Сенатор Хинцельман был счастлив. Как ни странно, но именно в это тяжелое время у него все получалось. Последнее закрытое заседание Сената прошло на «ура», все вынесенные им предложения были приняты, пусть и с маленькими поправками, но все же приняты. Да и его шансы возглавить течение «ястребов» стремились к 100 %. Точнее, осталось лишь провести встречу всех членов Сената, кто не был согласен принять ультиматум пришельцев, на которой (он был в этом просто уверен) его кандидатура как лидера радикальной части сенаторов будет утверждена. Пусть это не официальная должность, а лишь некое неформальное признание «ястребами» его ведущей роли… Плевать ему на официоз, если реально степень его влияния на принятие решений и возможности координировать самые различные программы и без того значительно возрастут. Ведь недаром же он всю неделю, как проклятый, налаживал всевозможные связи и заручался поддержкой влиятельных людей. Очень влиятельных. А все для чего? Ведь эта роль неформального лидера и координатора позволит ему получить доступ к уже существующим тайным программам финансирования разного рода разработок противодействия пришельцам. Плюс к тому он сможет заручиться поддержкой значительной части сенаторов при внесении в Сенат своего закрытого законопроекта о выделении дополнительных средств на развертывание новых программ, результаты которых будут призваны обеспечить защиту землян от следующей, обещанной пришельцами в их ультиматуме волны Нашествия. Ну а уж как отхватить от этих средств свой жирный кус, он, Хинцельман, давно уже придумал. Тем более что, по большому счету, вся эта возня с пришельцами ему-то самому ничем не грозила. Сенатор давно уже принял решение: если вдруг, несмотря на все усилия землян, пришельцы окажутся и впрямь непобедимы, то он, Хинцельман, отнюдь не станет повстанцем. Не-ет, он найдет способ вступить в контакт с пришельцами и в обмен на гарантии, что его лично, его семью и еще одного человека не подвергнут психокоррекции, продаст инопланетянам всю информацию о том, какие земляне разработали средства борьбы и где они их производят. Так что и на случай, если станут побеждать пришельцы, у него был заготовлен отличный план, для которого было также необходимо владение информацией о новейших военных разработках. И здесь главное, чтобы его в этом никто не опередил, продав эту же самую информацию пришельцам раньше него. Ну а поскольку варианты того, как выиграть в будущем, были заготовлены, то в настоящем его волновали совсем другие вопросы, для решения которых он и ехал сейчас в своем роскошном шведском суперкаре Koenigsegg CCR в одно замечательное место.
Очень кстати, что его уже немолодая жена в отъезде, и поэтому ничто не мешает претворению этих приятных планов в жизнь. Да и от непрерывно сопровождавших его сотрудников секретной службы удалось оторваться благодаря заранее заготовленному с помощью детективов одного из частных агентств трюку с прохождением через людный торговый центр, переодеванием и сменой машин. И поэтому сейчас сенатор был уверен, что его никто не «пасет» и он доедет туда, куда ему нужно, действительно в одиночестве. Нет, сегодня ему определенно везло.
Думая так, сенатор и предположить не мог, что богиня Фортуны — дама переменчивая, а бог мгновения и удачи Кейрос так же стремительно исчезает, как и появляется. И не думая ни о чем эдаком, он строил на сегодняшний день предельно простые планы. Хинцельман устал от политики, политиков, президента, от Америки и вообще от всего этого суматошного мира. Его доставала жена, расстраивали дочери, раздражали друзья… Да и какие могли быть друзья у сенатора? Лишь один человек ему на этой земле был еще действительно дорог, и именно к нему сенатор ехал сейчас. Звали этого человека Алан.
Алан, одетый в банный халат, открыл Хинцельману дверь и впустил в дом. Волосы его были мокры, и это означало, что он только что из ванной. Сенатор и молодой человек поздоровались, обнялись и прошли в одну из комнат. Сев рядом на диване, они повели негромкий разговор.
— Ну как ты, мой мальчик? — поинтересовался Рой Хинцельман.
— Мне страшно. Мне надоела неопределенность, повисшая над миром, мне надоела неопределенность в наших отношениях.
— Потерпи еще немного, и все встанет на свои места. Скоро на твой счет поступят средства, и ты уедешь туда, куда мы договаривались.
— А ты? — с тревогой в голосе спросил Алан.
— А я еще должен буду некоторое время поиграть в эти идиотские военно-политические игры, чтобы дождаться момента истины и принять единственно верное решение. После этого уже совершенно безбоязненно присоединюсь к тебе, — сенатор вздохнул. — Я думаю, в той неразберихе, которая поднимется, когда противостояние землян с пришельцами достигнет апогея, нас никто не хватится. И мы при любом, слышишь, при любом исходе этого противостояния будем жить нормально. Но для того, чтобы все получилось, сейчас мне еще понадобится оставаться в деле. Так что тебе придется пока потерпеть.
— Ты уверен в том, что все получится?
— Все рассчитано, и по-другому просто быть не может. Ведь не зря я узнал тебя, а ты — меня. Надо подождать еще несколько месяцев, и мы будем вместе. Нас ждут прекрасные дни в одном отдаленном местечке и еще более прекрасные вечера, в которые мы еще больше узнаем друг друга и наверстаем упущенное. Ведь мы действительно столько упустили… Все могло быть иначе, если бы не сейчас, а раньше нам стало известно…
— Но ведь может произойти так, что мы забудем друг друга. Пришельцы же обещали реморализацию… Мне бы этого так не хотелось, — Алан был не на шутку встревожен.
— Не бойся, мой мальчик, будем надеяться, что все пойдет не так, как ты предполагаешь. А может быть, нас с тобой эта беда и вовсе не коснется. Есть у меня кое-какие идеи на сей счет — например, на время реморализации улететь с Земли в космос.
Говоря это, Хинцельман лукавил. Даже Алану он не собирался раскрывать всех своих планов, особенно по части кулуарных закулисных переговоров с пришельцами.
— Нет, я уверен, что мир обречен. Есть только один шанс на спасение. И шанс этот — объединение усилий всех стран в борьбе с инопланетным агрессором. Только так! — решительно произнес молодой человек. — Почему вы, политики, никак этого не поймете?
