05 сентября, 1994, понедельник, 12.20, Таллинн

— Да, я прочитал отчёт.

Старик отложил папку на край стола.

— И не только я.

Старик кивнул на человека, сидевшего в самом дальнем от стола углу комнаты.

Незнакомец откашлялся и прошептал что-то, словно хотел добавить что-то к словам Старика, но так, чтобы слышал это только он. Он один.

Невидимый гость.

И никто другой.

Тень от наглухо закрытых штор падала на его лицо, словно тёмное покрывало, темнотой отсекая верхнюю часть его тела, и оттого на мгновение (на мгновение, когда волна холодного воздуха прошла по комнате) Вильяру показалось, что в том месте, на стуле — обезглавленное тело.

Остывший труп. Казнённый, сошедший с эшафота и странным волшебством перенесённый в этот закрытый от непосвящённых, волею незримых сил сотворённый кабинет, где в тени всегда задёрнутых штор творилась теперь часть невидимой истории видимого мира.

Недвижностью своей этот человек сливался с наброшенной на него темнотой.

Разве только проступавшие в полоске пролитого лампой света скупые, будто на аптекарских весах отмеренные жесты рук, едва заметные движения пальцев и покачивания стула выдавали присутствие не мертвеца, не призрака, а человека, которому хотелось сейчас казаться призраком, гостем из тихой, беззвучной, немой обители мёртвых.

— Думаю, Вильяр, настало время вам познакомиться чуть поближе с нашим другом «Густавом»…

Вильяр вздрогнул, услышав это имя (нет, не имя конечно — оперативный псевдоним). Псевдоним, который в мгновение рассказал Вильяру об этом человеке больше, чем любое имя или прозвище, которое могло бы быть названо в этом кабинете.

«Густав!»

Снова, как в тот тёплый полдень, от которого и двух дней ещё не отсчитали часы, Вильяр почувствовал, как время замирает в засаде хищным зверем, готовясь к стремительному рывку, сокрушающему жизни тех, кто окажется на линии губительного этого броска.

«Он знал, к кому меня посылает. О нём говорил Дмитрий… «Проверьте степень осведомлённости…» Ничего себе, осведомлённость! Я ничего не слышал о «Густаве», хотя и встречался с ним накануне, а Дмитрий этак невзначай обронил… Стало быть, больше меня знает?»

— Это представитель наших старших партнёров. С их стороны он курирует проведение на территории Эстонии наиболее ответственных и сложных операций. Именно он проводил инструктаж перед вашей встречей с Дмитрием. Вообще-то я сам хотел это сделать, но «Густав», ввиду большой важности этого контакта настоял на личной встрече с вами. Вы уж простите, Вильяр, ни тогда, ни сейчас лица его вы не увидите. Полагаю, не надо объяснить, по какой причине…

— Да, конечно, — ответил Вильяр.

— Так вот, «Густав» ознакомился с вашим отчётом. Скажу, что уровень информированности Дмитрия несколько его удивил…

Стул скрипнул — «Густав» подался немного вперёд, протянул руку к лежавшей на краю стола папке.

— И вот что особенно интересно, — продолжал Старик, — наш человек в русском посольстве в своё время передал нам информацию об агентурных группах, действующих на территории Эстонии. В том числе под коммерческой «крышей»…

Старик, развернувшись, передал папку «Густаву».

«А наш друг и впрямь удивлён» подумал Вильяр. «Волнуется… Прямо усидеть не может…»

— …Но ему о «Фениксе» ничего не известно, — с нескрываемым удивлением сказал Старик. — А ведь у нашего человека есть доступ к информации не только о легальной агентуре… скажем, военный атташе или третий секретарь. Есть данные и о нелегальной сети.

— Группа может не иметь связи с посольством, — предположил Вильяр. — Или не иметь непосредственной связи с посольством. Они могут взаимодействовать через посредников. Могут быть на прямой связи с Центром, минуя посольские структуры. Или могут использовать посольство «втёмную»… Скажем, как почтовый ящик. При этом информация о группе в посольской документации не отражается и даже в самых приватных разговорах не упоминается. Кроме того, Дмитрий сообщил о том, что в России группа замкнута на неправительственную организацию. Следовательно, и для посольства они могут работать под легендой. Скажем, один человек в посольстве, может быть, даже занимающий самую незначительную должность и потому не попавший в наше поле зрения, знает одного человека в группе, от которого получает сообщения или материалы, о содержании и важности которых он не имеет ни малейшего представления. Посредника в посольстве могли завербовать под чужим «флагом».

