06 сентября, 1994, вторник, 11.40, лесная дорога в районе Петербургского шоссе

Воздух, смолистый и вязкий, плыл над серо-жёлтой, песчаной землёй; лёгкой туманной дымкой скользил по стволам мачтовых сосен.

Едва успело неслышным шагом пройти росистое, наспех коротким дождём умытое утро, и день, что подбирался вечным ходом своим к привычному, тихому лесному полдню, остановился на полпути, встревоженный странным, грозным, непривычным для этих мест звуком.

Звуком быстрых, рысьих шагом. Хрустом сосновых игл, раздавленных тяжёлой, рифлёной подошвой. Выдохом на последнем рывке.

И клацанием передёрнутых затворов.

Три человека в камуфляжной, в коричнево-серо-зелёных разводах и пятнах, форме, быстро прошли по краю заросшего мхом оврага. Остановились.

Один из них сказал что-то своим спутникам. Махнул рукой в сторону лесной дороги.

Они разделились.

Один залёг на краю оврага.

Второй — в ложбине у старой сосны, чьи корни взбухшими от времени венами прорвали рыхлую землю.

Третий перешёл на другую сторону дороги, прошёл метров на тридцать вперёд и, оглядевшись, выбрал себе укромное место в небольшой, скрытой травою яме, под кустами дикого шиповника.

Человек у оврага установил на сошках ручной пулемёт Калашникова. Через прицел посмотрел на дорогу. Чуть приподнял планку прицела. Посмотрел ещё раз. Поводил стволом, отмечая сектор обстрела. Чуть надавил на сошки, закрепляя их на осыпающемся грунте.

Второй его спутник, что лежал у сосны, положил перед собой скрученную плащ-палатку. Посередине собрал её глубокой складкой. Потом, не отводя глаз от дороги, прилёг на бок и подтянул за ремень выкрашенную в серо-зелёный камуфляжный цвет снайперскую винтовку.

Прошептал: «Пора бы…»

Третий снял с предохранителя автомат, передёрнул затвор («раньше, на ходу перезаряжать надо было» прошептал тот, кто лежал в овраге, и погрозил третьему кулаком). И тоже разметил мысленно свой участок на дороге так, чтобы при стрельбе не задеть своих спутников, залёгших на другой стороне.

Прошло минут десять.

В лесу было по-прежнему тихо. Даже птицы, будто почувствовав неладное, улетели куда-то прочь и ни один звук не мог уже встревожить эту волчью, мертвящую тишину.

Ещё пять минут ожидания.

Человек в овраге посмотрел на часы. Вздохнул и медленно перекатился на другой бок, разгоняя застывшую от долгого лежания кровь.

«Опаздывает, гад…»

Он провёл по стволу рукой, сбрасывая налипшие песчинки.

«С утра не курил. Хорошо, дыхание не собьётся. И хреново — курить то хочется».

Пискнула рация.

«Тайга», приём!»

«Тайга» — «Базе». Группа на позиции. Полная готовность».

Человек в овраге пальцем плотнее прижал наушник и положил ладонь на приклад так, чтобы указательный палец был ближе к курку.

«База» — «Тайге». Машина без сопровождения. Чёрный «Джип Чероки». Объект на заднем сиденье за водителем. В машине два телохранителя. Оба по правой стороне. Машина идёт с высокой скоростью, не прозевайте. Через три минуты будет у вас».

Человек в овраге приподнялся, вытянул вверх руку со сжатым кулаком. И потом — три пальца вверх.

Время. Готовность.

И снова замер в последнем, самом тяжёлом ожидании.

Секундная стрелка ещё два раза пробежала по кругу. И на исходе третьего круга прошло время тишины.

Взревев от нагрузки, джип взлетел на подъём в облаке взбаламученной пыли и понёсся прямо на нацеленные на него стволы.

После подъёма водитель не успел набрать скорость.

И участок дороги в этом месте был ровный, без резких поворотов.

Они всё правильно рассчитали.

Первым по машине ударил пулемёт. Точно по двигателю.

