«В 1525 году отец Ивана Грозного великий князь Московский Василий Иванович (Василий III) отправил в Рим к папе Клименту VII посланником Дмитрия Герасимова, где тот познакомил изумленную Европу с удивительно смелым и необычным проектом Северного морского пути в страну „Катай“. Это сообщение послужило толчком к тому, что к сибирским берегам стали посылать экспедиции».

«1594 год. Открытие английским мореплавателем Чеслером морского пути в Белое море вызвало у английских купцов и мореплавателей стремление проникнуть вдоль северных берегов Сибири в Китай и Индию. Но все попытки Пета и Джакмана окончились без результатов, и англичане оставили свою мореходную деятельность по открытию северо-восточного морского пути. На смену им выступили голландцы».

«Ведя торговлю с Россией, голландские купцы лично или через своих служащих тщательно собирали сведения о плаваниях русских промышленников по Карскому морю к устью Оби и другим рекам в ту часть Сибири, которую европейцы именовали Татарией. В 1593 году купец Балтазар Мушерон, имевший торговые дела в Московском государстве, представил нидерландскому правительству проект большой экспедиции «для открытия удобного морского пути в царство Китайское, проходящего от Норвегии, Московии и Татарии».

Проект был утвержден. Первоначально в состав экспедиции входили два корабля: «Меркурий» под начальством Бранта Татгалеса и «Лебедь» под командованием Корнелия Ная. Позже были снаряжены еще два судна, которыми командовал Виллем Баренц, интересовавшийся вопросом открытия северо-восточного прохода. Он предпринял три плавания для его поисков, но всякий раз льды Карского моря останавливали его суда».

Если разобраться, то вечный двигатель существует. Изобрел его, разумеется, не человек, ведь самого себя придумать невозможно. Вечный двигатель явил Создатель в облике человека, который с тех пор работает без остановки. Суть этой работы – движение к истине. Истина, если она открывается, превращается в добро. Так образуется круг. Жаль, что на это порой не хватает жизни, но в контексте вечного движения частная человеческая жизнь – это всего лишь мгновение. Мы все как будто бежим эстафету или лезем на горную вершину: ты берешь одну высоту, другой подступает к следующей, третий забирается еще выше, четвертый, пятый…

Думаете, не очень веселое начало для занимательного приключения? Но мы обязаны предварить наше путешествие серьезным вступлением, ибо в любом путешествии сталкиваешься с обстоятельствами, которые бывают сильнее или слабее нас. Выйдем мы победителями или они положат нас на лопатки? Как бы то ни было, но к любым обстоятельствам следует относиться без отчаяния. Они всего лишь препятствия, преодолевая которые, мы становимся крепче и мудрее. Из них, конечно, соткано полотно нашего жизненного пути, но разве жизнь не есть испытание?

Жизнь выстраивается сообразно нашим поступкам, в которых, если присмотреться, нет ничего случайного или пустого. По большому счету все выходит так, как мы задумали, как решили, сложили и склеили. И я не знаю, когда мы успели убедить себя, что от нас в этой жизни ничего не зависит?

Легко быть фаталистом. Гораздо сложнее не поддаваться даже неизбежному и, собравшись духом, бороться. Помните, что советуют нам мудрецы и герои? Вперед, только вперед!

 

* * *

По тихой улочке одного из прекрасных южных городов России шел молодой человек. Ясный, но грустный его взгляд скользил по случайным прохожим, по живописным выставкам ларьков и магазинчиков, из которых эта улочка и состояла.

Взгляд ни на чем не останавливался, молодой человек как будто ничего не замечал.

Было около восьми часов, но солнце, казалось, уже вытесняет морскую утреннюю свежесть с улиц, загоняя ее в каменные дома и тенистые подворотни. По булыжной мостовой изредка проезжали пролетки и экипажи. От грохота дребезжали стекла нижних этажей, собаки за заборами заливались лаем. Шарманщик настраивал свой инструмент, а из переулка слышался скрипучий, но будто приглушенный, не проснувшийся голос старьевщика:

– Старые вещи, покупаем старые вещи!

На углу перекрестка разложила цветочный товар девочка лет 13. Еще некому было обращать внимание на ее полевые цветы, да и сама она на время забыла о них, глазея на витрину галантереи. Что за чудесные вещицы выставлены в этой витрине!

