В день Святой Троицы двор короля Артура находился в Кин-Кенадоне, приморском городе Уэльса. Столы накрыли в большом зале, где пол был устлан тростником и усыпан благоухающими цветами. Повар с поварятами с беспокойством подходили к двери: они боялись, как бы обед не перестоял, ведь король все еще не садился за стол. Дело в том, что у него был обычай не приступать в этот день к трапезе, пока он не увидит или не услышит что-нибудь необыкновенное.
Сэр Гавейн, смотревший из окна беседки, где сидели король с королевой, вдруг обернулся и улыбаясь произнес:
– Государь, пожалуйте к столу: мне кажется, нас ждет удивительное зрелище.
Действительно, едва король и рыцари разместились за Круглым столом, на пороге появились два богато одетых человека, а между ними шел юноша необычайно высокого роста. Но он был ленив или болен, потому что опирался на плечи своих спутников, как будто не мог держаться на ногах. Все трое молча прошли через зал и остановились перед возвышением, на котором сидел король. Тут юноша выпрямился и стал на полтора фута выше своих товарищей.
– Да благословит тебя Бог, государь, – заговорил он, – и всех твоих сподвижников, особенно же рыцарей Круглого стола. Я хочу обратиться к твоей милости с тремя просьбами. О первой я прошу сейчас, а две остальные назову через двенадцать месяцев, когда ты опять будешь праздновать день Святой Троицы.
– Говори, – ответил король, – я обещаю исполнить твою просьбу.
– Во-первых, я прошу дать мне приют на год.
– С удовольствием, – обещал король. – Но как тебя зовут? И откуда ты? Мне кажется, ты из знатной семьи.
– Быть может, – последовал ответ. – Но я не отвечу на твой вопрос, государь.
Король Артур позвал своего сенешаля сэра Кэя и поручил ему содержать юношу в течение года как сына лорда.
– Не вижу в этом надобности, – возразил сэр Кэй, человек неприветливый и злоязычный. – Я готов поклясться, что он низкого происхождения. Будь сей юноша знатный, он попросил бы коня и доспехи. Если у него нет имени, я дам ему прозвище Бомэн, то есть Прекраснорукий: посмотрите, какие у него красивые руки! Пусть он живет на кухне и жиреет как свинья!
Но Ланселот и Гавейн упрекнули сэра Кэя за его насмешки над юношей.
– Я головой ручаюсь, – заметил Ланселот, – что он человек знатного рода.
– Не может быть, – продолжал настаивать сэр Кэй. – Он сам себя выдал. Ему хочется только разжиреть – недаром же он просил лишь приюта. Ручаюсь, он просто лежебока и бежал из какого-нибудь монастыря, где его плохо кормили! – И Кэй со смехом уселся за стол, а Бомэн направился к дверям зала, где пажи и лакеи обыкновенно доедали остатки обеда; ему и тут пришлось плохо, потому что слуги, по примеру сэра Кэя, тоже стали издеваться над ним.
По окончании обеда сэр Ланселот пригласил молодого человека к себе, чтобы, по своей обычной доброте, накормить и одеть. Сэр Гавейн тоже предлагал устроить его получше; но Бомэн отказался – он желал во всем подчиняться распоряжениям сэра Кэя.
Так Бомэн остался жить в кухне и спал вместе с поварами. Он охотно исполнял всякое дело, которое ему поручали, но особенную страсть имел к рыцарским турнирам. Во всех состязаниях в силе и ловкости среди дворцовой челяди он неизменно брал верх.
Злоречивый сэр Кэй, встречая юношу – в комнате или в кухне, – никогда не упускал случая с усмешкой спросить окружающих:
– Ну, как вы находите моего кухонного мужика?
Но Бомэн молча сносил насмешки и обиды и всегда был одинаково спокоен и приветлив.
Минул год, и снова наступила Святая Троица. На сей раз король Артур пожелал праздновать ее в столице Уэльса, Карлеоне, на реке Уске. Снова столы для пира были накрыты в большом дворцовом зале; но король опять не приглашал своих гостей к столу в ожидании услышать или увидеть что-нибудь особенное.
Около полудня в комнату, где находился король, явился дворецкий и сказал:
– Государь, если угодно, вы можете проследовать к столу: сейчас ко двору прибудет благородная дама, очень взволнованная.
Король немедленно занял свое место, и повара внесли дымящееся жаркое и другие вкусные блюда. Когда начался пир, в зал вошла некрасивая девушка с умным лицом и, преклонив колени перед восседавшим на возвышении королем, воскликнула:
– Прошу, король, защиты!
– От кого? – спросил Артур.
– Государь, – отвечала девушка, – мою сестру, известную красавицу, осаждают в собственном замке. Тиран-рыцарь не выпускает ее, и я, узнав, что при твоем дворе собрались самые храбрые воины, пришла молить о помощи.
– А как зовут твою сестру? – спросил король. – Где ее замок и кто ее обидчик?
