1

Автобус, в котором находился парень двадцати шести лет, плавно пересек границу города «Фишкуйска». Табличка именно с таким названием пронеслась перед взором этого самого парня, когда он в очередной раз взглянул за окно. Парень судорожно сжал спортивную сумку, лежащую рядом с ним на соседнем сидении, и внимательно принялся разглядывать очертания пригорода, проносящиеся за окном автобуса. От его взгляда не скрылось и то, что погода, казалось бы, ни с того, ни с сего, стремительно начала портиться. Небо постепенно заволокли огромные хмурые тучи, а резкие порывы ветра, беспощадно принялись трепать листья на деревьях.

* * *

Казалось, само небо оплакивало, безвременно покинувшего бренную землю, человека. Едва четверо крепких мужчин вынесли из огромного особняка гроб, и понесли его сквозь толпу, поголовно облаченную в траурные наряды, как над их головами блеснула яркая вспышка, и на головы собравшихся упали первые тяжелые капли дождя.

Погрузив гроб в катафалк, мужчины пропустили в салон нескольких человек, и не спеша, захлопнули за ними дверь.

Остальные присутствующие не торопясь, принялись расходиться по стоявшим вокруг особняка машинам, в пол голоса переговариваясь друг с другом.

Еще пара минут, и процессия направилась в сторону кладбища.

* * *

Он вошел в помещение бара, стряхнул с себя капли дождя, сделал несколько шагов, и уселся за свободный столик, находящихся около огромного окна, за которым продолжала разыгрываться стихия. Спортивную сумку он пристроил прямо под столом. Поездка через чур утомила его, и по этой причине, он не стал подзывать к себе одну из официанток, проворно, лавирующих, между посетителями. Вместо этого он принялся разглядывать посетителей бара. Несколько молодых пар, большая веселая компания, и еще несколько одиноких посетителей, промелькнули перед его взглядом, прежде чем, он услышал над своим ухом миленький голосок: — Что будете заказывать?

Парень обернулся на голос, и обнаружил рядом с собой молоденькую девушку в униформе. Бейджик на ее груди гласил «Марина».

— Марина, пожалуйста, кофе и какую-нибудь сдобу к нему, — улыбнув-шись, ответил новоявленный посетитель.

— Минутку, — проворковала официантка, и уже было, собралась отпра-виться выполнять заказ клиента, как за ее спиной раздался хрипловатый голос: — И бокал пива, Мар. О кей?

Девушка, испуганно обернулась на голос, и ее взгляд уперся в говорящего одновременно с взглядом посетителя.

Официантка и парень, устроившийся за столом, увидели молодого человека. Он оказался довольно худощавым субъектом с зелеными глазами. При улыбке на его левой щеке выступала небольшая ямочка. Одет он был в коричневую легкую куртку, зеленые брюки и черные, до блеска отполированные туфли.

— Привет, Паш, — произнес субъект, и приземлился напротив вновь прибывшего посетителя.

— Петя? — удивленно осведомился его оппонент.

— А кого, интересно ты хотел здесь увидеть в это время суток? — улыб-нулся Петя.

— Знаешь, если честно, то только ты мог появиться таким уникальным образом, — признался Павел.

— Мар, ты все еще здесь? — на секунду отвлекся Петр на официантку, которая тут же удалилась от столика, поспешив выполнить заказ.

— Каким ветром, Паш? — тут же переключился на собеседника Петя.

— Мне бы давно уже пора привыкнуть к твоим шуточкам, — улыбнулся Павел: — Но все ни как не могу. Веришь, нет?

— Каким шуточкам, Паш? — придав своему лицу серьезное выражение, поинтересовался Петр: — Мы не виделись с тобой около десяти лет, а ты собрался смеяться.

— Ну, если серьезно, то шесть, — уточнил Павел.

— Тем более, — продолжил Петя: — Сбрось со своего лица это кислое вы-ражение, и расскажи своему старинному другу, каким ветром вас сюда принесло. Надолго? Или только на пол минуты? Говори, не стесняйся. После того, как ты с родителями покинул свою родину ни у кого не возможно добиться о тебе ни слова.

— А ты пытался? — спросил Паша.

— Что именно? — сделал вид, что не понял Петр.

— Поинтересоваться обо мне хоть у кого-нибудь, — уточнил Павел.

— Обижаешь, Паш, — закатил глаза Петя: — Но, ведь информация из пер-вых уст на много ценнее, чем досужие домыслы, а? Так как?

— Это длинная история, — погладив под столом бок своей спортивной сумки, ответил Павел.

— Вот только этого не надо, — попросил Петр: — На свете нет ни чего, что не возможно было бы укоротить. Но, если хочешь по длиннее, то, пожалуйста, закажу себе еще одну кружку пива, — он подмигнул Марине, которая успела к этому времени вновь оказаться у их столика, и расставляла заказ на его поверхности: — Да, Мар? — Петя подмигнул официантке.

— Потрясающая оперативность, — отметил Паша, едва официантка удалилась от их столика.

— Ты о Мар? — спросил Петр: — Брось, в Фишкуйске еще и не такое можно увидеть. Будто ты не знаешь. И так, я жду, — он отхлебнул пиво из кружки, и уточнил: — Историю твоей жизни за последние шесть лет.

* * *

Похоронная церемония, представляющая собой длинную вереницу машин скрылась из вида, и спустя, буквально минуту, к особняку, от которого отъехало несколько десятков машин, подъехал автомобиль причудливой формы. Бампер машины украшал фирменный знак. Это был полукруг, перечеркнутый снизу прямой чертой, в середине полукруга находилась большая точка серебристого цвета, от которой вверх, и в стороны соприкосновения круга и линий расходились три луча такого же цвета. За рулем автомобиля находился пожилой мужчина. Он был практически лыс, а оставшиеся пряди волос щедро украшала седина.

Мужчина вышел из своей машины, предварительно прихватив с собой кожаный кейс, запер автомобиль, при помощи брелока, и направился в сторону особняка. Взобравшись на крыльцо, он извлек из портфеля большой желтый пакет, и проворно, так, чтобы дождь не успел его намочить просунул конверт в почтовый ящик. После этого он спустился со ступенек особняка, и поспешил обратно к машине.

Едва мужчина на автомобиле причудливой формы скрылся из вида как, фигура, облаченная в черный дождевик, и накрытая сверху капюшоном, метнулась к почтовому ящику, куда, всего несколько секунд назад была брошена депеша.

Человек в дождевике ловко открыл ящик и извлек из его недр пакет. Он внимательно осмотрел его, не обращая внимания на то, как дождевые капли, заплясали на поверхности конверта. Спустя секунду, он сунул депешу подмышку, и стремительно растворился в косых струях дождя.

* * *

— Ну, если покороче, — Павел отхлебнул горячий кофе из белой кружки: — Родители увезли меня отсюда шесть лет назад.

— Пошли по второму кругу, — констатировал Петя, пригубив пиво: — Это мне известно. Это всем известно. Вы всей семьей поспешно слиняли из Фишкуйска, буквально через пару дней после того, как мы с тобой окончили колледж. Оставили дом какой-то там тетке из вашей родни, и, не сказав ни кому ни слова, испарились в неизвестном направлении. Дальше-то что? — подняв бровь вверх, поинтересовался он.

— Позже родители рассказали мне, что причиной столь поспешного переезда было то, что кто-то по их словам узнал, или стал подозревать, о моих возможностях. Кого они имели в виду мне до сих пор не известно. Они так, до конца и не объяснили мне всего. Их постоянные отговорки, кого угодно могли свести с ума. В последнее время, они, по-видимому, сговорившись, придумали новую легенду, якобы они ошиблись, и все такое. Вот тут-то я их и поймал. К этому времени я окончил университет, и оказался вполне самостоятельным человеком. К тому же мне стало известно, что наша родственница покинула дом в Фишкуйске, и я решился на то, чтобы осуществить свою давнишнюю, заветную мечту, а именно, вернуться на родину. Теперь уже, их вялые отговорки, не могли повлиять на мое решение, и, в конце концов, им пришлось сдаться. Вручив мне документы на наш дом, они проводили меня на поезд. Затем был автобус, пешая прогулка, и вот, я здесь. Это все, — Павел вновь глотнул кофе.

— Потрясающе, — произнес Петр: — Шесть лет жизни уложились в минутный монолог. А обещал длинную историю.

— Ты сам просил по короче, — напомнил другу Паша.

— Точно, — Петя хлебнул пива, и в знак согласия кивнул головой: — Ну, и кто ты у нас теперь по образованию?

— Дипломированный юрист, — в голосе Павла мелькнула неподдельная гордость.

— Молодец, поздравляю, — без иронии в голосе похвалил друга Петр.

— Ну, а ты-то, как? Чем живешь? — поинтересовался Паша, кусая бисквит.

— Моя история банальна, как мир, — Петя вновь приложился к пиву: — После колледжа я сменил несколько работ. Кем я только не был. Санитаром в больнице, коммивояжером, официантом в ресторане, короче говоря, перепробовал массу профессий, последний раз я ремонтировал машины на СТО, а сейчас перед тобой сидит классический безработный. Мне так и не удалось найти своего призвания.

— Даже, как-то не вериться, — Павел удивленно посмотрел на друга: — Мне всегда казалось, что ты далеко пойдешь. С твоим-то подвешенным языком и… — тут он оглянулся, для того, чтобы убедиться, что их ни кто не подслушивает. Но народ в баре был занят своими делами: — И возможностями, — полушепотом закончил Паша.

— Возможностями, — усмехнулся Петр: — А ты-то свои часто применяешь? Сам же сказал, что именно их наличие и стало причиной того, что твои родители, собрав тебя в охапку, уехали как можно дальше за границы этого города. Мне уже давно кажется, что наши способности это не дар, а проклятие.

— Я как-то не задумывался об этом, — признался Павел: — Я просто старался жить как все. У меня это не плохо получилось. Если честно, то, повзрослев, я стал подозревать, что узнай кто-то о том, что я умею, меня бы сразу «забраковали». Если ты не такой как все, то к тебе и относятся по-другому, а я не хотел выделяться. Тебе-то я могу признаться, я просто боялся быть не понятым.

— Ты, конечно, прав, Паш, — согласился Петя: — Уж я то, как ни кто другой понимаю тебя. Сам прошел через это. Так иногда было охота хоть кому-нибудь рассказать о своей уникальности. Носить в себе такой груз очень тяжело, а поговорить об этом не с кем, ну, не считая родителей, конечно. Но это не то. Порой так тоскливо становиться, что даже завыть хочется.

— Ну, перестань, не прибедняйся, — на лице у Павла появилась мимолетная улыбка: — В этом плане тебе было куда проще, чем мне. С тобой осталась Полина. Вот уж с кем ты мог наговориться всласть. Кстати, как она? — заметив, что напоминание о Полине ни сколько не тронули Петра, Паша поспешил осведомиться: — Она что, тоже уехала из Фишкуйска?

— Наша старая добрая Пол, — вздохнул Петя: — Нет, — неожиданно твердо заявил он: — Ни куда она не уехала. Здесь она, в Фишкуйске. Более того, она даже работает в этом баре. Честно, — добавил Петр, заметив, как глаза его собеседника забегали по сторонам, видимо в поисках знакомой девушки: — Но сейчас ее здесь нет, — припечатал он.

— Почему? — удивился Павел. Он интуитивно почувствовал, что его друг явно чего-то не договаривает.

— А потому, Паш, что работает она сегодня в ночную смену. Вот так-то, — причмокнул губами Петя.

— Кем работает? — осторожно уточнил Павел.

— Официанткой, конечно же, — теперь настала очередь улыбаться Петру: — А ты о чем подумал?

— Да ни о чем, — замотал головой в ответ Паша: — Так и подумал.

— Да брось ты, — махнул рукой Петя: — Небось, решил, что если ночная смена, то она в лучшем случае стриптизерша?

— Тут что угодно можно подумать, — признался Павел: — Ты как-то странно о ней говоришь.

— А как о ней еще можно говорить? Точно так же как и о нас с тобой. Мы втроем и есть странные. Не такие, как все. Ты же сам недавно так выразился.

— Это так, — согласился Паша: — Но мне показалось, что ты имеешь в виду, что-то еще, кроме наших возможностей. Или я не прав?

— Как тебе сказать? — Петр немного подумал, и продолжил: — В общем-то, ты прав. Здесь есть еще кое-что. Пол в этой жизни повезло на много больше, чем мне. Она уже давно работает здесь, имеет не плохой заработок, не включая чаевые. Но, как говорится, если в одном месте прибудет, то в другом обязательно начнет убывать. Вот, что-то подобное произошло и с ней. Хотя, как все красиво начиналось… — Петя внезапно замолчал, его взгляд сфокусировался за спиной собеседника.

Павел и сам почувствовал, что в баре происходят какие-то изменения. Внезапно все посетители повскакивали со своих мест, и поспешили к выходу. За ними последовали и официантки вместе с остальным персоналом заведения. Проследив взглядом за собравшейся у входа в бар толпой, которая застыла прямо под проливным дождем, он посмотрел в ту сторону, куда вглядывались все эти незнакомые ему люди. Тут же Паша понял, что стало причиной столь странного поведения. По мокрой дороге, не торопясь, шествовал похоронный кортеж, состоящий из огромного количества автомобилей, возглавлял его блестящий черный катафалк.

— Что происходит? — переведя взгляд на друга, удивленно спросил Паша: — Что это с ними со всеми? Кого это хоронят?

— К стати, — Петр схватил свой бокал с пивом, и, указав им в сторону кортежа, добавил: — В продолжение темы.

— Какой темы? — не понял Павел. Внезапно его глаза расширились, и он полушепотом произнес: — Полина?

— Она, — сухо констатировал Петя: — Слушай, — оглядевшись вокруг, добавил он: — Здесь ни кого нет. Все столпились там, — Петр кивнул в сторону прозрачных дверей: — Давай, воспользуйся своим даром. Узнай-ка все сам, и убедись, что я не вру.

— Но ты сказал, что Полина работает сегодня в ночную смену, — сморщил лоб Паша: — Я уже ни чего не понимаю.

— Проверь, — Петр отхлебнул из бокала, поставил его обратно на стол, и заглянул в глаза приятеля.

Павел растеряно осмотрелся вокруг. В салоне бара и вправду ни кого кроме них не осталось.

— Да расслабься ты, Паш. Иначе, мой рассказ окажется для тебя бездоказательным. Ну? — поторопил Павла Петя.

— Ладно, хорошо, — наконец сдался Паша: — Я и сам вижу, что здесь твориться что-то странное. Эти похороны, похоже, ни кого не оставили равнодушными, — за стеклами бара было хорошо видно, как на улицу выходят обитатели домов напротив.

— Поторопись, — предупредил друга Петр: — Они вот-вот вернутся обратно, — он кивком головы указал на толпу, мокнущую под струями дождя.

— Я быстро, — проговорил Павел: — Присмотришь за моим телом?

— Ну, разумеется. Мне не в первой, — улыбнулся Петя: — Давай, действуй, — он кивнул головой.

Паша повторил жест друга. После этого он выпрямился, глубоко вздохнул, и закрыл глаза. Прошла всего пара секунд, а Павел уже видел сквозь свои закрытые веки и Петра, и всю обстановку бара, находящуюся за его спиной. Ему стало так легко, он давно уже не испытывал подобного, так как своей силой в последний раз он пользовался несколько лет назад.

Легко оттолкнувшись ногами от пола, Паша вышел из своего тела. Посмотрев на то, как Петя внимательно следит за его телесной оболочкой, Павел взглянул за окно, и взмыв в воздух, легко миновав стекло, в мгновенье ока достиг катафалк, который, не торопясь, ехал в сторону кладбища. Облетев его несколько раз, Паша все-таки решился, и проник внутрь машины. Перед ним открылась печальная картина похорон. По обе стороны гроба, стоящего посреди салона, находилось несколько человек. Женщина средних лет, утиравшая глаза черным платком, мужчина, держащий ее за руку, и еще четверо дам пожилого возраста, вцепившиеся в гроб руками. Павлу было не видно, чье тело покоится в лакированном ящике, по этому он взмыл под самый потолок катафалка, и внимательно посмотрел вниз.

Скрестив руки на груди, в гробу покоился, молодой парень, на вид Пашин ровесник. Он был одет в строгий черный костюм, а на ногах покойника сверкали черные туфли.

Несколько секунд Павел внимательно всматривался в лицо парня, но усопший явно не был ему знаком. Так что же, интересно, имел в виду Петр?

Еще раз, окинув взглядом всех присутствующих в машине, Паша понял, что здесь ему не удастся ни чего узнать, так как подавленные горем родст-венники покойного не собирались разговаривать. Ни кто из них так и не проронил ни слова за то время, пока Павел находился в катафалке. Ждать дальше было просто бессмысленно.

Паша опустился вниз, и его фантомные ноги, коснулись асфальта. Черная лакированная машина продолжила свой печальный путь, а Павел остался стоять посреди улицы, едва его ментальное тело покинуло салон удаляющегося автомобиля.

Он оглянулся вокруг и увидел, что прямо на него движется следующая за катафалком машина. Однако Паша не стал уходить с дороги. Автомобиль проехал сквозь него. Оказавшись в салоне, Павел понял, что в машине находятся всего два человека. Мужчина сидел за рулем, а женщина на пассажирском сиденье, рядом с ним. Паша устроился позади пары, и некоторое время провел в автомобиле вместе с ними. Однако и это, не дало ни каких результатов, мужчина и женщина, так же, как и пассажиры катафалка ехали в полном молчании.

В течение следующих нескольких секунд Павел путешествовал из одной машины в другую, но так и не услышал от участников картежа ни одного слова. Но на кое-что он все-таки обратил внимание, похоже, что народу на похоронах будет не так много, как кажется на первый взгляд. Не смотря на обилие автомобилей, в каждом из них находилось максимум два человека, в большинстве же машин находились только лишь водители.

Выскользнув из последнего автомобиля, Паша поспешил обратно в бар. Влетая в помещение, Павел отметил про себя, что народ, столпившийся у входа, даже не собирается расходиться, кроме того, по обе стороны дороги, по которой двигалась похоронная церемония любопытствующих зевак, становилось все больше и больше.

Очутившись в баре, Паша подлетел к своему столику, и, не сводя глаз с Пети, вошел в свое тело.

Петр внимательно следил за телесной оболочкой своего друга но, не смотря на то, что прекрасно был осведомлен о способностях Павла, он все же оказался застигнутым врасплох. В тот самый момент, когда Паша одновременно глубоко вздохнул и открыл глаза, Петя слегка вздрогнул.

Заметив реакцию друга на свое возвращение, Павел слегка улыбнулся, и произнес: — Ну, еще раз, привет.

— Здорово, здорово! — восхищенно отозвался Петр, делая ударение в первом слове на второй слог, а во втором на первый: — Я уже и забыл, как ты это делаешь.

— Я и сам уже не помню, когда последний раз проделывал это, — признался Паша.

— Ты так быстро вернулся, — Петя все еще не мог справиться со своими чувствами, однако, взяв себя в руки, он тут же серьезным тоном осведомился: — Ну, так как? Узнал что-нибудь?

— Знаешь, как-то не честно получается, — проигнорировав его вопрос, сказал Павел: — Я проявил свои способности, а ты нет. Помнишь, как-то раз мы договорились, если один из нас применяет свою силу, то второй должен сделать, то же самое? Ну, чтоб другому не было обидно.

— Ну, ведь это же было так давно, — припомнил Петр: — Мы тогда еще детьми были.

— Да какая разница, — прервал возражения друга Паша: — Давай, покажи, на что ты способен.

— А если они вернутся? — Петя кивнул в сторону входа.

— Не переживай, я прослежу за этим, — пообещал Павел: — Я-то рисковал на много больше, чем ты.

— Ну, хорошо, — поняв, что сопротивляться бесполезно, да и не честно, сдался Петр: — Смотри, но все-таки наблюдай за ними, — он повторил свой жест головой.

— Я же пообещал, — напомнил Павел.

Больше не говоря ни слова, Петя впился взглядом в свой бокал, в котором находились остатки пива. Секунды три ни чего не происходило. Затем, вопреки законам физики янтарная жидкость поползла вверх. Выбравшись из тары, она зависла прямо над бокалом, а затем с ней стала происходить удивительная метаморфоза. Пиво, повисев в воздухе, приобрело форму шара, и подлетело прямо к лицу Паши. Восхищенно смотря на геометрическую фигуру, внутри которой продолжали жить своей жизнью маленькие пузырьки, Павел на время забыл о своем обещании, следить за входной дверью. Кроме того, шар принялся вращаться вокруг своей оси. Видение было таким захватывающим, что Паша не сразу заметил, что в помещение бара стали возвращаться люди. Во время, заметив за спиной Петра постороннее шевеление, Павел тут же тихонечко вскрикнул: — Идут! Хватит!

Шар, перестав вращаться, подлетел к стеклянной кружке, и со всего размаха опустился в нее. Брызги разлетелись во все стороны, и несколько капель попало на штаны Пете.

— Спасибо, Паш, — недовольно пробормотал Петр, в то время как вошедшие посетители начали проходить мимо их столика.

В ответ Павел лишь смущенно пожал плечами. Однако ни кто из возвра-тившихся с улицы, не обратил ни какого внимания, на Пашу с Петей, все были заняты обсуждением увиденной картины. Тихо переговариваясь между собой, посетители бара заняли свои места, а обслуживающий персонал вернулся к своим обязанностям. Никто, казалось, даже не заметил, что двое парней так и не покинули своих мест, в то время как все остальные выбежали на улицу созерцать похоронный картеж. Это обстоятельство до сих пор оставалось для Павла загадкой. Что же все-таки происходит?

— Удовлетворил я твое любопытство? — несколько ехидно поинтересо-вался Петр, вытаскивая Пашу из глубоких раздумий.

— Ровно на столько, на сколько и я твое, — не остался в долгу Павел.

— Ну, не ровно, — напрочь забыв о своей мимолетной обиде, уточнил Петя: — Все-таки, что ты там видел?

— Ты пообещал, что я все пойму, если увижу, то, что там происходит лично, — уходя от прямого ответа на вопрос, произнес Паша: — Но мне так и не понятно, что связывает эти похороны и Полину между собой.

— Ты не ответил, что тебе удалось подсмотреть? — напомнил Петр.

— Ну, я видел покойника, видел всех, кто присутствует в машинах, но это мне мало, о чем говорит, — признался, наконец, Павел: — За время моей прогулки ни кто из них не обмолвился и словом. Единственное, что я понял, что хоронят парня, приблизительно наших с тобой лет, но я его точно не знаю. Он мне не знаком.

— Может быть, может быть, — проговорил Петя.

Друзья, продолжая беседу, перешли на полушепот, вероятно для того, чтобы их разговор не привлек ненужного внимания. Но конспирация была явно лишней, все, кто находился в этот момент в баре в полный голос, практически перекрикивая друг друга, обсуждали ту же самую тему. «Ты видел?», «А, сколько машин!», «Это ж надо!», слышалось со всех сторон.

— Фамилия Царевы, тебе о чем-нибудь говорит? — поинтересовался между тем у друга Петр. Заметив замешательство Паши, он продолжил наводить его на нужные размышления: — Может быть, слышал о них во времена нашего с тобой детства, или позже, когда мы учились в колледже?

— Царевы, — протянул Павел: — Кажется, вспомнил, — в его глазах про-мелькнул огонек догадки: — Это случаем не те самые Царевы, глава семьи которых держит местный автозавод?

— Они самые, — подтвердил Петя: — Что ты о них помнишь?

— Да мало чего, — честно признался Паша: — Ну, он владеет автозаводом, она, даже не знаю кто, а что?

— А то, — заявил Петр: — Кроме него и ее, еще существует их сын.

— Да, да, что-то припоминаю. Но он, если я не ошибаюсь, ни когда не ходил в школу вместе со всеми. Родители нанимали ему репетиторов, которые занимались с ним прямо дома, — продолжал вспоминать Павел.

— Верно, все верно. Поражаюсь твоей памяти, Паш, — сделал комплимент другу Петя.

— Спасибо, — принял комплимент Павел: — Знаешь, я часто вспоминал наш город на чужбине. Мне так хотелось возвратиться обратно в Фишкуйск, что я припоминал даже незначительные детали. Я много чего помню. Но, — тут он снова перевел разговор в нужное русло: — Что-то я ни как не пойму, при чем здесь Полина и Царевы?

— А ты послушай, — заговорщицки проговорил Петр: — Сын Царевых, как ты и заметил примерно наших с тобой лет, открыто вышел в свет, как только заочно закончил университет. Под словом заочно, я имею в виду не форму обучения, а то каким именно образом он это сделал. Университет, так же, как и школу, он закончил, не выходя из дома. И аттестат школьный, и диплом о высшем образовании, все у него в наличии имелось. Хотя об этом я могу судить только по слухам. Об их семейке много чего говорят, но это и правда, не имеет ни какого отношения к Пол. Я имею в виду его образование.

— Постой, — прервал рассказ друга Паша: — Петя, ты сказал, как я и заметил? Так что же получается, в катафалке, в гробу, я видел именно его?

— А вот тут-то и начинается история, в которой Пол сыграла самое непосредственное участие, — Петр продолжал интриговать Павла.

— Я слушаю, — почувствовав паузу в повествовании, произнес Паша.

— Имя Царева младшего — Иван, Ваня — для начала уточнил Петя: — итак, Ван появился на людях впервые около полугода назад. С начала он просто прогуливался по городу, заходил в магазины, заезжал на автомобиле на заправку, ну и так далее. Хотя, до сих пор остается загадкой, где ему удалось научиться водить машину? Но, не это суть дела. Его машина была далеко не отечественного производства, дорогой кабриолет с откидным верхом. Тут уж, видимо его папаша расстарался, прикупил сыночку самые крутые колеса. Спустя месяц Царев — младший осмелел, стал появляться в ресторанах и барах. Его внешнему виду завидовали все местные парни. Одет он был с иголочки. Представляешь, такая крутая тачка, такой крутой прикид, да и сам он был далеко не урод.

— Я это понял, — вновь непроизвольно перебив друга, констатировал Павел: — Хоть и видел я его всего лишь несколько секунд, и был он уже трупом, но внешность его нельзя назвать просто заурядной.

— Вот видишь, — подытожил Петр: — На него кидались все местные дев-чонки, начиная с пятнадцати, и заканчивая, сорока годами. Может быть, были и помладше, и постарше, точно я не знаю, не общался с ним лично ни когда. Впрочем, с ним лично вообще мало кто общался. Так вот, в продолжение нашей истории, месяца три тому назад зарулил наш Ван вот это скромное заведение, — Петя мотнул головой вокруг себя: — Вечерком это было, и на беду, уж не знаю теперь на чью именно, на его или на беду нашей с тобой общей знакомой, обнаружил он здесь Пол. Она обслужила его, как обычного клиента, даже не обратив внимание, на его смазливый вид и заграничный прикид, хотя прекрасно знала, кто именно перед ней находится. Видимо такое странное поведение Иву, привыкшему, что любая девушка, завидев его издалека, начинает пускать слюни, нашему Казанове не понравилось, а может быть и наоборот. Но только на следующий день Пол получила букет, размером с оранжерею прямо на дом. Разумеется, на карточке, которая затерялась в цветнике, было имя Ива Царева. Вот с этого момента и начинается та самая печальная история на свете.

— Ты снова пытаешься меня испугать своими метафорическими сравне-ниями? — поинтересовался Паша, вспомнив нетленное произведение Шек-спира: — Полина-то, я надеюсь жива?

— Тут история почище, чем у нашего Вильяма, — ушел от прямого ответа Петя. Он немного помолчал, но, заметив, что перебивать его больше не собираются, не торопясь, продолжил свое прерванное повествование: — Итак, получив «скромный» букет, Пол не растерялась. Ты же помнишь, нашу девушку трудно смутить, даже подобными выходками? — Петр вновь замолчал и уставился на собеседника.

Затянувшаяся пауза заставила Павла в ответ кивнуть головой.

— Ван, как оказалось, совершенно не пришелся по вкусу Пол. Она ни как не отреагировала на его попытку свести знакомство, — заговорил Петя: — Но парень оказался упертым, как баран. Цветы продолжали литься на Пол, как вода из душа. Наконец, она не выдержала, и при очередной их встрече в баре напрямую заявила своему воздыхателю, чтобы он прекратил доставать ее своими далеко не тонкими намеками. Тут не выдержал Ван, и раскрыл перед ней всю свою душу, он признался Пол, что любит только ее одну, и готов предложить ей свою руку, сердце, и огромный капитал. Но и это не соблазнило Пол. Она оставалась для золотого мальчика такой же неприступной, как монолитная стена. Ван, однако, не прекращал своих попыток, в тайне надеясь завоевать расположение Пол. Но все его очередные попытки оказались столь же безуспешными, как и предыдущие. Развязка наступила внезапно, и не-ожиданно. Несколько дней назад он пришел в этот самый бар изрядно, где-то угостившись не малой дозой алкоголя, а может быть и чем-нибудь еще. Он бросился к ногам Пол прямо на виду у всех официанток и посетителей, у всего народа, что находился в тот момент здесь. И снова Пол услышала старую песню о главном. Выслушав его пьяный бред, она, не дрогнув, в который уже раз повторила свою речь, мол, не нужен ты мне, ни бедный, ни богатый, ни трезвый и не пьяный. Внимательно послушав Пол, Ван вскочил с коленей и грозно заявил, что раз он не нужен ей, то и ему ни кто другой не нужен. И не зачем ему топтать эту грешную землю. Уходит он, уходит навсегда, и не только от нее, но и ото всех остальных. Не хочет, мол, он быть абсолютно ненужным. Пол пожала плечами, и даже не посмотрела, как Ван, вылетев из бара, хлопнул дверью на прощание. А на следующий день личный водитель его отца нашел Ива в гараже, точнее уже не Ива, а его тело, мотавшееся прямо под потолком на толстой веревке. Вот такая история. На прямую, конечно, Пол ни кто и не обвиняет, мало ли что взбрело в голову Цареву — младшему, да еще и под кайфом. Но, как ты видишь, его смерть ни кого здесь не оставила равнодушным, — Петр, вздохнул, и резко закончил свое повествование.

— Господи, — переварив все услышанное, наконец, проговорил Паша: — Так, значит, этот самый Иван покончил с собой?

— Вот нравятся мне внимательные слушатели, — похвалил своего собеседника Петя.

— А как же Полина? — пораженный услышанным, поинтересовался Павел.

— А что, Пол? — переспросил Петр, однако, поняв, о чем идет речь, он тут же продолжил: — Дело взялась вести местная милиция, ее представители несколько раз наведывались сюда, опрашивали свидетелей произошедшего, но, что они могут предъявить Пол? Она работала в тот день в ночную смену, ни куда не отлучалась, а когда Пол закончила работать и отправилась домой Ван уже был мертв, так что предъявить ей не чего. — Да и что ей можно предъявить, если у парня, как оказалось не все дома?

— Не все дома? — эхом отозвался Паша.

— Ну, а как ты думаешь еще можно отозваться о человеке, который со-вершил самоубийство только из-за того, что ему отказала девушка? — поинтересовался Петя.

— Ты, конечно же, прав, — поспешил согласиться с другом Павел: — Но, все же, как чувствует себя Полина, пройдя через все это? Через допросы милиции, косые взгляды родственников Ивана? Она, наверное, очень переживает?

— Про милицию, это верно, — покачал головой в знак согласия Петр: — А вот на счет родственников ты заблуждаешься.

— В каком смысле? — не понял намека Паша.

— Да в самом прямом, — вновь пустился в объяснения его друг: — Ни прямых, ни косых, вообще ни каких взглядов не было. Родители Ива ни до, ни после его смерти так и не показались на глаза Пол. Конечно, это они наняли милицию, но сами, ни какого участия в расследовании не принимали. У местных сложилось такое впечатление, что смерть сына вообще не произвела на них ни какого впечатления.

— Я так не думаю, — не согласился с Петей Павел: — Я видел их в катафалке, они очень сильно переживают смерть сына. Но, что касается странностей, вот тут ты прав. Помню, еще в мою бытность семья Царевых вела очень уединенный образ жизни. Редкий раз даже самого Царева — старшего видели на автозаводе. Я до сих пор не знаю, как его зовут.