Молодой человек, проходя мимо цветочницы, машинально вытащил из кармана монетку. Девочка, заметив движение, оторвалась от приятного созерцания и потянулась за букетиком. Она взяла монетку и хотела отдать пестрый букетик, но прохожий цветов брать не стал. Лицо его на мгновение оживилось растерянной и печальной усмешкой. Вид молодого человека – от блуждающего, отрешенного взгляда до некоторой небрежности в одежде – заставлял предположить о неких у него неприятностях. И проницательной маленькой цветочнице, которая сразу приметила это, не откажешь в наблюдательности.

Действительно, только что наш герой на долгое время расстался с Сонечкой, самым дорогим и любимым человеком на этом свете. Прощание было бурным: с обоюдными слезами и клятвами в любви и верности. И вот теперь, в одиночестве блуждая по улицам, он пытался вновь и вновь вернуться воспоминаниями в те счастливые дни, когда ни о какой разлуке они и думать не могли. Заблудившись в воспоминаниях, вообразив на мгновение, что идет на встречу с любимой, молодой человек оказался рядом с галантерейной витриной. Здесь он всегда покупал букетик для Сонечки. Еще какой-нибудь месяц назад все казалось радостным и безоблачным. Они строили планы, наметили день помолвки, договаривались о венчании.

Оба были одиноки до той новогодней встречи, когда произошло их знакомство на балу у господина Трапани. Молодые люди, с детства привыкшие рассчитывать только на себя, плохо знали, что такое семейный уют, потому что остались без родителей еще в нежном возрасте, когда самое страшное горе воспринимается так же, как плохое настроение няни.

Соню воспитывала дальняя родственница, помещица маленького именьица где-то в Средней России. Вся ее жизнь проходила в мечтах о высшем обществе и балах. Взяв Соню на воспитание, она вскоре переселилась в большой дом ее родителей и, предавшись светским утехам, напрочь забыла о девочке. Воспитанием законной наследницы дома занималась Серафима, прислуга новой барыни. Однако отдадим помещице должное: однажды она все же вспомнила о воспитаннице и отдала подрастающего ребенка в хороший пансион, откуда выпускали гувернанток для работы в богатых домах. Так однажды Соня оказалась в доме Трапани.

Нечто подобное случилось и с Григорием – тем самым молодым человеком, которого мы встретили на улице. Его судьба немногим отличалась от Сонечкиной, с тем только различием, что он по окончании учебы стал торговым агентом у того же Трапани.

И вот они встретились, полюбили друг друга и обрели, наконец, счастье. Но судьбе было угодно преподнести им новое испытание. Последнее ли? Досадуя на несправедливую судьбу, Григорий дошел до набережной. Купил утреннюю газету, сел на лавочку и стал перелистывать страницы, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных дум. Привычные сообщения светской хроники ничем не привлекли его внимания, да и дневная хроника была обычной…

«Главный морской штаб объявил руководству, чтобы наградные чарки водки, даваемые на судах офицерами нижним чинам, ни в коем случае не отпускались натурою, а только деньгами».

«Чрезвычайное бессарабское губернское земское собрание отклонило ходатайство Кишиневского уездного земства о введении всеобщего обучения в уезде».

«В Царском селе в Высочайшем Государя Императора присутствии состоялся церковный парад лейб-гвардии конного полка».

«Морской министр приказал провести строгое расследование по поводу появившегося в газетах сообщения о провозе по железной дороге одним из офицеров под видом казенного груза собственных вещей»…

А это что? Что это?! Боже мой, это оно! Григорий преобразился, теперь уже не усмешка, а радостная улыбка оживила его лицо.

– Это настоящая находка! Виват, Сибирь! С таким предложением не грешно побеспокоить и Трапани даже в обеденное время. Все получится! Ура! Он аккуратно свернул газету и быстрым шагом направился в центр города в контору Трапани.

На замысловатой вывеске большого каменного особняка, который одновременно был конторой и домом главы компании, можно было прочесть:

«ФИРМА ОСНОВАНА В 1880 ГОДУ

ТОРГОВЫЙ ДОМ А. А. ТРАПАНИ – ОДЕССА

Прямое пароходное сообщение между Одессой, Ростовом, Батумом, Ригою, Санкт-Петербургом и Владивостоком

ТРАНСПОРТИРОВАНИЕ

Морское, речное, сухопутное и от огня страхование.

Представительство, комиссия, инкассо, покупка.

Продажа и отправка во все части света всякого рода товаров.

Агенты во всех главных городах».