– Государь, я не могу назвать имени моей сестры, но она прекрасна и владеет обширными землями. А тирана-рыцаря зовут Красный рыцарь Ридланд.
– Я такого не знаю, – возразил король.
– Государь, зато я хорошо знаю! – вмешался сэр Гавейн. – Это один из самых недюжинных рыцарей в мире: по силе он равен семерым, и я сам едва спасся от него.
– Прекрасная леди, – сказал король, – я охотно помогу тебе; но если ты не назовешь имени своей сестры, ни один из тех, кто сидит за Круглым столом, не последует за тобой.
Девушка грустным взглядом обвела зал: никто из присутствующих рыцарей не пожелал ехать за ней. Тогда из толпы кухонной челяди, теснившейся в углу зала, выступил Бомэн; он был в грязном платье, но глаза его горели отвагой.
– Государь, я прошу милости! – воскликнул он, подняв руку, и подошел к возвышению. Девушка с отвращением отшатнулась от него.
– Говори! – ответил король.
– Господь воздаст тебе за твою доброту, государь! – начал Бомэн. – Двенадцать месяцев я пробыл у тебя на кухне и кормился от твоего стола; теперь я прошу о двух других обещанных мне милостях.
– Слушаю, – сказал король.
– Прежде всего, государь, поручи мне дело этой леди.
– Да будет так! – ответил король Артур.
– Затем, государь, благоволи приказать сэру Ланселоту Озерному следовать за мной и посвятить меня в рыцари, если я заслужу.
– Хорошо, если сэр Ланселот согласится, – сказал король.
– Стыдитесь! Неужели вы хотите дать мне в защитники этого кухонного мужика?! – гневно вскричала девушка и поспешно покинула зал, вскочила на коня и уехала. В ту же самую минуту в зал вошел карлик в платье пажа и ввел большого коня в роскошном чепраке, с великолепными доспехами, сложенными на седле. Карлик приблизился к Бомэну и стал надевать на него доспехи, а присутствующие только дивились, откуда все это взялось.
Бомэн простился с королем Артуром и с сэром Гавейном и попросил сэра Ланселота следовать за ним.
Столпившийся у дверей народ любовался посадкой Бомэна и красной с золотом сбруей коня; но все удивлялись, почему у юноши нет ни щита, ни копья.
Сэр Кэй, смеявшийся вместе с другими, вдруг вскочил с места и воскликнул:
– Поеду-ка и я за моим поваренком, посмотрю, будет ли он по-прежнему уважать меня!
– Тебе лучше остаться дома, – заметил ему Ланселот, и Гавейн поддержал его.
Но сэр Кэй усмехнулся, быстро надел свои доспехи, взял щит и копье и поскакал за Бомэном. Он нагнал его в ту минуту, когда тот поравнялся с девушкой.
– Эй, Бомэн, ты знаешь меня? – крикнул насмешливо сэр Кэй.
– Да, – отозвался Бомэн, – я знаю тебя как самого неприятного из рыцарей короля Артура, а потому оставь меня в покое!
– Ах ты мужик! – рассердился сэр Кэй. – Вот я проучу тебя! Прощелыга всегда останется прощелыгой!
Взяв копье наперевес, он кинулся на Бомэна, предвкушая легкую победу. Но юноша отвел копье мечом, бросился, в свою очередь, на Кэя и быстро нанес ему удар сквозь щель в латах. Сэр Кэй навзничь упал с коня, а Бомэн поспешил завладеть щитом и копьем противника и приказал своему карлику сесть на коня сэра Кэя.
В одну минуту нагнал он свою даму, которая наблюдала за всем происшедшим, но ничего не сказала.
Мгновением позже к Бомэну подъехал сэр Ланселот. Он видел поражение Кэя и подивился искусству Бомэна.
– Если угодно, я готов биться и с тобой! – крикнул Бомэн, сдерживая коня.
– Готовься! – ответил, смеясь, Ланселот, и с копьями наперевес они ринулись друг на друга и сшиблись с такой силой, что оба свалились с коней.
Ланселот поднялся первый и подбежал к Бомэну, чтобы помочь ему встать, после чего они стали биться мечами. Целый час длился поединок. Сэр Ланселот удивлялся силе и ловкости своего юного противника и должен был сознаться, что даже и ему нелегко с ним справляться.
– Бомэн! – крикнул он наконец. – Наша ссора, право, не так серьезна, чтобы мы не могли прекратить бой.
– Верно! – с улыбкой согласился Бомэн, опуская меч. – Но мне, сэр Ланселот, приятно было видеть твою ловкость и чувствовать твою силу. До сих пор, милорд, я не встречал такого соперника!
– Клянусь честью, – воскликнул Ланселот, – мне самому стоило немалого труда, чтобы уберечься от позорного поражения! А потому скажу откровенно: тебе некого бояться!
– Благодарю на добром слове, – ответил Бомэн. – А как ты думаешь, выйдет из меня со временем хороший рыцарь?
– Бейся, как ты бился со мной, и я не усомнюсь в твоем успехе.