— Ты! — воскликнул Петя: — Да готов поспорить на что угодно, ни кто из присутствующих сейчас в этом баре понятия не имеет не только о его отчестве, но даже и об имени. Так-то.

— Значит, как говорится, Полина отделалась легким испугом, — сделал вывод из всего услышанного Паша.

— Пол? О чем ты говоришь? — искренне удивился Петр: — Попробуй-ка ее напугать. Она же всех видит насквозь. Ты же и сам знаешь, что мне тебе об этом говорить. Она как всегда спокойна, как удав.

— Это точно, — усмехнулся Павел: — Ты прав, Петя. Но, знаешь, мне очень хочется ее увидеть. Может быть, сегодня вечером мне удастся поговорить с ней. Попробую зайти в бар попозже.

Друзья проговорили еще несколько минут, а затем поднялись из-за стола, и покинули бар, оставив на столе, выдохшееся пиво и остывший кофе.

В этот вечер Паше так и не удалось посетить уже знакомый ему бар. Весь день под проливным дождем он пробежал все местные инстанции, пытаясь оформить бумаги на дом, принадлежавший некогда его родителям. А вернувшись в свою обитель, так до конца и не завершив дела, связанные с недвижимостью, он успел только немного перекусить, принять душ, и свалился мертвым сном, сладко проспав до обеда. Когда же он проснулся, весь Фишкуйск говорил о новом событии, которое затмило собой предыдущие похороны.

 

2

По узким коридорам отделения милиции города Фишкуйска, не сбавляя быстрого шага, несся мужчина, лет сорока. Попутно он здоровался с изредка встречавшимися на его пути людьми. Мужчина был среднего роста, широколицый и несколько полноватый. Одет он был в джинсы и теплую рубашку, поверх которой чернел накинутый на нее кожаный жилет. На ногах у почти бегущего человека красовались кроссовки непонятного цвета. Одним словом, на первый взгляд, он производил впечатление несколько не складного человека.

Взлетев, с завидной скоростью, по крутой лестнице на второй этаж, муж-чина пробежал по еще одному узкому коридору и, подлетев к самой дальней двери, находящейся в темном закутке удивительного строения, распахнул ее, и ворвался в комнату, находящуюся за деревянной створкой.

Дверь захлопнулась с такой силой, что с нее едва не сорвалась табличка, накрепко приколоченная гвоздями. На табличке черным по белому значилось «Ст. следователь. Полковник Скавронский Олег Федорович».

Очутившись в кабинете, мужчина окинул его мимолетным взглядом, подлетел к человеку, сидящему на стуле, и читающему газету, и громко поинтересовался, запыхавшимся голосом: — Что новенького пишут?

Газета спикировала на колени сидящего, и перед раскрасневшимся мужчиной появилось лицо, принадлежавшее парню, лет двадцати пяти.

— Олег Федорович, извините, — прозаикался парень: — Не заметил, как вы вошли.

— Правда? — удивился полковник, восстанавливая дыхание: — Наверное, опять, что-нибудь интересное накатали? — он кивнул на газету, и не спеша, пройдя за единственный стол в кабинете, уселся за него: — Надо же так зачитаться, Слава, — покачал головой Скавронский: — Я всегда считал, что меня трудно не заметить, да и ворвался я в кабинет, как ураган.

Парень слегка покраснел.

Заметив замешательство своего собеседника, полковник слегка сбавил обороты: — Так что там сообщает пресса?

— Да вот, — принялся оправдываться парень: — Пока шел сюда прикупил свежий номер «Фишкуйского времени». Вас не было на месте, решил немного почитать.

— И? Что тебя так сильно увлекло? — не сдавался Скавронский.

— Новость дня, — наконец признался Слава.

— Вот поражаюсь я этим газетчикам, — удивился полковник: — Оперативно работают, такое ощущение, что им известно все наперед. Иначе как можно объяснить тот факт, что о том, что происходит ночью, они пишут с утра? Не иначе, как они сами присутствовали там.

— Работа у них такая, Олег Федорович, — неизвестно почему принялся оправдывать журналистов парень.

— Вот и я об этом. Таких бы кадров, да в наши органы, беды б не знали, а тут, — на лице Скавронского появилось выражение досады, заметив это, Слава осторожно поинтересовался: — А что, Олег Федорович, еще что-то случилось?

— Случилось, — вздохнул полковник: — Зав отделением вызывал меня к себе. Такого наслушался, — Скавронский внезапно замолчал.

— Что? — понизив голос, спросил парень.

— Все, — резко проговорил полковник: — Работаем слишком медленно, абсолютно не эффективно, не соответствуем своему положению. Не успели распутать одно дело, как на него наслоилось другое.

— Но при чем здесь вы, Олег Федорович? То есть, вообще милиция. Я хотел сказать, кто же мог предположить, что это случится? — недоумевал Слава.

— Начальник вне себя от гнева, — то ли отвечая на вопросы парня, то ли просто размышляя, проговорил Скавронский: — Сказал, что нужно шевелиться, хоть что-то делать, а не прохлаждаться, сидя в кабинете. Царевы хотят знать правду.

— Но в смерти Ивана Царева абсолютно ни кто не виноват. Это было простое самоубийство. Наши эксперты это доказали, ведь так? — продолжал засыпать вопросами полковника парень.

— Так-то оно так, Слава, но в связи с новыми обстоятельствами. Кто и что теперь может гарантировать? — сказал Скавронский: — Однако попал ты на практику. Как тебе нравится?

— Я не жалуюсь, — признался парень: — Все-таки пятый курс. Может быть, именно такой и должна быть практика. Где ж еще опыта-то поднабраться, а здесь такие оперативно-розыскные мероприятия. В теории такому не научишься. Мне сейчас, наверняка, все мои сокурсники завидуют. Попал в самую гущу таких событий. О таком любой практикант только мечтать может.

— Вспоминаю себя в твои годы, — усмехнулся полковник: — Так же, как и ты мечтал попасть на место преступления. Радовался любой возможности проявить себя.

— А разве это не правильно? — удивился Слава.

— Почему не правильно? Все так и должно быть. Вот только по началу ты искренне полагаешь, что способен в одиночку побороть весь преступный мир, и только потом начинаешь понимать, что эта мечта из области фантастики. Проработав несколько лет, тебе уже хочется, чтобы преступлений стало как можно меньше, но только это такие же несбыточные мечты. Ты стареешь, а преступники и не думают уходить на покой. Такая уж у нас судьба, — расфилософствовался Скавронский.

— Ну, вы не такой уж и старый, — констатировал парень.

— И это верно, — внезапно ожил полковник: — А раз так, собирайся. Начальник прав, нужно действовать. И действовать немедленно, — Скавронский проворно выбрался из-за стола, схватил портфель, лежащий на нем, и поспешил к выходу из кабинета.

— Куда мы едем? — Слава вскочил со стула, кинул на него газетный лист, и поспешил за полковником.

— Собирать улики, — донеслось уже из-за двери.

Скавронский и его практикант покинули кабинет, а на стуле осталась си-ротливо лежать газета. На ее развороте красовалась статья, крупными буквами, над которой было выведено «Убийство на кладбище», по среди статьи располагалась фотография девушки, она улыбалась в объектив фотоаппарата, а ее белокурые волосы ниспадали почти что до пояса.

* * *

На развороте газеты красовалась статья, крупными буквами, над которой было выведено «Убийство на кладбище», по среди статьи располагалась фотография девушки, она улыбалась в объектив фотоаппарата, а ее белокурые волосы ниспадали почти что до пояса.

Газету читала довольно молоденькая девушка, находящаяся за стойкой бара, бейджик на ее груди гласил «Марина». Она на столько увлеклась чтивом, что совсем не услышала легкого покашливания над своим ухом. Лишь только когда посетитель, довольно громко проговорил: — Извините, Марина, можно к вам обратиться? — девушка вздрогнула, и нервно отложив газету в сторону, обратила внимание на очередного посетителя.

— Простите, зачиталась, — виновато улыбаясь, прочирикала Марина: — А, я вас помню, — сглаживая неловкость положения, тут же продолжила она.

— Правда? — улыбнулся ранний посетитель.

— Да, конечно, — полностью придя в себя, заявила девушка: — Новые посетители всегда бросаются в глаза. Вы вчера тоже были здесь, разговаривали с Петей, сидели за тем столиком, — она указала наманикюренными пальчиками в нужном направлении.

— Верно, — признался Павел: — Все правильно.

— Извините, что зачиталась на рабочем месте, — принялась оправдываться девушка: — Просто в такое раннее время у нас практически не бывает посетителей, вот и решила немного расслабиться. Что будете заказывать? — вспомнив про свои профессиональные обязанности, поинтересовалась она.

— Интересно, — проигнорировав ее вопрос, спросил Паша: — Что может написать пресса такого любопытного, что заставляет служащих бара забыть обо всем на свете, и даже не слышать, как к ним заходят, пусть даже ранние, но все-таки посетители?

— А вы ни чего не знаете? — глаза Марины округлились на столько, что Павел испугался, что они могут выпасть на стойку, по этому, он быстро проговорил: — Нет, а о чем я должен знать?

— Ну, как же? — растерялась девушка: — Все газеты только и кричат об этом. Вы, наверное, единственный человек в городе, кто не слышал о слу-чившемся.

— Может быть, — миролюбиво согласился с ней Паша: — Как вы успели заметить, я только вчера прибыл в Фишкуйск, у меня еще много дел, и по этому свежая пресса меня не заинтересовала. Но, если вы позволите, — про-должил он: — Я воспользуюсь вашей газетой. Поинтересуюсь, так сказать, местными новостями, а пока я буду читать, вы приготовьте мне, пожалуйста, легкий завтрак, я совершенно забыл вчера затариться продуктами, уж слишком напряженным был день. Так что вся надежда только на вас.

— Да, пожалуйста, — улыбаясь, Марина протянула Павлу «Фишкуйское время».

— Спасибо, — принимая газету, поблагодарил девушку Паша: — А можно еще один вопрос? — тут же поинтересовался он.

— Да, конечно, слушаю, — на лице Марины вновь появилась дежурная улыбка.

— Подскажите, пожалуйста, а Полина Романова, она сегодня работает или нет? — спросил Павел: — Хотел встретиться с ней вчера вечером, но не смог, времени не было, а сегодняшнее ее расписание мне не известно.

— Полина? Работает, — кивнула головой девушка: — Сегодня второй день в ночную смену. А завтра — третий, последний. У нас такое расписание, — пустилась в объяснения Марина. Три дня мы работаем в день, три дня в ночь, а три отдыхаем.

— Спасибо, очень вам признателен, — поблагодарил девушку Паша: — Ну, я буду ждать заказ за своим столиком.

— Да, конечно, — спохватилась Марина, вспомнив, наконец, про свои обязанности официантки: — Я сейчас принесу вам завтрак.

Девушка, повернулась к Павлу спиной, и исчезла за импровизированной занавеской, ведущей, судя по всему, на кухню заведения.

Павел проследил за ней, а затем, не спеша, направился к тому самому столику, за которым он и Петр вчера демонстрировали друг другу свои сверх возможности. Подойдя к столу, Паша уселся на свое вчерашнее место, боковым зрением, отметив, что в баре так и не появился ни один посетитель. Устроившись за столиком, он бросил взгляд в окно. Да, погода сегодня явно идет на поправку, солнце ярко светит, на небе ни облачка, а электронный термометр, прицепленный на крышу здания, находящегося напротив бара, показывал цифру двадцать пять, разумеется, со знаком плюс. Насладившись городским пейзажем, Павел, наконец, вспомнил про газету, которую до сих пор держал в правой руке. Он устроил ее прямо перед собой на столике, и развернул на той странице, на которой читала Марина.

На развороте газеты красовалась статья, крупными буквами, над которой было выведено «Убийство на кладбище», по среди статьи располагалась фотография девушки, она улыбалась в объектив фотоаппарата, а ее белокурые волосы ниспадали почти что до пояса.

Не веря своим глазам, Паша, внимательно изучил фото. Он ни как не мог поверить, в то, что увидел, и по этому еще не прочитав статью, не в силах справиться с собой, в пол голоса произнес: — Полина?

— Нет, это не она, — внезапно раздался голос прямо над ухом Павла.

Вздрогнув от неожиданности, он обернулся, и обнаружил рядом с собой хорошо знакомую ему официантку, в руках Марины находился поднос.

— Я не заметил, как вы подошли, — признался Паша.

— Ни чего, — расставляя перед клиентом, принесенный завтрак, произнесла девушка: — Бывает.

На столе появились дымящаяся тарелка с жареной картошкой и отбивными, горячий кофе, и мягкая сдоба.

— Марина, вы так быстро работаете, — не скрыл своего изумления Павел: — Я еще вчера это заметил.

— За расторопность нас здесь и держат. Хозяин не терпит официанток, работающих в темпе улиток, — улыбнулась девушка, но тут же серьезно добавила: — Но, это все равно не Полина. Интересно, с чего вы взяли, что это она?

— Так, ведь похожа, — Паша, еще раз внимательно посмотрел на газетный снимок: — Хотя, — тут же добавил он: — Фотография не очень качественная. Наверное, я все-таки, ошибся. Но знаете, — его взгляд вновь зацепился за Марину: — Я не видел Полину несколько лет, но именно такой ее и запомнил. Светловолосой, с длинными волосами и задорной улыбкой.

— А знаете, вы правы, — задумчиво протянула девушка, бросив мимолетный взгляд на снимок: — Действительно, что-то общее между ними есть. Но не на столько, чтобы перепутать. Во-первых, Полина постарше будет; во-вторых, лично я ни когда не видела ее с такими длинными волосами. Может быть раньше, когда-то давно, она действительно имела такую прическу, но вероятно, со времени вашей последней встречи, Полина, все-таки сменила имидж. И, наконец, в-третьих, там, под фотогра-фией, посмотрите.

Павел последовал совету. Под фото, он обнаружил подпись, набранную мелким шрифтом.

— Татьяна Назарова, — вслух прочитал Паша.

— Вот видите, — констатировала Марина.

— Да, — согласился с ней Павел: — Просто я еще не успел прочитать ста-тью, вот фото меня и смутило. Извините, но я немного еще задержу вашу газету, вы не против?

— Нет, конечно, пожалуйста, — улыбнулась девушка: — Она мне не к спеху. К тому же, я успела прочитать ее. Можете не торопиться. Приятного аппетита, — пожелала она, а затем почти шепотом произнесла: — Хотя, на мой взгляд, это совсем не годиться для чтения за завтраком.

— Ничего, — ответил ей улыбкой Паша: — Думаю, я справлюсь.

— Ну, как хотите, — Марина, равнодушно пожала плечами и, развернувшись, направилась в сторону стойки.

— Я верну вам газету, как только прочитаю статью, обещаю, — бросил в след удаляющейся девушки Павел.

— Договорились, — не оборачиваясь, произнесла Марина.

Больше Паше ни что не мешало, наконец, приступить к чтению, и он, из-редка трапезничая, принялся изучать заинтриговавшую его колонку.

«Автор этих строк, глубоко убежден, что в Фишкуйске не осталось ни одного человека, кто бы ни знал о трагической гибели Ивана Царева», — так начиналась статья: «На прошлой неделе наша газета в некрологе сообщала о самоубийстве Царева — младшего, так что повторять опубликованное ранее нет ни какого смысла. Напомним, лишь, что Иван был найден в гараже, принадлежавшем семье Царевых. Повесившегося юношу, обнаружил водитель Царева — старшего. Экспертиза, произведенная органами милиции, однозначно показала, что смерть Ивана не была насильственной. Асфиксия. Таким был приговор сотрудников правоохранительных органов. Похороны Ивана Царева состоялись вчера, и, казалось бы, на этом можно было бы поставить точку в этом деле. Но, как показало время, черные тучи, сгустившиеся над одним из самых богатых семейств нашего города, продолжают сгущаться и дальше. Родные и близкие еще не успели оплакать рано ушедшего из жизни Ивана Царева, как новое происшествие заставило содрогнуться весь наш город. Минувшей ночью было совершено дерзкое и бессмысленное по своей жестокости преступление. Тело двадцати двух летней Татьяны Назаровой было обнаружено сторожем кладбища сегодня утром. Бедная девушка была жестоко зарезана. На ее теле суд мед эксперты насчитали около сорока ножевых ранений. О самоубийстве, как вы понимаете, в данном случае не может быть и речи. Так что же связывает два этих трагических случая в одну цепочку, спросите вы? Все дело в том, что по случайности, или по предварительному умыслу, убийца бросил тело несчастной жертвы прямо на могилу Ивана Царева. Что это? Простое совпадение? А если нет? Милиция пока воздерживается от комментариев, а тем временем остается еще множество вопросов, на которые нет ответов. Например, что связывало между собой Ивана Царева и несчастную Татьяну Назарову? Были ли они вообще знакомы? И, самое главное, кому понадобилось совершать такой чудовищный поступок? Надеемся, что сотрудники милиции в самом ближайшем времени дадут ответы на эти вопросы. А пока, весь коллектив газеты «Фишкуйское время» приносит свои искренние соболезнования семье Назаровых. Поверьте, мы скорбим вместе с вами. Редакция обещает вам, наши уважаемые читатели, держать вас в курсе самых последних новостей, относительно этого дела, и просит, если есть свидетели случившегося прошлой ночью, позвонить по нашему телефону: 123-18-674».

— Прямо ни Фишкуйск, а Спрингвуд, какой-то, — прочитав статью, и отложив газету в сторону, пробормотал Павел, вспомнив многосерийную сагу о Фредди Крюгере.

Как и обещала официантка, аппетит у Паши пропал. Дохлебав кофе, он вышел из-за стола и, подойдя к стойке, за которой продолжала скучать Марина, он, протянув ей «Фишкуйское время», констатировал: — Вот, возвращаю, спасибо.

— Прочитали? — дежурно осведомилась девушка, принимая газету.

— Да, хорошее время я выбрал, для того, чтобы вернуться в Фишкуйск, — невесело улыбнулся Павел.

— А вы раньше здесь жили? — просто для поддержания разговора, поинтересовалась Марина.

— Да, — ответил Паша: — Много лет тому назад.

— Ну, тогда с возвращением, — на лице девушки возникла такая же не веселая улыбка.

— Спасибо, Марина, — отрешенно поблагодарил ее Павел.

Расплатившись за завтрак, Паша вышел из бара, и направился по своим делам, а официантка, вновь схватила газету, и вернулась к прочтению заинтересовавшей ее статьи.

* * *

«Москвич», украшенный характерными синими опознавательными знаками, и такого же цвета проблесковым маячком сверху, подъехал к огромному особняку, к тому самому, из которого вчера стартовала похоронная процессия.

Едва автомобиль припарковался, как раскрылись две дверцы, одна, находящаяся напротив водительского места, а вторая позади нее, и на бетонированную дорожку ступили две пары ног.

— Олег Федорович, мне с вами? — нерешительно поинтересовался Слава, выбравшийся с заднего сиденья машины.

— Разумеется, — спеша к входным дверям особняка, бросил полковник через плечо.

Парень не заставил себя ждать, и бросился следом за Скавронским. В ос-тавленном ими автомобиле остался сидеть водитель.

Взойдя на огромное крыльцо, полковник протянул руку, и нажал на кнопку звонка, обнаруженную им с левой стороны дубовой двери. Подоспевший практикант услышал громогласное «дзынь-дзынь», казалось, звук распространился по всей округе.

Не смотря на силу, прозвучавшего звонка, дверь им открывать, не спешили.

Скавронский, вновь вознамерился повторить свою попытку, но не успел его палец коснуться кнопки, как дубовые ставни распахнулись, и перед полковником и Славой возник высокий мужчина, неопределенного возраста. Судя по его одежде, он являлся дворецким.

— Да? — поинтересовался верзила, оглядывая посетителей.

— Мы к Царевым, — сухо констатировал полковник.

— Вам назначено? — не меняясь в лице, продолжал допытываться дворецкий.

— Мы из милиции, — Скавронский лениво продемонстрировал удостоверение: — Работаем по заявлению Царевых.

Верзила досконально изучил документ, и невозмутимо задал следующий вопрос: — Олег Федорович, а молодой человек, тоже с вами?

— Разумеется, — подтвердил полковник, постепенно начиная выходить из себя. Манера дворецкого вести беседу стала раздражать Скавронского: — Так нам можно войти, или как?

— Прошу прощения, Олег Федорович, — продолжал заунывно голосить верзила: — С начала, я должен доложить о вашем приходе хозяевам. Вам придется немного подождать, — сказав это, дворецкий даже не двинулся с места.

— Я прекрасно понимаю, — взорвался полковник: — Ты выполняешь свои обязанности. Я тоже нахожусь на работе, и это далеко не светский визит. Так может быть, ты все-таки поторопишься. Мне хотелось бы сегодня переночевать дома, а не под этими дверями.

— Как мне доложить о цели вашего визита? — на лице верзилы не дрогнул ни один мускул.

— Скажи им коротко и ясно, что с ними желает пообщаться милиция. Это все, или еще будут вопросы? — побагровел Скавронский.

— На какую тему вы хотите поговорить с хозяевами?

— Ну, явно не на личную. Разговор пойдет о смерти их сына, — полковник буквально кипел от злости.

— Подождите здесь, я доложу о вашем приходе, — сообщил дворецкий. Верзила, наконец, исчез, плотно закрыв за собой дверь.

Оставшись наедине со Скавронским, практикант посмотрел на полковника. Увидев, что Скавронский буквально захлебывается негодованием и не может произнести ни слова, парень тихо проговорил: — Этот тип кого угодно может довести до белого каления.

— Таких бы кадров, да в наши органы, — постепенно остывая, проговорил полковник: — Горя бы не знали.

— Почему? — осторожно поинтересовался практикант, опасаясь вызвать у Скавронского новый приступ гнева.

— На допросах он был бы, просто не заменим, — ответил полковник, полностью справившись со своими эмоциями: — Любого бы расколол. Подозреваю даже, что ему бы и невиновные признались во всех смертных грехах.

— Тут вы правы на все сто процентов, — согласился со Скавронским парень.

Полковник и его практикант промаялись у дверей около десяти минут. Когда же Скавронский вновь начал терять терпение, дверь, наконец, распахнулась, и перед утомленными мужчинами снова возникла громадная фигура дворецкого.

— Хозяева примут вас, — медленно заявил верзила.

— Да неужели? — состроил удивленную гримасу Скавронский.

— Проходите, — верзила распахнул двери пошире, пропуская в особняк полковника и Славу.

Оказавшись внутри дома, полковник и его спутник, невольно залюбовались обстановкой помещения, в которое они попали. Прихожая была огромной, если не сказать гигантской. На полах были расстелены ковры, явно ручной работы, а на стенах кроме картин различных размеров присутствовали сабли и пистолеты, разных народов и эпох. Потолок же находился под самой крышей особняка.

— Вас ждут в гостиной, — прозвучал опостылевший голос дворецкого, и его раскаты затерялись где-то в глубинах особняка. Верзила уже успел за-крыть дверь, и теперь стоял лицом к парню и Скавронскому.

— Это прямо через арку, вы увидите, — пообещал верзила. Сам же он направился в левую сторону от дубовой двери, вероятно в помещение, предназначенное для прислуги.

Полковник и его практикант даже не успели поблагодарить дворецкого, так быстро он испарился. Да, если честно, им этого совсем не хотелось.

— Главное не заблудиться, а то мы и за месяц не найдем дорогу обратно, — попытался пошутить парень.

— Ни чего, — успокоил его Скавронский: — Дорогу нам указали, идем, — и он первым направился в сторону арки, по размерам похожую на Триумфальную, ту самую, что находится на Елисейских полях в Париже.

Миновав архитектурное сооружение, полковник с практикантом очутились в гостиной. По размерам она была раза в два, а то и три больше прихожей. Такое же огромное пространство, заставленное предметами старины, среди которых, казалось, по недоразумению затесались огромный плазменный телевизор, пара компьютеров, и еще кое-какие мелочи, явно имеющие непосредственное отношение к двадцать первому веку.

— Прошу, вас, проходите, присаживайтесь, — раздался тихий женский голосок со стороны дивана, который вошедшие заметили только сейчас.

Повинуясь голосу, полковник с практикантом прошествовали в середину гостиной, и остановились у дивана, длина которого была не меньше желез-нодорожного вагона. На диване скромно расположились две фигуры. Одна принадлежала женщине, а вторая мужчине, тем самым, что вчера сидели в катафалке, провожая в последний путь Ивана Царева. Облачены они были в траурный наряд.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — повторила женщина, указывая на со-седний диван. Размерами он был немногим меньше, чем тот, откуда донесся голос хозяйки.

— Извините, что заставили вас так долго ждать, — продолжала говорить женщина, пока Скавронский со своим спутником усаживались, на предло-женное им место: — Поймите нас правильно. У нас такое горе, а эти журналисты так и норовят пробиться в наш дом. Мы просто не в силах беседовать сейчас с представителями прессы. Но вы, это совсем другое дело.

— Мы понимаем, — ответил полковник. Говоря, он извлек из своего порт-феля несколько бланков, и авторучку, пристроил письменные принадлежности все на том же портфеле, и перевел разговор в нужное русло. В ходе беседы, он заносил данные на желтые листы: — Вы нас, конечно, тоже простите, раньше мы вызывали вас в участок, вы приходили и мы беседовали там, но сегодня, после ночного происшествия, дело просто не терпит отлагательств. Простите, еще раз, что мы без приглашения, но это наша работа.

— Мы все понимаем, — в разговор вступил мужчина. Его бархатистый голос наполнил пространство гостиной: — Слушаем вас, Олег Федорович. Так о чем пойдет речь?

— Извините, что напоминаю лишний раз о вашей трагедии, но иначе просто не возможно. Милиция редко приходит с хорошими новостями, — Скавронский искренне соболезновал семье Царевых.

— Мы все понимаем, — согласился с полковником мужчина: — Что поде-лать, это ваша работа. Мы слушаем.

— По делу вашего сына, ни чего нового мы сказать не можем. Расследование практически завершено. Самоубийство не вызывает ни каких подозрений. Простите за лишнее напоминание, но Иван добровольно ушел из жизни. Ни каких сомнений на этот счет не может и быть, — здесь Скавронский сделал не большую паузу, в которую успел вклинится мужчина, громогласно произнеся всего лишь короткое слово: — Но…

— Что? — резко оторвавшись от своих записей, переспросил полковник.

— После ваших слов обязательно должно последовать, но, — пояснил мужчина.

— Да, — поспешно согласился с ним Скавронский: — Ни каких сомнений на счет самоубийства Ивана не может и быть, — повторил он: — Но, вам, ведь известно о том, что случилось на кладбище этой ночью?

— Олег Федорович, — проговорил мужчина: — Давайте называть вещи своими именами. Произошло убийство, причем говоря вашим юридическим языком, не просто убийство, а убийство с отягчающими обстоятельствами.

— Да, все верно, — полковник вернулся к своим записям: — Думаю, что детали этого убийства вам так же известны.

— Все, нет, — поправил его собеседник: — Я не присутствовал непосредственно во время совершения убийства.

— Я не это имел в виду, — поспешил поправиться Скавронский: — Но то, что убита молодая девушка, каким именно образом, и где было обнаружено ее тело, вы, конечно же, знаете?

— Думаю, об этом известно не только мне, но и всему населению Фиш-куйска, — согласился с полковником мужчина.

— Так, вот, — продолжил Скавронский: — Мне хотелось бы узнать ваш сын, Иван, был знаком с погибшей Татьяной Назаровой? Мы только что посетили родителей этой девушки, они ни чего об этом не знают. Дочь им не сообщала о знакомстве с вашим сыном, но, может быть, вы проясните эту ситуацию?

— Боюсь вас разочаровать, но Иван ни когда не говорил нам о девушке с таким именем. Так что об их знакомстве, даже, если они и знали друг друга, нам так же ни чего не известно, — ответил мужчина.

— Мне он так же не сообщал о том, что среди его друзей имеется Татьяна Назарова, — сообщила женщина.

— Может быть, вам хоть что-нибудь известно о ее семье? — ухватился за последнюю соломинку полковник.

Супруги Царевы, одновременно покачали головами в разные стороны, давая понять Скавронскому, что ответ на этот вопрос явно отрицательный.

— Нет, Олег Федорович, мне очень жаль вас разочаровывать, но абсолютно ни чего, — произнес вслух Царев — старший.

— В таком случае, — заявил полковник: — Больше у меня к вам вопросов нет. Он дописал протокол, а затем попросил, протянув документ Царевым: — Ознакомитесь, и распишитесь вот здесь и здесь, — Скавронский указал на места в документе, где следовало поставить подписи мужчине с женщиной.

Царевы не спеша, прочитали протокол, и только после этого расписались в указанных местах.

— Спасибо, что уделили нам время, — принимая документ, поблагодарил супругов полковник: — Нам пора идти.

— Вас проводят, — безапелляционно заявила женщина. Она подняла с ручки дивана миниатюрный колокольчик, и позвонила в него. Гостиная наполнилась тихим перезвоном.

Слава с полковником поднялись со своих мест, Скавронский сложил в портфель письменные принадлежности, и в этот самый момент в гостиной, казалось бы, прямо из воздуха материализовался уже знакомый посетителям верзила.

— Григорий, проводи Олега Федоровича и его спутника, — попросила приказным тоном женщина: — До свидания, — а это уже относилось к посетителям.

— Еще раз примите наши соболезнования, — проговорил на прощание полковник: — Мы будем обязательно держать вас в курсе расследования. Обещаю, в следующий раз, если появится необходимость встретиться, мы обязательно предупредим вас за ранее.

— Всего хорошего. Будем ждать новостей, — эта реплика принадлежала мужчине.

— Прошу вас, следуйте за мной, — поняв, что аудиенция закончена, обратился дворецкий к Скавронскому и его спутнику.

Парень с полковником направились к выходу. Миновав уже знакомую им прихожую, они вышли на крыльцо. Они уже спускались с лестницы, когда до их слуха донеся стук закрывшейся дубовой двери.

— Вот и здесь нет ни какого результата, — обратился к Скавронскому практикант, пока они направлялись к машине: — А может быть эти два случая ни как не связаны между собой? — предположил он.

— Знаешь, Слава, — ответил полковник: — Есть такое избитое выражение, отрицательный результат, это тоже результат. А вот делать какие-либо выводы еще рановато. Попробуем потянуть еще за одну ниточку.

— Еще за одну? — удивился парень: — А разве остались еще какие-то ниточки?

— Учись мыслить масштабно, Слава, — упрекнул практиканта Скаврон-ский: — В нашей работе необходимо использовать любой шанс.

— Честно говоря, Олег Федорович, не понимаю, что вы имеете в виду, — заявил парень: — Мы были у Назаровых, только что посетили Царевых. Разве остался еще кто-нибудь, кто может пролить свет на эту трагедию?

— Ну, разумеется. Куча народа, — уверенно проговорил полковник.

Пока практикант терялся в догадках, кого же имеет в виду Скавронский, они подошли к «Москвичу», в котором ожидал их шофер.

— Мне почему-то на ум не приходит ни один человек, — честно признался парень: — Может быть, поясните, Олег Федорович? — практикант открыл заднюю дверцу машины.

Полковник повторил действия своего напарника, и уже усаживаясь на переднее пассажирское сидение, ответил: — Охотно, Слава, охотно.

Сгорая от нетерпения, парень забрался в недра автомобиля, и захлопнул дверцу со своей стороны.

В то самое время, когда Скавронский с практикантом садились в «Моск-вич», к парковочной площадке, расположенной рядом с особняком, подъехал автомобиль причудливой формы. Это была одна из последних моделей ФАЗов, легковых машин, которое выпускал на своем автозаводе Царев — старший. Бампер автомобиля украшал фирменный знак. Это был полукруг, перечеркнутый снизу прямой чертой, в середине полукруга находилась большая точка серебристого цвета, от которой вверх, и в стороны соприкосновения круга и линии расходились три луча такого же цвета. За рулем ФАЗа находился пожилой мужчина. Он был практически лыс, а оставшиеся пряди волос щедро украшала седина.

Седовласый мужчина припарковал свой автомобиль, рядом с милицейской машиной. Покидать свой ФАЗ мужчина не торопился. Смотря сквозь тонированные стекла, он вглядывался в лица людей, сидящих в автомобиле напротив.

