидов, Скрытый Ангкор-Ват попробовал штурмовать сводный отряд вампиров и магов-поглотителей. Их тоже постигла неудача — похоже, инопланетяне на Земле сталкивались с нелюдями и отношение к ним выработали не очень хорошее, а посему озаботились придумать средства сдерживания.

— Их тоже неплохо бы найти и эвакуировать до взрыва, на всякий случай. Так что техникам и магам там работы будет — начать и кончить, — опять вступил в разговор Угрюмов. — Кстати, именно поэтому, как только вы начнете атаку, наблюдающие за Скрытым Ангкор-Ватом нелюди сразу поймут, что действуют именно люди.

— А они что, постоянно держат там своих наблюдателей?

— Зачем им это? Не знаю, как другие нелюди, а аспиды могут контролировать фон магических энергий по всей планете. А еще у них есть возможность получать данные в человеческих спецслужбах, в том числе и спутниковой разведки. — Ну хорошо, допустим. Но почему они сразу определят, что действуют люди? Ведь это могут быть и наемники какого-то из Сообществ.

— Это вряд ли. Слишком велико количество людей, которых придется довольно полно проинформировать, во что они ввязываются и что должны найти. Да и зачем? Ведь самим приближаться к главному инопланетному артефакту нелюди боятся. А доверить изучение его свойств людям, сохраняя полный контроль над этим процессом, вряд ли смогут. Даже аспиды не умеют так долго и полно контролировать мозг того количества людей, которое для этого нужно. В общем, исходим из того, что нелюди сразу поймут — атаку начали люди. Правда, тут на нашей стороне тот фактор, что предпринять что-то сами нелюди не смогут. Им останется единственная возможность: настучать на нас властям той же Камбоджи, да еще китайцам и американцам. Этот вариант развития событий мы учитываем, но в любом случае с момента начала атаки Ангкор-Вата нелюди сильно напрягутся. Поэтому фору, Степан, мы тебе дадим небольшую.

«И вот теперь он решил, что сорок минут — это все, что можно мне дать, — размышлял Степан, наблюдая в бинокль храм Вишну. — Да, за час десять нелюди не должны успеть организовать что-то существенное, да и не станут они так торопиться. Ведь, по их мнению, этого времени явно не хватит для захвата Ангкор-Вата. Но они не знают, судя по всему, про русло подземной реки. Хорошо, что с помощью магии это русло не отыскивается, да и технически наши его случайно обнаружили. Так что полтора часа у нас есть, а может, и все два. Потом по всему миру начнется такое, что нелюдям станет и вовсе не до нас… Хотя… Кто знает… Нет. все же могут они меня атаковать, могут! И лучше об этом тоже помнить».

В этот момент вышел на связь пилот самолета и сообщил, что подлетное время до цели — пять минут. Богородько дал команду: «Три ноля единице и двойке, два ноля тройке», а на волне пилота передал в эфир сигнал радиомаяка. Подчиняясь его приказу, тот зашел на цель, заложив широкий вираж — чтобы начать ровно в указанное время.

— Пошли! — рявкнул Богородько в рацию, и штурм начался.

Богородько еще ждал самолета, а на дисплее тактического шлема появилось изображение, транслируемое с камеры руководителя первой группы, который уже рванулся ко входу в наземную часть храма, за ним пошли остальные.

Из-за вершин деревьев по храму ударили огненные стрелы ракет — это появившиеся точно в срок вертушки работали по храму, поражая ракетами заранее намеченные точки. Командир группы остановился в крошечной рощице, не более чем в двадцати метрах от храма и засыпал подступы к нему гранатами. Богородько лишний раз порадовался тому, как удачно было выбрано время для операции — в это время в окрестностях храмов не было никаких туристов, которым могло взбрести в голову отклониться от официального маршрута осмотра открытых для посещения мест Ангкор-Вата и имеющих официальные разрешения на раскопки археологов. Да и большинство служащих открытого для обозрения комплекса Ангкор-Вата сейчас на объектах отсутствовало.

— Второй, третий, четвертый, пятый! — скороговоркой спросил Богородько, услышав сквозь фильтры шлема свист идущего на низкой высоте самолета. — Доложите!

— Порядок, порядок, порядок! — посыпалось из наушника.

— Действовать по плану, о задержках докладывать! Но сейчас не должно было быть никаких задержек.

Десантники, растянувшись в две цепи и стреляя на ходу, бежали к Та Кео. В другое время Богородько оценил бы странную красоту этого сооружения, но не сейчас. Почти на самом верху вдруг проснулся крупнокалиберный пулемет, выплюнул робкую, короткую очередь и скрылся во вспышке — вертолеты продолжали кружить возле храма, по очереди заходя на него. Какой-то человек вырос прямо из травы с автоматом в руках и тут же рухнул, прошитый очередями. Снова заухали подствольные гранатометы, прочесывая осколками редкие скопления кустарника.

Когда атакующие вбегали внутрь через двери и оставленные ракетными взрывами проломы, раздалось еще несколько выстрелов из чужого оружия, но в видеокамере командиров первой и второй групп даже не было видно врагов, их всех сразу положили десантники. И тут же кинулись, полосуя из автоматов во все стороны, к секретным входам в подземелье. Командир второй группы. первым достигший отмеченной на карте цели, заложил заряд, откатился. Хлопок — и в полу чернеет провал, в который, предварительно бросив туда пару гранат с нервно-паралитическим газом, посыпались бойцы. Последними под прикрытием тройки арьергарда спустились трое магов, а спустя сорок секунд тот же маневр повторила и первая группа. В это время над головой Богородько с ревом, тут же автоматически ослабленным фильтрами шлема, пронесся маленький реактивный самолет, от которого отделилась и устремилась к земле небольшая черная точка. Спустя пару секунд земля под ногами Богородько вздрогнула сначала раз, потом второй. Степан рявкнул в микрофон:

— Пошли, пошли!! — и сам рванул к месту падения бомбы, первым нырнул в созданный ею еще дымящийся наклонный пролом в почве.

Оказавшись внутри похожего на тоннель метро русла подземной реки, он присел на колено и включил инфракрасную оптику, ультразвуковой и террагерцовый лазерный локаторы шлема. Рядом прыгали вниз и рассредоточивались десантники его группы, съезжали специальные транспортеры с аппаратурой и три «матильды» — боевые роботы, предназначенные для ведения действий именно в тоннелях и пещерах. Степан нашел взглядом Пятого, Кощея. Вот и он — тоже уже включил прибор ночного видения. Маг-то маг, а от плодов прогресса не отказывается… Вокруг него собрались, опекаемые бойцами охранения, все маги, среди которых были две женщины, и техники со своим оборудованием, которое лежало в контейнерах на специальных самоходных платформах. «Матильды», управляемые операторами по заключенным в бронированную оплетку оптоволоконным кабелям, резво покатили вперед. Богородько спросил на общей волне:

— Порядок?

— Порядок, Михалыч, — ответил за всех его заместитель в группе по прозвищу Слон.

Прежде чем продолжить движение, Богородько еще раз вышел на связь с первой группой. Качество видеоизображения оставляло желать лучшего — видимо, группа уже продвинулась довольно далеко от поверхности, поэтому Богородько спросил командира «единички»:

— «Правая рука», доложи обстановку!

— Трое «трехсотых», один «двухсотый», идем пока без завалов, — прохрипело в ответ.

— «Левая рука»?

— Один «трехсотый» и четыре «двухсотых». На необозначенную минную ловушку напоролись.

— Мы тоже пошли, так что теперь действуем автономно. Ни пуха!

— И вам к черту! — синхронно произнесли в ответ командиры «единички» и «двойки» перед тем, как отключиться.

Богородько махнул рукой, и по этой команде группа рванула вперед. Спустя расчетное время все оказались в том месте, где русло исчезнувшей подземной реки наиболее близко подходило к стене лабиринта подземного комплекса Запретного Ангкор-Вата. Техники прозондировали перемычку и указали, где разместить заряды для направленного взрыва, одновременно подрывники закладывали заряды сзади, чтобы обрушить своды тоннеля русла, лишив противника возможности подвести таким путем подкрепления, если таковые есть где-то рядом. Отступать-то группе Богородько в любом случае придется уже другим путем…

Прошло пять минут, и вслед за рухнувшей породой в пролом самого нижнего уровня древнего лабиринта въехали три ощетинившихся различным оружием боевых робота, выскочили сами похожие в своих защитных комбинезонах на инопланетян бойцы Братства. Сразу же Пятый уверенно указал рукой направление движения — туда, где находился Алтарь, неведомый артефакт инопланетной цивилизации. Но уже за вторым поворотом лабиринта начались проблемы.

— Первый! — крикнул лидер головного дозора. — Встретил плотный огонь! Подбита передовая «Матильда», закрыт проезд для остальных. Мои действия?

Вопрос казался неуместным, поскольку бойцы этой группы наполовину состояли из ветеранов. Но здесь, вблизи от Алтаря и его защитных систем, которые то ли сдохли за тысячелетия, то ли нет, приходилось быть осторожными. Степан глянул на Кощея. Тот, почувствовав его взгляд, произнес в микрофон своего шлема:

— Можно и гранатами, но лучше сначала попробовать газ или огнемет.

— Слышал, Шестой? Приказываю: газ! Операторам роботов — зацепить подбитую машину и оттащить назад. Потом сразу вперед, вперед, темп теряем!

Здесь, в храме Шивы, Гасящий Облики никогда не был, и поэтому приходилось полагаться на удачу да еще на чутье магов. Но, по мнению Гасящего, так близко к храму не должно было быть автоматических пулеметных гнезд. Хранители словно сами боялись размещать вблизи от Алтаря какие-либо источники энергии или современные технические системы: возможно, они пробовали и убедились, что вблизи от Алтаря это приводит к каким-то нежелательным последствиям. Что ж, значит, правильно руководство Братства запретило проводить рядом с инопланетным артефактом активные действия, сопровождаемые большим выходом энергии.

Огневая точка противника захлебнулась, кто-то тоненько закричал — словно ребенок. Что ж, такие голоса у местного населения, на это нельзя обращать внимание. Крик тут же оборвался очередью, это кто-то из десантников не пожалел пули для умирающего.

— Потери, Второй?

— Один ранен. Средней тяжести, транспортабелен. Подбитая «Матильда» боеспособна, но осталась без шасси.

Плохо — придется оставить и машину и, что главное, бойца… Нельзя задерживать группу ни на секунду.

— Раненому — ползти к точке сбора для эвакуации. Попробуй успеть до взрыва Алтаря, сынок, — хрипло произнес Богородько. Может быть, еще первая основная или резервная группы успеют дойти до этого парня прежде, чем произойдет взрыв. Тогда они эвакуируют его через порталы.

— Сопротивление полностью подавили?

— Да, чисто.

— Роботов вперед. И сами рванули! Отстаем от графика!

Степан хлопал бойцов по спинам — жаль самому вперед нельзя, пока нельзя. Где Кощей?! Вот он, в гущу боя тоже не суется.

А первая, отвлекающая группа, в это время уже прошла через подвалы Та Кео, встретив всего три двери. Две вынесли выстрелами из подствольников, одну, больше похожую на каменные ворота, пришлось взорвать. Газ нейтрализовал часть защитников, остальных накрыли залпами ранцевых огнеметов. Жаль, что нельзя затопить газом весь пещерный комплекс — это требует времени, которого нет. В это же самое время, спускаясь все ниже, первая группа наконец ворвалась в собственно пещерный храм, их ботинки застучали по каменному полу. Бойцы один за другим перепрыгивали через опасные участки, где согласно крокам Гасящего были ловушки. А вот и защитники — навстречу кинулись несколько смазанных фигур. Смазанных от скорости, с которой они перемещались! Тут и ПНВ не помогут. Затрещали выстрелы, но лишь одна из фигур упала, остальные, несмотря на плотность огня и тесноту тоннеля, немыслимыми перемещениями с забеганием на стены и последующими прыжками-полетами, обманули пули, достигли непрошеных гостей и заработали короткими, похожими на мачете, мечами. Один из нападающих сумел прорубить сделанное из композитного материала кольцо, соединяющее шлем с комбинезоном, и голова десантника покатилась по полу. Закипела рукопашная… Еще троих потеряла группа и почти четыре минуты времени, прежде чем буквально пробилась сквозь этих бойцов ордена Хранителей. Да, сказывалось, что большинство ребят в этом отряде были еще слишком молоды, а лучшие бойцы Братства шли с Богородько и остались в группах возмездия, которым предстояло штурмовать объекты нелюдей.

Вскоре первой группе опять пришлось туго — они попали на участок, которого не было на схеме лабиринта. Вперед пошли саперы и маги — вовремя. Участок был буквально засеян минами и прошит лучами лазерной охранной системы. Потребовалось десять минут, чтобы совместными усилиями технарей и магов разрядить эту ловушку. Снова рывок вперед.

А вот и зал! Десантники, не останавливаясь, пробежали его, рассредоточились в новых переходах и заняли позиции для обороны. Не пора ли возникнуть в лабиринте группе резерва? Командир первой группы взглянул на индикатор времени внутри шлема. Сейчас станет полегче. Спустя двадцать секунд находящийся совсем в другой части лабиринта каменный зал наполнился криками, грохотом шагов и шумом моторов двух «Матильд» — это маги группы резерва открыли короткий портал! Теперь часть сил защитников лабиринта отвлечется туда.

Группа Богородько продвинулась еще на несколько сот метров вперед, преодолев при этом пару древних ловушек и разрядив с помощью магов еще одну явно не людьми созданную сторожевую систему, так что направление было выбрано правильно и Тайный Алтарь приближался. Вот только время, отпущенное на завершение операции, стремительно утекало. Богородько рявкнул в микрофон:

— Кощей!

Стены и потолок вокруг начали слабо флюоресцировать, и Степан отключил ПНВ. Начинается… Инопланетная техника заработала, мать ее…

— Кощей! Пятый!

— Тут я!

Следовавший в арьергарде маг вбежал в зал и сразу отослал жестом четырех своих подчиненных прочь — помогать бойцам. Кощей встал на колени, опустил голову и чуть развел руки. Не выдержав, Богородько все-таки посмотрел на часы, слабо надеясь, что успел за десять минут. Нет, почти четырнадцать! Сзади раздался грохот, ударило взрывной волной. Степан покатился по полу, но заметил, что маг не шелохнулся.

— Шестой! — позвал Богородько, отходя в сторону. — Доложи!

— Держим периметр! — сообщил его заместитель по группе. — Потери около тридцати процентов, ведем бой… Мельком глянув на магов и технарей, Богородько увидел, что последние стали расчехлять свои контейнеры с оборудованием. Значит, Алтарь совсем рядом! Самоходные платформы технарей, прикрываемые обеими «Матильдами» и бойцами, покатились в определенном магами окончательном направлении к Алтарю. На них все, что нужно для того, чтобы и прах звездных пришельцев разделить с четырьмя стихиями! Но главное все же — заряды.

Теперь можно немного расслабиться и пойти вперед — найдется кому подменить в случае гибели. Да и невозможно стало управлять боем, оставаясь во второй линии! Степан побежал по одному из боковых ответвлений, чтобы не мешать самоходкам. Вот лежит у стены мертвый боец, грудь изорвана в клочья. Эх, парень, как же ты забыл, что в этом месте вылетают из стены стальные лезвия?.. Богородько перекатился под ними, услышав, как злобно лязгнули не доставшие его челюсти ловушки.

Бой продолжался еще десять минут — не было нужды захватывать весь Ангкор-Ват, главным было прорваться к Тайному Алтарю и подтянуть туда технику. Тем более что впереди оставался тот самый сложный участок, на котором как раз и застряли аспиды, пытавшиеся штурмовать пещерный комплекс Ангкор-Вата восемь лет назад. Время стремительно утекало, а ведь ученым и магам надо было еще постараться найти созданные инопланетянами средства борьбы с нелюдями. Мало того, надо еще демонтировать эти устройства и на транспортерах вывезти их в зону эвакуации до взрыва Алтаря! Нужно, в случае неудачи основного плана операции «Немезида», доставить их в Братство для изучения и разработки на их основе новых типов оружия, эффективного против всех типов нечеловеческих рас. Времени на все это остается катастрофически мало…

Волнения Богородько, увы, были оправданны. Отвлекшие на себя основные силы хранителей бойцы штурмовых и резервной групп полегли почти все, включая и тех, кто остался охранять наземный периметр, поскольку им пришлось отражать атаку прибывших из находящегося поблизости монастыря подкреплений хранителей. Однако тем так и не удалось пробиться в лабиринт.

Группа Богородько вошла в последний тоннель, выходящий уже в Зал Алтаря. Двигались осторожно, ожидая, что вот-вот начнет действовать таинственная сила, отбросившая нелюдей. Но, видимо, то ли это устройство не действовало на людей, то ли на них не были настроены запускающие его действие следящие системы. И все-таки, как оказалось, впереди группу ждали большие проблемы. На последних ста метрах бойцов встретили наиболее подготовленные и частично овладевшие наследием инопланетян защитники Алтаря, которые бросились в атаку, вообще не имея оружия. Вернее, так только казалось: не имея… Бойцы и оба робота открыли огонь по нападающим, но те, словно заговоренные, упорно продвигались вперед.

— У них какая-то защита! — крикнули одновременно Кощей и один из технарей.

Когда нападавшие, несмотря на плотный встречный огонь, приблизились вплотную, сразу стало ясно, что не только защита у них имеется. Сначала у головной «Матильды» словно бритвой срезало все выступающие детали — стволы, антенны, колеса, в боку образовался большой разрез — а потом буквально развалились надвое четверо шедших впереди десантников! Особенно ужасным было незнание: как нападавшие хранители это сделали?! Казалось, что просто взмах руки разваливает облаченного в композитную многослойную броню человека от головы до паха. Даже ветераны от увиденного испытали короткий шок — это стоило группе еще пятерых бойцов. Могло стоить еще большего, если бы лихорадочно следящие за какими-то своими приборами технари что-то не включили и пули вынужденных отступать бойцов Братства стали наконец достигать своих целей. Спустя всего несколько секунд сражение было окончено. Вставляя в автомат последний оставшийся магазин, Богородько в сердцах на ходу пнул лежащее на полу тело одного из хранителей Алтаря:

— Вот суки! Девять наших положили! Чем это они нас так, блин, гады, разделали?

— Вот этим, — нагнувшись, глава технической группы взял из руки одного из хранителей короткую слегка изогнутую трубку.

— Ну и что это за хрень?

— Генератор-излучатель сложномодулированного композитного поля — здесь и электромагнитное поле, и торсионное, и еще какое-то нам неизвестное, но вызывающее скачки в гравитации. На груди у них генератор защиты — создает аналог щита из того же поля, только иначе модулированного.

— Блин, джедаи хреновы, — выругался Богородько, уже бегом продвигаясь вперед. — Значит, не все из инопланетной техники протухло! Всем внимание —техническую группу и магов вперед под прикрытием уцелевшей «Матильды». В зал .до того, как технари все не проверят, не соваться.

Отдав это указание, Степан уже больше для себя спросил у техников:

— Ну и как вам удалось это отключить?

— Да дуриком, в общем-то. Повезло, можно сказать. Идея пришла в голову двенадцатому: если создать быстропеременное комбинированное поле, то можно попытаться разрушить настройки оружия и защиты хранителей.

— Напомните потом, я этому двенадцатому памятник поставлю. И ящик коньяка.

— Да он не пьет совсем.

— Тогда кваса. Ладно, что там у нас впереди? — Богородько увидел впереди вход в большой, судя по расстоянию до видимого участка противоположной стены, зал.

— Судя по показаниям приборов, все нормально. Можем идти, — произнес техник и взглянул на Кощея. Тот молча кивнул.

Группа Богородько наконец вошла в зал Алтаря. Больше всего это напоминало шар перекати-поля или гнездо гигантской птицы, сплетенное из огромного размера «хворостин» — трубок разного размера и цвета. Кроме самого Алтаря, в зале находилось еще несколько не менее странных предметов, при взгляде на которые сразу становилось ясно, что созданы они явно не людьми и не для людей.

— Ладно, хватит любоваться, — рявкнул Богородько, первым, как и полагается командиру, очнувшийся от неземного очарования этого места. — Выставить охранение, обыскать все, быть начеку. Если найдете другие входы в зал, доложить. Магам и ученым — приступить к работе. Порядок такой — сперва Алтарь, затем захоронение пришельцев, а потом уже поиск того, что можно взять с собой.

Спустя полчаса непрерывно расхаживающий по периметру зала Богородько, наблюдая за тем. как нашли и с огромными предосторожностями вскрыли гробницу инопланетян, спросил у Кощея:

— Ну, как?

— Нормально, захоронение нашли, сейчас вычерпаем, проведем ритуал и уходим…

— А что с Алтарем?

— Разобрались уже. Сейчас техники и мы немного совместно доколдуем — и можно будет минировать.

— А то, что уничтожило аспидов, нашли? Это важно, ребята!

— С этим проблема. Эффекторы и эмиттеры нашли…

— Что нашли?!

— Устройства, излучающие те поля и энергии, которые оказали на нелюдей разрушающее воздействие. Модулирующие эти энергии устройства тоже нашли, но вот генератором полей является именно Алтарь.

— Так он что, не сдох за тысячелетия?

— Нет, он в спячке. Но ты не волнуйся, Степа. Алтарь не успеет включиться до того, как его структура окажется необратимо разрушена близким ядерным взрывом.

— А если бы не близким?

— Вот если бы мы взорвали заряд уже в пятистах метрах от него, то Алтарь успел бы активироваться. И, скорее всего, защитился от воздействия даже мегатонного взрыва… Ну а как он потом бы действовал — пока точно сказать не могу. Ничего хорошего бы не было, это точно.

— Значит, оружия нового нам не видать?

— Ну, не совсем так. Мы все, что сможем, демонтируем, конечно. А в отношении Алтаря — тут для того, чтобы во всем разобраться, лет десять провозиться надо, а то и больше! Так что запишем по максимуму параметры создаваемых Алтарем полей и излучений — потом постараемся их воссоздать уже нашими средствами. Это все, на что можно реально рассчитывать. Хотя очень хочется верить, что у наших все получится, «Немезида» пройдет по плану, и все это вообще не пригодится.

— Ну, тут ты не прав. В том мире, который, Бог даст, образуется, новые технологии еще как будут развиваться. А тут такое наследие. Ведь то, что вы вывезете, будет единственным, что от этой инопланетной базы останется. Так что давайте, работайте.

В напряженном и томительном ожидании прошло еще двадцать минут, прежде чем маги и техники доложили о полной готовности. Богородько сразу оживился:

— Где заряды?!

— «Мамонт», «Гризли», «Удав», ко мне, — произнес командир группы саперов, и спустя двадцать секунд перед Богородько стояли здоровенные бойцы, тащившие на себе — не доверили самоходкам — ядерные ранцевые боеприпасы.

— А где четвертый заряд? — нахмурился Богородько.

— С собой обратно понесем, — сказал командир саперов. — На всякий случай.

Наметанный глаз Богородько уловил, как сразу сосредоточились вокруг четвертого парня с носимой ядерной миной девять бойцов.

«Вот тебе и на! — подумал Степан. — Ну и сукин же ты сын, Илларион. Даже мне полностью не доверился, подстраховался. Нуда оно и верно. Если что, эти парни, видимо, лично отобранные Илларионом или Алферьевой, взорвали бы нас всех к едрене фене. И концы в воду, и операция выполнена».

Дав волю чувствам, он хмуро приказал:

— Ну, чего стоите? Минируйте тут все — и уходим! Технари, а где ваши «импульсники»?

— Настроены давно.

— Так чего ждете-то? Тащите, синхронизируйте с зарядами.

Из коридора стали доноситься пока еще слабо слышимые звуки выстрелов: это уцелевшие бойцы сдерживали стремящихся к Алтарю хранителей. Прислушиваясь к ним, Богородько начал нервничать.

— Готово! — крикнул главный сапер, когда они закончили.

— Сколько до взрыва?

— Полчаса. Датчики движения, неизвлекаемость, лазерная сетка активированы.

— Уходим! «Матильду» вперед, в режим «ураган», за ней огнеметчики и гранатометчики. Потом платформы с инопланетными артефактами. И еще… Приказывать не хочу. Шансов выжить у тех, кто останется здесь прикрывать заряды на случай, если ребята из первых трех групп не удержат хранителей, никаких. Поэтому будем тянуть жребий.

Жребий тянули все, кроме техников и магов. Богородько с каким-то странным облегчением увидел, что и ему, наравне еще с пятью парнями, досталась короткая, обломанная спичка.

— Все, ребята, уходите. За старшего теперь Слон.

Втягивающиеся в туннель бойцы молча хлопали остающихся по плечам и рукам, отдавая каждый кто автоматный рожок, кто пару гранат. Саперы шли последними, устанавливая в коридоре, ведущем к залу Алтаря, все оставшиеся мины — нажимные, реагирующие на движение, растяжки, чтобы максимально затруднить путь в зал для стремящихся прорваться туда хранителей.

— Ну вот и все, парни, — вздохнул Богородько и положил перед собой дистанционный взрыватель, чтобы, в случае чего, рвануть заряды, не дожидаясь срабатывания таймеров. — Жалко, конечно, что умрем мы тут и не увидим, какой мир будет после Великого Изменения. Нуда, как говорят наши мозгоклюи, душа есть, а значит, нам это зачтется. По местам. К бою!

— Есть! — дружно ответили бойцы, занимая самые выгодные для обороны позиции.

Богородько лежал в тени нависающего над ним скального выступа и думал только об одном: успеют ли уйти самоходки с грузом демонтированной инопланетной техники и базой данных по Алтарю. Тогда, если Великое Изменение почему-то не состоится, можно будет попытаться воссоздать инопланетное оружие, которое сорвало штурм Скрытого Ангкор-Вата нелюдями.

«А мы-то круче оказались!» — вдруг подумал он и, сделав пару плавных выдохов, опустил лицевой щиток шлема, загерметизировал его и стал ждать. Только бы ребята успели уйти, только бы они успели!..

И они успели. «Крокодилы» подобрали людей и их трофеи, вышвырнутые магами на поверхность через несколько коротких порталов, и взлетели, взяв курс на Лаос. Лишь спустя три минуты позади раздался глухой рев, земля вспучилась и пробившееся сквозь десятки метров породы рукотворное Солнце затмило дневной свет.

2

Если Богородько получил от Угрюмова сорок минут форы, то группы, которым предстояло добраться до захоронения, находящегося под Великими Сфинксами в Египте и до захоронения Тамерлана — всего двадцать. Остальные не получили ничего, им предстояло справиться со своей задачей за тридцать пять минут.

— Для окончательного и бесповоротного уничтожения магии наряду с осуществлением Великих Заклинаний и уничтожением Источников Сил и большинства сильнейших артефактов необходимо с соблюдением особого ритуала эксгумировать и уничтожить прах определенных великих персонажей из прошлого, а также уничтожить тех их потомков, на которых указали маги и спецы научного центра. Хотя бы большую их часть, — поправился Товардсон, инструктируя накануне решающего часа свою группу. — В них течет кровь, которой нет места в новом мире! Нам придется это сделать, иначе поставленная Братством задача — уничтожение Зла на планете Земля — останется невыполненной. Мы должны это сделать, и мы это сделаем! У меня есть список из шестнадцати персон, соответственно и разделимся. Подробное описание задач получите во время выдвижения к целям. Вопросы?

— Почему нас не предупредили? — Женщина лет тридцати вышла из строя и оглянулась на товарищей в поисках поддержки. — Прошу перевести меня в другую группу. Я пришла воевать, а не казнить.

— Другого места в Братстве для тебя нет, Нэнси, — оскалился Товардсон. Он был ей только благодарен, теперь можно сразу всех поставить на свои места.

— Требую возможности переговорить с кем-то еще из высшего совета Братства! — настаивала Нэнси.