— Алан, дорогой мой, — Рой погладил юношу по плечу, — в тебе говорит юношеский максимализм. Все не так просто. Ведь для того, о чем ты говоришь, надо изменить весь мировой уклад. Понадобятся огромные усилия, не говоря уж о том, что если развитые и вообще цивилизованные страны еще могут как-то объединиться, то вряд ли на это согласятся непримиримые типа ваххабитов!
— Какие усилия? Какие ваххабиты? Все предельно просто, надо лишь договориться. В конце концов, мы же все — люди , гомо сапиенс! Так что же мы, не сможем понять друг друга?
— Ты, может, и гомо сапиенс, а я гомо политикус, и правят этим долбанным миром такие, как я. А значит, так этому миру и надо, пусть катится к черту. В конце концов, недаром говорится, что каждый народ заслуживает того правителя, которого имеет. Так что лично меня беспокоит сейчас лишь одно — это ты.
— Но ведь ты смог изменить свою жизнь. Смог наплевать на власть и оставить всех их в дураках. А если бы эти усилия да на благо мира…
— Не нужен мне теперь весь этот мир, обрыдло мне все.
А то, что я сделал, было только ради тебя. И с твоей, заметь, непосредственной помощью! Ведь это ты у нас гениальный финансист и хакер, а я так — только вовремя нажимал на нужные кнопки.
— Главное, чтобы ты оказался хорошим стрелочником, — попытался пошутить Алан, — и вовремя перевел стрелки туда, куда надо.
— Все у нас получится, — печально улыбнулся сенатор. — А теперь извини, мне пора.
— Куда ты?
— Надо еще пару вопросов решить. Не грусти, возможно, я приеду вечером. А пока скажу одно: никого не бойся — ни властей, ни пришельцев. И помни, что самое ценное в этом мире — человеческие отношения. Как жаль, что я понял это так поздно!
Они распрощались, и сенатор уехал.
Алан жил в загородном доме, который Рой ему недавно купил. Красивое место, чуть ли не идиллическое — у озера. Но и тут Алан не находил полного покоя.
«Все-таки в этом мире есть высшая справедливость, — думал в это время Хинцельман, уверенно ведя машину. — Я всегда хотел себе сына, наследника, а у меня рождались дочери. Теперь эти две самовлюбленные дуры сидят на моей шее и ждут, когда папочка удачно выдаст их замуж. Мало того, я еще и не уверен, что они от меня. Вот Алан — другое дело, один в один. Как же хорошо, что на нас напали эти космические уроды! Ведь именно из-за них я опять встретился с Сильвией, и она мне открылась, что у нас есть сын… мой дорогой Алан. А какую красивую и надежную он разработал схему по переводу и отмыванию части тех государственных средств, которые я вскоре стану контролировать… Очень талантливый мальчик».
Из-за усталости сенатор перестал внимательно следить за дорогой и в наступивших сумерках не заметил, как на одном из поворотов прямо перед въездом на едва ли не единственный на этом шоссе мост его машина вылетела на встречную полосу. Фортуна ему изменила, да и Кейроса сенатор на сей раз поймать не успел. И даже не испугался, а только удивился…
После отъезда сенатора Алан переоделся, устроился в мягком кресле, положил на колени ноутбук и вышел на один из интересных форумов, на котором обсуждались многие из тех вопросов и проблем, которые мучили и его самого. То, что он с новобретенным отцом, воспользовавшись моментом, обчищал бюджет США, совсем не мешало ему переживать за мир. Регистрироваться на этом форуме он не желал, так как хотел быть как можно более незаметным. Поэтому именовался обычно не иначе, как Гость. Чисто случайный персонаж…
Деннис Лучковски откинулся в кресле и закурил. Программа была исправлена, и у него нашлось время пообщаться с народом. Естественно, в Сети. Дело в том, что хакеры и программисты (что было порой одним и тем же) создали в Интернете сетевое сообщество, целью которого являлось обсуждение того, что делать с пришельцами, а если все-таки противостоять им, то как.
Деннис являлся одним из постоянных участников и, мало того, создателей этого сообщества. Поэтому, когда у него было свободное время (хотя в НАСА работы всегда невпроворот), он непременно выходил на форум и общался с себе подобными. Правда, заходили на этот сайт люди разного толка — писатели, бизнесмены, учителя, короче, все, кто был хоть мало-мальски знаком с компьютером и кого интересовали обсуждаемые там темы. Писали они преимущественно каждый на своем языке, а на форуме был установлен лучший из имевшихся на момент его создания компьютерных трансляторов с разных языков на английский. Правда, при автоматическом переводе фразы иногда выглядели несколько коряво, но в большинстве случаев смысл вполне можно было понять, что позволяло общаться практически всем и со всеми, кроме разве что тех случаев, когда говорили на совсем уж редких языках типа суахили или непальского. Зная сложности компьютерного перевода, писавшие на этот форум старались избегать слишком сложных грамматических конструкций, а также сленга. И стремились (что чаще всего не получалось) выражать свои мысли как можно точнее, избегая всяких двусмысленностей.
Было раннее утро (из-за последних событий в мире Лучковски буквально жил у себя в кабинете), и на форуме, посвященном теме иных, чужих и прочих нелюдей , участников пока было немного, точнее, всего лишь трое: Егор Поделкин из Воронежа (о чем Деннис, конечно, не знал, потому что Егор скрывался под ником Марыч), фрау Шмайсер из Франкфурта-на-Одере (Деннис догадывался что она действительно из Германии, потому что и подписывалась она «фрау Шмайсер») и некий Гость (о котором вообще никто ничего не знал, кроме того, что он мог цитировать, казалось, всех писателей-фантастов мира). Теперь же в «разговор» включился и программист из НАСА.
Последним свое сообщение оставил Гость, и Деннис стал погружаться в атмосферу «беседы», которая была весьма оживленной. Гость отвечал фрау Шмайсер на ее утверждение, что пришельцы — это новый, более совершенный, чем земляне, биовид, а значит, он имеет право диктовать свои условия — относительно последующего развития человечества, само собой. Переписка была весьма бурной:
ГОСТЬ: всем, а в частности фрау Шмайсер.
Где та грань и те качества, которые позволяют судить о том, что пришельцы могут быть отнесены к высшему биологическому виду, а человек разумный должен ему подчиниться как несовершенный образец? И, естественно, каким может быть отношение основной массы человечества к тем, кто возомнил себя высшей кастой? Если некие существа, принципиально отличающиеся от людей как по психофизиологическим параметрам, так и по морально-этическим принципам и системе ценностей, проводят свою политику , направленную на создание условий для доминирования на Земле их вида (а они, я уверен, по совокупности генотипических, фенотипических и психофизиологических параметров представляют совершенно иной биологический вид), то я буду в первых рядах тех, кто станет с оружием в руках защищать право людей сохранить на родной планете доминирующую позицию!