— Не слишком смело фантазируете, Вильяр? — подал голос «Густав».

«Точно, он был тогда в машине» подумал Вильяр. «Голос его. Голос темнотой не скроешь…»

— Высказываю предположения, — ответил Вильяр. — Пытаясь объяснить отсутствие информации у нашего агента.

Шелест бумаги — «Густав» перелистывал документы в папке.

«Как он умудряется читать в темноте?» подумал Вильяр. «Или ему лампу так хорошо направили?»

— У нас ведь есть люди не только в посольстве, — многозначительно заметил «Густав». — И у них о «Фениксе» — ни малейшего представления. При таком размахе работ, о котором говорит Дмитрий, его группе остаться в стороне от наших глаз практически невозможно.

— По словам Дмитрия, до декабря прошлого года группа была «законсервирована», — заметил (правда, с некоторым сомнением в голосе) Старик. — Так ведь у вас в отчёте написано?

— Да, именно так он и сказал, — подтвердил Вильяр.

— Времени прошло достаточно, — возразил «Густав». — Возможно, девять месяцев или восемь с половиной они работают. Если даже их руководители в Москве работают в частных компаниях, а не в государственных, их деятельность, тем не менее, является разведывательной, а не коммерческой. Эстония — маленькая страна, все закрытые объекты, представляющие интерес для разведки, на её территории жёстко локализованы. Пространство для работы любой агентурной группы предельно ограничено. Пара-тройка крупных городов и приграничные районы, при том, что линия границы невелика и прерывается озёрами, лесами и болотами — вот, собственно, и все места, где можно ждать «гостей». Эстония насквозь «просвечена». Где тут прятаться? Тем более группе из десяти человек, в составе которой бывшие сотрудники российских спецслужб.

— Честно говоря, наша система безопасности только создаётся, — осторожно заметил Старик. — Поэтому с нашей стороны было бы просто легкомысленно гарантировать полную или хотя бы достаточную осведомлённость об активности русских на нашей территории. Мы, по сути дела, только учимся ведению контрразведывательной работы. С вашей помощью…

— Речь не о вас, уважаемый Юри, — весьма невежливо прервал его «Густав».

И, захлопнув папку (Вильяр и об этом догадался только по отчётливо стуку картонной обложки) положил её на пол, рябом со стулом.

— Не о вас. О нас. Мы то, поверьте, учимся не один десяток лет. И работаем не только в своих интересах, но и в интересах наших союзников. Союзники в данном случае — вы. И на вашей территории мы обеспечиваем не только свою, но и вашу безопасность. Прежде всего — вашу. И лично мне совершенно непонятно, каким именно образом русские переиграли нас. И лично меня это очень, очень беспокоит. А вас?

— Нас так же, — поспешил заверить его Старик.

— Вильяр, один прямой вопрос, — медленно, почти по слогам произнёс «Густав».

«От волнения у него усиливается акцент» отметил Вильяр. «Он, похоже, эстонец. Или язык начал изучать в самом раннем детстве. Говорит хорошо, правильно. Но иногда медленно и с акцентом. Не определю, с каким… Что-то знакомое… Может, эстонец, который долгое время жил за границей? Или иностранец с хорошей языковой практикой?»

— Вы доверяете Дмитрию? Нет, не разумом, не рассудком. Меня интересуют ваши эмоциональные впечатления. Так сказать, общее ощущение от проведённой встречи.

— Он говорил о деньгах, — подумав, ответил Вильяр. — О конкретных суммах в обмен на вполне конкретную информацию.