По строю прокатился тихий ропот — никому не хотелось участвовать в акции уничтожения потомков давно похороненных личностей. Тем более таких, однозначно оценить действия которых по обычным человеческим критериям было весьма затруднительно. Да и вообще, бойцы готовились сражаться с нелюдями… У них были счеты именно к ним, и воевать они собирались с ними.

— Поговорить с другим иерархом? Конечно, крошка! Но только после того, как дело будет кончено.

Товардсон ударил без замаха — бойцом он был великолепным, с молодости славился как большой специалист по нокаутам в барах. Нэнси рухнула без единого звука.

— Кто думает, что я зря ее ударил — подавайте на меня рапорт. Через час. А кто не хочет выполнять мои приказы — пусть поднимает ее и несет обратно, — Товардсон кивнул в сторону кемпинга, где группа два дня дожидалась команды. — Потому что больше он Братству ни на что не сгодится. Или со мной — или в отставку. За вас будут умирать другие. Итак…

Трудно сказать, что повлияло на настроение бойцов больше: выбор, предоставленный Товардсоном или все же его кулак. Нэнси лежала в пыли, и все понимали: она одним словом перечеркнула все годы, проведенные в Братстве, все свои заслуги, все боевые выходы. В решающий час ее не будет в строю. И надежды нет — Товардсон не шутит.

— Отлично! — Норвежец повернулся к строю спиной и первым зашагал к длинному ряду машин. — Командирам звеньев начинать погрузку! Выезжаем по моей команде.

Швейцария — странно, но именно здесь было на удивление много потомков носителей инферно. Что манило их в эту маленькую, богатую страну? Товардсон такими вопросами не задавался. Сейчас за каждым из шестнадцати — а группы уже выехали поближе к своим целям — присматривал надежный человек. Правда, недавно их было больше… Норвежец, располагая и сам немалой властью, решился сократить число жертв заранее. Угрюмов одобрил, лишь просил не перестараться, чтобы не создавать паники. А сейчас оставшихся фигурантов группы захвата доставят в уединенные места, заранее выбранные в горах, где их уже будут ждать бригады техников и магов, готовые провести необходимый ритуал.

По всему миру сейчас выдвигались к населенным пунктам до поры до времени скрывавшиеся группы. Ими редко руководили иерархи — большинство членов Совета Братства не знали о готовившейся Угрюмовым, Алферьевой и несколькими их единомышленниками операции. Если уничтожение потомков инфернальных персонажей прошлого еще можно было растянуть во времени, то зловещие могилы нельзя трогать вплоть до самого последнего момента, иначе наложенные на них заклятия могли стать помехой для осуществления Великого Изменения.

Древний ритуал «разделения с четырьмя стихиями» оказался единственным выходом. При этом объем работы предстоял колоссальный, и какой работы! Людям невозможно объяснить причины, по которым будет вскрыто такое количество могил — даже если бы было время для этих объяснений. Труднее всего доказать даже своим, что ныне живущих потомков этих персонажей следовало изловить, умертвить и проделать с их телами тот же страшный ритуал. Но живые наследники зловещих генетических линий прошлого, будучи умерщвлены определенным образом, также могли послужить артефактом — пусть слабым, но все же источником магической энергии, необходимой нелюдям. А значит — нет выбора. И нужно спешить, чтобы к моменту, когда маги Братства будут читать Великие Заклинания У захваченных Источников, особые группы завершили бы последние ритуалы ликвидации целого ряда генеалогическо-генетических линий. Не оставив никакого шанса на их возрождение! А кроме наследников древней инфернальности, был еще и целый ряд современных персонажей, также являющихся носителями Зла. И Товардсон переживал за Алферьеву и Чандрагупту, поскольку большинство из этих, нынешних, проживали в обеих Америках, а также на Дальнем и Ближнем Востоке, а значит, были в сфере компетенции его коллег. Которым скандинав искренне желал удачи.

 

Эпилог-2

ВЕЛИКОЕ ИЗМЕНЕНИЕ

(За несколько минут до Момента Великого Изменения и сразу после него)

1

Гнусная работа, как ни крути… — сказал Угрюмов, выслушав отчеты о выдвижении групп ликвидации. — И Татьяну я в это втянул. Нет, не будет мне прощения.

— Целый ряд захоронений был заговорен в случае их вскрытия на начало большой войны… — Гасымов азартно колотил по клавиатуре, вглядываясь в экран. — Больше, чем мы думали!

— Вот и будет им война, — кивнул иерарх. — Очень большая, но очень короткая.

— Блицкриг, как выразился товарищ Товардсон, — хмыкнул маг.

— На Товардсоне вся Европа… Что ж, уже должны быть первые результаты. Что там, Артур?

Они находились в бункере, расположенном под школой, поскольку операции требовался штаб, большой и хорошо защищенный. После некоторых споров Угрюмов согласился с Алферьевой, что из своего кабинета руководить боевыми действиями не сможет. В ситуационном же центре бункера, отделенном от основного помещения только зеркальной стеной, Угрюмов был словно паук в центре информационной паутины. Кроме того, вокруг создавали мощнейший позитивный фон десятки заряженных на результат, кто фигурально, а кто и буквально, если речь шла о магах, людей.

— Я смотрю, смотрю… — Гасымов все клацал по кнопкам. — Так, до начала пятнадцать минут сорок секунд… Есть! Пошло, Илларион, пошло!

— Что пошло, куда пошло?! — Вскипев, сибиряк пристукнул кулаком по столу. — Яснее говори!

— Падение уже на два процента! Так… Три процента! До контрольной величины — шестьдесят три осталось!

Маги Братства определили критическую величину падения уровня инферно в ноосфере Земли — до тридцати двух процентов. С некоторым запасом, конечно. И вот, наконец, когда свершились первые ритуалы разделения праха с четырьмя стихиями, инферно стало уменьшаться.

— Падение — пять процентов! — продолжил Гасымов. — Примерно по графику. От наблюдателей, следящих за отрядом Богородько, хорошие известия — все группы пока идут по расписанию. Со Сфинксами тоже пока все в порядке. Только потери очень большие. До начала основной операции одиннадцать минут.

— Считай, все уже началось! — Угрюмов мрачно ¦ смотрел на мигающий в углу экрана огонек. Вот их стало два, потом три… Иерархи требовали связи, они хотели знать, что происходит. А первым, конечно же, прибежал за ответами Сарайбек. — Ждите, ребята. Соберетесь все — отвечу сразу, в двух словах!

Поверх монитора Илларион мог видеть свою ударную группу, томившуюся ожиданием в оперативном зале: вот сидят в креслах рядом Настя и Алексей, смотрят почему-то в разные стороны. За Настей возвышается крепкая фигура Ивана Воронина, будто он ее личный телохранитель. Впрочем, отчасти так оно и есть. И еще около двух десятков бойцов — это лишь малая часть, остальные остались в коридорах бункера, нечего им делать в Главном зале. А вот идет прямо к иерарху Гасящий Облики… Угрюмов кивнул ему.

— Девять минут прошло, — сообщил Гасымов.

— А инферно?

— Уменьшение на пятьдесят семь процентов!

— Маловато…

— По графику! — жестко, почти грубо ответил маг. — Успеем, должны успеть…

Угрюмов сжал кулаки и ответил на вызовы членов Высшего Совета Братства — на связь вышли уже все, кроме Алферьевой, Торвардсона и Чандрагупты. Очень коротко он объяснил им смысл происходящего, не обсуждая, почему принял решение без их ведома, — и отключился. Подумал мгновение и вообще выключил свой компьютер из сети.

— До начала операции осталась одна минута! — громко сообщил женский голос. — Начинаю пятисекундный обратный отсчет: шестьдесят. Пятьдесят пять…

— С Богом, ребята! — выдохнул Угрюмов. В ответ раздался разноголосый гул.

— Шестидесятипроцентное падение уровня инферно, — доложил Гасымов. — Немного опережаем график.

— Тридцать пять. Тридцать…

Маги встали с кресел — они уже были готовы, настроены на немедленную работу. Десантники защелкали затворами и вместе с распределенными между ними определенным образом магами выстроились в равносторонний треугольник, состоящий из стоящих вплотную боевых троек. Каждая из троек прямо сейчас завершала начатый заранее ритуал слияния, когда каждый из бойцов замыкал на двух остальных свои большие энергетические круги и все чакры. В результате тройка превращалась в единый боевой организм, который, в свою очередь, замыкался с еще двумя ему подобными. И вот спустя десять секунд большой «треугольник Единого», как его называли древние арии, был готов. Древнее, почти забытое знание, от которого до наших времен широко известным остался лишь И Цзин, тот самый, по которому сейчас гадали все кому не лень — в основном разные шарлатаны. А на самом деле И Цзин был не чем иным, как способом кодирования и записи тех энергетических и событийных комбинаций, которые могла создавать надорганизменная система, подобная «треугольнику Единого», основного боевого построения тех войск Человечества, которые перед Потопом беспощадно уничтожали армии противостоящих им нелюдей.

Воздух вокруг ударного отряда задрожал и сгустился: это маги, усиленные техникой, создали защитную оболочку с односторонней проницаемостью, рассчитанной специально на нелюдей.

— Начинаю секундный отсчет, — произнес женский голос.

— Девять! Восемь! Семь! Шесть! Тишина…

— Три. Два. Один. Атака!!

Внутри защитной оболочки маги открыли порталы к двум известным уже сейчас Жерлам Аспидов, питающим магию этих нелюдей, сразу же заранее заготовленными воздействиями магии и современных электронных систем на время парализовав все их технические и магические охранные системы. Все присутствующие в бункере знали, что одновременно с ними сейчас по всему миру маги людей открывают порталы к Источникам магических энергий. Охрана каждого из известных Братству Источников силы нелюдей с изумлением наблюдала, как в их святая святых врываются, сметая все на своем пути, бойцы Братства — полные решимости, стремительные, в большинстве своем устойчивые к действию магии и при этом поддержанные такими магами из числа людей, которых Земля не помнила со времен Инквизиции. Значительное число сообществ сразу не выдержали удара — у таких охрана Источников была уничтожена в первые же секунды боя. Но у Жерл Аспидов завязались ожесточенные бои, пока в открытые порталы потянулся резерв. Силы магов-людей хватит на то, чтобы удерживать порталы открытыми лишь пять, максимум семь минут… И за это время нужно успеть заложить заряды и активировать их, ну а уцелевшим хорошо бы еще успеть уйти.

Только ударная группа Угрюмова не предпринимала никаких действий — они не получили необходимых координат. Братство надеялось, что известно обо всех Источниках, информация собиралась долго и скрупулезно, очень помогли пленные и перебежчики — пропустить даже один было равнозначно полному проигрышу. Но всего предвидеть было нельзя, и Угрюмов выжидал, с тревогой поглядывая на экран компьютера Гасымова, по которому бегущей строкой скользили донесения групп Возмездия.

— Готовьтесь, — на всякий случай Угрюмов решил построить и свой отряд в боевой порядок. И как раз вовремя — видимо, сработала обостренная интуиция! Он получил ослабленный, но все равно четкий ментальный сигнал, которого так ждал и не верил, что дождется.

— Есть!! — Он выпрямился, открыл глаза и тут же начал сообщать координаты Гасымову, пальцы которого застучали по клавиатуре.

— Есть Главное Жерло Аспидов!.. Исландия!

— Трикстер! — Рядом с Угрюмовым оказался Гасящий Облики, он тоже жадно смотрел на появляющиеся на экране цифры. — Твой «джокер» выскочил из рукава, Илларион,я же тебе говорил!

— Легенда стала былью, — тихо промолвил иерарх. — Ударная группа, на выход! Артур, дай им координаты!

— Да, да… — маг все стучал и стучал по клавиатуре, а Настя за стеклом смотрела на другой экран расширившимися глазами.

Вспышка! Огненное кольцо повисло в воздухе, и в него тут же кинулись бойцы и маги. Лучшие в Братстве! Лучшие из лучших! Элита! Вот уже нырнул в переход Алексей, потом Иван, оглянувшись на Настю. И снова спины, спины уходящих на смерть бойцов и магов.

— Это оно! — снова заговорил Гасящий Облики, указывая Угрюмову пальцем на экран. — То, о чем я говорил. Это не просто Источник Силы, это еще и Хранилище Древностей Демонов Сумеречных Теней. Илларион, я боялся, что мы его не найдем, но я верил… Я всю жизнь его искал!

«Как странно, что он здесь. Ведь хотел сражаться с аспидами — почему же теперь не рвется в бой? Ох, странный ты парень, Гасящий… — подумал Угрюмов. — Джокер выскочил из моего рукава, но ты сам — не второй ли джокер?»

Давно миновали времена Великой Инквизиции. Именно тогда последний раз проявили себя могучие возможности человеческого генома — люди тогда оказались сильнее нелюдей и смогли схватиться с ними в открытом бою. Тогда нелюди дрогнули, испугались нового Потопа — зато разработали иную тактику, которой следовали с поистине нечеловеческим упорством несколько веков. Прежние люди-маги, кошмар нелюдей, давно умерли. Но жила легенда… И вот она вновь стала былью! Метаморф-трансформер, так называл этого человека Гасымов. Этот маг, служивший Инквизиторам, сам был редчайшей мутацией — он умел изменять не только физиологию и геном, уподобляясь любому врагу, но и структуру всех своих тринадцати энергоинформационных оболочек. Ставшие уже легендой сведения о существовании внедрившегося в главное Гнездо Аспидов метаморфа из поколения в поколение передавали самые проверенные, избранные из избранных, особо отобранные и обученные противостоять самым изощренным пыткам и воздействиям на мозг и психику члены Братства, которые сами себя именовали Архивариусами. Они тоже уже были своего рода легендой… Никто не знал их имен. Архивариусом мог быть любой член Братства, даже уборщик, но тайные среди тайных никак не проявляли себя, словно ждали момента.

Угрюмов не слишком верил этой сказке. Про гипероборотней он знал, более того, ценой неимоверных усилий и жертв Братству удалось выработать технологию их обнаружения, и несколько таких перевертышей были своевременно выявлены в рядах Братства… Но метаморф-трансформер, имени которого легенда не сохранила, полностью идентичный объекту копирования? Возможно ли это?.. Можно ли, трансформировав все свои энергоинформационные оболочки, сохранить хотя бы память о себе, каким ты был прежде?! Как можно провести в качестве шпиона в стане врага не годы, не десятилетия, а несколько веков? Угрюмов не верил. И лишь когда начались первые осторожные разработки по плану Великого Изменения, к нему неожиданно пришел один из рядовых членов Братства, он-то и доказал недоверчивому Иллариону, что существование Архивариусов и метаморфа — это не выдумки и не легенды. После этого иерарх сам принял Клятву Архивариуса, посвященного в тайну того, как можно вызвать на контакт метаморфа, действительно уже несколько веков живущего среди аспидов и даже достигшего высокого положения в их Сообществе. Но до самого последнего момента Угрюмов все равно не верил, что мета-морф сможет выйти на контакт и сообщить им координаты самого главного Источника Сил аспидов.

Теперь выяснилось: он смог. Все было именно так. Все эти века метаморф вел себя как аспид и думал, как аспид. Он все сильнее ненавидел себя, принимавшего участие во всех богомерзких ритуалах Демонов Сумеречных Теней. Бессмертный, как и те, кого он копировал, метаморф не мог даже подать о себе весточки раньше времени — Сообщество аспидов представляло собой нечто вроде разумной гиперсети, как муравейник или пчелиный рой. Если хоть один член сообщества передавал во внешний мир информацию, об этом становилось известно всем — еще на уровне помысла. Только чудовищная ментальная дисциплина позволяла этому тайному агенту выдержать. Помогало одно: он, как и все Высшие аспиды, имел доступ к собираемой всеми нелюдскими Сообществами информации. Закодированные сообщения из Братства присылали просто по традиции, не веря уже в его существование. Анализируя эту информацию и то, что он знал, как один из Старших Гнезда, метаморф понял, что людьми наконец-то готовится нечто значимое. Понял и ждал этого события, как воздаяния за века страданий, проведенные в личине бессмертного и при этом столь ненавистного ему существа. Ждал, хотя знал, что это будет означать и его немедленную гибель — передача людям координат Источника Силы и Хранилища Древностей сразу станет известна остальным аспидам. Ждал, когда сможет выполнить свое предназначение, свой долг по отношению к людям — родным ему по разуму, душе и вере существам. Ждал, поскольку чудовищно устал быть нелюдем. И вот это случилось. Метаморф выполнил свой долг. И теперь Братство должно было выполнить свой! Настя, умеющая пробивать туннели сквозь любую защиту, открыла портал, ей помогали Джесси и еще несколько магов послабей. Одновременно другая группа магов нанесла магический удар по Главному Жерлу, временно закупорив выход его энергии в наш мир. В портал потекла людская река… Уже провалился в огненное кольцо второй полный «треугольник Единого» из воинов и магов Братства, потом Джесси отправила следом за ними всех магов резерва, одна оставшись помогать

Насте держать открытым тоннель. Секунды бежали быстро, слишком быстро.

— Ну что?! — не выдержал Угрюмов. — Что там творится, черт возьми?!

Почти все группы уже справились со своими задачами, некоторые начали эвакуацию, оставив ядерные и импульсно-полевые заряды у Источников. На дисплее Гасымова зеленая полоска, указывающая на снижение инферно в фоне Земли, перевалила за восемьдесят процентов,

— Вот! — Гасящий Облики указал на бегущую строку. — Иван докладывает об установке зарядов. Тридцать секунд, скоро пойдут обратно… Если будет кому.

— Значит, справились? — Илларион посмотрел на бледного Гасымова. — Все готовы читать Великие Заклинания, Артур?!

— Да! Даже без меня и резерва одних Насти и Джесси хватите избытком. Только… Не по себе мне что-то…

— Не понял?! — Угрюмов резко встал, мельком глянул на побледневшего вдруг Гасымова и развернулся к Гасящему Облики. Иерарх отчего-то почувствовал, что именно у этого человека-загадки можно найти ответ на то, что происходит сейчас у Жерла. Ведь именно он постоянно напоминал о старой сказке про метаморфа, говоря о неведомом герое, словно о знакомом. Хотя и не мог знать, что Илларион — Архивариус. Или мог? Но кто же такой тогда сам Гасящий Облики — человек без имени и личной истории? Или… Угрюмову вдруг стало жарко… Потому что он вспомнил еще одну легенду. Которую даже Архивариусы считали мифом. Легенду о Первоживущих. Неужели?!.

— Тебе есть, что нам сказать?! — спросил Илларион медленно.

— Пока точно не знаю, — Гасящий как-то очень холодно улыбнулся, скорее даже оскалился. — Но чувствую, будут проблемы. Какие точно — не знаю. Пойду-ка я ближе к магам…

Илларион перевел взгляд туда — у горящего кольца, окруженного защитной оболочкой, подкачиваемой сейчас уже больше не магами, а специальной аппаратурой, стояли лишь Настя и Джессика, обе вспотевшие, бледные. Они с трудом удерживали открытым тоннель, по которому смогли бы вернуться оставшиеся в живых бойцы. «Три с половиной минуты, — отметил про себя Угрюмов. — При таком сопротивлении… Невозможно!» И вот портал будто взорвался, из него посыпались окровавленные, истерзанные люди. Их было во много раз меньше, чем ушло. Многие вываливались в бункер как мешки — их, раненых, а то и мертвых, впихнули в тоннель товарищи. Последним появился Иван, махнул рукой:

— Рви, Настя!

И девушка позволила себе рухнуть на колени, не в силах больше поддерживать контакт. Кольцо исчезло, а далеко в Исландии сейчас должен вспухнуть и сгореть в ядерном пламени зеленый холм… Шумно дышал Гасымов.

— Ничего? — не своим голосом спросил Илларион.

— Ничего, — подтвердил маг.

Из дрожащего марева, окруженная израненными десантниками, на иерарха смотрела Джессика. Ее взгляд не требовал пояснений: взрыва не было!

— Иван!! — взревел Угрюмов. — Воронин, что случилось?!

Рядом с Джессикой откуда-то возник Гасящий Облики. Он оттолкнул ошеломленного Воронина, махнул рукой, привлекая внимание.

— Они еще имеют личные запасы магической энергии и как-то смогли остановить взрыватели, Илларион, это же ясно! Контроля над этим их Источником у нас нет! Ответный удар будет страшен, сейчас они начнут перехватывать у нас и контроль над остальными двумя Жерлами! Нужна новая атака! Пока там есть аспиды, еще способные творить магию, мы не сможем подорвать заряды! Для подключения к творению Великих Заклинаний хватит энергии любого из двух других Жерл. А это надо уничтожить любой ценой!

— Нам не открыть портал! — всплеснул руками Гасымов. — Нужно хотя бы четверть часа на отдых…

— Их нет! Нужны новый портал к Жерлу и все, кто еще может сражаться. Немедленно! Иначе все зря!

— Я сделаю, — шатаясь, поднялась с колен Настя. — Я открою еще раз. Джесси, помоги им, накачай энергией всех присутствующих бойцов… И создай порталы в центры резерва. Может, там еще кто-то остался…

— Артур! Снимай охрану, всех сюда! — рявкнул Угрюмов, одновременно рванувшись к стоящему у стены шкафу с амуницией и оружием. — Быстрее, Артур, быстрее!

А Джесси уже работала — в воздухе повисли сразу три огненных кольца, это открылись порталы в специально созданные Братством центры сосредоточения резервных сил, предназначенные на самый крайний случай. И вот сейчас он наступил… Им повезло — в центрах остались еще не только воины, но и несколько магов, которые эти порталы тут же подхватили, помогая удерживать. В зале десантирования появились новые люди, а между с голам и технических служб, задевая прикладами компьютеры, бежали бойцы внешней охраны.

— Все сюда! — продолжал командовать Гасящий Облики, и Угрюмов не мешал ему. — Разобрать спецбоеприпасы и разрядники! Настенька, открывай! Помогите ей!

Гасымов сам не заметил, как до хруста сжал ручки кресла — он физически ощущал, как девушка буквально сжигает себя. Маг кинулся на помощь, но прежде чем он протолкался через толпу бойцов, Настя шагнула вперед и, подхваченная потоком десантников, скрылась в портале. Все, что оставалось Артуру Мамедовичу — подбежать к Джессике, обнять, отдавая ей свою силу, и увидеть, как мимо него рванул в «окно» перехода Угрюмов, успевший облачиться в защитный костюм и схватить автомат с прикрепленным вместо подствольного гранатомета импульсным разрядником. А еще Гасымов успел ощутить, что, когда Настя ушла в портал, а Джессика уже почти потеряла силу держать его в одиночку, кто-то ей помог. Кто-то очень сильный, но неизвестный Гасымову, знающему все «отпечатки» аур магов Братства. Помощь длилась всего мгновение, но этого хватило, чтобы удержать порталы до того, как в зале появились маги из резерва.

— Теперь вся надежда на них… — прохрипел Гасымов. Его руки легли на плечи Джессики и прибывшего из резерва мага. — Черпайте из меня, направляйте, берите все… Больше жалеть нечего. И некого.

А мимо них, словно притоки в реку, потоком уходили из порталов в портал бойцы и маги. Чтобы сразу на выходе вступить в бой.

2

Когда Настя шагнула через портал в исландское Гнездо Аспидов, то оказалась будто в аду. Огромное помещение дышало жаром, и всюду, всюду были кровь, слизь и внутренности. Истерзанные люди в буквальном смысле устилали пол, а между ними виднелись трупы Демонов Сумеречных Теней. Впрыгивающие в зал десантники растекались по нему, с ходу вступая в бой. Демоны Сумерек двигались словно тени — стремительно и бесшумно сея вокруг себя смерть. Даже лучшим бойцам Братства не удавалось уже состязаться с ними в скорости. Демоны тоже бросили на ликвидацию Прорыва к Жерлу свои лучшие силы!

— Куда ты лезешь! — Иван дернул Настю за руку, оттаскивая в центр зала, к самому Источнику. — Уходи!

— Контроль! — проговорила девушка посиневшими губами. — Контроль над Источником. Или эти твари уничтожат нас всех. Всех людей!

По всплеску сил Настя почувствовала, что в бой пошли Древнейшие Аспиды, Старейшины Гнезда. Все остальные уже полегли, а доставить сюда новых бойцов от других Гнезд у Демонов не хватало энергии. Они еще не смогли, не успели восстановить контроль над этим Жерлом, они не использовали все свои возможности в полной мере, вынужденно оставаясь в относительно антропоморфной форме. Если таковой, конечно, можно считать рост под три метра, наличие вместо пальцев и на ногах, и на руках острых, как бритвы, клинков и шкуры, которую не пробивало никакое оружие, кроме высокоэнергетических разрядов и пуль с твердотельным сердечником из специального сплава. Ну и еще магических ударов магов-людей… Старейшины аспидов медленно, но верно теснили людей, заодно постепенно наращивая и утраченную в момент нападения магическую мощь. Допустить этого было никак нельзя! Настя мысленно обняла пока все еще «запертое», «замороженное» предыдущим воздействием человеческих магов Жерло, отыскивая способ овладеть им, но ей приходилось еще и удерживать открытым портал… Но почему аспиды никак не восстановят контроль над Жерлом? Кто им мешает? — Настенька…

Алексей, лишь голова и левое плечо которого торчали из горы трупов, сказал это едва слышно, но она услышала. Услышала и вспомнила: его не было среди тех, кто вернулся! Значит, Алеша не погиб, он оставался здесь, мешал и до сих пор мешает аспидам! Настя вошла в его мысли, мгновенно синхронизировала с ним дыхание и ощущения. И увидела Средоточение, Переплетение потоков энергии Жерла. Теперь Ключ к Источнику у нее! Она его контролирует!

— Отпусти портал, мы выдержим! — донеслась издалека мысль Джессики. — Отпусти, делай свое дело!

Настя полностью сосредоточила силы на Жерле.

Ей казалось, что она ухватилась за штурвал парусника во время шторма. Его так и рвало из рук — это бесновались Старейшины Демонов Сумеречных Теней, сражаясь за свой последний Источник. Настя не видела происходящего вокруг, а между тем бой сосредоточился именно возле нее, аспиды не щадили своих жизней, пытаясь добраться до необычайно сильного вражеского мага.

— Возьми мою силу, Настя!

Алексей умирал, но маги могут умирать долго. У него еще оставались силы, и сейчас он хотел отдать их той, кого любил. Настя провела дрожащими пальцами по его лицу и приняла этот дар. Она впустила в свое сердце любовь, и ее проклятие, ее способность пить энергию из близких сейчас стала общим спасением. Настя глубоко вздохнула, закрыла глаза и одним волевым усилием вырвала у аспидов остатки контроля над Источником.

Яростный рев сотряс стены зала. Больше не надеясь на магию, аспиды принялись истреблять врагов исключительно физическими методами — а методов этих в арсенале древнейших из древних хватало. Лучшие бойцы Братства почти все уже погибли, и теперь аспиды терзали заведомо более слабых. Однако и люди готовы были платить десятками жизней за каждого убитого врага. Сражающиеся бились, уже не думая ни о чем, буквально по колено в своей и чужой крови.

Силы людей таяли, словно сахар в кипятке. Но и демонов постепенно становилось все меньше. Иван заметил, что уже никто не врывался в зал снаружи, чтобы кинуться в бой, — похоже, все аспиды, способные защищать Жерло, были здесь. Только бы Настя продержалась еще немного! Еще чуть-чуть, и враги будут уничтожены, люди буквально утопят их в своей крови, и можно будет вновь активировать заряды. Хорошо хоть эти сволочи аспиды не успехи их убрать и не сумели телепортировать.

Чувство Фарватера опять овладело Иваном. Методично и четко, как в тире или на полигоне, он убивал изредка прорывающихся сквозь защитные построения людей наиболее «шустрых» аспидов. И какой-то частью мозга сам удивлялся тому, как легко ему удается это делать — он предвидел все действия врагов и опережал их если и не в скорости движений, то уж в скорости принятия решений точно!