МАРЫЧ: Гостю и фрау Шмайсер.
Относительно доминирования одного вида над другим могу добавить следующее. Допустим, что инопланетяне со временем станут способны к воспроизводству потомства от перекрестных контактов. Согласно их ультиматуму, если мы его принимаем, они научат нас, землян, как нам жить, и создадут на планете условия, при которых сам факт Нашествия будет воспринят человечеством как благо. А дальше что? При перекрестных контактах родятся новые существа, которые по каким-то параметрам станут даже совершеннее своих родителей. Но ведь это будут уже не люди ! Нелюди это будут, другой биовид! Сошлюсь на уже порядком сейчас забытых советских писателей-фантастов братьев Стругацких, в произведении которых «Волны гасят ветер» представитель возникших внутри человечества в результате неких мутаций люденов — своего рода хомо супер — хорошо сказал члену Мирового Совета и одному из сквозных героев многих книг этих авторов Горбовскому: «И не надо заблуждаться по нашему поводу. Хотя мы и произошли от людей в процессе самостоятельно подстегнутой эволюции, сами мы людьми уже не являемся». Это очень верно!
ДЕННИС: всем.
Ребята, вы не о том. Пришельцы, кем бы они ни были, уже здесь. Фрау Шмайсер думает, что раз они совершеннее нас, то имеют право командовать, а вступать в войну с «высшим разумом» — верх глупости. Мол, взаимоотношения с пришельцами должны строиться на принципах демократии и общечеловеческих ценностей.
А если привести такой пример, земной, так сказать, без участия высших космических сфер: допустим, в ходе воздействия какого-то мутагенного фактора разум появился, скажем, у обезьян, или у волков, или у птиц и они решили завоевать себе право на то, чтобы стать доминирующим на Земле биологическим видом и вершиной в пищевой цепи. Вы и в этом случае будете рассуждать о демократии? Демократия, частная собственность и прочие ценности не зря называются общечеловеческими , хоть по сути и таковыми-то не являются. А уж к представителям других разумных биовидов , если они посягнут на право человека быть главным на своей планете, все человеческие ценности никакого отношения не имеют! Ведь эти иные людьми не являются, и к ним применимы любые, даже крайне негуманные с общечеловеческой точки зрения методы вплоть до тотального уничтожения. В этом я полностью поддерживаю нашего Гостя.
ФРАУ ШМАЙСЕР: всем.
Меня здесь не так поняли или поняли не до конца. Я полностью согласна с тем, что люди имеют право отстаивать свои интересы. И о демократии я говорила лишь потому, что верю: пришельцы несут нам добро. При помощи дипломатии и демократии нам все же удастся ужиться вместе, не прибегая к силе оружия, которого к тому же вскоре не станет. Ведь действия инопланетян, хоть и носят изначально агрессивный характер, в идеале несут позитив на будущее. Мало того, они не скрывают своих намерений, хотя могли тайно провести свою реморализацию и завоевать нас без особого труда. А поскольку нам предлагают сотворить более совершенный мир открыто, значит, они не агрессоры, а созидатели.
МАРЫЧ: фрау Шмайсер.
Вы правы, пожалуй, лишь в одном: наверное, они могли бы нас захватить тайно . Но, с другой стороны, если могли, то почему не сделали этого? В моральные соображения я не верю. А подлинная причина, как мне кажется, в том, что их это не устраивает. Они, на мой взгляд, хотят показать свое превосходство, и у них насчет нас, людей, далеко идущие планы, о которых нам, к большому сожалению, практически ничего не известно. И это тоже можно считать тайным вмешательством в нашу жизнь и ограничением нашей свободы как вида. Но все тайное рано или поздно должно становиться явным, и человек должен бороться с вмешательством в его жизнь любых иных независимо от той стадии развития, на какой находятся эти иные.
ДЕННИС: всем.
Правильно. Всегда должно быть право выбора. И на это существует множество примеров опять же на Земле. Если кто-то является по отношению к людям высшим существом или так считает, то они вполне могут либо явно, как Иисус Назаретянин, Магомет, Будда, либо косвенно, используя различные человеческие организации и средства массовой информации, проповедовать и доказывать те системы ценностей, которые считают более правильными и полезными для человечества. И человечество может или принять эти системы мировоззрений, или же отвергнуть их — вне зависимости от их истинности либо ложности ! Такие действия не являются опасными для человечества, потому что оставляют выбор. Это лишь проповедничество и просвещение. Здесь же вмешательство носит ультимативный характер, тем более что они уже осуществили определенные действия, показывающие их превосходство. Это обыкновенное запугивание, поэтому встает резонный вопрос: должны ли люди совершить ответные агрессивные действия по отношению к пришельцам с целью защиты своего права на самоопределение? Права жить своим умом, а не по указке нелюдей , как их совершенно правильно назвал Марыч.
ФРАУ ШМАЙСЕР: Деннису.
Но ведь исторический опыт показал, что люди порой бывают настолько несообразительны, что могут просто не воспринять, не осознать и элементарно не понять приведенные им доказательства правильности предлагаемых преобразований, как если бы профессор математики пытался доказать первокласснику Великую теорему Ферма.
ГОСТЬ: фрау Шмайсер.
В ответ на это я скажу лишь, что наш мир, по счастью, устроен Господом Богом так, что доказательства вещей, действительно нужных для выживания человечества как вида, вполне осуществимы без привлечения топологии многомерных пространств и тому подобного и вполне доступны описанию на понятном большинству людей языке. Более того, люди способны их ощущать сердцем , а не только понимать умом, иначе те же «зеленые» и социалисты не набирали бы с завидным постоянством значительное количество мест в парламентах и правительствах многих европейских стран и даже США, не было бы и мировых религий. Так что прикрываться недоступностью для восприятия могут либо шарлатаны, либо жулики, желающие ловить рыбу в мутной воде. В конце концов, если человечество не готово к пониманию каких-то этических или технологических принципов, значит, ему еще рано это понимать. Приказные же действия, направленные якобы на наше благо, всегда вызывали законные подозрения в том, что проводящая их сторона преследует прежде всего свою выгоду. Это тоже показал исторический опыт. И, следовательно, тем, кто в них посвящен не до конца, нужно всячески нарушать эти планы хотя бы потому, что они не знают, хороши они для них или нет.
