Беспокойный адмирал

Лейтенант флота Степан Осипович Макаров находился в Севастополе, куда прибыл из Петербурга в распоряжение адмирала Попова. Занимаясь служебными делами, лейтенант пристально следил за ходом политических событий, стремительно разворачивающихся в это время на Балканском полуострове, отчетливо понимая, что война между Россией и Турцией неизбежно вспыхнет в ближайшее время. Не менее ясно понимал он и значение в этой войне Черного моря как арены возможных сражений. Но чем сражаться в море, если по условиям Парижского мирного трактата Россия, потерпевшая поражение в Крымской войне, не имела права держать в Черном море военный флот?

Размышляя обо всем этом, лейтенант Макаров, успевший уже заявить о себе как автор интересных предложений о непотопляемости кораблей, придумал оригинальный способ использования торговых судов для борьбы с военным флотом противника.

С готовым планом осуществления его он не замедлил явиться к начальству.

В кабинете старшего морского начальника в Севастополе собрались все высшие офицеры - адмиралы и капитаны первого ранга. Они со снисходительным любопытством рассматривали молодого лейтенанта, думая про себя: "Чему может научить этот юный петушок нас, старых и опытных морских офицеров? А ну-ка послушаем, а потом поставим его на место".

Макаров, едва вошел в кабинет, тотчас же почувствовал всеобщее молчаливое противодействие и весь подобрался.

- Ну-с, господин лейтенант, - произнес хозяин кабинета, - мы слушаем вас со вниманием. Только прошу изложить ваше предложение предельно коротко, не растекаясь, как говорится, мыслью по древу, как это и подобает моряку.

Макаров в знак повиновения наклонил голову.

- Ваше превосходительство! Господа! - начал он. - Моя идея в двух словах сводится к следующему. Вследствие скорого начала войны с Оттоманской империей мы столкнемся с необходимостью вести боевые действия против турецкого военного флота. Это неизбежно. В нашем распоряжении имеются только торговые суда, которые в их нынешнем состоянии, даже при условии оснащения артиллерией, не смогут противостоять военным кораблям противника ни по скорости хода, ни по вооружению. С тем чтобы в какой-то степени уравновесить силы, предлагаю оснастить наши самые быстроходные торговые суда катерами, которые по мере надобности будут спускаться на воду и использоваться для минных атак…

- Помилуйте, батенька, - встрепенулся пожилой контр-адмирал, покойно устроившийся в кресле и приготовившийся было задремать, - Это неслыханно и противу всех правил ведения морского боя, коими мы обязаны руководствоваться.

- Может быть, и против правил, как вы изволили заметить, ваше превосходительство, - почтительно, но настойчиво продолжал Макаров, - однако морская война военного флота против торгового тоже не укладывается ни в какие правила. Убежден, что расчетливое использование минных катеров даст немалый военный эффект. Судно с катерами на борту должно быстро и скрытно достигнуть места, откуда намечено произвести атаку, и предельно быстро спустить катера на воду для внезапного и неотвратимого поражения цели - вражеского военного корабля. Главное - быстрота и внезапность, в них залог нашего успеха.

- Позвольте полюбопытствовать, господин Макаров, - растягивая слова, задал вопрос лощеный штабной офицер со знаками отличия капитана первого ранга, - каким способом вы намерены достигнуть той быстроты, о которой толкуете здесь? Ведь на разведение паров в топках катеров уйдет немало времени, не говоря уже о том, что их надобно спустить на воду, а затем после атаки поднять обратно на борт.

- Я ожидал этого вопроса и готов на него ответить, - непринужденно сказал Макаров. - Полагаю, что ускорение спуска и подъема катеров может быть достигнуто специальной тренировкой и доведением до возможного минимума. Что же до разведения паров в топках минных катеров, то и здесь есть средство ускорить эту процедуру. Для этого понадобится подвести пар от парового котла корабля к котлам катеров, чтобы поддерживать в них достаточно высокое давление даже тогда, когда они находятся на борту.

- Возможно ли это? - с сомнением произнес хозяин кабинета.

- Вполне возможно, ваше превосходительство, - уверенно ответил Макаров. - Я уже произвел необходимые расчеты, посоветовавшись с механиками. Дополнительное оборудование не повлечет больших расходов и может быть осуществлено силами экипажа корабля.