Изредка мелькали знакомые по школе лица — порой лишь для того, чтобы в следующий же миг оказаться внизу, на полу, с навсегда остекленевшими глазами. Вот мелькнуло лицо Угрюмова, положившего своего третьего аспида. Положившего ценой своей жизни. Не смог иерарх остаться командовать в бункере! И сейчас Угрюмое выполнил долг до конца, записав на свой счет трех поверженных врагов. Только один человек не раз попадался на глаза Ивану и все еще был жив и, судя по всему, даже здоров, при этом постоянно кидаясь в самую гущу схватки. Действия Гасящего Облики не мог толком разглядеть даже Иван. Уже не один аспид нашел свою погибель от руки этого сверхбойца, а еще Иван ощутил, что от Гасящего Облики стали исходить волны Силы. Такой, с которой ему еще ни разу не приходилось сталкиваться.

Убив еще одного аспида, Иван вдруг понял, что стало тише. Он оглянулся, не в силах поверить в страшное — и увидел совсем маленькое, исчезающее огненное кольцо портала. В тот же миг Настя приняла последнюю мысль Джессики:

— Прости!.. Мы больше не можем… Сила магов иссякла, портал и так висел невозможно долгое время. Далеко, в бункере повалился на пол Гасымов, на его губах проступила кровавая пена — сердце мага больше не билось. Тяжело дышал маг, прибывший из резерва, Джессика и сама чувствовала, что ей осталось недолго, что она не может даже последовать за подругой — портал стал слишком узок и последний десантник в отчаянии прыгнул в схлопывающийся тоннель «рыбкой». «Может, и успел», — заторможенно подумала Джесси и потеряла сознание.

— Портал!! — закричал Иван, хватая Настю за руку. — Открой портал!

— Уже не смогу, — девушка, покачала головой, не отводя взгляда от умирающего Алеши. — Но мы почти победили…

Да, аспидов осталось совсем немного. Вот еще один упал, придавленный к полу целой грудой рычащих, истерзанных десантников, вот другой скрючился, пропустив магический удар, третьего свалил ударом в затылок («Как-то очень уж легко», — успел подумать Иван) Гасящий Облики, оказавшийся еще быстрее, чем Демон. Сверхбоец выпрямился и побежал к Воронину, указывая рукой ему за спину.

Тот развернулся и увидел, как в зал вбежал еще один Демон, на голову выше всех, прежде виданных Иваном. Он буквально рвал встретившихся ему на пути бойцов, рвал на части, расшвыривая их в стороны. Иван почувствовал, что аспид торжествует: портал закрыт, а ему и одному хватит сил покончить со всеми оставшимися у Жерла людьми.

— Оставь его мне, прикрывай Настю! — Гасящий пробежал мимо, чуть оттолкнув Ивана.

Между тем бой почти кончился. Последние два аспида упали, а у пятерых десантников, выпустивших в уже неподвижные тела остатки своих боекомплектов, 1 не хватило сил даже подползти друг к другу, чтобы перевязать раны. В зале становилось совсем тихо, лишь стонали немногие раненые. Их было мало — аспиды убивали наповал. Иван утер с лица пот и кровь, и тут же куча тел рядом с ним шелохнулась.

Демон! Он оказался прямо перед Ворониным — наверное, лежал оглушенный, а может быть, прикрываясь трупами, выжидал момент для гарантированно успешной атаки.

Аспид поднялся во весь рост. И хотя было видно, что он тоже далек от своих лучших кондиций, противник перед Иваном стоял грозный. Недолго думая, Иван выстрелил, вернее, попытался выстрелить. Оружие сухо щелкнуло бойком, хотя Воронин точно помнил, что патроны у него еще оставались: он тщательно считал выстрелы и старался экономить боеприпасы. Значит, осечка… И энергия в разряднике тоже закончилась! В этот момент ему стало не до размышлений, потому что демон рванулся вперед.

Все мысли ушли. Эмоции пропали, и на этом пепелище сознания Иван вдруг — нет, не понял и даже не ощутил — в человеческом языке нет слов, способных передать то, что снизошло в этот момент на Ивана. Наиболее точно это можно передать, скорее всего, словами Вера и Абсолютное Знание. Знание Веры. Слова тут бессильны… Просто мир вдруг распахнулся перед его восприятием так, как никогда до этого. Иван неожиданно увидел потоки энергий, которыми Настя связала себя с Жерлом, практически уже завершив создание сложного и очень красивого узора, что после прочтения Великих Заклинаний трансформирует энергии Жерла так, как это необходимо для осуществления Великого Изменения. Иван видел, знал, что Настя все делает правильно. Он увидел и то, что Гасящий Облики буквально сияет, причем и в тех диапазонах энергий, которые весьма далеки от человеческих. Увидел весь Узор Бытия, в котором «узелки» Основы могли двигаться, «морща» Ткань. И то, что Реальность на всех ее Уровнях и во всех Размерностях пронизывали не только Нити Основы, но и скрепляющие их, как бы перпендикулярные Нити. Мир действительно был похож на Ткань или на пористую губку. Ткань или губку, опущенные в проточную воду — энергию. Столкновение потоков Энергии с различными структурами Узора порождало потоки событий, своего рода событийные волны. Иван видел то, про что ему рассказывал Богородько и чего он никак не мог себе полностью представить и понять. Теперь он это просто Видел. В этой великолепной картине Мира Иван словно со стороны наблюдал себя — в виде волны, двигающейся на самой границе свободного русла. Фарватера Реальности.

С той его частью, которая накатывала на «берег русла», сейчас столкнется другая, чужеродная «волна». Иван был спокоен — он знал, что он — тоже лишь событийная волна, которая, столкнувшись с той, другой, поглотит ее. И направится потом к самой стремнине… А та, вторая, волна исчезнет совсем. Видел Иван и то, что чуть впереди по течению, на самом «береговом обрезе», на кромке Фарватера столкнутся еще две событийных волны. И что Настя тоже находится на самом краю Фарватера. На краю, а не на Главном Русле Реальности, потому что связана с чужеродным для него способом использования энергий — магией.

В этот момент атакующий аспид ударил. Казалось, что человек ничего не успевает и вообще ничего не делает, застыв в ступоре. Но тут Младшего словно передернуло, и аспид с удивлением обнаружил, что тот сломал ему руку! Иван так же недоуменно наблюдал, как его тело действует — совершенно автономно. Его тело и сознание пребывали сейчас на Фарватере Реальности и, как и все, находящееся на нем, в случае искажающего воздействия извне приобретали свойства, нужные для устранения этих искажений. Более того, Фарватер влиял на все, что помогало достигшему его разумному существу удержаться на нем. Происходящее сейчас с Иваном и лежало в основе того состояния, которое называли «эгрегориальным иммунитетом» человечества, и было это своего рода Абсолютной магией. Или, скорее, антимагией! Сейчас организм Ивана, защищающего все то, что переносило наш мир на Фарватер Реальности и попавшего при этом на самое острие борьбы, в момент атаки аспида мгновенно приобрел свойства, необходимые для отражения угрозы. В этот миг Воронин стал своего рода частью глобальной «иммунной системы» человечества. Поэтому сознание Ивана отстранение и даже с некоторым удивлением наблюдало, как его тело стало двигаться со скоростью, превышающей все физические пределы, а прочность его мышц, костей и даже материала боевого костюма в местах их соприкосновения с телом атакующего аспида многократно возрастали.

Аспид, так и не понявший, что он уже проиграл, попытался атаковать вновь. И тело Ивана вновь среагировало, ведомое уже не волей самого человека, а великой и всеобъемлющей Волей Творца Реальности, после чего аспид перестал чему бы то ни было удивляться. Первый же удар человека пробил его почти неуязвимую шкуру в области одного из двух сердец, а второй снес ему голову! И наступила тишина… Иван стоял над телом мертвого демона. Он повернул голову — прямо перед ним лежала Настя, обнимая голову Алексея. Пребывая на Фарватере, Иван ощущал, что она жива и еще держит Источник под контролем!

Резкий звук отвлек его внимание. Неужели еще один враг? В дальнем конце зала кружились друг перед другом Гасящий Облики и последний, огромный Демон.

— Ты пришел умереть! — вдруг крикнул аспид.

— Может быть, Древнейший, может быть, Глава Кочевников, я и умру здесь и сейчас, — согласился Гасящий Облики. — Но и тебя прихвачу с собой, можешь не сомневаться!

Иван слышал, что говорят они на каком-то неизвестном ему языке. И при этом все понимал — еще одно свойство разума, достигшего Фарватера.

Восприятие Ивана позволяло увидеть, как концентрирует все свои силы Гасящий Облики, меняя структуры своего тела и форму энергетических оболочек, которые все менее походили на человеческие. Лишь внешне Гасящий по-прежнему оставался человеком. Как он там назвал аспида — Глава Кочевников? Значит, на бой с ним явился самый главный аспид! Но при чем тут какие-то Кочевники? Как хорошо, что Жерло уже почти погашено и остался лишь тоненький «ручеек» энергии, необходимый для сотворения Великих Заклинаний. Но и этот «ручеек» полностью контролирует Настя. Но в самом Демоне Иван видел такое количество накопленной энергии, что ее с лихвой хватит на то, чтобы уничтожить их всех. Кроме, разве что, самого Воронина… Он уже собрался двинуться на помощь Гасящему Облики, когда с удивлением увидел, что событийные «волны», соответствующие Верховному Аспиду и Гасящему Облики, тоже находятся на краю Фарватера. Он вдруг осознал, ощутил, что лишний в этой схватке. Что каждый из этих двух воинов сражается за по-своему правое Вдело. Аспид, не знающий сути замысла людей, предполагал самое худшее. Он сражался за право своей расы на жизнь! И в этом была его правда! В чем была правда Гасящего Облики, Иван не знал, но чувствовал, что вмешиваться в этот бой он не может. Он сейчас — Реализатор «эгрегориального иммунитета» человеческой расы, защитник, а не нападающий. И это не его бой! Аспид и Гасящий Облики должны сами решить, чья правда окажется ближе к Истине.

Вот аспид ударил — магией, щедро тратя колоссальные запасы энергии и стремясь прежде всего уничтожить Настю, которая сейчас служила своего рода «замковым камнем» для свода чужой магии, накрывшего

Жерло и отрезавшего его энергии от мира Земли. Аспид все рассчитал верно. Кроме одного — его магический удар был частично отведен, а частично погашен Гасящим Облики! После чего тот сам неуловимо быстро скользнул к Главному Аспиду и нанес одновременно физический и магический удары. От физического демон уклонился, но магический ранил его, разрушив структуры организма, отвечающие за контроль над энергией. Аспид вдруг словно начал светиться изнутри. Чудовищным усилием он отбросил Гасящего Облики и бросился вперед, к Насте, чтобы ценой своей жизни уничтожить эту преграду между силой Источника и Гнездами Аспидов. Тогда демоны, вновь получив доступ к энергии Жерла, навсегда отучат Младших, людишек, сопротивляться. Древнейший, готовый буквально взорваться от бушующей в нем неконтролируемой энергии, почти успел. Почти… И Воронин уже приготовился действовать, когда Гасящий Облики, двигающийся еще быстрее аспида, догнал и отшвырнул демона в сторону, сразу же выставив вперед руки и создав перед собой энергетический экран, о который и разбился поток огня, образовавшийся при взрыве Главного Аспида. Если бы не это, сила намерения и энергия Главного Аспида достигла и уничтожила бы Настю, а «смирительная рубашка», созданная человеческими магами для Жерла, была бы разрушена. Но этого не случилось: главный Демон Сумеречных Теней просто исчез. Испарился. В том месте, где он только что еще был, остались лишь проплавленные до скального основания и светящиеся по краям вишневым цветом плиты металла. Гасящий повернулся и пошатываясь приблизился к Ивану.

— Ты знаешь резервные коды активации зарядов? — спросил он у Воронина.

— Нет. Но у меня есть дистанционный взрыватель, — ответил Иван, и достал из специального, находящегося в подмышке комбинезона кармана миниатюрное устройство.

— Мы сделаем это, — сказал Гасящий. — У нас еще есть пять минут. Они успеют.

— Они?.. — Иван оглянулся и понял, о ком говорил Гасящий Облики. Настя все так же обнимала голову Алексея, и, несмотря на то, что девушка забрала из мага почти всю энергию, он был еще жив. Видимо, любовь и впрямь имеет свойство умножать силы… Впрочем, обоим оставалось недолго.

— Пять минут, — как эхо повторил Воронин. — Мы рискуем…

— Нет! — Гасящий сел прямо в лужу крови на полу рядом с Иваном. — Теперь уже нет. Никто не придет, ни друзья, ни враги. И я помогу Насте. Отдам всю свою И энергию, которая осталась. Теперь можно: я жил не зря и мой народ отомщен.

Иван увидел, как Гасящего Облики словно окутало полупрозрачное серебристое облачко. Оно становилось все более отчетливым.

Гасящий Облики попытался подняться и не смог. И Видимо, последний удар аспида все-таки зацепил его сильнее, чем казалось по внешнему виду. Иван подхватил его, ощутив, как его словно ударило током. Опираясь на Воронина, Гасящий Облики подошел ко все так же сидящей рядом с Алексеем Насте, лег рядом с ней — и серебристое облако окутало их всех. Гасящий взглянул на таймер. Осталось три минуты двадцать секунд.

Иван увидел, как губы девушки чуть заметно шевелились. Даже на таком расстоянии, обессиленная, она чувствовала, как все маги Братства сейчас читают Великие Заклинания.

— Им хватает сил, в самый раз, — Гасящий Облики опять повернул голову к Ивану и взглянул тому прямо в глаза.

— Ты маг. И ты — не человек. Тот аспид узнал тебя, — сказал Иван.

— Да, Ваня.

— Но почему ты воевал за нас?..

— Я — последний из Первоживущих. У самых истоков этого мира, когда люди еще только осваивали огонь и первые орудия охоты, именно мы владели этой планетой. Мой народ не препятствовал развитию твоей расы, Иван. Мы даже скрытно помогали вам, рассчитывая, что со временем сможем жить рядом, сотрудничая друг с другом. А потом из неведомых далей то ли космоса, то ли пространств иных измерений пришли аспиды. Они — Кочевники, Пастухи. Только «пастбища» у них — миры, «трава» — населяющие их живые существа и энергия этих планет. А их «стадо» — все прочие нелюди, которые являются всего лишь направленными мутациями самих аспидов. Все вместе они — словно муравейник или рой, в котором есть особи разной специализации. Их было много, гораздо больше нас. Как маги и воины мой народ был сильнее аспидов, не говоря уж про остальных пришельцев. Но их было слишком много! Мы не хотели признавать их владычества, и аспиды полностью уничтожили мой народ. А я не смог явиться на последний, решающий бой, был ранен в стычке с разведкой аспидов, долго оставался без сознания и не сразу откликнулся на зов Старосты рода. За что и платил более тридцати тысяч лет… Я, конечно, в любой момент мог ринуться в сражение и погибнуть. Но такая моя смерть была бы напрасной, я решил жить. И ждать. Все мои надежды были связаны именно с вами, людьми.

Увидев, что Иван уже хочет задать вопрос, Гасящий Облики остановил его:

— Подожди. Мне трудно говорить. Моя жизненная энергия уходит к Насте. Дослушай. В ходе войны вся моя раса погибла, но смогла уничтожить почти всех пришельцев и разрушить большинство их энергетических центров. Кроме того, аспиды не сами создали переходы между мирами, а воспользовались технологией другой, также уничтоженной ими ранее расы, так и не сумев понять принципов ее действия. Во время войны мы смогли разрушить устройство создания переходов, аспиды со всем своим «стадом» оказались заперты на Земле. После войны с нами их осталось очень мало… И поэтому они не смогли и не стали уничтожать людей. Они решили править вами. Сначала делали это явно, стремясь при этом всячески ограничивать развитие вашей расы. Но человечество все равно росло и развивалось, во многом скрытно и незаметно для поработителей. Чему способствовал и я, создав несколько тайных обществ и передавая их членам знания моей расы. Аспиды о чем-то пронюхали, но ни поймать меня, ни даже доказать сам факт моего существования так и не смогли. А потом люди удивили и аспидов, и даже меня — у человечества стремительно проявились свойства, которых никто не ожидал. Тут аспидов подвела самонадеянность… Настал момент, когда созданные мною тайные общества раскрыли свои знания. Человечество восстало против своих правителей и сбросило владычество ненавистных нелюдей. Так родился миф о битве богов и титанов. Ну а мое скромное участие породило легенду о Прометее и сказание о Ное. Правда, к скале меня, слава Творцу, никто не приковывал. А вот зато Потоп был настоящий! Но аспиды и их свита опять погибли не все, ведь аспиды да и вообще все нелюди, — они связаны друг с другом, это долго объяснять… Но явно править людьми у них уже не хватало сил. Кроме того, они стали вас бояться, стесняясь в этом признаться даже себе. Но отказаться от власти они уже не могли, поскольку без людей просто не выжили бы на планете. Им нужны были рабы, которые при этом еще и не замечали бы, что пребывают в рабстве! Аспиды со своей свитой стали создавать систему тайного правления. Не знаю, чем бы дело кончилось, но во время Потопа уцелел и я. Я создал Братство Зрячих. Да, Ваня, его создал я. Создал и терпеливо ждал, когда человечество накопит наконец силы, достаточные для того, чтобы полностью и окончательно освободить нашу планету от захватчиков. Лишь дважды я пытался ускорить события… Первый раз, когда из глубин пространства пришли остатки расы, нашедшей когда-то способ перемещения, позволивший аспидам попасть на Землю. За прошедшие с момента их войны с аспидами тысячи лет немногочисленные оставшиеся тогда в живых разработали способ частично управлять событийной реальностью, явились на Землю с желанием отомстить тем, кто погубил их расу. Сначала я хотел сотрудничать с ними, поскольку у нас был общий враг. Но, узнав их поближе, передумал. Это был народ, столь же, если не более, эгоистичный, чем аспиды. Они готовы были уничтожить даже планету со всеми населяющими ее живыми существами, лишь бы только отомстить своим обидчикам. Поэтому я даже помог аспидам, через подставных лиц сообщив им координаты основной базы гостей. А во время попытки аспидов ликвидировать ее, я сам, «под шумок», постарался уничтожить устройство, способное влиять на причинно-следственные связи. Полностью мне это сделать не удалось, но заглушить его я смог. В этом бою пришельцы погибли все, а аспиды понесли большие потери. Братство же Зрячих росло и крепло. Второй раз я попытался ускорить приближение окончательной победы людей во времена Великой Инквизиции. Но тогда я ошибся: человечество не смогло породить столько магов и воинов, чтобы их хватило для окончательного уничтожения или подчинения нелюдей. Хотя потрепали их всех тогда изрядно… И мне пришлось опять ждать. — Гасящий Облики вздохнул. — А теперь я выполнил свою задачу до конца и могу со спокойной совестью умереть. Оставшейся у меня энергии Алексею и Насте как раз хватит, чтобы сохранить контроль над Жерлом и вплести его энергии в сотворение Великих Заклинаний… Кажется, ждать осталось недолго. Ты чувствуешь?

Да, Иван чувствовал. Великие Заклинания были уже произнесены… Силу слов магов Братства дополнили воздействия, оказанные через современные средства массовых коммуникаций и орбитальные платформы с генераторами-излучателями микролептонно-торсионных полей. Дрогнули, видоизменяясь, эгрегоры, увлекли за собой всю ноосферу планеты, и вместе с ней изменились геномы всех без исключения живущих на планете Земля разумных рас и видов. А все тончайшие физические процессы, лежавшие в основе магии, стали невозможны. Магии в этом мире больше не было!

Иван изменился и сам. Он больше не питал ненависти ни к кому на свете. Бывшие враги… Пусть уцелевшие в других Гнездах аспиды будут счастливы. Ядовитые зубы вырваны у всех, не будет больше ни тайн, ни обманов, ни даже мелкой зависти. Никто не станет больше силой и хитростью отнимать у других плоды их труда, лгать и подличать. Не будет больше войн и преступлений! Воронин сморгнул навернувшиеся на глаза слезы и посмотрел в лицо Гасящего Образы. Но великий воин давно погибшей расы, последний ее боец, был уже мертв.

Иван повернул голову, встретился глазами с Настей. Губы девушки зашевелились, и он прочел: «Это уже навсегда! Мы победили». В этот же миг Иван осознал, что и он должен до конца исполнить свой долг. И завершить Армагеддон! Палец, движимый не его, а гораздо более Великой Волей, нажал на кнопку дистанционного активатора ядерных зарядов и «импульсников».

Вспыхнул яркий свет, и последний Источник магической энергии на планете Земля прекратил свое существование. А вместе с ним закончилась и тянувшаяся на Земле уже более тридцати тысяч лет Эпоха Владычества Силы, Злобы и Хитрости. И началась Эпоха Торжества Разума и Восстановления Божественных Принципов Жизни.

Началась, чтобы не кончиться уже никогда.

Аминь!

 

ЭПИЛОГ-3

И МИНОВАЛА НАС ЧАША СИЯ…

А в двух световых годах от Солнца с экранов гиперпространственных локаторов разведывательной эскадры р'х'рунгов пропала планетная система, которую они должны были изучить на предмет последующего покорения Конклавом. Более того, координаты этой системы исчезли из всех информационных хранилищ эскадры и из памяти самих р'х'рунгов. Эта планетная система ушла в другую Реальность, в которую агрессивным цивилизациям вроде тех, которые входили в Конклав, путь был заказан.

 

Специальное приложение

 

Глава 1

УВЕРТЮРА ДЛЯ СИМФОНИИ БОЯ

(Реконструкция. За три с половиной месяца до Момента Великого Изменения. Заброшенная деревушка недалеко от города Тотьма, Вологодская область. Россия)

1

С самого утра зарядил мелкий, противный дождик. Тропинки очень быстро покрылись тонким слоем жидкой грязи, на которой так и норовили разъехаться ноги. Но нескольких идущих по улице небольшой деревеньки людей это, кажется, всего лишь забавляло.

— Хорошо-то как! — в который уже раз выразил общее мнение Виелкуна, высокий худой карел и неожиданно громко ухнул, словно филин.

— Ведем себя, как дураки! — махнула на него зонтиком Алферьева. — А воздух-то! Воздух здесь какой! Дышите глубже!

— Воздух — о да! — Славкович приостановился и зафыркал. — Да! Воздух!

— Прекрати! — Алферьева отвернулась. — Это у вас нервное, мужики.

— А у тебя?

— А у меня — и подавно!

Они приехали впятером на одной машине, которую оставили за околицей. Служба внешней охраны незримо присутствовала повсюду, и любой хмурый дед, пробегающий по участку к сортиру и неодобрительно косившийся на «туристов», также вполне мог оказаться ее сотрудником. Однако иллюзия полной свободы была так сильна, что хотелось не то чтобы говорить о пустяках, а просто болтать глупости. И это хорошо, потому что ни о чем другом болтать на улице этим людям было нельзя, даже здесь.

Вспомнив об этом, Алферьева внутренне заставила себя собраться. Что-то они в самом деле разошлись…

— А верно ли, Татьяна, что славянский народ из этих мест пошел? — спросил ее Ордонго.

— Я думаю, что отсюда. Есть некоторые основания для такого предположения, — сказала Алферьева и опять шумно вдохнула наполненный свободой воздух. — В любом случае точно известно, что ни татары, ни угро-финны здесь не жили.

— Напрасно! — тут же сообщил Виелкуна и первым засмеялся.

— А я, значит, на родину приехал! — поддержал его Славкович. — Всю жизнь думал, что серб, а оказывается… Тоть… Тотьмович?

— Наверное, да, — наморщила лоб Алферьева. — Странно, ведь ни разу не задумалась, как жителей-то называть… Ладно, будем тотьмовичи. Хватит хохотать, Дражен. Сколько тебе лет?

— Пятьдесят шесть, — опечалился Славкович, но тут же приосанился. — Я еще очень крепкий! Очень!

И, сохраняя осанку, сербский иерарх сделал резкий рывок, словно спринтер на старте. Глядя ему вслед, Татьяна думала: «Конечно, тут особенное место! Поэтому и мне в сорок два тоже хочется скакать под дождем, как девчонке. А дело все в том, что этот воздух и эта земля никогда не знали магии. Того самого волшебства, о котором мечтают обычные люди, ожидая каких-то сказочных чудес, счастья…» Алферьева о магии знала достаточно, чтобы больше всего желать одного: до конца дней жить в Тотьме, где ее, магии, просто не может быть. Лишь несколько мест на всю планету свободны от любых диапазонов Спектра магической Силы. И как же здорово, что одно из них находится здесь, при современных средствах передвижения, можно сказать, недалеко от Москвы. Здорово также, что Служба внешней охраны сочла возможным разрешить им пятерым добраться сюда вот так, в последней модели «УАЗа» с удочками и рюкзаками в багажнике, а не каким-то иным, более экзотическим и секретным, способом.

— А рыба есть здесь? Речка чистая? — с некоторым сомнением спросил Цибиков, прибывший на встречу из Бурятии. Алферьева даже испугалась: неужели шаман мысли читать умеет?

— Чистая, — уверенно кивнула Татьяна и с некоторым сомнением добавила: — Думаю, рыба есть… Только лучше у Иллариона спроси.

— Спрошу, — быстро согласился Цибиков и улыбнулся, спрятав в складках век хитрющие глазки: — Хорошо… Однако!

— Однако хорошо! — тут же откликнулся Ордонго.

Так они и продолжали неспешно идти по улице — пятеро членов Братства Зрячих, или же Братства Чистящих, или же Великого Братства Людей. У той организации, к которой они все имели честь принадлежать, было много названий на самых разных языках. Чем больше названий, тем лучше — если какая-то информация и просочится за пределы узкого круга, то между собой отдельные ее кусочки врагам сложить будет нелегко.

Приезжие дошли до большого, хотя и не производившего впечатление богатого, дома. Алферьева, продолжая разыгрывать для глаз возможных наблюдателей экскурсовода, быстро забормотала, показывая руками то на бревенчатые стены, то куда-то вдаль.

— Почти все наверное уже собрались, поэтому если никто не проголодался, то мы могли бы сразу пройти в Зал Совещаний.

— Потерпим, — выразил общее мнение Славкович и поправил на плече рюкзак. Потом как бы невзначай прикрыл губы ладонью: — Я тут кое-что привез…

— Я думаю, что все привезли, — буркнул Цибиков.

— А как же, — ответил Славкович. И тут же спросил у Алферьевой — Хотя, может, это и лишнее? Ведь ваша аппаратура уже установлена?

— Конечно, — кивнула Алферьева. — Однако кашу маслом не испортишь. Чем больше, тем лучше, но поговорим об этом внутри. Здесь у нас, туристов, по плану — обед, потом отдых, у хозяина официальный договор с турфирмой. Это наш человек. Он сейчас уже открывает ход, но если вы хотите перекусить…

— Да хватит потчевать! — улыбнулся Виелкуна, но глаза его остались серьезными. — Идем, Таня.

Они вошли во двор, и навстречу гостям тут же отворилась дверь. Хозяин, рослый мужик с широченными крестьянскими ладонями, вырядился по случаю в старомодный серый костюм, при этом заправив брючины в обрезанные сапоги, а голову увенчав большой серой же кепкой.

— Добро пожаловать, гости дорогие! Хлеб-соль, как у нас принято говорить…

Алферьева, приближаясь, подмигнула ему, и мужик посторонился, сразу пропуская прибывших в дом. С каждым он обменялся крепким рукопожатием. Татьяна вошла последней, дождалась хозяина в сенях.

— Все в порядке, Николай?