ДЕННИС: всем.
У меня очередной земной пример. Мы, люди, частенько нарушаем в ходе своей хозяйственной деятельности или просто по недомыслию (и такое бывает) условия существования других проживающих на Земле биологических видов. И эти виды сопротивляются нам, как умеют — пассивно или активно. Их при этом совершенно не волнует, являются ли люди более приспособленным или более выгодным для Земли в целом биологическим видом. Они просто сопротивляются нашей экспансии. И если бы крысы или термиты вдруг смогли бы выработать полную невосприимчивость к доступным людям способам их уничтожения, то они, поверьте, безо всякой рефлексии стали бы расширять ареалы своего обитания, в том числе и за счет уничтожения или утилизации (то есть поедания) препятствующих этому процессу человеческих особей. А людей отличает от прочих населяющих Землю живых существ лишь наличие разума, причем весьма несовершенного даже с человеческой точки зрения.
ФРАУ ШМАЙСЕР: Деннису.
Вот тут-то вы и запутались в сети своих собственных суждений. Вы смотрите на вопрос с земной точки зрения, и в этом, по-моему, не совсем правы. Если взять Вселенную как единый организм, Земля будет лишь ее маленьким участком, причем очень проблемным. И если взять вашу же аналогию с крысами, то прикинем, что будет, если люди вдруг узнают, что некая малая популяция какого-либо иного биологического вида (хотя бы те же мутировавшие крысы, волки, птицы) стала очень приспособленной для дальнейшего выживания на планете Земля, причем при разрастании ее численности потенциально опасной для человечества. Неизбежно встанет вопрос: должны ли люди позволить этой популяции расти и развиваться или, наоборот, всеми доступными способами постараться уничтожить мутантов до того момента, пока их популяция не набрала достаточно сил для того, чтобы эффективно противостоять всему человечеству? С точки зрения разума вроде бы надо дать этим более эволюционно продвинутым существам жить и развиваться, с точки же зрения инстинкта выживания вида в целом следует их всех побыстрее уничтожить, чтобы сохранить за нами, людьми, право быть доминирующим на планете видом и вершиной в пищевой цепи, как ни банально это звучит. Ну и сколько людей согласится с первым, а сколько — со вторым? А веду я к тому, что, если сравнить нас, землян, очень агрессивных и крайне неприспособленных к позитивному развитию, с этой популяцией иных особей во вселенском масштабе, нужно ли с нами вообще возиться? А они возятся.
МАРЫЧ: фрау Шмайсер.
Мне странны ваши рассуждения. Ведь вы же сами живете на Земле, вы человек , а перед лицом инопланетного агрессора готовы сравнить себя с мутировавшей крысой. Повторюсь: у них , пришельцев , точно есть относительно нас далеко идущие планы. Подумайте, не являются ли все столь выгодные для нас, на первый взгляд, действия пришельцев некой прелюдией к созданию из человечества всего лишь кормовой базы или питомника служебных собак? Ведь и скотину перед забоем, и быков перед корридой или бойцовых псов перед схваткой отлично кормят. Так готовы ли вы рискнуть и принять предлагаемые нелюдями «благодеяния», ничего не зная об их подлинных мотивах? И не о похожих ли ситуациях сказано, что благими намерениями вымощена дорога в ад?
ГОСТЬ: всем.
Добавлю: на мой взгляд, человечеству стоило бы объединиться вокруг идеи совместной борьбы с общим врагом. Причем всеми возможными способами!
ФРАУ ШМАЙСЕР: всем.
Категорически не согласна. Ведь, если уж на то пошло, Федерация Миров выступает для нас, людей, в роли родителей. А родители тоже иногда заставляют детей делать то, что полезно, а не только позволяют им то, что приятно, и запрещают потенциально опасные вещи. Еще одна возможная аналогия насчет тайного и явного: в мире и сейчас есть те или иные практически тайные сообщества людей типа Трехсторонней комиссии в США, которые манипулируют человечеством, и никто им особо не сопротивляется.
ГОСТЬ: фрау Шмайсер.
Ваши аналогии принципиально неверны и, не в обиду вам будь сказано, попросту глупы. Насчет детей и родителей, например. Вы упускаете одну принципиальную особенность: родители и дети относятся к одному биологическому виду, и дети по мере роста и взросления могут не только догнать, но и перегнать родителей в развитии. Дети, скажем так, принципиально сопоставимы с родителями по своим возможностям. Что касается пришельцев, то это — иной вид , непонятно еще, сопоставимый ли с нами вообще. А насчет тайных организаций могу возразить, что, во-первых, члены их — люди , очень умные, хитрые, опытные, но все-таки люди, а во-вторых, у подобных организаций всегда есть оппонент, и все вместе они создают систему сдерживаний и противовесов. По отношению же к ним , пришельцам, у нас этих противовесов пока нет. Кстати, из ваших же двух аналогий следует один закономерный вывод: либо они должны сделать всех «детей» (т. е. людей) равными себе, либо люди имеют полное право начать истреблять всеми доступными силами и средствами тех, кто качественно отличается от них по своим возможностям, а значит, представляет превосходящий обычного человека биологический вид. Являющийся прямой и явной угрозой для человечества, которое космические твари могут превратить в своего рода шахматные фигурки или объекты для своих экспериментов по евгенике. И правильно тут МАРЫЧ вспомнил про роман «Волны гасят ветер» Стругацких. Там реакция человечества на появление мутировавших (или эволюционировавших — в данном контексте это без разницы) люденов показана гораздо более реалистично — воспринять их как потенциальную угрозу и поставить им ультиматум: покинуть навсегда Землю либо подвергнуться тотальному уничтожению.
ФРАУ ШМАЙСЕР: Гостю.
Мне кажется, под вашей личиной, уж извините, скрывается обыкновенный расист и жестокий человек, который даже ник себе придумать не удосужился, и ходит по форумам, подбивая людей к войне. Кроме того, мы в иной ситуации — пришельцы очевидно сильнее! И в этом контексте призывы к тотальному уничтожению вряд ли уместны!
ГОСТЬ: фрау Шмайсер.