- Пустое прожектерство, - недоверчиво проворчал престарелый контр-адмирал. - Не вижу оснований для дальнейшего обсуждения. Считаю единственно возможным в случае открытия военных действий переоборудование торговых судов обычным порядком: укреплением палубы и установлением возможно большего числа орудий.

Некоторые из присутствовавших кивали головой в знак согласия со словами контр-адмирала, другие выжидающе молчали, поглядывая на старшего начальника.

- Господа офицеры, - откашлявшись, сказал наконец тот после непродолжительного размышления. - При нынешних обстоятельствах, когда мы не располагаем в Черном море военным флотом, положение складывается весьма трудное. И хотя я не очень верю в успех плана, изложенного лейтенантом Макаровым, тем не менее считаю возможным предоставить в его распоряжение пароход "Великий князь Константин" для проверки на опыте его идеи. Соответствующие распоряжения, господа, будут отданы мною незамедлительно. Я вас более не задерживаю.

В декабре 1876 года Макаров приступил к переоборудованию отданного под его команду парохода "Князь Константин". Он энергично взялся за дело, памятуя, что время не ждет и что война может разразиться со дня на день. Каждодневно тренируя команду парохода, он добился того, что катера поднимали на борт не более семи минут, а пары на катерах разводились всего за пять минут.

И когда 12 апреля 1877 года была объявлена война с Турцией, пароход "Великий князь Константин" оказался вполне подготовленным к ведению военных действий.

Первая вылазка к Батуму, где стояли турецкие броненосцы, была неудачной, хотя пароход подошел к порту вечером и, не замеченный противником, спустил минные катера на воду. Под турецкий броненосец была подведена мина, но она не взорвалась - не сработал запал.

Вторая попытка оказалась более успешной. При внезапном нападении турок на порт Сулин минные катера подвели под один из турецких броненосцев мину и подорвали его. Повреждения были настолько серьезны, что турецкий корабль сделался небоеспособным до самого конца войны.

Вскоре последовали новые операции: внезапные нападения на неприятельские порты, на корабли турецкого флота, находящиеся в пути. Эти действия, дерзкие и решительные, привели к тому, что турки вынуждены были прекратить бомбардировки русских берегов из страха потерять свои суда.

Успешные действия "Константина" под командованием Макарова были по достоинству оценены. Степан Осипович удостоился награждения Георгиевским крестом и золотым оружием за храбрость и был произведен в капитаны второго ранга.

Осенью 1879 года Степан Осипович Макаров получил новое назначение - начальником морской группы Ахал-Текинской экспедиции на Каспийском море, возглавляемой генералом Скобелевым, А спустя два года вернулся на Черное море в качестве командира парохода "Тамань", Постоянным местонахождением этого судна был Константинопольский рейд, поскольку оно было предоставлено в полное распоряжение русского посла в Турции,

Новое назначение сулило беззаботную праздную жизнь, но такая перспектива ни в коей степени не устраивала Макарова, энергичного и деятельного человека, и он очень тяготился таким времяпрепровождением, постоянно думая, что пора заняться каким-нибудь полезным делом.

Однажды, обратив внимание на то, как его вестовой, посланный на берег за свежей рыбой, долго о чем-то беседовал с турецкими рыбаками, он не удержался от любопытства и спросил того по возвращении:

- Скажи, Петрович, о чем это ты толковал с рыбаками?

Петрович смущенно хмыкнул и, пожав плечами, ответил:

- Так об чем же нам говорить, ваше высокоблагородие. Оно, конечно, и об жизни, и об улове - одно слово, о всяких разностях, которые для вас без антиресу.

- Ну, и что же они тебе рассказали? - настаивал Степан Осипович, надеясь хотя бы услышать что-либо новое.

- Всякое сказывали, - неопределенно ответил вестовой, недоумевавший по поводу неожиданного интереса, проявленного командиром к его общению с местными жителями. Понимая, что уйти от ответа ему не удастся, он пояснил:

- Известно, что сказывали. О доле своей несладкой сказывали, ваше высокоблагородие.

- Вот как, - задумчиво произнес Макаров, и на лице его отразилось сочувствие. - И больше ничего?

- Да вроде бы ничего, - развел руками Петрович. - Правда, еще разные сказки рассказывали…

- Какие сказки? - насторожился Степан Осипович, настойчиво глядя на вестового.