— Что здесь сделается? — широко улыбнулся тот. — Кроме вас, чужих людей в деревне нет.

— А местные — не чужие? — вздохнула Алферьева. — Сегодня важный день, Коля, может быть, самый важный.

— Да уж понимаю! Такая толпа внизу собралась, у! Я уж подумываю: не обнести ли их хоть самогончиком? По стопке?

— Забудь!

Четверо ее спутником топтались в комнате, поглядывая то на откинутый люк в подпол, то на парня в спортивном костюме, что стоял перед ними. Парень, русоволосый, широкий в плечах, смотрел будто сквозь гостей, но отчего-то было ясно, что пускать их в подпол он не собирается.

— Здравствуй, Ванечка! Ты с Илларионом приехал? — Алферьева быстро подошла, и в парне что-то неуловимо изменилось. Он вмиг стал дружелюбным, приветливым, хотя ни одна мышца лица не дрогнула. — Все на месте?

— Здравствуйте, Татьяна Александровна. Все собрались по графику, ждут уже шесть минут.

— Вот и отлично. Тогда пойдем.

Иван, обменявшись быстрым взглядом с Николаем, сделал шаг и просто спрыгнул вниз. Спустя полсекунды там вспыхнул свет, тут же высунулся край простой, но крепкой лестницы. Первой спустилась Алферьева, потом ее спутники, после чего Николай закрыл люк и аккуратно расправил на нем половик. Кому-то это показалось бы смешным, но для него в конспирации мелочей не существовало.

Внизу оказался самый обыкновенный деревенский подпол, крепко пахло мышиным пометом и подгнившей прошлогодней картошкой. Свет давал обычный фонарик в руках Ивана, второй такой же он отдал Славковичу, и тот сразу понял, что его назначили замыкающим.

— Наверное, так… — серб вытянул руку чуть в сторону, стараясь светить под ноги выстроившимся в цепочку спутникам.

Иван не обратил на это внимание. Своим фонарем он от бедра светил назад, тоже под ноги гостям — чтобы уверенно идти по длинному ходу, открывшемуся в конце подпола, парню явно хватало слабого отсвета.

Впереди засиял яркий, светлый прямоугольник — это открыл дверь для приближающихся гостей молчаливый темноволосый человек. Они с Иваном обменялись кивками, после чего сопровождающий отступил в сторону, пропуская Алферьеву со спутниками. Темноволосый, внимательно оглядев каждого, тоже шагнул в темный ход, закрыв дверь с той стороны. Здесь, вблизи от зала, предназначенного для проведения Совещания, могли находиться только члены руководства Братства.

Эта организация, попеременно использующая разные названия, могла соперничать в древности с многими из нелюдских Сообществ. В Братстве состояли те немногие из людей, кто давно, со страшных времен, предшествовавших Великому Потопу, знал о существовании нечеловеческих рас. Само Братство существовало еще раньше, но тогда вся жизнь строилась по каким-то иным принципам. Что именно произошло тогда, перед катастрофой, едва не погубившей всех, было ли это глобальной войной или, быть может, чьей-то неосторожностью — люди не помнили. Об этом много спорили, благо знаний оказалось сохранено немало, и кое-что из арсенала Братства могло бы удивить даже «допотопных» аспидов.

Люди никогда не соглашались считать себя Младшими, ущербными. Однако приходилось признать: нелюди от рождения обладали способностями, которые в геноме людей хотя и присутствовали, но их активизация требовала огромных усилий и напряженного тренинга. Твари же, как нередко звали всех нелюдей члены Братства Зрячих, умели управлять такими типами энергий, о существовании которых люди могли только догадываться.

И хотя некоторые люди порой также рождались уже способными оперировать магическими энергиями, но доступные им уровни мощности воздействий чаще всего не позволяли им сравняться с нелюдями. Этот факт прежде всего и останавливал Братство от обнародования своих знаний — неподготовленный человек может поддаться искушению признать свою слабость и зависимость от воли более мудрых и сильных существ. А уж убеждать твари умели…

Сами нелюди никогда не стремились к «широкой известности». Их вполне устраивало скрытное сосуществование рядом с младшей расой, за которое той приходилось платить вполне реальную цену. Об этой страшной, цене, впрочем, большинство человечества ничего не знало, списывая исчезновения людей, разорения некоторых фирм и еще более странные события на зверей, бандитов, случайности или даже инопланетян. Не догадываясь, что рядом с ними не только в кино или книгах, а и на самом деле живут вампиры, оборотни, поглотители жизненной энергии и прочие нелюди, владеющие тем, что издревле принято называть магией. Однако многие в руководстве Братства считали, что связано такое положение вещей не только с «удовлетворенностью» нелюдей. Вполне возможно, что аспиды, как самые древние из Сообществ, знали о людях кое-что еще и просто не хотели рисковать, устанавливая прямое владычество. Их могло останавливать и то, что пару раз уже случалось: «овцы», совершенно неожиданно для нелюдей, превращались в грозных волкодавов. Твари хорошо запомнили эти уроки и не собирались больше допускать повторения чего-либо подобного.

2

Разговор в подземном зале шел именно о страхах нелюдей. Один из прибывших под Тотьму представителей Западной Европы, норвежец Товардсон, сердито ворчал, обращаясь к Сарайбеку из Узбекистана:

— Они боялись, просто-напросто боялись, что в открытом бою мы сметем их с лица планеты, словно мусор! Конечно, цена будет огромна, но люди способны ее заплатить. Знаешь почему? Именно потому, что мы — люди. Мы смертны, и жизнь для нас никогда не будет иметь такой цены, как для, скажем, вампира. С тем, что рано или поздно все равно потеряешь, не так уж трудно расстаться во имя свободы от тайного контроля и презрительного превосходства.

— Боюсь, не все с тобой согласятся, уважаемый. — хмыкнул узбек и в поисках поддержки посмотрел на сидящего рядом индуса Чандрагупту. Тот сдержанно кивнул. — Знаешь ли, как бы ни была коротка жизнь, но каждый имеет на нее кое-какие свои планы. Неужели тебе совсем не жалко те миллиарды — миллиарды! — которые полягут в твоей войне? Еще хорошо, если не зря полягут…

— Теперь это все уже неважно, решение принято давно, но я с самого начала стоял за открытую войну. — Потомок викингов раздраженно подвигал челюстью. — И пусть кто-нибудь попробует сказать, что я пошел бы в последних рядах!

— Успокойся, — попросил его Сьюзерленд из Австралии, расслабленный и собранный одновременно. — Кстати, решение еще не принято. Иначе зачем мы сюда приехали?

В зале присутствовали представители Братства из самых различных уголков земного шара. Некоторые сидели молча, другие негромко перешептывались, но сторонний наблюдатель не понял бы ни слова, потому что и норвежец Товардсон, и иранец Зар-Адушт Ханиш говорили на языке Йели-Дние, одном из редчайших живых языков Земли, используемом жителями острова Россель архипелага Папуа—Новая Гвинея. Высшие иерархи Братства Зрячих осваивали этот язык в обязательном порядке, как для более точного выражения своих мыслей — он содержал множество необычных звуков и слов — так и для пущей секретности.

И это вовсе не было излишней предосторожностью. Крупные совещания проводились лишь в тех немногих местах планеты, где магия оказывалась бессильна. Окрестности Тотьмы обладали именно такими характеристиками. Свойства удивительных аномалий активно изучались общинами Братства, и это внесло существенный вклад в разработку теории, положенной в основу действий плана операции Великого Изменения. Так что здесь нелюди не могли воспользоваться своими сверхчеловеческими возможностями для проникновения в тайны Братства, хотя оставалась еще опасность вполне обыкновенного, технического подслушивания. Пусть нелюди не смогут ни телепортироваться в Зал, ни прикрыться заклинанием невидимости, но что помешает им использовать в качестве шпионов самых обычных людей, оснастив их соответствующей аппаратурой? Конечно, появление незнакомцев вблизи деревни не могло пройти незамеченным, но поскольку задуманный несколько лет назад план близился к реализации, следовало проявить повышенную бдительность.

Для защиты от средств технической разведки все присутствующие привезли с собой генераторы помех и прочие средства радиоэлектронной борьбы, разработанные в их странах. Алферьева, хоть и прекрасно знала, как много сделано ее группой для безопасности в Тотьме, не возражала: одновременное использование разных систем не только защитит от спутникового сканирования и прочих средств подслушивания, но и позволит предотвратить работу возможных «засладок» в привезенных всеми присутствующими своих собственных комплексах РЭБ. Ведь гарантии тою, что нелюди не пошли и по этому пути, никто дать не мог, как и полной гарантии отсутствия предателей в рядах Братства. Хотя после проведения ритуала Вассальной Клятвы, на который дали согласие все присутствующие, последнее уже не будет иметь значение.

Вот поэтому и говорили посланцы со всего света на Йели-Дние, причем с той скоростью, которую могли позволить себе только собравшиеся в Зале. Все они много лет проходили соответствующие тренировки и по своим возможностям намного превосходили обычных людей, по быстроте мышления и восприятия вплотную приблизившись к возможностям лучших из нелюдей. Окажись шпион, прорвавшийся через все заслоны, рядом — не поймет ничего, даже если родился и вырос на острове Россель.

Когда в Зал вошла Алферьева со своими спутниками, все поднялись, выражая этим уважение организаторам встречи. Татьяна кивнула, и, не мешкая, прошла в середину, на место председательствующей.

В течение нескольких секунд в зале установилась тишина, все беседы закончились. Татьяна еще немного посидела молча, мысленно пересчитывая присутствующих. Сегодняшнее совещание было последним собранием иерархов перед завершающей фазой проведения операции «Немезида». Том, на котором надо принять окончательное решение, после него пути назад уже не будет. Ни для кого из них. Прибывшие иерархи — не рядовые связные, как обычно! — держались кучками согласно географическому принципу. Вот Западная Европа: финн Мейнандер, бельгиец Флоран, Мак-Дуглас из Шотландии, смуглый испанец Санчес и, конечно же, Товардсон. Последний, сторонник «жесткой линии» по отношению к нелюдям, когда-то немало сделал для того, чтобы план «Немезида» начал претворяться в жизнь. Рядом Восточная Европа: варшавянин Микульский, чех Поздравка, вечно размышляющий о чем-то венгр Дьердь, а также приехавший вместе с Алферьевой и севший рядом с земляками Славкович. Рядом оказались Виелкуна, Цибиков и Ордонго, представляющие, так же как Илларион Угрюмов и сама Алферьева, Россию. Между гражданином США Самуэльсоном и господином Бортолома де Лас-Касас из Чили замерли невозмутимыми изваяниями два индейца: Тене Ангопте и Итцкоатль, Бьющий орел и Обсидиановый змей. Дальше Татьяна отметила присутствие похожих как братья корейца Чом Хо и и китайца Жун Чен-ю. Японец Ки Дака чуть кивнул ей, а более импульсивные камбоджиец Ч'янг и индонезиец Мухаммад замахали руками с заднего ряда. Сарайбек все еще хмуро поглядывал на Товардсона, будто проговаривая про себя возражения, рядом с ним оказался монгол Кублай-хан. Тут же чернел лицом конголезец МТвана, и за его спиной загорелый африканер Смит казался белым, как простыня. Далее в ряд сидели уроженцы Ближнего Востока: иранец Зар-Адушт Ханиш, араб Сайд Баркат Али и афганец Абу Гулам Моинуддин Чишти. За ними уселись бутанский монах Ньянгма-ринпоче, индус Чандрагупта, австралийский абориген Улуру и Сьюзерленд, совсем недавно напомнивший Товардсону, своему соседу, что окончательное решение пока не принято. И это было верно: готовиться можно сколько угодно и к чему угодно, а решиться следует один раз. Семь раз отмерь, один отрежь…

— Я рада приветствовать вас в Тотьме, нашем главном опорном пункте в России! Все в сборе, и позвольте мне объявить Совещание открытым. Все мы знаем, зачем собрались здесь… И все же кое-что следует повторить.

Сделав короткую паузу, Алферьева быстро обвела глазами видимую ей часть гостей. Напряженное внимание, раздумье, даже возбуждение — вот что выражали эти самые разные лица представителей рода человеческого. Но ни на одном ни сомнения, ни страха.

— Наше Братство существовало, если судить по некоторым преданиям и артефактам, еще до Потопа.

И пусть не известны имена тех, кто создал нашу организацию, дело их живет. Тысячелетия мы наблюдаем за нелюдями, стараясь собрать о тварях как можно больше информации, одновременно самим своим существованием напоминая Сообществам, что с интересами людей необходимо считаться. Знаний накоплено много, хотя, надо признать, их все равно недостаточно… Но не знания — наша цель, вот о чем необходимо помнить. Мы, Братство Зрячих, призваны стоять на страже самого существования нашей расы. Да, я, как и большинство присутствующих, не думаю, что кто-либо из нелюдей хочет нас уничтожить. Но мы не можем себе позволить смириться с ролью младших и довериться тому, кто относится к нам со скрытым презрением и пренебрежением, считая себя более достойным главенствующей роли на этой планете. Вся работа, выполняемая нами тысячи лет, конечной своей целью имела независимость. Настоящую, а не достигнутую через молчаливое, ни на чем не основанное соглашение о невмешательстве. Товардсон?

— Я просто с тобой согласен, вот и все! — Викинг так оживленно кивал, что Алферьева решила предоставить ему слово. — Надо признать: мы знали, что однажды нелюди снова кинутся на нас, и вот теперь накопили достаточно сил и знаний, чтобы нанести удар первыми! Путь был нелегок, но…

— Это неверно, что Братство готовилось к войне! — вскочил узбек. — То есть, конечно, готовилось… Но к оборонительной!

Товардсон ехидно рассмеялся, его поддержали еще несколько таких же «ястребов», покашлял в кулак Угрюмов. Это Алферьевой не понравилось — не успели начать Совещание, а уже перебивают друг друга. И кто?! Высшие иерархи Братства, которых вроде бы ничто не должно быть способно вывести из себя.

— Я попрошу вас относиться друг к другу как можно более уважительно! — Татьяна несколько повысила голос, и смешки прекратились. — Продолжай, Сарайбек.

Иерархи по установившейся традиции обращались друг к другу исключительно на «ты». Узбек благодарно кивнул, задумался на миг.

— Война — не лучший способ решения проблем. Никто из нас не знает наверняка, что случилось четырнадцать тысяч лет назад. Если хотите услышать мою точку зрения, то после Потопа не было победителей. Мы едва не погибли все, и я думаю, что причина тому — именно война.

Нет, дорогой Товардсон, я вовсе не считаю, что люди не могут в этой схватке победить. Раньше считал именно так — даже ядерное оружие принесет больше бед нам самим, чем нелюдям. Но после того, как в наших центрах созданы отряды бойцов и магов, после того, как я оценил мощь этого кулака, я должен признать: победа возможна. Но возможно и поражение! — Сарайбек воздел вверх обе руки. — Понимаете ли вы, приверженцы «первого удара», к чему оно приведет, какова ставка в вашей игре?! Человечество исчезнет как раса, если нас сочтут опасными, я уверен в этом. Кроме того, мы недооцениваем волю Аллаха, а имея дело с такими вещами, как Клубок Нитей Сущего, мы можем столкнуться с ней… В чистом виде. Осторожность — прежде всего! И я счастлив, что несмотря на все старания Товардсона и его верных приверженцев, возобладал более разумный подход.

— Это еще как дело обернется… — проворчал норвежец, подмигнув Угрюмову.

Илларион опять покашлял в кулак и вопросительно посмотрел на Алферьеву.

— Говори, — кивнула председательствующая.

— Я думаю, что ни к чему нам вспоминать все наши споры, ты уж прости, Татьяна… — поднялся Угрюмов. — Говорено-переговорено немало. И тому немало времени прошло, как все мы согласились, что дальше ждать нечего. Мы, Братство Зрячих, не можем, не имеем права допустить, чтобы судьба человечества и впредь полностью зависела от воли и… — он хмыкнул, — «доброжелательного» к нам отношения со стороны нелюдей. Слишком уж твари превосходят нас во всех отношениях…

— Не во всех! И только пока мы не найдем способов ускоренно пробуждать наш, человеческий геном! — не удержался от восклицания Санчес и тут же потупился.

— Во всех проявленных отношениях, — кивнул, уточняя, Илларион. — Поданным, полученным в результате подготовки магов и особенно бойцов — а ведь вся наша подготовка к выполнению плана «Наш ответ Чемберлену», он же «Немезида», по сути, одно большое исследование, в котором теория тут же поверяется практикой — так вот, на основании полученных данных мы можем фактически утверждать, что в геноме человека заложены, быть может, даже большие возможности, чем у любого из видов нелюдей. Беда лишь в том, что пробудить его не просто… Некоторые добровольцы-испытатели при этом даже погибли от фрустрационного шока.

— Что-то хочет сказать Славкович, — подсказала Татьяна, когда Угрюмов сделал паузу, почесывая бороду. — Ты не возражаешь?

— Нет, сегодня мы ведь просто советуемся, — пожал плечами Илларион. — Никаких особенных докладов… Хотя кое-что у меня есть сказать. Но лучше послушаем Дражена.

— Я только хотел напомнить еще об одном, — серб не встал, показывая этим, что не собирается говорить долго. — Геном человека, вполне возможно, обладает куда большими возможностями, верно. Но ведь все мы в целом согласились, что это… Опасно.

— Верно, — кивнул Илларион. — Правда, согласились мы, как ты выразился, «в целом»… Но я на твоей стороне, пробуждение генома человека, развитие его потенциала в полном объеме может привести не только к хорошим последствиям. Да, да, дружище Товардсон, не хмурься, я помню твои возражения. Но извини, тут я тебе не помощник. Неспроста же сам Творец заложил в нас своего рода «блокиратор гениальности». Поскольку пока мы, люди, такие агрессивные и… и так далее и тому подобное. Так вот пока мы такие, какие есть, всем быть гениальными опасно. Мы просто гениально друг друга и всю планету заодно уничтожим! Ведь как показал исторический опыт, гений и злодейство очень даже совместимы. Увы… И, кстати, для меня лично финальным доводом для того, чтобы проголосовать за ускорение реализации нашего плана, явилось как раз то, что в России и США независимо друг от друга официальные ученые всего на несколько лет позже нас, со всеми нашими древними знаниями и магическими возможностями, подобрались вплотную к тому, чтобы научиться отключать поставленный Богом в нашем мозгу ограничитель. Согласно поступающей информации, питерские нейрофизиологи из российского Института мозга человека нашли один из элементов этого ограничителя и научились на него воздействовать. Они стимулировали одно из подкорковых ядер мозга участника эксперимента. До стимуляции этой точки мозга он запоминал за несколько секунд от пяти до девяти произвольно подобранных слов, а сразу после стимуляции — пятнадцать и больше. А доктору Брюсу Миллеру из Калифорнийского университета не так давно удалось обнаружить в мозгу особую зону, расположенную в правой височной доле. В своей лаборатории он исследовал мозг семидесяти двух больных, у которых по разным причинам он был поврежден. В случаях, когда поражение затрагивало правую височную долю, человек менялся до неузнаваемости. Например, обычный 9-летний мальчик стал гениальным механиком после того, как часть его мозга пострадала от случайного ранения, а 56-летний инженер приобрел необычайные способности к рисованию, когда часть нейронов коры правого полушария была разрушена болезнью. Отмирая, нейроны словно бы сняли тормоза с врожденной способности к живописи, которая была подавлена всю жизнь. И так далее и тому подобное… Мы не можем быть всюду впереди, мы — лишь малая часть человечества.

Ну и как ты думаешь, Товардсон, кто в первую очередь дорвется до того, чтобы попытаться себя или своих детей сделать гениями? Что, сплошь честные, добрые порядочные люди будут? Или кто-то будет отбирать и проверять их столь же тщательно, как это делаем мы в отношении членов нашего Братства? Молчишь, дружище, и правильно делаешь! Кстати, есть основания предполагать, что информацию о локализации элементов ограничителя очень только, через якобы случайные ситуации, слили официальным ученым аспиды. И ведь неспроста они эго сделали! Да и лотом, неважно это теперь, ведь с планом Братства согласились все и ты в том числе.

— Так я… Я знаешь, что хочу, Татьяна? — прокашлялся Угрюмов. — Хочу теперь, перед тем как мы принесем клятву, подытожить наши мотивы, приведшие несколько лег назад к разработке плана. Это и будет у нас вместо доклада.

По древней — по настоящему древней — традиции принимающая Совещание сторона выбирала из своих рядов докладчика по основному вопросу. Но сегодня вопроса для обсуждения не было, высшие иерархи Братства, впервые за сотни лет, собрались не для принятия решения. Некоторые все еще колебались, но их число среди иерархов было невелико. Да и они все равно приехали, а значит готовы были к ритуалу «Вас-сальной Клятвы».

— Конечно, Илларион, говори.

— Я скажу о России, мне это проще, ведь на ситуацию я смотрю отсюда.

Так вот… То, что происходит с народами России в настоящее время, я имею в виду последние годы, напоминает хаос. И корень зла не в России, а вне ее. В мире, благодаря со многом тайным усилиям именно нелюдей и их пособников среди людей, разрослась раковая опухоль паразитизма, хищничества ничтожной части человечества, представителей преступных финансовых кланов с их ссудным процентом, спекулятивным капиталом, когда соотношение фактических материальных ценностей и фиктивных, то есть валюты развитых стран и их ценных бумаг, равняется один к ста! Здесь не может быть возражений, друзья, это факт! А почему я обвиняю в этом нелюдей — сейчас поясню.

Общечеловеческая цивилизация находится на грани некоего перехода, а Россия снова на острие событий.

Это, кстати, верная примета наличия такого перехода.

Кто же подгоняет нас и куда? Дальше… В чем причины создавшегося положения, если рассматривать отдельно взятую Россию? Это не политэкономический кризис, а кризис власти и системы управления, то есть кризис глобальный, и катастрофу терпят не политические институты и не производство, а нация, не социально-экономическая, а биосоциальная система, для которой политика и экономика являются подсистемами. Понимаете? Череда ударов имеет своей целью гибель именно нации, после которой российская проблема будет решена раз и навсегда.

Только примитивно мыслящие или сознательно лгущие люди сводят настоящий кризис к экономическому. Мы переживаем всеобъемлющую катастрофу человечества — в том числе стран, народов и каждой личности в отдельности, берущую начало в духовной, нравственно-психологической сфере и лишь завершающуюся в области политики и экономики. Россия выступает полигоном для «сверхрыночных», «сверхдемократических» отношений, уготованных в будущем всему миру, и, одновременно, последним редутом обороны старого, человечного мира. Кризис, как я уже сказал, духовный, поэтому бессмысленно ждать спасительных решений от политиков и экономистов. Их могут дать только национальные лидеры, носители нравственно-психологических идеалов народов, системно мыслящие, с чистой совестью, поддерживаемые своими нациями, а их-то порой устраняют прямо-таки физически! Да, да, Сарайбек, я кое-что раскопал на эту тему…

А ведь на современном этапе развития человечества встает вопрос объединения, иначе не выжить. Только нужно помнить, что создание единой человеческой общины — не самоцель. В основе будущего лежат идеи соборности и коллективизма как воплощение прежде всего православной традиции жизни в гармонии, по справедливости и Божией правде, когда под православием понимается не только православная религия в ее истинном, исходно-библейском варианте, но и православная культура во всей ее полноте, как органическая целостность, имеющая как и любая другая культура, религиозное начало. Опирающееся на синтез не искаженного поздними наслоениями, приписками и изъятиями учения Христа и еще более древней Истинной Северной традиции. Будущее человечества видится как содружество равноправных народов в новой Эпохе Разума, наступление которой зависит в основном от успеха усилий нашего Братства. Я поясню это чуть позже.

В обществе народ должен ощущать и высказывать те идеи, которые зарождаются и присутствуют в его бессознательном. Иметь волю выдвигать и поддерживать, или, наоборот, отстранять от власти людей, которые хотят и могут реализовывать идеалы и цели народа. А возглавляемое такими лидерами государство должно лишь управлять этим процессом через разработку и реализацию соответствующих проектов. Таким образом, только народ является собственником всех ценностей, ресурсов и прибыли, разрабатываемых и получаемых на территории его проживания.

Наша цель — справедливый эквивалентный обмен всеми видами ресурсов между странами и народами через межобщинные взаимодействия. Человек — семья — род — община — народ, — это божественно установленная иерархия. Требование Третьего тысячелетия: весь народ — одна община.

А что сейчас происходит — ужас просто! Терроризм… По имеющейся у нас информации за целым рядом международных террористических организаций стоят нелюди. Из разных Сообществ, и не всегда управляемые из одного центра, но это — факт! Нелюди, которые внедряют свои идеологические догматы и поставляют организаторам терактов технологии зомбирования людей. Откуда еще им взяться? Ведь ответ давно на поверхности! Мы столько лет старательно такие технологии прятали, и вдруг — такой их расцвет! В результате под лукавым предлогом борьбы с терроризмом Сообщество нелюдей закладывает в будущем глобальном мире предпосылки неслыханной технотронной диктатуры, на всех уровнях строит Всемирную Античеловеческую Систему Тотального Обезличивания и Контроля (пресловутый ВАСТОК). Тут уже я не скажу «может быть», потому что, на основе имеющихся у нас оперативных данных, плодами деятельности некоторых Сообществ, контролирующих террористов, пользуется некое централизованное и сверх тщательно законспирированное объединение нелюдей, причем из разных рас. Замечены там и аспиды, ну а где эти твари — там и в самом деле горячо…

Одновременно бесчисленное множество наивных людей оболванивают с помощью СМИ. превращают в послушных биороботов, а сейчас и вообще готовятся загнать в общемировой электронный концлагерь. Новейшие биокомпьютерные и лазерные технологии уже сегодня позволяют практически осуществить эти адские проекты. Таким образом, исполняется апокалиптическое пророчество об ужасающем «начертании зверя».

И строителями, архитекторами этого нового мирового порядка являются лидеры влиятельнейших Сообществ нелюдей. Они уже успешно развязали начальную фазу войны против человечества. Эти тайные вдохновители непримиримой борьбы с «террористическим интернационалом» жаждут во что бы то ни стало породить глобальный управляемый хаос, втянуть разные народы и государства, включая прежде всего Россию в изнурительные войны на нескольких фронтах. В результате в отношении России, например, планируется дальнейшее расчленение и взятие под контроль ее как природных, так и, что важнее, человеческих ресурсов и потенциала. Это нам известно точно, перехвачены даже кое-какие тексты, что говорит о большом количестве пособников… Человеческих пособников нелюдям.

В идеале же нелюди стремятся к созданию нового рабства. Где рабами будем все мы — люди! Я помню, как некоторые говорили о том, что мы не знаем наверняка их целей и пока наблюдаем лишь попытку установления контроля над самой многочисленной земной, пусть даже, возможно, и младшей расой. Но! — Угрюмов поднял палец к потолку: — Потом-то будет поздно! Если им удастся сломить наше противодействие — а пока все идет к тому, поскольку мы просто не имеем сил для длительного противостояния — то будет уже поздно о чем-то думать! Тогда все окажется в их руках, чужих руках. Нам необходимо остановить возможного врага сейчас, если мы хотим по праву называться лидерами, пусть и тайными, человечества. Я лично уверен, что проект общества, контролируемого ВАСТОК, иначе как рабством назвать нельзя. Причем рабством таким, которого и не заметишь, основанном на совершенно чуждых людям принципах, которых нет ни в одной человеческой религии!

Илларион замолчал, медленно обводя взглядом собравшихся. Многие опускали глаза — те, кто несколько лет назад спорил с ним, ратовал за пассивную, выжидательную политику. Однако события последних десятилетий действительно укладывались в напророченную еще тогда Илларионом схему. И только Товардсон, тоже своего рода противник Угрюмова, упрямо сверкнул глазами.