Пока молодой человек ожидает, что его примет господин Трапани, у нас есть время ввести читателя в курс тех событий, которые произошли несколько дней назад и так круто изменили судьбу Григория и Сони.

…Фирма, в которой служил Григорий, была одной из крупнейших транспортных компаний России.

Начав с небольших транзитных перевозок, предприимчивый Трапани и его компаньоны вскоре построили собственный флот, а через некоторое время имели уже монополию на многих южных и северных линиях, предлагая клиентам самые разные услуги. Григорий Сидоров служил в фирме одним из пяти главных агентов. В свои 25 лет он весьма преуспел по службе, в его ведении было самое трудное и прибыльное направление – северное. Трапани был всецело доволен молодым агентом.

Как-то утром Григорий находился в порту, проверяя груз на корабле, отбывающем во Владивосток. Он занимался осмотром трюмов, когда прибыл посыльный и передал требование Трапани срочно явиться в контору.

Еще издали Григорий заметил долговязую фигуру личного секретаря хозяина. Секретарь засеменил ему навстречу и затараторил:

– Наконец-то, наконец-то. Ждем-с. Теперь, Гришенька, все от тебя зависит. Да-с, ты у нас главный эксперт. Твое, Гришенька, слово на вес золота. Боже праведный, спаси и помилуй. Да-с! Лучший контракт! Лучший контракт за многие годы! И без всякой борьбы, без подкупов и взяток. Сам приплыл, откуда и не ждали-с. Из самой Голландии, Гришенька, из Амстердама. Такие выгоды, такие комиссионные! Торопись Гришенька, торопись. Они ждать не любят-с.

– Что случилось, что за спешка, Семен Ильич?

– Бог с тобой, Гриша! Кто же меня уполномочил! Хозяин сам все расскажет. Давай, давай, поспешим-с. Не искушай судьбу!

Трапани сидел за столом и курил. Увидев Григория, тут же встал и жестом пригласил к огромной карте, занимавшей целиком одну из стен просторного кабинета.

Красные линии на ней обозначали уже освоенные морские пути. И вот теперь, стоя у карты, Григорий с нескрываемым удивлением смотрел, как Трапани красным мелом нарисовал жирную точку в Голландии и провел линию куда-то на восток, в самую глубину карты.

Григорий рассмотрел – Сибирь. Пригляделся и в изогнутой голубой дужке узнал Байкал. Трапани поставил еще одну точку – Иркутск… Почему Иркутск? Взглянув на Григория, Трапани вдруг громко и резко захохотал. Григорий от неожиданности отшатнулся от карты.

– В недоумении, Григорий Матвеевич? Вижу, вижу! А что, есть от чего впасть в недоумение! Вот эта новая линия, – Трапани вновь провел по ней мелком, – путь, который предстоит освоить в кратчайшее время. Ждешь объяснений? Изволь. Сегодня у меня был Ван дер Люббе, поверенный национального банка Нидерландского королевства. Сибирские купцы заказали у голландцев большую партию оборудования для своих приисков на Лене. Заметь, контракт на несколько лет! Банки финансировали заводы, которые взялись изготовить приисковые машины, но встала проблема доставки. Голландцы – знатные мореходы, северо-восточный морской путь им знаком, но вышла загвоздочка: купцы просят машины на прииски доставить, а это значит, что плавание предстоит по сибирским рекам. Оно не менее опасное и продолжительное, чем по Карскому морю. Откуда им, голландцам, наши сибирские реки знать! Понимаешь?

Григорий начинал понимать, к чему клонит Трапани. А тот провел еще одну черту, теперь уже от Иркутска на север. Григорий прочел: Золотая тайга, а над голубыми ленточками, разбежавшимися по бумажному глянцу, – Енисей, Ангара, Нижняя и Подкаменная Тунгуски.

– Здесь, в устье Енисея, продолжал Трапани, – мы должны принять груз и выйти с ним к золотым приискам в Енисейской тайге, к Нижней и Подкаменной Тунгускам, а затем к Лене и Витиму. И вот что я скажу вам, Григорий Матвеевич. Путешествие, которое предстоит вам предпринять, задачка, конечно, не из легких, но вы самый молодой и перспективный агент нашей фирмы. У вас нет ни семьи, ни детей, значит, вы можете рисковать. И потом, северное направление ведь ваша вотчина?