– В таком случае, милорд, – сказал Бомэн, – посвяти меня в рыцари.
– Для этого я должен знать твое имя и происхождение, – возразил Ланселот.
– Если ты обещаешь никому не говорить, я откроюсь тебе.
Сэр Ланселот обещал, и юноша шепнул ему на ухо свое имя.
– А, сэр, – ликующе произнес Ланселот, пожимая ему руку, – я рад, что не ошибся! У меня не было сомнений относительно твоей принадлежности к знатному роду. Преклони колено, и я посвящу тебя в рыцари.
Бомэн опустился на колено перед Ланселотом, и тот, слегка коснувшись мечом плеча юноши, провозгласил его рыцарем.
Затем они дружески расстались, и Бомэн поспешил вслед за дамой, успевшей скрыться из виду.
А сэра Кэя подняли на щит Ланселота и отнесли в замок короля Артура. Он долго не мог оправиться от раны, и придворные смеялись над ним по поводу урока, который он получил от своего «поваренка».
– Подумайте-ка, – говорили они, – рыцарь поехал, чтобы поучить мужика, а тот ранил его да еще и забрал оружие.
Когда Бомэн нагнал благородную даму, она остановила коня и сердито крикнула:
– Что тебе нужно? Прочь! От тебя пахнет кухней, любезный! Фу! Твое платье пропиталось салом и жиром! Не воображаешь ли ты, что поедешь со мной?
– Пусть я грязен, миледи, – вежливо ответил Бомэн, – но ручаюсь, что сумею защитить тебя не хуже любого рыцаря.
– Убирайся, нахальный мужлан! – крикнула дама. – Не воображай, что я верю, будто ты действительно сбросил этого рыцаря! Нет, ты коварно сразил его! Я знаю, кто ты! Недаром же сэр Кэй дал тебе прозвище Бомэн! Ты белоручка и умеешь только есть и холить свои руки, как балованный паж. Убирайся к вертелу и грязной посуде.
Как ни сердилась дама, Бомэн отвечал сдержанно и учтиво.
– Что бы ты, миледи, ни говорила, я все равно последую за тобой. Я обещал королю Артуру, что совершу для тебя подвиг, и сдержу свое слово или погибну.
Дама презрительно посмотрела на рыцаря.
– Ты совершишь подвиг!.. Сдержишь свое слово!.. – гневно воскликнула она. – Ах ты выскочка! Оставь меня, пока тебе не пришлось ретироваться с позором. Ты отъелся на королевских хлебах; но я знаю кое-кого, кому ты побоишься взглянуть в глаза, рыцарь из кухни!
С этими словами она хлестнула коня, и они молча продолжали путь.
Немного погодя, когда они подъехали к темному лесу, из-за куста вдруг выскочил какой-то человек и бросился к ним.
– Не езди этой дорогой, рыцарь, – заговорил незнакомец, бледный от страха. – Шестеро разбойников напали на нас и связали моего господина. Они захватят и вас, если вы не вернетесь. Я едва спасся! Заслышав ваше приближение, я спрятался, думая, что вы также из их шайки.
– Веди меня к ним! – крикнул Бомэн и направился в лес.
Испуганный оруженосец побежал за ним, держась за его стремя. И в самом деле им вскоре преградили путь три разбойника, требуя, чтобы они остановились. Но Бомэн бросился на них прежде, чем они успели опомниться, и уложил двоих ударом меча, а третьему, который попытался бежать, рассек голову.
Повернувшись, Бомэн увидел еще трех разбойников, стоявших около рыцаря, привязанного к дереву. Они бросились на Бомэна с поднятыми дубинами.
Незнакомец, указывавший дорогу, накинулся на одного и, повалив на землю, прикончил его; тогда двое других бросились бежать, но их настиг меч Бомэна.
Оруженосец тем временем освободил своего господина, и тот не замедлил выразить горячую признательность рыцарю:
– Поедем ко мне в замок, он совсем близко, и там я должным образом отблагодарю тебя за свое спасение.
– Нет, – возразил Бомэн, – я только исполнил свой долг. К тому же я должен сопровождать эту леди.
Тогда спасенный рыцарь стал упрашивать даму воспользоваться его гостеприимством, так как надвигаются сумерки, а до города еще далеко. Дама согласилась, но, приехав в замок, не пожелала, чтобы Бомэн сидел с ней за одним столом.
– Сажать сюда этого мужлана! – надменно воскликнула она. – Ведь он был поваренком на кухне короля Артура и не достоин сидеть рядом со знатной леди. Его место на твоей кухне, сэр.
– Я не понимаю тебя, миледи, – возразил рыцарь. – Этот человек проявил чисто рыцарскую храбрость!
– Я ни во что не ставлю подобное геройство, – заметила леди. – Он застиг негодяев врасплох, к тому же они оказались трусами.
– Хорошо, если он так не угоден тебе, миледи, он сядет со мной, – решил рыцарь-хозяин, – а ты будешь сидеть одна.