— Так кого вы имеете в виду, Олег Федорович? — не в силах сдержать своего любопытства, продолжал допытываться практикант у полковника.

— Татьяна Назарова, как и все мы, живет не на обитаемом острове, — пустился в объяснения Скавронский: — Она, наверняка, где-то учится, или работает, имеет друзей, подруг, коллег, или однокурсников. Вот у них-то и следует поинтересоваться о ее личной жизни, или, если повезет, узнать, кто из них видел ее последней, а самое главное, с кем.

— Верно! — удивился парень: — И как я сам об этом не додумался.

— Практика приходит с годами, Слава, — констатировал полковник.

— Куда едим, Олег Федорович? — поинтересовался у Скавронского водитель.

— Обратно к Назаровым, — заявил полковник: — Нужно было сразу рас-спросить их о частной жизни дочери. Думаю, мы не слишком сильно доса-дим им своим очередным приездом.

— Как скажите, — шофер завел двигатель, и машина тронулась с места.

Ни кто из сидящих в «Москвиче» не обратил должного внимания на автомобиль, припарковавшийся несколько минут назад рядом с ними. Однако, седовласый мужчина, сидящий за рулем ФАЗа пристально проводил взглядом, отъезжающую машину. Как только «Москвич» исчез из поля зрения, мужчина вышел из своего автомобиля, предварительно прихватив с собой кожаный кейс, запер машину, при помощи брелока, и направился в сторону особняка Царевых.

 

3

До наступления обеда Паша успел оббежать еще несколько инстанций, занимающихся вопросами недвижимости и права собственности. По дороге обратно, он забежал в ближайший магазин, и купил кое-какую еду, искренне полагая, что ее хватит хотя бы на этот день.

Вернувшись в свою теперешнюю обитель, представляющую собой одно-этажный домик, состоящий из пяти комнат, ванной, сан узла и кладовки, он разложил в холодильнике, приобретенные продукты, включил чайник, и в этот момент кто-то позвонил ему в дверь.

Удивляясь тому, кто бы это мог быть, Павел поспешил к входной двери.

— Кто там? — удивленно поинтересовался он, очутившись у конечного пункта своего назначения.

— Свои, — послышался в ответ лаконичный ответ.

Паша распахнул дверь, и пригласил посетителя: — Заходи, — он изобразил приглашающий жест рукой.

— Мерси, за прием, — втискиваясь в прихожую, проговорил Петр.

— Идем на кухню, — позвал друга вслед за собой Павел, направляясь в указанное им направление: — Я собрался пообедать. Составишь компанию?

— Ну, раз уж я здесь, — протянул Петя, следуя за другом: — Как прошла встреча с Пол? — поинтересовался он на ходу.

— Какая встреча? — удивился Паша, заходя в кухню.

— Ну, как, какая? — переспросил Петр: — Ты ведь собирался вчера вечером наведаться в бар. Неужели не застал ее там?

— А, ты об этом, — усаживаясь за стол, произнес Павел: — Не было ни какой встречи.

— То есть? — брови Пети встретились у переносицы. Он сел напротив своего друга, и уточнил свой вопрос: — То есть, как это не было ни какой встречи?

— А так, Петя, очень просто, — ответил Паша: — Не ходил я вчера ни в какой бар.

— А что так? — не отставал от Павла Петр.

— Понимаешь, оказывается, вступить в права владения не так-то просто, — пустился в объяснения Паша: — Сначала я отстоял одну очередь, потом другую, а в третье учреждение закрылось прямо перед моим носом. Короче говоря, всех дел я вчера не переделал, а домой явился, как выжатый лимон, еле-еле дополз до кровати, и вырубился, как убитый. Сил для того, что бы сходить в бар у меня просто не осталось.

— Ясно, — констатировал Петя: — Значит, с Пол тебе пообщаться так и не удалось?

— Так и не удалось, — подтвердил Павел.

— Ну, не беда, — приободрил друга Петр: — Знаешь, Паш, она и сегодня тоже трудиться в ночную смену. Так что шансы у тебя еще есть.

— Знаю, — сказал Павел, и тут же поспешил поинтересоваться: — А ты сам-то с ней еще не общался? Не сказал, что я приехал?

— Нет, сегодня я ее не видел, — ответил Петя: — А от куда тебе вдруг стало известно о ее рабочем расписании? — прищурился он.

— Я завтракал сегодня в баре, пообщался с Мариной, она-то мне все и рассказала, — признался Паша: — И не только о Полине. От нее я узнал и о последних фишкуйских новостях.

— Так тебе все известно? — изумился Петр: — Быстро, однако, ты влился в нашу жизнь. К стати на счет тех самых последних новостей я и хотел с тобой поговорить. Есть у меня одна идейка на этот счет.

— Ты о чем? — не понял Павел: — Тебе что-то известно об убийстве той самой Татьяны?

— Бог с тобой, Паш, — замахал руками Петя: — Совершенно ни чего.

— Тогда о чем ты хотел поговорить? — напрягся Павел.

— Все о том же, — расслабившись, заявил Петр.

— Хватит тянуть кота за хвост, — Паше надоели игры в кошки-мышки: — Хочешь что-то сказать, говори на прямик.

— Как скажешь, — Петя поднял руки над головой, изображая фигуру сдавшегося в плен: — Говорю, — продолжил он, опустив руки.

— Слушаю, — серьезно заявил Павел.

В этот самый момент, вскипевший чайник, щелкнул кнопкой, ненадолго прервав разговор приятелей.

— Чай будешь? — гостеприимно поинтересовался Паша, выбираясь из-за стола.

— Ну, если только ты великодушно угостишь, — Павел понял, что последней своей репликой Петр продолжает играть у него на нервах. Паша знал, что стоит только поддаться на провокацию, и разговор может затянуться до вечера. По этой причине, равнодушно бросив через плечо: — Пакетики устроят? — он занялся чайной церемонией.

— Вполне, — согласился с предложением Петя. Он не проронил больше ни слова, подождав, пока Павел сгоношит чай, поставит коробку с печеньем на стол, и усядется на свое место.

— Слушаю, — изобразив безразличный вид, проговорил Паша, хлебнув чай из своей кружки.

— Все не так просто, — поняв, что тянуть дальше бессмысленно, изрек Петр: — Это ночное убийство совершено не спроста. Царевы явно что-то знают. И мы с тобой должны узнать что именно.

— Ты о чем? — не поняв намека, поинтересовался Павел.

— Об убийстве Тат Назаровой, — уточнил Петя, непонятливому собесед-нику.

— Я даже не был знаком с ней при жизни, — вздохнул Паша: — Так почему же она решила преследовать меня после смерти?

— Это что сейчас было? — не поняв, что конкретно имеет в виду Павел, спросил у него Петр: — Паш, ты о чем?

— Знаешь, так с самого утра, — принялся объяснять другу Павел: — Как только я собираюсь трапезничать, тут же слышу это имя, и аппетит, в связи с известными событиями у меня напрочь пропадает. Что это, как не наказание? Может быть, это знак, что мне действительно следовало послушаться родителей и не возвращаться в Фишкуйск?

— Ты прав, — по неизвестной Паше причине Петя оживился: — Это точно знак! Я знал, что не ошибаюсь.

— Что значит, точно знак? Ты, наконец, объяснишь мне, в чем дело? — недовольно взглянул на друга Павел.

— Успокойся, и выслушай меня, только не торопись отвергать мое предложение. Хорошо? — поспешил завериться согласием Паши Петр.

— Не произнесу больше ни слова, пока ты не выложишь, с чем пришел, — пообещал Павел: — Говори, я слушаю.

— Даже не знаю с чего начать, — заерзал на стуле Петя.

— Может, начнешь с начала? — нарушил свое обещание Паша.

— Да, — задумался Петр: — Вот только, где оно начинается, это начало? — однако, заметив недовольное выражения лица собеседника, он поспешил продолжить: — Тут вот какое дело. Я уже говорил, что Царевым должно быть что-то известно об этом убийстве. Подсказывает мне что-то, что иначе и быть не может. Но сообщать об этом милиции они явно не хотят. Почему я так решил? Да очень просто. В противном случае, фишкуйцам уже давно стало бы известно, что милиция кого-то подозревает. А средства массовой информации до сих пор молчат, значит им абсолютно ни чего не известно. Даже местные новости, по телевидению передают одно и тоже. Ни чего нового, что касается расследования им не известно. Сотрудники правоохранительных органов, не дают комментариев по данному делу. Так заканчивается каждый выпуск новостей по радио и телевидению. Короче говоря, следователи топчутся на месте, маскируя свои безуспешные попытки расследования банальной фразой: «В целях интересов следствия, информация по данному делу, пока не подлежит распространению». Будто и так не понятно, что той самой информации и взяться то не откуда. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Пока, да, — лаконично ответил Павел: — Дальше?

— Да, так вот, дальше, — Петя набрал в легкие по больше воздуха, размышляя в этот момент, как бы по деликатнее, изложить свою мысль, и продолжил: — Так, вот, еще раз повторяю, думаю Царевым что-то известно, но они молчат. Им ведь сам Господь Бог не указ. Они, очень скрытные люди. Как я уже сказал, похоже, что даже милиции не удается выбить из них правду. Ну, короче говоря, может быть, мы попытаемся разузнать, что они скрывают? Вот не верю я, что тело несчастной Тат случайно оказалось на могиле их сына.

— Лихо, — качнул головой Паша: — Интересно, каким образом ты хочешь это сделать? Заявиться к ним в дом, и невинно поинтересоваться: «Уважаемые, Царевы, расскажите, пожалуйста, нам, что вы скрыли от сотрудников милиции». Так что ли? И ты надеешься на то, что они тут же выложат нам все, что, возможно, только, возможно, скрывают?

— Не совсем, — поджав губы, проговорил Петр: — Но, в общем… Ты же сам только что утверждал, что получаешь знаки от убитой девушки. Может быть, ее душа не может найти покоя, и просит тебя о помощи?

— Кажется, понял, — предположил Павел: — К Царевым ты хочешь отправить меня одного.

— Молодец, Паш, — похвалил друга Петя: — Светлая голова.

— Моя голова, возможно, и светлая, а вот твоя-то, не очень, — констатировал Павел: — Ты, что, действительно решил, что я все брошу, и побегу прямо сейчас к Царевым? Мне казалось, что ты знаешь меня лучше.

— Зачем бежать? Ты ведь у нас и летать умеешь, — выложил последнего своего козыря Петр: — Ну, неужели тебе трудно, сгонять в резиденцию Царевых прямо сейчас, даже не поднимаясь с этого места?

— Ты предлагаешь воспользоваться мне моим даром? — догадался, наконец, Паша.

— Предлагаю, советую, рекомендую, называй это как хочешь, но, в об-щем и целом, ты прав, — подтвердил догадку Павла Петя.

— Последние десять минут, ты, явно, пытался пошутить, — предположил Паша: — Или я чего-то не понял.

— Нет, ты все правильно понял, — серьезно заявил Петр: — А шутить я даже и не собирался.

— Тогда, позволь тебе напомнить, — голосом профессора, читающего лекцию, принялся объяснять Павел: — Да, я обладаю даром телепортации, но телепортироваться полностью я не умею. Перемещаться дано лишь моей душе, а она, не умеет разговаривать. Как же я смогу учинить допрос Царевым? И к тому же, пользоваться моим даром я могу не дольше пяти минут.

— Пять минут вполне достаточно, — поспешил заверить Пашу Петя: — А разговаривать тебе и не придется. То, что тебя ни кто не увидит только нам на руку. Телепортируйся, и просто узнай, о чем в данную минуту говорят Царевы. Ну, не могут они сидеть молча, как вчера в катафалке, если им что-то известно. А если я ошибаюсь, то разве от тебя убудет? Ну, попытайся хотя бы.

— Ну, от меня не убудет, конечно, — задумчиво протянул Павел: — Но я что-то ни как не пойму, какой интерес ты имеешь во всем этом деле?

— Я пытаюсь помочь тебе, — тон профессора, переметнулся в голос Петра: — Паш, не ты ли мне говорил, что Тат Назарова, изо всех сил просит тебя о помощи. Даже ее душа уверенна в том, что ты сможешь ей помочь. Извини за такое сравнение, но девушка, похоже, нашла душу, которая в состоянии ей помочь.

— Постой, — укротил пыл друга Павел: — Петя, когда ты пришел ко мне, тебе еще не было известно о том, что во время приема пищи я явственно ощущаю присутствие погибшей девушки. Об этом я рассказал тебе позже. Колись, что ты задумал? Откуда у тебя появился этот план? Чего ты добиваешься?

— Скажу, все скажу, — пообещал Петр: — Но только после того, как ты телепортируешься к Царевым. По твоему возвращению я выложу все, обещаю. Ну, так как, ты согласен?

— Хорошо, — подумав немного, согласился Паша: — Но, только…

— За твоим телом я послежу, — перебил его Петя.

— Ладно, — Павел кивнул.

— А ты в курсе, где находится резиденция Царевых? — живо осведомился Петр.

— В том большом особняке, в престижном районе города, если только за последнее время они не поменяли место жительства, — с сомнением в голосе, проговорил Паша.

— Не поменяли, — благосклонно махнул рукой Петр: — Действуй.

Павел закрыл глаза, и одновременно вдохнул. Когда спустя секунду он стал видеть сквозь веки, Паша поспешил взмыть в воздух высоко над Фишкуйском. Осмотревшись по сторонам, он обнаружил высокую крышу коттеджа, которая интересовала его в данный момент. Не теряя времени, он пролетел огромное расстояние, разделяющее его и резиденцию Царевых и, миновав, крышу, спикировал прямо в гостиную особняка.

Очутившись в доме Царевых, Павел не стал пристально рассматривать обстановку, окружившую его. Пашу интересовали только люди, находив-шиеся в гостиной. Их было трое. Мужчина с женщиной, знакомые ему по катафалку, сидели на диване, у которого не было начала и конца, а напротив их, на подобной, но немногим скромнее конструкции расположился лысоватый мужчина. В момент появления Павла, он сгребал какие-то документы в свой кожаный саквояж. Приблизившись к троице, Паша внимательно прислушался к их разговору.

— Поймите нас правильно, Михаил Леонидович, — произнесла женщина: — Это просто не возможно. Войдите в наше положение.

— Я-то вас, понимаю, — откликнулся мужчина с кейсом: — Но это чудовищно. Вы, что же, собираетесь бездействовать? Возможно, это только начало, только первая смерть невинной девушки. А что будет дальше? Вы подумали об остальных жителях города? Об их детях?

— Войдите же, наконец, в наше положение, — пробасил мужчина, сидев-ший рядом с женщиной: — Михаил Леонидович, мы столько лет хранили нашу тайну. Для чего же? Мы просто не можем заявить во всеуслышанье о том, что имеем отношение к смерти несчастной девушки. Да может быть, мы и действительно не имеем к этому отношение. Подумайте, если то, в чем вы нас обвиняете, правда, то кто из нас за это в ответе? Скорее всего, вы. Именно вы не усмотрели. Думаю, что о клятве Гиппократа напоминать вам бессмысленно. Не советую обращаться вам в органы милиции. Тем самым вы рискуете поставить вашу профессиональную этику под большой вопрос. Ведь это же вам совсем ни к чему?

— Простите, — засуетился лысоватый мужчина, защелкивая замочки на своем саквояже: — Но, как же? Вы что? Собираетесь бездействовать?

— Нет, конечно же, нет, Михаил Леонидович. Как вы могли такое поду-мать? Теперь, когда вы поставили нас в известность, я подниму всех своих людей. Они обязательно разыщут его, обещаю, — заверил его собеседник.

— В таком случае, я со спокойной душой возвращаюсь в свою клинику, — пробормотал лысый.

— Да, это будет самым верным, — согласился с ним мужчина: — Вас проводят, — он кивнул женщине, сидящей рядом с ним. Она подхватила миниатюрный колокольчик, и позвонила.

— Смею надеяться, что о результатах ваших поисков, вы тут же сообщите лично мне, — поинтересовался напоследок человек с кейсом.

— Вне всякого сомнения, — заверил его мужчина.

В этот момент в гостиной появился еще один мужчина, облаченный в униформу дворецкого, его рост был просто огромным.

— Григорий, проводи, доктора, — попросила женщина, ставя колокольчик на прежнее место.

— И, сообщи остальным посетителям, если таковые имеются, что на сегодня аудиенция закончена, — поставил верзилу в известность хозяин дома.

— Слушаюсь, — прошелестел одними губами дворецкий: — Прошу вас, следуйте за мной, — обратился он к лысоватому мужчине. Через несколько минут они исчезли из вида.

— Дорогая, — обратился мужчина к своей жене: — Думаю, что сейчас нам следует немного отдохнуть.

— Ты прав, — согласилась с ним женщина: — Эти бесконечные визиты так утомили.

Не говоря больше ни слова, супруги поднялись с необъятного дивана, и разошлись в разные стороны.

Павел понял, что больше ему ни чего не удастся узнать. Он взмыл вверх и поспешил обратно в свое тело.

На этот раз, узрев возвращение своего друга, Петя смог сдержаться от вздрагивания. Как только Паша глубоко вдохнул, и раскрыл глаза, Петр набросился на него с расспросами: — Ну, что тебе удалось узнать? — нетерпеливо поинтересовался он.

— Ты оказался прав, — едва переведя дыхание, признался Павел: — Царевы что-то скрывают.

Следующие несколько минут, стараясь не упустить ни каких подробностей, Паша вводил друга в курс тех обстоятельств, что стали ему известны во время нелегального посещения дома Царевых.

— Значит, говоришь, Михаил Леонидович? — нахмурил лоб Петя.

— Да, — уверенно заявил Павел: — Скорее всего, он доктор. Так я понял из их разговора.

— Это имя мне ни о чем не говорит, — признался Петр.

— А что? — не понял Паша: — Оно должно было тебе о чем-то сказать? Что ты затеял? Ты обещал рассказать мне, помнишь?

— Ага, — как бы, между прочим, произнес Петя: — А как на счет нашей договоренности? Ты демонстрируешь мне свои возможности, а я показываю тебе чудеса телекинеза. Хочешь переставить мебель в доме, я мигом.

— Не нужно мне ни чего переставлять, — возмутился Павел: — Говори, что у тебя на уме.

— Тебе должно понравиться, — продолжал увиливать от ответа Петр: — Но я думаю, пока еще не время. Доверься мне, ты не пожалеешь, — Петя выбрался из-за стола и поспешил к выходу.

— Ты куда? — возмутился Паша, и поспешил за другом.

— Я созвонюсь с тобой, или зайду, как-нибудь по позже, — раздался голос Петра уже из коридора.

— Что ты задумал? — продолжал допытываться у друга Павел, выбегая с кухни.

Петю увидеть ему уже не удалось. Из-за закрывающейся входной двери до слуха Паши, раздались прощальные слова: — Пока! Я свяжусь с тобой, обещаю!

— Сумасшедший какой-то, — пробормотал в сторону захлопнувшейся двери Павел. Он развернулся, прошел обратно на кухню, остановился у стола, и уныло посмотрел на две чашки с окончательно остывшим чаем. Этот пейзаж напомнил ему вчерашнюю картину в баре, а именно, тот момент, когда он и Петр покидали заведение.

— Татьяна, ты еще здесь? — спросил у воздуха Паша: — Если да, присоединяйся. Сейчас заварю новую порцию чая.

Не торопясь, Павел подошел к чайнику, и второй раз нажал на кнопку, расположенную на красной панели прибора.

* * *

— Привет, мамочка! — девушка лет двадцати трех, ворвалась в квартиру, где она проживала со своей матерью, влетела в зал, подбежала к женщине, удобно расположившейся в кресле и, произнеся последнюю фразу, чмокнула ту в щеку.

— И тебе добрый вечер, — улыбаясь, ответила на приветствие женщина: — Что произошло, Галина? Ты прямо вся светишься от счастья.

— Я и вправду такая счастливая, — девушка закружилась по залу: — Ты просто не представляешь.

— Давай отгадаю, — предложила дочери мать: — Уверена, мне это удастся с первой попытки.

— Попробуй, — улыбнулась девушка, и приземлилась в другое кресло, которое разделял от кресла женщины небольшой стеклянный столик.

— Помню нашу первую встречу с твоим отцом, — отчего-то пустилась в воспоминания мать: — В тот день, я такая же счастливая прибежала домой и рассказала обо всем твоей бабушке. Мой будущий муж произвел на меня такое неизгладимое впечатление, что я просто не в силах была справиться сама с собой. Как жаль, что твой отец так рано оставил нас, но что поделать. От судьбы не уйдешь. Ладно, оставим грустную прозу на потом. Все дело в парне. Я угадала?

— Ты чудо, мамочка! — воскликнула дочь: — Схватываешь прямо на лету.

— А кто он? — осторожно осведомилась бдительная женщина: — Я его знаю?

— Не думаю, — беззаботно отозвалась девушка: — Мы с ним только сегодня познакомились, — белокурые локоны дочери, подпрыгнули на голове, которой дочь театрально взмахнула: — Я познакомилась с ним несколько минут назад. Он довез меня до дома. Но ты не представляешь, он такой милый, такой обходительный. Я уверена, он тот, кто мне нужен. Мы встречаемся с ним через три часа. Он пообещал сводить меня в ресторан. Таких как он я еще не встречала. И вдобавок ко всему, он такой симпатичный. Обещаю познакомить вас в самое ближайшее время, и тогда ты сама лично убедишься в том, что я ни чуть не преувеличиваю.

— А имя у этого идеального парня имеется? — проявила бдительность мать.

— Конечно, — не в силах сдержаться, девушка подпрыгнула в кресле: — Его зовут Илья.

— А назвать фамилию Ильи ты мне не хочешь? — осторожно продолжала разведку женщина.

— Мамочка, ну какая разница какая у него фамилия? Мы, конечно, познакомились с ним, но не на столько близко, чтобы обрисовать, друг другу свои генеалогические древа, — с укором в голосе проговорила дочь: — Он тоже не знает моей фамилии. Но, разве это так важно? Но если тебе хочется узнать о нем все, то я расспрошу его поподробнее, во время нашего свидания в ресторане.

— Галчонок, послушай маму, — прикусывая нижнюю губу, что означало глубокие размышления, произнесла женщина: — Я хорошо понимаю твои чувства, сама когда-то испытала подобное, но, все-таки нужно быть острожной и предусмотрительной. Пойми меня правильно, я желаю тебе только счастья, и плохого не посоветую. Не стоит идти на решительный шаг, пока не узнаешь хорошо своего избранника, каким бы чудесным он тебе не казался.

— Мамочка, я прекрасно понимаю твои опасения. Обещаю, что перед тем, как что-то делать обязательно посоветуюсь с тобой, — поспешила заверить женщину девушка: — В любом случае, говорить о свадьбе еще преждевременно. Для начала я вас все-таки познакомлю. Завтра, — немного подумав, добавила она: — Идет?

— Идет, — согласилась мать: — Но, все-таки, Галина, я должна предупре-дить тебя. Будь очень внимательной. Ты, ведь, знаешь, что произошло с той девушкой прошлой ночью.

— Пытаешься испугать меня? — недовольно поинтересовалась дочь: — Конечно, я в курсе событий, но я твердо уверена, что Илья защитит меня от любого маньяка. К тому же, как известно маньяки не нападают на девушек, которые ходят вечерами не в одиночку. Да и ходить нам не придется. Илья имеет машину. В обиду он меня не даст.

— А в самом Илье ты уверена? — приподняла бровь женщина.

— На что ты намекаешь, мамочка? — возмутилась девушка: — Он вовсе не похож на убийцу. Ты хочешь расстроить меня? Если тебе так хочется, то я могу отменить наше свидание, — в голосе дочери послышались слезные нотки: — Только скажи, и я ни куда не пойду.

— Ну, что ты, Галчонок, — смягчилась мать: — Я просто пытаюсь преду-смотреть все.

— Рядом с Ильей я чувствую себя в полной безопасности, — серьезно заявила дочь.

— Извини, если я сказала что-то лишнее, но, ты поймешь меня, когда заведешь своих собственных детей, — расплывчато произнесла женщина: — Материнское сердце всегда болит. Может быть, я напрасно напоминаю тебе о гибели твоего отца, но ведь и он был полностью уверен, что попасть в автокатастрофу может кто угодно, но только не он. От несчастного случая ни кто не застрахован.

— Мамочка, я прекрасно тебя понимаю, — девушка встала со своего кресла, подошла к женщине, и присев на подлокотник, обняла мать: — Ты переживаешь за меня но, не смотря ни на что, рано или поздно я выйду замуж, возможно, перееду к мужу, и что тогда? В любом случае, свидание это не повод для прощания. Мы всегда будем вместе, обещаю, — она вновь поцеловала женщину.

— Спасибо, Галина, я все понимаю. Иди, — неожиданно твердым голосом произнесла мать: — Готовься к свиданию. Ты должна быть самой красивой девушкой во всем Фишкуйске сегодня вечером.

— Спасибо, — вслед за женщиной повторила дочь: — Уже бегу.

Мать проследила за тем, как девушка сорвалась с кресла, и через секунду исчезла в глубине квартиры. Едва след дочери простыл, женщина грустно улыбнулась каким-то своим потаенным мыслям.

* * *

Второй раз за этот день полковник Скавронский Олег Федорович бежал по коридорам фишкуйского отделения милиции. Миновав все лестничные пролеты, и бесконечные закутки здания он, как и в прошлый раз ворвался в свой кабинет.

— Олег Федорович, — встретил его удивленным вопросом практикант: — Что на этот раз? Опять взбучка от начальства?

— Хуже, Слава, — пробираясь за свой стол, ответил запыхавшийся Скавронский: — На много хуже.

— А что может быть хуже? — не понял парень, поворачиваясь лицом к полковнику.

— Наше дело передают в прокуратуру. Мы больше не расследуем смерть Татьяны Назаровой, — проговорил Скавронский, пытаясь привести в норму дыхательный процесс.

— Но почему? — не понял практикант.

— Все очень просто, — принялся разъяснять полковник: — Как оказалось, мы не имеем к этому происшествию, абсолютно ни какого отношения. По заявлению Царевых мы произвели все необходимые мероприятия, доказав, что смерть Ивана Царева является самоубийством, а данное дело передали прокуратуре по новому заявлению все от тех же Царевых.

— Но как же так? — растерялся парень: — Мы с вами сегодня весь день потратили на расследование смерти Назаровой. Мы опросили ее родителей, родителей Ивана, друзей и знакомых Татьяны. Конечно, ни чего конкретного нам так и не удалось узнать. Ни кто не видел ее с незнакомцами. Никто ни кого не подозревает, но все-таки мы с вами проделали гигантскую работу. А теперь все отдать прокуратуре?

— Именно так, Слава, именно так. Я, кажется, знаю, с какой стороны дует ветер перемен. И, если я не ошибаюсь, противостоять этому ветру мы просто не в силах. Это все равно, что пытаться залить огонь бензином, — разочарованно произнес Скавронский.

— Но, если вам что-то известно, — практикант запутался в своих словах: — Ну, не стоит разве бороться?

— Бороться? — кисло усмехнувшись, переспросил полковник: — Бороться с кем? С кирпичной стеной?

— Царевы, — поняв, о чем толкует Скавронский, утвердительно заявил парень: — Вы говорите о Царевых. На сколько я понял, именно с их подачи дело перешло в прокуратуру.

— Все верно, Слава, все верно, — подтвердил догадку практиканта полковник.

— Но почему? — возмутился парень: — Чем им не угодило то, как вы ведете расследование?

— Все просто, как божий день, — принялся объяснять Скавронский: — Прокуратура давно находится под властью Царевых. Милиция в этом смысле им стала бы только мешать. Сколько «безвозмездных» пожертвований сделал Царев — старший нашим коллегам по цеху, в виде новеньких навороченных ФАЗов, наверняка ни кому не известно. Вот нашу доблестную милицию он своим вниманием как всегда обошел стороной. По этой причине ему выгоднее, что бы дело перешло в юрисдикцию прокуратуры. Уж они-то сделают все, что бы конечный результат расследования был представлен в выгодном свете для Царева.

— Но, если вы правы, Олег Федорович, то это означает, что Царевым что-то известно про убийство на кладбище. Они что-то пытаются скрыть, — вновь осенило догадкой практиканта.

— Ты прямо читаешь мои мысли, — похвалил парня полковник: — Именно по этой самой причине, как думаю лично я, дело и перекочевало в прокуратуру сразу после того, как мы нанесли визит в скорбящее семейство. Но кто теперь сможет докопаться до истины? Мы уже не у дел.

— И вы вот так просто сдадитесь? — удивленно спросил практикант.

— А что я могу сделать? — вздохнул Скавронский: — Бороться против такой силы, это все равно, что сражаться с ветряными мельницами.

В кабинете полковника внезапно повисла тишина, которую спустя не-сколько секунд нарушил сам Скавронский: — Хотя, знаешь, Слава, сегодня рабочий день уже закончен. Передать дело я все рано не успею. Ты иди домой, а я оформлю все бумаги надлежащим образом, а уж завтра посмотрим, чем все это обернется. Как там говорится в наших народных сказках? Утро вечера мудренее. Так что дождемся утра.

— А что может произойти за ночь? — уныло спросил парень, чувствуя, что интересное дело ускользает прямо у него из-под носа: — Это только в сказках утро начинается с невероятных событий, в настоящей жизни так не бывает.

— Ладно, — пытаясь обнадежить практиканта, улыбнулся полковник: — Иди, отдыхай. Даже в жизни бывает иногда все не так, как на самом деле.

— Спокойной ночи, — собрав свои вещи, и выскальзывая за дверь, попрощался со Скавронским практикант.

— И тебе того же, — бросил ему вслед полковник.

Оставшись один, Скавронский включил компьютер и, разложив вокруг себя документы, извлеченные из портфеля, принялся набирать нужный текст на кнопочной панели.

* * *

Следующее утро было похожее на предыдущее, как братья близнецы друг на друга. Эта схожесть была не столько внешней, сколько внутренней. Погода с утра не задалась, из набежавших с северной стороны свинцовых туч, мелко моросил противный дождик. На первый взгляд утро, наступающего дня радикально отличалось от своего прежнего собрата. Вчера в это самое время у входа на кладбище, не стояли автомобили, принадлежащие сотрудникам прокуратуры. Вчера в это самое время у могилы Ивана Царева, не было оперативно работающих людей. Но вчера, в это самое время, на этой самой могиле, так же, как и сегодня, лежало тело молодой девушки, одного взгляда на которое, хватало, чтобы понять, причина смерти несчастной была абсолютно аналогичной той, которая унесла жизнь Татьяны Назаровой. На теле девушки присутствовало огромное количество ножевых ранений. Судя по характеру убийства, преступником являлся один и тот же человек.

К кладбищенским воротам подъехала еще одна машина, «Москвич», украшенный характерными синими опознавательными знаками, и такого же цвета проблесковым маячком сверху. В автомобиле на этот раз находились только два человека, водитель, и полковник Скавронский Олег Федорович.

— Что-то сейчас будет, — задумчиво пробормотал полковник, как только машина припарковалась и застыла на месте.

— Не боитесь, Олег Федорович. Разве ваша вина, в том, что произошло? — попытался приободрить Скавронского шофер: — Тем более что сбросите сейчас на прокуратурских это дело, и пусть они сами разгребают весь этот завал.

— Спасибо за поддержку, но мне пора, тянуть дальше нет ни какого смысла, — полковник решительно выбрался из автомобиля, прихватил с собой зонт, и свой неизменный портфель, закрыл дверцу машины, и направился в сторону кладбища. На ходу он раскрыл зонтик и, спрятавшись под черный купол от непогоды, засеменил в нужном ему направлении.

Пробравшись к могиле Ивана Царева, Скавронский, приблизился к человеку, облаченному в черный плащ. Мужчина, стоял спиной к полковнику, так же, как Скавронский, он сжимал в руке ручку зонта, и отдавал распоряжения молодому парнишке, стоявшему напротив него. Парнишка зонтика не имел, и по этой причине, непроизвольно прищуривался, глядя на своего собеседника, его лицо и волосы давно уже залил дождь, который к этому времени припустил с новой силой.

