На вечерней заре Запоет бородатая птица. В двухметровом кипрее Заблудятся сумрак и зной. Ковернинские сосны, Июль обливая живицей, Шевеля высоту, Тянут к небу подлесок резной. Шелудивой корой Осыпают седой муравейник… Я костер разведу И… Замру, Оглянувшись назад — В стреловидных надрезах Смолистые души деревьев, Покидая стволы, Точно стрелы, к земле пригвоздят Тишину и покой. Будто сердце родимого леса Разом Остановилось… На месте былых сосняков Только душная ночь, Да еще рахитичный подлесок, И не слышно вершин Прародителей-семенников. А ведь было. Баюкали небо дремучие кроны, Ветры гнезда свивали В могучих развилках ветвей, Грозовые разряды По дуплам ворочали громы, Под корнями В берлогах Медведи рождались во тьме. Что ж, Всему свое время. Зачем же мне так одиноко, Если эти вот стрелы (В полете своем не вольны) Кровь пускают сосне. Только жаль — Слишком часто до срока… Если б так же, До срока, Приходило к нам чувство вины. На гвоздичной поляне, На клейкие стебли гвоздики Опрокинусь, И странные мысли не к месту придут: Отчего Там, Где вечно Заснежены горные пики, Там естественно люди Подолгу На свете живут.