Сундучок с крышечкой

Птичье яйцо, такое простое по своей форме, — одно из изящнейших произведений природы. Шар и элипсоид — вот из каких двух геометрических фигур состоит яйцо, и фигуры эти комбинируются весьма разнообразно. Окраска яйца всегда проста и нередко, в свою очередь, очень изящна.

Яйцам насекомых далеко до такого совершенства. Обыкновенно они имеют форму шара, веретенца или цилиндра. Нередко едва окрашены, а то и бесцветны, реже окрашены, иногда ярко и грубо. У некоторых бабочек яйца выглядят никелевыми или бронзовыми бусинками.

Рассматривая яйца насекомых в лупу, нередко увидишь на них мелкие украшения: ребрышки, бугорочки, зернышки, образующие сложный орнамент. У клитр из семейства жуков листогрызов яички покрыты мелкими чешуйками, напоминающими чешуйки цветков хмеля. У некоторых кобылок оболочка яйца в спирально расположенных ямочках, похожих на ямочки наперстка. Но все эти украшения далеко не столь изящны, как окраска и пятнистые рисунки птичьих яиц.

Все же я знаю случай, когда яйцо насекомого не уступает по своей красоте яйцу птицы. Клопы-щитники, иначе лесные клопы, они же пентатомы, не пользуются симпатиями, и славу их нельзя назвать хорошей. Клоп... плоское, скверно пахнущее насекомое... Но яйца щитников не уступят птичьим по своему изяществу. А помимо того, они обладают замечательным механизмом.

На стебле спаржи я нашел кучку таких яиц: десятка три их лежало правильными рядами. Яйца целы, но уже пусты: их крышечки приподняты. Личинки вылупились, но еще не успели расползтись.

Яички очень хороши: прелестные алебастровые горшочки прозрачные, с светло-серым оттенком. Я желал бы, чтобы существовала сказка, в которой крошечные эльфы пьют липовый настой из таких чашечек. Форма горшочка — усеченный овал, дверь в него образована тоненькой сеткой из многогранных бурых петель. Отделите мысленно от птичьего яйца верхний конец его, и вы получите приблизительно яичко щитника: в обоих случаях одинаковая мягкость очертаний. Но на этом и кончается сходство.

Верхушка яйца щитника — нечто своеобразное, и яйцо можно назвать коробочкой с крышкой. Крышечка немного выпуклая и покрыта сеточкой из тонких петель, как и все яйцо, по краю украшена еще и пояском опалового цвета. При вылуплении личинки крышечка раскачивается, как на шарнире, и целиком отрывается. И тогда она или падает на землю, и яичко остается открытым, или опять прикрывает отверстие, и яичко принимает вид нетронутого. Нежные зазубринки, словно реснички, окружают вход в яичко. По-видимому, эти зазубринки и держат крышечку плотно закрытой. Запомним важную подробность. Совсем близко к краю, внутри яичка, видна черная, как уголь, черточка, имеющая форму буквы «Т» с косо наклоненными плечами. Что это такое? Задвижка для двери? Или это клеймо мастера, наложенное им на свой великолепный горшочек?

Вылупившиеся из этих яичек маленькие щитники еще не расползлись. Сбившись в кучку, они сидят, принимая воздушную и солнечную ванну сразу: прежде чем рассеяться в разные, стороны, нужно окрепнуть. Маленькие клопики кругленькие, коренастые, черные, брюшко снизу красное, по краям боков красные полоски. Как они выбрались из своих горшочков? Как сумели приподнять крепко запертую крышечку? Попробуем ответить на этот интересный вопрос.

Апрель подходит к концу. В моем саду цветут пахнущие камфорой розмарины. Их цветки привлекают множество насекомых, и мне найдется, за кем понаблюдать. Здесь сколько угодно видов щитников, но следить за ними трудно: они большие бродяги. Если я захочу познакомиться с яйцами каждого вида, а в особенности увидеть вылупление личинок, то наблюдений на цветущих кустах недостаточно. Нужны садки — колпаки из металлической сетки.

Я рассаживаю разные виды щитников по садкам. С ними нет больших хлопот: им достаточно солнца и букета свежих розмаринов. Прибавляю еще несколько веточек разных кустарников, покрытых листьями: пусть клопы сами выберут место для откладывания яиц. В первой половине мая щитники откладывают яйца, и их больше, чем я ожидал. Я сейчас же беру веточки с отложенными на них яйцами и кладу их в маленькие стеклянные трубочки. Для каждого вида — своя трубочка. Теперь мне легко будет проследить вылупление личинок.