— Ты все понял? — сурово поинтересовался у парнишки мужчина в плаще.

— Так точно, — выпалил парнишка, протирая глаза ладонью. Не говоря больше ни слова, он развернулся, и направился в сторону людей, облепивших могилу.

— Анатолий Александрович, — обратился, наконец, к мужчине полковник.

Человек в плаще обернулся на зов.

— Сказал бы вам доброе утро но, учитывая обстоятельства, это прозвучит кощунственно, — закончил свою мысль Скавронский: — Так что просто здравствуйте.

— А, Олег Федорович, — сухо проговорил мужчина: — Я уже заждался вас, — тот, кого полковник назвал Анатолием Александровичем, оказался мужчиной немногим старше самого Скавронского. Черты его лица были жесткими, а выправка и жестикуляция, выдавали его армейское прошлое: — Что ж это такое происходит? Почему дело об убийстве Назаровой до сих пор не передано прокуратуре? Вам что, не сообщили, что теперь мы занимаемся данным расследованием?

— Сообщили, Анатолий Александрович, разумеется, сообщили, — ответил полковник.

— Так в чем же дело? — настойчиво продолжил допрос работник прокуратуры.

— Я прибыл сюда именно по этому самому поводу, — принялся объяснять Скавронский: — Дело в том, что относительно передачи дела меня уведомили вчера вечером. Рабочий день уже закончился, и я просто физически не успел передать документы вашему ведомству. Собирался сделать это сегодня, но несколько минут назад мне позвонили домой, и сообщили, что совершенно еще одно убийство. Поскольку прокуратура еще не работает, в связи с ранним временем, я рассудил, что правильнее всего будет поехать прямо сюда, и передать дело тому, кто ведет расследование прямо на месте. Вижу, что не ошибся. Так кто из ваших подчиненных занимается этим делом, Анатолий Александрович? Я передам ему документы.

— Оставьте их мне, — отчеканил мужчина: — Я сам передам их, кому сле-дует.

— Как скажите, — без лишних возражений согласился с ним полковник.

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы папка с делом перекочевала в руки Анатолия Александровича. Приняв документы, он, используя портфель Скавронского, в качестве стола расписался на нужных листах. По завершении процедуры мужчина командным голосом произнес: — Заедите к нам в канцелярию, после открытия, там все оформят надлежащим образом, распоряжения я дам.

Посчитав разговор оконченным, мужчина в плаще, собрался, было направиться в сторону своих подчиненных, но голос полковника заставил его остановиться: — Анатолий Александрович, а кто эта девушка? — профессиональное любопытство взяло верх над Скавронским.

— Олег Федорович, дело теперь находиться не в вашей юрисдикции. Так что не забивайте себе голову не нужной информацией. Думаю, у вас и своих забот хватает, — отрезал мужчина. Даже не попрощавшись, он решительно направился к могиле Ивана Царева, держа в одной руке зонт, а в другой, полученную от Скавронского папку с документами.

Полковник постоял несколько секунд на месте, наблюдая, как тело погибшей девушки, плотно закутанное в черную пленку, поднимают с места и несут в сторону выхода с кладбища. После этого, он кивнул головой, вероятно, своим личным размышлениям, и направился вслед за процессией.

— Ну, как прошла встреча? — встретил его вопросом водитель «Москвича», едва Скавронский, забрался в автомобиль.

— Как я и предполагал, — не вдаваясь в подробности, ответил полковник.

Поняв, что продолжать расспросы бессмысленно, шофер профессионально осведомился: — Куда теперь?

— В прокуратуру, — коротко бросил Скавронский: — Через десять минут начинается рабочий день. Мы успеем как раз во время.

Водитель завел мотор и, следуя данным ему инструкциям, тронулся с места.

 

4

Совершив в прокуратуре все необходимые формальности, полковник вернулся в здание УВД. Он сообщил начальству о том, что передал дело, и прошел в свой кабинет. Кабинет был пуст, Слава еще не пришел. Скавронский повесил мокрый зонтик на крючок вешалки, пройдя в глубь кабинета, бросил портфель на стол, а через несколько секунд и сам устроился на своем рабочем месте.

Минут пять полковник сидел за столом, бессмысленно уставившись в стену напротив. Из глубокой задумчивости его вывел скрип открывающейся двери. Скавронский с любопытством посмотрел на вошедшего.

Вошедшим оказался хорошо знакомый полковнику парень.

— Здравствуйте, Олег Федорович, — поздоровался со своим руководителем практикант. Он повесил свой зонт рядом с зонтиком Скавронского и, размахивая свежим выпуском «Фишкуйского времени», направился в сторону полковника: — Вы уже в курсе? — наивно поинтересовался парень.

— Уже, — вздохнул полковник: — Но теперь это, не имеет абсолютно ни какого значения, — грустно добавил он.

— Почему? — удивился практикант, застыв на месте, не дойдя до стола Скавронского.

— А потому, Слава, что я передал дело прокуратуре, — констатировал полковник.

— Когда же вы успели? — продолжая стоять на месте, поинтересовался парень.

— С утра, — ответил Скавронский: — С самого раннего утра. Мне позвонили, рассказали, что найдено очередное тело на кладбище. Откладывать дальше я просто не мог, поехал на место происшествия и передал дело лично в руки начальнику прокуратуры. Все, Слава, теперь мы не у дел. С этой минуты, займемся тем, что мы имеем, — полковник положил руку на четыре папки коричневого цвета, возвышающиеся на его столе.

— Да, — выдохнул практикант: — Такое дело от нас уплыло. А я, если честно, надеялся, что мы доведем его вместе с вами до конца.

— Ну, что ж, — полковник искренне разделял настроение парня: — Видно не судьба. Но ты не переживай, остальные дела тоже требуют оперативного вмешательства. И к тому же, смею тебя уверить, в своей работе ты столкнешься еще не один раз с чем-нибудь подобным.

— Значит, утро оказалось не мудренее вечера, — продолжал развивать тему практикант.

— Может быть, это и к лучшему, — поспешил заверить парня Скаврон-ский: — Наша работа, она такая. В ней всегда полно неожиданностей. К стати, — спохватился полковник: — А как звали погибшую девушку? Интересуюсь этим просто из праздного любопытства. Теперь уже.

— Вот, пожалуйста, — практикант, наконец, сдвинулся с места, и протянул газету Скавронскому.

Полковник открыл «Фишкуйское время» на нужной странице, и осмотрел беглым взглядом статью, носившую название «Убийства на кладбище продолжаются». Статья была аналогична предыдущей, вот только портрет, разместившийся по центру газетного листа, был другим. На читателя смотрело лицо белокурой девушки, в отличие от вчерашней фотографии, девушка смотрела куда-то в сторону, а на ее лице не было и тени улыбки. Скавронский переместил взгляд на мелкие строчки, расположенные под портретом, и в пол голоса прочитал: — Галина Трошева.

В этот самый момент двери кабинета широко распахнулись, и в помещении появилась незнакомая парню и полковнику женщина: — Извините, — срывающимся голосом проговорила посетительница: — Я ищу Скавронского Олега Федоровича. Он здесь?

— Да, — удивленно ответил полковник: — Это я. А вы кто? По какому делу? — взгляд Скавронского переместился на папки, лежащие у него на столе. Он пытался припомнить по какому делу проходит данная особа.

— Меня зовут Трошева Мария Николаевна, — внесла ясность женщина: — Я мать Трошевой Галины, девушки, которую сегодня обнаружили на кл — кл — клад, — глаза Марии Николаевны наполнились слезами, и не в силах сдержаться, женщина разрыдалась.

— Мария Николаевна, — пытаясь успокоить посетительницу, полковник привстал со своего места: — Прошу вас, успокойтесь, проходите, садитесь, вот сюда, — Скавронский указал на жесткое кресло, стоявшее сбоку его стола, более удобной мебели в кабинете не имелось: — Слава, — тут же обратился он к парню: — Воды, скорее воды.

Практикант сработал оперативно, не успела женщина присесть на краюшек кресла, как перед ней матерелизовался стакан с водой.

— Спасибо, — поблагодарила парня посетительница, глотнув из стакана живительной влаги.

— Не за что, — практикант, бросив взгляд на полковника, растерянно пожал плечами.

— Я догадываюсь о причинах вашего ко мне прихода, — наконец ожил Скавронский, посмотрев на женщину: — Но, не понимаю, почему вы пришли сюда?

— То есть как почему? — посетительница поставила стакан на стол и, не дав полковнику сказать больше не слова, сбивчиво запричитала: — Моя дочь, мою Галину, сегодня, то есть вчера, ее убили. Она так радовалась, собираясь на свидание. Сказала, что он тот, кого она искала всю жизнь. Была счастлива, а он. Неужели это он убил моего Галчонка? Убил мою девочку. Мою дочку. Я же ее предупреждала, говорила, будь осторожна. Она пошла на свидание такая красивая, так нарядилась. Это он, да? Это он, — женщина внезапно замолчала и сникла, схватив стакан, она вновь сделала несколько глотков.

— Кто он? — растерянно спросил Скавронский.

— Она не назвала его полных инициалов, — стакан второй раз приземлился на поверхность стола: — Только имя, она назвала только имя. Сказала, что его зовут Илья. Больше ни чего. Илья. Это его имя.

— Простите, Мария Николаевна, — полковник, наконец, взял себя в руки: — Боюсь вас разочаровать, но вы обратились не по адресу.

— То есть как не по адресу? — искренне удивилась посетительница: — Это ведь вы, Скавронский Олег Федорович?

— Да, это я, все верно, — подтвердил Скавронский.

— Так почему не по адресу? — не поняла женщина: — Я ведь не ошиблась. Утром я созвонилась с Назаровыми. Ну, с родителями той девушки, что вчера, — посетительница тяжело хватала воздух ртом. Затем, снова приложилась к стакану, откинула его в сторону, и продолжила: — Так вот, они сказали, что вы, вы, Скавронский Олег Федорович ведете дело о смерти их дочери. Я не ошиблась. Я хочу, чтобы вы вели и дело моей Галины. Пожалуйста, не отказывайте мне. Эти дела, это ведь один и тот же маньяк. Я знаю, я чувствую. Пожалуйста, — захлебнувшись эмоциями, женщина замолчала.

— Простите, Мария Николаевна, но, дело передано прокуратуре, хотя, — глаза полковника внезапно засветились азартным огоньком: — Вы согласны написать заявление? Тогда мы примем дело к своему производству.

— Да. Найдите его, взмолилась посетительница: — Прошу вас.

Скавронский утвердительно покачал головой.

Прошло сорок минут. Заявление от Трошевой Марии Николаевны, полковник Скавронский Олег Федорович принял к своему производству, сделал он это, не поставив в известность начальство, так как знал, что дело тут же перекочует в прокуратуру. Решив выиграть хоть немного времени, он тут же приступил к расследованию.

— Но, как же так? — удивлялся Слава: — Вас ведь отстранили от этого дела?

— От этого? — хитро прищурившись, отвечал полковник: — Разве? Прокуратура приняла к производству дело об убийстве Татьяны Назаровой. Я же буду вести дело об убийстве Галины Трошевой.

— А разве это не одно и тоже? — продолжал допытываться парень.

— Нет, конечно же, — придавая своему лицу, удивленное выражение говорил Скавронский: — Да, тело Трошевой было обнаружено на том самом месте, где и тело Назаровой, но кто сказал, что совершил эти убийства один и тот же человек? Возможно, новый убийца просто скопировал почерк того, кто убил Татьяну Назарову. Нам предстоит это выяснить, — заговорщицки подмигнул полковник практиканту.

— Я понимаю ваш настрой, — признавался парень: — Но как Царевым удалось перевести дело Назаровой в прокуратуру? Заявление ведь написали не сами пострадавшие.

— Я думаю, что Царев — старший каким-то образом договорился с отцом погибшей Татьяны, — пускался в рассуждения полковник: — Он умеет проворачивать подобные дела. Но, похоже, муж — Назаров не поставил в известность свою супругу, а мать — Трошева, позвонив сегодня Назаровым, переговорила, с Назаровой супругой. Та же, пребывая в полной уверенности, что дело об убийстве ее дочери, все еще находится в милиции, дала женщине мои координаты. Вот, примерно так. Или что-то в этом роде. Короче говоря, как я и обещал, утро оказалось мудренее вечера.

— Вы гений, просто, Олег Федорович, — поражался профессиональной хватке Скавронского практикант: — Теперь это дело легально находится в нашем производстве.

— Не торопись с выводами, Слава, — предостерегал парня полковник: — Мы отправляемся на дознание, но не станем ни кому уточнять по какому именно делу. Вперед.

Весь день Скавронского и его практиканта прошел в допросах и поисках. Они, впрочем, как и вчера, опросили массу народа, но, впрочем, как и вчера результат их работы оказался абсолютно нулевым. Ни кто из знакомых, друзей, приятелей и коллег, Галины Трошевой не мог совершенно ни чего сообщить о таинственном парне по имени Илья.

На хвосте у дознавателей сидели работники прокуратуру, они, то отставали на несколько шагов от полковника, то обгоняли его, пытаясь чинить разнообразные препоны. Однако самый сокрушительный удар ожидал Скавронского в родном УВД.

Благоразумно, вернувшись в отделение милиции с таким расчетом, чтобы попасть как раз на летучку, полковник, оставив Славу в своем кабинете отправился с докладом к начальству, заранее ожидая очередную головомойку. Предчувствия не обманули Скавронского.

Вернувшись через пол часа обратно в свой кабинет, раскрасневшийся полковник, нашел в себе силы только для того, чтобы протиснуться за свой стол, и рухнуть на деревянную конструкцию со спинкой, носящее гордое название стул.

— Олег Федорович, — робко произнес парень: — После очередного общения с начальством вы выглядите все хуже и хуже, так и инфаркт заработать не долго. Может быть, мы напрасно ухватились за дело Трошевой? Смотрю, ни к чему хорошему это не привело.

— Я прекрасно осознавал, чем это может закончиться, — согласился с практикантом Скавронский: — Но что бы так. Зачем было отчитывать меня перед всем коллективом управления? Можно же было переговорить со мной с глазу на глаз. В конце концов, я ведь ни какой-то там желторотый юнец, не первый десяток лет работаю в милиции.

— Вы были правы, не стоило нам бороться с ветряными мельницами. Нам ясно дали понять, что наше вмешательство в дела Царевых, мягко говоря, не желательно. Они и дело Трошевой приказали передать в прокуратуру, да? — поинтересовался парень.

— Да, Слава, да. И влепили мне выговор, обосновав это тем, что я нарушаю должностные инструкции, — сообщил практиканту полковник.

— Не знаю, могло бы быть еще хуже, или нет, но нам лучше смириться с этим. Не стоит больше искушать судьбу, — посоветовал Скавронскому парень.

— Ты прав, — заявил полковник: — Сейчас я подготовлю все документы по делу, оформлю их, ну и все такое, а затем передам их в прокуратуру. Для нас с тобой это расследование закончено, и теперь уже наверняка.

— Да, — коротко произнес практикант.

Скавронский преступил к выше обозначенной работе, а парень, пересел на колченогое кресло, расположенное рядом со столом полковника. В самый разгар деятельности Скавронского и его практиканта в дверь кабинета кто-то робко поскребся.

— Кто? — недовольно поинтересовался полковник, обращаясь к двери.

— Простите, — дверь немного отворилась, и в проеме возникла практически лысая голова.

— Вам кого? — тем же тоном осведомился Скавронский.

— Судя по всему, вас, — ответила голова.

— Меня? — полковник невольно удивился.

— Да, — подтвердила голова: — Ведь Скавронский Олег Федорович это вы?

— Я, — согласившись, кивнул Скавронский: — А вы кто? Входите же, прошу.

В кабинете, наконец, возник мужчина, нервно теребящий в руках кожаный портфель: — Разрешите представиться, Михаил Леонидович Дегтярев, — не смело проговорил посетитель: — Я врач — психиатр.

— Ну, что ж, Михаил Леонидович Дегтярев, прошу вас, проходите присаживайтесь, — полковник махнул рукой в сторону стула, расположившегося напротив его стола. Стул был точно такой же конструкции, что и тот, на котором сидел сам Скавронский: — Вас прислало мое начальство? — поинтересовался полковник: — Наверное, хотят узнать, соответствую ли я своей занимаемой должности, в психиатрическом смысле.

— Нет, Олег Федорович, — пробираясь к указанному ему месту, проговорил мужчина: — Ваше начальство здесь не при чем. Я сам, так сказать по своему собственному желанию, — посетитель, наконец, приземлился на стул.

— И что, интересно привело врача — психиатра в нашу скромную оби-тель? Хотите написать заявление? — продолжал допытываться Скавронский.

— А что, надо? — искренне удивился посетитель: — Простите меня, но я не силен в юридических вопросах.

— Вы, собственно с какой целью здесь? — Скавронский уже перестал что-либо понимать.

— Прибыв к вам, я рискую своей врачебной практикой, — неожиданно заявил мужчина: — Понимаете, я давал клятву Гиппократа. Я скован положением врачебной тайны. Но прошли уже сутки, а его все еще не поймали. Я наступаю на горло своей карьеры, выражаясь фигурально, но молчать больше я, не могу.

— Простите, — извинился полковник: — Но я все еще не понимаю, о чем вы говорите. Вы можете выражаться яснее?

— Могу, конечно же, могу, вы ведь ведете дело Царевых?

— Так, — жестко проговорил Скавронский: — Хватит. Кто вам это сказал? Назаровы?

— Назаровы? — искренне удивился посетитель: — Кто это Назаровы? Не имею чести быть с ними знаком. Хотя, — призадумавшись, продолжил муж-чина: — Вы, вероятно, имеете в виду тех несчастных, чья дочь погибла позапрошлой ночью?

— Да, именно этих Назаровых я и имею в виду, — констатировал полковник.

— Нет, — отрицательно покачал головой посетитель: — Смею вас заверить, они тут совершенно ни при чем.

— Тогда, кто дал вам мои координаты? — делая ударение на слове «кто», продолжал допытываться Скавронский.

— О! — воскликнул мужчина: — Это просто счастливая случайность. Вчера я нанес визит Царевым. Когда я парковался около их дома, я заметил вашу служебную машину. На всякий случай запомнил ее номера. И эта информация мне очень пригодилась. Именно по номерам автомобиля я узнал, кто именно пользовался ей вчера в то самое время. Простите, может быть, это и не законно, но сами Царевы мне бы все равно ни чего не сказали. Представляете, они даже отказались принять меня сегодня.

— Достаточно, — твердо заявил полковник: — Поймите меня правильно, Михаил Леонидович, но вы обратились явно не к тому человеку. Начиная с сегодняшнего вечера, фамилия Царевы вызывает у меня только нервную почесуху. Я больше не занимаюсь убийствами, совершенными на могиле их сына. Впрочем, ни когда и не занимался. Так что, вы не по адресу, — посчитав разговор законченным, Скавронский вернулся к бумагам, разбросанным на его столе.

— А что же тогда вы делали вчера у их дома? — невольно поинтересовался посетитель: — Впрочем, простите, — по-видимому, поняв, что сморозил глупость, он задал другой вопрос: — А кто же ведет эти дела?

— Хорошо, если вы рискуете своим появлением здесь, то я так и быть отвечу на все ваши вопросы, но после этого наш разговор будет окончен, — нехотя произнес полковник.

Ответом Скавронскому был легкий кивок головы.

— Мы действительно посещали вчера Царевых, — продолжил полковник: — Так как действительно вели дело, по их заявлению. Дело о самоубийстве их сына. Факт самоубийства был доказан. Дело закрыто. А расследованиями смертей гражданок Назаровой и Трошевой занимается прокуратура. Эти дела были выведены в самостоятельное производство, по заявлению гражданина Царева. Так что, советую вам поспешить в прокуратуру. Имя следователя, который ведет эти дела мне не известно, но вам подскажут к кому обратиться на месте. И лучше вам поспешить, рабочий день закончится через двадцать минут.

— Я так и знал, что Царевы предпримут что-нибудь в этом роде, — внезапно заявил мужчина: — Они попросту пытаются замять это дело. Олег Федорович, вы же должны понимать, что сотрудники прокуратуры пляшут под их дудку. Убийцу ни когда не найдут. А сколько они еще собираются его искать? И сколько он совершит убийств за это время?

— Вы не поняли меня, Михаил Леонидович? — сурово поинтересовался Скавронский: — Я ни чем не могу вам помочь. Вам лучше обратиться в прокуратуру. Вы знаете адрес, или вам подсказать?

— Адрес мне известен, — в голосе посетителя послышалась каменная твердость: — Но вы сказали, что ведете дело о самоубийстве Ивана Царева. Я вас правильно понял?

— Вел, — сухо произнес полковник: — Вы слышали меня? Дело закрыто.

— А если я вам покажу фотографию убийцы, может быть, тогда вы перемените свое решение, — мужчина проворно раскрыл свой кейс и принялся рыться в бумагах.

— Ни чего не хочу знать, — проговорил Скавронский: — Ступайте в прокуратуру, и там демонстрируйте свои снимки, я….

— Взгляните, — попросил посетитель, извлекая из своего портфеля черно-белую фотографию, и протягивая ее полковнику: — Только взгляните.

— Я, — полковник собрался закончить свою мысль, но как только его взгляд встретился со снимком, он неожиданно для самого себя замолчал.

Практикант Скавронского, взглянул на фотографию, и его челюсть внезапно отвисла: — Но это же, — пытаясь взять себя в руки, пробормотал он.

Но и без комментариев парня полковник прекрасно разглядел человека, изображенного на снимке. И без лишних слов было понятно, что с фотографии на него смотрит не кто иной, как Иван Царев собственной персоной.

Врач же, понимая, какое впечатление на присутствующих произвел сни-мок, продолжал держать фотографию в руках, поочередно бросая взгляд то на Скавронского, то на парня, расположившегося в кресле.

* * *

Вторую половину вчерашнего дня Паша провел в такой же суматохе, что и вторую половину предыдущего. К тому же его допоздна задержали в департаменте. Так что вернулся домой Павел довольно-таки поздно. Ни о каком посещении увеселительных мероприятий не могло быть и речи. Слегка поужинав, он расслабился в кресле перед телевизором, где и заснул. Проснулся он часа два спустя. Перебравшись в кровать, он положил голову на подушку, и забылся счастливым сном.

Сегодня, скитания Паши по бесконечным инстанциям, наконец-то завер-шились. Он вступил в права собственности на свое, теперь уже законное жилье. Вернувшись в свой дом, Павел устроился в своем любимом кресле и, наслаждаясь чашкой ароматного чая он раздумывал над тем, стоит ли податься сегодня в уже знакомый ему бар, и встретиться там с Полиной.

Мирно текущие мысли Паши, прерываемые телевизионными передачами, нарушил нетерпеливый звонок в дверь. Подозревая о личности посетителя, Павел поднялся с кресла, сунул ноги в удобные тапочки, и направился в сторону входной двери.

— Петя? — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Паша, очутившись у конечного пункта своего назначения.

— Ага, — ответил ему голос, донесшийся из-за двери.

— Заходи, — гостеприимно пригласил друга Павел, распахнув дверь.

— Спасибо, — влетел в прихожую Петр: — Ты в курсе? — размахивая утренней газетой над своей головой, поинтересовался вошедший.

— Ну, разумеется, — протянул Паша: — Старая информация, точно такая же газета лежит у меня на столике в зале, — он направился в сторону комнаты, где работал телевизор.

— Верхушка айсберга, — не понятно к чему, заявил Петя, проходя в зал следом за своим другом. Он бросил «Фишкуйское время» на журнальный столик, где лежал точно такой же экземпляр.

— Ты о чем? — лениво поинтересовался Павел.

— О новостях, — уточнил Петр: — В газетах ты такого не прочитаешь. Знаешь, что мне удалось узнать?

— Ну?

— Помнишь Михаила Леонидовича? — подпрыгивая на месте, спросил Петя.

— Ну?

— Да, что ты заладил, ну, да ну, как заезженная пластинка? — вскипел Петр: — Я серьезно, Паш.

— Михаил Леонидович, этот тот самый мужчина, что находился вчера у Царевых во время моего визита к ним. Я ни чего не путаю? — осведомился Павел у своего друга.

— А кто он? — задал наводящий вопрос Петя.

— Ну, доктор, какой-то, — безразлично ответил Паша: — Что с того? Мне надоели твои бесконечные игры в угадайку. Если хочешь что-то сказать, то говори напрямик.

— Говорю, — глаза Петра засверкали: — Михаил Леонидович Дегтярев, практикующий врач — психиатр. Работает в закрытой клинике, что находиться в нескольких километрах от Фишкуйска. Врач с такими инициалами только один. Сомнений быть не может.

— Молодец, — похвалил Петю Павел: — Думаю, что следующим местом твоей работы будет милиция. Всего-то чуть больше суток тебе понадобилось, что бы выяснить личность этого человека.

— Он что-то знает, — почему-то шепотом проговорил Петр: — Скорее всего, ему даже известно имя убийцы.

— Я в курсе, Петя, — в голосе Паши не было ни чего кроме безразличия: — Имя убийцы, так же известно Царевым, что из того?

— Царевы, птицы слишком высокого полета, нам их не достать, — про-должал гнуть свою линию Петр.

— А вчера ты был иного мнения. Помнишь? — не меняясь в лице, напомнил собеседнику Павел.

— Ну, это было еще до того, как нам стало известно о причастности к делу, этого самого доктора.

— Да, — припомнил Паша: — Если мне не изменяет память, это мы выяснили при помощи моих способностей. Однако я почему-то до сих пор не в курсе, зачем и для чего мне пришлось вчера посетить Царевых. Кое-кто с начала вынудил меня это сделать, пообещав поставить меня в известность, чуть позже, а чуть позже этот кое-кто сам испарился из моего дома с такой скоростью, за которую на олимпийском марафоне дали бы первое место.

— А-а-а, — протянул Петя: — Ты обиделся что ли? Вот уж не думал что ты такой злопамятный.

— Я не злопамятный. Скорее это ты обошелся со мной не справедливо. Надавал кучу обещаний, вынудил меня воспользоваться моим даром, а затем элементарно кинул, — пояснил свою позицию Павел.

— Ну, не дуйся, — взмахнул плечами Петр: — К тому же, Паш, я собирался сдержать свое обещание, данное еще в детстве. Взамен демонстрации твоих возможностей, я собирался продемонстрировать свои. И если мне не изменяет память, и я ни чего не путаю, ты сам отказался от моего предложения.

— Нет, — выдохнул Павел: — Спорить с тобой абсолютно бесперспективное занятие. Я так понимаю, что ты все равно, не скажешь мне, какую цель преследуешь, вмешиваясь в это дело?

— Скажу, — изображая возмущение и для пущей убедительности, округлив глаза, проговорил Петя: — Обещаю, и даже клянусь, что скажу. Вот только понимаешь, прямо сейчас для объяснений совершенно нет времени, действовать нужно крайне решительно и оперативно.

— Что тебе опять нужно от меня? — Паша посмотрел прямо в глаза друга: — Куда мне слетать на этот раз. Может быть на Северный Полюс, или для начала смотаться на Южный?

— Ну, зачем так далеко, — развел руки в сторону Петр.

— Так я и знал, что ты не спроста заявился ко мне. Выкладывай, Петя — разрешил Павел.

— Времени, действительно, нет, — затарахтел Петр: — Так что, пожалуйста, постарайся въехать в ситуацию с первого раза.

— Постараюсь, — пообещал Паша.

— К Царевым нам не подступиться, — не сбавляя оборотов, продолжал говорить Петя.

— Ты уже успел намекнуть на это. Не знаю точно, какой план крутиться у тебя в голове, по этому не могу сказать, что понимаю тебя, — произнес Павел.

— Так вот, — не обращая внимания на последние слова своего собеседника, сказал Петр: — Царевы отпадают. Но на наше счастье остается психиатр Михаил Леонидович Дегтярев. Вот с ним можно поработать.

— Ты хочешь наняться к нему в стажеры? — съязвил Паша.

— Пожалуйста, выслушай меня, — слегка вспылил Петя: — Я не могу тебя понять ни как. То ты хочешь узнать, что я пытаюсь тебе предложить, то перебиваешь меня на полу слове.

— Все, — отрезал Павел: — Говори, я весь внимание.

— Итак, что мешает Михаилу Леонидовичу прийти в милицию, и чисто-сердечно рассказать правду? — вопрос был задан явно не для того, чтобы на него последовал ответ, однако Паша воспользовался короткой паузой, и непроизвольно проговорил: — Как я понял из его разговора с Царевыми профессиональная тайна. Они, скорее всего, доверили ему какой-то секрет, а он не может рассказать о нем, по той причине, что это не позволяет ему профессиональная этика.

— Молодец, правильно, все верно, — похвалил друга Петр: — А что происходит, когда гора не идет к Магомету?

— Магомет идет к горе, — автоматически ответил Павел.

— Паш, ты гений, — похвалил Павла Петя.

— Ну, да, — пока не понимая о чем, конкретно идет разговор, согласился Паша: — Гений со светлой головой, — он припомнил недавнишний комплимент собеседника.

— И это верно, — поддержал его Петр.

— Пока я так и не понял при чем здесь древняя поговорка и доктор Дегтярев, — честно признался Павел.

— А при том, Паш, — терпеливо пояснил Петя: — Что если доктор Дегтярев не хочет идти в милицию, то наша обязанность заставить милицию прийти к доктору Дегтяреву.

— Мне одеваться? — поинтересовался Павел: — Мы едем в клинику?

— Ты слушаешь меня, Паш, или нет? — возмутился Петр: — При чем здесь клиника?

— Тогда я одеваюсь, и мы мчимся в милицию? — догадался Павел.

— Ты на верном пути, — намекнул Петя.

— Так, — трезво попытался рассудить Паша: — Приезжаем мы в милицию, и что? Первому встречному говорим «А вы знаете, что доктор Дегтярев Михаил Леонидович скрывает от следствия необходимую информацию»? Что делают сотрудники милиции? Ну, для начала интересуются «А, откуда вам об этом известно»? Мы, разумеется, помалкиваем, если, конечно же, не хотим, что бы о моем даре стало известно всему городу. Нас сажают в каталажку, доктора допрашивают. Предположим, что под напором умелых сотрудников правоохранительных органов он раскалывается, тогда снова берутся за нас. Ну, и где гарантии, что мы так же, как и он не признаемся во всем? В любом случае моя тайна будет раскрыта. Ты соображаешь, что предлагаешь мне?

— Ты можешь дослушать меня до конца? — осведомился Петр.

— Внимательно, — проговорил Павел.

— Мой план прост, и к тому же не подставит нас с тобой под удар. Ни кто не узнает о наших с тобой способностях, — пообещал Петя.

— Ну? — поторопил его Паша.

— Ты внимательно читал, интересующую нас, статью в сегодняшней га-зете? — поинтересовался Петр. Он взглянул на два экземпляра «Фишкуй-ского времени», один из которых тут же взмыл в воздух, и приблизился к лицу Павла.

— Даже очень внимательно, — ответил Павел: — Практически наизусть ее выучил. Перестань, Петя, — он хлопнул рукой по газете, которая тут же свалилась обратно на стол.

— Обрати внимание, — к лицу Паши подлетел другой выпуск «Фишкуй-ского времени», открывшийся на нужной странице: — В статье указано имя следователя, который ведет дело Царевых.

— Полковник Скавронский, и что с того? — Павел схватил газету, свернул ее и вернул на прежнее место.

— А ты и правда, оказывается, выучил статью наизусть, — удивился Петр: — Ты прав, именно полковник Скавронский, вот к кому нам нужно обратиться.

— Хорошо, приходим мы к полковнику Скавронскому, и говорим…, - отреагировал на слова Пети Паша: — А дальше, — добавил он, — по прежнему сценарию.

— Ты слишком узко мыслишь, — одернул своего друга Петр: — Для начала, нам с тобой необходимо разведать обстановку. А вдруг полковнику уже известно имя убийцы? В таком случае нам даже не понадобится светиться в отделении милиции. Предварительно стоит разузнать, что именно этот Скавронский успел узнать. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю?