Так и сделали. Леди обедала в молчаливом одиночестве, а за другим столом Бомэн с хозяином смеялись и шутили весь обед.
Рано утром Бомэн со своей дамой покинули замок и, миновав дремучий лес, подъехали к широкой реке. По грубо вымощенной дороге они спустились к самой воде, и Бомэн увидел на другом берегу двух рыцарей на конях, как будто намеревавшихся помешать им переправиться.
– Ну-ка, что ты скажешь теперь, рыцарь из кухни? – насмешливо спросила леди. – Можешь ли ты помериться силой с этими рыцарями или предпочтешь повернуть назад?
– Я не повернул бы обратно, будь их хоть шестеро, – ровным голосом возразил Бомэн и с копьем наперевес ринулся в реку.
Навстречу ему бросился один из рыцарей, и они сшиблись с такой силой, что их копья разлетелись в щепы. Тогда они взялись за мечи и закружились в клокочущей реке, разя друг друга. Внезапно Бомэн так хватил своего противника по шлему, что тот, оглушенный, упал с коня в реку и утонул.
Затем Бомэн бросился на другого рыцаря, уже направлявшегося к нему. Отразив удар его копья, Бомэн рассек противнику надвое шлем, и рыцарь как камень свалился с коня.
– Увы! – воскликнула леди, переправившись через реку. – Холоп сразил двух благородных рыцарей! Ты, верно, воображаешь, что совершил достойное дело?! Нет, рыцарь из-за печки, я видела, как все было! Первый споткнулся о камень на дне, а второго ты поразил сзади. Ты поступил бесчестно!
– Говори что угодно, леди, – ответил Бомэн спокойно и учтиво, хотя в душе у него кипело негодование. – Я знаю, что бился честно, а Господь даровал мне удачу. Что бы ты ни говорила, я избавлю твою сестру от злого тирана.
– Наглый холоп! – вскричала леди. – Ты смеешь говорить, что освободишь мою сестру, богатую владетельную леди! Погоди, ты скоро свидишься с рыцарями, которые собьют с тебя спесь.
– Каковы бы ни были эти рыцари, я в конце концов добьюсь твоей похвалы, миледи, – заметил Бомэн.
– Никогда, мужлан! – гневно возразила леди. – Все, что ты сделал, – простая случайность, и тут ни при чем твоя храбрость и сила. Но если тебе угодно следовать за мной, поезжай, так и быть; тем скорее я от тебя избавлюсь – ты, без сомнения, будешь убит.
Бомэн промолчал, и путники поехали дальше.
Под вечер дорога спустилась в узкую темную долину, и они очутились в пустынном мрачном месте. На росшем при дороге терновом кусте висели черное знамя и черный щит, а рядом было воткнуто длинное копье. Поодаль стоял высокий черный конь, покрытый шелковым чепраком, подле которого на черном камне сидел рыцарь в черных доспехах.
При виде рыцаря в черном дама, обернувшись к Бомэну, вскричала:
– Ну-ка ты, рыцарь из кухни, удирай, пока не поздно! Черный рыцарь убьет тебя!
– Я не боюсь его! – возразил Бомэн.
Черный рыцарь приблизился к даме и спросил, не королем ли Артуром назначен сражаться за нее сей рыцарь.
– Фу, какой же он рыцарь! – с досадой возразила она. – Он простой мужик, живший из милости на королевской кухне, и провожает меня, как я ни стараюсь от него отделаться. Я очень бы желала, чтобы ты избавил меня от него. Сегодня он убил при переправе через реку двух благородных рыцарей, но это была досадная случайность.
– Здоровый малый, что и говорить, – отозвался рыцарь, – но и дерзкий. Он должен отдать мне своего коня и доспехи, ибо, раз он холоп, моя рыцарская рука не должна прикасаться к нему.
– Ты весьма хорошо рассудил, – сказал Бомэн, – но знай: тебе ничего от меня не получить – я проеду здесь с этой леди вопреки твоей воле!
– Ах ты холоп! – гневно крикнул рыцарь. – Немедленно сдавайся вместе со своей дамой!
– Покажи-ка, как ты возьмешь нас! – смеясь возразил Бомэн.
В ярости рыцарь вскочил на коня и бросился на Бомэна. При столкновении сломались копья и у Черного рыцаря и у Бомэна, ударившего противника в бок. Невзирая на тяжкую рану, Черный рыцарь выхватил меч и стал наносить Бомэну жестокие удары.
Полтора часа они так бились, но под конец свалился Черный рыцарь без чувств с коня да и дух испустил.
А Бомэн, найдя, что черные доспехи лучше его собственных, с помощью своего карлика-оруженосца надел их и поспешил за благородной дамой.
Его спутница по-прежнему насмехалась над ним, говоря, что он одержал верх над Черным рыцарем только вследствие нечестного приема; но Бомэн не отвечал на ее насмешки.
Скоро они приблизились к опушке большого темного леса, откуда выехал рыцарь в зеленых доспехах и крикнул благородной даме:
– Леди, за тобой следует мой брат, Черный рыцарь?