— Правдоподобная легенда, — парировал «Густав». — Задолжавший начальству агент. Или проворовавшийся. Очень убедительно. И в самом деле, не флагом же ему перед вами размахивать. Или вас убедил бы патриотизм человека, который служил в Эстонии в составе оккупационной армии, а теперь решил вдруг помочь освобождённой от таких как он стране? Кстати, судя по всему, он — бывший сотрудник особого отдела. А особые отделы подчинялись Третьему управлению КГБ. Управлению военной контрразведки. Так что он — бывший офицер военной контрразведки. Тоже не слишком вяжется с его теперешней деятельностью. Если он — бывший контрразведчик, то какого чёрта его привлекают к разведывательной работе? Разве это его профиль? Если бы он сообщил о своей работе по линии 2-го отдела Главного штаба Вооружённых сил Эстонии — я бы с куда большим доверием отнёсся бы к его словам. Военная контрразведка против военной разведки. Здесь он был бы на месте.

— Возможно, речь идёт о личных связях, — предположил Вильяр. — Скажем, Дмитрий лично известен кому-то в Москве, как преданный и надёжный сотрудник…

— Склонный к воровству? — с иронией заметил «Густав». — И потому идеально подходящий для перевербовки? Или его нечистоплотность так удачно и, главное, так вовремя проявилась? Да, дорогие партнёры, не знаю, как с профессионализмом, но вот с воображением у вас всё в порядке. Здесь я спокоен.

— А если в наших рассуждениях учесть общую деморализацию русской агентуры? — Старик явно решил помочь Вильяру в нелёгкой словесной схватке с многоопытным «Густавом». — Дмитрий может учитывать общее состояние той системы, на которую он работает. После одной реформы его хозяева ушли в частный сектор. А если будет ещё одна реформа? Куда они пойдут в этом случае? Их частный бизнес держится только за счёт тех, кто остался в ФСК. Ситуация в России непредсказуемая. Если «Феникс» лишится своих покровителей в Москве — ему конец. Официально они — никто. Агентуру не эвакуируют, не обеспечат прикрытием, даже не «законсервируют». Скорее всего, в спешке просто обрубят концы… И тогда «Феникс» станет мафиозной, уголовной группой, действовавшей на свой страх и риск. Просто ещё одна банда, возомнившая себя какой-то тайной организацией. А ведь от них могут и избавиться. Не так уж сложно убрать десять хорошо информированных агентов…

— Страх, — выдохнул Вильяр, озарённый внезапно возникшей догадкой. — Дмитрий говорил о силовых акциях. Возможно, до этого дело не дойдёт, но если дойдёт… Силовыми акциями Центр «засветит» группу. На переговорах «гости» из Москвы передадут нам информацию о «Балтийском коридоре». То есть дадут ниточку, которая ведёт в «Фениксу». Если условия «гостей» не будут приняты — они проведут диверсии на наших паромных линиях. Таким образом, расследуя диверсии, мы неминуемо выйдем не на непосредственных исполнителей (эти люди, скорее всего, с агентурой абсолютно не связаны и задействованы будут лишь на время самой акции), нет, мы выйдем именно на тех, кто собирал информацию по «коридору». То есть, на «Феникс».

— Дмитрий просчитал ситуацию, и решил, что они все обречены, — резюмировал «Густав». — А он — жертва вдвойне. Либо уберут немедленно, обнаружив недостачу. Либо чуть позже, в рамках операции. Так? Правильно я вас понял?

— Дмитрий сам может помочь нам с ответом, — сказал Вильяр. — Имена, план операции, названия паромов — всё у него.

— Информация против денег, — напомнил «Густав». — Что, если он передаст нам дезинформацию, получит деньги, обналичит их и сбежит? Счета в банке контролируем не мы. Он их контролирует. Возможно, через своего доверенного человека, о котором мы ничего не знаем. И где гарантия, что он воспользуется нашим каналом эвакуации, а не своим?

— Есть индикатор, — сказал Старик. — Семья у него пока в Таллинне.

— Ну, если он любит семью больше денег… — недоверчиво произнёс «Густав». — Да и сбежать можно вместе с семьёй… И такие случаи известны.

— Деньги на нашем счету, — предложил Старик.

— Не пойдёт, — возразил Вильяр. — Он на это не пойдёт.

— Бежать с нашей помощью готов, а деньги нам не доверит? — уточнил «Густав».