— Теперь понимаю, — догадался Павел: — Сейчас я должен полететь в УВД. Узнать, что известно полковнику, а уж потом…, - он не успел закон-чить свою мысль, его перебил Петя: — А уж потом, — повторил он вслед за своим собеседником: — Если Скавронский еще ни чего не знает, в игру всту-пим мы.

— Итак, если полковник не подозревает абсолютно ни чего о личности убийцы, мы наведываемся в его кабинет, и…, дальше все по тому же сценарию. В любом случае. Хочешь, процитирую тебе еще одну пословицу? — спросил Паша.

— Давай, — на секунду растерялся Петр.

— В любом случае хрен редьки не слаще, — закончил свою мысль Павел.

— А может быть, теперь ты послушаешь, как я представляю финал этой истории? — поинтересовался Петя.

— С удовольствием, — откинулся на кресле Паша.

— Итак, ты сейчас телепортируешься в отделение милиции, находишь кабинет Скавронского, и узнаешь, что именно известно ему об этом деле. Дальше существует два варианта. Первый, он ни чего не знает. Тогда мы подбрасываем анонимное письмо, отпечатанное на принтере, в котором сообщаем ему, где стоит поискать получше, письмо уже готово, — Петр продемонстрировал белый конверт, извлекая его из кармана своей джинсовой куртки: — И второй, ему все известно, и тогда мы со спокойной душой исчезаем. Впрочем, нас и так ни кто не заметит. Вот таким образом ты согласен рискнуть?

— Мне до сих пор так и не понятно, какую цель ты преследуешь, — про-должал артачится Павел.

— Ты все узнаешь, обещаю. Пойми, Паш, мы столько времени потеряли. УВД закроется через пятнадцать минут, — Петя бросил мимолетный взгляд на свои часы: — Нам просто необходимо поспешить. Ну, пожалуйста.

— Запомни, — предупредил друга Павел: — Последний раз я проделываю подобное, не имея абсолютно ни какого понятия о конечной цели использования своего дара, — он откинулся в кресле, и глубоко вдохнув, закрыл глаза.

— За твоим телом я послежу, — услышал Паша, уже видя свой зал сквозь закрытые веки.

Павел взмыл вверх, и направился в сторону отделения милиции, месторасположения которого ему было хорошо известно.

Он проскочил в УВД, миновав бдительного охранника, и принялся плутать по закоулкам старинного здания. Прошло не меньше минуты, к тому времени, когда Паша, в самом дальнем закутке третьего этажа обнаружил дверь, с табличкой, на которой черным по белому значилось «Ст. следователь. Полковник Скавронский Олег Федорович». Просочившись сквозь дверь, Павел осмотрел присутствующих в кабинете. За столом сидел полноватый мужчина, на кресле, что расположилось с правой стороны стола, приземлился молодой человек, помладше самого Паши, а вот на стуле, напротив стола сидел ни кто иной, как доктор Дегтярев Михаил Леонидович.

— Это просто невероятно, — заявил полноватый мужчина.

— И, тем не менее, это правда, — отозвался доктор: — Понятия не имею, что будет теперь с моей карьерой. Царевы сживут меня со свету. Но, я посчитал своим долгом рассказать вам всю правду.

— Михаил Леонидович, никто ни в чем не посмеет вас обвинить, я обе-щаю вам. Уж лучше пусть моя карьера будет поставлена под вопрос, в прочем это и так уже случилось. В отличие от вас, я можно сказать ни чем не рискую. Но, не смотря ни на что, я обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы вас ни кто не обвинил в нарушении профессиональной этики, — вновь проговорил полноватый мужчина.

Павел понял, что далее находиться в кабинете полковника ему нет ни какого смысла. Он взмыл вверх, и через несколько секунд, вдохнув полной грудью, смотрел на Петра.

— Ну? — поинтересовался Петя, едва Паша пришел в себя: — Что? Мы идем в УВД, или как?

— Или как, — проговорил Павел.

— Не понял. Что ты имеешь в виду? — нетерпеливо спросил у друга Петр.

— Не понял? — ехидно осведомился Паша: — Думаю, так же не понял, как и я не понял, что именно ты имеешь в виду, когда используешь мои способности.

— Так нам идти в отделение или нет? — делая вид, что не слышал последнего высказывания Павла, уточнил Петя.

— Расслабься, — ответил Паша: — Все кончено, можешь успокоиться. Справедливость восторжествовала.

— В каком смысле? Ну, расскажи, что ты там видел? — взмолился Петр.

— Я видел полковника Скавронского, какого-то парня, и нашего доктора, Дегтярева Михаила Леонидовича, — признался, наконец, Павел: — Я услышал лишь конец разговора, но, судя по всему, психиатр во всем признался. Твое письмо не пригодиться. Милиции все известно.

— Ты уверен? Это действительно так? — продолжал допытываться Петя.

— На все сто процентов, — безапелляционно заявил Паша.

— А имя убийцы, ты слышал? — глаза Петра засветились азартным огоньком.

— Нет. Я и не преследовал такую цель. Передо мной стояла задача выяснить известно ли полковнику Скавронскому о существовании доктора Дегтярева. По-моему с задачей я справился, — констатировал Павел.

— Ты все-таки исключительный человек, — не то похвалил, не то подколол друга Петя: — Да каждый первый из тысячи человек, окажись на твоем месте, первым делом попытался бы узнать имя убийцы. Но нет, ты умудрился поступить с точностью до наоборот.

— Ты ответишь мне, наконец, или нет, какое тебе-то дело до всего этого? До семьи Царевых, до доктора Дегтярева, до полковника Скавронского, и до маньяка — убийцы. Ни как не могу понять, чего ты-то добиваешься, влезая в это расследование? — отбил мяч Паша.

— Отвечу, — неожиданно заявил Петр: — Вот только, знаешь, я так думаю, что и Пол должна услышать мои слова. Признаемся сами себе, она ведь не последний человек в этом деле.

— Ты тоже это заметил? — удивился Павел: — Значит, я не ошибся.

— Что заметил? О чем ты говоришь, ну-ка выкладывай, Паш, — в глазах Пети вновь заискрились огоньки азарта.

— О сходстве, — расплывчато ответил Павел.

— О каком сходстве? — Петр был явно удивлен.

— Ну, как же, — объяснил Паша: — Вот посмотри, Петя, — он схватил со стола газету и, указав на фотографию погибшей девушки, продолжил: — Трошева чем-то похожа на Полину, впрочем, как и убитая Назарова. Все они блондинки со светлыми глазами.

— Знаешь, — с сомнением проговорил Петр: — Ну, что-то общее, конечно же, есть, хотя в целом. Первая жертва имела длинные волосы, а у Трошевой волосы были короткими. Пол носит прическу, которая представляет собой что-то среднее между этими двумя стрижками. Может быть это просто совпадение. Не знаю. Мне как-то и в голову не пришло связать жертвы преступлений между собой таким вот образом.

— Да? — озадаченно протянул Павел: — В таком случае, что ты имел в виду, говоря, что Полина не последний человек в этом деле?

— Ну, как же? Ведь именно с Пол и началась вся эта заварушка. Пом-нишь, тогда в баре, я рассказал тебе, что Иван Царев покончил с собой якобы из-за нее. А потом понеслось, все эти убийства на его могиле. Я говорил об этом, — признался Петя.

— М-м-м, — промычал Паша: — Понятно. Так значит, ты хочешь, чтобы мы собрались все вместе, и тогда-то ты и расскажешь о своей задумке. Так?

— Так, — подтвердив догадку своего друга, проговорил Петр.

— В таком случае, где и когда ты намерен собрать нас? — поинтересовался Павел.

— Ну, как же? Сегодня в баре, — ответил Петя: — Пол, конечно же, работает, но, думаю, она сможет уделить несколько минут своим старинным друзьям. Ты как, свободен сегодня вечером?

— Теперь я свободен не только по вечерам, но и вообще круглыми сутками на пролет, — заявил Паша.

— Что ты имеешь в виду? — скрестил брови Петр: — Хотя, подожди, — ве-личественным жестом остановил он собеседника, который открыл, было, рот для того, чтобы ответить на вопрос: — Я сам! Ты, наконец-то уладил все дела, связанные с этим домом, и теперь ты полноправный хозяин этого жилища. Верно?

— Как будто в воду смотришь, — похвалил Петю Павел: — Именно так. Ну, разумеется, пару деньков я передохну, а затем стану искать работу. Если повезет, найду занятие по профилю.

— Так это же повод! — воскликнул Петр: — Паш, это же очередной повод для того, чтобы собраться всем вместе.

— Очередной? — не понял Павел: — А, что, их разве несколько?

— Как минимум три, — принялся втолковывать непонятливому собеседнику Петя: — Ну, во-первых, это ваша встреча с Пол. Если я не ошибаюсь, то вы еще не виделись?

— Не виделись, — подтвердил Паша.

— Во-вторых, — продолжил Петр: — Это то, что ты теперь легально являешься владельцем этого дома. И, наконец, в-третьих, та самая информация, которую я хочу сообщить вам.

— Да, — согласился Павел: — Это действительно повод для встречи.

— В таком случае, через час встречаемся в известном тебе баре. Успеешь принарядиться за это время?

— Безусловно, — констатировал Паша.

— Тогда, встречаемся через час у входа, — резюмировал Петя: — Только, чур, не опаздывать, — он развернулся, и направился в сторону выхода.

Павел вскочил с кресла и, побежав провожать друга, на ходу заявил: — Договорились, я буду там минута в минуту.

Как только дверь за Петром захлопнулась, Паша поспешил в ванну. За отведенное ему время, он хотел успеть принять душ, высушить волосы, одеться подобающе случаю, и успеть добраться до бара.

 

5

«Москвич», украшенный характерными синими опознавательными знаками, и такого же цвета проблесковым маячком сверху, бесшумно подъехал к воротам кладбища.

Позднее время давало о себе знать. Солнце скрылось за горизонтом, и сумерки неумолимо сгущались. Каждую минуту становилось все темнее и темнее. Вечер окутывал своими объятиями город Фишкуйск. Погода, своим теплым дыханием стерла все напоминания об утреннем дожде. Воздух был свеж и приятен.

Из автомобиля выбрались три фигуры, в темноте их едва можно было различить. Понятно было только одно, все трое являлись представителями мужского пола. Один был несколько полноват, другой, сжимающий в руках темный портфель, похоже, был лыс, а третий был явно моложе двух предыдущих.

— Михаил Леонидович, — обратилась полноватая фигура к лысому силуэту: — Вы уверены, что ваше присутствие здесь необходимо? Шофер может отвезти вас куда угодно, домой, или в клинику, куда вы только пожелаете.

— Нет, — заявил силуэт: — Олег Федорович, поймите же, что только мое присутствие здесь может оправдать меня, если консилиум поставит вопрос о моей профпригодности. Я нарушил врачебную тайну, и только таким образом я смогу оправдать свое поведение. Я остаюсь. Это мое последнее слово.

— Хорошо, — согласилась с силуэтом полноватая фигура: — Слава, — тут же продолжила она свою речь, говоря уже с самым младшим из всех троих: — Ты-то точно не обязан находиться в этом месте в такое время. Может быть, отправишься домой?

— Я практикант, Олег Федорович, — гордо заявил самый младший: — И нахожусь под вашим начальством только с одной целью, а именно для того, чтобы на практике познать свою будущую профессию. Позвольте мне остаться. Я обещаю, что не стану мешать вам, не буду лезть в самую гущу событий.

— Ну, что ж, вы сделали выбор, — проговорила полноватая фигура: — Смотрите не пожалейте о его последствиях, — она раскрыла дверь машины, из которой несколько минут назад вышла, и обращаясь к водителю, произнесла: — Ты можешь ехать. Если еще понадобишься, я позвоню тебе со своего сотового.

— Хорошо, буду ждать у отделения милиции, — пообещал шофер. Как только полноватая фигура захлопнула пассажирскую дверцу, расположенную напротив водителя, шофер завел мотор, и спустя несколько секунд «Москвич» скрылся в вечерних сумерках.

— Надеюсь, мы успели во время, — обратилась полноватая фигура к своим собеседникам: — Если так, то нам лучше успеть устроить засаду у могилы Ивана Царева как можно скорее, он не станет ждать. Если вы правы, Михаил Леонидович, он может совершить очередное преступление в любую минуту. Поспешим.

Три фигуры бесшумно проникли на территорию кладбища.

* * *

Молодой человек, облаченный в белый поварской халат, открыл дверь кафе, расположенную в коридоре, ведущем в кухню кафе. Мусорный бачок, который он держал в руках, молодой человек поставил прямо у служебного выхода, и размашистым шагом поспешил в кухню.

Остановившись, он окинул взглядом всех присутствующих в помещении, и таким же размашистым шагом направился в сторону белокурой девушки, которая была наряжена в форму официантки. Ее волосы ниспадали на плечи. Девушка накладывала салат в одноразовое блюдо, попутно общаясь со своей коллегой по цеху. Ее собеседницей была Марина.

— Полина, — обращаясь к белокурой девушке, произнес повар: — У меня для тебя послание.

— Да? — девушка повернулась лицом к парню, и ее голубые глаза при-стально посмотрели в его лицо: — От кого, интересно? Говори же, я слу-шаю.

— Я выносил сейчас мусор, — пустился в объяснения повар: — На задней стоянке бара меня окликнул какой-то парень. Он попросил передать, что вы с ним старые знакомые, и он ждет тебя прямо сейчас, на той самой стоянке.

— Ждет? Прямо сейчас? — приподняла левую бровь, изображая удивление, Полина: — А что же он сам не может зайти в бар? Я на работе.

— Он попросил, я передал, — пожал плечами парень.

— Ну, когда в следующий раз пойдешь выбрасывать мусор и встретишь этого молодого человека, передай ему от меня, что я не имею право в рабочее время покидать стены бара, — проговорила девушка.

— Как знаешь, но мне показалось, что он хорошо тебя знает. Он примерно моего роста, довольно симпатичный, а вот годочков ему, по видимому столько же, сколько и тебе. Я это не к тому, чтобы уговорить тебя выйти и пообщаться с ним, просто, может быть ты, и сама поймешь кто это, — сказал повар.

— Как его зовут? — поинтересовалась Полина.

— Не могу знать, — признался парень: — Он не представился.

— Ладно, ты свободен, можешь идти. Не знаю я кто это такой, и решения своего не изменю. Хочет пообщаться, милости просим в бар, а бродить по ночным стоянкам я не собираюсь, — твердо заявила девушка.

Повар в очередной раз пожал плечами, и исчез в глубине кухни.

— Ты уж, извини, — раздался за спиной девушки голос: — Так уж получи-лось, но я услышала ваш треп. Мне кажется, я знаю кто этот таинственный незнакомец.

— Ты серьезно, Марина? — развернувшись лицом к своей прежней собе-седнице, удивилась Полина: — От куда тебе это известно? Признавайся, подруга.

— Ну, — потупив глаза, принялась объяснять девушка своей коллеге: — Понимаешь, тут уже два дня подряд в баре крутиться незнакомец. По Стасову описанию, — она кивнула в сторону испарившегося парня: — Судя по всему, это он. Вот вчера его не было, а до этого два раза наведывался. В последний раз про тебя спрашивал.

— А теперь, Марин, поподробнее. Кто такой? — продолжала допытываться у коллеги собеседница.

— Он новенький, я уже говорила, — ответила Марина: — Первый раз он появился здесь в день похорон Царева. Зашел в бар за несколько минут до того, как похоронная процессия проехала в сторону кладбища.

Полина сморщила носик. Напоминания об Иване были ей неприятны.

— К нему тут же подрулил твой приятель, — заметив реакцию собеседницы, девушка решила больше не касаться ненужной темы.

— Какой еще приятель? — удивилась коллега Марины.

— А, так Петька, — уточнила девушка: — Я так поняла, они очень хорошо знакомы. Петька подсел к нему за столик, заказал себе пива, и они принялись беседовать. Кстати, твой незнакомец заказал кофе с булкой. Они сидели здесь довольно- таки долго, а потом встали и вышли из бара, вместе.

— А как незнакомца-то зовут? — поинтересовалась Полина.

— Ну, — смутилась Марина: — Петька, конечно же, когда с ним поздоровался, назвал его по имени, но тогда я не предала этому ни какого значения. Ну, короче говоря, не запомнила. Знаю точно, что Петька произнес имя из трех букв.

— Очень ценное наблюдение, — улыбнулась девушке собеседница: — Да Петя всегда и любое имя сокращает до трех букв. Тебя он завет Мар, а меня Пол. Это у него еще с детства.

— Извини, Полина, но относительно имени незнакомца я больше сооб-щить тебе ни чего не могу, — слегка смутилась Марина.

— Ладно, не беда, рассказывай дальше, — благодушно разрешила девушке коллега.

— На следующий день он пришел в бар прямо с утра, на этот раз он был один. Я запомнила его очень хорошо. Сама понимаешь, в такое время к нам редко кто заходит, основной наплыв посетителей мы имеем ближе к вечеру, вот, как сейчас, например. Но, даже не поэтому я обратила на него внимание. Он стал расспрашивать про тебя, а затем попросил у меня газету. Если помнишь, в тот день произошло первое убийство на кладбище, — почувствовав, что снова напоминает Полине о неприятной теме, Марина поспешила исправиться: — К тому времени, не смотря на ранний час, уже весь Фишкуйск знал, что случилось ночью, а он, как говориться ни сном, ни духом. Ну, в общем, разговорились мы с ним. Тогда-то он и сообщил мне, что только сутки назад прибыл в наш город. Ну, дала я ему свою газету, подала ему наш фирменный завтрак, потрепались мы с ним еще о всяких пустяках, он поел, вернул мне «Фишкуйское время», и ушел. Больше я его не видела.

— Это все? — уточнила девушка у своей собеседницы.

— Тебе нужны подробности? — не поняла Марина.

— Желательно, конечно, — попросила Полина: — Я прямо заинтригована вся. Так и не могу понять кто же это такой.

— Ну, говорили мы с ним в основном все о той же статье. Вот, что может навести тебя на нужную мысль! — внезапно воскликнула девушка: — Он обратил внимание на то, что портрет в газете, ну той девушки, Назаровой, очень похож на тебя.

— Разве? — удивилась словам Марины ее коллега.

— Я отреагировала примерно так же, — продолжала говорить девушка: — Но он сказал, что, может быть, и ошибся, так как не видел тебя вот уже несколько лет. А когда он общался с тобой в последний раз, то выглядела ты примерно, таким образом, как и девушка на снимке.

— Ну, а более детального описания, чем дал Стас, ты дать не можешь? — настаивала Полина.

— Нет, — покачала головой в ответ собеседница: — Твой возраст, рост Стаса, довольно симпатичный. Ну, только, разве что одежда, если тебя заинтересует.

— Вот уж, что мне действительно ни о чем не скажет, так это его одежда, тем более, если верить словам незнакомца, мы виделись с ним последний раз несколько лет тому назад, — размышляя над услышанным, девушка пожевала нижнюю губу.

— С его слов, так оно и есть, — подтвердила Марина.

— Ну а что ж ты раньше молчала? — наигранно возмутилась Полина: — Почему не поставила подругу в известность?

— Когда? — возмутилась девушка словам коллеги: — Мы работаем с тобой в разное время, сталкиваемся только в дверях бара. Единственное на что хватает времени это кивнуть друг другу, и поспешно поздороваться. А вот сегодня у нас пересменка, ты передаешь мне свои обязанности, вот и выдалась минутка на общение.

— Да, Марина, все верно, — задумавшись, согласилась с девушкой Полина.

— Эй, ты работать-то собираешься? — недовольно бросила в сторону блондинки, влетевшая в кухню официантка, державшая в руках поднос: — Мы там зашиваемся, клиентов, как никогда, а она стоит здесь и лясы точит.

— Помоги мне, пожалуйста, — обратилась Полина к собеседнице: — Выручи, а? Вы прям, заинтриговали меня. Хочу узнать кто это такой. Ну, если мы несколько лет не виделись, то, может быть, это кто-то из моих одноклассников, или сокурсников по колледжу. Я, все-таки, пойду, посмотрю на этого незнакомца. Подменишь меня? Это не надолго. Скажу ему, чтобы он шел в бар, и тут же вернусь. Пожалуйста.

— Ну, конечно же, не переживай, ты столько раз выручала меня. Иди, — разрешила девушке Марина: — Хорошо, что я еще не успела переодеться. Только вот, возьми, — она стянула с себя легкую вязаную кофточку, остав-шись в наряде официантки, и, протягивая ее Полине, произнесла: — Накинь, вечерами на улице прохладно.

— Спасибо, — от души поблагодарила собеседницу Полина: — Этот заказ на девятый столик, — пояснила она, надевая кофту и одновременно кивая на салат.

— Будет сделано, — пообещала ей коллега, ставя тарелку с салатом на поднос. На прощание она игриво подмигнула девушке, и направилась в сторону двери, которая вела непосредственно в помещение бара.

Полина улыбнулась вслед Марине, которая уже через секунду скрылась из вида. Протянув руки в рукава кофточки, она поспешила в противоположную сторону, к двери, ведущей на задний двор.

Выйдя, наконец, на улицу, девушка, прикрыла железную дверь и, вдохнув свежий ночной воздух, не спеша, направилась к стоянке автомобилей.

Добравшись до конечного пункта своего назначения, Полина, в нереши-тельности замерла, осматривая внимательно вереницу машин, открывшуюся ее взору.

Поняв, что все автомобили пусты, она нерешительно обратилась в пустоту: — Ау, здесь кто-нибудь есть? Кто хотел меня видеть?

Решив, что таинственный незнакомец покинул стоянку, так и не дождав-шись своей визави, девушка собралась, уже было вернуться к своему месту работы, как вдруг, прямо над ее ухом раздался до боли знакомый голос: — Привет, Полина, заждалась?

Не ожидая ни чего плохого, девушка собиралась повернуться в сторону говорящего, но тут, неожиданно ее лицо окутала тряпка, воняющая чем-то противным.

«Эфир», — поняла Полина, и в ту же секунду начала терять сознание.

Последним, что она услышала, перед тем как окончательно провалиться в небытие, были слова, произнесенные все тем же голосом: — Ну, вот, наконец-то мы и встретились.

* * *

Спустя час, после беседы с Петром, Павел, как и обещал, стоял у входа в бар. Прошло десять минут, пятнадцать и, забеспокоившись, Паша принялся нервно оглядываться по сторонам. А может быть Петя уже внутри? Может быть, стоит войти и проверить свою догадку? Хотя, навряд ли, Петр увидел бы его через огромные стеклянные окна бара. В чем же дело? Павел уже было, решился наведаться в заведение, и проверить свою догадку, как с противоположной стороны улицы до него долетел голос Пети: — Паш, — подбегая к другу, — извинился Петр: — Прости, что заставил тебя ждать. Пол там? — Петр кивнул на двери бара.

— Понятия не имею, Петя, я еще не заходил, ждал тебя здесь, как и договорились, — ответил Павел.

— Тогда поспешим, — забыв, что своим поздним появлением, возможно, заставил друга поволноваться, проговорил Петр.

Друзья уже было, направились к дверям нужного им заведения, как позади них послышался визг шин. Парни обернулись, но успели заметить только зад удаляющейся машины.

— А что? — удивился Паша: — Ограничение скорости в Фишкуйске разве не существует?

— Похоже, это кто-то из крутых, — сообщил Петя: — Для таких, как они ни чего не существует. Вот странно, — озадаченно протянул он.

— Что? — не понял Павел.

— Ты обратил внимание на марку автомобиля? — поинтересовался Петр.

— Ты искренне считаешь, что я мог бы успеть это сделать? — осведомился у друга Паша: — Петя, да он пролетел мимо нас на скорости, которой мог бы позавидовать самолет. Ну, единственное, что я заметил, это, по-моему, был кабриолет. Фишкуйский автомобильный завод выпускает кабриолеты?

— В том-то и дело, что нет, — озадаченно протянул Петр: — Единственный кабриолет в этом городе, о котором мне известно принадлежал Иву Цареву.

— Иван мертв, ты забыл? — напомнил Пете Павел: — Ты, что считаешь, что это его отец после смерти сына так отрывается? Я думал, что Царевы вообще не сторонники излишнего внимания. Таким образом, они навряд ли стали бы привлекать к себе внимание.

— Я согласен. А может быть это призрак Ива? Каждую ночь он проносится мимо бара, где работает Пол. Его душа не может успокоится, а неразделенная любовь не дает ей покинуть наш мир? — предположил Петр.

— Ты здоров? — спросил Паша, опасаясь за психическое состояние Пети: — Похоже, несанкционированное проникновение в дела Царевых повредили твой рассудок. И вообще, хватит говорить об этом семействе, пошли искать Полину, — он схватил друга за рукав куртки, и потащил его в недра бара.

— Но кабриолет, — слабо сопротивляясь, продолжал твердить Петр: — Ты ведь его тоже видел!

Очутившись в баре, Петя притих. Застыв у входа, он и его спутник принялись разглядывать девушек в форме официанток, снующих по залу.

— Я ее не вижу, — честно признался Павел.

— Я тоже, — Петр внезапно оживился, выхватил свою руку из объятий друга, и поспешил к барной стойке.

Паше не оставалось ни чего другого, как последовать за ним.

— Мар, здорово! — поприветствовал Петя уже знакомую Павлу девушку, которая, держа в руках поднос с разнообразными закусками, направлялась к столику клиентов: — Постой, пять сек, — попросил он Марину: — Где Пол? Что-то ее не видно.

— Полина? — удивилась девушка. Она внимательно посмотрела на Петра и его спутника, и продолжила: — А разве она не с тобой должна была сейчас встретиться? — ухоженный пальчик уперся в грудь Паши.

— Со мной? — не понял Павел: — Где? О чем ты говоришь?

— Ну, там, — неопределенно махнула головой Марина: — На задней стоянке. Погоди. Стас! — крикнула она, пытаясь переорать музыку, наполнившую помещение бара: — Стас! Ну-ка сюда, быстро!

— Чего? — поинтересовалась взлохмаченная голова, вынырнувшая из двери, ведущей в кухню: — Чего тебе, Маринка?

— Это он? — тряхнула шевелюрой девушка, указывая на Павла: — Ну, тот, что хотел, встретится с Полиной?

— Да нет, — провыла голова: — Однозначно не он. Тот был прямо мальчик с обложки, а этот не тянет на это звание. Хотя и он, конечно ни чего.

— Скройся! — крикнула Марина голове, и больше не обращая на нее внимания, обращаясь к Пете и Паше затараторила: — Тут вот какое дело. Стасик выносил мусор, к нему подошел парень, попросил позвать Полину, сказал, что будет ждать ее на задней автостоянке. Ты уж извини, — сказала она Павлу: — Но я решила, что это ты. Ты ведь так хотел с ней встретиться. Описала ей тебя, а она, бросив работу, помчалась на стоянку. Сказала всего на минутку, а прошло уже пять. И где она? Что вообще происходит?

— Бежим! — воскликнул Петр, и на этот раз, схватив локоть Паши, потащил друга обратно к выходу.

Официантка пожала плечами и, закатив глаза, поспешила к столику, за которым трое мужчин ожидали закуску.

— Так, — оказавшись вновь у входа в бар, услышал Павел голос своего друга: — Ты понимаешь, что происходит?

— Ну, Полина встречается сейчас с кем-то, — начал, было, Паша, но Петя поспешил перебить его: — С кем-то, — передразнил он собеседника: — Слушай и вникай, только быстро. Незнакомец просит свидания с Пол, кабриолет проносится в сторону кладбища, все девушки, которые были убиты, похожи, как ты сам заметил на нашу подругу. Дошло?

— Полину хотят убить? — осенило Павла.

— Хвалю, быстро соображаешь, — отчеканил Петр.

— Что же теперь делать, Петя? — взбудоражился Паша.

— Спешить на кладбище, — сообщил Петр.

— Пешком? — удивился Павел.

— Нет, бегом, — уже набирая скорость, крикнул Петя: — Здесь всего пара кварталов, мы можем успеть.

— Останови машину! — догоняя друга, посоветовал Паша: — Ты же можешь!

— Это ты можешь появляться, где попало, — нервничая, проговорил Петр: — Я не могу воздействовать на предмет, не видя его. Ты что, не помнишь что ли?

— Извини, я уже не знаю, что и придумать. Может позвонить в милицию? Ну, этому, Скавронскому? — дыша через раз, предложил Павел.

— Ты умный, да? — осведомился Петя: — Давай, набирай его номер. Но что-то подсказывает мне, что ты его не знаешь. Или успел подсмотреть, когда телепортировался в УВД? В любом случае идея бессмысленная. Милиция не работает. Время-то уже позднее. Да, кто-то там дежурит, но это все равно уже бесполезно.

— По-че-му? — с придыханием спросил Паша.

— По-то-му, — то ли передразнивая его, то ли, действительно устав от пробежки, заявил Петр: — Мы доберемся до кладбища на много быстрее их. И теперь судьба Пол находится только в наших с тобой руках. Быстрее нас туда все рано ни кто не успеет добраться.

— А ты уверен, что мы сможем ей помочь? — поинтересовался Павел: — На сколько я понял, убийца имеет быстроходный автомобиль. Я очень, очень сильно переживаю за Полину. Знаешь, мы просто обязаны успеть. А если даже и успеем, кто может гарантировать, что нам удастся его остановить? Да, мы, конечно, попытаемся, но, возможно, что у него в багажнике расположен целый арсенал ядерных боеголовок.

— Вот только не смеши меня сейчас, ладно? — попросил Петя, всеми си-лами сдерживая правильное дыхание: — Убийца действует чем-то колюще-режущим, автоматического, и тем более, ядерного оружия он не имеет.

— А мы и подавно, у нас даже колюще-режущего нет, — констатировал Паша: — Мы, похоже, вообще не имеем перед ним ни какого преимущества. Только сотовые телефоны в карманах.

— У нас в руках самое главное оружие, — сообщил Петр.

— Какое? — не понял Павел.

— Внезапность нападения, — сообщил Петя: — Он не ожидает нашего появления. Вот мы его и удивим. Только сделать это необходимо с макси-мальным эффектом.

— Ты не хочешь поставить меня в известность, каким именно образом ты собираешь это сделать? — захлебываясь воздухом, спросил Паша.

— Еще не придумал, — признался Петр: — Но до кладбища, думаю, успею это сделать. В крайнем случае, сориентируемся на месте. Это я виноват в том, что ему удалось похитить Пол, мне и расхлебывать.

— Что значит, ты виноват? — отставший было от друга Павел, поспешил догнать Петю: — О чем ты толкуешь?

— Паш, разве до тебя еще не дошло? Если бы я не опоздал и пришел во время на нашу с тобой встречу, нам с тобой удалось бы остановить Пол. А так как я задержался почти, что на двадцать минут, то и весь спрос с меня, — с каждой секундой бега Петру становилось все труднее разговаривать, однако он прикладывал все усилия к тому, чтобы не сбавить темпа.

— Петя, — сбивчиво проговорил Павел: — Во всем, что случилось, и во всем, что происходит, виноват только один человек, и это явно не ты.

— Кто же, по-твоему, виновник происходящего? — спросил Петя, хотя он уже догадывался какой ответ получит, и Паша не обманул его ожиданий: — Как это кто? Конечно же, этот самый маньяк — убийца.

— Твоя, правда, — согласился с другом Петр: — Не будь этого ненормального, мы бы сейчас мирно беседовали в баре, а не мчались бы из последних сил по окраинам города.

— Вот на счет последних сил, я с тобой полностью согласен. Давненько я не бегал с такой скоростью и на такие дистанции. Боюсь мне не осилить это расстояние. Нам еще далеко? — с мольбой в голосе, поинтересовался Павел.

— Минут десять, — жестко констатировал Петя: — Паш, держись, одному мне не справиться. Постоянно тверди про себя, что ты нужен Пол. Понимаю, что без своего тела ты передвигаешься гораздо быстрее, но выбора у нас сейчас нет. Твое тело пригодиться нам на кладбище.

— Я бы предпочел, чтобы упоминания о моем теле и кладбище не произносились в одном предложении, — попросил Павел.

— Это была шутка, — быстро улыбнулся Петр: — Пытался тебя приободрить.

— Я понял, спасибо. Это даже прибавило мне сил, — произнес Паша.