У меня оказалась коллекция прелестных яичек, достойная занять место рядом с собранием птичьих яиц. Вот только размеры яичек уж очень малы. Я рассматриваю их в лупу: иначе не разглядишь. Яйцо щитника не бывает таким овальным, как яйцо птицы. Вверху оно резко усечено, и на эту усеченность наложена слегка выпуклая крышечка. В зависимости от вида щитника яйцо похоже то на прелестный сундучок, то на древнюю урну, то на бочоночек, то на пузатый кувшин в восточном вкусе, с украшениями, поясками, сетками, кокардами. Всегда, когда яйцо пусто, вокруг отверстия торчат тоненькие зубчики, при помощи которых была плотно прикреплена крышечка. Наконец во всех яйцах щитников можно увидеть — после вылупления личинок — ту самую якореобразную или Т-образную черточку, о которой мы уже говорили.

Яички никогда не откладываются куда попало и по одному. Они лежат тесной кучкой и расположены в несколько правильных — длинных или коротких — рядов, напоминая вышивку бисером. Все они приклеены к поверхности листа, и так крепко, что их трудно отковырнуть ногтем. После вылупления личинок яички остаются на своих местах.

Яйца щитников: щитника черноусого (налево), капустного клопа (направо), приспособления для открывания крышки яичка (посередине). (Сильно увел.)

Я рассматривал яйца разных видов щитников.

Щитник черноусый (x 2).

У щитника черноусого яйца имеют вид цилиндра с полушаровидным основанием. Крышечка окружена широкой черной полосой и часто (хотя и не всегда) с прозрачным, словно хрустальным выступом-бугорочком посередине, напоминающим шишечку на верхушке стеклянного колпака. Только что отложенное яйцо палевого цвета, затем оно становится светло-оранжевым с ярко-красным треугольником посередине крышечки. Пустые яйца опалового цвета, а крышечка их прозрачная как стекло.

Наибольшее количество яиц в одной кладке около сотни: девять рядов, в каждом около дюжины яиц. Но по большей части яиц вдвое меньше, а нередки кладки, состоящие всего из двадцати яиц. Такая разница между кладками указывает, что самка делает несколько кладок, притом в различных местах, иногда удаленных одно от другого: черноусый щитник хорошо летает.

Щитник зеленый (x 2).

У щитника зеленого древесного клопа яйца выглядят бочоночками, их нижний конец яйцевидный, а поверхность украшена нежными многогранными выпуклыми петлями. Яички темно-бурые. Самая большая кладка состоит из трех десятков яиц.

Щитник ягодный (x 2).

У клопа щитника ягодного яички тоже бочонковидные и тоже с сетью петелек по всей поверхности. Сначала они темные и непрозрачные, после вылупления личинок становятся прозрачными, белыми и бледно-розовыми. В кладках бывает по пятидесяти яиц, а бывает и всего полтора десятка и даже меньше.

Капустный клоп (x 2).

На капусте живет капустный клоп, испещренный красными и темными — синими или темно-зелеными — пятнами и полосами. Окраска его яиц замечательна. Это бочоночки, выпуклые на обоих концах, особенно на нижнем. В микроскоп видно, что поверхность яйца в очень правильно расположенных ямочках. Вверху и внизу бочоночек опоясан широкими матово-черными полосами, между ними яйцо белое с четырьмя большими черными пятнами. Крышечка окружена белыми ресничками и окаймлена белой полосой. Она поднимается черной шапочкой с белой пуговочкой на макушке. Такая раскраска придает яйцу траурный вид. В кладке не больше дюжины яиц, расположенных обычно в два ряда. Очевидно, самка откладывает яйца в несколько приемов.

 

Трехгранная митра

Во второй половине мая в моих стеклянных трубочках начинают вылупляться личинки. Для развития зародыша достаточно двух-трех недель. Наступило время, когда нужно быть очень терпеливым и внимательным, чтобы проследить вылупление личинок. Особенно важно узнать, для чего служит странное орудие из трех черных веточек, которое я нахожу в каждом яичке на краю входа после вылупления молодого клопика.