Что до обвинений в расизме, то это чушь. Как я могу быть расистом, если пришельцы не люди, а расизм — человеческое понятие? Инопланетяне — принципиально иные, качественно отличные от нас! Понимаете, качественно и принципиально! И если говорить о людях и нелюдях, то в этом отношении я не расист, а, если можно так выразиться, человекоист или людеист. То есть полагаю, что, какими бы ни были нелюди, если они, сволочи, смеют претендовать на одну с нами среду обитания, да еще и берутся ее переделывать под себя, то с ними надо безжалостно воевать до полного их уничтожения! Я так считаю: люди — это люди, несмотря на разницу в цвете кожи, вероисповедании, вкусах и пристрастиях. А пришельцы — это, повторю, качественно, принципиально отличающиеся от нас существа !
ФРАУ ШМАЙСЕР: Гостю.
Я смотрю, здесь уже пошли в ход какие-то непарламентские приемы ведения дискуссии, когда теоретический спор переходит на мою конкретную личность. Но все-таки отвечу: если бы я была на сто процентов уверена, что пришельцы явились нас уничтожить, то была бы в первых рядах тех, кто решит их убивать.
Но я не верю в это даже на десять процентов. Повторяться не буду, дабы не накликать на себя еще больший гнев. А МАРЫЧУ отвечу так: что вы разнервничались? Ну и пусть будут эти контакты, пусть через столетия нам придут на смену другие, более совершенные — что в этом плохого? Человек не так уж и хорош, и если нас заменит другой вид, не вижу в этом ничего плохого. Ведь и кроманьонцы, в конце-то концов, когда-то полностью вытеснили на Земле неандертальцев. И поэтому, честно говоря, не понимаю, откуда такая ненависть к тем, кто пришел дать нам мир?
МАРЫЧ: фрау Шмайсер.
Ах, какие мы добрые! Что же хорошего, если нас заменит другой вид? Кому от этого станет лучше — этому другому виду, что ли? Или матушке-природе и всей планете, которую мы и впрямь, надо признать, изрядно загадили? Так ведь, замечу, у любого народа есть поговорка типа «На миру и смерть красна». Расшифровываю: помирать — так вместе со всеми. И вряд ли большинство людей согласится, чтобы их сменили иные . Люди будут воевать против сколь угодно лучших, чем они сами. И это правильно! Если уж нас кто-то и заменит на Земле, то после того, как умрет последний человек! А так просто взять и уступить нашу планету каким-то там нелюдям — это, извините, просто трусость!
ДЕННИС: всем.
Давайте сменим тон дискуссии. Пошли нападки на единственную даму в нашем форуме. А по существу — хочу сказать об управлении одних другими. Если взять наших земных правителей, то, какими бы они ни были, их действия и намерения понятны или как минимум могут быть объяснены подавляющему большинству людей! Их деяния могут вызывать неприятие, осуждение или бурный восторг, но главное заключается именно в том, что они принципиально объяснимы и могут быть поняты! А вот действия на основании планов, разработанных принципиально отличными от нас существами, вызывают существенные опасения именно потому, что истинные мотивы нелюдей плохо поддаются анализу и прогнозу с точки зрения человеческих мотиваций и потребностей. И это пугает. Как в подобном случае отличить истинные мотивы от тех, которыми нелюди лишь осуществляют прикрытие своих настоящих планов в отношении человечества? И поскольку каждый биовид прежде всего заботится о создании условий именно для своего выживания и прогресса, то у человечества в этом случае есть все основания предполагать худшее! Или вы не согласны?
Дожидаться ответа Лучковски не стал. Его опять вызывал босс — начальник отдела тестирования программного обеспечения НАСА, и надо было нести ему отчет об исправленных ночью ошибках в программе. А потом, подумал Деннис, надо хоть немного поспать. Хотя получится это вряд ли…
Егор Поделкин из Воронежа вырубил комп и пошел на заседание сторонников самоорганизовавшегося с помощью Интернета молодежного движения «Мы против». На повестке дня стояли вопросы, так ли страшен враг, как его малюют, а также о влиянии СМИ на настроения людей и о возможности тайного сговора с пришельцами руководителей стран, глав крупнейших транснациональных корпораций и владельцев ведущих мировых СМИ.
Алан, он же Гость, еще некоторое время препирался с фрау Шмайсер, но и ему это довольно быстро надоело, и он отключился. Было уже поздно, а отец все не звонил. На душе кошки скребли, и молодой человек даже боялся предположить, чем это может быть вызвано. Он не любил СМИ, поэтому телевизор включал очень редко. И за компьютер сегодня тоже садиться что-то не хотелось. Поэтому он решил в кои-то веки лечь спать пораньше, а уже утром позвонить отцу.
Катарина Шмайсер, напротив, СМИ любила, поэтому, включив телевизор, узнала еще об одной трагедии: «Уходя от лобового столкновения, автомобиль сенатора Хинцельмана пробил заграждение моста и рухнул в воду. Очевидно, от удара сенатор потерял сознание и не смог выбраться из машины. Медики констатировали смерть вследствие асфиксии и последующего заполнения легких водой. Едва личность погибшего была установлена, на место катастрофы прибыли сотрудники секретной службы и ФБР. Кстати, вопрос журналистов о том, как и почему сенатор, да к тому же еще и глава одного из комитетов, оказался без постоянного сопровождения сотрудников секретной службы, остался без ответа. Узнав о трагедии, президент сделал краткое заявление, в котором, в частности, сказал: “Рой Хинцельман был достойным сыном своего народа, который беспокоился о нем, как настоящий сын заботится о своих родителях. И в это судьбоносное для мира время он был одним из тех, кто принимал непосредственное участие в решении вопросов об ультиматуме…”».