– Нет, благородный рыцарь, это не твой брат, – ответила она. – Это кухонный мужик, который изменнически убил твоего благородного брата, рыцаря Черных земель.
– Предатель! – воскликнул Зеленый рыцарь. – Ты жизнью заплатишь за смерть моего брата, сэра Перарда, благородного и храброго рыцаря! Подумать только – он позорно пал от грязной руки холопа!
– Я не холоп, – возразил Бомэн, – и, быть может, мой род не хуже, чем твой. А брата твоего я убил в честном бою.
Зеленый рыцарь не удостоил его ответом, и они ринулись друг на друга. Удар Бомэна был так силен, что оба упали с коней.
Зеленый рыцарь проворно вскочил, как и Бомэн, и они бросились друг на друга с мечами. Долго рубились рыцари, нанося друг другу тяжкие удары.
– О милорд, Зеленый рыцарь! – воскликнула леди. – К чему ты так затягиваешь бой с этим холопом? Стыдно храброму рыцарю уступать грязному кухонному мужику! Убей его скорее!
Пристыженный ее словами, Зеленый рыцарь напряг все свои силы и одним ударом рассек щит Бомэна. Тогда Бомэн, страдая от боли и обиды, нанес противнику такой мощный удар, что тот распростерся на земле.
Бомэн быстро отрезал застежку у шлема, отбросил его и взмахнул мечом, чтобы отрубить голову Зеленому рыцарю, но тот взмолился о пощаде.
– Напрасны твои мольбы, – возразил Бомэн. – Но если леди попросит меня, я пощажу тебя.
– Стыдись, холоп! – воскликнула дама, в гневе кусая губы. – Неужели ты воображаешь, что я стану просить тебя об одолжении?
– Тогда я убью его! – крикнул Бомэн.
– О леди, не дай мне умереть! – молил распростертый на земле рыцарь. – Одного твоего слова достаточно, чтобы спасти мне жизнь. Пощади меня, рыцарь, и я с моими тридцатью рыцарями буду служить и повиноваться тебе до конца жизни.
– Какая низость, Зеленый рыцарь! Ты просишь пощады у холопа-поваренка и обещаешь отдать к нему на службу тридцать рыцарей. Какой позор!
– Тебя ничто не спасет, Зеленый рыцарь! Если эта леди не будет просить за тебя, ты умрешь! – грозно произнес Бомэн и замахнулся мечом.
– Не смей убивать его, негодный мужлан, иначе ты раскаешься!
– Леди, – произнес, учтиво кланяясь, Бомэн, – мне приятно исполнить сие приказание! Согласно твоей воле, я дарю ему жизнь.
Зеленый рыцарь изъявил покорность Бомэну, отдал ему свой меч и пригласил его самого и великодушную спутницу переночевать у него в замке, находившемся поблизости.
Наутро Зеленый рыцарь, которого звали сэр Пертолип, проводил своих гостей и, прощаясь с Бомэном, повторил, что он и тридцать его рыцарей готовы служить ему когда угодно.
Подъехав к небольшому городу, Бомэн и дама встретили еще одного рыцаря, который вызвал Бомэна на поединок. Бомэн победил его и грозил убить, если леди не попросит за него. Наговорив Бомэну много обидных слов, леди сдалась, и Бомэн отпустил рыцаря, приказав ему с его шестьюдесятью рыцарями отправиться к королю Артуру и служить последнему как верный вассал.
Леди страшно гневалась, что Бомэн вынудил ее просить вторично пощады для рыцаря.
– Погоди, рыцарь из кухни, ты получишь должное возмездие, – сказала она, когда они снова пустились в путь. – Еще немного, и мы встретимся с самым сильным после короля Артура рыцарем. Будет лучше, если ты вернешься, потому что на сей раз тебе не поможет никакая случайность, благодаря которой ты одержал верх над тремя рыцарями.
– Ты сознаешь, миледи, что несправедливо меня укоряешь, – заметил Бомэн. – За эти три дня я оказал тебе немало услуг, а ты не переставая называешь меня негодяем и холопом. Однако все те противники, которые, по твоим словам, должны были сразить меня, или погибли в бою, или изъявили мне покорность.
– Какой позор! – воскликнула леди. – Ты, низкорожденный мужик, заставил покориться рыцарей, которые должны были убить тебя!
Бомэн промолчал, но у него стало тяжело на сердце при мысли, что ему никак не удается заслужить благосклонность своей дамы.
Около полудня показались белые башни красивого города. На свежескошенном лугу перед городскими воротами раскинулся целый лагерь палаток ярких цветов.
– В этом городе живет рыцарь, который собьет с тебя спесь, зазнавшийся холоп! – заметила леди. – Имя этого храброго рыцаря – сэр Персиант Индийский. В его свите пятьсот рыцарей и воинов.
– Что говорить, богатый лорд! – отозвался Бомэн. – Буду рад его видеть.