Куски металла полетели в стороны от разбитого пулями капота. Пули рикошетом выбили полыхнувшие оранжевым искры. Чёрный дым окутал машину, языки пламени лизнули изгрызенный пулями капот и кислый пороховой запах смешался с едкой, удушающей вонью вспыхнувшего бензина и чадящего масла.

Заднее стекло брызнуло блеснувшей на солнце стеклянной пылью и покрылось трещинами от пробившей его пули.

Снайпер перевёл ствол винтовки и вторую пулю послал в водителя, лишь в долю секунды ухватив взглядом его силуэт, метнувшийся за тёмным боковым стеклом.

Пуля попала водителю в шею, перебив сонную артерию, и кровь фонтаном хлестнула на дверь через разбитый, осыпающийся триплексной крошкой проём, и потекла вниз едва различимыми на тёмной поверхности разводами.

В агонии водитель вскочил, развернувшись, схватился за край двери, подался вперёд, словно пытаясь вырваться из расстрелянной машины, высунулся до половины — и третьей пулей снайпер пробил ему грудь.

Водитель обмяк, повис на открывшейся двери; болтающимися в такт рывкам машины, мертвеющими руками загребая холодный, липнущий к крови песок.

Машина продолжала по инерции катиться вперёд, вынося оставшихся в живых прямо под пули третьего стрелка.

Телохранитель, что сидел на переднем кресле, попытался выпрыгнуть на ходу, но успел лишь едва приоткрыть дверь — и длинная очередь, выпущенная в упор, отбросила его назад.

Второй телохранитель выстрелил через стекло, наугад, и, поджав ноги, скатился с сиденья на пол.

Автоматчик подполз ближе к машине и разрядил обойму в последнего оставшегося в живых пассажира.

Потом, перезарядив в долю секунды автомат, дал очередь по колёсам.

Перекатившись, подобрался ближе к остановившемуся джипу — и бросил гранату в салон.

И едва успел отползти к скату у края дороги…

Джип подлетел в воздух. Слепящий огненный столб взвился к самым верхушкам сосен. Взрывная волна гулким ударом смяла воздух, с размаху налетела на деревья, раскачивая скрипящие стволы, и унеслась прочь, затихая в бесконечном лабиринте леса.

«Смотрящий» — «Стрельцу». Проверка клиентов».

Снайпер вскочил, выбежал из своего укрытия и бросился к машине.

Глянув мельком на развернувшиеся к небу лепестки пробитой взрывной волной крыши, и левой рукой в перчатке (не обжечься бы! да и следов меньше будет…) с силой рванул на себя согнувшуюся, оплавленную огнём левую заднюю дверь.

Держа наготове винтовку (палец — прочно, плотно и неподвижно на спусковом крючке), заглянул в салон.

От резкого толчка труп водителя выпал из машины. Он всё-таки выбрался, пусть и после смерти. Только поздно…

Трое в салоне, три дымящихся тела, три угольных трупа. И один, водитель (сгоревший лишь наполовину) — на дороге.

Снайпер ткнул прикладом в тело ближнего к нему мертвеца. И увидел, как струйки из вытекших глаз ползут по черной, взбугрившейся коже, подбираясь к уголкам раскрытого в предсмертном крике рта.

Снайпер отошёл в сторону.

«Стрелец» — «Смотрящему». Клиенты в порядке. Больше танцевать не будут».

Автоматчик, что присел на корточки у края дороги, глянул вопросительно на снайпера. Снайпер кивнул ему и поставил винтовку на предохранитель.

— Вот дела, — сказал автоматчик. — Больше всех водиле повезло. Только жопа подгорела. Почти целого хоронить будут…

Снайпер, не ответив ему, быстро пошёл назад, к смотрящему, что всё это время так и оставался на своей позиции.

«Тайга» — «Базе». Клиенты упакованы. Потерь нет. Отходим».

«База» — «Тайге». Молодцы ребята! В шесть минут уложились».

Они ушли. Уходили быстро, цепочкой. В самую чащу, в глушь. Дальше от просек, троп, открытых пространств.

В лес вновь вернулась тишина.

Только уже не было птиц. И, заглушая запах сосен, тяжёлый дым расползался в стороны от песчаной лесной дороги, смешиваясь с подступающим с запада серым дождевым туманом…