В это же время о трагедии узнали из телевизионных новостей и на одном из секретных объектов управления внешней безопасности Новой Зеландии. Объект этот представлял собой небольшую частную гостиницу на берегу одного из горных озер, которых довольно много в этой стране, а все приглашенные туда были участниками сверхсекретного международного совещания, в перерыве которого они и узнали о смерти видного американского политика. Как было известно многим из присутствовавших, он состоял членом Особого комитета одиннадцати, тайно созданного правительствами ведущих стран мира для изучения всего связанного с пришельцами, обменом опытом противодействия им и разработки в перспективе плана отражения второй волны Нашествия. Собственно говоря, это совещание также проводилось под эгидой ОК-11, как для краткости именовали этот тайный орган реальной мировой власти те, кто хоть что-то знал о его существовании. На эту встречу, проходящую в расширенном составе, кроме высоких чинов ВВС, космических войск и разведки, пригласили и всех тех пилотов из разных стран, которым удалось, схлестнувшись с пришельцами в воздушном бою, выжить, а кое-кому — еще и ухитриться сбить хотя бы один летательный аппарат противника. Собравшиеся в горном отеле военные обменивались опытом ведения боевых действий против кораблей пришельцев. Поскольку большинство присутствовавших говорили на английском, то общение шло в основном на этом языке, и лишь изредка китайским, русским, аргентинским и арабским пилотам приходилось прибегать к помощи переводчиков, в роли которых, в силу особой секретности совещания, не посчитали для себя зазорным выступить в совершенстве владевшие английским полковники и генералы из разведслужб этих стран.
Когда сообщение закончилось, майор французских ВВС Леклерк выключил телевизор, и в зале воцарилась тишина. Собравшиеся здесь люди знали цену жизни и смерти, и поэтому, не сговариваясь, почтили память погибшего сенатора минутой молчания. Первым прервал тишину американский пилот-испытатель Питер Коэн:
— Да, жаль, хороший был парень. И позицию имел твердую: нельзя уступать ультиматуму, поэтому бился за увеличение ассигнований на прикладную науку и военные исследования.
— Побольше бы таких, глядишь, и шансы бы наши на противостояние пришельцам выросли бы, — задумчиво произнес русский подполковник Замятин.
— Слушай, Сергей, ну почему ты такой пессимист, а? — воскликнул аргентинец Рамирес. — Ведь ты же сам лично завалил пришельца, а твоя группа сбила целых три их машины! Значит, можно их побеждать!
— Ага, только вот цифры ты, Рамирес, знаешь не хуже меня — сколько сбитых наших машин в среднем приходится на один их аппарат.
— Сергей, я согласен с тобой, но надо внести поправки, — вступил в разговор Леклерк. — Ведь ваш Ларичев в первый же день нашествия сбил пришельца на МиГ-31. Сам погиб, но врага-то завалил. И хотя МиГ-31, конечно, до сих пор машина грозная, но по сравнению с последними прототипами с повышенным морфингом, вроде наших Z-39, американских Х-57 или ваших Су-39-М, он слабоват. Однако даже на этой машине ваш пилот пришельца сбил, так что воевать с ними можно. А уж на новых машинах да с новыми технологиями, если их массово внедрить, — и подавно.
— Конечно, наши прототипы в управлении пока сложноваты, и не любой строевой пилот сможет их пилотировать. Да и некоторые узлы отработаны еще явно недостаточно, — вновь заговорил Коэн. — Но их доводка — как раз наше дело! Зато меня радует, что основанные на спинорных полях новые системы связи, которые совершенно независимо друг от друга разработали ученые наших стран, позволяют держать контакт в создаваемых пришельцами полях подавления. Более того, сейчас создаются системы локации на основе этих же принципов, которые позволят обнаруживать пришельцев при всей их маскировке.
А применение специальных мелкодисперсных многокомпонентных аэрозолей позволит нам засекать и воздушные, и наземные машины противника на дальности до двух километров и устойчиво сопровождать их по тепловым следам и создаваемым ими возмущениям воздуха. Нет, Сергей, хандришь ты определенно зря.
— Ладно, мужики, хватит меня утешать. Я не барышня, а вы не кавалеры. Пошли обратно в зал — вон Чалмерс уже зовет. Послушаем, что на сей раз китайцы вместе с нашими расскажут о последних разработках в области экстрасенсорного восприятия применительно к военным целям, — ответил Сергей. Уже по дороге в зал совещаний он спросил у шедшего рядом Коэна:
— Кстати, Питер, я слышал от наших разведчиков, что ваши мозговеды еще до вторжения тоже тренировали группу специально отобранных пилотов, которые должны были по особой методике научиться чувствовать положение противника и атаковать его без приборов, используя лишь свои ощущения. Почти как Люк Скайуокер в одном из эпизодов «Звездных войн», не помню точно, каком. Ты в эту группу «рыцарей джедаев», случайно, не входил?
— Поверь, Сергей, впервые слышу, — ответил Коэн, одновременно подумав, что иногда создается впечатление, будто русская разведка буквально вездесуща.
В то время как главы стран ломали голову над тем, что же делать с ультиматумом пришельцев, уполномоченные своими верховными органами представители всех мировых религий собрались на очередную тайную встречу, чтобы уже в который раз попытаться прийти к согласию относительно того, как должна реагировать на происходящее церковь. Как сделать так, чтобы выразить свое отношение к проблеме, не потеряв при этом влияния на паству?
Хотя на собрании присутствовали те, кто несет слово божие, дискуссия порой выходила за рамки светской или духовной беседы, сменяясь довольно резкими высказываниями по отношению к какой-нибудь из сторон. Главный спор шел между исламскими эмиссарами с Ближнего Востока, а также из Малайзии и Индонезии и представителями Римско-католической церкви и поддержавшими их ортодоксальными хасидами и американскими мормонами. Православные иерархи пока молчали, словно выжидая для своего выступления подходящий момент, представители же других религий тоже не спешили вступать в дискуссию, пытаясь разобраться в происходящем и определиться, стоит ли вообще высказывать свою точку зрения.
Тем временем представители ислама продолжали тянуть одеяло на себя. С трибуны вещал лидер одного из радикальных малазийских исламских движений:
— В сложившейся ситуации, когда время до момента принятия глобального решения стремительно истекает, единственно правильным нам кажется то, чтобы верующие всего мира объединились под эгидой одной веры. Не побоюсь предложить в этом качестве ислам как религию, максимально приближенную к сути текущего исторического момента. Ведь именно ислам, являясь сравнительно молодой и потому наиболее гибкой религией, не закостеневшей в догматах, способен дать людям веру в изменивших всю нашу реальность условиях Нашествия.
— Наверное, поэтому во всем мире усилилась террористическая активность? Кроме того, что все нормальные люди думают, как им быть с инопланетянами, им приходится заботиться еще и о том, чтобы защитить себя от ваххабизма и прочих исламских фундаменталистских течений, — бросил с места представитель католиков.