— Хочешь что-то сказать? — обратилась к нему Алферьева. Татьяна была рада, что роль председательствующего свелась к предоставлению слова, все же Угрюмов по праву пользовался в Братстве огромным авторитетом. — Ты закончил, Илларион?

— Да нет, еще кое-что… Подожди уж, Рорик. Господа, а у вас сейчас нет ощущения просто… — Илларион развел руками, — просто какой-то нереальности происходящего? Я, например, уже на протяжении часа чувствую себя так, словно здесь собрались очередные «толкиенутые», которые, кстати, приезжают не только в Новую Зеландию, в память о трилогии «Властелин Колец», но и к нам на Байкал. Кажется, что мы все обсуждаем сейчас план какой-то ролевой игры, только не по Толкиену, а одновременно по мотивам сюжетов сразу многих наших российских фантастов: Лукьяненко, Панова, Злотникова… Еще, правда, добавляя элементы из книг «Волны гасят ветер» Стругацких, «Волшебный локон Ампары» Павлова и циклов Никиты Велиханова про ГРАС и Сергея Иванова про Огранду. Вот и мы вроде членов КОМКОН-2 сидим тут, про нелюдей да магов болтаем, Клубок Нитей Бытия поминаем… Но с другой стороны, всем присутствующим хорошо известно, что все обсуждаемое нами сейчас — это ПРАВДА! И это чудовищно! А ведь воздействие нелюдей на формирование у людей нового образа мира уже идет, если и не прямое, то косвенное, через подставных лиц, которых и самих к тому же используют втемную. Я ведь не зря тут приводил примеры из современной российской фантастики. На досуге, хоть его и немного, взялся перелистать кое-что из популярной у молодежи литературы. Не вообще, а из того списка, который подготовили наши аналитики. Почитал, и… — Угрюмов взъерошил волосы. — И провел ситуационную игру в школе подготовки операторов-паранормов — как мы иносказательно и наукообразно называем наших магов. Ученики по плану занятий ознакомились с книгами из списка, а потом часть из них в форме анонимного диспута, организованного в виртуале по форме чата, должна была отстаивать сторону нелюдей, а другая — человечества. Спустя же некоторое время следовала смена ролей — защитники нелюдей становились на сторону человечества и наоборот. И результаты этой игры меня поразили…"Ребята в ходе спора, порой становившегося весьма жарким, фактически подошли вплотную к главной идее, ставшей причиной разработки нашего плана «Ответ Чемберлену». Это заставило меня еще раз задуматься о содержании книг и о том, случайно ли такие романы стали массово выходить именно в последние годы. Задумался я настолько, что даже послал всем из присутствующих переводы «избранных мест» из книг целого ряда российских авторов. И что симптоматично, почти сразу получил аналогичные выдержки из произведений ваших национальных писателей с похожими сюжетами! Везде просто какой-то кошмар! А ведь это, если серьезно вдуматься, совершенно неприкрытая агрессия против будущего любой нации, негативное влияние на формирующиеся умы. Особенно потому, что авторы, кроме, разве что Велиханова, в своих книгах являются страстными поклонниками именно нелюдей! А уж какими хорошими выглядят так называемые «незауряды» у Иванова в его «Союзе одиночек». Просто «душки», елы-палы! Да и самоназвание у них такое милое — мол, все остальное человечество, кроме нас, любимых — это так, серость сплошная. Но это еще так — цветочки, есть примеры и посерьезней, и поближе к нашему реальному положению дел.

— Ну, в отношении героев Иванова ты не совсем прав, — вступил в разговор обычно молчаливый иранец Зар-Адушт Ханиш. — Я после получения твоих выдержек не поленился прочитать все эти книги, благо знаю русский и читаю, как и все здесь собравшиеся, достаточно быстро. В отношении грагалов Павлова и незаурядов Иванова скажу, что они в чем-то даже похожи на нас. Да, мы не такие сексуально озабоченные сибаритствующие гедонисты и снобы, мы не так заносчивы и не считаем себя лучшей частью человечества и его будущим, как герои Иванова. Но между нами и ними есть три важные общие черты. Во-первых, его незауряды также ведут борьбу против чужих. Правда, не за человечество вообще, а за будущее человечества в таком виде, как они это представляют, но все-таки за людей и против чужих. Во-вторых, они, как и мы, готовы пожертвовать полученной силой ради того, чтобы предотвратить дальнейшее проникновение на Землю и усиление влияния на человечество нелюдей. А в-третьих, осуществляя свою деятельность, незауряды в книгах, как и мы в реальности, не претендуют на роль пастырей и пастухов «человеческих стад». А ведь большинство присутствующих, как в реальности, так и в книгах, организаций и структур хотят именно «порулить» человечеством. Конечно же, как водится, с самыми благими намерениями, указывая ему путь к светлому будущему. Вот только не забывая при этом по дороге тихо и как бы естественно присвоить себе права стричь дивиденды с человечества уже здесь и сейчас! Так сказать, по мере продвижения. Если говорить про героев российских книг, то особенно эгоистичны в этом отношении иные Лукьяненко, бессмертные Велиханова, ну и, конечно же, Император Ярославичев у Злотникова. Мало что понятно про люденов Стругацких и жителей Тайного Города Панова — эти ведут какую-то свою, скрытую от человечества жизнь. Хотя некоторые их действия, описанные в книгах, дают косвенные основания для того, чтобы и здесь предположить худшее — что и они видят себя если и не пастухами людских стад, то как минимум воспитателями детского сада. Сада, где все люди — эдакие неразумные дети, которых надо наставлять на путь истинный.

Наше же кардинальное, принципиальное отличие от всех подобного рода книжных и реальных персонажей заключается в том, что наши основатели еще в древнейшие времена определили Братству роль лишь «овчарок» при человеческой «отаре», если уж использовать подобные не столь хорошие аналогии. И, слава Аллаху, несмотря на все искушения прошедших тысячелетий, мы смогли сохранить этот подход. Мы лишь оберегаем человечество от волков, ищем пещеры, в которых оно может укрыться в непогоду, разведываем наиболее безопасные пути к водопоям и новым пастбищам. И иногда отгоняем отару от обрывов! Замечу — не «ведем и направляем», а лишь «останавливаем», не давая свернуть туда, где грозит опасность! И не более того! Мы не говорим, как надо, а лишь указываем, как не надо делать. Да и то лишь в тех случаях, когда действия эти чреваты очень уж большими угрозами для жизни и здоровья значительной части наших «овец». При этом растет и развивается наша «отара» сама по себе. И от полной аналогии с охраняющими отары собаками нас отличает лишь то, что мы не служим никаким пастухам. И более того, мы стараемся по мере сил пресекать слишком уж сильные поползновения некоторых отдельно взятых людей и любых нелюдей, как скопом, так и в розницу, занять место пастухов! Ведь именно поэтому возник наш план — чтобы не дать нелюдям стать пастухами человечества и чтобы оградить само человечество от близкого уже, в общем-то, шага за ту черту, за которой отступление от заповедей приведет к тотальной гибели или вырождению всех людей! Когда иранец замолчал, Илларион вновь взял слово: — Соглашусь с поправкой моего иранского коллеги. По поводу литературных персонажей хочу отметить, что если в отношении грагалов Павлова и даже незаурядов Иванова все сказанное еще можно признать верным, то в отношении персонажей других книг этого не скажешь. Ведь действительно в современной российской литературе есть примеры и посерьезней, и поближе к нашему реальному положению дел. Так, например, кроме достаточно давно уже известных Злотникова и Лукьяненко, в последние годы стал популярен упоминавшийся ранее Панов, пишущий цикл о так называемом Тайном Городе. В котором, согласно этому автору, нашли приют проигравшие в свое время людям битву за Землю, но не добитые до конца остатки более древних рас. Почти прямо как в нашем случае с Сообществами! Разве не так часть из здесь присутствующих оценивает Потоп? И при прочтении лих, без сомнения талантливо написанных книг, у меня лично возникло ощущение, что Панов просто превозносит нелюдей — особенно самую древнюю из их рас — навов, подданных Темного Двора. Чем не аспиды? А в книгах Панова как-то так получается, что навы ответственные, мудрые, а люди, кроме, обратите внимание, служащих в основном тем же навам наемников — все почти сплошь амбициозные и вообще несимпатичные личности. Лишь в восьмой и девятой книгах появились персонажи — люди, удостоившиеся доброго слова автора. Но при этом в двух своих книгах Панов зачем-то еще и переврал всю историю с Гипербореей и Атлантидой — согласно его книгам и не атланты вовсе, а гиперборейцы были носителями Учения Ненависти и Магии Исступления и Ужаса. Короче, как будто, — он выразительно покачал головой, — как будто кто-то заказал Панову талантливо исказить даже те и без того немногие сохранившиеся фрагменты подлинной истории развития на Земле мистико-магических учений.

А кроме литературы есть же еще и кинематограф с его сиквелами «Люди-Х», «Человек-паук», «Иной мир» и прочая и прочая. Тут я хочу еще раз отметить, что придание нелюдям романтической, не страшной и даже некоей благоприятной окраски является точно прослеживаемой тенденцией!

— А кто тебе сказал, Илларион, что кто-то из перечисленных тобой уважаемых авторов и впрямь либо сам не принадлежит к одному из Сообществ и не является таким образом нелюдью, либо не водит с кем-то из них деловых или дружеских, если это, конечно, возможно, отношений? — Алферьева, с подачи Угрюмова тоже занимавшаяся изучением этого вопроса, не удержалась от замечания. — Лично я вижу, что, например, у Панова и Лукьяненко многое из описанного… Просто ну очень близко похоже на целый ряд событий, элементов и особенностей жизни и быта некоторых известных нам нелюдских Сообществ. Что же до Велиханова, Злотникова и некоторых других, то там все-таки речь идет про нелюдей, возникших в недрах самого человечества. Однако тенденция, я согласна, налицо. Так что, может быть, нам еще придется всех этих господ проверить на предмет того, не могут ли они оказаться ценными источниками оперативной информации. Впрочем, давайте не отвлекаться от главной темы. Товардсон?

Норвежец не спеша поднялся, расправил плечи, в свою очередь обвел взглядом высших иерархов Братства.

— То, что сказал нам Илларион Угрюмов, на мой взгляд, убедительно доказывает все возрастающую агрессивность нелюдей, — начал он и тут же вскинул руку, останавливая Сарайбека: — Да, именно агрессивность! Все эти столетия мы не чинили тварям препятствий для спокойной жизни, отчего же тогда они не прекратили своих попыток тайно направлять развитие нашей цивилизации?

— Ты забываешь о Великой Инквизиции! — все же выкрикнул Сарайбек и тут же смутился под взглядом Алферьевой.

— Я-то?! — ухмыльнулся норвежец. — Нет, я о тех временах никогда не забывал! Великие времена! Люди нашли силы сопротивляться расплодившимся не в меру тварям, и еще немного — вымели бы их с планеты на —чисто! Вот что нам нужной теперь. Никакие другие средства борьбы не решат проблемы. Я за войну! За уничтожение! За месть! Нам есть за кого мстить — тысячи людей гибнут от членов прожорливых Сообществ ежегодно! Последний раз прошу Братство прислушаться к моему призыву..

Товардсон замолчал, склонив тяжелую голову, но тишина в зале не наступила — норвежца горячо поддержали китаец, араб, индонезиец и представители обеих Америк.

— Уничтожить и жить спокойно! — звучали их возгласы.

— Успокойтесь! — ледяным голосом потребовала Алферьева и покосилась на Угрюмова, но тот лишь посмеивался, расчесывая густую бороду. — Не забывайте, кто мы, где и зачем здесь находимся! Мы должны сказать окончательное «да» плану «Немезида».

— Да разве я против?! — подскочил Товардсон. — Отлично! Именно этот план и позволит нам сквитаться с нелюдями раз и навсегда! Не забудьте, что единственное, в чем проигрывает человек тварям… условно проигрывает, конечно: способности к магии у нас в любом случае, даже с пробужденным геномом, изначально проявляются слабее, поскольку даже в этом случае требуется значительный период развития способностей, которые у нелюдей работают уже на уровне врожденных рефлексов. Но когда магии не станет… Ух! — Норвежец даже стукнул себя в грудь, не в силах сдержать чувства. — Пусть тогда попробуют остановить наших бойцов! Да только моя Северная бригада готова растерзать всех оборотней одна! Вспомните, как наши предки дали по зубам нелюдям во времена Великой Инквизиции, это вы о ней вспомнили, а не я! Ведь причина была той же: ишь, что задумали — создавать подконтрольные только себе анклавы прямо в Европе! И что же? У нелюдей до сих пор поджилки трясутся, и…

— Славкович! — Алферьева решительно вытянула руку по направлению к сербу. Норвежец явно перегибал палку, а Илларион почему-то не реагировал, не старался образумить старого приятеля. — Что ты хочешь сказать?

— Я хотел бы напомнить, — поднялся Дражен, — что во времена Великой Инквизиции мы имели дело со многими Сообществами, но не со всеми. Да, тогда удалось набрать достаточно бойцов и людей, способных к магии, организовать активное сопротивление. Но аспиды, скажем, никак не пытались вмешаться в происходившее в те времена.

— Потому что боялись! — тут же сообщил Товардсон. — Чуяли гибель! И это только доказывает их слабость!

Совершенно спокойный Угрюмов сунул в руку Алферьевой клочок бумаги, она рассеянно развернула его. Ну что за время для переписки?! Нужно спасать Совещание…

«Таня, пусть себе воюют. Тема хороша: уничтожать тварей или нет. Мы поддержим „голубей“ и все будет хорошо. А иначе пришлось бы на стороне „ястребов“ выступить, против миротворцев… Это труднее. Не сердись на старого задиру Рорика».

Алферьева трижды успела перечитать короткую записку, прежде чем с нее исчезли буквы. Вот хитрец Илларион! Вместо того чтобы обсуждать саму возможность выступления против могущественных Сообществ, сумел развернуть разговор в другую сторону: уничтожать их или все же сохранить. Конечно, если Сарайбек и его группа окажутся на стороне российской делегации, то тогда обстановка станет поспокойнее.

— Хорошая была зачистка, да ресурсов не хватило! — продолжал буйствовать Товардсон. — А ведь перебить всех нелюдей — давняя цель Братства!

— Неправда! — не выдержал и Сарайбек, закричал с места. — Братство заботится об интересах человечества, оно преследует созидательные, а не разрушительные цели!

— Братья! — повысил голос Славкович, поглядывая на председательствующую. — Разве вы забыли, что план «Немезида» призван решить проблему древних рас раз и навсегда без кровопролития?! Наша борьба сейчас направлена не против тварей, а против магии как таковой. Если план будет претворен в жизнь, то начнется совершенно новая страница в истории и человечества, и нелюдей. И уважаемый Зар-Адушт Ханиш прав, говоря, что мы лишь «овчарки». Мы и сейчас, готовя беспрецедентное вмешательство в дела не только нелюдей, а и всего человечества, которое определит путь всех земных цивилизаций на сотни тысяч, а то и миллионы лет, не ведем отару, а лишь хотим оградить своего рода «забором» те участки, на которых можно сорваться в пропасть или на которых может сойти лавина, которая полностью погребет неосторожных путников под собой. Наш иранский собрат прав — это важно! Иначе чем мы будем лучше наших врагов?!

— Верно, — Алферьева решила, что хватит Угрюмову играть в свои игры и пора снять медленно, но верно возникающее в беседе напряжение. — Правильно напоминает Дражен: мы объявляем войну не самим тварям, а лишь тем их способностям, которые могут быть потенциально опасны для рода человеческого. Смертельно опасны! Поэтому план «Немезида» имел своей целью воздействие на окружающий нас мир для того, чтобы с помощью самой же магии сделать ее невозможной, включая все те вещи, которые мы привыкли называть паранормальными, или, если следовать индийской традиции, сиддхами. Хотя в геноме людей, как нам известно, в латентном состоянии содержатся права и коды доступа к телепатии, телекинезу, левитации и другим феноменам, мы приносим их в жертву будущей безопасности для всех. Несмотря даже на то, что у некоторых людей, а иногда даже у значительной части той или иной нации при определенных, не до конца нам понятных, обстоятельствах та или иная часть этих возможностей активируется. Хотя, как вы знаете из работ наших ученых, взамен этого мы все сможем получить нечто не менее, а скорее всего, и более могучее, присущее Фарватеру Реальности, куда мы и хотим привести нашу планету. А пока, к сожалению, прав Зар-Адушт Ханиш, когда говорит, что сейчас опять уже, в который раз в истории человечества, очень близок тот край, за которым количество инфернальное™ в ноосфере планеты превысит критический уровень и дальнейшее нарастание зла станет необратимым. Но одновременно с этим мы сейчас имеем уникальное сочетание современных технологий и вновь начавших появляться во все возрастающем количестве людей, как способных к магии, так и устойчивых к ней. И это дает именно нам шанс исправить ситуацию раз и навсегда! Но для этого придется нарушить упомянутые нашим уважаемым иранским коллегой морально-этические принципы, соблюдаемые нашим Братством в течение тысячелетий. Поэтому мы просто обязаны победить. Отступление от этих принципов может иметь только одно оправдание — достижение великой цели окончательного и бесповоротного искоренения зла.

Хватит спорить. Мы разработали план, мы многие годы готовились привести его в исполнение. И вот — час близок. Теперь пора решиться. Отвергая идею геноцида нелюдей, мы в то же время стремимся создать новый мир, в котором и нелюди, и люди будут иметь равные возможности, в то же время не стремясь уничтожить друг друга. То, что казалось несбыточной мечтой, теперь, спустя годы подготовки, стало возможным. Все это время мы работали совместно, изучая древние манускрипты, анализировали переданные из поколения в поколение знания, порой не гнушались даже похищением нелюдей — вспомните об архивах с делами оборотней, вампиров, магов-поглотителей. Спорили о гуманности, ссорились, что уж греха таить… Да, применять пытки — возврат к методам Великой Инквизиции, я помню твою пламенную речь, Сарайбек! — Татьяна остановила жестом готового вскочить узбека. — И тогда я была на твоей стороне… Но что сделано — то сделано. Все-таки главное — результат. Сегодня мы можем сказать с уверенностью: Великие Заклинания разработаны!

В этом месте Алферьева сделала паузу и в зале наступила мертвая тишина. Казалось, иерархи Братства даже перестали дышать. Да, именно Великие Заклинания являлись главным итогом последних лет, самым дорогим сокровищем Братства Зрячих. В них — надежда на будущее без страха и взаимной ненависти, на мир, открытый для доброты, для сосуществования Древних и Младших.

— По плану мы должны уничтожить все магические Источники, все артефакты Древних, — опять раздался голос Алферьевой. — Помню, как некоторые утверждали, что после Великих Заклинаний магия станет безвредной и уничтожать Источники необязательно. И все же мы договорились тогда, что скрытая угроза возврата к прошлому сохранится до тех пор, пока сохранится сама возможность малейших проявлений магического оперирования…

— Татьяна… — одними губами шепнул конголезец МТвана, но его все услышали. Он был из тех, кто когда-то особенно яростно отстаивал магические энергии, пытался сохранить Источники. — Я снова хотел бы напомнить, что Солнечная система не одна во Вселенной и мы не знаем еще, что…

— Я помню, — кивнула Алферьева. — Мы все помним. Но именно потому, что магия в Солнечной системе будет недействительна, мы можем не опасаться некоторой разновидности гостей извне, даже если такие существуют. Кроме того, пока, насколько мне известно, никто из нелюдей не сумел отправиться к звездам.

— Тут неточность… — южноафриканец Смит решил хоть немного поддержать смущенного конголезца. — Мои данные не совсем точны, слухи прошли через несколько Сообществ Древних… В общем, допотопные вроде бы пытались покидать Солнечную систему через какие-то скрытые планы Бытия, и удачно. Но оказались словно в некоем «событийном тумане», причем дорогу назад отыскали лишь некоторые из ушедших, да и то случайно. Правда, — тут же добавил Смит, — я это говорю больше в поддержку нашего общего решения. Вполне возможно, что Творец при создании Великой Реальности наложил неискоренимый запрет на межзвездные путешествия для тех рас, что не смогли избавиться от зла. Хотя, конечно, это лишь гипотеза, не более того.

— Что ж, в случае удачи нашего плана у нас будет время более детально изучить данный феномен… — задумчиво произнесла Алферьева. — Кстати, хочу отметить, что на Земле есть только одно место, про которое нам и нелюдям известно, что там действительно находилась база инопланетян. Все же прочие явления, говорящие о якобы имевшем место появлении на Земле гостей из космоса, являются следствиями либо испытаний секретных устройств самих людей, либо проявлениями магических экспериментов нелюдей, либо способами отвлечения внимания от того, что нелюди хотят сохранить в тайне. Кстати, именно обработанная специальными методами информация о подобного рода явлениях и местах их локализации позволила нам очертить области, в которых могут находиться Убежища Источников Силы и Хранилища Великих Артефактов разных нелюдских Сообществ. Что сильно облегчило задачу нашей разведке при окончательном определении их месторасположения.

Столь подробное обсуждение данного аспекта проблемы было вызвано тем, что в самом начале работ над планом операции «Немезида» именно рассуждения о иных мирах и цивилизациях послужили в Братстве причиной нешуточных дебатов. Некоторые горячо доказывали, что магия — это возможный путь к звездам. И поэтому как же можно ее уничтожать?! Однако нелюди по этому пути отчего-то не шли, и Татьяна, вместе с большинством иерархов склонялась к тому, что путь этот по каким-то причинам закрыт. Тем более что, кроме магии, уже просматривались и иные, чисто технологические способы добраться до звезд.

— На чем мы прервались? — спросила Татьяна у остальных.

— На том, что скрытая угроза возврата к прошлому сохранится до тех пор, пока сохранится сама возможность малейших проявлений магического оперирования, — подсказал Угрюмов.

— Точно. Так вот, сейчас нам уже известно местонахождение всех, кроме одного, Источников и почти всех мощных артефактов. Осталось, судя по всей имеющейся у нас информации, найти лишь еще один, последний Источник Аспидов. И мой друг Угрюмов считает, что в момент начала операции мы получим и его координаты. Однако даже если нам не удастся обнаружить это последнее Жерло, то мы все равно справимся. Просто в этом случае операция пройдет в два этапа — сначала мы захватим и экранируем все известные нам Источники магических сил. У аспидов останется только один. На фоне резко ослабленного магического фона мы сумеем засечь и его, поскольку, во-первых, аспиды уже не смогут его так хорошо маскировать, а во-вторых, излучать магию будет только он. И тогда все свои оставшиеся силы мы бросим туда и захватим это Жерло тоже. Готовим к уничтожению все Источники, но прямо перед их уничтожением наши маги, подготовка которых продолжается, прочтут Великие Заклинания. Я снова вспоминаю Бога, Его заповеди. Ведь именно в заповедях отыскали мы путь к уничтожению зла.

Итак, с помощью Великих Заклинаний мы изменим не только Древних, но и себя, весь этот мир, мы искореним и в коллективном психополе планеты, и в индивидуальной психике каждого разумного существа агрессивность, гордыню, зависть и жадность. Изменим и те участки и компоненты генетических структур, которые отвечают за возможность формирования психики, предрасположенной к проявлению этих качеств. Плюс к тому сразу же после Великого Воздействия мы реализуем наш план реформы воспитания. Да что я вам все это повторяю! Ведь всеми присутствующими и не только ими относительно всего этого уже было сломано много копий в обсуждениях, произошедших за время подготовки… Мы пришли к единому выводу: именно Смертные Грехи порождают все остальные. Также Великие Заклинания изменят Ткань Бытия таким образом, что магия станет принципиально невозможной в нашем мире, или, точнее, в некоей достаточно большой окрестности Солнечной системы. Возникнет абсолютный запрет на проявление любых типов магических энергий!

Но чтобы достичь величайшей во всей истории человечества цели окончательного искоренения всяческого зла и при этом избежать большой и кровопролитной войны, недостаточно только лишить нелюдей их магии. Надо еще лишить и их, и людей всех отрицательных, порицаемых во всех мировых религиях свойств психики! Уничтожая магию, одновременно с ней мы должны уничтожить и те качества в генах и ноосфере которые во все времена и служили основными причинами разного рода конфликтов и войн! При этом сразу хочу обратить внимание всех присутствующих на то, в чем отличие нашего плана от давно уже разрабатываемых всеми государствами и крупными транснациональными корпорациями проектов по созданию психотронного оружия массового воздействия. Те, кто заказал и финансирует эти проекты, хотели бы превратить в управляемых марионеток всех остальных, сами сохранившись без изменения. Им это нужно только для того, чтобы быть теми самыми «пастухами человеческих стад», о которых так хорошо и точно сказал Зар-Адушт Ханиш. Мы же в ходе планируемого нами Великого Изменения изменимся вместе со всеми остальными разумными существами, живущими на этой планете. И, может быть, именно поэтому, потому что мы не стали претендовать на роль пастухов, нам и было дано создать то, о чем остальные только мечтают. И мы просто обязаны, должны оправдать доверие, оказанное нам самим Творцом!

Кстати, поскольку искушение властью очень уж сильно, то, хотя всем присутствующим здесь я доверяю как самой себе, отмечу — ритуал Вассальной Клятвы, который мы совершим сегодня, позволит всем быть уверенными в том, что подобные мечты не возникнут хотя бы у кого-то из нас и в оставшиеся месяцы. Считаю, что это правильно, поскольку я и себе-то не совсем доверяю в такой ситуации. У тебя есть возражения, Товардсон?

— Нет, — покачал головой викинг. — Только хочу напомнить, что, если мы все-таки упустим хоть один Источник, все пойдет насмарку, и неплохо бы на тот случай разработать некоторые дополнительные, страховочные планы. Я имею в виду, что в подобной ситуации неизбежно начнется большая драка, и тогда нам потребуются все ресурсы человечества, чтобы противостоять тем нелюдям, которые сохранят доступ к магии. В этом случае их придется все-таки уничтожить! Физически! Причем до того, как они смогут снять возникший запрет. И надо будет обратиться за помощью ко всему человечеству, раскрыв сущность нелюдей и сам факт их присутствия на планете. А для этого как минимум необходимо подготовить специальные программы для средств массовой информации…

— Вот ты и займись этим! — резко остановила его Татьяна, и Товардсон подчинился, вроде бы даже несколько смутившись. — Ждем твоего доклада на следующем, уже оперативном Совещании! Если ошибемся и ситуация выйдет из-под контроля, то условия выполнения плана резко изменятся. Но мы справимся. Обязаны! Поскольку второго такого шанса у человечества может больше не быть никогда.

Вернемся к Великим Заклинаниям… Все вы уже получили возможность ознакомиться с ними, и возражений, кажется, ни у кого нет, — в зале многие закивали. — Поколения жителей Земли, включая нелюдей, родившихся после Великого Изменения, станут практически безгрешны… Воздействие сделает также недоступным клонирование целых живых существ, оставив возможность выращивания отдельных органов для нужд трансплантации. Доклад по этой теме делал недавно Илларион. Надеюсь, все помнят суть — найдены генные механизмы, способные сделать клонирование невозможным. У нелюдей дополнительная коррекция генома сделает также невозможными бессмертие, телекинез и вообще все присущие им врожденные магические способности. Эту задачу также удалось решить, конечно, пока — теоретически. Нам необходимо подстраховаться. На тот случай, если у Сообществ сохранятся описания технологий создания артефактов. Увы, всего предусмотреть нельзя… Итак, я уполномочена заявить: штурмовые группы наших бойцов и магов практически готовы к началу атаки. Осталось назначить точную дату. Славкович?

— А вот этого я бы предложил не делать! — привстал серб. — Привязка к конкретной дате заставит нас спешить, подгонять под нее свои действия. Насколько я понимаю, пока сохраняется риск, что нам известно не обо всех Источниках и артефактах. Штурмовые группы продолжают тренировки, это тоже не лишнее. Дату следует назначить позже, и не нам.

