Уже в пять утра отец поставил на ноги весь дом. Прямо как прима-балерина перед премьерой! Он переживает, как его примут в гимназии. Ну, на его месте я бы на многое не рассчитывал. Лучше приятно удивляться потом, чем сразу получить хороший тычок. Я-то знаю, что говорю. По части жизненных разочарований у меня железное первое место.
Отец каждую минуту осматривал свои ботинки, подозрительно принюхивался, а затем прыскал внутрь какую-то гадость. После того как он в очередной раз предложил маме понюхать его ботинки и убедиться, что они не воняют, мама бешено заорала:
– Неужто так до самой пенсии будет продолжаться? Свихнуться можно! Последний раз тебе говорю: ботинки не воняют! Спросишь еще раз, запишу тебя на курс для страдающих навязчивым неврозом!
До гимназии мы с отцом добирались вместе, сначала на метро, потом автобусом. Естественно, я соблюдал дистанцию, чтобы не сближаться с правящим классом. Все же я всерьез обеспокоился после того, как отец снял ботинок в метро и украдкой понюхал! Надеюсь, хоть на педсовете он не отколет такой номер.
На утренней линейке отец поприветствовал школьную общественность:
– Как и вы, я трясусь от волнения, однако верю, что вместе мы сделаем все возможное, чтобы каждое утро нам хотелось приходить сюда.
В новом костюме он выглядел вполне прилично, и, если бы не личное знакомство, я бы еще, чего доброго, поверил в его обещания. Отец совершенно не имеет представления о трудной молодежи!
Потом потащился в класс. Теперь мне придется еще тяжелее – добавилась ответственность за отца. По школе, конечно же, мгновенно разнесся слух, что я его сын. Клепсидра старательно улыбалась мне весь урок, но я был тверд. Интересно, теперь она уже определилась относительно моего пола?
Насчет того, что меня будут дразнить из-за брекетов, я опасался совершенно зря.
После того как отец сообщил на линейке свою фамилию, число лиц, обзывавших меня проволочником, резко уменьшилось. Не будь я таким морально устойчивым, обязательно воспользовался бы ситуацией. Пока еще в школе не знают, что отец не приветствует коррупцию.
До возвращения домой получил семнадцать приглашений на вечеринки. О нет! Я прекрасно знаю, что интересует моих лицемерных соучеников. Только доступ к школьному журналу и разговоры в учительской.
Дома
Отец провел со мной принципиальную беседу:
– Надеюсь, ты понимаешь всю серьезность ситуации. Мы носим одну фамилию, и я буду требовать от тебя больше, чем от обычного ученика. Никакой снисходительности ты не дождешься, наоборот, будешь под особым надзором. И не вздумай заикнуться о Хи Йонг!
Да, слов поддержки мне очень не хватало. Чувствую, школу надо менять как можно быстрее. Позвонил в школьное управление, меня там обрадовали, сообщив, что все классы укомплектованы. Можно только попасть в спецучреждение для особо трудных подростков. Если постараться, то шансы у меня есть.