– Но…

– Мне также хорошо известны причины, по которым вы предпочли бы отложить отъезд или вовсе отказаться от миссии, но интересы дела и вашей карьеры, Григорий, требуют незамедлительных действий. У нас слишком мало времени. Нам нужны точные карты, промеры глубин и описание фарватеров, любые сведения о сибирских пароходных компаниях, контракты на поставку провианта, надежные люди. Словом, все, что может понадобиться для доставки груза с долей риска. Слышите? С долей, но не более! Только последний болван может думать, что риска удастся избежать. Мы должны хорошо знать, за каким поворотом команде следует готовиться к авралу. А Ван дер Люббе желает быть уверенным, что рискует не больше, чем при езде на лошади. Тряско, но не валко! Итак, давайте план, Григорий Матвеевич, предложите идею, убедите меня в ней – и ваше будущее в этой компании обеспечено! Даю два дня! Идите, и да сопутствуют нам всем удача и провидение…

«Ну что ж, Иркутск так Иркутск», – думал Григорий, выходя из кабинета Трапани. Дело займет не больше четырех-пяти месяцев, которые пролетят незаметно, и больше никогда в жизни они не будут разлучаться с Соней. «Ах, Соня, какая ты умница! Все поймешь без лишних слов…»

Новое задание фирмы изменило течение жизни Григория, разрушило их с Соней ближайшие планы. Прошли отпущенные два дня, а идея, которую требовал Трапани, все не рождалась. Сегодня было назначено явиться в контору.

И вдруг, как это подчас случается, идея появилась совершенно неожиданно. Как раз в тот момент, когда Григорий листал газету и, будучи огорчен разлукой с любимой, не думал ни о чем другом, его осенило! Он поспешил в офис компании, чтобы изложить свой план Трапани.

– Григорий Матвеевич, господин Трапани просят-с. Пожалуйте в кабинет, – пригласил секретарь и, оглядевшись, шепнул: – Гришенька, у него сегодня скверное настроение, вчера в театре был. Ты уж будь помягче. Ну, ступай, с Богом!

Настроение у хозяина кабинета было действительно скверным. И такой расторопный и внимательный агент, каким слыл Сидоров, не мог не знать причины этого. Накануне мадам Трапани, завзятая театралка, смогла-таки вытащить супруга в оперу. Это означало, что вчера, в пятницу, не состоялась встреча главных компаньонов фирмы за традиционным пятничным преферансом. Сам Трапани никогда бы не отдавался игре с такой страстью, если бы не считал подобное времяпрепровождение идеальным для обсуждения и решения важных задач бизнеса. Между раздачей карт и свежим анекдотом, между растерянным причитанием проигравшего и счастливым смехом победителя, во время раздачи, да и просто в перерыве между распасами за кофе или чаем, Трапани успевал узнать мнение каждого компаньона, сравнить с собственным и по окончании вечера объявить решение. Оно обычно устраивало всех и принималось без возражений. Это исключало малейшее недовольство, упреки и недоверие между партнерами.

Трапани сидел за огромным письменным столом. Когда вошел Григорий, он, постукивая карандашиком в металлической обоймочке по столешнице, рассматривал какие-то бумаги. Человеку непосвященному могло бы показаться, что хозяин кабинета не заметил появления Григория, не услышал его бодрого приветствия, но на самом деле Трапани – и Григорий знал это очень хорошо – был весь во внимании и с нетерпением ждал начала разговора.

– Я нашел, – сказал Григорий, протягивая газету.

– Что это? Вы нашли утреннюю газету? – Трапани недоуменно покосился на помятую бумагу в руке агента.

– Именно! Впрочем, я вам сам прочту: «Новое время» слышало, что министерство финансов уважило ходатайство английской компании, снарядившей в прошлом году пароход к берегам Сибири, о разрешении ей привозить товары в устья сибирских рек беспошлинно в течение трех лет. Прибывший в Енисейск пароход «Феникс» по распоряжению английской фирмы оставлен там на зимовку и в настоящую навигацию будет заниматься транспортировкой товаров от устья Енисея до города Енисейска. В устье же Енисея в нынешнем году ожидается прибытие больших английских пароходов, которые будут увозить из Сибири местное сырье».

Григорий торжественно закончил чтение и теперь смотрел на Трапани. Тот продолжал невозмутимо играть карандашиком, но в глазах появился тот хороший блеск, по которому молодой человек понял, что его идеей довольны.

– Говоришь, англичане рвутся в енисейскую систему через Карское море? Значит, они уверены, что льды, туманы, арктические холода можно преодолеть?