- Да так, разные, - небрежно объяснил тот, усмехнувшись презрительно. - Этот самый Юсупка, старый рыбак, баил, будто слышал от стариков, течение нижнее есть в Босфоре-проливе, которое насупротив верхнего прет.

- Как ты сказал? - оживился Макаров. - Старик говорил о глубинном течении, ты не ошибся, часом, Петрович?

- Истинная правда, - перекрестился вестовой. - Только кто его знает, какое оно - глубинное али нет, да есть ли оно на самом деле, ваше высокоблагородие. Полагаю я в рассуждении своем, что все это сказки, брехня… из ума, верно, старик выживает.

- Нет, Петрович, - покачал головой Степан Осипович, - зря ты обижаешь старого рыбака. Быть может, то, что он сказал, соответствует истине, и тогда это приобретает глубокий смысл.

- Вам виднее, ваше высокоблагородие, - охотно согласился вестовой, радуясь, что расспросы окончились.

- Видишь ли, Петрович, - продолжал Макаров, - до меня стороной тоже доходили кое-какие слухи об этом удивительном явлении - глубинном течении в проливе Босфор. Но я не придавал им особого значения до сих пор. - Он потер лоб рукой, потом, видимо, приняв окончательное решение, сказал: - Вот что мы сделаем с тобой, и притом незамедлительно…

Вестовой вытянулся, ожидая приказаний. Макаров между тем продолжал:

- Мы сегодня же проделаем с тобой следующий опыт. Возьмем шлюпку и выйдем в ней в пролив, где и попробуем установить с помощью нехитрого приспособления, существует ли в действительности глубинное течение или же оно плод фантазии твоего Юсупки и ему подобных. Ступай и скажи вахтенному офицеру, что я приказал спустить на воду шлюпку. Пусть распорядится положить в нее длинный трос и бочонок с балластом. Больше ничего не нужно. Понял?

- Так точно, ваше высокоблагородие, Степан Осипович! - лихо ответил вестовой и бросился выполнять приказание.

Спустя полчаса шлюпка уже направлялась к середине пролива. Когда она достигла намеченного места, Макаров приказал матросам сушить весла и спустить в воду бочонок, прочно прикрепленный к тросу.

Мысль его была предельно проста. Он рассчитывал, постепенно отпуская трос, дать возможность бочонку с балластом опускаться все ниже и ниже. Пока имеет силу поверхностное течение в проливе, направляющееся из Черного моря в Мраморное, оно будет тянуть бочонок, а следовательно, и шлюпку в Мраморное море. В случае если где-то на глубине действительно существует сильное встречное течение, оно неминуемо повлечет за собой бочонок и шлюпку в противоположном направлении.

По мере того как трос отпускался все больше и все глубже опускался бочонок, шлюпка все медленнее двигалась в сторону Мраморного моря. Наконец наступил волнующий момент, когда трос стал вертикально, а затем начал медленно наклоняться в другую сторону. Происходило это с каждой секундой все заметнее, и вот произошло, казалось бы, невероятное - шлюпка двинулась навстречу поверхностному течению.

Сидевшие на веслах матросы ахнули от удивления, а Петрович восхищенно воскликнул, глядя на своего командира:

- Эх, мать честная! Вот это здорово!

Макаров улыбнулся удовлетворенно и сказал своему вестовому:

- Вот видишь, Петрович, оказывается, твой приятель Юсупка не наврал, а сказал истинную правду. Ты теперь сам удостоверился, что нижнее течение действительно существует. Сомнений в этом никаких нет.

- Где уж тут сумлеваться, - согласился вестовой. - Бона как прет шлюпку бочонок супротив верхнего-то течения. - Он произнес эти слова с нескрываемой гордостью, сознавая, что невольно приобщился только что к какому-то важному открытию.

- Поднять бочонок! - скомандовал Степан Осипович.

Чрезвычайно довольный успешно проведенным опытом, Макаров возвратился на свой корабль, обдумывая дальнейшие действия. Природный исследователь, он не удовлетворился проделанным опытом и вознамерился его продолжить, чтобы не только удостовериться в наличии течения, но и выявить кое-какие характерные особенности этого интересного явления.