Прозрачные яйца черноусого щитника позволяют мне выяснить, что это странное орудие появляется только незадолго до вылупления. Перед вылуплением изменяется и цвет крышечки. Стало быть, приспособление это свойственно не только что отложенному яйцу, а образуется потом, когда в яйце уже достаточно развилась личинка. Очевидно, это не задвижка, придерживающая крышечку: она была бы нужна с самого начала, а не в конце. Значит, дело не в том, чтобы запереть крышечку покрепче, а в том, чтобы полегче ее открыть. Может быть, это загадочное орудие нечто вроде ключа или рычага, при помощи которого открывается крышечка? Терпение поможет нам узнать этот секрет.

Наставив лупу на стеклянную трубочку, я прилежно наблюдаю. Наконец подошел момент вылупления. На одной стороне крышечка приподнялась, на другой раскачивается, словно дверь на петлях. Молодой клопик прислонился к стенке бочоночка как раз у края крышечки. Этот край слегка приподнят, и благодаря этому мне легче следить за тем, как клопик выбирается наружу.

Малютка-щитник съежился и неподвижен. На его лбу — прозрачный чепец, такой маленький и нежный, что его едва разглядишь. Позже; в момент отпадения, он достаточно заметен. Чепец этот служит основанием для трехгранной пирамиды — я называю ее митрой, — три ребра которой тверды и густо-черного цвета. Вершина пирамиды служит «ключом» от сундучка, орудием для взлома крышечки яйца. Трехгранная митра защищает лоб, еще слишком мягкий и нежный и непригодный для толкания крышечки. Приложив вершину митры к самому краю крышечки, клопик может толкать этот край. Но что служит орудием для толкания? Оно на верху лба. Там можно заметить небольшое выпячивание, то появляющееся, то исчезающее — результаты пульсации крови. При каждом выпячивании лба трехгранная митра приподнимается и толкает крышечку.

Эта работа трудная и медленная, она продолжается больше часа. Постепенно и едва заметно крышечка приподнимается наискось, оставаясь прикрепленной к яичку на другой стороне. В этой точке прикрепления я ничего не могу разглядеть даже в лупу, а казалось бы, что здесь должно находиться нечто вроде петли. Как и во всех остальных местах, здесь расположен ряд ресничек, пригнутых и придерживающих крышечку закрытой. Там, где я искал петлю, эти реснички разогнуть трудно, и они-то и образуют как бы шарнир.

Помаленьку крошечный клопик вылезает из яйца. Лапки и усики его сложены и совершенно неподвижны. Ничто не шевелится, а между тем клопик все больше и больше высовывается из своего бочоночка. Его приемы в это время те же, что и у личинки долгоносика баланина, покидающей свой орех. Прилив крови, вызывающий выпячивание лба, вздувает и переднюю часть тела, уже оказавшуюся вне яичка, превращает ее в опорный валик. Задняя же часть тела, ставшая более тонкой, протискивается в узкую щель под приподнятой крышечкой. Клопик выдвигается из яичка так медленно, что я едва замечаю, как он слегка раскачивается, проталкивая вперед свое тельце.

Наконец загнутые реснички отогнуты, сундучок вскрыт. Трехгранная митра выполнила свое назначение орудия взлома. Что теперь с ней будет? Очевидно, исчезнет, как ненужная больше. И действительно, пленчатый чепчик, служивший ей основанием, разрывается, и клочки его сползают на нижнюю сторону тела клопика, увлекая за собой и черный трезубец. Как только все это оказывается около середины брюшка, клопик, до того неподвижный, освобождает усики и ноги и начинает шевелить ими.

Дело сделано: крохотный щитник покидает яйцо-бочоночек.

Трехгранная митра остается на стенке оболочки яйца. Еще много спустя после выхода насекомого можно видеть в лупу все на том же месте этот странный инструмент, значение которого поймешь, лишь проследив вылупление.

Вылупляющийся клопик, как я уже говорил, находится у самой стенки бочоночка, далеко от середины яичка. Там у него появляется митра, там он толкает лбом крышечку, выбираясь наружу. Почему клопик не занимает середины яйца? Разве у стенки бочоночка лучше, чем в центре его? Да, лучше. Вершиной своего лба новорожденный толкает крышечку. Толчки его не так уж сильны, а крышечка держится крепко. Если толкать ее посередине, то действие толчков распределится равномерно по всей окружности, и оно будет очень слабым. Когда мы срываем с гвоздей доску, то не начинаем с середины. Напротив, мы начнем работу от края и будем действовать нашим орудием постепенно, переходя от одного гвоздя к другому. Таким же способом действует и маленький щитник, толкая крышечку яйца с одного края.