— Постеснялись бы, — не смутился мусульманин, — подобные высказывания простительны лишь несведущим. Мусульмане ведут террор не против людей, а против косности мышления одряхлевших вероучений. Кроме того, именно молодость и, используя термин Льва Гумилева, пассионарность ислама порождают в нем такое множество течений, подтверждая, что наша религия живая, в отличие от прочих. А вся агрессивность исчезнет, как только большинство людей встанет на путь возвращения к своей истинной сущности, дарованной нам Творцом и загрязненной пороками, присущими современной цивилизации, которая основана, кстати, на иудейско-христианской модели мира! Ведь очевидно, что, когда на Земле будет единая религия, станет гораздо проще достичь соглашения о том, как отвечать на ультиматум пришельцев. Да и разве плохо, что люди будут молиться единому Богу, блюсти чистоту религии и строить новый мир, основанный не на корысти и других греховных чувствах, а на заботе о ближних и созидании общего блага? Это и есть то, что проповедует Коран. А сейчас получается, что, осуждая терроризм, народы мира заодно осуждают и всех мусульман. Сегодня на земле идет ожесточенная война против терроризма, которая прежде всего направлена против исламских государств. Погибают тысячи ни чем не повинных людей.
— Но это не мешает вам навязывать свою веру как единственно правильную, напрочь отрицая все остальные жизненные уклады! — воскликнул один из высокопоставленных мормонов. — Ну ладно, допустим, вам не нравится западная цивилизация, но есть еще конфуцианско-буддистский Китай, есть Индия и православные страны. Они-то вам чем не угодили?
— Ваша система ценностей давно себя изжила. Если же вы не согласны с этим, то расскажите, в чем сила вашей хваленой западной парадигмы мышления.
— Да в том, что она наилучшим из известных на сегодня людям способов реализует дарованное Богом каждому человеку право свободы воли! Ее наличие предполагает, что каждый человек имеет полное право делать все, что ему угодно, а государство и религия должны, по сути, координировать интересы и желания всех людей, исходя из принципа: делай, что хочешь, если при этом ты не мешаешь другим жить так, как хотят они. И главная задача любого государства — это максимально эффективно использовать все имеющееся у людей разнообразие мотивов и желаний для побуждения их к действиям на общее благо.
— Значит ли это, что и грешникам дарована эта свобода выбора лишь потому, что они не мешают другим? — поинтересовался исламский эмиссар из Саудовской Аравии.
— Да, и, что бы там ни говорили, это их право. Если они при этом не нарушают прав и интересов других людей и эффективно выполняют нужную для других людей работу, то Бог им судья, а не люди! И спросится с них за то, что они предпочитали грех молитве, после смерти. А нам, таким же, как и они, смертным, надо следовать словам: «Не судите, да не судимы будете!»
— То есть, если те же педерасты общаются с такими же педерастами в своих клубах или садомазохисты находят добровольных партнеров для малопонятных обычным людям отношений и при этом и те, и другие работают в своих профессиональных областях деятельности на пользу общества, то и пусть себе? Они так же, как и другие люди, имеют свободу воли и могут ее реализовывать сообразно своим представлениям и желаниям — ровно до тех пор, пока они делают это среди людей с такими же интересами. Хочется тебе быть наркоманом, педерастом, садомазохистом, сменить пол или еще что-нибудь этакое — на то твоя воля, и отвечать за это перед Богом лично тебе! — ехидно заметил еще один из шейхов.
— Вы приводите слишком грубые примеры, — ответил глава католической делегации. — Но это не меняет сути того, что вы нам предлагаете. Ведь, по-вашему, получается, что пришельцы — это чуть ли не посланники Божии, которые предлагают всему человечеству ни больше, ни меньше как новое мировоззрение, которое, на ваш взгляд, ближе всего именно к исламу. И дай вам волю, так вы заставите всех ходить строем да еще будете утверждать, что в такой вот мобилизационной политике и заключается спасение. Полагаете, что у вас есть право диктовать другим, как им надо жить? А кто вам, разрешите спросить, такое право дал?
— Но как же быть с тем, что именно вы и ваше западное сообщество во главе с США, причем с молчаливого согласия ваших церквей, ведете наступление на весь мусульманский мир? — не сдавался лидер малайзийских фундаменталистов. — Вы пытаетесь вбить клин между исламскими державами, чтобы их рассорить, натравить друг на друга. Мусульман обвиняют в терроре, а правдивая пропаганда ислама на Земле практически полностью отсутствует. Терроризм же порожден не исламом, а социальной несправедливостью. Террор был и будет, пока на Земле есть капитализм.
Насколько мне известно, древние ближневосточные тайные общества, существующие уже более трех тысяч лет и принявшие мистические аспекты ислама, готовы объединиться в единый кулак против террористов, объявив их кровными врагами ислама и ведя с ними беспощадную борьбу до полного уничтожения. Только тогда люди Земли поверят, что ислам есть религия мира и добрососедства, после чего возобладает лишь одно — подлинное — учение. Согласитесь, сама по себе идея, чтобы на всей планете была одна страна, в которой жил бы один народ и у него была одна культура, является весьма привлекательной! Ведь в этом случае просто нет иных , чужых , а следовательно, не возникает и необходимости пытаться понять их модель мировосприятия, приспосабливаться к ним и вступать с ними в спор за право распоряжения ресурсами. Все это в совокупности упрощает и облегчает жизнь, увеличивая к тому же уровень предсказуемости, а значит, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне, что равносильно резкому повышению уровня прежде всего психического, а также и физического комфорта, поскольку в этом случае исчезает большинство существующих сейчас в мире проблем! В целом можно сказать, что в таком монокультурном общепланетном государстве сразу по всем параметрам значительно возрастет качество жизни его граждан. И вопрос стоит так, что либо мы сами выработаем эту единую общепланетарную культуру, либо ее нам навяжут пришельцы, если власти развитых стран не примут их ультиматума.