Несколько дней он тщательно готовился к серии намеченных опытов, которые должны были помочь ему разобраться в явлении всесторонне. Его интересовали температура воды на разных глубинах, ее удельный вес, граница между верхним и нижним течениями и, разумеется, скорость того и другого течения. Не мешкая он послал заказ на приборы, с помощью которых намерен был получить ответы на поставленные вопросы. Ему нужны были батометр (прибор для получения проб воды на заданных глубинах), ареометр (прибор для определения удельного веса воды), термометр и какое-нибудь приспособление для определения скорости течения на разных глубинах. Первые три имелись и использовались специалистами, четвертого не существовало,

В ожидании прибытия заказа Макаров не сидел сложа руки. Он сделал чертеж простейшего батометра и попросил механиков изготовить его. Как только прибор был готов, наблюдения в проливе возобновились. А примерно через два месяца пришли заказанные приборы, и опыты продолжались уже с их помощью. Между тем в свободное время Степан Осипович обдумывал конструкцию прибора, применив который он рассчитывал определить скорость течения на глубине.

За основу он взял пропеллер-крылатку, который под напором течения будет вращаться тем быстрее, чем сильнее само течение. По числу оборотов этого пропеллера, имевшего два крыла, можно было бы определить скорость течения, если удастся фиксировать число оборотов. Но как учесть их количество, если прибор будет находиться на значительной глубине? Каким образом установить наблюдение? В этом состояла главная трудность. И Макаров придумал.

- Ну, Петрович, давай-ка проверим, как будет работать мое приспособление, - сказал как-то Макаров своему вестовому, молча наблюдавшему за действиями командира.

- Не возьму я в толк, Степан Осипыч, - почесывая затылок, произнес Петрович, - чего вы тут соорудили и как эта штука будет с глубины сигналить.

Макаров рассмеялся:

- Я еще и сам не знаю как. Но полагаю, что будет. Видишь эту вертушку с двумя лопастями? Так вот, когда мы ее опустим на глубину, туда, где встречное течение, оно своей силой будет вращать лопасти. Понял?

Вестовой кивнул головой.

- А для того чтобы вычислить, с какой скоростью движется течение, я приделал к середине вертушки вот такой колокольчик. Видишь?

Вестовой опять кивнул.

- У колокольчика стержень с язычком, который через каждые пол-оборота падает вниз и ударяет о колокольчик, производя звук. Чтобы не считать каждые пол-оборота, я на одной его стороне сделал резиновую прокладку. Ну, уразумел?

- Уразуметь-то уразумел, - неуверенно ответил вестовой. - Только непонятно, как звук-то мы будем улавливать. Ведь на глубине он далече.

- Ты прав, Петрович, что задаешь такой вопрос, - похлопал по плечу вестового Макаров. - Но и это попробую тебе объяснить. Дело все в звукопроводности воды. Знай, что в воде звук распространяется в пять раз быстрее, чем в воздухе. А это значит, что если мы с тобой опустим на глубину мой флюктометр, а сами спустимся в трюм и будем слушать, то сможем сосчитать, сколько оборотов сделает вертушка за определенный отрезок времени: сколько раз звякнет колокольчик, столько и оборотов.

Они проделали несколько раз этот опыт, и Макаров получил необходимые данные, которые он скорректировал по возможности с учетом вероятных отклонений.

И вот настал день, когда можно было подводить итоги проделанного. Степан Осипович расположился в своей просторной каюте, и из-под его пера одна за другой ложились на бумагу ровные строчки:

"Когда я убедился, что нижнее течение существует, то захотелось определить точно границу между ним и верхним течением. Когда сделалось очевидным, что граница эта идет по длине Босфора не горизонтально, а с некоторым наклонением к Черному морю, захотелось выяснить это наклонение, наконец, захотелось выяснить подмеченные колебания границы между течениями в зависимости от времени года и дня, от направления ветра и пр. Точно так же было интересно определить относительную скорость течения на разных глубинах и распределение воды по удельному весу.

Сделанные нами наблюдения, хотя и не дают достаточно материала для полного выяснения всех законов, по которым совершается обмен вод между Черным и Средиземным морями, тем не менее могут служить для составления некоторых выводов и обобщений. В Босфоре существует два течения - верхнее из Черного моря в Мраморное и нижнее из Мраморного в Черное. Нижнее течение происходит от разности удельных весов Черного и Мраморного морей. Тяжелая вода Мраморного моря производит на нижние слои большее давление, чем легкая вода Черного моря на тех же глубинах, и это побуждает воду стремиться из области большего давления в область меньшего.