Прекрасно, маленький клопик! Ты так ловко снимаешь крышечку с твоего яичка, что оставляешь его неразломанным. Оно и пустое остается целым.

 

Высасыватель насекомых

Я нашел этого клопа случайно: изучение насекомых, живущих на мертвечине, привело меня к мяснику нашей деревни. Мясник не отказал мне в любезности: позволил поохотиться в его лавке.

Но мне нужна была не лавка, а склад каких-нибудь остатков и обрезков. Мясник отвел меня на чердак, куда через слуховое окно едва проникал свет. Это окно было открыто круглые сутки, летом и зимой: чердак нуждался в постоянном проветривании.

Даже теперь я вздрагиваю, вспоминая этот чердак. Там, на протянутых веревках, сушились свежие кожи баранов. В одном углу лежала куча сала, и от нее пахло сальными свечами; в другом углу — куча костей, рогов, копыт. Все это мне очень подходит, но запах... И пахло же на этом чердаке!

Я приподнимаю куски сала. Под ними копошатся легионы кожеедов и их личинок. Около овчин бесшумно летают моли. В костях сохранилось немного мозга, и около них жужжат большие красноглазые мухи. Все это обычное население трупов, и я ожидал встречи с ним. Но вот неожиданность! На выбеленных стенах неподвижно сидят кучи крупных клопов малопривлекательной внешности. Я узнаю в них хищного клопа — редувия ряженого.

Мясник с удивлением смотрит, как я собираю этих клопов и прячу их в коробочку. Он ни за что не взял бы в руки этого противного клопа.

— Этот клоп приползает ко мне, — рассказывает мясник, — усаживается на стену и сидит. Если я сгоню его половой щеткой, он на другой же день приползает на старое место. Он не портит кожи и не трогает сало. Не понимаю, что ему здесь нужно.

— Я тоже не знаю этого, — отвечаю я мяснику. — Но я постараюсь узнать, а когда узнаю, то расскажу вам. Может быть, этот клоп имеет какое-нибудь отношение к вашим бараньим кожам. Посмотрим.

Спустившись с чердака, я иду домой с богатой добычей: с целым стадом клопов. Некрасивы эти клопы! Пыльно-горохового цвета, плоские, как и полагается клопам, с длинными неуклюжими ногами. Голова у них такая маленькая, что на ней едва хватает места для больших выпуклых глаз. Наверное, этот клоп — ночное животное. Очень уж велики и выпуклы его глаза. Головка сидит на шее забавного вида: она словно перетянута шнурочком.

Редувий и его личинки.

Посмотрим снизу. Хоботок огромный. Его основание занимает всю свободную от глаз часть головы. Это не обыкновенный хоботок, какой бывает у насекомых, сосущих соки растений. У редувия хоботок выглядит огромным клювом и напоминает согнутый указательный палец. Что делает он этим хоботком? Конечно, редувий — охотник. Только для охоты пригодно такое грубое оружие.

Чего ждать мне от этого клопа? Нападений, разбоя, убийств? Все это так часто встречается, что мало интересует меня. А может быть, случится что-нибудь неожиданное. Может быть, в жизни редувия найдется что-либо достойное истории. Попробуем последить за ним.

Главная задача сегодняшнего дня — кормежка. Чем угощать моих новых жильцов? К счастью, мне как-то довелось увидеть этого клопа в схватке с одной из самых маленьких наших бронзовок: маленьким жучком черного цвета, в белых крапинках. Вот это-то случайное наблюдение и выручило меня теперь.

Я поместил мое клоповье стадо в широкий стеклянный сосуд. На дне — песок, а на песок я кладу бронзовку вонючую, которая обычна в моем саду весной и редка летом. Мне ведь известно, что редувий нападает на этого рябого жучка. На другой день бронзовка мертва, и один из клопов высасывает ее труп.

Бронзовок мало, ими редувиев не прокормишь. Беру всякую дичь, была бы она подходящих размеров. Всего легче мне добывать кобылок: их много и они средней величины. Даю я своим питомцам и черноусых щитников: их легко наловить. В общем, особых хлопот с кормежкой нет: редувиям все годится, лишь бы дичь не была слишком крупна.