Леди презрительно засмеялась:
– Ты увидишь его скорее, чем желал бы, и я не сомневаюсь, что столь знатный лорд сумеет отстегать холопа!
– Возможно, – спокойно заметил Бомэн. – Тем больше я хочу видеть его.
– Безумец! Ты сделаешь лучше, если повернешь обратно!
– Ни за что! – смеясь возразил рыцарь. – Если он так благороден, как ты говоришь, у него недостанет совести выставить против меня всех своих воинов сразу, а в поединках я справлюсь со всеми ними.
Его простой мужественный ответ поразил леди, и она раскаялась в своих злых нападках на рыцаря.
– Сэр, – мягко заговорила она, – ты удивляешь меня! Ты смело говоришь и, честное слово, смело поступаешь! Мне хотелось бы знать, откуда ты родом. Однако, при всей своей храбрости, ты и твой конь, вероятно, очень утомились за эти дни, а потому, прошу тебя, не подвергай себя новым опасностям и ступай назад, иначе будет поздно.
– Нет, я не вернусь, – возразил Бомэн. – Теперь, когда нам осталось ехать до замка твоей сестры всего несколько миль, возвращаться зазорно.
– Но, сэр, я тебе советую вернуться, – настаивала леди. – Допустим, ты победишь сэра Персианта, однако его сила ничто в сравнении с неимоверной силой Красного рыцаря, держащего в осаде замок моей сестры. Я убеждена: с ним ты не справишься.
– Тем не менее, леди, я попытаюсь, – сказал Бомэн. – Долг велит мне довести до конца мое намерение – освободить твою сестру.
– Я удивляюсь тебе! – воскликнула леди. – Ты, вероятно, знатного рода, потому что был бесконечно терпелив, хотя я и обращалась с тобой очень дурно.
– Леди, твои капризы оказали мне услугу, – заметил Бомэн. – Чем больше ты раздражала меня, тем с большей яростью наносил я свои удары и одерживал верх над врагами. Кто бы я ни был, пропитание я нашел бы и помимо кухни короля Артура, но я делал все это, чтобы испытать своих друзей. Мужик я или джентльмен, но тебе я оказал услуги джентльмена.
– Совершенно верно, сэр Бомэн, – кротко проговорила леди, – и я прошу прощения за свой злой язык.
– Прощаю от всей души, – сказал Бомэн. – Твоя ласковая речь радует меня, я чувствую такой прилив силы, что в мире не найдется рыцаря, которого я не смог бы одолеть ради тебя или твоей сестры.
Тем временем в лагере заметили их, и сэр Персиант послал своего оруженосца спросить Бомэна, с какими намерениями он явился.
– Если он вздумает закрыть нам проезд, я вызову его на поединок, – ответил Бомэн.
Узнав от посланца ответ Бомэна, сэр Персиант тотчас же облачился в доспехи, вскочил на коня и понесся по полю, держа копье наперевес. Бомэн тоже погнал своего коня ему навстречу, и они сшиблись с такой силой, что их копья разлетелись в щепы и оба коня замертво упали на землю.
Рыцари немедленно вскочили на ноги и продолжали сражаться мечами. Два часа длился бой; кольчуги их были изорваны, щиты изрублены, а сами они изранены.
Меч Бомэна вонзился противнику в бок, и тот ослабел. Еще один сильный удар – и он упал навзничь; Бомэн подбежал к сэру Персианту и развязал на нем шлем, якобы намереваясь прикончить его.
Тогда сэр Персиант стал просить пощады, а леди, следившая за поединком, подбежала к Бомэну и, положив руку на рукоятку его меча, воскликнула:
– Сжальтесь, сэр Бомэн, и ради меня подарите ему жизнь!
– Хорошо, – согласился Бомэн, помогая рыцарю подняться. – Он храбро сражался и посему не должен умереть.
– Благодарю, – промолвил сэр Персиант. – Теперь я знаю, что ты и есть доблестный рыцарь, сразивший моих братьев – Черного и Зеленого рыцарей. Я готов служить тебе со своими пятьюстами рыцарями, когда ты того пожелаешь!
Вечер ознаменовался пиром в замке сэра Персианта, и на этот раз леди упросила Бомэна сесть с ней за один стол.
На другой день, прослушав утреннюю службу, Бомэн со своей дамой снова пустились в путь. Сэр Персиант проводил их до подъемного моста.
– Прекрасная леди, куда ты ведешь этого отважного рыцаря? – спросил он.
– Сэр, – отвечала дама, – он идет, чтобы освободить замок, осажденный тираном-рыцарем Ридландом.
– Значит, он держит путь к Грозному замку и ему предстоит самый опасный подвиг, какой может выпасть на долю человека. Говорят, Красный рыцарь, равный силой семерым, осаждает замок самой очаровательной леди в мире, и, если я не ошибаюсь, ты – леди Лионетта, ее сестра?
– Да, меня зовут Лионетта, – ответила леди, – а мою сестру – леди Лионесса.