— Да вы, уважаемый, просто какой-то религиозный глобалист! — вступил в разговор представитель протестантов. — И хотя почти со всеми вашими тезисами можно согласиться, вопрос в том, почему именно ислам может и должен стать культурно-религиозной платформой для идеологического объединения человечества. Да, мы знаем, что модель однополярного, как ныне принято говорить, мира является очень притягательной, особенно сейчас, когда можно использовать Нашествие для навязывания своей веры. Стоит лишь представить, что пришельцы поддержат вдруг представителей какой-либо из конфессий, и у нее сразу вырастет число сторонников. И возникает нехорошее подозрение, что представители исламского духовенства хотят сделать некие шаги, которые показали бы захватчикам, что им в своих планах в отношении землян стоит опираться именно на исламские религиозные круги! В отличие от тех же американцев или европейцев, исламские религиозные лидеры хотят навязать всем народам мира в качестве единственной «истинной» веры только ислам! Ну а тогда они еще хуже янки — те хоть не отнимают у «демократизируемых» ими народов исконную веру. И поэтому попытка именно исламских кругов использовать устремления людей объединиться в борьбе против пришельцев для проталкивания своего монорелигиозного проекта просто возмутительны! Надо искать способы реализовать чаяния самых разных людей и тем самым вызвать усиление их внутренней веры, какой бы она ни была. Если же воспринимать вторжение как благодать Божию, тогда действительно остается только сказать: «Горе побежденным!», то есть всем нам.
После этих слов поднялся невообразимый шум. Казалось, что святые отцы всех мастей готовы были начать новую священную войну прямо здесь и сейчас.
Когда дело, казалось, близилось к рукопашной, с места поднялся молчавший до этого представитель Русской православной церкви и, перекрывая шум, спокойно произнес:
— Наша делегация хотела бы высказать свое мнение.
Все невольно повернулись в его сторону и замолчали. Священник продолжил:
— Я процитирую слова Патриарха Всея Руси, который радеет за мир не меньше всех нас вместе взятых, — и он начал читать: — «Вторжение пришельцев, которое, я уверен, противоречит чаяниям и заботам о верующих всех традиционных мировых религий, должно подвигнуть к активизации диалога, целью которого является преодоление имеющихся противоречий между различными верованиями.
У Русской православной церкви никогда не вызывала сомнения возможность достижения мира между православными и мусульманами. Тот факт, что в России они мирно живут бок о бок на протяжении столетий, является ярким доказательством возможности такого мира. Главное — не создавать образ врага! По неправедным деяниям вероотступников нельзя судить обо всех мусульманах. При этом вызывает огромное сожаление тот факт, что некоторые деструктивные силы внутри религий пытаются использовать Нашествие исключительно в своих целях.
Также я обращаюсь к христианам Запада, как католикам, так и протестантам, с призывом вспомнить о нашей общей ответственности перед всем человечеством. Мы должны быть свидетелями Истины Спасителя, а не расхитителями стада соседей. Существующее сейчас разделение христианского мира глубоко трагично. Добрые отношения между Русской православной и Римско-католической церквями, к восстановлению которых не на словах, а на деле мы призваны Начальником Мира и Отцом Вечности, чрезвычайно важны для будущего всей Земли. Общее же для православной и католической церквей почитание Божией Матери возвращает нас ко временам древней церкви, когда между Востоком и Западом не существовало разделения, которое мы с прискорбием видим в наши дни.
Крайне желательно и возобновление диалога между Ватиканом и протестантскими церквями. У православной церкви, конечно, вызывает тревогу то, что значительная часть протестантского мира стремительно утрачивает христианские ценности, меняя евангельские ориентиры на мирские. Но в эту трудную годину нам следует забыть разногласия, ибо сила наша — в единстве. Сейчас, как никогда, необходим полноценный христианский союз всех конфессий.
Ответ всех христиан на ультиматум пришельцев только тогда сможет стать успешным и убедительным, когда сотрудничество между нами будет осуществляться в духе взаимной братской любви и уважения. Восстановив единство христианского мира, мы явим яркий пример того, как надо действовать, и для других учений, создав хороший задел для продолжения объединения верований при сохранении каждым народом своей культурной идентичности».
Окончив читать обращение Патриарха, глава православной делегации сделал паузу, словно давая присутствующим время обдумать услышанное, и уже тише произнес:
— От себя же я хочу добавить, что лишь в единстве на основе взаимного уважения возможно решение возникших задач. Люди всего мира должны видеть в нас, религиозных деятелях единую силу, которая готова вести свою паству по единственно правильному пути. Цена ошибки очень велика, и всем нам необходимо искренне постичь и донести до людей волю Божию — всем нам вместе.
Пока иерархи пытались выяснить, чья вера лучше, простой священник отец Михаил из отдаленного монастыря в Архангельской области делал свое обычное дело — радел за души человеческие. Он велел всем монахам разойтись по окрестным селениям и поддержать людей словом Божиим, а если надо, то и делом. Бывший физик и атеист, он как никто понимал, насколько в этот трудный час людям нужна вера. Сам же отец Михаил направился в столицу, надеясь на то, что его знания помогут государству Российскому. Став настоятелем монастыря, он не утратил своей пытливости ученого, и именно она рождала в нем сомнения — сомнения в том, что проблема с ультиматумом действительно является тем, чем ее пытаются представить сами пришельцы. А так как любые сомнения по сути своей являются порождением дьявольских происков (душа не ведает сомнений, они присущи лишь возомнившему себя царем мира уму), то и поехал отец Михаил в Москву, чтобы разрешить их, воспользовавшись кое-какими контактами, имевшимися у него как с давних времен, так и в результате бесед с разными людьми, приезжавшими в монастырь уже в XXI веке.
— Папа, мама, идите сюда скорее, — позвал Ленька родителей из своей комнаты.
Те, уже привыкшие к беспокойному сну сына, быстро прибежали на зов. Но сегодня Ленька их удивил.
— Знаете что, — сказал он спокойно и даже весело, — не стоит нам бояться этих инопланетян.
— Это почему же? — ошарашено спросил отец, удивленный столь неожиданными словами малолетнего сына, да еще и услышанными среди ночи.
— А потому, что все равно слабаки они. Мы сильнее. Сколько войн было, и мы всех рано или поздно побеждали. И в этот раз победим. Надо только потерпеть немножко и сил набраться. Ведь наша армия самая сильная на свете. А если нам солдаты из других стран помогут, то пришельцам придется убраться с нашей планеты.
И пока обалдевшие от услышанного родители пытались понять, что сказать в ответ, по-взрослому добавил:
— Без вариантов! Надо только решиться и не отступать, и сообща мы их сделаем.
— Дай-то бог, солнышко, дай-то бог, — обняла сынишку мать и пустила слезу.
Отец смотрел на Леньку и тоже не стеснялся навернувшихся на глаза слез. Он понял, что у него в доме вырос еще один мужчина, и всем сердцем чувствовал, что сын прав.