Мне очень хотелось увидеть, как редувий нападает на свою добычу, но я так и не увидел этого. Редувий — ночной охотник. Как бы рано утром я ни подошел к моим садкам, я всегда нахожу дичь уже высосанной. Хищник остается на ней и утром. Потом, проколов добычу в нескольких местах хоботком и не найдя соков, клоп покидает ее. Сытые клопы собираются в кучу и сидят, неподвижные, на песке весь день.

Редувий высасывает кузнечика.

Я пустил к редувиям большого кузнечика; он в пять-шесть раз больше этого клопа. И что же? Редувий одолел этого великана и высосал его, словно крохотную мушку. Да, укол хоботка редувия должен быть ужасен: жертва становится неподвижной.

Сомневаюсь, чтобы редувий колол свою добычу в нервные узлы, подобно осам-охотницам. Скорее всего он вонзает свой хоботок, куда придется, была бы здесь мягка кожа. Клоп убивает ядом: его хоботок — отравленное оружие. Говорят, что укол редувия причиняет сильную боль. Мне хотелось проверить это, но клоп не хотел уколоть меня. Я сажал редувиев на руку, дразнил, хватал пальцами — безуспешно. Ни одного укола! Только с чужих слов я могу говорить о болезненности укола редувия. Впрочем, так и должно быть. Ведь своим уколом редувий должен убить довольно крупное насекомое. Значит, яд его достаточно силен.

Я не могу проследить, как редувий нападает на свою добычу: это происходит в ночной темноте. Но зато я могу видеть, как он сосет свою жертву. Я вижу, как он выдвигает из своего грубого хобота тоненький черный «волосок». Этот инструмент служит и орудием укола, и насосом, грубый же хобот — футляр и рукоятка сразу. После укола дичь теряет подвижность, и теперь начинает действовать насос. Я видел, как редувий высасывал кобылку. Он двадцать раз пересаживался с места на место, сосал и тут, и там. Проделывал он это не как попало, а с толком. Как только из данного участка кобылки все соки были высосаны, клоп вытягивал из своей жертвы хоботок и переходил на другое место, где и вонзал хоботок в туловище кобылки. Потом переходил на следующее место, и так — до конца. Он окончил бедром, которое уколол в месте сочленения. Кобылка была так хорошо высосана, что стала совершенно прозрачной.

Но чем же занимался этот охотник на чердаке мясника? Там не было ни кобылок, ни кузнечиков, ни жуков-листоедов, которыми я кормлю его сейчас в стеклянной банке; А редувиев на чердаке было много. Где же их пища?

Ну, как же я не сообразил по первому же разу! Да этой пищи там сколько хочешь. На чердаке мясника — богатейшая охота. В куче сала копошатся жуки-кожееды и их волосатые личинки. Поэтому-то редувии и собрались на чердаке: здесь обилие дичи.

Попробуем угостить редувиев кожеедами. Ну и бойня же началась в моих садках! Каждое утро песок усеян трупами личинок кожеедов, и на некоторых еще сидят и сосут клопы. Теперь я могу сказать мяснику: «Оставьте в покое этих отвратительных клопов, пусть они дремлют на стенах вашего чердака. Они уничтожают кожеедов, повреждающих ваши овчины».

Добычи немало и на открытом воздухе. Почему редувии забрались на чердак? Ведь и в саду им жилось неголодно. Я подозреваю, что на чердак они понаползли не для охоты. Вскоре наступит время откладывать яйца. Пожалуй, ради этого редувии и обосновались на чердаке: здесь их потомство получит и кров, и пищу. И действительно, к концу июля в моих садках появляются первые яйца редувиев.

 

Наряд личинки

Редувий разбрасывает свои яйца, а не откладывает их кучкой. В моих садках яички разбросаны по песку и катаются по нему при малейшем движении воздуха. Яички овальные, рыжевато-янтарного цвета, гладкие и блестящие, около одного миллиметра длиной. Вокруг одного из концов — бурая каемка, границы крышечки. Яичко словно сундучок: оно не разламывается при выходе молодого клопика.

Яйца редувия:

1 — перед вылупленнем личинки; 2 — появление пузыря; 3 — после разрыва пузыря; 4 — выделенный пузырь. (Увел.)