— В таком случае, прекращаем болтовню. Это поможет нам еще больше. Вперед, — Петя прибавил скорость, а Павел, в свою очередь постарался не отставать от него.

* * *

Кроваво-красный кабриолет подрулил к воротам кладбища. Водитель, выключил зажигание и положил ключи в нагрудный карман рубашки. Затем, он открыл бардачок, вынул из него тонкую крепкую бечевку, захлопнул крышку, и поспешил выбраться из машины. Обогнув автомобиль, водитель, раскрыл заднюю пассажирскую дверь, и отработанным движением принялся завязывать веревку на руках бесчувственной девушки, лежащей лицом вниз на сиденье. После этого, он другим мотком веревки сковал ей ноги, взвалил тело себе на плечо и, захлопнув дверь машины ногой, понес девушку на кладбище.

Водитель кабриолета, уверенной походкой добрался до нужной ему могилы, на кресте которой в лунном свете блестела фотография. Под траурным снимком значилось имя «Иван Царев» оно было без отчества, и цифры, обозначающие года жизни «1974–2004».

Мужчина небрежно бросил связанную девушку лицом вверх прямо на могильный холм.

Девушка, приходя в сознание, тут же застонала.

— Очухалась? — самодовольно, поинтересовался водитель кабриолета, ткнув девушку носком лакированной туфли в бок.

— Что это? — простонала девушка, и еще не окончательно, придя в себя, продолжала задавать вопросы: — Кто вы? Где я? — она попыталась вытянуть руку, но тут же поняла, что это ей сделать не удастся, поскольку ее кисти прочно перехвачены бечевкой. Девушка тут же вспомнила, что с ней произошло перед тем, как она потеряла сознание и, вглядываясь в темную фигуру напротив, пытаясь сфокусировать взгляд, она еще раз спросила: — Кто вы? — на этот раз в ее голосе просквозили нотки испуга.

— В чем дело, Полина, не узнаешь? — фигура максимально приблизила свое лицо к лицу девушки: — А так?

Разноцветные блики, плясавшие в глазах девушки, постепенно рассеялись, и она, наконец, рассмотрела лицо, склонившегося перед ней человека.

— Ты? — в ужасе воскликнула Полина: — Но этого не может быть! — она завертела головой в разные стороны, и неожиданно для самой себя рассмотрела портрет на кресте, под которым лежала: — Иван, но ты же…

— Повесился в гараже? — хмыкнул парень, становясь в полный рост.

— Ты же мертв, — попыталась осмыслить происходящее девушка: — Тебя похоронили. Была похоронная процессия. Все видели. Ты не можешь быть жив.

— Почему же? — хмыкнул парень: — Меня еще рано хоронить. Как видишь, я живу и здравствую.

— Похороны были фикцией? — простонала Полина: — Но зачем? Для чего?

— С чего ты это взяла? — удивился водитель кабриолета: — Похороны были самыми, что ни на есть настоящими.

— Но тогда почему ты здесь? Кого похоронили вместо тебя? — не поняла девушка.

— Вместо меня? — придал своему лицу удивленное выражение парень: — С чего ты взяла, Полина, что вместо меня должны были кого-то хоронить? Я ведь ни когда и не умирал, и даже не пытался покончить с собой.

— Как же так? — не сдавалась девушка: — Все газеты Фишкуйска писали, что ты повесился. Меня неоднократно допрашивали по поводу твоей смерти. Что это? Ваше семейство снова затеяло какую-то игру?

— Мое семейство можно обвинить в чем угодно, — спокойно проговорил водитель кабриолета: — Но только ни как не в фальсификации моей смерти.

— Иван, тогда объясни мне, что все-таки происходит! Я не понимаю, — растерялась Полина.

— Думаю, ты права, — улыбнулся парень: — настала пора внести ясность.

Девушка, постаралась проглотить тяжелый комок, застрявший у нее в горле, и с опасением уставилась на водителя кабриолета.

— Будем знакомы, Полина, меня зовут Илья, — улыбаясь, представился парень: — Илья Царев. Вот извини, пожать твою руку я не могу. Похоже, она несколько недееспособна, — Илья разразился противным смехом.

— Илья? — прошептала девушка: — Так значит, ты меня все это время обманывал, называясь Иваном?

— Я? — усмехнулся парень: — Я тебя обманывал? Да я вижу тебя впервые в своей жизни. Как же я мог тебя обманывать? Подумай сама? А что касается Ивана, так он лежит сейчас прямо под тобой. Ты заняла место над его могилой. Что? Опять не въедешь в ситуацию? — заметив удивленные глаза Полины, поинтересовался Илья: — Так я намекну. Иван мертв. А я жив.

— Тогда, кто же ты такой? — девушка, пыталась незаметно от парня освободиться от сковывающих ее пут. Но, похоже, веревка была слишком профессионально завязана. Попытки Полины оставались безуспешными.

— Я брат близнец Ивана. Что, опять я тебя удивил? — прохохотал Илья: — Хочешь узнать, откуда я появился? Уверен, обо мне в Фишкуйске почти ни кто не знает. Я, конечно, не имею в виду своих родителей, и еще там, кое-кого. Но я есть! Я существую! Веришь мне?

— Как не верить, — поспешила согласиться с парнем девушка: — Я ведь вижу тебя. Но почему Иван никогда не рассказывал мне про тебя? — Полина затягивала разговор, продолжая попытки развязать сковывающие ее узлы.

— О, — протянул Илья: — Это очень интересная история. Можно сказать семейная тайна. Я поведаю ее тебе. Расскажу, так и быть, хотя о ней знает очень узкий круг лиц. Наша дорогая мамочка разрешилась двумя младенцами тридцать лет тому назад. Папочка не мог нарадоваться, глядя на новорожденных. Позже их нарекли именами Иван и Илья. Все шло хорошо. Папочка уже тогда возглавлял автомобильный завод Фишкуйска, а мамочка, находилась в декрете. Они собирались, было уже оповестить всю округу, о постигшем их счастье, но тут внезапно произошло маленькое недоразумение. Сосавший грудь мамочки младенец, названный Ильей прикусил ее сосок с такой силой, что ей пришлось лечь в больницу с подозрением на мастит. Но, от куда, у беззубого малыша взялась такая сила, ни кто не знал. Все сочли это за простую оплошность. Известие о рождении сыновей папочка придержал на более позднее время. Через пару месяцев мамочка вернулась домой, вот только молоко у нее безвозвратно исчезло, а малыши между тем требовали натуральной еды. Папочка нашел кормилицу, но и та не надолго задержалась в доме Царевых, младенец Илья однажды совершенно случайно выскользнул из рук задремавшей няньки прямо на пол. Няню с позором прогнали из дома и близнецов перевели на искусственное молоко. Шло время, братья росли, научились ходить, а папочка, упустивший момент уже не мог поставить в известность город, что он является, счастливым отцом. Махнув на это мелкое недоразумение рукой, он принялся самозабвенно воспитывать сыновей. До трех лет мальчики, казалось, ни чем не отличались друг от друга, но вот потом. Папочка как-то прикупил им милых попугайчиков, близнецы были просто в восторге, но через пару дней попугайчика, принадлежавшего Илье, нашли в клетке со свернутой шеей. Дальше больше, хомячки, кошки, собачки, любая живность не задерживалась надолго у маленького Илюшки. Тревогу его родители забили после того, как садовник, подстригавший вьющиеся растения, опутывавшие особняк Царевых рухнул с высоты второго этажа и сломал себе шею. Следствием было установлено, что упал мужик в тот самый момент, когда находился около окна комнаты, которую занимал Илья. Папочка с мамочкой замяли дело, и разговоры о гибели садовника не распространились дальше ворот их дома. Однако, обеспокоенные родители вызвали целую кучу специалистов по медицинской части, и поспешили в спешном порядке обследовать Илюшу. Вердикт был суровым, мальчик болен, и болен не оспой или ветрянкой, а страдает психическим заболеванием, которое пре-вращает его в озлобленную, не знающую сострадания личность. Родители Ильи были огорчены, услышав диагноз но, собрав волю в кулак, отправили Илюшу в психиатрическую клинику, расположенную неподалеку от Фишкуйска. Своего другого сына, Ивана, они заперли в четырех стенах, приглашая на дом воспитателей и репетиторов, опасаясь, что выйди он за пределы особняка, тут же разнесет по всей округе правду о своем брате. Папочка с мамочкой изредка навещали Илью, но доктор, наблюдающий их непутевого сына однозначно, каждый раз заявлял, что улучшений в состоянии мальчика не наблюдается. Однако шло время. Иван и Илья выросли. Иван получил аттестат о школьном образовании у своих репетиторов, а вот Илья еле-еле закончил десятилетку в психиатрическом учреждении. И вот тут начинается история, которая перевернула всю жизнь братьев — близнецов. Ты слушаешь меня? — недовольно поинтересовался парень у Полины. Девушка лишь робко кивнула головой в ответ: — Так вот, — продолжил Илья: — Окончив заочно школу, Иван стал все больше и больше интересоваться судьбой своего брата. Не смотря на то, что братьев разделяло, хоть и небольшое, но все-таки пространство, Иван остро чувствовал духовную близость с Ильей. Родители, видя, как их сынок страдает, разрешили ему, наконец, поддерживать связь с братом, но делать это можно было только при помощи писем. Визуальные контакты были полностью исключены, поскольку Ивану до сих пор запрещалось покидать пределы особняка. Безумно радостный Иван, принялся в мельчайших подробностях описывать Илье свою затворническую жизнь. Илья, конечно же, отвечал брату, но особого энтузиазма у него это не вызывало. Да и чему было радоваться? Иван имел все, деньги, любящих родителей, относительную, но все же свободу. А что было у его брата? Серые больничные стены, друзья психопаты, которые с трудом вспоминали свои имена, а еще полная изоляция. Родители навещали Илью, в этом им не откажешь, но делали это не чаще двух раз в год, и с явной неохотой, хотя и изображали перед сыном бурный восторг. Мало помалу, в голове Ильи созрел гениальный план. Он придумал, каким образом он сможет оказаться на свободе. Перспектива оказаться рядом с родителями, засунувшими его в психушку, и с давно позабытым братцем не казалась ему такой уж радужной, но это, в любом случае было лучше, чем томиться в четырех стенах. Итак, с того самого дня, как Иван начал получать высшее образование, Илья принялся усиленно внедрять свой план в жизнь. А план его был простым, как лопата. Он уже давно понял, каким образом провести врачей, доказав им, что их пациент стремительно идет на поправку. Илья выучил наизусть все их тесты, знал, что именно нужно говорить во время сеансов с доктором, и день ото дня, он усиленно изо-бражал из себя того человека, которым хотели бы видеть его окружающие. С каждым годом доктора смотрели на него и не могли сдержать своего восторга. Болезнь отступила! Пациент Царев стремительно идет на поправку! Но с выпиской, все же они не торопились. Но и Илья не терял надежды, он инстинктивно ощущал, что приближается все ближе и ближе с каждым днем к своей цели. Между тем, переписка братьев продолжалась, Илья узнал, что Иван прежним, «заочным», образом окончил университет, и даже сделал это с отличием. Папочка на радостях подарил сыночку кабриолет. Илья знал про Ивана все, чем живет и дышит его брат ежедневно, почти что ежечасно, и в частности, где тот держит ключи от кабриолета, дорогого подарка родителя. Илья был прекрасно осведомлен и о том, что у Ивана закончился «домашний арест», теперь его брат мог бывать где ему только вздумается, знакомится с кем угодно, и посещать любые заведения. Мамочка с папочкой решили, что он уже достаточно взрослый для того, чтобы держать язык за зубами, и не разболтать семейную тайну, касающуюся наличия свихнувшегося братца. Иван полностью оправдал надежды родителей, это относительно твоего вопроса о том, почему он умолчал обо мне, но навестить Илью Иван все же не торопился. Похоже, что запрет относительно визитов в психиатрическую клинику не был для него снят. Скорее всего, врачи посчитали, что лишние волнения, идущему на поправку Илье совершенно ни к чему. Но Иван продолжал заваливать Илью письмами, и вот из одного очередного послания, Илья узнает, что братец его, оказывается, безумно влюблен в одну девушку, официантку местного бара. Да, он подробно описал мне тебя, твою внешность, возраст, даже манеры поведения. Он был без ума от тебя. Казалось, что после длительного перерыва семья Царевых, наконец-то вот-вот соединиться, и над головами каждого из членов клана, должен был зажечься радужный свет безоблачного счастья. Илья, со дня на день возвращается в лоно семьи, Иван готов жениться, даже не на своей ровне, родители на семейном совете, дали свое согласие на этот брак. Живи и радуйся! Но нет, эта блондинистая потаскушка из бара, умудрилась перевернуть все с ног на голову. Ты причина всех наших несчастий. Поняла! Сделала всего одну только гадость. Но, за то, какую! Да, тебе и пальцем не пришлось шевелить для того, чтобы разрушить наше семейное счастье, к которому мы так долго шли, — Илья в очередной раз с ненависть пнул, лежавшую у его ног Полину. Девушка задохнулась от боли, но сдержала крик, ее руки продолжали попытки освобождения, но явного результата, Полина до сих пор не достигла. Только на стертых запястьях появились капельки крови.

— Что? Молчишь? — удовлетворенно, протянул парень, заметив на лице Полины гримасу боли: — И правильно делаешь. Да и что ты можешь сказать? Думаешь, я ни чего не знаю? Это ты убила моего брата! Ты! И ты заплатишь за это, — глаза Ильи превратились в два безжалостных ярких огонька, наполненных только одним, жаждой мести.

— Нет, — испугавшись еще больше, возразила девушка: — Я не убивала его. Это было самоубийство. Тебе это прекрасно известно. Я здесь ни при чем.

— Заткнись! — прошипел сквозь зубы парень: — Я не давал тебе слова! Будешь говорить только тогда, когда я позволю, или мне придется заткнуть тебе рот, — Илья извлек на свет рулон толстого скотча и, давая понять, что не шутит, со злостью отодрал от него кусок липкой ленты.

— Я буду молчать, — пообещала Полина: — Не надо.

— Так-то лучше, — удовлетворенно проговорил парень, и его рука опустилась вниз: — Так, вот. На чем я остановился? — на секунду задумался он.

Боясь разозлить Илью, девушка оставила вопрос без ответа. Ее истерзанные руки продолжали извиваться под спиной.

— Ах, да, — вспомнил парень: — Ты у нас прямо-таки ангел. Ни кого не убивала, да?

И снова в ответ только тишина.

Удовлетворившись реакцией, а вернее отсутствием таковой со стороны Полины, Илья неторопливо продолжил: — Ты убила его. Да, именно ты. Конечно, для этого тебе не пришлось покупать веревку с мылом, привязывать ее к крюку гаража, но это не имеет ни какого значения. Ты порешила моего брата, не смотря на то, что сделала это его же руками. Ты отказала ему, отшила, отбросила, как ненужный мусор. Знаешь, что было в последнем письме, которое я получил от Ивана?

И снова на девушку обрушилась тягостная тишина. Парень смотрел на нее, но Полина решила не рисковать лишний раз, и просто покачала головой в разные стороны.

— Не знаешь, говоришь? — не обращая внимания на то, что девушка не проронила ни звука, заговорил снова Илья: — И правильно. Откуда тебе знать. Я скажу тебе. Иван писал о том, что ты отвергла его предложение самым безразличным образом, хотя он старался, как мог, присылал тебе цветы, дарил подарки, ухаживал, как истинный джентльмен. Но что с того? Ты оставалась холодной и неприступной, как ледяная глыба. В самом конце письма, Иван писал, что не видит иного выхода, как уйти из жизни. Он искренне считал, что ни кому он больше не нужен. Родители, узнав о твоем отказе, только пожали плечами, сообщив сыну, что ты не единственная девушка на свете. Найдет он еще свою половинку. Скорее всего, они в глубине души были рады тому, что семейству Царевых не придется, породнится с безродной девчонкой. Больше ему не к кому было обратиться, только ко мне. Он полагал, что я пойму его. Я, тот, кто провел, как и он, жизнь в заточении. Но чем я мог ему помочь? Иван так и не дождался моего ответа на свое письмо. Он все решил для себя. Он попросту не выдержал такого напряжения. Прожив всю свою жизнь, как птица в золотой клетке, он оказался не готов к свободному полету. Его психика не выдержала отказа этой вертихвостки, и вот итог. Раз-очаровавшись во всех и во всем, он безвременно покинул этот мир. А ты была рада? Была ты рада тому, что освободилась, наконец, от назойливого поклонника? Тебя не мучили угрызения совести, что своим поведением ты довела его до самоубийства? Говори! Не мучили? — парень, неожиданно проворно склонился над девушкой, и с силой рванул ее за волосы: — Отвечай! Я разрешаю!

— Как я могла радоваться смерти человека? — прозаикалась Полина: — Ты сам понимаешь, что ты говоришь?

— Молчать! — тяжелая ладонь с размаху опустилась на щеку девушки: — Я здесь задаю вопросы! Ну, разумеется, сейчас, ты скажешь все, что угодно. Боишься да? Теперь понимаешь, каково было Ивану? Как он себя чувствовал? — Илья, оставив Полину, выпрямился, и продолжил свою речь: — Но я не дам его в обиду. Он доверял мне, как ни кому другому, и я не предам его доверия. Сегодня я намерен совершить возмездие. Тебе воздастся по заслугам, — скотч, который парень держал в руках упал на землю, и затерялся в высокой траве.

— Илья, — осторожно проговорила девушка: — Я знаю, что ты собираешься сделать. Ты хочешь убить меня. Так?

— А ты догадливая, — хмыкнул парень: — Правильно мыслишь.

— Может быть тебе известно, что перед смертью приговоренного принято исполнять последнее его желание? — спросила Полина, сама удивившаяся своей смелости.

— Хочешь, что бы все было по закону? Ну, что же, я не против. Вот только ни каких исполнений желаний сегодня не будет! — крикнул Илья: — Я решил несколько изменить законодательство. У тебя есть право задать три последних вопроса. Видишь, какой я добрый. Три, а не одно! Задавай, но поторопись. У тебя есть только десять секунд, и время пошло.

 

6

— Как тебе удалось покинуть клинику? Почему ты разъезжаешь на автомобиле Ивана? За что ты убил тех двух девушек? — на одном дыхании выпалила девушка.

— Молодец, уложилась, — похвалил Полину парень: — И вопросы, что называется по существу. Так и быть, я отвечу. С психушкой все очень просто. Мой лечащий врач, Дегтярев, посовещавшись с комиссией, выписал мне документ об окончании лечения в тот самый день, на который были назначены похороны Ивана. Он отдал мне листок, для того, что бы я сам заверил его. Доктор спешил к другому пациенту, а мне к тому времени уже стали доверять. Этим-то я и воспользовался. Поставив печать, я схватил дождевик, пристроенный на вешалке, у входа, продемонстрировал пропуск охране, и поспешил покинуть опостылевшее мне заведение. Я и сам удивляюсь, как мне это удалось. По-видимому, охранник был новичком, или же страдал непроходимой тупостью. Очутившись на свободе, я, прячась по кустам, растущим на обочинах дороги, пешком добрался до Фишкуйска, и спрятался около нашего особняка. Что-то подсказывало мне, что Дегтярев должен забить тревогу. И тут перед моими глазами открылась печальная картина, у дома собра-лось огромное количество машин, включая и катафалк. Я понял, что опоздал. Но, тем не менее, не торопился выдавать свое присутствие окружающим. Терпеливо дождавшись, когда вся родня, и близкие знакомые нашего семейства, направятся в сторону кладбища, провожая в последний путь моего брата, я уже было, хотел войти в особняк, но вовремя заметил, что к дому подрулил автомобиль, и из него выбрался мой врач. Умерив свой пыл, я принялся наблюдать за его действиями. Дегтярев просто подошел к почтовому ящику, и опустил в него документы, подтверждающие мою выписку. Он явно опасался сказать об этом обстоятельстве моим родителям лично. Сев обратно в машину, он покинул территорию особняка, а я выбежал из укрытия, и похитил только что привезенные им документы. Этим самым я выиграл еще несколько часов своей свободы. И вот тут настала пора действовать. Переждав некоторое время, я проник в свой бывший особняк, благо, что память мне не изменила, я досконально помнил все тайные ходы и выходы, ведущие в дом. Мне посчастливилось, с прислугой, оставшейся в особняке, я не столкнулся. Быстро пробравшись в комнату Ивана, я переоделся в его одежду, уничтожил документы о выписке, попутно бросив их в камин, и приступил к следующему этапу осуществления моего плана. Это был ответ на твой первый вопрос. Тебе все понятно? — Илья, пренебрежительно бросил мимолетный взгляд на девушку. Та лишь испуганно покачала головой в знак согласия.

— Теперь, что касается кабриолета, — продолжил парень: — С ним было совсем просто. Я уже говорил, что в своих письмах, Иван рассказал мне о том, где он прячет ключи от своего автомобиля. Я обнаружил их на том самом месте, о котором упоминал мой брат. На мое счастье там же находились и ключи от гаража. Гараж расположен таким образом, что его ворота находятся за пределом ворот особняка. Разумеется, при любом постороннем проникновении в гараж, в доме сработала бы сигнализация, но я открывал ворота, что называется своими ключами. Ни какой паники не было, да и быть не могло. Покатавшись по городу ночью, я возвращал кабриолет обратно в загон, подкрутив при этом показания спидометра. Этому меня так же научил Иван. Короче говоря, на утро, ни у кого не возникало ни каких подозрений, что машиной кто-то пользовался. Так-то. Ну, что? Я удовлетворил твое любопытство? — навис над Полиной парень: — Как видишь, я все предусмотрел. Это конец истории, а теперь пришла пора нам с тобой попрощаться. Скажи мне, до свидания, Полина. Хотя, нет, думаю, прощай, здесь будет уместнее, — Илья вновь захохотал, а в его руке, той, что некоторое время назад сжимала скотч, возник, непонятно откуда взявшийся нож, с широким лезвием.

Глаза девушки наполнились ужасом, она смотрела на блестящий металл, и не могла произнести ни слова.

Петр и Паша последний десяток метров, отделявший их от ворот кладбища, проделали уже, еле передвигаясь пешком. Петя еще как-то сдерживался, время от времени, пытаясь возобновить бег, а вот Павел, державшийся за правый бок с трудом поспевал за другом, едва волоча ноги.

— Он здесь, — указывая на кабриолет, тихо произнес Петр: — Паш, поспеши, мы можем опоздать, — попросил Петя, облокачиваясь правой рукой о блестящий бок машины.

— Не могу больше, — признался Павел, рухнув около автомобиля, и прижавшись спиной к его бамперу.

— Соберись, кроме тебя нам уже ни кто не поможет, — тяжело дыша, проговорил Петр: — Давай, примени свой дар, найди их.

— У меня ни чего не выйдет, пока я не приведу свое дыхание в порядок. Я знаю свои возможности. Мне нужно еще несколько секунд, — сказал Па-ша.

— Поторопись, Пол в опасности, мы не можем ждать, — констатировал Петя.

— Знаю, — сокрушался Павел: — Но это выше моих сил. И я не смогу ни чего поделать.

— Ты, должен, Паш, — взмолился Петр, присев напротив друга: — Сейчас каждая секунда на счету. Мы рискуем опоздать. Сделай это, ну же.

Продолжая тяжело дышать, Павел покорно закрыл глаза, и шумно вдохнул. Секунда, и сквозь веки ему удалось рассмотреть взволнованное лицо Пети. Собрав остатки своих сил, Паша попытался покинуть свое тело, но сделать ему, это не удалось. Очередная попытка, завершилась точно таким же результатом. Открыв глаза, и вобрав в легкие побольше воздуха, Павел взглянул на Петра, и отрицательно покачав головой, извиняющимся тоном проговорил: — Бесполезно, у меня ни чего не получается. Я не могу.

— Черт! — воскликнул Петя. Он вскочил на ноги, и с ненавистью ударил по заднему крылу кабриолета: — Что же делать? Попытаться найти могилу на ощупь, в темноте?

— Это бессмысленно, — не согласился с другом Паша: — Если мы пустимся на поиски наугад, мы обязательно будем шуметь, подходя к могиле Ивана, а это спугнет убийцу. И что тогда? В этом случае Полина точно погибнет. Нам остается только подождать. Иного выхода у нас нет.

— Тогда, пожалуйста, как можно скорее восстанови дыхание. От этого зависит жизнь Пол, — взмолился Петр, посмотрев на Павла снизу вверх.

— Делаю все, что в моих силах, — поспешил убедить Петю Паша.

— Постой! — крикнула Полина. Понимание неизбежного приближения конца сделало ее безразличной, она, не стесняясь своих чувств, уже не шептала, а громко произносила свою речь: — Неужели, ты даже не сдержишь своего слова? Ведь, ты же обещал.

— Что? — парень присел на корточки, приблизил нож к лицу девушки, и на щеках Полины заиграли лунные блики: — О чем ты говоришь? Какое слово? Я выполнил свою часть сделки, теперь настало время справедливости, — острое лезвие, коснулась горла девушки.

— Ты обещал, что ответишь на три моих вопроса. Помнишь? — Полине стало тяжело дышать: — Но ты рассказал мне только о своем освобождении из клиники и о машине. Ты умолчал про девушек. За что ты так обошелся с ними? Они тоже были знакомы с твоим братом?

— Верно, и как это я забыл? — Илья резко отдернул нож от шеи девушки, и вскочил на ноги.

Полина глубоко вздохнула, почувствовав мгновенное облегчение.

— Наверное, я так привык к бесконечным расспросам докторов, что потерял счет их многочисленным вопросам. Привычка, понимаешь? — парень взглянул на Полину: — Когда тебя день за днем допрашивают, то начинаешь абстрагироваться от реальности, отвечая уже на автопилоте. Что-то подобное произошло и сейчас. Но ты права. Я сдержу свое обещание. Отвечу тебе. Видишь, какой я добрый? Запомни это.

Девушка кивнула ему в ответ головой.

— Молодец, Полина, — похвалил ее Илья: — Так тебя волнуют эти белокурые клуши? Не понимаю твоего любопытства. Хотя мне все равно. Хочешь знать правду, слушай. Нет, они отдали свои жизни не потому, что были знакомы с Иваном. Они даже не знали его. Это моя жертва брату. Я дал ему понять, что ты не единственная блондиночка на этом свете. Он мог бы влюбиться в любую из них, и любая из них была бы не против отношений с Иваном. Та первая, сама запрыгнула в мой автомобиль, она была готова на все. А вторую пришлось немного покадрить. Эта была примерной девушкой, благородно воспитанной, но и она не смогла устоять перед моим обаянием. Ну, разве, я не прав? Будь на моем месте брат, он мог бы с легкостью их охмурить. Мы ведь с ним абсолютно одинаковые. Я доказал ему свою правоту, притащив их сюда, и лишив жизни. Надеюсь, Иван понял, что не стоило убивать самого себя из-за бессердечной девки. Ну, а напоследок, я задумал сделать ему особенный подарок, привез тебя к нему. И скоро вы встретитесь, пообщаетесь, и, надеюсь, наконец, договоритесь между собой. Теперь, там, на небесах у брата будет целый гарем. Ты благодарен мне, Иван! — последнюю фразу, парень прокричал, задрав голову к небу.

— Да почему же, тебя ни кто не может поймать? — перекрикивая возглас Ильи, в сердцах бросила девушка: — Куда подевался, наконец, сторож. Он, что не видит, что у ворот кладбища стоит машина?

Петр нервно прогуливался у ворот кладбища, меряя их габариты своими шагами.

— Ну, что? — повернувшись в сторону Павла, спросил он, наверное, уже в двадцатый раз за истекшую минуту: — Все еще не можешь?

Паша не ответил. Он лежал в прежней позе, облокотившись о край кабриолета.

— Что? — прошептал Петя: — Паш! — бросился он к другу: — Паш, ты слышишь меня? — присев возле Павла, Петр принялся трясти его за плечи. Внезапно, он понял, что происходит, обняв тело Паши и, прижав его к своему плечу, Петя растроганно произнес: — Молодец, ты смог. У тебя получилось, — неожиданно Павел вздрогнул и глубоко вдохнул.

— Я знаю, где они, — приходя в себя, прошептал Паша: — И знаю кто он. Ты не поверишь.

— Мне плевать, кто он! — воскликнул Петр, отстраняя от себя Павла. Он встряхнул его за плечи, и поспешил узнать ответ на вопрос, который беспокоил его больше всего: — Пол! Она жива?

— Пока, да, — признался Паша: — Но нам нужно поспешить. Он угрожает ей ножом. Его нужно остановить. Поспешим, — Павел поднялся на ноги и побежал в сторону кладбищенских ворот. Не теряя ни секунды, Петя последовал за ним.

— Что? — опустив лицо вниз, поинтересовался парень: — Что ты сказала, Полина? Вспомнила про сторожа? А откуда ты узнала, что я оставил автомобиль у ворот? Впрочем, это не важно. Ты права, машина стоит именно там. А что касается сторожа, этого беспробудного алкоголика, тут все очень просто. Я уже третий день угощаю его водкой начиненной клафелином. Он искренне считает, что ночью, ни какая проверка не нагрянет на кладбище и смело, принимает приподнесеный мной презент. Такое уж это место. Сюда ни кому не охота являться раньше времени. Ты поняла мою шутку? Правда, остроумно?

Девушка изо всех сил замотала головой в разные стороны, страх сковал ее, и она не могла произнести ни слова.

— Не считаешь мою шутку смешной? — разочаровался Илья: — Да, с чувством юмора у тебя не важно, — он пристально посмотрел на Полину: — Ты истратила свой лимит вопросов, — констатировал он: — Ты его даже превысила. Вопрос, про сторожа был четвертым. Но я добрый. Какой же я добрый, ответил даже на него. Ты ценишь?

— Что я должна ценить! — воскликнула девушка: — Ты, безумная психопатическая личность. Хотя, какая ты личность? Жалкое бесхребетное существо! Ты с самого своего рождения оказался ошибкой природы! Жаль, что твоя кормилица не зашибла тебя в детстве!

— Заткнись! — заорал парень. Он склонился к траве и принялся ощупывать почву под ногами: — Не переношу, когда жертвы начинают кричать, — он, наконец, нашел то, что искал. Подняв с земли скотч, Илья оторвал от него кусок липкой ленты, и заклеил рот Полине, которая продолжала, между тем, сыпать в его адрес проклятия.

— Так-то лучше, — как только голос девушки затих, проговорил он: — Меня выводят из себя эти крики еще с того времени, когда наш садовник молил меня о пощаде. Ну, зачем причитать, если то, что должно случиться неизбежно? — парень поднялся, отряхнул штаны, и схватил нож: — Ты ни чем не отличаешься от всех остальных. Не пойму, что нашел в тебе Иван? Ты просто несдержанная психопатка.

Полина, округлив глаза, что-то провыла.

— Что? Язык проглотила? — заржал парень: — Так на много лучше.

— Вот видишь? — отодвигая густо разросшийся куст, спросил Паша у парня, следовавшего за ним по пятам.

Петр вперся взглядом в сторону могилы, на которой беспомощно распласталась девушка. Над Полиной возвышался темный силуэт, а полная луна, безразлично взирающая на происходящее с безоблачного неба, игриво поигрывала своим синим светом на лезвии ножа, который силуэт сжимал в правой руке, возведенной над беззащитной девушкой.

— Действуй же! — взвизгнул Павел: — Чего ты ждешь?

— Обожаю этот момент. И почему ни кто не понимает, какой это кайф? — спросил у самого себя Илья: — Прощай, Полина! — он еще раз взмахнул рукой, и уже собрался обрушить на девушку смертоносный удар, как вдруг неожиданно для него самого нож выскользнул из его рук, и упал в зеленую траву.

Девушка, уже попрощавшаяся с жизнью, с удивлением открыла глаза, и в эту самую секунду произошло столько событий, что Полина даже удивилась тому, сколько событий может, порой вместить в себя маленький эпизод жизни.

— Брось оружие! — прогремел в ночи голос, в тот самый момент, когда нож выскочил из руки убийцы.

Упавшее на землю холодное оружие не успело закончить свой полет, как в сторону могилы, на которой лежала девушка, были направлены десятка два ярких луча, принадлежавших мощным фонарикам. Место возле последнего пристанища Ивана Царева было освещено не хуже, чем ясным днем.