– Красный рыцарь непобедим, – заметил сэр Персиант, обращаясь к Бомэну. – Вот уже два года держит он прекрасную леди в ее собственном замке как в плену. Он не снимает осаду в надежде, что сэр Ланселот или сам король Артур явятся выручить ее. Он ненавидит всех рыцарей, а в особенности короля и Ланселота.
Они расстались. Сэр Персиант возвратился к себе, а леди, ласково беседуя, отправилась со своим защитником дальше.
Немного спустя, миновав прекрасный лес, они выехали на равнину и на некотором расстоянии увидели высокий замок, окруженный целым лагерем палаток. На опушке леса им предстала жуткая картина: на сучьях деревьев болтались тела множества рыцарей, тут же висели их мечи и щиты.
При виде столь ужасного зрелища Бомэн придержал коня и спросил свою спутницу, что это значит.
– Благородный сэр, – ответила Лионетта, – пусть сие тебя не удручает. Сейчас тебе нужно собрать все свои силы, иначе мы погибнем. Все эти рыцари пытались освободить мою сестру из плена Красного рыцаря, но он одержал над ними верх и предал их позорной смерти через повешение.
– Небо поможет мне, – проговорил Бомэн. – Поступок злодея противен рыцарским нравам, и он заслуживает смерти!
– Однако Красный рыцарь известен своей храбростью и силой, и до сих пор еще никто не победил его.
Они подъехали к дереву, на котором висел огромный, причудливой работы рог из слоновой кости.
– Благородный сэр, – обратилась леди к Бомэну, – затруби в этот рог, если желаешь сразиться с Красным рыцарем. Но только будь благоразумен! – поспешно добавила она и схватила Бомэна за руку, видя, что он уже поднял рог. – Сейчас раннее утро, а говорят, сила Красного рыцаря возрастает до силы семерых к полудню. Подожди, пока пройдет полдень, и тогда сила его уменьшится.
– Нет, нет! – горячо возразил Бомэн. – Я вызову тирана немедленно, как бы силен он ни был, и убью его или с честью погибну.
С этими словами он поднял рог и затрубил так громко, что со всего лагеря сбежались рыцари, а на стенах замка и в окнах появился народ.
Бомэн увидел, как из одной палатки, вооружаясь на ходу, выбежал рыцарь. Два барона надевали ему шпоры, а граф застегивал шлем. Рыцарь был весь в красном – от пера на шлеме до чепрака, покрывавшего его коня. И щит у него был красный, с черным сердцем посередине.
Он стал поджидать Бомэна в ложбине перед замком, чтобы все могли следить за поединком.
– Теперь, сэр, – сказала леди Лионетта, – соберись с духом и призови все свое мужество; вот тут твой смертельный враг, а там, в окне, – моя сестра леди Лионесса.
Бомэн взглянул в указанном направлении и узрел красавицу, каких никогда еще ему видеть не доводилось. Она улыбалась и кланялась Бомэну. Рыцарь вдруг почувствовал, как в его сердце вспыхнула любовь к ней.
– Правда, такой красавицы я не видывал, и она должна быть моей.
– Перестань глазеть на нее! – грубо крикнул ему Красный рыцарь. – Она дама моего сердца, а тебя скоро вздернут на дереве – в добычу воронам – рядом с теми, которые уже висят там.
– Именно это позорное зрелище и любовь к юной леди, которой ты ненавистен, и привели меня к решению убить тебя, если Богу будет угодно, – сурово ответил Бомэн.
– Хвастливый грубиян! – презрительно крикнул Красный рыцарь и расхохотался. – Как твое имя и откуда ты, Черный рыцарь? Судя по речам, ты, должно быть, из числа медоточивых глупых болтунов Круглого стола.
– Я не скажу тебе своего имени, – ответил Бомэн. – Я не принадлежу к доблестному обществу Круглого стола короля Артура. Но когда я убью тебя и освобожу землю от такого бесстыдного рыцаря, то непременно попрошу короля включить меня в число своих благородных сподвижников.
– Довольно! – грозно заревел Красный рыцарь. – Готовься!
И они, пришпорив коней, бросились друг на друга и сшиблись с такой силой, что их копья разлетелись в щепы, у коней порвалась сбруя, а сами всадники свалились на землю. Вскочив на ноги, противники ринулись рубиться мечами.
День уже клонился к вечеру, а они все еще сражались.
Красный рыцарь был опытный боец, и Бомэн многому у него научился, хотя и ценой тяжких ран.
Наконец по обоюдному согласию они решили отдохнуть. Пажи сняли с них шлемы, перевязали их раны. Когда Бомэн поднял глаза на леди в окне, он увидел, с каким неясным участием она смотрит на него.
Это придало ему бодрости, и, вскочив, он предложил противнику приготовиться к последнему и решительному бою. Они снова ринулись друг на друга, и бой разгорелся еще жарче прежнего. Наконец Красный рыцарь ловким ударом выбил меч из рук Бомэна и, прежде чем тот успел поднять оружие, ударом кулака сбил его с ног и всей своей тяжестью прижал к земле.