— Его каналы эвакуации могут быть известны Москве, — пояснил Вильяр. — А банковские операции он, скорее всего, ведёт через своего человека, неподконтрольного Центру. Иначе как бы он смог выкачивать деньги, предназначенные для агентуры? Следовательно, счета он может использовать свои. А бежать — только с нашей помощью.

— Логично, — согласился «Густав». — Ну, хорошо. Агентурный псевдоним ему присвоили? Название для операции придумали?

— Да, — сказал Старик. — Придумали…

И уточнил:

— Заготовили.

— И как теперь будем звать нашего «друга»?

— Поскольку Дмитрий будет на связи с Вильяром, придётся время от времени задействовать открытые каналы связи, — Старик говорил медленно, обстоятельно, делая паузы между словами, словно по памяти цитировал пункты оперативного плана. — Вильяр легализован как сотрудник коммерческой организации, поэтому совершенно ни к чему создавать вокруг него атмосферу излишней секретности. Следовательно, у нашего «друга» будет имя. Простое, по звучанию — русское, не привлекающее ненужного внимания. В рамках операции наш «друг» будет проходить под оперативным псевдонимом «Максим».

— Давайте впредь так его и называть, — заметил «Густав». — Кто «Максим» на самом деле — знаем теперь только мы трое. Для всех остальных наши сотрудников, в том числе и привлечённых к операции на предварительном этапе, Дмитрий просто умрёт. Отойдёт в небытие. Всех ваших сотрудников, знавших о нём, аккуратно и ненавязчиво проинформируйте о том, что мы отказались от дальнейших контактов с этим человеком. И чем раньше они о нём забудут, тем лучше. Итак, «Максим»… Название операции?

— «Рогервик».

— Намёк на Палдиски? — уточнил «Густав». — Не слишком откровенно?

— Не слишком, — возразил Старик. — От Палдиски идёт много ниточек. Часть из них наверняка подбросят нам русские. Мы тоже пару подарим им пару тупиковых вариантов. И тоже со стороны Палдиски. Так что намёк будет вполне к месту.

— Хорошо, — «Густав» вновь потянулся к папке. — А теперь обсудим размер аванса со стороны «Максима» и размер вознаграждения с нашей стороны. Для начала разобьём сумму в шестьдесят тысяч долларов на отдельные транши. Скажем, тысяч по двадцать. Можно и меньше, но времени у нас в обрез. Так что поиграем по крупному. Первая поставка от Дмитрия — имя их человека в КАПО. Далее — состав «Феникса» и характеристики на членов группы. Имена руководителей. Потом будем подбираться к их московским шефам… К концу недели мы подготовим небольшой информационный блок, который вы пропустите по каналам «Феникса» с помощью «Максима». Потом отследим реакцию их московского руководства. Хорошая игра может пойти, хорошая… К тому времени, когда делегация из Москвы начнёт проявлять активность — мы должны быть уверены в надёжности «Максима». Только в этом случае мы получим санкцию на жёсткие действия в отношении русских. Но если это масштабная провокация…

— Русские с большим удовольствием обольют нас грязью, — закончил его мысль Старик.

— Вот именно, — согласился «Густав». — Вильяр, когда у вас запланирован следующий контакт с «Максимом»?

— Послезавтра, — ответил Вильяр.

— Список вопросов заготовлен?

— Да. Он приложен к отчёту.

— Ах, да… Последние страницы… Не возражаете, если я этот список слегка подкорректирую?

«А у него своя игра» отметил Вильяр. «И свои вопросы…»

И ещё ему показалось странным то, что никто, кроме него, ни словом не обмолвился о паромах. Паромах, которые, быть может, давно уже под контролем «Феникса». И на борту которых…

Чёрт, даже подумать страшно!

— Бригада в Вильянди, — словно уловив мысли Вильяра, откликнулся «Густав». — Четвёртая отдельная бригада специального назначения. Спецназ военной разведки. Русские расформировали её в 1992 году. Кто из этих ребят на территории Эстонии? Едва ли все из них под настоящими фамилиями… Но кто-то наверняка сможет их опознать. И ещё… Подключите оперативников, пусть отследят места швартовок паромов.

«Название судна» с горечью подумал Вильяр. «И двести тысяч… Вот ведь цену, гад, заломил!».