— Не с места! — послышался другой голос: — Всем оставаться на своих местах! Вы окружены!

«На счет не с места, это очень смешно», подумала девушка: «Они искренне считают, что я сейчас вскочу с могильного холма? Или это шутка?», — присущее Полине хладнокровие моментально вернулось к девушке. Но радоваться было рано.

— Вам не остановить меня! — крикнул убийца, вскочив с земли, в его руках вновь мелькнул нож. Парень стремительно бросился на Полину. Казалось, в этот раз ее ни что не сможет спасти.

В следующую секунду, во внезапно наступившей тишине раздался вы-стрел, по звуку, он больше всего напоминал хлопок. Тело Ильи сзади и спереди с левой стороны покрылось темными багряными пятнами. Но безумный убийца, не смотря на то, что был уже мертв, продолжал вершить свое черное дело. Падая на девушку, он так и не отпустил из своих рук нож. Смертоносное оружие, несомненно, должно было пронзить грудь Полины. И тут, внезапно, нож, совершив немыслимый полет, по совершенно противоестественной траектории, рухнул на крест, возвышавшийся над могилой Ивана Царева.

— Это ты сделал? — удивленно, и несколько испуганно спросил Павел, взглянув на друга.

— Что ты имеешь в виду? — подозрительно переспросил Петя.

— Он ведь мертв, да? Это ты? — уточнил Паша.

— С ума сошел? — возмутился Петр: — Я только нож отбросил. Правда, сам не понял куда. Его, — имея в виду убийцу, протяну Петя: — Я не трогал. Смотри! — он ткнул пальцем в сторону могилы Ивана Царева: — Да тут половина Фишкуйска собралась. Это кто-то из них.

Павел не спеша, повернул голову, и обозрел местность за кустами. То, что он увидел, было просто невероятно. Из-за камней, могильных крестов, деревьев, и, как казалось просто из-под земли, внезапно возникла куча народа. Все, оказавшиеся в самом центре событий были одеты в серые неприметные спец костюмы. Приглядевшись по лучше, Паша понял, что все кого он видит, являются лицами мужского пола. Большинство из них держали в руках фонарики, лучи которых, прежде сфокусированные на могиле, где лежала девушка, прыгали теперь в разные стороны. Больше всего, происходящее напоминало дешевые спецэффекты в заурядном ночном клубе.

— Нужно освободить Полину, — проговорил Паша, и уже собрался, было, покинуть место укрытия, как неожиданно почувствовал на своем плече руку Петра.

— Ты уверен, что эти люди безопасны? Видел, как они прикончили парня? Думаешь им можно доверять? — остановив порыв Павла, поинтересовался Петя: — С одним или двумя я смог бы справиться, но их здесь десятка четыре, и к тому же все они вооружены.

— Знаешь старинную пословицу? — неторопливо протянул Паша, пытаясь рассмотреть лица присутствующих: — Враг моего врага — мой друг. И к тому же, посмотри, — он указал на одного из мужчин, в лицо которому ударил мощный свет фонарика. Фонарик держал в руках другой, похоже, не молодой человек. Этот второй, с фонариком, армейской походкой направился в сторону первого: — Знаешь, кто это?

— Только догадываюсь, — нерешительно произнес в ответ Петр: — Мне показалось это он, орал «Брось оружие!», когда убийца хотел нанести первый удар. Хотя гарантировать я этого не могу.

— Это Скавронский, — уточнил Павел: — Тот самый следователь Скавронский, за которым мне пришлось шпионить по твоей милости. Он не опасен, поверь мне. Похоже, что они только делают видимость, что работают! — Возмутился Паша: — Носятся, как муравьи, а помочь девушке ни кто даже не додумался. Ты, как хочешь, а я пошел. Не по дружески это, оставлять Полину в одиночестве в таком положении. Ей нужна поддержка и помощь, — он резким движением раздвинул кусты, и бросился в сторону могильного холма, на котором, все еще связанная, лежала девушка.

Пете не оставалось ни чего другого, как тяжело вздохнуть и броситься вслед за другом.

— Как понимать здесь ваше присутствие, Олег Федорович? — грозно спросил мужчина в плаще, подходя к полковнику и, продолжая светить ему в глаза фонариком: — На сколько мне известно, вы отстранены от дела. Своим появлением тут вы чуть было, не поставили под угрозу всю опера-цию!

— Мне неожиданно стали известны некоторые подробности, касающиеся убийств двух девушек, и в частности имя убийцы. Медлить было нельзя, по этой причине, я и решил вмешаться в это дело. Уберите же, наконец, фонарик, Анатолий Александрович. Вы что, хотите меня ослепить? — Скавронский закрылся от луча ладонью.

— И, наверное, по этому, вы притащили с собой двух людей, которые не имеют к происходящему совершенно ни какого отношения? — мужчина в плаще, все-таки опустил фонарик, и подбородком указал на практиканта полковника, и доктора Дегтярева.

— Эти люди пришли сюда не ради развлечения, — жестко проговорил Скавронский: — Молодой человек, — он кивнул на парня: — Мой практикант. А второй, доктор, Дегтярев Михаил Леонидович. Он является…

— Я знаю, какое отношение он имеет к произошедшему, — перебил пол-ковника Анатолий Александрович.

— Знаете? — удивился Скавронский: — Вам все известно? Вы еще до того, как прийти сюда, знали, кем является убийца? От куда? Это было известно только доктору Дегтяреву, и Царевым. Михаил Леонидович, как я понимаю, не раскрывал вам врачебной тайны. Значит?

— Методы расследования прокуратуры, не имеют к вам ни какого отношения, — отрезал мужчина в плаще: — А вот профессиональная этика доктора, — он бросил тяжелый взгляд на Дегтярева: — Находится, начиная с данного момента, под большим вопросом.

— Анатолий Александрович, здесь не время и не место для угроз, — кон-статировал полковник.

— Я ни кому не угрожаю, я просто предупреждаю вашего спутника, Олег Федорович, — сухо заявил человек в плаще: — А вот на счет тех двоих, что вы можете мне сказать? Они-то кто? То же ваши практиканты, а может быть группа захвата?

— Каких двоих? — искренне удивился Скавронский: — О ком вы говорите?

— Ну, как же? Я имею в виду молодых людей, прячущихся там, — Анатолий Александрович не спеша, повернулся в сторону, и указал на кусты, за которыми прятались Павел и Петр: — Хотя, нет. Смотрю, они решили принять непосредственное участие в нашей операции. Вот они, видите? Бегут в сторону могилы Ивана Царева, — он показал на две незнакомые полковнику фигуры, которые в свете лучей, спешили к Полине.

— Я их не знаю, — присмотревшись к силуэтам, возразил Скавронский: — Впервые вижу.

— Правда? — не сводя глаз с бегущих, процедил сквозь зубы мужчина в плаще: — Может быть.

Между тем, Паше удалось добежать до могильного холма, на котором, до сих пор, покоилась девушка. Полина оставила всяческие попытки к освобождению. Она перестала теребить веревку, сковывающую ее руки. Девушка просто лежала на сырой земле, и безмолвно наблюдала за происходящим.

— Сейчас, Полина, подожди, я освобожу тебя, — пообещал ей Павел, склонившись над девушкой.

— Мы здесь, Пол, мы поможем тебе, — заверил девушку Петя, присоеди-нившийся к другу. Он резким движением откинул с груди Полины труп убийцы, лежавший лицом вниз.

Еще не успевшее остыть тело, скатилось с могильного холма и, упав на спину, уставилось не мигающим взглядом на желтый диск луны.

— Господи! — Петр, как ошпаренный вскочил на ноги, не сводя глаз с коченеющего трупа: — Да это же Иван Царев!

Паша, не обращая внимания на вопли друга, между тем, сорвал со рта девушки липкий скотч. Он уже было, собрался попытаться развязать ей руки, как вдруг, над самым его ухом, прогремел недовольный голос: — Оставьте пострадавшую. Мы поможем ей!

Сильные руки оттеснили от могилы Павла, попутно прихватив Петю.

Парни, застыв на месте, беспомощно наблюдали за тем, как мужчина, облаченный в спец костюм, профессиональными движениями, разрезает путы, сковывавшие Полину.

— Кто вы? Что вы здесь делаете? — неожиданно пролаял над Пашей и Петром командный голос.

Друзья одновременно обернулись, и обнаружили рядом с собой четырех мужчин. Трое были знакомы Павлу, а вот четвертого, того, что проорал свои вопросы, Паша и Петя видели впервые.

— Отвечайте! — потребовал незнакомец.

— Мы ее друзья, — сказал Павел, кивнув на девушку, которая продолжала освобождаться от веревок: — Мы хотели спасти ее.

— Откуда вам стало известно, что она находится здесь? — продолжал допытывать мужчина в плаще.

Петр все еще не мог прийти в себя, от увиденного, и по этому, Паша взял инициативу в свои руки: — Понимаете, — принялся объяснять он: — Мы должны были встретиться сегодня вечером в баре. Полина там работает. Полина, это она, — Павел вновь указал на девушку.

— Мне известно, как ее зовут, — отрезал незнакомец: — Дальше! — тут же потребовал он.

— Мы с Петей, — продолжил Павел: — Петя, это он, — Паша мимолетно кивнул в сторону друга и, опасаясь, что мужчине в плаще известно и это, затараторил: — Пришли к бару. Не успели мы войти внутрь, как мимо нас пронесся кабриолет. Мы зашли в бар, и узнали, что Полина должна была с кем-то встретиться прямо перед нашим приходом, но обратно к месту работы она так и не вернулась. Сопоставив все факты, мы догадались, что машина, пролетевшая мимо нас, увозила с собой Полину. Нам ни чего больше не оставалось, как бросится в сторону кладбища. Мы же не знали, что здесь устроена засада. По этому и решили, что ей кроме нас ни кто не сможет помочь.

— Интересно, какие факты вы сопоставили, перед тем, как догадались о том, что в машине, пролетевшей мимо вас, находится именно ваша подруга? — продолжал допытываться человек в плаще.

— Ну, — протянул Паша, и тут его перебил Петр, опасаясь, что друг может сболтнуть лишнее: — Чего же тут не понятного? Она некоторое время встречалась с Царевым, Царев ездил на кабриолете. Больше таких машин в нашем городе ни кто не имел. Кроме того, все погибшие девушки были блондинками. А наша знакомая таинственным образом исчезает из бара. Чего уж тут не понятного? Куда подастся кабриолет. Да, конечно же, на кладбище. Вот мы и бросились на помощь.

— Ваши имена и места жительства, — потребовал незнакомец. В его руках тут же появился листок бумаги, расположенный на папке, и авторучка, а мужчина в камуфляже, возникший прямо из-под земли принялся светить фонариком на письменные принадлежности.

Пока мужчина в плаще допрашивал Павла и Петю, единственная среди присутствующих на кладбище девушка успела, освободится, от порядком наскучивших ей, оков. С начала Полина присела на могильный холм, потрясла головой, стараясь прийти в себя, затем с трудом встала, и подошла, обогнув могилу к своим друзьям.

Анатолий Александрович уже заканчивал записывать данные «случайных» свидетелей, как вдруг, до его слуха донесся милый девичий голосок: — Они говорят правду, пожалуйста, отпустите их. Они ни в чем не виноваты.

Человек в плаще передал свои записи мужчине с фонариком, после этого он посмотрел на девушку, и как можно мягче произнес: — Полина, ну что ты, я и не собирался их задерживать. Все в порядке. Просто позже я вызову твоих друзей повесткой, и допрошу их. Им придется дать показания. Как ни крути, но они, все-таки замешаны в этом деле.

Полковник с удивлением посмотрел на Анатолия Александровича, удивляясь тому, что оказывается и у этого бывшего военного есть душа.

— Так, значит, сейчас, мы все свободны? — предположила девушка.

— Разумеется, — подтвердил мужчина в плаще: — Вы свободны. Могу даже предложить вам свой автомобиль для того, что бы доставить вас в город.

На этот раз удивился не только Скавронский, но и все остальные, кто слышал эту реплику.

— Огромное спасибо, — поспешила поблагодарить Анатолия Александровича Полина: — Но мы сами дойдем. Здесь не так уж и далеко. Правда? — она посмотрела на Пашу и Петра.

Друзья неуверенно кивнули головами в знак согласия.

— Как скажешь, — продолжал, между тем, мужчина в плаще: — А, ты уверена, в надежности этих двух, — тут его глаза пробежались по фигурам Павла и Пети: — субъектов? — закончил свою реплику Анатолий Александрович.

— Я ни когда и ни в ком не была так уверенна, — поспешила заверить его девушка.

— Отлично! — громогласно сообщил мужчина в плаще: — Можете проводить девушку, но помните, что мы встретимся с вами в самое ближайшее время! Как только вы получите повестки, сразу же поспешите ко мне!

— Как странно, — протянул Олег Федорович: — Вы решили отложить до-прос свидетелей? — поинтересовался он у Анатолия Александровича: — И даже пострадавшую вот так просто отпускаете?

— Полина и так слишком многое сегодня пережила, хватит ей потрясе-ний, — жестко проговорил мужчина в плаще: — А, что касается свидетелей… Я все уже объяснил. Все они успеют дать показания завтра.

— А как вы намерены поступить со мной и моими спутниками? — не унимался полковник.

— А вот вас троих, я попрошу пройти со мной! — отрезал Анатолий Александрович: — Прямо сейчас, — добавил он и направился в сторону противоположную могиле, над которой разыгрались последние страсти. Мужчина с фонариком поспешил за ним.

— Удачи, вам, — пожелал в след удаляющимся Скавронскому, Славе и Дегтяреву, Паша. Ни кто из них не услышал прощального пожелания Павла, да Паша и не стремился к этому. На данный момент его больше всего интересовало здоровье его вновь обретенной подруги. Едва он успел повернуть голову в ее сторону, как Полина бросилась ему на шею и искренне произнесла: — Пашенька! Ну, наконец — то мы снова увиделись! Это прямо чудо какое-то!

— Поздравляю, — пробурчал Петр, безразлично взирая на эту идиллию: — Интересно, а обо мне хоть кто ни будь, вспомнит, в этой жизни? — угрюмо поинтересовался он.

— Ну, разумеется, — как ни странно это сказал Павел: — Полина, — он деликатно отстранил от себя девушку, и продолжил: — Поверь мне, что без него твое спасение было бы просто не возможно. Честное слово. Просто это такая длинная история. Пойдем, мы расскажем тебе ее по дороге.

— Петя, — произнесла девушка: — Неужели ты думаешь, что я ни чего не поняла? Тот трюк с ножом, это ведь, ты. Огромное тебе спасибо, — Полина подошла к Петру и поцеловала его в щеку.

— Ну, ладно, ладно, будет тебе Пол, — смущенно потупив глаза, проговорил Петр: — Мы, все-таки, друзья. Чем смог, как говорится, тем и помог.

— Если ни кто не возражает, предлагаю пойти ко мне. Что-то мне подсказывает, что ни кому из нас не охота задерживаться в этом месте, — Паша очертил вокруг себя рукой полукруг. Его ладонь, остановившись, непроизвольно указала на могилу Ивана Царева.

Вся троица невольно посмотрела в ту сторону.

К этому времени мужчины в камуфляже заканчивали упаковывать тело Ильи Царева в черный мешок. В нескольких метрах от них стояли Олег Федорович, его практикант, Михаил Леонидович и мужчина в плаще, они что-то живо обсуждали между собой, при чем в беседе принимали участие преимущественно только полковник и Анатолий Александрович.

— Да, — внезапно твердым голосом, прервала повисшую паузу девушка: — Мне уже здесь порядком наскучило. От тебя я позвоню домой и скажу что со мной все в порядке, — обращаясь к Павлу, продолжила она: — Не стоит беспокоить родителей, сообщением об этом происшествии на ночь глядя.

Друзья переглянулись и молча побрели к выходу с погоста.

* * *

Все трое расположились в гостиной у Паши. Хозяин дома и Полина сидели в креслах, на столике, разделявшем их, дымились две чашки ароматного кофе. Петя особняком от них расположился на диване, стоявшем чуть в стороне от кресел. В руках он держал точно такую же чашку с бодрящим напитком внутри.

Девушка разговаривала по телефону.

— Да, — проговорила она в трубку: — Так что со мной все в порядке. Я просто потеряла счет времени. Не переживай, мама. Скоро я буду дома. Петя проводит меня, — Полина, улыбнувшись, бросила мимолетный взгляд в сторону Петра. Тот в свою очередь развел руки в сторону. Этот жест означал «Куда же я денусь?».

— Хорошо, обещаю не задерживаться, — закончив разговор, девушка вернула трубку на телефонный аппарат: — Значит, ты вернулся обратно? — поинтересовалась она у Павла: — Дом твой. Решил вспомнить старые добрые времена?

— Что-то в этом роде, — ответил Паша: — Не знаю, что из этого выйдет. Конечно, надеюсь на лучшее. В общем, жизнь покажет.

— Да, в этом я с тобой согласна, — кивнула головой Полина: — Жизнь удивительная штука, и порой устраивает нам такие сюрпризы, что дух начинает захватывать. Только подумать, всего несколько часов назад я и предположить не могла, что окажусь сегодня вечером на кладбище, что меня попытаются убить, а убийцей окажется брат близнец моего бывшего парня, о существовании которого я и предположить не могла даже в самых смелых своих мечтах. Но, не смотря на это, я все-таки надеюсь, что у тебя все сложится удачно.

— Спасибо, что веришь в меня, — произнес в ответ Павел.

— Нет, — внезапно заявил со стороны дивана Петя: — И все же признайся, Пол, только честно, ты применила свой дар там, лежа на могиле? — он нервно отхлебнул кофе, и уставился на девушку в ожидании ответа.

Полина прикусила нижнюю губу, несколько секунд помолчала, а затем, сморщив носик, заговорила: — Честно говоря, в первые, несколько минут, я совершенно забыла о том, что обладаю какими-то там способностями. Да и чем они мне могли помочь в сложившейся ситуации? Затем, сосредоточившись, в то время пока Илья разразился длиннющей тирадой о своей несчастной судьбе, я решила, что для меня все средства хороши. Когда он поднес ко мне нож, мне просто ни чего не оставалось делать.

— И ты влезла в его голову, — Перебил Петр девушку.

— Если бы вы только знали, что у него творилось в мозгу! — воскликнула Полина, переводя взгляд с одного собеседника на другого: — Это все равно, что внезапно оказаться запертой в психиатрической палате, под завязку заполненной больными с диагнозом прогрессирующая шизофрения вкупе с паранойей. Я почувствовала себя в тот момент мухой, которая вязнет в липком варенье. Но все-таки в самый последний момент, мне удалось выудить из глубин его подсознания информацию про оставленный у ворот погоста кабриолет и алкоголика-сторожа. Я поспешила спросить его об этом, и может быть именно эти несколько секунд, в течение которых он мне отвечал, и спасли в конечном итоге мне жизнь. Но, положив руку на сердце, должна признаться, ни за что на свете я бы ни стала повторять попытку чтения мыслей подобных людей. Ужаснее ни чего и придумать нельзя.

— Ты права на все сто, — согласился с девушкой Петя: — Мы едва успели к тебе на помощь. Еще бы какая-нибудь доля секунды и я бы опоздал. Мне бы уже не удалось выбить нож из его рук.

— Это все так, — задумчиво протянул Паша. С видом большого эстета он пригубил кофе, и продолжил свою мысль: — Странно другое. Там было, как оказалось столько народа. Почему они не торопились на выручку Полине?

— Я так думаю, — предположила девушка: — Что они ждали, когда Илья полностью признается во всех своих грехах, в большей степени, их, конечно, интересовала информация об убийствах тех девушек. Мне кажется, ситуацию они все-таки держали под контролем. В конце концов, ведь именно они убили его.

— Согласен, все выглядит именно так, — продолжал отстаивать свою точку зрения Павел: — Перед этим, правда, Петру пришлось пару раз отбросить нож в сторону. Слишком большая пауза для профессионалов. Наверняка известно только одно, убил Илью Царева, кто-то из тех, кто находился сегодня вечером на кладбище. Но кто конкретно это сделал? Вот это вопрос. Может быть, там был и еще кто-то.

— Да, ладно, — фыркнул Петя: — Перестань гадать. Главное, что Пол жива и сидит сейчас рядом с нами. Пьет кофе и вполне довольна жизнью.

В подтверждение слов Петра, девушка отхлебнула из своей чашки, поставила ее на стол и мило улыбнулась.

— Ну, что я говорю? — Петя проделал ту же процедуру с кофе и продолжил: — ее несколько минут назад чуть не отправили в гости к бывшему дружку, а она ведет себя так, как будто только что вернулась из магазина женского белья. Уму не постижимо! Мне бы твою выдержку, Пол.

— На самом деле у меня до сих пор все дрожит внутри, — честно призналась Полина: — И к стати я твердо решила на будущее, встречаться и заводить какие бы то ни было отношения, я буду только с проверенными и хорошо известными мне людьми. Я, говоря на чистоту, разочаровалась в чувстве, которое воспевают поэты и авторы мелодраматической литературы.

— Говоря другими словами, от любви тебя теперь воротит, — перевел Петр.

— Скорее не от самой любви, она ведь бывает разная, — попыталась уточнить девушка: — Например, материнская, братская или сестринская, — продолжила она.

— Ага, — ухмыльнулся Петя: — А еще любовь к Родине.

— Может быть и это тоже, я не об этом. С этого дня я испытываю полное отвращение к особям мужского пола…

Услышав эти слова, Петр даже присвистнул, а Паша удивленно посмотрел на Полину.

— Я не договорила, — уточнила девушка: — Но вы не ослышались. Мне противны так называемые мужчины, похожие на близнецов-Царевых. Один инфантильный, не приспособленный к жизни маменькин сынок, а другой полная ему противоположность, обозленный на весь мир маньяк-убийца. Это не для меня, — взмахнула головой Полина.

Все трое внезапно замолчали, обдумывая только что услышанные слова. Первым нарушил тишину Петя: — Теперь я просто уверен в том, что должен, наконец, сказать вам то, что хотел последние три дня. Только прошу, сначала подумайте над моим предложением и только потом живо реагируйте. Договорились?

— А разве ты хотел что-то сказать нам? — удивилась девушка.

— Ты не представляешь, Полина, как долго он с этим тянет. Он заставлял меня делать такие вещи, практически нарушать закон, а отговорка всегда была одна и та же. Я все расскажу. Но только когда мы соберемся втроем. Я уже устал слушать эту песню. Последние несколько часов было не до этого. Сознаюсь, я даже подзабыл его обещание, но теперь, раз уж он сам заговорил об этом, пусть продолжает, — проговорил Павел, обращаясь к девушке, а затем, переключив свое внимание на Петра, закончил: — Давай, Петя, теперь тебе ни что не мешает, я надеюсь. Мы внимательно тебя слушаем. Так ведь, Полина?

Девушка инстинктивно кивнула, хотя на этот ее жест ни кто из присутст-вующих в гостиной не обратил внимание. Парни смотрели друг на друга и ни как не отреагировали на молчаливое согласие Полины.

— Да ладно, — ожил, наконец, Петр: — Я только что сам собирался рассказать об этом. Вы сами меня перебиваете постоянно, — сделал он обиженное лицо.

— Говори, — разрешил Паша: — Мы тебя внимательно слушаем.

— Но вы так и не пообещали, что не выгоните меня из дома, как только услышите мое предложение, — упорно настаивал на своем Петя.

— Я думаю, что настала пора нам ставить тебе условия. Уж слишком долго ты держал лично меня в неведении. Так что говори, а там посмотрим, — не поддался на провокацию Павел. Он прекрасно уяснил за последние несколько дней, что от Петра можно ждать чего угодно.

— Хорошо, — согласился Петя: — Не буду вас больше упрашивать, да и поздно уже. Я предлагаю вот что. Раз уж спустя шесть лет мы снова собрались все вместе, так может быть, нам стоит и дальше держаться друг друга? — внезапно он замолчал, поглядывая на своих собеседников, но, не дождавшись ни какой реакции с их стороны, продолжил: — Я предлагаю вам, — тщательно выговаривая каждое слово, проговорил Петр: — заняться одним общим делом. Как вы на это смотрите?

Теперь повисшая в комнате пауза оказалась неприлично долгой и первым, не выдержав, нарушил ее Паша: — Каким делом? О чем ты? Говори, не тяни.

— Я предлагаю вам открыть свое собственное агентство. Назовем его поисковое агентство «Разочарованные», сокращенно ПАР, будем помогать людям. Как вы на это смотрите? — хищно улыбнувшись, поинтересовался Петя.

— Ты сейчас о чем говоришь? — изумилась Полина: — Сериалов пересмотрел, да? Какое агентство? Какие разочарованные?

— Вот, вот! — воскликнул Петр: — Просил же не бить меня сразу по голове. Выслушайте меня. Объясняю все подробно. Паш, ты, как и я, сейчас безработный, а это, поверь мне, поможет нам поправить свое материальное положение. Пол, ты, конечно, в отличие от нас перебиваешься заработком в баре. Но лишние деньги ни когда и ни кому не бывают ненужными. Так что, вы оба, сначала подумайте, а уж потом высказывайте свое мнение. Почему я решил назвать агентство «Разочарованные»? Да все очень просто. Лично я разочарован своей неустроенностью в жизни. Куда бы я ни кидался в поисках работы, везде мне было не по себе, я, спустя пару месяцев, или даже недель, понимал, это не мое. Что касается тебя, Паш, то ты, как я понял, разочаровался в своих родителях, а точнее, тебе стало, мягко говоря, не по себе, когда ты узнал, что они что-то скрывают от тебя, и это что-то напрямую связано с твоим даром. Ты поспешил покинуть свой бывший дом и вернуться к истокам именно по этой причине. Ну, а ты, Пол, сама несколько минут назад ска-зала, что разочаровалась в мужчинах, — заметив, что девушка собирается ему возразить, он жестом, попросил ее не спешить этого делать: — Помню, помню твои слова. Не во всех мужчинах, а только в некоторых из них. Но, тем не менее, — он многозначительно поднял вверх указательный палец руки, которая не была занята чашкой: — Факт остается фактом. А эта наша работа поможет не только реализовать самих себя, но и справится с нашими разочарованиями. Я, наконец-то обрету занятие по душе, Ты, Паш, с помощью нашего агентства узнаешь, действительно ли кто-то в Фишкуйске знает о твоих способностях, естественно я не имею в виду себя и Пол, и тем самым развеешь свои сомнения относительно родителей. А наша прекрасная напарница, в случае согласия, вероятнее всего, сможет встретить своего идеала в образе мужчины. Вот таково мое предложение. Что скажете?

— А деньги, пытаясь реализовать наши мечты, мы сами себе будем пла-тить? — поинтересовался Павел: — Так мы, действительно очень быстро по-правим свое материальное положение.

— Ты не внимателен, мой друг, — загадочно ответил Петя: — Еще в самом начале я упомянул, что нашей целью будет не только помощь самим себе, но и другим людям, которые в чем-либо успели разочароваться. А таких, поверь мне, не мало. Кто-нибудь к нам обязательно обратится. Своим девизом мы сделаем, например, следующий лозунг: «Спешите обратиться к нам, и мы превратим ваше разочарование в воплощение вашей мечты!» Красиво? Поверьте, стоит только начать, и от клиентов отбоя не будет. Вот увидите. А с нашими-то возможностями нам удастся практически все. Вон как лихо мы с тобой, Паш, распутали это дело Царевых. При этом мы использовали только два дара. А с тремя, мы будем просто всемогущими.

— Так вот в чем дело, — протянул Паша: — Все это время ты просто использовал меня. Слетай туда, узнай это. Честно говоря, эта твоя затея мне кажется сумасбродной. Лично я не собираюсь афишировать свои возможности.

— Я то же, — поспешила согласиться с Павлом Полина.

— А от нас этого и не требуется, — возмутился Петр: — Да посмотри же, Паш, мы, в конце концов, Пол спасли, и ведь ни кому и в голову не пришло хоть в чем-нибудь нас подозревать. Говорю вам, мое предложение — это золотая жила.

— Так, мальчики, — подала голос девушка: — На сегодня мне уже достаточно головоломок и головомоек. Мне пора домой, — она поднялась с кресла и, оглядев присутствующих, добавила: — Что касается твоего предложения Петя, ты всегда был слегка, как бы это помягче сказать, экстравагантным, но даже от тебя я не ожидала ни чего подобного. Бросать работу в баре, я не собираюсь, даже ради бешенных миллионов, которые, похоже, так живо рисует твое воображение.

— Вот только сравнивать меня с Ильей Царевым не надо. Экстравагантность в поведении — это его удел. Был, — обиделся Петр: — Я и не предлагаю тебе бросить твою основную работу. Будешь помогать нам в выходные дни. Или ты даже так не согласна? — увидев, что девушка колеблется, Петя перебросил свое внимание на Пашу: — Паш, ну а ты, что скажешь? Ты же ведь пока еще свободен. Ни где не работаешь.

— Знаешь, — поднимаясь со своего места и подходя к Полине, проговорил Павел: — Когда я ехал сюда, я представлял свое будущее место работы несколько иначе, милиция, прокуратура, в идеале частная практика, но подобное…. Об этом я даже и подумать не мог.

— Ну, ладно, — сдался, наконец, Петр: — Ты ведь еще не устроился на работу, так?

— Пока, да, — осторожно согласился с Петей Паша.

— Отлично! — Петр поднялся с дивана, а пока говорил, подошел к столику, поставил на него свою чашку и приблизился к друзьям: — дайте мне всего пару недель, если за это время моя задумка покажет себя с негативной стороны, то хорошо, ты, Паш, можешь устраиваться на работу. Пусть даже к этому Скавронскому, но если все пойдет так, как я задумал, то вы всерьез поразмышляете над моим предложением. Идет?

— Две недели? — недоверчиво переспросил Павел.

— Две недели, — оживился Петя: — Четырнадцать дней. Дело в том, — во-одушевлено продолжил он: — Что я нашел прекрасное место под наш офис. Ну, несколько дней уйдет на его благоустройство. Пусть даже неделя. Всякие формальности, регистрация, разрешение на подобную практику, не знаю, что там еще. А неделя на то, чтобы к нам кто-нибудь обратился. Если клиентов не будет, то мы свернемся и навсегда забудем об этом.

— Ну, что, дадим ему шанс? — обратился к девушке Паша.

— Вам решать, — пожала плечами Полина: — Рисковать своим местом работы, как я уже сказала, я не собираюсь.

— Хорошо, — покачал головой в знак согласия Павел и, посмотрев на Петра, добавил: — Четырнадцать дней.

— Я знал, что вы меня поймете, — облегченно выдохнул Петя: — Завтра пойдем смотреть офис.

— Завтра мы, может быть, куда-нибудь и пойдем, — произнесла девушка: — Ну, а сегодня, я надеюсь, если у тебя нет больше ни каких безумных планов, ты, все-таки, проводишь меня до дома?

— Разумеется, тем более что нам по пути, — любезно проговорил Петр.

Друзья переместились в коридор, где Паша, сняв с вешалки вязаную кофточку, любезно натянул ее на плечи Полины.

— Ну, надо же, совсем забыла, — сокрушенно сказала девушка: — Я взяла кофту у Марины, своей сменщицы. Нужно вернуть ей ее, а кофточка вся грязная.

— Это и не удивительно, — на лице у Павла появилась добрая улыбка: — Учитывая то, что ты пролежала в ней некоторое время на могильном холме, она еще прекрасно сохранилась.

— Ты издеваешься? — повернувшись лицом к Паше, осведомилась Полина.

— Даже и не думал, — заглянув ей в глаза, признался Павел: — Просто констатирую факт.

— Теперь мне придется ее стирать, — ответила на взгляд Паши девушка: — Но думаю, что Марина согласится подождать несколько дней, пока она высохнет.

— Мне кажется, что она будет просто счастлива, получить ее назад даже через несколько месяцев, — не сводя взгляда с Полины, произнес Павел: — Не появись мы с Петей сегодня на кладбище, боюсь, Марине навсегда пришлось бы проститься с ней.

— Не могу с тобой не согласиться, — в прихожей повисла неловкая пауза. Девушка немного приподняла голову, и ее губы оказались рядом с губами Паши.