Григорий кивнул. Он знал, что в минуты, когда Трапани размышляет вслух, он взвешивает все за и против.

– Конечно, Сибирь для англичан – это и рынок сбыта, и сырье. Альбионы деньги на ветер бросать не станут. Коммерческий доход, думаю, покроет издержки с лихвой. А наша задача другая. Выйти в Енисей – половина дела. Ведь в самой-то тайге

реки – не моря… В Иркутск ехать надо. Там крупнейшие торговые фирмы: Сибирякова, Трапезникова, Хаминова и Глотова. Там приличные научные общества, я навел справки. Впрочем, на месте все станет яснее. Узнаем, как нам по таежным рекам доставлять грузы. Да что мне тебе объяснять, Гришенька! Отчеты мне посылай через нашу контору в Иркутске. Отправляйся с ближайшим транспортом и не мешкай.

 

На пути к Подкаменной Тунгуске

Историческое отступление о том, кто и как изучал Золотую тайгу

Как бы ни манили отважных землепроходцев таинственные и богатые земли Сибири, служилые и торговые люди старались не передвигаться наобум по ее бескрайним просторам. Сначала по крупицам из всевозможных источников собирали разнообразные сведения о зимовьях, дорогах и тропах, о порогах и шиверах, выясняли, кто обитает в здешних местах, а потом уж и в путь снаряжались. Замечательный сибирский историк В. Н. Шерстобоев очень точно сказал о путях сообщения в этой окраинной части России и о преимуществах первопроходцев перед местным населением: «У русских три вида непреоборимого для туземцев оружия: огненный бой, водно-волоковые пути и земледелие. Продвигая по этим путям вооруженные силы и закладывая на опорных рубежах остроги, русские создавали земледелие вдоль рек и обеспечивали тем самым прочный тыл для движущихся вперед отрядов. Постепенно военные дороги превращались в мирные пути…»

Путь из Руси приводил к Илимскому острогу, который, по словам известного ученого В. Н. Шерстобоева, «запирал» единственную дорогу на восток, к Лене. А к Лене было устремлено все внимание, ибо она открывала новый этап освоения русскими людьми сибирских земель. Поставив Енисейский острог в 1619 году, служилые отписывали в Тобольск донесение «со слов местного населения» про «безымянную реку». Река та была велика, добраться до нее можно было через волок, до волока нужно было ехать две недели, а потом по нему пробираться еще несколько дней. Речь шла, конечно же, о знаменитом Ленском волоке. С 1630 года начинается изучение двух путей: через волок на Лену, с Нижней Тунгуски на Вилюй и затем на Лену-реку. Имелся путь из Мангазеи через Чечуйский или Тунгусский волок. Он шел по Нижней Тунгуске к ее верховьям. Нужно было миновать устье Непы и верховья Куленги.

Многие историки сходились во мнении, что открытие русскими Подкаменной Тунгуски относится к началу 1620 года, а в 1621-м сургутские казаки братья Федоровы, много ходившие по Сибири, открыли новую землицу на Подкаменной.

Извещали они после, что обнаружили 60 тунгусов. Открытие имело продолжение: тунгусов объясачили и получили с них для начала более 20 соболей. Спустя четыре года атаман Фирсов дошел до места, которое назвал Летними Рассохами. Фирсову пришлось обороняться. Взяв пленников, лихой атаман двинулся до Варгаганской землицы и заставил местных тунгусских князьцов присягнуть на верность русскому царю.

Так или иначе, но успешное продвижение русских первопроходцев привело к образованию в 1630 году двух ясачных волостей эвенков в междуречье Ангары и Подкаменной Тунгуски – Питской и Варгаганской.

А в 90-х годах XIX века на Подкаменную Тунгуску началось массовое проникновение русских людей. Шли с торговыми целями, устанавливали деловые отношения с охотниками, искали полезные ископаемые, в частности золото. От села Паново, что на Ангаре, предприимчивые купцы пробили дорогу к Подкаменной. Теперь через 140 верст можно было кратчайшим путем достигнуть новой земли. Была основана фактория Верхняя Контора – современный поселок Чемдальск. До 1911 года появилось еще 13 факторий. Теперь на Подкаменной Тунгуске вниз по течению располагались Верхняя Контора, Тетеря, Ванавара, Панолик, Оскоба, Рассолка, Бачинская, Куюмба.

Требовалось все больше и больше сведений о пока еще малоизученных землях.