— Не нам? — изумилась Алферьева. — Кому же?

— Предлагаю передоверить этот вопрос оперативному совету нашего Братства, — вздохнул Дражен. — Хотя как раз я частенько требовал укоротить этим деятелям руки, но… Теперь, когда все ближе час не разговоров, а действий, приходит их время. В сущности, главное — убедиться, что нам известно обо всех Источниках и что мы действительно сумеем прорваться к ним. А занимается этим разведка… — Славкович подмигнул Угрюмову. — Поэтому я считаю, что ни к чему нам больше собираться в таком составе. Операцией должен руководить узкий круг людей, обладающих всей оперативной информацией. Требую голосования.

— Ты имеешь на это право. Итак, — Алферьевой очень хотелось сейчас высказать Иллариону все, что она о нем думает. Наверняка и со Славковичем он договорился! Задумано, конечно же, хорошо, и мысль очень верная, но отчего не предупредил? Сколько раз так, а спросишь его, скажет: «А ты разве против?» — и усмехнется в бороду. — Итак, прошу согласных с предложением Славковича поднять руки. Кто за передачу всех полномочий по срокам и тактике плана «Наш ответ Чемберлену» оперативному руководству Братства? В таком случае вся информация теперь пойдет по его каналам, и мы, все здесь присутствующие, будем помогать операции уже на местах, подчиняясь принятым в штабе решениям.

Едва ли не половина иерархов сразу подняла руки, и Алферьева опять мысленно выругала Иллариона. Старый интриган! Впрочем, почему бы и нет… Цель в данном случае оправдывает средства. Да и средствами выступают не подкуп и не шантаж, а здравый смысл, основное оружие Угрюмова. Прочие члены Братства, переглядываясь, по одному присоединялись к большинству. Даже Сарайбек, закатив на миг глаза к потолку, поднял руку: если бы он был против, то пришлось бы отстаивать эту позицию, а достаточно веских контраргументов узбек не нашел.

— Единогласно, — удовлетворенно кивнула Алферьева и точно так же качнул головой сидевший перед ней Угрюмов. — Продолжим. Итак, методы подготовки бойцов себя оправдали, так же как и критерии их отбора. Магов за эти годы удалось тоже отыскать достаточное количество, хотя нельзя, к сожалению, сказать, что их у нас много. Особенно по-настоящему сильных. Зато в избытке оказалось людей, способных выдержать наши методы коррекции генетической и психоэнергетической структур, делающие их не чувствительными к магическим воздействиям. И тут я хочу подчеркнуть, что в последнее время число таких экземпляров явно скачкообразно выросло. Хотя прежде мы не вели таких тщательных поисков подобных людей, поэтому данных для абсолютно достоверной статистики недостаточно, но я, как лично курировавшая эту работу, утверждаю: человечество в целом претерпевает какие-то изменения. Возможно, в дальнейшем эти изменения могут быть сходны с теми, что произошли перед временами Великой Инквизиции. Это является дополнительным, хотя и косвенным, стимулом ускорить реализацию нашего плана, поскольку он все-таки лучше, чем возрождение методов Инквизиции. И не надо так страшно сверкать глазами, Рорик!

Более того, мы находим много «спящих» невосприимчивых. После обучения по разработанной нами на основании сохранившихся древних знаний методике эти люди активируют свои способности и становятся практически полностью неуязвимы для магических воздействий вплоть до седьмого-восьмого уровня интенсивности по классификации аспидов. Что ничем иным, кроме гипотезы «эгрегориального иммунитета», объяснить нельзя. Это служит дополнительным подтверждением потрясений, грозящих нам в будущем… Тех самых, о которых предупреждают нас Угрюмов, Товардсон и многие другие. Судите сами. У нас на глазах, за последние годы произошла практически полная легализация магии под маской «мошенничества». Гадалки, колдуны не вызывают больше у людей естественного, привитого за тысячелетия неприятия — им в головы втемяшили, что все это игра в «практическую психологию», «астральную проекцию» и прочее. Внедрение среди людей идей так называемого течения «Ныо Эйдж» принесло свои плоды, и я сомневаюсь, чтобы тут обошлось без нелюдей… Впрочем, наверняка мы ничего утверждать не можем — по понятным причинам наша разведка сильно ограничена в возможностях, — вздохнула Татьяна. — Что ж, пожалуй, это и все, что я хотела сказать, а точнее — напомнить вам. А теперь… Настала минута, когда мы переходим от обсуждения планов к решительному их претворению. Кублай-Хан, я уступаю это место тебе.

3

Все присутствующие на Совещании посерьезнели, улыбки пропали с лиц.

— Спасибо, — монгол быстро вышел на середину, его неподвижное лицо напоминало маску из папье-маше, только зрачки быстро бегали в глазницах, будто искали кого-то среди присутствующих. — Ритуал требует величайшего сосредоточения, ведь в нем участвуем все мы, и каждый одинаково важен. Имеет ли кто-то сомнения в необходимости Вассальной Клятвы?

Иерархи Братства промолчали. Среди них просто не могло оказаться предателя, слишком долго Братство шлифовало механизмы отбора своих членов. Однако все они были только людьми, несмотря на особые способности. Что, если нелюди сумеют похитить кого-то и покорить его психику? Многие методы древних Сообществ, например «допотопных» аспидов, были людям до сих пор неизвестны. Кроме того, иерарх мог представлять угрозу планам Братства даже и не являясь предателем, и теперь на это нельзя было смотреть сквозь пальцы. Вновь наступали суровые времена.

— Образуем круг, братья! — Кублай-Хан принял от Товардсона маленькую миску, в то время как камбоджиец Ч'янг встал рядом, держа наготове три маленьких холщовых мешочка, в которых лежали молотые клевер, мускатный орех и кусочки лакрицы. — Мы начинаем обряд.

Иерархи, выйдя на заранее подготовленное в зале пустое пространство, образовали общий круг. Кублай-Хан высыпал и перемешал ингредиенты в миске сам. Затем все двинулись по кругу, чтобы каждый по разу тоже перемешал получившуюся массу, сначала по часовой стрелке, потом обратно. Первой оказалась Алферьева.

— Будешь верный, но свободный. Если духу то угодно, — ее голос чуть дрожал, словно натянутая тетива.

Один за другим подходили иерархи, повторяя ту же формулу. Последним миску принял Угрюмов.

— Будешь верный, но свободный. Если духу то угодно, — не спеша произнес Илларион, поднял миску и посмотрел на Кублай-Хана.

— Продолжай! — вытащив из-под одежды тонкую, белую ткань, монгол одним быстрым и ловким движением расстелил ее в центре круга.

Угрюмов, чуть слышно покряхтывая, скорее от волнения, чем от усилий, стал понемногу высыпать смесь на полотнище, стараясь покрыть его все тонким слоем. Он совершил круг, и когда в середине ткани оказался своего рода блин, опять посмотрел на Кублай-Хана. Тот был готов, быстро принял миску, одновременно протягивая нож. Это был древний ритуальный нож Братства. Простая деревянная ручка, отполированная тысячами ладоней, и никогда не тускнеющее лезвие.

— Верный по Своей Воле! — Угрюмов четко произносил каждое слово, прежде чем написать кончиком ножа на тонком слое ритуальной смеси обозначавшие это заклятие древние ветвистые руны.

— Замкните круг! — провозгласил Кублай-Хан и шагнул назад, занимая оставленное для него место.

Точно так же, не глядя, сделал шаг и Угрюмов, нож он оставил возле полотнища. Когда монгол убедился, что круг замкнут и все братья — включая, конечно же, Алферьеву — стоят плечом к плечу, то сразу же подал новую команду:

— Приблизьтесь!

Иерархи Братства дружно, одновременно шагнули правой ногой. Теперь между ними не осталось и сантиметра свободного пространства, полотнище с написанными на нем словами оказалось у самых ног.

— Ваши руки! — Кублай-Хан умышленно говорил на Йели-Дние, хотя ритуальные слова все произносили на древнейшем языке Братства, известном еще до времен Великого Потопа. Свои собственные приказы и слова, имеющие Силу смешивать не следовало.

Иерархи, опять начиная с Алферьевой и заканчивая Кублай-Ханом, вытягивали вперед руки над начертанным в центре круга «Верный по Своей Воле». Сначала левую, которую следующий участник ритуала накрывал своей левой, а потом правые поверх левых. Монгол шумно вдохнул, давая этим сигнал, и вот уже вновь на древнейшем из сохраненных людьми языке зазвучал общий хор.

— Пусть свяжут нас всех по нашей совместной доброй воле узы крепкие, нерушимые. И пусть свершится задуманное нами ко Славе Творца и по Провидению Его. Да будет так!

Кублай-Хан не случайно был выбран главой церемонии. Он, как никто из присутствующих, умел чувствовать Узор Ткани Сущего. Прежде чем убрать свою правую руку, лежащую поверх всех остальных, монгол еще немного постоял, сосредотачиваясь. Каждое движение играет роль, каждое слово, каждая пауза. Все должно происходить вовремя, когда имеешь дело с Клубком Бытия.

Наконец Кублай-Хан убрал руку, и сплетение ладоней тут же распалось, будто он один поддерживал его. Иерархи сделали короткий шаг назад и обнялись. Каждый положил левую руку на подзатылочную ямку соседа слева, а правую — на то же место соседу справа, но уже поверх левой руки стоящего через человека брата. Энергетический круг замкнулся.

— Позвольте мне стать вашим общим Проводником, — Кублай-Хан прикрыл узкие глаза. — Я зову вас! Следуйте за мной, слушайте мой голос!

Один за другим иерархи закрывали глаза, привычно погружаясь в глубокую медитацию. Это было лишь началом, первым шагом по дороге в глубинные слои Свитка Событий, в каузальный план. Вместе, продолжая и в глубинных структурах Сущего держаться друг за друга, они шли по меняющим цвет Слоям Реальности. Дорогу подсказывал цвет: черно-синий, темно-фиолетовый, индиго, синий, белый, наконец, голубой. Проводник остановился, подождал, пока все освоятся. Некоторые из участников Ритуала выглядели в своих Проекциях словно «мерцающими» — они еще подстраивались под друзей, синхронизируя свое восприятие

Реальности, делая его общим. Время на этих уровнях Бытия представляло собой лишь одну из Нитей Клубка, и никто не мог сказать точно, сколько его прошло в физической реальности Земли, когда все услышали «голос мысли» Кублай-Хана:

— Настройтесь на свои Нити Судеб. Пусть каждый ощутит и увидит ее максимально ярко!

То, что чувствовали сейчас иерархи невозможно было описать даже на том необычайно образном языке, на котором они говорили в зале, даже в нем не нашлось бы необходимых слов и понятий. А математик, попади он на этот Уровень Проекций Сущего, сказал бы, что Нити Судьбы очень приближенно можно описать как некие многомерные разноцветные, динамичные фрактальные структуры. Каждый из участников происходившего древнего могучего Ритуала знал, что скоро его Нить Судьбы, то, что неотделимо от личности, что дает ей и свободу и несвободу, уже не будет принадлежать только ему и Творцу, а станет общим для всех участников Вассальной Клятвы.

— Теперь дайте их мне! — Кублай-Хан мысленно протянул в стороны руки. Иерархи качнулись к нему. — Да… Да… Я связываю их, — невидимые, но ощущаемые всеми руки монгола медленными, плавными движениями кружили в воздухе. — Я связываю их воедино. Навсегда. Здесь, куда проникают лишь Посвященные, заключается наш Нерушимый Союз. Смотрите же! Отныне и навсегда— наши Воли едины!

Иерархи видели. Расторможенный геном позволял им уходить далеко в те структуры, о существовании которых обычные люди знали лишь по рассказам «экстрасенсов», чаще всего совершенно бредовым. Сейчас рисунок суммарной Проекции Воли становился все четче, это объяснялось тем, что его структура распространялась на все более поверхностные пласты Свитка Событий, Клубка Бытия. Открывшееся братьям величественное зрелище зачаровывало, они застыли, чувствуя себя чем-то единым, мощным и живучим.

— Мыслите! Думайте о нашем плане! — призвал монгол. — Дайте ему силы.

Проекция Воли будет проявляться все сильнее еще много времени, делая неотвратимыми последствия Вассальной Клятвы. Созданная сегодня Совместная Воля отныне и навсегда связала вместе все энергоинформационные и даже событийные структуры иерархов, их Сущности на всех слоях Клубка Событий. В результате любое их действие, ведущее к ухудшению устойчивости или препятствующее росту стабильности прорисованной ими в глубинных слоях событийной реальности структуры приведет к резкому ухудшению самочувствия, вплоть до полного и окончательного разрушения не только физического тела, но и всех прочих структур Сущности, что куда страшнее. Теперь братья не могли препятствовать реализации плана «Наш ответ Чемберлену» даже против своей воли, даже под самыми страшными пытками и угрозами. Такую цену они добровольно согласились заплатить за верность тому, что стало делом всей их жизни.

Совместное Воление исключает предательство, однако применяли в Братстве Вассальную Клятву не так уж часто, поскольку она привносила в Клубок Бытия необратимые и часто с трудом просчитываемые изменения. Но сегодня был именно тот день, когда решившимся ступить на опасную дорогу можно было уже не брать в расчет возможные осложнения. Теперь иерархи не только никогда не нарушат Клятву, но и почувствуют, все сразу, когда один из них допустит, пусть даже в мыслях, малейшую угрозу осуществлению общего замысла. Не друг другу принесли они Вассальную Клятву и не Братству, а своему Замыслу. Проекция Совместной Воли, на уровне причинно-следственных связей почувствовав опасность, немедленно обратится к породившим ее за помощью.

Мало того, принесших Клятву теперь бесполезно допрашивать даже с применением пыток, психотропов или магии. Любое подобное воздействие, оказанное с целью получить информацию о сути Совместного Воления, тут же воспримется Проекцией Воли как прямая угроза. Для спасения Общего выстроенная на всех планах Бытия Проекция Воли обратится к Сущности, несущей угрозу, и та, неразрывно связанная с ней Нитью Судьбы, сама немедленно разрушит и свое физическое тело и те свои Слои, которые принято называть астральными и ментальными телами. Допросить те части Сущности, прежде бывшей иерархом Братства, что проявлены на более глубоких Уровнях Реальности, просто невозможно, даже для нелюдей. По крайней мере, никто не слышал о таких их способностях… Впрочем, если и случится нечто подобное и кто-то, например аспиды, сумеет пленить те проявления Сущности, что реализованы так глубоко, то и тут на помощь придет Вассальная Клятва, ибо она неразрушима и пронизывает собой все Бытие. Сущность буквально «исчезнет», растворив себя в Проекции Воли и Сущностях других членов нового союза. Ибо после принесенной Вассальной Клятвы она обладает такой возможностью. Когда же (и если!) совместный план будет реализован и Нити Судеб будут готовы расплестись и снова существовать по отдельности, то Сущности, пожертвовавшей собой ради Общего Дела, будет позволено воплотиться вновь.

— Вы видите! — удовлетворенно произнес Кублай-Хан. Никто не подвел, да и могло ли быть иначе? В этом зале не было случайных людей. — Вы слышите! Вы мыслите сообща…

Синхронизированное Видение иерархов делало свое дело, ускоряя проявление рисунка Проекции Воли. Обычно каждый из них видел «тонкие миры» по-своему, но сегодня Глубинные Слои выглядели одинаково для всех. Иерархи чувствовали друг друга, они действительно становились Братьями. Волшебное ощущение собственной силы, мощи, в конечном счете — бессмертия. Нити переплелись, узлы затянулись, теперь казалось, что они срослись в одно целое, общее. И так будет, пока не претворится в жизнь план «Немезида». Или пока все они не умрут, пытаясь воплотить в жизнь этот план.

Вскоре ритуал был окончен. После принесения Вассальной Клятвы все почувствовали себя утомленными — они отдали часть своей силы на создание Проекции Воли. Но откуда-то, то ли изнутри, то ли сверху, овевал каждого словно едва ощутимый бриз, прохладный и теплый одновременно.

— Сделано, — тихо произнес улыбающийся Илларион и тут же повторил, погромче: — Сделано, братья! Теперь Бог нам в помощь!

 

Глава 10

ВСЕ ТОЧКИ НАД

(За три недели до Момента Великого Изменения)

1

После операции в Мексике по личному указанию Угрюмова Ивана на три дня вычеркнули из всех списков. Лишенный и дежурств, и групповых тренировок, боец скучал. Правда, у медиков пришлось просидеть довольно долго — что-то их очень интересовало в его организме. А потом его отправили еще и в отдел, занимающийся всем, связанным с магией. Те тоже над ним долго шаманили и отпустили лишь часа через три. Но для Ивана это время пролетело быстро, он тогда еще «не отошел» от произошедшего, зато потом часы потянулись мучительно медленно. Школа изменилась — никого из старших курсантов не было видно, одно задание сменялось другим, и даже младших постоянно задействовали в оцеплениях, явно пренебрегая учебным процессом.

«Времени больше нет», — понял Иван, но легче от этого не стало.

Ни Насти, ни Гасымова найти не получилось, а с кем еще поговорить о странном состоянии, будто вспышкой ослепившем его в тот вечер, Иван не знал. Богородько сам к подчиненному не пришел, отрывать его от дел боец не решился. Да и что может сказать по этому поводу пусть даже и лучший, но воин? Тут нужны маги или хотя бы те ученые, которые изучают процессы, отвечающие за магию. К ним Иван и отправился к концу второго дня, совершенно истомившись от вынужденного одиночества.

— Вам кого? — спросила строгая женщина в белом халате, открыв дверь.

— Я поговорить хотел… Я — Воронин. Помните, может быть? Я тут был недавно.

— Я помню, — хмыкнула ученая дама. — У нас сейчас дел много, Иван. Но если вы жалуетесь на что-то, тогда проходите.

— Нет, я не жалуюсь… Я узнать хотел!

— Узнать что?

— Узнать, что со мной случилось, — Воронин тяжко вздохнул — ну не рассказывать же ей о произошедшем, стоя в дверях? Он даже допуска ее не знает! — В общем, я хочу знать о результатах моего осмотра. Можно поговорить с кем-нибудь из старших сотрудников?

— У нас старший — Угрюмов! — усмехнулась женщина. — Идите к нему, если старших ищете.

Иван хотел возразить, но, помедлив, махнул рукой. Зря пришел. Надо иметь терпение, дождаться кого-то из участвовавших в операции магов, поговорить с ними.

Лучше всего с Настей. Выйдя из блока, Иван почти сразу натолкнулся на Алексея, имя которого впервые узнал на памятном ему пикнике и которого потом частенько видел рядом с Алферьевой.

— Привет, — буркнул парень.

— Привет.

Так бы они и разошлись, но маг, отойдя недалеко, вдруг передумал.

— Э… Постой! Извини, забыл, как тебя зовут. Ты ведь Настю знаешь, да?

— Знаю, — остановился Воронин. — А зовут меня Иваном, запомни уж.

— А я— Алексей, — маг слегка улыбнулся. — Иван, ты не знаешь, где Настя? Не нахожу вообще никого из ее группы!

— Не знаю, я же из боевого подразделения. Но, кстати, если ты ее встретишь — передай, что я ее тоже ищу. Только боюсь, в школе ее нет.

— Ну да, время горячее… — покивал парень. — Вот и я улетаю через час. И наверное… В общем, не знаю, когда мы с ней увидимся. Слушай, а ты мог бы ей кое-что передать?

— Мог бы попробовать, — уточнил Иван. Предложение ему понравилось — получится, что он ищет Настю не только для прояснения своих личных вопросов. — Давай, если с собой. Не найду Настю — оставлю для нее еще кому-нибудь.

— Не надо оставлять, — Алексей попятился, глядя под ноги Ивану. — Я пойду, уже, наверное, пора… Короче говоря, передай ей, что я ее люблю. Но только сам, если увидишь, а не увидишь — не нужно, значит, так и суждено.

— Так… Подожди, — нахмурился Воронин, который не слишком любил такие поручения. — Я же не это, не Купидон, а? Алексей! Леха!!

Но маг бегом бросился прочь и скрылся за углом блока. Иван не сдержал смешка: уж очень сильно покраснели у Алексея уши, просто как фонарики.

— Вот дела, — он прислонился к стене, сунул пальцы за ремень. — Настя говорила, что эмоциями ей играть нельзя, опасно для окружающих… Передавать ли? Вот тоже: как девчонку жалко. Вся жизнь под откос из-за магических способностей. А сверстницы и знать ни о чем не знают, живут и радуются…

Он почесал затылок и вздрогнул, услышав прямо под ухом басок Угрюмова.

— Что бормочете, боец?! Если молитесь — одобряю. Если беседуете с «голосами», то строго накажу!

Воронин вытянулся, одернул куртку. Илларион Угрюмов, сурово глядя на Ивана, вытащил из кармана горсть конфеток.

— Угощайся.

— Я… Спасибо, не хочу. Я не молился, я задумался, и…

— Это приказ! Советую розовую, с джемом. Тем более что сам я этот джем не люблю, синтетический какой-то привкус.

Осторожно взяв конфетку в розовом фантике, Иван осмелился снова поднять глаза на начальника. В самом деле шутит?.. Нечасто бойцам доводилось слушать его шуточки! Уж во всяком случае, не в разговоре с такими еще рядовыми, в общем-то, не смотря даже на некоторые заслуги сотрудниками, как Иван. А Угрюмов пошел еще дальше: улыбнулся.

— Идем-ка со мной, парень. Дело есть.

— Разрешите также обратиться по личному вопросу?! — осмелился Иван.

— Разрешаю. По пути, пока идем.

Иван пошел следом, озадаченно почесывая затылок. Почему Угрюмов тут оказался, да еще один? Обычно, стоило ему выглянуть из корпуса, к нему со всех сторон бросались требующие указаний члены Братства.

— Присаживайся, — сам Илларион угнездился не в своем законном кресле, а на одном из мест для посетителей, напротив Воронина. — Как самочувствие?

— Отлично. А что вам про меня медики говорят?

— Да то же самое и говорят. Все с тобой в порядке, потому я тебя и позвал. Чай будешь?

— Нет, спасибо.

Угрюмов не спеша подошел к столику, включил электрический самовар, зашелестел пачкой печенья.

— Расслабься, Ваня, попей чайку. Это не приказ, а просто… Поговорить с тобой хочу.

Он изучал этого парня, даже стоя к нему спиной. Магические способности Угрюмова никогда не были высоки, но отличная школа и интуиция выручали там, где и некоторые мощные маги оказывались бессильны.

— Сам-то что думаешь о произошедшем с тобой?

— В Мексике? — зачем-то переспросил Иван. — Да что мне думать? Медики должны знать… Может, у меня способности проснулись?

— Ага. Упал с лошади — заговорил по-английски. А французский забыл, случилось раз такое с одним мужчиной, я в газетах читал по молодости. Или, наоборот, английский он забыл… Однако с тобой ничего не случилось. С тобой. Ваня, кое-что произошло. Чувствуешь разницу?

— Пока нет.

Иван сидел прямо, не касаясь спинки стула.

— Да, в словах разница не велика. А вот по сути.. Ты достиг некоего мало изученного состояния, Иван. Стыдно сказать, но мы почти ничего не знаем о состоянии Абсолютной Веры.

— Что это значит?

— Да вот то и значит… — Илларион уселся рядом. — Ты ведь с Настей, да и с другими, немало о магии говорил? Значит, кое-какое представление имеешь о Ветвях Реальности. Но есть и Фарватер Реальности, зона максимальной устойчивости от любого воздействия извне. Как в него попасть? Ничего нет проще: это то самое «здесь и сейчас». Полное принятие мира, таким, как его задумал Господь. Абсолютная Вера, понимаешь? Та, что может двигать горы, говорят. Ну, горы тут ни при чем, а вот ты оказался совершенно недоступен для вампиров. Толерантен настолько, что уже и говорить о толерантности не приходится, тут что-то другое… И бусы эти. Не простой ты парень, Иван Воронин.

— Мне не все понятно. Я не думал о Боге.

— Да не нужно было о Нем думать, надо было стать тем, кем Он тебя и желал видеть. Исполнить Им предначертанное, отразить в себе, вот тогда и достигается состояние Абсолютной Веры. Этого не добьешься магией или обучением, это изнутри, это твоя суть. Может, и толерантность твоя хваленая оттуда же растет, как знать… Ты с самого начала был темной лошадкой. Из всех курсантов труднее всего было следить за тобой, уж очень все в Плане Бытия перепуталось… — Угрюмов взял печенье, закинул в рот, не спеша разжевал. — Подозрительным ты был, Ваня. Оттого и присмотр за тобой был поплотнее, чем за любым другим, оттого и держал я тебя при себе последнее время. Да еще твой интерес к магии! Обычно бойцу говорят: ты не способен! Он и успокоится. А ты нет, тебе допытаться хотелось… Из некоторых вопросов, которые ты специалистам задавал, можно даже предположить — ты догадался о том, что мы собираемся шею свернуть не нелюдям, а всей этой самой магии. Как?

— Логика, — виновато вздохнул Воронин. — Просто, если противник сильнее в какой-то определенной области, то выгоднее всего лишить его возможности использовать эту свою сильную сторону, заставить играть «на своем поле».

— Просто! — Угрюмов закатил глаза. — Да знаешь ли ты… Впрочем, откуда тебе знать? Догадался верно, вот я тебе сейчас первую страшную тайну выдал. А ведь хотел отправить в Индокитай, убрать из ударной группы.

— За что?

— За то, что неясно с тобой, Иван. За то. что ты не простой боец. Да не смотри так — я же не вывести тебя из боя хотел, а лишь в другое пекло послать. Ты хоть знаешь, какая каша вот-вот заварится по всему миру? У! — Илларион невесело усмехнулся и пошел выключать самовар. — Вторую тайну выдам, про нее и не все иерархи знают. В ходе Великого Изменения необходимо будет также уничтожить тех людей, кто является прямыми потомками личностей, которые в разные исторические периоды являлись носителями инфернальных энергий. Потомственных, генетических носителей этого инферно, ясно? И их придется не просто уничтожать, а совершать обряд «разделения с четырьмя стихиями» — иначе ничего не выйдет. И ведь невинных же в принципе людей придется убивать. Причем сразу по всему миру! Да ладно бы их: а полиция, а все остальные, кто вступится? Мало того, древние монастыри, мавзолеи, а кое-где даже исторические памятники штурмовать придется. Могилы раскапывать. Чего стоит хотя бы акция по уничтожению захоронения Тамерлана! Узнай про это Сарайбек — рехнется. Но без этого нельзя! Недаром мои спецгруппы несколько лет тайно по всей планете лазали, прячась и от чужих, и от своих, собирали сведения о всех людях и артефактах, в совокупности которых содержится критическая масса этого самого инферно.

Иван покашлял в кулак.

— То есть, получается, живет себе человек, а его скоро не станет? И прах по ветру?

— Ты ведь веришь, что без этого нельзя? — не обернулся Угрюмов.

— Верю. И что, мне тоже пришлось бы?.. Ну, это, осиновый кол в сердце и потом прах по ветру… Людям…

— Не совсем. Ты бы отправился к Товардсону, в его распоряжение, и возглавил одну из штурмовых групп. Есть древний, тщательно скрываемый в пещерах под камбоджийскими джунглями древний храм… Тайный, Внутренний Ангкор-Ват называется. Представь себе, Ваня, там была база инопланетных пришельцев, единственная, о которой достоверно известно и нам, и нелюдям. Место зловещее, чуждое даже нелюдям, буквально напоенное этой инаковостью, иномирностью. Как его можно оставить? Ангкор-Ват должен быть уничтожен. Но прорваться туда — не такое легкое дело… Попасть в этот храм можно только с боем, прокладывая дорогу через созданные пришельцами со звезд ловушки и монахов-воинов, охраняющих подземные переходы к Алтарю. Тебе там уже не побывать, сегодня утром улетел к Товардсону твой бывший начальник, Богородько Степан. Верю, он справится. Должен!