– О сэр Бомэн, сэр Бомэн! – в страхе воскликнула леди Лионетта. – Где же твое мужество? Моя сестра смотрит на тебя, она плачет и рыдает, предчувствуя, должно быть, что скоро Красный рыцарь завладеет ею!
Тут Бомэна охватила страшная ярость; собрав все силы, он сбросил с себя Красного рыцаря и, схватив свой меч, с таким ожесточением набросился на противника, что тот упал.
Бомэн перерезал застежку его шлема, но Красный рыцарь стал просить пощады.
– Презренный трус! – воскликнул Бомэн. – Разве рыцари, которых ты вешал, не просили у тебя пощады? Разве ты сжалился над ними? Поэтому и ты не заслуживаешь снисхождения.
С этими словами Бомэн убил Красного рыцаря. Из замка до победителя донеслись радостные приветственные крики.
Потеряв своего предводителя, все графы, бароны и рыцари изъявили покорность Бомэну, но он приказал им немедленно отправиться к королю Артуру и присягнуть ему на верность.
По их уходе леди Лионетта поместила Бомэна в палатке Красного рыцаря и десять дней лечила его многочисленные тяжкие раны.
На одиннадцатый день Бомэн надел свои доспехи, кроме шлема, который нес его паж, и верхом направился к замку.
Подъезжая к воротам, он увидел многочисленную вооруженную стражу, которая подняла перед ним подъемный мост, препятствуя ему войти.
В то же время в окне показался рыцарь.
– Я не могу разрешить тебе войти, благородный сэр, – обратился он к Бомэну. – Я Грингамур, брат леди Лионессы. Мы знаем, что ты благородный и храбрый воин, но нам неизвестно, кто ты. Потому, пока ты не назовешь себя и не скажешь, какого ты рода, я не позволю тебе видеть мою сестру.
– Я тебя знать не хочу, рыцарь! – сурово крикнул Бомэн. – Я желаю иметь дело с леди, на любезность которой вправе рассчитывать, потому что за ее освобождение и любовь заплатил ценой собственной крови. Должен ли я уйти с сознанием, что она больше дорожит именем и благородным происхождением, нежели мужеством и преданностью? Признайся, сэр Грингамур: ты говоришь от лица леди Лионессы?
– Скажи нам только свое имя и какого ты рода! – повторил сэр Грингамур.
– Не скажу, – возразил рыцарь, охваченный стыдом и негодованием. – Пусть буду я простой мужик, однако поступал я благороднее, чем презренный рыцарь, от которого я избавил тебя и твою сестру.
– Нет, нет! – раздался милый, прерывающийся от слез голос, и сэр Бомэн увидел рядом с Грингамуром прелестное личико леди Лионессы. – Мой доблестный рыцарь, не думай, что такова моя воля. Надо мной насмехаются, и в моем собственном замке мой брат не считается с моими желаниями! Я люблю тебя, рыцарь, кто бы ты ни был, потому как чувствую, что ты кроток, храбр и добр. Прошу тебя, не уезжай! Я люблю тебя и буду верна тебе до самой смерти! – Леди зарыдала, закрыв лицо руками, и отошла от окна, сопровождаемая дамами.
Бомэн был уже готов назвать себя и открыть свое происхождение, как вдруг заметил в долине отряд направлявшихся к замку всадников. Он узнал в них рыцарей Круглого стола.
Шествовавший впереди рыцарь, державший свой шлем в руках, подъехал к нему и воскликнул:
– О Гарет, Гарет, брат мой, как ты провел нас всех!
Сэр Бомэн крепко пожал руку рыцарю – то был его родной брат Гахерис, посланный за ним королем Артуром.
Узнав о прибытии рыцарей, сэр Грингамур приказал опустить подъемный мост и пригласил их в замок.
– Сэр Грингамур, – обратился к нему Гахерис, – по-видимому, я прибыл вовремя. Слава о подвигах моего брата достигла короля Артура, ибо рыцари, им побежденные, явились к королю с выражением покорности.
– Рыцарь Круглого стола, скажи мне, кто этот храбрый рыцарь, не желающий открыть свое имя?
– Сэр Гарет – мой брат и младший сын короля Оркнейского, – ответил сэр Гахерис. – Он вырос и возмужал в мое отсутствие, поэтому я почти ничего о нем не знаю, однако мне известна его страсть к приключениям. Желая испытать нас, он и сыграл эту шутку.
– Благодарю тебя, сэр, – промолвил Грингамур и, взяв Гарета под руку, провел его в беседку, где сидела леди Лионесса; девушка радостно встретила своего рыцаря.
Несколько времени спустя при дворе короля Артура пышно справили их свадьбу; празднество сопровождалось турнирами и разными увеселениями. В тот же день состоялось венчание сэра Гахериса и леди Лионетты. Эта леди обладала великодушным, добрым сердцем и была любима всеми, кто знал ее.