Разные бывают улыбки: одни ясные, веселые, другие натянутые, фальшивые, третьи насмешливые и едкие. Так же улыбались в стране Трафарета. Но правитель не видел светлых улыбок. Три главных его помощника и несколько других слуг улыбались фальшиво, подобострастно, а мастеровые смотрели недобрым взглядом, их губы улыбались, едко и насмешливо. А Трафарет размышлял: «Всё в моей жаркой песчаной стране сделано по одному образцу. Мои помощники и слуги носят одинаковую прическу и одинаковые туфли на деревянной подошве. Но вот улыбки… Улыбки у всех разные. Этого нельзя допустить. Нужно, чтобы улыбались все жители моего государства одинаково».

И повелитель пустыни тут же приказал собрать всех жителей на площади у бассейна.

— Мне хочется, — начал он, — чтобы всем в моем государстве жилось счастливо, спокойно и весело; а счастливые, как вы знаете, всегда улыбаются. Вот я и приказываю, чтобы все жители моей страны улыбались самой хорошей улыбкой. Она должна быть нежной, как у матери, и кроткой, как у… — правитель замолчал и неопределенно повертел рукой в воздухе, подыскивая подходящее сравнение.

Острый на язык Петрушка услужливо подсказал:

— Кроткой, как у ягненка.

— Да, да, — подтвердил Трафарет. — Нежной, как у матери, и кроткой, как у ягненка.

— Могучий Трафарет, — возразил Словолов. — Ягненок не улыбается.

Все засмеялись, а правитель повторил:

— Пусть не улыбается. Я сказал, и вы должны верить и делать, как приказано. Кто из вас умеет рисовать?

Трафарет обвел всех взглядом.

Никто не отозвался.

— Кто умеет рисовать? — нетерпеливо повторил он.

И тогда вызвался Петрушка.

— У меня отец кукольный мастер. Он научил меня рисовать. Я умею.

— Даю тебе важное поручение, — приказал хозяин, — нарисовать на лицах всех мастеровых, всех слуг, всех моих помощников трафаретную улыбку: нежную, как у матери, и кроткую, как у ягненка.

— Можно спросить? — обратился Петрушка.

— Говори! — рявкнул Трафарет.

— Чтоб нарисовать правильно, надо посмотреть…

Шагосчет развел краску в тазу и поставил около бассейна.

— Мне первому нарисуй, — растолкав всех локтями, подошел к мальчику Словолов.

— Вчера я принес на завтрак ягненка. Если повар его еще не зарезал, нужно привести сюда. Пусть будет вместо образца.

Словолов отправился выполнять приказ и немного погодя вновь появился на площади, ведя на веревке упирающегося ягненка.

— Постой! — возразил насмешливо Петрушка. — Сначала я отпущу сапожника, который шьет Трафарету сапоги, потом каменщика, который строит ему баню, потом водоноса, портного, дровосека, а вас в последнюю очередь. Все равно вам делать нечего. Можете и постоять.

Ремесленники засмеялись, а первые помощники хозяина ежились, бросали на мальчишку испепеляющие взгляды и все-таки стояли в очереди. Что поделаешь? Ведь не пойдешь к Трафарету без трафаретной улыбки!

Петрушка, изредка поглядывая на ягненка, без усталости махал кисточкой. Очередь убывала, и дошел черед до Словолова. Он нагнулся и с готовностью подставил свою круглую голову с торчащими ушами. Три взмаха кисточкой — и улыбка готова.

— Все, — сказал Петрушка. — Следующий…

Но Словолов не отходил. Он вынул зеркальце и посмотрел на свое лицо.

— Что ты мне намалевал? — накинулся он на Петрушку. — Разве это улыбка? Это лицо плачущего человека. Ведь Трафарет приказал улыбку сделать кроткой, как у ягненка.

— Вот именно! — повторил Петрушка и кисточкой указал на морду ягненка.

Словолов молча уступил очередь Шагосчету. А что творилось на площади! Площадь уже давно превратилась в своеобразную комнату смеха. Портные и сапожники, каменщики и плотники, дровосеки и водоносы смотрели друг на друга и смеялись до слез. Вытирая глаза после очередного приступа смеха, они подходили к бассейну, заглядывали в гладкую зеркальную воду и хохотали еще больше. До правителя доносились взрывы смеха, и он радовался: «Теперь я всех в моем государстве обеспечил веселой трафаретной улыбкой». И весь вечер у него было хорошее настроение. За ужином он больше, чем обычно, поел и даже не бранил повара за пересоленный плов.

Первым, кого он встретил на другой день, оказался Словолов.

— Что случилось? Ты о чем плачешь? — спросил Трафарет. Он был все еще в хорошем настроении, и ему хотелось быть добрым.

— Я не плачу. Я улыбаюсь, — ответил Словолов.

Правитель пожал плечами и двинулся дальше. Около ворот ему попался Шагосчет. У него углы нарисованных губ опустились книзу и дрожали. Казалось, еще секунда — и он заплачет навзрыд. И за воротами на пути Трафарета попадались плачущие лица.

— Бездельник Петрушка! Как он смел! — и правитель приказал вызвать негодного мальчишку к себе. Он терпеть не мог, когда его приказы не выполняли.

Мальчик, бережно прижимая к себе кудрявого барашка, явился к правителю.

— Олух и дармоед! — встретил его Трафарет. — Как ты смел ослушаться? Я же приказал тебе нарисовать улыбку кроткую, как у ягненка.

А ты?..

— Я и нарисовал, как у ягненка. — Петрушка поставил перед Трафаретом дрожавшее животное. Большие глаза ягненка смотрели печально, а рот походил на подковку.

— Вот гляди: углы губ опущены вниз, а не поднимаются вверх, — с торжеством указал Петрушка.

Хозяин выставил мальчика за дверь и приказал выдать жителям по кружке воды для того, чтобы умыться.