Угрюмов принес Ивану чашку, опять присел рядом.

— Но давай-ка вернемся к тому, что произошло с тобой, Ваня… Находящийся на Фарватере Реальности человек фактически становится своего рода абсолютным антимагом, что ли. Потому что оттуда можно перейти на любую Ветвь Реальности, удовлетворяющую Первозаконам Творения. Что ты и проделал… Бессознательно, конечно. А слова свои помнишь? «Я — воля Его!» Говоришь, не думал… Много о чем ты думал. Но рассудочно управлять этим состоянием не мог, да и неизвестно, возможно ли это вообще. Есть ведь вещи и посильней рассудка. Реализовать ты мог лишь те из своих намерений, которые ведут к сближению других Ветвей с Фарватером-, к возрастанию в этих Ветвях реализации Божественных заповедей. Иные воздействия не реализуются вовсе! Вот это ты и проделал. Вывод?

Иван смотрел на Угрюмова, сжимая кружку обеими руками, не чувствуя жара.

— Вывод, курсант!

— Я… очень жалел Настю. Не мог допустить ее гибели. Я однажды уже…

— Не то, — отмахнулся Илларион. — Это, прости, сантименты. Вывод простой: сохранение Настиной и твоей жизни приближало эти самые Ветви к Фарватеру. Вы включены в Божественный План, в который я, вопреки многим умникам в Братстве, свято верю. И от этого легко мне, Ваня! Если Он с нами — мы победим. Ведь степень устойчивости человека по отношению к оказываемому на него или окружающую его Реальность магическому воздействию определяется тем, насколько сильна его Вера в Истинность того, что он делает, и, конечно, насколько эти действия действительно увеличивают степень Божественного Присутствия в той Реальности, из которой человек начинает свои действия. Если Вера сильна и Помыслы чисты, то человек попадает на Ветвь Реальности, близкую к Фарватеру. И чем она ближе к этой Основной Реальности, тем менее подвержена влиянию магических приемов. Соответственно, и все находящиеся на ней в момент осуществления своих действий живые существа также более устойчивы к магии. Так что… Это был Знак, Ваня. Знак свыше.

— Я тут ни при чем…

— Ты — не просто ты. Ты благодатью осенен, понимаешь? Больше, чем, может быть, все мы, вместе взятые…

Угрюмов прикрыл глаза, часто прихлебывая чай. Иван огляделся. Пустой стол, сбоку валяется отключенный провод. Значит, штаб теперь не здесь, перенесен.

— Да, «Немезида» практически вошла в активную фазу. Операцию уже не остановить, механизм запущен, теперь требуется лишь оперативное управление, — не открывая глаз, прочел мысли Ивана Угрюмов. — Латать там, где тонко и рвется, попросту говоря. Но пока есть время, я стараюсь не торчать в бункере постоянно. Успею еще. Может, он моей могилой станет?

— Я тут вспомнил кое-что! — перебил его Иван.

— Говори.

— Ко мне маг один подходил, вот только что. Алексей, я его раньше видел. Сказал, что… Что Настю нашу любит, просил ей передать.

— А ты что же?

— А я не знаю… Настя говорила, что ей нельзя эмоции проявлять. Вот, хочу посоветоваться. Вы ведь никому не скажете?

— Не скажу, даже Насте, — спокойно ответил Илларион. — И ты не говори. Вот когда закончим дело, тогда — что хотите. Правда, мне понадобятся все… Все, кто выживет. А сейчас я тебе, пожалуй, расскажу кое-что. Пока время есть… Думаю, ты должен это знать!

2

Это совещание проходило в Новой Зеландии, за полтора года до Великого Изменения, которое должно было увенчать собой план «Немезида». Вступительное слово говорил председательствующий на этом собрании австралиец, абориген Улуру.

— Кратко напомню всем присутствующим, подготовка к нынешним активным действиям началась около восьми лет назад. Как известно, тогда мы получили сделанный аналитиками Братства сводный обзор по исследованиям, которые были произведены независимо в разных странах совершенно самостоятельными группами ученых разного профиля. Согласно ему в первой трети XXІ века накопившиеся в ноосфере отклонения от оптимума приведут к комплексной реакции био— и геосферы планеты, что выразится в эскалации геофизической активности, резких изменениях климатического режима, взрывном появлении новых патогенных форм микроорганизмов. Это с высокой степенью вероятности приведет к разрушению техносферы, ускорению отрицательных мутаций всех населяющих Землю живых существ, включая и человека, и в конечном итоге — к значительному уменьшению численности человечества и возврату значительной части выживших в дотехнологическое состояние существования. Короче говоря, Земля, как живое существо, начнет защищаться от чуждой для нее энергетики и населивших ее паразитов. При этом дополнительный анализ собранных материалов, произведенный уже нашими специалистами, показал, что накопление критических возмущений в ноосфере связано во многом с действиями нелюдей, которые с помощью магии инициировали целый ряд негативных процессов как внутри человечества, так и в геофизике самой планеты. При этом на уровне человеческого эгрегора сейчас впервые со времен Великой Инквизиции стали активизироваться защитные механизмы, призванные устранить или хотя бы затормозить процессы дальнейшего накопления критических отклонений в ноосфере. Но процесс этот шел недостаточно быстро, словно сама «иммунная система» человечества была также поражена чем-то сродни ВИЧ-инфекции Как выяснилось уже позднее, обусловлено это было также целенаправленными действиями нелюдей. А тогда всем нам стало ясно, что если данный прогноз оправдается, то после отката человечества на рубежи едва ли не средних веков владеющие магией нелюди получат подавляющее преимущество. Которое позволит им надолго, если не навсегда взять человечество под . свой полный тотальный контроль, установив на Земле свою власть! Братство не могло этого допустить и начало разработку операции «Немезида», в начале имевшей целью осуществление воздействий, которые ускорили бы пробуждение «эгрегориального иммунитета» и подготовку из специально отобранных людей воинов и магов, в количестве достаточном для того, чтобы если и не уничтожить полностью, то хотя бы значительно уменьшить число живущих на Земле нелюдей. Тем более что мы сейчас уже точно знаем, что человек — это направленная мутация конечного продукта метаморфозы нелюдей, вызванная воздействием самого Творца Миров! Мы должны помнить об этом. Творец создал нелюдей, посмотрел на них, и не понравилось ему даже то, что должно было получиться в самом конце развития этих рас или одной расы, как некоторые считают. И он произвел Воздействие, и появились люди. Мы — Венец Творения! Именно мы, потому что, по признанию самих же нелюдей, Младшие. Значит, мы потенциально обязаны быть более приспособленными для жизни в Мире, каким его хотел видеть Бог. Усомниться в этом — оскорбить мыслями Творца, не оправдать его ожиданий. И действительно — каждому воздастся по Вере его. Усомнимся мы в себе и своих силах, дрогнем — вот тогда и конец нам придет. Заслуженный. Но одновременно, по промыслу Творца, мы должны быть и самыми миролюбивыми, именно поэтому заложенный в нас потенциал — спящий и пробуждается, лишь если существованию любимых детей Творца угрожает опасность. Гордыня нелюдей толкнула их некогда на войну против Младших, но уже тогда существовало Братство, хоть и мало мы знаем о тех временах. Столкновение привело к Потопу. Я думаю, что тогда случилось нечто большее, чем Катастрофа… Думаю, что именно тогда изменился наш мир, и не в лучшую сторону. Теперь наша задаче. — вернуть мир к Первоистокам Творения и восстановить действие Первозаконов. Ни больше ни меньше! Вот почему я с самого начала поддерживал изменение первоначальных планов операции «Немезида», которые должны были победить не следствия, а причины, навсегда уничтожив комплекс превосходства одних живых существ над другими, навечно устранив агрессивность и гордыню. Я хочу, чтобы мы помнили, что не гибель других рас и не вечное царствование человека должно быть нашей целью. Нет. мы любимые дети Творца лишь до тех пор, пока не желаем другим зла. Так очистим же и этот мир, и себя.

Улуру выдержал необходимую паузу, потом с улыбкой повернулся к Алферьевой.

— Мы просили тебя привести к нам руководителей научной группы, Татьяна. Они здесь?

— Да, ждут за дверью. Я могу их позвать.

— Зови. И веди эту часть собрания, — сказал Улуру.

Она на несколько мгновений вышла и тут же вернулась с двумя мужчинами. Алферьева проследила, чтобы вновь пришедшим нашлось место, и заговорила:

— Как уже сказал уважаемый Председатель этого совещания, изначально операция «Немезида» имела целью мощное противодействие нелюдям и проведение «зачистки» нечеловеческих рас вплоть до тотального их геноцида! Но уже через год с момента возникновения эти планы были радикально пересмотрены. Поскольку два молодых специалиста, работавших в разных исследовательских центрах нашего Братства — она указала на вновь пришедших, — в ходе изучения процессов, связанных с магическим оперированием, совершенно независимо друг от друга доказали теоретическую возможность создания Заклинаний Великого Изменения. Заклинаний, позволяющих необратимо изменить и физические, и событийно-причинные свойства Реальности во всех ее вероятностных Ветвях в объеме физического пространства, равном примерно шару с радиусом в один световой год. Перепроверка и сравнение полученных ими результатов, сделанная с привлечением, порою «втемную» лучших специалистов России, США, Индии и Германии, показали, что полученные в рамках совершенно различных подходов выводы верны. Более того, допускают объединение обоих полученных решений.

Естественно, что после этого в Братстве была создана особая группа, перед которой поставили задачу разработать как теоретические аспекты, так и способы практической реализации обнаруженного подхода. Возглавили группу те самые молодые ученые, и вот сейчас мы узнаем об итогах работы этой группы.

Иерархи сдержанно поаплодировали поднявшимся ученым. Некоторое время они неловко переглядывались, наконец начал Филипп Гавриков. Он поминутно поправлял очки и немного заикался.

— Сначала позволю себе напомнить: наша работа началась в рамках изучения разных предметных областей, объединенных тем, что происходящие в них процессы описываются нелинейными уравнениями, для целого ряда решений которых возможно резкое упрощение состояния системы по сравнению с суперпозицией состояний совокупности ее изолированных элементов. Это явление, именуемое иногда комплексностью, возникает в системах, состоящих из многих взаимодействующих элементов.

— Филипп, я думаю, не стоит так глубоко нырять в теорию, — сразу попросила Алферьева.

— П-прос-стите… — смущенно оглянулся Гавриков. — Тогда, может быть, Эдвард?

— Я тоже готовился к изложению некоторых теоретических основ, — смущенно признался второй ученый, перебирая извлеченные из кармана листки. — И потом…

— Вы говорите, Филипп! — пробасил с места норвежец Товардсон. — Продолжайте свою теорию, только смотрите на меня, а как я затылок начну чесать, так и пропускайте кусочек!

Иерархи сдержанно рассмеялись. По сути, многие из них прекрасно понимали все, о чем собирался говорить Гавриков, но именно им эта информация уже была известна. Но послушать ученых всем вместе требовала процедура принятия решений в Братстве.

— Ну, тогда продолжайте, Филипп, — смилостивилась Алферьева.

— Т-таким образом, существует п-принципиальная возможность создания некоторой предопределенности поля путей возможного развития. Задача заключалась в том, чтобы составить такие уравнения баланса, которые имели бы решения, удовлетворяющие интересующим нас условиям дальнейшего развития и протекания событийных и некоторых квантово-физических процессов.

Далее мы стали искать начальные и граничные условия, при которых возможно формирование некоей последовательности состояний, которая в своем пределе привела бы к формированию того, что сейчас в нашей терминологии принято называть Фарватером — «пучком» Ветвей Реальности с такой совокупностью фундаментальных закономерностей, попадая под действие которых все формирующие нашу Реальность системы и структуры, включая и человеческое общество, уже не могут выйти в другое, кроме Фарватера, состояние.

То есть в случае попадания какой-либо системы в Фарватер его законы становятся единственно справедливыми и необратимыми. Причем навсегда!

— Волей Творца! — вставил Улуру.

— К-к-конечно. Познание и исполнение этих законов влечет за собой глобальную нравственность. Ведь непосредственно из них следует, что на Фарватере никто и ничто не может служить благу одних за счет нанесения вреда другим. При этом заданное подобным образом состояние выступает в качестве своего рода глобального аттрактора.

Описать механизм формирования этого Фарватера Реальности эффективнее всего можно с помощью так называемой теории «русел» и «джокеров», входящей составной частью в теорию антихаоса. Думаю, надо кратко пояснить, что означают эти понятия.

Товардсон, потянувшийся было к затылку, нерешительно отнял руку.

— В фазовом пространстве нашей событийной Реальности есть места, называемые областями джокеров, в которых случайность или фактор, не играющий никакой роли в другой ситуации, может оказаться решающим и даже способным скачком перевести систему в другую точку фазового пространства ее состояний. При этом джокеры могут не только усложнять ситуацию, но и упрощать ее. Присутствие джокера в системе может даже превратить хаос в сложную упорядоченность. Причем заранее заданного типа. Что мы и предложили использовать. Тут следует отметить…

Товардсон все же почесал затылок, и Филипп, после короткой паузы, со вздохом пояснил:

— Джокеры и другие системы такого типа — это своего рода механизмы упрощения реальности. Это значит, что при срабатывании джокера поведение системы с устраивающей нас точностью можно определить лишь по нескольким переменным, а обо всем остальном в первом приближении можно забыть. То есть систему можно характеризовать при помощи ее проекций малой размерности, называемых руслами. Если траекторию системы удастся достаточное число раз провести через разные доступные для нее русла, то можно найти проекцию состояний системы во времени и, тем самым, предсказать ее поведение.

— Проше сказать, вы нашли способ прогнозировать поведение системы с помощью этих самых «джокеров» и «русел», — подытожил Товардсон, взяв на себя роль помощника ученых.

— Именно. — кивнул Эдвард Стивенсон, державшийся чуть более раскованно. — А речь, как все мы понимаем, идет о Реальности в целом.

Далее продолжил уже он, решив дать передышку уже серьезно уставшему от необходимости переводить с научного на обычный язык Филиппу:

— При этом процессы, происходящие в системах, попавших в Главный Фарватер, образуют нечто вроде волновых пакетов, состоящих из солитонов, способных распространяться на значительные расстояния без изменения формы. Здесь мы в наших исследованиях, в частности, использовали результаты работ некоторых российских ученых, в частности Захарова, Самарского и Фаддеева. Ну, да это, наверное, для присутствующих сейчас не столь уж важно… Для более точного моделирования этих процессов мы использовали вейвлет-преобразования… — Стивенсон запнулся, глядя на печально расчесывающего могучий затылок Товардсона. Кто-то захихикал. — А как еще рассказать? Давайте уж тогда скажу сразу выводы. Из этих моделей следует, что если мы хотим создать в событийной среде соответствующие «волны изменений», то нам необходимо оказать на Ткань Реальности начальное инициирующее воздействие с вполне определенными параметрами. Поскольку свойства среды начинают зависеть от интенсивности проходящего по ней «потока» только в случае превышения этим потоком некоей пороговой интенсивности, то начальный импульс воздействия на Ткань Бытия должен по интенсивности быть выше определенного значения. А с другой стороны, чтобы произошло распространение событийной волны на очень большие расстояния без значительного рассеивания, мощность инициирующего воздействия должна быть лишь слегка больше критической.

— Ага, — вздохнул Товардсон, понявший, что его тактика на этих «яйцеголовых» не сработала. — Тебе все понятно, Илларион?

— Абсолютно, — серьезно кивнул Угрюмов, тихонько сидевший в углу.

— А я хотел бы еще послушать! — привстал со своего места индус Чандрагупта. —Давайте, пожалуйста, не перебивать.

— Таким образом, — продолжил ободренный Эдвард, глядя теперь только на индуса, — длина и частота инициирующей волны воздействия на определенный объем событийной Реальности должны находиться в определенном диапазоне, а сама волна должна обладать свойствами солитона. При таком ограничении диапазон длин и частот инициирующих волн определяется из трех начальных условий. Первое — максимально возможная глубина проникновения инициирующего воздействия на различные уровни Ткани Бытия; второе — широта диапазона частот переизлучения за счет так называемого «механизма возврата Ферми-Паста-Улама»; третье — определение того, для каких структур Реальности та или иная несущая частота будет являться резонансной. — Стивенсон облегченно вздохнул и закончил: — Дальше продолжит Филипп.

— Опять я-я? — поперхнулся Гавриков. — Ну, л-л-ладно! Когда мы сумели вычислить все подобные условия и создать модель их генерации, то выяснили, что и этого оказалось мало… Затем нам потребовалось учесть структуру распределения нужных нам областей — аттракторов, репеллеров и джокеров — во всем событийном пространстве Реальности. Чтобы, говоря словами Годе, учесть «развертывание процессов из будущего», когда «явления настоящего, определяются тем, что еще не явно, но обязательно должно возникнуть… в будущем». Кстати говоря, именно для расчета подобных эффектов и потребовалось использовать теорию возникновения перколяционных кластеров…

Филипп немного помолчал, видимо, мысленно пролистывая испещренные формулами и терминами листы.

— Чтобы не допустить возможности рассеивания этого событийного солитона путем организации его столкновения с другими солитонами и антисолитона-ми, которые в ответ на наше воздействие могут специально создать наши оппоненты… Это я о нелюдях, хм… Так вот, для предотвращения подобного рода противодействия нам потребовалось найти особые граничные и начальные условия инициирующего воздействия, которые позволят придать переднему фронту нашего солитона такие свойства, что при его прохождении по Узору Реальности будут порождаться репеллеры — области отталкивания. Тогда наш событийный солитон будет словно окружен своего рода «шубой», оболочкой, отражающей все событийные процессы, противоречащие условиям развития в объеме нашего воздействия и, наоборот, притягивать все Ветви Реальности с близкими свойствами. Необходимые решения были нами найдены с использованием теории экстремального пограничного слоя и теории «странной турбулентности». В этих решениях наш солитон при своем движении по реальности создает своего рода канал распространения или, как мы назвали для простоты, «трубу». Войдя в которую, событийные процессы притягиваются к ее оси (в многомерном пространстве весьма, кстати, криволинейной и, более того, возможно, даже прерывистой) г отталкиваются от ее границ.

— Вот это понятно! — не удержавшись, крякнул Товардсон. — Когда есть положительный результат, то сразу все понятно!

— Д-да, вы сов-вершенно правы, — кивнул Филипп. — Конечно, для неподготовленных людей убедительнее всего демонстрация. Но нам сказали, что вас заинтересуют и некоторые теоретические аспекты. А к-кроме того, демонстрация, по понятным причинам, несколько затруднена…

— Точнее, не будет вообще никакой демонстрации, — поднялась Алферьева. — Есть расчеты, которые каждый из вас, друзья, в принципе сможет отдать доверенным специалистам на проверку. Только надо, во-первых, затратить на это не более недели и, во-вторых, скорее всего проверяющих придется похитить или иным способом изолировать до момента завершения операции. Есть желающие перепроверить расчеты? Лично я ни секунды не сомневаюсь в их верности.

— Я тоже, — буркнул Товардсон.

— Продолжай, Филипп, не смущайся, — вздохнула Татьяна. — Просто у нашего норвежского товарища сегодня особенно хорошее настроение. Вообще, мы тут все люди веселые, так что ты не робей.

Как ни странно, Товардсон покраснел. Сидевшие позади него иерархи округлившимися глазами уставились на алеющую шею потомка викингов.

— Таким образом, как я уже сказал ранее, на входе этой «трубы» (на переднем фронте распространяющегося событийного солитона) находится определенным образом организованный сгусток джокеров, репеллеров и аттракторов, которые нарушают процессы течения всех находящихся в некоей окрестности нашего солитона событийных процессов таким образом, чтобы рождающиеся в этой окрестности совокупности ветвлений Реальности как бы «заворачивали» к созданной нами «трубе».

Понятно, что чем, грубо говоря, «длиннее» получится эта «труба», тем дольше, пользуясь привычными нам терминами описания времени, все происходящие внутри эвереттовские ветвления Реальности будут оставаться внутри ее, а значит, все происходящие в этих Ветвях реальности процессы будут соответствовать заданным нами при создании этой «трубы» параметрам. Для определения возможной протяженности этой «трубы» в фазовом пространстве событий мы воспользовались фрактальным подходом описания протекания жидкостей через пористые среды. К ним можно отнести и ветвления нашей Реальности, которую согласно использованной нами модели можно представить своеобразным «пористым» кристаллом. Простейшая аналогия такого кристалла — губка, которая, хотя и располагается в трехмерном пространстве, вполне трехмерной не является, потому что представляет собой объект с пустотами, порами внутри. При этом мы учли, что фрактальность «кристалла» нашей Вселенной не может прослеживаться бесконечно при изменении размеров. Она находится в определенных пределах, задаваемых иерархической структурой целостного образования системы. Аналогом же жидкости в нашем случае является порождаемый движением нашего солитона поток событийных процессов.

Самым же интересным оказалось то, что произведенные расчеты показали — ось «трубы», образованной в результате воздействия с заданными нами параметрами асимптотически быстро стремится к некоей фрактальной же кривой, которую мы назвали Центральной Осью Мира. Эта ось проходит равноудаленно от некоей существующей в событийной Реальности поверхности, представляющей собой воронку, сужающуюся до определенного, грубо говоря, постоянного радиуса. После чего она начинает представлять собой такую же «трубу», как и созданная нами. Мы назвали эту узкую часть «воронки» Каналом Божественного Устремления. В результате образуется что-то типа «бутылочного горлышка», у которого узкая часть тянется бесконечно. Хотя, впрочем, бесконечность здесь понятие скорее относительное…

Выражения лиц иерархов, за исключением, пожалуй, Угрюмова и Чандрагупты, были уже откровенно напряженными, и Гавриков поспешил вставить:

— Мы уже скоро з-закончим!

— Да ничего, все очень интересно, — пробасил норвежец, опуская глаза.

— Именно так! — поддакнул Чандрагупта. — Но устойчива ли наша «труба»?

— Некоторые решения допускают самофокусировку и схлопывание канала, — вновь вступил в разговор Эдвард. — Но таких решений конечное число! Поверхность, ограничивающая в событийной реальности это самое «бутылочное горлышко», характеризуется огромной плотностью репеллеров и джокеров, а Центральная Ось, наоборот, изобилует Узлами переходов между эвереттовскими ветвлениями Реальности со свойствами аттракторов. Сам собой напрашивается вывод о том, что эта Центральная Ось является ничем иным, как Фарватером Вселенной, движение по которому полностью соответствует тем Первозаконам Развития, которые заложены природой или Творцом в качестве безусловных императивов в саму Ткань Бытия! В результате наша «воронка» постепенно неотвратимо затягивает все возникающие согласно эвереттовской модели ветвления Реальности в себя. И, следовательно, мы своим воздействием не нарушаем принципа свободы воли! Это очень важный момент! Как следствие из этого получаем, что отобранные нами параметры и условия инициирующего импульса воздействия соответствуют требованию Добра, понимаемого как максимально возможное соответствие осуществляемых действий именно Первозаконам Творения. И, наконец, самое интересное — создаваемая нами «труба» имеет длину несколько большую, чем расстояние от того Узла, на который в результате инициирующего воздействия перейдет наша Ветвь реальности, до границы «стягивания» «воронки» в КБУ.

— Куда? — не понял Улуру.

— В Канал Божественного Устремления. То есть после нашего воздействия вся Солнечная система выйдет из образовавшейся в результате нашего воздействия локальной «трубы» уже внутри КБУ.

— Что это значит практически?

— А то, что мы породим ситуацию, в которой созданный нами инвариант мироздания гарантированно, обязательно достигнет той области Глобальной событийной Реальности, в которой отклонения от Первозаконов, заданных Творцом, будут принципиально невозможны вообще для всех событийных потоков и ветвлений в целом. — Эдвард Стивенсон сделал паузу, а его коллега несколько раз важно кивнул. — Для всех. А не только для тех, которые создадим мы в зоне нашего перколяционного кластера при прохождении по нему порожденного инициирующим воздействием событийного солитона.

В результате получается, что после нашего воздействия, если все пройдет успешно, уже никто, ничто и никогда не сможет породить в радиусе одного светового года от Земли никаких процессов, отклоняющихся по своим параметрам от тех, которые зададим мы в инициирующем воздействии! Это станет невозможно ни в одной природной или искусственно созданной системе (включая разного рода системы вроде искусственного интеллекта). Что и требовалось доказать.

— Н-на основании произведенных расчетов и построенных моделей были сформулированы необходимые требования к инициирующему подобного рода Реализацию Реальности первичному импульсу, — снова вступил в разговор Филипп. — После чего были разработаны уже конкретные методы и технологии создания подобного рода воздействий и поставлены сначала виртуальные, на симуляторах Узора Ткани Бытия, а потом и локальные реальные тестово-калибровочные эксперименты при разных интенсивностях, мощностях, структурных формах, пространственно-временных и энергетических распределениях формирующих стартовый солитонный пакет воздействий. И по результатам всей совокупности этих экспериментов мы сегодня можем утверждать, что воздействие на нашу событийную Реальность, произведенное в соответствии с разработанной нашей группой формой начальных воздействий с вероятностью 99,99877% приведет к возникновению состояния с требуемыми нам параметрами, устойчивого вплоть до момента «стягивания» Вселенной в КБУ! То есть сделанные нами Глобальные Изменения будут принципиально необратимы! Теперь у нас все. Спасибо за внимание.

Некоторое время в зале висела тишина, потом Товардсон первым зааплодировал, удрученно качая головой.

— Как говорит мой друг Илларион, «на самом интересном месте»!

Ученые прошли между рядами, предлагая каждому заранее подготовленные папочки с расчетами. Алферьева пристально следила, возьмет ли кто-то расчеты на перепроверку. Но даже всегда до крайности въедливые Сарайбек и китайский иерарх Жун Чен-ю этого не сделали.

— Думаю, можно объявить небольшой перерыв, — решил Улуру. — Только не затягивайте, Илларион тоже хотел выступить.

3

Угрюмов подготовил интересное выступление. Будь оно сделано сразу после того, как аналитики личной группы Угрюмова обнаружили некоторые неожиданные последствия Великих Изменений — это сообщение вообще произвело бы эффект разорвавшейся бомбы. Но Илларион за эффектами не гнался. Он предпочел сперва в этой «бомбе» разобраться, выкрутить хотя бы несколько «взрывателей», а уж потом выносить на общий суд плоды своих раздумий.

— Опять будешь нас агитировать за скорейшее Изменение? — поддел его Сарайбек, не стесняясь мрачного взгляда голубых глаз Товардсона. — Уж скорее некуда, Илларион! И так гоним как на пожар.

— Не совсем так, дружище, — не поддался на провокацию узбека Илларион. — Скорее хочу вас удивить. Мы вот тут все рассуждаем о выживании человечества, о том, насколько сильно связаны агрессивность и пассионарность, о прочих высоких материях. И в этом все мы уподобились нашим противникам, которые тоже думают исключительно «о высоком»… Даже нас толком не замечают — мелки мы для них! Но они-то хоть могут себе это позволить с их магией. По крайней мере до тех пор, пока мыза них всерьез не взялись — могут. А вот почему никто из нас, включая и меня, не догадался подумать о гораздо более приземленных последствиях Глобального Изменения? Молчите? — Присутствующие действительно молчали, изумленно переглядываясь. — И правильно делаете! Одно такое последствие привело меня поначалу, без преувеличения, в ужас.

— Ну и что же такого ужасного раскопали твои «мозгоклюи»? — ехидно поинтересовался Чандрагупта, любивший учить новые слова, которые ему в избытке поставлял Угрюмов.