Приподнимается крышечка, сундучок открывается, и клопик выбирается наружу.

Если мне удастся увидеть это, я узнаю самое интересное из жизни редувия. Это нелегкая задача: нужно изо дня в день следить за яйцами, чтобы не упустить время выхода. Я боюсь, что вылупление происходит в темноте: ведь редувии — ночные животные. Но как знать, может быть, мне и повезет. И вот с лупой в руках я в течение двух недель с утра до вечера слежу за сотней яиц, разложенных по маленьким стеклянным трубочкам.

Наконец клопики начинают вылупляться. Каждое утро я нахожу в моих трубочках открытые горшочки. Крышечки — правильные выпуклые кружки — лежат возле яиц, иногда висят на краю яйца. Крошечные, ярко-белые клопики проворно ползают между пустыми горшочками. Я всегда опаздываю: клопики успели вылупиться ночью.

Этого-то я и боялся: клопики вылупляются по ночам. Что увижу я ночью при слабом свете свечи? Ничего. Решить задачу не удается, и только потому, что у меня нет хорошего освещения.

И все же я увидел. Увидел потому, что настойчивость часто выручает в самых трудных случаях. Совсем неожиданно, при ярком утреннем свете, несколько запоздавших клопиков начали поднимать крышечки своих яиц.

Это было в девять часов утра. Случись сейчас в доме пожар, я и тогда не покинул бы своего места около трубочки с яйцами редувия.

На своем месте крышечка яйца редувия удерживается самым простым способом: она прилипает к краю отверстия яйца. И вот я вижу, как эта крышечка приподнимается на одном конце. Она начинает раскачиваться, но так медленно, что это едва заметишь даже в лупу. По-видимому, приподнять крышечку очень нелегко. Но вот она заметно приподнялась, и в щелке виднеется что-то блестящее. Это радужная пленка, вздувшаяся пузырем и толкающая крышечку. Теперь из яичка вылезает шарообразный пузырь. Он постепенно растет, словно мыльный пузырь, который надувают через соломинку.

Пузырь толкает крышечку, напирает на нее изнутри, и она отпадает. Тогда пузырь лопается на верхушке. Его оболочка — очень растяжимая пленка — остается прилипшей к краю отверстия и образует здесь высокую белую закраину. Впрочем, иной раз она отрывается и падает. Тогда она выглядит нежной чашечкой — полушарием с изорванными краями и длинной тонкой кривой ножкой.

Крышечка с яйца снята, выход свободен. Клопик может выйти наружу, прорвав пленку пузыря, может столкнуть ее в сторону, а если лопнувший пузырь выпал из яйца, то и просто выбраться через раскрытую дверь. Щитник выбирается из своего яйца-бочоночка при помощи трехгранной митры, у редувия для этого служит лопающийся пузырь. Первый работает потихоньку, второй словно взрывает крышу своей тюрьмы.

Содержимое пузыря — газ. Остальные подробности от меня ускользнули: я не смог повторить мои наблюдения, а увиденного было слишком недостаточно для выяснения столь тонкой задачи. Я думаю, что клопик в яйце обернут тонкой пленкой. Это чехол, который он сбросит при выходе из яйца. С этим чехлом сообщается пузырь при помощи своей длинной ножки. Вершиной пузырь упирается в крышечку яйца.

По мере того как растет и развивается зародыш, в пузыре скопляется газ, выделяемый зародышем при дыхании. Вместо того чтобы выделяться наружу через оболочку яйца, газ этот — возможно углекислый газ — накапливается в пузыре. Чем крупнее становится зародыш, тем больше газа наполняет пузырь, тем сильнее он раздувается и давит на крышечку. Наконец крышечка отскакивает.

Посмотрим теперь, как маленький редувий выползает из яйца. Крышечка несколько минут назад отскочила и упала. Совершенно белый клопик, плотно обернутый нежнейшей кожицей, выползает наружу. Конец его брюшка остается в отверстии яйца. Клопик бьется, перегибается назад, и вот его пеленки лопаются. Мало-помалу они превращаются в лохмотья и сбрасываются: с головы, с брюшка, с ног, усиков.

Личинка редувия. (Увел.)