Разность удельных весов происходит оттого, что реки, дожди и пр. дают Черному морю больше воды, чем испарение из него уносит… Имеет также чувствительное влияние количество осадков, температура моря, барометрическое давление и пр.

Вследствие того, что разность уровней двух морей колеблется от атмосферных явлений, верхнее течение, происходящее от этой разности уровней, подвержено большим изменениям. Граница между двумя течениями идет по длине пролива не горизонтально, а наклонно, понижаясь по мере удаления от Мраморного моря к Черному. Количество воды, изливающееся из Мраморного моря нижним течением, относится к количеству воды, вносимой в него верхним течением, как 1 к 1,847. Разность уровней Черного и Мраморного морей должна быть около 43 сантиметров ".

Степан Осипович писал легко и гладко, изредка заглядывая в таблицы, составленные ранее во время наблюдений. Сам того еще не ведая, он закладывал основы новой науки - океанографии.

Плодом произведенных исследований и экспериментов явилась книга "Об обмене вод Черного и Средиземного морей". В 1887 году автор книги был удостоен премии Русской Академии наук.

Океанографические работы Макаров продолжил и приумножил, будучи командиром корвета "Витязь", посланного в Тихий океан. Там в течение длительного времени он производил океанографические наблюдения, итоги которых имели большое значение в мировой океанографической науке. Не случайно на фасаде здания Монакского океанографического института имя "Витязь" поставлено рядом с именами прославленных кораблей, на которых производились важные исследования океана, - "Челленджером", "Гускаром", "Вальдивией".

В последние годы XIX столетия, будучи уже вице-адмиралом и командующим эскадрой Балтийского флота, Степан Осипович увлекся новой идеей - созданием мощного ледокола, который был бы в состоянии преодолевать тяжелые льды Северного Ледовитого океана. Работая над проектом такого ледокола, он лелеял мысль не только совершить на нем исследования арктических вод, но и идти к Северному полюсу.

По его просьбе Русское Географическое общество организовало лекцию, в которой он горячо и убедительно доказывал своевременность и важность выдвинутой им идеи. "Строительство ледокола, - сказал он, - позволит решить три главные задачи. Во-первых, научное обследование огромных просторов Северного Ледовитого океана, во-вторых, обеспечение регулярного сообщения по Северному морскому пути до устья рек Оби и Енисея в летнее время, в-третьих, открытие регулярного сообщения о Петербургом на пароходах в зимнее время. Ни одна нация не заинтересована в создании ледоколов более чем наша Россия, ибо наши северные по преимуществу моря, скованные льдом долгое время, служат препятствием для судоходства".

Поддержанный такими учеными авторитетами, как Семенов-Тян-Шанский и Менделеев, Макаров сумел убедить министра финансов Витте выделить средства для сооружения ледокола.

Ледокол был построен по проекту Макарова на английских верфях. С вице-адмиралом на борту этот ледокол, названный "Ермаком", направился в Кронштадт. Было это 21 февраля 1899 года. А спустя десять дней корабль был уже в Кронштадте, преодолев без труда встреченные у Ревеля ( Ныне Таллин) льды. Успех был очевиден, и в Кронштадте "Ермака" встретили восторженно. И буквально в это же время понадобилось вызволить из ледового плена несколько судов в районе Ревеля. Двадцать девять пароходов были освобождены от сковавших их льдов с помощью ледокола и проследовали в Ревельский порт.

В последующие недели ледоколу не раз пришлось оказать помощь многочисленным кораблям, следовавшим в Кронштадт и Петербург. Было совершенно очевидно, что для выполнения одной из трех задач, сформулированных вице-адмиралом, "Ермак" оказался как нельзя лучше приспособленным. Оставалось проверить его качества в условиях Крайнего Севера.

Восьмого мая 1899 года "Ермак" вышел из Кронштадта, а ровно через месяц (с учетом захода в Ньюкасл для осмотра обшивки) он был уже на семьдесят восьмом градусе северной широты.

В пять часов утра стоявший на вахте капитан корабля Васильев обнаружил присутствие в море крупных льдин. Он тотчас же приказал разбудить адмирала.

Степан Осипович не заставил себя долго ждать. Он был, как всегда, подтянут и свеж, хотя его разбудили в ранний утренний час.