— Да очень простые вещи раскопали. Которые именно в силу своей приземленной простоты ускользнули от нашего высокого внимания… Мы же ведь Высшие Иерархи! Вот и привыкли смотреть все больше по верхам. Братство Зрячих исключительно вверх! А на землю-матушку, под ноги себе, давненько не заглядывали.

— Ладно, хватит ерничанья, Илларион. Давай по существу, — тихо, но твердо попросил Улуру.

Готовившийся к продолжению речи в прежнем ключе Угрюмов осекся, недовольно покосился на австралийца. И, вздохнув, произнес уже спокойным тоном:

— Ладно, серьезно так серьезно. Планируемые нами в результате Глобального Воздействия Большие Изменения скажутся на психологии и людей, и нелюдей, это всем понятно. Это, в конце концов, наша цель. Но вот то. что это приведет и к принципиальным перестройкам многих производственно-экономических цепочек и циклов, мы едва не просмотрели. Увлеклись полетом мысли и красотой замыслов. А ведь стоит задуматься — и каждому, кто это соблаговолит сделать, станет совершенно очевидно, например, что исчезновение гордыни и зависти сделает практически бесполезной всю рекламу. Товаров, особенно относящихся к предметам роскоши, станут потреблять гораздо меньше, верно? Хотя и не прекратят совсем, поскольку в ряде из них действительно присутствует значительная эстетическая компонента Но далеко не во всех, а покупать роскошные вещи будут уже только из-за желания обладать чем-то прекрасным, а вовсе не из-за моды.

Далее — все мы знаем, что всяческое стимулирование конкуренции в экономике вызвано опять-таки тем, что те, кто смог стать монополистом, из-за жадности или гордыни могут начать диктовать потребителям их продукции такие цены, что те взвоют. Но антимонопольные ограничения тоже не панацея — ведь всегда есть предприниматели, которые наиболее эффективны в той или иной области экономики и финансов. И, стань они монополистами, сконцентрируй все лучшие ресурсы у себя, их условия для потребителей были бы самыми выгодными. Примерами чего могут служить, например, создатели сетей магазинов дисконтной торговли «Уолл Март» в США и «Метро Кэш энд Керри» в Европе. Кстати, очень даже скромные, без пафоса, люди. Но таких меньшинство, и поэтому общество просто вынуждено ограничивать жадность и гордыню большинства. Ну и, естественно, когда после нашего глобального изменения все эти негативные качества психики пропадут, то уже ничто не помешает создавать монополии, возглавляемые теми, кто сможет предоставлять потребителям их продукции наиболее хорошее соотношение цены и качества.

В таких условиях, когда возникнут монополии, использующие свои преимущества для пользы, а не во вред потребителям, и пропадет искусственно нагнетаемый ажиотажный спрос, цены почти на все товары, кроме разве что группы первой необходимости, неизбежно упадут. Упадут с экономической точки зрения катастрофически! Впрочем, постепенно произошедшие изменения не только скомпенсируют все эти экономические пертурбации, но и принесут значительные дивиденды от резкого снижения нагрузки на природную среду и бурного внедрения тех уже существующих изобретений, которые позволяют получать значительную экономию энергии, сырья и материалов. То есть как раз тех изобретений, что сейчас многим транснациональным корпорациям, особенно нефтяным и энергетическим, выгодно не внедрять, а скупать и класть «под сукно» или «в долгий ящик», поскольку они несут угрозу для их нынешних сверхприбылей. Более того, я поинтересовался некоторыми побочными расчетами, выполненными нашей группой во время ее работы, из которых, в частности, следовало, что для олигархов в странах с сырьевой экономикой, включая и ною Родину, выгодны сокращение населения и «утечка мозгов» этих стран! И это не политические лозунги или общефилософские рассуждения, а результаты строгого математического моделирования «возникновения эффектов турбуленции и конденсации в социально-экономических групповых процессах». Я правильно излагаю, господа? — неожиданно обратился Угрюмов к уже расслабившимся ученым. Те, не ожидавшие этого, встрепенулись, но отреагировали быстро — оба сразу кивнули, а Филипп еще и добавил:

— Собственно, подобные модели создал и выполнил по ним расчеты еще академик Захаров, удостоенный медали Дирака как раз за свой значительный вклад в развитие теории турбулентности.

После чего вновь заговорил Илларион:

— Ясно, что, устранив подобного рода влияния негативных качеств психики на экономику и социальные процессы, мы сделаем наш мир не потребительским, а разумным. Это прекрасно, не так ли? Однако нужно будет перетерпеть некоторый перестроечный период.

А он будет нелегким: снижение потребительской активности, в свою очередь, приведет к спаду производства и безработице. Большой безработице, не считая той, которая возникнет в связи с появлением огромного числа бывших военных и специалистов иных силовых структур, которые в одночасье перестанут ими быть! И всех этих людей надо будет куда-то трудоустраивать! А сначала — дать им образование, что возможно далеко не в каждом случае. Я имею в виду людей старше среднего возраста…

Правда, в связи с исчезновением зависти и гордыни, многих удастся на первых порах привлечь к работам в области сельского хозяйства и экологии, включая переработку вредных отходов. Еще часть удастся занять для конверсии и разоружения, а также в сфере кардинального улучшения общей инфраструктуры городов. На ремонте и модернизации давно требующих обновления коммунальных сетей и прочего: начиная с линий электропередачи и энергетической системы в целом и заканчивая водопроводами и канализациями больших городов, которые порой уже не просто старые, а ветхие.

Особенно у нас… Но не только в России, а и, как показали события в США, даже в самых развитых странах. Также довольно значительную часть «лишних» людей в первые годы удастся трудоустроить за счет проведения масштабных работ по тотальному внедрению на предприятиях энерго— и ресурсосберегающих технологий. Благо после Изменения никто против этого из-за алчности возражать больше не будет. Но это все паллиатив на первые десять, максимум пятнадцать лет. А вот что потом? Единственный выход на нынешнем технологическом этапе — это частичная деавтоматизация финальных стадий целого ряда производств товаров широкого спроса и продолжение увеличения занятости в сельском хозяйстве. Да здравствует «зеленая контрреволюция»! В разумных пределах, конечно. Кстати, и деавтоматизация не означает возврата к полностью ручной сборке. Просто уже сейчас наметилась тенденция к тому, что потребители хотят приобретать товары, свойства которых учитывают индивидуальные потребности каждого конкретного человека. А это означает, что заготовки к чему бы то ни было — от автомобилей и до ботинок, можно по-прежнему делать на конвейере, а вот их доводку до необходимых каждому конкретному покупателю свойств оставить людям и тем самым занять их общественно нужным делом.

Но и это только временная мера, которая позволит растянуть переходный период. А в перспективе, наоборот, потребуется максимально возможная автоматизация большинства производств, включая сельскохозяйственные и пищевые.

Еще одной, хотя и отложенной, но ненадолго, проблемой станет то, что в новом мире человечество быстро вытеснится даже из сферы производства информации. И если ранее человечество, будучи в основном вытеснено из сельскохозяйственного и постепенно вытесняясь сейчас из индустриального производства, ясно видело, чем люди могут заниматься в будущем, то в фазе вытеснения из сферы производства информации в полный рост встанет вопрос — а чем людям заниматься и зачем вообще жить дальше? В чем цель существования цивилизации и каждого отдельного человека? И людям придется искать и найти новые смыслы и цели жизни. К счастью, ответ на этот вопрос есть. Самым главным станет творчество! Высвободившиеся люди… Да что я все только о людях! Люди и нелюди станут заниматься науками, культурой и, возможно, ручными ремеслами. По нашим прогнозам, новые поколения неизбежно потянет именно в эти области. И ценность человека или нелюдя станет определяться уже без учета, как сейчас, его «пробивной силы» и нахрапистости, а исключительно его интеллигентностью, умом и знаниями.

— Красиво говоришь! — удовлетворенно крякнул Товардсон и победно покосился на Сарайбека.

— Вот только куда он клонит?.. — пробормотал встревоженный узбек.

— Далее, подвергнется кардинальному изменению вся система власти, ведь она сейчас во многом основана на силе или угрозе ее применения. Сейчас даже на честных выборах побеждают далеко не всегда лучшие по уму, чаще наоборот: самые наглые, то есть агрессивные и беспринципные. И этого не станет. Быстро исчезнут государства, а потом и нации. А что взамен? И новую систему власти, и механизмы перехода к ней надо подготовить заранее! Когда уймется переполох, Братство окажется единственной нормально организованной силой — если не считать некоторых религиозных организаций. Все остальное неизбежно погрузится в хаос, то есть на практике мир упадет нам на руки. И именно нам придется его организовывать вновь! Поскольку некому будет, кроме нас.

Отсутствие у людей агрессии, зависти, жадности и гордыни приведет также к тому, что конкуренция в качестве мотива для развития практически исчезнет. Жизнь в целом перестанет быть игрой. Там, где раньше мыслили категориями выигрыша и проигрыша ради удовлетворения гордыни и тщеславия, или чтобы за счет выигрыша погасить тлеющие в душе костры зависти и жадности, где соревновались за место под Солнцем, нужно будет научиться сотрудничать и помогать. Исчезнет ложь. Исчезнет большинство тайн, кроме тайны личности. Да вообще, буквально во всем людям надо будет начинать заново учиться жить. И главной задачей всей педагогики станет прививание детям, да и взрослым новых мотивов для созидательного творчества. Это потребует разработки специальных программ, чем неплохо бы заняться уже сейчас. Кстати, определенные проблемы возникнут и в целом в сфере культуры — исчезнут и трансформируются целые виды спорта, перестанут снимать в кино и писать в литературе различного рода боевики, триллеры и прочую «чернуху».

Но это все, судя по выражениям на ваших лицах, дамы и господа, вас не испугало. Более того, многие, наверное, думают — вот же перестраховщик этот Угрюмов, оправдывает свою фамилию. А ведь в новом мире, где и у людей, и у нелюдей исчезнут все их негативные свойства психики, резко возрастет потенциал самоорганизации общества. Хотя бы за счет того, что на порядок возрастет уровень взаимопомощи всех друг другу и совсем исчезнет желание сделать так, чтобы другому было хуже, чем тебе. И поэтому вы думаете — что же могло испугать Угрюмова так сильно, как он говорил? Отлично! Вот теперь, когда вы задумались, я и приведу это совсем простое следствие планируемого нами Большого Изменения. А чтобы вы поняли это еще лучше, для начала попрошу вас самих дать ответы на два совсем простых вопроса: что ест большинство жителей

Земли, как людей, так и нелюдей? И откуда берется эта пища?

В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая только яростным пыхтением Товардсона. Первым не выдержал юаровец Смит: «Шит!» — от неожиданного озарения он перешел на английский. Однако тут же опомнился и продолжил на языке Йели-Дние:

— Большинство людей питается продуктами, в том или ином виде содержащими мясо! А мясо получают на мясокомбинатах… Что я говорю?! На бойнях! И после того как в людях пропадут агрессивность и злоба, скорее всего рабочие просто не смогут забивать животных. Совершенно точно перестанут ловить и убивать китов. Возможно, даже рыбу не смогут ловить! А если и смогут, то не факт, что прошедшие через Изменение люди вообще смогут и станут есть продукты животного происхождения! Это даже не угроза голода, это голод! Добровольный голод, который наступит сразу после Изменений, причем в мировом масштабе, без всяких «перестроечных периодов»!

Прервав начавший зарождаться среди присутствующих ропот, Алферьева обратилась к Угрюмову:

— Хорошо, Илларион, проблему мы поняли. Ну и что придумали те спецы, которым ты поручил найти ее решение?

Татьяна сердилась: она знала, что Угрюмов много времени проводит с аналитиками, но подробно в свою деятельность он ее так и не посвятил. Теперь, почувствовав, что немного увлекся, Илларион бросил на землячку виноватый взгляд.

— Прежде всего через наших людей во властных структурах всех стран необходимо под благовидными предлогами и максимально обыденно, не привлекая внимания, провести ревизию всех запасов продовольствия, включая и мобилизационные запасы. Подчеркиваю: по всему миру. Это возможно. На основании этого необходимо подготовить их выброс в обращение сразу после Изменения, когда новые белковые продукты неизбежно перестанут поступать на склады. Плюс к тому надо быть готовым провести специальную психологическую обработку населения, поясняющую, если грубо, что отказ от потребления уже сделанной ранее тушенки или сосисок не вернет к жизни несчастных животных, а вот повредить здоровью живущих сейчас людей вполне может. И если уж они наконец поняли, что есть «братьев своих меньших» грешно, то пусть доедят то, что осталось из заготовленного ранее, в душе прося прощения у убитых при приготовлении этих консервов и колбасы зверушек. Верно? А если уж совсем тяжко, пусть помолятся за упокой этих невинно убиенных живых тварей, как, кстати говоря, я давно уже делаю… И вам советую привыкать. В общем, такую психокоррекцию возможно осуществить, если заранее проработать ее сценарий, даже подготовить кадры. В целом использование запасов в совокупности с выращиваемыми зерновыми, овощными, фруктовыми и тому подобными сельхозкультурами позволит продержаться месяцев восемь-десять — оценочно, конечно. За это время необходимо будет внедрить новые высокоэффективные сельскохозяйственные технологии выращивания злаков, овощей и фруктов, а также переоборудовать все мясокомбинаты на биоинженерные технологии производства белковой массы «ин витро» — в чанах или не знаю там еще в чем. Но так, чтобы это была именно белковая масса — даже без нервных окончаний, не говоря уж про что бы то ни было, хоть отдаленно напоминающее тело или, не дай Бог, мозг! Технологии такого типа в лабораторных условиях уже апробированы, мы о них знаем, и теперь, настало время где-нибудь в Сибири, Австралии, Южной Америке, Африке и Юго-Восточной Азии построить экспериментальные и пока секретные производства, чтобы довести методы до уровня промышленного использования. Сколько потребуется времени, а? Начинать надо было еще вчера! Но думаю, мы успеем. И тогда после проведенного Воздействия мы сможем за имеющиеся у нас по минимальному раскладу восемь месяцев создать необходимое количество таких производств и обеспечить жителей Земли вкусной белковой пищей, которую они уже смогут и производить, и есть! Хотя, конечно, психологический барьер останется, с этим придется бороться, например, придавать белковой массе форму грибов, что ли…

Кстати, несколько другая сторона этой проблемы тоже потребует внимания и заранее проработанных мер. Я имею в виду охоту. Ведь охотиться перестанут! Совсем! И может встать вопрос о неконтролируемом размножении популяций некоторых животных, численность которых сейчас при необходимости регулируется искусственно путем выдачи лицензий на их отстрел, или специально обученными егерями. Наиболее известные примеры — волки, одичавшие собаки. И хотя проблема эта кажется не очень значительной, это не так… Цифры, выданные аналитиками, ошарашили даже меня, привыкшего защищать родную природу. И над решением этой проблемы тоже надо подумать. Есть наметки, но они требуют доработки… Ну и, наконец, возникает проблема с вампирами. Этим белковая масса не годится.

— Нашел проблему! Только лучше будет, если все эти кровососы передохнут! — громко заявил Товардсон. — Вон, пусть томатным соком хоть упьются, а не нравится — милости просим в ад!

— Да?! А ты готов будешь спокойно смотреть, как маленький ребенок, который виноват лишь в том, что родился от вампиров, умирает от истощения, потому что не может пить кровь — ничью вообще, а не только человеческую? Готов ты к этому, дружище? — вкрадчиво и при этом яростно спросил Угрюмов. — Ты глаза-то не отводи, не отводи! Это, по сути, будут совсем другие существа, не способные причинять зло! Одно дело встретиться с вампиром в бою и совсем другое — убивать целую расу, включая детей. Впрочем, Сообщество вампиров небольшое, так что на месяц-полтора мы сумеем организовать им питание из донорской крови, хоть даже и принудительное, а за это время уже с их же помощью сумеем окончательно разобраться в их геноме и биохимии и наладить выпуск полноценных заменителей на основе перфтораново-белково-углеводных смесей. Если их дети будут видеть никому не причиняющий вреда процесс производства, то станут пить. И через поколение люди забудут, что такое вампир…

Угрюмов замолчал, постоял немного, разглядывая иерархов Братства, а потом, будто опомнившись, резко сел. Тогда поднялся председательствующий Улуру.

— Ну что ж, видение темы дано. Если есть вопросы, предлагаю решить их в рабочем порядке в личных беседах с Угрюмовым. А сейчас ставлю на голосование вопрос: принимаются ли в общих чертах предложения Иллариона?

Все присутствующие подняли руки, едва ли не первым — бледный Сарайбек.

— Единогласно, — произнес Улуру и продолжил: — В таком случае осталось лишь оперативно решить, готовы ли представители названных Илларионом регионов, кроме Сибири, которая, как я понимаю, отрабатывается самим Угрюмовым, обеспечить строительство у себя с соблюдением всех необходимых режимов секретности экспериментальных заводов по производству белковой биомассы? Или есть иные мнения?

Тут же проголосовали, назначив ответственных, после чего, казалось, все острые и неожиданные темы уже были полностью исчерпаны. Но слова вдруг попросила Алферьева, которая о чем-то напряженно размышляла.

— Ну хорошо, допустим, мы убрали агрессивность и научились выращивать пишу в чанах, — медленно проговорила она. — А не получится ли так, что, лишившись агрессивности, мы, люди, вдруг станем не способны и тараканов с клопами морить, а то, чего доброго, еще и от антибиотиков откажемся, поскольку они ведь бактерии убивают! После чего и вымрем благополучно. У всех нелюдей-то, кстати, устойчивость к разного рода вредным воздействиям внешней среды в разы больше нашей. Как, кстати, и сроки жизни длиннее на порядок. Ну и зачем тогда все мы весь этот огород с Изменениями будем городить, если в результате и без участия нелюдей вымрем? Об этом-то твои спецы подумали, Отшельник?

Назвав Иллариона известным лишь в узком кругу верховных иерархов Братства псевдонимом, который возник еще на заре туманной юности Угрюмова, когда он учился в специнтернате Главного разведуправления Генерального штаба, Алферьева сознательно придала своему вопросу несколько более доверительный, личный характер. Понявший это Угрюмов, к тому же помнивший свою вину перед Татьяной, сбавил тон и ответил тоже очень спокойно, не преминув, впрочем, назвать и Алферьеву ее псевдонимом:

— Глубоко копаешь, Фея. Но мои, точнее, наши спецы тоже не лыком шиты. И на все эти и многие другие напасти, однажды начав разрабатывать тему, в ходе проведенного анализа они, естественно, вышли. Даже на тему борьбы с вирусами компьютерными, если хочешь знать… И уже подготовили предложения по группам исправлений, которые необходимо внести в основные формулы заклинаний Главного корректирующего воздействия, чтобы учесть все сказанное мной и тобой. Кстати, очень хорошо, что основные разработчики Великих Заклинаний присутствуют здесь и слышат все наши препирательства. Тем яснее для них должны быть те дополнения, уточнения и изменения, которые необходимо учесть при составлении окончательных формул Великого Изменения. Ответственность огромна — отрезать-то придется один, только один раз. Значит, отмерять — семьсот семьдесят семь, не меньше! Если же говорить конкретно об агрессивности, то скорректированные формулы должны уничтожать ее как свойство Разума и как социальное явление, оставляя без изменений чувство самосохранения и заботы о ближних. Желание нападать или сознательно причинять зло у людей и иных разумных существ должно пропасть, но тараканов морить и вирусы уничтожать они должны будут остаться вполне способны — в целях самообороны. Более того, у людей останется даже праведный гнев. Так что если вдруг на нашу планету нападет кто-то извне (чего после Великого Изменения в принципе быть не может, но мы допустим), то мы даже отпор дать сможем. Хотя удовольствия это никому не доставит. Но еще раз отмечу — из того, что нам сейчас рассказали, следует, что после Великого Изменения вся охваченная им область пространства попадет в такую «струю» или в такой «пучок» Ветвей Реальности, в которых агрессивность, гордыня и тому подобные негативные качества отсутствуют абсолютно. И поэтому встреча с воинственными инопланетянами нам уже также никогда угрожать не будет. Так что если получится, с Божией Помощью, произвести задуманное нашим Братством Глобальное Изменение, то мы не только по-прежнему сможем бороться с вирусами и тараканами, а и значительно повысим качество жизни людей. Хм, и нелюдей тоже…

И, кстати говоря, насчет способностей нелюдей и их превосходства над нами — так ведь, насколько я помню, Глобальное Изменение с самого начала предполагало также активацию всех спящих у людей генов и восстановление оптимальной конфигурации нервной системы и мозга. Всего того, что было дано нам в Изначальном Проекте Господа нашего и что было утрачено людьми уже позже, в процессе дальнейшей, если так можно выразиться, эволюции. Произошедшей, как всем нам известно, при активном участии нелюдей. Ну, а как показывают известные нам из истории периоды Пробуждения Эгрегориального Иммунитета, даже не полностью активированные возможности генома и психики человека дают людям свойства, если и не превосходящие, то вполне сравнимые с возможностями большинства типов нелюдей. Кроме, разве что, аспидов, да и то еще как посмотреть… Ибо хотя только в легендах и сказках, но говорилось же и про победы людей над аспидами. Да и нам с вами всем известен один персонаж, доказавший возможность такого деяния на практике… — Илларион резко оборвал сам себя, вспомнив о присутствующих в зале ученых.

— Правда, утверждать однозначно его человеческое происхождение мы не можем, — быстро заметил всегда настроенный на критику Угрюмова Сарайбек.

— Но то, что он не относится ни к одному из известных нам типов нелюдей, можно утверждать гарантированно, — так же быстро возразил Товардсон.

Оба тут же замолчали, почувствовав на себе строгий взгляд сибиряка. Да, на некоторые темы не стоило распространяться без особой нужды…

— Кстати, мы тут все в основном про агрессивность говорим, а ведь важно-то все как раз в комплексе рассматривать, поскольку в Новой Реальности полного равенства ни среди людей, ни среди нелюдей по-прежнему не будет. Вот только никто от этого уже не будет страдать, поскольку страдания все происходят не от неравенства по уму, силе или количеству денег, а оттого, что более сильные или умные превозносят себя над другими. Из-за гордыни превозносят, причем превозносят зачастую агрессивно. Ну а те, кто не уродился таким уж талантливым в умственном или физическом отношении, завидуют более преуспевающим. И тоже порой завидуют агрессивно! Это добавляет страданий всем. Поэтому планируемое нами Изменение должно привести к значительному улучшению качества жизни всех, включая даже и нелюдей. Так что дай нам Бог преуспеть!

Больше никто не счел нужным что-либо добавить, и Улуру закрыл совещание. Иерархи Братства покинули зал и разошлись по своим домикам, чтобы спустя некоторое время по одному покинуть это уютное селение неподалеку от городка Опуа. Здесь, в Новой Зеландии, как до и после этого в других, столь же защищенных от магических вторжений местах, решалась судьба всей планеты Земля и ее обитателей. И, словно чувствуя это, над окружающими селение лесами и вдоль горных склонов носился порывистый и постоянно меняющий свое направление ветер. Ветер, предвещающий большие и, что важнее всего, окончательные перемены.

Угрюмов, как всегда, быстро собравшись, заглянул в домик к Алферьевой. Увлеченный работой, он только на совещании понял, что уязвил ее самолюбие: ради пущего эффекта не озаботился поставить Татьяну в известность о новых проблемах. Она тоже была готова отправиться в путь и стояла у окна, глядя на океан. Илларион смущенно покашлял: извиняться он не слишком-то умел.

— Ну что, Фея, чувствую, думаешь о том, как я тебя подвел?

— О чем ты говоришь, Илларион? Молодец, что взвалил на себя этот участок работы, что упредил нашего вездесущего Сарайбека. Страшно представить, что было бы, догадайся он о пищевом кризисе первым. Такую волну паники нагнал бы, что все сроки сразу бы перенесли!

— Да?.. — Угрюмов опять покашлял, и Алферьева улыбнулась ему через плечо:

— Все в порядке. Не волнуйся.

— Я еще что подумал… Мы ведь правильно сделали, что утаили от всех остальных один из… Один из обязательных аспектов Великого Изменения?

— Мы? Да моей помощи почти и не понадобилось! Ты прекрасно справился. Да, Отшельник, мы правильно поступили. Но этот аспект не дает мне покоя, — Татьяна наконец отвернулась от океана. — И то, сколько людей, хороших людей, из-за этого «аспекта» пострадало и еще пострадает — тоже! Я ведь на твоей стороне, не сомневайся, сама отдавала распоряжения о локальном стирании памяти ученым о том куске их исследований, который однозначно привел к выводу о необходимости для успеха осуществления этого, как ты удивительно корректно выразился, аспекта. А маги, которые первые поняли, что кроется за данными теоретическими выкладками? Знаешь, они мне снятся, Илларион. Среди них, как я знаю, была пара твоих хороших знакомых… Тебе не снятся?

— Нет, — теперь настала пора Угрюмову смотреть на волны. — Мне вообще не снятся сны.

— Повезло. Пять сильных, очень сильных магов были уничтожены — только чтобы сохранить тайну этого аспекта. А те, кто будет осуществлять его реализацию — чтобы избежать риска, мы фактически вынуждены были их не убедить, а зомбировать, сломать психику. Но ведь это только начало, потом придется то же самое сделать со многими другими дорогими нам людьми. А те люди, которые погибнут только потому, что несут в себе, по большей части ничего про это не зная, темное наследие своих далеких предков? Сколько их погибнет — несколько сотен?! И все они будут на нашей совести, Илларион! Заметь, людей, а не нелюдей!

— Прекрати, пожалуйста! Слышишь, Таня, прекрати! Нам с тобой жить с этим знанием, если Бог даст, и после Великого Изменения. И ты не хуже меня знаешь: выбора нет. Или мы осуществляем это действие наряду с прочими, или в нашем мире останутся «зубы драконов», способные, пусть и с малой вероятностью, но и после Великого Изменения вернуть в наш мир магию! Причем в худших ее проявлениях! И поэтому я заставляю себя думать о том, что придется сделать, лишь как об уничтожении древних магических артефактов да скрытых носителей инфернальности и зачистке в целом всех последствий их существования на нашей планете. Только так! Хватит укорять себя, да еще заранее… По большей части заранее. А насчет того, что мы не сказали остальным, так ты только представь реакцию того же Сарайбека хотя бы только на необходимость полностью уничтожить мумию Тамерлана и его гробницу. Не говоря уж о прочем. Ведь он же не сможет переступить через свои традиции! И начнет этому сопротивляться. Ну и что прикажешь с ним делать — устранять?! А убеждать, что без этих мер магия на Земле может возродиться, уже нет времени. Так что все правильно, не сомневайся. Это наш крест — нам его и нести! А сейчас пошли к остальным, а то еще подумают, что мы с тобой шуры-муры разводим, интриги плетем.

Грустно улыбнувшись, Алферьева взглянула в спокойные глаза Угрюмова. Снаружи доносились голоса шагавших по тропинкам к машинам иерархов, они о чем-то спорили… Но русским иерархам уже было ясно, что груз окончательного решения по любому вопросу все тяжелее ложится именно на их плечи. До тех пор, пока не пришло время Иллариону отодвинуть и Фею, полностью взвалив ношу на себя.

4

Угрюмов закончил свой рассказ, и какое-то время он и Иван сидели молча.

— Вот как много я тебе рассказал, Ваня… — вздохнул Угрюмов. — Хочешь еще чаю?

— Нет, — помотал головой Иван и залпом допил холодную жидкость. — А те… Пять магов. Это было обязательно: уничтожать их?

— Конечно, — печально кивнул Угрюмов. — Они поступили бы так же на моем месте. Слишком высоки ставки, Иван. Так высоки, что своей жизни уже мало, приходится платить порой и жизнями друзей. Это — больше чем война. Это битва человечества за новое будущее! Последняя битва… Во всех смыслах этого слова.