Клопик свободен. Он бежит в сторону от яйца. Ощупывает длинными и тонкими дрожащими усиками все, что встретит на пути, — знакомится с миром. Часто он уносит на спине крышечку яйца и тогда выглядит идущим на войну с большим круглым щитом за спиной. Нужно ему это оружие? Нет. Крышечка случайно прилипла к его спине, и при первой же линьке он расстанется с ней. Ждать недолго: всего два дня. И только тогда, перелиняв, клопик начинает есть.

Что предложить этой крошке на обед? Линней писал, что личинка редувия сосет постельных клопов. Но они слишком крупны для таких малюток, а главное — мне трудно добыть постельных клопов. Попробуем что-нибудь другое.

Взрослый редувий неразборчив, может быть, такова и его личинка? Я угощаю ее мушками, но она не ест их. Что же ели личинки на чердаке мясника? Какую мягкую добычу, не требующую к тому же борьбы, чтобы овладеть ею? На чердаке были кожи и сало. Кожи слишком жестки. Попробуем кормить личинок салом.

Прекрасно! Клопики ползут на куски сала и погружают в него свои хоботки. Они до отвала наедаются вонючего сала и, сытые, отправляются переваривать его на песок. Пищи обилие, и они растут очень быстро. Через две недели их не узнаешь: они не только выросли и растолстели, но и покрылись коркой из песка. Эта корка начала покрывать их тело сейчас же после первой линьки. Но тогда это была тоненькая корочка, а теперь личинки одеты в толстые балахоны из песка. Теперь личинка редувия вполне заслуживает отзыва Линнея, описавшего клопа редувия: «Безобразная, во что-то наряженная».

Не подумайте, что балахон из песка — хитрость, что личинка надевает его, чтобы стать незаметной. Нет, песок налипает сам собой. Тело клопа выделяет липкую жидкость, и поэтому-то к нему и пристает пыль, мелкие песчинки, по которым он ползает. Редувий-личинка не одевается и не наряжается, он попросту пачкается.

Этот клоп не маскировальщик, а всего-навсего грязнуля. Впрочем, такова только личинка, взрослый клоп чистенький.

Еще несколько слов о пище редувия. Линней, не знаю почему, решил, что редувий питается постельными клопами, а потому наш помощник в борьбе с этим паразитом. Такая слава и утвердилась за редувием с линнеевских времен, лет сто назад.

Справедлива ли она? Я позволю себе усомниться в этом. Что удивительного в том, что редувия заставали иной раз высасывающим постельного клопа? Взрослый редувий нападает на самых разнообразных насекомых. Мои пленники сосали, между прочим, и лесных клопов, но предпочитали кобылок. Так мне по крайней мере казалось. Пища ряженой личинки совсем иная, чем думал Линней и повторяли с его слов последователи шведа-натуралиста. В молодости она кормится салом, жиром, как это показали мои наблюдения. Подросшая и сделавшаяся более сильной, личинка разнообразит свой обед, нападая на насекомых, как это делает взрослый клоп.

В темных закоулках наших жилищ, в углах, куда редко заглядывает половая щетка, личинка редувия кормится жирными крошками, сонными мухами, маленькими паучками. Этого достаточно для ее жизни. Но пищи здесь не так много, и целых стай редувиев тут не найдешь.

На чердаке у мясника было множество еды: и бараньего сала, и насекомых, живших за счет этого сала. Здесь было столько еды, что ее хватило бы на тысячи редувиев.

И правда, их там было немало.

Жуки и клопы:

1 — хищник серый; 2 — гимноплевр пилюльщик; 3 — карапузик пятнистый; 4 — мертвоед красногрудый; 5 — могильщик-следопыт; 6 — сизиф; 7 — копр лунный, самец; 8 — бронзовка золотистая; 9 — навозник обыкновенный; 10 — ситарис плечистый; 11 — зерновка гороховая; 12 — трубковерт тополевый; 13 — скарабей священный; 14 — аподер орешниковый; 15 — кожеед волнистый; 16 — ларин-медведь; 17 — клеон перевязанный; 18 — баланин (плодожил) желудевый; 19 — баланин (плодожил) ореховый; 20 — аттелаб дубовый; 21 — зерновочка красноногая; 22 — клоп щитник зеленый; 23 — клоп крестоцветный пестрый; 24 — майка обыкновенная, самка; 25 — клоп крестоцветный капустный; 26 — златка липовая (все увеличены в 1,5–2,5 раза)

.