В этот самый момент, неожиданно для Полины и Павла ожил Петр, кото-рый до этой минуты, стоял чуть поодаль от них и размышлял, скорее всего, о своей новой задумке: — Так мы, наконец, идем, Пол? — рассеянно поинтересовался он.

— Да, конечно, Петя, — отстранившись от Паши, сказала девушка: — Я готова.

— Удачно вам добраться до своих домов, — пожелал Павел, провожая гостей до порога.

— Спасибо, Паш, — коротко поблагодарил его Петр, открывая дверь: — Значит, договорились, до завтра?

— До завтра, — обречено попрощался Павел.

— Спокойной ночи, — улыбнулась на прощание Полина.

— Спокойной ночи, — эхом повторил Паша.

После того, как друзья Павла исчезли в темноте, он закрыл дверь, постоял немного в прихожей думая о чем-то своем, а затем направился в гостиную, убирать чашки с уже остывшим кофе.

 

7

Пистолет в кобуре упал на стол.

Полковник уныло проследил за его кратким полетом, а затем сел на один из свободных стульев.

— Это я во всем виноват, — произнес в пол голоса Дегтярев. Он, как и Скавронский со Славой, находился в кабинете Михаила Леонидовича: — Я ведь только хотел, чтобы ни кто больше не пострадал, а все вон как обернулось. Своей инициативой я подставил под удар не только свою, но и вашу карьеру. Правду говорят, благородными намерениями вымощена дорога в ад.

— Не вините себя ни в чем, Михаил Леонидович, — уныло ответил, на обращенные к нему слова, полковник: — Анатолий Александрович давно уже добивается моего отстранения от работы в органах. Если бы даже и не сегодняшний случай, он нашел бы какой-нибудь другой повод для достижения своей цели. Вам же, напротив все должны быть благодарны. Вы добились того, чего хотели. Илья Царев больше ни кому не причинит зла.

— Что касается Царева, тут вы правы. Но обезвредили-то его вы, — про-должил беседу Дегтярев.

— Это правда, — внезапно ожил парень, молча слушавший до этого диалог двух мужчин: — Не выстрели вы во время, девушка была бы уже мертва. Между прочим, вместо того, чтобы отчитывать вас там, на кладбище, начальник прокуратуры должен был спасибо вам сказать. Он и его люди не очень-то торопились помочь Полине.

— Для Анатолия Александровича этот довод сродни оскорблению, — вздохнул Скавронский: — Он заявляет, что полностью держал ситуацию под контролем. Вы и сами все слышали. Ему ни чего не стоит обернуть этот аргумент против меня.

— Что же теперь будет? — нерешительно поинтересовался практикант.

— На завтра он назначил мне встречу. Скорее всего, финалом нашей задушевной беседы будет мое увольнение, — предположил Олег Федоро-вич.

— А как же я? — удивился Слава: — Ведь вы назначены руководителем моей практики?

— Тебя, скорее всего, прикрепят к другому следователю. Это не проблема, — заверил парня полковник.

— Дикая несправедливость, — возмутился практикант: — Неужели ни чего нельзя сделать? Мы с Михаилом Леонидовичем готовы дать любые показания в вашу пользу. Ведь так, Михаил Леонидович?

— Да, — подтвердил Дегтярев: — Лично я готов сделать все от меня зависящее, чтобы помочь вам.

— Таких бы правдолюбивых кадров как вы, да в наши органы. Горя бы не знали, — улыбнулся Скавронский: — Но для начала мне все-таки придется переговорить с Анатолием Александровичем. А дальше станем действовать по обстоятельствам.

Повисшая в кабинете старшего следователя тишина означала, что Слава и Михаил Леонидович полностью согласились со словами Олега Федоровича.

— Ну, что же, — прервал молчание сам полковник: — Уже довольно поздно. Пора расходиться по домам. Я могу подвести вас. Если вы не против, подождите меня у входа в УВД. Я спущусь буквально через минуту.

Дегтярев с парнем синхронно кивнули и, не говоря ни слова, покинули кабинет Скавронского.

Олег Федорович, дождавшись пока за его собеседниками закроется дверь, встал со стула, подошел к столу, поднял с него кобуру с пистолетом, и внимательно осмотрел ее. Постояв так с пол минуты, он направился к сейфу, открыл его, положил внутрь железного ящика оружие, закрыл сейф на ключ, и, спрятав ключ в карман направился к входной двери.

* * *

В это самое время в своем кабинете находился и начальник прокуратуры Анатолий Александрович. Его рабочее место было покрыто полумраком, от чего предметы, находящиеся в кабинете, теряли свои очертания. Единственным источником освещения здесь была тусклая настольная лампа, расположенная на столе, за которым и сидел начальник прокуратуры. Лицо Анатолия Александровича так же было скрыто в темноте. Он говорил по телефону, сжимая в руках трубку и, разговаривая в пол голоса, что в обычных обстоятельствах было для начальника прокуратуры совсем не типично.

— Произошло недоразумение, — почти шептал он: — Все шло по плану, но тут вмешался этот полковник Скавронский. Тот следователь из УВД. Помните, я говорил вам о нем? — на другом конце провода ни кто не ответил и Анатолию Александровичу пришлось продолжить: — Он путался под ногами на протяжении всего дела, а под конец полностью сорвал его. Мне не удалось помешать ему. Он убил Царева до того, как Илья…, - начальник прокуратуры немного помолчал, а затем договорил: — Короче говоря, Романова Полина до сих пор жива. Я понимаю, с моей стороны это прокол, обещаю, что подобное больше не повторится. Но сегодня, я действительно ни чего не мог поделать. Своих людей я полностью контролировал, они бы не стали стрелять, я дал им четкие указания, на этот счет. Право выстрела принадлежало только мне. Без сомнения стрелял Скавронский, его пистолет даже не успел остыть за время нашего с ним разговора. На завтра я вызвал его к себе. Но это еще не все, возможно, мне бы и удалось помешать ему, но он притащил с собой на кладбище еще двоих, своего практиканта и нашего знакомого доктора Дегтярева Михаила Леонидовича, который, к стати и направил полковника по следу Ильи Царева. Справиться с тремя людьми прямо под носом у мальчишки — Царева так, чтобы он ни чего не услышал, было нереально, по этому мне и пришлось пустить дело на самотек. Да потом еще эти двое пришли, будь они не ладны. Какие-то друзья Полины. Шерлоки Холмсы юные. Они, видите ли, все сопоставили и поняли где нужно искать Романову. Пять лишних человек, вы представляете? Конечно, операция была сорвана. Может быть, это не так важно, но я записал их имена, сейчас, — Анатолий Александрович явно нервничал, больше всего ему было неуютно оттого, что его собеседник до сих пор не проронил ни слова. Ни чего хорошего это не предвещало. Порывшись в бумагах у себя на столе, начальник прокуратуры вытащил один из листов, поднес его к лампе и лихорадочно принялся читать: — Значит так, одного зовут Петр Андреевич Рогожин, а второго, Павел Антонович Розанов, — начальник прокуратуры вернул бумагу на свое место и, собрался, было продолжить беседу, как вдруг, неожиданно даже для него самого из трубки раздался спокойный мужской голос с хрипотцой: — Как ты сказал, их зовут? Повтори их имена.

— Рогожин Петр Андреевич и Розанов Павел Антонович, они, понимаете, — Анатолий Александрович и сам ни чего не понимал. Почему человека на другом конце провода так заинтересовали эти парни? Он хотел договорить, но вновь был прерван.

Мужчина, беседовавший по телефону с начальником прокуратуры, имел изысканный вкус. Об этом говорили дорогие налакированные туфли на его ногах, впрочем, и идеально отутюженные брюки свидетельствовали в пользу их хозяина.

— Ты уверен в этом? Ни чего не путаешь? — спокойно произнес человек в дорогой одежде: — Розанов Павел Антонович?

Анатолий Александрович смутился окончательно. Чем привлекло его абонента это имя? Понять какие испытывает эмоции его собеседник, начальник прокуратуры ни когда не мог. Еще секунду назад он был уверен, что человек на противоположном конце провода просто вне себя от ярости оттого, что его план не был выполнен. А сейчас, он спокоен, как удав и, кажется, забыв о неудаче, задает вопросы, имеющие к делу только косвенное отношение.

Анатолий Александрович снова схватил со стола документ, который держал в руках несколько секунд назад, опять поднес его к лампе, и внимательно вчитываясь в каждую букву, ответил: — Павел Антонович Розанов, двадцать шесть лет, проживает по адресу: город Фишкуйск, улица Лесная, дом 74.

Мужчина в блестящих туфлях сидел в шикарном, довольно вместительном кресле, его правая рука сжимала в пальцах длинную коричневую сигарету, а левая, согнутая в локте была поднята вверх. Пепел с сигареты мягко падал в позолоченную пепельницу на длинной ножке, стоявшей с правой стороны от собеседника начальника прокуратуры.

— Все верно, — выслушав данные, проговорил человек в кресле: — Значит, он вернулся. Как нельзя к стати. Послушай, Анатолий, выясни специально для меня, с кем он проживает в доме 74 по улице Лесной.

— Прямо сейчас? — Анатолий Александрович был не в силах скрыть удивления.

Мужчина, комфортно расположившийся в мягком кресле, продолжал курить, одновременно говоря по телефону. Черный строгий пиджак, сшитый, словно по фигуре его хозяина был небрежно расстегнут, обнажая идеально белую рубашку и галстук в тон пиджака.

— Конечно, нет, — мягко проговорил человек в костюме. Однако в его голосе не было и намека на любезность: — Сейчас уже довольно поздно. Мне нужна эта информация к завтрашнему утру. Надеюсь, что в этом пустяковом деле тебе ни кто не помешает?

— Не сомневайтесь, — начальник прокуратуры понял, что рано расслабился, его собеседник не собирался спускать ему сегодняшнего прокола. По этой причине Анатолий Александрович, решил действовать прямолинейно. Он сам затронул неприятную для него тему, сказав: — Я это сделаю. Кроме того, завтра я лишу работы вездесущего полковника и отзову лицензию на право заниматься врачебной деятельностью у Дегтярева. Что касается Полины…

— Ты торопишь события, Анатолий, — упрекнул начальника прокуратуры его собеседник: — Что касается девушки, оставь ее в покое. Я передумал, мне не нужна ее смерть, во всяком случае, пока. Скавронский должен остаться работать на своем месте следователя в милиции, а доктор ни в коем случае не должен покинуть стены психиатрической клиники. Причем остаться он там должен в прежнем качестве, а не на правах па-циента. Тебе все понятно?

— Так точно, — растерянно отчеканил Анатолий Александрович: — Но я не понимаю. Вы же сами, еще сегодня утром хотели совсем другого.

Правая рука мужчины затушила сигарету в пепельнице, затем взяла из левой сотовый телефон такого микроскопического размера, что его практически не было видно, и поднесла к правому уху. Чуть полноватые губы сначала растянулись в еле заметной усмешке, а затем произнесли: — Ты, Анатолий, слишком любопытен. Это лишнее. Сделай все так, как я тебе сказал. Завтра в восемь часов утра я тебе позвоню. К этому времени все должно быть улажено. Договорились? — неестественно белые зубы вновь скрылись за губами говорящего, который ожидал ответа. Его подбородок был идеально выбрит, а на нижней части лица не было ни каких особых примет. Мужчина не имел родинок, шрамов и не носил усы.

— Так точно, — повторил начальник прокуратуры. Больше добавить ему было не чего.

— Вот и отлично, — мужчина, обладающий безупречной кожей, вновь ухмыльнулся и решительно закончил разговор: — В таком случае до восьми часов утра, — произнеся последнюю фразу, он решительно нажал на красную кнопочку своего телефона, встал с кресла и направился куда-то в темноту.

Анатолий Александрович с облегчением, услышав в трубке короткие гудки, вернул ее на телефонный аппарат. В течение трех секунд он смотрел на телефон, и в его глазах явно читалась тревога. Затем он взял себя в руки, и его лицо вновь обрело жесткие черты. Начальник прокуратуры погасил настольную лампу, поднялся из-за стола и твердой походкой удалился из кабинета, оставив бумаги в беспорядке валяться на лакированной поверхности стола.

Едва дверь за Анатолием Александровичем захлопнулась, как помещение, в котором он находился, погрузилось в полную темноту.

* * *

С наступлением утра в кабинете начальника прокуратуры ни чего не изменилось, трубка покоилась на телефонном аппарате, а оставленные вчера в беспорядке бумаги продолжали валяться на лакированной поверхности стола.

Дверь в помещение распахнулась ровно без одной минуты восемь. Анатолий Александрович вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и твердой походкой подойдя к своему рабочему месту, уселся за стол.

Начальник прокуратуры бросил взгляд на свои электронные наручные часы. Едва цифры показали 8:00:00, как пространство кабинета заполнил тревожный телефонный звонок.

Анатолий Александрович схватил трубку и, поднеся ее к уху, сухо проговорил: — Слушаю.

— Доброе утро, Анатолий, — послышался на том конце провода спокой-ный голос с хрипотцой: — Надеюсь, ты добыл необходимую мне информа-цию?

— Так точно, — ответил начальник прокуратуры: — Интересующий вас Павел Антонович Розанов прибыл в город в день похорон Ивана Царева. До сегодняшнего дня он успел оформить дом 74 по улице Лесной, некогда принадлежавший его родителям на свое имя. Ранее дом принадлежал его тетке по материнской линии. В данный момент он является единственным владельцем этого жилья.

Мужчина, выслушивающий эту информацию, находился сейчас в огромной столовой, принадлежавшей, по видимому, не менее шикарному дому. Собеседник Анатолия Александровича был облачен в шикарный атласный халат черного цвета, плотно обтягивающий спину своего хозяина. Сам же хозяин стоял у стойки, и одновременно разговаривая по крошечному сотовому телефону, наливал в высокий стакан гранатовый сок из хрустального графина.

— Остановись, — прервал начальника прокуратуры мужчина в халате: — Мне нужен ответ только на один вопрос. Розанов живет один? Его родители не вернулись в Фишкуйск вместе с ним?

— Ни как нет, — привыкший к такому обращению со стороны абонента, проговорил Анатолий Александрович, перестав давать подробную информацию, касающуюся Павла Розанова, он дал ответ на конкретный вопрос: — На сколько мне известно на сегодняшний день он проживает в городе, без каких бы то ни было родственников, ни родители, ни тетка с ним не живут.

Мужчина, облаченный в атласный халат, отставил в сторону графин и довольно произнес: — Отлично, Анатолий, именно это я и хотел узнать. Всю остальную информацию, касающуюся этого молодого человека, перешли мне по факсу. Мне необходимо знать, где он жил и чем занимался последние шесть лет, почему он вернулся в Фишкуйск и собираются ли его родители последовать его примеру.

— К обеду факс будет в вашем распоряжении, — пообещал начальник прокуратуры.

— Хорошо, — ухоженные пальцы собеседника Анатолия Александровича подняли стакан, наполненный соком со стойки: — Что касается доктора и полковника, я надеюсь, ты ни чего не забыл? — как бы случайно напомнил мужчина.

— Я помню, — в голосе начальника прокуратуры послышались нотки недовольства: — Они останутся на своих прежних местах, как вы и просили. Но, однако же, небольшие карательные меры, я считаю, к ним все-таки стоит применить. Иначе все будет выглядеть слишком уж подозрительно.

Поднеся стакан ко рту, мужчина уже собирался сделать глоток из него но, услышав последние слова Анатолия Александровича, хищно улыбнулся и проговорил: — Ты прав, Анатолий, лишние подозрения нам не к чему. Вдобавок тебе предоставляется хоть не большая, но все-таки возможность поквитаться с ненавистным тебе Скавронским. Так ведь?

— Не в той мере, в которой бы мне хотелось, но вы правы, — нехотя ответил начальник прокуратуры.

В этот самый момент в дверь кабинета Анатолия Александровича кто-то постучал.

— Извините, ко мне пришли. Скорее всего, это и есть полковник, — с некоторым облегчением в голосе, произнес начальник прокуратуры: — Минутку! — крикнул он, обращаясь к посетителю, находящемуся за дверью.

— Я позвоню тебе, Анатолий, когда ты мне понадобишься, — пообещал на прощание абонент Анатолия Александровича. Отпив, наконец, из стакана, он закончил: — И, пожалуйста, ни какой самодеятельности.

— Так точно, — отрапортовал начальник прокуратуры. Его собеседник не стал утруждать себя прощальными словами, он просто отключился и в ухо Анатолию Александровичу понеслись короткие гудки.

С явным пренебрежением начальник прокуратуры вернул телефонную трубку на свое место и вновь услышал нетерпеливый стук в дверь.

— Войдите, — он сказал это так громко, что его голос заполнил каждый сантиметр помещения, в котором он находился.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел полковник: — Доброе утро, Анатолий Александрович. Прибыл по вашему приказанию. Можно? — поинтересовался Скавронский, закрывая за собой дверь.

— Оставьте свой официальный тон, — попросил приказным тоном начальник прокуратуры. Военное прошлое научило его подстраивать обстоятельства под себя, а не идти у них на поводу. Ни кто бы не смог догадаться, глядя сейчас на его непроницаемое лицо, что всего пару секунд назад он имел не очень приятную для него беседу: — Проходите, Олег Федорович, нам есть, о чем поговорить, — Анатолий Александрович указал на стул, стоявший около его стола.

— О чем же, интересно, здесь можно говорить? — полковник прошелся по кабинету и, не дождавшись устного приглашения, устроился на стуле: — Мне уже можно писать рапорт об увольнении? Я вас правильно понял?

— Вы нарушили все мыслимые и немыслимые правила. Вас официально отстранили от дела, а вы самовольно продолжили расследование, препятствуя тем самым работе сотрудников прокуратуры, — сухо проговорил начальник прокуратуры: — Думаю, вы не станете это отрицать?

— И в мыслях не было, — ответил Скавронский: — Вы полностью правы, Анатолий Александрович.

— Надеюсь, Олег Федорович, вы так же согласитесь со мной в том, что подобное вопиющее поведение не может остаться безнаказанным? — продолжал допытываться начальник прокуратуры.

— Я готов понести любое наказание, вплоть до увольнения из органов, — полковник был готов к любому повороту событий. Он осознавал, что ни какой поблажки Анатолий Александрович ему не даст. Да, он был готов абсолютно ко всему, но только не к тому, что он услышал.

Кашлянув, прочищая горло, начальник прокуратуры заговорил: — Однако я должен признать, что именно вы обезвредили преступника и тем самым спасли жизнь невинной девушке. Без вашего вмешательства Илья Царев совершил бы еще одно преступление. Вы мгновенно сориентировались в обстановке и взяли ситуацию под контроль. Это в некоторой степени оправдывает ваше поведение, — Анатолий Александрович продолжал говорить, а Скавронский слушал его монотонную речь и не мог поверить своим ушам. Происходящее ни как не могло уложиться в голове Олега Федоровича.

* * *

Крошечный сотовый телефон лежал на громадной барной стойке неподалеку от графина, наполненного гранатовым соком. Через секунду к этой компании присоединился опустошенный стакан. Рука, поставившая его, подняла со стойки мобильник и набрала на микроскопических кнопках номер. После этой процедуры телефон переместился к правому уху хозяина руки.

Подождав несколько секунд, полноватые губы произнесли в динамик сотового аппарата: — Это я. Действуйте по плану. Ни в коем случае не допустите вскрытия. Вы знаете, что нужно делать.

Прослушав короткий ответ, мужчина отключил телефон, и вернул его на прежнее место. Повернувшись, он направился в сторону выхода из столовой и в скором времени спина, облаченная в черный атласный халат, скрылась за дверным проемом.

* * *

Петя, Павел и их знакомая девушка Полина неторопливо шли по одной из узких улочек города Фишкуйска. Место, в которое они попали, явно принадлежало к беднейшим районам. Старые покосившиеся дома, давным-давно подлежащие сносу, кучи мусора, вываленные прямо на землю и соответствующий всему этому пейзаж окружали трех друзей.

Первой не выдержала девушка: — Интересно, где тут офис? — поинтересовалась она у Петра: — Всегда мечтала работать между навозной кучей и деревенским клозетом.

— Во-первых, — воодушевлено поправил Полину Петя: — Будущий офис; а во-вторых: здесь нет ни навоза, ни туалета.

— Я выразилась образно, — протянула девушка: — В любом случае. То, что я имела в виду и то, что я вижу практически одно и тоже.

— Нет, правда, — вклинился в разговор Паша: — Нам еще долго тут бродить?

— Не волнуйтесь, почти пришли, — радужное настроение прямо лучилось из Петра, но на его друзей оно не производило ровным счетом ни какого эффекта.

— Нам еще в прокуратуру топать, Петь, ты не забыл? — попробовал вернуть друга на землю Павел.

— Мы все успеем, — сворачивая в узкий переулок, уверенно проговорил Петр: — За мной, не отставайте!

— Похоже, наш друг помешался на своей собственной идее. Как ты считаешь, Полина? — спросил у девушки Паша.

— А то ты Петю не знаешь, — на лице у Полины было написано полное равнодушие к происходящему: — Он по жизни помешанный.

Петр, шагающий впереди процессии, ни как не отреагировал на заявление девушки. То ли он ни чего не услышал, то ли сделал вид, что пропустил ее слова мимо ушей.

Поняв, что друга ни чем не проймешь, Павел решил скоротать дальнейший путь беседой с Полиной: — Слушай, а ты уже рассказала родителям о вчерашнем? — обратился он к девушке.

— Пришлось, — призналась Полина: — Все равно, они бы все узнали, из газет, телевидения или из повестки, которую мне обязательно пришлют. Так что таиться не было ни какого смысла.

— Представляю их реакцию, — предположил Паша.

— Приятного мало, мама побежала за валокордином, едва я дошла до того места, как очнулась на могиле Ивана Царева, а папа все-таки дослушал историю до конца, хотя лицо его было белым, как мел.

— Как они после этого вообще разрешили выйти из дома? — удивился Павел.

— Ну, мне уже далеко не десять лет, — твердо заявила девушка: — Я самостоятельный человек. Работаю, обеспечиваю себя. Конечно же, родителей я то же понимаю, они переживают за меня, но история Царевых для всего города и лично для меня закончилась прошлой ночью. Все девушки Фишкуйска могут спать спокойно. Маньяк мертв и ни кому больше не причинит зла, слава Богу.

— Ты и в десять лет была довольно своенравной, — улыбнулся Паша: — Тебя ни когда и ни что не могло остановить. А что для Полины Романовой какой-то там психопат-убийца? Мелочь.

— Мои родители не разделяют твоего оптимизма, — ответила на улыбку Павла девушка: — Знаешь, какие аргументы они выдвигали, только что бы я осталась дома?

Паша вопросительно поднял вверх правую бровь.

— Мама в ужасе предположила, что, возможно у Царевых имеется в запасе еще один сынок — шизофреник. Он захочет отомстить мне за двух своих предыдущих братьев и совершит выходку похлеще Ильи.

— Однако у Анны Дмитриевны неуемная фантазия. Думаю, что скрыть существование еще одного отпрыска в тайне не под силу было бы даже всемогущим Царевым, — произнес Павел.

— Паша, я с тобой полностью согласна, мама ужасная паникерша.

— Ну, вот мы и пришли, — нарушил диалог Павла и Полины голос Пети: — Мы на месте, — гордо проговорил он и внезапно застыл на месте.

Паша и девушка удивленно уставились прямо перед собой. Переулок за-канчивался глухой стеной, прямо перед которой стоял мусорный бак, поржавевший от старости.

— Ну, — протянула Полина, глядя на мусоросборник: — Письменный стол довольно милый.

— Да Господи ты, Боже мой, — не выдержав, вспылил Петр: — Куда вы смотрите?

Недоуменные взгляды девушки и Павла переместились на лицо Пети.

— Вот, — гордо возвестил Петр, указывая рукой куда-то в сторону и вверх.

Полина и Паша, повинуясь его жесту, обернулись в указанном направле-нии.

Их взору предстало следующее: тупиковая стена сливалась со странным зданием, вход в которое безумный архитектор приделал прямо по его середине. Для удобства к полусгнившей двери от самой земли поднималась не менее полусгнившая деревянная лестница. Окон на странном здании не наблюдалось вообще, во всяком случае, по эту сторону строения.

— Не переживайте, — приободрил друзей Петя: — Ключ у меня с собой.

— А там еще и заперто? — искренне удивилась девушка.

— Разумеется, — серьезно заявил Петр: — А ты как думала, Пол? Ладно, идемте за мной, внутри будет еще лучше, чем снаружи, — он подошел к лестнице и резво начал подниматься наверх. Ветхие ступеньки под его ногами принялись недовольно потрескивать.

— Этого-то я и боюсь, — пробормотал Павел, но все-таки последовал за другом.

— А вы уверены, что она не провалится под нашим весом? — недоверчиво поинтересовалась Полина, подойдя к лестнице и скептически оглядев ее.

— Ты шутишь? Да она прочна, как камень, — в подтверждении своих слов Петя подпрыгнул на ступеньке, до которой успел добраться. Ступенька жалостно скрипнула, но выдержала акробатический номер парня.

— Ладно, если я пережила покушение на свою жизнь, то думаю, полет с высоты десяти метров не причинит мне особого вреда, — девушка решительно ступила на лестницу, и направилась вслед за своими друзьями.

Дверь отворилась и перед друзьями предстала удивительная картина. Помещение, в которое они попали, не смотря на то, что на улице было довольно светло, тонуло в полумраке. Источником освещения, в данный момент служила открытая дверь и окно, находящееся за перегородкой, разделяющей комнату на две части. Сам «офис» выглядел ужасающе, пыль витала по всему пространству будущего агентства, штукатурка, лет десять назад, обвалившаяся со стен валялась на полу вперемешку со старыми газетами и прочим мусором. С потолка сиротливо свешивалась люминесцентная лампа, она держалась одной из своих сторон за крючок, второй из зажимов покоился на полу, неподалеку от толстого кабеля, конец которого тонул в стене.

— Это что такое? — удивилась Полина, она вынырнула из-за спин парней и прошла на середину помещения: — Здесь что, раньше находился полигон по испытанию атомных бомб? — девушка не выдержала избытка пыли, и чихнула.

— Шикарные аппортоменты, правда? — Петр прошел на вторую половину «офиса»: — Признайтесь честно, вам нравиться?

Полина с Пашей последовали за ним. Вторая комната была идентична первой. Вот только ни каких осветительных приборов в ней не было. В замен люстры друзья увидели огромное окно с выбитыми стеклами и покосившейся рамой.

— Знаешь, Петя, — на этот раз заговорил Павел: — Ты, что серьезно полагаешь, что из этого можно соорудить офис?

— Полагаю? Да я уверен в этом…

— Так, — взмахнула рукой девушка: — Хватит. Это уже не смешно. Думаю, я выскажу сейчас не только свое мнение, но и мнение Паши. Хуже, чем эти руины, наверное, ни чего не может быть. Пора прекратить это сумасбродство.

— Постой, — ухватил за руку, собравшуюся уходить Полину, Петр: — Вы ведь не видели других помещений. Поверьте мне на слово. Это самое лучшее из того, что мне предлагали. У нас практически нет ни какого стартового капитала, а вносить арендную плату придется ежемесячно. Так что выбирать особо не приходиться. Мы справимся, здесь нужен всего лишь небольшой косметический ремонт.

— Небольшой? Косметический? — не поверил своим ушам Павел: — Это место и за год не привести в порядок, а у тебя в распоряжении всего неделя. Ты не забыл об этом, Петя?

— Я все прекрасно помню, — воодушевление вновь вернулось к Петру: — Главное, не бояться трудностей и мы справимся. Вот, смотрите, — он перевел взгляд на окно. Девушка с Пашей проделали то же самое.

Неожиданно покосившаяся оконная рама приподнялась и встала на свое место. Не смотря на отсутствие в нем стекол, окно выглядело целым.

Затем Петя осмотрел пол. Обрушившаяся со стен штукатурка, обрывки бумаг и прочий мусор, собрались в одну кучу, которая застыла справой стороны от входа в комнату, где находились друзья.

Петр вернулся в другую комнату, собрав утиль прежним способом, он приступил к лампе. Зажим, лежащий на полу, взметнулся вверх, закрепился на потолке, а через несколько секунд уже прочно удерживал люминесцентный осветительный прибор. Толстый кабель взлетел к потолку и был закреплен сбоку лампы, которая к удивлению друзей, оказалась исправной, погудев некоторое время, она залила пространство помещения дневным светом.

— Ну? — обратился к Полине с Павлом Петя: — Офис практически готов к работе.

— Знаешь, — обращаясь к девушке, произнес Паша: — Я думаю, что ему можно дать еще один шанс. Как ты считаешь, Полина?

Обдумывая, что же на это ответить, девушка перевела взгляд с потолка на лица парней.

* * *

Черный катафалк подъехал к зданию городского морга. Едва машина за-стыла на месте, как из нее выбрались трое мужчин самого мрачного вида, одеты они были в форму сотрудников салона ритуальных услуг. Один из мужчин держал в руках папку с документами. Ни проронив ни слова, вся троица направилась к входу в здание и вскоре скрылась за его дверями. Катафалк сиротливо остался стоять на больничной стоянке.

В ярко освещенной прозекторской находился только один человек. Это был патологоанатом. Он был, как и положено, облачен в белый медицинский халат, белую шапочку и белую же маску.

На холодном металлическом столе прямо перед эскулапом находилось тело, полностью скрытое под простыней. На небольшом столике, по правую руку патологоанатома, в идеальном порядке были разложены медицинские принадлежности для вскрытия.

Врач, в обычной для него манере, наговаривал на диктофон необходимые данные.

— … Мужчина, тридцати лет. Илья Царев. Причина смерти огнестрельное ранение в сердце, — мужчина откинул простыню и осмотрел рану на груди трупа. После этого он взял со столика скальпель и продолжил: — Начало вскрытия 8 часов 23 минуты по местному времени, — эскулап приблизил нож к брюшной полости объекта и в этот момент двери прозекторской широко распахнулись.

Мужчина недоуменно обернулся и увидел трех человек, вошедших в по-мещение: — Кто вы? — поинтересовался он.

— Прекратите вскрытие, — произнес один из посетителей. Он подошел к трупу, осмотрел его и констатировал: — Успели, все в порядке.

— Мы от родителей Ильи Царева, — обратился к врачу другой мужчина: — Они настаивают на том, чтобы вскрытие их сына не было произведено, — говоривший приблизился к недоумевающему патологоанатому, раскрыл папку, которую держал в руках и продемонстрировал эскулапу какие-то документы. Здесь необходимые бумаги, подтверждающие мои слова. Ваше начальство в курсе. Мы забираем тело. Действуйте, — бросил он в сторону своих коллег.

Мужчины привычными движениями взяли одни из носилок, пристроенных к стене прозекторской, и принялись грузить на него тело.

— Но мне не поступало ни каких распоряжений по этому поводу, — попытался сопротивляться врач: — Я ни чего не знаю.

— Значит, вам сообщат об этом позже, — безразлично заявил мужчина, закрывая папку: — Готово? — спросил он у своих спутников.

Те лишь молча кивнули.

— Спасибо за содействие, — коротко поблагодарил мужчина с папкой патологоанатома, и вся троица скрылась за дверями прозекторской так же стремительно, как и появилась.

Мужчина в белом халате стянул со своего лица белую маску, продолжая удивленно смотреть на захлопнувшуюся дверь. Спустя секунду он опомнился, выключил диктофон и поспешил к своему начальству. Эскулапу совсем не понравились посетившие его люди.

Троица вышла из дверей городского морга. Мужчина с папкой шагал впереди, за ним следовали двое его коллег, неся носилки с телом Ильи Царева. Тело было скрыто под простыней.

Идущий впереди, подошел к машине и сел за руль. Его спутники погрузили труп в катафалк, впрыгнули в автомобиль и плотно закрыли за собой дверцы.

В ту же секунду машина завелась, тронулась с места и исчезла в неизвестном направлении.

Спустя минуту ни что уже не указывало на то, что на территории городского морга произошли события, свидетелем которых стал врач — патологоанатом. Город Фишкуйск постепенно просыпался, его жителей ждал очередной субботний день.