Капитан молча указал Макарову на теснившиеся впереди и по сторонам льдины, весьма значительные по размерам.

- Что будем делать, Степан Осипович? - глядя выжидающе, спросил он.

- Не так сразу, дайте поразмыслить хоть немного, - ответил Макаров. - А каково ваше мнение, Михаил Петрович? Небось обдумали уже?

- Страшновато, что и говорить, - пожал плечами Васильев, пристально вглядываясь вперед по ходу корабля. - Впрочем…

- Думается, нам следует отважиться, - решительно перебил его Макаров. - Для того и пришли мы сюда, не так ли, Михаил Петрович?

- По чести, Степан Осипович, я пригляделся к этим льдам и полагаю, что "Ермак" должен с ними справиться. - Васильев усмехнулся. - И хоть волна, накатывающаяся на лед, крупна, мне кажется, надо действовать.

Макаров еще несколько мгновений размышлял, потом махнул рукой:

- Действуйте, Михаил Петрович, с богом!

Васильев отдал необходимые распоряжения, и ледокол вскоре сблизился с льдами, а затем и вошел в них. Он, не снижая хода, перемалывал или раздвигал льдины.

Макаров и Васильев переглянулись, удовлетворенно улыбаясь.

- Запросите, Михаил Петрович, машинное отделение, как ведут себя машины, - попросил Степан Осипович.

Ответ поступил успокоительный: машины работали в установленном режиме и не показали никаких отклонений.

- А как корпус? - озабоченно спросил вице-адмирал как раз в тот момент, когда огромная льдина со скрежетом зацепила обшивку корабля.

- Наблюдения в трюме показывают, что корпус вибрирует и кое-где даже появилась течь, - через несколько минут доложил капитан. - Не воздержаться ли нам от дальнейших экспериментов, Степан Осипович? - тут же спросил он с тревогой в голосе, опасаясь за судьбу вверенного ему корабля.

- Нд-а-а, - процедил сквозь зубы Макаров. - Ваши опасения, Михаил Петрович, я вполне разделяю. Пожалуй, впредь до укрепления корпуса на удар и давление следует прекратить опыт. А как крошит, как крошит, любо-дорого смотреть! Велите выходить из льдов. Но мы сюда еще вернемся.

- Разумеется, Степан Осипович, - подтвердил Васильев. - Главное, идея ваша оказалась верна. А осуществление ее может и должно быть усовершенствовано со временем.

- Поистине, с плеч свалилось большое бремя - ответственность за исполнимость идеи, - согласился Макаров. - Право, взвесив все обстоятельства, я доволен испытаниями. Пойду к себе в каюту сделать кое-какие записи. А вы, голубчик, Михаил Петрович, прикажите выходить из льдов, - повторил он.

Через месяц поход к Шпицбергену был повторен с большим успехом - в Ньюкасле было произведено укрепление корпуса ледокола. "Ермак" в течение восемнадцати дней пробыл в водах Шпицбергена, пройдя во льдах не менее двухсот миль.

Предпринятая Макаровым в скором времени попытка проникнуть на ледоколе в Карское море не удалась. В Петербурге отреагировали на это недвусмысленно: по распоряжению свыше "Ермак" был передан в управление портами для использования на Балтийском море.

В 1904 году началась русско-японская война. Степан Осипович Макаров назначается командующим флотом на Тихом океане. Но всего лишь месяц пробыл он в этой должности: гибель броненосца "Петропавловск" была и гибелью адмирала - корабль подорвался при возвращении в Порт-Артур на японской мине.

Замечательный русский флотоводец С. О. Макаров вошел в историю как автор теории непотопляемости кораблей, новатор минного дела и тактики морского боя, создатель мощного ледокола, продемонстрировавшего на деле необходимость и ценность такого типа кораблей в северных морях. Он известен всему миру как выдающийся ученый-океанограф, одним из первых заложивший основы этой науки.

И хотя он не совершил открытий земель или островов, его имя увековечено в географических названиях. На западном побережье островов Новая Земля не трудно отыскать мыс Макарова, на Курильских островах - хребет Макарова и перевал Макарова, на островах Шпицберген - вершину Адмирала Макарова, на острове Сахалин - гору Макарова и город Макаров, в архипелаге Норденшельда в Карском море - остров Макарова.